69

69

Морозный февраль ярким полуденным солнцем заглядывал через пыльное стекло, обрамленное пластиковой рамой, в кабинет, оживляя выкрашенные отвратительной бежевой краской стены подергивающимися, словно в агонии, тенями от заставленных папками с финансовой отчетностью шкафов и полуживых горшочных растений неизвестного вида и происхождения. Лилии казалось, что они всегда были здесь, будто пережитки неискоренимого прошлого. Она даже несколько раз порывалась выбросить их, однако соседи по кабинету - две разительно противоположные по конституции тетки, по виду такие же древние, как и сама жизнь, - были категорически против подобного святотатства.

- Ты что?! - возмущалась худая и угловатая Ирина Павловна, нервно поправляя куцый хвостик на затылке, собранный из ломких волос цвета выгоревшей на солнце соломы. - Цветы забирают негативную энергию! А ее здесь ты знаешь сколько? Ого-го! - и она назидательно трясла в воздухе указательным пальцем правой руки, демонстрируя небрежно налаченный короткий ноготь.

Какой именно объем негативной энергии обозначало это «ого-го», Лилия не знала, но и не спешила уточнять, поскольку опасалась нарваться на длинную тираду, наполненную ничего для нее не значащим смыслом, важным, по сути, лишь для самой Ирины Павловны.

- Нам здесь нужен кислород! - пробасила грузная Павлина Игоревна странным образом похожая на огромную грушу, макушку которой венчал не черенок, обычно связывающий плод с веткой фруктового дерева, а короткий ежик невыносимо оранжевых волос. - В школе что ли не училась?

С ней Лилия также предпочитала не спорить, справедливо полагая пробуждать токсичных демонов, спящих в потаенных глубинах душ аксакалов предприятия, с которыми ей и дальше делить рабочий кабинет, выйдет себе дороже. В итоге все остались при своем: Ирина Павловна и Павлина Игоревна со сложившимся мнением о том, что их новая коллега является злостной возмутительницей покоя и противником традиций, Лилия - с желанием все же выкинуть уже окончательно разонравившиеся горшочки, а цветы, каким-то чудом выживающие на подоконнике и шкафах, где их изредка поливали и практически не обтирали от пыли, - на своих привычных местах.

Шесть лет на заводе пролетели практически незаметно. Временной рубеж, после пересечения которого психологи рекомендуют менять работу, был благополучно преодолен, однако для сорока двух годов, как решила Лилия, подобные приключения были уже излишни. Душа женщины хотела спокойствия, хотя вполне еще волнующее мужскую половину населения тело, активно поддерживаемое хозяйкой в хорошей форме упорными вечерними тренировками в спортивном зале три раза в неделю, жаждало романтических приключений, ну или хотя бы стабильного и регулярного мужчину. Вот только с последним в небольшом, если сравнивать с другими, городе, лежащем по ту сторону от Уральских гор, была прямо беда. Если перевести суть проблемы на язык цифр, с которыми женщина сосуществовала довольно давно в силу своей профессии, то ее можно было сформулировать таким образом: «Вероятность встретить подходящего кандидата на роль спутника жизни находится в прямой зависимости от объема выборочной совокупности, в которой данный кандидат теоретически мог бы иметься». Вот только учитывая, что мужчины составляли сорок шесть процентов от населения города, из которых в подходящей возрастной группе находилось не более одной трети, шанс встретить «того самого» безапелляционно стремился к нулю.

Нет, разумеется, Лилия не оставляла попыток познакомиться с кем-нибудь из представителей противоположного пола, однако это чаще они активно выходили на ее страницу на сайте знакомств, предпочитая, как показывала практика, набивать себе цену путем надевания виртуальной мишуры, которая сразу же слетала при личной встрече. Это оставляло у женщины в душе лишь неприятный осадок, будто вместо оригинального бренда тебе прислали китайскую «реплику» с облезающей краской и устойчивым запахом дешевого пластика.

В конечном итоге она все же научилась отсекать подобных персонажей на первом этапе общения, в чем ей, как к своему удивлению обнаружила Лилия, помогали цифры. И дело было вовсе не в дате рождения, по которой легко определялись возраст и всякая зодиакальная требуха, в которую она никогда особо не верила. Не в номерах телефонов, домов, квартир и прочих, которые важны лишь для тех, кто видит смысл в бессмысленном. Нет, первым делом Лилия определяла основополагающее число мужчины, которое обязательно должно было быть однозначным. Она сама, правда, не понимала, каким именно образом привязывает собеседника к той или иной цифре. Возможно, за нее это делал некий внутренний бухгалтер, являющийся отпечатком, наложенным на душу многолетней профессией. Например, глядя на угловатую Ирину Павловну, Лилия видела в ней уверенную четверку, с которой тяжело было сработаться по причине ее предвзятого отношения к относительно молодой коллеге. Увесистая же Павлина Игоревна была типичной восьмеркой, которую постоянно приходилось слегка подстегивать, чтобы она эффективнее трудилась. Была бы она мужчиной, ей бы приходилось постоянно напоминать обо всем на свете. Нет, восьмерка нуждалась во властной единице, а не в женственной шестерке, к коей себя Лилия и относила.

Единицы были, определенно, противопоказаны для отношений. Гордые, излишне самоуверенные мужчины, старающиеся подавить трепетную женщину, сразу выделялись на фотографиях. Вне зависимости от того, какую из «брутальных» поз они принимали на снимках, в глаза сразу бросалась их некоторая неестественность, словно им всем некая божественная сущность ректально ввела невидимый штырь или кол. Такие собеседники напоминали Лилии одинокий перст металлической трубы расположенной за окном газовой котельной, строго указующий на глянцевую гладь неба и извергающий из своей дистальной фаланги столб серо-белого дыма. В ветреную погоду столб наклонялся, прикрывая собой солнце, отчего и получалось так, что тени на стене кабинета подрагивали, как и в этот день.