А ну, иди сюда, Петров!

Пролог

Свадьба Марго была в самом разгаре, все веселились и танцевали, участвовали в конкурсах, я же мрачно пила вино и разглядывала мужчин.

Козёл, осёл, идиот. Толстый, тонкий. Пиджак стрёмный. Потные пятна. Лысый. Нос кривой.

Всё–таки, замуж надо выходить в двадцать. Когда тебе немного за тридцать, ты слишком привередничаешь.

«К сорока, глядишь, снизишь планку», — хохотнул внутренний голос и я встрепенулась. Ну нет! Ничего снижать я не буду.

Но к мужчинам присмотрелась повнимательнее.

Нет, всё равно отстой.

— Эля, готовность номер один. После этого танца Марго будет швырять в тебя букетом, — предупредила Катя, моя соседка и соучастница цветочного заговора.

Может, это и глупо, верить в приметы, но три мои знакомые вышли так замуж. И я тоже хочу! Пусть сработает самовнушение, да что угодно. Хочу замуж и всё тут. Найти бы только жертву. Ой, то есть мужа.

Выглядела я сегодня на все сто. Соседки даже не узнали меня без грима и обычной чёрной одежды, в которой я щеголяла по долгу службы. Ну и по привычке, что уж.

Небесно–голубое платье обтягивало все стратегические места, чёрные волосы были завиты в идеально упругие локоны, которые при каждом движении ласковыми пружинками касались внушительных размеров груди, привлекая к самой эффектной моей части тела повышенное внимание.

Жаль только, достойных созерцателей этого действа сегодня не было. А букет был. И я в первых рядах пошла участвовать в единственном интересном мне конкурсе.

Марго обернулась. Зафиксировала взглядом моё местоположение. Подмигнула. Ну ни дать ни взять спецоперация! Букет взмыл в воздух, я протянула руки. Ещё мгновение. Доля секунды. И он упадёт мне точнёхонько в руки. Не зря Маргоша выходит замуж за мужчину из органов. Меткость на высоте.

Как в замедленной съёмке слежу за траекторией полёта.

И улыбаюсь.

Улыбаюсь.

Улыбаюсь.

Ни на секунду не забываю, что нельзя делать зверское лицо, нас все снимают. Секунда позора — и ты звезда ютюба.

Прохладные листья касаются кончиков пальцев. Да! Да! Я сделала…

И внезапно получаю удар локтем под рёбра. Отлетаю в сторону. Врезаюсь в кого–то.

И мой — мой! — букет попадает в лапищи какой–то отвратительной, мерзкой, гадкой… Лидии Ивановны?

Я так удивлена, что даже рот приоткрыла.

Наша старшая по дому и букет невесты? Вы серьёзно?

Она радостно вскидывает руку с зажатым в ней трофеем и кричит как индеец команчи, оглушая всех вокруг.

И я не сразу понимаю, что меня кто–то держит в объятиях. Только вижу мужские руки на своей талии. Придерживающие. Тактичные.

Надо же, и не пощупал нигде. Или женат или вымирающий вид — приличный мужчина, сделала я вывод.

— Вы не ушиблись? — спрашивает негромко мужчина.

Отработанным до автоматизма движением втягиваю живот, напрягаю грудь, так, чтобы она заняла максимально перпендикулярное телу положение, оборачиваюсь в кольце рук моего спасителя.

— Только благодаря вам, — произношу с придыханием и поднимаю глаза на своего героя. И ахаю. Возвращаюсь в реальность. — Петров, ты, что ли?

Глава 1. Склероз и признаки тахикардии

Я проснулась с больной головой. Доползла до кухни, открыла специально выделенный под медикаменты ящик.

— Нурофенчик, любовь моя, где же ты? — ковыряясь одной рукой в блистерах и коробочках, вопрошала я, подлизываясь. По закону вселенской подлости волшебные капсулы никак не проявляли себя. — Чёрт, чёрт, поиграй и отдай! — прошептала почти неслышно. Стыдоба–то какая! Верю во всякую ерунду.

Нужное лекарство тут же нашлось, и я закатила глаза. Ох уж эта мистика! И вера людей в потустороннее.

Я была законченным прагматиком и обычно верила только в себя. В здоровом состоянии, по крайней мере. Но сказать об этом в слух? Да ни за что! Ведь на магии и гороскопах держался весь мой бизнес.

Самый крутой сайт рунета. Самый популярный, востребованный и мистический. Созданный вот этими самыми ручками с космическим фиолетовым маникюром. На заре моей карьеры маникюр, правда, был чёрным. Ну да кому какое дело, в чём ходят подростки и чем красят ногти!

Хотя… Мы с подругами красили ногти фломастерами и покрывали прозрачным лаком. Сейчас как вспомню, так вздрагиваю, а тогда была модницей и красавицей.

Два стакана воды, небольшая зарядка, чтобы разогнать кровь, чашка кофе, душ и макияж — обычное моё утро, и из–за небольшой головной боли я не собиралась ничего менять. В конце концов, я вчера выпила совсем немного, причин лежать и страдать нет. Тем более, мне нужно ещё многое сделать. Например, подготовиться к свиданию.

Сказал бы кто раньше, что пойду на романтическое мероприятие с одноклассником, рассмеялась бы в лицо. Но Петров… Ни капельки не женатый Петров, с собственным бизнесом, квартирой в центре города, роскошным авто и, что практически главное в браке, живущими за границей родителями, выглядел солидно и заставил дрогнуть моё сердце. Хотя в последнем не уверена, может, это тахикардия. Возраст, всё–таки уже не юношеский.

На свадьбе мы особо не пообщались, он заехал поздравить мужа Марго, ну и её, разумеется, и вынужден был уехать по рабочим делам. Но выпить кофе предложил и телефон у меня взял, посмотрев при этом ой, как многозначительно!

Я же, не будь дурой, расспросила счастливую новобрачную, кто такой и чем занимается (не признаваться же сразу, что мы знакомы), а та учинила допрос мужу, и уже через несколько минут вынесла вердикт: берём!

Единственное, чего мне катастрофически не хватало — это его визитки. Позор на мою отсутствующую седину, но я в упор забыла имя Петрова. Полностью. С такой фамилией он был обречён быть просто Петровым. И был им. Даже учителя называли его по фамилии. Ну, как–то так вышло.

Позвонила маме.

— Серёжку вашего рыжего помню, Кольку, что портфель твой носил, тоже помню, того мальчишку, что спёр у тебя фломастеры во втором классе, тоже, Ванька Жуков его зовут. А Петрова имя… Может, я и не знаю его, а? Петров и Петров.

— Блин, что делать–то? Я вчера не сообразила уточнить у мужа Маргоши, а он его называл, как и все, по фамилии.

— Может, он Петя Петров? — предположила мама.

— Может, и Петя. Но, кажется, нет.

— А ты звякни долговязому тому, другу его. Как же его зовут–то? — Я отчётливо услышала в трубке, как мама постучала ногтями по лакированной столешнице. — Ты ещё с ним не пошла на свидание, потому что у него морда в прыщах была. На год или на два вас в Петровым старше. Они дружили тогда. Я точно помню, ты рассказывала, что тот, который каланча без имени, забирал пьяного Петрова с выпускного.

— Он и меня тогда привёз вообще–то, — вспомнила я.

— Да? А мне сказала, что Василий твой тогдашний тебя привёл. Синявочку мою, — не забыла напомнить в очередной раз о неприглядном эпизоде моей жизни мамуля. Единственный раз в жизни напилась, а издеваются всю оставшуюся жизнь.

— Мам, ну там алкоголь был палёный. Мы тогда все одинаково зелёные были, точнее, сперва синие, затем зелёные, — в сотый раз объяснила я ситуацию.

И для чего это делаю? Не понятно. Толку нет и не будет. Упрекнуть меня больше и не в чем. Видимо, надо дать повод. Хотя о чём я? Маме не нужны поводы, чтобы меня пожурить.

— Так что, помнишь того парнягу или мне позвонить Любовь Дмитриевне?

— Помню, ма. Найду в интернете сейчас, да спрошу. А Любоньку не дёргай лучше. Ты же знаешь, она меня не любит, — произнесла абсолютную неправду, в которой была убеждена мамуля. Наш классный руководитель имела прекрасное чувство юмора, чего нельзя было сказать о моей родительнице.

— А нечего было ей ворожить сорок котов и одиночество!

— Да мы шутили, мама! И она, в отличие от тебя, посмеялась и забыла. И замуж вышла, - завелась я по давней привычке.

— Хорошие шуточки. А если бы не вышла?

Разговор пришлось быстренько свернуть. Мама, мягко говоря, не поощряла мой способ заработка. Притом не из–за того, что я ходила вся в чёрном, как ворона (цитата из мамы), не потому, что носила платья с неприличным декольте до пупа (цитата из нашей старшей по дому, Лидии Ивановны). А из–за того, что она потеряла веру в чудо. Да–да, так мамуля и сказала.

— Как теперь верить гороскопам и гаданиям? Вот раньше я зашла на сайт твой, тыкнула в гадание «Да/нет» раз пять, что чаще выпало, то и считаю за правду, — жаловалась она мне.

— Ну так ты ведь сама выбираешь, что тебе больше нравится. Вот, допустим, вопрос: «Покупать или не покупать новую сумочку?». Программа отвечает «Нет», но ты ведь тыкаешь не два, не три, не четыре раза. А столько, чтобы или выпало «Да» пару–тройку раз подряд, или ты имела полное право сказать: «Фу, ерунда эти все ваши гадания!» и пойти со спокойной совестью купить сумочку, — парировала я, прекрасно зная, как моя мама пользуется моим же сайтом.

К слову, узнала она об этом далеко не сразу. Признаться пришлось лишь после того, как пошли первые внушительные суммы денег, которые молоденькая девушка, по мнению моей мамы, могла заработать только одним местом. И это не мозг, как вы понимаете.

В общем, я раскололась, показала, что к чему, убедила мамулю и жутко её расстроила тем, что в «компьютере сидят программы», а не гадалки с дипломом по гаданиеведению, ворожбе и магии.

Глава 2. Что в имени тебе моём?

Такси высадило меня в пяти метрах от дверей ресторана. Признаюсь, ждала, что взрослый и состоявшийся мужчина догадается встретить свою даму в такую погоду с зонтом. Но где вы видели современных галантных мужчин?

Видели? Серьёзно?

Срочно тащите его в ЗАГС, закармливайте борщом с котлетами до состояния арбуза и ни в коем случае не выпускайте из дома без присмотра!

Оу. Так вот, почему мне не встречались галантные мужчины. Их разобрали ещё в школе, наверное. В крайнем случае — в университете. И прячут в надёжном месте — кто у холодильника, кто рядом с мощным игровым компьютером…

Мой же одноклассник оказался с браком и вовсе не ждал меня под дождём. Не ждал он меня и у входа.

Вот козлина!

Я поджала губы и тут же расслабила их. Ещё не хватало заработать морщины из–за какого–то мужчины! Петров пока делал всё для того, чтобы я в нём разочаровалась.

— Добрый вечер. Вы заказывали столик или присоединитесь к вашим друзьям? — уточнили две девушки–администратора хором.

— Добрый. Меня ждёт друг.

— На чьё имя заказан столик? — так же синхронно спросили девушки.

— На фамилию. Петров, — произнесла, надеясь на чудо и свою удачу.

— Петров, Петров… — бормотала одна из девушек, листая записи.

До чего неловкая ситуация! Если с самим Петровым я могла как–то отшутиться или и вовсе увильнуть от столь скользкой темы, то в случае с администрацией ресторана подобные ужимки никак бы не сработали.

— К сожалению, не могу найти вашего Петрова. Скажите, пожалуйста, его имя, я уточню.

Я выругалась про себя. Жестко и бесцеремонно.

И где же ты, госпожа Удача, когда так нужна? Ты ведь всегда на моей стороне.

— Одну минуточку, — попросила я у девушек и достала телефон.

Осталось решить, кому позвонить. То ли сразу Петрову, то ли его другу, о котором так своевременно напомнила мама, только я забыла.

И тут меня осенило! Ну как можно быть такой дурочкой? У меня ведь есть Марго!

Улыбаясь как Чеширский кот набрала номер соседки. Точнее, бывшей соседки, так как квартиру она выставила на продажу, намереваясь полностью перебраться к мужу, а деньги вложить в развитие бизнеса. Умная девочка. Любовь любовью, а брачный контракт подписала, ничем не рискует.

Однако подруга обломила.

— Петрова зовут… Эль, да Петровым его все и зовут. Я напишу мужу сообщение, спрошу. Его вызвали срочно на работу, не могу уточнить сию секунду. И маякну тебе в вотсапе.

— Жду. Спасибо!

— А ты там что, на свидание с ним пошла, а имени не знаешь? — захлёбываясь смехом, уточнила Марго. — Ну ты даёшь!

— Да! Так что сама понимаешь, мужа нужно потрясти поскорее, иначе я так и останусь стоять в предбаннике ресторана голодная и злая!

— Ой, не могу, — умирала от смеха подруга. — Ну надо же!

— Марго, пиши давай своему благоверному. Мне срочно нужно имя Петрова! Не подводи под монастырь.

— Да, тебе туда нельзя, — враз посерьёзневшим голосом произнесла Марго, — тебя там сожгут сразу же!

— Очень смешно! — рявкнула я, отключая номер.

И рассмеялась.

Это она меня просто не видела сегодня. На мне не было ни одной чёрной детали. Кроме волос, разумеется. Снежно–белое платье под горло с узким разрезом, практически не приоткрывающим внушительную грудь, и приличной юбкой на палец ниже середины бедра. Бежевые чулки. Бежевые шпильки. Само приличие. Ангелочек. Полная противоположность себе обычной, ежедневной.

— Эльвира, вот ты где! А я тебя уже заждался!

О, а вот и Петров собственной персоной.

— Привет.

— Привет. Выглядишь потрясающе! Тебе невероятно идёт белый, словно всю жизнь в нём ходила!

Я едва не поперхнулась. Уж кто–кто, а Петров–то меня всю жизнь видел в образе вороны. Ну, не совсем всю, но в старших классах точно.

— Спасибо. Я думала, ты встретишь меня здесь, — произнесла с намёком. Ну не признаваться же ему, что я склеротик вот так сразу. Может, супруг Марго быстро ответит.

— Прости. Я и планировал, но так вышло, что я приехал сильно заранее и встретил здесь друга. Заболтались. Смотрел на часы каждую минуту в ожидании, но… Ужас, до чего ущербно звучат эти оправдания! Прости ещё раз. Постараюсь загладить свою вину.

— Заглаживай, — милостиво позволила я. — После вкусной и неполезной еды я обычно сразу добрею.

— Аналогично!

Мне отодвинули стул, подали меню, позволили сделать заказ самостоятельно, не влезая со своим «ценным» мнением. Что ж, не так всё ужасно. Улыбаемся и соблазняем на узы Гименея.

Через полчаса мы болтали, словно и не было длительного расставания. Я старательно обруливала имя Петрова и так наловчилась это делать, что не испытывала ровно никаких трудностей. Тоже мне, проблема! Пойдём подавать заявление в ЗАГС, узнаю. А не пойдём, тогда больно нужно мне его имя.

— … из универа вышибли, ну и я открыл автосервис в гараже, — делился воспоминаниями Петров. — Если честно, когда начинал, ни черта не умел. До этого только помогал отцу ремонтировать его колымагу, и то по мелочи, да и помогать — не ремонтировать самостоятельно. Но, знаешь, Эль, удача любит храбрых, отчаянных и дурных. Это я сейчас думаю, как так вышло, что я, редкостный жопорук, стал чинить машины и делать это на отлично, а тогда хотел по–быстрому срубить бабла и сбежать в другой город, чтобы не влетело от бати за универ.

— Ничего себе! И у тебя пошло? — удивилась, словно не я накануне допросила с пристрастием свежеиспечённую супружескую пару.

— Ага! Отлично пошло. Как–то я с книгами не особо дружил до этого, а тут увлёкся, читал много по машинам, да и руку набил на простом ремонте. Конечно, косячил безбожно по первости. Брался иногда за то, в чём вообще не сёк, тратил кучу времени, но делал! Правда, неделю, а не день, но делал.

— Я бы так не смогла.

— Ой, ладно тебе! А гадания эти все твои? Будто не видел, как ты выдумываешь из головы все эти предсказания! — не поверил Петров.

Глава 3. На ловца и зверь бежит

Впрочем, свидание так и не стало романтическим. Точнее, стало, но по меркам Петрова. Тьфу ты, Гриши, конечно. Нужно переучиваться, иначе о каких чувствах будет идти речь, если мы останемся в режиме «боевые кони», прошедшие огонь, воду, медные трубы и мои репетиции спиритических сеансов после уроков?

Да ну ё-моё!

Василия! Вася. Васька. Кот. Не Гриша. Совсем сбил меня с панталыку! Что у мозга за прикол такой — запоминать первое, а не второе, правильное?

После ресторана (заплатил он, то есть всё–таки намёк не на коней, а не людей, уже хорошо) мы пошли прогуляться по вечернему городу. Болтали, смеялись, вспоминали бурную школьную молодость и… терпели. Не знаю, терпел ли что–нибудь Петров, но лично я вынуждена была улыбаться сквозь слёзы, так как надела почти новые туфли. Почти новые — это купленные сто лет назад и ношенные тоже сто лет назад. Раз или два.

В общем, омытое моими слезами недоромантическое полусвидание.

Домой пришла самостоятельно, трезвая (после десятикилометровой–то прогулки!), не целованная, и с огромным наслаждением прямо за общей подъездной дверью стянула пыточное орудие двадцать первого века — каблуки.

— Нет, это всё–таки ты! Ну надо же! — раздался голос свыше. Не оттуда свыше, откуда все благоговейно подумали, всего лишь с лестничной клетки первого этажа. — Ну ладно голубой, но белый! Очень непривычно было тебя видеть. Как на свадьбу.

— Привет, Лида. Да, я, — вынуждена была пойти на контакт с соседкой, так как в этот раз сбежать просто физически не могла. Ступни жгло огнём, и я не говорю о страшенных мозолях, которые наверняка уже во всех выступающих местах.

— Туфли натёрли? Заходи, я тебе дам прекрасный пластырь. Сразу уйдёт и боль, и дискомфорт, с ним можно даже душ принимать, сутки держится. Сама недавно его открыла для себя. В таких зелёных пластиковых коробочках. Может, знаешь?

— Знаю, но дома не держу, так что давай, делись по–соседски. До аптеки я не дойду, лучше отдам тебе потом должок.

Лида что–то щебетала про разные пластыри, мозоли, я слушала вполуха, поддакивала и заклеивала пострадавшие части, поэтому не совсем поняла, в какой момент согласилась на чай с конфетами.

— … и я подумала, раз уж эта молодая нахалка, девица лжегея Игоря, стала старшей по дому и я теперь свободна от различных забот и работ общественного характера, в компании у меня всё схвачено, нет глобальных проблем, так почему бы мне действительно не выйти замуж? Букет, он ведь должен в любом случае сработать, даже если включится эффект плацебо.

— Почему бы и нет? — поддержала её.

Как бы меня, да и всех остальных соседей, не бесила наша неподражаемая Лидия Ивановна, зла я ей не желала. Может, найдётся мужчина, способный её терпеть, да и станет она более приятной личностью.

«Эх, Эльвира, Эльвира, такая взрослая, а в сказки веришь», — не промолчал внутренний голос.

— В общем, я посмотрела на твоё преображение, тебе так, кстати, хорошо, и решила, что мне тоже нужно измениться. И стать, наверное, более мягкой. Поэтому я съездила и купила себе годовой абонемент в фитнес–клуб, буду ходить на йогу, ну и ещё на что–нибудь, там уже разберусь. Как–то никогда не занималась спортом, от природы худая.

«Это ты от злости», — прокомментировала про себя ядовито, по привычке. Лидия Ивановна в роли старшей по дому затерроризировала всех, превратившись за пару лет правления из эффектной яркой женщины в склочницу–старушку (не внешне, но по ощущениям и по отвратительному поведению).

— Спорт — всегда хорошо. Лида, я пойду домой, устала ужасно, встречалась с одноклассниками, — немного погрешила против истины. Желания рассказывать про свидание не было никакого, а в таком уютном формате посиделок, вроде как, следовало бы, даже из чистой вежливости. Тем более, в разговоре о замужестве.

— С одноклассниками? Тю, — протянула соседка. — Я‑то думала, ты ради мужчины принарядилась. Тебе, кстати, очень хорошо без чёрного, а то ворона вороной. Может, со мной в зал? Тоже себе мужа найдёшь, — так, словно её план по внесению штампа о регистрации брака в паспорт уже был реализован, добавила она.

— Спасибо, — поблагодарила спокойно, не скрипя зубами, всё–таки Лидия Ивановна — это Лидия Ивановна, такта и обходительности от неё не жди. Проще принимать такой, какая она есть. — В зал не хочу, и так, вон, по десять километров топаю в день. На каблуках! Задница качается только так!

— Будешь своё бельишко сама рекламировать, — хохотнула женщина. — Кстати, загляну к тебе в магазин на днях.

— Отлично!

На том и распрощались.

Как только я переступила порог собственной квартиры, тут же прилетели сразу три сообщения. Конечно же, это были Маргоша с важным, но запоздалым донесением об имени загадочного Петрова, муж Маргоши, который продублировал сообщение (и это при том, что я ему свой номер не давала и его не брала, хорошо, хоть представился), третье же сообщение было с незнакомого номера.

«Ну ты, мать, даёшь! Васёк он».

— Зашибись! Похоже, уже весь город в курсе, что я забыла имя собственного одноклассника. Вроде бы, и не в деревне живу, а ощущение полного погружения. Что соседи по подъезду — как на подбор, НКВД отдыхает, что какие–то знакомые или даже одноклассники… В общем, кто–то.

Напечатала прямо из коридора: «А это, собственно, кто?», отправила, затем устыдилась хамству, но тут же себя утешила. Пишут всякие с незнакомых номеров, издеваются, ржут. Хоть бы представились. Взяли бы пример с доблестного ФСБ.

«У меня страшное желание сказать тебе только фамилию и пригласить в кафе. Посмотреть, как ты будешь выкручиваться во второй раз».

— Нет, ну что за гады кругом! Бедная девушка попала в неловкое положение, так сразу надо поиздеваться!

Не стала отвечать этому извергу, у меня ещё куча дел.

Как бы я не устала, а как в той избитой интернет–шутке, доросла уже до возраста, когда понимаешь, что после любого мероприятия важно смыть косметику и лечь спать, непременно дома, чтобы просыпаться в уютной и знакомой обстановке. И уж точно не отвечать каким–то… нехорошим личностям. Пусть продолжают веселиться самостоятельно. А я завтра позвоню Маргарите и попрошу узнать, кто это у нас такой бессмертный. И, может, тряхну стариной, какую–нибудь гадость на него нашлю. Жаль только, ведьма я не потомственная, а как опёнок — ложная. Из всего ведьмовства волосы чёрные, да характер мерзкий. Но так, душу отвести, это я могу. Для самоуспокоения!

Глава 4. О пользе скалок

С утра я решила заявиться в офис. Сотрудники мои работали посменно, а некоторые так и вообще без выходных, предпочитая разорять меня самым безжалостным образом — двойной размер оплаты манил их больше, чем хорошая погода за окном.

— Инна Евгеньевна, что–то вы сегодня рано, — заметила я нашу главную соню компании.

— Да давление прихватило ночью, напилась таблеток. Вот, решила не маяться дома, а приехать и составить гороскопы платникам. Много что–то вчера прилетело и все на замужество.

— Ну так, это наша основная клиентура.

— А я бы и вам, Эльвира Александровна, составила бы гороскопчик. Не хотите? — предложила самая коммерчески ориентированная из моих старушечек–сотрудниц.

Когда–то давно, по совету мамы, я взяла к себе несколько её шапочных знакомых, помешанных на гороскопах. Они самостоятельно изучали тонкости астрологии и много лет составляли гороскопы себе, друзьям, близким и знакомым. Бесплатно.

— А здесь и им копеечка какая–никакая, и у тебя гороскопы настоящие. Да и люди нормальные, ответственные, а не эта шелупонь, шарлатаны, как везде, — выдала мама. Как ни печалилась она моему «бизнесу», но мама — это мама, помогала и словом и делом.

И это её предложение оказалось отличной идеей. Бабульки работали с огромным энтузиазмом и первое время совсем за копейки. Раскрутились мы довольно быстро, из собственных квартир переехали в красивый большой кабинет с панорамными окнами, и зарабатывали они теперь на своём хобби как не каждый краснодипломник в офисе.

Та же трудолюбивая Инна Евгеньевна вообще пару лет назад освоила компьютер, к которому сперва боялась и подходить, всё на бумаге высчитывала, и периодически работала из Таиланда или из нежно любимых ею китайских санаториев. И других этим «заразила».

— Вы же сами говорите, что работы много, так что не стоит отвлекаться, — отмахнулась я от предложения. Хоть у нас на сайте и в почте были тысячи отличных отзывов, а всё равно я не особо доверяла гороскопам. И в магию не верила. А вот в эффект плацебо — даже очень.

— А мне было бы интересно. Вы у нас такая красивая, да ладненькая вся, настоящая женщина, а всё одна да одна, — начала свою вечную песню сотрудница.

И это был, пожалуй, единственный минус при работе с возрастными подчинёнными. Как бы ни соблюдали они субординацию, всё равно нет, нет, да и вылезало это личное и снисходительное отношение старшего поколения к младшему.

Впрочем, мы сосуществовали довольно мирно и уважали друг друга, потому ограничивались намёками.

— Есть у меня жених. Даже два, — решила я всё–таки поделиться последними изменениями в личной жизни. Знала — Инна Евгеньевна не из любви к слухам и сплетням спрашивает, а по–настоящему переживает. Уже столько лет мы вместе, почти как одна семья.

— А как выбирать–то без гороскопа? Узнайте–ка мне, Эльвира Александровна, даты рождения, желательно время ещё… — тут же переключилась на любимую радиоволну «Гороскоп-FM» небезразличная сотрудница.

— Если сама не выберу, узнаю, — пообещала с улыбкой. — А теперь давайте поработаем. И посмотрим, во сколько появятся наши остальные боевые единицы, разоряющие меня каждым внеплановым выходом.

— Дык, работы много, — встала на защиту коллег Инна Евгеньевна.

— Да знаю я, знаю. Смотрела вчера почту. Если тай пойдёт, надо будет ещё кого–нибудь привлекать.

— Не надо кого–нибудь, мы сами справимся. Я на Новый Год хочу с семьёй полететь в Европу, так что готова к труду и обороне в выходные и праздничные дни!

— Вот и приступайте, Инна Евгеньевна. Только берегите здоровье. Давление — это вам не шуточки.

— Да пора в Китай ехать, укольчики колоть волшебные. Буду как новенькая.

Ан нет. Есть ещё один минус — иногда очень тяжело прекратить болтовню. Потому я просто кивнула и открыла рабочий ноутбук. Из–за вчерашнего свидания и вечерней переписки с Измайловым отложила все не срочные задачи, так что сделать их нужно было обязательно сегодня, чтобы не превратились в срочные.

К обеду в офисе появились практически все. Сообщение, что Злыдня в офисе они получили сразу, я знала, что у банды старушечек есть чат в вотсапе и они активно его эксплуатируют. Расстроились, конечно, что не смогут дописать себе лишних часов, отработанных в выходной день, но пришли.

Я из чистой вредности не говорила им, что карточки на входе в офисное здание не только отмыкают замки, но и фиксируют, кто во сколько приходил и уходил, так что реальное положение дел поступало в виде специальной таблицы раз в месяц и количество отработанных часов, проведённых в офисе, мне даже считать не надо было. Но эти прохиндейки сильно не привирали, так что я их не террорила. Можно сказать, прощала в виде премий за отработанное сверхурочно по вечерам. Взаимозачёт.

Мой рабочий день подходил к концу, когда телефон пиликнул сообщением — Измайлов сообщал, что освободился и готов за мной заехать в любую точку земного шара.

«Хотела бы дать тебе координаты какого–нибудь безлюдного острова, но я, к сожалению, не там», — написала, стараясь не дать сползти серьёзному деловому выражению с лица. Улыбка так и просилась!

Но нельзя. Мои любимые старушечки бдят. Если поймут, что переписываюсь с мужчиной, да ещё и после утреннего признания (ну и что, что сказала одной–единственной, хранят тайны они исключительно по–женски: группой), они бросят работу и будут допрашивать меня эдаким родственно–оберегательным тоном, что уйти по–английски не выйдет, только со скандалом или после полнейшей дачи явок и паролей.

«Мы это исправим. Жду адрес и время встречи», — в несколько более деловой манере написал мужчина.

Я спокойно ответила, спокойно дописала письмо, так же спокойно закрыла ноутбук, попрощалась с коллективом и вышла за дверь. Душа пела. «Мы это исправим»… До чего по–мужски. Как здорово! Надеюсь, не обманет. Только где какие–нибудь затерянные тропические острова а ля Мальдивы и где Владивосток? Но посмотрим. Сергей был толковым парнем, а умные мужчины ухаживают нетривиально.

Глава 5. Необитаемый остров

— Кстати о Ваське, — произнёс Измайлов через пару минут. — Ты с ним встречаешься всерьёз или как?

— О, божечки–уточки! Только не говори, что он послал тебя на разведку! — ужаснулась всерьёз.

— С ума сошла? Нет, конечно. Да и мы, признаюсь, стали куда прохладнее общаться за эти годы.

— Почему?

— Он быстро разбогател и изменился, — сказал Сергей без выражения. — Но мы друзья.

Видно было, что тема больная. И я не была удивлена. Многие, даже самые, казалось бы, хорошие люди с приходом в их жизнь больших денег пробуждают своих демонов и те словно захватывают над ними власть. Хотя моя мамуля говорит, что это просто скрытая прежде гниль вылезает.

Хотя, признаюсь, я не заметила в Петрове ничего неприятного. Изменился, конечно, возмужал, но плохим человеком, на мой взгляд, не стал. И зажравшимся — тоже.

— Жаль. А ты?

— Интересуешься с какой целью? — уточнил игриво мужчина. — Строишь планы по созданию семьи с таким обалденным мужиком и примеряешься, буду ли я тебе выдавать денежки в декрете?

— Фу таким быть, Измайлов! Я, чтобы ты знал, зарабатываю весьма прилично!

— Знаю. Магазин белья, мне Василий рассказал. А ещё у тебя по–прежнему любовь ко всему мистическому. Точнее, любовь к деньгам, в мистику–то ты никогда не верила! — расхохотался в голос этот… конь!

— До чего ты гадкий. Мы с тобой не так много общались в школе, чтобы ты так хорошо меня знал, — произнесла немного обиженно.

— Я наблюдательный. Ну и я в школе с ума по тебе сходил.

— Да ну! Серьёзно, что ли?

— А то! Только ты, балбесина, прирождённая динамщица.

— Я? С ума сошёл, что ли? Да я даже на свиданиях иногда за себя плачу, чтобы не быть никому ничем обязанной! И никогда не принимаю дорогих подарков. И вообще!

— Не заводись, я о другом. О твоём дружественном обращении. Ты со всеми дружишь и никого не подпускаешь к себе ближе. Ты когда в старших классах округлилась, по тебе вся школа с ума сходила. А ты типа не замечала.

— Да я реально не замечала.

— Не верю, Эля. Ты ведь не слепая. За тобой толпами ходили. Собственно, именно из–за этого, а не из–за карт тебя прозвали ведьмой. Девчонки завидовали. Это нельзя было не заметить. Вообще никак.

— Серьёзно тебе говорю! Я действительно со всеми дружила и не видела никаких подкатов. Да ну. Ты выдумываешь всё. А девчонки — это девчонки, им не угодить.

Я напрягла извилины. Что там было в старших классах? Я тогда увлеклась мистикой, ходила в своих любимых вороньих нарядах и развлекалась летающими шторами, подозрительными звуками в шкафу (кузнечики в домике папье–маше), да и вообще получала от жизни все мыслимые и немыслимые и вполне невинные удовольствия. Смотрела ли я на мальчиков? Не-а. У меня был сосед Коленька, по которому я с ума сходила с садика, но он был плохим мальчиком и не обращал на меня внимание, а я сохла от любви, притом прекрасно осознавала, что любовь эта вымышленная и показушная, чтобы было. Так удобнее общаться с подружками.

— Надо было тебя всё–таки поцеловать, — вдруг сказал Сергей. — Ты была такая смешная в свой выпускной. Пьяненькая, хихикающая. Такая непривычная. И очень женственная.

— Да уж, пьяненькая и хихикающая — это лучший комплимент в моей жизни! Несите статуэтку, будем награждать победителя в номинации «Отвратный комплимент года».

— Ну ладно тебе, не злись.

— Я не злюсь.

— Бесишься. Вон, как поддельная грудь вздымается!

Я посмотрела на этого смертника со всей яростью, на которую была способна. Нет, ну он определённо нарывается.

— Только не бей меня, ручки заболят. Под сиденьем твоим есть бита, возьми её.

— О, да ты у нас, оказывается, бейсболист, — ядовито пропела, издеваясь. Фишка возить в машине биты меня всегда приводила в состояние дурной истерики. Куда ни плюнь, попадёшь в спортсмена, правда, ни одного поля для бейсбола, но это уже другой вопрос.

— Не я, Петров.

— Хорош же друг. Портишь его репутацию всё больше и больше, а я, может, замуж за него собралась!

— За кого?! Замуж? Сдурела, что ли?

— А что? Плохая я невеста? — спросила с металлом в голосе.

— Да нет, хорошая, хорошая. Не тянись ты за битой, пожалей уж меня, несчастного.

— Чего это ты несчастный?

— Ну, с невестой друга на свидание — это, знаешь ли, перебор.

— А почему сдурела? Давай уже, колись. Что в Петрове плохого и не подходящего для приличной женщины вроде меня?

— Да вы оба хороши. Ты собралась замуж за одного, а гуляешь с другим, — начал он с меня. И я тут же огрызнулась, ведь правда глаза колет.

— Я, может, всех мужчин холостых присматриваю в мужья. Знаешь ли, в мои почтенные годы уже не нужны отношения в никуда.

— Ну вот на Петрова не смотри. Говорю исключительно из дружеских побуждений. Он хороший, даже сейчас хороший, и друг, и партнёр надёжный, но в нём есть то, что тебе никак не подходит. Просто поверь.

— Сказал «А», говори и «Б».

— Я и так сказал больше, чем нужно, Эля. Удовлетворись моим мнением.

— Я так не умею.

— А ты попробуй.

Он вдруг подмигнул и улыбнулся. Но в глазах его была грусть. И виновата в этом была я. Ну зачем, зачем брякнула ему про Петрова? Тем более, у нас всё–таки свидание. Почтенная уже женщина, а мозгов как у подростка. Тоже слишком расслабилась в его присутствии. Есть что–то такое странное во встрече через годы. Вроде бы и незнакомцы, а родные и близкие. И совершенно невозможно держать себя в узде на все сто процентов. Теряешь бдительность на каждом шагу.

— Ладно, если ты лишаешь меня кандидатуры Петрова, то должен предложить кого–то взамен, а то это бесчеловечно. Я там два часа позорилась, выясняя его имя, и теперь выходит, что напрасно? Знала бы, что ничего не светит, пришла бы и рявкнула: «А ну, иди сюда, Петров! Как зовут, колись давай!», — произнесла я задорно, чтобы хоть немного развеселить погрустневшего Измайлова.

Глава 6. Френдзона, танцы и выводы

— Как–то неловко вышло. Наверное, все эти команды: целуйтесь, наклоняйтесь, станьте так, нагнитесь эдак — не для нас, да? — озвучил в виде вопроса возникшую проблему Измайлов.

Я же сидела истуканом в своём кресле и думала, чего мне, козе придирчивой, надо. Ещё несколько дней назад я всерьёз размышляла, что мне подойдёт практически любой более–менее привлекательный мужчина, главное — выйти замуж, забеременеть и потом, если любовь–морковь не выйдет, можно махать возлюбленному ручкой и жить дальше. А что в итоге? Сорванное по моей же вине свидание.

А ведь Сергей расстарался. Придумал нечто действительно необычное, романтичное, интересное.

Я вспомнила фильм «О чём говорят мужчины» и представила, по совету одного из героев, что ко мне пришли фашисты и спросили: «Что мешает вашим отношениям с Измайловым Сергеем, Эльвира? Если скажешь правду, мы тебя отпустим. А нет — расстреляем».

И что же? Мысли бешеными блошками скакали в голове и не желали укладываться в ряд, поддаваться анализу. Фашисты хмурились, я переживала, что расстрел не за горами, и вдруг — о чудо! — пришло осознание.

Гаденькое слово «френдзона» вылезло из–под груды вариантов, взобралось на вершину и, гордо притопнув ножкой, водрузило свой флаг.

«Грязное знамя грязного дела», — почему–то всплыла фраза из произведения Фазиля Искандера.

Френдзона — столь же неприятная штука, притом не суть важно, с какой ты стороны, ты любишь или тебя любят.

Мы с Измайловым были именно в таком положении со школы. И если я не замечала этого тогда, то сейчас, по прошествии стольких лет и после его откровений, осознала со всей неизбежностью. Вот, что мешало сейчас выстроить отношения.

Только вот вопрос, а так ли заинтересован во мне Измайлов или вся сегодняшняя романтика, цветы, сапы, комплименты, милые разговорчики про свадьбу и детей — это жестокая месть за моё прошлое безразличие? Влюбить и бросить — почти доисторический метод.

Казалось бы, взрослый, состоявшийся мужчина не должен так себя вести, слишком по–детски, слишком глупо, но сколько примеров из жизни, фильмов, книг… Не счесть!

— Видимо, да, — я постаралась вежливо поддержать разговор, но голос дрогнул. Подозрения во мне лишь крепли, и я расстраивалась всё сильнее и сильнее. И разочаровывалась.

— Эль, ты чего?

— Ничего, всё в порядке.

— Эль, не грузись. Ну, немного не вышло. С кем не бывает? Не так просто возродить отношения спустя годы. По сути, мы изменились, стали совсем другими людьми, отдалились. При этом пытаемся вести себя, как старые–добрые знакомые. Правда, ты по–прежнему меня динамишь.

— А что, я должна после первого же свидания прыгнуть к тебе в койку? — недовольно буркнула я.

— Сама придумала — сама обиделась, да, Эля? — ухмыльнулся Измайлов добродушно. — Как это по–женски. Я имел в виду другое. Ты всё так же видишь во мне только друга.

— Потому что только друзья вправе расспрашивать, откуда у меня четвёртый размер и раздавать советы, как мне, взрослой женщине, себя вести.

— Ладно, я понял. Давай так: будем встречаться не как мужчина и женщина, а как друзья. Может, пройдёт время и ты передумаешь. Увидишь–таки во мне мужчину, а не прыщавого задрота.

— Фу, Измайлов! — возмутилась я всерьёз. — Нельзя так говорить!

— Да ладно. Я таким и был в твоих глазах. У тебя пока две картинки не складываются, — рассмеялся он. — Не будем гнать лошадей, будем дружить.

— А ты сможешь?

— А что мне остаётся? Ты же ко мне совсем ровно дышишь. Ну, кроме случая на кухне. Так что, если долго будешь думать, может, совращу тебя и дело с концом! — пошутил мужчина, но прозвучало это отчего–то серьёзно.

— То есть, мы не встречаемся, мы друзья. И мы можем встречаться с другими мужчинами и женщинами? — уточнила я.

— Ну, если ты настаиваешь, — сделал реверанс в мой адрес Измайлов. — Я привык к регулярному сексу и ждать три года, когда ты созреешь, не смогу. Может, ты будешь думать три года, но в моей постели? А там, глядишь, забеременеешь, и думать не придётся…

— Облезешь неровным слоем, — буркнула я, нахохлившись как воробей. И так и просидела до самого дома.

Когда машина припарковалась у подъезда, первым делом я увидела лицо Лидии Ивановны, точащее из открытого окна. Ждёт, прямо–таки испереживалась вся за мою невинность.

«Ну, будет тебе, клюшка старая, представление!» — зло подумала я про себя. Как же достали все эти соглядатаи! Не подъезд, а филиал ада!

Краем мысли я осознала, что злилась не на Лидочку, а на себя, но сейчас ярость клокотала и требовала выхода.

Я выскочила из машины, не дожидаясь, когда галантный кавалер Измайлов откроет мне дверь. Он не успел буквально на доли секунды. Я же приблизилась к нему первой, привстала на цыпочки, прошептала театральным шёпотом, чтобы услышали все, кому не спится: «Это было незабываемо!», и впилась в его рот сумасшедшим поцелуем, вымещая весь тот взрывной коктейль эмоций и чувств, что сейчас испытывала.

Голова отключилась почти сразу. Какая Лидия Ивановна? Какие наблюдатели? Тут вспомнить бы, как тебя зовут! Измайлов не был новичком в поцелуях, более того, он был настоящим профи!

Я клещом вцепилась в его плечи. Ни за что не отпущу. Целуй дальше! И да, вот так держи за талию.

Рука мужчины соскользнула на самую прокачанную в моём теле часть — ягодицы. Крепко сжала. Уверенно, по–хозяйски. И в голове взорвался фейерверк.

Он не хотел отпускать. Уверена, если бы я пригласила его домой, у меня был бы самый потрясающий секс в жизни. Но… нет. Мой дом — моя крепость. Если друга я могла туда пустить, то мужчину — только того самого, в ком уверена.

Убеждения — иногда лучшая защита женщины.

С трудом, но смогла отлипнуть от Сергея. Правда, покачнулась, схватилась за него. Даже головой потрясла.

Ну не может быть ТАКОГО поцелуя с другом! Не может!

— Серёж, я домой.

— Понял, не дурак. Эль, — позвал он, когда я уже сделала шаг в сторону.

Глава 7. Беру третьего

Я сидела на работе в белой футболке, таких же кроссовках и чёрных джинсах. Сказать, что мой коллектив, состоящий из одних, знавших меня как облупленную, бабушек был в шоке, ничего не сказать. Они в прямом смысле слова не могли работать.

К обеду начались осторожные расспросы, всё ли у меня в порядке, не заболела ли, может, приснилось чего с нехорошим намёком, так научим, детонька, как избежать страшного.

Пришлось признаться, что проспала, не выспалась и стиль одежды решила сменить. Что ни говори, а Измайлову удалось заронить в моё сознание зёрнышко, что приличной «мадаме в модном туалете» пора бы и соответствовать не только образу ведьмы Эльвиры, но и статусу бизнесвумен.

Надо сказать, мои любимые сотрудницы (во всех смыслах этого выражения, периодически даже в саркастическом) — не чета бабулькам на лавочках у подъездов. Им мой облик нравился.

— Надеюсь, это не из–за мужчины. Мужчины того не стоят. Меняться нужно только ради себя, — бухтели они весь день под нос, но так, чтобы я слышала, а ещё обсуждали, но не предметно, а вроде как отстранённо.

— Дамы, — произнесла директорским тоном, посмотрела укоризненно. На меня тут же устремились обиженные взоры, мол, ну чего ты, Элечка, мы ведь переживаем за тебя, как за родную. — Я уже выросла из гольфиков и зависимости от чужого мнения, но работать в такой атмосфере совершенного невозможно. У меня сегодня двойное свидание и я, как вы видите, не наряжалась. Но давайте вы это всё обсудите, когда я уеду, хорошо?

— Элечечка, милая, но ты ведь уедешь поздно, нам придётся задержаться.

— Именно. И так как задержитесь вы из–за того, что весь день обсуждаете мой внешний вид, доплачивать не буду, — предупредила своих хитрюль.

Думаете, хоть одна устыдилась? Квак бы не квак! Но приступили к работе и замолчали — уже хорошо. Однако, я тоже потратила много времени на подслушивание их разговоров и поддержание беседы при необходимости, так что в кино вынуждена была ехать из офиса, ещё и прослушивать часть новой почты и надиктовывать ответы. Хорошо, удачно подобрала программу, переводящую голос в текст. Осталось только проверить, расставить знаки препинания там, где пропустила, скопировать и отправить адресатам, но это уже, конечно, из дома или, если получится, из кинотеатра. Вся надежда на то, что Петров задержится или заболтается с Измайловым и я нагло поработаю.

Здравый смысл шептал, что с таким подходом к свиданиям холостяковать мне вечно. Мужчины любят внимание, любят, когда их слушают, ими восхищаются. Я же, кажется, была мужиком. Так как любила всё это не меньше.

Подземную парковку знала отлично, поэтому выбрала стратегическое место — где не проходят случайные люди. Открыла багажник, достала одно из платьев, что посоветовала замечательная Татьяна, которая уже второй день работала у меня в магазине и делала недельную выручку. Чудо, а не женщина! Буду платить ей премии и приклею супер–клеем к рабочему месту.

Резервные туфли в количестве семи коробок наконец–то пригодились, так что через пять минут я уже стояла как приличная барышня. Сильно решила не краситься. Миланка это сделает за двоих, это раз. Да и мужчины будут смотреть больше на неё, это два. Соревноваться бесполезно. Да и не в моих интересах. Лучше сразу посмотреть, на что годятся мужчины. Проверка на вшивость, так сказать.

К назначенному времени подошла в условленное место. Миланы, конечно же, ещё не было не то, что в кинотеатре, в районе, а вот Петров с Измайловым присутствовали.

— Элечка! — первой увидел меня Петров и заорал на весь зал.

Хотела ответить ему тем же тоном, но запнулась, имя вылетело из головы. Не Гриша, значит, Василий, ага.

— Привет, Вася. Привет, Серёжа, — как приличная девочка с бантами и ранцем, поприветствовала школьных знакомых. — Рада вас видеть.

— Прекрасно выглядишь, Эльвира, — отвесил комплимент Измайлов и, склонившись к руке, коснулся её поцелуем.

— Да, Эль, выглядишь на все двести процентов, — подтвердил Петров, обнимая меня за талию, притягивая к себе. Но по–свойски, дружески. — Где там твоя незамужняя одинокая подруга? Сколько ей лет? Ну скажи, скажи, что до двадцати.

— Чуть старше, — дипломатично ответила я.

— Чуть — это на год, на пять, на десять? У вас, женщин, такие неожиданные понятия по времени и пространстве, — поделился Петров. — Я, между прочим, жениться уже думаю. Врач сказала, что жена должна быть моложе, а то при родах после тридцати… Упс, прости, Эля, — сообразил, какую феерически неуместную дичь он несёт на «свидании».

Я хотела уже, было, про себя выдохнуть. Вот и отпала иллюзия выбора. Петров меня и не рассматривал. Значит, можно сосредоточить все силы на Измайлове, да и охмурять его со спокойной совестью, ведь дружбе мужчин это не навредит.

Но тут в полном разнообразных звуков огромном зале воцарилась тишина. На секунду–две, но люди задержали дыхание, замолчали и выдохнули настолько одновременно, словно долго репетировали.

Милана не шла, выступала. Каждый шаг — произведение искусства. Покачивание бёдер деликатное, плавное, не пошлое и не наигранное. Идеальная пластика движений.

Даже я замерла, разглядывая принарядившуюся красотку. Завитые в тугие локоны выбеленные до платинового блондина волосы спускались почти до талии. Длинные пушистые ресницы оттеняли светло–голубые глаза. Короткое серебряное платье не скрывало ни сантиметра её совершенных ног.

Шла Милана на огромных кинжально–острых шпильках так уверенно, словно была в любимых домашних тапочках. Они звонко цокали по гранитной плитке, ещё сильнее привлекая тем внимание к сногсшибательной женщине, хотя, казалось бы, куда уж больше.

Я вспомнила, что вообще–то нахожусь здесь «на задании», и перевела взгляд на своих спутников. Кто бы сомневался, что Милана их привлечёт?

Но смотрели они исключительно по–мужски оценивающе, а не как молодые парни, способные потерять голову от страсти. Но тоже восхищались. Спишем пока на нормальную мужскую реакцию, а там посмотрим.

Глава 8. Утро с Миланой

В кино не обошлось без приключений. После просмотра Милана зацепилась каблуком за ковролин и едва не упала. Измайлов, конечно, галантно её подхватил, не дав расшибить лицо или колени, и я заметила, как мужская рука сползла с талии на пятую точку девушки, легонько сжала.

И это в присутствии той, которую он едва ли не замуж звал!

Вот тебе и заучка из школы, порядочный человек и лучшая кандидатура. Говорю же: люди меняются и не всегда в хорошую сторону.

К Милане претензий никаких, даже огромное спасибо. Отвадила меня от красивого мужчины, оказавшимся на поверку, с гнильцой.

Так что, буду ждать вариантов от Петрова, а со школьными друзьями продолжать в том же духе — или видеться раз в двадцать лет или дружить домами.

— Предлагаю продолжить в ресторане, — сказал Измайлов, когда мы вышли на свежий ночной воздух.

— С удовольствием, — проворковала Милана, цепляясь за его локоть. — Элечка, ты как?

— Я пас. Взяла рабочий ноут, буду клацать до полуночи минимум и лопать чипсы, пока не превращусь в тыкву.

— Я тоже, — ответил Василий, хотя его пока никто и не спрашивал. — Вы тогда поезжайте, а я Элю домой отвезу.

— Я за рулём, — сказала, испытывая лёгкое разочарование. Ну что мне стоило приехать на такси?

«Или промолчать. Хотя в моём случае, варианта промолчать нет изначально», — прокомментировал внутренний голос.

— Проведу тебя до машины, — нашёлся Петров и окончательно спровадил друзей: — Пока! Рад был познакомиться, Милана.

С прощаниями не затягивали, хотя Измайлов очень выразительно на меня смотрел. А чего он хочет? Сегодня клеит ко мне ласты, завтра щупает мою подругу за задницу. Да пусть катится к чёрту! Видимо, что–то такое было написано на моём лице, так как через минуту мы с Петровым уже помахали платочком вслед сформировавшейся возбуждённой парочке.

— Не может Сергей отказаться от столь откровенно предлагающей себя дамы, — сказал Вася.

— Я думала, ходок по женщинам из вас двоих больше ты.

— Целомудрие не исповедую, но к куклам давно потерял интерес. Не хочешь прогуляться или тебе рано вставать?

— Прогуляться хочу очень, но мне действительно нужно поработать. Я бы пригласила тебя в гости на чай с мясом, но нашу местную гарпию инфаркт хватит, если она тебя увидит.

— Чай с мясом — это то, что нужно, — расхохотался Петров. — Может, если она такая гарпия, то и не стоит её жалеть?

— Думаешь? — Посмотрела на мужчину с сомнением. — Лидия Ивановна недавно видела, как меня привёз Измайлов. Я ещё и назло ей поцеловала его прямо под подъездом, — немного погрешила против истины. Или не погрешила. — Если я сегодня приеду с тобой, мою репутацию втопчут в грязь.

— Вот Серёга…

Василий явно был недоволен, но чем, я не поняла. Казалось бы, что такого, ведь мы друзья? Ан нет, расстроился.

— Выбесила меня Лида страшно. Но то дело прошлое. Я пойду, ладно?

— Нет, я проведу. Не дело красивой женщине ходить одной по ночи.

Мы умудрились заболтаться и простоять у машины ещё минут тридцать. Приятная прохлада ночи, звёзды над головой и дружный, совершенно неприличный ржач. Не смех, не хохот, не хихиканье, а самый настоящий истерический ржач.

Два коня. Боевых.

— Давно я так не веселился. С тобой невозможно заскучать, Элечка. Понимаю, что тебе нужно работать, поэтому сегодня я тебя всё–таки отпущу, но завтра после работы мы идём гульванить по всем низкопошибным заведениям города. Как на это смотришь?

— Ужасно положительно!

— Вот и отлично. Уйдём в загул. Форма одежды парадная: драные джинсы, майка или футболка и кожанка. Есть у тебя?

— Ага.

— Будем перемещаться на мотоцикле, потом напьёмся вдрызг и домой на такси. Хороша идейка?

— Лучше не придумаешь! — ответила совершенно искренне. — Я никогда в жизни не напивалась вдрызг и не каталась на мотоцикле.

— Вот и исправим это упущение, — пообещал Петров. — Всё, а теперь ныряй в карету, дорогая Золушка, до полуночи не так уж далеко, тебе нужно ещё намазаться крЭмом, обложиться чипсами и превратиться в тыкву, насколько я помню.

— После сегодняшнего обжорства проблем с этим точно не будет.

— Ты в любом виде будешь красавицей. Спокойной ночи, Элечка.

— Сладких снов, Петров!

Конечно, ни о каких чипсах на ночь не было и речи. Я их выбросила в ближайший мусорный бак. И так лишние калории. Получила удовольствие и достаточно.

Дома с удовольствием приняла душ, намазалась лосьоном, приклеила к морде лица тканевую маску и села работать. Письма поступали круглосуточно, часть я обрабатывала сразу, часть распределяла между сотрудниками. На мою долю сегодня с утра прилетело немало, а пока я филонила и отдыхала, добавилось ещё столько же. Так что засиделась прилично. Здорово мотивировала завтрашняя прогулка, поэтому постралась сделать как можно больше, чтобы завтра иметь возможность уйти пораньше со спокойной совестью.

Утром пробежала пару километров, купила кофе и заглянула к Милане. Та только встала и просто молча кивнула в сторону кухни. Но стаканчик с капучино отобрала и жадно к нему присосалась.

— Тебе на работу через час, а ты еле ползаешь, — заметила, усаживаясь на своё любимое место — в уголочек. Я по–свойски забралась с ногами на диванчик и пила кофе.

— Поздно легла. Или рано. Ощущение, что вообще не ложилась. Омлет будешь?

— Ага. Хорошо посидели?

Признаюсь, мне любопытно, да. Мало ли, как там Измайлов себя вёл.

— Отлично. Ходили в «Кофемолку», я не удержалась и слопала бефстроганов с пюре. Углеводы, конечно, но так вкусно. Иногда можно.

Милана щеголяла в коротком красном шёлковом халатике на голое тело по кухне и готовила мне еду. Обожаю такие мгновения. Мы не были подругами в полном смысле этого слова, но общались по–соседски и иногда вместе гуляли. А вот такие завтраки — почти наша традиция. Я ей кофе, она мне завтрак. Идеальные отношения.

Глава 9. Те самые вареники и начало потрясающего вечера

К вечеру я подготовилась особо тщательно. Смоки айс, тёмно–вишнёвая помада, собранные в две объёмные косы волосы, зелёная кожаная куртка с заклёпками, черные джинсы и маечка на тонюсеньких бретельках. А ещё, я впервые надела бельё без пушапа. Красивый кружевной комплект белья давно пылился в шкафу и ждал своего часа — когда я смогу расслабиться по–человечески и побыть просто Элькой, а не в образе Эльвиры Повелительницы Тьмы.

Петров заявился с цветами. Небольшой, но стильный и радующий глаз букет полевых или похожих на них цветов, никогда не была в них сильна.

— Какой аромат, — восхитилась я, принимая подарок. — Красота! Мне никогда не дарили таких букетов, всё больше розы.

— Ты знаешь, я всю жизнь дарил только розы, так как в цветах ни черта не смыслю, но тебе захотелось сделать особенный букет. Надеюсь, ты не против.

— Что ты! Наоборот! Сразу поедем или чего–нибудь выпьем? — крикнула из кухни, наполняя вазу водой.

— Чего орёшь? Я здесь уже, — откликнулся Петров. — Как скажешь, так и сделаем. Ты можешь пить всё, что хочешь, а мне чаю, если можно. Я прямо с работы к тебе рванул.

— Может, ужин?

— Эль, я бы с удовольствием, но я обещал тебя развлекать, а не эксплуатировать. Поем в кафе.

— Точно? — уточнила на всякий случай. Идея заботы от Петрова была весьмя приятна, но и накормить друга — тоже удовольствие. — Мне не сложно.

— А что у тебя есть? — совсем другим тоном спросил Василий.

— Я вообще стараюсь есть по вечерам полезную еду, так что у меня салат овощной, мясо и овощи на гриле. Но ещё есть вареники домашние с картошкой. Только честно признаюсь, лепила их не я. Мы в деревне покупаем всем подъездом. Но они обалденные!

Петров расхохотался.

— Слушай, Эля, ну ты даёшь. Ни одна женщина в мире, наверное, не призналась бы в подлоге, сказала бы, что сама лепила. Как у тебя бизнес–то идёт с такой честностью? Давай вареники! Сметана есть?

— Будет, — пообещала я.

Сама же поставила воду, налила Васе чай и сбежала к соседям. Далеко ходить не надо, я точно знаю, что Катя к вареникам закупает сметану в промышленных масштабах, поделится по–соседски, тем более, мы с ней недавно помирились, даже на свадьбу, вон, приглашала.

Из квартиры новоиспечёных мужа и жены доносился звонкий хохот. И там явно веселилась компания.

— Ну, это лучше, чем вытащить их из постели, — решила я почему–то вслух.

— Чё это они в постели делали бы в это время? — раздался голос Лидии Ивановны. — Ещё рано.

— Для любви всегда подходящее время, Лидия Ивановна, — раздался голос Яны.

Я только глаза закатила. А ведь когда покупала квартиру в новостройке, думала, буду жить как за границей, когда никто друг другу не мешает, никто друг друга не знает, не сплетничает. Ага, как же! Менталитет деньгами и краснокирпичным домом в центре города не исправишь!

Нажала звонок. Открыл мне Андрей.

— Чего ржёшь? — удивилась странной реакции соседа.

— Да так, вспомнил, как ты ко мне ходила, когда я был молод и свободен, — сквозь смех произнёс мужчина.

— Забудь! Я по делу. Сметана есть?

— Проходи, мы тут немного празднуем. Хочешь коктейль? — Андрей посторонился, пропуская меня в квартиру.

— Нет, спасибо, я гулять еду. Кать, привет, я за сметаной, — крикнула в сторону шума.

— Привет, Эльвира. Классно выглядишь. Сейчас принесу, — тут же появилась счастливая новобрачная со стаканом воды в руках.

Поневоле посмотрела на живот Катьки. Плоский, как обычно. Только она и на свадьбе не пила, и сейчас, на собственной вечеринке. Занятненько.

— Я не понял, зачем тебе сметана для прогулки, — вклинился в мои размышления, похоже, будущий папаша.

— Друг зашёл, вареники ему сварю.

— О, вареники со сметаной — это святое, — Андрей снова развеселился. — Ты смотри, Эль, поосторожнее, а то не успеешь оглянуться, как окажешься замужем. Вареники со сметаной — это страшный приворот. Страшный. Ты так в своих гадальных салонах и объясняй всем женщинам, они сразу заживут счастливее.

— Не говори глупости, — пожурила его Катя. — Не слушай его, Эля, это у него такой фетиш — домашняя еда. Держи, нашла целую банку.

— Спасибо. Классно вам погулять.

— И тебе! — хорошом ответили супруги.

Когда я вернулась домой с добычей, Петров что–то тыкал в экране смартфона и хохотал, не забывая отпивать чай.

— Ютуб смотришь?

— Не, сайт твой, — ответил мужчина, не отрываясь.

— Чего? — Я сразу напряглась. Неожиданно, однако.

— Ну, мне интересно, чего ты там делаешь. Сижу вот, гадаю.

— На что? — поперхнулась от ужаса.

— На тебя, Эль. Ну чего ты, как маленькая? Классный ведь сайт. Ты гордиться должна, а не смущаться. Нельзя стесняться своей работы. Или ты трусишками на эту квартиру заработала? Что–то я сомневаюсь.

— У меня, между прочим, успешный салон, — отчеканила недовольно. — В крутом месте с дорогущей арендой.

— Но начала ты с летающих штор. Не злись. Мы сегодня развлекаемся, ты помнишь? — Петров подошёл к надутой мне и потрепал за щёчку, словно я маленькая девочка. — Я почему такой злой был? — спросил Василий тоном Печкина из Простоквашино, — Потому что во мне вареников не было!

— Ну тебя, Петров! — рассмеялась я.

— Вот, уже улыбаешься. Не хмурься, вари вареники! — балагурил мужчина, стараясь меня растормошить.

— Какой ты меркантильный тип, однако.

— Прости, Эльвира, но пока я голоден, я отвратителен. Вот все эти присказки, поговорки и народные мудрости про голодного мужика — всё правда.

— Э, я лучше варенички тогда приберегу для того, с кем ты меня познакомишь, а то влюбишься ещё в меня ненароком. Они реально вкусные, — пошутила в ответ, вспомнив предостережение Андрея Самойлова, соседа, который, собственно, на варениках и погорел, съел их не с той дамой и всё, вуа ля. — Чтобы ты понимал всю глубину глубин, в честь этих вареников на свадьбе моих соседей был тост.

Глава 10. Кот и Клевер, рок-бар

Кот и Клевер, рок–бар

Я впервые спускалась в заведение, мимо которого проходила сто тысяч раз и так ни разу не добралась.

— Сколько ходил на набережную, столько и собирался заглянуть в «Кот и Клевер», — поделился Петров, удерживая меня за талию. — А потом как–то вечером вдруг вспомнил и решил, а почему бы не сделать это? Специально приехал, Серёгу позвал, ещё парней. Так круто потусили! Тебе должно понравиться, атмосферное место.

— Мне здесь уже нравится! — ответила я чуть громче, чем обычно. Играла музыка и я уже готова была начинать приплясывать на ходу.

Не могу сказать, что была завсегдатаем ночных клубов и баров с танцульками, но никогда их не чуралась, любила и современную музыку, и ретро, а под настроение и пару бокалов вина могла танцевать хоть вальс, хоть польку, хоть кадриль.

Здесь же играл крутой рок и мои нижние девяносто ходили ходуном, а плечи совершенно бесконтрольно выдавали ритм.

— Я хочу танцевать!

— А выпить? — удивился Василий нарушению первоначального плана.

— Да ну его! Потом! — отмахнулась и потащила его прямым ходом к небольшому и пока не набитому танцполу.

Мы орали песни, танцевали и смеялись, пока не обнаружили, что зал забит до отказа, свободных столиков нет.

— Пойдём к бару, нужно промочить горло. Что ты будешь? — прижимаясь ко мне вплотную спросил друг.

— Маргариту! — прокричала я, хотя ещё полчаса назад вовсе не хотела никакого алкоголя. — Вдарим рок в этой дыре! — процитировала крылатую фразу из фильма «Маска».

— Эля, только не приставай к барабанщиком, — пошутил в ответ Петров.

Он сделал заказ и умудрился перехватить единственный освободившийся стул, а желающих на него, я вам скажу, было как в самом крутом университете мира при поступлении на бесплатное.

— Забирайся. Удобно?

— Ага. Здесь обалденно. И почему я раньше сюда не приходила?

— Это потому что ты со мной не общалась! — заявил мужчина.

Перед нами поставили заказанный алкоголь и я имела возможность выпить его в относительном комфорте. Петров прикрывал меня от толпы, периодически прижимая меня своим телом к барной стойке. Народ всё прибывал и прибывал и некоторые личности толкались нещадно.

— Тебе нормально? Не испинали ещё? — проявила заботу о друге хорошая девочка Элечка.

— Да что мне будет? Я ж одни мышцы, — похвастал Василий.

Какая приличная девушка удержится от проверки столь самоуверенного заявления? Я, разумеется, пощупала его сквозь ткань, подтвердила, что гранитным стенам ничего страшного от соприкосновения с парой локтей не случится и расхохоталась.

— Чего ты?

— Да так. Не посчитай за домогательства. Это всё алкоголь, — отчего–то решила оправдаться перед другом.

— Да ладно тебе, пей. Как–нибудь переживу твои домогательства, — пообещал Петров, улыбаясь во все тридцать два зуба.

Со второго бокала воспоминания о школьных проделках сыпались из нас, как из рога изобилия. Вася вспомнил, как нас в добровольно–принудительном порядке вывезли на поле, вооружив неподъёмными для детей тяпками и мы там пахали «от забора до заката», зато потом варили кашу на костре, ели принесённые с собой расплющенные бутерброды, яйца всмятку в квадрате (это когда их ещё раздавишь в пути, желток вытечет и перемажет всё, что было в пакете).

— А помнишь, как мы ехали обратно в открытом таком грузовике под деревьями и на нас сыпались миллиарды пауков? — восторженно вспоминала и я приключения той летней практики.

— С радостью бы забыл, но как? — Петров сделал страшные глаза.

— А я зато насобирала тогда их десятка два, засушила, размолола и добавляла потом в чай. Для иммунитета, — произнесла я доверительно, изо всех сил стараясь не расхохотаться.

Мужчина прищурился, бровь изогнул. На небритой загорелой щеке тут же проявилась милая ямочка, которую так и хотелось ткнуть пальцем. Но я делала вид, что приличная девочка и вообще, вся из себя серьёзная и воспитанная.

— Шутишь, — всё–таки определился Петров с тем, как относиться к моему заявлению.

— Чего это шучу? Знаешь, какие они полезные? — не сдавалась я.

— Да уж не больше, чем те высушенные змеи, что я тебе сдуру подсунул на биологии! — хохотнул мужчина.

— Тю, было бы, чему пугаться. Я бы с удовольствием утащила их к себе домой, но боюсь, биологичка упала бы в обморок, когда обнаружила пропажу.

— Нужно было тебе засунуть в рюкзак розовое миленькое платьице с кружевом, вот чего ты точно не пережила! — ударил по больному Петров.

— Безжалостный ты.

— Ой, ладно тебе, Элька, я ж любя.

Вася приобнял меня на секунду и сделал очередной заказ бармену. Приплясывать приходилось на стуле, поскольку на танцполе давно не было места, да и вообще в зале — не протолкнуться.

— Кстати, что там с другими приличными мужчинами? Ты когда думаешь сдерживать обещание? — напомнила о важном.

— Могу прямо сейчас, хочешь? Здесь есть небольшой зал для больших компаний, там сейчас мои знакомые, я умудрился их разглядеть. Давай поздороваемся.

— Не, ты что? Я же пьяная!

— Да какая ты пьяная? Нормальное пятничное состояние, — не согласился Петров.

— Не, не, не, давай лучше в другой раз. Я и не одета, — ляпнула, надеясь что друг не догадается про накладную грудь, подумает о платьице с туфельками или ещё чего сообразит.

— Да ты круто выглядишь! Пойдём!

Василий и слышать ничего не хотел. Чуть подвыпив, он превратился в весёлого, но уж чересчур настойчивого человека. Не прошло и пяти минут, как мы пробрались в приватный зал с огромным столом человек на двадцать. Людей там было, впрочем, ещё больше, но, возможно, так показалось со страху.

— Игнат, привет! — поздоровался Петров. — Увидел тебя, дай, думаю, зайду.

— Сколько лет, сколько зим! — обрадовался встрече мужчина, поднимаясь и пробираясь к нам.

Симпатичный такой. Видный. Он был одет довольно просто — в чёрные джинсы и футболку из Хард–Рок Кафе Париж, но выглядел весьма и весьма.

Глава 11. Грин-пати, или Тусовка у нечисти

— Не, Петров, спасибо, конечно, но давай не будем торопить события. Сперва предложение с кольцом от Тиффани, затем свадьба, а там уже можно и разврату предаваться, — решила напугать энтузиазмом Василия.

— Да ну тебя. Я ведь по–дружески зову. У меня там терраса огромная, с шезлонгами, всякими красивыми цветочками, столиком, кальяном. Короче, лаунж–зона с видом на море.

— Без домогательств?

— Без домогательств.

— Не, ну я так не играю, — продолжала веселиться я. — Ладно, уговорил. Только исключительно по–дружески. С тобой так классно, что просто нельзя портить это сексом.

В глубине души я думала совершенно иначе. Что секс, может, напротив, обратит внимание Петрова на меня как на женщину, а не на боевого товарища и соучастника школьных безобразий. Но интуиция призывала сидеть в засаде и носа не высовывать, рано.

Прав, ой, прав был Петров. Мужчину нужно привлечь и бросить. Наверняка с Игнатом и компанией это сработало, значит, сработает и с ним. А я подожду. И даже с друзьями его познакомлюсь, хоть сразу со всеми.

Пообщаемся, затем пропадём. Пусть скучает. А пока, пока развлекаться и дурить. С ним можно.

Такси приехало едва ли не через минуту после сделанного заказа, в дома Петрова мы оказались через пять минут.

— Ого! Ты живёшь в этом доме? Круто. Я смотрела там квартиры, но так и не решилась. Не люблю кредиты.

— Я купил по рекомендации знакомого ещё на этапе строительства, так что вышло не так дорого. Ещё и два парковочных места сразу взял. Одно пока сдаю.

— А второе зачем?

— Ну, когда–нибудь понадобится. Рано или поздно придётся жениться, — с тяжелым наигранным вздохом произнёс Петров.

— Ой, горе–горюшко–то какое! — поддержала его махровым сарказмом. — Но вообще, молодец ты, конечно, подумал о будущем. Всё, давай скорее веди смотреть твои хоромы и обещанную террасу! — Я не собиралась портить этот вечер, так разговор о потенциальной жене — в топку! Вот когда пойму, что это я, — тогда пожалуйста, сколько угодно, хоть с утра до вечера.

Ой, боюсь, Петров с этим классным вечером, когда я смогла полностью расслабиться, побыть собой, ещё и почувствовать рядом порядочного, нормального мужчину, сам себе подложил свинью. Я ведь изо всех сил старалась думать о нём, как о друге, а теперь всё больше и больше склоняюсь к первоначальному варианту.

«Сперва всех посмотрим, а там решим, кто нам больше подходит!» — пронудел внутренний голос.

— Слушаю и повинуюсь! — с поклоном ответил Василий.

— Паяц!

Мы хохотали, пока шли к лифтам, ржали как кони в самом лифте, а уж когда вышли на нужном этаже меня едва не порвало от хохота, потому что прямо на площадке, не замечая никого и ничто вокруг целовались два монстра.

— Это чего, орк? — гоготала я, разглядывая обмазанного зелёнкой двухметрового накачанного мужика в одной меховой юбчонке и с ожерельем из пластиковых резцов по десять сантиметров каждый, некоторые ещё и с узорами.

— Ага. А она кто? — театральным шёпотом, который услышал, должно быть, даже консьерж на первом этаже, уточнил Вася.

— Чё вам надо? Валите, куда шли, — всё–таки проявила внимание к окружающему миру пьяная в щи женская зелёнообразная особь, разорвав на мгновение объятия. Ответа они не ждали — продолжили увлекательное занятие.

— Эль, ты у нас лучше по всей этой нечисти, — сделал сомнительный комплимент мой спутник, — она — это кто? И почему они зелёные?

— У нас грин пати, — отвратительно–писклявым голосом ответил мужик, и мы с Петровым бессовестно заржали.

Вот тебе и взрослые люди, ага–ага, ведём себя хуже целующихся малолеток. Те хоть никому не мешают. Даже наоборот, повышают настроение!

— Дядь Вась, — вдруг очнулась зелёная девочка, — я — огр. Принцесса Фиона из мультфильма «Шрек». Ну что вы, совсем не в теме, а, вроде же не такой старый?

— Не-а. Вера, ужас какой, тебя и не признать. А где твои родители?

— А родители в командировке. Вы того, простите, мы немного пошумим, окей? Мы думали, вас сегодня не будет, — заплетающимся языком начала переговоры девушка.

— А я есть. Слышь ты, орк, ну, или огр, хрен вас там под зелёнкой разберёшь, — обратился Василий к парню со внушительными бицепсами, трицепсами и прочими мышцами в теле, — девочке нет восемнадцати, понял? Я тебя лично урою, если обидишь её.

— Дядь Вась, это Коля, парень мой, не в… ик!.. не волнуйтесь, — пьяненько утешила Вера озабоченного моральными вопросами соседа.

— Да я! Никогда! — ответил такой же синий–синий, хоть и зелёный, парень.

— Завтра зайду, — пригрозил Василий. — Пойдём, Эль. Пусть милуются.

Не знаю, сколько метров толщиной были стены в этом доме, но в квартире Петрова царила тишина. Да и в подъезде, в принципе, было довольно тихо, хотя музыка из–под двери квартиры девочки Веры всё же пробивалась.

— Да у тебя как во дворце! — удивлённо выдала я, окинув хоромы друга. — Чего это ты выбрал классический стиль?

— Скучно?

— Ну… не твоё, мне кажется. Я ждала чего–то более сурового. Лофт или тёмные тона, кожа, что–то уютное, но крутое. Или, может, вишнёвые стены, деревянные панели. Не знаю.

— Согласен. Надо было так и сделать. Но знаешь, когда ты из грязи в князи на это сразу мозгов не хватает, — признался самокритичный мужчина. — Хотелось, чтобы внушительно и дорого, чтобы один раз и надолго. Послушал совета дизайнера, вбухал кучу бабок, а теперь живу в этом… дворце, как ты сказала.

— Переделывай, если есть финансы. Дома должно быть всегда хорошо и комфортно. Не кому–то, а именно тебе. Это твоим друзьям вроде меня может нравиться или нет — это нормально, но если не нравится лично тебе — это совсем уж не аллё.

— Тоже верно. Деньги–то есть, времени нет. Иди погуляй по комнатам, я пока накрою стол на террасе.

— Быстро пробегусь, потом помогу тебе. Ты точно со мной не пойдёшь?

— А зачем?

— Ну, я не знаю, спрятать всякие неприличности, стринги розовые или ещё чего.

Глава 12. Цена дружбы, или Страхование - наше всё

Я оказалась права на все сто процентов. Вечеринка у соседки–огрихи оказалась покруче любого события в ночном клубе. Там был стриптиз, притом и женский и мужской, приличные и неприличные, но все очень смешные конкурсы, тьма алкоголя, вкусной еды и взрослых мужиков. Вот она — забота о гостях, даже незваных.

Специально приглашённый диджей зажигал на полную, и я умудрилась в этот вечер натанцеваться едва ли не до упаду. И Петрова заставила. А так же познакомилась с одним весьма интересным джентльменом средних лет, который от моего вида едва ли не слюной исходил.

Ну ладно, вёл себя пристойно, но восхищался классно. Я расцвела от его комплиментов, дала номер телефона и спрятала визитку за «корсаж».

— А теперь конкурс на скоростное поедание пиццы! — раздалось громкое объявление.

— Чёрт, а ничего такая вечеринка, да? — одобрил обжора Петров.

— Жаль, мы поели.

— Надо растрясти, вдруг позднее будет конкурс на пожирание чёрной икры!

И снова танцы до упаду. И снова хохот, дурные шутки, атмосфера безбашенной вседозволенности, драйва, юности и беспредела.

Вера, определённо, знает толк в развлечениях. И я не уверена, что предостережение Василия Занудовича Петрова про её несовершеннолетие сыграло хоть какую–либо роль в отношениях парочки. Они сто процентов отжигали давно, качественно и везде, где хотели. По крайней мере, лично я застала их дважды за тем самым, запрещённым строгим соседом, занятием.

К сожалению, во второй раз я была не одна. У Петрова налились алым глаза, как у самого настоящего быка. Не знаю, правда это или мультик про кота Леопольда нагло врёт, но вот у Васи они реально покраснели, да и весь он напоминал алый кипящий чайник.

— Васенька, дорогой, пойдём отсюда, — пыталась уговорить его не мешать создавать новый вид. Огр и орк — кто там выйдет, интересно, раз это не одно и то же? Я пыталась придумать новое название смеси бульдога с носорогом, переставляя буквы в названиях родительских рас, но у меня выходил только «кагор», и он явно не подходил. Кто–то слишком много выпил, заливая жажду вином, а не водой.

— Да я его!.. — бычился Петров.

— Вася, возраст согласия — шестнадцать лет, уймись. Это их дело. Если родители оставляют Веру дома, зная, что она здесь устраивает, всё нормально. Не вмешивайся.

— Она же девочка!

— Она уже не девочка, а взрослая девушка. Лично меня куда больше смущает дурь на этой вечеринке. Ты видел, на террасе парни курят?

— Да там не дурь, там кальян, а здесь какой–то… огр… Нет, ты права. Пойдём отсюда. Натусились вдосталь.

— Вася, ты прости, но я сегодня ночую у тебя. Надеюсь, это не противоречит твоим холостяцким убеждениям. А если противоречит — это твои проблемы! — заявила, первой проходя в его квартиру.

— Правая половина кровати — моя, — предупредил друг.

— Да я могу пойти в гостевую. У тебя там, вроде, вполне пристойно, — зевая, предложила свой вариант.

— Там нет постельного. Не, ну если хочешь, то можешь, конечно, но застилай его себе сама.

— Я трезво оцениваю свои силы, хоть немного выпила. С пододеяльником не справлюсь, скорее, засну прямо в нём. Так, гони сюда футболку мне для спанья и тапки, я первой в душ.

Мне выдали огромных размеров футболку с логотипом его компании и я поневоле засмеялась.

— Это ты так мне свою компанию рекламируешь? Не стоит, Петров. Я и так теперь буду обращаться только к тебе. Ты ведь дашь мне скидку?

— Эта футболка просто единственная выглаженная. Я в ней иногда в зал хожу. Остальные только из стирки, мятые. Скидку дам. Хотя нет, не дам. Ты вообще–то девочка, тебе нельзя ездить в автомастерские. Чего случится, позвонишь, я сам заберу твою ласточку и отремонтирую. Всё, дуй в душ. Я пока уберу на террасе.

— Золотой ты мужик, Петров, — похвалила друга и утопала, куда велено.

В чужой ванной было интересно. Я бессовестно перенюхала все баночки и только потом освежилась, влезла в чужую футболку и пошла спать.

— Вася, ты где? — спросила, приоткрыв дверь.

— В кухне! — прилетел ответ.

— Не пугайся, я без косметики! Выхожу! — проорала я как самый настоящий товарищ, заботливый и внимательный к слабой мужской психике.

— Вспышка справа! — рявкнул Петров, как наш физрук в школе, и рухнул на гранитный пол, спрятав под себя нож и прикрыв голову руками.

Мы заржали как два идиота.

— Ой, не могу, — рыдала я от смеха, держась за живот. — И нож под себя подложил. Га–га–га!

— Так положено. Чтобы не оплавился, — стонал рядом, утирая слёзы, Петров. — Не, ну женская красота же — страшное оружие.

— Это чё, получается, меня надо было хватать и прятать под себя? — Я посмотрела заинтересовано.

— Не, Элька, ты — бомба. Хотя надо признать, ты без макияжа выглядишь прекрасно. Я бы и не заметил, если бы не предупредила.

Мы сидели на тёплом керамограните практически в обнимку и рыдали от смеха. Ну что за два великовозрастных идиота? Боже, но до чего же с ним классно!

— Я даже не уверена, что теперь смогу заснуть, — сказала, поднимаясь первой.

Бесстыжий мужчина тут же поднял голову, заглядывая мне под футболку.

— Петров!

— Извини, рефлекс, — извинился Вася, единым слитным движением поднимаясь с пола. — Красивые трусишки. Ты что, намеревалась меня соблазнить?

— А что, для этого достаточно чёрного кружева?

— Не-а. Достаточно лишь тебя.

Петров сделал разделяющий нас шаг и я почувствовала, как горячие тяжёлые руки легли на мою талию.

— Это что же получается, девушку отужинали, девушку надо оттанцевать? — уточнила тихим, едва слышимым шёпотом. А в наглые петровские глаза заглянула со своим фирменным ведьминским прищуром.

— Блин, Эля! Ну ты чего?

— Я к тебе со всей душой, — съязвила–продолжила я. — Точнее, с эрекцией.

— Такой момент красивый был, а ты, — пожурил меня мужчина.

— Красивый, не спорю. Но ты не забывай, что я девочка взрослая и знаю, чем заканчивается секс с другом. Сразу предупреждаю, что я не из тех «подружек», с которыми можно и переспать, если очень хочется.

Глава 13. ООО "Петров Иншуранс" бдит

Утро началось после обеда. Мы воскресли, синхронно простонали, приняли душ по очереди и выпили, наверное, всю воду в доме. Хотя у нас точно была компания. За стенкой. Представляю, каково Вере и её друзьям.

От мысли, что не мне одной настолько плохо, стало немного получше. Ну что поделать? Вот такая я нехорошая личность.

— Фильтры смени обязательно. Они рассчитаны на какое–то количество литров, мы точно полугодовую норму выдули, — зевая, порекомендовала я Петрову, который готовил нам завтрак.

В удобных домашних трикотажных штанах и обтягивающей внушительную мускулатуру футболке он выглядел весьма привлекательно. Я даже позавидовала умению мужчин приходить в себя сразу после душа и выглядеть при этом огурцом. Я же чувствовала себя как разбитая телега и разве что не скрипела при каждом движении.

— А что мы вчера такого делали, что я вся болю?

— Да ничего, в общем–то. Танцевали только. Или ты участвовала в том идиотском конкурсе?

— Каком?

— Ну, кто быстрее спустится с двадцатого этажа и поднимется на него.

— На лифте? — заторможенно уточнила я, потому что в упор не помнила такого конкурса и уже тем более не помнила, участвовала я в нём или нет.

— Нет, конечно! Ножками! Там вчера кто–то даже морду лица разбил, скорую вызывали. Ты что, не помнишь? — Петров даже соизволил обернуться по такому случаю.

— Не–е–ет, — протянула, хмурясь.

— Значит, участвовала. Я как раз ходил кальян курить и обсуждать идио… э, тех, кто участвует по пьяной лавочке в спортивных соревнованиях. Ты же сама, кстати, мне говорила, что это вредно для сердца.

— Говорила, да, — машинально подтвердила. — Блин, лестницу не особо помню. Только вазу с драконами, в которой бамбук растёт, которую разбили. Есть у вас такая?

— Ага, есть. Хотя точнее, была. Ну ты даёшь!

— Это не я!

— Да, да, так я тебе и поверил!

Петров бессовестно заржал, и я поморщилась. Ну что за человек такой? Никакого снисхождения к непривычным к большому количеству алкоголя девушкам.

— Так, ладно. Провал в памяти — это, конечно, нехорошо, но не смертельно. Кстати, как врачи отреагировали на зелёное воинство всепланетарной нечисти?

— Да там молодые парни попались, так что только позавидовали, да поржали. Они, наверное, и не такое видывали.

— Может быть. Но вообще, умеет, конечно, современная молодёжь тусить. Это не наши стариковские посиделки в баре, — с небольшим садизмом надавила я на больное место Василия — возраст.

— Эй, говори за себя! Я ещё молод и полон сил!

Мужчина выпятил грудь колесом, затем продемонстрировал мне бицепс.

— Думаю, у Шварцнеггера габариты ещё покруче, а ему семьдесят два стукнуло, так что объём бицепса — не показатель молодости, — заявила я, ещё и язык показала.

Петров сделал вид, что шокирован, даже руку к сердцу прижал. Но закончилось всё, конечно же, смехом.

— Держи.

Передо мной поставили тарелку с яичницей, обжаренными овощами и колбасками.

— Вот это сервис!

— Хотел произвести на тебя впечатление, — сказал Петров многозначительно, однако я, озабоченная матримониальными целями, не совсем поняла, к чему он это сказал.

— Ты помнишь, что наша дружба застрахована на десять лямов?

— Конечно. ООО «Петров Иншуранс» слов на ветер не бросает.

— Тогда зачем производить впечатление? Я и так тебя люблю. По–дружески, разумеется.

— А вот страдай теперь, что упустила мужчину своей мечты! — заявил Василий шаловливо, ещё и плечиками подёргал, мол, полюбуйся мышцами.

— Это ты страдай, Петров! От жадности!

Я, наверное, за всю жизнь не вела себя столько невоспитанно, сколько сегодня. Так и хотелось дразнить Васю, показывать ему язык и строить рожи, подкалывать, щипать, щекотать и всячески издеваться по–доброму. Невыносимо сложно держать себя в руках, когда тебя, что называется, прёт. Когда тебе легко, комфортно, весело и беспечно. Как никогда в жизни.

Мы ещё немного поболтали, слопали завтрак и вынуждены были разъехаться каждый по своим делам. Генерального директора ООО «Петров Иншуранс», как я теперь величала его в шутку, ждали в одном из магазинов, да так сильно, что не поленились за пять минут позвонить десять раз и поистерить в трубку. Мне же нужно было ехать домой, приводить себя в порядок и тоже мчаться проверять владения, ну и заехать в гадальный салон, я там сто лет не была и всё откладывала.

Петров высадил меня у дома, чмокнув на прощание в щёку и пообещав позвонить, как освободится. Мило–то как! Ощущение, будто я давным–давно уже не друг ему, а жена.

У подъезда меня встретила счастливая до неприличия Лидия Ивановна. В джинсах! Если для всего мира джинсы — это обычная одежда, имеющаяся в каждом гардеробе, то наша Лидочка предпочитала офисный стиль и даже в магазин ходила в строгом красивом платье или брюках и блузке. А здесь… Глазам своим не верю!

— Привет! — поздоровалась я, разглядывая её наряд. Джинсы скинни, топ без лямок и накинутый небрежно клубный пиджак. И шпильки, разумеется. А самое подозрительное — это букет огромных алых роз и вечерний макияж. — Ты что, ночевала не дома? — спросила я в лучших традициях нашего подъезда. Ну а что? Почти одни незамужние женщины — это само собой подразумевает наличие сплетен и пересудов.

— Ой, привет, Элечка, — обрадовалась она мне как родной, отлипнув от экрана дорогого смартфона. — Чудесно выглядишь. Ты с работы?

— Чего? С работы? Да нет.

Она похлопала густо накрашенными ресницами и я разглядела, что помимо обычного вечернего макияжа у неё на ресницах ещё и стразы.

Нет, это перебор. Моя устойчивая психика сопротивлялась тому, что видели наши с ней глаза!

Признаюсь, даже не сразу поняла, что происходит. По всей видимости, наша Лидия Ивановна нашла себе мужика, жарко и страстно провела эту ночь, да и половину дня тоже, а затем — и это самое невероятное! — не заметила моего прибытия с холостым мужчиной!

Глава 14. Ты хочешь от меня ребёнка?

— Поставщик масел и прочих технических жидкостей из Европы ежегодно устраивает большое мероприятие для клиентов, — рассказывал Петров по телефону с утра пораньше. — Форма одежды деловая, большинство поедет из офисов, так что особо не напрягайся, ты всегда выглядишь шикарно и сегодня все будут мне завидовать.

— То есть строгий деловой костюм — это не обязательно? — уточнила для надёжности.

— Не обязательно. Там по большей части будут директора, замы, закупщики, в общем, народ при деньгах.

— Это прекрасно, — покладисто согласилась я. — Куда и ко скольки мне подъехать?

— Начало сегодня в шестнадцать, но там сперва всякие бла–бла–бла–речи, так что, как и договаривались, поедем к шести. Я предпочитаю неформальную обстановку. Сама знаешь, когда народ уже пообщался, расслабился, выпил немного, дела делаются лучше. Да и не могу сегодня раньше вырваться. В любом случае, я тебя заберу.

— Хорошо, буду готова к шести.

Мои старушечки сидели и не дышали, пока я говорила. Зато как только подняла на них суровый начальственный взгляд, тут же уткнулись в мониторы и бумаги.

— Эльвира Александровна, — первой не выдержала Инна Евгеньевна, — а вы сегодня на свидание?

— Нет, иду с другом на важное деловое мероприятие, так что уйду пораньше, мне нужно рубашку с юбкой достать приличные.

— А–а–а, — разочарованно протянули мои милые бабулечки, переглянувшись.

— А у вас сегодня удачный день, — добавила Инна Евгеньевна.

— Сегодня двадцать четвёртые лунные сутки, — поддакнули остальные.

— Да, день, когда женщины выглядят особенно очаровательно в глазах мужчин, — глядя на меня многозначительно, сказала Инна Евгеньевна. — С теми–то двумя, про которых вы говорили, не вышло, видать, так что нам нужен новый мужчина.

— Да, да, — поддержали её коллеги.

Я смотрела на этих доморощенных свах и пыталась не расхохотаться. Они искренне верили, что жена при муже всегда добра и весела, так что, помимо их искренней заботы о моей скромной незамужней персоне, там было что–то ещё, меркантильное и хитрое, как мои «девочки».

— Так, говорите, что нужно, пока я добрая.

Тяжкий вздох разлетелся по кабинету и тут же мои дамы подобрались, оживились, дали слово «старшей».

— Эльвира Александровна, мы тут подумали. К Новому Году вы нас не отпустите, сразу после — тоже, много работы будет, люди же новую жизнь начинают, нуждаются в советах звёзд, карт, да и в нашей житейской мудрости, — скромно перечислила Инна Евгеньевна.

— Не отпущу, да.

— Вот мы подумали, пока не самый разгар сезона, ещё и скидки у авиакомпании…

— И у отелей.

— И всё там дешевле, в принципе, даже фрукты.

— А на экскурсиях мы уже были, можно не тратиться.

Я сидела и терпеливо ждала, пока они соберутся с мыслями и посчитают, что я достаточно подготовлена к мысли об очередном коллективном отпуске. При этом, все знали, что я отпущу и они полетят, только будут работать оттуда.

Они разливались соловьём, то нахваливая меня, то заграницу, и я не выдержала, так как рабочее время утекало стремительно, а они всё не переходили к заключительной части своего Марлезонского балета.

— Когда и на сколько? — перебила очередную сентенцию.

— Через три дня. Горящий тур, — тут же призналась зачинщица заговора Инна Евгеньевна и глазки потупила.

Все сделали вид, что смутились. Затаились в ожидании моей реакции.

Я грозно нахмурилась.

Они поджали губы и испуганно переглянулись. И я с кристальной ясностью поняла, что эти бабушки–старушки уже или забронировали тур или вообще выкупили его. Теперь сидят, нервничают, надеются на лучшее и прячут корвалолы–валидолы в верхних ящиках стола, хотя я держу для них специальную аптечку, куда покупаю нужные им препараты тоннами, лишь бы мои красотулечки–бабулечки не тратили лишнюю копеечку.

Кажется, Эля, ты их разбаловала. Точнее, не кажется. Так и есть!

Будь они помоложе, из вредности бы не пустила. Для профилактики дальнейших проявлений наглости. Но мои цветочки были слишком хрупкими, и валерьянка — не то удобрение, что им нужно. А вот море, солнце, фрукты, вино и хорошее настроение — очень даже.

— Каждый раз одно и то же, — выдохнула я расстроенно. — Я так на вас надеялась. Думала, вы у меня такие взрослые, опытные, мудрые, — я сделала паузу, обвела всех разочарованным взглядом, полным непролитых слёз, и растягивая гласные произнесла: — сознательные!

— Простите, Эльвира Александровна, — пристыженно понурив голову, сказал ближайший ко мне божий одуванчик, считавший себя потомственной чёрной ведьмой. — Бес попутал. Такие скидки.

— Да, Эльвира Александровна, по пятнадцать тысяч всего путёвки! Где это видано?

— На девять дней всего, — смущённо добавила Инна Евгеньевна. — И там вайфай есть в номерах и в фойе и у бассейна. А мы никуда особо и не собираемся выбираться, только потанцевать да поесть.

— И на срамное шоу сходить, — добавила Нина Викторовна, наш главнюк по картам и лечебным травам, мать четырёх детей и бабушка десяти внуков. Знает толк в извращениях, так сказать.

— А мы там у бассейна и карты раскинем, и надиктуем по вотсапу Ларочке, внучке Нины, гороскопы, как сделаем, а она напечатает, да нам скинет, мы только проверим. Так быстрее, — давила аргументами чёрная ведьма, которая в жизни выглядела как образцово–показательная благожелательная бабулечка с открытки.

— Поезжайте. Мне кокосового масла купите и зубную пасту ту эвкалиптовую, вонючую, — согласилась я, прекрасно понимая, что другого варианта нет. Они уже потратили деньги и мой отказ — почти стопроцентные инфаркты и прочие прелести жизни. Это единственные люди, что из меня верёвки вили. Я к ним всем относилась, как к родным бабушкам. Ну как их ругать? Даже эта вопиющая наглость меня, скорее, смешила, чем раздражала.

Ладно. Говорят же, что нужно получать от работы удовольствие. А я с ними только и делаю, что хохочу. Приятно посмотреть на этих интриганок советского разлива. Да и пусть лучше коктейли в баре Таиланда пьют, чем таблетки.