А упало, Б пропало

Оценщик из Гохрана

- Телефонная будка на Прокофьева есть, - просветила меня Леночка, в темпе подкрашивая мой глаз, - тебе ведь сейчас позвонить надо будет, я правильно поняла?

- Абсолютно, - подтвердил я, - телефончик я наизусть помню, так что стереги сокровища и жди меня назад через… ну через десять минут максимум. Справишься?

- Накрыть бы их чем-нибудь, - озабоченно сказала она, глядя на ящик, который я прихватил на местной помойке… показался он мне подходящим по виду, явно ему не меньше полувека было.

- Вон лист фанеры лежит, - показал я в сторону реки, - им и накроем, помоги.

Вдвоём мы быстренько произвели необходимые действия, после чего я убежал на улицу великого композитора Прокофьева (ещё одна жгучая загадка – как он оказался связан с нашим рабочим районом… ну будем считать, что транзитом через Александра Невского, он же помер где-то тут поблизости). Дозвониться удалось с первого же раза, на месте нужный человек оказался, в двух словах объяснил ему (ей, если уж точно) проблему, она быстро въехала и согласилась приехать как можно быстрее. Как только транспорт достанет. Так-то от них до того места, где мы с Леной якобы нашли клад, по прямой километра три всего было, пять минут на машине, но учитывая время на поиски машины, я умножил всё на пять. А потом вернулся к Леночке.

- Всё тихо? – первым делом спросил я у неё.

- Да, никто мимо не проходил, - ответила она, а потом задала наболевший вопросик, - ты подсчитал, сколько там и чего именно лежит? Это же у нас первым делом спросят.

- Конечно, дорогуша, - вытащил я из заднего кармана сложенный вчетверо тетрадный листочек, - можешь ознакомиться.

- Так, - возбуждённо сказала она, выхватив у меня листок из руки, - монеты жёлтого металла, 117 штук… писал бы уж прямо, что золотые они.

- Не, так не пойдёт, - твёрдо осадил её я, - мы же не специалисты-материаловеды, а вдруг это позолоченная бронза, например? Или латунь какая… короче что видим, то и пишем.

- Убедил, - продолжила изучать список Лена. – Бусы из шариков перламутрового цвета – это жемчуг что ли?

- Возможно… а вдруг подделка какая.

- Крест из чёрного металла с фигурой Иисуса Христа и четырьмя камнями красного цвета… наверно рубины.

- Да, скорее всего.

- И сколько вся эта музыка может стоить? – вспомнила она соответствующую цитату из «12 стульев»?

- Я прикидывал примерно, - осторожно начал я, - сильно зависит от того, что напишут оценщики в Гохране.

- Где-где? – переспросила она.

- В Гохране, контора такая при Минфине, занимается хранением и использованием драгоценных металлов и камней. Читала «Бриллианты для диктатуры пролетариата»?

- Это Юлиана Семёнова что ли? Просмотрела и отдала назад – не понравилось мне.

- Вот там довольно подробно расписана работа этого самого Гохрана. Ребята оттуда должны проверить каждый предмет из нашей находки и определить его стоимость на текущий момент. По моим прикидкам может выйти и семьдесят тысяч, а может и двадцать с копейками, как подойти.

- И нам от этого четверть причитается, да?

- Правильно, четверть, причём освобождённая от налогов – от 5 до 20 тысяч выходит.

- Деньги хорошие, но что-то разброс уж больно большой, почему так?

- Сохранность ценностей можно как «хорошую» оценить, а можно как «неудовлетворительную», раз. Состояние монет как very fine или даже uncirculated, а можно как poor. Да и камни, как ты правильно заметила, могут оказаться совсем не рубинами, а к примеру пиритами, а это две большие разницы.

- Откуда ты всё это знаешь? – подозрительно прищурилась она.

- Да как-то попалась в руки книжонка про коллекционирование, вот и проштудировал её от нечего делать. О, а это, кажется, приехали те, кого мы ждём.

С проспекта Сорокина свернула белая Волга-24, попрыгала немного на ухабах и остановилась рядом с нами. Из Волги выкатились двое – женщина средних лет в нарядном разноцветном сарафане и мужик, тоже не первой молодости, в серых льняных брюках и рубашке навыпуск. У женщины в руках был блокнот и ручка, у мужика фотоаппарат довольно наворочанной модели – не Кэнон конечно, и даже не Лейка, обычный Зенит, но объектив у него весьма солидных размеров был.

- Это вы нам звонили? – сразу же взяла нас в оборот женщина, я кивнул. – Меня зовут Зинаида Яковлевна, я заместитель главного редактора «Заводчанина», а это Миша, фотокорреспондент. Слушай, а я же тебя знаю…, - сказала она после недолгого изучения моей физиономии. – Ты сын Виктора Малова с Завода, да?

Моего отца тоже Виктором звали, так что я получаюсь Виктор Викторович.

- Так точно, Зинаида Яковлевна, я его сын – мы с вами встречались в прошлом году, когда газета репортаж про него готовила.

- Отлично, - обрадовалась она, - но давайте ближе к делу. Показывайте скорее свои сокровища.

- Так вот они все, прошу любить и жаловать, - и я откинул в сторону картонку.

- Миша, сначала делаешь снимок издали, - быстро отреагировала журналистка, - потом крупно вещи, потом девочку и мальчика на фоне всего этого… потом меня снимешь с монетами, на всякий случай. А вы давайте рассказывайте, что, как и почему. А потом мы все вместе в милицию едем.

Я подождал, пока Миша снимет нас с Леной, а потом начал рассказывать свою сагу.

- Мы с Леной вообще-то в теннисной секции занимаемся, на Торпедо…

- Ааа, видела я там новые корты, красивые, - вклинилась Зина.

- Да, на этих красивых кортах мы сегодня с утра отзанимались, а потом решили на Реку сходить, вон туда, к водозабору, - и я махнул рукой примерно в ту сторону. – А тут по дороге Лена почему-то обратила внимание вот на эти развалины…

- Просто так, без всякого повода обратила? – уточнила журналистка, чиркая в своём блокноте.

- Да, наверно без видимых причин, правда, Лена? – спросил я у неё подтверждения.

- Без повода, - твёрдо сказала она, - глаз зацепился за ровную линию фундаментов, а Витя мне и объяснил, что тут раньше было.

Редакция газеты

На этом мы с Леной и расстались, она двинулась налево через парк, а я направо к своим Топтыгинским пенатам. Только до квартиры я дошёл не сразу, потому что на пути моём вырос бравый участковый капитан Сизов… весь сизый какой-то, так что он прекрасно оправдывал свою фамилию. Он одиноко сидел на лавочке возле нашего тринадцатого подъезда и лениво отмахивался от мух.

- О, Малов, - обрадовался он, увидев меня, - мне как раз тебя-то и надо.

- Здравствуйте, товарищ капитан, - вежливо поздоровался я, - как жизнь, как семья, как здоровье?

- Спасибо, помаленьку. А с тобой мне бы надо один вопрос закрыть, пойдём-ка в опорный пункт.

- Может здесь вопросы порешаем? – предложил я, - погода хорошая, вон доминошный стол пустует, давайте за ним и поговорим, а?

- Ну пойдём туда, - нехотя согласился он, и мы сели напротив друг друга.

- Заодно можно и козла забить, - вытащил я контейнер с костями из-под стола, - чисто как разрядка для мозга…

- А давай, - согласился капитан и с этим, - мешай.

Я тщательно перемешал кости, вытянул себе семь штук и выставил ребром дубль 1:1. Сизов пристроил к нему 1:3 и продолжил свою тему:

- Зубного врача Файнштейна знаешь?

- Это Самуил Абрамыч который? – переспросил я. – Заходил я к нему на днях, было такое дело…

- И какое же, если не секрет, у тебя к нему дело было?

- Не секрет, зубы хотел полечить. В нашей поликлинике не лечат их, а калечат, новокаина жалеют, хотя он копейки стоит. А Файнштейна мне посоветовали, как хорошего специалиста-стоматолога. Вот и весь секрет.

- Не сходится, - припечатал капитан баян к моим 2:6, - концы с концами у тебя тут не сходятся.

- Какие концы, тщ капитан? – сделал я удивлённую морду.

- Да не работает он никаким зубным врачом, уже полгода как лишён, так сказать, права заниматься врачебной деятельностью.

- Ну надо же, - лихорадочно начал соображать я, - наверно те, кто мне его советовал, не в курсе были… а может он бы мне порекомендовал ещё кого-нибудь, у кого права на месте.

- Ну и что, встретился ты с ним? – продолжил Сизов.

- Не получилось, два раза я к нему заходил, оба раза в один день, позавчера, и его дома не оказалось ни в первый, ни во второй раз. Вот и все мои с ним контакты. А вы с какой целью интересуетесь, тщ капитан?

- Всё очень просто, взяли мы вчера этого Абрамыча, совсем по другому делу, но получит он на этот раз на всю катушку… и при обыске у него обнаружилось… ну угадай что?

- Даже предположить боюсь, - ответил я довольно-таки издевательским тоном, - пистолет Макарова? Алмаз «Шах»? Секретные документы с нашего Завода?

- Кончай придуриваться, - прикрикнул Сизов, - монету мы у него обнаружили, один-в-один такую же, как и у брата Синельникова. Тот же номинал, тот же год, тот же профиль последнего царя. Может, пояснишь, как она у него могла оказаться?

- Так Николай таких червонцев начеканил знаете сколько? – попытался увильнуть я.

- Не знаю – сколько?

- Только в 1899 году больше миллиона штук, а если все года суммировать, то миллионов 30 выйдет. Специально проштудировал один справочник по нумизматике, когда вы мне ту монетку показали, - пояснил я свои знания, - так что эти монетки много у кого обнаружиться могли.

- Ты мне зубы-то не заговаривай, - строго сказал капитан, - мало ли что там до революции было начеканено, к нашему времени оно отношения не имеет. Бритву Оккама такую знаешь?

Ни хрена ж себе, внутренне восхитился я, какая у нас милиция продвинутая.

- Слышал, - ответил я, - не следует привлекать сложные объяснения, если есть простое.

- Молодец, правильно, - похвалил он меня, - а самое простое объяснение этим летающим червонцам такое – кто-то откопал клад и то ли потерял несколько монет, то ли расплатился ими с другими лицами. И самый главный подозреваемый по этому делу у меня ты, Витя.

Я немного подумал, а потом решил, что скрывать мне уже нечего, и вывалил всё скопом на голову капитана.

- А я и не буду отпираться, что откопал этот клад.

- Так-так-так, – возбуждённо затараторил Сизов, - значит, явку с повинной желаешь оформить? Это хорошо, это тебе зачтётся – ну давай продолжай, раз уж начал.

- А тут немного продолжать-то осталось, - со скрытой усмешкой ответил я, - сегодня в районе обеда я нашёл клад в развалинах Американского посёлка… ну знаете наверно, возле Реки…

- Знаю, конечно, ты не останавливайся, - подтвердил он.

- Нашли мы его вместе с одноклассницей, Леной Проскуриной, потом вызвали корреспондентов нашей заводской газеты, они быстро приехали, всё сфотографировали и застенографировали…

По мере продвижения моего рассказа капитан всё скучнел и скучнел лицом.

- А дальше мы все вместе на редакционной машине поехали в областное управление КГБ… ну которое на Голубева… и там сдали все найденные ценности государству. Взамен получили расписку от Гохрана, могу показать.

И я без дальнейших понуканий со стороны капитана выудил оную расписку, написанную товарищем Абрамовичем, и сунул ему в руки. Он снял фуражку, вытер пот со лба, затем ознакомился с бумагой, затем вернул её мне и произнёс следующее:

- Ты, конечно, думаешь, что самый умный и хитрый…

- Совсем я так не думаю, товарищ капитан, - вклинился я, - с чего вы это взяли?

- Но смотри, - не заметил он моей ремарки, - поскользнёшься ты когда-нибудь на скользкой дорожке…

- Так июль же месяц на дворе, - попытался увести разговор в сторону я, - какие тут скользкие дорожки?

- В общем, я тебе всё сказал… - встал капитан со скамейки, - сейчас ты очень серьёзного врага себе нажил, так и заруби себе на носу.

Да в гробу я видел твои угрозы, мысленно произнёс я, когда у меня сейчас более серьёзная крыша имеется, но вслух сказал так:

- Никак я не пойму, товарищ капитан, что за претензии у вас ко мне? Я отличник, занимаюсь спортом, хожу в театральную секцию, ни в одном нехорошем деянии не замечен… лучше бы Северной командой занялись, чем ставить палки в колеса законопослушным гражданам.