Адептка с чертовщинкой, или Испытание для дракона

Глава 1

В дверь постучали. Громко и настойчиво. Как делают очень уверенные в себе люди. Я уронила на стол учебник, который только что подняла, чтобы убрать на полку. Развернулась к двери и уставилась на нее.

Моя соседка Ливия выглянула из душевой и подозрительно громко зашептала:

— Ну, открывай, открывай! Хочу посмотреть на твоего парня!

— Какой он мне парень?! — зашептала я в ответ. Это оказалось заразным, хотя стены в Академии были довольно толстыми. Правда, строились они такими не для защиты от подслушивания, а чтобы адепты не разнесли весь замок к демонам в первый же год после его возведения. — Я даже не знаю, кто там! Просто надзиратель или, еще хуже, шпион.

— Но он же должен тебя тренировать.

— Ага, по указке моего отца.

— Миранда, не нуди! Не может быть все так плохо!

— А если не открывать?

— Хочешь договор нарушить?

— Хочу! — огрызнулась я. — Но не могу.

Договоры с моим отцом никто не рисковал нарушать. И не потому, что они были такими важными или он вызывал у всех непомерное уважение. Просто его боялись. Даже больше, чем самого императора. Маркус Эланд, глава Тайного совета и единственный демон в Единой Империи, славился умением добиваться своего. Много людей и драконов успели попасть в его сети и были вынуждены работать на него, исполнять его планы. Но мало кто смог его обставить. Если отец заключал магический договор, он точно знал, что останется в выгоде. Такой договор он заключил и со мной, чтобы проучить за непослушание и своеволие. Если выполню условия — смогу остаться в Академии. Если нет — магия сделает меня не только дочерью, но и рабыней. Отец хотел управлять моей жизнью, так что пришлось поставить на кон ее. Теперь я должна переиграть демона в его же игре.

Ливия не понимала, зачем мне понадобилась Академия и свобода. Для меня учеба стала бы отсрочкой от того, чтобы выйти замуж по воле отца. Ливию же, пятую дочь в небогатой семье, напротив, прислали в Академию не ради образования, а чтобы поскорее найти жениха. Поэтому она не могла упустить случая познакомиться еще с кем-нибудь. За год она так и не преуспела в поисках — вернее, отпугнула всех возможных кандидатов своей удивительной навязчивостью. Для нее замужество было отличным шансом на сытую жизнь, а для меня… Мою жизнь оно превратит в рабское существование. Речь не шла о моем счастье — только о том, кому выгоднее меня продать. А если результат сделки отца не устроит — избавиться от первого мужа и повторить. Потому я должна была сделать все возможное, чтобы получить эту отсрочку, хотя бы на пять лет учебы в Имперской академии магии. А то и вовсе освободиться, если отец сдержит слово.

Стук в дверь повторился.

Ливия не выдержала первой. Она юркнула в душевую и тут же, натянув халат, появилась обратно, причесывая волосы на ходу. На раскрасневшемся лице играла ее самая очаровательная улыбка. На всякий случай я отодвинулась в тот угол комнаты, из которого меня нельзя было заметить сразу. Ливия распахнула дверь, и до меня донесся ее восторженный вздох. Я едва сдержалась, чтобы не треснуть себя ладонью по лбу. Хоть у меня и не было почти никакого опыта романтического общения с парнями, даже я начинала понимать, почему Ливия до сих пор одинока.

— Не ты, — раздалось вместо приветствия. Холодный голос полоснул по сердцу.

Очень знакомый голос.

Я отвернулась к стене, пытаясь справиться с чувствами. Похлопала себя по щекам, но комната не пропала, а я не проснулась. Все это происходило на самом деле.

«Нет, нет, нет! — мысленно повторяла я. — Только не он. Это не может быть правдой!»

Договор с отцом и отсутствие свободы вдруг показались не таким уж и злом. В конце концов, восемнадцать лет я так уже прожила. И дальше справлюсь! Может, не так все и плохо?..

— Миранда Эланд, — раздалось у меня над самым ухом.

От неожиданности я не то что вздрогнула — чуть не подпрыгнула. Этот гад всегда умел передвигаться бесшумно. Тварь чешуйчатая, а не дракон. Как жаль, что Ливия до сих пор не повисла у него на шее! Может, тогда я бы успела сбежать.

Месяц, Миранда, всего месяц тренировок. И ты свободна. Если не превратишься в желе. Потому что этот гад отыграется на тебе за все. Сама просила кого-нибудь пострашнее? Получай!

Я развернулась на каблуках, уперлась взглядом в накачанную рельефную грудь, обтянутую тонкой сорочкой, и позорно сглотнула. В награду мне раздался смешок. За мной очень пристально наблюдали. Как и всегда.

— Как романтично… — простонала где-то в другом конце комнаты Ливия.

От возмущения я едва воздухом не подавилась. Романтично? Да моя жизнь только что превратилось в то самое желе. Красненькое такое, с вишневым соком. Когда отец приказал ректору тренировать меня на боевом факультете, я не думала… Да я вообще не думала!

Я вскинула голову и встретилась взглядом со своим кошмаром. Шейн. Будущий телохранитель принца. Избранный для этой службы еще в детстве, а потому вынужденный жить с нами во дворце. Там же, где моему отцу принадлежало целое крыло, чтобы он мог всегда оставаться при императоре.

Я впервые вздохнула свободно, когда пару лет назад Шейн вместе с Адрианом, наследником престола, отправился в Академию. Больше никто не отравлял мне жизнь. Не насмехался, не устраивал пакостей, не подначивал на них принца.

Когда-то в детстве мы еще были друзьями, но потом в один миг все изменилось. Я так и не поняла почему. Просто в их мальчишеском мире для меня больше не было места. Ни как для девчонки, ни как для демоницы. Учеба Шейна длилась всю жизнь, а Адриан в свободное время все чаще занимался вместе с ним. Меня к их тренировкам не допускали, отец предпочитал обучать меня лично. Кто еще мог правильно воспитать демона в стране, где официально нас, демонов, было всего три?

Так я быстро потеряла обоих друзей. Наше общение все больше сводилось к разногласиям и придиркам. Шейн и вовсе специально подначивал меня, дразнил и гадко шутил, будто хотел вообще избавиться от моего присутствия. Я не оставалась в долгу и со временем научилась мстить. Жизнь превратилась в сложную игру, и лишь одно в ней оставалось неизменным — мы с Шейном не выносили друг друга.

Глава 2

Тремя днями ранее.

Я стояла у входа в парк и нервно теребила рыжий локон. Давно стемнело, людей на улице поубавилось, но еще не стало настолько пустынно, чтобы я могла привлечь внимание воров или засидевшихся в пивных солдат.

Сегодня я впервые получила собственные артефакты для изменения внешности. Подарок мамы на восемнадцатилетие. Ждать их, правда, пришлось долго — изготавливали на заказ. А потом скрытно получать, чтобы отец сразу не отобрал. Он считал, что я должна гордиться своим происхождением, а не прятаться среди людей. Он по-своему заботился обо мне, но в некоторых вопросах оставался непреклонен. Не убеждало его даже то, что я вряд ли смогла бы спрятаться, всего лишь изменив цвет волос. Зато новые черты придавали бы мне чуть больше уверенности.

Создать артефакт, полностью изменяющий внешность, в наше время не мог уже никто — люди с таким мощным даром почти не рождались. Если подобные штуки и имелись, то разве что у императорской семьи. Поэтому я получила сразу несколько слабых артефактов, меняющих только отдельные детали: ярко-рыжие волосы вместо родных черных с алым отливом, зеленые глаза вместо карих, пухлые губки и заманчивые веснушки на щеках.

Еще никогда в жизни я не чувствовала себя столь бессовестно счастливой. Отражение в зеркале больше не походило на меня, изменения оказались даже серьезнее, чем я смела надеяться. Моя человеческая ипостась была симпатичной, но слишком известной. Я не стыдилась себя, а просто хотела покоя. Мечтала пройтись по столице так, чтобы каждый встречный не косился на меня, не оборачивался вслед. Мечтала почувствовать себя одной из них. Коренным жителем Единой Империи. Пусть меня примут за человека, за дракона. Да за кого угодно, только за своего.

Сегодня пришло время испытать мои покупки на Итане, с которым я познакомилась пару недель назад, когда он и его отец посещали дворец по каким-то делам. Четыре дня мы не расставались, а уезжая, Итан пообещал вернуться и забрать меня с собой. А потом никогда не разбивать мне сердце. За последнее я не слишком переживала, Итан мне нравился, но не безумно. А вот я нравилась ему куда больше — я чувствовала это.

Так я оказалась в одном из городских парков, а теперь дожидалась в условленном месте. Немного переживала, что Итан меня не узнает, но зато какой будет сюрприз! Уж я-то точно его не пропущу, когда он появится у ворот.

Вот только Итан не появлялся, а назначенное время давно прошло. Я гнала нехорошие мысли, но они медленно начинали побеждать мое упрямство. Я не верила, что он мог меня обмануть. Так не обманывают. Я же ощущала его чувства ко мне. Физически. Пусть демоны и питаются только страхом, но мы способны улавливать и другие эмоции, если они сильны. Итану я нравилась, в этом я точно не могла ошибиться.

Что-то задержало его. Нападение? Несчастье? Ограбление? Гибель?

Я успела перебрать в уме все варианты, но так и не придумала, что делать. Не могла же я сама поехать к нему? Вернее, я бы могла, но что если меня там и в самом деле никто не ждет?

Я опустила взгляд на кончик волос в пальцах и вздрогнула. Как же все это непривычно!

Позади послышались шаги. Я развернулась, чтобы посторониться и пропустить очередного прохожего. Итан ходил в мягких сапогах, я точно помнила, как звучат его шаги. Снова не он. У ворот из темноты возникла фигура в черном плаще, но с откинутым капюшоном.

Я замерла, в первое мгновение отчаянно надеясь, что отец не узнает меня. Что оказался здесь случайно, по своим делам и вот-вот пройдет мимо. Глупо, ведь я всего-то поменяла цвет волос… Как же я ненавидела попадаться! Нет, бить он меня, конечно, не станет, а вот запереть на следующие пару лет вполне сможет. И хорошо, если потом вспомнит, что надо бы отпустить.

Отец поравнялся со мной, остановился и придирчиво осмотрел. Сердце у меня бешено колотилось, стук отдавался в ушах. Только один человек мог сказать ему, где я. Только Итан знал место и время.

— Что ты с ним сделал? — чуть слышно спросила я. Голос меня не слушался.

Отец опустился на лавочку, уселся удобнее. Вальяжно, довольно. Закинул ногу на ногу. Он любил, когда его ждут, гадая, что случится в следующий миг. Тогда в воздухе начинал витать аппетитный запах страха. Только через минуту он снова взглянул на меня и ответил:

— Я? Ничего.

Ничего? Я прекрасно знала этот тон. Вкрадчиво, почти ласково он разговаривал тогда, когда приближалось неминуемое наказание. Я переступила с ноги на ногу, не рискнув подойти ближе.

— Всего лишь спас тебя от очередной глупости, милая.

— Как?

— Это был очень плохой выбор.

— Но это был мой выбор.

— Ты ошиблась. — Отец поманил меня к себе, и я подошла, не в состоянии сопротивляться.

— Я же чувствовала…

— Возможно, — согласился он. На этот раз действительно без издевки. Словно в самом деле проявлял сочувствие. — Но тебя лишь хотели использовать, чтобы получить место при дворе. Его мнимая любовь закончилась бы так же внезапно, как и началась. А ты успела бы испортить себе жизнь.

Я промолчала. Мне давно начало казаться, что мою жизнь невозможно испортить. Отец мечтал выдать меня за принца, но этому не суждено было сбыться. Демоница не пара дракону. По крайней мере не я и не этому конкретному дракону. Таково было решение магического комитета, изучившего наши родословные и силу магии. Подобные браки возможны, но мы оказались несовместимы. Попытка завести ребенка обернулась бы для меня гибелью. Решение вызвало у меня облегчение, а у отца — ярость, с которой он до сих пор не мог справиться, хоть и старался держать себя в руках. У Маркуса Эланда всегда был запасной план. Мне оставалось только с ужасом ждать, когда он озвучит его. Потому что моя судьба до сих пор была в его руках, а освободиться я могла, только выйдя замуж или обретя полную силу. Два условия, пока невыполнимые без поддержки отца.

— Не волнуйся, милая. Я позаботился об этих предателях. Никто из их семейки больше тебя не побеспокоит.

Глава 3

Домой мы вернулись в тишине. Отец показательно молчал, и в другой день я бы уже успела признать его правоту, осознать ошибки и раскаяться. В общем, сделать то, что и полагалось приличной воспитанной дочери. Той самой, которая горевала где-то внутри меня.

Отец не мог запретить мне взрослеть. Он поступал проще: избавлялся у меня за спиной ото всего, что его не устраивало. В том числе и от моих поклонников. Наверное, в другой семье такое предположение звучало бы очень нелепо. Но не в моей. Первый советник императора, глава Тайной службы, наделенный даже правом казнить, демон, в природе которого питаться человеческими страхами, — мой отец был способен на все.

Он проводил меня до комнаты, явно намереваясь запереть.

— Я жутко проголодалась, — пожаловалась я на первое, что пришло в голову, бросила сумку на кровать и развернулась, всем видом показывая, что собираюсь отправиться за закусками.

С облегчением выдохнула, когда отец отпустил дверь. Помогло?

— Миранда, надеюсь, урок не придется повторять дважды. — Глаза сверкнули, а я замерла, глядя на него, как ребенок на внезапно ожившего монстра из ночного кошмара. — Все будет так, как скажу я. И никак иначе. Больше ты ни с кем не будешь общаться без сопровождения. Пока не испортила последнее, что еще может принести пользу.

Вот теперь он наконец говорил правду. Никакой показной заботы, ведь здесь и сейчас нас некому было услышать. Никаких упоминаний о моем благе.

— Что испортила?

— Себя, — поморщил нос отец. — Все поняла?

Звучало отвратительно. А я по привычке пыталась найти в его словах скрытый смысл. Не мог же он…

А он мог все.

Еще вчера я была наивно уверена, что он просто закроет глаза и даст мне сбежать. Ведь я — лишь разочарование семьи, из которого не вышло пользы. Видимо, разочаровала недостаточно сильно. Раз я не подошла наследнику престола, так к кому отец решил пристроить меня теперь? К кому-то страшному, богатому и нужному для Тайного совета? Потому я и хотела сделать выбор сама, а отца поставить перед фактом.

Тратить время на вопросы я не стала — все равно не ответит. Послушно кивнула, уставившись в пол, и не поднимала взгляда, пока шаги в коридоре не стихли, а вдалеке не хлопнула дверь.

С трудом дождалась у себя, пока все уснут, а потом выскользнула из покоев и, преодолев два этажа, оказалась перед кабинетом отца. Дверь не запиралась на ключ — только заклинанием на крови, чтобы не смог открыть посторонний. Отец не учил меня таким штукам, но я давно разобралась сама. В моих венах текла его кровь, только мне на заклинание требовалось гораздо больше усилий.

Оказавшись в кабинете, я прикрыла за собой дверь и осмотрелась, деловито приставив руки к бокам. Передо мной стояли два вопроса: что отец задумал и как много у меня осталось времени? Он приехал за мной в парк сам, как только ему доложили. Хотел лично убедиться, что я не успела натворить глупостей. А потом заговорил о моей чести… Значит, времени у меня удручающе мало.

Никакие сделки не совершались без магического договора. Его-то мне и предстояло найти. Мое замужество не стало бы секретом, а договор о браке не представлял никакой ценности для других людей, так что и прятать его не было смысла. По крайней мере, я так полагала.

Перерыла весь стол, просматривая бумаги. Ничего не нашла, и от досады закусила губу. Проверила ящики в длинных шкафах, даже мусорную корзину. Мстительно пнула ногой закрытый сейф, имитирующий старую тумбочку с лампой на ней. Нет, не там. Отец зря выдал своим появлением собственное беспокойство и нетерпение. Значит, переговоры уже завершились или были к этому близки. Он должен был все держать под рукой.

Я встала посреди кабинета, глядя на узкую дверь, что вела на небольшой балкон. Там отец любил читать. Дернула за ручку, но дверь не открылась, хотя замка на ней не было, а защелку я успела повернуть. К несчастью — для двери — сдаваться я не собиралась. Дернула снова, а потом и вовсе уперлась коленом в косяк, чтобы помочь себе. Дверь с отвратительным треском поддалась, а по стеклу побежала трещина.

— Твою ж…! — выругалась я на нее. У меня был особый талант оставлять побольше улик.

«Ладно, — решила я, — терять нечего».

Протиснулась на балкон, не решаясь тянуть дверь дальше, и сделала шаг к круглому чайному столику. На нем стояли два бокала с чем-то мерзким и лежали брошенные папки с бумагами. Вот тут отца и застало донесение о моем побеге. Я нервно переступила с ноги на ногу и чуть не поскользнулась — тонкая подошва домашней туфельки проехала по чему-то противному. На полу остались черные в ночной темноте разводы, хотя света хватало, чтобы их рассмотреть. Кровь. И я не сомневалась, чья она. Магия имела особенный запах, свой у каждого человека. Итан не являлся исключением.

«Я позаботился об этих предателях».

Так отец и сказал. Он мог сделать это как угодно: арестовать, выслать, лишить всего. Но он поступил проще. Гораздо проще. И не собирался этого скрывать. Изумительная вышла декорация: я была уверена, что отец не допустит сюда слуг для уборки, пока пару раз не использует ее для запугивания кого-нибудь туповатого, но чрезвычайно нужного Тайному совету.

Не требовалось напрягаться, чтобы понять, что здесь произошло. Я могла легко все представить. Итан, наивный дурак, решил поставить моего отца в известность о своих намерениях перед тем, как встречаться со мной. Чем и подписал себе приговор. Отец, похоже, от души позабавился, перед тем как поставил точку. А чем он мог унизить парня еще больше, как не показать, что тот опоздал? Что меня уже продали другому, гораздо более значимому?

Я пересилила отвращение и, присев за столик, дрожащими пальцами развернула папки к себе. Так и было: отец не упустил шанса показать Итану, где его место, а где — мое. Передо мной лежал брачный договор. Меня собирались выдать за некого Вейрона. Без указания имени. Я нервно усмехнулась. Что, до сих пор не выбрали между сыновьями?

Глава 4

Поговаривали, что все маги огня были жутко импульсивными. Горело у них… кое-где. Мне же они казались медлительными и чересчур задумчивыми. Видимо, не так уж и горело. До демонического огня им было расти и расти.

Я терпеть и ждать умела только там, где не очень-то и хотелось. Видимо, лень помогала и та самая тщательно прививаемая отцом гордость. В остальных же случаях отговорки не принимались. Меня просто несло туда… куда бы меня там ни несло. Итог чаще всего соответствовал. А потому все детство даже игры заканчивались погромами, синяками и двумя обиженными драконами, с которыми мне посчастливилось расти во дворце. Если Адриан, наследник престола, предпочитал обходиться малой кровью, то с его дружком Шейном мы гоняли друг друга так, что во дворце не успевали менять окна и двери. Пока игры не перестали быть играми, превратившись в настоящую войну. Тогда снова вмешался отец и принялся воспитывать меня, решив наконец сделать из непутевой дочери образцовую невесту. Невесты не вышло, и он снова потерял ко мне интерес. Пришлось взрослеть дальше самой с собой, да только ждать и терпеть я так и не научилась.

Поэтому с первыми рассветными лучами я уже сидела в кабинете ректора Саверьена, куда меня впустил очень недовольный и злой комендант, волею судьбы проходивший мимо ворот Академии, пока я пыталась проделать в них дыру взглядом и одновременно не уронить тяжеленный чемодан.

Я словно в сказку попала. У меня даже сердце от восторга замирало, и хотелось щуриться, прижав руки к груди. Мама часто шутила, что в моем роду точно были кошки, лет так пять тысяч назад. Видимо, с отцовской стороны.

Все в кабинете было словно окутано магией и тайнами. Шкафы с древними книгами жались к обшитым дорогим деревом стенам. Я прошлась вдоль них, поглаживая корешки с выпуклыми позолоченными буквами, совсем не пыльные: кто-то тщательно следил за чистотой. Обогнула массивный стол из красного дерева, заваленный бумагами и безделушками. Едва удержалась, чтобы не потрогать парочку изумрудов, но здраво рассудила, что чужими артефактами можно заняться после того, как стану адепткой. Кто меня удержит от попытки влезть сюда ночью и все изучить? Я остановилась около большого глобуса на ножке, расположившегося в углу. На нем были не только континенты, но и магические линии, места силы, храмы человеческой богини Лихти. А вот темного бога Шатти, как и всегда, вниманием обделили. Я покрутила глобус, рассматривая место, где должна была находиться моя родина — Шаттенталь, страна демонов. И побыстрее отвернула обратно. Нет, моя родина здесь, в Единой Империи.

Следом мое внимание привлекла маленькая, но изящная шкатулка на одной из полок над глобусом, украшенная драгоценными камнями. От нее так и веяло тайной. Я протянула руку и коснулась крышки. Осмелела и сняла вещицу с полки. Дверь кабинета позади меня распахнулась, я ойкнула, а шкатулка полетела на пол.

— Миранда… — почти простонал ректор Саверьен, которому явно уже доложили обо мне, да еще и из постели выдернули… по случаю. Только не предупредили, что я уже начала рушить его кабинет.

— Ага, — пискнула я и нырнула под стол собирать рассыпавшиеся из шкатулки камешки.

— Когда же ты научишься держать руки при себе? — навис надо мной ректор, явно не собираясь помогать.

— Тю, так вот уже скоро, — честно пообещала я. — И руки, и ноги, и рога, и крылья. Впрочем, крыльев пока нет, но вот с вашей помощью… — выделила я последние два слова, закончив на интригующей ноте.

Судя по лицу ректора, нота не слишком-то интриговала. А жаль. Раньше он мне таким грозным вообще не казался. Ну да, пока пил чай с моей матушкой.

Я решила не испытывать его терпение еще больше. Уселась на ковер и принялась рыться в карманах, пока наконец не нашла помятую многострадальную записку. Стоило отдать ректору должное, в лице он не изменился. Видимо, насмотрелся тут и не на такое. Внимательно прочитал мое сочинение, вздохнул и спросил:

— Кого ты решила этим обмануть? Я прекрасно знаю почерк твоей матери, и это не он.

— Я тоже, — брякнула и задумалась, могу ли покраснеть, пока использую артефакты? Надо бы проверить. Как-нибудь…

— Ты совершеннолетняя и могла просто подать документы сама. Зачем было придумывать?

Я так жалобно пискнула, что он даже прервал явно заготовленную речь. А мне все мои аргументы вдруг показались такими слабенькими. Ну что отец — убьет меня? Нет, не убьет. Никто в это и не поверит. Все же знают, как он обожает свою наследницу. Замуж выдаст? Да тут договорной брак у каждого первого аристократа… А письмо вообще могло означать что угодно. Может быть, я все не так поняла. Оправдываться было нечем, и я решила сразу перейти к торгам.

— А хотите демоницу?

У ректора Саверьена открылся рот, а вот голос совсем пропал. Я осторожно оценила его лицо и на всякий случай добавила:

— В качестве учебного пособия.

А то мало ли что он там подумать успел.

— Садись и выкладывай, — махнул он рукой в сторону кресла. — Только честно.

Демоница под столом его явно не вдохновляла. Я послушно встала и залезла в кресло. С ногами.

— Отец пытается выдать меня замуж, а потом выслать. Туда, — покосилась я на глобус. Язык не повернулся сказать название страны вслух. — Мне нужна отсрочка. Лет пять как раз подойдет, пока я не получу полную силу. Я читала устав Академии. Адепты передают свою жизнь в ваше распоряжение и принадлежат вам до окончания учебы, — закончила я на одном дыхании.

— Это касается только адептов на боевых факультетах.

— А мне боевой вполне подойдет, — закивала я для убедительности. — Можно со мной не возиться — чем страшнее, тем лучше. Подпишите со мной договор. «Лучше побыстрее и тот, который нельзя разорвать», — мысленно добавила я. Для получения полной силы мне требовалось мощное потрясение. Не знаю, как насчет эмоций, но в тот момент я была согласна на любые физические или магические издевательства, если они помогут. Получение полной силы у демона не привязано к определенному возрасту, некоторые могут ждать ее до самой старости. У меня же было в лучшем случае пять лет в Академии.

Глава 5

Проходя в кабинет, отец сделал вид, что меня не заметил. Так что я спокойно обошла его по широкой дуге и выскользнула в коридор. Я было подумала, что он просто потащит меня домой, но отец предпочел говорить исключительно с ректором. Плохой знак. Очень плохой. От меня мало что зависело, разве что охрану могла позвать. Вдруг понадобится…

Я осталась стоять у дверей. Бежать все равно было некуда, а тут хоть был шанс услышать что-то полезное. Но в кабинете ректора Саверьена стояла такая подозрительная тишина, что как я ни пыталась вслушиваться, ничего так и не разобрала. К тому же начала приходить к неутешительным выводам: либо они использовали магию для поглощения звуков — явно от меня, потому что больше тут никого, — либо уже поубивали друг друга. Я понятия не имела, на что способен ректор Саверьен, а вот моему отцу в силе не откажешь. С ним в одиночку вообще лучше не связываться. Да и толпой неизвестно, выйдет победить или нет.

В общем, ни на что хорошее я уже не рассчитывала. Даже на побег. А какой смысл? Люди отца не выпустят ни из города, ни, возможно, даже из здания. Пешком мимо них не пройду, улететь не смогу: крылья Тьма давала только тем, кто обладал полной силой, а у меня ее еще не было. По меркам демонов я до сих пор оставалась ребенком. Они считали, что иметь истинную ипостась без крыльев унизительно. Слишком походишь на человека, поэтому не заслуживаешь даже права распоряжаться собой. Не удивительно, что ректор не смог отказать себе в удовольствии посмотреть, как я свою полную силу получу, а заодно и крылья. Прорыв в знаниях о моем виде.

До того момента, когда дверь кабинета открылась, я успела накрутить себя настолько, что решила драться за свою жизнь. Какая, собственно, разница, когда и где она закончится, а издеваться над собой не позволю. Может, даже жизнь спасу тому несчастному, чьей вдовой меня решили сделать через год.

Я удивилась, когда ректор Саверьен пригласил меня в кабинет, пропустил внутрь, а потом закрыл дверь. С другой стороны. Отец вальяжно развалился в мягком кресле для посетителей и смотрел на меня, довольный как сытый… демон.

«Вот сейчас самое время отращивать крылья», — подумала я. Но Тьма осталась равнодушна к моим проблемам. Если существовал дар влипать в неприятности, то у меня он был удивительно развит. С рождения.

Я подошла ближе к отцу и уселась во второе кресло для посетителей. К удобству гостей здесь относились с большим трепетом. Впрочем, меня скорее волновал не комфорт, а то, что ноги подозрительно дрожат. Стоя это было гораздо заметнее.

— Решила поиграть за моей спиной? — осведомился отец.

Он терпеливо ждал ответ, пока я пыталась определить его настроение. Что-то в его облике было неправильно. Совсем не так. Я прекрасно знала, как он умел злиться, как выглядел, когда был разочарован, обеспокоен или испытывал отвращение. Даже когда радовался, хотя искренне он это делал нечасто. А сейчас я не находила ничего подозрительного. Он вел себя так, словно только что проснулся в приятном расположении духа и собирался позавтракать, а над столицей поднималось солнце и утро обещало быть прекрасным.

Лучше бы он злился.

— Я имею право…

— Ты ни на что не имеешь права, — перебил он меня, но снова не резко, не грубо — скорее, лениво и слегка снисходительно. — Господин ректор ошибся, рассудив ситуацию по законам своего вида. До получения полной силы ты принадлежишь мне. Только я могу передать тебя Академии.

— Мой договор…

— Аннулирован. Неужели ты думала, что я не найду, чем его уговорить?

Я прикусила губу. Вообще-то, всего лишь надеялась, что поиск рычагов давления на ректора Саверьена займет чуть больше времени.

— Впрочем, твою попытку я оценил, — продолжил отец. — Ты впервые показала зубки. Может быть, из тебя еще выйдет хоть что-то стоящее.

Я скрестила руки на груди, спрятав пальцы под мышки, потому что они тоже заледенели и принялись предательски дрожать. Не от страха, а от обиды. Слишком легко у отца все это выходило. Ректор не так уж и хотел свое «учебное пособие», раз даже не попытался спорить. Просто согласился разорвать договор, стоило только моему отцу приказать.

— Выйдет. И я могу это доказать.

Я лихорадочно пыталась сообразить, что ему предложить, чтобы задержаться здесь. Потому что если уйду с ним, то без надзора больше не смогу даже в уборную отлучиться. Пять лет, чтобы получить полную силу… Но мне нужны были эти пять лет!

— Удиви меня. — Отец явно насмехался, рассматривая меня.

— Ладно, — покосилась я на него. — Я видела брачный договор и то, что к нему прилагалось. — Сделала паузу, пытаясь уловить его реакцию, но смогла заметить только выражение легкого презрения, которое сохранялось все время, пока мы говорили.

Отец хмыкнул. Покачал головой, разглядывая свое несмышленое дитя.

— Я подготовил для тебя будущее, а ты снова сбежала.

Сказала бы я ему, куда он может запихнуть такое будущее…

— Больше я не буду сбегать. И сделаю все, что захочешь, но только после окончания Академии. Оставь меня здесь.

Все или ничего. Сама удивилась, что вообще смогла сказать это вслух.

— Занятно. Второй раз за утро одно и то же предложение. Господин ректор, — насмешливо выделил отец, — весьма забавно за тебя заступался. Даже согласился оказать мне некоторые услуги взамен.

Я едва не закатила глаза. Вовремя спохватилась. Конечно, он уже все обговорил с ректором и продал меня сюда. А сразу не сказал, потому что ждал, пока я озвучу свою просьбу. Теперь ведь не получится забрать ее назад! Разве можно было сомневаться, что он везде найдет для себя выгоду? Не покидало гаденькое ощущение, что нас всех подставили: и меня, и маму, и господина Саверьена. Что мы и должны были здесь оказаться. Не в кабинете — в этой ловушке…

— Хорошо. Я разрешу тебе поиграть, — произнес отец, внимательно рассматривая кольца на своей руке. — Только договор заключишь со мной. Я передам тебя Академии. На месяц. На тот факультет, который выберу сам. Артефакты запрещены. Хочешь быть одной из них? Так пусть видят, кто ты на самом деле. Через месяц заканчивается учебный год. Боевой вступительный экзамен давно отменили, теперь сюда берут всех, кому повезло родиться с каплей магии в своей грязной крови. Но для тебя Академия сделает исключение и проведет испытание. А вот ставки мы, пожалуй, повысим. Раз мне придется ждать. Сдашь боевой экзамен — я разрешу тебе учиться здесь дальше. Не сдашь или приползешь домой раньше времени — узнаешь, как я поступаю с теми, кто предал мое доверие. И потом больше никогда не сможешь что-либо решать сама. Я ведь предупреждал, что все будет так, как я скажу.

Глава 6

До конца дня мы пытались выяснить, что за магическая бомба спрятана у меня внутри и когда ждать взрыва. Но ни ректор Саверьен, ни его доверенные магистры ничего не нашли. Ни магии, ни внушения, ни еще каких-либо сюрпризов. Договор моего отца с Академией был прост и предельно точен: он отдавал меня на обучение в случае успешной сдачи экзамена. Мне давался месяц на тренировки, а заниматься со мной должен был любой адепт особого боевого факультета. Странное название, но раз ректора оно не смутило, то я предпочла не задаваться лишними вопросами. Да и звучало вполне разумно, экзамен боевой, факультет — тоже.

Договор между отцом и мной Академии никак не касался, поэтому ректору вообще не дали на него взглянуть. Это было дело семьи. Ситуация осложнялась тем, что я, как ни старалась, не могла вспомнить ни слова из тех строчек, что проявлялись, когда отец касался договора. Я утверждала, что видела их, но мне переставали верить. Ректор Саверьен был хорошо знаком с моей семьей, а потому старался относиться серьезно, но и у него иссякли варианты, что и как можно было проверить. Оставалось лишь смириться и ждать, когда подвох проявится и по кому ударит, или… ну да, ползти к отцу. Больше всего я боялась, что меня просто вышвырнут отсюда и тогда другого выбора не останется. Но никто не заикался об этом вслух. Видимо, жалость я у них все-таки вызывала. Увы, на одной жалости далеко не уедешь.

Когда мы снова остались в кабинете вдвоем, ректор Саверьен показался таким уставшим и подавленным, что мне и в самом деле стало стыдно, хотя своей вины в произошедшем я не ощущала. Кто на моем месте не стал бы искать спасения? Жаль, что толком я его и не нашла.

Ректор достал из шкафа кривую плетеную корзиночку и протянул ее мне. Я заглянула внутрь, но там было пусто. Я почувствовала себя глупо. Впрочем, не впервые за сегодня.

— Тебе запрещено носить артефакты.

— Так я остаюсь?

— Ты остаешься.

— Чудеса, — пробурчала я, рассматривая корзинку, словно она отрастит зубы и укусит меня, если попробую к ней прикоснуться.

Вообще-то, я уже почти смирилась с тем, что ректор сейчас разорвет договор с моим отцом, а вместе с ним — и мой. Даже успела о своей честности пожалеть, лучше бы не рассказывала про невидимые строчки. Впрочем, тут мне и самой было страшно молчать. Кто-то должен приглядеть за мной. Вдруг я сегодня лягу спать, а проснусь, перебив половину адептов Академии? Или, еще проще, отправлюсь во сне к отцу. Мысль мне не понравилась. Хоть к кровати себя теперь привязывай! Тайный совет не чурался запрещенных заклинаний, а отец ясно дал понять, что мое благополучие его не интересует. Только результат. Он мог испытать на мне что угодно из своих разработок.

Ректор Саверьен понял мое ворчание по-своему и попытался оправдаться:

— Миранда, теперь это касается не только твоей семьи. Советнику Эланду что-то нужно от моей Академии. Если я избавлюсь от тебя, он найдет другой способ, но мы уже не будем об этом знать. Ты что-то видела, я тебе верю. Это дает нам преимущество. Прости, но я не могу от него отказаться.

Чего еще было ожидать? Меня собирались использовать и тут. Впрочем, господин Саверьен и его цели были мне более симпатичны, чем собственный отец. На ректоре лежала ответственность за жизни адептов, особенно тех, которые полностью подчинялись только ему. В общем, покопавшись в себе, я пришла к выводу, что никакой неприязни к нему не испытываю. Я и так не собиралась уходить отсюда по своей воле, но было приятно знать, что со мной говорили открыто. Именно этого мне сейчас и недоставало: возможности вернуть себе капельку веры в окружающих.

Я послушно сняла артефакты и сложила в корзинку, размышляя, какую магию на нее наложили. Явно что-то охранное или нейтрализующее. Я была стихийным магом, если демона можно причислить к таким. Меня с рождения сопровождали как Тьма, так и огонь. Но огонь не обычный, не такой, как у человеческих магов. Отцу не нравилось сравнение с людьми, а потому он предпочитал обучать меня сам, а внимание уделял только Тьме. Тем не менее, я смогла бы научиться сносно управлять огнем: достаточно, чтобы поступить в Академию. А вот с бытовой магией у меня никогда не ладилось даже на самом простом уровне, если только заклинания были не на крови.

Ректор вернулся к столу, тяжело опустился в свое кресло и уставился в договор. А я так и осталась стоять рядом со шкафом, будто и в самом деле собиралась стащить свои безделушки обратно. Без артефактов я чувствовала себя голой: хотя пользовалась ими всего два дня, но успела привыкнуть, потому что мечтала о них добрую половину жизни.

— Ладно. Поступим так. Для начала поселим тебя с кем-нибудь… — Ректор Саверьен замолчал и задумался.

— С кем-нибудь, кого не жалко? — подсказала я.

— Миранда! — возмутился он, но улыбку прятать не стал.

— А что? — вздохнула я. В конце концов, я здесь представляю неизвестную угрозу, и в первую очередь для себя.

— Я хотел сказать — с кем-нибудь с первого курса. Твоего отца волновали лишь тренировки. К тому же ничего опасного мы в тебе не нашли. Думаю, ты можешь спокойно прожить этот месяц без изоляции. Разрешаю посещать лекции с соседкой, если станет скучно. Они будут у тебя в следующем году, а сейчас концентрируйся на главном.

Я слегка приободрилась.

— Думаете, я и в самом деле здесь останусь?

— Если захочешь.

Я не стала говорить этого вслух, но прозвучало подозрительно похоже на «если выживешь».

— А тренировки? К чему мне готовиться?

— С этим сложнее, — признал он. — Боевого вступительного экзамена давно нет. С тех пор, как стихийных магов стало рождаться слишком мало, в Академию просто зачисляют всех, кого присылает магический комитет. Но в уставе экзамен по-прежнему значится, поэтому проблем с заключением договора не возникло. Нет противоречий — значит, желание твоего отца законно. Думаю, мы действительно сможем провести для тебя экзамен, хотя, признаться, я пока не представляю, как тебя к нему подготовить. Тем более, сами тренировки могут оказаться опасными для других адептов, если с тобой действительно что-то не так.

Глава 7

Моя соседка Ливия неподвижно сидела на кровати и наблюдала за мной округлившимися глазами. Ее короткие темные волосы разве что дыбом не стояли, а слегка вытянувшееся лицо побледнело. Я окинула ее ленивым взглядом. Человек, а не дракон. И то хорошо — сладить с ней будет проще.

С тех пор, как я вошла в комнату, она не пошевелилась и не произнесла ни слова, кроме своего имени, да и то вышло с трудом, будто ее под пытками заставляли выдавать страшную тайну. А я осмотрелась и удивилась, как же все здесь оказалось уныло. И дело даже не в том, что местное общежитие совсем не походило на мои покои во дворце. Просто удовольствие от попадания в Академию оказалось изрядно подпорчено. Конечно, покидая утром дворец, я не особо верила, что побег удастся легко, но отец даже не попытался сделать вид, что у меня могло получиться. Какая тошнотворная западня!

Теперь оставалось только ждать, когда ректор пришлет ко мне адепта. А поскольку даже этот выбор был подстроен моим отцом, ни на что хорошее надеяться не стоило. Я получу послушного воле Тайного совета надзирателя, а то и кого похуже.

Я зарычала от бессильной злости. Ливия дернулась, отпрянула назад и звонко треснулась затылком о стену. Ее идиотское выражение лица не пропало, зато она, похоже, вспомнила, как дышать, только почему-то открытым ртом. Я устала за день и не испытывала желания возиться с ней, но поняла, что смириться и поговорить все же придется. Иначе она так и просидит до утра, а я вообще не привыкла спать в чужом присутствии, тем более — таком нервном.

— Ну? — повернулась я к ней, закончив осмотр комнаты.

— Ты это она, — глубокомысленно выдала Ливия. — Которая из учебника.

— Ага. — Я закатила глаза. Вот поэтому мне и нравились меняющие внешность артефакты. Стать учебным пособием не так и обидно, когда ты уже развлечение для всей страны.

Отношения с демонами у Единой Империи всегда были напряженными. Сюда они могли явиться лишь с одной целью — чтобы завоевать эти земли. Связь со своим видом у демонов была очень сильна, поэтому просто так путешествовать их не тянуло. Я была исключением из этого правила.

Много лет назад мой отец отправился послом в Единую Империю. Не знаю, был ли это план или все так сложилось, но он сдружился с молодым императором. Оба оказались несчастны в любви, зато преисполнены амбициями. Сдружились настолько, что даже в Шаттенталь это начали замечать. Отца вызвали на родину и едва не казнили, обвинив в измене. Он чудом сбежал и вернулся сюда. Император принял его, но уже не как посла, а как друга, со временем — как первого советника. За годы жизни здесь отец стал жуткой тенью позади престола и сейчас практически управлял Империей с помощью Тайного совета, который сам и создал. В Тайный совет входили чиновники, судьи, наемники. Маленькая армия, помогающая моему отцу незаметно удерживать власть, пока император медленно сходит с ума. Не удивительно, что лицо отца попадало не только в прессу, но и на страницы учебников. А заодно — мое и мамы, потому что официально мы были единственными демонами во всей Единой Империи. Всю жизнь я ощущала себя обезьянкой в бродячем цирке. И хотя у меня была довольно привлекательная человеческая ипостась, главное неудобство состояло в том, что ее знали все.

— А ты… — начала Ливия и снова замолчала.

— Учиться здесь буду.

— А так мо…

— А так нужно.

— Со мной?

— Конечно, не зря же я тут околачиваюсь.

— А ты лю…

— Нет, людей я не ем, но для тебя сделаю исключение. Специально выбирала по запаху.

Ливия икнула. Я снова закатила глаза. Жизнь моя здесь будет интересной. Лицо-то они мое помнят, а вот о демонах ничего так и не знают. Никого я, конечно, не выбирала. Сонный комендант просто запихнул меня в комнату, небрежно сунув в руки комплект постельного белья. Проворчал, что даже в конце года нет покоя от богатых детишек, которым не писан закон.

— Да не трясись ты, — я громко вздохнула. — Никого я не ем. Все потребности и желания прекрасно подавляются специальными блокирующими заклинаниями. Но если от тебя будет настолько сильно нести страхом, то я могу разок забыть их применить.

Ливия выпрямилась, но как-то очень уж нерешительно. Наверняка уговаривала себя, что она будущий бесстрашный стихийный маг.

— Так, может, мы подружимся? — жалобно уточнила она.

Только этого мне и не хватало. Я бросила белье на стол, решив отложить всю эту суету до утра, и рухнула на кровать. Чемодан остался стоять у дверей. Меня позабавила мысль, что дома я бы ни за что не оставила его без присмотра — мало ли кто из слуг захочет в нем покопаться, — а здесь, среди совершенно незнакомых людей, мне это стало безразлично. У меня и денег-то почти не было, да и на что их тут тратить...

— Подружимся, — буркнула я. Все равно ведь не отстанет, а жить с ней как-то придется. Знавала я таких людей. Кажется, Ливия начинала ко мне привыкать. На мой вкус, слишком быстро. Как ни крути, а ее страх мне нравился, даже несмотря на блокировку.

— А хочешь я тебе…

— Рассказывай. — Я накрыла голову подушкой.

Ливия не подвела, а я не ошиблась в ее оценке. За следующий час она увлеченно поведала мне о своем доме, семье и заслугах родственников, начиная от прадедушек и прабабушек. О четырех сестрах, единственной проблемой в жизни которых было отсутствие подходящих кандидатов для брака.

Я слушала вполуха. Вернее, вообще не слушала.

— М-миранда, — гораздо громче позвала Ливия, когда я уже почти заснула.

— Чего?

— А ты не могла бы… когти втянуть?

Я подняла подушку, потом голову и посмотрела на нее со всем презрением, на которое только была способна в два часа ночи.

— И рога, — добавила она, пока ее ценность как позднего ужина стремительно повышалась.

— Я похожа на кошку?

— Нет.

— Вот и спи, — разрешила я, накрываясь одеялом с головой.

Глава 8

Разбудил меня подозрительно громкий звон посуды рядом с головой. Я открыла один глаз и попыталась оценить масштаб проблемы. Ливия притащила завтрак, едва не уронила поднос на мою тумбочку, перевернула кружку с кипятком и теперь шикала себе на пальцы.

На всякий случай я поглубже забурилась под одеяло, борясь с желанием залезть прямо под матрас. Нет, мне было совсем не привыкать к разным сомнительным личностям, которые постоянно пытались уговорить меня что-то передать отцу или попросить у него. Взамен мне тащили разные подарки и подношения. Вот только помочь этим людям я не могла: они явно понятия не имели об отношениях в нашей семье. У меня не было влияния на отца. Сейчас Ливия напоминала мне тех визитеров, чем здорово напрягала. Что потребовалось от меня этой странной девице?

Обдумывая происходящее, я все же выползла из постели и скользнула в душевую, прихватив с собой весь чемодан. Привела себя в порядок и переоделась, а когда вышла, нашла Ливию на том же месте. Почти — в ожидании она уселась на мою кровать.

Ливия виновато указала на завтрак и доложила:

— Нам на пару скоро идти.

— А я не пойду.

— Почему? — удивилась Ливия. Искренне так удивилась, будто я ей только что всю картину мира сломала.

— Потому что я тут не… — начала я и осеклась. В общем-то у меня не было причин рассказывать ей правду. Пусть и в самом деле считает, что я собралась с ней учиться. Это и было почти правдой, если опустить детали. Например, что первый курс ждал меня осенью, а она его почти закончила.

Лгать я не очень любила. Особенно потому, что мне довольно часто приходилось это делать. Никому нельзя рассказывать всей правды, ведь обязательно найдут способ использовать ее против тебя. Этот совет отца я, казалось, выучила раньше, чем вообще научилась говорить.

— Потому что ректор разрешил сначала отдохнуть и привыкнуть, — выкрутилась я.

— Завтрак все равно остывает.

— Чего ты такая добренькая? — не выдержала я.

Ливия смотрела на меня счастливыми глазами. Лучше бы дальше боялась!

— Мне так не хватало соседки, — вскочила она, освобождая мою кровать. Засмеялась, даже в ладоши захлопала, но быстро спрятала руки за спину, оценив мой взгляд. — Она у меня была в первый месяц, а потом ей дали другую комнату. Сказали, что у нее появилась аллергия.

— На что?

— Не знаю, — задумалась она. Видимо, раньше этот вопрос ей в голову не приходил.

Зато я догадывалась об ответе, но предпочла промолчать. На самом деле Ливия не казалась мне такой уж плохой. В чем-то она была даже милой. Просто ей нужен кто-то похожий. Тот, кого не интересует учеба. Кто стал бы ночи напролет обсуждать с ней парней, перебирая кандидатов, а потом порадовался, когда она наконец найдет одного и, тут же бросив Академию, отправится к новоиспеченному муженьку и нарожает ему десяток детишек. Девочек. Чтобы не скучно было.

Я же оказалась последним живым существом в Империи, способным поддержать эту тему. Меня от нее потряхивало.

— В основном у меня будут отдельные тренировки, — пояснила я, скептически осматривая булочку, не слишком-то похожую на свежую. — Только иногда буду составлять тебе компанию на парах.

— А-а, — протянула Ливия и погрустнела. До меня начало доходить, к чему был весь этот подкуп. Похоже, она решила, что если будет везде появляться в моей компании, то больше парней обратят на нее внимание.

«Наивная», — мысленно проворчала я. Со мной они, скорее, отворачиваться станут. К собственному удивлению, я поняла, что мне ее немножко жалко.

— Зато вечером мы можем сходить в общую гостиную курса, — выдала она новую отличную идею. — Я тебя со всеми познакомлю.

— Вот это точно лишнее, — поспешила отказаться я. — Мне нужно тренироваться, и много. Все свободное время буду проводить на боевом факультете.

— А зачем?

— Чтобы не нарушить договор с отцом, — ляпнула я и только потом поняла, что погорячилась. Вот и надо оно мне было, вываливать ей такие подробности?

Ливия задумалась. Серьезно так задумалась, даже складки на лбу появились, а мне показалось, что и короткие волосы от напряжения дыбом встали. Ни дать ни взять — одуванчик.

— Если хочу здесь учиться, то должна тренироваться, — выдала я, пока она не придумала нового и особо странного вопроса.

— Понятно, — она вздохнула.

Лоб разгладился. Видимо, мысль все-таки сформировалась, потому что лицо Ливии просияло, и она, сложив руки на груди, с благоговением воззрилась на меня.

— Значит, ты можешь познакомить меня с кем-нибудь с боевого факультета? Они там все такие… такие… потрясающие!

Я почувствовала, как меня перекосило. Вот это целеустремленность! Да ее вообще ничем не сбить. С отцом ее, что ли, познакомить в отместку? Пойдет вместо свадьбы на практику в Тайный совет. Там таких любят. Правда, недолго.

— Обязательно, — не слишком искренне пообещала я. — Мне тут как раз одного такого прислать обещали. Тренера. Можешь сразу и забирать. Прямо после тренировки и отлавливай.

— Светлая Лихти! — восторженно пропищала Ливия. — Что надо сделать, чтобы такого себе получить?

— Заключить сделку с демоном, — ядовито пробурчала я.

— Ой! — воскликнула она, глянула на часы и с визгом побежала в душевую.

Я встала и прошлась по комнате. Остановилась у стола и принялась рассматривать один из ее учебников.

В дверь постучали. Громко и настойчиво. Как делают очень уверенные в себе люди.

Глава 9

— Не ты, — раздалось вместо приветствия. Холодный голос полоснул по сердцу.

Очень знакомый голос.

Я отвернулась к стене, пытаясь справиться с чувствами. Похлопала себя по щекам, но комната не пропала, а я не проснулась. Все это происходило на самом деле.

«Нет, нет, нет! — мысленно повторяла я. — Только не он. Это не может быть правдой!»

— Миранда Эланд, — раздалось у меня над самым ухом.

От неожиданности я вздрогнула, если не подпрыгнула. Развернулась на каблуках, уперлась взглядом в накачанную рельефную грудь, обтянутую тонкой сорочкой, и позорно сглотнула.

Шейн.

— Надеялась, что больше никогда тебя не увижу.

— Взаимно. Представь, как я удивился, узнав, что последний месяц перед главным экзаменом и первой присягой мне придется потратить… на тебя.

— Мы можем сделать вид, что занимались, и больше не встречаться.

— Не можем, Миранда. Я не собираюсь проваливать свое задание. Особенно из-за тебя.

— Как будто ты никогда ни одного не проваливал, — огрызнулась я. Шейн всегда мгновенно вызывал у меня желание сказать какую-нибудь гадость, только по всему выходило, что я резко разучилась их сочинять.

— Никогда, — отрезал он.

Я сделала шаг назад, но уперлась спиной в стену. Все-таки не стоило забиваться в угол. Зато теперь я со всей ясностью понимала, как далеко мне было до того, кто способен сдать хоть какой-то практический экзамен, а тем более — боевой. Нужно побыстрее выяснить, что там придется делать. Уже и не знаю, что лучше: экзамен или то самое огромное потрясение для получения полной силы…

Вместо того, чтобы просто оставить меня в покое, Шейн шагнул вперед, продолжая нависать надо мной. Оперся рукой о стену над моим плечом. Желтые глаза рассматривали меня с хищным интересом.

— А ты повзрослела, — оценил он. — Похорошела.

Моя рука взметнулась будто сама собой, но Шейн поймал ее за запястье, когда когтям оставалась всего пара сантиметров до его щеки. Я попыталась вырваться. Увы, он держал крепко.

— Но не поумнела.

— Чешуйчатый гад.

— Демоническая тварь, — равнодушно отозвался Шейн.

«Вот приветствиями и обменялись», — подумала я. Смотрела на него и размышляла, как же крепко на самом деле влипла. Крепко — и закономерно. Надо было догадаться еще тогда, когда ректор Саверьен упомянул только один вариант.

Особый боевой факультет… Наверное, в глубине души я и догадалась, просто гнала эту мысль прочь. Уверяла себя, что Шейн должен быть рядом с Адрианом, а принц точно учился не там. Видимо, все оказалось сложнее.

Такие, как Шейн, представляли собой особую касту. Не совсем адепты, потому что никто, кроме посвященных, толком не понимал, на каком они курсе и чем занимаются. Их тренировки и до Академии длились годами. Это касалось не только магии и образования. Речь шла об искусственном формировании личности. Наследник, рожденный в одной из богатых и знатных семей, имел право на телохранителя, привязанного к нему двумя магическими клятвами — присягами, — нарушение которых неизменно приводит к смерти. Телохранителей отбирали еще в детстве, лишали семьи и родового имени. Они воспитывались рядом со своими будущими хозяевами, и даже мне, демону, не слишком хотелось знать, какими методами им прививали лояльность. Многое зависело и от хозяина. Сколько я себя помнила, во дворце Адриан всегда вел себя так, словно Шейн его лучший друг. Потому и я воспринимала его также, мы ведь выросли вместе. В этом и заключалась моя ошибка. Мы никогда не были похожи.

Зато теперь я попалась в ловушку своего прошлого. Из всех телохранителей только Шейн имел неоспоримое преимущество перед другими: он прекрасно меня знал. Знал, на что я способна, насколько опасна и как со мной справиться. Не боялся и не интересовался, как все остальные. Ему просто было плевать на мою сущность. И это жутко бесило!

«А еще его не жалко», — подумала я. Правда, облегчения эта мысль не принесла. Телохранителей никому не было жалко. Многие из них даже не оканчивали обучения, погибая раньше. Но не этот. Этот был драконом. Редкость, потому что такой не станет служить человеку, а телохранителей готовили чаще для них. Только другому дракону, что знатнее, богаче, сильнее его. И, конечно, императорской семье.

Многие считали телохранителей бесчувственными, бездушными тварями.

Бездушными? Безусловно. Я ни капли не сомневалась, что Шейн мог убить любого голыми руками и сделать вид, что так и было.

Бесчувственными? Как бы не так! Чувства у этого гада были. И ни одного доброго по отношению ко мне.

Я похорошела? А как изменился за эти два года он?

Глава 10

Наверное, мы бы так и стояли, пытаясь пронзить друг друга взглядами, если бы вовремя не пришла помощь. Как водится, явилась она откуда не звали. Сбоку от меня возникла Ливия, успевшая натянуть форму прямо на мокрое тело и явно расстроенная тем, что никто этого не оценил. Она милейше улыбнулась и томным голоском спросила:

— Миранда, а ты меня не познакомишь?

Шейн разжал пальцы. Я быстро опустила руку и спрятала обе за спиной, а сама поудобнее прислонилась к стене, будто всегда и планировала тут непринужденно стоять. Шейн к Ливии даже не повернулся, зато я прекрасно видела, как напряглось его лицо и зло блеснули глаза. Я бы честно предупредила ее, что с ним ей точно ничего не светит, но вот незадача — была слишком занята тем, чтобы не рассмеяться. Мои плотно сжатые губы подрагивали, а прерывистое дыхание предательски выдавало состояние.

Шатти ей в задницу, эта девица только что нашла нечто общее между мной и Шейном! Практически точку соприкосновения, от которой и сотрудничество не за горами: мы оба очень хотели ее пристукнуть!

Вместе с тем у меня в голове зрело нечто жуткое. Жутко увлекательное! Ливия была послана мне самим темным богом Шатти, и никак иначе! Всего-то требовалось натравить ее на Шейна! Тренировкам это не помешает, а в свободное время она идеально отомстит ему за мое детство.

— Ливия, познакомься, это… — начала я — и взвизгнула, потому что пол ушел из-под ног.

Не знаю, чего я ожидала. Может быть, что Шейн, как нормальный парень, хотя бы поздоровается с ней, а потом придумает дешевую отговорку, которую я смогу использовать в своих целях. Например, чтобы убедить ее, что он всегда отвечает так девушкам, которые ему очень нравятся. Но Шейн решил проблему в своем стиле. Просто поднял меня на руки, перекинул через плечо, вынес из комнаты, захлопнул ногой дверь и только потом поставил на пол.

Я громко сопела от возмущения, потому что слова куда-то пропали. Причем злилась больше на себя, чем на него. Ведь и в самом деле не думала, что Шейн так поступит, а еще два года назад с легкостью угадывала его маневры. Плохо! Очень плохо, если мне и впрямь придется с ним тренироваться. Слишком быстро я приучила себя к мысли, что никогда его не увижу.

А Шейну будто стало не до меня. Мы так и стояли посреди коридора, только он смотрел куда-то сквозь мою грудь, и от его взгляда становилось очень не по себе. Признать по правде, я еще никогда не видела этого гада таким напряженным, даже потерянным. Что-то ему очень сильно не понравилось. Я будто наступила Шейну на очень больную мозоль, а он выдал мне свою слабость. Понять бы еще, в чем именно она состояла? Хорошо же начиналось наше… сотрудничество.

Невольно я залюбовалась Шейном. Высокий, статный, с правильными чертами лица, острыми скулами, тонкими губами. С насмешливыми желтыми глазами. Вот только я прекрасно помнила, что они бывали и не такими холодными. Это было неправильно, нерационально, да и просто глупо, но в тот момент мне очень хотелось броситься ему на шею. Всего на минутку признать, что я соскучилась по нему. Разве можно скучать по тому, кто должен вызывать одну неприязнь?

Адриан то и дело появлялся во дворце. Император желал видеть сына раз в месяц, хотя я подозревала, что принц предпочел бы избежать этих встреч. А вот Шейн за два года не вернулся ни разу, прочно обосновавшись в Академии. Видимо, с собой Адриан его не звал, а самому ему во дворце делать было нечего.

В последний раз мы виделись перед их отъездом. На балу в честь Дня примирения. Тогда я впервые поцеловалась… Это вышло случайно и ничего не значило. Шейн обещал, что это ничего не изменит. Часы пробьют полночь, закончится День примирения, а мы снова станем врагами.

Я облизнула пересохшие губы. Чтобы избавиться от наваждения, подняла руку и нагло щелкнула пальцами у него перед носом. Не удержалась. Зато его взгляд наконец сфокусировался на мне. Губы недовольно сжались. Шейн рывками поправил рукава расстегнутой форменной куртки, натягивая их пониже, и скомандовал:

— Идем, — и быстрым шагом направился прочь.

— Куда? — поинтересовалась я, еле успевая за ним. На мое счастье, коридор был почти пуст: то ли пары еще не начались, то ли на первую мы опоздали.

— Слушай и запоминай, — проговорил он, словно моего вопроса и не было. — Если хочешь выжить там, куда тебя послали, ты должна хорошо исполнять три вещи.

— Ага, — вставила я, борясь с желанием добавить, что никуда меня, собственно, не посылали. Сама пришла.

— Если я говорю что-то сделать — ты делаешь. Если говорю молчать — ты молчишь. Если говорю бежать — ты бежишь. И в качестве бонуса — ты никогда не трогаешь предметы, в назначении которых не уверена или не получила разрешения к ним прикоснуться. Это ясно?

Ясно-то мне, может, и было. Но я вдруг поняла, что удерживаю человеческую ипостась только чудом. Подчиняться ему?! А ведь придется. Еще одна мелочь, которая до сих пор от меня ускользала: тренировать означало командовать мной.

Я изо всех сил сжала кулаки, чувствуя, как когти впиваются в ладони. Боль отрезвляла. Шейн был прав, а все в его приказах звучало правильно и логично. Но Шатти всех побери, почему именно он?!

— Конечно ясно, — подтвердила я как можно спокойнее.

— Подумай хорошенько, это в твоих интересах, — ледяным тоном ответил он.

— Да что не так? Я же со всем соглашаюсь!

— Вот именно. Ты соглашаешься.

— Разве не это от меня требуется?

Шейн резко остановился, я едва успела затормозить. Он окинул меня скептическим взглядом, а потом поинтересовался:

— Скажи-ка мне по секрету, когда в жизни ты вообще с чем-нибудь соглашалась с первого раза?

— Сейчас! — не раздумывая, воскликнула я.

Разумеется, он точно так же не верил мне ни на грамм, как и я ему.

— Хорошо, — сложил он руки на груди. — Тогда ответь, зачем ты здесь?

Голос его звучал будто равнодушно. Мне всегда казалось, что говорить так умел только он. Сразу понимаешь, что примет любой ответ — потому что даже не услышит его. Ему просто наплевать на то, что ты скажешь.

Глава 11

Проверка или… проверка?

Моим первым желанием было развернуться и выскочить отсюда, но пришлось напомнить себе, для чего я явилась в Академию. В конце концов, сама только что согласилась делать то, что скажет Шейн. Хоть его приказ сидеть тут и не относился к тренировкам, я решила из принципа не доставлять Шейну удовольствия ткнуть меня носом в неисполнение. Если он ждет, что я сейчас выйду, то пусть ждет до посинения. А если уже ушел, то тем более пусть проваливает!

К тому же в аудитории мне понравилось, стоило только окинуть ее взглядом и оценить по достоинству. Чего мне в последние два дня не доставало, так это времени и возможности подумать в одиночестве. А адепты передо мной выглядели так, словно еще не успели проснуться, а на пару пришли исключительно для того, чтобы досмотреть последний сон. Я была с ними солидарна — сама ненавидела вставать так рано, но сегодня подскочила, забыв начать страдать по этому поводу. Чужая комната и соседка не шли мне на пользу. Я вообще не привыкла думать о том, как сплю, а этой еще… когти втяни.

Преподаватель кашлянул, и я быстренько забралась на верхний ряд и устроилась за пустым столом. Обо мне мгновенно все забыли. Уже через пару минут я прониклась к адептам сочувствием и солидарностью. Как только бубнеж преподавателя возобновился, я принялась зевать, а на третий раз поленилась даже прикрывать рот рукой. Этот гипноз побеждал раздражение на Шейна. Все силы уходили на то, чтобы держать веки открытыми. В итоге я не выдержала и улеглась на лавку. Лекция меня все равно не волновала, а так о моем присутствии быстрее забудут: здесь явно было несколько групп, а потому преподаватель не интересовался отдельными личностями. Я смотрела на потолок, украшенный интригующими пятнами разных цветов. Много поколений адептов успело попрактиковаться здесь в недозволенном применении магии к своим однокурсникам. Забавная, должно быть у них, жизнь, одобренная и дозволенная.

Лекция закончилась, ленивый поток тел покинул аудиторию. Больше никто не заходил, а я решила полежать еще немного. Ночь была такой короткой и нервной, что сейчас жесткая лавка казалась мне идеальной кроватью. Все, что угодно, только бы не шевелиться. Глаза уже почти закрылись — а потом резко распахнулись вновь.

Я схватилась за горло, которое будто сжимала удавка. Принялась драть его ногтями, но ничего не могла обнаружить. Давящее ощущение спустилось вниз по плечам, прошлось вдоль рук и остановилось на запястьях. Теперь я массировала их, бесшумно ругаясь сквозь зубы. На меня словно невидимые наручники нацепили. Отвратительное ощущение, но хуже того — я прекрасно знала, что оно означает.

Мой магический договор был под угрозой.

Показалось, что волосы на всех частях тела встали дыбом. Раньше я только читала об этом, но прочувствовать на себе оказалось куда неприятнее. Вот так оно и будет, если я не справлюсь. Пожизненное рабство. Не просто неблагодарная дочь, а проданная демону душа, как любят выражаться люди. Магия заставит меня подчиняться всему, что бы отец ни приказал. И ведь хуже всего — он не убьет. Зачем расточать, когда можно использовать? Много и долго. Ребенок и вдовство покажутся мне цветочками, ведь не факт, что с первого раза все выйдет так, как устроит отца.

Но я же ничего не сделала! Откуда эти ощущения сейчас?

Перед глазами заплясали неизвестные строчки договора, слова в которых я не успела прочесть. Я отдыхала вместо того, чтобы готовиться к экзамену. Проблема в этом? Вряд ли, ведь ректор Саверьен разрешил посещать лекции, когда Шейну нет до меня дела.

Что еще я успела нарушить? Сбежать не пыталась…

Конечно! Пока я не делала ничего, где-то что-то творил один чешуйчатый гад, который являлся моим единственным способом выполнить условия. Не потому ли договор оказался под угрозой, что Шейн решил лишить меня тренировок с ним? Он что, сейчас пытается отделаться от меня?

«Да как он мог! — мысленно взвыла я. — Почему из всех возможных вариантов на свете мне достался именно этот… этот гад!»

Я была готова оторвать Шейну крылья без всякой подготовки и магии, одними когтями и зубами. Нужно было срочно что-то делать. Я едва не рухнула на пол, когда попыталась вскочить с лавки. Повезло, что стол был придвинут близко к ней, и между ними просто не хватило для меня места. С кряхтением и ругательствами, каких еще не слышало это почетное заведение, я выбралась из западни. Спускаясь по рядам, поправила пуговицу на воротнике и попыталась причесать волосы пальцами. В белой блузке я почти не выделялась среди других адептов, но нужно было поскорее получить форму Академии. Вернее, хотя бы найти, где ее получить. Мне требовалась карта к этим лабиринтам коридоров и лестниц. Или кто-то, кто мог провести экскурсию. Ливию я даже не рассматривала: если свяжусь с ней, потом обязательно пожалею.

Я потрясла руками, будто это могло помочь, и только тогда почувствовала, что пальцы у меня заледенели. Потрясающе! Учебное пособие «Паникующий демон»! А главное, от магического договора не сбежишь и не спрячешься, да и на оправдания ему наплевать.

С каждым шагом к выходу из аудитории давление на запястья уменьшалось. Что-то я делала правильно, но ведь ничего не изменилось? У двери я остановилась, со стоном стукнулась об нее лбом, да так и осталась стоять. Не помогло, хотелось побиться еще сильнее.

Новая догадка оказалась такой очевидной, что мне стало тошно. Да отец просто привязал меня к этому гаду! Проделать такое с предметом нельзя, а вот с живым существом — запросто. Подобные заклинания использовали, когда нужно было оставить богатенького ребенка с нянькой и убедиться, что она не выпустит его из виду.

Я должна не просто тренироваться с Шейном, но еще и не уходить от него слишком далеко. Или не позволять этого ему!

Преодолев десяток метров, я снова оказалась на допустимом расстоянии, вот ощущение и пропало. Видимо, наши с ним спальни находились достаточно близко, поэтому я не почувствовала поводка раньше, а теперь Шейна куда-то унесло. Хуже того, мне предстояло как-то объяснить ему это и попросить не покидать Академию в ближайший месяц… без меня. Вот так просто прийти к нему и дать такую власть над собой?!

Глава 12

Экскурсия грозила начаться быстрее, чем я ожидала!

Ливия подхватила меня за руку, а для надежности так вцепилась в нее, что мне показалось — даже без когтей проткнет насквозь. Пришлось сжать зубы и натянуть на лицо гаденькую, то есть миленькую улыбку. Раз уж нам внезапно стало по пути…

А по пути нам было, потому что узнать, что тут где, стало для меня первостепенной задачей. Заодно выяснить, где учится Шейн, и, по возможности, проверить границы, в которых я могу перемещаться днем. Над остальным подумаю позже. Вдруг заодно и чешуйчатого гада удастся найти.

Одно не давало мне покоя.

— С чего ты взяла, что я в этой аудитории? — покосилась я на Ливию.

— Следила, — ответила она, ничуть не смутившись

— И потом два часа ждала?

— Ну да.

— Целеустремленная, — пробурчала я, надеясь, что этим словом можно проклясть. — Чего не позвала-то?

— Не знала, одна ли ты там. Помешаю, разозлю. А мне с тобой еще жить рядом.

У меня в голове одни ее слова никак не вязались с другими. Хотя нет. Стоило мне подумать об этом, как они наконец связались. Ливия становилась наглой только в присутствии потенциальных жертв, то есть парней, а в остальное время вспоминала о существовании приличий и, может быть, даже совести. Впрочем, в последнем я пока была не уверена.

Я быстро потеряла к Ливии интерес. Он и не требовался: она гордо посматривала по сторонам, чтобы убедиться, что ей достается достаточно внимания, и лишь иногда вспоминала о роли экскурсовода. Тогда она начинала рассказывать о тайнах, скрытых за той или иной дверью. Я почти не слушала.

Мои мысли упорно возвращались к Шейну. К его предполагаемой реакции на мой рассказ о поводке и противной надменной улыбке, которой он меня наградит. Хорошо, если все обойдется лишь ею. Вдруг он захочет что-то еще? Он же не обязан исполнять мои дурацкие просьбы. Что он потребует за то, чтобы не покидать Академию? Какие условия поставит? Еще одного магического договора я не переживу. И так оказалась в ловушке, зажатая со всех сторон.

Завтрак еще не закончился, следующая пара не началась, по коридорам сновали адепты, и мне становилось все труднее не замечать чужого внимания. В Академии оно было совсем не таким, к какому я успела привыкнуть дома. Не навязчиво-вежливым, а, скорее, злым. На меня бросали косые взгляды, перешептывались, а самые смелые адепты рисковали даже хмыкнуть вслед, но стоило мне обернуться, как взгляду представали лишь трусливо сгорбленные спины.

Отец лишил меня артефактов назло, потому что прекрасно знал — это тоже станет наказанием. Демоны оставались главной угрозой Империи, а в Академии готовили магов, которым предстояло однажды сражаться с ними. Более того, в Имперскую академию попадала вся элита и одаренные наследники сильных боевых родов. Пусть не совсем ненависть, но неприязнь к демонам сидела у них в крови. Если бы мое лицо не было так известно…

Нет, нападения я почти не опасалась. Тронуть меня в открытую побоятся, но, если получится остаться в Академии, придется многих ставить на место и делать это часто, пока не закончатся претенденты. Все-таки боевой факультет для меня был единственным верным выбором.

Между тем мы с Ливией обошли весь этаж второкурсников, успели заглянуть в гостиную, а также во все открытые двери, но Шейна так и не нашли. Я была не против вломиться и во все комнаты общежития. Уверена, что Ливия поддержала бы меня, скажи я, что мы идем посмотреть на парней. Но идею пришлось оставить. Я и до этого сомневалась, что найду Шейна здесь. Если он учился на особом факультете, то и жил, вероятно, там же. Где бы это «там же» не находилось.

Зато я с удивлением отметила, что Ливия меня почти не напрягает. Она и в самом деле оказалась совсем не навязчивой, когда не было повода пытаться показать себя. Если получится доходчиво, но без подробностей объяснить, что я ей в любовных делах не помощник, то из нее может выйти неплохая соседка.

— Бесполезно, — констатировала я, когда мы закончили обход очередного крыла.

— Есть хочешь? — неожиданно жалобно спросила Ливия.

— Ну… — протянула я, и она потащила меня к столовой. Видимо, решила, что это достаточно ясный ответ.

Честно признать, позавтракать мне хотелось, а вот оказаться в большом людном помещении — нет. Я успокаивала себя тем, что это единственное место на этаже, которое мы до сих пор не проверили.

Лучше бы и не проверяли. Стоило зайти в столовую, как я снова привлекла всеобщее внимание. Даже разговоры стали тише. Возникло противное ощущение, будто мне кто-то вату в уши воткнул.

Ливия заметно приуныла. Догадалась, наконец, что от меня для ее планов проку не будет? Она потратила на меня почти все свободное время, поэтому я не хотела лишать ее завтрака. Просто похлопала Ливию по спине, подталкивая к подносам, а сама покинула столовую и поплелась к ректору Саверьену.

Вообще-то я не собиралась жаловаться. Даже Шейна подставлять не планировала, несмотря на то, что он оставил меня якобы на час, а сам пропал и не вернулся. Но пришла пора признать, что мне требовалась помощь. Стоило обсудить мой поводок с ректором — вдруг смогу уговорить его приказать Шейну не отходить от меня? Тогда и причины объяснять не придется.

Нужный кабинет я нашла на удивление быстро, хотя вчера казалось, что не запомнила ничего. А вот постучать не успела.

— Эта дрянь может разрушить все! — услышала я знакомый голос с той стороны. — Я не подписывался на такое.

Вот и нашлась моя пропажа!

Дверь передо мной распахнулась сама, я чудом успела отдернуть руку и не получить по пальцам. Посторонилась, освобождая дорогу, а Шейн меня даже не заметил.

— Просто исполняй приказы, — крикнул ему вслед ректор Саверьен.

Стоп! Это я-то дрянь? А на себя посмотрел?!

Глава 13

Благополучно перескочив через попытки что-либо отрицать, я перешла к гневу. Как обычно, плохо поддающемуся контролю. Если уж меня несло, то несло!

Развернувшись на каблуках, я бросилась за Шейном. Догнала его у поворота и попыталась схватить за руку, но он просто отмахнулся от меня. Отставать так просто я не собиралась.

— Нажаловаться ректору решил, серьезно? — вопила я на весь коридор. Стесняться мне тут все равно уже было некого, с их-то ко мне отношением. — Отделаться от меня? Вот так? Какой достойный поступок! Что от тебя еще ожидать, да?

Шаг он все-таки замедлил — видимо, смирился с тем, что сама я его позорить не перестану.

— Помалкивай, ладно, — прорычал Шейн. Поморщился, взмахнул рукой, будто назойливую мошку отогнал. — Больно ты мне нужна. Сама-то куда шла? Жаловаться, что я тебя несчастную в одиночестве бросил?

Я чуть не задохнулась от возмущения. Почему он обвиняет меня в том же самом, а виноватой себя чувствую только я?

— Да не собиралась я жаловаться! Слушай, мне это все так же неприятно, как и тебе, но я правда не пытаюсь тебе подгадить. Это ректор приставил тебя ко мне!

— Так откажись от меня, — перебил Шейн. — Пусть приставит кого-то другого.

Если бы все было так просто!

— Не могу, правда не могу. Но я клянусь, что не буду ничего портить. Просто дай мне просидеть рядом с тобой месяц, потом меня примут на первый курс, и я даже на глаза тебе попадаться не буду.

— Как будто у меня есть выбор.

— А раз нет, то мог бы и не…

— Мой разговор с ректором шел не о тебе, — зло процедил Шейн. — Почувствовала себя центром мира? Тебе никто не говорил, что подслушивать неприлично?

Коридор заканчивался широкой лестницей, а на других этажах свидетелей разговора могло оказаться гораздо больше. Я не хотела, чтобы о моих проблемах судачила вся Академия.

— Да постой ты хоть пару минут!

Шейн на меня не отреагировал, и я, недолго думая, вцепилась когтями ему в плечо. Только тогда он остановился и замер.

Ошибку-то я осознала практически сразу, а вот исправлять ее было поздно. Я почувствовала кровь под когтями и на подушечках пальцев. Шейн только начал поворачивать ко мне голову, а я уже видела, как загорелись желтые глаза на внешне невозмутимом лице. Зрачки вытянулись, превращаясь в звериные.

— Тут свидетелей много, — напомнила я ему.

Зря напомнила.

Шейн схватил меня за плечо, подтащил к стене, открыл узкую дверь у самой лестницы и запихнул меня внутрь чего-то, до безобразия походившего на кладовку. В нос ударил запах пыли. Дверь за нами закрылась, наверху зажегся тусклый красноватый магический огонек, и в его слабом свете глаза Шейна показались мне налитыми кровью. Ничем эти гады не лучше демонов, такие же звери.

Отступая, я быстро уперлась спиной в стену. Вернее, оказалась зажатой между стеной и горячим телом. В горле мгновенно пересохло, да и кислорода мне перестало хватать еще до того, как я успела об этом подумать. Я приоткрыла рот, то ли пытаясь что-то сказать, то ли просто глотнуть немного воздуха, и Шейн уставился на мои губы.

— Мне приказали с тобой возиться, и я это сделаю, — ровным ледяным тоном проговорил он. Только глаза по-прежнему пылали. — Но учти, если из-за тебя накроется моя присяга, я сниму с тебя шкурку. Медленно и с большим удовольствием.

— Как будто ты еще не снял, — огрызнулась я. Вот что мне стоило промолчать?

Шейн отстранился сантиметров на десять. Ровно сколько требовалось, чтобы без помех окинуть меня с ног до головы красноречивым взглядом, лишь слегка задержавшись на пуговицах блузки.

— Есть над чем поработать.

Я дернулась.

— Руки! — рявкнул Шейн, привычно поймав меня за запястье, когда я попыталась врезать ему по морде. — Не распускать! Хочешь испортить мне памятные портреты с присяги?

— Да было бы что портить… — огрызнулась я.

— Запомни: я говорю, а ты делаешь.

— То есть защищаться мне тоже нельзя?

— Можно, когда в этом появится необходимость.

— Это угроза?

— Нет, это напоминание о тренировках.

Я громко фыркнула, глядя на его довольную улыбку. Угрожающую и слишком походившую на оскал, но все равно кровожадно-довольную. Видимо, боль от царапин уже прошла, раз Шейн снова принялся развлекаться.

— Значит, ты проведешь со мной месяц и не будешь пытаться избавиться от меня?

Мысль о магическом поводке въелась в мозг, а мне так отчаянно требовалось прояснить этот момент, что я лишь запоздало поняла, как прозвучал мой вопрос. Поняла по широкой ехидной улыбке, которая не растеряла своей кровожадности.

— Шатти тебе в …! — в сердцах воскликнула я.

Шейн выпустил мою руку, а я обеими ладонями уперлась ему в грудь, пытаясь оттолкнуть или хотя бы отодвинуть. Вот только отталкивать почему-то не хотелось.

— Проведу, раз ты так просишь. Но мне придется разочаровать тебя, Мышка.

— Какая я тебе мышка?!

— Летучая, — усмехнулся Шейн. — Так вот, у тебя есть почти три недели, чтобы научиться всему, чему захочешь. А потом, извини, у меня будут дела поважнее.

— Но ректор…

— Ректору о них известно, и он не откажет.

Я чуть не взвыла, уже не заботясь о том, насколько внимательно Шейн следит за моим лицом.

— Ты не можешь меня бросить!

— Это еще почему?

Я моргнула, расслышав в его вопросе интерес. Живой и неподдельный. Блузка прилипла к моей спине. И зачем я это сказала?

— В моем магическом договоре с отцом было условие, которое привязывает меня к тому, кто должен тренировать, — шепотом объяснила я. — Если ты уйдешь из здания Академии без меня или в целом окажешься слишком далеко, то оно будет нарушено.

— Не-е-ет!.. — протянул Шейн, покачав головой. Я отчетливо слышала нотки восторга и удивления, словно он не мог поверить своему счастью.

— Да.

Я на усмешку рассчитывала? Ничего подобного! Этот гад просто заржал надо мной, опираясь о стену над моими плечами, чтобы не упасть. Я каждой клеточкой тела ощущала тепло, едва не касаясь его груди своей.

Глава 14

Я никогда не была послушным ребенком, хотя отец и провел неплохую работу по моему воспитанию. Проще говоря, его терпение я испытывала гораздо реже, чем терпение остальных, и, хотя иногда мне и приходилось стискивать зубы. Так продолжалось до моего восемнадцатилетия. А теперь мне предстояло тренировать свои навыки послушания на другом гаде, которого мои желания тоже не интересовали.

Куда хуже было то, что я почувствовала настоящее разочарование, стоило Шейну отстраниться от меня в той кладовой. Когда я перестала ощущать его тепло, его дыхание на своей шее, мир словно опустел, похолодел и потускнел. Всего на мгновение. На секунду. Ровно настолько, чтобы я успела прочувствовать и разозлиться. Ни отец, ни магический договор, ни невидимый поводок, ни вся моя жизнь — ничто не бесило меня в этот момент так сильно, как я сама. Какого Шатти?! Что происходит у меня в голове? С чего я вдруг решила греться о дракона, пока он портит мне жизнь? Об этого дракона?!

Его новые повадки мне вообще не нравились: Шейн так и тянулся к моей шее снова и снова. Даже нависая надо мной в кладовой, он словно пытался наклониться ближе к моему уху. А я будто поощряла его своей дрожью и мурашками на коже. И ведь знала, что нельзя поддаваться. Что он умеет следить, замечать и использовать. Этому его учили. Любая моя слабость могла стать оружием против меня, а я продолжала давать Шейну подсказки.

Разум отказывался, но мое тело помнило что-то другое. Как мои руки обвивали его шею, а пальцы зарывались в светлые волосы. Как я прогибалась, прижимаясь к груди Шейна своей. Какой вкус был у его губ… Один вечер в День примирения два года назад, который мы должны были обратить в шутку и поскорее забыть. Тогда это и была шутка. Всего лишь глупый праздник, на время которого принято прощать врагов.

Я наконец убедилась, что за два года Шейн не изменился. То же безразличие и раздражение по отношению ко мне, даже если иногда в его глазах мелькало что-то иное. Удовольствие или тень удивления, но ни то ни другое мне не помогало. Снова хотелось зацепить его побольнее. Я могла бы продолжать злить его, выводить из себя, но сейчас его злость могла сыграть против меня. Я зависела от него. Что мне оставалось? Подчиняться и ждать?

Как же я все это ненавижу!

Мне требовался козырь, и как можно скорее. Любой, хоть маленький, но чтобы я сумела защититься. Пока Шейн не придумал невыполнимых условий. Послушание? Как же! Хватит и тренировок. Что-нибудь обязательно найдется. Эланд я, в конце концов, или нет?

Шейн оставил меня в коридоре около той кладовки, а сам убрался по своим делам, буркнув, что вечером зайдет за мной. Шутка о свидании застряла у меня в горле. Оно и к лучшему, потому что он припоминал бы мне ее до конца жизни.

День тянулся до безобразия медленно, особенно после того, как я решила больше не испытывать судьбу, гуляя по аудиториям, которые могли оказаться слишком далеко от Шейна, и дождаться его в своей комнате. Выяснила, когда заканчивается последняя пара, и подготовилась к этому времени: успела нарядиться в новенькую форму Академии — белую рубашку и серую юбку, — собрать волосы в аккуратный хвост, слегка накраситься и даже налопаться шоколада. Для храбрости. В общем, сделала все, чтобы не выглядеть так, будто я ждала Шейна. Но получилось с точностью до наоборот. Даже шею открытой оставила специально, хотя и размышляла, не накинуть ли легкий шарфик. Нет, пусть не думает, что меня что-то смущает.

Я даже не удивилась, когда Шейн мои старания не оценил. Он только хмыкнул, окинув меня быстрым взглядом, и ничего не сказал. У него вообще был талант давать мне почувствовать себя идиоткой, независимо от того, что я делала. Впрочем, от меня не укрылось и то, что его настроение явно улучшилось. То ли он потратил день, чтобы примириться с моим существованием, то ли наконец напридумывал гадостей… то есть список требований.

Шейн шел впереди, показывая, что не намерен меня дожидаться, а я брела следом, беззастенчиво разглядывая его. Куртки на нем уже не было, а просвечивающие рукава сорочки не скрывали сильные руки, покрытые старыми шрамами. Странно, что от рубцов до сих пор не избавились, приличный целитель смог бы и не такое. Может быть, они что-то значили? Сомнительное предположение. Я хорошо знала, как появился один из этих шрамов, и он точно не мог быть дорог Шейну. Это я сломала ему руку, да так, что кость торчала наружу. Не сама, конечно, сломала, но пришлось напрячься, чтобы заманить его в ловушку. Так себе месть за изрезанное на куски платье. Впрочем, Шейн тогда в долгу не остался, и я неделю ходила с шишкой на лбу после того, как поскользнулась на неизвестно откуда взявшейся подмерзшей луже. Отец запретил лечить меня магией, думая, что так мне станет стыдно. Стыдно не стало, зато хорошо подстегнуло фантазию для следующего плана мести. Игры становились такими жестокими, что, если бы Шейн не уехал в Академию, мы бы точно поубивали друг друга.

На руках у него были перчатки с отрезанными пальцами, которые сначала показались мне повязками — слишком длинные, они хорошо закрывали запястья. Ничего особенного, такие даже полагались для занятий физической подготовкой, но на нем они смотрелись так, словно давно заняли законное место. Добавляли образу что-то опасное. Я быстренько подавила улыбку.

Мы остановились у пустой стены на первом этаже. Шейн открыл в ней невидимую ранее дверь и пропустил меня вперед, в освещенный коридор — совсем обычный, как и все остальные в Академии. Я почувствовала легкое разочарование. Тайное место было обязано выглядеть иначе. Зато теперь я знала, что в этом здании было больше интересного, чем мне уже показали.

Шейн снова не стал дожидаться меня и пошел вперед. Мы оказались в большом зале, служившим одновременно комнатой отдыха и столовой. Я остановилась в проходе, рассматривая девушку, которая заваривала чай, и двух парней.

— Моя Мышка, — представил меня Шейн, хлопнув тяжелой рукой по моему плечу.

Глава 15

Я прекрасно знала, что Шейн сделал так специально, чтобы меня позлить. Назвал этим словом. Уж лучше бы демонической тварью — правда не звучала обидно. Но хуже того — мне показалось, что это поняли все. Шейн одним словом обозначил не только свои права на меня, но и мое незавидное положение. Чистое унижение.

— Аника, Лиам, Нейт, — отделался ленивым перечислением Шейн.

Оставил меня стоять в дверях, а сам прошел к диванчику и плюхнулся на него, с удовольствием разложив руки на спинке. А затем с нескрываемым, но довольно гаденьким интересом посмотрел на меня, словно передавая ход. Он был на своей территории, это давало ему преимущество, а я лихорадочно соображала, чего он ожидал меньше всего.

Угрюмый брюнет Лиам проигнорировал мое появление полностью. Даже волосы до плеч с несколькими белыми прядями, свисавшие на щеки, будто специально отгораживали его. Любопытно. Насколько я разбиралась в магии: льдом он владел, но не на уровне Шейне. Лиам так и остался сидеть за столом, не отрываясь от книги. Довольно четкое послание, и оно меня устраивало. Не бывает проблем с тем, кому нет до тебя дела.

Зато Нейт, светловолосый парень с широкой улыбкой, в одно мгновение оказался рядом, подхватил мою руку и поцеловал ее. В гостиной, как я мысленно обозначила комнату, послышались смешки, но обидно от них не было. Нейт вел себя, как клоун, и смеялись над ним, а легче и впрямь стало мне. Хоть кто-то, не похожий на самодовольного кретина. Я почувствовала его горячую руку у себя на спине, когда Нейт слегка подтолкнул меня, заставляя пройти в зал.

Аника искоса глянула на меня и отвернулась к чайнику. Ее темные волосы были собраны в высокий хвост, неприятно напоминавший мой собственный, словно и она сделала его специально. В отличие от Лиама, Аника не была так равнодушна, как пыталась показать. Все время, пока она смотрела на меня, ее взгляд оставался оценивающим и злым. Теперь же она выпрямилась, расправила плечи и слегка сменила позу, чтобы лучше продемонстрировать все изгибы тела. Я на секунду пожалела о своей природной худобе. У демонов тонкие, хоть и очень прочные кости. Это сказывалось и на моей человеческой ипостаси. Таких аппетитных форм, как у Аники, я могла добиться разве что с помощью артефактов. Никто из парней на нее не смотрел, но приятнее мне от этого не становилось.

— Зашли развлечься? — поинтересовался Нейт, подталкивая меня ближе к дивану.

— Осмотреться. Будет пользоваться полигоном, пока там свободно, — пояснил Шейн. — Надо обсудить время, чтобы мы могли завтра начать.

Аника подавилась конфеткой, обертку от которой держала в руках.

Я остановилась перед диваном, глядя на Шейна, а тот недвусмысленно кивнул на место рядом с собой. Проблема состояла в его руках. Куда бы я ни присела — так или иначе оказалась бы почти в его объятиях. И он снова сделал это специально.

Я сморщила носик и покачала головой. Улыбка Шейна не пропала, но стала куда более натянутой, будто приклеенной. Он снова указал на место рядом с собой.

«Гад чешуйчатый!» — мысленно приласкала его я.

Глаза Шейна в ответ недобро сверкнули: «Демоническая тварь!»

Он ждал послушания, а мне хотелось расцарапать ему лицо.

«Когда-нибудь, — безмолвно пообещала я ему, — поводок спадет, и тогда наступит мой черед».

«Мечтай», — ответил правый уголок его губ, чуть приподнявшись, когда Шейн едва заметно ухмыльнулся.

Я выпрямила спину и гордо уселась на диван, испытав досаду и облегчение одновременно, когда Шейн даже не пошевелил рукой — просто позволил мне занять свободное место.

— Хочешь, я тебе все здесь покажу? — подмигнул мне Нейт.

— Мы разберемся сами, — отмахнулся Шейн еще до того, как я успела ответить. В отместку я ткнула его в бок когтем, убедившись, что гад хоть и не поморщился, а судорога по щеке все же прошла.

Нейт уселся напротив нас, а Аника принялась разносить всем чашки с чаем. Всем, кроме меня.

Я украдкой осматривала гостиную, отчего-то не решаясь пялиться совсем откровенно. Впрочем, ребята интересовали меня куда больше и явно догадывались об этом. В том, что им известна моя личность, я даже не сомневалась.

Все они были драконами. Я их издалека почувствовала, словно меня в ловушку завели. Теперь же они наблюдали, как я стану из нее выбираться. Что-то в этом было очень странное, потому что факультетов только для драконов не существовало. Да и в телохранителях они редко бывали, а эти явно слишком походили на Шейна, чтобы оказаться простыми адептами. Плавные движения, расслабленные позы и показное радушие Нейта, которое совсем не сочеталось с внимательными глазами: в них скрывалось что-то опасное. Какой-то неведомый подвох, когда с первого взгляда непонятно, руки раскинуты, чтобы обнять тебя или чтобы придушить.

— Почему здесь только… — начала я слишком громко и заткнулась, вовремя сообразив, что вопрос не слишком уместен. Я еще не знала этих ребят и не понимала, чего от них ожидать. Лучше было бы задать свои вопросы Шейну наедине.

— Только мы? — довольно и добродушно улыбнулся Нейт. Хищник, но сытый, а потому не опасный. Но все-таки хищник. — Готовимся к присяге. Остальные уже закончили этот год и отправились по хозяевам.

— В люльки, — фыркнула Аника.

А я подумала, что выбор тех, кто мог тренировать меня, и в самом деле был маловат. Может быть, и к лучшему, что мне достался Шейн. С ним я справлюсь, а вот с Аникой было бы куда хуже. От нее так и веяло осознанием собственной идеальности. Неотразимости. Сильная, красивая и хитрая чешуйчатая тварь. Она приблизилась к нашему диванчику с чашкой горячего чая и протянула его Шейну, наклонившись так, что грудь в глубоком вырезе рассмотрел бы даже слепой, причем во всех подробностях. Меня будто рядом и не было. Я почувствовала, как сжались кулаки, словно судорогой свело. К Шейну я даже поворачиваться не стала. И так было понятно, какой мне откроется вид. Тут все без слов ясно, кто с кем и чем занимается. Только зачем эта информация мне? Я вообще… не претендую, упаси меня Шатти от такого счастья.

Глава 16

Шейн всегда избегал прямых конфликтов. Он должен был уметь защищать, а заодно и устранять угрозы, но не нападать открыто. Действовать чисто и бесшумно, чтобы след не приводил к его хозяину. Я понимала, почему телохранителей учили именно так. Но этим Шейн слишком походил на моего отца. Подсознательно я все время ждала от него подвоха.

Мы с Шейном тоже никогда не дрались один на один. Может быть, стоило попробовать и решить разногласия силой, а не тратить годы на цепочку пакостей, но никто из нас не осмелился предложить. Мне хотелось верить, что я могла победить, но если нет, то я бы согласилась на позорное второе место. Если бы это сделало нас друзьями.

Теперь же Шейн оставил меня в своей комнате, приказал остывать и ничего не трогать, а сам куда-то сбежал. Я была бы рада внять его словам, но здесь и трогать-то было нечего. Постель на кровати и одежда в шкафу намекали, что кто-то в комнате жил, но, казалось, у него не было никаких личных вещей. Или лишних… как посмотреть. Ни безделушек, ни фотографий, ни мелочей. Стол и полки пустовали.

Чем-то комната напоминала мой угол рядом с Ливией. Мне тоже нечем было его украсить. Я пришла в Академию с одним чемоданом, захватив только самые нужные вещи и ровно столько, сколько могла унести. Сейчас я чувствовала себя потерянной и одинокой. Подошла к окну и уставилась на темное, усыпанное звездами небо. Может быть, и Шейн испытывал нечто подобное?

— Успокоилась? — поинтересовался он от двери, потом прошел в комнату и, судя по звуку, поставил что-то на стол. Я не оборачивалась.

От одного этого слова мне захотелось его придушить. И все? А что я вообще ждала? Что он примется извиняться и докладывать об отмене всех своих планов? Нет, только не ради меня. Я ведь та, что портила ему жизнь. Конечно, у любых его развлечений приоритет был выше. А я только что пыталась сравнить его с собой и найти что-то общее, проявить сочувствие… Как же глупо! Лучше уж быть демоном, чем бездушной тварью.

Мне стало обидно, а глаза принялись наполняться влагой. Вот только показывать Шейну слезы я не собиралась, а лучший способ не раскисать — говорить.

И я решила все ему рассказать, наплевав на результат. Слова сами складывались в предложения, и мне становилось легче. Я говорила про Итана и его участь, про брачный договор без имени, и человека, которому было суждено жениться на мне и прожить один год. Говорила так, словно это не касалось меня. Перечисляла сухие факты, которые стоило проанализировать, а невольный слушатель мог мне в этом помочь. Потом затыкаться стало поздно, так что я поведала Шейну все подробности про магический договор с отцом и невидимый поводок.

— Я попаду к нему в рабство, пока ты будешь развлекаться с друзьями, — закончила я и сразу пожалела о сказанном. Оно вырвалось непроизвольно.

Я поджала губы, глядя в окно и обнимая себя за плечи. Не собиралась умолять Шейна о помощи. Даже просить не собиралась, если на то пошло. Но эта фраза испортила все, и я точно знала, что после нее уже не хочу слышать его ответ. Его насмешки. Его радость, что моя жизнь теперь зависит от него. Что он может уничтожить меня, и это будет его заслугой. Его, а не моего отца, который, как всегда, постарался сохранить руки чистыми. Чтобы обвинить кого-то другого.

Шейн приблизился почти бесшумно, медленно, будто боялся спугнуть. А потом обнял меня со спины. Это было не грубо, не пошло и почему-то даже не странно. Я замерла, не в силах пошевелиться, а мир вокруг теплел, словно меня завернули в огромное одеяло. Шейн не прижимал меня к себе, лишь слегка касался, ощутимо, но бережно. Он наклонил голову так, что я снова чувствовала его дыхание на своей шее. Вот уже третий день со мной происходили вещи, которых я не ожидала, и его забота точно была одной из них. Я два года убеждала себя, что после отъезда Шейна из дворца мне стало лучше. Что я освободилась от него и начала жить. Но правда состояла в том, что я безумно по нему скучала. Шейн был частью моей жизни. Не самой лучшей, но незаменимой.

— Я подумаю, что можно сделать.

Смысл его слов не сразу добрался до моего сознания. Наверное, я вздрогнула, потому что объятия резко ослабли, будто Шейн испугался, что раздавит меня.

— Ты? Подумаешь? Для меня? — Я слышала собственное ехидство, почти ядовитое, но оно не приносило удовлетворения. Казалось таким жалким. — За какие заслуги?

Шейн ответил не сразу. Он тяжело вздохнул, а его пальцы сжали мое плечо. Затем он бесцеремонно развернул меня к себе. Я даже охнуть не успела.

— Поцелуй меня, Мышка, — прошептал он мне прямо в губы.

Я потянулась к нему на долю секунды — но тут меня словно накрыло ледяной волной. Так вот она, его оплата? Это он решил потребовать за свою помощь? Я не набросилась на Шейна с когтями только потому, что удивилась, сколько противного он готов был терпеть, чтобы сделать мне побольнее. Поцеловать его, как же! А потом нас дружно стошнит! Но главное, он запросто мог поцеловать меня сам, нас разделял какой-то жалкий сантиметр, но я знала, что его интересовало другое — возможность поиграть со мной. Как тысячи раз до этого за прошедшие годы. Снова. Опять. Всегда.

Я принялась с шипением вырываться. А Шейн не стал удерживать меня, словно выпустил на свободу. Только на его лице промелькнуло что-то новое и неожиданное. Такое чуждое, что легко привлекло мое внимание.

Досада?

— Как хочешь, — равнодушно отозвался Шейн. — Я все равно подумаю. Но ты могла бы и выполнить одну просьбу из благодарности.

Как же я ненавидела этот тон! Шейн умел и любил доставать меня им. Как я вообще могла предположить, что между нами что-то изменится? Невероятная глупость!

Шейн уселся в кресло, посматривая на меня. Этот взгляд! Явно жалел, что ломать друг другу кости в Академии не позволят, вот и нашел другой способ выбесить меня. А теперь будет повторять, если не поставлю его на место.

Мне бы подумать, но остановиться я уже не могла. Меня влекли за собой идея и огонь. Шейн хотел унизить меня этим поцелуем. Заставить выполнить приказ. Но я точно видела что-то в его глазах. Взгляд выдал больше, чем слова, и я должна была проверить свою догадку. Только бы я не ошиблась…

Глава 17

На следующее утро я снова подскочила рано, задолго до начала первой пары. Собралась, не дожидаясь, когда встанет Ливия, и выскользнула из комнаты. Академия только начинала просыпаться, так что мне почти никто не встретился. Уже через несколько минут я бродила вдоль стены в одном из коридоров первого этажа, ожидая, когда кто-нибудь откроет проход. Звонка или ручки я, конечно, не обнаружила, а стучаться в стену было глупо. Увидит кто-нибудь из простых адептов — решит, что я сумасшедшая. Аудиторий в этом углу не было, рядом находился только спуск в подвал. Удобное место, внимания оно привлекало мало. Снаружи же здание Академии выглядело одинаково со всех сторон. С улицы практически не удавалось определить, где какое крыло. Такой эффект тоже обеспечивался защитными заклинаниями, чтобы враги не могли угадать, куда бить.

Пока я размышляла, стена передо мной пришла в движение. Я бросилась к открывшейся двери, надеясь, что меня пропустят. В конце концов, если там и в самом деле не осталось никого, кроме четырех драконов, которых я видела вчера, то меня можно считать практически своей.

Не прошло и секунды, как я угодила прямо в объятия Шейну. Он и не подумал посторониться, наоборот, руки успел расставить. Поймал меня за плечи. Вид у него был растрепанный и немного сонный, свободная рубашка даже отдаленно не напоминала форменную, а на руках красовались излюбленные перчатки.

— Передумала? — приподнял левую бровь Шейн.

— Ой, Шатти тебе в зад! — огрызнулась я и добавила: — Заниматься пришла.

Он что, серьезно всю ночь только о моих словах и думал? Или о поцелуе? Бред какой-то!

Я покрутилась, демонстрируя хорошо облегающий спортивный костюм. Вчера я получила запасную и спортивную форму. Правда, мне вовремя пришло в голову обмануть коменданта, назвав размер одежды поменьше. Зато форменные рубашки теперь сидели на груди так, как Анике и не снилось.

— Рано, — отмахнулся Шейн. Но придирчивым взглядом меня все-таки осмотрел.

— Конечно, — согласилась я. — А иначе пары начнутся и до вечера всем будет не до меня. Чем вы вообще занимаетесь на своей подготовке к присяге?

— Готовимся, — поморщился он.

Потом все же посторонился, пропуская меня внутрь.

— Ты разве не собирался куда-то идти? — удивилась я.

— Нет, просто почувствовал твое неземное притяжение за дверью.

Я громко фыркнула и вернулась к допросу:

— И к чему готовитесь? Буквы клятвы читать?

Шейн проигнорировал насмешку.

— Пожалуй, — оценил он, — это последнее, что я хотел бы обсуждать с тобой.

— Почему?

— Потому что это не тема для шуток. До присяги даже доживут не все.

— Не все из четырех?

— Не все из четырех.

Я прикусила язык. Кем он меня вообще считает? Не стала бы я шутить на такую тему, если бы знала. Да и в его голосе я не слышала издевки. Значит, не солгал. А ведь я и в самом деле ни разу не спросила, чем он был занят до того, как меня посадили ему на шею.

— Обманываешь? — наивно уточнила я. Наверное, мне захотелось, чтобы он подтвердил.

Но Шейн остался серьезным.

— Зачем это мне?

Я пожала плечами.

— В любом случае у меня сейчас игра на полигоне, и тебе придется подождать до ее окончания, — пояснил Шейн.

— Что за игра?

— Не такая, о какой ты подумала.

— Ничего еще и подумать не успела, — возмутилась я.

— Вот и не думай, — посоветовал Шейн. — Не напрягай свою красивую голову, Мышка.

— Чего?

Если бы челюсть могла отвиснуть до пола, она бы это сделала.

— Ничего, — он улыбнулся одним уголком губ.

— Тогда я тоже пойду посмотреть на игру.

— Нет.

Я моргнула, ожидая продолжения. Хоть какого-то пояснения, но его не последовало. Шейн вообще выглядел так, словно разговор закончен.

— Нет? И все? Просто нет? А причина?

— Нет, — повторил он. — И все. Ты до сих пор не научилась понимать, что такое отказ?

— Приличные люди хотя бы пытаются как-то пояснить…

— Польщен, — хмыкнул он.

Я заткнулась, подумала и на всякий случай уточнила:

— Это не комплимент.

— А по-моему — вполне.

Я шумно выдохнула. Сил никаких не хватало смотреть в эти безумно наглые, светящиеся от гордости глаза! А сдаваться так легко я не хотела. Я ведь сделала первый шаг. Пришла сюда сама, после того, что Шейн устроил вчера вечером. Ладно, мы оба устроили, но я ведь старалась быть паинькой. Даже костюм вот… Если Шейн не лгал и отправлялся на какую-то игру, чего ему стоило сделать ответный шаг и взять меня с собой? Он не мог не понимать, что наладить отношения придется хотя бы на этот месяц.

— Хорошо, — не удержалась я от капельки яда в голосе. Главное, чтобы не прозвучало обиженно, все остальное мне подойдет. — Не задерживаю.

Я гордо развернулась, дотронулась до ручки в выемке на стене — хотя бы с этой стороны было понятно, как открывается дверь, — и вышла из коридора. Дождалась, пока дверь закроется, чтобы Шейн уже не мог меня видеть, а потом побежала к себе.

Первая пара еще не началась, и я мысленно похвалила себя, что встала так рано. Вернувшись в комнату, я застала Ливию на пороге. Схватила ее за плечи и затолкала обратно. Захлопнула дверь и прислонилась к ней, стараясь отдышаться.

— Мне нужно идти, — неуверенно промямлила Ливия, прикрываясь учебником.

— Не нужно, — с трудом отозвалась я. — Считай, что я тебя отпросила.

— Точно?

— Нет. А это важно?

На лице Ливии отразилась внутренняя борьба.

— С парнями с боевого познакомлю, — выдала я единственный, но самый мощный аргумент.

— Ладно, — чуть более покладисто отозвалась она. — А что делать?

— Учебный полигон знаешь?

— Стадион?

— Я тебя про стадион спросила?

— Знаю, — не стала изворачиваться она. — Только туда не зайти просто так.

— А отвести меня к нему сможешь?

Ливия замялась. Видимо, оценивала, насколько может мне доверять.

— Тоже нельзя, но к ограде могу, — решилась она. — Мы туда зимой ходили смотреть на закрытый турнир.

Глава 18

Я удивилась, когда обнаружила, что Ливия покорно дожидалась меня, сидя на кровати, пока я переодевалась в повседневную форму. Не то чтобы так я могла слиться с толпой, но это вблизи, а издалека, может быть, не разглядят, если придется от кого-нибудь убегать. Подумаешь, парочка адепток, ничем не отличающихся от еще сотен таких же. Наверное, я бы не удивилась, если бы Ливия бросила меня и скрылась на паре. Мы даже не были подругами, чтобы рисковать по моей просьбе. Я прекрасно понимала, что и согласилась она из-за страха. Потому что я была ближе, чем ректор, а угроза физической расправы от меня исходила куда более реальная. Чего еще ожидать от демона? Меня это не расстраивало. Я давно привыкла.

Мы с Ливией обогнули здание Академии, прошли немного в сторону чахлого лесочка за ней и остановились у забора. Причем возник забор неожиданно, словно появился здесь из воздуха. Я впервые оказалась внутри такого большого защитного купола. Раньше я видела только амулеты, способные скрыть одного человека, да и то не всегда эффективно. В который раз я поразилась защите Академии, а потом вдруг подумала, что все эти штучки хорошо работают только против чужих. Ливия легко смогла привести меня к полигону. Так и любых наемников можно доставить прямо в здание — нужен лишь один человек, который покажет путь.

Полигон походил на большой стадион, только на нем остались деревья, кусты и полуразрушенные бараки, а большую часть земли покрывал снег. Забыв про Ливию, я прилипла к решетке, рассматривая происходящее за ней. И впрямь походило на игру. Игру на выживание. Ребята пытались достать друг друга. Кто-то прятался, кто-то нападал. Из оружия была только магия, но и ее хватало. У всех была стихия воды, у Шейна и Нейта — еще и лед, из которого легко выходили как лезвия, так и тончайшие острые стрелы. Отправленные в полет, они завораживали, переливаясь на солнце, но не хотела бы я оказаться под таким обстрелом.

Пока я искала, куда внезапно пропал Шейн, передо мной возник Нейт. От неожиданности я отпрянула от решетки. Он засмеялся. Потом улыбнулся через мое плечо и даже рукой помахал. Я обернулась на пунцовую Ливию и дернула ее за рукав, подтаскивая поближе. Обещала же познакомить хоть с кем-нибудь.

— Перерыв, — крикнул Нейт, даже не обернувшись, и остался с нами, продолжая улыбаться Ливии. Над полигоном раздался сигнал. Нейт протянул руку через решетку и дождался, когда Ливия робко пожмет ее в качестве приветствия. Она промямлила что-то, видимо, свое имя, и я в который раз смогла оценить, почему же ей так не везло с парнями.

Пока Ливия и Нейт разговаривали, я услышала звук шагов и обернулась. С нашей стороны забора по траве пробирался Лиам с парой стаканов холодного чая из столовой и пакетом сладостей.

— Обслуживание болельщиков, — доложил он под смех Нейта.

— А ты чего не играешь? — удивилась я.

— Ногу недавно сломал.

— Для «недавно» ты хорошо двигаешься.

— Целители творят чудеса, — отмахнулся Лиам.

— Врет он все, девчонки, — сдал его Нейт. — Просто схалтурить решил, вот и прикрылся старой травмой.

— Смотри, как бы я не передумал, — пригрозил ему Лиам. — А то уделаю вас всех.

— Только если запрещенкой, — хмыкнул Нейт, а Лиам отвечать не стал. Вместо этого отдал нам с Ливией стаканы и принялся разворачивать кулек с конфетами.

Ни Аники, ни Шейна я с самого начала перерыва не видела, и это нравилось мне все меньше. Шейн был против, чтобы я приходила сюда, а теперь еще и увидит, какую подготовленную группу поддержки с собой притащила. И точно обвинит меня!

Я не ошиблась. Шейн оказался единственным, кого не устраивал сам факт моего существования. Приблизившись, он хлопнул Нейта по спине, а потом быстро шепнул ему что-то. Нейт поднял руки перед собой, словно сдаваясь, а затем отступил, послав Ливии воздушный поцелуй. Я могла бы поклясться, что ее стон слышали все.

— Так выглядит твое послушание? — поинтересовался Шейн у меня, а желтые глаза горели. — Я говорю, а ты делаешь. Забыла?

— Никто же не против, — привела я слабенький аргумент.

— Я против. Уходи отсюда, — приказал он, гневно глядя мне прямо в глаза.

Радушного приема я, конечно, не ожидала, но выгонять меня так грубо и при всех было слегка чересчур. Краем глаза заметила, как Ливия спряталась у меня за спиной.

— Мог бы взять пример с Нейта, — пробурчала я. — Он милый.

Показалось, что у Шейна дернулся глаз.

— Я послежу за ней, — неожиданно вступился за меня Лиам. — Можете играть дальше.

— Не в том дело, и ты прекрасно это знаешь, — спокойнее, но очень недовольно отозвался Шейн. — Она слишком отвлекает.

— «Она» не будет отвлекать, — со всей честностью пообещала я.

Шейн помотал головой. Перерыв закончился, над полигоном прозвучал сигнал.

— Займись чем-нибудь другим, — снова попытался приказать мне Шейн, но теперь вместо гнева в голосе появилось что-то обреченно печальное. Мне стало неуютно, и я обняла себя руками.

Игра продолжалась, а позади меня раздавалось подозрительное шуршание и перешептывания. Мне не хотелось ничего пропустить, но терпеть я больше не могла. Обернулась, чтобы оценить место преступления. Ливия уплетала шоколадные конфеты из пакета, который, чтобы удобнее было доставать, любезно держал для нее Лиам. Выглядела она при этом такой отвратительно счастливой, что у меня возмущение застряло в горле, а Ливия смущенно посмотрела на меня и протянула конфету. Взамен я отдала ей пустой стакан.

Лиам вежливо улыбнулся. Он все еще казался самым приличным из всех адептов. По крайней мере, он ничем не выделял меня среди других, словно я была обычным человеком.

— Чем я ему так мешаю? — вырвалось у меня. А кого еще спросить, как не самого адекватного?

Лиам тихо усмехнулся, почти неслышно, только выдали чуть приподнявшиеся уголки губ.

— Рядом с тобой дракону трудно концентрироваться. В некоторых ситуациях это может быть очень опасно.

— Почему трудно? — не поняла я. Застыла, так и не донеся развернутую конфетку до рта.

Глава 19

Лиам проследил, чтобы мы с Ливией добрались до нашей комнаты и попросил оставаться там. Я и не собиралась спорить, но впечатление было такое, будто он с удовольствием запечатал бы нас внутри заклинанием. Пояснять не стал, но вывод я сделала и сама: ребята собирались замять то, что произошло на полигоне, и справиться с ранением своими силами. У них явно был опыт, я не собиралась с этим спорить. Слегка расстраивало, что меня воспринимали как угрозу. Что Лиам себе возомнил? Что я сейчас побегу докладывать ректору? Или просто каяться? Мне всего-то хотелось, чтобы меня держали в курсе.

А теперь оставалось только бродить по комнате, ожидая, пока кто-нибудь принесет новости. Зубы у меня стучали, а руки замерзли, будто я держала в них лед. Минусы человеческой ипостаси у демона без полной силы — управлять в таком виде огненной магией у меня выходило плохо. Я даже себя согреть не могла, не говоря уже о чем-то большем. Зато теперь я в полной мере оценила насмешку отца. Он не дал мне ни шанса победить. Разве что я каким-то чудом получу полную силу до экзамена, а для этого требовалось огромное моральное потрясение. У демона вообще сложновато вызвать такое, иначе Шейн давно бы справился, пока издевался надо мной в детстве. В общем, стоило признать, что до того уровня владения магией, какой я видела сегодня на игре, мне было расти и расти.

Сначала Ливия пыталась меня поддержать, но быстро поняла, что лучше вообще не приближаться. Потом на нашем пороге появился переодетый и отмытый Нейт, посоветовал не волноваться и забрал Ливию с собой на прогулку. Так я осталась одна со своими мыслями.

Шейн несколько раз просил меня уйти и не отвлекать его, а я не послушалась. Отвлекала… еще и самым глупым образом из всех возможных. Хотелось злиться на Ливию и ее конфеты, но у меня не выходило. В воображении передо мной так и стоял Шейн. Какой у него был взгляд!

К вечеру Ливия так и не появилась, а новостей мне никто не принес. Я устала ждать. В душе демоническим огнем разгоралось нетерпение, а в голову лезли нехорошие мысли. Может, все-таки стоило кому-то сказать? Мой поводок был на месте, и это успокаивало. Значит, магический договор считал, что Шейн по-прежнему в состоянии исполнять свои обязанности. Но мне этого становилось мало.

Решив, что лопну, если останусь ждать, я выскользнула из комнаты. Спустилась на второй этаж, скептически посмотрела на двери лечебного крыла. Из них как раз показалась миловидная блондинка в белой форме. Я прикусила губу и сделала шаг навстречу.

— Посещения уже закончились, — ответила она на незаданный вопрос.

— Я только хотела спросить, там ли адепт с боевого факультета. Светлый такой. С царапинами… легкими, — запнулась я. Зря вообще начала, так и правда подставить недолго.

— Заходил один за мазями, но не остался. Подружка сразу забрала, — ответила блондинка и улыбнулась.

— Подружка?

— Черноволосая, фигуристая.

— А-а, — протянула я. Других слов не нашлось. Вернее, на языке их вертелось много, но все такие, что лучше бы не произносить. Поэтому я сцепила зубы и отправилась вниз, мысленно ругаясь на ходу.

Подружка? Как же! Видели мы таких подружек! Прогибалась она перед ним, прогибалась со своим этим чаем, а он на нее даже не смотрел!

Нет, от всех подружек требовалось срочно избавляться. Это мой личный враг, и я не намерена его с кем-то делить. Так и совсем потерять недолго, а как я без него жить буду и кому, простите, мстить?

— Стоять, — рявкнула в спину Лиаму, который как раз собирался открыть дверь. — Я тебя весь день жду!

Он обернулся, окинул меня взглядом и пожал плечами.

— Я не обещал, что новости будут сегодня.

— Обещал, — буркнула я, хотя он был прав.

Лиам только руками развел.

— Все хорошо, но лучше тебе пока с ним не встречаться. Дай всем остыть.

Я фыркнула себе под нос. Конечно, они все винили меня, будто это я ранила Шейна, причем специально.

— Ага, и не мешай ему с подружкой, — огрызнулась я.

Лиам негромко усмехнулся, но недовольное выражение лица пропало.

— Ревнуешь? Аника ему не подружка.

— А представляется именно так, — проворчала я, чувствуя себя глупо.

— Тебе и самой полезнее отдохнуть. Приходи лучше завтра, — посоветовал Лиам, но дверь боевого крыла для меня открыл.

— Отдохну, — пообещала я. — Но сначала извинюсь. Все-таки это из-за меня произошло. Ну, в каком-то смысле.

Лиам то ли хмыкнул, то ли едва не подавился, но отвечать или настаивать не стал. Пропустил меня вперед, а сам задержался, давая фору. Дверь в комнату Шейна не заперли, там горел свет, а в душевой текла вода. Я заглянула внутрь.

Шейн сидел на полу душевой, а Аника, одетая в халатик, больше похожий на рубашку, к которой забыли добавить юбку, размазывала по его плечу что-то, отвратительно воняющее болотными травами. На плечо, руку и шею страшно было смотреть, хоть я и знала, что все заживет уже через день. Шейна словно вытащили из мясорубки.

Аника едва не сияла. От ее довольного выражения мне стало тошно. А чего я ожидала? На Шейне, по крайней мере, были брюки. Вот только извиняться мне расхотелось. Совершенно!

Аника заметила меня первой. Я отступила в комнату, а она последовала за мной.

— Проблемы? — спросила она таким тоном, словно готовилась устроить их мне.

— Своей душевой не нашлось?

Я не удержалась и указала пальцем на насквозь промокший халатик. Аника ослепительно улыбнулась.

— Мышка, ты не в курсе, но у нас тут все общее.

— И дружки тоже?

— Если хочешь, я поделюсь. Но ты ведь не хочешь, верно? Такие, как ты, делиться не умеют.

— Воздержусь, — сквозь зубы процедила я. — Тебе-то откуда знать, что умеют такие, как я?

— А кто, по-твоему, собирал по кускам его душу, когда он наконец избавился от тебя, перебравшись сюда?

Ой, душу ли?!

С этим она промахнулась — глупость сказала. Не было у нее таланта к издевательствам, как у Шейна. А у него не имелось души. При чем тут вообще я?

Глава 20

Выходной застал меня врасплох. Я и до него не успела напрячься, а теперь вообще не знала, чем заняться. Смелости, чтобы идти и доставать Шейна с самого утра, у меня не нашлось. Особенно после того, как посмотрела на его раны. Не смертельные, конечно, но они совсем не принесли удовлетворения. Несколько лет назад я бы порадовалась, записав это в список своих достижений.

Ливия весь день старательно пыталась что-то учить, но большую часть времени витала в облаках. Зато не приставала ко мне с разговорами. К вечеру она куда-то засобиралась, стараясь делать это незаметно. Будто в одной комнате можно что-то скрыть. Когда Ливия появилась из душевой в тонком синем платье, огромный вырез которого демонстрировал все, что имелось в наличии, я поморщилась, вспоминая Анику. Как же та себя вела, что ее посчитали подружкой? Или это все-таки правда?

— Плохо? — мгновенно покраснела Ливия.

— Нет, — польстила ей я. — Куда ты?

— Нейт пригласил меня погулять, — с виноватым видом доложила она, будто извинялась.

— Не связывайся с ним, — посоветовала я. — Вообще не ходи. Не тот факультет, где стоит жениха искать. Хороших там нет.

Внезапно Ливия переменилась. Кулачки стиснулись, а ноздри принялись гневно раздуваться.

— Не смей про него так говорить.

Я опешила. А потом посочувствовала Нейту. Стоило кому-то посмотреть на Ливию, и отделаться от нее будет ой как непросто.

— Ты в курсе, что телохранителям нельзя жениться? — предприняла я первую и точно последнюю попытку уберечь ее от ошибки. — К тому же они все бездушные твари. У тебя с ним ничего не выйдет. Что бы он от тебя ни хотел, это быстро закончится.

— У тебя и на Нейта виды? — взвизгнула Ливия. — Тебе оба нужны? Или больше? Правду говорят, что демонам всегда мало! Так стараешься меня убедить!

— Тьфу, — махнула я на нее рукой и отвернулась. — Больно надо.

Даже стараться-то не начинала.

Ливия сбежала, громко хлопнув дверью, а я выругалась сквозь зубы. В чем я была не права? Раздражало, что она не поверила. Мне бы себя убедить, а не ее. Я-то прекрасно отдавала себе отчет, кто такой Шейн и почему мне надо держаться от него подальше. Но мысли упорно возвращались к нему.

Мне захотелось выйти на воздух, но покидать здание я побоялась: слишком большой риск снова натянуть поводок. Поэтому решила вылезти на крышу. Дома я обожала смотреть на город с высоты, и здесь мне не хватало окон пошире.

С двумя лестницами мне не повезло — они вели в башни. А мне требовалась плоская крыша. С улицы я точно видела такие места. В третий раз удача мне улыбнулась. Лестница заканчивалась у небольшой дверцы. К моему удивлению, последняя оказалась приоткрытой и поскрипывала от сквозняка. На крыше кто-то был. Я подошла к двери и почувствовала знакомый запах водной магии.

Вышла, не скрываясь, чтобы сразу обозначить свое присутствие. Место напоминало смотровую площадку, только давно заброшенную. Странно, что ею не пользовались: отсюда открывался изумительный вид на столицу. Грязь, засохшие потеки и облупившаяся краска на железных перилах выдавали ненужность этого места.

Лиам стоял, облокотившись на перила, и всматривался в вечерний город, в котором еще копошилась жизнь, горели огни, а ветер разносил шум людных улиц. Лиам не повернулся, но его поза перестала казаться такой расслабленной, как в первый миг. Он будто готовился отражать нападение. Я громко фыркнула. Противник из меня плохой, только когтями бить и умею, а лучше бы — огнем. То есть, огнем-то я тоже могу, если заставить, только потом пожар тушить придется. Мне тренироваться лучше на открытой местности и подальше от возможных жертв.

— Расслабляться рядом с тобой тоже трудно, — доложил Лиам и грустно усмехнулся. Я встала рядом с ним, продолжая любоваться на город.

— Концентрироваться сложно. Расслабляться сложно. Что-нибудь со мной легко?

— Подраться? — предположил он.

— Точно! Легко избить слабого.

— Не в этом дело, — неожиданно серьезно ответил Лиам. — Просто ты вызываешь странные ощущения. От тебя так и исходит Тьма.

— Это я уж точно не переделаю.

— Ошибаешься. Это пройдет, когда получишь полную силу. Сможешь легко контролировать магию.

— Откуда тебе знать об этом?

Лиам глянул на меня с ехидной, но беззлобной улыбкой и снова отвернулся.

— Возможно, однажды это станет частью моей работы, — пояснил он. — Взаимодействие магических видов.

— Разве ты не должен стать телохранителем? — удивилась я.

— У меня есть выбор, — терпеливо ответил Лиам. — Мне придется заменить Шейна, если он, скажем так, не дойдет до присяги. Мое обучение не хуже, но есть один минус. Хотя я склонен считать его плюсом.

— Отсутствие привязки к хозяину.

— Верно. Если Шейн справится, то мои услуги будут не нужны.

— И что потом?

— Потом… — Он помедлил. — Потом я получу другие предложения. От тех, кто будет готов платить за мои навыки.

В его голосе мне слышалось нечто мечтательное.

— Звучит так, будто ты уже знаешь, какое предложение получишь.

— Не знаю, но позволяю себе надеяться. Любая служба для меня будет опасной, хоть и интересной. Чтобы быть готовым погибнуть ради нее, нужно любить ее. Боготворить, как свою истинную пару.

— Надеюсь, что твоя пара тебя найдет, — от всей души пожелала я.

В голове крутилась какая-то идея. Признаться, довольно гнусная, но когда меня это останавливало?

— Слушай, — не выдержала я. — А ведь Анике я тоже концентрироваться мешаю?

— Тревогу ты вызываешь у всех драконов. Так это Аника тебя волнует? — засмеялся он.

А я смутилась.

— Не об Анике тебе надо думать, — грустно улыбнулся Лиам, — а о предназначении. Иногда оно определяет все.

— В каком смысле?

— Разберешься сама. Не хочу, чтобы Шейн оторвал мне голову за то, что много болтаю.

— Признаешь, что он сильнее? — ехидно прищурилась я, повернувшись к нему.

— Нет, — снова засмеялся Лиам. — Только то, что он заинтересованная сторона.

Глава 21

Весь следующий день Ливия вела себя так, словно меня не существовало, хотя большую часть времени мы провели в одной комнате. Ее семья жила где-то далеко от столицы, а поездки домой ее отец не оплачивал и не поощрял: там Ливию ждали только с предложением брачного договора. Странно, что ей и самой хотелось выйти замуж. У нее не возникало ни внутренних противоречий, ни бунтарства. Она даже диплом не собиралась получать, чтобы не тратить в Академии лишние годы.

Ее покорность напоминала мне о моих проблемах. Я даже попыталась представить, что отец хочет мне добра. Что я вышла бы замуж, получила новый титул, связи, родню, а потом освободилась, чтобы жить в свое удовольствие. Все бы ничего, только последний пункт был лишен правдоподобности. Он пугал меня больше всего.

Когда утром понедельника я проснулась от того, что около моей головы звякнула кружка, захотелось выругаться так, чтобы уши адептов во всем крыле свернулись в трубочки. Ливия мне откровенно надоела вместе с ее обидой и переменами настроения.

— И тут мы опять друзья?

— Извиняться не буду, — ответила она. — Ты первая начала.

Я мысленно пожалела, что вообще сунулась ее спасать. Пускай Нейт ее забирает! Уверена, они устроят друг другу шикарную жизнь.

— Я принесла тебе чистую форму, — доложила она.

— А это зачем? — Я поморщилась, вспомнив испачканную в шоколаде рубашку. Сегодня была первая возможность отдать ее в стирку и получить новую.

— За своей ходила, — закатила глаза Ливия. — Ты никогда не пробовала делать что-то по пути?

— Тебе честно ответить? — поинтересовалась я.

— Не надо.

Вообще-то, обычно рядом со мной не было людей, для которых требовалось что-то делать. Для всего существовали слуги. А добрые поступки без ответной любезности отец вообще не приветствовал. Может быть, я и мечтала стать проще и человечнее, но учиться мне было не у кого. Хорошо, когда ты пятый ребенок в семье. А у меня — только пара врагов.

— Спасибо, — пробурчала я и ушла умываться.

Когда вернулась в комнату, Ливии уже не было.

Слова Лиама не выходили у меня из головы. Он явно знал, где больная точка, на которую следовало давить. Я ненавидела сидеть и ждать. Пора было брать все в свои руки. А заодно и отбить у Аники желание мне мешать.

Стоило подумать о ней, пока спускалась вниз, как она возникла передо мной. Вернее, открыла дверь на мой стук по стене. Сегодня я перестала стесняться и решила не ждать, пока кто-нибудь захочет выйти сам.

Аника посторонилась и отвратительно мило улыбнулась, пропуская меня. Я успела было удивиться, но подвох не заставил себя ждать. Едва я оказалась в коридоре, а дверь за мной закрылась, как Аника перегородила мне путь.

— Что-то надо? Говори, — как можно увереннее выдала я.

— Хочешь тренироваться со мной? — Ее презрительный тон портил всю серьезность вопроса.

— Неожиданное предложение.

— Деловое, — поправила она. — Так мы сможем избавиться от тебя побыстрее. У меня много свободного времени.

Мне нравились прямолинейные люди, но не в этот раз. Даже рассмотри я на секунду такой вариант, сомневаюсь, что мой магический договор одобрит его.

А я ведь и правда сидела у нее поперек горла, как та пресловутая кость! От этой мысли на душе стало приятно.

— Это никогда не зависело от меня, — сладко улыбнулась я. — Если у Шейна мало времени, то придется вам меня терпеть, пока мы с ним не закончим.

Я взмахнула рукой, намереваясь отодвинуть Анику с дороги, а когти появились сами собой. Ну, не то чтобы сами, хорошенько врезать ей мне очень хотелось, только повода пока не нашлось. Если я мешала драконам концентрироваться, то с ней это точно было взаимно.

Аника зыркнула на меня светящимися звериными глазами, прижимая руку к груди, но не издала ни звука. На пол под ноги упал небольшой кожаный браслет, который я случайно срезала с ее запястья. Я не сразу поняла, что задела ее довольно сильно. Шейн тоже боли обычно не выдавал, но он хотя бы ругался сквозь зубы. Видимо, как раз для меня, чтобы соображала быстрее.

— Извини, — растерянно пробормотала я и отступила на шаг.

Мне хотелось избежать конфликта, я ведь и в самом деле не нападала на нее специально. Правда, рассказывать ей о своих проблемах с магией тоже не улыбалось, а частичная трансформация во время стресса как раз входила в их число. Я пока не стала учебным пособием, чтобы демонстрировать уязвимости потенциальным врагам…

Аника подняла браслет с пола и оценила его вид.

— Не починить, — процедила она. — Тебе повезло.

— Мне?

— Сомневаюсь, что у тебя есть разрешение калечить других адептов, как у меня.

На мгновение я даже задумалась. А есть ли? С учетом выбранного факультета... Нет, ректор Саверьен на такое не пошел бы. Жаль. Угрозу в ее словах я оценила.

— Ты не порвала мне запястье только потому, что попала по браслету, — снисходительным тоном пояснила Аника, дождавшись, пока я проникнусь предыдущей фразой.

Крови и в самом деле было немного. Аника вытянула руку перед собой и осмотрела, давая понять, что запомнит это и отомстит соразмерно. Нашла чем удивить! Как будто я ждала меньшего, ломая Шейну руку или заманивая его в капкан. Зато мой взгляд привлекло нечто другое. Маленькая черная метка на ее запястье, как раз там, где раньше лежал браслет. Аника заметила мой интерес и засунула руки в карманы брюк — форменных, но явно подогнанных по фигуре и не сковывающих движения. Я поморщилась, представив, как это должно быть больно — провезти свежим порезом по грубой ткани. Очередная демонстрация ее превосходства.

Наконец в коридоре появился Шейн, привлеченный голосами, и Аника поспешила прочь, будто мы и не разговаривали. А я осталась стоять, обдумывая увиденное. У нее была истинная пара? Метка показалась мне странной. Я видела такие у драконов во дворце, но обычно их не скрывали. Наоборот, гордились тем, что смогли отыскать свою судьбу. Черных меток я не видела ни разу. Обычно они светились, подтверждая наличие полной силы у своего обладателя. Эта же казалась просто узором на коже.

Глава 22

— Заниматься! — скомандовала я.

Шейн поморщился.

— Хватит придумывать отговорки, — вздохнула я. — А то мне придется пожаловаться.

— Благородно, — оценил Шейн.

— Не слишком, — согласилась я. — Но у меня нет выбора: если не выполню условия договора, то мне будет не до благородства.

— У меня собрание через полчаса.

— Мне хватит полчаса, — покладисто согласилась я. — Только давай поскорее.

Я была уверена, что через десять минут захочу уползти с полигона на четвереньках, так что меня и в самом деле все устраивало.

— Ладно, — согласился Шейн, когда я уже набрала в грудь воздуха, чтобы выдать кучку новых аргументов. Любых.

У полигона мы встретили Нейта и Анику. Они о чем-то спорили, но при нашем появлении одинаково мило заулыбались. Им явно не требовались свидетели, чтобы обсудить размолвку.

— Занято? — удивился Шейн.

— Уже нет. — Нейт толкнул дверь в заборе и церемонно пропустил нас внутрь.

Шейн приказал мне остановиться в паре метров от входа, а сам отошел чуть дальше.

— Ну, нападай, — оскалился он.

— А можно чуть меньше усмешки?

— А нужно? — приподнял Шейн левую бровь.

Я обернулась к двери. Нейт и Аника смотрели на меня сквозь забор. Один — с вежливым любопытством, а вторая — откровенно забавляясь.

— Можно без них?

— На твоем экзамене будут зрители.

— Главное, чтобы не эти, — пробурчала я.

— Мышка, тебе меня не хватало, — заметил Шейн. — Ты стала такой милой и нежной.

Я фыркнула, а на пальцах выросли когти.

— Не этим. Здесь будешь использовать только стихийную магию.

Хотела бы я соврать, что нападать с помощью магии не умею. Только Шейну все мои способности были прекрасно известны, как и то, сколько времени тратил отец на занятия со мной.

Но прежде, чем я успела даже рот открыть, он бросил:

— Ну тогда я! — и я очутилась в воде, отчаянно размахивая руками. Плыть тут было некуда, а выбраться не получалось.

Я оказалась в ловушке, запертая в огромном водяном шаре. Он растягивался, следуя за моими движениями. Воздуха в груди, конечно же, не было, а вот паника нарастала все быстрее.

Паника. Паника. Паника!..

Я закричала, вложив в вопль всю свою ненависть к этому чешуйчатому гаду. Ощутила, как выросли когти, а во рту появились клыки. Вода испарилась, окутав меня огромным облаком пара.

— Неплохо, — оценил Шейн, — но ты могла справиться быстрее. Спокойнее. И себя заодно высушить.

Убью!

Отдохну и убью. Потому как в ту секунду мне казалось, что я упаду. Держалась на чистом упрямстве.

— Ты специально сделал именно это? — то ли спросила, то ли обвинила я, пока обтекала и пыталась смотреть на Шейна, не моргая слишком часто.

Волосы противно прилипли к щекам, но убрать их я пока не могла. По крайней мере до тех пор, пока не справлюсь с гневом, а когти не исчезнут. Достаточно мне позора для одного дня — не хватает только расцарапать себе лицо. Удивительно, что я вообще смогла об этом вовремя подумать.

А этот… этот… неприкрыто любовался на мою грудь, к которой прилипла насквозь промокшая рубашка.

— Глаза выше! — прошипела я. — Обязательно надо было меня позорить? Перед всеми твоими дружками. Они и так меня ни во что не ставят.

— А во что тебя поставить? — философски поинтересовался Шейн, но в желтых глазах плясали искорки.

Я чуть не взвыла.

— Да хоть во что-нибудь! До тебя не доходит, что можно проявить добро по отношению к живому существу?

— Да никто тебя не позорил, — отмахнулся Шейн. Моя истерика его ни капельки не впечатляла.

Я обернулась и удивленно уставилась на забор и дверь. Там и в самом деле больше никого не было. А легче почему-то не стало. Даже наоборот: у меня будто несправедливо отобрали хороший повод для злости.

Впрочем, это Шейна не оправдывало.

— Отвечаю на твой первый вопрос. — Он дождался, когда я снова повернусь к нему: — Да, я сделал это специально. Хотел посмотреть на твою реакцию в условиях опасности.

— Мог бы просто нападать.

— Мог, — согласился он. — А ты бы поверила, что твоей жизни в самом деле что-то угрожает?

Я фыркнула и наконец убрала волосы с лица. Попыталась скрутить их хотя бы в тонкий и жалкий мокрый жгутик за спиной.

— А если бы я задохнулась?!

— Не задохнулась бы: я же прекрасно знаю, сколько ты способна выдержать.

— И какой ценой тебе эти знания достались?

Я развернулась и пошла к двери, не стараясь казаться гордой или важной. Мокрая, замерзшая и злая, я просто хотела убраться отсюда.

Толкнула дверь, но она и не подумала открываться.

— Какого Шатти эта дрянь меня не выпускает?

— Успокойся, Мышка, — ответил Шейн, отчего успокаиваться захотелось еще меньше.

Он убрал руки в карманы и нахмурился.

— Что?

— Пропуска нет, — пояснил он. Спокойно так пояснил, будто мы не были заперты непонятно где, куда больше никто, кроме его дружков, не ходит, а они…

— А они все на собрании, — закончила я вслух, глядя, как выражение лица Шейна меняется на очень недоброе. Это ведь я заставила его прийти сюда, да еще и торопила. Ну все. Теперь виноватой снова окажусь я.

— И собрание очень важное?

— Очень, — лаконично ответил Шейн. Его злость я чувствовала всей кожей.

— Забор не такой высокий…

— И ты всерьез считаешь, что через него можно перелезть?

Я промолчала. Увы, даже мне было понятно, какая хорошая тут должна стоять защита.

— Если тебе станет легче, можешь мне потом отомстить и за это, — предложила я. Как будто ему других поводов недоставало. И когда я превратилась в такую благородную и самоотверженную? Аж тошно.

Шейн оценивающе посмотрел на меня.

— Что ты сейчас сказала?

— Да ничего, — вжала я голову в плечи. — Пошутила.

Одним шагом он оказался рядом со мной. Схватил меня за шкирку и принялся вертеть, проверяя карманы. Пока не нашел в рубашке свой проклятый пропуск.

Глава 23

Остаток дня и начало следующего я провела, нервируя Ливию. Проще говоря, привязалась к ней и бродила из аудитории в аудиторию, слушая лекции у первокурсников. Ужасно скучное занятие, но так я хотя бы пыталась обмануть договор и сделать вид, что готовлюсь… к чему-нибудь.

Злость на Шейна не хотела исчезать. Вообще-то, я прекрасно его понимала. Учитывая наше интересное совместное прошлое, было бы странно, если бы он не подумал, что пропуск стащила я. Особенно после того, как любезно предложила на мне отыграться. Это вышло случайно. Именно такими фразами мы и признавали поражения в детстве, просили передышки. Конечно, Шейн решил, что я украла пластинку, а потом не смогла придумать, как лучше ею распорядиться, вот и сдалась.

Я опасалась, что теперь Шейн совсем перестанет мне доверять. Но все равно обижалась.

Меня подставили, а я толком не знала, кого за это «благодарить». Связываться с Аникой мне не хотелось. У нее была метка, а значит, и полная сила, которой я до сих пор не обзавелась. Для нее я не соперник.

У этих чешуйчатых гадов все было до безобразия просто. Полная сила шла в комплекте с истинной парой. Магическая любовь и величие в одном флаконе. А мне предстояло попотеть, чтобы получить крылья. Сильное потрясение, как же. С крыши Академии, что ли, спрыгнуть? Может, до встречи с землей успею достаточно «потрястись»?

Я фыркнула, а Ливия очередной раз шикнула на меня. Пара подходила к концу и успела мне наскучить. Особенно если учесть, что придется повторять в следующем году. Ладно, тогда у меня хотя бы будет законное место.

Я не удивилась, когда Ливия с подружками сбежала сразу, едва всем разрешили идти. Специально, чтобы не выходить вместе со мной. Она снова обижалась, ведь я не оценила ее страданий. Половину ночи Ливия рассказывала мне о своих несчастьях, в тысячный раз повторяя жалобу, что Нейт не пригласил ее на второе свидание. Сначала я пыталась поддержать ее, намекая, что живем мы, вообще-то, в одном здании, а потому ничего не мешает ему заявиться к ней без предисловий. Ливия мне не поверила, а ее страдания увеличились в пару раз. Голос так дрожал, что я всерьез начала переживать, не устроит ли она нам потоп из слез. У меня никогда не было подружек и, честно признать, я понятия не имела, что с ними делать, но если все девчонки окажутся такими, как она, то я, пожалуй, обойдусь без них. Даже у Шейна были свои достоинства по сравнению с… этим.

Я сама боялась однажды стать такой, как Ливия. Даже демоническая ипостась не могла помочь мне самоутвердиться. Если у мужчин это была боевая форма, превращавшая их в монстров, то у женщин… В общем, существовали объективные причины, почему демоницы никогда не участвовали в войнах, да и вообще не демонстрировали свою истинную ипостась другим видам, предпочитая передвигаться в человеческом обличии.

Лучшая характеристика, конечно же, принадлежала Шейну, который много лет назад впервые увидел меня на тренировке с отцом.

— Я бы тебя обнял и пожалел, — выдал он, — но боюсь случайно раздавить, грозная ты демоническая мышь.

Несколько лет я пыталась избавиться от этого глупого прозвища, а теперь оно вдруг снова всплыло. Этот гад ничего не забывал.

У дверей аудитории меня ждал посыльный с приказом явиться к ректору. Я сквозь зубы прокляла Шейна и побрела в указанном направлении. Это он мне что-то там про благородство заливал?

— Ни в чем не признаюсь, — угрюмо высказалась я с порога вместо приветствия. Впрочем, ректор Саверьен слишком хорошо знал меня и мою семью, чтобы ожидать чего-то другого.

— И я рад тебя видеть, Миранда, — отозвался он с беззлобной усмешкой. — Садись.

Он указал на кресло перед своим столом. Я с сомнением покосилась на него.

— Ты быстро пришла. Обычно приходится вызывать адептов несколько раз, а потом еще и искать, в какой угол они забились в ожидании расправы.

— Все равно ведь достанут, — пожала плечами я, но приободрилась и все-таки дошла до кресла.

— Хоть кто-то это понимает, — проворчал ректор Саверьен, поднимаясь из-за стола. — Посиди здесь. Принесу сам, чтобы не ждать.

— Кого? — удивилась я и поправилась: — То есть, что?

Он загадочно улыбнулся и быстро вышел из кабинета.

Не раздумывая, я вскочила на ноги и подбежала к шкафу, где на полке стояла знакомая зачарованная корзинка. Сняла ее и заглянула внутрь. Мои артефакты лежали на месте. Отец запретил мне их носить, но я не помнила, чтобы этот пункт был в договоре. Вряд ли отец стал бы вносить такую мелочь — достаточно просто сказать об этом ректору. И существовал только один способ проверить. Если не повезет, я это тут же узнаю. У меня зачесалось горло, будто кожа вспомнила удавку. Я зажмурилась и опустила руку в корзинку.

Ничего.

Решив не злоупотреблять свалившейся удачей, я выбрала только одну сережку. Ту, что меняла цвет волос. Сунула ее в карман.

Все! Больше никаких серых мышек! Мышки с этого дня ярко-рыжие!

Я едва успела поставить корзинку на место, как дверь кабинета открылась. Возвращаться в кресло было поздно, и я уставилась на книги. Ректор Саверьен подошел ко мне и протянул пластинку, очень похожую на ту, что нашел у меня Шейн.

— Твой временный пропуск на полигон.

Я удивленно уставилась на пластинку, потом — на ректора.

— Не думала, что мне полагается.

— Не полагается, но вчера один адепт с безупречной репутацией попросил сделать пропуск под его ответственность, чтобы ты могла тренироваться, когда полигон свободен. Я не против, если ты никого не ставишь под угрозу.

Я мысленно прокляла Шейна еще раз, только теперь с искренней благодарностью, и приготовилась извиняться. Надо же мне было все испортить как раз после того, как он заказал мне такой подарок.

Глава 24

Я с трудом дождалась ночи. Легла пораньше, притворившись уставшей, а сама ворочалась с боку на бок и изнывала от скуки и нетерпения. Раздеваться не стала, поэтому укрылась с головой. Ливия наконец могла отдыхать: ни когти, ни рога не нарушали ее спокойствие.

Мне казалось, что она никогда не заснет. Я всерьез задумалась над тем, чтобы вырубить ее чем-нибудь, но она все-таки перестала возиться и засопела. Станет она снова встречаться с Нейтом или нет, но я не хотела, чтобы ему докладывали обо мне прежде, чем я решу что-то рассказать. Нескольких дней знакомства с Ливией мне хватило, чтобы прийти к выводу: язык за зубами у нее не держался, особенно если это касалось чего-то необычного. Увы, самым необычным в Академии по-прежнему была я.

Я выскользнула из комнаты и с облегчением выдохнула. Будто из плена выбралась. Бродить по ночам адептам вроде бы не запрещалось, но точно не поощрялось, поэтому и спрашивать я никого не стала. К тому же из комнаты коменданта раздавался такой задорный храп, что мне стало весело. В голову ударили азарт и жажда приключений.

Сначала я планировала отлучиться лишь на десять минут. Спуститься и проверить, могу ли я попасть в боевое крыло, а не стучаться в стену, на которой даже не видно двери. Было бы логично, ведь это самый короткий путь к полигону. Если не получится, то я, по крайней мере, ни перед кем не опозорюсь, пока пытаюсь.

Я не знала, куда точно нужно дотрагиваться на стене. Не видела никаких указателей, но парни открывали дверь безошибочно. Потому я просто повозила пропуском кругами, ни на что особо не надеясь, и удивилась, когда дверь отреагировала на мои действия.

В коридоре загорелся тусклый ночной светильник, а я медленно, на носочках прокралась до гостиной. Там зажегся еще один светильник, вероятно, зачарованный реагировать на чье-либо присутствие, и я мысленно выругалась на него. В темноте я видела не так уж плохо, а тут и широкое незашторенное окно помогало. Можно было и не предупреждать о моем присутствии так явно.

Я запоздало подумала, что комната Шейна была ближе всех к гостиной. Если попадусь ему, то отхвачу по полной программе. Следовало поскорее убраться отсюда. Я боролась с собой, но нехорошая половина побеждала, упрямо утверждая, что я просто обязана все здесь хорошенько осмотреть. Вдруг получу какое-нибудь преимущество?

Я побродила по залу, старательно обходя коридор со спальнями по широкой дуге. Порассматривала содержимое шкафов. Особенное внимание уделила запасам закусок, так что живот наконец перестал недовольно урчать.

Две отдельные двери соблазнительно притягивали взгляд. Я подошла, потянула за ручку одной из них, открыла ровно настолько, чтобы просунуть голову, заглянула в комнату — и разочарованно вздохнула.

Меня встретило довольно большое, но совершенно пустое помещение. Только стены чуть светились, что говорило о сильной магической защите. Видимо, оно служило тренировочным залом, но не для простых упражнений, раз так увешано заклинаниями. А значит, магия, которая здесь применялась, могла снести даже стены.

— Шатти вам в зад, — прошептала я и поморщилась.

Стоило почаще напоминать себе, что я претендовала только на вступительный боевой экзамен, во время проведения которого не было цели калечить или убивать будущих адептов.

«У меня все будет легко», — попыталась успокоить я себя.

Комната за второй дверью оказалась куда интереснее, я даже руки потерла от восторга. Такое же большое помещение, только вдоль стен были подвешены широкие полки, заваленные разными предметами. Я проскользнула в комнату и начала осмотр.

Тут была и одежда, и какой-то непонятный, а то и разбитый хлам, предметы и конструкции неизвестного назначения. Меня так и тянуло потрогать их, но я стойко держалась. Кто знает, вдруг все это артефакты? А я в них не разбираюсь, чтобы определить, какой для чего. Будет смешно, если утром тут найдут мою тушку.

Из гостиной через дверь приникал свет, и его вполне хватало, чтобы осматривать полки. Я как раз прошла половину пути и остановилась напротив выхода, когда внезапно стало темнее. Я развернулась, инстинктивно вжимаясь поясницей в полку, будто это могло помочь мне слиться с интерьером.

Шейн стоял в проходе, скрестив руки на груди, и недовольно смотрел на меня. Я, не глядя, оперлась о полку. Хотела придать себе устойчивости, а вместе с ней — и уверенности. Под пальцами левой руки оказалось что-то мерзко острое, а правой — гладкое и приятное на ощупь.

— Я совершил ошибку, что не отозвал пропуск после вчерашнего происшествия? — поинтересовался Шейн. — Тебе нельзя доверять? Я пустил тебя тренироваться, а ты сразу продолжила начатое?

— Если ты еще раз посмеешь обвинить меня в воровстве, я тебя загрызу.

Он хмыкнул и прошел в помещение. Двигался медленно и обманчиво расслабленно, но этого хищника я хорошо знала. Все мои инстинкты разом вопили, что надо бежать отсюда, вот только для этого предстояло обойти Шейна, а он мне не позволит.

В горле пересохло. Казалось, что меня снова окатили водой. Шейн остановился в полушаге от меня, и я еще сильнее отклонилась назад, покрепче вцепившись в то, что было под рукой.

— Загрызешь, значит? — оскалился он, а зрачки принялись меняться, вытягиваясь в вертикальные. — Как же ты без меня жить будешь, м? Я же тебе так нравлюсь.

— Ужасно буду жить, — фыркнула я и ядовито добавила: — Конечно, я же просто с ума схожу от любви к тебе!

— Мышка, ты помнишь, какое было третье правило? — вкрадчиво поинтересовался Шейн. Тон мне не понравился, я слышала в нем что-то зловещее и в то же время довольное. Триумфальное.

— Ничего не трогать без разрешения.

— Так точно.

Он кивнул на мою правую руку. Я повернула голову.

Ладонь лежала на небольшом шаре, который и показался мне таким приятным. Его свет окутывал мои пальцы. Я с позорным визгом отдернула руку и прижала ее к груди.

— Что это за дрянь?!

— Допросная магия, — тем же вкрадчивым голосом продолжил Шейн. У меня дрожь по спине прошла. — Знаешь, Мышка, а ты ведь мне не солгала. Иначе этот милый шарик сделал бы тебе очень больно.

Глава 25

Из боевого крыла я позорно сбежала. Добралась до своей комнаты, гордо спряталась с головой под одеяло, но сомкнуть веки до утра не смогла. У меня тряслось все, что только могло трястись, и я была готова поспорить, что этот чешуйчатый гад меня как минимум чем-то заразил, а как максимум еще и проклял. Иначе произошедшее объяснить было невозможно.

К утру желание видеть мир не появилось, и я решила спрятаться получше. Там, где Шейн точно не станет меня искать. Путь вел в библиотеку. Впервые в жизни я отправилась туда по доброй воле. Решила выяснить все о допросном шаре и, если получится, доказать, что Шейн меня снова подставил. Я сказала про любовь к нему в шутку!

Впрочем, в библиотеке Академии мне сразу понравилось. Поводок не реагировал, значит, я спокойно могла провести здесь весь день, прохаживаясь между длинными рядами стеллажей. И да, не встречаться с Шейном!

Плана у меня не было. Когда я только вошла в помещение, попыталась обратиться с вопросом к тощей даме в очках, которая куда больше походила на мышь, чем я, но она сбежала куда-то вглубь своих владений, забавно бормоча что-то под нос.

«Ладно, — решила я, осматриваясь, — было бы странно, если бы она меня не узнала». Не все в Академии мечтали подружиться с демоном.

Я заправила волосы за уши, а заодно взглянула на кончик локона, чтобы в который раз убедиться, что он оставался рыжим. Настроение от этого улучшалось. Реакции драконов на изменение цвета волос я не опасалась — какая им, собственно, разница? Даже Шейн вчера ничего не сказал. Единственным, кто мог оказаться против, был ректор Саверьен, а с ним я готовилась спорить, но артефакт не отдавать.

Через три часа поисков я смертельно устала и жутко проголодалась, но ничего полезного так и не обнаружила. Точнее, как работает допросная магия, я все-таки выяснила. Особенно мне не понравился пункт, что созданный для ее использования шар мог и убить испытуемого, если тот лгал слишком откровенно. Врать шару вообще было бесполезно, потому что он реагировал не на сами слова, а выискивал подтверждение в памяти, чувствах, магии. Проще говоря, это была отвратительная штука, которую совершенно невозможно обмануть. А мне требовался способ доказать Шейну обратное.

Сдаваться не хотелось, поэтому я потратила на поиски еще час, а потом со стоном уселась на пол между рядами полок и уткнулась лицом в ладони. Сколько бы мы с Шейном ни творили друг другу пакостей, сколько ни мстили, сколько планов ни срывали, а это поражение оказалось самым болезненным. Потому что я абсолютно точно знала, что он не мог мне нравиться!

Шаром на боевом факультете пользовались как учебным инвентарем: телохранителям полагалось уметь противостоять любым пыткам. Я попыталась убедить себя, что он не настоящий, но даже в мыслях звучало жалко. Этих ребят не стали бы учить на игрушках.

Кое-как я поднялась на ноги, распихала книги по местам и побрела вдоль стеллажей. Решила просмотреть все по алфавиту с мыслью, что взгляд сам зацепится за что-нибудь нужное.

Раздел о демонах разнообразия не предлагал. Большая часть названий начиналась со слов «способы уничтожения» и другой подобной гадости. Я поморщилась, осматривая полки сверху вниз. Ни одной полезной для меня книги не нашлось.

А нет, одна все-таки была.

Я вытянула с полки запылившийся труд неизвестного автора — имя на обложке совсем стерлось — и повертела в руках. Открыла раздел об особях женского пола и начала читать со случайного места:

«Доказано, что демоницы имеют человеческую форму и способны только на частичную трансформацию, поэтому считаются ущербными представителями вида».

— Кретин! — обиделась я и захлопнула книгу. — Доказано!

Вот поступлю на первый курс и, так и быть, позволю кому-нибудь написать обо мне курсовую, чтобы восстановить справедливость. Обещала же я поработать учебным пособием. Нашли ущербную, тоже мне!

Следом я добралась до книг о драконах. К моему удивлению, их оказалось ненамного больше. Странно, если учесть, что драконы правили Единой Империей уже сотни лет. Спокойно жили здесь среди людей и вроде ничего не скрывали.

Вроде.

Распространяться о том, что нельзя заметить невооруженным взглядом, драконы тоже не любили. Например, о свойствах своих меток.

Я выбрала книгу поновее в надежде на свежие знания и принялась лениво перелистывать страницы, пока не добралась до нужной части. Пространные рассуждения автора сводились к тому, что метки истинной пары у драконов различаются по виду и цвету в зависимости от стихии и специализации избранника или избранницы. Обретение полной силы возможно только в случае взаимного принятия, которое должно произойти не позднее двадцатитрехлетия. Метка обеспечивала притяжение к своей половине, а работать над чувствами предстояло самим. Можно было встретить свою истинную пару, но глубокие чувства к ней не прилагались. Любовь к паре считалась высшим даром, за который стоило побороться. Существовал и ритуал отказа от истинной пары. Такой отказ не приводил к потере полной силы, как и потеря силы не лишала дракона притяжения истинной пары. До принятия пары метка оставалась черной и не светилась. Такой же она становилась и после ритуала отказа. У того дракона, который не инициировал ритуал, но прошел через него, она исчезала. Обычный человек не мог стать парой дракону. Полукровки могли, но только если драконьей крови в них не меньше половины. О парах с демонами известно не было, слишком мало данных. О потере полной силы — тоже.

Я со стоном захлопнула книгу. У меня раскалывалась голова от формулировок, через которые приходилось продираться. Минимум трижды я пожалела, что вообще начала читать. Поставила книгу на место, развернулась — и чуть не врезалась в Анику. Еще одна бесшумная гадина на мою голову!

— Хорошо выучила свои уроки? — поинтересовалась она с улыбкой, больше похожей на звериный оскал.

Глава 26

С Аникой мы договорились встретиться через час на полигоне. Поговорили, признаться, довольно мило. Ее интересовал тренировочный бой с демоном, а меня — оценка способностей враждебного дракона.

Так что теперь я сидела в столовой и остервенело вгрызалась в кусок жесткого и остывшего мяса. Меня занимали собственные мысли, поэтому я почти не замечала косых взглядов от наглых адептов, которые показательно обходили мой столик стороной, шушукаясь с друзьями. Отчего-то многие из них считали, что чем ярче они выразят свою неприязнь ко мне и возмущение моим существованием, тем большую популярность им это принесет.

Пыжились они зря, потому что впечатления не производили ни на меня, ни на окружающих. Я с удивлением поняла, что меня больше не обижало их отношение. Один крошечный артефакт давал огромный эффект — я себе нравилась. Ну а бояться мне здесь было некого. До обитателей особого боевого крыла остальным адептам Академии было далековато, причем во многих смыслах. Технически обычные стихийные факультеты тоже считались боевыми, и если я останусь учиться, то попаду на один из них. Но одно дело — учиться управлять собственной магией, а другое — позволять вырастить из себя профессионального убийцу. Впрочем, в случае телохранителей о позволении разговор не шел. Их мнения просто не спрашивали.

Мне стало любопытно, кто был хозяином Аники, но вряд ли наши «отношения» когда-нибудь улучшатся настолько, чтобы спросить. Возможно, мне повезет, и я увижу сама. Впрочем, гораздо сильнее меня занимала ее черная метка. Прочитанное в библиотеке мне не помогло. Так была у нее полная сила или нет? Нет, если у нее с истинным не было взаимности. Да, если она отказалась от своей пары после получения силы. Никакого четкого ответа, и ведь никак не проверишь. Только если заставить ее обернуться драконом и вынудить атаковать. Увы, мышка в таком случае рисковала превратиться в бездарно погибшую. Пожалуй, Аники-мага мне будет вполне достаточно.

Наконец в дверях столовой появилась Ливия. Я специально уселась лицом к входу, чтобы не пропустить ее. Дождалась, когда она заметит меня, и поманила рукой. Ливия осмотрелась, будто собиралась снова спрятаться за подружками, но подмоги не нашла и все-таки подошла поближе.

— Не бойся, я уже наелась, — бросила я вместо приветствия.

Ливия хмыкнула и села на соседний стул. Я отметила, что она перестала меня опасаться. Было в этом что-то приятное. Хотя бы разговаривать можно спокойно. Впрочем, злоупотреблять не стоило, а то еще решит, что я готова выслушивать ее жалобы до середины ночи.

— Хочу попросить тебя об одолжении.

— Каком? — мигом заинтересовалась она. Видимо, решила, что я предложу ей что-то ценное в качестве оплаты. Я же рассчитывала исключительно на ее дружеские чувства. Если таковые имелись.

— Хочу, чтобы ты провела обеденный перерыв со мной на полигоне.

Ливия открыла было рот, о чем-то подумала — и закрыла. Я давно заметила, что она не обладала талантом быстро находить отговорки.

— Не волнуйся, еды в комнате я для тебя уже запасла. На три дня хватит.

— Ну ладно, — растерялась она. — А что надо делать? Я драться не умею.

— Драться тебе точно не придется. Просто подождешь меня у забора, а потом вместе уйдем.

— Ничего не поняла.

— И не надо, — припечатала я.

Мне не улыбалось объяснять ей, что я боюсь встречаться с Аникой в одиночку. Может быть, в присутствии Ливии та меня «случайно» не убьет. Или разделается с нами обеими, и тогда мне будет не так обидно.

— У тебя такое выражение кровожадное, — оценила Ливия. — Мне уже бояться?

— Нет, — поленилась успокаивать ее я.

Спустя десять минут мы встретились у полигона. Правда, Ливия успела где-то подцепить Нейта и притащила его с собой. Мне это нравилось все меньше. С одной стороны — лишний свидетель. С другой — Аника не станет рассказывать о тренировке Шейну, в этом я была почти уверена, а вот этот образец уникального солдата точно не удержит языка за зубами.

Впрочем, отступать было поздно.

Мы начали с разминки, и я с удивлением признала, что она мне понравилась. Аника не владела льдом, только водой, поэтому я не ждала подвоха в виде летающих острых осколков. Топить меня она тоже не пыталась, играла вполне честно, нападая и позволяя отбиваться. Сначала я пыталась достать ее когтями, как она и просила. Потом осмелела и начала швырять в нее небольшими огненными шарами. Правда, в моем случае они, скорее, были черными, чем красными, но публику забавляли. Я то и дело слышала возгласы и смех Нейта и Ливии.

— Ну что, попробуем по-взрослому? — вдруг спросила Аника с ехидной ухмылкой.

Мне стало не по себе. Это ведь я должна была плохо на нее действовать, а выходило наоборот. Ливия позади меня захлопала в ладошки. Народ требовал хлеба и зрелищ.

Пару мгновений я размышляла, как отказаться и не выставить себя посмешищем. Тренировка вышла отличной, но я с самого начала понимала, что иду в западню. Просто хотела выяснить, что нужно Анике на самом деле? Чего она на меня так взъелась? Ну не из-за Шейна же…

— Не волнуйся, Мышка, — оскалилась она, — я постараюсь не испортить твою шкурку. Просто тебе будет что вспомнить, когда в следующий раз решишь отравить незнакомым людям веселье.

— Какое веселье я посмела отравить?

— Ты поганишь мне друга, с которым раньше было очень приятно. Если ты понимаешь, о чем я.

Я принципиально решила не понимать.

— У него нет друзей.

— Конечно, — согласилась она. — Потому что мы все тут больше, чем друзья, и так останется навсегда. Ты не отсюда, милая богатенькая Мышка, и никогда этого не поймешь. Почему бы тебе не заниматься более подходящими делами? Тогда все точно останутся целы.

В глубине души я понимала, что она всего лишь провоцирует меня. Но это работало.

— Значит, по-взрослому, — словно со стороны услышала я собственный голос.

Пара фокусов была в запасе и у меня. До сих пор я не показывала ей всего, что умела делать когтями. Да что там — даже не выпускала их на всю длину. Может, в магии я Анике и не конкурент, но мне только и нужно, что разок подобраться к ней достаточно близко.

Глава 27

Мне было холодно.

Так неестественно холодно, будто в мире просто не осталось ни тепла, ни огня. Ни даже одного тяжелого и приятного одеяла, в которое можно закутаться с головой. Я бы поискала вокруг, но пошевелиться не хватало сил. И хотя никто меня не удерживал, все равно оставалось ощущение, что я привязана к кушетке. Дергайся сколько душе угодно, а освободиться не сможешь.

Иногда мимо проходили люди, тихо переговаривались между собой. Меня лечили, и я знала, что много времени не потребуется: целители в Академии хорошие. Хотя в те минуты знание не помогало — мне было больно. Демонически больно. Я проваливалась в сон, и когда просыпалась — не могла определить, сколько времени прошло. Потом засыпала снова.

Впервые задержаться в сознании дольше, чем на пару минут, мне удалось глубокой ночью. Я не сразу поняла, почему вокруг так темно. Успела испугаться на долю секунды. Что если я все-таки умерла? И даже не узнала от чего…

Потом комната начала обретать очертания. Пока я спала, меня заботливо перевернули. С ориентацией в пространстве было сложновато, а в голове творилось непонятно что. Весь день я провела на животе, пока кто-то колдовал (во всех смыслах) над моей спиной.

Я боялась узнать, что с ней случилось, но раз мне позволили лечь на нее, значит, худшее осталось позади. Спина у демоницы уязвима, несмотря на то, что люди считают иначе. Если ударить правильной магией по правильному месту, то можно лишить возможности использовать крылья, а трансформация будет приносить только боль.

Вторая ипостась драконов иная. Она не имеет общего с человеческой. У меня же во время оборота тело меняется достаточно медленно, чтобы в полной мере ощутить все: как удлиняются кости, как пробиваются сквозь кожу рога и когти. Я догадывалась, что с крыльями будет так же.

Я потерла лицо ладонями, будто старалась стереть неприятные мысли. На ногах у меня лежало что-то тяжелое. Одна даже затекла и отказывалась шевелиться. Я с трудом приподнялась на локтях, чтобы попытаться дотянуться до нее и размять. Голая спина отзывалась болью, но небольшой сквозняк в комнате явно шел ей на пользу. Я получше прикрыла грудь покрывалом, которым меня кто-то наконец осчастливил.

Шейн спал на стуле, уложив голову на кушетку, а одну руку — на мои ноги. Он будто свою собственность охранял, чтобы точно никуда не сбежала. Таким тошнотворно мирным я его еще не видела. Я вяло подумала, что надо бы спихнуть его с себя.

Когда-то он нравился мне. Глупо было отрицать это. Я только сомневалась в причине. Может, дело было совсем не в нем самом, а в том, что он оказался самым необычным существом во дворце? И я, сама того не понимая, увидела в нас нечто похожее, а потом принялась доказывать эту теорию? Но это было давно, а что теперь?

Я потянулась к Шейну, коснулась перчатки подушечкой пальца и передумала отодвигать его руку. Забавно, сколько я его помнила — на нем всегда были эти дурацкие перчатки без пальцев. Часто — самодельные. Я знала, что они помогают драться. Помогают согревать руки. Однажды я украла одну из них, а Шейн только посмеялся. Сказал, что мои способы мести измельчали, а фантазия — закончилась. Я дулась и придумывала, как превзойти себя, а перчатка лежала у меня под подушкой. Каждую ночь я держалась за нее, если не могла заснуть.

В комнате немного посветлело. Первый утренний луч пытался проникнуть сквозь тонкую ткань занавесок, чтобы погладить спящего по щеке. Странно, что Шейн вообще остался здесь. Еще более странно, что он заснул. Я бы, наверное, побоялась при нем… А его дыхание было спокойным и ровным. Я рассматривала его лицо, небрежно растрепанные волосы, крошечные, почти незаметные морщинки в уголках глаз.

Осторожно, боясь разбудить Шейна, я протянула руку и коснулась его волос. Прошлась пальцами по светлым, слегка вьющимся прядям, будто играя с каждой из них. От этой маленькой вольности мне стало невероятно тепло. Боль почти ушла, или я перестала ощущать ее, увлеченная чем-то другим. Я слегка наклонилась и уловила слабый аромат травяного мыла. Почувствовала, как губы растянулись в улыбке. Шейн и правда пользовался этой дрянью. Мне казалось, что запах нравился только мне. Я нашла это мыло в одной из лавок на ярмарке, а потом принялась дарить всем подряд. Надо мной смеялись, но, к счастью, беззлобно. Мне было лет двенадцать или тринадцать. Тогда я старалась всем понравиться. Где Шейн только берет эту дрянь до сих пор?

Погруженная в воспоминания, я не заметила, как начала нежно поглаживать его по волосам, перебирая их пальцами. Шейн тяжело вздохнул, но не проснулся. А я так и замерла, держась за короткую прядь. От улыбки болели щеки, но я ничего не могла с ней поделать, она возвращалась против воли. Я продолжала перебирать мягкие волосы. Время словно замерло, все вокруг остановилось, давая мне возможность насладиться моментом. Будто он был единственным, и стоит нарушить его незримую магию — она никогда не вернется.

Даже не разумом, скорее, одними инстинктами я поняла — что-то изменилось. Поняла слишком поздно, что Шейн уже не спит. Отдернула пальцы, но отпрянуть не успела.

Он схватил меня за запястье.

Глава 28

Я отшатнулась — и зашипела от боли. Спину все же не вылечили до конца, просто в прошлый раз меня уложили на нее, когда я была без сознания, а сейчас прикасаться к постели казалось пыткой. Шейн крепко держал меня за руку, а я почти повисла на нем. Неуловимо быстрым движением он схватил меня за плечи, выпустив запястье, а потом аккуратно опустил на кушетку. Почти безболезненно. От этой странной заботы больно стало больше внутри, чем снаружи. Я судорожно сглотнула, не решаясь устроиться удобнее, чтобы не елозить спиной по простыни.

Шейн продолжал нависать надо мной и, казалось, отстраняться не собирался. Взгляд его спустился по моей шее, задержался на уровне плеч, прошелся по ключицам. Я почти физически ощущала его — он словно оставлял на коже пылающую дорожку.

Обеими руками я вцепилась в покрывало, край которого удерживала под мышками. Думать о голой спине в момент пробуждения было приятно, а сейчас стало жутковато от осознания собственной наготы.

Шейн взглядом оценил побелевшие костяшки на моих пальцах. Потом поддел край покрывала, которое я успела натянуть до шеи, и дернул вниз, туда, где взору должна была открыться ложбинка между грудей.

Я зашипела. Слова разом пропали из головы. Эффекта мое возмущение не принесло. Вид у Шейна был такой, словно в мыслях он сейчас находился очень далеко. Ну да, где-то на уровне моей груди.

— Загрызу, — предупредила я. Если он так верит допросной магии, то должен помнить, что эту угрозу я тоже произносила, пока держалась за шар.

Если вынудит — загрызу. А он сейчас очень активно вынуждал.

Загрызу. Или поцелую.

«Поцелуй меня, Мышка».

Шейн снова посмотрел мне в глаза, и в комнате заметно похолодало. Он нахмурился, будто вспомнил, зачем пришел, и ему здесь резко перестало нравиться. А у меня едва зубы не застучали.

Ненавижу воду! Ненавижу лед!

Я смотрела на Шейна и думала, что теперь между нами все снова изменится. Вернее, наоборот, станет по-прежнему: так, как было во дворце. Вся его показная холодность, равнодушие, самоуверенность — они хорошо работали на людях. Там, где Шейн должен был выполнять свой долг. В те моменты он становился таким, каким его и пытались сделать. Каким обязан быть телохранитель.

Только рядом со мной его самоконтроль давал трещину. Стоило нам остаться вдвоем, как Шейн переставал прятать свои эмоции, и это редко означало что-то хорошее. Он позволял себе чувствовать что-то ко мне. Позволял мне видеть это. И по какой-то странной причине эти чувства часто сводились к злости и раздражению.

Так и сейчас на его лице отражалось слишком много. Непозволительно много, но никто не видел его, а меня Шейн не брал в расчет. Я замечала его желание разобраться в произошедшем, знала, что ответственность давила на него, но в то же время прекрасно видела, как ему хотелось сейчас перевернуть меня на живот и хорошенько выпороть ремнем.

Шейн сел обратно на стул и чуть опустил голову, глядя на меня исподлобья.

— Все развлекаешься, Мышка? Зачем ты полезла на Анику?

— Как будто тебе есть дело? — огрызнулась я.

А, впрочем, дело-то ему, может, и было, но явно не до меня. И это бесило!

— Боишься, что испорчу твоей подружке шкурку? — уточнила я.

В тишине Шейн скрипнул зубами. Они вообще уцелели?

— Какое мне дело? Никакого, Мышка. Мои дела закончились вчера вечером, когда вместо важнейшей встречи мне пришлось сидеть здесь с тобой!

— А кто тебя просил? — пробурчала я и тут же прикусила язык, глядя, как Шейн скептически выгнул бровь. Да я и просила. Умоляла не отходить от меня слишком далеко. — Встреча… И ты собирался взять меня с собой, а не бросить?

— Собирался и взял бы.

— Удивительно.

— Удивительно, что в отличие от тебя, я думаю о ком-то еще и помню о просьбах?

— Удивительно, что ты думаешь обо мне.

Я опустила взгляд и принялась через тонкое покрывало царапать когтями коленку, слушая гневное сопение Шейна. Мне и в самом деле стало стыдно, а он был прав. Я не только согласилась на поединок с Аникой, но и сама ее надоумила. Очень уж мне хотелось узнать, что с ней не так. Умница! Ничего не узнала, зато подставилась.

— Так что произошло? — куда спокойнее спросил Шейн. Брать себя в руки он умел, но я-то знала, что все это показное. И оттого переживала сильнее.

— Я защищалась от воды, а получила по спине огнем, — максимально сократила рассказ я.

— Об этом я уже в курсе. Что-то полезное добавить сможешь?

— Кроме того, что Аника не сумела победить меня честно и решила использовать что-то запрещенное? — не удержалась я от обвинения. Очень уж мне хотелось его высказать.

Шейн устало покачал головой.

— Стихия Аники — вода.

— У драконов бывает больше одной, — пробурчала я. Уж огонь-то точно.

— Для такого удара подходит только основная стихия, ты сама это знаешь.

— Знаю, — согласилась я. Слишком хорошо меня приложило. До сих пор казалось, что спина была не моей, а кожа на ней — приклеенной.

— Я ей не нравлюсь.

— Ей никто не нравится. Что ж ты такого сделала, чтобы она якобы захотела тебя убить?

— Помешала вашей дружбе, — проворчала я.

— Помешала, — согласился Шейн. — Но это не повод тебя убивать. И это не значит, что у нас с ней что-то есть.

Я вскинула на него взгляд, но тут же снова уставилась на покрывало, сообразив, какую огромную ошибку совершила. Он сказал это специально, а теперь еще и оценил мою реакцию. Будет считать, что мне и в самом деле не все равно.

— Так и нет? — пробурчала я.

— Так и нет.

Я вздохнула.

— Ничего полезного не помню. Да я и не видела дальше полуметра. Одну вашу проклятую воду.

Шейн хмыкнул, будто я ему комплимент отвесила.

— У нее бы подробности и спросил.

— Она в сознание еще не приходила, — удивил меня он. — Ты ее практически убила, всю дорогу до целителей так и питалась ее силами и страхами. Все блокирующие заклинания на тебя пришлось накладывать заново. Сорвало, как и не было.

Глава 29

В тот день Шейн сделал неприятное открытие.

Вернее, открытий было несколько, но одно из них переворачивало все, к чему он привык. А привык он считать Миранду сильной. Способной постоять за себя.

Серьезная ошибка, потому что он не учел изменившиеся обстоятельства. Ей было легко оставаться сильной и несгибаемой там, во дворце. Когда ее окружали зачарованные стены, а повсюду стояла стража. Она ничего не боялась. Одновременно плюс и минус, но Шейн и сам предпочитал действовать, а не ждать. Первый ход важнее всего, он задает правила игры.

Теперь Шейн отлично видел, насколько беззащитной оказалась Миранда, стоило выдернуть ее из привычного окружения. Не понимал до конца, зачем ей понадобилось являться в Академию, но не сомневался, что без Маркуса Эланда тут не обошлось.

Шейн давно не верил в совпадения. Проще сказать — никогда. Если происходило что-то новое, значит, за этим стоял кто-то, у кого имелась достойная цель. Или недостойная, как посмотреть.

Зачем заставлять дочь сдавать давно не существующий экзамен? Неверный вопрос. Неважно, под каким предлогом она оказалась здесь. Зачем оказалась? Нет, снова не то. Слишком размыто.

По чью душу она сюда явилась? У вопроса был вполне очевидный ответ, если учесть все обстоятельства: по его.

Шейн внимательно изучил договор Маркуса с Академией. Там не было ничего необычного, кроме странности с боевым экзаменом. И тем не менее странным в нем казалось абсолютно все. Шейн был вынужден согласиться с ректором Саверьеном: все слова, предложения, условия в договоре были подобраны и составлены так, чтобы альтернативы не существовало. Миранда должна была оказаться рядом с Шейном. Заниматься с ним. Следить за ним? Помешать присяге? Убить его?

Шейн спросил ее напрямую, но Миранда слишком искренне удивилась. Он не смог не поверить. Она не знала цели своего пребывания в Академии, и это делало ее еще опаснее. Совершенно непредсказуемой.

До сих пор они с ректором искали способы обойти договор, но попытки быстро исчерпали себя, когда стало ясно, что Миранда привязана к Шейну. Теперь она пострадала. Пострадала от собственной скуки, но и оттого, что он медлил. Вместе со смертельным ужасом пришло и осознание, что тянуть больше нельзя. Если не удастся расторгнуть договор, придется играть по чужим правилам. Только любые правила каждый понимает по-своему.

Миранду обязали провести в Академии месяц, но столько времени у Шейна не было. Он должен отделаться от нее до начала свободной недели. Ради ее же блага. Брать ее с собой нельзя. У нее нет подготовки, она не переживет.

А он не переживет без нее…

Попытаться провести экзамен раньше срока? Точная дата в договоре не стояла. Поможет ли это? Сомнительно, но другой идеи не было ни у кого.

Шейн спрятал бы Миранду, знай, что ей нужна помощь. Если бы она попыталась найти спасения у него или у Адриана, а не заявилась в Академию с просьбами. Шейн понимал, почему она не доверяла им. В этом была и его вина. В основном — его. Раньше решение не сближаться с ней казалось ему правильным. Он верил в него. Друзья, любовь, семья для будущего телохранителя — самообман. После первой присяги все запрещено. Отношения — это слабость. Рычаг, на который можно давить. С детства Шейн был обязан поверить в это. Он бы поверил, если бы не она…

Дурная Мышка с огромными красными глазами. Годами она пыталась показать, что достойна всего. Что она лучше всех. Он позволял ей. Украдкой. Никогда его шутки не были столь откровенны, как ее. Он лишь давал ей повод, переводил ход. Потому что прекрасно видел, как радовалась она своим победам. Маленькое сиюминутное счастье — все, что он мог ей предложить. Он любил ее с самой первой минуты. Отдал бы ей все, но даже его жизнь после присяги перестанет принадлежать ему. У него никогда не существовало выбора. Его почетная служба — лишь узаконенное рабство. Нельзя завалить экзамен, отказаться и уйти. Присяга — или смерть. Кто-то другой с его факультета мог бы сбежать и выжить, стать очередным изгоем в трущобах. Но не Шейн. Близкий к наследнику престола, он слышал и видел достаточно, чтобы понимать — никакого другого пути нет. Он слишком много знает. Даже если Адриан отпустит, найдут другие. Тайный совет позаботится обо всем.

Теперь Миранда снова оказалась рядом с ним. Смотреть на нее было больно. Не смотреть — больнее в тысячу раз. Запах сводил с ума.

Шейн думал, что за два года сумел отделаться от нее.

Нет. Не изменилось ничего. Совершенно. Стоило ей появиться рядом, и мир принимался сужаться. Сходился в одной точке. В той, где билось ее сердце.

Он никогда не избавится от нее. Он никогда этого не захочет.

Миранда пролежала в лечебном крыле два дня. Две бессонные ночи, которые Шейн провел рядом с ней, появляясь, когда она засыпала. Чтобы она не могла узнать об этом. А он все равно не смог бы отдохнуть в другом месте. Его преследовали кошмары, в которых он снова и снова видел ее окровавленное тело.

Когда на следующий день после выхода оттуда она заявилась к нему с любимым приказом — «Заниматься!», — он радовался как мальчишка.

Впрочем, долго тренировка не продлилась. У Миранды было слишком мало сил, а ранение не пошло ей на пользу. Через два часа она просто уселась на мокрую землю и отказалась двигаться.

— Устала, — натянуто улыбнулась она. Хотела казаться сильной, но Шейн прекрасно видел, сколько боли скрывалось за этой улыбкой.

На столицу опускался вечер.

— Пошли, все равно почти стемнело, — ответил он, давая ей шанс ухватиться за этот предлог.

Она поморщилась и даже попыталась встать. Делать вид, что он не замечает, было глупо, и Шейн поднял ее на руки. Готовился оглохнуть от возмущений, но их не последовало. Миранда просто ухватилась за его шею, будто это могло помочь ее нести.

Запах ударил в нос, голова закружилась, как от слишком крепкого вина. Но Шейн только прижал Миранду покрепче, чтобы забрать с полигона.

Ребята сидели в гостиной. Нейт хмыкнул вместо приветствия, а Лиам остался безразличным. Бледная, почти серая Аника подошла поближе, и Шейн почувствовал, как Миранда напряглась всем телом. Он не удержался от ехидной улыбки.

Глава 30

Что бы драконы мне ни всучили, оно оказалось до безобразия вкусным. Похоже на чай — какие-то травы в нем точно были, — но определить состав я не смогла. Ребята будто ждали эффекта, и я уже собиралась посмеяться над их напряженными лицами, когда что-то изменилось.

Я по-прежнему была уверена, что надо мной подшутили, но шутка перестала казаться безобидной. Несмотря на показную заботу, Шейн оставался тем, кто отравлял мне жизнь много раз. Зря я так расслабилась.

Вообще-то, я и расслабляться не планировала. Скорее, позлить его, а может, и Анику, если получится. Лучший способ разозлить Шейна — сделать что-то ему назло. Поэтому, когда я оказалась у него на руках, то твердо решила по доброй воле не слезать. Пусть помучается от осознания своей ошибки — а нечего было эти самые руки распускать! Там на полигоне я встала бы и сама, лишь требовалось пару минут отдохнуть, а Шейн вообще мог отвернуться и сделать вид, что все в порядке. И не смущать меня. А он смотрел своими наглыми темнеющими глазами, будто удовольствие получал от моего состояния.

А потом я поняла, что совершенно не хочу уходить. В его руках было приятно. По-настоящему приятно, хоть это и противоречило моим ожиданиям. Я лежала у него на груди, прислушиваясь к тихому стуку сердца. Странное и опасное место, потому что каждая секунда в такой близости к Шейну прибавляла ему знаний обо мне. Он будет анализировать каждое движение, каждый пропущенный вдох.

Плохо.

Хорошо. Так отвратительно хорошо, что, если сейчас он заставит меня встать или просто пересадит на диван рядом с собой, я умру. Потому что я давно не чувствовала себя так безопасно, как в этот момент. Знала, что мой злейший враг никому не позволит меня обидеть. Никому, кроме себя.

И тут эта их дрянь действительно подействовала. У меня закружилась голова, да так сильно, что я вцепилась в рубашку Шейна. Затем все прошло. Совсем все. Словно у меня никогда ничего не болело. А еще проблем не было. И тревог. Ничего не было. Я не ощущала никакого воздействия, не была одурманена, соображала вполне ясно. Просто мне вдруг стало легко. Захотелось творить глупости, не оглядываясь на последствия. Мне снова было шестнадцать… Тот самый день, когда мы с ним… А утром Шейн уехал из дворца. Бросил меня на два долгих года!

— Не волнуйся, — подмигнул мне Нейт, — чай всего лишь убирает печаль.

А я и не волновалось. Это им всем стоило волноваться. Потому что во мне просыпалась жажда деятельности. Жаль, что на полигон ночью выходить запрещали, а то сейчас я с удовольствием повторила бы тренировку. Даже с Аникой, ей я задолжала пару приемов. Хотя… Я уставилась на двери тренировочных аудиторий.

Шейн проследил за моим взглядом, просунул руку мне под мышку и покрепче прижал к себе, не давая сбежать. Как раз вовремя, потому что я уже почти собралась вскочить на ноги, да еще и остальных с собой позвать.

— Слишком хорошо на нее действует, — скептически оценил Лиам. Настой, похоже, был его изобретением.

— Зато она перестала дохнуть, — оценила Аника.

Они еще что-то обсуждали, а я грелась на груди у Шейна. И все хотелось куда-то нестись, что-то делать, но не сейчас, а чуточку попозже, когда перестанет быть так тепло.

Проснулась я в тишине. За окном стояла ночь, гостиную освещал лишь один тусклый магический светильник в углу. Судя по всему, ребята давно разошлись спать. А Шейн по-прежнему держал меня на руках. Мне стало немного стыдно. Лениво возникла привычная мысль, что он обязательно потребует что-то взамен, и сразу пропала.

Действие их глупого чая прошло, а боль в спине не вернулась. Очень помогала горячая рука Шейна, которая меня обнимала.

Я потерлась о его плечо, но он не пошевелился. Точно не спал, в этом я не сомневалась.

«В эту игру можно играть вдвоем», — мелькнуло в голове.

Я потянулась к Шейну и легко, почти невесомо коснулась губами его щеки. Моя ладонь лежала у него на груди, и я ощущала быстрое биение сердца. Вздрогнула, когда Шейн вдруг открыл глаза и посмотрел на меня. Нечеловеческие, желтые, с вертикальными зрачками. Хищные, жадные, злые.

Справляться с Шейном я вполне умела. А что было делать со зверем? С драконом, который положил на меня взгляд? И ладно бы взгляд — руки он тоже положил…

Не успела я пискнуть, как обнаружила, что уже не полулежу, а сижу на Шейне, упираясь руками в его грудь. Лицом к лицу, так близко и совершенно беспомощно. Я не могла оторвать взгляда от его глаз. Лишь закрыла свои, когда расстояние между нами исчезло совсем.

Его губы были мягкими и теплыми. Сладкими. Нежными. От каждого невесомого поцелуя по спине проходила дрожь. Шейн будто спрашивал разрешения, но не навязывал ничего против воли.

Ненадолго.

Одна его рука крепко держала меня за спину, давала опору, но и лишала возможности сбежать. Вторая прошлась по плечу, пальцы зарылись в волосы, остановились на затылке, удерживая голову. Лишая даже мыслей о побеге.

Поцелуй становился настойчивее, откровеннее. Смелее.

В какой-то миг поняла, что мои руки обвивают его шею, а я прижимаюсь к Шейну по своей воле. Способность думать покидала меня вместе с последней мыслью: «Что я творю?»

Все перестало быть важным, когда его губы прошлись, оставляя горячий след, до моего уха, потом вниз по шее и до плеча. Я запрокинула голову, помогая ему, а с моих губ сорвался тихий стон. Я ослепла, оглохла, ощущая лишь жар там, где Шейн касался меня.

Одно я знала точно — мне хотелось больше. Больше... чего? Его руки бродили по моему телу. Беспорядочно. Отвратительно. Безумно приятно. Идеально.

Нет. Слова «Шейн» и «идеально» просто не могли оказаться в одном предложении. Никогда!

Пускай будет идеально. Лишь бы он не останавливался… никогда.

Я почувствовала его прерывистое дыхание на своей шее. Он смеялся. Насмехался надо мной? Но продолжал поглаживать по спине, перебирая пальцами позвонки.

Было бы здорово отвесить ему оплеуху и высказать все, но произнести я смогла только короткое:

Глава 31

Шейн проводил меня к себе, а потом ушел, ничего не сказав. Он вообще не желал обсуждать то, что происходило между нами и не вписывалось в рамки тренировок. Шли дни, и я все больше начинала сомневаться, что у нас вообще что-то было. Стресс, переезд в Академию, магический договор, поводок, ранение и изматывающие тренировки… Всего этого хватало, чтобы помутиться рассудком. Настолько, чтобы представить себя на коленях у Шейна. Чтобы помнить, как ощущались его объятия. Как спокойно было оказаться огражденной ото всего мира.

Бред. Жуткий бред! Такого с нами просто не могло случиться.

И это чувство унижения… когда он вдруг остановился, а потом резко и бесцеремонно спихнул меня с колен на диван. Встал и замер, не глядя на меня. Как будто не хотел даже видеть. Казалось, что меня снова обвели вокруг пальца, а потом, когда я поверила во что-то хорошее, больно щелкнули по носу. А я все продолжала попадаться на его уловки. Наверное, теперь был мой ход, но никакого желания мстить и отыгрываться я не испытывала. Скорее, мечтала, чтобы все опять изменилось. Я хотела его объятий, его поцелуев… Он снился мне, и я ничего не могла с этим поделать. По утрам меня охватывало беспокойство, пока я не оказывалась рядом с Шейном. И снова нарастало, когда я касалась его и мысленно просила опять подхватить меня на руки, прижать к груди.

Тренировки проходили все лучше. Я училась нападать и защищаться с помощью стихийной магии. Так, как это делали люди. Теперь я хорошо видела разницу. Все здесь было больнее, но как-то… честнее. Отец учил меня другому: уловкам и изворотам. Никогда не тратить резерв там, где можно разорвать жертву когтями или перегрызть глотку. Потому что магия может понадобиться, чтобы поддержать себя в живых: питание здорово тратило ее. Например, нельзя было одновременно вызывать у жертвы страх и пользоваться стихийной магией. Просто не хватит ни резерва, ни контроля. В таких случаях отец предпочитал первый и более скрытный вариант, от которого у людей не было защиты.

А здесь… Здесь мне приходилось пользоваться огнем, и это вызывало чистый восторг.

Шейн то и дело издевался надо мной. Его слова бесили, хотя я знала, что он того и добивался. Хвалил в конце дня, и только это спасало его от моих когтей. Шейн чувствовал, когда приходило время заткнуться и начинать вести себя чуть добрее. Свое обещание он сдержал — проводил со мной все свободное время.

Лекции в Академии закончились, Ливия пропадала в библиотеке, на зачетах или экзаменах, а в комнату возвращалась только поспать. По ней я не скучала, но без лекций днем мне некуда было пойти. Поэтому, когда у Шейна находились свои дела, я ждала его на диванчике в гостиной особого боевого факультета. Лиам оставлял для меня книги. Нейт как-то спросил, почему я не перееду к ним, а я покраснела, пытаясь придумать оправдание. Не хотелось говорить, что мысль давно приходила мне в голову, но Шейн не предлагал, да и в «согласии» договора я сомневалась.

Так прошло две недели.

Мне нравилась Академия. И хотя я была уверена, что видела в договоре с отцом неизвестные строчки, начинала медленно надеяться, что ничего плохого не случится. Что они касались чего-то другого и я хотя бы не принесу вреда тем, к кому успела привыкнуть.

Впервые за годы я ощущала себя принадлежащей к чему-то. К кому-то, хоть драконы и не были моими друзьями. Я давно поняла, что нельзя поворачиваться спиной ни к одному из них. И все же нечто в моем сознании менялось. Мне так нравилось не быть одной…

Сегодня настроение было прекрасным. Шейн опять где-то пропадал, но поводок меня не беспокоил.

«Ну и Шатти с ним», — мысленно пропела я.

Они все как с ума посходили со своей свободной неделей. Очень походило на подготовку очередного праздника во дворце. Бесконечные заказы, запасы, обсуждения еды и выпивки. Я не вслушивалась: меня все равно не собирались брать с собой. Они-то не знали, что я привязана к Шейну. А меня просто забавляло, что они вели себя так, словно дальше жизни не будет и нужно хорошенько отметить ее окончание, чтобы потом не стало обидно.

Шейн на мои вопросы не отвечал. Его они раздражали, и я не сразу поняла почему. Все сводилось к какой-то встрече, которую он пропустил, пока я была в лечебном крыле. Не пошел из-за моего поводка… Но простить до конца не смог. Хоть и отговаривался тем, что он сам сделал выбор. Вытрясти из него правду не получалось.

Прогулявшись по коридорам, я вернулась в комнату. Рыдания услышала сразу, стоило только дотронуться до ручки двери. Ливия даже не попыталась заткнуться при моем появлении: пару секунд она хлопала на меня ресницами, а потом снова разревелась. Зря я надеялась отдохнуть. Не ожидала, что она заявится в нашу комнату раньше позднего вечера.

Закрыв дверь, я уставилась на Ливию. Ну и что мне с этим делать?

Салфетки у нее уже были. Везде. В руках, на кровати, даже на полу вокруг. Я вздохнула, налила воды в стакан и присела рядом с Ливией, прекрасно понимая, что я последнее существо в Академии, которое умеет утешать людей. Проще было сбежать и вернуться на диванчик боевого факультета.

— Я не хоте-е-ела, — протянула Ливия. Стакан все-таки взяла, но пальцы у нее дрожали, поэтому все, что она могла, это удерживать его в вертикальном положении, поставив на колено. Поднять стакан ко рту оказалось непосильной задачей.

— Чего ты не хотела? — заинтересовалась я, наплевав на попытки ее успокоить. Всегда любила, когда сразу переходят к делу.

— Он там ее целует, — снова принялась рыдать она, потеряв одну мысль и ухватившись за другую.

Я закатила глаза. Нет, со своими попытками найти будущего мужа она меня давно и здорово допекла, но до этого дня хотя бы не истерила, как ненормальная.

— Кто кого целует?

— Нейт эту целует. Эту…

Ливия попыталась изобразить руками нечто странное, п всей видимости, символизирующее большую грудь и широкие бедра. Я фыркнула, а она снова завыла.

В отличие от нее, меня местные отношения удивлять перестали. Да и я за последние дни успела заметить, что во время подготовки к свободной неделе Нейт и Аника все больше времени проводили вместе, а на людях обменивались многозначительными взглядами. Иногда Аника пыталась так же посмотреть на Шейна, будто задавала безмолвный вопрос, и я чувствовала, как внутри закипает что-то очень… демоническое.

Глава 32

Когда я пришла в себя, то прижимала Ливию к стене, удерживая за горло. Сопротивляться она не пыталась, звуков тоже не издавала. Хлопала на меня ресницами на мокрых красных глазах, но сочувствия не вызывала. А я смотрела на нее и размышляла, как сильно скажется один несчастный случай с соседкой на моей учебе в будущем. Подумаешь, из окна выпала, когда слишком активно махала парню рукой. С кем не бывает?.. Нельзя так сильно бесить демона, если хочешь рядом с ним жить.

Сама того не зная, Ливия задела больное место.

Нет, меня уже не волновало, кто именно все подстроил и швырнул в меня огнем. Кто-то с особого боевого факультета, а Аника или Нейт — никакой разницы. Они все оставались по-своему опасны. Тот факт, что Ливия оказалась настолько глупой, чтобы пойти на такое, вызывал нездоровый смех. Нейту даже руки пачкать не пришлось — только на минутку запустить Ливию на полигон, представив происходящее веселой шуткой. Спасибо, что они не бросили нас с Аникой там, а дотащили до лечебного крыла.

Меня почти не расстроило косвенное подтверждение, что Шейн давно во всем разобрался. Не мог не разобраться. Только от моих вопросов отмахивался, говоря, что виновного без расследования не найдут. Обещал наказать того, кто это сделал, а потом узнал, что за всем стоит его дружок, и все замял?

Наплевать!

Но Ливия…

Она взбесила меня своей просьбой: убить.

Конечно, чего ждать от демоницы? На что еще она может быть способна?

Никогда в жизни мне так сильно не хотелось отыграться на ком-нибудь. Я разжала пальцы, а Ливия сползла вниз по стене и неожиданно резво сбежала на четвереньках в противоположный угол комнаты. Чтобы не наделать глупостей, я решила пройтись. Открыла дверь, остановилась и, не оборачиваясь, спросила:

— И пропуск ты мне подбросила? Тоже Нейт попросил?

— Да, — чуть слышно отозвалась Ливия.

Я покинула комнату, громко хлопнув дверью. Возвращаться в гостиную мне расхотелось. Даже если я и не узнала ничего нового, все равно не чувствовала себя готовой смотреть ребятам в глаза.

Вместо этого я решила наведаться в столовую и заесть разочарование. Там сейчас как раз заканчивался обед. По дороге два парня, жутко походивших на типичных заучек, проводили меня заинтересованными взглядами. Я глубоко вздохнула, а потом расправила плечи и, словно поправляя рубашку, провела ладонями по бокам от груди и до бедер. Коротко обернулась. Один из заучек нервно подвинул очки вверх к переносице, но они тут же снова сползли почти до самого кончика носа. Я широко улыбнулась и отправилась дальше.

Столовая оказалась полупустой, но мое появление, как всегда, привлекло внимание. Сегодня меня это не напрягало, а злило. Будто сломалось что-то внутри и никак не хотело вставать на место. Я приткнулась в конец очереди к столам с десертами — там предполагалось самообслуживание. Не успела соскучиться, как парень с девушкой впереди принялись громко рассуждать, что демонам в Академии не место.

«Уродец», — мысленно прошипела я.

Терпеливо дождалась, пока уродец получит пирожное от своей чересчур заботливой спутницы, резко дернула его за руку, выхватила тарелку и впечатала десерт ему в лицо.

В столовой воцарилась тишина. Уродец дернулся, но тут же отпрянул, а подружка завизжала. Полная трансформация мне не требовалось, но очень хотелось посмотреть на их лица. Их всех. Без полной силы я не слишком отличалась от человека: чуть тоньше, выше, кожа серее, а когти и клыки длиннее. Ну и что, что без крыльев, зато глаза светятся. Им и такого демона хватит.

— Следующий, у кого найдется, что сказать по поводу моей учебы здесь, может подойти со своими претензиями лично. Посмотрим, как далеко в глотку я смогу их ему запихать.

Я медленно обвела помещение пристальным взглядом, поигрывая черно-алым пламенем на пальцах. Храбрецов пообщаться с демоном не нашлось. Сказать по правде, даже жаль. Я снова повернулась к парню перед собой, который, казалось, от страха прирос к месту, хотя его подружку уже куда-то сдуло.

— Котик, ты такой аппетитный, ммм!

Я подняла палец, стерла им крем со щеки несчастного и облизала. Очередь заметно поредела, причем не только передо мной, но и позади. Когда я вернулась в человеческую ипостась, в столовой уже не осталось никого. А я точно знала, что больше здесь никто не посмеет меня обижать. Хотят смотреть? Пусть смотрят. Я не стану скрываться. У меня есть такое же право на жизнь. И да, на веселье. Пускай теперь не обижаются.

До позднего вечера я просидела на крыше на небольшой заброшенной смотровой площадке. Сначала любовалась, как в столице загорались огни, словно ее осыпало тысячами разноцветных искр. Потом улеглась на спину, глядя на небо. Чем темнее оно становилось, тем больше появлялось звезд, чтобы я могла поприветствовать их. Теплый летний ветерок приятно обдувал лицо. Если бы не твердая крыша и едва восстановившаяся спина, я бы осталась здесь до утра.

В голове продолжали крутиться слова Ливии.

«Убей его».

Сама она ничего делать не собиралась — только лить слезы, обложившись платками. А меня была не против использовать.

Никто не старался сделать что-нибудь для меня. Спросить мое мнение. Узнать хоть одно желание. С рождения меня только использовали. Империя — как демона-заложника, отец — как разменный материал для закрепления своей власти, «друзья» — как игрушку, которую можно выбросить, если станет неинтересно, парни — чтобы получить аудиенцию в Тайном совете, Академия — чтобы иметь возможность изучать, Шейн и его дружки — для разборок друг с другом. И совершенно безразлично, как это отразится на мне. Ливия лишь заняла последнюю строчку в длинном списке, но умудрилась открыть мне глаза. Она не попыталась стать подругой, зато решила, что может использовать меня для своей мелочной мести. Глядя на звездное небо, я обещала себе, что больше никому такого не позволю. На моей стороне нет никого? Отлично. Вот и я теперь останусь на своей стороне.

Дверца на лестницу скрипнула, раздались шаги, и надо мной навис Шейн. Так резко, что я даже руки не успела поднять, чтобы вытереть слезы.

Глава 33

Проснулась я в теплых объятиях, прижимаясь спиной к горячему телу. Рука Шейна по-хозяйски лежала на моем бедре. Занятно, но вместо гнева я испытала облегчение. Все было правильно, спокойно и безопасно. Последнего мне не хватало больше всего. Речь шла даже не об отношениях между нами, не о душе, не о доверии. Только о том, что я могла закрыть глаза и отдохнуть, не прислушиваясь к звукам, шорохам и шагам. Такая мелочь, но и ее сейчас было достаточно.

Стараясь не двигаться больше необходимого, я дотронулась до его руки и потянула ее вверх по своему бедру. Задержала дыхание, когда Шейн пошевелился, а потом сам переместил руку на мой живот и сильнее прижал меня к себе. Бессознательное, но откровенно собственническое действие, будто он имел все права на меня. Но это не возмущало. Напротив, в моей груди разлилось непрошеное тепло.

Я выждала еще несколько минут, чтобы не разбудить Шейна, тревожа слишком часто, и принялась стягивать перчатку с его руки. Миллиметр за миллиметром, не замечая, как от усердия открыла рот. Мне и требовалось немного: не снимать, а только сдвинуть с запястья. Но я медлила, мысленно оправдываясь тем, что дыхание Шейна менялось и, казалось, он вот-вот проснется. Правда же состояла в том, что я и хотела, и боялась посмотреть на его запястье. Потому что не представляла, что стану делать с этим знанием. И какой вариант мне легче будет пережить: метку или ее отсутствие?

Какое мне вообще до нее дело?

Но оно было. Отчего-то этот вопрос не давал мне покоя. Еще с того момента, когда я увидела метку под браслетом Аники. Странно, что я раньше не интересовалась этим. Да, на Шейне всегда были перчатки, я воспринимала их как данность, как необходимый аксессуар для его жизни и тренировок. И мне было безразлично, что под ними. Интересоваться врагом? Вот еще! Даже мысли не возникало показать ему свое любопытство. А теперь вдруг стало важно?

Наконец перчатка сдвинулась достаточно, чтобы я увидела краешек черной метки. Я дернулась, будто наткнулась на что-то острое, прижала руки к груди — и разбудила Шейна.

Ответ я получила, и он мне не понравился. В горле встал комок, который я никак не могла проглотить, а меня словно окутало холодом, несмотря на теплое одеяло и горячее тело за спиной. Во рту появилась странная горечь. А чего я хотела? Чтобы он всегда был моим? Для чего? Ведь в нашей жизни не было ничего хорошего. До сих пор. Но он моим не был и не станет.

В памяти всплыл разговор с Лиамом на крыше Академии. Только теперь его наполняли совсем другие смыслы. Тогда я сочла, что Лиам говорил о будущем, о службе, о присягах. Предназначение определяло всю жизнь Шейна с самого детства, когда его выбрали телохранителем, и спорить с этим было глупо. Но, кажется, существовало что-то еще. Совсем другое предназначение, тягаться с которым смысла еще меньше.

Когда-то и у демонов были истинные пары. Они появлялись все реже, настолько редко, что их перестали ждать или искать. Красивая сказка о любви, больше не имеющая ничего общего с жизнью. У людей таких пар и вовсе никогда не существовало. Может быть, так даже лучше? Лиам был прав. Предназначение куда беспощаднее любых законов, с ним не поспоришь. Иначе Шейн мог бы меня полюбить… Мы не там начали. Не с того. И очень давно. Лиам говорил, что проблема не в Анике, а в предназначении. Но, наверное, и в ней тоже: у нее была такая же метка.

Рука Шейна переместилась мне под грудь — уже не такая безвольно тяжелая, движение было вполне осознанным… и довольно наглым. Я хотела спихнуть Шейна задницей с кровати, но вовремя поняла, что открытий мне на один день, пожалуй, хватит. Лучше не нарываться.

— Снаружи он будет охранять! — передразнила я его.

— Я и охранял, — беспечно заявил Шейн мне в затылок. — Но тебе явно требовалась другая помощь.

— Издеваешься? Это какая же?

— Ты в курсе, что дрожишь во сне?

— Это запрещено? — не поняла я.

Шейн хмыкнул.

— Нет, если вместе с тобой не трясется вся кровать и стена. Такое бывает. Последствия магического ожога.

— У демона? — Я засмеялась. Будь я в другой ипостаси, Ливия не смогла бы даже причинить мне вреда. Я сама себе огонь, к тому же черный. Больше проблем оказалось от человеческого обличия и того, что я, защищаясь от воды, думала только о ней.

— Значит, и у демона, — совершенно серьезно отозвался Шейн.

Я поежилась. Спасибо, что не сдал обратно в лечебное крыло — на это у меня совсем не было времени.

Шейн поднял руку, лениво почесал запястье и натянул перчатку на положенное место.

— Они тебе не надоели? — не удержалась я. — Есть что скрывать?

— Нет. Это счастливые перчатки. Они приносят удачу во имя задницы Шатти.

— Дурак ты, — улыбнулась я. Никто, кроме меня, так не выражался.

— Собирайся, — скомандовал он. — Времени и правда нет. Я постараюсь устроить тебе экзамен завтра.

Полчаса спустя я вышла из его комнаты, на ходу поправляя мокрые после душа волосы. Конечно, ничего не мешало мне высушить их магией, но это был не тот день. Совсем не тот.

— Приятного денечка! — пожелала я ребятам в гостиной, нацепив свою самую обворожительную улыбку. И, гордо выпрямив спину, направилась к выходу.

— Что это с ней? — усмехаясь, поинтересовался Лиам у меня за спиной.

Нейт закашлялся, подавившись утренним кофе:

— Вот же демоническая тварь… Но какая эффектная!

Глава 34

Я услышала, как следом за мной в гостиную вышел Шейн. Как раз вовремя, чтобы посмеяться вместе с Нейтом. Не знаю, где он прятался, пока я приводила себя в порядок, но мог бы посидеть там еще минут пять, чтобы я успела уйти. Он будто специально решил показать, что мы встали одновременно и в одной комнате, и что-то в этом меня по-прежнему раздражало. Мне претило снова оказаться чьей-то собственностью, даже если этот вариант прельщал гораздо больше. При всех своих недостатках Шейн хотя бы честно отвечал на мои вопросы. Или отказывался отвечать. Но не лгал. Скрываться ото всех мне не хотелось. В конце концов, ничего плохого я не сделала, Шейн сам притащил меня сюда. Но не отпускало мерзкое ощущение, что я присвоила нечто чужое, и однажды мне за это здорово отомстят.

Убравшись из гостиной, я перешла на медленный шаг. Свет в коридоре не горел. Я брела по коридору, опустив голову и стараясь прислушиваться к разговору позади. Обсуждали меня, а я хотела знать, что они думают на самом деле.

«Наивная, — мысленно одернула сама себя. — Они и друг другу правды не говорят».

Я почти добралась до выхода, когда в полутемном коридоре налетела на Анику. Так задумалась, что не увидела, как впереди успела открыться и закрыться дверь.

— Смотреть надо, куда прешь! — прошипела Аника.

Я так обрадовалась, что она возмутилась тихо, не выдав моего присутствия, что на радостях чуть не обняла ее. Моя любимая чешуйчатая гадина! Единственная, которая не скрывает настоящие чувства ко мне. Ее удобно ненавидеть открыто, просто отвечая взаимностью. С Нейтом сложнее, он был мне симпатичен. В одном Шейн был прав: эти драконы прекрасно умели наблюдать друг за другом. Если кто-то нравился одному из них, то это знали все. Уверена, что на диванчике в гостиной, а то и в спальне Шейна побывало много таких наивных, как я.

Аника шарахнулась в сторону, видимо, угадав мое желание. Задерживаться не стала. А я сделала вид, что открываю дверь. Честно потянулась к замку на стене, но услышала голос Аники. В гостиной, но совсем близко к коридору, а потому достаточно громко и отчетливо:

— Наигрался со своей зверушкой?

Я прикусила губу и замерла, не шевелясь. Надеялась, что в темноте меня не увидят. Не возникало сомнений, кому предназначался вопрос. Значит, Шейн шел за мной, пока она не остановила его.

— Нет, — лаконично отозвался он.

Аника презрительно хмыкнула. Удивительно, как некоторые умели одним звуком передать больше, чем можно выразить словами. Обозначить отношение, выразить претензию и закончить негласным ультиматумом. Хмыкать я тоже умела, но как-то не так.

— Заканчивай с этим, — продолжила Аника, подтверждая мои мысли. Вроде и не приказывала, но тон был такой, словно имела право на эти слова, уверенная в их справедливости. — Могилу себе копаешь.

— Копаю, — равнодушно согласился Шейн. Мне стало обидно. Возможно, она подразумевала нечто иное, но я не могла справиться с навязчивым желанием примерить все на себя. Не так уж много от меня проблем!

— Дать тебе еще шансик? — спросила Аника куда более игривым тоном.

Я живо представила, как она повисла на груди у Шейна, томно заглядывая в глаза. И куда он положил при этом руки…

Тьфу! Я мысленно посоветовала Шейну послать ее куда-нибудь подальше, но он закономерно не послушался.

— Хочется? — уточнил он, и в голосе послышался интерес.

Вот и все хваленое равнодушие пропало, стоило только ей прижаться к Шейну посильнее!

— Сам знаешь, — довольно протянула она. — С тобой куда интереснее.

— И безопаснее.

— Не без этого, — промурлыкала она и продолжила деловым тоном: — Обсудим ночью?

— Хорошо. Где тебя ждать?

Заметно похолодало.

— Не доверяешь, — притворно обиженным тоном заключила Аника — видимо, тоже ощутила изменения. — Можешь назначить место и время сам. Считай, что это жест доброй воли.

— С твоей стороны? — усмехнулся Шейн.

А я злорадно улыбнулась. Мне даже полегчало. Будто размяк тяжелый комок в груди, который я до сих пор не замечала, но когда тот исчез, стало гораздо проще дышать. Нет, никакого восторга от предстоящей встречи с ней Шейн точно не испытывал.

— Не нарывайся, — понизила голос Аника. В нем звучала неприкрытая угроза. — Я на многое закрыла глаза. Не стоит меня обижать. И не затягивай, а то могу и передумать.

Наверное, Шейн хотел что-то ответить, но не успел, а она вдруг шикнула на него.

— Аника, — раздался довольный голос Нейта, который, видимо, решил подойти поближе. — Уже думал, что ты решила сбежать.

— Нет, как видишь, я здесь, — огрызнулась она. — Жива, здорова…

— … портит людям жизнь, — закончил за нее Шейн.

Нейт засмеялся, послышались шаги.

Я лихорадочно завозила ладонями по стене, пытаясь поскорее нащупать замок, и протиснулась в щель, едва дверь начала открываться. Шейну точно не понравится, что я подслушивала их разговор. А мне, скорее всего, придется признаться ему в этом самой. Иначе не удастся выяснить, где будет проходить их встреча. Как бы он ни забыл взять меня с собой…

Проклятый поводок! Проклятый договор! Только возможности сходить на сомнительное свидание Шейна мне не хватало!

Глава 35

Тренировка не задалась с самого начала. Меня раздражало все, включая собственные навязчивые мысли. Шейн казался рассеянным, что ему обычно не было свойственно. Он пропускал удары, и это нервировало больше всего. Потому что отбиваться от меня Шейн мог даже с закрытыми глазами и заткнутыми ушами, мои навыки по сравнению с его вызывали снисходительную улыбку. Но много мне и не требовалось — вступительный экзамен предназначался для новичков. Разница в том, что они хоть немного готовились, а я раньше не пользовалась огнем как основным оружием. Только сегодня Шейн не собирался давать мне даже это «немного».

Волнение от приближения дурацкого экзамена нарастало, а терпение заканчивалось. Я лишь хотела в который раз попросить Шейна не отвлекаться, но вырвалось совсем другое:

— Если у тебя нет на меня времени, то проваливай уже к Анике. Сама лучше позанимаюсь.

Шейн посмотрел на меня. Задумчиво так посмотрел, изучающе. Как на тупенького зверька, который хоть и вызывает любопытство, но все равно отправится прямиком хищнику в пасть.

Я поджала губы и скрестила руки на груди, скорее, стараясь защититься, чем изобразить грозный вид. Стоило признать — внимание Шейна я привлекла. И сразу об этом пожалела. К тому же практически призналась, что подслушивала, хотя и была уверена, что все они знали об этом. Просто не сочли достаточно важным скрывать свои разговоры от меня.

Шейн молча злился, и вокруг становилось холодно, несмотря на вполне летнюю погоду. Казалось, что воздух между нами застыл. А я теперь хорошо видела разницу между настоящей злостью и тем, что Шейн за нее выдавал во дворце. Там комнаты не замерзали. Я подумала, что лучше бы он наорал на меня. Сделал что-нибудь. Но не стоял и не молчал. Если он сейчас решит превратить меня в большой кусок льда, я даже сделать с этим ничего не смогу.

— Я на тебя мало времени трачу? — вкрадчиво поинтересовался он.

— Не на меня, а на приказ ректора! — Я отступила на пару шагов, и сразу стало теплее.

Я видела, как сжались его кулаки. И хотя точно знала, что он меня не тронет, стало жутковато.

— Мышка-Мышка, — процедил он. — Ты единственная, кто способен вывести из себя любого. А ты хоть раз пыталась подумать о ком-то, кроме себя?

Сделав еще шаг назад, я остановилась. Вообще-то, я только и делала, что о нем думала… Тьфу! Когда его по моей вине ранили, я переживала…

По моей вине…

Я опустила голову и плотнее сжала губы. Что-то в его обвинениях было справедливым, только мне это не помогало. Ведь жизнь Шейна была куда проще моей. Ему хотя бы нравилось то, чем он занимался. Нравилось же?

— Прости, что я так переживаю, когда на кону стоит моя свобода, а ты с подружкой предпочитаешь тратить время на планирование развлечений, — огрызнулась я. — Что, недостаточно напитков еще запасли? Шатти, свободная неделя — это же так важно! Так страшно упустить!

И кто за язык тянул? Несет и несет…

Шейн покачал головой, а его руки расслабились. Нет, моими словами он точно не проникся. Скорее, отчаялся что-либо объяснять.

— Из-за тебя я уже упустил единственный шанс найти своих родителей, — ровным и каким-то механическим тоном проговорил он. — Как думаешь, сколько лет потребовалось, чтобы завести нужные связи в Тайном совете в обход твоего отца? Как думаешь, будет ли у меня возможность повторить это, когда присяга свяжет меня по рукам и ногам? Мне важна свободная неделя? Да, она важна. Я планировал использовать ее для чего-то большего, чем твои капризы, пока еще принадлежу себе. Речь о твоей свободе? Речь о моей жизни. Не находишь, что у меня тоже есть повод? Напомнить тебе, что я делал вместо этого? Сидел у твоей кровати в лечебном крыле. Чтобы не испортить твой поводок и не отнять твою свободу.

Слова звучали так безжалостно, что от них становилось физически больно.

— Чему конкретно я помешала? — прошептала я — подвел голос.

— Встрече с курьером.

— И ее нельзя назначить снова?

— Нет. Тайный совет был там раньше меня.

— Это была бы очень нелегальная встреча.

Шейн приподнял левую бровь, без слов выражая свое презрение к моим логическим выводам.

— Хочешь, я помогу? — вдруг предложила я.

Все внутри меня натянулось, а инстинкты кричали об опасности. Идея была настолько плоха, что я почти взмолилась, чтобы Шейн отказался. Но в то же время почувствовала, что очень хочу ему помочь. Мне нужно было исправить хоть что-то. Что-то из случившегося за последние несколько лет. Может быть, тогда он заметит, как нужен мне?

— Как же? — хмыкнул Шейн

— Отца сейчас не должно быть в столице. Весна закончилась, вовсю идут визиты вежливости ко Дню примирения. То есть… в последние годы он ездил вместо императора. С чего ему изменять привычкам? Все важное должно дожидаться в его кабинете.

— Любопытная история. Об этом я успел подумать и без тебя. Предлагаешь мне влезть во дворец после двухлетнего отсутствия и без Адриана?

— Нет. Я влезу. Никто не знает, куда я делась, и, откровенно говоря, всем наплевать. Но я не вызову подозрений, если просто вернусь домой. А открывать кабинет отца я давно научилась.

— Исключено.

— Почему? — вырвалось у меня.

— Потому что это глупость, — ответил Шейн. Равнодушно, но я прекрасно видела, как тяжело дались ему эти слова. Он мог обманывать кого угодно, но не меня. Я слишком хорошо его знала — приходилось изучать малейшие реакции, чтобы понять, достаточно ли сильно его задела моя очередная месть. Я вдруг подумала, что это удивительно: сколько времени мы в самом деле тратили друг на друга. Эта ненависть была чем-то большим, чем дружба.

А потому я прекрасно знала, что Шейн не согласится. Не согласится, но и не решится меня остановить. Даже такая избалованная бестолочь, как я, понимала, насколько ему это важно.

— Я схожу сегодня ночью, пока отец не вернулся. Залезу в кабинет, найду твою посылку и вышвырну с балкона. А потом уйду так же, как и зашла. — Я с трудом набрала в грудь воздуха и продолжила: — Но мне нужно, чтобы ты пошел со мной и остался неподалеку. Иначе мой поводок порвется, и я потеряю свободу. Поэтому если твои развлечения с Аникой…

Глава 36

Ежегодные поездки отца по стране стали одной из причин, почему три недели назад я хотела сбежать из дома именно в это время. Надеялась, что его отсутствие даст мне дополнительную отсрочку, пока он не обнаружит пропажу. Конечно, предположение было наивным: первому советнику не требовалось находиться в столице, чтобы получить срочную новость. Сейчас я это хорошо понимала, а тогда была слишком легкомысленной. Надо же было так слепо верить в удачу…

Отцу ничего не стоило вернуться в столицу в любой момент. На крайний случай у него даже были перемещающие артефакты. Жуткая редкость, но кому, как ни ему, их иметь. Поэтому отец редко изменял своим привычкам или перекраивал планы. Проблемы со мной точно не удержали бы его во дворце. Я была почти уверена в успехе.

Тем не менее, действовать нужно было скорее. Мой экзамен приближался, а на него отец точно явится. Я решила отправиться во дворец этой же ночью, чтобы не испытывать судьбу, растягивая приготовления. Если повезет, то я быстро справлюсь с поисками — помощники обычно оставляли все важное на отцовском столе. Мне предстояло найти простой лист с одним именем на нем. Именем женщины, что умерла при родах двадцать один год назад в небольшом домике в третьем округе. Если она и правда существовала, потому что Шейну не удалось найти ни одного соседа или свидетеля, который мог бы рассказать о ней. Дом стоял пустым много лет.

В общем, я решила, что лист с именем найти будет легко. Шейн мой энтузиазм не разделял. Он вообще предпочитал агрессивно молчать. Поощрять авантюру ему не давало беспокойство обо мне, а препятствовать ей — о себе.

Мы дождались вечера, а до дворца добрались, когда столицу накрыла темнота и ночная прохлада. Накрапывал дождь. Он то прекращался, то снова принимался за дело. Я потратила кучу времени, чтобы узнать у скучающего стражника, здесь ли советник Эланд, пока Шейн прогуливался неподалеку. Стражник морщил лоб, пытаясь сообразить, в чем подвох, ведь мне ничего не мешало пойти домой и посмотреть самой, а не пытать его. Да и мой вид ему казался странным, судя по взглядам, которые он на меня бросал. Никакого уродливого строгого платья: я позволила себе разгуливать по ночной столице в своей любимой блузке, юбке и длинном плаще.

В конце концов стражник сдался и с опаской подтвердил, что отца во дворце быть не должно. Пришлось хорошо заплатить ему, чтобы он забыл мой вопрос, а потом — и что мы прошли мимо него. Шейн настоял на взятке, хотя я предлагала просто показать когти, а то и вовсе перерезать стражнику глотку, чтобы наверняка. Не слишком серьезно предлагала, но вариант-то был не самым худшим. Лишних денег у Шейна тоже не водилось.

Вход мы выбрали поближе к моим покоям. Если меня там заметят слуги, то лишнего не подумают, а мать, должно быть, уже занята любовниками или гостями, как и в любой другой вечер. Ее договорной брак не был счастливым, хотя она и признавала, что ей повезло. Отец брал от нее, что хотел, а в остальное время закрывал глаза на ее развлечения. Больше в нашей части дворца никто не жил.

— Подождешь здесь? — неловко спросила я, останавливаясь у крыльца.

— Не совсем здесь, — поморщился Шейн. — Но не волнуйся, я буду рядом. Мне нужно поговорить с Аникой. Встреча недалеко, практически за стеной.

Я скривилась. Не требовала объяснений, уговаривая себя тем, что уже помешала одному важному делу, да и насчет отношений Шейна с Аникой могла ошибаться. Пока не хотела выяснять. Отмахивалась от мысли, что он будет встречаться с истинной, пока я рискую ради него своим договором. Как будто мне было дело до его истинной… Пусть хоть три заведет!

— Хорошо, — бодро отозвалась я. — Скоро вернусь. Помнишь, какой балкон? Подбери свой лист побыстрее, пока никто другой не нашел.

Шейн хмыкнул. Еще бы он хоть что-нибудь здесь забыл!

Я развернулась к небольшому крыльцу с лестницей в две ступеньки и узорчатой дверью, сделала шаг — и замерла. По телу прошла горячая волна, а шею и запястья сдавили невидимые веревки. Сдавили, впились под кожу и остались там. Не мучительно, но ощутимо. Шейн стоял рядом, а давление усиливалось. Словно магия и впрямь связывала меня навсегда. Теперь на мне был не поводок, а рабский ошейник. И означать это могло только одно — я нарушила какое-то условие своего договора.

Я пробежала взглядом по темным окнам. Никого. Только на одном слегка качнулась отпущенная чьей-то рукой занавеска.

Страха не было. Лишь спокойное, почти отстраненное понимание, что моя авантюра провалилась, не успев начаться. Отец видел меня, ничто другое не могло повлиять на магический договор так быстро.

«Если ты приползешь домой раньше времени…»

«Артефакты запрещены…»

Моя рука сама потянулась к серьге, которую стоило оставить в Академии. Бесполезное, бессмысленное движение. Если отец видел мои рыжие волосы, то снимать артефакт уже поздно. А я так надеялась, что смогу не попасться… До моего экзамена оставалась всего одна ночь.

Я гордо выпрямилась. Что ж… Выходит, настало время прощания с Шейном. Пусть оно окажется достойным.

Что бы ни случилось, когда я войду в эту дверь, я — Миранда Эланд, а на нем —оставленные мной шрамы. Именно такой Шейн и должен меня запомнить: демонической тварью, которая стала частью его жизни. Сильной, гордой, никем не сломленной.

Я развернулась, взмахнув рукой, словно вспомнила что-то важное.

— Ну что? Поцелуй на удачу? — спросила я бодро. Пожалуй, даже слишком.

— А тебе нужна удача? — выгнул бровь Шейн.

Простой, но подначивающий вопрос. Шейн снова проверял мою решимость. Я улыбнулась. Не могла сказать ему, что никакая удача уже не поможет. Тогда он меня не отпустит. Попытается спрятать от отца, а в итоге заплатит слишком большую цену. Я не могла так поступить с ним. Только не с ним. Почему ему непременно нужно было все усложнять?

«Просто поцелуй меня…», — мысленно попросила я.

— Любой другой парень на твоем месте ухватился бы за это предложение, — заметила я, насмехаясь.

Глава 37

Длинный широкий коридор пустовал. Здесь недоставало не только людей, но и предметов. Раньше я не обращала внимания, а сейчас это отмечалось как-то особенно остро. Отец ненавидел все лишнее. Потому что любая новая или неучтенная вещь — это потенциальная ловушка, оружие или артефакт. Рядом с нашими комнатами не хотели жить даже слуги: соседство с демоном пугало. Выбора у них, правда, не было. Никто в моей семье не любил долго ждать, а потому откликаться на вызов и исполнять приказы требовалось незамедлительно.

Отец разрешал держать в покоях то, что нам с матерью хотелось, но в остальных помещениях все, кроме необходимого, запрещал. Разве что на стенах время от времени сменялись картины, а в напольных вазах — цветы. Для меня это был привычный с детства дом, который просто принимаешь как есть, не задаваясь вопросами. Теперь же, после шумной и местами очень захламленной Академии, где студенты умудрялись разбрасывать мусор и забывать вещи посреди коридоров, здесь мне показалось неестественно пусто.

Путь был свободен, но я и не беспокоилась об этом. Уже знала, что никого не встречу. Отец не любил делать что-либо собственными руками, он шутил, что они оставались кристально чисты. Но еще меньше он любил ненужных свидетелей, особенно когда дело касалось семьи или чего-то личного. Грязь не должна выходить за порог. Именно поэтому он отправился за мной в Академию сам. Именно поэтому не вышел на крыльцо сейчас, хотя я точно знала, что он видел меня в окно. Мой ошейник знал это лучше меня. И пусть отец еще не догадался, зачем я появилась на пороге, самого факта было достаточно, чтобы посчитать договор нарушенным. Я невольно вспомнила, как мялся стражник у ворот, неспособный ответить на простой вопрос. Сказал лишь то, что я хотела услышать: он не видел прибытия советника. Зная моего отца — мог не видеть никто. Я просто заигралась, выдавая желаемое за действительное.

Только все это было неважным, потому что ничего не меняло. Попыталась бы я проникнуть в кабинет отца, зная, что тот вернулся во дворец? Да, несомненно. Была бы, может, чуточку осторожнее. Но я задолжала Шейну эту попытку. Хотя бы одну. Даже если он никогда не узнает об этом. При мысли о нем к горлу подбирался ком, а в груди все болезненно сжималось. Когда все успело так измениться? Я столько лет уверяла себя, что ненавижу Шейна больше всего на свете. Или же прав оказался дурацкий допросный шар и ненависть всегда была чем-то другим?

Эхо легко подхватывало слабый стук моих низких каблучков, вторящий биению сердца, которое я ощущала как никогда хорошо. Один шаг — один удар. Рвано, не ритмично, будто на срыве. То быстрее, то снова пропуская один шаг-удар.

Я прошла мимо покоев матери, избегая смотреть на ее дверь. Мать не поможет. Даже если попытается — что она сделает с магическим договором? А отец не станет слушать никого, ведь приговор себе я подписала сама. Он любит доводить дела до конца.

Два этажа вверх. Сегодня это был бесконечно долгий подъем. Словно каждая ступенька сопротивлялась тому, чтобы на нее опускалась нога. Меня встретил такой же пустой коридор, как и внизу, а следом — дверь отцовского кабинета, обычно запертая заклинанием на крови. Только не сегодня…

Дверь была открыта, но свет в кабинете не горел, из щели на меня будто посмотрела темнота. Дверца мышеловки поднята — забегай.

Я усмехнулась негромко: и в самом деле мышка. Демоническая мышка.

Отец во всем был прав. Если я посмела явиться во дворец, то явно не за детскими игрушками. Возможно — чтобы отыскать свой договор. В любом случае путь вел сюда, в его кабинет, и отец оставил дверь открытой, чтобы удовлетворить свое любопытство.

Я толкнула ее и прошла в кабинет. Меня окутала прохлада, приятный запах дерева и засохших цветов. В отсутствие отца кабинет не проветривали: помощники, временно наделенные правом входа, доставляли почту и сразу сбегали. В детстве мне безумно нравилось здесь в такие дни. Будто попадаешь совсем в другой мир.

Мысль поискать свой договор была заманчивой, но я отбросила ее. Все равно не выйду отсюда. Да и не было у меня времени искать достаточно сильного мага, который мог бы что-то сделать с договором против воли отца. Я сомневалась, что такие маги вообще существовали.

Никто не появлялся. Отец давал мне наиграться в его мире. Прочувствовать отчаяние и страх. Ничто не мешало ему питаться моими эмоциями, хотя человеческие гораздо приятнее. Вот только не было страха. Ничего не было. Я ощущала лишь пустоту. Отчаянную решимость потратить свой последний вечер с пользой. Вместо того, чтобы отправиться к сейфу, я принялась перебирать бумаги на столе.

С них поднималась пыль, и я чихнула. Запоздало попыталась прикрыть рот рукой, но только смахнула стопку листков со столешницы на пол. Счета, доносы, протоколы. Грязь, о которой мне не хотелось знать. Я опустилась на колени, продолжая расшвыривать бумаги по полу в поисках той, на которой не должно было оказаться много текста, и вскоре нашла. Помятый, еще недавно в несколько раз сложенный лист, на котором значились лишь три слова.

Я быстро поднялась, вышла на балкон и, не глядя вниз, швырнула листок через перила. Главное, чтобы Шейн не заметил меня. Прощаясь, я велела ему забрать лист и уйти, если не появлюсь через час. Он не станет рисковать присягой и жизнью, оставаясь здесь. Он ведь не такой сумасшедший, как я.

На круглом чайном столике привычно стояла бутылка и пара чистых бокалов. Я налила себе дорогого вина, уселась в небольшое плетеное кресло, закинула ногу на ногу и вальяжно откинулась на спинку, глоток за глотком потягивая сладкий напиток. Смотрела вдаль, на раскинувшуюся перед дворцом столицу. Гордую и ни разу никем не побежденную. Губы горели от недавних поцелуев, а сердце от — пережитых чувств.

— Ты почти победила, — с интересом ученого, заглядывающего в мышеловку, произнес отец. Остановился в дверях балкона, прислонившись к косяку. Я лишь на мгновение глянула на него, а потом снова принялась любоваться на город. — Я даже поверил, что сможешь. Экзамен назначили на завтра. Так близко — и так бездарно.

Глава 38

В отличие от Миранды, Шейн никогда не считал императорский дворец своим домом, пусть и жил в нем с самого детства. И хотя обычно ребенок так или иначе вынужден жить там, где родился, для Шейна все обстояло иначе. Он понятия не имел ни где появился на свет, ни кто его семья, ни что сподвигло их подарить сыну такую судьбу.

Впрочем, на их мотивы ему было наплевать. Если он кого-то и найдет, то просто плюнет в морду, не выслушивая объяснений. Но у Шейна была и вполне весомая причина, зачем ему понадобился хоть один живой родственник. И даже если эту причину он не планировал никому называть, сам счел ее достаточно значимой, чтобы рискнуть и согласиться на предложение Миранды помочь.

На ее вопросы Шейн отговаривался любопытством. Ничего странного: однажды такая идея возникала у каждого будущего телохранителя, только мало кому удавалось ее осуществить.

У Шейна зацепки были. Его история отличалась с самого начала. Во-первых, он был на три года младше положенного. Так случилось из-за того, что Адриану не выбрали телохранителя при рождении, как полагалось по правилам. Император считал, что его сын вскоре умрет, и не хотел возиться с ритуалами. Шейна выбрали, когда Адриану было уже около трех лет, и они оказались почти ровесниками. Означать это могло лишь то, что выбор потребовалось сделать быстро и без шума. Брать шестилетку было поздно, его уже не воспитать так, как полагалось, а долго выбирать — некогда. По всему выходило, что Шейн должен был родиться в столице. В столице и в достаточно бедной семье, чтобы она с легкостью отдала младшего сына в обмен на полагающееся вознаграждение. Вот только подходящих семей в столице не водилось: все драконы здесь были богаты, а обедневшие жили не слишком близко. Некоторых из них Шейн все же попытался проверить, но никто не рассказывал о проданных детях. Впрочем, по закону они и не имели права говорить. Повезло, что Шейн отлично умел наблюдать. А потому слова ему и не требовались. Он быстро пришел к выводу, что все эти драконы в самом деле ничего не знали.

А во-вторых, кто-то оставил ему подарок. Конверт, спрятанный в вещах, с которыми Шейн прибыл во дворец. Конечно, помнить этого Шейн не мог. Конверт вернул ему демон Эланд в день шестнадцатилетия. Все эти годы пропажа хранилась в цепких лапах главы Тайного совета, который не привык отвечать на вопросы, зачем отдал и почему сейчас? К тому времени Шейн знал обитателей дворца достаточно хорошо, чтобы понимать — любая подачка аукнется ему в будущем. Но не взять не смог.

Имя матери на завещании было тщательно стерто, как и полагалось по закону. Не восстановить даже при помощи магии. У телохранителя принца нет и не может быть семьи или родового имени. Связи — слабость, которую можно использовать для шантажа.

Шейну достался небольшой двухэтажный домик в третьем округе столицы, в нем все эти годы никто не жил. Внутри оказалась старая, но крепкая мебель, а в сейфе, закрытом с помощью кровной магии, — приличное количество денег. Замок на сейфе подтверждал родство, да и только. Хозяина дома или хоть какие-то его следы Шейну найти не удалось. Как и имя.

А вот Маркус Эланд был тем, кто это имя прекрасно знал, потому что он и стер его с завещания. А значит, где-то в архивах Тайного совета оно должно было сохраниться. Шейн почти забросил это дело, когда Адриан ничем не смог помочь. В конце концов, они оба оставались почти бесправными мальчишками. Что-то изменилось только после поступления в Академию. До первой присяги Шейну еще не полагалось охранять Адриана, а потому в свободное от занятий время он впервые оказался предоставлен самому себе.

Драки с другими адептами, после которых он то и дело оказывался в кабинете ректора Саверьена, неизбежно выливались в долгие разговоры. Ректор в Академии сменился недавно, и особый боевой факультет очень его интересовал. Вернее, образ мыслей необычных адептов.

Два года спустя, потратив почти все деньги, Шейн с помощью ректора Саверьена смог найти крысу в рядах Тайного совета. Предателя, готового за вознаграждение вынести ему листок из самого закрытого архива. Ректор обещал узнать все возможное об этой семье за несколько дней. А потом… потом была бы свободная неделя, которую Шейн хотел использовать, чтобы встретиться с родственниками лично. И да — плюнуть в морду. Закрыть этот вопрос раз и навсегда, чтобы не жалеть после присяги.

Все пошло не по плану. И как всегда — из-за одной маленькой демонической мышки. Сейчас Шейн как никогда хорошо понимал, почему телохранителей обрекали на одиночество. Слабость. Да, она была его слабостью. Ее запах — дурманом, вкус ее губ — самой смертью.

— Уходи, если я не вернусь через час, — попросила она.

«Только попробуй оставить меня здесь», — говорили ее глаза.

Глупо. Нерационально. Ему и в самом деле стоило уйти. То, что казалось ей развлечением, могло стоить ему жизни. И все же он чувствовал, что она не развлекалась. Подобранный с земли лист прожигал карман, но Шейн не стал читать здесь. Не сейчас.

Аника ждала его в назначенном месте. Как всегда гордая, надменная, самоуверенная. На вид. Только на вид. Свободной недели боялись все.

Аника очаровательно улыбнулась. Очаровательно хищно.

— Неужели до сих пор не нашла себе союзника? — Шейн усмехнулся, подходя ближе. — Слышал, Нейт был не против.

— Слабак, — поморщилась Аника. — От него мало пользы, но я предпочту договориться со всеми.

Шейн кивнул. На экзамене перед присягой они все будут против всех. Единственная выигрышная стратегия — объединись, прикрой себе спину, а потом трави одиночек. Из-за занятий с Мирандой одиночкой остался только он.

— Так что предлагаешь? — осведомился Шейн.

Аника улыбалась. Они оба знали, что она давно составила план. Не стоило терять время, чтобы пытаться ее удивить.

И тогда Шейн почувствовал боль. Чужую боль. Ее боль.

Молча развернулся и быстрым ровным шагом отправился обратно к крыльцу, где скрылась Миранда.

— Это твой последний шанс, идиот! — бросила Аника ему в спину.

Глава 39

Шейн не думал, что захочет вернуться в дом матери в ближайшем будущем и по собственной воле. Здесь не было ни уютно, ни безопасно. Впрочем, безопасно сейчас не было нигде, но он не рассчитывал на нападение слишком скоро. Эланд не для этого дал им уйти, у него была какая-то цель. У демона всегда имелась цель. Возможно, в стенах Академии было бы лучше, но Шейн не мог быть уверен, что они не представляли опасности для остальных адептов. А потом решил подождать до утра. Только Миранда могла ответить, что случилось с ее договором и ошейником, а она заснула у него на руках, и Шейн не смел потревожить этот хрупкий покой.

У дома же было неоспоримое преимущество: тщательно подобранные заклинания и дурная слава хорошо отпугивали воров и прочих незваных гостей, а совсем рядом жила целая семья целителей, недавно перебравшихся в столицу. Они еще не обзавелись наглостью местных, и Шейн рассчитывал, что ему не откажут в такой поздний час. Да и за молчание возьмут меньше.

Шейн уложил Миранду на кровать в единственной маленькой спальне на втором этаже, небрежно скинув на пол пропылившееся покрывало. Она казалась ему совсем не похожей на себя. Совсем не такой, какой была в лечебном крыле. Снова в постели, но теперь другая. Повзрослевшая на целую жизнь. Она не шевелилась, только иногда подергивались веки. Сны преследовали ее. А Шейн не знал, что ему делать: обнять, согреть, не прикасаться?

Целителю Миранда не понравилась.

И хотя вдвоем с Шейном им удалось раздеть ее, отмыть и уложить в кровать, главная проблема состояла не в порезах. Она крылась не там, где ее могли бы увидеть.

Демоны питались человеческим страхом, это ни для кого не являлось секретом. А вот что мог сделать один демон с другим, оставалось загадкой для прочих видов. Целитель говорил, что воздействие было слишком сильным. Что человек, даже сумей проснуться после такого, не остался бы прежним. Что страх сводил с ума.

Миранда не была человеком, и Шейн не представлял, чего ему ждать.

Целитель просидел с ней всю ночь, а потом и весь день. Откланялся, извиняясь, что не смог сделать больше, и отказался от денег. Шейн дрожащей рукой закрыл за ним дверь. От самых глубоких порезов у Миранды еще оставались шрамы — на них просто не стали тратить силы. Потом, когда-нибудь, уберут и их. Но Шейн не замечал ничего. Для него она была так же прекрасна, как вчера, как два года назад, как всю жизнь с самой первой встречи. И пусть тогда он еще не знал, какую шутку сыграет предназначение, но девчонка с красными глазами и дерзкой улыбкой приковывала его взгляд. Ее сегодняшний боевой экзамен так и не случился, но, казалось, она прошла другой.

Шейн оставил ее отдыхать, а сам все бродил по первому этажу из угла в угол, как неприкаянный раненый зверь. Время шло, а Миранда не просыпалась.

На столицу опустился вечер. Домики на улице плотно жались друг к другу, загораживая вид на закат. Мешали пробиваться сюда последним низким лучам солнца, а потому на небольшой уютной кухне было почти темно. Шейн стоял у окна, спешащие мимо люди, слишком похожие на размытые цветные пятна, мелькали перед глазами.

Хочет он того или нет, а завтра придется уйти отсюда. Свободную неделю невозможно отложить. Ему предстояло заслужить свою присягу, доказать, что он достоин ее. Или погибнуть, пытаясь это сделать. Было и еще кое-что: письмо с именем, смятое в кармане брюк. Это дело тоже стоило довести до конца. Иначе ради чего Миранда жертвовала всем?

Хотелось верить, что она и в самом деле сделала это из-за любви. Из-за любви? Верить в это не позволял хорошо привитый цинизм. Ядовитый голосок внутри то и дело нашептывал: «Очнись, кто полюбит такого, как ты?»

Метка истинной пары могла бы помочь, но Шейн даже не знал, возможна ли она для демона. Он старался избегать этих мыслей. Со своей ношей он вполне справлялся, но не желал Миранде того же. Она и так пострадала из-за него. Разве мог он допустить, чтобы это длилось вечно?

Он отпустит ее, когда придет время. Когда убедится, что с ней все хорошо, а Маркус Эланд больше не причинит ей вреда. Тогда Шейн обязательно отпустит ее и уйдет. Чтобы она могла наконец стать счастливой. Чтобы больше никогда не пострадала из-за него.

Легкие шажки босых ног по деревянным ступеням он услышал практически сразу. Закрыл глаза, запрещая себе поворачиваться к двери. Потому что впервые в своей просчитанной управляемой жизни не знал, что сделает в следующую секунду. Не знал, что увидит и сможет ли это выдержать. Он — привыкший считать, что выдержать можно все.

Миранда остановилась рядом с ним. Ее запах, такой родной, сводил с ума. Ее тонкие пальчики нежно коснулись его плеча. Невесомо пробежались по нему. Шейн не пошевелился. В ту секунду он был готов позволить ей все, что она захочет. Лишь на один короткий миг. Пальчики погладили его шею, словно изучая все на своем пути, ласково зарылись в его волосы. Он с трудом сдержал рык. От каждого ее прикосновения что-то внутри разлеталось на мелкие части, а потом вновь собиралось воедино. Наконец ладонь Миранды замерла у него на шее, а потом потянула его к ней. Неуверенно, совсем слабо, но отчаянно настойчиво.

Только тогда Шейн повернулся к Миранде. Она, одетая в одну лишь его рубашку, посмотрела на него и коротко, нелепо, чуть смущенно улыбнулась.

Глава 40

— Мышка? — беззвучно, одними губами. Шейн и сам не знал, что пытался спросить. Какой ответ получить?

Протянул руку, заправил рыжую прядь волос ей за ухо. Артефакт не стали снимать — Миранде чем-то нравился этот цвет. Пусть так. Яркий оттенок притягивал взгляд, а сейчас это как никогда помогало. Помогало не смотреть на ключицы, не скрытые слишком большой и не до конца застегнутой рубашкой.

Не удержавшись, Шейн все-таки поднял руку и дотронулся до ее шеи в том месте, где должен ощущаться пульс. Прижал два пальца к жилке, чтобы почувствовать размеренное биение. Такая тонкая… Рядом тянулся свежий шрам. Это был опасный порез. Чуть глубже, и его хватило бы, чтобы убить… их вместе.

Миранда поймала его руку, крепко сжала своими аккуратными пальцами и отняла от своей шеи, будто зная, о чем он думал сейчас. А она ведь могла, эта смышленая и прозорливая Мышка. Смышленая и прозорливая, но недостаточно. В одном коротком движении, в одном простом действии заключалось гораздо больше, чем она могла сказать ему словами. Гораздо больше, чем он мог услышать.

Когда появилась метка, Миранда казалась ему совсем девчонкой. Несмышленышем, не способным понять суть произошедшего. А вот он понимал, но ощущал лишь отвращение к самому себе. Он хотел быть ей другом, опорой, защитой, но соблазн сорваться был слишком велик. Все испортить, привязать ее к себе — и обречь.

В своем стремлении оттолкнуть Миранду Шейн мучил ее, изводил, заставлял плакать, злиться, ненавидеть, даже если ее чувства били по нему рикошетом, отрезвляя, ну а теперь… перестала помогать даже боль.

— Прости меня, — прошептала Миранда.

Шейн с трудом сдержал вздох облегчения. Слова не имели значения — главное, что она была с ним. Вся. Целиком.

— Ты ни в чем не виновата. — Банальная фраза. Интересно, она вообще хоть кому-нибудь помогла? Но других у Шейна в запасе не было даже для дрожащей Мышки в его рубашке поверх лишь тонкого белья. Он хотел бы утешить ее, но не умел…

— Ты меня не бросил, — прошептала Миранда. — Все-таки не бросил. Мне… мне нечем отплатить тебе, кроме…

Миранда медленно потянулась к верхней пуговице рубашки. Сбывающаяся фантазия… Но Шейн быстро перехватил ее руку, пока еще владел собой.

— Ты за кого меня принимаешь? — вкрадчиво поинтересовался он.

Дышать стало легче, потому что в груди вспыхнул целительный гнев, заглушая ненужную похоть. Глаза Миранды медленно наполнялись сомнением, смешанным с испугом. Она изводила его не только запахом или видом, но и безумной логикой, доступной, казалось, лишь ей одной.

— За тебя, — вдруг огрызнулась она, а глаза принялись краснеть.

— Ты сейчас обиделась, потому что я отказался? — Шейн даже не пытался сдерживать насмешку.

Она поджала губы.

— Нет. Я думала, что привлекательна… хотя бы для тебя. Да видела я твою метку, видела. Тебе нужна другая, знаю. Прости…

«Хотя бы для тебя?»

Вот это заявление! Шейн криво усмехнулся, почти засмеялся, вот только смех этот вышел бы пустым и безрадостным. Миранда дернулась, попыталась отвернуться, сбежать.

Ей снова было больно. И вот тут бы порадоваться тому, что так удачно оттолкнул ее, похоже, на этот раз по-настоящему, но он не смог. Просто не смог.

Шейн схватил ее за плечи и притянул к себе, так близко, что между ними почти не осталось места. Приподнял и усадил на стол, глядя ей в глаза снизу вверх.

— Мышка, как ты выжила до сих пор, если ничего вокруг себя не замечаешь? Этой метке четыре года.

— Так давно… — задумчиво протянула она. Размышляла о чем-то, словно и в самом деле считала. — Что ты делал все эти годы, раз она так и не начала светиться?

— Ждал, когда подрастет.

— Метка?

— Девчонка! — все-таки засмеялся он. Как и ожидал, невесело.

Обхватил ее лицо ладонями, как чашу, всматриваясь в него. Миранда попыталась отвести взгляд и тихо всхлипнула. Большими пальцами Шейн медленно стер слезы с ее щек, затем будто случайно провел по ее губам.

Никакие поцелуи в бреду на крыльце не были так опасны как то, что он делал сейчас, когда больше не причинял ей боли. Так близко… Он позволил себе ровно один поцелуй, в своей нежности противоречивший всем его прошлым словам и поступкам.

Запоздало Шейн понял, как просчитался. Даже невинное прикосновение всколыхнуло желание, изводившее его годами и пробужденное недавним предложением Миранды. Она потянулась к нему.

— Нельзя, — прошептал он ей в губы.

Она должна была понимать, знать, кто они и почему не смеют этого делать. Обязана была понять, потому что теперь уже он забывал о доводах разума. Дракон, получив приглашение, рвался с привязи. Он так давно мечтал покорять ее, завоевывать, владеть. Ненадолго отпускать, чтобы затем ловить и повторять. Снова и снова. Шейн знал, что должен остановиться, и сумел бы, если бы не она. Он ненавидел себя за слабость, но часть его души была рада предательски поддаться.

А Миранда… она не понимала. Ногами она крепко сжала его торс и обеими руками настойчиво притянула его голову ближе, вытравливая даже мысли об отказе.

И вот теперь Шейн целовал ее жадно, почти грубо, до боли, которая, как оказалась, может быть приятной. Только так ему сейчас было необходимо — почувствовать, что все по-настоящему. Что они живы. Что она — это она. Помешательство накатывало с новой силой, но зато Шейн вдруг ощутил себя живым…

— Нет, — прошептала Миранда, получив передышку. — Это не моя метка. Я бы почувствовала.

В голосе сквозила очаровательная неуверенность.

— Почувствуешь, когда придет время. Ты серьезно хочешь со мной поспорить?

Шейн заметил, как ее снова начинало трясти.

— Но как же…

— И твоя ревность мне уже порядком надоела, хоть и льстит, — поддразнил он Миранду.

Она ведь не знала: все, что было до нее, всегда оставалось лишь фальшью. Когда-то Шейн даже думал, что в Академии сможет найти ей замену. Но ничего хорошего так и не вышло.

— Гад чешуйчатый, — прошипела она.

Глава 41

Ночь прошла быстро, а облегчения не принесла. Я вроде бы спала, но в то же время постоянно видела перед собой темные очертания мебели в комнате. В голове крутились бессвязные мысли, из памяти всплывали обрывки воспоминаний, чувства, слова. К утру я уже не могла определить, какие из них отражали реальность, а какие оказались плодом моей фантазии. Какие слова Шейн говорил на самом деле? Потому что те, которые подкидывало мне подсознание, он никогда бы не мог произнести. Они противоречили всему, что я знала в жизни. С сожалением я понимала, что не стану спрашивать у него. Слишком хороший повод, чтобы высмеивать меня до конца моих дней. Да и не хотела я, чтобы они оказались правдой. Или хотела? Ну, самую малость…

Когда Шейн молча поставил передо мной нехитрый завтрак и снова ушел, я окончательно уверилась, что все события вчерашнего вечера развернулись лишь у меня в голове. Последнее цельное воспоминание обрывалось на балконе отцовского кабинета. Все, что происходило дальше, смешалось в кучу. Ясной в памяти осталась только боль, а вспоминать ее я хотела меньше всего. Во рту до сих пор мерзко горчило — кажется, отец заставил меня что-то выпить, и это было отнюдь не вино.

По всему выходило, что дом принадлежал Шейну, и меня это удивило. Нет, иметь имущество ему не запрещалось, просто в голове не укладывалось, зачем оно ему. И не только потому, что после присяги он будет обязан жить во дворце, но и потому, что Шейн никак не ассоциировался у меня с кем-то, кто рано или поздно приведет сюда свою семью.

В шкафу даже нашлась кое-какая одежда. Исключительно мужская — отчего-то это наблюдение порадовало меня. Снабжать подружек чистыми нарядами Шейн не собирался.

Увы, сейчас это относилось и ко мне, потому что про мою одежду можно было забыть, причем включая плащ. От нее остались одни лохмотья. Я порылась в шкафу, выбрала штаны попроще, но с широким поясом, натянула, подвернула штанины. Под рубашку, чтобы та не просвечивала так откровенно, надела сорочку с коротким рукавом. Покрутилась перед пыльным зеркалом в старой деревянной раме. Вид у меня был довольно забавный, но не комичный. Я нравилась себе. Все еще… Лицо оставалось прежним, а на шее, не до конца скрытый воротником и волосами, виднелся довольно грубый шрам. Как завороженная, я медленно подняла руку и провела по нему пальцами. Но меня беспокоил не шрам, а невидимый рабский ошейник, который я все еще ощущала. Он никуда не делся, а по нему отец сможет найти меня везде. Как только захочет… А он захочет, в этом не оставалось сомнений.

Я отвернулась, сжимая ледяные пальцы одной руки в ледяных пальцах другой. Демоница, которая не может себя согреть. В этом была вся я. Всегда.

Спустилась на первый этаж и нерешительно остановилась у лестницы. Шейн ждал меня, явно готовый уходить.

— Домой? — спросила я.

Сама не знала, почему выбрала это слово. Не в Академию, не в общежитие, не на факультет.

— Домой, — кивнул Шейн, не задавая вопросов, за что я была ему благодарна. — Там безопаснее. Решим, что с тобой делать.

Я невольно поежилась. Последнее, чего мне хотелось, — чтобы со мной делали еще хоть что-то. Шейн отпер дверь, задержался, проверяя улицу. Вроде ничего особенного, но я знала, что он уже изучил все. Кивнул мне, а значит, счел обстановку вполне безопасной.

Колени у меня вдруг отказались сгибаться, и я растерянно огляделась, будто искала зацепку — повод остаться здесь. Взгляд упал на забытые перчатки на кухонном столе, и я подбежала к ним. Шейн хмуро проследил за мной от дверей, а я, вернувшись, протянула ему находку и пожала плечами:

— Ты же говорил, что они счастливые.

На улице кто-то закричал и принялся гневно ругаться. Шейн обернулся, выглянул, а потом схватил меня за рукав и потянул за собой. Я сунула его перчатки в карман штанов.

Через полчаса мы сидели в кабинете ректора Саверьена, а снаружи нас охраняли спешно вызванные наемники. Впрочем, никто из нас не считал всерьез, что Академии что-либо угрожало. Прямые конфликты и нападения — не методы моего отца.

Вообще-то сидела только я. Ректор стоял у стола, постукивая по нему пальцами, а Шейн бродил от стены к стене. Лицо его оставалось невозмутимым, даже почти расслабленным, но удержаться на одном месте не получалось при всей его хваленой выдержке. Я даже подумала, что он делал это специально, чтобы хорошенько действовать мне на нервы.

Мой экзамен не состоялся, а договор с отцом был нарушен, отчего сам собой аннулировался и второй — с Академией. Ирония: теперь меня могли бы зачислить без всяких экзаменов, только ни один магический свиток не примет мою подпись, пока жизнь принадлежит отцу.

А вот до свободной недели Шейна оставался час. Что бы это ни значило…

— Все уже ушли? — только и спросил он.

— Рано утром, — кивнул ректор Саверьен.

— Запасы пошли делить, — процедил Шейн сквозь зубы.

— А чего ты ожидал?

Нечто неприятное послышалось мне в этом вопросе. Скрытый, но болезненный упрек, и достался он отнюдь не Шейну. Это я чувствовала себя гадко, потому что лишила его кучи времени и возможностей на подготовку, а в итоге это не привело ни к чему. Шейн не желал раскрывать мне подробности, но я твердо знала, что выпытаю их у ректора Саверьена силой, как только мы с ним останемся наедине.

Между ними словно шел безмолвный диалог, только один пытался принять решение, а второй ждал, всем видом намекая, что решение ему в любом случае не понравится.

— Оставь ее здесь, — первым не выдержал ректор Саверьен, а я так и не поняла, приказ это был или просьба.

— А вы сможете ее защитить? — остановился посреди кабинета Шейн. Безобидный вопрос, но сколько же в нем послышалось яда.

— А ты сможешь? Ты герой? Глупый мальчишка, как только из тебя не вытравили эту гордыню?!

Ректор тяжело опустился в свое кресло. Всего три фразы, а казалось, будто эти двое спорили весь день, срывая глотки.

— Пусть останется в моей комнате, защита там лучше, — неожиданно сдался Шейн. Меня не спрашивали, а я и в самом деле предпочла бы отправиться с ним, куда бы он ни собирался.