А + Д =? История еще одной первой любви

Пролог

Арс

— Что ты на меня так смотришь? Что?! Идеальная жизнь, которую ты себе придумала, закончилась! Я просил тебя, прекрати меня жалеть! Я не нуждаюсь в твоей жалости. И в тебе! Ни в ком не нуждаюсь, ясно? Я сам по себе!

За моей спиной замерла эффектная девушка, с которой я вышел из vip-кабинки для секса. Её образ, не успев сохраниться, тут же стирается из памяти. Слезами Дили. Она не говорит ни слова. Лишь качает головой, а меня разрывает от боли. Разносит к чертям собачьим по этому сраному клубу. Размазывает, растирает в порошок, потому что моей девочке больно. Я — причина этой боли. Я не смог уберечь её от самого себя.

Эту историю не надо было начинать, тогда была бы та лёгкость, в которую я влюбился, её улыбки. Она никогда не плакала со мной вот так. Молча, дрожа. И никогда не смотрела на меня так, как сейчас. Как на ничтожество. Я и есть ничтожество.

— Диль... — хрипло зову её, уже понимая, что потерял.

Она разворачивается и уходит. Я срываюсь за ней. Меня за плечо ловит Данте. С разворота врезаюсь кулаком ему в лицо. Толпа расступается, а мы валимся на пол. Я бью, а лучший друг только прикрывается.

Прибегает охрана, и нас обоих вышвыривают из клуба.

— Это ты сказал ей, где я?! — толкаю Дана в грудь, снова нарываясь. В груди адски горит. — Ты?!

— Рано или поздно она бы узнала о твоих загулах, Арс, — в его взгляде читаются укор и долбанное превосходство. Он же весь из себя такой правильный и принципиальный, а я мудак.

— Зачем ты это сделал?! — снова толкаю его.

— Я ничего ей не говорил. Я бы не поступил так с тобой. Хватит видеть во всех врагов, Арс. Езжай домой и проспись! — хватает меня за грудки и хорошенько встряхивает. Бью его по запястьям рёбрами ладоней, чтобы отвалил.

— Иди на хер! — ору ему прямо в лицо. Разворачиваюсь и бесцельно сваливаю. Плевать куда. Подальше отсюда.

— Я такси тебе вызову. Стой! — Дан кричит мне в спину.

Но я не оглядываюсь. Пошатываясь, поднимаю руку выше, показываю другу фак, и ухожу в темноту, где можно наконец сдохнуть, чтобы никто не видел.

Глава 1

«Без любви жить легче. Но без неё нет смысла.»

Лев Николаевич Толстой

Арс

Очень осторожно проворачиваю ключ в замочной скважине. Медленно открываю дверь и неслышно шагаю в прихожую. Девять утра почти, но крохотная надежда, что мама спит, всё ещё жива.

Прислушиваюсь. На кухне льётся вода.

Фак! Это не есть хорошо.

Скинув кроссовки, всё также тихо и почти не дыша, поднимаю их и ставлю на обувную полку. Широкий ремень спортивной сумки соскальзывает с плеча, создавая ненужный шум. Выматерившись сквозь зубы, кошусь в сторону кухни, сжимаю его в ладони так, что грубая ткань врезается в кожу, и разворачиваюсь к своей комнате, собираясь свалить, пока меня не спалили.

— Арсик, — мама выходит с кухни, будто стояла прямо за углом и караулила удобный момент. — Где ты ночевал?

Надвинув кепку козырьком на лицо, разворачиваюсь к ней и нахожу в себе силы улыбнуться, чтобы она не волновалась. Но усталые светло-голубые глаза и нахмуренные брови говорят мне: надо было всё же позвонить и предупредить, что меня не будет.

— Ма, твой сын уже большой мальчик, — увиливаю от ответа.

— Большой он, — качает головой. Касается моей щеки, задевает козырёк, и кепка слетает. — Господи, опять?! — вскрикивает мама. Мрачнеет, берёт меня за подбородок и крутит голову из стороны в сторону, рассматривая разбитую бровь и ссадину высоко на скуле. — Что на этот раз? Об косяк ударился или столб по дороге не заметил? — её голос нервно вибрирует, крылья носа подрагивают, а глаза наполняются беспокойством.

— Упал со скейта, ма, — уверенно выдаю одну из своих заготовок.

— Ты меня за дуру не держи, Арсений! Что происходит? — заводится она. — Подрался?

— Чтобы тренер мне потом устроил персональный ад за нарушение одного из главных правил? — морщусь я, вспоминая, как Юрий Германович умеет наказывать своих спортсменов за косяки.

Только вот я давно уже не его спортсмен. Мать не знает о том, что со мной расторгли контракт ещё весной и что внутри меня в момент прощания с командой будто что-то умерло и до сих пор разлагается. Меня словно выгнали из дома, махом лишив тренировок, соревнований и важных людей, с которыми я вырос в том чёртовом зале, пропитанном потом и кровью.

Ещё она не знает, на какие деньги на самом деле мы теперь живём, и реально думает, что ночи я провожу с друзьями или девушкой. Но так для всех будет лучше. Ради её спокойствия я готов отыгрывать эту роль достойно премии Оскар.

Мама хватает меня за футболку и тянет к себе, забавно принюхиваясь. «Алкотестер» и «наркоконтроль» в одном лице. Я всё ей прощаю. У меня нет человека ближе. Совсем недавно мы еле вытащили её с того света, и поэтому сейчас я согласен на всё, только бы она успокоилась.

— Потом пахнет, — морщит переносицу, а в глазах всё равно беспокойство. — Марш в душ, и буду тебя обрабатывать.

Выдыхаю и скрываюсь в своей комнате. Вроде снова пронесло. Кинув кепку на кровать, подхожу к зеркалу на дверце шкафа и рассматриваю свой покоцанный фейс.

Ночь была сложной. Ильхан, хозяин клуба боёв без правил с говорящим названием «Клетка», был в паршивом настроении, из-за того, что потерял одного из своих перспективных бойцов, и решил отыграться на остальных. У меня прошло два боя. Один ни разу не равный. Думал, упаду на втором раунде, как раз когда получил в скулу. Ничего, вывез. Только голова трещит адски, улыбаться больно, но бабки, упавшие на карту, действуют как хорошее обезболивающее. Они нам позарез нужны. Данте помог с деньгами на операцию, но лекарства для мамы стоят мегадорого, а я не могу вечно просить помощи у друга. Заработаю сам, как раньше, когда бокс в моей жизни был профессиональным и был контракт, были спонсорские, была семья…

Тряхнув мутной головой, загоняю подальше эти дерьмовые мысли. Кошусь на пачку сигарет, лежащую на тумбочке. Я бросил. Почти.

Сдёргиваю полотенце с дверцы шкафа, отправляюсь в душ и потом к маме, как она и просила. На кухонном столе уже разложена домашняя аптечка. За последние пару лет она стала походить на отдел какой-нибудь городской аптеки.

— Ма, — касаюсь её руки.

— Ты же знаешь, я чувствую, когда ты мне врёшь, — мама строго смотрит на меня.

— Я не вру.

— Помолчи, — отмахивается она и берётся за ватный тампон, смоченный перекисью.

Её руки едва заметно подрагивают, а губы то и дело сжимаются в бледную полоску.

— С-с-х, — дёргаюсь, когда мокрая вата касается скулы.

Мама дует, как в детстве. Внутренности наизнанку выворачивает. Зажмуриваюсь, ощущая тёплые пальцы, бережно касающиеся лица.

— Что же это такое? Ну разве так можно? — причитает она, заботливо обрабатывая ссадины. — Вот был бы отец жив…

— Ма, у тебя уколы есть ещё? — перебиваю её, чтобы снова не пришлось лгать.

— Всё есть. Медсестра приходила, сделала уже.

— Хорошо, — ставлю мысленную галочку, что надо перевести деньги за следующую неделю.

Закончив, мама жарит мне яйца и делает бутерброды с докторской колбасой. В меня не лезет, но я ем.

— Спать иди, — вздыхает, замечая отсутствие аппетита. — Глаза красные, как у наркомана. Не знала бы, что во Дворце спорта строго следят за вашим здоровьем, непременно отвезла бы тебя в клинику.

— Ты серьёзно? — дёргаю заклеенной бровью и тут же кривлюсь от неприятного ощущения.

— Иди, сказала, — взмахивает рукой и отходит к окну. Внимательно смотрит на соседнюю многоэтажку, словно там показывают что-то интересное.

— А как же завтрак? — зеваю, прикрыв рот кулаком.

— Не давись. Хватит вести себя со мной как с немощной. Тебе даже врач сказал, что всё прошло хорошо.

— Угу, — вяло дожёвываю бутерброд.

Мне он сказал гораздо больше, потому я пока не могу отпустить ситуацию и расслабиться. Но поспать всё же надо, тут мама права.

Ухожу в комнату, снимаю футболку и бросаю её на спинку компьютерного кресла. Ещё раз глянув на свою разбитую рожу в зеркало, ложусь на прохладное покрывало и смотрю в потолок.

Глава 2

Арс

— Простите меня, Юрий Германович.

— И ты меня, Арс, — тренер крепко сжимает мою ладонь, и в этот момент внутри всё обрывается, потому что вот сейчас, в эту самую секунду, до меня в полной мере доходит, что это конец моей спортивной карьеры. Это больше не предупреждение, не угроза. Это финал. — Не получилось отбить тебя у вредной привычки и спонсоров. Ладно, всё, давайте на ринг. Разомнёмся и красиво проводим друга, — громче объявляет он.

Мы быстро разогреваемся и по очереди выходим в спарринг. Первым падает наш чемпион, Тайсон Салахов. Лежит, улыбается, а я за смехом скрываю то, как меня кроет и рвёт на части всё происходящее.

— Засранцы! — кидаю парням.

— Давай-давай, заряжайся. Пусть это ощущение всегда будет с тобой, — поддерживает меня тренер. — Обстоятельства не должны тебя прогибать, Арс. Ты должен создавать другие обстоятельства, в которых ты — победитель. В первую очередь сам для себя.

— Мне будет не хватать ваших советов.

— Телефон знаешь. Соскучишься, звони, пообщаемся. Зорин, иди падай, — зовёт Клима.

С ним мы долго кружим по рингу, но и он в итоге даёт мне в последний раз ощутить вкус победы. Затем то же самое проворачивают Касьян, Сёма и сам Терехов.

Все бойцы следят за нашим боем. Он красивый и настоящий, а в конце мы с Юрием Германовичем ударяемся перчатками.

— Удачи, Арс. За пределами этого зала тоже есть жизнь, — поддерживает он.

— Да дерьмо там, а не жизнь, тренер. Спасибо, пацаны. Увидимся…

Открыв глаза, долго смотрю в потолок, в очередной раз переваривая этот сон-воспоминание. Поворачиваю голову. На тумбочке всё также лежит пачка сигарет. Рывком смахиваю её на пол. Успокоительное, помогающее гасить нервяк и волнение за маму, улетает в тень корзины для белья.

Скрипнув зубами, поднимаюсь, пробиваю двоечку в стену, дёргаясь от боли и разгоняя кипяток по венам. Всё тело быстро приходит в тонус. Так-то лучше.

Глянув на часы, прикидываю, сколько времени осталось до встречи с Данте. В квартире что-то глухо падает. Тут же выхожу и застаю маму на кухне. Она прижимает ладонь к месту, где расположен большой послеоперационный шов.

— Ма, ты чего? — тут же подскакиваю к ней. — Плохо?

— Разбудила? — вздыхает она, наклоняясь, чтобы поднять упавший табурет.

— Не трогай, — поднимаю его сам и помогаю маме присесть. — Ты на вопрос не ответила.

— Всё хорошо, Арсик, — ласково улыбаясь, называет меня как в детстве. — Погода меняется, вот, ноет немного.

— Ясно. Посиди, сейчас найду твои таблетки.

Шлёпнув ладонью по выключателю, потрошу аптечку и даю маме лёгкое обезболивающее, которое на такие случаи прописал врач.

— Покормить тебя? — она снова пытается суетиться. — Ты же так и не поел толком.

— У меня тренировка. Есть уже поздно. Потом. А ты иди отдыхать. Хватит уже круги нарезать по кухне. Я сам могу себе приготовить, если проголодаюсь, — последняя фраза выходит несколько раздражённой.

— Ночевать опять не придёшь, большой мальчик? — дразнит мама, пряча улыбку в стакане с водой.

— Если ты действительно нормально себя чувствуешь.

— Действительно нормально. Иди, пока каникулы. Скоро учёба начнётся. Особо не погуляешь.

С учёбой тоже всё непросто. Если начинаешь лгать, пусть и во благо, цепочка из смоделированных ситуаций постепенно разрастается в бесконечность. Уверен, при других обстоятельствах мать поняла бы моё решение поступать на другую специальность. Но сейчас мне пришлось бы объяснять, почему её сын, грезивший спортом, вдруг решил уйти из профильного университета, где учатся все наши боксёры, и попёрся изучать проджект-менеджмент, о котором даже не заикался. Это исключено, поэтому я лишь киваю ей и ухожу потрошить спортивную сумку.

На пол летят шорты, полотенце, пустая бутылка. Красные бинты для тейпирования, перчатки, капа и прочие мелочи остаются на дне. Докидываю сверху свежую форму и ещё на пару минут зависаю взглядом на полках с одеждой. Выбираю белые джинсы, художественно рваные спереди на бёдрах и левом колене, к ним белую футболку с капюшоном и удобные «найки». Заливаюсь спортивным дезодорантом и его тоже бросаю в сумку.

После тренировки у меня действительно планы. Вряд ли в ночном клубе кого-то обрадует запах пота.

Спустившись к машине, снова заглядываю в телефон. Пролистав спам и кинув сообщение Данте, что я выезжаю, с улыбкой нажимаю на аватарку «Лило». В нашей дурашливой переписке ничего не изменилось. Сажусь за руль и пока слушаю мягкое урчание заведённого двигателя, одним пальцем набираю:

«Погуляем?»

Качнув головой, тут же стираю сообщение и ставлю трубку на подставку. Всю дорогу до тренировочной площадки Данте, кручу в голове это дурацкое слово. Простое и одновременно сложное.

Погуляем зачем? Мне есть, с кем гулять. Сегодня я буду в клубе, там легко найти компанию. У меня нет проблем с девушками.

Погуляем как кто? Друзья общих друзей? Люди, которые иногда дурачатся в сети?

К чему всё усложнять этим «погуляем»? Нет, точно не стоит. Пусть всё останется как есть. Но от воспоминаний о том, как пахнет Диля, и фотки плинтуса под её кроватью я снова улыбаюсь.

— Чего рожа такая довольная? — ухмыляется Дан, встречая меня у калитки. — Всех победил прошлой ночью?

— Типа того, — качаю ладонью в воздухе. — Какой у нас план?

— Не грузить тебя слишком сильно, чтобы ты завтра не умирал со льдом по всему телу. Ильхан никак не успокоится? — Дан всё реже появляется в «Клетке», поэтому новости узнаёт через меня.

— Мне кажется, ему зашёл новый формат боёв. Мне он тоже зашёл. Утром, — хмыкаю я, переодеваясь прямо у тачки, — когда сумму на своём счету увидел.

— Понимаю. Помощь нужна?

— Ты помогаешь, — швыряю в друга бинтами. — Я с тобой ещё за операцию матери не расплатился, — напоминаю ему.

Глава 3

Диля

— Беляш, ты опять? — с укором смотрю на наглого белого кота, растянувшегося по клавиатуре ноутбука. Пока забирался и укладывался, успел что-то открыть и написать. — В одной из прошлых жизней ты точно был программистом, — чешу эту бесстыжую морду за ухом. А он и рад. Громко мурлычет, крутанувшись на спину и демонстрируя своё лохматое пузо.

Рядом лежит телефон. Беляш решает, что я ещё не со всех сторон его почесала. Изворачивается и задней лапой сталкивает мобильный. С глухим стуком и короткой вибрацией он приземляется на пол.

— Ну вот, что ты наделал? — ворчу на кота, претворившегося лохматым ковриком для мыши. Ещё и смотрит на меня так, словно это я свой телефон уронила, а на бедного пушистика наговариваю.

Поднимаю и провожу подушечкой пальца по экрану, проверяя целостность. Всё хорошо, обошлось. Зажав боковую кнопку, включаю экран и смотрю, чем он там мне вибрировал.

Сообщение от «Стича»: «Погуляем?»

Сердце отчего-то бьётся чуть быстрее обычного.

— И что я должна на это ответить? — вопросительно смотрю на Беляша.

Дёрнув ухом, старый бабушкин любимец решает слезть с моего ноута. Спрыгивает со стола и трётся о ногу.

— Красивый, опасный мальчик ни разу не звал меня на прогулки. Несколько наших встреч были скорее случайными, — вслух рассуждаю я. — Но с ним весело. Согласиться? В этом же нет ничего такого, правда? — присаживаюсь на корточки и смотрю в разноцветные глаза кота. Он щурится, а я улыбаюсь. — Ладно, давай попробуем.

Поднимаюсь и тут же забираюсь на кровать. Скрестив ноги а-ля по-турецки, открываю нашу переписку. Быстро пробегаюсь взглядом по утренней болтовне, а затем смотрю дату предпоследней переписки. Да уж, больше двух недель назад и всего несколько сообщений. Арс пропадал надолго. Куда, почему, знает только его друг.

— Говорю же, опасный мальчик, — вздыхаю я. — Бабушка мне потом устроит. Если узнает, конечно.

Я:«Давай»

На часах в углу экрана 23:11. Моё сообщение не прочитано. Ну и ладно. Утром увидит.

Пожав плечами, заталкиваю мобильный под подушку и отправляюсь в душ. Когда выхожу, слышу работающий в бабушкиной комнате телевизор. Переодеваюсь в лёгкую пижаму, сушу волосы, наливаю себе холодный вишнёвый компот. Стакан аппетитно запотевает, а на дне плавают крупные ягоды. Делаю глоток и чувствую, как немного прихватывает горло, но тут же отпускает. Удобно устраиваюсь за ноутбуком и открываю календарь со своими планами на завтра:

8:30 — онлайн-репетитор по французскому.

11:30 — урок игры на гитаре.

Туда ещё надо доехать, а позже преподаватель не может, у него тоже расписание. Такое ощущение, что этим летом все в нашем городе вдруг решили научиться играть.

У меня за плечами музыкалка, законченная по настоянию бабушки, а гитара — исключительно моё желание. Тем более лето, много свободного времени. Я максимально заполняю его тем, что мне нравится.

Так, потом можно заехать к лучшей подруге и вытащить её на перекус на свежем воздухе. Амалия недавно получила серьёзную спортивную травму. Стала больше времени проводить дома.

16:00 — котокафе.

И сюда её тоже можно будет взять с собой…

— Мама! — взвизгиваю от неожиданно завибрировавшего телефона. На экране висит уведомление о входящем сообщении.

Арс:«Мне заехать или встретимся в Центральном парке?»

Сердце снова бьётся быстрее. Не обращая внимания на странные приступы тахикардии, уверенно пишу ему ответ:

Я:«В парке, конечно»

Он долго не отвечает. Мне уже кажется, что и затея в целом дурацкая. Не стоило соглашаться. У нас вполне милые переписки, а переносить это в реал… Но телефон опять оживает его сообщением.

Арс:«Извини, отвлекли. Часов в шесть нормально?»

Я:«В семь или лучше в половине восьмого. Раньше никак. А можно перенести на другой день», — осторожно закидываю удочку, смущаясь и пытаясь сделать шаг назад.

Арс:«В половине восьмого в Центральном парке на лавочке, где мы всё время встречаемся с Даном и Ами», — бросает голосом на фоне громко играющей музыки.

Я:«Хорошо»

Он читает и исчезает из сети, а ко мне заглядывает бабушка.

— Ты чего не спишь? — прошаркав в комнату, спрашивает она.

— Уже ложусь. А ты? — захлопываю крышку ноутбука.

— Воды попить встала. Родители из Казани завтра возвращаются?

— Послезавтра рано утром, — напоминаю ей.

Мама с отцом улетели по делам в наш родной город несколько дней назад.

— Волнуешься? — догадываюсь, почему бабушке на самом деле не спится. Она всегда за всех нас переживает. Особенно, когда у родителей случаются командировочные поездки.

— Спать ложись. Сидишь часами в своём компьютере. Глаза портишь, — строго говорит она и шаркая уходит из моей комнаты.

А я выключаю свет, забираюсь в постель. Телефон опять вибрирует. В мессенджере новое сообщение от Арса:

«Спасибо, что согласилась»

Теперь я не знаю, что ему ответить, и просто закрываю нашу переписку, а затем и телефон засовываю подальше под подушку. Зажмуриваюсь в надежде, что это поможет мне быстрее уснуть, а в груди опять: «бам-бам, бам-бам-бам, бам-бам».

Пожалуй, следующим инструментом, на котором я начну учиться играть, станут барабаны. Чувство ритма у моего жизненно важного органа отменное!

***

С утра в зеркале отражается моя недовольная, невыспавшаяся рожица. Часто зевая, пытаюсь почистить зубы и думаю, а не отменить ли мне часть планов на сегодня? Тут же отметаю столь заманчивую идею. Мне с детства говорили, если взялась за что-то, доводи до конца. Вспомнив об этом, я даже зевать перестаю. А после быстрого завтрака спокойно сажусь за ноутбук и включаю видеоконференцию с репетитором.

Глава 4

Арс

Диля сидит на скамейке под старой раскидистой ивой. Не похожая на других девушек. Вчера в клубе их было много. Полураздетые, доступные, разгорячённые и пьяные. Отличное место, чтобы найти компанию на ночь и хотя бы временно думать о возможном отсутствии контрацепции в карманах как о самой большой проблеме.

Я там никого не разглядывал так, как сейчас Дилю в её простых джинсах. Никогда так на девушек не смотрел. Ноги, грудь, губы — всегда кайф, но сейчас мой взгляд привлекает рука. Тонкая, изящная. Она плавно двигается, поглаживая дворового пса с биркой о вакцинации от бешенства на ухе. В этом нет секса, скорее тепло и что-то очень мне близкое и понятное, и одновременно непонятное совсем.

Диляра заплела свои волосы в небрежную косу и уложила её на плечо. Коса не закреплена резинкой и уже начинает распадаться, касаясь тёмными прядями щеки. Поток тёплого воздуха качает локон, и Диля забавно морщится, чешет переносицу и тихо чихает. Пёс дёргает ухом, поворачивает голову, выдавая моё присутствие. «Лило» поднимает взгляд и улыбается.

В сумерках не видно, смущена она или нет. На её лицо падают тени от листвы и ивовых прутьев. Я бы не хотел, чтобы она смущалась. Зачем? Я ничего такого не делаю и не предлагаю. Мне просто захотелось провести с ней время.

— Готова?

— Да, — треплет пса по холке и поднимается со скамейки. — Пойдём в прокат. Они работают до десяти. Мы успеем.

Снова без лишних слов и глупых предисловий, будто знакомы пару жизней. Мне очень комфортно так с ней общаться.

— Давно пришла?

— Нет. Минут пять назад. Я была здесь недалеко, — взмахом руки указывает направление. — На чём будем кататься?

— Я бы предпочёл скейт. А ты?

— Тогда и я возьму скейт, — останавливается у открытой витрины. — Вот этот можно? — лёгким движением кисти показывает молодому парню, на вид ещё школьнику, на синий скейт, расписанный яркими рисунками в стиле граффити. Примеряется к нему, довольно кивает и достаёт из кармана наличку.

— Убери, я заплачу.

Диля смущённо прячет деньги обратно в карман и затягивает ремни на наколенниках. Присаживаюсь на корточки, помогаю ей закрепить защиту, тоже ощущая некоторую неловкость от непривычного формата общения с девушкой.

— Догоняй, — подмигнув мне, она отталкивается ногой от земли, довольно быстро набирая скорость.

— Ах так! — коварно усмехнувшись, ловлю азарт и гоню за ней, огибая прогуливающихся по парку прохожих.

Её коса окончательно растрепалась, и тёмные волосы рассыпались по спине. Оглянувшись, Диля хитро мне улыбается, ловко разворачивает доску, шаркнув колёсами по асфальту, подпрыгивает на ней прямо на ходу и выравнивается со мной.

— Воу! Это было круто, — признаю я.

— Это совсем просто. Хочешь, научу?

— Ты? Меня? — от удивления голова сама собой склоняется к плечу.

— А что такого? Мужская гордость не позволяет брать уроки у девчонки или ты просто испугался? — дразнит она, остановившись и снова переплетая волосы.

— Я? Испугался? С чего бы? Учи.

Хихикнув и потерев ладони друг о друга, Диля крутит головой по сторонам, находит нам свободную площадку в стороне от центральной прогулочной дорожки и катится туда. Давит носком на край скейта, он подпрыгивает и оказывается другим концом у неё в ладони.

— Чему будем учиться? — спрашивает она, роняя доску обратно и запрыгивая на поверхность. Балансирует, плавно раскатываясь из одной стороны в другую.

— А что ты умеешь?

— Мало чего, на самом деле. Это всё фишки для начинающих. Я как-то наткнулась на видеоуроки и кое-что попробовала. Скейт — это же всегда про баланс и равновесие. У тебя с этим всё в порядке, так что могу показать прыжок с разворотом. Хочешь?

— Давай.

— Тогда следи за ногами, — подмигивает она.

Отталкивается, катится вперёд, делает точно такой же разворот, как пару минут назад, и, двигаясь в мою сторону, подпрыгивает на месте, делает оборот вокруг своей оси в воздухе и чётко приземляется обеими ногами обратно на доску. Тормозит возле меня и приглашает повторить.

На вид трюк и правда кажется простым, но моё тело явно заточено под другой спорт, потому с разворотом скейта и прыжком проблем не возникает, а вот при раскрутке корпуса в воздухе, я теряю доску, приземляясь на асфальт.

— Чёрт, — закатываю глаза, раздражаясь сам на себя.

— Я же говорила, у тебя с балансом всё гораздо лучше. Я в первый раз плюхнулась на копчик, споткнувшись о скейт. Было неприятно, — подбадривает Диля.

Быстро проанализировав свою ошибку, при следующем прыжке чуть меняю положение тела и приземляюсь правильно, получив в грудь приятный, горячий удар от быстрой победы.

— Да! — Диля подпрыгивает от радости и хлопает в ладоши.

Тёмные волосы снова покрывают её плечи и попадают в лицо. Подъезжаю и убираю их за уши. И только случайно коснувшись аккуратной ушной раковины с маленькой блестящей серёжкой в мочке, понимаю, что оказался слишком близко, и ноздри легко улавливают аромат цветов и солнца. Так больше никто не пахнет. Только она.

Смотрим друг другу в глаза…

— Попробуем вместе? — предлагает Диля, сделав шаг назад.

— На раз, — встаю на доску, — два, — выравниваюсь с ней по номинальной стартовой линии, — три.

Мы вместе едем вперёд, почти синхронно разворачиваем скейты, подпрыгиваем, делаем поворот в воздухе, я приземляюсь на доску, а Диля неожиданно промахивается одной ногой и летит прямиком на газон. Спрыгнув со своего скейта, бегу к ней. Она разворачивается на спину и, смеясь, раскидывает руки в стороны, а водопад её волос чёрными прядями рассыпается по прохладной зелени.

— Что смешного? — не понимаю я.

— Неуклюжая, — пожимает плечами. — Тебя учила, а сама шлёпнулась.

Она так заразительно и открыто смеётся, что я невольно подхватываю её настроение.

— Вставай, — протягиваю ей руку. Тёплая ладонь ложится в мою. Вместе с этим прикосновением под натренированным прессом становится приятно. Прямо внутри, в животе, и это не возбуждение, это что-то совсем другое.

Глава 5

Арс

Мама открывает глаза, садится и устало улыбается. Наверное, у меня это от неё — прятать всё за улыбкой, ухмылкой, усмешкой. Мои всё чаще становятся похожи на оскал. Сегодня с Дилей появилось что-то настоящее. Искренний смех. И от этого больно, потому что пока я там ржал, как придурок, маме тут было плохо.

— Ты почему не позвонила? — пальцами продавливаю плотный матрас, пристально глядя ей в лицо.

Оглядываюсь на шум. В стекло всё чаще бьют капли дождя, и ветви высокого тополя гнёт от ветра. Пока гуляли, я даже внимания не обратил, что погода портится. И мама подтверждает мои мысли:

— Говорила же, на погоду. Арсик, пожалуйста, не надо так сильно обо мне беспокоиться, — хрипло просит она, думая, наверное, что в темноте я не вижу, как морщит переносицу и губы бледнее, чем обычно.

У меня чёртово дежавю. Я видел это всё уже! Кажется, ещё вчера. До той самой операции, на которую еле нашёл денег.

Леденящий страх сковывает лёгкие. Вдох даётся не сразу, а выдох царапает горло, словно воздух выходит с осколками. О таком даже никому не расскажешь. Я же боец! Боец без правил! Кости здоровым мужикам ломаю, тёлок в клубах трахаю. Бояться не по-мужски, не круто. Но тут моя хрупкая мама. А я… Я, чёрт побери, просто её сын и единственный мужчина, который пока ещё способен за неё бороться, даже если ей это не нравится.

— Ну, чего ты загрустил? — мама ложится на бок и поджимает колени. — Расскажи мне лучше, как прошёл твой день? У тебя глаза сияют.

— Как обычно, — огрызаюсь, злясь на ситуацию.

— Не-е-ет, — она крутит головой. — Как обычно было, когда ты явился утром с перегаром, — показывает мне кулак. Зажмуриваюсь. Ничего от неё не скроешь. Точно радар. — А сейчас от тебя пахнет свежескошенной травой, и глаза, — повторяет она, — блестят. У моего взрослого мальчика появился кто-то особенный?

— Нет никого. Просто друг. И даже не друг ещё. Не знаю я, мам! — психанув, поднимаюсь с пола. — Не переводи тему.

— И как её зовут? — с улыбкой подчёркивает она.

— Диляра, — вздохнув, закатываю глаза.

— Красивое имя у твоего друга, — её плечи содрогаются от тихого смеха.

— Обезболивающее принести тебе? — снова закатив глаза, спрашиваю я. — Или лучше скорую вызвать. Да, так будет лучше, — приняв решение, достаю телефон из кармана и вбиваю «112».

— Арс, они всё равно ничего не скажут. Завтра сдам анализы и всё станет ясно. А таблетки я выпила ещё до твоего прихода. Они как раз подействовали, мне уже гораздо легче. Иди, — демонстративно зевает. — Диляра… — бормочет себе под нос, удобнее устраиваясь на подушке. — Радующая сердце.

— Что?

— Имя её означает «Радующая сердце». Вспомнила. Где-то читала. Спокойно ночи, сын.

— Спокойной ночи.

Ухожу из её комнаты, но дверь оставляю открытой. И свою тоже, чтобы всё слышать и видеть. Раздеваясь, принюхиваюсь к собственной одежде. Правда, травой пахнет.

Удобно устраиваюсь на кровати, подложив руки под голову. Смотрю в потолок и слушаю, как грохочет сердце вместе с громом. Оно то в груди долбит прямо в рёбра, то пульсирует в животе, то закладывает уши.

Через час заглядываю к маме. Она спокойно спит и не кажется уже такой бледной. Может, и правда я паранойю? Накрываю её простынёй по плечи и тихо возвращаюсь к себе. На постели валяется телефон, напоминая, что я не узнал, как Диля добралась до дома. И это тоже забавно, ведь обычно наплевать, куда уезжает очередная проходящая девчонка. На просьбу оставить номер, диктуется левый набор из цифр, чтобы больше никогда не пересекаться.

Я:«Как добралась?» — стираю. — «Как дела?» — стираю очередную тупость. Скриплю зубами. Знал же, что эта прогулка всё усложнит! — «Ты нашла монстра?» — отправляю ей.

Диляра: скидывает фото белого кота с разными глазами — один голубой, другой зелёный.

Я:«..?»

Диляра: «Разлил чай на мой ноутбук. Так что сегодня это торжественное звание по праву достаётся ему»

Я:«Ноут жив?»

Диляра:«Скорее нет, чем да. Завтра у Ами спрошу, может, Данте посмотрит. Он же разбирается»

Я:«Если у Дана не будет времени, можешь попросить меня», — кидаю ей подмигивающий смайлик.

В ответ тишина.

И снова тишина.

И опять тишина.

Диляра:«А ты тоже разбираешься, да?» — смущённый смайлик в конце. А следом смешной стикер розового котёнка с нимбом над головой.

Я:«В железе немного. Так что твоего «утопленника» могу глянуть. Если хочешь, конечно»

Диляра:«Как мне его тебе передать?»

Я:«Я знаю, где ты живёшь. Могу заехать после обеда. Вынесешь»

Диляра: «Ты же ничего не будешь там смотреть, если починишь?»

Я:«Если ты против, не буду»

Диляра:«Ты не подумай. Там ничего такого нет», — быстро присылает она новое сообщение.

Я:«Пока ты не сказала, я даже не думал в ту сторону», — кряхчу, давясь смехом, чтобы не заржать в голос и не разбудить маму.

Диляра:«Ой!»

Уткнувшись лицом в подушку, содрогаюсь от приступа хохота, представляя, как она там краснеет и перебирает в памяти всё пошленькое, что могло залететь на жёсткий диск по чистой случайности. Я вот уверен, что там и близко ничего такого нет. Нет в моём воображении места кадрам, где Диля кривляется перед зеркалом в полуголом виде, выискивая выгодный ракурс. Не такая она. Точно нет, а потому решаю, что пора спасать друга.

Я:«Теперь мне интересно. Вдруг у тебя там спрятаны документы инопланетной корпорации, “Лило”?» — нахожу в сети очередную картинку из мультфильма и кидаю ей вдогонку Стича, красующегося перед зеркалом в позе культуриста. — «Как мы будем выстраивать стратегию спасения мира, если не доверяем друг другу? Я должен всё знать»

Глава 6

Арс

Отработав остаток пути молчаливым «таксистом», взглядом провожаю маму до подъезда. Дверь за ней закрывается, а я всё смотрю в одну точку, ощущая себя участником чужого дурного сна, из которого не получается вырваться. Откуда лезет эта дрянь? Почему это происходит с ней? Да мама в жизни никому ничего плохого не сделала. Столько мудаков вокруг живёт и здравствует и ни хрена им не делается! Мне казалось, мы победили, но это был всего лишь раунд, а не бой. За ним передышка, чтобы всё начать сначала.

Закрываю глаза и скриплю зубами от ощущения бессилия. Со всей дури луплю ладонью по рулю. Куда-то надо девать эти чёртовы эмоции. Они рвут грудную клетку, выворачивают её рёбрами наружу. Молча терплю, лишь крепче зажмуриваясь и сжимая ладони в кулаки.

Раз поход по магазинам отменился, еду в спортзал к знакомым парням. Здороваюсь, улыбаюсь, даже отвечаю на какие-то вопросы, тут же их забывая. Ухожу на беговую дорожку. Вечером бой, и нельзя перегружать мышцы, но сидеть без движения не получится. Убежать на тренажёре от проблем тоже. Зато басы русского рэпа в наушниках заглушают мысли, и становится легче. Иногда думать — это зло. И я не думаю, просто бегу, постепенно увеличивая скорость.

Терехов сейчас сказал бы что-нибудь умное. У тренера удивительным образом получается попадать словами в цель. Они всегда мне помогали.

Накатывает сильнейшее ощущение одиночества. Тёмного и тяжёлого. И мне на мгновенье перестаёт казаться, что я взрослый. Мальчишка, мир которого трещит по швам. Из цветов в нём только чёрный и белый. Чёрного больше. С каждым разом всё больше и больше…

Переключаю беговую дорожку на новый уровень. Она меняет угол. Держаться становится всё сложнее, но я держусь, используя только ноги. Упрямо пру вперёд, пытаясь обогнать самого себя.

Кто-то вырубает тренажёр. Он плавно опускается в исходное положение. Лёгкие горят при каждом тяжёлом вдохе. Глаза щиплет от пота, и вся одежда прилипла к телу. Придётся заезжать домой, переодеваться.

— Арс, ты бы это, поаккуратнее, — обращается ко мне один из местных тренеров. — Сердце выплюнешь.

— Может, я этого и хочу? — жёстко скалюсь. — Без него проще.

Снимаю футболку и выхожу на улицу. Пот на жаре быстро высыхает, и меня пробивает на озноб. Поёжившись и клацнув зубами, сажусь в машину, достаю сигареты. Долго кручу одну в пальцах и всё же закуриваю. Крепко затягиваюсь, задерживаю дым в лёгких и выпускаю его в приоткрытое окно. Ловлю в зеркале свой дурной взгляд.

— Простите, тренер, не вывожу я без этого дерьма. Не-вы-во-жу!

Давно не курил. Голова от никотина начинает кружиться, и пальцы неприятно покалывает. Делаю несколько коротких, быстрых затяжек, набирая полный рот горького дыма. Давлюсь им, часть глотаю, часть выдыхаю. Как только сизое облако развеивается, замечаю на другой стороне дороги цветочный магазин.

— А это мысль, — хмыкнув, отстреливаю окурок в окно.

Проверяю баланс на карте, закрываю тачку и перебегаю через дорогу. Поднимаюсь по бетонным ступенькам, скользя ладонью по прохладным перилам. Вхожу. У них сплит работает. Хорошо так. Прохладно. Лето заканчивается, а дневная жара всё ещё нещадно палит.

Оглядываюсь в поисках чего-нибудь извинительного. Бывают же такие букеты? Хер знает, я в цветах вообще не разбираюсь. Девушкам никогда не дарил…

«Девушкам» — фиксирую эту мысль и снова оглядываюсь. Одной я бы подарил. Просто так.

Необычный порыв, но мне действительно хочется сделать для Дили тоже что-то хорошее, а то у нас выходит игра в одни ворота. Я, как вампир, питаюсь её теплом и ничего не даю взамен.

Цветы — это, наверное, неплохо.

— Вам помочь? — в мои размышления врывается вопрос флориста.

Закусив губу, ещё раз окидываю взглядом магазин и нахожу то, что откликается теплом в моей внутренней пустоте.

— Вот этот, — показываю на букет из жёлтых цветов, упакованных в жёлтую бумагу на пару оттенков темнее.

— Герберы, хризантемы, мимоза, — перечисляет флорист.

— Наверное, — пожимаю плечами. Она понимающе улыбается и вынимает букет из вазы.

— Это всё?

— Нет. Нужен ещё один. Можно тоже жёлтый? Только цветы другие, чтобы не повторялись.

— Если немного подождёте, я соберу.

— А у меня есть варианты? — смеюсь я.

— Жёлтая роза, фрезия, — показывает она.

Вскидываю руки и качаю головой, всем своим видом показывая, что я правда не шарю. Это всё равно что я сейчас начну ей перечислять: нокаут, нокдаун, апперкот. Свинг, мать его! Больше чем уверен, с ним у этой малышки будет пошленькая ассоциация, а это тоже удар из родного бокса. Но грузить её мне не хочется, я соглашаюсь на предложенный вариант. И даже на сушёный апельсин в качестве украшения. Смотрится в целом очень даже неплохо. Мне нравится.

Расплачиваюсь. Выхожу на жару и быстро иду к машине. Разместив букеты на соседнем сиденье, сначала еду домой.

Чёрт, у девочки из цветочного так отбит нюх или она из вежливости промолчала? Даже я чувствую, как от меня несёт потом после тренировки. Но в принципе по хер. Мне от её мнения ни холодно, ни жарко.

Паркую машину у подъезда, забираю оба букета и поднимаюсь к себе. Букет для Дили пока оставляю в прихожей. Мамин крепко сжимаю в руке и иду извиняться.

Она пьёт чай на кухне. Заплаканная. Глаза красные, нос опух, губы искусала.

— Извини меня, — протягиваю ей цветы. — Твой сын дурак.

— Ты не дурак, Арсик. Но это было отвратительное поведение. Так нельзя с людьми, понимаешь? Это на ринге вы колошматите друг друга. Ради бога! Но жизнь — это не твой ринг, а люди — не соперники. Ты не можешь так с ними поступать.

Вот тут я бы поспорил. Есть такие люди, которых хочется живьём закатать в асфальт. Просто маме на пути они не встречались. Она же не знает, в каком мире теперь живёт её единственный сын.

— Я извинился, — напоминаю ей. — Правда погорячился. Мы тебя вылечим. Обещаю, мам.

— Иди сюда, дурной мальчишка, — шмыгнув носом, она тянет ко мне руки. Подхожу, обнимает и прижимается губами к виску. — Опять весь потом пропах. Спортсмен, — устало смеётся. — Ты мне лучше пообещай, что будешь держать себя в руках.

Глава 7

Арс

До вечера успеваю только разобрать ноутбук, отмыть клавиатуру и пересмотреть платы и контакты на предмет повреждений. Картина так себе. В подобных случаях вскрывать технику надо сразу, тогда шансов на спасение у неё гораздо больше, но попытаться что-то сделать ещё можно.

Собираю спортивную сумку для предстоящего боя. Шорты, перчатки без пальцев, бутылка с водой и аптечка. Данте научил меня все самые необходимые медикаменты брать с собой. Это у Терехова всё было на профессиональном уровне и врачу можно было доверять как себе, да и свои были по-настоящему своими. В «Клетке» могут накачать чем угодно, поэтому мы не пьём в местном баре, носим свои бинты и свою воду.

Тихо выхожу в прихожую и, ничего не сказав матери, покидаю квартиру. Дан сегодня будет со мной. Договорились встретиться возле «Клетки».

Под музыку еду через город к трассе, думая, где ещё в нашем захолустье можно провести время с девушкой, которая тебе не девушка.

Она любит всё движовое, как я понял. Может, сходить на картинг? Он, вообще, ещё работает?

Чёрт, как я привык к жизни в столице! Вернулись с мамой сюда, потому что снимать жильё стало очень дорого. Всё уходило на её лечение, приёмы врача, операцию и послеоперационный период. Ехать от столицы до моего родного городка всего ничего, а уровень жизни уже заметно отличается.

Одной рукой удерживая руль, второй ищу сайт этого картинга. Должен же он у них быть? Сейчас у каждого киоска есть либо свой сайт, либо приложение.

Экран перекрывает входящий звонок.

— Да, дядь Вань, слушаю.

— Здарова, малой, — бодро отзывается старший брат моего отца. — Чего мама трубку не берёт? Уже раза три звонил. Тишина.

— Отдыхает она. День был сложный.

— Случилось что-то? — вся лёгкость из его голоса тут же исчезает.

— Всё хреново, дядь Вань. Но давай не по телефону. И маму не дёргай сегодня с вопросами, окей? Я завтра приеду к тебе в мастерскую, поговорим.

— Понял. Ты сам-то как? Списки поступивших уже есть? Прошёл?

— Прошёл.

— Матери, конечно, так и не рассказал… — в дяде включается воспитатель.

После гибели отца он по мере сил пытается принимать участие в моём воспитании. Только я уже вырос и в этом нет необходимости.

— Тогда придётся рассказывать всё, — намекаю ему на «Клетку». — Ей это ни к чему.

— Ох, Арс, Арс… Втянул ты меня в этот ком из обмана. Ладно, действительно, не будем сейчас об этом. Завтра приедешь, поговорим.

Он что-то ещё кричит в трубку, но уже не мне, а своим работникам. Ухмыльнувшись, возвращаю телефон на подставку, но больше ничего не ищу. Настроение, как у девчонок во время ПМС, с разгона пробивает дно. Руки крепче сжимаются на руле, а нога сама давит на педаль газа.

До «Клетки» доезжаю раза в полтора быстрее, чем обычно, умудрившись ничего не нарушить по дороге. Замечаю тачку Данте. Встаю прямо за ней. Друг выходит из машины, хлопает меня по плечу.

— Взгляд зверский у тебя, конечно.

— На себя посмотри, — толкаю его в грудь. — Ильхана пришёл подразнить?

— У меня завтра бой. Так что он должен пребывать в добром расположении духа.

— Ты когда сваливаешь уже? — забираю свою сумку из машины, ставлю на сигнализацию.

— Своего личного врага положу и свалю. Что у тебя с Дилей?

— Уже доложили? — рассмеявшись, вхожу в полумрак клуба.

Народ потихоньку собирается. Мы обходим его по дуге, чтобы как можно меньше пересекаться с теми, кто платит за жёсткое шоу, происходящее на ринге с тем самым названием «Клетка». Место, где нет таких понятий, как правила, честь, ничья. Есть только победители и проигравшие. А ещё шоу. Обязательно. Люди так любят адреналин. Они упиваются им. Они за него платят. И если проигравший не сам выходит с ринга, платят больше.

Сюда приходят за деньгами. Сюда приходят те, кто по разным причинам оказался вне официальной спортивной карьеры, как я, например.

Мужчины приходят за эмоциями, женщины — за сексом с сильными, накачанными тестостероном, бойцами. Последнее — дело исключительно добровольное, если в это не вмешиваются интересы хозяина клуба, как случилось с Данте. До сих пор разруливает. Я же интересен Ильхану как боец Терехова, который ещё и сам пришёл в его клуб. У моего бывшего тренера с владельцем «Клетки» давний личный конфликт.

— Ами проболталась, что вы гуляли, — сдаёт девчонок Дан.

— Просто гуляли, — подтверждаю я. — Это ничего не значит.

— Она хорошая, — друг озвучивает очевидное.

— Может, дело как раз в этом? Она хорошая, а я нет, — захожу в раздевалку. Бросаю сумку на скамью, рядом сажусь сам.

— Ещё недавно я думал так же. В сентябре женюсь, — смеётся Данте.

— Нет, Дан. Я не такой, как ты. И проблем вокруг меня генерируется слишком до хрена. А Диля… Диля просто друг. Мне с ней классно. На этом всё. Мне к бою надо готовиться.

— Ты только больше никому этого не говори. Уведут, — подмигивает он. — Тейпироваться будешь или без бинтов?

— Перчатки, — вынимаю их из сумки.

— Окей. Кто у тебя сегодня? — открывает закрытый для посторонних сайт и смотрит таблицу.

Быстро обсуждаем с ним стратегию боя, и я остаюсь один. Уперевшись затылком в стену, закрываю глаза, чувствуя, как от криков из зала разгоняется кровь и шумит в ушах. На шее мощными толчками бьётся пульс, а в сознании тёплый, звонкий смех Дили, и вопреки логике на моих губах появляется улыбка.

«Больше никому не говори…»

Не скажу. Да и некому больше.

К выходу на ринг улыбка превращается в оскал. Встряхиваюсь, пружиню на ступнях, чтобы «слиться» с настилом, почувствовать, как двигается собственное тело. Толпа ревёт. Их уже знатно разогрели. Девочки в мини ходят между рядами и собирают дополнительные ставки.

Я здесь недавно, на меня пока много не ставят, но это быстрые и очень необходимые нам с матерью деньги, которые я зарабатываю так, как умею. И здесь всем плевать, что я делаю за пределами ринга. Курю, бухаю, трахаюсь. Главное, побеждать.

Глава 8

Арс

Ночной клуб распахивает перед нами двери, и тело начинает вибрировать от качающего трека. Танцпол здесь забит в любой день недели. Знакомый бармен за стойкой делает фирменные коктейли с элементами шоу.

Оглядываюсь, сканируя зал в поисках тех, кого не хотелось бы встретить сегодня.

— Пойдём на второй этаж. Там не так долбит, — говорю другу прямо в ухо.

Поднимаемся по стильной металлической лестнице. Садимся подальше от перил на кожаный диван у низкого столика.

Обслуживание в этом заведении тоже вышка. Официантка оказывается перед нами буквально через минуту. Отдаёт стильно разрисованное меню и отходит к другим посетителям, пока не получает знак вернуться.

— Лонг-Айленд и острых орешков, — озвучиваю свой заказ.

— Безалкогольное пиво и да, тоже можно орешки, только солёные, — добавляет Данте.

— Драконы себе не изменяют? — хмыкаю я, когда мы остаёмся вдвоём.

— То шампанское, что едва не разрушило мою жизнь, до сих пор стоит поперёк горла. Да и бой у меня завтра, — напоминает друг. — Так что да, не изменяю. А ты решил уйти в отрыв?

— А ты против?

— А должен? — копируя мою интонацию, спрашивает он.

Официантка приносит наш заказ. Дан удивлённо смотрит на прозрачный заварной чайник.

— Классическая подача, — поясняю я. — Редко где так подают. Обычно в бокалах. Но он же Лонг-Айленд Айс Ти, так что чайник — это не просто фишка. — Переливаю в бокал, кидаю в него трубочку. — Забавная у нас с тобой компания, — размешиваю лёд и поднимаю бокал от стола. — Дракон и Стич.

— Ну-у-у, ты пока ещё не синий.

— Главное, не стать зелёным.

Рассмеявшись, ударяемся с Даном стеклянными бортами и делаем по маленькому глотку. Крепкий, горьковатый напиток по вкусу действительно напоминает чёрный чай с лимоном. Пьётся легко, но эта лёгкость обманчива. Пара порций способна вынести такого мощного парня, как Дракон. Мне же хочется поймать какую-то грань, чтобы совсем не улететь, но опустошить голову хотя бы до утра.

— Арс, — Данте немного сползает по спинке дивана в небрежно-расслабленную позу, но стальные глаза выдают его обеспокоенность. — Не хочешь поговорить?

— Не хочу, — качаю головой и натягиваю на лицо одну из заготовленных улыбок а-ля «мне всё по хрен». — Давай просто пить, а?

— Как скажешь, — легко соглашается он.

За что мне нравится Данте, так это за то, что он не лезет в душу без приглашения. Наш разговор с личного перетекает к обсуждению сегодняшнего боя, фильмов, музыки и даже девчонок, но эта тема быстро сворачивается сама собой, потому что говорить о левых и одноразовых неинтересно, а обсуждать своих не по-мужски. Диля хоть и друг, но говорить о ней с кем-то вот так, за спиной, всё равно не хочется. Мне нравится о ней думать, когда я один.

Коктейль медленно расслабляет тело и немного кружит голову. Всё же пью я редко, а что-то такое тяжёлое вообще вечность не заказывал. Раньше с парнями после больших турниров собирались и уходили в отрыв. Дурачились, спорили, знакомились с красивыми девочками. Весело было и казалось, что всё, абсолютно всё можно решить. Жизнь была лёгкой, наполненной возможностями, ведь это столица, чёрт её побери! А впереди маячили титулы, выход на мировые чемпионаты. Терехов упрямо тащил нас наверх, но я сорвался и шмякнулся головой об реальность.

Залпом допиваю коктейль и наливаю себе ещё. На душе погано. Не думать никак не получается. А сегодня очень хочется именно этого. Я хотел найти здесь какую-нибудь малышку и зависнуть с ней на ночь, но даже этого теперь не хочу. А зависнуть неожиданно хочется с другой. Может, расскажу ей о том, чтобы не вступала в отношения с такими придурками, как я. И о том, что я готов защищать её от них.

Интересно, у Диляры был кто-то? Кому она подарила свой первый поцелуй? Не бывает же не целованных восемнадцатилетних девочек.

На хрен я вообще об этом думаю? Можно выключить все мысли на сегодня? Я же просил!

Достаю айкос из кармана джинсов, сжимаю в кулаке, но не спешу затягиваться. Данте смотрит на меня со странной ухмылкой, от которой всё желание закурить резко пропадает. Швыряю заменитель сигарет на стол. Закидываю в рот несколько орешков. Они приятно обжигают рецепторы и хрустят на зубах.

— Дан, — немного помолчав, зову друга, — я должен побеждать в «Клетке».

— Это зависит не от меня, — хмыкает он, косясь на мой айкос.

— Я понимаю. Я готов работать.

— Мои методы борьбы с твоей вредной привычкой вряд ли можно будет назвать гуманными, — уголки его губ вздрагивают. Он кладёт ногу на ногу и устраивает руки на спинке дивана. — Ты будешь меня ненавидеть.

— Если это поможет мне побеждать, я готов рискнуть.

— Уверен?

— Мне кровью, что ли, где-то расписаться? — толкаю от себя бокал с остатками коктейля и, сложив руки на груди, упрямо смотрю на Дракона. А сейчас он именно такой. Коварный, ухмыляющийся «ящер», который точно что-то задумал.

— Обойдусь. Главное помни, что ты сам попросил. И надо это тебе, — он лениво допивает своё безалкогольное пиво.

— Ты же хрен дашь мне об этом забыть, — улыбаюсь во весь рот. Дан не выдерживает и тоже ржёт.

— Тут ты прав, бро. Погнали отсюда? До дома тебя подброшу. Куда ты за руль после этой гремучей смеси? — кивает на опустевший чайник из-под коктейля.

— Да я нормальный. Сам доберусь, — по глазам вижу, не верит. — Серьёзно, Дан. Я доеду.

Он пожимает плечами и больше не спорит. Рассчитываемся за выпивку. Выходим на улицу и почти синхронно поднимаем взгляды к небу. Его заволокло тучами. В нашей стороне едва заметно сверкает.

— Точно сам? — он всё же спрашивает ещё раз.

— Тебя Ами ждёт. Я доберусь, — протягиваю ему руку. Пожимает, но не спешит садиться в свою тачку. Следит за тем, как я отъезжаю.

Состояние странное. Такое всегда бывает, когда целенаправленно пытаешься напиться. Вроде и пьяный, но голова ясная. Спокойно проезжаю через большой город, выезжаю на ночную трассу и с удовольствием давлю на газ, включив музыку громче.

Глава 9

Диля

И зачем я согласилась? До рассвета всего ничего, а его принесло. Вот кто так бесцеремонно вламывается среди ночи? Конечно, Арс!

Надрыв в его голосе, прорвавшийся сквозь привычную усмешку, что-то перевернул внутри. Я вдруг поняла, что нужна ему. Прямо сейчас. Не знаю зачем, в качестве кого, но нужна.

Всё равно надо это прекращать. Так нельзя. Нельзя врываться и переворачивать мой мир с ног на голову. Вот именно это я ему сейчас и выскажу. В глаза. В красивые, голубые, дерзкие…

Делов-то. Тихо собраться, выйти из квартиры незамеченной и так же вернуться.

На цыпочках прокрадываюсь в ванную, умываюсь и возвращаюсь в свою комнату. Включаю настольную лампу, кошусь на неубранную косметичку и, покачав головой, разворачиваюсь к шкафу. Снимаю с вешалки первое попавшееся летнее платье: голубое, с приспущенными рукавами-фонариками и резинкой по линии декольте. От рёбер до бедра жатая ткань, а ниже свободная юбка длиной до щиколотки.

Критически рассматриваю себя в зеркало. Пойдёт.

Быстро провожу расчёской по волосам и прокрадываюсь в прихожую. Подсвечивая себе фонариком от телефона, надеваю белые кеды и мышкой выскальзываю в подъезд.

Ещё буквально минута, и я на улице. Арс стоит, прислонившись спиной к своей машине. Одна рука спрятана в кармане джинсов, во второй вспыхивает и гаснет пламя простой жёлтой зажигалки. Он поднимает на меня взгляд, и запал высказать ему всё, что хотела буквально пять минут назад, моментально гаснет. Это не просто взгляд, это голубая бездна, затянутая мутной пеленой.

Чокнутого «Стича» слегка качает. Он привычно смеётся, расставляя ноги шире.

— Ты пьяный, что ли? — округляю глаза.

Щурясь и продолжая улыбаться, показывает мне минимальное расстояние между большим указательным пальцем.

— Я с тобой никуда не поеду, — на полном серьёзе заявляю ему.

— Боишься? — вспыхнувшее пламя от его зажигалки снова бьёт по глазам.

— Боюсь, — моргаю несколько раз, чтобы отогнать «зайчиков».

Сжав зубы, Арс медленно втягивает в себя прохладный ночной воздух и отлипает от своей машины. Шагает ко мне, обдавая запахом алкоголя и чего-то ещё, едва уловимого, древесного, сладковатого. Пьянящего, если вдыхать слишком глубоко.

«Какой всё же опасный мальчик», — в который раз проносится в голове.

— Не надо, — поймав и накрутив на палец прядь моих волос, очень тихо просит он. С той самой ноткой надрыва, что вновь прорывается наружу.

Крепко зажмуривается, и мне кажется, что сказать он хотел что-то совсем иное, но по какой-то причине передумал.

— В конце концов, «Лило», я же твой самый главный защитник, — Арс снова смеётся, будто и не было той сложной эмоции. Будто она мне привиделась.

Я теряюсь от этого шторма в его настроении и не сразу реагирую на сказанное, вдруг взорвавшееся теплом в животе.

Самый главный защитник…

— Пойдём пешком? — беззаботно предлагает он.

— Куда пойдём? — поднимаю взгляд к сверкающему небу. Гроза становится всё ближе. Она уже несколько часов ходит кругами. Видимо, всё же решила «заглянуть» в город.

— Мне всё равно, — крутит головой в разные стороны. — Туда? — указывает направо.

— Почему именно туда? — шторм его отпускает, и я улыбаюсь.

— Налево как-то неприлично, — щурится, опять напоминая мне наглого и хитрого кота, только сейчас нанюхавшегося валерианки.

— А ты весь из себя такой приличный? — цепляю его, шагая рядом.

— Я? — тычет пальцем себе в грудь. — Естественно! — и взгляд честный-честный. Ресницами хлопает и давится смехом.

Ловит мою руку. Крепко сжимает ладонь в своей большой и горячей. Пропустив удар, сердце берёт разгон, а он просто идёт рядом, слегка раскачивая наши сцепленные руки.

Сворачиваем за угол дома и бредём без цели, разглядывая редкие автомобили, проезжающие мимо. Над головой грохочет, а тротуар под ногами всё чаще освещает холодным светом молний. Наверное, я должна спросить, что у него случилось. Я даже проговариваю про себя этот вопрос, но так и не озвучиваю. Физически чувствую, что Арс закрыт.

— Как там мой ноутбук? — решаю задать вопрос попроще.

— Я мало что успел сделать до отъезда. Днём займусь. Но судя по той картинке, что я успел увидеть, шансы на реанимацию есть. Расскажи мне что-нибудь, — он медленно поглаживает тыльную сторону моей ладони большим пальцем, похоже, даже не замечая, как делает это.

— Что? — очень стараюсь не обращать внимание на мурашек, ползущих по руке от его прикосновения.

— Не знаю, — пожимает плечами. — Что-то о себе. Чем занималась сегодня весь день?

— Тебе правда это интересно? — удивлённо смотрю на Арса.

Он кивает. Немногословный сегодня, сильно загруженный, хоть и пытался дурачиться.

Перебираю в голове весь прошедший день:

— Да ничем особенным не занималась. Родителей встретила, обед готовила, потом мы все вместе сидели за столом. Они рассказывали, как поживает наш родной город. Передавали приветы от знакомых. А потом я слушала аудиоурок по французскому, читала, составляла список того, что нужно купить к новому учебному году.

— Какой серьёзный подход. Ты всегда такая организованная?

— Почему-то сейчас почувствовала себя страшной занудой, — смущённо смотрю себе под ноги. — Я просто много чем занимаюсь, и без планирования было бы довольно трудно всё успевать. Но я не загоняюсь на списках, ты не подумай, — торопливо оправдываюсь. — Я иногда опаздываю и бываю неуклюжей, и даже могу занятие прогулять.

— «Даже», — смеётся Арс.

Не выдержав, резко поворачиваю к нему голову и показываю язык. Этот гад ржёт ещё громче, а потом берёт и тоже показывает мне язык. Я снова ему. А он мне. И опять я ему. Хохочем до боли в животе, пугая уличных котов. На нас всё чаще попадают капли дождя. Арс запрокидывает голову, подставляя под них лицо, и, улыбаясь, высовывает язык, превращаясь из загруженного парня в дурного мальчишку.

Глава 10

Арс

На рассвете провожаю Дилю до подъезда, действительно готовый при необходимости представиться её родителям и взять на себя ответственность за её побег. Я ведь не сделаю ей ничего плохого и ни на что не претендую. Мне просто нравится проводить с ней время. Они должны об этом знать.

Кладу руки на руль. По телу проходит приятная судорога, резко сокращая мышцы пресса и бёдер. Смеюсь. Это до меня докатился момент, в котором мы обнимались. Нормальная реакция на красивую девочку, только сейчас острее.

Прикрыв глаза, медленно выпускаю воздух из лёгких, отпуская волну возбуждения. Оно сосредоточилось не только в паху, но и на кончиках пальцев.

Может быть, надо было остаться в клубе?

Это максимально тупая мысль. Тогда я бы пропустил эту дождливую ночь с ней.

Мне действительно понравилось. И когда она меня обняла, было абсолютно наплевать, что «Лило» сжала мою футболку и она задралась, и холодный дождь при порывах ветра бился об обнажённую поясницу и стекал под ремень джинсов. Главным оказалось, что дождь не попадает на неё.

А физика… это не та проблема, которую нельзя решить. Она ровным счётом ничего не значит, если не будет касаться Дили.

Мои сегодняшние мысли так и останутся при мне. Ей нужно больше, чем я могу дать. Нормальные свидания, время, разговоры. Просто секс ей точно не подойдёт, а ничего другого у меня пока нет. А ей будет больно. Я не хочу делать ей больно. Мы лучше сходим на картинг или поиграем в мафию. Как друзья…

Медленно выезжаю из её двора, шелестя шинами по лужам и раскидывая воду на бордюр тротуара. Всё вокруг серое. Даже рассвет сегодня бесцветный, а за рёбрами продолжает колыхаться тепло. Будь мы в другой реальности: где здорова мама, у меня выходит что-то дельное в спортивной карьере, есть работа, учёба, я бы, может, и попробовал с Дилей нечто иное.

Пока еду, гоняю все эти странные мысли в голове. Вспоминаю, что обещал заехать к дяде. Ещё сегодня должен позвонить мамин врач. Не забыть бы извиниться. Проверяю, включен ли звук на мобильном, и прячу его в карман. Сижу ещё некоторое время в машине у своего подъезда, смотрю, как соседи уезжают на работу, ведут малышню в детский сад или отправляются на прогулку с собакой.

Вибрация от зазвонившего телефона неприятно расходится по бедру. Вынимаю его из кармана.

— Да, мам, — хрипит мой голос после долгого молчания.

— Арсик, у тебя всё хорошо? — тихо спрашивает она.

— Конечно. Я здесь, у подъезда. Скоро поднимусь. А чего такие вопросы странные с утра пораньше?

— Не знаю, — вздыхает она. — Ерунда всякая снится. Раз уж ты здесь, забеги в продуктовый, купи молока, я оладьи на завтрак пожарю. У тебя деньги есть?

— Есть, конечно. Скоро буду.

Дождь почти прекратился, и я, перепрыгивая глубокие лужи, иду в местный магазин. Деньги есть. Пока. Сейчас мы начнём обследование, новый курс терапии, возможно понадобится ещё одна операция, и заканчиваться они будут критически быстро.

Главное, не накачать себя сейчас этими мыслями до отказа, чтобы снова ни на ком не сорваться. Люди не виноваты в наших проблемах. Но кто бы знал, как иногда хочется найти виноватого, чтобы разорвать его на куски за то, что маме так плохо!

Поднимаюсь в квартиру. У нас открыто. Мама встречает на пороге и сразу замечает, что я насквозь промок. Футболка малость подсохла, а вот джинсы всё ещё держат в себе влагу.

— Я не спрашиваю, где ты был, — вздыхает мама.

— Гулял, — вручаю ей пакет молока.

— Под дождём?

— Да. Гроза была крутая. Ты слышала?

— Слышала. И, наверное, молнией тебе зарядило прямо вот сюда, — костяшками пальцев толкает меня справа в линию челюсти. — Арсик, — вкрадчиво произносит моё имя.

Поворачиваюсь к зеркалу. Чёрт! Вообще из головы вылетело, куда мне сегодня досталось. На удивление синяк не особенно яркий, но разве от моего персонального «радара» что-то скроется?

— Объяснишь? — вроде спрашивает, но на самом деле требует.

— Нет. Мне надо переодеться и поспать. Дядя Ваня звонил, я ему в сервисе сегодня нужен.

Она ничего мне больше не говорит. Крепче сжав в руке пакет с молоком, уходит на кухню. Расстроилась. Зажмурившись, яростно душу вспыхнувшее чувство вины за постоянную ложь. Я знаю, для чего всё это делаю. На этом всё!

Забираю полотенце из комнаты и иду отогреваться под душ. Выхожу, а у нас кухня наполнена дразнящим запахом горячих оладьев. Тихо сажусь на табуретку и наблюдаю за мамой.

— Иногда мне хочется взять ремень и хорошенько надавать тебе по заднице, — неожиданно говорит она.

— Ты даже в детстве ничего такого не делала, — посмеиваясь, тянусь к графину с водой. Делаю несколько глотков прямо из широкого горла и ставлю его на место.

— А сейчас бы сделала. Потому что так нельзя, Арс! Ты через день приходишь то с синяками, то с ссадинами.

— Не преувеличивай, — прошу её. — Ты прекрасно знаешь, что на тренировках случается всякое.

— Но ещё несколько месяцев назад это «всякое» не случалось с такой регулярностью. Меня это пугает, ты понимаешь?

— Понимаю.

— И это всё, что ты можешь мне сказать? — мама впервые с начала разговора оглядывается на меня.

Я лишь развожу руками, подтверждая, что сказать мне действительно больше нечего. Она закашливается, приложив ладонь к месту, где расположен послеоперационный шов. Тут же оказываюсь рядом. Настаиваю на том, чтобы она села, и наливаю ей воды.

Сделав несколько маленьких глотков, мама смотрит на меня со смесью волнения и нежности.

— Простыла, наверное, — хрипло вздыхает. — Диляре понравился букет?

— Вроде. Я не спросил. Раз по лицу им не получил, наверное, понравился.

— Арс, — смеётся мама. — А что, уже есть, за что получать по лицу?

— Да вроде нет, но кто вас, женщин, разберёт. Ты вот за ремень собралась хвататься, — припоминаю ей.

— У меня-то как раз есть повод, — мама строго грозит мне пальцем.

Глава 11

Диля

После дождя волосы непослушно распушились. Кусая губы, я то собираю их в косу, укладывая её на левое плечо, то снова распускаю и нервно отбрасываю за спину. Склонив голову на бок, внимательно смотрю на себя и никак не могу совладать со странным чувством, поселившимся в груди после сегодняшней прогулки. Перед глазами так и стоит момент, как Арс ловит языком дождь и улыбается самой шальной из всех улыбок, что я когда-либо видела.

Зачем-то трогаю искусанные губы, плавно спускаюсь пальцами по подбородку на шею, провожу по ключицам. Словно за нашу короткую прогулку под дождём во мне что-то могло измениться, и я изучаю себя заново. На правом плече маленькая родинка. Она со мной с самого детства. Ещё одна на груди, но её не видно под домашним растянутым топом. Те же бёдра, которые всегда казались мне узковатыми. И талия всё та же.

— Ты у меня самая красивая, — раздаётся от двери, и я, подпрыгнув от неожиданности, прикладываю обе ладони к груди, чтобы поймать сердце, если от испуга оно всё же вырвется наружу.

— Мамочка… — плавно выдыхая, прикрываю глаза, чтобы тут же снова распахнуть. — Ты давно тут стоишь?

— Минут пять точно, — смеётся она без грамма упрёка в голосе.

Проходит в комнату, склоняется к жёлтому, как солнце, букету и вдыхает его аромат, поглядывая на меня.

— Рано же ещё, — растерянно поправляю тонкую лямку топа.

— Я слышала, как ты вернулась, — она пробегается пальцами по лепесткам, едва их касаясь. — Давай-ка поговорим.

— О чём? — забираюсь на кровать и укутываю босые ступни простынёй. Передёргиваю плечами, только сейчас обратив внимание на то, что замёрзла на нашей прогулке. Подтягиваю простыню повыше и удобно откидываюсь на подушку.

— Например, о владельце этого букета. Ты же с ним гуляла?

— С ним, — отвожу взгляд.

— Как зовут? — мама садится на мою кровать и разворачивается полубоком. Находит мои ступни, спрятанные под простыню, крепко сжимает. — Ноги холодные, — качает головой. — Так как зовут мальчика?

— Арсений, Арс. Я как раз хотела тебе рассказать, — мама смешно приподнимает бровь. — Честно, — уверяю её. — Тем более он рвётся познакомиться.

— Даже так? Какая смелость. Сколько ему лет?

— Девятнадцать.

— И как далеко зашли ваши отношения, если парень желает знакомства с родителями? — мама старается быть строгой, но в её карих глазах живёт понимание. Она ведь тоже была в нашем возрасте и ещё не забыла об этом.

— Они совсем никуда не зашли, мам. У нас нет отношений. Мы просто дружим, и компания у нас общая. Арс — лучший друг Данте, жениха Амалии.

— Вот оно что. Цветы и прогулка под дождём — тоже часть дружбы? — она так странно на меня смотрит. Не верит?

— Да, — пожимаю плечами. — Ему было грустно, и мы немного прогулялись здесь, по району. Попали под дождь, а потом он подвёз меня прямо к подъезду. Вот и всё. Так что это совсем не то, о чём ты думаешь. А познакомиться он хочет, чтобы можно было меня провожать. Ты же знаешь, как папа и бабушка к этому отнесутся, — опускаю взгляд на свои руки, стискивая простыню в кулаке. — И я ему запретила, — говорю совсем тихо.

— Ну да-а-а, — забавно тянет мама. — Папа у нас строгий, а бабушка просто из другой эпохи. Но это не значит, что её не надо слушать, — тут же строго добавляет она.

— Я понимаю. Но мы ведь правда просто дружим.

— Подвинься, — мама взмахом руки показывает мне на стену.

Ёрзаю, освобождая для неё место. Она ложится рядом, целует меня в висок и поправляет волосы на груди. Я люблю такие моменты между нами, когда с ней можно просто говорить. Не обо всём на свете, но где-то рядом. Она может и отругать, конечно, но в нашей семье именно к ней я могу прийти за поддержкой, если она мне понадобится.

— Расскажи мне о нём, — просит мама. — Чем занимается? Где учится? Или он уже работает?

И тут я впадаю в лёгкий ступор с неприятным холодком паники. Я же не знаю. Он о себе ничего не рассказывает. Даже про нелегальные бои в «Клетке» я узнала не лично от него, а из разговоров в общей компании. Арс вроде и не скрывает ничего, но и ничего о себе не говорит.

Какая странная у нас получается дружба…

— Он спортсмен, — приходится рассказывать то, что знаю, чтобы не выглядеть глупо.

— Как интересно, — мама продолжает перебирать мои волосы. До мурашек приятны прикосновения её аккуратных ногтей к коже головы.

— Да. Боксёр.

— Фотография есть?

— Подашь телефон? Он на столе, — прошу маму.

Как только мобильный оказывается у меня в руках, захожу в профиль Арса, улыбаюсь аватарке «Стича», открываю альбомы с фотографиями и замечаю, что их практически не осталось. Арс все удалил. Там были фото из ночных клубов, с тренировок и турниров, а сейчас всего несколько кадров, где он один. Не знаю, почему это вызывает у меня приступ грусти. Я ловлю в этом странный символизм, вспоминая тоску в его глазах.

— Ну что там? — напоминает о себе мама.

— Вот, — открываю одну из фотографий во весь экран и разворачиваю к ней.

Оттуда на нас смотрит скуластый голубоглазый Арс. Правый уголок губ чуть вздёрнут в будто приклеенной ухмылке. Наглый, кошачий взгляд обрамляют пушистые ресницы, а чёрная футболка обтягивает крепкие плечи и рельефные руки.

— Друг, значит, — в мамином голосе столько скепсиса, что мне даже немного обидно становится.

— Друг, — подтверждаю я.

— Диль, — убирает телефон на стол, садится и задумчиво разглядывает моё лицо, — будь с ним осторожна, пожалуйста. Знаю, ты у меня удивительно разумный ребёнок, каким я точно не была, — смеётся она. — Но я всё же скажу. Сначала принимай решение вот здесь, — мягко касается моего виска, — только потом тут, — указывает туда, где быстро стучит сердце. — А за ночной побег вам обоим сразу минус.

— Извини, — облизываю губы.

— Папе и бабушке говорить пока ничего не будем. А вот я всё же познакомилась бы с твоим другом. Потом посмотрим, что с вами делать.

Глава 12

Арс

Выходные давно стали лишь ещё парой дней в неделе со своими названиями. До начала занятий в универе осталось всего-ничего, и я подумываю, а не перенять ли мне привычку Дили вести ежедневник. Я соскучился. Мы больше не виделись с ней после картинга. Переписывались всего один раз. Последние дни я возвращаюсь домой и отрубаюсь, едва успев снять кроссовки.

Останавливаюсь возле дачного участка Дана. Ещё недавно это место с небольшим вагончиком, минимумом удобств и сделанной своими руками спортивной площадкой, было ему домом. Теперь это наша основная тренировочная база.

Друг с довольной рожей поднимается со ступенек и выходит меня встречать. Ударяемся кулаками и хлопаем друг друга по плечу.

— Готов? — хрустнув шеей, тоном палача, обожающего свою работу, спрашивает Дан.

— Да, — уверенно отвечаю ему.

— Сегодня постарайся удержать в себе всё, что съел за день. Весь режим питания насмарку, — издевается гадёныш.

— Да пошёл ты, — беззлобно огрызаюсь. Переодеваюсь прямо у капота и разогреваюсь вместе с другом.

Из Дана мог бы выйти отличный тренер. Он разбирается во всех составляющих работы со своим телом, не боится быть жёстким и требовательным, прекрасно зная цену жизни, которую платят в «Клетке». Ещё полгода назад его задачей было сделать так, чтобы платили ему, а не за него. Теперь он делает то же самое со мной, и маме ещё ни раз придётся увидеть синяки и ссадины на моём теле. Но уж лучше я буду получать их на тренировках с Данте, чем на ринге.

А стебётся он не просто так. Вчера меня реально стошнило — наказание от организма за то, что не успел вовремя поесть. Про падение глюкозы во время интенсива нам ещё мой бывший тренер рассказывал. Ну и плюс, аукается моя вредная привычка.

Сегодня я уже в нормальном режиме спал, ел, пил. Всё должно пройти хорошо.

Надеваю жилет-утяжелитель. Несколько раз подпрыгиваю, привыкая к новой массе. Так как в спорт я пришёл не вчера, мы добавили десять килограмм к моим семидесяти пяти.

Данте включает музыку, выводит её на большую колонку и швыряет в меня скакалкой.

Начинаем с двадцати пяти секунд на упражнение. Друг даёт отмашку, и я прыгаю, отталкиваясь от земли двумя ногами. Заканчиваю. Перехожу к большой упругой покрышке. Скрестив предплечья на груди, тем самым усложняя себе задачу, прыгаю в центр, выпрыгиваю наружу, разворачиваюсь и повторяю, чувствуя и вес жилета, и нагрузку на мышцы.

Следующее упражнение ещё сложнее. Оно похоже на интенсивный бег в гору. И по вискам начинает стекать пот. Лёгкие забивает, хочется отдышаться, но Дан строго следит за тем, чтобы я не отдыхал больше десяти секунд.

Что-то похожее на планку с упором ладоней на колесо. Интенсивно поочерёдно завожу руки за спину. Пресс превращается в камень, а лишние десять килограмм ощущаются ещё сильнее.

Затем у нас выпрыгивания из положения стоя обеими ногами на этой же покрышке. Следом двадцать пять секунд на приседы и удары ногами в воздух.

Десяток упражнений, каждое сложнее предыдущего. Они работают на всё тело и являются частью большого комплекса, развивающего выносливость.

К концу тренировки меня снова немного мутит, но это быстро проходит, стоит отдышаться и попить воды. Сажусь на ступеньки, прислоняюсь потной спиной к двери вагончика и закрываю глаза. Пульс всё ещё мощно отстукивает на шее. Присасываюсь к бутылке с водой, громко дыша через нос. От пота щиплет глаза. Наливаю немного воды в ладонь, умываюсь. Вставать пока влом. Дан ржёт, стаскивая с меня жилет.

— Ка-а-айф, — вытягиваю ноги, чувствуя, как холодный металл нижней ступеньки обжигает разгорячённую кожу и тело кажется легче не на десять кг, а на всю двадцатку.

Данте берёт меня за запястье, сам проверяет пульс и удовлетворённо кивает.

— Завтра утром у тебя пробежка в умеренном темпе и обязательный отдых. Что там с таблицей? Вывесили бои на следующую неделю?

— Днём не было. Давай посмотрим, может, сейчас что изменилось.

Мой телефон в машине. Данте открывает со своего.

— Неплохо, — комментирует он, пока я вчитываюсь в незнакомые мне имена. — С одним я встречался, второго не знаю. Но дни отличные. Пятница, воскресенье. Денег в клуб принесут море.

— Дело за малым, — дёргаю правым уголком губ. — Победить.

— Пока вообще об этом не думай, Арс. Время на подготовку у нас ещё есть.

— Я не могу об этом не думать, — стучу затылком об дверь. Мне бы, может, и хотелось, но не-мо-гу!

— Надо, — жёстко отрезает Дан. — Накачаешь себя не теми эмоциями, перегоришь раньше времени и точно сольёшь к чертям.

— Какая-то беспросветная задница, — кошусь на друга.

— Развейся. Только давай без ночных клубов и коктейлей, окей?

— Что, даже молочный нельзя? — давлюсь смехом.

— Вали уже в душ! — он с улыбкой толкает меня в плечо. Шутливо заваливаясь на бок, слезаю со ступенек и захожу в вагончик, чтобы ополоснуться.

Минут через двадцать мы уже разъезжаемся каждый по своим делам. Я останавливаюсь возле дома Диляры и набираю её номер.

— Привет, — отзывается мелодичным голосом, от которого всё время тянет улыбаться.

— Я снова пропал…

— Ты же предупреждал. Как дела?

— Выходи, расскажу, — моя улыбка становится шире. — Заодно решим, когда пойдём знакомиться с родителями.

— Как всегда внезапный, — смеётся она.

Мне так хорошо становится от её смеха и голоса. Ещё острее ощущаю, как сильно я скучал эти несколько дней. Дурак. Надо писать и звонить ей чаще.

— Спустишься? — кусаю губу, глядя в зеркало на пульсирующий зрачок.

— Жди.

Она сбрасывает, а я продолжаю держать телефон возле уха. Точно, дурак. Закатываю глаза сам на себя и убираю трубку на подставку. Съезжаю в расслабленную позу, смотрю в лобовое и стучу пальцами по колену.

Пассажирская дверь открывается. Моя машина наполняется запахом цветов и солнца, а челюсть неприлично падает. Пульс разгоняется, слюна становится вязкой.

Глава 13

Диля

Тихо вхожу в квартиру. На кухне горит свет. Это значит лишь одно — отец еще не спит. Я его не боюсь в буквальном смысле этого слова, не помню, чтобы он хоть раз по-настоящему обидел меня, но его строгость и требовательность заставляют волноваться. Наверное, такое есть в глубине души у каждого ребёнка — страх разочаровать или расстроить самых близких.

Мимо закрытой двери прохожу в свою комнату и выдыхаю. Мы с Арсом совсем немного не уложились в отведённое нам время. Если бы он не гнал по пустым дорогам, я опоздала бы гораздо сильнее.

Беляш перестает вылизывать лапку и смотрит на меня с укором.

— Это все твои собратья виноваты, — щелкаю его по уху. Старый кот недовольно встряхивает головой и щурится, выпустив когти и тут же втянув их обратно.

Игра в мафию вышла отличной. Было очень весело. Опасный мальчик заразительно улыбался, а потом, несмотря на усталость, помогал нам с девочками наводить порядок в заведении, перетаскал тяжелые мешки с кормом на склад и вынес большие пакеты с мусором в уличные баки.

Мне кажется, девочки из кафе на него немножко запали. Я видела, как они ему улыбались, а он щурил свои красивые голубые глаза и тоже улыбался, но не так, как мне. Скорее коварно и дерзко, будто на его скуластое лицо приклеилась очередная маска. Что-то неприятное ворочалось в животе в этот момент. И сейчас при воспоминании о нем становится не по себе. Хочется встряхнуться, прямо как Беляш, и скинуть с себя это ощущение.

Переодеваюсь, беру кота на руки и укладываю рядом с собой на кровать. Он жмется теплым боком к моему и тарахтит как трактор. Машинально перебираю его белоснежную шерсть, чувствуя, как слева пульсирует грудь от участившегося сердцебиения. «Тук-тук. Тук-тук» — снова стучат «барабаны». Губы пересыхают. Я их то и дело облизываю. Закрываю глаза, надеясь быстро заснуть. Резко вздрагиваю, словно провалилась в пропасть. Задохнувшись от испуга, сажусь и крепче прижимаю к себе Беляша. Он тоже перепугался от того, как меня дернуло. Сидим, смотрим друг на друга.

— Да! — сдаюсь я. — Он мне нравится. Очень. Даже чуть больше, чем очень. Но мне страшно, — признаюсь Беляшу. — И я же вижу, что наша дружба, она другая, понимаешь? В ней стало больше тактильности. С его подачи. А я стала позволять. При этом Арс не делает конкретных шагов навстречу. Может поговорить с ним об этом? Но, во-первых, я понятия не имею, что в таких случаях говорить. Во-вторых, есть риск потерять все то хрупкое, что зародилось между нами. Я это очень ценю. И, в-третьих, трушу. Последнее я не могу тебе объяснить, — снова наглаживаю кота. — И себе не могу. Пусть все пока будет как будет, да? — Беляш толкается головой мне в ладонь и громко мурлыкает.

Тихо смеюсь, качая головой. Нет, чтобы обсудить это с лучшей подругой, я сижу и среди ночи опять разговариваю с котом. Ненормальная! Но эта мысль поднимает мне настроение, как бывает, когда мы с Арсом дурачимся, словно маленькие дети, и становится легче. Объясняю свое состояние мандражом перед знакомством с его мамой, поворачиваюсь на бок и снова пробую заснуть.

Под мурчание Беляша меня плавно затягивает в приветливую тьму. Она медленно рассеивается, показывая самые яркие картинки с тем, кого в последнее время стало слишком много в моих мыслях. Ничего пошлого. Его фирменный прищур, самодовольные улыбки и ссадины на лице после боев в страшном месте под названием «Клетка».

А с утра за завтраком я почти не слушаю, что обсуждает семья. Думаю, что с пустыми руками ехать в гости к «Стичу» неправильно. Перебираю разные варианты подарков: цветы, сувениры, парфюм. То слишком личное, то неуместное, то просто неподходящее.

— Диляра, ты где летаешь? — папа щелкает пальцами в воздухе, привлекая мое внимание.

Бабушка превращается в саму подозрительность и так на меня смотрит, будто я уже натворила что-то непростительное, в ее понимании, конечно.

— Извини, задумалась. Я здесь, — демонстративно делаю глоток чая.

— Ты полетишь с нами в Казань в следующие выходные на день рождения дяди Вильдана?

— Что мне там делать, пап? Это же твой друг.

— Друг нашей семьи, который нянчил тебя, когда ты была совсем маленькая. Это элементарное уважение, — хмурит он брови.

— Зачем тогда спрашивать? — пожимаю плечами. — Если ты все решил.

— Диляра, — строго осаживает бабушка.

— Аби*, я не права? Если решение принято, зачем задавать вопрос? Ведь вопрос предполагает не только положительный ответ, — боковым зрением замечаю, как украдкой улыбается мама.

— Умная слишком стала! — бабушка хлопает ладонью по столу. — И дерзкая.

Отец неожиданно смеется и Аби переключает свое внимание на него.

— По крайней мере, я не зря плачу за твои вечные курсы чего-то там, — он аккуратно признает свое поражение. — Спрашиваю еще раз, — акцентирует мое внимание именно на своем «спрашиваю». — Поедешь ли ты с нами?

— Я пока правда не знаю. Учеба же начнется. Какое будет расписание? Вдруг мы по субботам будем учиться. В первые дни в университете пропускать совсем не хочется.

— Заработался, — мама, как мудрая женщина, окончательно смягчает обстановку за столом. — Уверена, Вильдан не обидится, если Диля не приедет в этом году. У нее уважительная причина.

И больше никто не спорит.

После завтрака остаемся с мамой, чтобы прибраться на кухне.

— Не обижайся на отца, он много работает. Хотел провести время с нами обеими, — просит она.

— Я не обижаюсь, — протираю полотенцем тарелку. — Просто думаю …

— О чем? — не дождавшись продолжения, мама решает спросить.

— Да так. Ни о чем пока. Арс пригласил меня в гости сегодня. Хочет познакомить со своей мамой, а я никак не придумаю, что взять с собой.

— Давай испечем катламу? Думаю, она и мальчику твоему понравится.

— Он не мой, — фыркаю я. — А вот идея мне нравится. Поможешь? Я ее пару раз всего пробовала готовить.

— Помогу. Он, кстати, встретиться со мной хотел, — напоминает мама.

Глава 14

Арс

Я просто отлетаю куда-то в другую реальность от ее запаха, впервые вдыхая его так глубоко. Наверное, я точно ненормальный придурок. Меня не заводят накаченные губы, которые сейчас стали такими модными, не возбуждает грудь, похожая на надувные шары. Меня прет от всего естественного в девушке. Когда ноги красивые, руки… Черт, мне нравится держать Дилю за руку, и я осторожно накрываю ее ладонь, лежащую на мне, своей ладонью. Скольжу чуть вперед, на предплечье, прикрывая глаза от пробегающего по пальцам тока.

Но запах... запах — это что-то особенное. Он привлекает, дразнит, возбуждает. Наверное, это один из моих фетишей — цветы и солнце на ее коже. Проталкиваю свои пальцы между ее и снова утыкаюсь носом в волосы. Диля больше не фыркает на меня за это. Лишь забавно сопит, а ее живот едва заметно подрагивает.

Так странно волноваться просто находясь в одной постели с девушкой. Никогда раньше не замечал за собой ничего подобного. Обычно это только физика, без эмоциональной привязанности. Я потому всегда старался избегать девственниц. Исключением была лишь негласная традиция клуба Терехова, придуманная хрен знает когда и кем в тайне от тренера. Бухать нам было нельзя, режим. И лидеры отмечали большие победы с невинными девочками. Но там все слишком сложно. Тебе приходится быть внимательным и терпеливым в ее первый раз, но так как ты ни черта к ней чувствуешь, секс скорее проблема, чем удовольствие.

С Дилей не так. В моей голове ничего из сюжета мультфильма, только мысли о том, чтобы не перегнуть сейчас, ни напугать, ни навредить. Я очень аккуратно шагаю за границу дружеских отношений, не позволяя себе ничего лишнего. И понимаю, что с ней мне это нравится. С ней есть и чувства, и те самые эмоции.

Мне кажется, она тоже понимает, что с френдзоной у нас не срослось, как бы мы не старались, но никто не говорит об этом. И надо ли, если с человеком хорошо? Если тянет.

Мультфильм заканчивается. Диля тянется к тачпаду и, мягко двигая по нему пальцами, закрывает плеер. Отодвигается, поднимает взгляд на меня.

— Что дальше?

— Фотки, конечно, — мне приходится убрать руку, чтобы она села.

Ноутбук переезжает к ней на колени. Мышка шустро бегает по экрану, открывая папку, где все разложено по датам. Выглядит очень удобно, у меня не так.

Устраиваемся плечо к плечу. Диля включает музыку со своего плейлиста. Под «Свет фонарей» *, так напоминающий мне нашу недавнюю прогулку, она листает фото, немного рассказывая о некоторых из них. Там и школа, в которой она училась до переезда, и ее родной город, друзья, тот самый кот, что залил ей технику. Отдельная папка с семейными фото. Праздники с накрытыми до отвала столами, много людей. Все совсем не так, как у меня.

Когда отец был еще жив, праздники отмечали в узком семейном кругу: мама с отцом, я мелкий, дядя с женой и дочкой. Сейчас все больше ограничиваемся звонками и переводами подарков на карту.

— А вот мама, — Диля показывает мне отдельное фото.

— Ты на нее похожа, — сразу замечаю я. — Красивая, — пристально смотрю на нее.

«Лило» поворачивает ко мне голову и наши лица оказываются слишком близко. Я чувствую ее дыхание на своей коже, она смущается от моего. Практически губы в губы. Один короткий рывок и случится поцелуй.

Прокашлявшись, она первая отворачивается. А я, тихо рассмеявшись, плавно толкаюсь лбом ей в висок и прикасаюсь губами к щеке. Один раз, второй, третий, образуя дорожку из очень коротких поцелуев. Обнимаю. Двигаюсь и кладу Дилю спиной на себя так, чтобы мне было удобно смотреть в экран. Сердце молотит в груди, поджигая мои тормоза. Еще немного и они слетят. Вдохнув поглубже, слежу за тем, как движения ее пальцев по тачу стали рваными.

— Мне пора домой, — хриплым шепотом произносит Диля.

— Это из-за меня? — снимаю ноутбук с ее коленей, чтобы она могла подняться.

— Нет. И да.

Не помню, чтобы хоть раз видел ее такой растерянной. Разговорчивая, улыбчивая девочка вдруг замкнулась.

— Если я обидел…

— Нет, — она подается вперед и закрывает мне рот ладонью. — Не обидел, все хорошо. Мне просто нужно сейчас домой. Время, — кивает на ноутбук.

Мягко убираю ее руку от своего лица и осторожно касаюсь щеки.

— Мы же еще увидимся?

— Конечно, — она улыбается. Не так, как обычно, но меня все равно отпускает. — Я обещала тебе сыграть.

— Я помню. И про твою маму тоже. Назначьте день среди недели, когда мы с ней сможем увидеться. Я подстроюсь. Кроме следующей пятницы и выходных.

— Договорились. Проводишь?

— Довезу, — слезаю с кровати, поправляю на себе одежду и протягиваю Диле руку. Как только она цепляется за мою ладонь, крепко сжимаю и тяну девушку к себе. — Точно все нормально? — заглядываю ей в глаза.

— Точно. Все хорошо, Арс. Не заморачивайся.

Они тепло прощаются с моей мамой, и я везу свою Лило домой. По дороге обсуждаем планы на следующую неделю и вместе выбираем день для знакомства с ее семьей.

— Пока, — смотрю ей в глаза. Кивает, стреляя взглядом то прицельно в меня, то тут же в лобовое.

Убегает, а я привычно сижу в машине еще несколько минут и только потом уезжаю. Не знаю, зачем делаю это. Каждый раз спрашиваю себя и не нахожу ответа.

На обратном пути заезжаю в магазин. Глянув на закрытую витрину с сигаретами, расплачиваюсь и уезжаю. В этот раз я так просто не сдамся. У меня впереди настоящая война за жизнь матери, за достойное место в проклятой «Клетке».

Поднимаюсь к себе. Разбираю пакет и встаю у окна, сжав в ладони телефон. Диля написала, что ее маме тоже будет удобно встретиться послезавтра.

— Проводил? — тихо спрашивает моя.

— Да, — смотрю, как зажигаются и гаснут огни в соседнем доме.

— Хорошая девочка, — тонкие пальцы родного человека осторожно поглаживают меня по плечу, уходят на затылок и уютно взъерошивают короткие волосы. Наклоняю голову вправо, уходя от прикосновения.

— Хорошая, — повторяю я.