Адептка с огоньком, или Искра для последнего дракона

Пролог

Шаги по коридору приближались. Звук барабанным боем отдавался у меня в ушах. Хотелось, как в детстве, закрыть их руками и отгородиться от невидимой опасности. Миранда куда-то пропала. Говорила же ей, что нельзя разделяться!

Эти шаги я узнала сразу. Поняла, кто идет. Опасный человек — и еще более опасный дракон.

Я закружилась, в панике осматривая комнату, но здесь совершенно негде было спрятаться. Ванная за узкой дверью не имела запасного выхода.

В отчаянье я бросилась к шкафу, в который до сих пор не заглядывала: не хватило времени. С силой распахнула дверцы — и едва успела подставить руки: сверху на меня посыпалась одежда. В пальцах осталась белоснежная шелковая рубашка, в нос ударил запах ванили и, послабее, лаванды. Оба показались слишком острыми, приторными, почти тошнотворными.

Я нащупала длинный плоский сверток. Кто-то спрятал нечто в рукаве рубашки, но не потрудился запихнуть ее поглубже в шкаф. Я вытащила сверток, и по спине прошла дрожь.

Черная маска с белыми полосами вниз от внутренних уголков глаз.

Точно такая, какой я ее запомнила. Такие были на людях, что вломились в мой дом два месяца назад. На тех, кто угрожал мне и моей матери, если не я выполню их условия. Я даже не смогла понять, что от меня хотели. Бессмыслица. Бред. К счастью, они не успели сотворить со мной ничего плохого. От ужаса воспоминания частично стерлись, превратились в короткие вспышки. С тех пор маска преследовала меня в кошмарах, а я пыталась найти правду о той ночи.

Дверь позади меня отворилась, и я сунула маску обратно в рукав рубашки.

— Какого демона вы забыли в моей спальне, адептка Реньяр? — раздался голос, очень похожий на еле сдерживаемый рык.

Надо же, даже мое имя узнал и запомнил!

Я развернулась на каблуках, но рубашку так и не выпустила, прижала к груди. Улыбнулась со всей приветливостью, на которую была способна. Улыбка застыла на губах, пока я лихорадочно перебирала в уме ответы.

— Неужели у нас завелась маленькая воровка? — Хозяин спальни прищурился зло. Кровожадно.

— Я не воровка!

Меня поразила собственная дерзость. Влезть в спальню наследника престола, а потом еще и огрызаться, глядя ему в глаза!

— Не только воровка, но и шпионка? — невозмутимо поправился дракон.

— Ничего подобного! Я… я просто зашла извиниться.

Он приподнял левую бровь, оглядел меня с ног до головы. Втянул воздух, словно пытался определить по запаху нечто неведомое.

— Перед моим шкафом?

— Да это вообще случайно вышло, — открестилась я от любых нештатных отношений с мебелью. — Ручку задела.

Я набрала в грудь воздуха и продолжила на одном дыхании:

— Представьте, я обдумала ситуацию и решила извиниться за то, что вылила на вас тот кофе. Лучше ведь поздно, чем никогда?

Прозвучало это очень неправильно.

Эби, соберись!

— И все?

— И-и-и… за то, что назвала вас неуклюжим придурком.

Стоило бы опустить голову и изобразить виноватый вид. Но вот беда, своей вины я совершенно не ощущала. Кофе я пролила, потому что дружок принца толкнул меня, пока они вместе смеялись над «недоразумением», попавшим в Академию. Чем вполне заслужили ответное оскорбление. Я оказалась здесь не по своей воле, но это не значит, что надо мной можно безнаказанно издеваться.

— Извиняйся, — разрешил он.

— Но я уже сказала, — ответила я, глядя в глаза с вытянутыми драконьими зрачками.

— Ты сказала, что решила извиниться. Так приступай. — В голосе сквозила издевка.

Унизить решил.

Черная маска буквально жгла мне пальцы сквозь рубашку. Если бы не она, то, может быть… но не теперь. Этот самодовольный козел не заслуживал моих извинений. Переступить через себя значило спустить ему и то нападение. И ведь он останется безнаказанным! Уже остался. Что я могла предъявить наследному принцу?

Я почувствовала знакомое покалывание на кончиках пальцев: со злополучной ночи контролировать магию стало труднее, словно сломалось что-то, а теперь то и дело угрожало взорваться.

— Простите, Ваше Высочество, —начала я, дождалась, когда его лицо переполнится самодовольством, и продолжила: — но я передумала извиняться. Зря вас потревожила.

Дракон дернулся, расправил плечи, разминаясь, словно зверь, готовящийся к броску. Глаза налились жгучей ненавистью.

— Смелая, — оценил он. Выплюнул, как порцию яда. Змея, а не дракон.

— Приходится, — очаровательно улыбнулась я, — когда ты недоразумение в академии снобов.

Он тяжело выдохнул — мне послышался настоящий рык. Эх, говорила мама: «Эби, не беси драконов». Кто же знал, что я вообще их встречу! Я же зельеварение изучать собиралась, у нас, в глуши, в Эгертайхе. На самой границе страны, а драконы — они в столице.

— И, похоже, бессмертная, раз ничего не боишься.

Вот это мне уже совсем не понравилось. Как назло, стоял он все еще в дверях, специально выпускать не хотел. Не наигрался.

Глава 1. Экзамен

Двумя месяцами ранее.

Я сидела в комнате ожидания и едва сдерживалась, чтобы не начать кусать локти. Совсем не фигурально. Во-первых, потому что было скучно. Во-вторых, страшно. А в-третьих, потому что утром я пролила на себя недоваренное зелье для маминой лавки. Успела все тщательно вытереть и переодеться, но самооценка устремилась вниз, ведь именно сегодня требовалось быть собранной, серьезной и очень ответственной. Все три показателя — мимо. Чтобы хоть как-то отвлечься, я крутила в пальцах вьющиеся кончики темно-синих, почти черных волос.

Подошла моя очередь сдавать вступительный экзамен. Несколько дней назад мне исполнилось восемнадцать, и теперь магическому комитету предстояло решить, останусь ли я обучаться зельеварению здесь, в родном Эгертайхе, или меня отправят в один из соседних городов, например, туда, где была академия. На второй вариант я не рассчитывала, так как бытовой магией владела очень посредственно, а стихийной не обладала и вовсе. В настоящую академию меня бы не взяли. К тому же я не представляла жизни где-то еще. Хоть Эгертайх и считался жутким захолустьем на самой границе, так могли думать только те, кто никогда не приезжал сюда, чтобы своими глазами посмотреть на аккуратные светлые домики и улицы, утопающие в цветах. И маме в лавке требовалась помощница. Наследница, если смогу сладить хотя бы с зельеварением, Шатти его побери.

За высокими лакированными дверями с потрепанной табличкой «Не входить» то и дело раздавался шум. Треск. Бульканье. Стоны. Оптимизма звуки не прибавляли, но интерес здорово разжигали. Делиться с кем-либо, как проходил экзамен, запрещалось. Но после того, как провела тут последние три часа, я решила, что, если меня кто-то спросит, обязательно расскажу. Пусть знают, что их ждет, а то здесь в неизвестности и поседеть можно.

Дверь распахнулась, и в коридоре показалась пухленькая блондинка, что жила на одной улице со мной. Раскрасневшаяся и в слезах, она бросилась прочь. Я удивленно посмотрела ей вслед. Не знала, что она обладает магией. Впрочем, возможно, в этом и состояла проблема. Ее семья занималась обработкой шкур, а ей предстояло в будущем перенять бизнес. Она всегда мечтала сбежать. Наверное, решила использовать оценку комитета как повод, да только отсутствие магии подвело.

— Эбигейл Реньяр, — раздался гнусавый женский голос.

Я встала и аккуратно заглянула в открытую дверь. Заходить сразу же расхотелось. Можно было отказаться от оценки способностей и уйти, но тогда меня не взяли бы и в наше маленькое училище. А я действительно хотела стать зельеваром: мамина работа иногда бывала интересной.

Я прошла в большой светлый зал и остановилась посередине. Солнечные лучи слепили через огромные окна. Впереди за столом сидели три человека: директор нашего маленького училища и две дамы из магического комитета Империи. Я прищурилась, стараясь рассмотреть их получше, и глаза начали слезиться. Чтобы не стоять как истукан, я обняла себя и, сама не заметив, начала почесывать локти. Очнулась, когда одна из дам уставилась на меня поверх очков и уточнила:

— У вас проблемы, Эбигейл Реньяр?

— Нет, никаких! — испугалась я и вытянула руки по швам.

— Вы подали заявление на место ученика зельевара, — презрительно сообщила она, просматривая бумаги.

— Да, — подтвердила я, чтобы не молчать. От ее тона становилось совсем неуютно.

— Хорошо, — отозвалась она, повернулась к коллеге и, не меняя тона, добавила: — Еще одна без амбиций, наконец-то сможем быстро закончить и перекусить.

Я переступила с ноги на ногу. Даже чесаться перестала, зато почувствовала, как от досады и обиды загорелись щеки. Это я-то без амбиций? Да вы бы видели, какие моя мама чудеса творит! А потом вот такие… такие… к нам приползают за лекарствами с умоляющим видом!

Дама взмахнула рукой, и в воздухе передо мной появился небольшой синеватый шар из воды.

— Уберите, — скомандовала она.

Я едва не сделала шаг к шару, но вовремя спохватилась.

— Как? — уточнила я, выискивая подвох.

— Как угодно, — недовольно пробурчала она и закатила глаза. — Водой, огнем, воздухом… У вас есть какая-нибудь магия, в конце концов? Иначе зачем вы пришли?

Я мысленно обняла заплаканную соседку и призналась:

— У меня до сих пор не открылась стихия. Я могу управляться с маленькими заклинаниями для зелий и создавать амулеты на удачу.

Дама второй раз закатила глаза, на этот раз с тяжелым громким вздохом.

— Знаю, что вы не любите наши края, дорогая, — вмешался директор и стер пот со лба мятым платком. — Но и у нас есть талантливые ученики. Возможно, вам стоило бы присмотреться получше.

Дама даже не повернулась к нему, но ее и без того бледное лицо посерело. Магический комитет, подчинявшийся самому императору, не привык, чтобы им командовали. Не принимал даже советов.

— Это вы называете талантливым? — удивилась она и демонстративно ткнула в мою сторону пальцем. — Десятая девица за сегодня, а я до сих пор не увидела ни намека на что-то стоящее. Это повторяется который год. Директор, давайте признаем, что в Эгертайхе больше не рождаются стихийные маги, и закончим ломать комедию. Обучать их зельеварению и артефакторике вы можете без оценки магического комитета. Сколько еще тратить время на это убожество?

Глава 2. Ничто не будет прежним

Домой я вернулась только к вечеру, когда совсем стемнело. Мама успела закрыть лавку и теперь с расстроенным лицом сидела на крыльце. Наверное, она уже успела сбегать за мной, но внутрь ее точно не пустили, так что ничего, кроме ожидания, ей не оставалось. А я просто проторчала все это время в коридоре училища, потому что двери заперли, а выпускать меня никто не торопился.

Я проголодалась, замерзла, а в мыслях успела напридумывать ужасов. Вид у меня был соответствующий, поэтому мама только всплеснула руками, молча поднялась и раскрыла объятия. Я прижалась к ней, стараясь не начать хлюпать носом. Нет, в нашей семье с трудностями так не поступали. Мама всю жизнь воспитывала меня одна, но я никогда не видела, чтобы она хоть раз заплакала.

— Так плохо? — не выдержала она.

— Ну… — Я отпустила ее, пожала плечами и процитировала, подражая гнусавому голосу: — «Место зельевара вам обеспечено».

— Это же отлично! — с облегчением выдохнула мама и потащила меня в дом. — Голодная? Давай скорее. Сейчас еще пирог испеку.

Она так радовалась, почти светилась, даже морщинки разгладились на усталом лице, и я начала сомневаться, рассказывать ли ей правду. Опустилась за стол, подняла вилку и принялась гонять по тарелке зеленый горошек.

На кухне воцарилась тишина. Здесь было тепло и уютно, пахло клубничным вареньем и пряностями, немного травами, что сушились на подоконнике. За окном надрывалась одинокая птичка, а на полке перед ним едва слышно позвякивали друг об дружку колбочки из тончайшего стекла, привезенные из самой столицы: им хватало даже малейшего сквозняка. Все здесь было нормальным, правильным, постоянным. Таким привычным, что я на секунду усомнилась, а был ли экзамен на самом деле или он мне только предстоял. Ну какой из меня маг, разве это возможно?

Я не сразу поняла, что мама просто стоит, уткнув руки в бока, и неодобрительно смотрит на меня.

— Выкладывай, или мне придется отнести твой пирог директору училища, чтобы говорить начал он.

Я вздохнула. Отложила вилку, вытянула вперед руку, подняла указательный палец. На нем возник маленький, тихонько подрагивающий огонек. Я тренировалась всю дорогу до дома.

Мама взвизгнула, подлетела ко мне и сгребла в охапку вместе со стулом. Еще немного, и мы оказались бы на полу.

— Эби, я всегда говорила, что ты особенная!

— Ага, потому что твоя. Все так говорят своим детям.

— Ну что ты как бука? Такой праздник! У нас никогда не было магов. Хочешь, пригласим гостей?

Она бросилась к печке домешивать пирог.

— Гостей точно не надо, — поспешила откреститься я.

Мама вдруг застыла, выронила ложку, и та благополучно утонула в жидковатом тесте.

— Эби, тебя же не заберут? — Голос ее сорвался на последнем слове. — Насколько ты сильная?

— Нет, — пожала плечами я и вернулась к горошку. — Похоже, очень слабая. Они вообще не смогли решить, что со мной делать. Я весь день прождала, пока они спорили за закрытой дверью. А потом отправили домой без какого-либо ответа. Попросили никуда не уезжать. — Я хмыкнула и наконец принялась за еду. Как будто отсюда кто-то вообще уезжает.

Мама посмотрела на меня долгим взглядом, словно пытаясь найти что-то новое и необычное. Нового не появилось, а необычного и от рождения хватало. Взять хотя бы черные волосы с синим отливом. Их оттенок красноречиво намекал, что во мне смешалась кровь разных видов, а заодно давал повод для насмешек и напоминаний о мнимом распутстве мамы (внешность отца в расчет, конечно, никто не брал). А синие глаза, крайне редкие в Империи? Из-за них все местные сплетницы пророчили мне стихию воды, иначе с чего бы у миловидной натуральной блондинки с медовыми глазами родилось такое недоразумение. Мощная магия вполне могла оставить свой отпечаток: она влияла на цвет глаз у человеческих магов и шкуры у драконов. Что ж, получив огонь, я умудрилась сломать даже эту закономерность.

— Очень странно, — пробормотала мама.

— Наверное, они слишком много от меня хотели, — отозвалась я. — Сильной точно не стану. Ничего, больше одного огонька на пальце, сделать так и не получилось.

— Ты опять торопишься, Эби. Для этого нужно учиться. Много лет. Если ты хочешь…

— Не хочу! — отрезала я. — Останусь здесь и буду работать с тобой. Никогда не слышала, чтобы кого-то забирали силой.

Мама закусила губу, вздохнула и занялась пирогом. Она переживала за меня, но в этот раз и в самом деле напрасно. Да кому я вообще нужна?

За окном скрипнула калитка, мы обе вздрогнули.

— Погода портится, — вздохнула мама. Дожди преследовали Эгертайх все лето, солнце показывалось редко, и жители давно начали переживать за будущий урожай. В худшие годы приходилось платить магам, чтобы те поддерживали наши небогатые угодья, а стоило это ой как недешево. Если свои маги у нас и появлялись, то предпочитали в тот же день сбежать в любую академию магии, чтобы начать новую интересную жизнь.

Звук повторился, на этот раз жалобно и протяжно.

— Сейчас поправлю. Наверное, плохо привязала.

Я вылезла из-за стола и босиком выскочила на улицу. Скрип так нервировал, от него даже зубы сводило, так что мне совсем не хотелось тратить время на поиск обуви. Я проскользнула за дверь, сбежала с крыльца — и замерла.

Глава 3. Колокольчик в темноте

Проснулась я от самого зловещего звука, что только мог раздаться в нашем доме. Всюду звенели мамины колокольчики: она зачаровывала их от незваных гостей. Защищаться от воров и бандитов нам с ней обычно было нечем, обращаться с оружием мы не умели, поэтому предпочитали позорное бегство. Терять особо было нечего, дорогой мебели мы специально не покупали, деньги в доме не держали, а зелья — единственное богатство — все равно не хранились дольше месяца или двух. Проще приготовить новые, чем рисковать жизнью, отбиваясь от чужаков.

Мама уже должна была запереться внизу в погребе, дверь которого невозможно обнаружить, если не знаешь, что она тут есть. Я спрыгнула с кровати и принялась натягивать штаны. Неуклюже покачнулась и чуть не приложилась головой о комод.

Мой путь лежал на крышу: вдоль окна у меня висела веревка с узлами для рук. Полежу, посмотрю на звезды — и обратно, спать. Утром позовем полицию, чтобы оценить ущерб, но надежды на нее никакой, простая формальность.

Я быстро расправила покрывало на кровати. Пусть лучше думают, что в доме никто не ночевал, чем попытаются найти меня и избавиться от свидетеля. Внизу послышался шорох, и колокольчики смолкли. От удивления я на миг замерла. Обычно они надрывались до тех пор, пока мы не выключали их сами. Мелькнула мысль, что никого в доме и не было, но мама обязательно позвала бы меня, крикнула, чтобы дать знак и успокоить. Я подавила желание выглянуть из спальни и проверить: ничем хорошим встреча с грабителями закончиться не могла. Теперь захотелось подпереть чем-нибудь дверь, но я знала, что это вызовет подозрения. Я подбежала к окну, распахнула…

Что-то ударило меня в грудь, и я отлетела на пол. Не успела толком прийти в себя, как крепкие руки подхватили за плечи и дернули вверх, я снова оказалась на ногах. Ненадолго, потому что следом меня бесцеремонно швырнули на кровать.

Я отползла к изголовью, лихорадочно сгребая одеяла, чтобы закрыться ими. В темноте раздался смешок.

В комнате были двое. Первый, что залез через окно, и второй, следы жестких пальцев которого горели у меня на руках. Внизу был кто-то еще: я четко различала скрип облупившихся половиц на кухне, его не заглушал даже новый толстый ковер.

Я перевела взгляд с одного чужака на другого, но все, что смогла рассмотреть: огромные тени в капюшонах да кулаки, затянутые в кожаные перчатки.

— Какая-то она мелкая, — скептически оценил первый. Незнакомый голос. Приятный, если бы не обстоятельства. Его обладатель явно был еще молод. Мой ровесник или чуть старше.

— Я не ошибся, — недовольно отозвался второй.

— Надо убедиться.

Мое мнение их ничуть не волновало. Я ощущала себя зельем на прилавке, когда чересчур противные покупатели начинали громко спорить о его свойствах, чтобы мама поскорее сбавила цену, пока не услышала вся очередь. Это никогда не действовало, но повторялось с завидной регулярностью.

— Не трясись, — бросил мне первый. — Будешь послушной девочкой, и все закончится очень быстро. Может быть, ты даже не пострадаешь.

— А ты умеешь убеждать, — злорадно посмеялся второй.

— Чего надо-то? — нагло поинтересовалась я. И откуда только смелость взялась? Голос почти не дрожал, а вот нижняя челюсть — еще как. Хорошо, что в темноте не видно.

Первый чужак вскинул голову, в тени капюшона мне почудились светящиеся желтые глаза.

Так, Эби, насчет «не видно» ты точно погорячилась.

Теперь мне казалось, что чужаки прекрасно меня видят, причем насквозь.

— Не бойся, девочка. Просто повтори то, что сделала сегодня, и мы сразу уйдем, — попытался взять вежливостью второй.

— Я сегодня ничего не делала, даже в лавке не была…

— Магию покажи, дура! — рявкнул первый.

Терпения ему явно не хватало. Я вжалась в спинку кровати. Нет, это были не воры: они точно знали, зачем пришли именно сюда. Но кто их послал? Директор? Магический комитет? С какой целью?

Мысли проносились в голове, но я не находила ни одного ответа. Что им могло понадобиться от меня? Я ведь и в самом деле не сделала ничего особенного, а стихия огня — самая распространенная в Империи. Да по ней бродят тысячи магов гораздо лучше меня!

— Непослушная девочка, — процедил второй.

— Кажется, ей нужна помощь, — лениво отозвался первый.

Одним резким движением второй оказался у края кровати, схватил меня за ноги и потащил к себе. Я взвизгнула — и тут же заткнула рот рукой, пока пыталась отбиться другой. Не хватало еще, чтобы мама вышла на мой крик.

Удерживая меня за запястья, чужак навис надо мной. Капюшон свалился с головы. Взъерошенные волосы казались темными, но цвет я определить не смогла. Лицо закрывала черная маска с узкими белыми полосками вдоль носа. Через прорези на меня смотрели желтые глаза, в них светилось нечто жуткое. Решительное. Злое.

Я почувствовала покалывание на кончиках пальцев. По телу расходился жар. Старался затопить сознание. И без того смутные в темноте очертания мебели расплывались. Я видела только маску и глаза.

— Готова поиграть? — прошипел он. — Тебе не хватает острых ощущений для демонстрации магии, м? У меня найдется, что тебе предложить. До сих пор на ощущения еще никто не жаловался.

Глава 4. Остатки прошлой жизни

Улицу заполнил народ, на звук взрыва сбежалась едва ли не половина Эгертайха. Теперь люди толпились на дороге и рассматривали наш домик. Он сложился как картонный, из двухэтажного став погребом с завидно толстой крышей. Пахло горелым, но пожара не было.

Я лежала на левом боку посреди нашего скромного огорода, прижимая к животу правую руку, и наблюдала, как самые активные жители растаскивают доски, чтобы помочь маме выбраться из погреба. Радовало, что там с ней случиться ничего плохого не могло. Иногда я даже слышала ее бодрые команды откуда-то снизу: эта женщина не умела перекладывать дела на других, ей всегда требовалось контролировать ситуацию.

— Ты в порядке? — то и дело спрашивала у меня очередная сердобольная соседка. Создавалось впечатление, что они ко мне отмечаться являлись: не подошла — значит, недостаточно благообразной себя показала. Весь город же смотрит!

— Угу, руку немножко сломала, — снова повторяла я. И шепотом добавляла: — А может, и ногу.

На этом разговор и заканчивался. Никакой помощи мне предложить не могли: лавка с зельями… ну да, взорвалась, а единственного целителя почему-то не было видно. Впрочем, он старел, ему требовалась куча времени, чтобы просто подняться с кровати.

Болело у меня вообще все. Полет я не запомнила, после удара о землю потеряла сознание, а когда пришла в себя, решила, что переломала все кости. К тому же неудачно вывернула кисть на правой руке. Кости вроде наружу не торчали, но взгляд я туда старалась не опускать — меня и так начинало мутить от одной мысли. Лучше целителя подожду.

Медленно начинало светать.

Наконец мужики докопались до пола первого этажа, а мне предстояло встать, чтобы показать, где был вход в погреб: по маминому голосу точно определить не выходило. Подняться я не могла — к боли от переломов добавилось еще и стойкое ощущение, что я примерзла к сырой земле. Отдирать придется силой.

С удивлением я поняла, что помогать мне никто не рвется. Сначала просто звали, а когда поняли, что сама не встану, то столпились рядом, молча бросая на меня странные взгляды.

Я подняла руку, сжав пальцы в кулак, чтобы люди не трогали болящую кисть, а хватались повыше, но помогать мне никто не спешил. Недоумение нарастало.

— Да помогите ей уже! — недовольно воскликнула соседка из-за моей спины.

— Сама и помогай, — отозвался какой-то мужик. — Если жить надоело.

— Чего? — не поняла я. — На людей вроде не бросаюсь.

— Это еще доказать надо! Дом-то, говорят, ты взорвала.

От удивления у меня даже возражений не нашлось. Я? Да чем? В голове осталась каша из воспоминаний — не хватало только ложки, чтобы хорошо перемешать.

Я попыталась подняться сама, опираясь на болящую кисть. Думала, что вытерплю, если двигаться быстро, но ничего не вышло. Рука подломилась, и лицо чуть не встретилось с огородной землей. Кто-то из собравшихся не выдержал и, ухватив меня за бока, дернул вверх. Болели зажатые ребра, перекосившаяся майка впивалась в шею. Я поковыляла к дому, а мой смельчак-спаситель подставил мне локоть. Я благодарно кивнула и украдкой посмотрела на лицо незнакомца. Глубокие зеленые глаза улыбались и подбадривали. Я не могла оторвать от них взгляда. Человек был мне незнаком, да я и рассмотреть его толком не смогла. Глаза притягивали. Гипнотизировали.

— Спасибо, — прошептала я.

— Только сумасшедший не подаст руку такой восхитительной девушке.

Я смутилась и взгляд опустила. Ноги переставлялись с трудом: следовало посматривать под них. Идеальное оправдание, чтобы не показывать незнакомцу, как сильно я, должно быть, покраснела.

Так мы и доковыляли до развалин. Он позволил мне обнять его за шею, а сам подхватил за талию и потянул вверх. Кое-как переступая через шатающиеся доски и остатки мебели, мы добрались до нужного места. Спасательные работы возобновились.

На обратном пути я заметила черную кожаную перчатку, что торчала из-под завала. Голова закружилась, тошнота подступила к горлу. До этого момента чужаки не появлялись в моих воспоминаниях — мозг любезно вычеркнул самое страшное. Но теперь реальность накрывала с новой силой. Кто-то из них мог погибнуть… погиб… А во взрыве обвиняли… меня.

Я затравленно огляделась. Люди отворачивались от меня, но продолжали живо обсуждать между собой. Чуть дальше на дороге нашлись и представители бессмысленной власти, как мама их называла. Полиция.

К счастью, ни чьих тел я нигде не увидела и выдохнула с облегчением. В конце концов, с чего я взяла, что они были? Я ведь смогла выбраться из дома — значит, сильные парни справились с этим еще лучше.

Перчатка снова и снова возникала перед глазами. Я осмотрелась в поисках незнакомцев в длинных черных плащах.

«Какая глупость! Конечно, они не стали бы дожидаться здесь», — подумала я со злостью. Поигрались, а когда не вышло — унесли ноги.

Почему их не ловят? Или… не собираются?

Мысли медленно оседали в голове. Меня сторонились. Все уже знали, что взрыв спровоцировала я. Но кто еще мог рассказать, кроме нападавших? Никто. Они успели открыть рот первыми и неизвестно, что придумали. Обвинили меня и сбежали, пользуясь тем, что смогли отвлечь внимание.

Я чуть не взвыла от досады.

Глава 5. Обвинение

Вопреки обещаниям никто не собирался ни в чем разбираться. Как я и ожидала, никто даже особо общаться со мной не хотел. Отвели меня не в полицию и даже не в мэрию, а прямиком в наше маленькое и совсем не авторитетное училище магических искусств, специализировавшееся на зельеварении.

Вчера, когда я ждала экзамена, все здесь казалось гораздо светлее, приветливее и уютнее. Сегодня здание превратилось в воплощение нынешнего состояния Эгертайха — остатки былого величия под пожелтевшей и местами облупившейся краской. Некогда дорогая вычурная мебель явно успела повидать молодость моей бабушки, что когда-то тоже здесь училась. Да, на зельевара.

И все-таки что-то величественное жило здесь. Как я ни пыталась отрицать это, пока терпела боль и боролась с поганейшим настроением, мне здесь нравилось. Там, снаружи, была обычная жизнь с ее проблемами, трудностями и неурядицами, а здесь царила хоть и маленькая, не стихийная, но настоящая магия. Стихийники пользовались уважением. Почетом. Они могли защищать страну, служить самому императору, ставить себя выше других, а мы… Мы были просто теми, кто прикладывал лечебные травы к их ранам. Но где бы они оказались без нас?

Полицейский проводил меня в комнату, на которую весьма резво показал директор, встречавший нас у дверей. Видимо, и ему уже обо всем доложили. Полицейский задал несколько дежурных и, на мой взгляд, нелепых вопросов о том, что мы с мамой делали вечером, а потом откланялся, сказав, что остальное — не его забота. Он не занимается магией.

И я осталась одна.

От скуки я хромала вдоль стен и рассматривала портреты известных стихийных магов, которые родились на нашем клочке земли. Насчитывалось их немного, и большая часть уже покинула этот мир. В основном от старости. Говорили, что всему виной кровосмешение. У каждого в Эгертайхе в роду были демоны. Пусть давно, даже сотни лет назад, но были. Их магия людям не передавалась, а вот нашу, стихийную, подавляла еще до того, как та могла проявиться. Даже проверка в магическом комитете для всех молодых людей со временем перестала быть обязательной. Тот, кто не чувствовал в себе никаких сил, мог просто сэкономить время и нервы.

Меня заперли в комнате, где я не могла ничего натворить. Стены здесь были укреплены специальными защитными заклинаниями. Тут тренировали новичков. За неимением последних комнату и украсили картинами, чтобы не так печально смотрелась.

В углу стояли стол и небольшое кресло, но я упорно продолжала их игнорировать. Нога опухла, но болеть перестала, словно смирилась со своей неизбежной судьбой. Рукой я старалась не шевелить.

Единственное окно соблазняло. Его оставили открытым: то ли, чтобы я не задохнулась, то ли потому, что вообще больше не запиралось. Я могла поспорить на что угодно — окно тоже зачаровано. Но вряд ли от тех, кто попытается через него сбежать. Уверена, я первая, кому такое вообще пришло в голову.

Я подтащила к окну кресло и забралась на него. Попытки встать на больную ногу сопровождались шипением и проклятиями во имя Шатти. Уверена, что темный бог давно не получал таких активных воззваний. Впрочем, не иначе как с его благословения у меня получилось высунуться в окно. На этом мой план провалился — до земли с той стороны было далековато.

— У тебя, конечно, есть опыт, но я бы не стал оттуда падать, — раздался участливый голос.

Я обреченно осмотрелась. Внизу чуть правее стоял мой новый знакомый, с растрепанной шевелюрой и зелеными глазами. Он вертел в пальцах травинку и задорно мне улыбался.

— Чего терять-то?

— Последнюю пару целых костей? — предположил он.

Я шумно выдохнула и закатила глаза. Вообще-то, он был прав, но признавать провал не хотелось — взыграла гордость.

— Лезь обратно, скоро к тебе придут.

— А ты откуда знаешь?

Он с довольным выражением лица пожал плечами.

— Тоже из комитета? — проворчала я.

— Нет, просто рядом ошивался.

— Интересные ты места для прогулок выбираешь, — не поверила я.

— Слушать люблю.

Он оглянулся, быстро посмотрел за угол, а потом подмигнул мне:

— Сиди-сиди, поесть принесу.

— Я это запомню, — пробурчала я и полезла обратно.

Спустилась и осталась отдыхать в кресле.

Я вздрогнула, когда в замке со скрипом повернулся ключ. Ожидала увидеть кого угодно, но не ее. Даму, которую я вчера так неудачно окатила водой. За ней шла вторая, очень молчаливая особа.

— Эбигейл Реньяр, — прогнусавила дама. Это нервировало. Напугать меня собственным именем не получилось бы, а никого другого в комнате не было. К чему эта нелепость?

Насупившись, я молча посмотрела на нее.

Дама дернула рукой в сторону коллеги. Я послушно встала и подошла поближе. Вторая оказалась молодой, на экзамене я почти не рассмотрела ее. Вообще толком ничего не запомнила, кроме дурацкого шара. Девушка взяла меня за сломанную руку и сжала в пальцах. Я едва не вскрикнула от боли, но та внезапно прошла. Маг земли, целительница — вот уж у кого почти уникальный дар, их во всей Империи рождалось так мало. А я-то кому могла понадобиться?

Глава 6. Приговор

Любезно предлагая мне провести здесь время, никто, конечно, не учел, что в этом «здесь» не было никакого даже отдаленного подобия кровати. Вряд ли дама из магического комитета думала о таких мелочах, а может, решила, что о них позаботится кто-то еще.

Так или иначе, все утро я провела в маленьком кресле. Спать мне все равно не хотелось, а когда усталость начала брать свое, то и оно стало достаточно удобным.

Как же я ненавидела ждать!

Худшая пытка из всех возможных. К обеду у меня созрел десяток версий, кто и зачем напал на меня, от нелепых до самых фантастичных. К тому же я пыталась проанализировать экзамен. Совсем не помогало то, что никто раньше не рассказывал мне, как он проходит. А еще я толком и не видела стихийную магию своими глазами. По крайне мере, близко. Магов, что служили на границе, я в расчет не брала: далековато, чтобы рассмотреть. Представляла по сплетням, конечно, но сравнить мне было не с чем. Что-то явно пошло не так и очень не понравилось дамочке из магического комитета. Но что? Шатти их всех побери, заносчивых магов с их секретиками!

В памяти то и дело всплывали оскорбления, произнесенные гнусавым голосом. Вывод получался неутешительный: по мнению дамы из комитета, убожеством оказалась не только я, но и моя магия. Что-то с ней было не в порядке.

Не в порядке настолько, чтобы заинтересовать кого-то еще. Только откуда они узнали? Свидетелей экзамена было всего трое, и они на ночных взломщиков не тянули. Правда, теперь я знала, что существовало еще кое-что.

Письмо в магический комитет.

Что, если был кто-то другой? Посыльный или случайный прохожий?

Я помотала головой. Казалось, что она и в самом деле опухла от мыслей — даже шея разболелась, не могла удерживать такую тяжесть. Да зачем случайному прохожему моя посредственная огненная магия? Тем более, что можно с ней сделать, даже если я покажу?

«Повтори! — продолжало всплывать в памяти. — Повтори!»

Что-то подсказывало мне — огонек на пальце нападавших не устроил бы. Они хотели, чтобы я повторила, но никто не потрудился объяснить, что именно я сделала в первый раз. Кроме того, что «украсила» огнем стену, благо в той комнате они тоже были защищенные: не в первый раз там доводили до бешенства будущих адептов.

За окном уже давно ярко светило солнце. Я беспокоилась о маме. Чего она там себе напридумает?..

Когда дверь комнаты открылась снова, я не удержалась и широко зевнула. Раздался сдавленный смешок. Дама из магического комитета недовольно зыркнула на сопровождавшего ее молодого человека в форме, слегка похожей на полицейскую: короткая синяя куртка на пуговицах, под ней белоснежная рубашка, прямые темные брюки — у него они были мятые, словно их только что вытащили из чемодана. Я не сразу догадалась, что в чем-то подобном, должно быть, и ходили адепты в академиях. Он изо всех сил давил улыбку, но я все равно прекрасно видела, как подрагивали уголки его губ, а в зеленых глазах плясали маленькие бесята. Так и знала, что он с комитетом заодно!

Я слезла с кресла, расправила плечи и постаралась принять храбрый или хотя бы не слишком унылый вид.

В руках дама держала сложенный пополам листок, но даже так я угадала украшенный узорами официальный бланк. Сердце ушло в пятки. Я и не думала, что это выражение действительно что-то значит, а теперь вот — прочувствовала.

— Решение по вашему вопросу прибыло, — без предисловий сообщила дама, отчего ее голос показался мне особенно мерзким. Очень подходил к плохим новостям.

— Так быстро? — растерялась я. — Но я же не виновата. Вы даже не хотите меня выслушать? Как же свидетели, улики, отпечатки магической ауры? Да он мне в окно влетел, там точно должна быть магия!

— Влетел? — грозно прищурилась она.

— Влез, — сдалась я. Чтобы спорить, мне не хватало уверенности, все воспоминания расплывались, будто что-то стирало их одно за другим. А врать сильному магу — себе дороже. Решит, что я специально, и только больше обвинений прибавит. Существовала еще и допросная магия, которую я вообще не стремилась испытать на себе.

Стало так обидно, что на глазах выступили слезы.

— Оставьте, — раздраженно приказала дама. Я быстро вытерла лицо, чтобы не нервировать ее, но помогло ненадолго.

— Через месяц вы отправляетесь в Имперскую академию магии.

— Куда? — чуть не подавилась воздухом я.

— В столицу, — пояснила она таким тоном, словно окончательно разочаровалась в моих умственных способностях, о которых и так была невысокого мнения.

— Но я не могу!

— Приказ магического комитета не обсуждается. Он пришел с самого верха. Академии нужно время, чтобы найти вам место. Медлительные кретины.

Я нервно сглотнула. Она развернула бумагу и принялась перечислять:

— Вам запрещается использовать или демонстрировать магию где-либо вне стен Академии, а на практических занятиях — только с разрешения преподавателя. Вам запрещается говорить о ней прямо или косвенно. Вам запрещается рассказывать о вашем вступительном испытании и оценке магического комитета. Вам запрещается говорить о том, что произошло вчера ночью в вашем доме. Вам запрещается…

— А что-то мне разрешается? — не выдержала я.

Глава 7. Калеб Фокс

Всю дорогу я пытала Калеба, упрямо наплевав на подписанный договор. Сильно сомневаюсь, что хоть кто-то в магическом комитете предполагал, что я удержусь и не начну сразу же, как мы останемся одни. К тому же это здорово отвлекало от мыслей о доме, потому что шли мы в противоположную сторону от той, где я привыкла его видеть. Реальность не укладывалась в голове.

К моему огромному огорчению Калеб практически ничего не знал. Он прибыл в Эгертайх только вчера утром — и застал на улице возбужденную толпу. Не то чтобы я сразу ему поверила, но подкупал его взгляд. Сквозь озорство и откровенный восторг Калеб посматривал на меня с живым неподдельным интересом. Особенно, когда я начинала спрашивать, что именно он слышал обо мне? Что же со мной не так? В эти моменты в его глазах раз за разом вспыхивал огонь любопытства. Не подходящий тому, кто уже знает правду. Я же чувствовала себя настоящей загадкой, оказавшейся перед сумасшедшим магом.

Я глазам своим не поверила, когда мы остановились около аккуратного одноэтажного домика почти в самом центре Эгертайха. Гораздо меньше нашего, но он наверняка стоил целое состояние, жить в таком месте мы не смогли бы даже в аренду. К тому же дома здесь никогда не сдавались. Старый район, первые улицы Эгертайха, дома его почтенных основателей: кто в своем уме откажется от негласной принадлежности к элите?

— Ты шутишь?

— Нет, — отозвался Калеб. — А что? Маловата кабинка? Какая нашлась.

Я подавилась воздухом. Ага, кабинка!

Внутри было на удивление просторно, хотя дом мог похвастаться всего двумя маленькими комнатами и коридорчиком, в котором, казалось, вдвоем не развернуться. Одну комнату пришлось сразу выделить под лавку, иначе зарабатывать нам будет негде, а ютиться предстояло во второй.

Соседи поделились старой мебелью и утварью, чтобы лавка с зельями поскорее заработала на новом месте. Принесли сюда и все, что смогли спасти из прошлого жилища. Та земля нам больше не принадлежала, ее забрал магический комитет, видимо, сочтя обмен равноценным. Мы с мамой умели создавать уют даже там, где для него не оставалось шанса, а потому чувствовали себя вполне счастливо. Если не считать того, что мне было стыдно поднимать на нее взгляд. Нет, она не винила меня, но знала… Казалось, все в Эгертайхе знали.

Пока мы занимались обустройством дома, прошло три дня. Все мои мысли крутились вокруг расследования, которое должна была вести наша бесполезная полиция. Хотя бы начать, даже если магический комитет быстро его прикрыл. Кто-то обвинил меня в разрушении дома, публично, так, что новость быстро облетела весь Эгертайх. Попытался отвести подозрение от себя, и это хорошо получилось. Но кто? Я должна была выяснить. Как и то, что стало с людьми, которые проникли в мой дом.

Между мной и слабым шансом задать вопросы в полицейском департаменте Эгертайха стоял Калеб Фокс. Сначала я планировала обвести его вокруг пальца и сбежать, но когда на это появилось время, стало стыдно подставлять нашего вынужденного гостя. Много места он не занимал, внимания не привлекал, спал в коридоре, твердо отказавшись от перекошенного диванчика, который в итоге заняла я, а в свободное время читал книгу. В общем, не отсвечивал, но за время нашего знакомства каким-то чудом сделал для меня больше, чем все жители Эгертайха, которые знали нас с мамой всю жизнь.

Иногда мама звала Калеба к столу или помочь передвинуть что-то большое, и мы обе с довольными лицами любовались его мышцами, статной фигурой и вежливой улыбкой.

— С таким мужем никакие трудности не страшны, — заговорщически прошептала она мне, раскладывая завтрак.

Я только шикнуть на нее успела, как Калеб уже выглянул с крошечной кухни, которую мы и отгородили от большой комнаты.

— Доброе утро, — брякнула я и покраснела.

Калеб махнул мне рукой и уселся рядом. Он вообще вел себя так, словно был моим старшим братом и принадлежал к нашей семье всегда. Один раз даже дернул меня за косу. Я так опешила, что не нашла слов, так и осталась стоять с открытым ртом, а он только посмеялся надо мной.

— Ты тоже едешь в Академию? — как бы между прочим спросила мама.

— Да, — пожал он плечами и жадно уставился на мои лепешки. Его порция еще не подоспела. — Мне остался последний год. Я здесь вроде как… на практике.

— Странная у вас практика, — задумалась мама, чуть склонив голову и внимательно рассматривая его, будто ища подвох.

— Должна была быть нормальная — здесь, на границе, — беззаботно отозвался он. — Учились бы отражать нападения врагов. Я не пользуюсь благосклонность у декана моего факультета, так что никто особо не хотел меня брать. Поэтому свалили то, что нашлось.

— Сильно надо благосклонностью не пользоваться, чтобы вместо магической практики всучили меня, — расстроилась за него я.

— А я не жалуюсь, — беззаботно ответил Калеб и подмигнул мне. — И шкура цела, залечивать ничего не придется, и оценку автоматом поставят.

Растрепанные волосы делали его на вид младше, чем на самом деле. Почти пятый курс. Казалось, что мне до него еще расти и расти. Улыбка у Калеба была доброй, а зеленые глаза — неизменно озорными. Глядя в них, легко верилось во все, что он говорил. Жаль, что он так и не смог мне помочь.

До сих пор Калеб почти никуда не отлучался. По крайней мере, специально, но я не была так наивна. Ничего не мешало ему докладывать обо мне кому-нибудь, пока он помогал вытаскивать наши вещи из-под завала. У меня медленно, но уверенно развивалась паранойя.

Глава 8. Моя жизнь

Я выскользнула из дома, бесшумно наступая только на носочки, пробралась к калитке, погладила ее рукой в благодарность, что в этом доме она пока не скрипела.

Стемнело, хотя до полуночи время еще оставалось. Официально комендантского часа на границе сейчас не было, но и без него у жителей Эгертайха хватало благоразумия закрываться в домах и не бродить по улицам по ночам.

Кроме как минимум одного человека. Калеб не просто так предпочитал спать в коридоре: там ничего не мешало ему дождаться, пока мы с мамой перестанем слушать, а потом сбежать по своим делам. Только застать его на месте преступления у меня никак не получалось: я так уставала за день, что рано или поздно засыпала, даже сидя, пока прислушивалась к тишине из коридора и отчаянно царапала себе руки, чтобы не позволить глазам закрываться хотя бы от боли.

В этот раз я проснулась как от резкого удара. Подскочила на диване и осталась сидеть, пока пыталась сообразить, где нахожусь. Темная комната принимала уже знакомые очертания, в углу на матрасе, спасенном из старого дома, пошевелилась мама. За приоткрытым окном пару раз гавкнула и замолкла соседская собака. Издалека все еще доносился привычный вечерний шум: не все успели разойтись по домам и встречали ночь в питейных заведениях. Мне почудились шаги за окном, и в первую секунду по телу прошла дрожь. Воспоминания о нападении до сих пор были очень смутными, а вот ощущения — до боли острыми. Что бы со мной ни хотели сделать, оставить отпечаток у них получилось.

Коридор пустовал. Я быстро оделась. Пальцы подрагивали от нетерпения, пока я натягивала мамину темную куртку: шпион из меня не выйдет, но хотя бы прятаться и сливаться с кустами станет легче.

Окно комнаты выходило на левую сторону дома, и я побежала туда. Если я и в самом деле слышала шаги, то мне требовалось поторопиться — Калеб не мог уйти далеко.

Он и не ушел.

Стоило мне завернуть за угол, на ходу застегивая куртку, чтобы холодный ветер не пронизывал грудь так легко, как я врезалась во что-то большое и горячее. Калеб даже руки приветственно расставил, а теперь еще и прижимал меня к себе. Краем глаза я заметила тень, что скользнула за другой край дома.

С кем-то он тут все-таки встречался!

Я с досадой толкнула Калеба в грудь и отстранилась. Он явно не собирался меня пропускать, а я решила не выдавать себя: пусть считает, что ничего не заметила. Впрочем, на недостаток наблюдательности он не жаловался.

— Не волнуйся, это не по твою душу.

— Именно поэтому ты озвучил это первым, — буркнула я. — Ведь других версий и быть не могло.

Я и не знала, что меня расстроило больше. Хотелось раскрыть наконец какой-нибудь заговор, чтобы уравнять счет. До сих пор в худшем положении оказывалась только я.

— Нет, — довольно улыбался он. — Просто у тебя на лице все написано.

«Довольный. Очень довольный и наглый кот», — мысленно оценила я.

— Друзья из казармы на границе, — пояснил он. — Я ведь остался без нормальной практики и должен получать хоть какие-то новости.

Я кивнула, хотя была уверена — мне совсем не удалось сделать вид, что я поверила по-настоящему.

— Нам не обязательно быть врагами, — усмехнулся Калеб и протянул мне руку. — Пойдем. Покажу тебе кое-что.

— Ты покажешь мне? — Я фыркнула, но ухватила его за горячие пальцы. — Ты в курсе, что это мой родной город? Я знаю здесь все гораздо лучше.

В голове педантично всплыл пункт договора, запрещавший говорить о моем рождении. Я мысленно отмахнулась от него, но была вынуждена признать, что рисковать домом совершенно не стоило.

Калеб пожал плечами и потянул меня вперед по тропинке между заборами.

— Когда ты последний раз смотрела на звезды?

— Каждую ночь вижу, — растерянно отозвалась я, кутаясь в куртку, которую так и не успела до конца застегнуть.

— А по-настоящему?

— О чем ты?

Забор остался позади, по влажной траве мы отходили все дальше от города и его огней. Насквозь промокшие ноги замерзли. Мы направлялись в сторону реки и границы. Впереди мерцало, будто всполохи огня озаряли землю, чтобы тут же исчезнуть, раствориться в темноте.

— Что там?

— Тренировка.

— Ночью? — не поверила я.

— Ночью виднее, — пояснил он. — Когда не хватает чутья, зрение очень помогает.

Мы прошли еще сотню метров до той линии, где земля начинала спускаться к реке.

— Садись, — наконец выбрал Калеб совершенно случайное место.

Я скептически посмотрела на траву. Наверное, выражение лица у меня оказалось столь говорящим, что Калеб с тяжелым вздохом стянул с себя рубашку и положил передо мной. Краснея, я уставилась на его рельефную грудь, но тут же спохватилась и послушно села. Замерла, глядя на реку.

Теперь с возвышения я хорошо видела людей, что собрались на берегу, подальше от города и казарм. Они двигались в странном пламенном танце, их движения завораживали. Появлялись и исчезали огненные шары, метко отправленные к своим целям, длинные горящие кнуты, даже целые стены. Сколько же надо сил, чтобы сотворить такое яркое укрытие? Взрывоопасный щит… Это у меня была какая-то бракованная магия. Я с удивлением поймала себя на кощунственной мысли — на секунду пожалела, что наш дом только рухнул, а не эффектно сгорел.

Глава 9. Амулет на удачу

— Лови! — крикнул Калеб.

Я в недоумении развернулась, и брызги окатили меня с ног до головы. Я взвизгнула, бросила корзину, в которую мы собирали водоросли для маминой лавки, стоя по колено в воде, и с гневными криками бросилась за ним.

Убегал Калеб не так резво, как ему мечталось, ноги застревали в иле и речной грязи, так что далеко уйти ему не удалось. Я набросилась на него с хохотом и кулаками.

— Дурак ты, Шатти тебя побери! Как я теперь домой вся мокрая пойду.

— Да разве это вся?.. — Калеб развернулся и окинул меня придирчивым взглядом.

Я наклонилась, загребла пальцами мокрый песок и прицелилась. На этот раз спасаться пришлось ему, но Калеб лишь выставил руки, видимо, не поверив в мою решимость.

— Ах так! — воскликнула я и все-таки швырнула в него свой нехитрый снаряд.

Калеб попытался увернуться, отступая, снова посмотрел на меня, зацепился за корягу и рухнул в реку спиной вперед. Я с визгом подбежала к нему, хотя в голове уже возникла мысль, что лучше бы скрываться от возмездия на берегу. Я даже оглянулась, ища пути отступления, когда земля ушла из-под ног. Калеб резко сел, схватил меня за юбку и дернул на себя. Не знаю, пытался он защититься или в отместку уронить меня, но вышло второе. Я качнулась и тоже полетела в воду. Благо ее здесь было чуть ниже колена: захлебнуться никому из нас не грозило, а вот намокнуть…

Приземлилась я прямо на него, только чудом не уронив обратно в реку, и как-то отстраненно поняла, что насквозь мокрая сижу у парня на коленях, а его руки лежат у меня на пояснице. Я тряхнула головой и замерла, глядя в опасно близкие зеленые глаза. От его тела исходил жар. Я уперлась руками в его грудь, но оттолкнуть будто не хватало решимости. У меня покалывала кончики пальцев, стоило случайно впиться ими в стальные мышцы.

— Привет. — Губы Калеба растянулись в довольной неотразимой улыбке.

У меня сбилось дыхание.

Улыбка, просто улыбка. Ужасная. Ехидная. Вредная. Вот уже больше трех недель Калеб проводил свою «магическую практику» с нескрываемым удовольствием. Развлекался, как только мог, в основном за мой счет. Или, если точнее, за счет моих нервов. Совсем не похожий на местных парней. В нем горел огонь, и я чувствовала его. Он притягивал меня все больше. Моя магия, моя стихия. Я беспрестанно уверяла себя, что все дело было в ней, что меня влекло к нему лишь потому, что он прибыл из другого мира, которым всегда оставалась для жителей Эгертайха столица. Калеб интересовал меня, как любая новая, неизвестная, любопытная вещь. Изучить, прикоснуться, прочувствовать, а потом вернуться к спокойной и тихой жизни. Мама закатывала глаза, но шутки оставляла при себе. У нас с Калебом не было ничего общего, кроме магии, к тому же мы с мамой знали, что он мне совсем не пара. Он мог не рассказывать о своей семье или доме, не называть настоящего имени, используя то, которым одарила его дама из магического комитета, но по поведению и манерам было заметно высокое происхождение. В Имперскую академию магии не брали простых людей. Обычно не брали… Оттого мне хотелось ехать туда еще меньше. Наверное, во мне навсегда засел маленький приграничный Эгертайх. Меня не учили всему тому, что с рождения впитывали богатые дети. Здесь в цене были совсем другие знания.

Калеб рассматривал меня с привычным интересом. Я чувствовала его горячее дыхание на своей мокрой щеке. Он поднял руку и провел по ней пальцами. Невольно я качнула головой, попыталась прижаться к ним, не отпускать. Видела собственное отражение в его зрачках, словно на миг наши миры и впрямь соприкоснулись.

— Тебе надо делать это почаще, — философски заметил Калеб.

— Что?

— Падать на меня, например.

Я громко фыркнула, сбросив наваждение, и от души треснула его ладонью по груди. Брызги с насквозь мокрой рубашки полетели мне в лицо. Калеб засмеялся, а я, краснея, обратилась в позорное бегство.

Что ж такое!

Я вылезла на берег, поправила облепившее меня платье и демонстративно потопала в сторону города. Краем глаза отметила, что Калеб не только шлепает за мной, но и корзину с водорослями прихватить успел. На губах у него сияла улыбка. Я высказала бы ему все, что думала, но вот беда — сама не могла справиться с такой же, уголки губ упрямо тянулись к ушам.

Время пролетало слишком быстро, а я по-прежнему ни капельки не ощущала, что мне скоро уезжать. К тому же в маминой лавке сильно прибавилось работы, ведь все заготовки пропали.

Как бы незаметно ни вел себя Калеб, как бы интересно мне с ним ни было, я ловила себя на том, что часто злюсь на него: он так и остался живым напоминанием неизбежного. Я честно исполняла свою часть договора и больше ни с кем не заговаривала ни о магии, ни о произошедшем, ни об Академии. Даже с ним. Тренироваться тоже перестала — ничего, кроме крошечного огонька на пальце, у меня все равно не выходило.

Поэтому мне поплохело, когда в один из долгих дней Калеб внезапно возник в дверях, и я заметила большой конверт у него в руках. Пробурчала что-то неразборчивое про дела и нехорошее самочувствие, обошла его вдоль стены и протиснулась наружу. Спустилась с крыльца и замерла, обнимая себя руками. Погода на улице стояла хорошая, чуть прохладный ветерок приятно обдувал лицо и ненавязчиво напоминал о приближении осени. Но и ему было не под силу остудить огненный узел, что, казалось, скрутился у меня в груди.

Глава 10. Небесный корабль

К счастью, никто не собирался тащить меня в Академию силой. Наверное, я была первым человеком в Империи, которому приходили в голову такие мысли. Все остальные ребята бежали туда, не успевая толком собраться. Ведь исполнялась мечта. Раньше и я мечтала — втайне, украдкой — и сама себе запрещала. Мама говорила, что во мне совершенно точно есть кровь демонов, а если она и в самом деле мешает дару, то какой смысл тешиться пустыми надеждами? Но… В Эгертайхе давно не рождались стихийные маги, и все же в каждом доме продолжало жить то маленькое «что, если…».

В конверте нашлись билеты и разрешение на въезд в столицу. Калеб нахмурился и повертел его в руках, потом поднял к окну, чтобы рассмотреть на свет. Красивый официальный бланк — такие использовались во всей Империи — на первый взгляд ничем не отличался от прочих подобных.

— Что ты там ищешь?

— Не знаю, — задумчиво ответил он.

Злился Калеб так же, как и радовался — отдаваясь чувствам целиком. Словно пытался что-то наверстать или, наоборот, прочувствовать заранее, накопить впрок. Я невольно примеряла это на себя.

Казалось, что всех вокруг меня одолевало предвкушение и переполняли эмоции. Мама все больше расцветала и гордилась. Она и в самом деле начала радоваться, что я поеду учиться, к тому же не в какую-то простую академию, каких в Империи насчитывалось целых пять, а сразу в самую престижную, столичную. Имперская академия магии открывала даже двери дворца.

Я улыбалась, но внутри плодились сомнения. Что же там за серпентарий такой, что даже радость нужно привезти с собой? Хорошо, что выбора у меня толком и не было, а то за месяц я успела бы сожрать себя изнутри.

— Бланк вроде настоящий, — пожал плечами Калеб. — Просто странно это. Когда я покидал столицу, никаких разрешений на въезд не требовалось. — Между бровей у него пролегла складка, а в глазах отражалась растерянность.

— Вы там слишком избалованы новостями, — заключила я без капли сочувствия.

Калеб повернулся ко мне и вопросительно приподнял бровь.

— Мы бы здесь всю жизнь прожили и так и не узнали, бывают в столице разрешения или нет, — пожала плечами я, подражая его излюбленному жесту, даже руки попыталась так же нелепо расставить.

Судя по слишком серьезному лицу, Калеб моих стараний не оценил.

— Любопытно. Но ведь приказы сюда доходят? Они же обязательны для всей Империи.

— До границы и казарм, может, какие-то и доходят, а я, например, отродясь никаких изменений не видела. Разве только приказы такие редкие, что за восемнадцать лет ни одного не пришло, — парировала я и, прищурившись, добавила: — Нам же лучше — простым людям не мешают. Или нет?

Калеб словно очнулся от раздумий и рассеянно кивнул.

— Да. То есть, не совсем. Ну, мы, конечно, еще учимся, но вроде как должны докладывать обо всех странностях на границе. Хотя бы в Академию.

— С границей все спокойно, — вздохнула я. — Просто захолустье живет как умеет. Тебе надо чаще выезжать из столицы — узнаешь много интересного. Или хотя бы правдивого.

— Возможно.

Я покачала головой и забрала у него бумаги. Меня гораздо больше интересовали билеты.

Существовало много способов попасть в столицу. Начиная от мини-портала, использование которого подразумевало оплату услуг мага или покупку редкого артефакта для переноса, а стоили они ой как недешево. И заканчивая поездом или, с горя, лошадью. Я была уверена, что на последней мы и поедем, потому что ничего другого я оплатить не смогу, а Калебу явно не хватает острых ощущений.

Поэтому теперь я как завороженная смотрела на билеты, которые выбрал магический комитет: в большой мир мы отправлялись на небесном корабле. С самого детства я пытала маму одним и тем же вопросом: когда же мы сможем полететь хоть куда-то? Пока не поняла, что и это нам не по карману. Но мечты действительно умели сбываться.

Улыбка растянулась до ушей. Я радостно взглянула на Калеба — хотела тут же поделиться восторгом, — но так и застыла, не произнеся ни слова. На что я вообще надеялась… Для него в столице все это было банальностью, а я очередной раз едва не выставила себя дурочкой.

Нет, Эби, таким ты не пара.

Я отвернулась, чтобы скрыть покрасневшие щеки, и тихо пожелала ему спокойной ночи.

Утром мама вытряхнула меня из постели и поставила на ноги, не дав даже толком проснуться. Суетилась вокруг, умудрялась одновременно запихивать завтрак мне в рот и помогать примеривать присланную форму, почти такую же, в какую снова нарядился Калеб. Мне досталась белая рубашка, синяя куртка и темно-серая юбка до колен.

— Можно хотя бы присесть, — взмолилась я.

Половину ночи я смотрела в окно на звезды и мечтала о небесных кораблях, а теперь меня настигла неизбежная расплата.

— Некогда, ты и так проспала, — отмахнулась мама. — Постарайся не делать так в Академии: говорят, что из нее очень легко вылететь за практически любое нарушение правил.

Я закатила глаза. Вряд ли этот пункт относился ко мне. Впрочем, у меня еще был шанс проверить и постараться вылететь из нее побыстрее, чтобы сразу вернуться домой. Останавливало только то, что тогда я точно ничего о себе не узнаю, да и виновных в нападении не найду. Я стиснула зубы и позволила маме накомандоваться впрок.

Глава 11. Такие желтые звезды

Вопреки надеждам и ожиданиям звезды этой ночью светили не для меня. Мутить начало, едва Эгертайх скрылся из виду за тонкой дымкой облаков. Потом и вовсе укачало так, что стоять не могла. Но я упорно отказывалась уходить от борта и продолжала смотреть в даль. Потом перестало получаться и это, так что я просто уселась на пол и старалась дышать полной грудью.

Калеб возвышался надо мной и осматривал со смертельно сочувствующим выражением.

— Думаешь, как быстрее добить, чтобы не мучилась? — поинтересовалась я.

— Нет, думаю, как получше взяться, чтобы интересно стало, а обвинений в непристойностях не последовало.

— Восхитительно, — съязвила я. — Знаешь, тебе сейчас очень повезло, что я встать не могу.

— Тем и пользуюсь, — довольно подтвердил он, а зеленые глаза задорно сверкнули.

— За что ты мне? — в сердцах воскликнула я.

— Тю, мало ли ты, девица, грешила!

Наверное, я зарычала бы в ответ, если бы не очередной приступ. Пришлось сцепить челюсти и закрыть глаза.

— Да-а, — протянул он. — Не гулять тебе с драконами.

— Чего? — открыла я один глаз.

— Они, знаешь ли, полетать любят.

— Бросай издеваться.

— Но я ведь только начал.

Я открыла рот, подумала — да так и закрыла. Может быть, к шуточкам Калеба я за последний месяц и привыкла, но сейчас на них совсем не хватало сил. В столицу я прибуду как огурчик — такой же зелененькой.

— Пойдем, — совсем другим, участливым и теплым голосом произнес Калеб где-то совсем рядом с моим ухом, а потом аккуратно потянул меня за собой. — В каюте можно полежать.

Пол ушел из-под меня, а потом также резко вернулся, я оказалась на ногах и вдруг поняла, что бесстыдно повисла на крепкой мужской шее. Щеки вспыхнули, руки разжиматься не пожелали, а темная половина моей души порадовалась, когда Калеб прижался ко мне и поудобнее обнял за бок.

— Знаешь, от тебя потрясающе пахнет, — заявила я ему, решив, что этот полет не переживу, а значит, и терять больше нечего.

Широкая горячая ладонь с размаху опустилась на мой лоб. От неожиданности я дернулась всем телом.

— Жара нет, — с усмешкой оценил Калеб. — Это пройдет. Магов одной стихии всегда тянет друг к другу.

— Угу, я именно так и решила.

— Это нормально. Твоя сила будет развиваться постепенно даже без тренировок. Ощущения тоже станут острее. Постарайся не обниматься с каждым стихийником в Академии, — посоветовал он.

— Ревнуешь?

— Что ты, я же вне конкуренции!

Я шумно втянула воздух.

— Пожалуй.

— Не то чтобы я был сильно против, но если хочешь отвлечься, думай о чем-нибудь полезном.

Полезном?

Я растерянно оглянулась, но сумки с палубы уже пропали. Надо же, я ведь совсем не заметила, когда он успел их унести.

— Значит, тебя тоже тянет ко мне? — уцепилась я за ускользающую мысль. Она мне не понравилась, но растекалась, словно яд по венам. Только из-за магии, только из-за одной стихии… Он был таким милым совсем не потому, что я нравилась ему… как я.

— Не знаю, что ты себе надумала, но учти — у тебя на лице снова все написано. Оно чернее тучи, а нам тут только плохой погоды и не хватало.

К счастью, отвечать мне больше не пришлось. Мы оказались в маленькой одноместной каюте. Калеб задернул шторы и зажег небольшой светильник в форме шара, который одиноко висел на стене. Половину помещения занимала кровать, на которую я с благодарностью опустилась. Калеб сбежал, а через несколько минут вернулся с водой и выпечкой.

— Не знала, что тут такое есть.

— Только для богатых, — беззаботно пожал плечами Калеб, — но они точно не станут разыскивать вора, коварно утащившего разложенные на столах по всей прогулочной палубе булочки.

— Ужасное преступление, — оценила я, но в голосе прозвучала благодарность.

— Моя каюта чуть дальше по коридору, — доложил он и, прежде чем я успела испугаться, добавил: — Но я могу посидеть здесь, пока ты не уснешь.

И плюхнулся прямо на пол. Я истратила последние силы на очень довольную улыбку. Устроилась поудобнее и снова незаметно втянула воздух. Да, от него замечательно пахло.

Проснулась я в полнейшей темноте. Наверное, Калеб выключил светильник, когда ушел к себе. Я пошарила рукой по стене, раздумывая, могу ли я сама зажечь, например, свечу на столе… Используя магию, разумеется. Жаль, что тут даже стола не было.

Светильник не нашелся, чувствовала я себя лучше, так что решила попытаться встать и приоткрыть дверь. Повернулась набок и с удовольствием обнаружила, что меня почти не мутит.

«И с драконами я еще полетаю!» — мысленно ответила я Калебу.

Подняла голову, пытаясь разглядеть хоть что-то, и оцепенела.

На секунду, нет, на долю секунды темнота посмотрела на меня злыми желтыми глазами. Воображение тут же дорисовало маску вокруг них. Я бросилась в ту сторону, где по моим расчетам должна была находиться дверь. Врезалась в нее, не рассчитав расстояния в маленьком помещении. Отчаянно поскребла по двери в поисках ручки, а открыв, вывалилась на палубу и рухнула на колени. Оглянуться и проверить не хватило сил и мужества. Кое-как оказавшись на ногах, я побежала прочь.

Глава 12. Дружеский совет

Тень мелькнула на лестнице, приглашая последовать за собой. Он поднялся на прогулочную палубу и прошел по ней вдоль всего бока небесного корабля, по пути заглядывая в небольшие смотровые балкончики — во время полета здесь стоять рядом с бортом можно было только на них. Чем дольше они оставались пустыми, тем сильнее это злило. Кулаки сжались, и не хватало ни физических, ни моральных сил, чтобы заставить себя разжать их. На пол лился тусклый свет настенных ламп, от колонн вытягивались длинные тени. Стоит напугаться, и здесь померещится что угодно, особенно если постоянно ждешь подвоха.

Он сразу понял, что ей не привиделось. Он достаточно хорошо изучил ее, чтобы понять — не получится ни уговорить, ни внушить, что ей показалось.

Ему мешали. Снова. Опять.

Вмешивались, заставляя непроизвольно играть желваками. Ему надоело терпеть.

Кого принесло на этот раз? Кого-то, кто очень хотел остаться незамеченным, поэтому дождался отбытия из города. Только не учел, что она поедет не одна.

Не нужно было оставлять ее в каюте. Он решил, что приличия обязывают уйти. Решил, что будет отдыхать достаточно близко, всего в нескольких жалких метрах, а на корабле они с ней — лишь двое из сотни случайных людей.

Он ошибся. Ничто он не ненавидел так сильно, как признавать собственные ошибки.

Человек в черном плаще ждал на последнем балкончике на корме, вальяжно опираясь руками о борт. Расслабленная поза. Даже слишком расслабленная. Он прекрасно слышал шаги, но не обернулся. Выражал свое отношение.

— Какого демона ты забыл здесь?

В лицо дунул порыв ветра, словно убеждал остыть, не делать глупостей. Хотя бы разок вдохнуть полной грудью, чтобы прояснилось в голове.

— Скорее уж, от какого демона прибыл, — тихо засмеялся человек.

Двух фраз хватило, чтобы узнать друг друга. И понять — ситуация осложнилась.

— Не ожидал увидеть здесь тебя.

— Словами не передать, насколько это взаимно.

— С каких пор Тайный совет интересуется небесными кораблями?

В голосе звучала издевка. Ненужный вопрос и ненужный ответ. Хорошо известные обеим сторонам.

— Тайный совет хотел знать, что привлекло магический комитет так сильно, застав развести такую бурную деятельность. Повезло, что проверить груз вызвался я, и меня послушали.

— Здесь нет ничего привлекательного. Можешь так и передать. Это не ваша забота.

— Наша забота — все, что угрожает Империи.

— Ты всегда был моим другом.

— Я и сейчас твой друг. Но ты многих поставил на уши своим неподчинением приказам, особенно на границе, где в предательстве легко могут обвинить каждого. Я не смогу покрывать твои выходки вечно. Мое место в Тайном совете не обеспечено до окончания Академии. Меня могут передумать забирать, и тогда моя семья попадет в список неугодных при дворе. Ты ведь ни разу не задумывался об этом, друг?

— Здесь ничего нет. Даю тебе слово. Комитет присмотрел новую адептку, а я нашел повод развлечься. Тебе ли не знать, после стольких лет в этой магической тюрьме, что они зовут Академией.

Впереди раздался грустный смешок.

— Ты мой лучший друг…

— Тогда не подставляй меня.

— … поэтому мог бы сказать мне правду.

Потянулось липкое, пропитанное ядом молчание. Каждый делал выводы.

— Это правда, — тихо, решительно. — Тут ничего нет. Глупая простолюдинка с посредственной магией. Стихия открылась не сразу после дня рождения, за несколько дней магический резерв переполнился, случился всплеск. Ни она первая, ни она последняя. Ей нужна была охрана, а мне — хоть капля демоновой свободы.

— Это не объясняет твой интерес.

— Миленькая девственница, пахнущая огнем, которая ловит каждое мое слово. Ты же знаешь, как трудно мне отыскать что-то подходящее. Тебе действительно нужно пояснить мой интерес? Говорят, что у нас может не случиться второго шанса, если к зиме всех, кто может сражаться, перебьют. Воспользуйся своим и найди себе девчонку, рекомендую. Тайный совет тебя не расслабляет. Из него выйдет плохая «истинная пара».

Второй смешок. На этот раз с долей ехидства.

— Другая мне не нужна. И как она?

— Весьма…

— Я так и передам. Позволь дружеский совет — не подставляйся. Они не поверят. Оставь ее в покое.

— Они никогда не верят. Отдашь мне то, что взял? Скажешь, что не смог достать.

Человек обреченно, с нервным смехом покачал головой.

— Неужели ты помешал?

— Да хоть бы и так.

Человек развернулся вполоборота, поднял руку ладонью вверх. Над ней зависли тысячи мельчайших огоньков, темно-синих и желтых, они двигались, вращались, прижимались, вместе образуя небольшую фигуру.

— У нее стихия огня, но отпечаток магической ауры в виде капли.

— Уже видел такое?

— Впервые. Все еще не хочешь, чтобы я отвез это в Тайный совет?

Глава 13. Перлентайх

Перлентайх — жемчужный пруд. Город тысячи озер и прудов. Город тысячи мостов с узорными перилами, всех мыслимых видов и форм.

Я представляла столицу иначе. Вернее, я вообще не представляла ее. Картины, что мы видели в школе, не отражали даже половины ее красоты.

От нетерпения я практически прилипла к окну, но все равно ерзала по кровати, то приподнималась, то садилась, то тяжело вздыхала. До последнего момента во мне жила надежда, что мы пролетим над императорским дворцом. Говорили, что в нем все было особенным, его даже строили с помощью магии. По ночам вода в самом большом — императорском — пруду у стен дворца становилась молочно-белой и переливалась в лунном свете как россыпь жемчуга.

Таких, как я, не пускали во дворец. Небесный корабль был моим единственным шансом увидеть императорский пруд своими глазами, хотя бы днем. Как же мне хотелось в это верить.

— Маршрут не может пролегать над ним, — усмехался Калеб, которому было совершенно неинтересно. Еще бы, ведь он вырос где-то здесь. А я так ни разу и не спросила — где.

— Молчи, молчи, — замахала я обеими руками куда-то в его сторону, а сама не отрывала взгляда от окна. Боялась пропустить хоть что-то интересное.

— Никто не станет подпускать к дворцу нечто, что может на него рухнуть. Небесные корабли и так самые опасные, пассажиры проходят досмотр уже в центре столице, а не на границе города, где ущерб от нападения был бы минимален.

— Тсс, Калеб! — взмолилась я. — Не разрушай сказку.

Да, он был прав, но я совершенно, абсолютно не хотела этого знать. Подробности появятся потом. Учеба, которой придется забивать голову. Ответственность, к которой я совсем не готова. Возможно, даже понимание того, как устроен мир. Но сейчас здесь существовали только я, Калеб и Перлентайх.

— Иллюзии.

— При всей твоей любви к дурацким шуткам иногда ты становишься редкостным занудой. — Я показательно надула нижнюю губу, но не смогла удержать обиженный вид.

Мне так хотелось улыбаться.

Улыбаться и обнимать весь мир. Я отлично выспалась, только к утру смущенно обнаружив, что всю ночь провела на чужой кровати. Не то чтобы это чем-то обязывало Калеба, который вполне мог отправиться в мою каюту, но он нашелся тут же на полу. И хотя с привычной легкостью отмахнулся от меня, заявив, что остался исключительно по своей доброй воле, я все равно ему не поверила — то и дело замечала, как он потирал затекшую и явно болевшую шею.

Ночное происшествие почти выветрилось у меня из головы. Калеб сказал, что никого не нашел. Наверное, так и было. В это оказалось легко поверить — прошедший месяц так измотал меня, что я просто не чувствовала себя готовой к новым ужасам или нападениям. Последние силы требовались мне на то, чтобы хоть сколько-нибудь достойно показать себя в Академии, а последние нервы — чтобы подготовиться к тому, как встретят меня адепты, рядом с которыми мне предстояло жить. Странно, но преподаватели и сама учеба почти не пугали меня — только лишь люди, от которых в итоге зависело гораздо меньше.

«С такими, как он, вполне можно ужиться», — думала я, глядя Калебу в спину и щурясь от солнца. Здесь оно светило гораздо ярче, чем в Эгертайхе, а лучи весело отражались в воде, которая, казалось, в самом деле была повсюду.

Калеб нанял носильщика и отправил мои вещи вперед. Мы неспешно брели по улицам, переходили с моста на мост, а я только и успевала, что вертеть головой, как малышка на своем первом Дне примирения. Боялась пропустить любую мелочь. Шаг за шагом оставляла свой незримый след в самом сердце Единой Империи. Замирала на каждом вдохе, а грудь распирало то ли от воздуха, то ли от счастья.

Милая Лихти, я же в столице. Я же правда в столице!

Калеб крепко держал меня за руку, молча направлял, иногда дергал к себе, когда я норовила врезаться в столб или прохожего. Наверное, я бы и не заметила, а меня здесь запомнили бы надолго. Как самую неуклюжую из всех девчонок в стране.

— У тебя еще будет время нагуляться, — шепнул Калеб мне в макушку, вынужденный очередной раз притянуть мое завороженное тело к себе.

— Знаю, — с безумной улыбкой отвечала я. Меня будоражило не это, а ощущение прикосновения к тайне. К сокровищу, доступному не всем. Я боялась, что завтра, через неделю, может быть, через месяц… оно исчезнет. Я стану жителем столицы, который точно знает, куда идет и зачем, не отвлекается на вывески, фонтаны и лепнину. Мне так хотелось напитаться этим чувством сполна.

Поворот. Еще поворот.

Я ахнула и не сразу поняла, что замерла с открытым ртом.

Деловая улочка за поворотом расширялась, переходила в длинную аллею, по бокам усаженную цветами. Она заканчивалась у массивных ворот. За ними стоял замок из белого камня.

— Это не дворец, — с уверенностью брякнула я.

Калеб усмехнулся:

— Это наш собственный дворец.

До сих пор я ни разу не задалась вопросом, как выглядит Имперская академия магии. Вернее, мне она совершенно точно представлялась, как подземная тюрьма, из которой не выбраться по своей воле.

— У меня есть дела, но я не стану торопить тебя, чтобы ты могла вдоволь налюбоваться оставшейся дорогой.

Я растерянно посмотрела на Калеба, в его голосе мне послышалась явная насмешка.

Глава 14. Комната строгого режима

Меня и в самом деле встречали — наверное, Калеб уже доложил, что я брожу где-то здесь. Прямо у ворот стояла моя старая знакомая — гнусавая дама из магического комитета. Подавив желание сбежать, я продолжала упорно переставлять ноги и мысленно упрашивала то Шатти, то Лихти, чтобы они сделали меня хотя бы невидимой. Хрупкая надежда, что дама ожидала кого-то другого, испарилась, стоило ей заметить меня. Она уставилась на меня поверх очков, отчего стала вдвойне пугающей. Я подумала, что она тоже прекрасно это знает, а потому сделала специально.

После того, как Калеб пообещал, что меня будут встречать, в моей голове крутились только два варианта: либо мое прибытие никто не заметит, либо меня сразу схватят и бросят в какую-нибудь темницу, из которой не возвращаются. Второй вариант нравился даже больше. А какой во всем смысл? Словно сломалось что-то…

Нет, это Калеб что-то сломал. Оставил ощущение гнетущей безнадежности. Как будто мы никогда не встретимся вновь.

«Эби, соберись!» — приказала я себе. Только похлопать по щекам не решилась — слишком много посторонних вокруг.

Дама смерила меня взглядом, недовольно задержала его на груди, и я быстро осмотрелась. Пятен или дыр на форме не нашлось, так что я сочла свой вид вполне приемлемым. Но вдруг сообразила, что забыла поприветствовать даму, и пока решала, как к ней обратиться, стало совсем поздно. Она развернулась, приказав мне следовать за ней, а общаться со спиной я не стала. Так и брела следом, пока мы не остановились перед дверью, надпись на табличке рядом с которой гласила: «Ректор А. Саверьен».

Я протянула руку к двери, но та открылась сама. Нас ждали. Пока я медлила, дама ткнула меня в спину, запихнув в кабинет, зашла следом и захлопнула дверь.

— Ректор, — бросила она в качестве приветствия.

Человек за столом учтиво кивнул ей в ответ и перевел оценивающий взгляд на меня. Я представляла его иначе. Ректор был молод, лет тридцать пять на вид, не более, хотя я догадывалась, что настоящего мага так оценивать не стоит. Красивое мужественное лицо, острые скулы, горящие глаза, а запах…

Я одернула себя и опустила взгляд в пол. Еще один маг огня — сама того не желая, я научилась безошибочно определять их. Научиться бы как-то этим пользоваться… Из памяти всплыло предупреждение Калеба про объятия, и я окончательно покраснела, горели даже кончики ушей.

Дама остановилась у края стола, подняла стопку бумаг и принялась перебирать ее. Следом открыла какую-то папку. Да и в целом вела себя так, словно кабинет, а то и вся Империя принадлежали ей.

— Эбигейл Реньяр, — представилась я. Необходимости явно не было, но во мне так и зудело желание исправиться после первого прокола.

Ректор Саверьен кивнул мне и указал на кресло. Я покосилась на даму и осталась стоять на месте.

— Почему ей до сих пор не выделили комнату? — продолжала бесцеремонно перебирать бумаги та, а я совсем запуталась в их иерархии.

Судя по вступительным испытаниям у нас в Эгертайхе, мне всегда казалось, что магический комитет если и не прислуживал академиям, то по крайней мере находился на одной ступени с ними. Учить будущих стихийных магов представлялось мне куда более важным занятием, чем просто отыскивать их.

— Мы не можем поселить ее с первокурсниками, они не владеют защитными заклинаниями в достаточной мере, — спокойно отозвался ректор, чем только убедил меня, что недовольство дамы его не волновало.

— У вас был месяц на то, чтобы решить этот вопрос! — взвизгнула она так, что вся гнусавость испарилась. Наверное, из глаз полетели бы искры, если бы не подвела стихия. Я давно знала, что у нее — вода.

— Я не говорил, что мы его не решили, — с едва заметной улыбкой ответил он.

Ему явно доставляло удовольствие выводить собеседницу из себя.

— Вы можете быть спокойны, дорогая, — продолжил он, игнорируя ее гневно раздувавшиеся ноздри. — Возвращайтесь к делам имперской важности. Адептка Реньяр отдохнет в моем кабинете. В Академии есть весьма подходящее место, куда мы никак не могли подселить второго человека. Как раз сейчас ожидаем прибытия ее соседки.

Ректор голосом выделил мое новое звание, давал понять, что решать теперь будет он. Я заинтересованно подняла голову. Дама замерла и наконец оставила бумаги в покое.

— Это плохая шутка, — процедила она.

— Будем считать, что я плохо шучу.

— Делайте свою работу, — приказала она, словно выплюнула порцию яда, и, не прощаясь, вылетела из комнаты, шарахнув дверью.

Я вжала голову в плечи и уставилась на ректора, а он со смешком посмотрел в ответ. Дождался, пока я смущенно улыбнусь, и снова указал на кресло для посетителей. Я все же села.

— Не переживайте из-за нее, — участливо посоветовал он. — Она терпеть не может, когда что-то идет не по ее указке, а в последнее время это часто повторялось. Недостаток собственной значимости, полагаю. Вы больше не будете встречаться.

— Ректор Саверьен, — неуверенно начала я, — все вокруг ведут себя так, словно я монстр. Что со мной не в порядке?

— Милая, вам до сих пор никто не объяснил? — всерьез удивился он.

Я помотала головой.

— Вы не опасны. Вернее, так же опасны, как любой хороший стихийник, — подмигнул он мне, и я стушевалась. — Это все для вашей защиты, а не… от вас. Видите ли, вы, скажем, оригинальны. Методы вашего… м-м-м… обращения с магией отличаются от привычных. Жизнь любого особенного студента нашей Академии может оказаться под угрозой, если враги Империи узнают о его потенциале. Мы позаботимся, чтобы этого не случилось, пока вы не будете в состоянии постоять за себя. По этой же причине вы не будете заниматься практической магией с сокурсниками — только наедине с преподавателем.

Глава 15. Миранда Эланд

— Вы не изменились за лето, — усмехнулся ректор Саверьен.

Девчонка отпрянула. К моему удивлению, на лице у нее вдруг проступила досада. Мне стало интересно, был ли тут хоть кто-то нормальный. Или хотя бы занимающий понятное место в пищевой цепочке. Уверена, что, если захочу закричать на ректора, этот день станет для меня в Академии последним. А у девчонки вполне получалось.

Примерно моего роста и возраста, она казалась худее, хотя даже меня в Эгертайхе всю жизнь называли тростинкой. Там предпочитали питаться впрок — никогда не знаешь, когда в следующий раз наступит голод или придется пересиживать напасти в погребах и землянках.

Ректор вздохнул и пальцем указал на меня, а потом раскрыл перед собой какую-то папку. Намекал, что он в разборках участвовать не собирается.

«Вот предатель», — подумала я и на всякий случай вжалась в кресло.

Девчонка развернулась ко мне и уткнула руки в бока. Короткие рыжие волосы, торчащие во все стороны, забавно качались от каждого движения. Позвякивали друг о дружку десятки сережек в ушах и цепочек на шее. Аккуратное лицо, миниатюрный, чуть вздернутый носик, веснушки на щеках — она выглядела мило, весьма привлекательно, но я поспешила отвести взгляд. Дерзкие ярко-зеленые глаза выворачивали душу наизнанку, только усугубляя мои нехорошие мысли. Следовало поскорее найти Калеба и прояснить отношения между нами. Нет, я не тешила себя иллюзиями на его счет. Может, я ему и понравилась — как развлечение на лето, — но это по-прежнему не делало меня завидной невестой. Говорили, что выпускники Академии равны по своему статусу, но кто вообще верил в такую чушь? Мне просто не хотелось терять единственного друга.

Изучающее выражение на лице девчонки сменилось на восторженное, и я с трудом подавила желание вжаться в кресло еще сильнее. Второй раз за последнее время я чувствовала себя зельем на прилавке, которое предложили вечно недовольным клиентам.

— Ого, — протянула она приятным мелодичным голосом. Я неуверенно подняла руку и проверила шею — мамин медальон был на месте. Стало легче, будто он мог по желанию спрятать меня целиком, а не только изменить цвет глаз.

Девчонка обошла вокруг кресла, подумала и вынесла вердикт:

— Беру.

«Ну точно — зелье на прилавке!» — подумала я, впервые заметив, что меня это здорово злило. Даже подушечки на пальцах принялись зудеть и покалывать.

Губы девчонки растянулись в улыбке, руки взметнулись к груди, и я всерьез решила, что она сейчас запрыгает от радости.

— Миранда, — позвал ректор Саверьен, привлекая ее внимание.

— Да что?! — возмутилась она. При достаточном желании у нее это выходило очень звонко.

— Миранда, два года назад ты пришла ко мне с просьбой, и я обещал дать тебе шанс. Потом в прошлом году — еще раз.

Она недовольно прикусила губу и кивнула.

— Я выполнил свою часть. Теперь ты окажешь мне ответную услугу.

— Это шантаж?

— Мирный договор.

— Хорошо, какую? — сдалась она, но в голосе звучало ликование.

— Я хочу, чтобы ты сразу же сообщила мне, если твой отец хоть раз поинтересуется твоей соседкой.

Миранда весело засмеялась:

— Шатти вам в зад, магистр Саверьен, что вы, больно ему надо! Он в жизни не снизойдет до того, чтобы поинтересоваться мной, не говоря уже о тех, с кем я учусь. Все, что его волнует, — чтобы я не смела встречаться с парнями, пока он не изучит их родословную до седьмого колена включительно. До сих пор считает, что может мне указывать. Смертная скука!

— Миранда, — покачал головой ректор. — Твои выражения…

Она закатила глаза.

— Шатти не против, иначе пусть скажет сам!

Я старалась прикрывать рот кулаком, но посмеиваться тихо у меня уже не выходило, столько праведного возмущения в ее словах было. Ничуть не удивилась бы, начни она и в самом деле что-то доказывать темному богу. Еще бы победительницей в споре вышла!

— Это все? — уточнила она, но теперь совершенно спокойно.

— Поинтересуется не только у тебя. Если кто-то будет следить, спрашивать…

— Поняла-поняла, дальше будет о том, что я лучше всех знаю его людей и уловки.

— Не слушаешь, а наизусть все помнишь. Ладно, забирай, — разрешил ректор Саверьен.

— Пойдем-пойдем! — Миранда, не церемонясь, схватила меня за руку и потащила за собой.

Ее восторг словно передавался через прикосновение. Едва я оказалась на ногах, как мне тоже жутко захотелось сотворить какого-нибудь безобразие.

— Пошли, — скомандовала она. — Как тебя там?

— Эби.

— Отличное имя! — восторженно заявила она. — Я живу в самом дальнем углу. Соседей за стенами нет, зато никто не мешает спать. Видимо, ректор слишком опасается, что неугодных я буду жрать по ночам.

— А ты можешь? — удивилась я.

— А ты забавная! — засмеялась она. — Могу, но зачем?

— Действительно… — пробормотала я.

Глава 16. Тот еще демон

Размышлять о Лихти мне было некогда. К тому же в Эгертайхе тоже хранили множество легенд. По этой части приграничные жители могли переплюнуть кого угодно, ведь байки к нам приходили со всей Империи — проезжие голодранцы охотно делились ими в обмен на ужин и кружку пива.

Я с детства знала, что образ богини Лихти собирательный, просто когда-то очень давно существовали особенные девушки, которые хорошо подходили драконам или что-то вроде того, Шатти разберет этих высокородных с их традициями и нравами. Потом эти девушки стали частью легенды о Лихти, и никто уже не мог точно сказать, рождались ли они на самом деле. Точно так же сейчас все реже и реже появлялись стихийные маги. Наверное, через пару сотен лет о них тоже сложат легенду, и в нашем маленьком пантеоне появится третий бог. А то и четвертый — великий дракон, чье созвездие висит над столицей Единой Империи. Их вроде как тоже осталось мало.

Я быстро успокоилась тем, что никак не могла быть особенной настолько. Легенды всегда упоминали непростые родовые и кровные связи, а моя мама была совершенно обычной.

— Темно-синие волосы вообще не редкость, — высказала я Миранде после длинной паузы. Та уже успела убрать книгу обратно на полку, любезно предоставив мне время подумать. — Просто результат кровосмешения.

— Нет, — беззаботно пожала плечами она. — А вот синие глаза у мага огня — да.

Я схватилась за медальон на шее, а Миранда снова засмеялась.

— Эби, какое растерянное лицо! Даже если бы я о нем не знала, ты сейчас выдала себя с головой.

Миранда обняла меня за плечи, словно мы дружили тысячу лет, и потянула из библиотеки.

— Не волнуйся, он работает, — заверила она. — Я легко вижу сквозь такие штуки, его магия не настроена на меня. Сразу почувствовала, что на тебе артефакт и ты пытаешься что-то скрыть, но не смогла бы определить, где он, если бы ты не показала. Не раскрывай свои секреты так легко.

— Да на мне других украшений нет, — пробурчала я. — Было бы чего раскрывать… — Я поймала себя на легкой зависти, пока рассматривала цепочки на ее шее. Несомненно, дорогие, но меня, скорее, вдохновляло их количество. В Эгертайхе носить украшения всегда было опасно, это могли принять за… некий намек, недостойный приличного человека.

— Тю! — повторила она и добавила с явным знанием дела: — Зачаровать можно даже пуговицу или резинку в нижнем белье, было бы желание и деньги.

Я почувствовала, что мысль о резинках меня больше никогда не покинет.

— И на многих он не действует? — расстроенно спросила я.

— Ну, — задумалась Миранда. — На ректора, наверное, не подействует. На некоторых преподавателей — тоже. Ну и есть еще аудитории, где все артефакты отключаются, чтобы с помощью них нельзя было сдать экзамены. А в остальном можешь не переживать, адепты твои глазки точно не разглядят. Кстати, а зачем ты их прячешь?

— Как раз за этим. Чтобы не выделяться. Раз все так легко определяют мою стихию…

Миранда хмыкнула, а я растерянно подумала, что, наверное, не стоило ей грубить, а то ведь и правда… сожрет. Впрочем, она этого даже не заметила.

Принудительная экскурсия продолжалась: теперь мы отправились заказывать мне запасную и спортивную форму, а потом и учебники. Я решила не спрашивать, что именно это значило, а просто позволить себя удивить. К тому же очень боялась, что с меня потребуют оплату. Мама отдала мне все, что успела накопить за месяц, то есть практически ничего.

Украдкой я принюхалась, но никакого особенного запаха от Миранды не почувствовала. Если, конечно, не брать в расчет яркий аромат духов, который заполнял все вокруг нее.

— А ты дракон?

— А ты забавная. — Миранда подхватила меня под руку и радостно ее стиснула. — Мы подружимся! Нет, я демон.

— Правда? — опешила я.

— Нет, понарошку, — буркнула она.

— Извини, я как-то по-другому…

— Дай мне Шатти терпения, чего ты такая дикая? По-твоему, только у драконов есть человеческая ипостась? Не-а. У тебя знак вопроса на лице написан! Да, рога тоже есть. Нет, не покажу.

— Ладно, — на всякий случай согласилась я. Угроза быть съеденной ночью вдруг обрела объем и новые краски. — Нет, я просто удивилась, что ты… ну… тут.

Миранда довольно сияла.

— Почему бы и нет?

Я неловко улыбнулась. На меня валилась провокация за провокацией, нужно было срочно брать себя в руки. А еще — не испортить отношения в первый же день, потому что Миранда мне нравилась. Возможно, мы и в самом деле подружимся. Если она не пошутила… Я не выдержала и покосилась на нее. Девчонка как девчонка… рыжая.

— Устав Академии не содержит исключений на этот счет, — с наигранно важным видом пояснила она. — Имеет значение только наличие стихийной магии.

— Но ты все равно прячешься?

— Я не прячусь! — возмутилась она. — Я удачно вписываюсь в обстановку!

— И для этого ты выбрала самую яркую внешность из всех возможных?

— Ладно: не вписываюсь, а украшаю!

Я медленно начинала завидовать ей еще больше. Казалось, что Миранду ничего не могло смутить.

Глава 17. Дворцовые коты

Вопреки уверениям Миранды, наша комната находилась совсем не в дальнем углу. По крайней мере, я представляла угол не так. При мысли о демонах у меня вообще возникали только банальные фантазии о чем-то черном, мрачном и совершенно неподходящем для человека, так что я ожидала, что мы как минимум спустимся под землю. Но хотя комната располагалась не в одном крыле с остальными жилыми помещениями, а соседствовала с пустовавшими аудиториями, она нашлась довольно близко к главному входу. И к кабинету ректора, как ехидно заметила Миранда.

— Добро пожаловать, — воскликнула она и толкнула дверь. Та даже не подумала открываться, так что ее пришлось еще и пнуть.

— Не запираешь? — удивилась я.

— Тю, да кто в своем уме захочет забраться в комнату к демону?

Я поежилась. Да, гораздо проще влезать к тем, кто не знает, как дать отпор.

Несмотря на то, что Эгертайх находился на самой границе, никто из местных жителей демонов толком не видел. Если они и появлялись на своем берегу, то в человеческом обличьи. Границу не переходили, торговать или иметь с нами каких-то дел особо не желали, а если и собирали посольства к императору, то нам о них не докладывали, перемещаясь каким-то другим путем. Те искатели приключений, что уходили через границу в поисках счастья или богатства, почти никогда не возвращались. Вернее, вообще никогда.

После знакомства с Мирандой я должна была бы догадаться, что все мои наивные представления окажутся ошибочными, но мозг отчаянно за них цеплялся. Я даже расстроилась, когда комната оказалась до неприличия нормальной. Светлой, солнечной и опрятной. Две аккуратно заправленные кровати, два небольших шкафа, два стола и одно огромное кресло. Судя по горе одежды в нем, Миранда полностью его захватила.

— А что тут было раньше? — поинтересовалась я.

— В каком смысле? — живо откликнулась Миранда.

— Ну, ты сказала ректору, что слуги переделали комнату.

— Тю! — засмеялась она. — Да все точно так и было! Я это сказала, чтобы он не расслаблялся. Уверена, уже прибегал посмотреть лично!

— За что ты с ним так? — Я театрально покачала головой.

Миранда залезла на свою кровать и с блаженством откинулась на подушку.

— По любви, Эби. Исключительно по любви. Больше мне тут никого любить нельзя: только науку, магию и дисциплину.

— Почему?

Ее слова звучали шуткой, но я расслышала в них очень явную грусть. Можно изо всех сил смеяться над собой, но это никогда не спрячет боль.

— У моего отца есть небольшой — хотя нет, гигантский! — пунктик. — Миранда уселась на кровати, покрутила пальцем у виска, а потом подхватила подушку и обняла ее. — Он просто помешан на чистоте крови.

— Демонов?

— Демонов, драконов, людей, — закатила глаза она. — Уверена, хватай у него времени, он бы выдал распоряжения даже относительно романтического общения дюжины кошек, которые живут на кухне во дворце.

Я не смогла сдержать улыбку. Не отказалась бы посмотреть, как будут выполнять такие распоряжения!

— Мне нельзя ни с кем встречаться, ни в кого влюбляться, — пояснила Миранда. — Смотреть на парней он бы тоже запретил, но это явно помешает моей учебе. Не то чтобы я его сильно слушалась, но для всех безопаснее, если он так считает.

— Обманываешь главу Тайной службы? — засмеялась я.

— Нет, только отца, — скривилась Миранда. — Я два года просидела тихо, но в этом не собираюсь даже спрашивать. Когда-нибудь я расскажу тебе эту историю, но пока ты, прости, много доверия не вызываешь. — Она оскалилась белозубой улыбкой.

— Зря ты так, — неуверенно отозвалась я. — Наверное, у него есть причины.

— Пу-у-унктик!.. — наиграно громким и красноречивым шепотом ответила Миранда.

Я подошла к единственному окну и выглянула наружу. Оно выходило на аллею, по которой я сюда и пришла. Последнее меня особенно поразило, потому что, пока мы с Мирандой брели к комнате, я успела с грустью подумать, как было бы здорово видеть мир с высоты.

На аллею опускались два дракона, золотой и темно-синий. Я затаила дыхание. Никогда не видела их так близко. Только высоко в небе, где и не поймешь толком, дракон ли это. Зрелище завораживало.

— Как красиво! — выдохнула я. Мне просто жизненно необходимо было поделиться этим.

— О, а ты не размениваешься на простых парней, да? — возникла позади меня Миранда и уткнулась подбородком мне в плечо, пытаясь тоже выглянуть в окно. — Его Высочество прибыли-с. С телохранителем. На принца такая очередь, что можешь даже не мечтать. А не достанется он ни-ко-му.

Смысл последнего замечания от меня ускользнул, а спрашивать я постеснялась.

— И как он тебе?

— Адриан? Феерический придурок! А вот с телохранителем я бы пообщалась поближе. Шейн зовут. Такой милашка, — сладко пропела она последние слова и вернулась на кровать. — И такой же бракованный, как я.

— Но он же не демон?

Я запоздало поняла, как прозвучал вопрос. Под этим словом она явно имела в виду нечто иное.

— Нет, но кому это мешает? У него полно своих проблем. Например, он на три года младше, чем должен быть, чтобы занимать эту должность. А то, как его выбрали телохранителем, вообще покрыто тайной. — Миранде явно нравилось совать носик в чужие дела.

Глава 18. Довольно бесполезные создания

Ночь прошла тяжело. Меня преследовали ярко горящие во мраке глаза: то желтые, то зеленые, то обычные, то с вытянутыми змеиными зрачками. Я постоянно просыпалась, но все равно не могла отличить реальность от сна: в темноте комнаты видение продолжалось, поэтому я не выбиралась из-под одеяла.

Кажется, Миранда подходила ко мне пару раз. Я так и не решилась извиниться перед ней, ведь и ей спать не давала. Подумала, вдруг мне и это приснилось, а я уже не раз успела выставить себя… странной.

Впрочем, кто бы говорил о странностях: меня поселили с демоном! Скоро придется написать маме письмо, вот она удивится. Только сначала стоит накопить побольше новостей и посмотреть столицу.

Пока я пыталась заставить себя подняться с постели, Миранда успела собраться, забрызгать себя и всю комнату духами и сбежать. Я только растерянно махнула ей вслед. Надо было спросить, где учатся третьекурсники, но я не нашла достойной причины, кроме «мне интересно». Выясню вечером.

Первой парой в моем расписании значилось «Введение в практическую магию». Я помнила предупреждение ректора, но на всякий случай все равно пришла. Опоздала, все уже собрались и теперь глазели на меня с ленивым интересом. В слишком большой аудитории было всего человек десять. Я не успела посчитать точно, пришлось повернуться к преподавателю.

«Магов и впрямь рождается слишком мало», — с грустным удивлением подумала я.

— Имя? — нетерпеливо потребовал еще не начавший стареть мужчина с повязкой на половину головы, которая закрывала часть лица. Также у него недоставало одной руки. Несложно было догадаться о его прошлой карьере, как и о том, почему его сослали в преподаватели.

— Эбигейл Реньяр, — прошептала я. Отчего-то мне так сильно не хотелось, чтобы услышали все, поэтому даже голос отказал.

— Магистр Дайс, а можно ей как-нибудь громкость прибавить, а? — заржал рыжий низкорослый парень с первого ряда. — Есть такая практическая магия?

«Выскочка!» — мысленно обозвалась я.

Магистр его даже не заметил. Он резко повернулся ко мне и уставился таким взглядом, будто лично я оторвала ему половину тела, а потом пожелала всего наилучшего. Прищурил не спрятанный повязкой глаз, сжал челюсти, но нижняя губа подрагивала, словно там поигрывал задетый нерв.

Знаком магистр Дайс велел мне подойти к его столу. Я с опаской покосилась на преподавателя: возникло ощущение, что меня звали в ловушку. Но отпираться было нечем. Я подошла ближе, встала спиной к однокурсникам: специально, чтобы меня не разглядывали так сильно. Пусть пялятся на спину, она от смущения не краснеет. Магистр Дайс протянул ко мне руку, совсем как Калеб тогда в коридоре. Я послушно сделала огонек на пальце и отдала ему.

Быть может, освещение здесь было слишком ярким или что-то во мне снова изменилось, но огонек показался мне совсем бледным. Не желтым даже, а почти прозрачным.

— Халтура, — встрял Выскочка, пользуясь безнаказанностью. Он успел подвинуться на самый край стола, чтобы удобнее заглянуть сбоку. — Я уже даже шарами кидаться могу! Брат научил!

«Попробуй двухэтажный дом взорвать!» — мысленно огрызнулась я. Сомнительное, конечно, достижение…

— Простите, — вдруг выдал магистр Дайс, и я вздрогнула от неожиданности. — У нас должна быть индивидуальная практика. Я не смогу с вами заниматься. Вечером я попрошу ректора подобрать замену.

— Почему? — не удержалась я и закусила губу.

Он сказал, что не может, а я услышала — не хочет. Что-то неуловимо личное прозвучало в его словах.

— Недостаточно компетентен, — прямо пояснил он.

Сбоку раздался приглушенный смешок Выскочки. Вот уж кому точно пригодится эта сплетня! Уверена, он станет тем, от кого мы будем слышать все, что никогда не хотели знать. Ребята то и дело шевелились, кто-то шуршал страницами, но встревать напрямую никто не решался.

— Вы это сейчас определили?

Наверное, все чувства опять отразились у меня на лице, потому что магистр Дайс нетерпеливо пояснил:

— Да. Я никогда не видел у стихийника огонь такого цвета и не могу верно судить о его свойствах, но несу ответственность за безопасность моих адептов. С вами должен заниматься тот, кто посвятил жизнь изучению утраченных видов магии. Я здесь только отсиживаю время.

Последние слова явно предназначались не мне. Кому-то неизвестному, кто отправил сюда бывшего солдата. Столько горечи в них было, что мне стало не по себе.

— А какой вид у меня? — рискнула уточнить я. Может, хоть в библиотеке смогу найти.

— Понятия не имею. Существовали разные виды белого огня. Например, магия жемчужных прудов, — поморщился он. — Ее обладатели — довольно бесполезные в бою создания, но они были чем-то вроде символа столицы. Если от них драконам и была польза, то мне о ней неизвестно. Официально последний из этих магов скончался несколько сотен лет назад. Люди с такими способностями перестали рождаться. Вероятно, подвела выверенная селекция богатых родов. Или еще что. Кстати, кто ваши родители, адептка Реньяр?

— Люди. Просто люди. Без… без способностей.

— И все?

— Мама говорила, что кровь демонов тоже была. Она в Эгертайхе у всех…

Глава 19. Утренний кофе

Последние минуты три я шла на запах по длинному полутемному коридору с редкими высокими дверьми. Здесь словно не хватало окон, а стены казались чересчур ровными. Должно быть, еще совсем недавно это место выглядело иначе, пока его тщательно не отремонтировали, превратив в безликое и пустое. Мрачное впечатление слегка сглаживали остатки ковра на полу: это был настоящий хранитель местной истории, по нему явно пробежала не одна тысяча ног.

Поворот в этот коридор я обнаружила на втором этаже почти случайно, хотя была уверена, что дошла до конца здания. Похоже, это был переход в соседнее, и оттуда чудесно пахло свежей выпечкой. Прошлым вечером Миранда показала мне столовую, где даже удалось перекусить, несмотря на поздний час. Сегодня я до завтрака еще не добралась. Сначала перевешивало любопытство, предвкушение чего-то нового и желание как по волшебству найти все ответы на первом же занятии. Потом я выяснила, что столовая открывается как раз после первой пары, а перерыв обещал быть довольно большим, чтобы все успели восполнить запасы энергии на первую половину дня. Так что у меня еще оставался шанс.

Никаких табличек или запрещающих проход знаков я не заметила. Огненные шары в меня тоже не летели, так что я сочла это за добрый знак. Впереди из открытой двери слева на пол лился свет. А стоило подойти поближе, как до меня донеслись шум и голоса.

Я робко заглянула внутрь. За дверью оказалось подобие нашей столовой, только в миниатюре: несколько столов в центре и узкие, с едой, вдоль правой стены. На них еще осталась выпечка. С первого взгляда она манила меня сильнее и сильнее. Всюду сидели и стояли люди, разговаривали, смеялись. Приятная утренняя атмосфера. Слишком приятная...

Я прошла в комнату, отчего-то совершенно уверенная, что меня сразу вышвырнут оттуда. Трое человек мельком посмотрели в мою сторону, безо всякого интереса, как по давно знакомой вещице мазнули взглядом, и я осмелела. Проскользнула вперед, обходя компанию у дверей, и остановилась у выпечки. Кофе наливали чуть дальше у окна. Я бережно уложила пару булочек на тарелку и поспешила туда.

Меня манил умопомрачительный аромат.

Я уже протягивала руку к наполненному кофейнику, из которого еще поднимался пар, когда передо мной возникла девица. Просто вклинилась между мной и вожделенным напитком, не сказав ни слова. Оборачиваться на меня не стала, так что извинений можно было не ожидать: она явно считала, что все сделала правильно. К тому же рядом, презрительно поглядывая на меня, посмеивалась такая же белобрысая подружка или сестра. Все-таки место не для всех или только я пришлась не ко двору?

Я нервно погладила мамин медальон на шее, старательно гоня неблагодарные мысли: мама сделала все, что могла, но мне так отчаянно хотелось, чтобы артефакт скрывал меня целиком. Чтобы он был таким, как у Миранды. Ладно, пусть не целиком, но хотя бы еще и волосы. Таких не бывало у благородных…

Мне стало мерзко от самой себя. Дня толком не прошло, как я оказалась здесь, а уже готова отказаться от своей сути, чтобы кому-то понравиться.

Нет. Прошло гораздо больше времени. Я не признавалась себе, но ощущение не покидало меня со дня встречи с магическим комитетом. Ощущение неполноценности, причем такой, что никто не захотел сказать мне вслух.

Догадайся сама, а потом скройся с наших глаз.

Мысль была несправедлива и противоречила тому, что меня отправили в Академию, но продолжала червячком копошиться в душе. Поэтому сейчас я даже не нашла достойного ответа. Просто дожидалась своей очереди.

Краем глаза я заметила, как позади встал кто-то еще, и решила, что не помешало бы найти себе место. Слишком тут становилось людно.

Свободных столов не было, а садиться с кем-то рядом мне вдруг категорически расхотелось. Спасибо, наобщалась, еще и слова не сказав! Того и гляди кто-нибудь сверху сядет — тоже решит, что я пустое место.

Сердце пропустило удар.

Показалось, что в дальнем углу я увидела знакомую растрепанную шевелюру. Знакомую спину. Знакомую руку, пальцы которой от скуки выбивали по столешнице какой-то незамысловатый мотивчик. Калеб любил делать так и у нас дома во время завтрака. Он сидел лицом от меня, но я была почти уверена, что не ошиблась.

Девицы отправились восвояси, я шагнула вперед, опустила булочки на край стола, подхватила кружку и принялась быстро наливать себе кофе. Не смотрела даже, что делала. Боялась отвести взгляд от фигуры за дальним столом. Упустить. Потерять.

Человек резко развернулся на оклик, и я мысленно взвыла. Не он.

Пальцы обожгло горячим напитком. Я зашипела сквозь зубы и едва не уронила кофейник на пол.

— Смотри, деревенщина даже наливать ровно не умеет! Еще утро, а у нее уже ручки трясутся, — раздались сзади насмешки. Приятным глубоким голосом, но до чего ядовитым!

В ответ прозвучала еще пара:

— Если б ты столько пил, сколько потребляет сброд на границе, давно бы трясся целиком.

— Теперь к нам поступают и такие… недоразумения.

На границе? Деревенщина, да. Пускай. Но кто сказал, что с границы?

Что-то мазнуло по спине, словно кто-то попытался толкнуть меня. Скорее всего — случайно, но во мне уже вспыхнула злость. Или... меня снова провоцировали.

— Только придурки распускают руки, — прошипела я.

Глава 20. Хорошие манеры

В ту секунду я поняла, что нажила себе сразу несколько врагов. Несомненно, влиятельных и опасных, потому что комната, в которой я оказалась, явно предназначалась не для простых смертных, даже если никто не потрудился вышвырнуть меня отсюда. Сочли ниже своего достоинства, не иначе.

Дракон быстро взял себя в руки, хотя в его вытянутых зрачках плескалось презрение, недовольство и… удивление. Его аккуратные тонкие губы были плотно сжаты. Наверное, он мысленно уговаривал себя не терять лица перед собравшимися. Отчего-то это предположение позабавило меня, и я криво улыбнулась, словно судорога прошла по щекам.

Дракон.

Я бы хотела ошибиться, перепутать его с кем-то. Попасть в кого-то незначительного, были ведь еще и другие драконы, дальние родственники императора. Парочка нашлась бы даже в разорившейся аристократии, все их дети явно тоже поступали в Академию.

Но ошибиться было невозможно. Его портреты были даже в нашей школе в Эгертайхе. Как и портреты всей правящей семьи.

Его Высочество Адриан Моранте, единственный сын и наследник императора.

«Феерический придурок!» — раздался у меня в голове голос Миранды, и я подавила новый, теперь истерический смешок.

Чем дольше он смотрел, тем сильнее начинали трястись мои коленки. Я понятия не имела, что нужно сделать. Мне хотелось бежать отсюда со всех ног, но разрешалось ли мне бежать? Что если я должна попросить разрешения уйти?

Язык вовсе не фигурально прилип к нёбу, я не могла вымолвить ни слова.

Извиниться, Эби, ты должна извиниться.

Но я даже не знала, как правильно к нему обратиться. Конечно, нас учили этикету, но кто в Эгертайхе в своем уме поверил бы, что ему это однажды пригодится?! Из головы вылетело все, что я когда-либо знала, и чем старательнее я пыталась сориентироваться, тем хуже выходило.

Никто не вмешивался, но от меня явно чего-то ждали — я чувствовала каждой клеточкой кожи. Все эти люди… драконы… ждали, с интересом наблюдая за представлением. Перешептывались, сдавленно хихикали, не иначе как одаривая меня оскорблениями. Так и наживают себе врагов, которые до окончания учебы будут помнить и издеваться.

Больше них пугали только желтые глаза наследного принца. Их взгляд изучал меня сверху вниз, сантиметр за сантиметром. Мне почудилось, что я стою голой посреди небольшой комнаты, и я прикрылась бы руками, если бы только они слушались.

Презрение в глазах принца сменялось любопытством, а мне становилось не по себе все больше, хотя, вроде, уже невозможно. Знать бы, что происходит у него в голове… Казалось, прямо сейчас в ней складывался какой-то план, очень нехороший, недобрый. Он явно предполагал мое участие, и не оставалось никаких сомнений — мне это не понравится.

Глаза передо мной блеснули. Я моргнула и почувствовала, как в уголках собственных принялась собираться влага.

Ой нет, Эби, только не слезы! Только не перед… этими.

Адриан чуть склонил голову. Он тоже заметил. Говорили, что драконы видят гораздо лучше, чем люди. Хорошо, что они не могут заглядывать в душу. Или читать мысли…

Тонкие губы тронула легкая тень улыбки. Взгляд потеплел. Так мало, так незаметно, что я быстро уверилась — это только в моей голове.

Следом по спине прошла дрожь. Ему… нравилось на меня смотреть?

Мое отражение в его зрачках стало болезненно-растерянным.

Или просто доставлял удовольствие созревший план мести? Впрочем, такому и напрягаться бы не пришлось: стоит только приказать, и со мной сделают все, что он пожелает.

Я нервно сглотнула. Хотела бы я сказать, что не боялась, но… еще как боялась! Того, что дракон может со мной сделать — и что он вдруг перестанет на меня смотреть. Иррациональное, бессмысленное чувство, но я цеплялась за этот взгляд, словно все мое существо держалось только за него.

— Вышвырнуть ее отсюда? — не вытерпел затянувшегося молчания один из дружков принца. Они тоже ухмылялись и переговаривались в ожидании развязки. Им явно дозволялось больше, чем остальным. Вести себя свободно, говорить что вздумается — как минимум.

— Она уйдет сама, — отозвался Адриан.

Его голос окутал меня с ног до головы, а потом вызвал приступ странного облегчения. До сих пор я ни разу не слышала его, а значит — он не издевался надо мной. Просто никого не одергивал.

Я не знала почему, но это казалось мне очень важным. Словно доказывало что-то. Что он хороший? В этом я очень сильно сомневалась. О золотых драконах Единой Империи ходили разные слухи, и только редкие из них могли с натяжкой назваться хорошими. Деспотичного императора презирали, а сына называли слишком похожим на своего отца.

Яблочко от очень злобной яблоньки.

Я вздрогнула, вдруг осознав, что получила разрешение уйти.

Отшагнула, наступила на осколок, он хрустнул под жесткой подошвой форменных туфель. Я быстро пошла к выходу, изо всех сил стараясь не сорваться на бег.

Не эти трое стали мне врагами. Они, скорее, играли с глупенькой мышью. Но были в комнате и другие. Калейдоскоп лиц, наполненных презрением, искривленные в немых насмешках губы, ни одного сочувствующего взгляда. Миловидные женские личики, подернутые гримасами ненависти. Они все хорошо запомнили меня. Кошки, готовые к драке. Даже не к драке — к беспощадному уничтожению. Ведь я посмела тронуть их принца.

Глава 21. Клубок змей

Переживая о собственном воспитании и о том, как воспримут меня адепты, я явно погорячилась. Может, там, в комнате, они и ждали, когда наследный принц примет решение на мой счет. Скажет свое слово, отдаст приказ или обернет все произошедшее в шутку. Но здесь, в полутьме пустого коридора, не существовало рамок и запретов.

Я вдруг подумала, что Калеб во всем оказался прав. Тогда я не поверила ему, решила, что он просто пошутил. Но нет, в Имперской академии и в самом деле нашел приют огромный клубок змей.

Змей, которые даже не утруждали себя попытками поддерживать приличное лицо. Столица нравилась мне все меньше. В моих фантазиях она была идеальной, а люди в ней — образцом для подражания. Эгертайх со всеми его проблемами, бедностью и бесконечными проезжими преступниками оказался куда более милым местом. И счастливым, потому что дети там жили с семьями и воспитывались родителями — быть может, не самыми образованными, но старательными, ведь каждый мечтал, что его отпрыск выберется в большой мир.

А теперь передо мной стояли дети имперской элиты. Выросшие в бесконечных склоках, интригах и взаимной ненависти. Выкормленные няньками и запертые в Академии, чтобы обрести себе верных врагов или злейших друзей. Калеб рассказывал мне об этом. Я только слушала, иногда молча кивала в ответ. Боялась поддерживать такие разговоры. Слишком откровенно звучали его рассказы и оценки, слишком зло, слишком правдиво. Он говорил об этом вслух, не страшился — в отличие от меня, — что кто-то невидимый услышит, а потом использует сказанное против него. Я была благодарна Калебу, он словно чувствовал, что я хочу знать больше, даже когда перестала спрашивать напрямую. Я была рада слушать обо всем, о чем он мог поведать — не касавшемся меня, а потому не запрещенном договором.

Но я никогда не представляла до конца, сколько истины было в его словах. До этой минуты.

И мне было их жаль. Этих змей.

Они размышляли, как наказать меня, чтобы я запомнила навсегда. Рассуждали вслух, с упоением перебирая все изученные за пять лет заклинания. Мне было скучно. Я не пыталась вырваться. Не видела смысла — все равно ведь догонят.

Эмма и Элла. Даже имена у них оказались какими-то скучными. Совсем не подходящими детям высокопоставленных особ.

— Хочешь выбрать сама? — поинтересовалась Элла. Голос ее был полон неприкрытого самолюбования. Видимо, она считала, что наконец придумала хорошую шутку.

— Конечно, — отозвалась я и кивнула на кафетерий. — Вы пойдете туда, откуда явились, а я — к себе.

Хоть я и не планировала сказать ничего такого, прозвучало весьма двусмысленно. Судя по всему, Эмме тоже так показалось, потому что она гневно засопела.

— Лучше сделать так, — пожала плечами я.

— А то что?

— А то я могу начать злиться.

Элла прыснула со смеху и довольно театрально согнулась, сложив руки на животе. Слишком старалась показать, какими нелепыми находит мои слова.

Я закатила глаза, и Эмма раздраженно ткнула мне пальцем в плечо.

К сожалению, демонстрировать магию без разрешения мне пока запрещалось. Только теперь я начала хорошо понимать — почему. Не хватало, чтобы такие вот адепты узнали, что я, возможно, обладаю чем-то особенным. А от тех — и их родители, что еще хуже. Кто бы ни решил, что я должна оказаться здесь, кто бы ни составил тот приказ с запретами, который я подписала, он совершенно точно знал, что делал.

Сейчас, стоя спиной к стене, я испытывала к нему безграничную благодарность. И так же ясно понимала, что мне нельзя поддаваться негативным эмоциям. Нельзя, пока я не научилась контролировать то, что происходило внутри меня, когда чувства захлестывали по-настоящему.

Я попыталась найти успокоение в чем-то знакомом. Рука, словно не моя, дернулась вверх и добралась до груди, но я быстро опустила ее.

Глаза Эллы хитро сузились. Резким, почти невидимым движением она метнулась вперед и сорвала с моей шеи медальон. Цепочка обожгла кожу.

— Отдай! — взвизгнула я.

Контроль полетел к демонам — теперь мне было отнюдь не скучно.

— Что это у нас тут? — ехидно поинтересовалась Элла, держа перед собой цепочку.

Эмма не давала мне пройти, снова вцепившись в плечо острыми жесткими пальцами. Слишком много сил для такой стройной фигуры, они явно использовали какое-то заклинание, которое я даже не знала.

— Отдай, — потребовала я. Злость подступала к горлу.

— Смотри-ка, — радовалась Элла, — какие глаза. Да у нее не только волосы синие!

— Си-и-иние, — протянула Эмма. — А пахнет огнем. Не только простолюдинка, но и уродина. От кого надо суметь родиться, чтобы даже собственная стихия не перевесила и не скрыла брак?!

— Вот как такие убожества попадают в нашу Академию?

— Милочка, какой дракончик позабавился с твоей мамашей?

— Постыдился дать свою фамилию, а?

— Сбежал после одного раза и долго пытался утопить воспоминания в жемчужном вине.

— Да он, похоже, там и не один был. Что, бабка тоже постаралась?

— А ты прибежала продолжать семейную традицию? Давай я тебя огорчу. На такую никто не посмотрит, даже если ты останешься последней девкой в Империи.

Глава 22. Осколки судеб

— Ты не явилась на вторую пару, тебя искали в комнате и помешали мне прогуливать, — предъявила мне претензии Миранда.

Я бы засмеялась, не будь так расстроена: праведный гнев так и переполнял Миранду, вот-вот из ушей пар пойдет.

— Действительно, непростительная оплошность с моей стороны, как я только могла, — наигранно посочувствовала я ей.

— Ладно, теперь уже можно вообще не ходить. Хоть какая-то польза от этих жаб. Но ты прямо полную руку козырей собрала. Могла бы познакомиться хоть с кем-то поприятнее.

Миранда плюхнулась в кресло, схватила ручное зеркало и принялась придирчиво себя рассматривать. Всем видом намекая, что мне стоило бы уже расслабиться.

— Эти были последними в списке, — неохотно доложила я. Предпочла бы вообще никому не рассказывать, но мне требовался союзник. Защитник, если уж откровенно, а Миранда идеально подходила на эту роль. Я не собиралась использовать ее — просто пока не могла предложить взамен ничего, кроме собственной дружбы. — Сначала я вылила кофе на Его Высочество.

— Ты — что?! — взвизгнула Миранда так, что у меня уши заложило. После чего засмеялась, уткнувшись лбом в зеркало, беззвучно, только плечи подрагивали.

— Случайно, — на всякий случай добавила я.

— Эби, — сквозь выступившие слезы резюмировала Миранда и запихнула зеркало между своим боком и подлокотником, — ты умеешь производить впечатление!

— Что мне за это будет?

— Тю, да ничего не будет! Надеюсь, наследников ты его не лишила? — прищурилась она.

Я покраснела, вспоминая пятно на брюках, а Миранда снова закатилась в приступе смеха.

— Ничего не будет, — с трудом выговорила она. — Он, конечно, придурок по части общения с девушками. Да и с друзьями тоже — мне вообще-то пришлось рядом с ним расти. Но не настолько, чтобы мстить тебе за чашку кофе.

— А за наследников? — рискнула я, и Миранда ожидаемо уткнулась лицом в ладони.

— За них — тоже. Он же огненный дракон, небось даже не почувствовал твой кофе. Разве что репутация пострадала. Расслабься ты, он тебя уже забыл.

Я подошла к окну, вытащила из кармана осколки и разложила перед собой. Собрать все не удалось, да и мы торопились унести оттуда ноги. Впрочем, я не питала надежду восстановить медальон — он в любом случае утратил все свойства. Просто задумчиво передвигала осколки по подоконнику.

— Да чего ты так из-за этой безделушки распереживалась? Он и так был ужасно зачарован. Мне даже не пришлось напрягаться, чтобы тебя рассмотреть еще там, в кабинете у ректора. Такой дешевой работой никого толком не обманешь.

— Он не дешевый.

Я схватила осколки, словно пытаясь укрыть их от оскорблений. До сих пор меня не задевало то, что про меня говорили. По крайней мере, я успешно убеждала себя в этом. Но отчего-то совсем не ожидала подобного от Миранды, хоть и знала ее всего второй день. Она казалась другой.

— Извини, — буркнула Миранда.

Острый край впился мне в руку. Я подняла ее, разглядывая выступившую каплю крови.

— Не дешевый, говоришь? — Подбородок Миранды возник у меня на плече.

Я вздрогнула всем телом. Совершенно не заметила, как она оказалась так близко.

— Но он был определенно очень плохо сделан, — продолжала Миранда. Я хотела попросить сменить тему, но в последнюю секунду передумала. Слишком задумчиво и серьезно звучал ее голос.

— Что это значит?

— Не уверена. — Она поморщила нос, встала рядом и наклонилась, рассматривая осколки. — А что если он вообще не должен был работать? Что если это побочный эффект?

— Так бывает? — удивилась я.

— Да, если артефакт должен укрыть только от кого-то определенного, а на остальных действовать лишь слегка. Тогда должны были использовать отпечаток ауры, каплю крови или волос того человека.

— Не знаю, — отозвалась я. Мне снова стало не по себе. — Я никогда не была в столице, мама — тоже. Мы здесь никого не знаем, родственников нет. От кого меня прятать?

— От отца? — брякнула Миранда.

Я покачала головой.

— Нет, что ты. Он был каким-то проходимцем, который отправился через границу в… ваши земли. И больше не вернулся. Оттуда вообще не возвращаются.

— Не возвращаются, — легко согласилась Миранда. — Нам же нужны деликатесы.

— Серьезно?

— Эби, ты все принимаешь за чистую монету? Понятия не имею, я никогда там не была. Я родилась здесь. А здесь все наши особенности легко контролируются заклинаниями.

Я вздохнула.

— Они решили, что я пришла к ним, потому что возомнила себя драконом. Но у меня в роду вообще не было драконов.

— Эти две белобрысые жабы? — засмеялась Миранда. — Да забудь ты все, что они наговорили! Ну намешано в тебе всякого, и что? Посмотри на меня: мой отец свихнулся на чистоте крови, а я бы сейчас тоже с удовольствием с кем-нибудь смешалась. Пару раз, — мечтательно закончила она, а на лице появилась очень плотоядная улыбка.

Глава 23. От одного дракона

— Как отсюда можно отправить письмо? — спохватилась я.

Там, дома, когда я собиралась в Академию, мои мысли были заняты переживаниями о том, что ждало впереди. Страхами, фантазиями, мечтами, собственными нелепыми представлениями о столице и ее жителях. Да что там: половину времени я была уверена, что окажусь не в Академии, а в какой-то тайной тюрьме. Даже мысленно планы начала составлять, прикидывая, как из нее выбраться, чем подкупить охрану и что у меня ценного, кроме собственной жизни. Впрочем, ее дороговизна тоже оставалась сомнительной, но ведь кому-то же моя магия приглянулась? Мама подарила мне медальон, и я взяла его, не задавая вопросов. У меня их и не возникло: само это действие пришлось очень вовремя — в момент, когда мне хотелось спрятаться, вернуться в прошлое и никогда не ходить на тот злосчастный экзамен.

Теперь все изменилось.

Я вдруг почувствовала, что снова твердо стою на ногах. Да, меня еще окружал неведомый мир с другими — довольно дикими — законами и другими людьми, от которых не приходилось ждать хорошего, но я была не одна, а дорожка медленно, но приводила к ответам.

Если раньше я закрывала глаза на предназначение медальона, то больше не могла. Я должна была задать маме вопрос, и как можно скорее. Нет, не ради того, чтобы упрекнуть в чем-то или обвинить. Но медальон разбился, и если без него меня подстерегает некая опасность, я должна знать, с какой стороны ее ожидать.

Сначала слова Миранды показались ерундой. Да кому я нужна в столице? В первую секунду я посмеялась над ними. Потом по спине холодной лапкой прошелся страх. А ведь нужна. Еще как нужна, иначе меня вообще бы здесь не было. Пора начинать думать и относиться ко всему серьезно. Вот только до сих пор «серьезно» не получалось. Все казалось бредом. Или сном. Какой смысл напрягаться, если я скоро проснусь?..

— Зачем тебе посылать письма? — вместо ответа спросила Миранда.

Мне это очень не понравилось, если учесть ее привычку никого не стесняться и говорить напрямую. О чужих чувствах она не заботилась, а от простого вопроса замялась?

«Все-таки тюрьма», — мысленно констатировала я.

— У тебя опять все на лице написано, — доложила Миранда.

Я прикусила губу от досады.

— Письмо можно отправить в городе, я покажу, — продолжала она. — Только позволь предупредить: подумай хорошенько, что и кому ты хочешь написать.

— Хочу спросить маму про медальон.

Она покачала головой. Но я уже поняла и сама.

— Что, Тайная служба и письма читает? — наигранно весело спросила я, но вышло удушающе кисло.

Миранда вздохнула.

— Нет, не все, конечно. Следят только за интересующими их людьми. А сейчас — и за всеми в Академии.

— Почему?

Слова ее звучали логично, но вопрос вырвался сам собой. Миранда пожала плечами.

— Много причин. Тут самые сильные маги Единой Империи, если не считать армии. Они должны быть… лояльны. Слухи об Адриане тоже не должны расползаться слишком активно. Да и война…

— Война?! — опешила я.

— Тут я плохой собеседник, — вздохнула она. — Люди отца говорят, что будет война. Когда в начале зимы Адриану исполнится двадцать три. Единая Империя слаба, как никогда, а там… решится и судьба великого императорского рода.

На последних словах в ее голосе прозвучала издевка. Была она вызвана отношением Миранды к Адриану? Или…

— Война с демонами?

Она кивнула и пояснила:

— Месть. Злость. Ущемленная гордость. Мой народ этого не пережил. Не переварил за века. Когда-то это были наши земли. Драконы оттеснили нас, зажали на самом поганом клочке континента. Можно сколько угодно играть в дипломатию, но, если Империя останется без главных защитников, демоны не смогут устоять. Слишком лакомый кусок.

— На чьей ты стороне?

Я никак не могла определить. Ее слова звучали так странно. Если верить Миранде, она родилась и выросла здесь, в Империи. Возможно, не любила ее, но должна была проникнуться к ней хоть какой-то симпатией. К тому же Миранда совсем не казалась мне злой. И все-таки не мы были ее народом. Ее отец боялся, что она влюбится в человека, оправдывая свой страх необходимостью сохранять чистоту крови… Эта фраза вдруг предстала передо мной в новом свете. Может, важной была и не чистота вовсе, а то, что победителям… демонам не понравится лояльность семьи Эланд к людям и драконам. Не стоило усугублять положение еще сильнее.

— На своей, — отозвалась она.

Я сильно сомневалась, что такая сторона существовала. Зря спросила. Вполне вероятно, у этих стен тоже были уши, а может быть, даже глаза. Не время и не место озвучивать свои взгляды.

Молчание затянулось, а Миранда явно не любила ждать. В ней будто и в самом деле горел демонический огонь, не давая ей сидеть на месте.

— В общем, можешь отправлять письма, если хочешь вызвать подозрения, — заключила она. — Если нет, то придется подождать до встречи. Спросишь у мамы лично.

Вызывать подозрения я не хотела.

Повернувшись к окну, я подставила лицо лучам солнца. Но они не согревали. Наоборот, мне показалось, что мир покрывается льдом.

Глава 24. Фантомные боли

Я с нетерпением ждала выходных.

Не искала приключений, старалась не встревать в неприятности, вообще не высовываться без надобности, пока не получу новый артефакт. Даже бродить по Академии больше не собиралась. Мне очень хотелось выбраться на волю, и я боялась рисковать этой возможностью.

Жаб, как называла их Миранда, я больше не встречала. Меня не покидало предчувствие, что наше с ними общение не закончилось, так что я старалась не оставаться в длинных коридорах в одиночестве. И у нас в Эгертайхе водились такие личности: стоило только разок перейти им дорогу, и они потом очень удачно вспоминали тебя, когда им требовалась очередная жертва.

Калеба я так и не нашла, а задавать вопросы больше не стала. Сначала не хотела снова выставлять себя глупой, а потом рассказы Миранды прочно засели у меня в мозгу. Расспрашивать о нем означало выдать, где и как мы познакомились, а это было мне совершенно ни к чему. Больше не требовались ни договоры, ни приказы замолчать. Я и без них не желала привлекать к себе внимание. По крайней мере до тех пор, пока не разберусь, что я за приграничный монстр. Жемчужный маг, как же!..

Его Высочество я несколько раз встречала в столовой. Миранда смеялась над ним — не в глаза, лишь усердным шепотом мне на ухо. По ее словам выходило, что раньше он в общих помещениях не появлялся. Да и зачем, если у драконов было отдельное крыло, где и кормили гораздо лучше. У нас, например, кофе не предлагали…

Я наблюдала за ним украдкой. Движения его были дергаными и скованными. Ему не слишком нравилось в этой толпе, еще меньше — как адепты расступались перед ним, особенно новички, на чьих лицах отражалось благоговейное обожание. Адриан нервно осматривался, ждал, пока его веселый светловолосый дружок и, как я поняла, телохранитель поест и закончит заигрывать со всеми попавшимися по дороге девчонками. Потом они снова уходили.

— Не просто так его сюда носит, — заключила Миранда на третий день лицезрения той же картины.

Мне совсем не хотелось попадаться на глаза дракону. Миранда смеялась, но не настаивала, поэтому мы всегда сидели в самом непросматриваемом углу, пока путь не становился свободным.

— Ну-у-у… — протянула я. — Девчонок тут много, может… найдет.

— Тю! — отмахнулась Миранда. — С людьми это не работает, а всех дракониц уже перебрали. Нечего ему тут ловить.

— А с полукровками? — заинтересовалась я, старательно рассматривая адептов вокруг. Лишь бы только не поворачиваться к Миранде. Собственный вопрос неожиданно заставил меня покраснеть.

— Не знаю. — Она задумалась, гоняя остатки фруктового салата по тарелке. — Отца надо спросить. Это он эксперт по смешению крови.

На последних словах она недовольно поморщила нос.

Каждый ребенок хотя бы раз в жизни жалел, что не родился драконом. Они, как и все с ними связанное, казались идеальными. На деле выходило иначе. Хорошо, что в моей жизни не предвиделось таких проблем. Простой человек был гораздо свободнее. Он мог влюбляться, жениться, ошибаться. Незримая нить не привязывала его к другому, не лишала шанса на познание и открытия. Отсутствие истинной пары становилось для дракона трагедией, но разве лучше, найдись она — и окажись самой мерзкой тварью в Империи?

Мне почудился взгляд, устремленный в спину. Я обернулась, но ничего особенного не заметила.

Занятия шли своим чередом. Я уставала, но не сдавалась. Никто из первокурсников не стремился общаться со мной. То ли из-за внешности, которая слишком легко выдавала во мне простолюдинку, что по статусу не дотягивала до их круга. То ли из-за соседки. Миранда тоже от избытка друзей не страдала, а потому в перерывах регулярно возникала рядом со мной. К тому же так резко, что умудрялась распугивать народ. Она развлекалась как могла, но я начала замечать, что нарочно ни с кем не сближалась.

Я с нетерпением ждала своих индивидуальных занятий по магической практике. На этой неделе они должны были проходить дважды, поздно вечером, когда аудитории освобождались, а адепты разбредались подальше от них. Оба раза занятия не состоялись.

В первый я так и просидела почти два часа в большой холодной аудитории. Несколько раз проверила расписание и табличку на двери: место было верным, но никто ко мне так и не пришел. Ни магистр Дайс, ни его заместитель. Уйти мне не хватило смелости. Я развлекала себя огоньками на пальцах и к концу импровизированной тренировки смогла слегка растянуть один из них: жаль, что не попросила Калеба показать, как именно он это делал.

Во второй, прождав полчаса, я отправилась на поиски. В растерянности постояла у кабинета декана факультета боевой огненной магии, к которому меня приписали. Внутри было тихо. Я так и не решилась постучать. Мне несколько раз повторяли, что все вопросы я должна решать только с ректором Саверьеном. Особенно те, что не предназначались для широкой огласки. То есть — вообще все. Меня это смущало — слишком незначительной я себя ощущала, — поэтому надеялась, что вопросов у меня вообще не возникнет. Надежды не оправдались.

Дверь в кабинет ректора была приоткрыта, изнутри раздавались голоса. Еще не крики, но разговор явно шел на повышенных тонах. Незапланированный, ведь звук можно было заглушить заклинанием — или хотя бы дверь захлопнуть поплотнее, — а этого никто не сделал.

Я остановилась шагах в десяти, раздумывая, что делать. Не стала подходить ближе, чтобы не появилось соблазна прислушаться и выяснить, о чем спор.

Глава 25. Прогулка над мутной водой

Долгожданный выходной наступил неожиданно.

Я так боялась снова куда-нибудь опоздать, что проснулась даже раньше, чем в прошлые дни, и чуть было не начала собираться, когда осознание наконец проникло в мой мозг. Миранда спала, свесив руку с кровати, внизу валялось одеяло, до которого она так и не смогла дотянуться. Весь вечер она где-то пропадала, а вернулась за минуту до конца разрешенного времени. Судя по ошалелому взгляду и перекошенной блузке, Миранда вполне успешно нарушала запреты отца. Ох и не поздоровится тому храбрецу, который захотел ей в этом помочь!

Повинуясь смутному желанию, я распахнула окно. Меня обдало приятной прохладой. Впереди лежал сонный безмятежный город. Пустующие улицы затопил молочный туман. Земля казалась неестественно белой.

Слева виднелся самый край дворцовой площади. Там, у стен императорского дворца, расположился главный пруд. Впрочем, главным его назначила людская молва. Считалось, что все жемчужные пруды объединены магией в единую сеть, не только в столице, но и по всей стране.

На мгновение мне стало жаль, что я не могу подойти к главному пруду. Не пустит дворцовая охрана. Нечто незримое и неосязаемое манило меня туда. Простое любопытство — или я успела так сильно впечатлиться словами магистра Дайса?

Маги жемчужных прудов.

Я пролистала весь учебник по магической истории сразу, как только получила в руки. Там упоминались и давно вымершие существа, и потерянные магические умения, но ровным счетом ничего — о жемчужных прудах. Не было и никаких изображений Лихти. Все рассказывалось так, как я изучала еще в школе. В библиотеке мне небрежно указали на одну из полок, перебирать все книги на ней предстояло очень долго. Я предпочла бы с кем-нибудь поговорить, но боялась ошибиться, этого «кого-нибудь» выбирая. Решила, что после выходных попробую назначить своей жертвой ректора. В конце концов, он сам приказал по всем вопросам обращаться к нему лично.

Позади зашевелился недовольный демон. Миранда, кряхтя, подняла и натянула на себя одеяло, сопровождая это раздраженным шепотом об открытых окнах. Она легко мерзла и постоянно жаловалась на это, чем, откровенно говоря, ломала очередное представление о демонах: я-то думала, они должны подогреваться изнутри…

Два часа спустя мы, позавтракав, все же оказались на улице. Я жутко боялась, что меня не выпустят за ворота, но никому до нас не было дела.

Город не переставал меня впечатлять. Правда, теперь я старалась рассмотреть не только вывески и фасады, но еще и жителей.

У нас в приграничье люди чаще обращались к Шатти: темный бог лучше сочетался с настроениями жителей Эгертайха. Столица же принадлежала Лихти. Ее именем просили, благословляли, а то и костерили друг друга. Последнее казалось мне особенно странным, и я прислушивалась, не сдерживая улыбки.

Я с удовольствием останавливалась на мостах, рассматривала свое отражение в мутной воде. Она казалась мне странной, совсем не такой, как в нашей реке. Не грязной даже, просто непрозрачной. Неизвестный маг решил пошутить и подкрасил ее, только и всего. Я бы легко поверила в подобное объяснение.

К Миранде на улице вернулось хорошее настроение. Она подхватила меня под руку и, когда ей надоедало ждать, бодро тащила за собой. То есть каждый раз, когда я задерживалась где-то дольше половины минуты. По пути она показывала самые важные места в столице: где скрывались или были пойманы известные преступники, где смог отличиться ее отец или его подчиненные.

— Кажется, мы с тобой гуляем по двум разным городам, — засмеялась я, дослушав рассказ о пивной, из которой однажды вытаскивали дружков Адриана, наряженных под простолюдинов. Самого принца Миранда вслух не упомянула: может, не хотела, чтобы кто-то услышал, но я была уверена, что догадалась верно, кто тогда стал зачинщиком банкета.

В этом заключалась еще одна странность столицы. Раньше я даже представить не могла, что столь высокопоставленные особы могут вести себя… как обычные люди. Жить, развлекаться и творить глупости, пока никто не видит.

— Да? — искренне удивилась Миранда, разве что знак вопроса на лице не появился. — Хочешь что-то особенное узнать?

— Нет-нет, мне все нравится! — я поспешила откреститься от подозрений.

Мне и в самом деле нравилось. Если не оглядываться назад…

То и дело мне мерещилось, что за нами кто-то следит. Несколько раз я оглядывалась, внезапно и без причины. Успевала заметить, как кто-то поворачивал за угол или заходил в двери дома. Я никак не могла определить, был ли это один человек. Все могло оказаться совпадением. Страхи внутри меня никуда не делись, вот сознание и играло в глупые игры. Люди на улицах были довольно похожи, особенно если не присматриваться к лицам. Если дамы еще пытались разнообразить наряды, в последние теплые дни выгуливая модные платья и легкие брючки, то серые и черные плащи мужчин быстро начали сливаться в общий образ. Я не хотела тревожить Миранду без причины, но сама никак не могла отделаться от неприятного чувства.

В лавке артефактора мы провели почти два часа, пока Миранда вместе с приветливой помощницей хозяина не пересмотрела все имеющиеся украшения, а потом так же мучительно выбирала, какое свойство должно иметь каждое из них.

Мне повезло меньше. Хозяин, грозный человек лет шестидесяти с недовольно сдвинутыми бровями, подтвердил, что мой медальон должен был скрывать от кого-то одного. На остальных он действовал лишь слегка. Ни починить его, ни выяснить цель воздействия оказалось невозможно. Новый стоил невероятных денег и был бы рассчитан на всех, поэтому я отказалась, хоть Миранда и повторила три раза, что готова его оплатить. Слишком дорогой выходил подарок, а я до сих пор даже подругой ее стеснялась назвать, так мало мы были знакомы. Миранда располагала к себе, она единственная честно рассказывала мне о том, что происходило вокруг. Я не хотела ее терять.

Глава 26. Следить и охранять

В следующую секунду я оказалась притиснута к неровной деревянной стене.

Человек явно прекрасно знал, чего от меня ожидать: единственного, что я умела делать со своей странной магией, если не считать совершенно бесполезных огоньков. Он крепко прижимал мои руки с двух сторон от головы, удерживая за запястья, чтобы я не смогла соединить их. Тень наброшенного на голову капюшона не скрывала перекошенного от злости лица, плотно сжатых губ и горящих зеленых глаз.

— Пусти, — взвизгнула я и попыталась вывернуться.

Безуспешно. Руки словно приковали, не удалось сдвинуть их даже на сантиметр. Вот что такое железная хватка, а я-то считала себя не самой слабой девчонкой в Эгертайхе!

— Напугал, зараза! — выдохнула я обвинение и попыталась пнуть в ногу.

— Это я тебя напугал? — рявкнул он. — А больше тебя ничего не пугало?!

Он резко дернул мои руки на себя, а потом ударил ими об стену. Я прекратила сопротивляться, чувствуя, как глаза полезли на лоб. Да, теперь он пугал меня по-настоящему.

— Ты в своем уме? До сих пор не поняла, куда попала?

— Не в сказку, — огрызнулась я.

Он тяжело выдохнул, будто зашипел. Тянул время, чтобы подобрать слова поприличнее?

— Калеб, отпусти, пожалуйста. Мне больно.

— Больно тебе… — Он тряхнул головой, скидывая капюшон. Вкупе с привычно растрепанными волосами появившаяся улыбка показалась мне сумасшедшей. — Пусть будет больно. Может быть, дойдет хотя бы так. Какого Шатти ты пошла за мной?

— Какого Шатти ты меня так настойчиво звал? Такая ужасная слежка не бывает случайной!

— И ты знала, что это я?

— Нет, но…

— Но? — зло прорычал он. — Но?! Ты сейчас могла лежать тут со свернутой шеей. Прямо на этом месте. Жизнь на границе ничему тебя не научила?

— Здесь не граница, — слабо отозвалась я, прекрасно понимая, что он во всем прав. Запоздало пришел страх. Здесь никто не стал бы меня и искать…

— Столица даже хуже, — припечатал он.

Хватка ослабла, и я, высвободив руки, принялась потирать ноющие запястья. Калеб так и остался стоять, нависая надо мной и упираясь ладонями в стену.

— Эби, послушай внимательно, — процедил он. — Жизнь изменилась навсегда. Придется привыкать к новым правилам. Дома ты сделала невозможное.

— Что? Погром устроила?

— Развесила по стене синий огонь прямо перед магическим комитетом.

Синий.

Я лихорадочно пыталась вспомнить тот день. Синий? Скорее, белый с желтыми прожилками. Впрочем, я уже давно знала, что цвет моей магии никому не нравится. А откуда…

— Откуда ты это знаешь?

Калеб криво усмехнулся:

— Неужели ты решила, что меня не предупредили об опасности, когда я вызвался проследить за тобой до Академии?

Проследить. Не охранять.

Я поджала нижнюю губу, собираясь с мыслями.

— За одну секунду ты стала самым важным человеком в стране. Магический комитет столетиями одобрял браки между сильнейшими родами, скрупулезно скрещивал линии в надежде, что селекция принесет свои плоды. Что Империя получит того, кто вернет драконам их силу. Уверен, сейчас он мечется, как блоха по расческе, стараясь восстановить твою родословную.

— Мама?

— В порядке, следят и за ней.

— Что они со мной сделают?

— Не знаю. Они и сами не знают, но скоро выяснят. История знает только один подобный случай.

— Лихти.

— Женщина, с помощью которой удалось поставить демонов на место. Вот только враги не теряли времени даром. В Империи не сохранилось ни одного упоминания о ее силе. Уничтожены даже книги в тайных архивах дворца. Кто бы ни сделал это, он смог дотянуться повсюду. Это тебя и спасло. Сравнивать было не с чем. Прояви благодарность.

— Спасло? Благодарность? — опешила я.

— Благодарность за то, что ты здесь и разгуливаешь почти свободно, пока не привлекла слишком много внимания. Это было нелегко устроить. Нашлись люди, что пожалели тебя и вызвались охранять. Очень влиятельные люди. Но ты делаешь все, чтобы ухудшить свое положение. Последнее слово осталось за ректором: ты должна захотеть использовать свой дар, чтобы помочь, по принуждению выйдет дольше, а времени у нас нет. Он спорил с самим императором. Знаешь, какой была альтернатива? Тебя бы просто заперли в самой дальней темнице, чтобы ты не только никуда не делась, но и не досталась врагам.

— Благодетель! — таким же ядовитым тоном ответила я. — Да лучше бы в темницу. Какое тебе до того дело?

Он, словно от бессилия, покачал головой. Тяжело вдохнул и выдохнул. Внутри меня снова собирался жар. Огонь, который мешал контролировать мысли, чувства и слова.

— Может, тебя сдать сразу демонам? Лихти они тоже не прочь были получить. Правда, не уверен, что ты понадобишься им живой.

— Сдай! — огрызнулась я.

Стоило признать, его слова отрезвляли. Спасительницей Империи я себя не ощущала, но вот с одним не могла не согласиться — важным было то, кем считали меня другие, а не я сама. Получи это широкую огласку, и меня захочет использовать каждый, и большинство — отнюдь не в благородных целях. Или убить, чтобы не использовали другие.

Глава 27. В большом сейфе

— И как много тебе известно? — допытывалась я, вцепившись в кружку с шоколадом так сильно, что побелели костяшки пальцев. От напитка поднимался пар, но я даже не замечала, обжигала ли ладони, хотя обычно не могла терпеть долгих прикосновений к горячей посуде.

— Да ничего мне толком не известно, — юлила Миранда, старательно поддерживая обиженное выражение лица: состояние для нее настолько нетипичное, что в иной ситуации я бы рассмеялась. Миранда могла быть хорошей актрисой, когда требовалось привлечь внимание, но не теперь.

Мы сидели за дальним столиком в просторной полупустой кофейне. Никому не было до нас дела, но мне упорно мерещилось, что каждый входящий неизменно пялится на нас и замышляет недоброе. Я жалела о мамином медальоне, даже если он и не прятал меня от обычных людей. От кого тогда? Теперь я точно знала, что съездить и спросить у нее мне не позволят. Но явно спросят сами, если еще не сделали этого.

Сделали, наверняка…

Только бы не пытали!

Я поежилась. Сколько людей в этот самый момент следят за мной? Охраняют?

Миранда горестно вздохнула.

— Сначала я не придала большого значения твоему появлению. Никто из людей моего отца тобой не интересовался. Да и с чего бы? Это предположение сразу показалось мне странным, и я решила, что его придумали на ходу, а тебя решили всучить мне зачем-то еще. Может, для перевоспитания? Ты же такая милая.

— А ты правда учишься в Академии? — Мысль все не хотела меня отпускать, после того как Калеб назвал Миранду телохранителем.

— Правда. — Для пущей убедительности Миранда покивала. — Одно другому не мешает. Я учусь быть человеком.

— Ладно, — неуверенно ответила я, будто ей требовалось разрешение.

Миранда странно приободрилась.

— Потом господин Саверьен узнал, что мы были в библиотеке, и вызвал меня к себе.

— Ректор…

— Он так часто бывал у нас в доме, что у меня с трудом получается обращаться к нему иначе, — отмахнулась она. — Да это и неважно. Он расспрашивал о том, что я тебе показала, пришлось отнести ему тот рисунок. Он попытался приказать мне помалкивать, но вовремя догадался, что от запретов мне становится лишь интереснее. Тогда он просто попросил не оставлять тебя одну, в ответ согласившись на еще одно условие. Это довольно много, учитывая, что никто не хочет связываться ни с моим отцом, ни с демонами в целом. Особенно теперь.

— И что ты захотела?

— Остаться здесь.

Так Калеб и сказал.

— Зачем?

Миранда с тяжелым вздохом почесала в затылке.

— Когда-то мой отец был официальным послом в Империи. Потом нам приказали уезжать, а он отказался — мать рассказывала, да это и не тайна. Я была совсем маленькой, только родилась. Его подозревали со всех сторон: демоны — в чрезмерной лояльности к врагу, драконы — что он предаст их ради своего народа и неважно, когда это случится. Отец считал, что его долг — остаться и поддерживать мир. Хоть он и перестал зваться послом, а потом и вовсе занялся… другими делами в Империи.

Я вспомнила о шоколаде и с грустью обнаружила, что он совсем остыл.

— Знаешь, — начала я, уже догадываясь, что вряд ли подам Миранде новую идею — несомненно, она уже думала и об этом, — они ведь и твой народ. Ты можешь заслужить там место независимо от отца, если просто сдашь меня демонам. Что тебя остановит? Или ты просто ждешь, пока я подучусь?

Я внимательно следила за ней и могла поклясться, что удивление на ее лице было настоящим. Как и растерянность на грани оскорбления.

— Зачем, если я не сделала этого до сих пор? — прошипела она. — Ты не понимаешь наших законов. Стоит нам вернуться — и уничтожат всех. Весь гнилой род. Мой отец выжил из ума, считая, что у него есть выбор. Выбора не стало еще до моего рождения, когда он спас от смерти императора. Дракона. Когда у того не было наследников. Империя могла перестать существовать еще двадцать три года назад.

Миранда нервно огляделась. Кофейня по-прежнему приятно пустовала.

— Я на своей стороне, — повторила Миранда. — По ту сторону для меня места нет. Я хочу остаться здесь. Даже после войны. Я хочу иметь свое место, но не становиться рабом.

— Думаешь, Империя победит?

— Не знаю. Никто не знает. Но у меня нет других вариантов. Только избавиться от тени отца. Чтобы меня не судили за его ошибки. Поэтому я сделаю все, о чем меня попросят. Почти все.

— Что ты рассказала ректору обо мне?

— Немногое. У нас тоже есть история о Лихти, только она несколько отличается от принятой в Империи сказки.

— Мне это отличие явно не понравится? — не удержалась я.

— Ну, толком-то ничего не известно, иначе мы бы не проиграли…

— Знаешь, странно, как уверенно ты говоришь «мы», но сама не хочешь возвращаться.

— Это мой народ, — вздохнула она. — Эти узы сильны. Сильнее, чем у обычных людей. Я чувствую их. Но я хочу выжить. В общем, Лихти была как-то связана с жемчужными прудами. Не только теми, что здесь, в столице. Со всеми в Империи. Только она могла управлять ими или что-то в этом роде. Это и считается главное причиной поражения в войне: надо было не сражаться с драконами, а быстрее искать девчонку, пока она творила что-то со своими прудами. Потом Лихти обрела полную силу, и демоны уже не посмели бы ее тронуть, она стала кем-то вроде богини. Но люди позаботились об этом за нас и убили ее. Вот все, что я смогла рассказать господину Саверьену. Я вообще не должна этого знать, но родители не раз обсасывали тему нашего народа, неизбежно упоминалась и война. А я умею слушать. Тебе это поможет?

Глава 28. Игры с демоном

Я топталась в темном коридоре у закрытой двери кабинета ректора Саверьена не дольше тридцати секунд и за это время успела вспомнить всю свою жизнь, перебрать ошибки и неверные решения и даже сложить из них цепочку, которая привела меня сюда. Неважно, что звенья у нее не сходились, — главное, нагнетать я хорошо умела.

Теперь, когда я осталась наедине с собственными мыслями, возникло ощущение, что меня покинула чужая воля, наконец вернув мне право управлять собой. Если Миранда и не пользовалась никакой неизвестной мне магией, то все равно могла на меня влиять. Возможно, и не только на меня. Она заражала своим желанием сотворить что-то неправильное до такой степени, что мне не только казалось жизненно необходимым поддержать ее, но и сделать это немедленно. Вероятно, я и в переулок за Калебом бросилась только потому, что мне передалось стремление Миранды бежать. Вот только она торопилась за забытыми безделушками, а я — навстречу неизвестной опасности.

Темнота в коридоре была почти осязаемой, хотя далеко сбоку на полу лежала слабая полоса света с лестницы — в широкое окно светила луна. Мне чудились шорохи и шаги, то далеко, то совсем близко, словно кто-то уже подкрался ко мне, но замер, потому что под подошвой предательски скрипнула половица.

Я потерла лицо ладонями. Эби, возьми себя в руки! Нет никаких половиц — тут каменный пол.

Стоило закрыть глаза, как я переносилась домой. В воспоминание, от которого хотела избавиться навсегда. Кто-то в моем доме. На каждом этаже. Мне нужно залезть на крышу.

Дверь позади приоткрылась, стукнув по моей спине, и я чуть не закричала. Даже рот открыла, только дыхание перехватило так, что не получилось издать ни звука. Я отчаянно попыталась вдохнуть, царапая ногтями грудь.

— Шатти тебе в зад, — прошипела Миранда и за локоть втащила меня в кабинет.

Стены кружились перед глазами, сливаясь в одну размазанную полосу. Не окажись я в кресле — и когда успела до него дойти? — упала бы.

Что-то звякнуло, и в руке возник стакан. Я послушно сделала глоток и закашлялась — алкоголь обжег горло. Миранда по-хозяйски обходилась с запасами ректора Саверьена. Для нее он и впрямь был просто другом семьи. Другом ли? Ведь ее просили не говорить отцу про меня.

Меня скрывали от него… от Тайного совета?

Странно, что я до сих пор не подумала об этом. Что это могло означать? Император не доверял своей правой руке. Своему лучшему другу.

Он спрятал меня от одного демона, а ректор отдал другому. Меня затопила нездоровая ирония.

Тошнота и удушье возвращались. Разговоры о приближавшейся войне внезапно перестали казаться просто словами. Реальность накрывала с головой, а я стала в ней разменной монетой. Моя магия, которой я толком и не владела-то, могла стоить всего, а моя жизнь — ничего.

Голова, словно не моя вовсе, мотнулась в сторону, щеку обожгла боль — Миранда влепила мне пощечину, такую звонкую, что заложило ухо. Или это тоже показалось?

— Эби, подумай о хорошем, ну давай! — повторяла Миранда.

Я не сразу смогла различить смысл ее слов. О хорошем?

Да не было у меня ничего хорошего. Всем хорошим в последнее время был Калеб, и я так хотела, чтобы он вернулся, но… мы больше не увидимся.

Мы. Больше. Не. Увидимся.

Миранда потрясла меня за плечи.

— Эби, прекрати!

— Что? — подняла я на нее взгляд.

Лицо у Миранды было напуганное, глаза круглые, рот приоткрыт.

Надо же, напуганный демон…

— Что ты любишь делать? У тебя увлечения есть? — спросила она.

Мысли ворочались тяжело, но я попыталась.

— Люблю плести браслеты… Их можно зачаровать на удачу.

— Отлично! — довольно взвизгнула Миранда. — Сделаешь мне парочку?

— Сделаю, — растерянно пообещала я.

Стены перестали кружиться.

— Отлично, — выдохнула она снова, выпрямилась и уткнула руки в бока. — Тебе лучше.

— Лучше, — согласилась я. Чего бы не согласиться? Я чувствовала себя большим старым дырявым мешком с хламом.

— Извини, я немножко увлекалась, — сказала она без единой капельки сожаления. — Сейчас пройдет.

— Увлеклась?

— Ну, — замялась Миранда, — тут никого больше нет, а от тебя так вкусно пахло страхом, и я решила, что тебе не повредит поделиться… Кто же знал, что ты такая слабенькая.

Слабенькая. Довольно бесполезное создание.

— Спасибо. То есть вместо того, чтобы искать папку, пока я мучаюсь неизвестностью в коридоре, ты решила мной пообедать?

— Тю, не преувеличивай, — отмахнулась она. — Папку я тоже нашла. Только у меня плохие новости. В ней нет и половины того, что я видела в последний раз.

— Как будто что-то другое ожидалось, — проворчала я.

На колени шлепнулось мое злополучное досье. С сомнением я открыла папку и принялась перебирать листы. На них и впрямь не было ничего особенного. Запись о рождении, где говорилось, что мать принадлежит к такой-то общине. Вдали от столицы существовало много фанатиков разных мастей, поэтому меня даже не удивило, что наша семья оказалась причислена к одним из них: я-то точно знала, что ничем таким мы с мамой не интересовались. Вместо имени отца закономерно стоял прочерк. Он ушел за реку, в Шаттенталь, и никогда не вернулся.

Глава 29. Безнаказанность

— Кого убрать? — растерянно поинтересовалась я.

Глоток неведомого пойла неизвестной крепости так хорошо подействовал, что меня потянуло на приключения и без помощи Миранды. Я была бы не я, случись это в более подходящих обстоятельствах — в тех, где я не рисковала испортить себе остаток жизни одним неверным словом. Но за день я устала бояться так, словно достигла потолка, где заканчивался лимит эмоции, а потому теперь приходилось использовать другие.

Телохранитель, имя которого полностью вылетело у меня из головы, хоть Миранда и называла, шагнул вперед, схватил меня за запястье и потянул на себя. Адриан и не подумал разжимать пальцы. Я качнулась, но осталась стоять на месте.

— Чтобы я ее убрал, ты должен отпустить, — недовольно пробурчал телохранитель. Видимо, Миранда была права, и как другу ему дозволялось не церемониться с Его Высочеством.

Пальцы на моих плечах ослабли, а другие, на запястье, сцепились в стальное кольцо.

Короткой яркой вспышкой в мозг вонзилось очередное воспоминание о той ночи. Только теперь оно не вызвало страха, и я почувствовала благодарность Миранде: пока она пыталась насладиться моим страхом, что-то у меня внутри встало на прежнее место. На то, где было до нападения. Больше всего меня пугало не само произошедшее, ведь со мной не успели ничего сделать, пугало — что они могли.

Бы…

Нельзя вечно бояться того, что не случилось.

Воспоминания накладывались на реальность. Руки, держащие за запястья. Желтые глаза, не злые, просто решительные. Глаза человека, который выполняет приказ и не слишком задумывается о его пользе или адекватности. Взъерошенные волосы, цвет которых невозможно определить в полутьме. Голоса, которые я не запомнила.

Под это описание при большом желании можно было подогнать любого. Почти любого, с поправкой разве что на возраст. Вот только…

Он сболтнул лишнего. Там, в драконьем крыле, насмехаясь надо мной, телохранитель Адриана действительно сказал мне правду.

«Если б ты столько пил, сколько потребляет сброд на границе…».

Откуда ему было знать, что я с границы?

Эгертайх — единственное поселение, расположенное так близко к ней. Перепутать его невозможно, да и границей у нас называли только ту ее часть, что соприкасается с землями демонов. Это слово давно приобрело конкретное значение.

Да, я была деревенщиной с границы, но он ведь так сильно старался показать, что видит меня впервые.

Телохранитель грубо дернул меня за запястье, и я наконец отлипла от Адриана, который, казалось, смотрел сквозь меня невидящими глазами. Пальцы с моей руки пропали, дракон отшагнул в сторону, освобождая проход.

— Эби, пошли-пошли! — прошептала мне через плечо Миранда, явно гораздо лучше оценившая ситуацию.

То же сделал и телохранитель — призвал Адриана уйти прочь. Они развернулись и успели сделать несколько шагов в темноту, когда пазлы в моей голове со щелчком сложились.

— Уроды, — прошипела я им вслед.

Рядом тихо ахнула Миранда и закрыла рот рукой, но быстро нашлась, вцепилась мне в локоть и лихорадочно зашептала:

— Пошли, пошли, пошли!

— Что ты сказала? — лениво уточнил Адриан, обернувшись вполоборота. Что бы за странности с ним ни происходили, мой выпад явно привел его в чувства.

— Эби, ты сдохнуть за оскорбление рода Моранте захотела? — не унималась Миранда. — Есть и такой закон, а я, знаешь, еще не готова проверить его на себе.

— Тебя же не пытались обесчестить эти… эти!

— Ага, давай ты мне все в комнате расскажешь. Кажется, тебе и одного глотка настойки было многовато.

Адриану мне нечего было предъявить. Его я не помнила. А вот телохранителя — однозначно. Возможно, Адриан и не участвовал в нападении, даже не знал о нем, но разве мог его телохранитель отлучиться так далеко и надолго без… приказа.

— Еще одно слово… — предупредил телохранитель.

Адриан слегка приподнял руку, приказывая ему замолчать.

— Заткни своего пса, — то ли попросила, то ли приказала Миранда. Я так и не разобралась, какие между ними были отношения.

— Хочешь нас в чем-то обвинить? — поинтересовался Адриан. Спокойно, словно поддерживая скучный утренний диалог.

— Не хочет! — решила за меня Миранда.

— Хорошо, — легко согласился Адриан. — А то я могу однажды в разговоре с ректором случайно вспомнить, кто выходил из его кабинета посреди ночи. Может, там и пропало что-то важное?

Внутри все разом вскипело. Он меня еще и шантажировать вздумал?! Наверное, я почувствовала свою безнаказанность. Если императора и впрямь интересовала моя незначительная персона, то со мной ничего не случится. А вот нападавших искали, ректор уж точно хотел знать, кто они. Впервые я поверила, что это не сойдет им с рук — если только смогу доказать…

А вот на Миранду, к моему удивлению, подействовало. Ей и правда было что терять. Ее судьба напрямую зависела от доверия определенных людей, что помогали ей построить жизнь отдельно от отца.

— Адриан, иди проспись, — посоветовала она и показательно заткнула нос. — Завтра голова будет болеть. Что за праздник?

Глава 30. Женская солидарность

— Можешь ты остановиться хоть на минуту? У меня от тебя голова кружится, — пожаловалась Миранда.

— Ага, — в который раз ответила я и продолжила мерить комнату шагами.

От окна к двери, снова и снова, словно что-то внутри не давало мне сесть. Вынуждало делать что-то. Бежать. В нетерпении я потирала ладони. Миранда только продолжала качать головой.

За последние полчаса я успела поведать ей все, что произошло со мной за лето в Эгертайхе. Думала, что выйдет дольше, но в процессе обнаружила, что рассказывать мне толком и нечего. Половину истории можно было сократить до фразы «Я не знаю, кто это делает и зачем».

Теперь я знала куда больше, но картина все равно не складывалась.

— Вряд ли Шейн и правда был там, — третий раз повторила Миранда.

Я зыркнула на нее через плечо и продолжила ходьбу. Телохранитель Адриана ей явно нравился.

— Ты так защищаешь его, будто… Разве ты не должна защищать меня? На чьей ты вообще стороне?

— На своей, — буркнула она в очередной раз.

Всклокоченная и явно уставшая Миранда сидела на кровати, обнимая подушку. На секунду мне стало стыдно. Она давно завалилась бы спать, если бы не мешали мои рассказы. А мне сейчас как никогда в жизни требовались свободные уши.

— Он там был, точно тебе говорю! — не унималась я.

— Да если и был, — сдалась она. — Чего ты к ним полезла, да еще и с оскорблениями? Они и так были… не в лучшей форме.

Я нервно поджала губы.

— Честно говоря, я даже не заметила.

— Что, и запаха не почувствовала?

— Ну, — вздохнула я и призналась: — У меня в носу и в горле все еще стоял вкус и запах той дряни, которой ты меня напоила. И потом, я что-то другое почувствовала.

— Что?

— Калеб говорил, что это запах огненной магии.

Миранда с тяжелым стоном закатила глаза.

— Шатти тебе в… А говорят, это парни думают одним местом.

— Не заговаривай мне зубы! — возмутилась я, остановившись посреди комнаты.

— Ты сама начала, — отмахнулась Миранда и сладко зевнула. — Ладно, допустим, это был Шейн с дружками. Какого Шатти им нападать на тебя?

— Вот это я и хочу выяснить. Ты же сама говорила, что император ни во что не ставит сына?

— Ну да, — слегка оживилась Миранда. — И?

— Думаешь, Адриан все знает? Ну, обо мне?

Миранда уткнулась подбородком в подушку, гипнотизируя взглядом мои ноги.

— То есть, если бы император приказал что-то со мной сделать, он не приказал бы это им, — развивала я мысль.

— Вряд ли, — согласилась Миранда.

— Поэтому им так сильно не хочется, чтобы я болтала об этом. Даже шантаж в ход пошел.

— Да какой там шантаж, — отмахнулась она. — У Адриана такое чувство юмора. Как у бревна. Тем более, когда от него так разит выпивкой. Ни разу не видела его таким. Будто и впрямь… похороны.

Я как раз отлично понимала Адриана, независимо от того, какие причины у него имелись, чтобы закончить вечер именно так. При других обстоятельствах даже согласилась бы составить компанию. Сколько ни уговаривала себя, что Калеб был мне никем, но его последние слова ударили слишком больно. Мне требовалось время, чтобы их переварить. Калеб делал жизнь неощутимо лучше, а еще… у него хотя бы было нормальное чувство юмора. И он оказался единственным, кто сказал мне пусть частично, но правду.

— Адриан не пошел бы против отца, если ты об этом, — с сомнением добавила Миранда.

— Почему?

— Сейчас не в его интересах. Он, наоборот, постоянно пытается что-то доказать императору. Что достоин быть его наследником. Знаешь, — она задумалась, подбирая слова, — за этим довольно печально наблюдать. То есть… Он не такой плохой и не виноват в том, что с ним произошло…

Несколько минут мы молчали. Добавить было нечего. С недавних пор мне очень не нравилась моя жизнь, но мне хотя бы не приходилось каждый день доказывать, что я достойна ее продолжать. Впрочем, если так пойдет и дальше, то, возможно, скоро придется…

— Эби, чего ты на самом деле хочешь? — устало спросила Миранда. Устало, но на удивление серьезно, у меня слова в горле застряли от ее тона.

— Я же сказала…

— Нет, чего на самом деле? — И не дав мне ответить, Миранда продолжила: — Я могу обзывать Адриана как угодно, для меня он навсегда останется придурком, который подкладывал магические ловушки под дверь моей спальни во дворце. Но он мне как брат. Я не думаю, что он замешан в чем-то подобном, но если… если он оступился, то, сдав отцу, ты разрушишь его жизнь. Если там еще есть что разрушать. Император не прощает тех, кто действует за его спиной. А Адриану он не простит и вовсе ни одного проступка.

— Я просто хочу знать, чего мне опасаться. Чтобы жить дальше. Для себя, — ответила я и только после, в тишине, поняла, что сказала правду.

Даже если мои догадки о Шейне подтвердятся, я не стану говорить об этом кому-либо. Пока не стану. Даже ему или Адриану больше ничего не предъявлю. Мне хватало и неизвестных врагов, чтобы наживать новых специально. Когда-нибудь мы к этому вернемся… После войны придет время и для справедливости. Только пусть этот клубок начинает разматываться прямо сейчас.

Глава 31. Двадцать один шаг

Вопреки обвинениям мелкой рыжей занозы Эланд, в тот вечер Адриан не пил. Правда, помышлял об этом, потому, случайно разбив последнюю заначку Шейна, они и отправились в кабинет ректора. Запах, оставшийся на подошвах, нервировал до умопомрачения. Адриан поленился обойти лужу алкоголя, за что и расплачивался.

Зверски болела голова. Сегодня он отдал приказ, приблизивший его к обвинению в предательстве Империи. Еще один. Адриан начинал слишком хорошо разбираться в этих играх — а вместе с тем осознавать, каким шатким стало бы и его положение на троне. Сейчас за ним пошли бы все недовольные отцом, но что если однажды они станут недовольны самим Адрианом?

Пока он пробовал на вкус эту мерзкую мысль, в руках вдруг оказалась девчонка. Он чуть не выругался вслух, чего никогда себе не позволял. Почему именно она?

Сознание помутилось. Она странно действовала на него даже издалека. Иногда он встречал ее в академии случайно. Иногда — совсем не случайно. И каждый раз повторялось одно и то же. Запах сводил его с ума. На несколько коротких минут по венам разливалось тепло, счастье, эйфория. Потом приходила боль, словно что-то невидимое снова и снова ломало ему запястье. Дробило кость на мелкие осколки. У него пока хватало выдержки терпеть, не хватало — не повторять. Его тянуло к ней. Как будто в следующий раз все произошло бы иначе. Человек не мог стать истинной парой дракона, а девчонка, несомненно, была человеком. Смешным, взъерошенным, но смелым.

Адриан ненавидел ее. И себя. Потому что не мог объяснить происходящее ничем, известным ему. А неизвестное бесило. Он давно боролся со своими слабостями и не собирался допускать еще одну. Дракон внутри бесновался, требуя оставить девчонку себе. Разобраться. Уничтожить, если потребуется, или охранять ценой своей жизни. Бессмысленные, противоречивые чувства. Как всегда, не вовремя… Не сейчас…

«Убери, а то я не сдержусь».

Оставлю ее себе, чтобы только ее притяжение ломало кости снова и снова. Пусть идут к Шатти план, демоны, война… ответственность… друзья…

Адриан прикрыл глаза на секунду и глубоко вдохнул, отгоняя воспоминания. Ночь он провел без сна, мигрень так и не позволила забыться. Идеальное состояние для ежемесячного визита к отцу — чаще во дворце его не ждали, а по собственной воле Адриан предпочитал там не появляться. Раза в месяц достаточно, чтобы напомнить о его месте. О проклятии, которым его наградили, стоило ему появиться на свет. Ни одна рожденная не станет его истинной парой. Шейн смеялся и спрашивал, не пора ли обвенчаться с вазой? Только ему и позволялось говорить на эту тему. Адриан доверял ему как себе, тайна умерла бы вместе с ним.

Один, два, три…

Ровно двадцать один шаг от дверей тронного зала до того места, где посетителю полагалось остановиться. На унизительной черте, где говорить необходимо громко, чтобы император расслышал, а в тихие ответы приходится вслушиваться, ведь повторять не станут. Эдгар Моранте, великий огненный дракон, любил показывать другим, как мало значат для него их слова. Как, впрочем, и они сами.

Адриан всегда считал шаги, беззвучно шевеля губами. Путь унижения придавал ему смелости, наполнял злостью, ненавистью к любой несправедливости. Император так долго пытался сломать сына, что сумел вырастить себе врага.

… двадцать, двадцать один.

Остановиться. Дождаться, пока отец найдет минуту, чтобы отвлечься. Адриан предпочел бы встретиться в кабинете, где мишура не отвлекала от дел. Но решал не он.

Продолжала досаждать проклятая головная боль.

— Должен ли я приказать казнить тебя как предателя? — В этот раз отец не заставил долго себя ждать.

Адриану не нравился его спокойный тон и расслабленный вид. Так хитрый кот заигрывает с мышью. Но много ли отец знал? Список возможных преступлений Адриана слишком вырос.

— Оставите Империю без наследника?

— Его и так нет, — презрительно отозвался отец.

Адриан беззвучно выдохнул. Раз обмен любезностями продолжался, значит, ничего страшного императору не донесли. Чем меньше он будет говорить, тем быстрее сможет убраться отсюда.

— За что в этот раз?

— За то, что ты скрываешь от меня свои маленькие достижения.

— Скрываю? — Адриан удивленно вскинул бровь. — Если бы мне было о чем доложить, я бы написал…

— Значит, ты признаешь, что докладывать не о чем? — холодно перебил его император.

Адриан стиснул зубы. Столько лет, а он как мальчишка продолжает попадаться на этот дешевый трюк. Позволяет играть словами.

Осталось потерпеть еще немного.

— Пока, — коротко ответил он.

— Я послушал тебя. Дал тебе шанс доказать, что твои планы чего-то стоят. И каков результат? Такой же, как и всегда. Нужно было сразу приказать забрать девчонку.

— И? —Адриан злился, но ничего не мог с собой поделать. — Выжать ее в пруд и посмотреть, что выйдет? А если ничего не получится, что будете делать тогда?

Глаза императора гневно сверкнули. Он ненавидел, когда кто-то перечил ему. Тем более, когда на это осмеливался собственный сын.

— Планы изменились. Магический комитет нашел кое-что в каком-то забытом Лихти месте. Записи стертой с лица земли группки сектантов, — сообщил он таким тоном, словно и не слышал Адриана, вставшего костью у него в горле. — Ты был прав.

Глава 32. Эби, не беси драконов

План сложился сам собой, и Адриан даже почувствовал облегчение. Он не собирался ничего выдумывать, не собирался скрывать или врать. Это были методы его отца, одобренные, если не внушенные его личной тенью, первым советником Маркусом Эландом. Выбранные во благо или во вред, но они привели Империю в то состояние, в котором она находилась сейчас: слабое государство на грани войны с соседями, возглавляемое безумцем. Такого мнения об императоре придерживались многие, только мало кто осмеливался озвучить его вслух.

Адриан собирался побеседовать с девчонкой. Не питал иллюзий, что будет просто, до сих пор их встречи в Академии не заканчивались ничем хорошим. Но разыгрывать комедии ему претило. Он всегда старался говорить со своими людьми прямо и честно. Старался, потому что были ситуации, где общее благо перевешивало его желания. Так и теперь он надеялся, что разум сильнее чувств. Пусть она не выберет его душой, что бы это ни значило на самом деле, но она все равно могла захотеть отдать ему свою силу. Взвешенно и рационально. Вместе им проще будет найти способ.

Адриан умел проигрывать и знал вкус поражения. Тем сильнее хотелось ему поставить отца на место. Не ради себя. Ради всей Империи, что ненавидела и боялась своего повелителя.

Едва оказавшись в драконьем крыле, Адриан почувствовал ее запах. В выходные здесь почти никого не оставалось, даже Шейн позволял себе отлучиться, зная, что Адриан не будет покидать этих стен. Для поездок же во дворец телохранитель не требовался. Император присылал за сыном своих личных гвардейцев: сразу и не поймешь — охрана или конвой.

Адриану нравилась тишина, его совсем не тянуло прочь. Так и сегодня никто не мог перебить этот запах, смешать его со своим.

Она снова приходила сюда. Она и сейчас была здесь.

Внутри словно натянулась пружина. Адриан еще не видел ни девчонки, ни что она делала, но уже отчетливо понял: ничему из того, что он запланировал, не суждено сбыться. Он долго наблюдал за ней. Достаточно долго, чтобы знать — она не поможет ему, если узнает о нападении. Нападении, которое он не одобрил, но допустил. Поторопились. Человеческой девчонке не объяснить, как много значит она для драконов. Одно перехваченное письмо из магического комитета к императору перевернуло мир.

Запах вел прямо к его двери. Адриан в этом и не сомневался: Миранда-то прекрасно знала не только, где он жил, но и когда его не бывало на месте. Демоница, не имевшая ничего общего со своим народом. Адриан усмехнулся. Из нее бы вышел отличный дракон. Подходящий характер, смелость и честь. То, чего так не хватало императору и его приближенным.

Адриан не скрывался. Эхо разносило гулкий звук шагов по коридору. Он давал девчонке время перестать рыться в его вещах. Найти там было нечего, но чем более компрометирующим окажется ее положение при встрече, тем сложнее станет наладить с ней нормальный контакт.

На секунду он задержался у двери, прислушался к шорохам в комнате, прикрыл глаза, втянул носом воздух и повернул тяжелую ручку.

— Какого демона вы забыли в моей спальне, адептка Реньяр?

Адриан почти не помнил, что говорил и делал потом. Она казалась ему восхитительной в своей отчаянной смелости. В дерзости ответов, которые он пропускал мимо ушей. Мир сошелся в одном мгновении, когда он оказался рядом.

Она вжалась в шкаф, он навис над ней, оперся руками с двух сторон от ее головы. Чтобы даже не думала сбежать. Она смотрела ему прямо в глаза. Со страхом и упорством, с решимостью слабого, который и не думал сдаваться. Так на него не смотрел никто. Все боялись Адриана или его отца. Девчонка тоже боялась, но не положения и влияния. В ее глазах мелькало что-то очень личное, что словно по команде вызывало у него ненависть. К себе и к ней.

Он не сможет договориться. Не с ней. Он не сможет принудить ее. Все пойдет прахом. Они все погибнут. Потому что он никогда не сможет обидеть ее… снова. В этом он готов был поклясться.

— С чего ты взяла, что кто-то узнает? — процедил он.

— С чего вы взяли, что я никому не сказала, куда пошла?

Адриан желал ее больше всего на свете. Но не мог к ней прикоснуться. Время вышло, в руке нарастала боль. Воздух в жалких пяти сантиметрах между ними словно накалился. Она облизнула пересохшие губы. Адриан впился в них глазами.

Продолжать разговор означало выдать слишком многое. Разум пока брал верх. Адриан должен был решить, что делать дальше, как подступиться к ней. Сейчас она должна уйти, и как можно быстрее.

— Убирайся! — рявкнул он и отстранился, сделав шаг назад.

Она обошла его по широкой дуге, спиной к стене, чтобы не выпускать из виду. Скользнула в дверь, задержалась на долю секунды — и швырнула в него белоснежную рубашку. Из нее выпала маска и приземлилась на пол между ними.

Девчонка бросилась прочь.

Адриан с трудом подавил порыв побежать следом. Сейчас, когда все на эмоциях, не время объяснять. Он подошел к маске и поднял. Повертел в руках. Свою он давно уничтожил, она не могла оказаться здесь. Кто бы ни подложил сюда эту маску, он точно знал зачем. Точно знал, кому предстояло ее найти.

Очередной предатель среди предателей. Достаточно близкий, посвященный в тайны. Пригретая на груди тварь. Найти которую стало первостепенной задачей. С девчонкой он разберется потом.

Дракон внутри не одобрял доводы разума. До безумия тянуло за ней. Как назло, комнату заполнял ее запах.

Глава 33. Нравится ли вам жить, Эбигейл Реньяр?

В глубине души я знала, что все этим кончится. Только почему-то воображение, растревоженное предвкушением до бессонницы, рисовало меня великой победительницей драконов, которая прямо сейчас выведет на чистую воду одного из них. И, конечно, ей за это ничего не будет, кроме почета и славы.

В реальности все оказалось наоборот, и теперь я совершала ошибку за ошибкой.

Сначала швырнула рубашку, вместо того чтобы унести с собой. Скорее всего, Адриан даже не стал бы меня останавливать.

Потом побежала по коридору, вместо того чтобы броситься в комнату Шейна, где должна была оставаться Миранда. Меня смутило, что она не вышла оттуда сама, ведь только собиралась проверить, не там ли телохранитель Адриана. Она уверяла, что Шейн должен быть в отъезде, а значит, задержаться в его комнате могла, только если ошиблась, и мне совсем не хотелось проверять, сколько одежды на них осталось к моменту моего позорного побега.

На глаза наворачивались злые слезы.

Что ж, Эби, ты нашла того, кто напал на тебя. Счастлива?

Нет. Я задыхалась от собственного бессилия. Оказалась так близко к доказательству, держала его в руках — и так нелепо потеряла. Избавится ли Адриан от маски или сочтет меня неопасной, уже не имело значения. Мне никто не поверит, потому что он будет точно знать, что я скажу. Слово против слова — так полиция разбирала мелкие споры в Эгертайхе. Если доказать, кто из двоих врет, нельзя, то слушали обоих, а потом вышвыривали вон — разбираться самим.

Мое слово против слова дракона: меня признают виновной во всем, в чем он захочет обвинить. И неважно, был в доме он сам, его телохранитель или кто-то еще. Я в ту ночь слышала троих, но ведь могло быть и больше. Неважно, хватал меня Шейн или другой. Я не смогу обвинить никого из них. Бессмысленно кусать за хвост, а шанс добраться до головы этого монстра я только что потеряла.

Я почти добралась до конца длинного коридора, когда сбоку открылась дверь. Что-то внутри меня внезапно завопило об опасности, но ни скрыться, ни затормозить я не успела. Нечто невидимое больно ударило по ногам.

Я с криком полетела на пол и инстинктивно схватилась за голени. На коже остались свежие ожоги.

— Кто разрешил тебе снова соваться сюда?! — Надо мной нависла белобрысая голова Эммы. Или Эллы, Шатти их разберет!

— Кажется, она не поняла с первого раза. — Рядом возникла вторая девица.

В конце коридора раздавались шаги. Одна из сестер повернулась, всматриваясь в полутьму. Вторая прошептала мне:

— Далеко не уходи, дорогая. Продолжим завтра.

Не сговариваясь, они скрылись в комнате.

Я никого не видела, но абсолютно не хотела проверять, к каким выводам пришел дракон и что решил сделать со мной. С трудом поднялась на ноги, преодолевая боль и, стиснув зубы, побежала дальше.

Я вырвалась из драконьего крыла в центральную часть Академии. Здание пустовало, словно вымерло в одночасье. По периметру всегда оставалась охрана, а где-то здесь дежурили пара магистров, но я понятия не имела, как их искать.

Мне нужно было спрятаться. Отдышаться. Переждать.

Почувствовав, что больше не смогу бежать, я принялась дергать ручки каждой двери, что попадалась на пути. Но аудитории были безжалостно заперты, чтобы в них не устраивали развлечений, а то и свиданий.

Мне чудился звук шагов. Кто-то шел за мной, или это была лишь игра воображения? Магия, нападение, Академия, постоянная слежка и эта нелепая избранность… Все смешалось, и вместе беспощадно било по нервам. Я боялась дракона, но что если сейчас меня преследовал кто-то более опасный? Тот, кому приказали меня убить?

Этаж заканчивался, лестница осталась позади. Третья ошибка, последняя и худшая. Тупик. Я упала на пол, прислонившись спиной к последней двери. Вжалась в нее, уткнула лицо в ладони. Возможно, я смогу защититься… снова… Но тогда… тогда только темница, а я этого не выдержу. Я окончательно сойду с ума.

Я чувствовала его присутствие. Он подходил медленно. Словно боялся спугнуть добычу. Куда меня тут еще пугать?

Опустился рядом на колени. Аккуратно, почти нежно взял за запястья и развел руки в стороны. Я подняла на него мутный взгляд заплаканных глаз.

— Эби, все хорошо. — Тихий, до дрожи приятный голос.

— Я не выживу здесь одна, — прошептала я и позорно всхлипнула.

— Ты не одна, — пообещал Калеб, потянул меня к себе, и я послушно прильнула к его груди. Зажмурилась. Уткнулась носом. — Ты больше не будешь одна. Прости. Я ошибся. Прости, маленькая моя. Я больше не доверю тебя никому.

— Не обещай.

— Почему?

— Сможешь защитить меня от Адриана Моранте? — спросила я напрямую. Прозвучало как насмешка, а я совсем не хотела этого. Не хотела обидеть Калеба, но и не могла поверить в его слова. Они походили на ложь.

— Да хоть от самого Шатти, — убийственно серьезным тоном ответил он.

Я всхлипнула и почти истерично усмехнулась:

— Дурак.

— Возможно, — легко согласился он.

— Так говоришь, словно тебе есть, что ему противопоставить.