А ты не бойся

1

Дарина стояла с сумкой через плечо и ждала, когда Миша Самоделов закроет дверь в свою квартиру. Волосы теперь у неё светлые, завивала немного, чтобы краше казаться. А краше уже некуда, на куклу стала похожа.

Смешная такая. Влюблённая в большого парня девочка с пятого этажа. Мишка её не обижал, не смеялся над ней.

Но повода тоже давать было нельзя. Ну, куда?! Тринадцать лет только-только.

Он парень высокий, красивый, одиннадцатый класс, мало ли ей что в голову пришло.

— Привет, Миш, — улыбнулась Даринка.

— Отвали! — рявкнул парень, ничего злого не желая, просто нельзя было ласково, иначе прилепится хуже жвачки, потом не отвяжется.

А он не хотел проблем такого толка.

— Я сказал, в школу пошла! — его грозный рёв эхом отскакивал от стен лестничной площадки.

Дарина опустила накрашенные ресницы и, покраснев, побежала вниз по лестнице.

Миша строгим серо-зелёным взглядом из-под широких русых бровей проводил девчонку и довольно улыбнулся.

Другое дело, а то выдумала рядом с ним рисоваться.

Подождал немного Макса.

Обшарпанная дверь соседней квартиры распахнулась, Макс вывалился вперёд своей мамки. Миша чуть заметно кивнул тёте Тоне и следом за своим другом побежал с лестницы.

Максу пятнадцать, учился в девятом классе, наголову Михаила ниже, кареглазый и лохматый пацан. Плохо одет. Зарабатывала у Макса только мать, отчим пропивал все деньги и жил в их квартире.

У Мишки всё же лучше дела с семьёй обстояли. Отец с мачехой были, но жил он сейчас с бабулей в квартире. Мог бы пользоваться всеми благами семьи, но не захотел.

Парни вышли из подъезда, молча, но с улыбками. Свистел домофон.

На улице ещё холодно, кое-где лежал снег. Лужи покрыты тонкой коркой льда. Но солнце утреннее такое яркое, что видно – будет тепло днём.

Раннее утро весны, где-то щебетали в парке птицы. И вообще природа пробуждалась к жизни после зимней спячки. Воздух в посёлке наполнен хвойными запахами, просто лес кругом. Но цветы пока не распустились.

Дворники с утра пораньше жгли старую траву. И дымок летел по округе.

По дорожке спешили люди. Кто на работу, а кто с пробежкой.

Начало нового дня и новых решений. Может они были спорными, неправильными. Но другого выхода Мишка не знал.

Сегодня он сотворит то, что задумал.

Впереди шла Даринка, уши уже покраснели от холода.

— Капюшон накинь, малая! — приказал Миша.

— Ты мне не папочка, Медведь, — обиженно ответила девчонка, но капюшон натянула на светлые кудри.

Макс только усмехнулся. Он Мишке, как брат. И любил его, как брата, вот всем сердцем. В последнее время Макс совсем тихий. Нигде не светился, замкнулся немного в себе. С того самого момента, как местные мажоры с Ульяновки решили прикольнуться над своим дружком. Подкупили, обманули доверчивого Макса, уломали залезть на чужой участок, чтобы проколол машине колёса и написал на ней похабщину. Там что-то рухнуло, грохнуло, Макс остался виноват, а мажорам из одиннадцатого «А» всё с рук сошло.

Это Мишу бесило, не оставляло в покое.

Он решил отомстить зачинщику розыгрыша. Глупо было с их стороны использовать мелкого пацана в своих коварных планах. Есть черта между богатыми и бедными, и нельзя её переступать.

Мишка Самоделов был из достаточно приличной семьи, а Максу не повезло.

Но он же его мелкого растрёпыша, как брата…

Не досмотрел.

А эти уроды должны были знать, что нельзя приближаться. Макс – его друг.

И что, им этот идиотский розыгрыш с такими последствиями с рук сойдёт?

Каждый знал в их долбанной школе, что есть группы, которые не должны сталкиваться, а то будет реальный конфликт. Социальное неравенство настолько серьёзное, что невооруженным взглядом видно, кто из какого района.

Оскорбили Макса – оскорбили Миху Самоделова. Зачем было наезжать на Медведя?

Это такая традиция в школе, называть неблагополучные классы животными. До Медведей были Волчата, раньше Бульдоги, до них Носороги. Обычно – это банды. Самые натуральные. И в этом году достаточно сложный класс, укомплектован полностью. Только вот местные подростковые банды настолько серьёзные, что в школе не бушевали, а только за её пределами.

С Медведями у Мишки конфликтов не было, но он сторонился их. Так отец приучил. Но все прекрасно знали, что Медведи они именно из-за него. Это он в шестом классе подрался с девятиклассником и уложил его. Потому что всегда был сильным, а главное, дерзким и бесстрашным, прямо как мелкий медоед. Но так как интеллектуальный уровень учеников школы оставлял желать лучшего, название такого животного никто не знал, и то что медоед – барсук, не догадывались. А в понимании подростков: медоед – это медведь, и остался его класс Медведями.

Он такой, Мишка Самоделов – авторитетная личность. И вот какая-то падаль смела его друга тронуть.

И ничего им за это не было!

Естественно Михаил бушевал. Просил отца…

Отец не стал лезть.

Как же Мишка его ненавидел за это. Ушёл из семьи, бабка даже на квартиру ради него переехала. Конфликт с отцом серьёзный.

Бабка говорила: «пройдёт», но он не был уверен в этом.

Мишка всё равно отомстит.

Сегодня.

Главный Медведь школы точно знал, что в любом вопросе одноклассники поддержат.

— Ты придурок одержимый, — неожиданно сказал Макс, посмотрел на него большими шоколадными глазами, в которых играли лучи солнца. И ещё у него на смешной моське веснушки высыпали. — Зачем мстить за меня?

— С чего ты взял, что я собрался за тебя мстить? — пытался отмахнуться Мишка.

Сунул в карманы спортивок руки и зорко следил за малолетками, которые подкатывали к Даринке, идущей впереди.

— Эй, шпана! А ну не трогайте девчонку! — крикнул он на всю улицу.

Мелкие пацанята дружно повернули в другую сторону, гордая девчонка пошла вперёд. С улыбкой оглядывалась на своего защитника.

А как же иначе?

Вот за Максом не уследил, ещё и с Даринкой что-нибудь произойдёт, тоже переживать начнёт.

2

Сидел он в каморке у тренеров в спортивном зале. Был слышен грохот мечей, крики ещё одного тренера и смех парней.

Мишка не хотел находиться здесь, не хотел, чтобы на него морально давили.

Ему всё это было не нужно, он почему-то дико устал от всего, что происходило.

Роман Борисович Клёнов был самым младшим из всего педагогического состава, бывший военный, с отличной выправкой. Все знали в посёлке его печальную историю: он получил ранение, жена от него ушла, и Борисыч чутка скатился. А потом его наставник и давний друг, а в своё время даже преподаватель, Самоделов Григорий Петрович устроил его в школу, заниматься подростками.

Роман Борисович ушёл с головой в преподавание, он так и не женился, брал очень много уроков, ещё тренировки, и со всей душой к своим несчастным подопечным.

Не заматеревший, высокий и жилистый мужик , очень сильный. У него большие карие глаза. У него в тёмных волосах серебрилась седина. Это, наверное, от переживаний.

И Мишка подумал, что он сам сильно состарится, может со школы выйдет с сединой. Потому что нельзя так много думать и так много переживать всем своим сердцем, до боли в нём.

Зачем Борисычу нужно это всё? Вот так смотреть в глаза с печалью и спрашивать:

— Что сорвался? Совсем крышу снесло? А как остальные живут, Миша, скажи мне? Как живут остальные люди, у которых ни матери, ни отца, которые недоедают? Иногда мне кажется, что ты жиру бесишься. У тебя всё в порядке.

— Нет, не всё в порядке. У меня Макс неотомщённый, — ответил парень.

Михаил отвернулся от него и посмотрел на чуть приоткрытую дверь:

— Они ублюдки.

— Они то же самое говорят про твоих одноклассников и про тебя.

— Мои нормальные, они жизнью обделены.

— Какой ты милосердный. Робин Гуд школы.

— Это они жрут и бесятся! — крикнул Мишка.

— То есть у тебя чувство справедливости.

— Да!

— Самосуд решил устроить. Нож куда дел?

— Да не было ножа, — соврал Мишка и посмотрел преподавателю в глаза.

— Я хочу помочь.

— Батя уже помог.

— Вижу, что нет, — вздохнул Борисыч. — Ну, давай, сотворим чудо, — подбадривающе тут же улыбнулся он. — Давай возьмёмся за учёбу, не будем шататься с этими Медведями, Льва подставлять. Он опять подрался.

— Они его чморным назвали, за это между глаз бьют…

— Не уходим от центральной темы разговора, — тяжело вздохнул Борисыч. — Из твоего класса большинство парней пропащие, их уже не вытащить. А у тебя прекрасное будущее, может, по стопам отца пойдёшь. Вот зачем тебе сейчас характеристику свою портить? В данный момент ты расстроился...

— Я озверел! — крикнул Миша, не желая своё состояние простым расстройством называть.

— А зверьё сидит в клетке, — хрипло прошептал Роман Борисович. — Тебе оно надо? Завтра передумаешь, а будет поздно. Ты сейчас совершишь ошибку, а к вечеру уже будешь думать по-другому, но ничего исправить будет нельзя. Поэтому человек должен следить за собой, каждую минуту своего существования, думать о будущем, стараться не совершать ошибок. А если сделал, то сразу же исправлять. Сегодня ты в одном состоянии, а вечером у тебя будет совершенно другой настрой. Миша, ты же не дурак, ты же умный пацан, мог бы хорошо учиться, и будущее у тебя отличное.

— Что надо от меня? — парень откинулся на спинке старого стула.

— Пообещай мне, что пойдёшь туда, куда я скажу.

— Куда ещё нужно идти? — устало и лениво протянул Мишка, скривив свою смазливую физиономию. — Никуда не хочу идти, не хочу ничего делать.

— Сегодня после уроков в группу поддержки.

— Кого поддерживать?

— Тебя поддерживать! — рявкнул преподаватель. — Психологическая группа, пока что отдельно тебе психолога не предлагаю, думаю, что все у тебя в порядке. Сходишь, потусуешься…

— Ну да, потусуешься! Что это за группа такая, я впервые слышу.

— Это не в школе проходит. На торговой площади старый клуб, деревянное здание. Сегодня в три часа дня.

— У меня тренировка.

— Ты освобождён от тренировки, — отрезал Борисович. — Будешь ходить эту неделю, там где-то час или полтора. С вами будет заниматься психолог.

— А кто пойдёт?

— Из одиннадцатых ты единственный.

— Я с малолетками буду?

— Необязательно, пообещай, что сходишь.

— Папаша надоумил, — скривился всем лицом Мишка.

— Нет, я своих отправляю. А ты теперь мой ученик. Пообщаешься с профессиональным психологом, полегчает. Но вот если нож обнаружится…

— Нет никакого ножа, — по слогам проговорил парень, глядя Роману Борисовичу в глаза.

— Хорошо, я верю тебе, — вздохнул учитель физкультуры. — У меня урок пропадает, и у тебя, между прочим, тоже. Пойдём, я провожу тебя. Что у вас сейчас?

— Алгебра, — нехотя ответил Миша.

Накинул на плечо сумку и пошёл следом за преподавателем, который сдал его на урок алгебры, за что прогул не влепили.

Вообще Борисыч реальный чувак.

Вот честное слово, чтобы Мишка о нём не думал, наверное, только Рома его и понимал.

Почему не сходить в эту группу, хотя бы один раз, а потом прийти и сказать учителю физкультуры, что он выполнил его просьбу.

Уроки пролетали один за другим, Михаил муторный и мрачный ходил из кабинета в кабинет, старался ни с кем не общаться.

Пару раз видел Лёву, который бегал по школе с какими-то документами.

Брат реально его спас.

Просто помешательство какое-то было. Неизвестно, чем бы вся эта история с ножом закончилась. Сидел бы сейчас в ментовке, а папаша Игоря Абрамова наверняка бы приписал ему покушение на убийство.

Да, Рома прав! Только не вечером он всё осознал, а почти сразу.

Солнце светило ярко. На синем небе ни облачка. Вдали верхушки сосен не просто зелёные, а жёлто-зелёные от золотых лучей. Воздух пропитался теплом и ароматами весны.

Девчонки почему-то казались краше, чем были на самом деле. Может потому, что снимали верхнюю одежду, и можно было оценить размер груди. Чем собственно он и занялся, стрелял глазами по сторонам.

3

Дом Григория Петровича Самоделова располагался на Заречье, и Михаил дошёл до парка. Ещё оставалась достаточно долго идти, и тут он вспомнил, что дома не живёт. А с бабкой переехал в квартиру.

Всплеснул руками, повернул назад и направился в центр посёлка.

Недалеко от Торговой площади располагался пятиэтажный многоквартирный дом, где теперь он жил. Странно, но он даже расстроился, что в квартиру надо. Сейчас бы к Лёве, к мачехе и бабкам. Даже не знал зачем именно. Чтобы радостью поделиться.

Спешить было собственно некуда, и Миша пинал ветки травы, сам себе улыбался. Достал телефон и стал печатать Оле сообщение.

Раз пятнадцать печатал, но всё стирал. Так ничего отправить и не смог.

Что написать? Как подойти к этому вопросу? Его дерзость, его наглость испарились, и он стоял одинокий, потерянный, посреди улицы, которую не узнавал.

И появившийся Макс возле него вообще оказался лишним.

— Я, между прочим, твоя совесть, — сказал Максим.

— Я такую девушку встретил, — Миша смотрел куда-то вдаль, не видел построек, а только лес вдали: на фоне темнеющего вечернего неба хвойные кроны высоких деревьев.

— Нармалёк, может забудешь про всю эту фигню, которая со мной случилась. Да плевать, Медведь, на всё! Блина, шурует к тебе бандитоз. Знаешь, я их ненавижу.

Миша обернулся.

Действительно шёл в его сторону один из одноклассников.

Это чистый криминальный чел. На голову ниже Мишки, тощий и всё время бритый. Киля, он же Илья Кириллов. Руки держал в карманах потрёпанных спортивок, с вытянутыми коленками. Взгляд лютый и холодный.

Илья Кириллов пытался после девятого класса поступить куда-то в училище, не получилось. После десятого тоже не срослось. Вот именно для таких был создан одиннадцатый «Б» класс. Для них даже школьная программа была упрощена, и спокойно можно было списывать на экзаменах, лишь бы на трояк вытянуть.

Хоть как-нибудь, но допинать школу. Зато с гордостью можно потом говорить: «Я окончил одиннадцать классов». Учителя надеялись что кто-нибудь из таких, как Киля, выбьются в люди и не пропадут. Но они реально сами-то не пропадут, они уже воры и бомбят народ. Трое из их класса уже сидят. Это потери с первого сентября.

Илья сплюнул на дорожку и подошёл ближе:

— Здоров, Медведь, — пожал Мишке руку. — Слышали, что у тебя тёрки. Кажется, Игорёк у нас все границы перешёл, — Киля воровато оглянулся по сторонам, он, собственно, и был вором. — Узнали, где они тусуются. В субботу хотим бомбануть хорошенько. Ты с нами?

— Не смей, Мих, ну нафиг, — бесстрашно возмутился Макс.

Киля даже не заметил его. Вообще беднягу никто не замечал, кроме Михаила.

Одно дело если бы Мишке предложили проучить, надрать уши и хорошенько отметелить. Но нет, «бомбануть» – это целый набор бандитских действий, где будет не только нормальная, здоровая драка, но и воровство.

На такое Михаил подписываться не собирался.

Но, похоже, было уже поздно. Механизм запущен, и он тому виной.

— Медведь, реально. Ты с батей больше не живёшь, никто ничего не узнает. Гопоту надо проучить.

— Я сейчас тебе секрет раскрою, Киля, — усмехнулся Миха. — Гопота – это мы с тобой, а они – мажоры.

— Тем более, — равнодушно усмехнулся Кириллов и пожал плечами. — Так чё?

— Я подумаю.

— Давай, думай. Лёве мы сказали, он согласился.

— Ёхарный бабай! — возмутился Мишка. — Лёву-то зачем тащить с собой? Ты как будто Лёву не знаешь?! Он если драться начнёт, его вообще нихрена не остановишь! Будет тебе: «никто не узнает».

— Лёва сегодня перешёл в наш класс, — торжественно объявил Киля и развёл руками. — Так что, братья, поздравляю, мы с вами в одной лодке.

В принципе Лёве нечего было делать в «А» классе. Экзамен он всё равно хорошо сдаст, тут осталось-то всего пару месяцев. А вот то, что его «чморным» назвали… Абрамов зря это сделал. Лёва, конечно, тихий, но тихий псих. Его можно месяцами доводить, он будет только глаза опускать и голову в плечи вжимать. А потом просто, нафиг, лопнет терпение, и, как резинка, так забубенет, что мало не покажется.

Так что за «чморнова», за монастырь можно огрести. И хорошенько так.

Теперь Миша был даже недоволен всем, что произошло. Если он может отказать Киле и его компании, то Лёве точно не откажет.

А Лёва попросит брата пойти с ним.

— Ладно, решим. До субботы ещё далеко, — Мишка отвернулся и пошёл в сторону своей квартиры.

****

Накинул капюшон куртки, чтобы спрятать лицо, задумавшись, шёл к дому.

Неприятно это получилось. Всё точно сказал Роман Борисович, что пожалеет он, а будет поздно.

Миша остолбенел, полностью осознав, что пытался натворить. Это было так страшно, что дрожь побежала по телу.

Что-то нужно было исправить!

Но это чувство беспомощности, когда надо помочь, а не можешь изменить ситуацию, просто не в силах… Уже не первый раз он ощущал подобное. И чувствовал свою слабость перед обстоятельствами. Иногда встречал людей, которым горы по плечу и море по колено, и внутри смеялся над ними. Они не знали, как может мир перевернуться с ног на голову, и события понесут мощной стихией, из которой не вылезти, а только подчиниться и попытаться не сломаться внутри пучины.

Но в этот раз лавину спровоцировал он. И ничего не произойдёт, потому что ещё не поздно. Он сам не пойдёт с медведями. И Лёву не пустит.

Миша хотел хоть за что-то уцепиться, за какую-то помощь, поддержку. Когда-то это были отец с мачехой. А теперь он быстро достал телефон и написал:

— «Прикинь, Лёлик, я уже скучаю по тебе. Кинь адрес страницы в соцсети».

И отправил Оле.

Она ждала, когда он напишет. Может даже пыталась сама первая написать, потому что ответ пришёл сразу же. Девчонки такие смешные, думали, что это неприлично.

А может и правильно.

Мишка покривился, действительно навязчивых девчонок было слишком много у него в жизни.

Оля скинула адрес страницы в интернете, и он поспешил домой, чтобы добраться до компа, потому что на телефоне у него интернета не было. Батя его лишил всех карманных денег. И бабку, которая приютила внука, тоже, между прочим, ущемил во всём. Чтобы не разбегались и могли посмаковать житьё-бытьё без великого Григория Петровича, с которым всем хорошо, а без него никто жить не сможет.

4

В школе он сел за одну парту с Лёвой.

Лев так по нему соскучился, что донимал жёстко и всячески задирал: трепал за волосы, упирал кулак в щёку, толкал плечом. За что Мишка прямо из-под его задницы стул сдвинул, и Лев рухнул на пол, лёг под парту, растянув ноги под соседний стул и, как в гробу, руки сложил на груди.

Клоун!

— В курсе, сколько сейчас вшей на свой стог соберёшь? — Миша с усмешкой смотрел на грязный пол и чистого Лёвку.

— Ты меня оскорбил, — сказал «умирающий». И Мишка полез его поднимать.

Не у всех братьев были такие отношения, даже у близнецов в их семье. Плохой пример, там братья как раз в семнадцать лет разошлись, но начался конфликт гораздо раньше.

А у них с Лёвой полная идиллия.

Мишка – человек жёсткий, а Лев невероятно лёгкий, но при этом волевой. Не каждому в сложной школе, в таком классе, как у них, придёт в голову заняться танцами. А Лев сам пошёл и занимался два года. Не стоит задавать вопрос: «почему», там кроме него, пацанов не было. И Лёва в малиннике неплохо себя чувствовал.

И нафига отцу нужно было это делать – мотать их туда-сюда, ещё и разделять, когда они вот на своём месте, в своём родном одиннадцатом «Б». В классе они отличники, контрольную написали и, как реальные пацаны, дали списать всем, кому нужно.

Такие ученики в «Б» очень нужны. Впервые за долгое время в отстойном классе, все написали контрольную на отлично.

Алгебраичка порадуется.

Вывалили из класса вместе с Лёвой.

Брат неожиданно в приподнятом настроении. Обычно ходил такой меланхоличный, унылый тип. А тут прямо приободрился и даже танцевал. Что получалось у него клёво.

— Давай, колись, в чём дело? — толкнул его в плечо Миха, прищурил один глаз, внимательно рассматривая брата. — Что хорошего случилось?

— Ну, во-первых, мне девчонка ответила взаимностью, — рассмеялся Лёва, — а во-вторых, в субботу еду вылавливать наших мажоров.

— Лёва, б..блин, ты с ума сошёл? — тут же прервал его Мишка и, схватив под локоть, утащил в тёмный угол коридора. — Очнись! Одно дело подраться в школе…

— Да, с ножом, — блеснул синими глазами Лев.

— Нет, без ножа, — стушевался Миша. — Это было тупо, глупо, и я чуть вообще всех не подставил.

— Ты бы слышал вчера речи бати! Мы его угомонить не могли.

— Лев! Ехать куда-то и ввязываться в массовую драку, добром не кончится. Киля ещё и вор. Таскать всех будут.

— Успокойся! Сколько раз мы ходили с тобой, — перебил его Лёва, и лицо его стало суровым. — Я хочу, чтобы они за свои слова ответили.

— За слова? — прошипел Миша, наваливаясь на брата, смотрел ему прямо в глаза. — А за Макса? Там были не слова, там были действия.

— Тем более, — прошептал Лёва. — Ты меня не отговаривай, я в любом случае поеду. Понятно?

Лёва такой кадр, который заставлял котелок варить. Его отговорить сложно, но возможно. Пару раз за всю жизнь получалось. Просто ведомым всегда в их паре был именно Лев, но в моменты, когда его стопорило на идее, Миша либо подчинялся, либо, как в этот раз, пытался хоть что-то сообразить.

— Лёв, привет, — нарисовалась рядом с парнями Олеська Корсарова.

Опять в уродском чёрном наряде, волосы распущены. Корова, лошадь… А Макс так её любил.

И что происходило?!

Лев обвил талию девчонки и чмокнул её в щёку.

— Это же Макса девушка, — ошарашенно выдохнул Миша, глядя на Льва.

— Я не хочу, — процедил сквозь зубы брат, — слышать про твоего Макса.

— Она малолетка.

— Я не люблю ровесниц, они агрессивные.

— Эта прямо лапушка!

— Медведь, чего лезешь?! — Корсарова даже готова была подраться.

Вот девки не получают и думают, что всё можно. А на самом деле, вмазать бы этой гадине.

— Мих, да оставь их, — сказал рядом Макс. — Сам понимаешь, мне не светит.

Миша смотрел на парочку, которая удалялась и пропадала в топе, вывалившей на перемену.

— Лёва завёлся, его будет не остановить, — вздохнул Мишка. — Значит, в любом случае нужно ехать с ним, чтобы предотвратить массовую драку.

Найдёт способ Лёву утащить, чтобы не вляпался. Вплоть до физического насилия.

Даже смешно стало, как представил: он тащит извивающегося, орущего Лёву по лесу и сдаёт его отцу.

Опять появился страх перед отцом. Если батя узнает, просто убьёт, нафиг, всех раскатает на блины и на фарш порежет.

А ещё Мишка боялся на него наткнуться в школе.

Он сам справится, всё правильно сделает. Но Лёву бате сдавать нельзя.

****

После уроков с большим трудом отвязался от Макса, Лёвы и от Регины, которая вдруг решила примириться и бежала за ним по школьной дорожке.

— Мих, ну, подожди, — тараторила она. — Давай помиримся. Давай поговорим. Что мы как ненормальные?

— Так и скажи, что втюрилась и готова в моих ногах валяться.

— Придурок!

— Не спорю, — хохотнул парень и сбежал от неё.

Собственно, это почти всегда работало. Чем старше девушка, тем больше гордости. Малолетки вообще дурные, влюбятся – не отвяжутся. Так что Мишка оглянулся: не шла ли за ним какая-нибудь Даринка.

Нет. Отвязались.

Пацан со смазливой внешностью счастлив лет в четырнадцать, до первых проблем. Потом приходилось резко менять круг общения и форму поведения. Агрессия. Говорить гадости иногда приходилось себя заставлять. Он бы спокойно жил, если бы девки так не вешались. Прохода иногда не давали. И одному не пройти по посёлку, почему-то считали, что ему обязательно нужна пара.

Ему нужна.

Очень.

Но не те идиотки, что шлялись по переулкам.

Побежал на торговую площадь и, подходя к клубу, неожиданно наткнулся взглядом на Олю.

Слабость опять во всём теле. Непонятно, то ли петь хотелось, то ли выть.

Чтобы вот такое сделать, чтобы она с ним была? И желательно всё время.

Шикарные тёмные волосы на макушке собраны в хвост. Джинсовый сарафан. Из-под подола время от времени торчали резинки не то чулок, не то чёрных плотных ботфортов. Накинута куртка, она в кроссовках с рюкзаком за плечами.