А я заставлю!

1. Знак свыше?

Все началось с того, что умерла баба Раиса.

Старушка, у которой я арендовала комнату за сущие копейки. Добрая, непоседливая, бойкая.

Еще утром, пока я собиралась на занятия, она с упоением рассказывала о грандиозных планах на сегодня. Сначала она собиралась пойти в банк, оплатить коммунальные услуги, потом купить в магазине суповой набор, а после отправиться к соседке Серафиме. Вечером же, в тишине посвятить себя просмотру очередной серии своей любимой мелодрамы.

Она жутко раздражалась, если её отвлекали во время просмотра, поэтому даже телефонные звонки игнорировала, если кто—то смел её потревожить в это священное время.

А сейчас что?

По квартире бабы Раи расхаживают незнакомые мне люди, и тыча в предметы мебели, рассуждают как будут делить сервиз и гарнитур.

Ей бы это пришлось ой как не по душе. Особенно, если учесть, что сериал уже начался, а они беспрерывно шумят.

— У вас есть двадцать минут на сборы, девушка, — надо мной нависает громила, небрежно взмахивая в сторону комнаты, в которой я жила последние три месяца. — Сами понимаете, обстоятельства так складываются, что жить вы здесь больше не можете. Да и квартиру мы в ближайшее время продадим.

— Но куда я пойду? — растерянно смотрю на, если я не ошибаюсь, сына бабы Раи, которого вижу впервые.

— Мне-то откуда знать? Мать сдавала комнату незаконно, поэтому, если вы не хотите уехать под руку с полицией, советую, как можно скорее выметаться.

Мда.

На улице вечер. Снегопад такой, что заблудиться можно. Город практически стоит. Единственное в чем мне повезло — это то, что детский праздник, на котором мы сегодня выступали проводился в кафе на соседней улице. Домой я попала довольно быстро, не пришлось тянуться в пробках. Пока шла, мечтала только о горячем чае с бутербродом. А теперь что?

Я еще от смерти старушки не успела оправиться, как меня уже отправляют собирать вещи.

Вздохнув, скидываю с себя голубую шубку Эльзы, достаю из шкафа чемодан и спешно бросаю в него свои скромные пожитки. Жаль, конечно, бабу Раю. Я и попрощаться с ней не успела. Мне очень нравилось у нее жить. Она и чаем бывает, вечером угостит, и супом накормит. Хорошая она была, очень добрая. Жаль, что семья у нее так себе.

Перед тем, как выйти, напоследок оглядываю спальню.

Вроде бы ничего не забыла.

На выходе окидываю взглядом свой пуховик и шубу Эльзы, и решаю остановить выбор на второй. Мне сейчас надо разобраться в какую сторону двигаться и к кому напрашиваться на ночлег. А сколько времени это займёт я понятия не имею, поэтому на всякий случай лучше одеться теплее.

Сложив свою куртку в четверо, запихиваю ее в чемодан, водружаю на себя ярко голубую шубу с шапкой в тон, и выхожу в подъезд.

— Ничего чужого с собой не прихватила?

С претензией несётся мне в спину, а спустя пол минуты в коридоре показывается тот самый громила.

— Разве что остатки вашей совести, но вы этого даже не заметите правда ведь? — отвечаю, не оборачиваясь.

Гипнотизирую взглядом лифт, чтобы приехал быстрее.

— Языкастая, да? Иди—иди. Не дай Бог узнаю, что унесла что—то, из—под земли достану. Я у матери нашел договор на аренду со всеми твоими данными.

Договором написанную от руки расписку назвать сложно, поэтому я просто молча киваю. Не хочу с ним вести диалог, он мне неприятен.

Терпеть не могу, когда люди считают нормальным относиться к другим с пренебрежением. Этому недочеловеку явно нужно поучиться элементарной вежливости.

— И деньги до конца месяца уплаченные я тебе не отдам, — продолжает решетить мне спину, — У нас сейчас трат будет много. Считай, это твоя благодарность за доброту моей матери.

Войдя в кабину, наконец—то приехавшего лифта, нажимаю на кнопку. Не говорить же ему, что баба Рая была очень добра ко мне, и брала оплату только за коммунальные услуги, да и то в конце месяца. По сути, это не он мне, а я ему еще должна. Да и не ему вовсе. Так что, пусть остается в счастливом неведении. А мне теперь деньги ох как пригодятся.

Остановившись в подъезде на первом этаже, так как на улице холодно, набираю по очереди сначала коменданту общежития университета, а потом девчонок.

Спустя десять минут вырисовывается печальная картина. Ни одни, ни другие меня приютить не могут. В общежитии сейчас мест свободных нет. У Миланы только младший брат родился, её семье не до гостей. А у Марины все слегли с ротавирусом. Они бы и рады помочь, но тут уже отказываюсь я. В чужом доме по очереди бегать в уборную идея так себе.

Несколько секунд размышляю, а потом всё же решаюсь пойти на подвиг и набрать сестру. Мы общались с ней в последний раз около месяца назад, наверное.

Карина отвечает только после шестого или седьмого гудка.

— Да, Злата?

— Привет. Я не вовремя?

— Ужинаем с Игорем. Говори по—быстрому.

В памяти тут же всплывает образ её Игоря, и идея поехать домой как—то сама покидает голову. Нет, не смогу я с ним на одной жилплощади даже ночи продержаться.

По телу пробегает озноб, стоит только вспомнить причину, по которой я ушла из дома. Нет, нет, и еще раз нет. Я готова наступить на горло своей гордости и попросить у сестры денег на отель, чем снова столкнуться с ее Игорем.

— Карин, — делаю неловкую паузу, — ты могла бы мне занять немного денег?

Спрашиваю и тут же морщусь. Я никогда у сестры ничего не просила, поэтому сейчас это кажется слишком сложным.

— А как же узнать, как мои дела, сестренка? Поинтересоваться жива ли я, здорова.

— Я знаю, как твои дела. Встречала недавно нашу соседку Ирину Павловну. Сказала, что у вас всё без изменений. — С пьянками и полицией по ночам из-за громкой музыки. Но конечно, эту фразу я не озвучиваю.

— Хм. У нас – да. А ты вот самостоятельной собиралась быть. Не получилось?

— Получилось. Я почти два года ведь сама живу, правда? Первый раз прошу тебя и то потому, что так сложились обстоятельства. Я внезапно осталась без ночлега. И без квартиры.

2.1 Неотесанный грубиян

Не пережил.

Уже на подходе к дому, указанному в адресе, два колесика потерпели крушение в очередном сугробе и отвалились.

Уставшая, красная от ветра и холода, обхватываю чемодан руками и как любимого ребенка несу к подъезду.

Мне очень тяжело, глаза слезятся от ветра, но мысль о том, что еще немного и я окажусь в тепле, заставляет идти вперёд.

Чувствую себя Олафом, которого вот—вот собьет с ног и закрутит в вихре, и отвечаю себе его же словами «Не останавливайся, Злата. Главное, не останавливайся».

Судя по многоэтажкам, и машинам, припаркованным вокруг них, жилой комплекс, в котором живёт Лев, из элитных. Да это и не удивительно. Семья Вольских еще восемь лет назад не бедствовала, когда Карина чудом очаровала дядю Пашу. Он, позабыв о собственной жене и сыне, бросился в её объятия, а спустя год умер.

Сестра горевала не долго, особенно когда узнала, что щедрый Павел Вольский оставил ей энную сумму, дабы скрасить её потерю.

Вот только семья не оценила жеста сородича. На Карину и меня посыпались проклятия. Её обвиняли в том, что она окрутила его и нечестным путем получила деньги, которые ей не принадлежат. Но завещание есть завещание. Как его не пытались оспаривать, сестра получила заветные тысячи и … не заметила, как растратила их. Сначала купила машину, обновила гардероб, мне тоже новой одежды перепало. Она хотела, чтобы я не портила её образ богатой женщины, поэтому так уж вышло, что на меня тоже пришлось потратиться. Хотя меня и моя старая одежда вполне устраивала.

Когда я доросла до пятнадцати от оставленных денег не осталось и следа. Не зря говорят, что человек, которому блага упали с неба, быстро их потеряет. Уметь управлять финансами – большой труд. А моя сестра трудиться любит меньше всего.

Позже Карина связалась со своим Игорем, превратила нашу квартиру в место, в которое мне не хотелось больше возвращаться, и живёт теперь так, как получается. Работает продавщицей в местном супермаркете.

Она вроде как счастлива с Игорем.

Я к ним не лезу. Вот только до сегодняшнего дня я понятия не имела, что сестра поддерживает общение с единственным наследником дяди Паши.

Интересно, каким это образом? Он нас люто ненавидел в мою с ним последнюю встречу. По взгляду стальных, как ртуть, глаз помню, что мне от страха убежать хотелось куда подальше. За всю совместную жизнь сестры с дядей Пашей я видела его всего два раза и оба раза мне не понравились.

Мы для него были как тараканы, поселившиеся в чужом доме без приглашения. И хоть мы жили в отдельной квартире его отца, мне кажется, он бы вытравил нас даже оттуда, если бы не слепая любовь его отца к Карине.

Добравшись до подъезда, замечаю, как в него как раз заходит мужчина в черном пальто. Открывает дверь и уже почти входит внутрь, как я окликаю его.

— Подождите пожалуйста. Придержите дверь.

Он на секунду останавливается, но не оборачивается. Придерживая дверь плечом, говорит с кем—то по телефону. Торопливо, чтобы не задерживать человека, вскарабкиваюсь по ступеням. От усталости еле ноги волочу. Вещей у меня в чемодане немного, но все равно он ощущается довольно тяжелым. Особенно после такой прогулки.

— Спасибо, — выдыхаю, наконец добежав.

Мужчина, не сказав и слова в ответ, проходит внутрь, а я семеню следом.

— Здравствуйте, — сдув с лица прядь волос, здороваюсь с бдительной женщиной консьержем. – Я в четыреста двадцать восьмую.

Она кивает, окинув меня странным взглядом, а потом такой же направляет в спину мужчине, что открыл мне дверь. Он, остановившись около лифтов, ударяет по кнопке вызова ладонью.

Я подхожу, перехватив немного иначе чемодан, и опираюсь спиной на стену. Руки гудят и, кажется, вот—вот отвалятся. Ног от холода вообще не чувствую.

— И что, что Новый Год? У нас контракт, – вздрагиваю от того, как категорично звучит мужской голос. – Ты ребенку подарки на что покупаешь? Правильно, на деньги, которые я тебе плачу, Стадников. Хочешь, чтобы платил и дальше, выполняй свои непосредственные обязанности. Тридцатого у нас самолёт, прилетишь домой второго. Твоя семья уж как—то отметит праздник без тебя.

Мои брови осуждающе ползут наверх. Ого, да у нас тут начальник – абьюзер вырисовывается.

Делая вид, что рассматриваю пространство, пробегаюсь взглядом по суровому мужскому профилю.

Его лицо, словно высеченное из мрамора, не выражает ни малейшего намека на сочувствие к человеку, который, похоже, на него работает. Высокие скулы, прямой нос, хищные глаза холодного стального цвета, которые почему—то мне кажутся знакомыми. Осматриваю дорогой костюм, пальто, покрытое тающими снежинками, часы на левом запястье, выглядывающие из—под края рукава… Тут и задумываться не надо. Весь его вид буквально вопит о том, что в этом мире нет ничего более важного, чем он сам и его власть над другими.

Знаю я таких, встречалась.

— Твоему сыну сколько? Семь? – продолжает всё тем же тоном, — Уже взрослый, справится без тебя… Ну, найди кого—то другого, кто переоденется Дедом Морозом. Нашёл проблему. В этом возрасте вообще уже пора понимать, что никакого волшебного деда с мешком подарков не существует.

От удивления я давлюсь воздухом.

— Ппфф, — фыркаю, не сдержавшись.

Это же надо быть таким твердолобым и заставлять людей работать в самый главный праздник в году. Еще и решать кому во что верить!

3. Позорище

Поставив чемодан на пол, отыскиваю в сумочке влажные салфетки и пытаюсь привести себя в божеский вид.

Я не могу себе позволить показаться на глаза Льву вот так. Он тоже решит, что я пришла его развлечь и выгонит пинком под зад. Или… чего хуже, решит воспользоваться ситуацией.

Ббррр. Только этого мне не хватало.

Поёжившись, трачу всю пачку салфеток на то, чтобы избавиться от флёра Марфуши. Долой неестественно розовые щёки, черные разводы под глазами и смазанную помаду.

Не сказать, что получилось идеально. Но искать сейчас в чемодане посреди подъезда мицелярную воду тоже не самое умное решение. Выбросив в мусорное ведро черные салфетки, придирчиво осматриваю себя в зеркале.

Ну, так однозначно лучше. Во всяком случае, напугать кого—то я больше не способна. Можно ехать. Пробежавшись глазами по табличке с номерами квартир и этажей, нахожу нужный, а именно двадцать второй, и захожу в лифт.

— Подождите пожалуйста, — окликает меня девушка, когда двери уже почти закрываются.

Тут же жму на кнопку удержания, и в кабину влетает сначала малышка лет четырех, а следом и её улыбчивая мама.

— Спасибо большое, — миловидная девушка стряхивает с плеч куртки снег, — ну и погодка.

— Зима, — развожу руками и перевожу взгляд на восхищенно рассматривающую меня девочку, — Привет.

Девочка в смешной шапке с бубонами, застеснявшись, тут же хватается за ногу мамы, но при этом широко улыбается.

— Эльза, — произносит с восторгом.

— Да, я Эльза. А как тебя зовут?

— Мальяна.

— Очень красивое имя.

— Спасибо. Ты класивая.

Ооо, это так приятно!

Хорошо, что я не попалась девочке на глаза пять минут назад, иначе ее детская психика бы сильно пострадала.

С благодарностью улыбаюсь.

— Спасибо, солнышко, ты тоже. У меня для тебя кое—что есть, — нащупав в кармане шубки горсть конфет, протягиваю ей.

После детских праздников в моих карманах всегда можно отыскать запасы сладостей. Ребятишки и их родители считают своей обязанностью накормить нашу команду аниматоров до отвала. А мы и не против. Я обычно несу всё домой, и угощаю бабу Раю. Она та еще сладкоежка. Была…

— Спасибо, — забыв о смущении, малышка протягивает ладошки, и я насыпаю ей конфеты.

— Ой, спасибо Вам, — мама тоже расцветает от благодарности. – Она просто обожает Эльзу, — шепчет мне заговорщицки.

— Ну, значит мы вовремя встретились.

— Точно. Будет теперь об этом весь вечер вспоминать. А вы на праздник к кому—то? – указывает на мою одежду.

— Нет. К родственнику в гости, — приходится чуточку приврать, — Просто как раз с праздника еду, не стала переодеваться.

— Аааа.

Так получается, что выходим мы на одном этаже. Девушка с малышкой уходят на лево, а мне, судя по номерам квартиры — направо.

В обнимку с чемоданом, шагаю в нужном направлении и считываю цифры.

Четыреста двадцать шестая, седьмая… восьмая.

Вот. Мне сюда.

Волнение снова даёт о себе знать. Надеюсь, Карина успела позвонить и меня ждут. А если нет? Если нет, то… оглядываюсь на чистый теплый подъезд. Возможно придется заночевать здесь. Не самый худший вариант, правда?

На самом деле это я просто храбрюсь. Мысль о том, что я останусь в чужом холодном подъезде наводит на меня ужас. Хочется верить, что меня не выгонят и не пошлют, опять на те отвратительные три буквы, как восемь лет назад.

Поставив чемодан на пол, поправляю шубку и снимаю с головы шапку. Волосы на концах намокли и висят паклями, но это не моя вина. Это всё метель.

Глубоко вдохнув, вжимаю палец в кнопку звонка.

Желудок начинает подрагивать и сжиматься от волнения. Может, не надо было сюда ехать? Зачем я вообще послушала сестру?

Развить мысль я не успеваю, потому что дверь рывком распахивается.

— Я похож на благотворительный отель? – рявкает в трубку уже знакомый мне мужчина, смотря не на меня, а куда—то в сторону.

А он что здесь делает?!

Я застываю сначала от удивления, а потом от непонимания куда деть взгляд. К щекам стремительным потоком несется краска.

Нужно бы отвернуться, потому, что я чувствую, что начинаю пялиться, но мои глаза живут своей жизнью. Бессовестно рассматривают небрежно распахнутую рубашку, а точнее то, что она совершенно не скрывает. Массивный, чуть загорелый торс с вырисовывающимися под кожей рельефными мышцами. Чуть спущенные, с расстегнутым ремнем брюки, будто он как раз раздевался, но не успел этого сделать до конца.

Шумно сглатываю, чувствуя, как сердце начинает тарахтеть от подобного зрелища. Лучше бы на нём было пальто, честное слово.

Так на меня и не взглянув, мужчина оставляет дверь открытой, отходит в глубь квартиры, сворачивает куда—то, а я не понимаю, что мне делать. Заходить или нет? Топчусь на месте, прикусывая в нерешительности губу.

– Это не мои проблемы. Я не собираюсь пускать твою сестру только потому, что она не в состоянии в двадцать лет обеспечить себя жильем.

4. Вопросики

— Сейчас они разойдутся, и я уйду, — гордо встречаюсь взглядом с нависающим надо мной Львом.

Он так и стоит, в одной руке держа тарелку с пирогом, а в другой пакет с доставленной едой.

В стальных глазах раздражение, скулы напряжены. Если бы мог, он, наверное, удавил бы меня. Хотя тут вопрос спорный. Я тоже сейчас не полыхаю к нему положительными эмоциями и дала бы достойный отпор.

Между нами расстояние в каких—то пару сантиметров, а я только сейчас вспоминаю, что он наполовину раздет.

Взгляд невольно падает в область крепкой мужской шеи, и я сглатываю. Находясь глазами на уровне острого кадыка, чувствую, как резко становится неловко. Шок после шума в коридоре отпускает, и мои органы чувств начинают жить своей обычной жизнью. Я тут же улавливаю нотки довольно тяжелого парфюма, замечаю, что широкая мужская грудь покрыта жесткой порослью темных волос, уходящих вниз. Туда, куда я не осмеливаюсь посмотреть, потому… просто потому, что мне это не интересно. И косые мышцы живота, прячущиеся под брюками, тоже не вызывают никакого любопытства. Абсолютно никакого!

Чувствую, как кожу лица начинает печь, и молниеносно возвращаю взгляд обратно на шею. Сердце колотится, хочется отхлестать себя по щекам. Соберись, Злата. Ты не из тех, кто смущается от вида мужской груди, правда же?

На самом деле, не правда.

От того, как близко он стоит, мне становится по—настоящему душно.

— Ты планируешь здесь стоять до утра? — холодный голос Льва рывком возвращает меня к реальности.

Вскидываю подбородок, вспоминая кого именно так бесцеремонно разглядывала, и сама себе удивляюсь.

— Нет. Дай мне пять минут. Только съем вот это, — отбираю у него тарелочку.

Осмотревшись, присаживаюсь на стоящий у ног, идеально белый пуфик.

Если уж идти на холод, то хотя бы не на голодный желудок. А то, что я вскоре туда отправлюсь это как пить дать. Не ночевать ведь он меня позвал, на самом—то деле. Просто спектакль в коридоре хотел скорее прекратить, вот и надел на время маску филантропа.

Сладкий запах ванили щекочет мои рецепторы и вызывает громкое урчание в животе. Пахнет потрясающе.

— Ты прямо здесь есть собралась? – сверху прилетает вопрос, когда я отламываю кусочек и отправляю его в рот.

— Да. Здесь вполне удобно. Или боишься, что накрошу?

— Как накрошишь, так и уберешь за собой. Дай сюда.

Нагло отобрав у меня тарелку, это невоспитанный небрежно кивает на мою шубу.

— Раздевайся. Переночуешь у меня, а завтра чтобы духу твоего здесь не было.

Да ладно? Не сразу верю я.

— С чего это ты вдруг передумал? – недоверчиво сощуриваюсь, — Вспомнил о наличии совести?

— Скорее о здравом разуме. Не хочу потом связываться с полицией, если тебя где—то заметёт насмерть.

Да он просто эталон сочувствия.

— Тебе, видимо, чужая жизнь вообще ни капли не важна, да?

— Твоя жизнь — точно нет. Но если не хочешь оставаться, выход прямо за спиной. Уговаривать не стану.

Заломив в ожидании бровь, буравит меня взглядом.

Одна половина меня гордо фыркает, накапливая нелицеприятные выражения, чтобы расстрелять его самодовольную физиономию, а вторая отчаянно закрывает ей рот, напоминая о том, что гордость — это конечно, прекрасно, но не когда перед глазами маячит перспектива быть заметенной в сугробе.

Смирившись с мыслью, что заночевать в тепле будет всё же разумнее, демонстративно снимаю шубку, и вешаю её на рядом стоящую лакированную вешалку.

— Умное решение, — говорит так, словно он знал, что так и будет, а я только время его зря потратила.

Разворачивается и уходит в глубь квартиры.

По—детски показав его затылку язык, снимаю сапоги, отставляю их в уголок и ступаю на холодный пол.

— Сюда иди, — доносится в приказном тоне.

Кошмар. Похоже, его замашки начальника абьюзера распространяются и вне рабочих стен.

— Проходи, дорогая Злата, чувствуй себя как дома, — отзываюсь вежливым тоном, показывая, как на самом деле нужно разговаривать с гостями. Пусть и нежданными. – Конечно иду, Лев. Спасибо за гостеприимство, — продолжаю еще более сладко.

— Как дома – будешь чувствовать себя дома, — доносится мне в ответ.

Да нет… дома я себя как дома тоже не чувствую. Но этого ему знать не нужно.

Пока шагаю вперед, с интересом оглядываюсь по сторонам.

Квартира у него конечно, огромная.

Первое, что бросается в глаза — это мраморные полы, отливающие холодным блеском под приглушённым светом огромных размеров люстры. В углу сверкает чёрный лакированный шкаф.

Гостиная, куда я краем глаза заглядываю, пока направляюсь туда, куда ушел Лев, выглядит, как иллюстрация из дизайнерского журнала. Красивая, прямо-таки идеальная и …совершенно не предназначенная для жизни. Огромный диван угольно—чёрного цвета с идеально прямыми линиями растянулся вдоль стены, напротив него — плоский телевизор, встроенный в панель из серого камня.

На полу — пушистый ковёр графитового оттенка, который скорее напоминает облако дыма, чем уютную деталь интерьера. Я бы себе такой никогда не купила. Отдала бы предпочтение более яркому цвету, чтобы настроение поднималось, а не грохалось ниже плинтуса в таких темных цветах.

5. Варвар

Перед тем, как отправиться следом за Львом, опускаю взгляд на свои замерзшие ноги и решаю, что с этим надо что-то сделать. Ходить по мраморному полу не слишком приятно, и к тому же вредно.

Выйдя в коридор, укладываю свой еле выживший чемодан на пол и достаю оттуда тапочки. Пушистые, теплые в виде оленьих мордочек с рожками и маленькими звоночками. Они практически мгновенно согревают мои оледеневшие ступни.

Блаженно застонав, теперь уже без страха заболеть или простудить яичники, отправляюсь на кухню. Интерьер здесь продолжает общее настроение в квартире. Стерильно белый гарнитур, мраморная барная стойка у окна, а по центру стеклянный стол.

Лев как раз стоит около него, вытаскивая что-то из пакета. Засмотревшись на мускулистые плечи, делаю несколько шагов вперед. Веселый перезвон от моих тапочек разлетается по большому пространству эхом. Я уже привыкла к музыкальному сопровождению своих шагов, поэтому не сразу понимаю почему мужчина вдруг застывает, опускает голову вниз и в шоке таращится на мои тапки.

- Это что за безвкусица? – издевательски заламывает бровь.

- Почему это безвкусица? – выдаю обиженно, - Это милые домашние тапочки, которые в твоем музее льда очень даже необходимы. Ноги можно отморозить только так. И не только ноги, к твоему сведенью.

Подойдя ближе, под его пристальным взглядом присаживаюсь на один из стульев.

- На подогрев полов уходит какое-то время. Потерпела бы, не заледенела.

Оу… я как-то даже не подумала, что здесь могут быть полы с подогревом. Но, в любом случае, пока они нагреются нужно ждать. А мне уже тепло.

Игнорируя его реплику, подтягиваю к себе тарелку с пирогом.

Сейчас бы вкусного чая бабы Раи с мелиссой и мандариновой корочкой. Ммммм. Он так здорово согревал.

Пока задумчиво жую пирог, Лев молча раскрывает коробки с китайской едой, обходит меня и садится на стул чуть подальше.

Ловко орудуя палочками, с аппетитом поедает рис с курицей и овощами.

Мой желудок, учуя приятные запахи, требовательно сжимается, явно не удовлетворившись углеводной бомбой, но дать мне ему нечего.

Спасибо добродушной малышке хотя бы за пирог, не позволила бедной Эльзе погибнуть от голода. И холода тоже.

Лев же ест молча, уткнувшись в экран своего мобильного. Серьезный весь такой, сосредоточенный. Всем своим видом показывает, что диалог начинать он не намерен, да и я не горю желанием с ним разговаривать.

Хотя бы потому, что, если бы была на его месте, обязательно поделилась бы с другим хотя бы парой кусочков мяса.

Варвар!

Стараясь не слишком активно вдыхать пряные ароматы, встаю и направляюсь к раковине. Каждый мой шаг сопровождается звоном, но я настолько привыкла, что не обращаю внимания.

Включив кран, мою тарелку с вилкой и оглядевшись, ставлю посуду на сушилку. Чуть поодаль замечаю чайник. Пить хочется жутко. Но не включать же его без спроса, да? Хотя бы ради приличия нужно спросить разрешения.

Оборачиваюсь, и от неожиданности стопорюсь. Потому что взгляд Льва больше не направлен в телефон, как я того ожидаю, а нацелен прямо на меня.

Мужчина сидит, откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди. Из-под бровей смотрит на мои тапки.

- Они жутко раздражают, - отрезает с претензией, - сними их.

- Да что ты? – склоняю голову на бок, продолжая поражаться его хамству, - Может мне вообще целиком раздеться?

Издеваюсь конечно, но уже через секунду жалею об этом.

Взгляд стальных глаз меняется в мгновение ока. Если до этого он был раздраженным, то сейчас приобретает странные неописуемые оттенки, от которых у меня волосы на затылке приподнимаются.

Не понимая, что я такого сказала, наблюдаю за тем, как он опирается ладонями на стол, встаёт и ступает в мою сторону.

Большой такой, опасный. Смотрит так, будто примеряет с какой стороны впиться в мою нежную тушку зубами.

- Ну наконец-то. Я уж думал ты до завтра будешь изображать обиженную жизнью святую невинность.

- О чем ты?

Моргнуть не успеваю, как меня прижимают ягодицами к кухонной поверхности. Мужские руки ложатся по обе стороны от моих бедер, а Лев оказывается от меня на расстоянии каких-то пары сантиметров.

Сердце заходится от шока. Меня словно заливает расплавленной сталью его глаз.

- Считай, что я уже раскусил цель твоего визита. Но так, чисто ради любопытства, мне интересно послушать теперь уже ТВОИ условия?

- Какие условия?

- Прайс лист.

Мне кажется, я сегодня плохо соображаю. Видимо мозг отморозила пока шла, потому что все его слова воспринимаются бессмысленной абракадаброй.

- Во-первых, я попрошу тебя отойти, - упираюсь ладонями в мощную грудь, маячащую перед глазами, - ты нарушаешь моё личное пространство. А во-вторых, высказывайся яснее, потому что я не понимаю о каких условиях ты говоришь.

Соблаговолив сделать шаг назад, и наконец дав мне возможность сделать полноценный вдох, Лев скрещивает руки на груди.

- Тебе так нравится играть роль дурочки? Окей. Спрашиваю прямо – на какую оплату ты рассчитываешь за секс с тобой?

Меня словно в ледяную воду с головой окунают.

- Чего? Какой секс?

- Ну я не знаю какой ты предпочитаешь. Оральный, анальный входят в услуги или за дополнительную плату?

6. Тушканчик-захватчик

- Занят? – Назаров, мой компаньон и друг по совместительству, заглядывает в кабинет ближе к середине дня.

- Нет, заходи, - даю ему знак рукой.

Откинувшись в кресле, разминаю затёкшую шею.

Конец года, работы валом. Нужно всё успеть, а время пролетает, как скорый поезд перед глазами.

- Ну что, Гордиенко у нас на крючке, - с удовлетворением потирая ладонями, Стас падает в кресло напротив.

А вот это уже отличная новость! Именно то, что мне нужно было сегодня.

- У него другого выхода и не было, - тянусь за пачкой сигарет и подкуриваю одну. – Вопрос был только во времени. Он звонил уже?

- Нет. Дай и мне. – Просит, вытянув вперед руку. Броском отправляю ему пачку. Дожидаюсь, пока он затянется и быстрым движением выпустит дым наверх, - Но он ходил в банк. Третий уже. В кредите ему снова отказали.

- У него еще прошлые не выплачены, кто ж новый оформит?

- Вот именно. А это был последний его вариант. Так что в ближайшее время ждем его на поклон. И прощааай его сидящая занозой в глазу фабрика.

То, что сидящая занозой – это факт. Мы отгрохали огромный завод рядом с этой развалюхой, которой уже лет шестьдесят от силы. Предлагали Гордиенко хорошие деньги за то, чтобы выкупить его землю и расшириться на ней, но нет. Этот старик упёрся рогом и ни в какую. «Это фабрика моей семьи. Я её не продам», - как попугай повторял свою заезженную пластинку.

И ладно бы у него прибыль была хорошая от мебели, которую они там делают. Так нет же, на деле выходит пшик.

Я давно жду, когда он поймёт, что его семейное дело на издыхании и выкуплю драгоценную землю. Места удобнее для увеличения моего завода, просто нет.

- Я вообще не понимаю зачем было столько тянуть.

- Ну ты же помнишь его принципиальную позицию, - насмешливо заламывает бровь Назаров, - мол, дело семьи не продаётся. Он работниками своими дорожит, как будто они у него там незаменимые.

- Так, а что будет с работниками-то? За ту сумму, что мы ему предлагаем, он каждому заплатит компенсацию.

- Там почти все работают на него на протяжении нескольких десятков лет. Он боится, что они останутся безработными, - демонстративно закатывает глаза.

- Я предлагал ему альтернативу - места для его работников на нашем заводе. Какая разница, что он находится в другом городе? Соберут вещи и переедут, если действительно хотят работать. Конкретно здесь у нас мест не будет. Мне надо машины подключать. Я что столько бабок за них отвалил, чтобы они простаивали?

- Логично. Достроим цеха, запустим машины. Наших людей распределим. Дополнительные руки, и соответственно траты на зарплаты нам здесь ни к чему.

- Вот именно. Так что пусть меньше жалуется. Это бизнес. Он и так в долгах по уши. Сумма, которую он получит, покроет не то, что все его долги, и выплаты людям, а еще и останется для его безбедного существования.

- Ну, ждём. Выхода у него все равно нет. Столько, сколько предлагаем мы, другие не предложат.

- Факт.

Докурив, тушу сигарету в пепельнице.

- Кофе не хочешь? – стреляю вопросительным взглядом в Назарова, прикрывая очередной зевок тыльной стороной ладони.

- Не откажусь. А ты чего выглядишь так, словно хорошенько мял кого-то ночью? – ехидно шкерится. – Я думал ты после вчерашнего собрания домой поехал?

- Поехал, - морщусь, нажимая на кнопку планшета и заказывая у секретаря кофе, - Но лучше бы не домой.

- А чё так? Случилось что?

- Вредительница дома случилась.

- В смысле? Крыса что ли завелась?

Крыса? Вспоминаю вчерашнее воинственное недоразумение с размазанным макияжем, как у падны Кунг-Фу, и в шубе Эльзы.

- Скорее, тушканчик. Мелкий такой и пакостный.

Назаров озадаченно почесывает подбородок.

- Откуда у тебя тушканчик? Сбежал от кого-то из соседей?

- Ага, а ко мне прибежал. Надеюсь, сегодня вытравлю.

- Ты главное, не корми, чтобы не прижился.

- Не кормил и не собираюсь.

Не хватало еще, чтобы место себе пригрела у меня в квартире.

Выпив со Стасом кофе, я снова погружаюсь в работу.

Вечером, когда на улице уже темно, сажусь в машину и отправляюсь домой. Сегодня снег не идет, хвала небесам. Дороги расчистили и можно ехать, не опасаясь быть кем-то поцелованным в зад, или чего хуже шваркнуть других.

По пути заказываю доставку еды, и пока стою в привычной ежедневной пробке, мыслями возвращаюсь к Злате.

Надеюсь, эта беда уже свалила. Вчера уснуть не мог из-за ее дебильных колокольчиков на тапках. Девица решила принять душ, но подумать о том, чтобы ходить босиком ей мозгов не хватило. Поэтому пока она шлепала туда и обратно, я лежал и слушал перезвон. Как в церкви, ей Богу.

Я думал, такие тапки только детям покупают, ан нет. Есть и взрослые уникумы.

Не знаю только реально ей они принадлежат, или аниматорша таким способом решила мне в глаза пыль пустить, мол такая вся хорошая, правильная и наивная. Тут еще разобраться надо, аниматорша ли она на самом деле. Может захотела сыграть на жалости и детский антураж подключила для создания нужной атмосферы.

7. Говорят, под Новый год...

- Дед?

Вот кого я точно не ожидал увидеть, так это его.

- А вот и внук пожаловал, - раскрыв объятия, старший Вольский приветливо хлопает меня по спине. – Проезжал мимо, думаю дай-ка заеду. А то Богу душу отдам, а внук сам так и не наведается.

- Да ладно. Я месяц назад у вас был.

- Месяц назад, - со смешком кивает Злате, - вот так и воспитывай таких охламонов. Сидишь с ними, сидишь, пока они маленькие, а они потом раз в месяц заглядывают на час другой.

Тушканчик широко улыбается, явно получая немыслимое удовольствие от того, как меня чихвостят у неё на глазах.

Моя бровь вопросительно ползет вверх. «Что ты здесь до сих пор делаешь?» - мысленно транслирую ей.

Вздернув вверх подбородок, расплывается в медовой ухмылке.

- А это такой тип людей, - отвечает, глядя на деда, - ты для них всё, а они… увы, - театрально разводит руками, - быстро забывают о доброте. Вашей вины здесь нет, Петр Иванович.

Сощуриваюсь, чувствуя стремительно увеличивающееся желание снова придавить её к ногтю и раздавить.

- И не говори, Златочка. Каковы твои оправдания, Лёва?

Стараясь игнорировать его чрезмерно добродушное «Златочка», перевожу взгляд на деда и скриплю зубами.

- Работа, ты же знаешь.

- Эх, работа, - отмахивается, как будто забыл, что сам в свое время просиживал в офисе сутками напролет, - никуда не убежит твоя работа. Тут смотри, что у тебя в квартире делается, - обводит рукой стол, заваленный невесть откуда взявшейся едой, - Красота такая.

А тут прямо пир, коего мой дом не видел уже долгое время. Посреди стола красуется плов со свининой, рядом овощной салат, а с другой стороны миниатюрные бутерброды.

И правда, красота. Только откуда? И самое главное зачем?

- Мне тут Златочка поведала свою печальную историю, - произносит дед, присаживаясь за стол и накладывая себе плов. – Ты садись-садись, побеседуем.

Уже предчувствуя как меня сейчас начнут совсем не мягко иметь и в хвост, и в гриву за то, как вчера обошелся с бедной бывшей родственницей, медленно опускаюсь на свое место.

- Попробуй как вкусно, - дед подталкивает ко мне миску с пловом.

- Я попробую, - цежу сквозь зубы, пригвоздив «Златочку» убийственным взглядом.

Наложив в тарелку совсем немного риса, беру вилку и сжимаю её со всей силой, на которую только способен.

Сглотнув, Зата косится по очереди сначала на неё, потом на меня, и, вероятно, почувствовав неминуемую близкую смерть, настороженно занимает место напротив. Садится с самого края, как будто готовясь в любой момент стартануть и унести ноги подальше.

А вот это правильно. Потому что как только дед уедет, я сначала сверну ей шею, а потом вышвырну отсюда пинком под зад.

- Ты молодец, что забыл прошлые недомолвки и пошел девочке навстречу.

На то, чтобы смысл сказанного дедом дошел до моего кипящего сознания, уходит несколько секунд.

Это звучит настолько неожиданно, что моя ментальная трансляция будущего жестокого убийства прерывается.

Поперхнувшись пловом, который успел отправить в рот, вопросительно кошусь на деда.

- М?

- Говорю, правильно сделал, что приютил Златочку. Я помню сколько сил тебе стоило смириться с решением моего идиота сына уйти к её сестре. Но как говорится, кто старое помянет… Злата же не виновата в проблемах старших. И я рад, что ты это понял спустя столько лет.

Тааак, я ни черта не соображаю.

- Я рассказала Петру Ивановичу о том, что мне вчера пришлось обратиться к тебе за помощью, - подаёт голос зараза, вероятно, решив прояснить для меня ситуацию, - а ты повел себя, как порядочный, благородный мужчина, и вошел в мое положение. С готовностью позволил переночевать у тебя.

Так значит… и почему весь этот каламбур звучит так, словно меня хотели ткнуть фейсом в фекалии, а порядочный и благородный из её уст выглядят как бездушная скотина?

Напрасно старается, потому что мне всё равно.

- Ну да… Можно сказать, всё так и было, - равнодушно веду плечом, наконец прожевывая рис.

Довольно недурный, кстати.

Дед отвлекается на звонок мобильного, оставив нас наедине, и я наконец могу разорвать эту напускную идиллию.

- Ты что задумала? – ожесточенно шепчу, сжимая пальцы в кулаки.

- Ничего, - округляет свои глазища зараза, - Я не смогла сказать твоему дедушке, что его внук невоспитанный брюзга, готовый вытолкать человека в метель. Он, в отличии от тебя, отнесся ко мне с пониманием.

В этом весь дед. Сострадание и жалость его слабые стороны.

- Ты почему еще здесь? – наклоняюсь вперед. - Ты должна была уехать еще несколько часов назад.

- Я задержалась, - зеркалит мою позу, как будто потеряла весь страх, - чемодан собрала, уже собиралась уходить, как приехал Петр Иванович. Пришлось объяснять, что к чему, а то он подумал, что я твоя пассия.

Кривится так, словно одна только мысль об этом ей противна.

- Не ври! Когда собираются уходить не готовят! Для чего всё это? Задобрить меня решила, чтобы задержаться на подольше? Напрасно! Ничего не получится!

8. Нездоровая суета.

- У меня все вещи собраны. И я нашла где мне сегодня переночевать. Поэтому, думаю нет смысла нам обоим усложнять существование друг другу, - заявляет гордо Злата, когда уходит дед.

- Ну уж нет. Раз договорились, значит остаёшься здесь. И не надо делать вид, что ты этому не рада, - закидываю в рот канапе и встаю из-за стола.

- Крыше над головой – очень даже рада, а вот компания оставляет желать лучшего, - ворчит, когда я на выходе из кухни равняюсь с ней.

- Бедная несчастная, придется тебе ютиться на одной жилплощади с холостым бизнесменом, владельцем мебельной компании, чьи доходы за год составляют такую сумму, которую ты, наверное, и написать будешь не в состоянии.

Злата поворачивается ко мне передом и поднимает голову, чтобы ввинтиться в меня своими голубыми глазами.

Красивыми глазами, с длинными пушистыми ресницами, не тронутыми тушью. Надо же, и даже не наращенными.

И губы у нее сегодня без помады. Не пухлые, но аккуратные, свои, верхняя чуть тоньше нижней, замечаю невзначай.

- Не впечатлил, - Издевательски ведет бровью, - Еще какими достоинствами похвастаешь? Или деньги единственное, чем ты можешь щегольнуть перед девушкой? Ах, ну да, я забыла. Ведь вежливость и культура общения не вложены в твою забитую материальными вопросами голову.

Взять бы ее, да отшлепать по этим губам.

- Деньги впечатляют любого, не делай из себя особенную.

- Без денег сложно, не спорю, но они не основа для счастливой жизни.

Мне хочется рассмеяться над её рассуждениями. Они настолько нелепы, что я снова не верю ни единому слову.

- А что же основа? – в ожидании складываю руки на груди и приваливаюсь плечом к дверному косяку.

Прям интересно послушать, какой вариант ответа у неё заготовлен.

- Люди рядом. Хорошие друзья, любимый человек, - перечисляет с такой уверенностью, будто реально верит в свои росказни, - Вера в чудо.

- Чего? – над последним искренне смеюсь. – Какое чудо?

- Самое настоящее. И не смейся. Когда ты живешь один и не ждешь от жизни ничего, кроме как понимания, что тебе нужно работать каждый день ради того, чтобы влачить свое существование, то… разве это жизнь вообще?

- Естественно, потому что, если ты не будешь работать, тебе придется ходить и искать ночлег. А, погоди, - наигранно постукиваю пальцем по подбородку, - не мне тебе рассказывать, как это бывает.

Сощурившись, Злата пропускает мимо ушей мою колкость. Складывает руки на груди, таким образом приподнимая свою небольшую грудь.

- А вот и нет. Я всегда верю, что даже из самой плохой ситуации есть выход. Моим выходом оказался ты. Хоть мы оба и не слишком этому рады, но я все-равно благодарна за то, что мне не пришлось искать ночлег вчера. Можно считать это стечение обстоятельств чудом.

- Ну конечно. И как часто в твоей жизни случаются «чудеса»? – черчу в воздухе кавычки, игнорируя ее попытки подчеркнуть свои слегка выдающиеся места.

- Да постоянно, - уверенно разводит руками. – Главное уметь их видеть и ценить. И даже такая не пробивная глыба как ты, может пересмотреть свои установки и предположить, что не только деньгами можно решить все вопросы.

- Я не настолько наивный. И в альтруистические поступки не верю. Если кто-то и делает добро, то только ради собственной выгоды.

- Ошибаешься.

- Не трать время напрасно на то, чтобы убедить меня в своих бреднях. Я дольше тебя живу на земле и могу тебя разочаровать. Чудес не существует.

В глазах напротив мерцает неслабая такая молния. Злата становится похожа на тушканчика перед нападением.

- Не веришь, значит?

- Нет, - усмехаюсь над тем, как она пыжится.

- А я заставлю!

Мда. Похоже у нее реально проблемы с головой и восприятием этого мира.

- Или я тебя заставлю снять розовые очки и увидеть внутреннюю сторону медали. Все в жизни покупается и продается. Даже твои чудеса.

- Наверное, это будет сложнее чем я думала, но я все равно попробую. А вдруг и у такого варвара как ты, окажется сердце.

Развернувшись на пятках, Злата уверенно дефилирует мимо меня в сторону своей спальни.

Посмеиваясь над ней, залипаю взглядом на подтянутой заднице и стройных ногах.

Вот в то, что она виляет сейчас ею ради того, чтобы я заметил, верю. Как и в то, что я самым натуральным образом… замечаю. И задницу и то, как джинсы туго ее обтягивают.

И у меня даже мелькает желание стащить их с нее, поставить на колени и хорошенько отодрать сзади. Напомнить, что такое взрослая жизнь, и чудеса оргазма, а не те, о которых она поет.

Вернувшись за стол, с аппетитом съедаю плов с салатом, потому что надо признать – это вкусно. И в доставке, приехавшей сразу после, уже нет необходимости.

После ужина закрываюсь у себя в комнате, и погружаюсь в работу, а когда ловлю себя на мысли, что уже зеваю в кулак, решаю, что пора закругляться.

Размяв затекшие мышцы, отправляюсь в душ.

Едва берусь за ручку ванной комнаты, как дверь открывается и на пороге вырастает Злата.

Ойкнув, вцепляется пальцами в край полотенца, обернутого вокруг ее фигуры.

- Я думала ты спишь уже, - смотрит на меня растерянно.

А я тоже смотрю. Скольжу взглядом по влажные волосам, рассыпавшемся по тонким плечам, каплям воды, стекающим по шее.

Машинально сглатываю.

От сна и напоминания не остается. Энергия вместе с кровью потоком приливает к паху, моментально накачивая его похотью.

Добрый вечер, Лев. Неделю секса не было и уже такая реакция?

- Отвернись пожалуйста, я пройду, - покраснев, Злата кивает в сторону своей комнаты.

Оценив стройные ноги, возвращаюсь взглядом к лицу.

- Не впечатлила, - раздраженно возвращаю ей ее реплику. Потому что понимаю, что весь этот спектакль был намеренным. - Здесь даже смотреть не на что, - взмахиваю в области ее прикрытой груди.

Злата обиженно надувает губы.

- Как будто ты эталон мужских прелестей, - надавив мне на грудь, прошмыгивает мимо и щелкает замком.

9. Душка

Так получается, что утром из квартиры мы выходим одновременно. Подходим к лифту и ждем, пока приедет хотя бы один из трех имеющихся. По утрам этот процесс часто затягивается. Я обычно выхожу раньше, но сегодня, из-за того, что кое-кто оккупировал мою ванную комнату, опоздал.

И теперь приходится ждать, пока расползающуюся по школам и садам детвору, спустят вниз.

- О, доброе утро.

- Пливет, Эльза.

Знакомые голоса заставляют меня закатить глаза.

Этих только не хватало с их истериками.

- Привет, Марьяна, - ласково произносит тушканчик. – Здравствуйте…

- Оля, меня Оля зовут.

- А я Злата, - шепчет ей на ухо, как я догадываюсь, чтобы не развенчать сказку для девчонки.

- Приятно познакомиться, - улыбается соседка, - И вам доброе утро, - по тому, как увеличиваются децибелы, понимаю, что это мне.

Скосив на неё взгляд, едва заметно киваю.

Я с соседями до позавчера ни разу не общался. И начинать не планирую.

- Ты не замелзла, - дергает Злату за руку мелочь с двумя косичками.

- Нет. Благодаря тебе. Ты меня спасла, - и столько меда в её голосе, что даже у меня в ушах сладко становится.

- А ты тепель тут вивеш?

- Временно, да.

- Здорово, - отчего-то наливаются радостью глаза мамаши. – У меня к вам разговор будет. Можем обменяться телефонами?

Пока эти двое с энтузиазмом записывают номера друг друга, я раздраженно кошусь на часы.

У меня встреча сегодня с партнерами из Литвы, опаздывать никак нельзя!

На этаж, хвала Богам, приезжает лифт, но как на зло не большой, а маленький. Мы втискиваемся в него все вчетвером. Меня оттесняют к стене, Злату ко мне. Чувствую, как с каждой секундой все сильнее раскручивается маховик раздражения. Мало того, что у неё пух на куртке, который лезет мне в нос, так еще и пахнет от неё идиотскими сладкими духами.

Лифт ползет, как черепаха, я запрокидываю назад голову, гипнотизируя экран со сменяющимися цифрами этажей, пока цифры не останавливаются на десятом. Двери разъезжаются и прямо перед ними оказывается старушка.

- Ой, наконец-то, - кряхтит, намереваясь войти, - я уже пять минут жду.

- Все не поместимся, - рявкаю, ударяя по кнопке закрывания дверей, но Злата тут же нажимает на противоположную, - Мы подвинемся, входите, - щебечет участливо, оттесняясь еще теснее ко мне.

Бабка, ворча о том, что бессовестные нелюди делают маленькие лифты, таки впихивает себя внутрь.

- Как в Лукавицьке, - смеётся малявка, - Если ефё кто-то зайдёт, лифт взолвется.

Если еще кто-то зайдёт, взорвусь я. Потому что от того, как бабка пытается достать из кармана что-то настолько важное, чтобы делать это в узком лифте, Злата на автомате разворачивается ко мне передом и впечатывается в меня всем своим телом.

Этого только не хватало. Потому что, меня-то эта хитрая вертихвостка бесит, а вот члену моему все равно какие у неё цели и методы. Он видит, он хочет.

Особенно, когда в нас с ним так вжимаются.

Злата ерзает, тщетно пытаясь стать ровнее, дышит мне разгоряченно в шею, при этом расстреливая своими глазищами, искусно подведенными подводкой. И эта подводка делает ее взгляд каким-то кошачьим. Сексуальным, и обольстительным. Хотя смотрит она на меня совсем не обольстительно, а так, как будто хотела бы выцарапать на шее когтями – «невоспитанная скотина».

Бабка, охнув, что потеряла мобильный, в какой-то момент пихает Злату локтем в спину, от чего она уже не просто влипает в меня, а диффузирует с моим пальто и обхватывает меня руками.

- Извини, - ворчит, предпочитая не контактировать со мной, а трогать стену за моей спиной.

- Сама виновата, - злорадно усмехаюсь.

- Будь добрее, - шепчет мне в шею, от чего к моему удивлению по коже взрывается табун мурашек.

Мда, Вольский, пора тебе выбраться из офиса и выгулять себя, а то твоя реакция на какую-то девчонку выглядит неадекватной.

- Я чужие прерогативы не отнимаю, - пока старушенция охая и ахая размазывает нас четверых по стенам кабины, сам не замечаю, как обхватываю тушканчика за талию, чтобы ей меньше прилетало в спину.

- А зря, - вытягивается она струной и нахмурившись сосредатачивает взгляд на воротнике моего пальто.

Несмело вскидывает его на меня и тут же снова опускает, как мне кажется, слегка краснея.

Это она от наших вынужденных объятий что ли?

Не успеваю над этим задуматься, как лифт наконец доезжает до первого этажа, и мы вываливаемся из него, как те звери из упомянутой мелюзгой рукавички.

- Ой, опять снег, - ахает соседка, когда мы выходим из подъезда.

- Пушистый такой, - Злата вытягивает вперед руку, улыбаясь падающим снежинкам.

- Да, только ехать теперь сложно. Вас подвезут?

- Да нет, я на автобусе.

Оставив их обмениваться не интересными мне фразами, спускаюсь на парковку и забираюсь в машину.

Возбуждение постепенно отпускает, но состояние у меня взвинченное. Ненавижу опаздывать. И ходить с вздыбленном членом тоже. Особенно, когда через час переговоры, а у меня в носу засел запах сладких духов, которые мне даже не понравились. Бесит.

Откидываю назад голову и несколько раз ударяюсь затылком о подголовник. Ну дед… ё-моё. Подсунул мне … тушканчика. Терпеть не могу, когда мой устоявшийся ритм жизни что-то меняет, при чем не в самую лучшую сторону.

Хочется верить, что эти изменения ненадолго.

Завожу машину и выезжаю с парковки. Снег действительно пустился не слабый. Пока еду в веренице плетущихся на выезд из комплекса автомобилей, замечаю вышагивающую в сторону остановки Злату.

Она идёт, натягивая на руки перчатки и вскидывая наверх голову. Улыбается от чего-то. Будто реально наслаждается снегом, который всем водителям как песок в коробке передач. Чему тут улыбаться? Холодно, мерзко, аварий дохрена.

Мимо неё проходят мамаши с детворой, укутывая тех сильнее шарфами, а этой хоть бы что. Довольная. Бросаю взгляд в сторону остановки, на которой толпится народ.

10. Чудо

- Смотри, парень голосует, давай подберем его, - в какой-то момент пока едем, Злата указывает на стоящего у дороги мужика.

В потрепанных грязных джинсах, расстегнутой кожанке и свитере.

- Нет, - отрезаю, мысленно матерясь на гребаный снег, пробки и то, что если они сейчас чудом не рассосутся, я опоздаю.

- Он замерз, посмотри какой у него нос красный.

- Он у него красный, потому что он бухал всю ночь.

- Неправда, он не выглядит как человек, злоупотребляющим алкоголем. Посмотри сам.

Скашиваю взгляд и еще раз пробегаюсь глазами по мужику с рюкзаком за спиной.

Обычный бомж.

- Нет, я сказал.

- Да как ты можешь? – добавив в голос нотки обвинения, тушканчик кремирует меня взглядом, - Может у него денег нет на проезд. А все мимо проезжают.

- Не без причины, - игнорирую её потуги, нервно постукивая большими пальцами по рулю.

Быстрее можно ехать, а?

- А ты не будешь как все. Человеку может помощь нужна, он реально замерз. Будь добрее, Лев. Пожалуйста, давай его подвезем.

- Ты не понимаешь что ли? – рявкаю, встречаясь с ней глазами, - Я спешу.

- Может ему по пути.

- Может быть. Но только на кой хер мне подсаживать к себе человека, который выглядит так, словно ночевал сегодня в канаве. Мне потом машину мыть от него придется.

По лицу Златы вижу, что она снова хочет вонзиться в меня когтями и из последних сил сдерживает порыв.

- Ты не знаешь его истории, чтобы судить. Он не выглядит как бомж. Посмотри на его лицо.

- Да мне насрать на его лицо.

- А мне нет, - шлепает себя по бедру и опустив стекло, внезапно его окликает, - молодой человек. Садитесь!

- Ты охренела? – в шоке пялюсь на нахалку, пока мужик в припрыжку подбегает к моей машине и с неприкрытой радостью ныряет на заднее сиденье.

- Спасибо, - хлопнув дверью, расплывается в улыбке, пока мы с тушканчиком ведем бой глазами.

Я точно убью ее!

- Пожалуйста, - отводит свой первой и поворачивается назад. – Вы что в такой холод в такой тонкой одежде там делали? – с ужасом осматривает внедренца.

Пиздец блядь.

Медленно выдыхаю, уже миллион раз пожалев, что решил её подвезти. Лучше бы заболела и сидела дома. Закрыл бы её просто в комнате, напялил на лицо маску и не подходил к ней. Так нет же, дернуло меня.

- Не поверите, - воодушевленно прилетает сзади. – Вчера другу за городом помогал с ремонтом в доме. Он построил не так давно. Так вот поехал я без машины, ну сами понимаете, захотели посидеть потом вечером, немного выпить. Вы не подумайте, мы чуть-чуть. Просто расслабиться. – Ну да, конечно. Говорю же алкаш. – А утром этот снег. Такси отказываются ехать за город. Пришлось идти, пошел в чем вчера работал, чтобы вещи хорошие не портить. Меня на попутках подбросили сюда, а мне еще четыре квартала до центра. У меня там машина на парковке. Вы в центр ведь?

- Ага, - кивает Злата. – Подвезем вас. Я кстати, Злата. А это Лев.

- Какие у вас имена красивые. Я по простому. Кирилл.

- Очень приятно.

- И мне. Спасибо. Я уже пол часа иду. По-тихоньку шел в направлении центра, но всё равно голосовал. Не слишком верил, что кто-то остановится. Я не в слишком презентабельном виде.

- Ой, да бросьте. Холод такой. Нам не сложно вас подвезти. – отмахивается вредительница, - А свой дом – это здорово. Большой он у вашего друга?

- Два этажа и гараж, - отвечает гордо, как будто о своем, - Всё сами строили, этими вот руками. Не захотел он нанимать ребят, хотя я советовал. Но оно знаете, когда сам строишь и ценится больше.

- Согласна, - подхватывает воодушевленно. – Я тоже мечтаю о доме. Пусть маленьком, но своем. Чтобы зимой во дворе елку наряжать, с детьми снеговика лепить. Я бы, наверное, весь дом гирляндами обвешала, чтобы светился, - смеётся, заставляя меня крепче стискивать оплетку руля.

- Вы прямо, как мои родители. Их дом можно из космоса увидеть из-за иллюминации. Тоже любите зиму?

- Обожаю!

- И я. Я в том году возил их в Финляндию, на оленях кататься. У них счастья было столько, что не передать.

Закатываю глаза. Ну врет же, как дышит. В Финляндию, конечно. Там в сезон семь дней в нормальном отеле стоят лям. А эта наивная уши развесила и смотрит на него, как на Деда Мороза.

- Ой здорово. Я читала об этом поселке. Сказка настоящая.

Пока мы едем, они безостановочно треплются, действуя мне на нервы. Не будь он бомжом, точно был бы идеальной парой для Златы. Весь такой до оскомины позитивный.

Перевожу на неё взгляд, замечая, как она искренне улыбается. На щеках вырисовываются ямочки, глаза сияют. Ну точно верит каждому слову и росказням О том, как он морковкой оленей кормил, а его племянница сидела на коленях Санты.

Раздражаюсь еще сильнее. Терпеть не могу две категории людей – врунов, и тех, кто не фильтрует информацию, а наивно позволяет заливать себе в уши всякое дерьмо.

- Какая у тебя машина, говоришь? – прерываю их поток слов, потому что слушать этот бред уже не в состоянии.

В салоне повисает секундное молчание.

Встречаюсь взглядом с мужиком в зеркале. Ну давай, удиви меня.

- БМВ, - отвечает первое, что приходит в голову. – Икс пять.

- Да что ты? – искренне усмехаюсь. – И ты не поехал на ней за город? Машина подходящая, вытянула бы.

- Знаю, - жмет плечами, - но меня забрал друг, а обратно ему не нужно было, поэтому получилось, как получилось. – Разводит руками, улыбаясь мне, как кретин.

- И ты предпочел комфорту идти пешком в такую погоду?

- Вчера не снежило. Думал и сегодня так будет. А оно вон как вышло.

- Ну да… - хмыкаю, потирая подбородок и чувствуя на себе недовольный взгляд тушканчика.

Прямо высверливает у меня в виске сквозную дыру.

- Я считаю, что вообще не важно есть машина или нет, - она парирует с вызовом в голосе, - главное, чтобы человек был хороший. И отзывчивый.

Ну-ну.

Благо через пару кварталов наш пассажир кивает в сторону элитного дома и просит остановить у него.

11. Два в одном

- А ты где-то учишься?

- Да, на учительницу младших классов. А ты?

- Я работаю. У меня свой небольшой туристический бизнес.

- Вау. Это классно, всегда знаешь где можно отдохнуть и так, чтобы не слишком дорого.

- Факт.

Этот кретин смеётся, всё чаще поглядывая на усевшуюся рядом с ним Злату.

На заднем диване теперь я.

Постукивая пальцами по коленям, слушаю их трёп. Взглядом зависаю на улыбающейся мордашке тушканчика. И так легко она с ним болтает, будто ей реально интересно.

Перевожу взгляд на моего бывшего пассажира. Только сейчас замечаю на его руке часы Патек Филипп. Ну ладно, с бомжом это я погорячился. Рассматривать желания не возникало, а теперь понимаю, что и свитер у него не из дешевой линейки, да и джинсы тоже.

Как определила только? Хотя вряд ли можно было в такой снегопад что-то определить. Реально жалко ей стало мужика.

Возвращаю взгляд на тушканчика. Не производит она впечатления особы, ведущейся на деньги. Хоть вчера и про детский дом заикнулась, прям как сестра её в своё время. Но не вяжется, хоть тресни.

Какая-то она слишком воздушная и легкая. Совсем не похожа на тех, кто гоняется за кошельками. У тех барышень взгляд ушлый и сканирующий, а у нее прозрачный, и открытый.

- Вот здесь мне останови, - Злата просит спустя пару минут. – Спасибо, что подвез.

- Да не за что, - ослепляет рафинированной улыбкой бывший бомж, - может телефонами обменяемся? Сходили бы, посидели где-то.

Ну начинается. Не зря он мне с ходу не понравился.

Злата замешкавшись, стреляет в меня взглядом, а потом кивает.

- Давай. Только я уже на пару опоздала, бежать надо. Попроси у Льва, он продиктует.

Выпорхнув в снег и оставив нас двоих, улепетывает за угол.

Зараза….

- Вам куда? – спрашивает этот Кирилл.

- Если ты в центр, то мне в офисное здание в виде треугольника.

- Понял. Мне чуть дальше, но по пути.

Со мной он заговорить не пытается, и правильно делает.

Пробки хвала небесам стали чуть меньше и движемся мы уже быстрее. На часах без десяти. Нетерпение запускает ускоренную циркуляцию крови, потому что хоть о завтраке я и договорился, но хотелось бы всё же успеть вовремя. Пунктуальность – черта, которую я воспитал в себе еще с детства. И того же я требую от всех, кто на меня работает и с кем я общаюсь. Поэтому самому же ее нарушить это сродни криминалу для меня.

- Приехали, - оповещает меня водитель.

- Спасибо, - с неохотой цежу сквозь зубы.

Открываю дверь и уже почти выхожу на улицу, когда он резко оборачивается назад.

- А номер Златы дадите?

Зависаю у открытой двери.

Моя фантазия в красках рисует перспективу, как эти двое сойдутся на любви к зиме и тошнотворном обожании Нового Года, тушканчик переедет к нему, оставив меня в покое, и под перезвон колокольчиков на её тапках они затрахают друг друга прямо под ёлкой. Идиллия.

Прямо то, что нужно.

Но раздражаясь еще сильнее, я отчего-то отрезаю:

- Нет.

Захлопываю дверь и развернувшись, отправляюсь в офис.

В кабинет заседаний захожу ровно в девять.

Чудо, чтоб его.

Или просто прекрасное стечение обстоятельств.

В любом случае, переговоры проходят отлично. Мы договариваемся о выгодных поставках материалов и ткани, подписываем документы на срок в три года, и в приподнятом настроении вечером я отправляюсь домой.

Мою машину еще днем эвакуировали на СТО. Оказалось, проблема с аккумулятором. Диагностировали, заменили, и доставили мне, как новенькую.

По пути заезжаю в супермаркет за продуктами, чего не делал уже довольно долгое время. Ну, раз уж тушканчику нравится готовить, то пусть хотя бы делает это из хороших продуктов.

Набираю фрукты, овощи, мясо и крупы, которые помню ела Марго, когда мы были женаты. Проходя мимо отдела со сладостями, беру с полки пару плиток шоколада и коробку конфет. Зачем? Сладости я не ем. Но все равно отправляю их в корзину.

Приезжаю домой, выуживаю два огромных пакета из багажника, поднимаюсь наверх, а когда вхожу в квартиру, так и застываю. Первое, что вижу – это длинные нити дождика, свисающие с потолка в хаотичном порядке, как сосульки с крыши. Ими увешан весь коридор, вплоть до самой ванной комнаты.

Это что за детский сад?

Разувшись и сняв пальто, беру пакеты в одну руку, а второй по пути на кухню срываю несколько серебристых нитей.

- О, ты вовремя, - заметив меня, тушканчик ставит на стол хлеб, - я как раз разогрела ужин.

Достает из микроволновки вчерашний плов, а я опускаю на пол пакеты.

- Это что? - протягиваю ей свисающий с ладони дождик.

- Ну и зачем ты его снял? - с упреком отбирает его у меня. - Я два часа развешивала. Будешь теперь сам возвращать на место. - осторожно повесив его на спинку стула, опускает взгляд на пакеты и тут же меняется в лице, - мандаринки. Можно?

Поднимает на меня свои голубые глаза, и все раздражение из-за неуместных декораций куда-то внезапно исчезает.

Я вздыхаю.

- Конечно. Доставай, - киваю ей на пакет и усаживаюсь за стол.

Аромат плова дразнит рецепторы.

И пусть он не из нужного вида риса и немного склеился, а все равно вкусный. Особенно в нем примечательно то, что не я жду доставку ужина, а ужин сам ждет меня на столе.

Я отвык уже от такого.

- Как твой день? Успел на свою встречу? - помыв пару мандаринов, Злата усаживается на соседний стул, прям как будто ей реально интересно.

Подгибает под себя ногу и принимается активно их чистить.

- Успел.

- Вот видишь. А ты переживал, - триумфально улыбается. - А нужно было просто сделать добро. И оно тут же вернулось в лице Кирилла, - отломив половинку, кладет ее на блюдце передок мной, а вторую ломая на дольки, отправляет себе в рот, - ты, кстати, дал ему мой номер?

Слегка замедлив жевательные движения, проглатываю рис.

- А что? - выдавливают с усилием, - Понравился тебе?

12. Сосссседи

Следующие несколько дней я стараюсь не пересекаться с этим варваром. Утром выхожу из дома после того, как он уедет, а вечером либо прихожу позже из-за выступлений на праздниках, либо закрываюсь у себя в комнате.

И это вовсе не потому, что мне настолько сильно понравился Кирилл, чтобы расстраиваться из-за того, что мы больше не встретимся. Это из-за того, как эгоистично поступил Лев. Эта глыба никого вокруг себя не замечает.

Только и думает, что о своих удобствах и о том, как бы не сделать лишнего телодвижения в чью-то сторону. И это при его-то внешности и харизме.

А она у него, надо признать, сумасшедшая. Даже меня порой с ног сбивает. Особенно в тот день в лифте. Когда он меня прижал к себе, мне кажется, я в тот момент и не дышала, чтобы меньше его концентрированного запаха вдыхать. От него веет силой, уверенностью, настоящим мужчиной, в первобытном смысле слова. Вот только качеств настоящего мужчины в нём маловато.

«Маловато, но этот факт не мешает тебе думать о нем как минимум три раза в час», - ядовито шепчет мне внутренний голос.

Не мешает. И это раздражает. Потому что, было бы о ком думать. Вот Кирилл другое дело – добрый, милый, веселый. Мы как-то с ходу с ним нашли общий язык. С этим же носорогом у нас общение вообще не складывается, а когда мне кажется, что вот-вот удалось сделать шаг в направлении нормального диалога, как он своей огромной ножищей растаптывает все старания.

Сегодня домой я приезжаю тоже около восьми. Мы с ребятами ездили с детский дом украшать зал. Гирлянд оказалось недостаточно, поэтому компания на вечер у меня уже есть: ножницы, пара метров мишуры и клей.

Раздевшись, мою руки и отправляюсь на кухню. Ужинаю приготовленным вчера гуляшом с картошкой и завариваю себе чай. По голосу из комнаты Льва понимаю, что он тоже дома, говорит с кем-то по телефону, но игнорирует меня также, как и я его.

Наверное, ему так даже лучше. Ведь не надо тратить время на общение с такой ужасной мной.

На столе лежит открытая плитка шоколада, которую он вероятно забыл убрать, и я по-детски тайком отламываю от неё кусочек. Не обеднеет, в конце концов. А я жуть как люблю сладкое.

Налив полную чашку ароматного чая, уже собираюсь отправиться с ним к себе в комнату, как в дверь раздается звонок. Сначала один, потом второй, а после вообще следует несколько ударов в дверь.

Быстро поставив чашку на стол, спешу открывать и сталкиваюсь в коридоре со Львом.

Окатив меня пристальным взглядом, он быстрыми шагами пересекает несколько метров до двери и рывком её отворяет.

- Ой, наконец-то, - на порог влетает всполошенная Инна Леонидовна.

Та самая старушка из лифта. Сегодня мы с ней тоже ехали вместе и оказалось, что живет она на нашем этаже.

- Добрый вечер, - непонимающе смотрю на неё, пока Лев делает тоже самое, только в своей манере. Недовольно нахмурившись.

- Златочка, милая, у меня потоп. Я пришла домой, а там кран прорвало. Сыну дозвониться не могу, чтобы подсказал где его перекрыть, а я в этих новых квартирах ничего не понимаю. Помогите пожалуйста, - возводит просящий взгляд на Льва, при этом складывая руки на груди в умоляющем жесте.

- Конечно поможем, - тут же подхватываю её я, потому что от нервов она еле стоит. – Вы проходите, а Лев сейчас все сделает. Какая квартира у вас?

- Дак вон, справа по коридору, я дверь открытой оставила.

- А разве вы не на десятом живете? – спрашивает Лев.

- Нет, милок. Там моя подруга Валентина живет. А я туточки, с вами. Поспешите.

По внешнему виду вижу, как счастлив Лев. Выдавив из себя что-то вроде «как же я люблю сосссседей», достает из обувного ящика шлепки и выходит в коридор.

- Вы входите, давайте, - подтягиваю ее за локоть. – Вы недавно здесь живете?

- Недавно, Златочка, - шелестит по полу мягкими тапочками соседка, - До этого в лесном доме с мужем жили. Он лесник у меня был. Так хорошо там было, ни лифтов, ни проблем. Но он год назад умер, и сын меня сюда перевез. Сам он заграницей живет, а я вот мучаюсь.

- Понятно. Ну не переживайте. Чайку попейте, я только заварила, - помогаю ей усесться за стол, - а я пока схожу помогу Льву. Много воды натекло?

- Ой, много, - хватается за сердце, - ремонт делать придется соседям.

- Не придется. Тряпки у вас где?

- В ванне на ведре.

- Поняла. Пейте, вот.

Подтолкнув к ней чашку и плитку шоколада, обуваю свои сапоги и спешу следом за Львом.

Вбежав в квартиру, лечу сразу в ванную и резко торможу на пороге. Сказать, что воды прям очень много – то нет. Но если я начну убирать в своих сапогах, завтра мне не в чем будет идти в университет. Поэтому недолго думая, я стаскиваю их вместе с носками и заскакиваю внутрь. Ноги тут же обдает холодом, но мне некогда придавать этому значение. Схватив с ведра тряпку, начинаю быстро собирать воду, бьющую откуда-то снизу.

С кухни доносится отборный мат, а спустя пару секунд поток воды останавливается.

Слава Богу! Перекрыл!

Не теряя ни секунды, стараюсь как можно быстрее убрать натекшую лужу, но это не так просто, как кажется. Тряпка впитывает плохо, приходится орудовать сразу двумя.