7 свиданий

ГЛАВА 1. Не свидание

– Открывай! – я громко шандарахнула дубинкой по дверце шкафа. Та заметно дрогнула. Снова грохнула: – вылезай, грязная девка!

Саданула берцем по шкафу еще пару раз. Вышло громко и увесисто. Я купила эти ботинки на толстой грубой подошве в охотничьем магазине. Удачная вещь. Вот с черным комбезом не очень повезло. Велик на три размера, но так даже лучше, громаднее. Я долбанула по шкафу пару раз.

Ни звука в ответ.

– Я знаю, что ты там! Выходи, шваль вокзальная! Или я разнесу твой гроб вдребезги и пополам! Смотри, что у меня для тебя приготовлено, сука!

Я положила руку на пояс комбеза и поняла, что наручников нет. Забыла! Как я стану задерживать эту дрянь? Да в ней килосов сто, а то и все сто двадцать!

– Блядь! – высказалась я в сердцах. И огрела неповинный шкаф дубинкой с настоящим чувством.

– Ты не это ищешь, мент поганый?

Дверка слегка приоткрылась. Наружу показалась стройная ножка в белом чулке и алой лакированной лодочке сорок шестого размера. Затем вылезла рука в черной кружевной митенке до подмышек и кроваво–красном маникюре. На указательном пальце болтались расстегнутые наручники. Я ударила сапогом по дверце. Та отрикошетила по руке и ноге. Браслеты упали на ковер.

– Больно! – выдохнула красавица из шкафа. Томно и нежно.

– А как же! – заржала я грубо и почти искренне, – для того и делано. Высовывай свою жопу на свет божий, потаскуха! Я покажу тебе. Что такое боль!

Дверь медленно открылась. Наклонив низко голову, шкаф был все же коротковат для жрицы любви, дама медленно развернулась пятой точкой ко мне и двинула из убежища.

Юбка в складку и клетку. Кружевная резинка на чулках. Зад, как два моих. Я не удержалась и пощупала. Камень.

– Пошел в жопу, мусор, – томным шепотом высказалась красавица.

– Спасибо за приглашение, – хмыкнула я. Отщелкнула клапан на кобуре и сунула ствол даме под юбку, – наручники подними.

– Я боюсь, – вздохнула она. Ее ребра под корсетом или корсажем? Ходили, как мехи на баяне. В такт дыханию.

– Нагибайся, сучка, – я двинула пистолет в потайные места сильнее.

Хороший прогиб в спине. Ладони легли на ковер рядом с браслетами. Юбка ушла на талию. Моему взору представилась роскошная без единого волоска задница в обрамлении алых лент атласных джоков.

– Что это там у тебя? Ноги шире, – я безжалостно ткнула пистолетом в загорелую ягодицу.

– Больно! – плачущим голоском пропела хозяйка шикарного тыла и расставила ноги на ширину плеч.

Анальная пробка весело подмигнула мне хрустальным глазком. Поймала луч заходящего солнышка.

– Ах ты, бесстыжая! Приготовилась! – рыкнула я.

И прошлась сердито дубинкой по масляной коже округлых половинок.

– Не надо, – пискнула задница.

– Надо-надо, – я по-хозяйски постучала дубинкой по промежности.

– О-о-о…, – тихий стон.

– К ручкам себя пристегни. Быстро. – я снова ткнула пистолетом в тренированный зад, метила в хрустальный глазок и попала, – сладкая попка.

Я сменила ствол на дубинку. Пересчитала ребра через корсет. Постучала легонько по промежности резиновым кончиком. И еще разок. Касалась ненавязчиво алого мешочка спереди. Тык-тык.

– Вот тыыыы, – голос сделался хриплым, пошел вниз, – куда лезееешь.

– Поговори у меня! – рявкнула я, – дрянь, дешевка, давалка плечевая!

Перехватила дубинку удобнее. Правильнее. И пошла охаживать безупречную попу. От души. Но со смыслом. С громким шлепком и на оттяжку. Сил так расходуется меньше, а обжигает, как лед в жаркий полдень. Силы надо экономить. Это не спринт. Это секс-марафон.

– Лети! Имей совесть! Я больше не могууу! – заорал красавчик в красно-белой шотландке. Кожа на его заде уже сроднилась цветом с лентами трусов, – я забыл слово.

– Да ладно! – я расхохоталась, – нет у нас стоп-слов. Ты сам их отменил.

Я знаю: это провокация. Он нарочно хочет притормозить меня. Затягивает дело. И проверяет заодно. Остались ли у меня еще силы. В прошлый раз я потеряла сознание от напряжения и чуть не угробила весь марьяж. А мой партнер желает игры до конца. Порка – это для меня лично. Для него свои игрули. Мое жалкое бдсм – это лишь прелюдия для сильного мужчины.

– Ладно, – сказал красавчик с угрозой, – пеняй на себя.

Коротким движением он вырвал ручки из дверей шкафа. Они повисли на наручниках, как идиотские шармы. И повернулся ко мне. Я заткнула рот обеими ладошками. Юбочка в складочку стояла параллельно полу. Здоровенная елда выглядывала оттуда на меня и рыдала отверстием уретры прозрачно и липко. Ржать запрещено.

Я резко отвернулась. Вытащила ПМ. Скрежетнула предохранителем.

– Ты с ума сошла? – ухмыльнулся Москвин. Напрягся.

Я проигнорила фразу. Выпрямила руку с оружием, и прицелилась.

– Чо творишь? – он повысил голос.

– В койку, шалава, быстро. Коленно-локтевая, – процедила я сквозь зубы. Слышно.

ГЛАВА 2. Идейка

Отмокая в ванной от сексуальных подвигов, Олег Москвин говорил, щекоча губами мою распаренную щеку:

– Я люблю тебя, малыш, как же я тебя люблю. Давай снова поженимся. А?

А? Ну да.

Мне было пятнадцать, а ему двадцать пять. Нас зарегистрировали по залету. Спустили скандал на тормозах. Потом залет рассосался, и нас развели. Теперь Москвин полковник СВР и счастливо женат на генеральской дочке. Имеет двух сыновей и двух любовниц. Также имеет маленький секретик. Наши игры. Мент и проститутка – сегодняшний сеанс. Их придумывает и организует Олег. Не часто, один раз в месяц-полтора. Когда совпадают выходные.

Москвин знает обо мне если не все, то многое. Я, кстати, про него тоже.

– Почему ты снял такой убогий номер? Это даже не две звезды. Это черт знает что, – сказала я, игноря сто первое предложение руки и сердца от первого парня своей жизни, – мы залили водой пол. А вдруг протечет на нижний этаж?

У меня было панельно-пятиэтажное детство. Страх протечек застрял в крови.

– Насрать, – махнул немаленькой ладошкой мужчина.

Пунцовый маникюр на ней не желал отваливаться.

– Давай заведем кого-нибудь еще, – начала я, растирая ноющие руки. Сто двадцать килосов! Гора мышц. Качается, никак не накачается. Как девушке обслужить коня с железными яйцами в одиночку?

– Ты кого хочешь, любовь моя, мальчика или девочку? – мурлыкал сытый партнер. Разводил скользкие мыльные круги по мне.

– Я предпочла бы мальчика. Давай ты сам подберешь. На свой вкус.

– Ты про третьего в койке? А я-то вообразил, – он рассмеялся, потом лизнул в ухо, сказал нежно: – никому я не доверяю, малыш. Только ты. Ты – мое сокровище. Любимая моя.

Я хотела лечь удобнее, не вышло. Москвин категорически не помещался в белом корыте. Наружу торчали ноги, руки, колени, плечи, башка, само собой. Устроив меня сверху, он лил воду всклянь и на пол. Но пока еще никто не пришел. А зря. Устраивать скандал мой огромный партнер не станет. Тупо заплатит, сколько скажут. Офицеры внешней разведки боятся шума сильнее, чем девственница голой елды в подворотне.

Олег слегка приподнял меня над собой. Я почувствовала настойчивый напор в центре. Округло-гладкий, твердеющий неумолимо.

– Совесть поимей, Москвин! – рассердилась я, – я ни рукой, ни ногой пошевелить не могу. Я усталаааа, – я хотела лечь на бок, но сделалось поздно.

– Ты должна руки подкачать и пресс, – наставительно заявил товарищ по играм, гладил мою грудь скользкой мыльной рукой. Пощипывал соски, как бы между прочим, – нам ты нужна сильная…

– Лучше бы ты жопу качать перестал! Я обе руки отбила.

Ухмыляясь, он вылил из крошечного флакончика отельной гигиены бальзам для волос в ладонь. И уже через секунду нахальные пальцы, добавляясь по одному, растягивали и уговаривали мою бедную попочку. Сладостно и тянуще-нежно.

– Вылези из меня, скотина! – я стукнула кулаком по теплой воде, – я кому сказала!

– Ты мне, как собачке, приказы раздаешь, – прогудел Олег в ухо. Р-раз и пальцы руки сменились главным. Он заскользил во мне и теплой мыльной воде пока еще не быстро, наполнил, заставил спрятать счастливый выдох, – Фу! Плюнь! Аус! Слушай, а это тема, малыш…

Сопротивляться стало бессмысленно. Олег вошел в ритм и только трындел полушепотом:

– Я гений, я всегда это знал. Например. Ты только послушай! Ты – маленькая девочка, я – большая непредсказуемая собака, ты мне командуешь: “сидеть!” или “стоять”, я подчиняюсь. Или не подчиняюсь, хочу укусить, ты… да! Укусить в писю…

Я расслабилась и получала удовольствие. Москвин, сомкнув веки и глухо залипнув в своих фантазиях, сочинял сценарий на будущее. И он умел со мной это блаженное дело. Кончать.

Время неумолимо летело в ночь. Пело звонками и блямкало сообщениями. Одевались мы впопыхах. Мужчина говорил одно и то же. Ныл:

– Почему я не отменил все дела? Все! Вечно я опаздываю. Я не хочу тащиться ни в какой клуб и ни на какой ебаный покер. Я хочу лечь в чистую кровать и проснуться утром с тобой! Лети! Ты почему меня не остановила?

– Отстань, малыш! – я повернулась к нему спиной. Надевала заранее припасенные джинсы. Нытик, трус и жмот, – ты почему этот отель выбрал? Поприличнее во всем пригороде не нашлось?

– Мне показалось, что так идентичнее, атмосфернее.

Художник-постановщик вдруг обиделся в моем чудном любовнике. Москвин насупился.

Я обняла его за талию. Отобрала измученный галстук. Подняла воротник белой сорочки и сделала правильно.

– Я люблю тебя, Лети. Возьми деньги, – он облапал меня поверх моих рук, – я по-дружески предлагаю. Просто возьми. Ведь ты в жопе, я знаю. Сколько?

Мне не нравятся мужчины, которые спрашивают: “Сколько?”

– Я не хочу. Я что-нибудь придумаю.

Я попыталась высвободиться. Не тут-то было.

– Я настаиваю, малыш.

– У нас свободные отношения. Равные. Пусть такими и останутся.

Я вздохнула. Я не свожу концы с концами.