Афёра по-драконьи. Ловушка для лисички

Глава 1

Тэдэо Мур ао Ка

— Вы уверены, что вам нужна моя младшая дочь? — Даже многолетняя выдержка, несомненно отточенная до остроты марканского клинка, не помогла главе рода Аканэ переварить мое предложение. Хоть челюсть не отпала и то молодец. Могу его понять: дочь — позор семьи, он, небось и за рыбака не мечтал пристроить, а тут глава Дома Небесного Дракона. Молодой, богатый. И хочет себе в жены бракованную лису. Весь некрупный наш городок знает, что Аканэ Юми не обрела зверя. Порченная. Как охотничья собака с некупированным хвостом. Бесполезная и никчемная.

— Она не оборачивается, сей Мур ао Ка,— добавил мой потенциальный родственник, как будто я имел хоть какой-то шанс не знать этой досадной мелочи. В городе не просто шептались, откровенно мусолили кости бедной лисички, не гнушаясь открытых насмешек. Воспитание и уважение Нихона распространялось только на достойных представителей общества. Таких, как Юми, порченных, осуждать и костерить не запрещалось.

— Это делает ее плохой женой? — невозмутимо уточнил я, переведя взгляд на саму девушку. Что за идиотский обычай обсуждать подобные вещи в присутствии виновницы беседы? Как корову безмозглую продают с молотка, а она сиди, молчи и не мычи лишний раз. Разве что зубы вовремя демонстрируй, да вымя молочное. Как же я ненавижу Нихонские порядки! Не видел столько лет этих рож и ещё бы сто радостно без них прожил.

Глава дома лис напрягся от неожиданного вопроса. В его-то глазах неспособность к обороту делала дочь не просто плохой женой, а вообще никуда не годной, но ответить мне, явно спятившему, он так не мог. Если щедрые боги послали шанс сбыть с рук неподъемный груз, так надо быть идиотом, чтоб его упустить. — Что вы, сей! Юми прекрасно воспитана и будет достойной хозяйкой любому дому. Но… зачем она вам без зверя?

То ли очень уж честный попался мне господин, то ли боялся, что до меня позже дойдет смысл фразы “не оборачивается” и я верну товар по гарантийной расписке. Иначе зачем бы напоминать мне, как ребенку, о постыдном изъяне бедной девочки, сидевшей по левую руку от худосочного отца и всячески пытавшейся казаться мебелью.

— Для создания семьи, сей Аканэ. Будет матерью моих детей и уютом моего дома. Стану приходить вечерами и радоваться, что дом наполнен любовью и счастьем. Буду подарки ей дарить дорогие, украшу золотом с головы до ног.

Конечно, старый лис не знал, что порченая его дочь мне нужна в качестве щита, чтоб прикрыть свой личный порок. Узнав, что отец с братом погибли, я был вынужден искать способ вернуться на родину, не раскрывая своего секрета. Конечно, всегда можно сказать, что Антрим высосал из меня силу, но слабак во главе рода стоять не может. А отдать бразды правления кому-то – поставить под удар все, что я создал годами кропотливого труда я тоже не мог. Куда логичнее просто прикрыть свой позор позором девушки, о котором и так давно всем известно.

— Но Юми не ваша истинная, сей… — напомнил Аканэ мягко.

— Мой отец был женат на не истинной и их союз дал Дому Небесного Дракона двоих сильных сыновей, — твердость тона тут же осадила старика, четко обрисовав границы. Я тут не в качестве просителя, скорее благодетеля. Аканэ в теории, конечно, мог мне отказать, но ни за что этого не сделает. Для его дочери я лучший, если не сказать единственный, шанс удачно выйти замуж.

— Я могу считать, что получил ваше благословение, сей Аканэ? Осознаю все риски и готов нести ответственность за свой выбор, не виня в последствиях Дом Белой Лисы.

Последнее заверение окончательно убедило старика.

— Дом Лисы почтет за великую честь породниться с Домом Небесного Дракона, — старик бросил на дочь строгий взгляд и низко склонился, сложив руки в ритуальном жесте. Невеста сидела ровно. Ее лицо казалось излишне бледным в свете трёх лун.

Многие девушки мечтают, что именно в ночь Любования Луной к ним в дом явится жених. С дарами и признаниями в любви. Дары я принес щедрые: десять отрезов лучшей ткани моей фабрики. Два бочонка марканских специй (стоивших почти как половина этого дома, кстати) и два клинка фернийской стали для главы рода. Пылких признаний, правда не принес. Так мы видимся впервые в жизни, где уж тут набрать на жаркую любовь? Понятно, что невеста не в восторге от происходящего. Стерпится-слюбится, как говорила моя бабка. Может и правда? Оставалось только узнать, нет ли каких серьезных помех для нашего брака. И я собирался уточнить сегодня же. Напрямую у самой невесты.

— Юми, покажи мне ваш сад? — Девушка чуть заметно вздрогнула, но лицо ее оставалось тихим, как воды большого океана. В Нихоне такая фамильярность к незнакомцам просто непозволительна, не удивительно, что обращение по имени, ещё и публичное, вызвало подобную реакцию. Какая чушь, в самом деле. Глупый, пустой архаизм! Через неделю мы станем мужем и женой. С чего бы нам показательно расшаркиваться, как на приеме у императора. — Я хотел бы обсудить с тобой детали предстоящей свадьбы и послушать, о чем поют птицы в ваших кронах.

— Не думаю, что это допустимо, — в ореховом взгляде мелькнула и погасла падающей звездой мимолётная, жгучая искра, располосовав напускную робость вспышкой любопытства. Мне удалось различить ее прежде, чем младшая дочь семейства Аканэ вновь закрылась щитами благопристойности, — вам, сей, стоит обсудить с отцом всё, что касается церемонии.

— Я настаиваю. Жить мне предстоит с тобой, Юми, а не с многоуважаемым сей Аканэ. Так что и детали нашего соглашения я предпочел бы обсуждать с тобой. Господин Аканэ уже дал свое согласие. Будем считать, что ты одной ногой вошла в дом Небесного дракона. — Я поднялся, показывая тем самым, что отказ не приму, и протянул девушке открытую ладонь. Видя, что она все ещё колеблется, не скрывая вызова в голосе поддел, нарушив ещё с десяток норм приличия: — Для покорной дочери и добропорядочной невесты ты слишком долго заставляешь будущего мужа ждать, — глава семьи ощутимо напрягся, а мне хотелось рассмеяться, так все это было дико и старомодно. Как будто зилларцы изобрели артефакт обратного отсчёта времени, и я вдруг вернулся не только на родину, но и на несколько веков назад. — Выходит, всю жизнь так и будешь отказывать мне в просьбах, а Юми?

Глава 2

Юми

Отец и мама, обе сестры и даже муж старшей, слуги, поверенный семьи – все высыпали во внутренний дворик, чтобы попрощаться с дорогим гостем.

Женская половина Дома, послушно склонив головы и опустив взор в пол, рассматривали мелкое крошево дорожки, а я… как всегда! Проклятая лиса всё подначивала поднять голову, смотреть прямо, рассмотреть ЕГО.

Мой муж… странно звучит, дико! А уж по чувствам вообще бездна.

Странный запрос на брак, казавшийся просто невероятным, обрастал всё большими тайнами. Брошенная фраза о том, что он не дракон, кипятила кровь, подначивала лису разнюхать всё как следует. Ну кто так делает, в самом деле! Я теперь спать спокойно не смогу! Хотя, бессонная ночь грядёт совсем по другой причине, я бы…

Неожиданный тычок в бок, заставил прийти в себя. Я, в отличие от других женщин дома, пребывая в своих мыслях таки подняла голову и теперь ловила на себе не только косой, осуждающий взгляд старшей сестры и матери, но и смешливо-вопросительный жениха.

Тэдэо Мур ао Ка, высокий и стройный, с волосами цвета вороново крыла, стоял передо мной величаво, спокойно, как будто сама природа остановилась, чтобы отдать все приличествующее почести высокому гостю. Дом Небесных Драконов это вам не хвастливые вороны. Вот тех хлебом не корми, дай нос задрать повыше от наличия крыльев.

— Да хватит на него уже пялиться, — прошипела сестра и я послушно опустила взгляд. Хотя не хотелось. Казалось, что эта моя выходка жениха больше порадовала, чем разозлила и от этого внутри пузырились странные, невесомые, щекотливые смешинки. Очень в духе лисы. Безрассудно и опасно.

Отец, как глава семьи, подошёл к Тэдэо первым. В его движениях чувствовалось уважение и жалость по поводу завершения вечера, всё, как и предписано ритуалом завершения званых ужинов. И пока он произносил несколько слов, благословляя обратный путь “мужа”, вручал ему маленький свиток, символизирующий защиту и благополучие в дороге, я всё думала, что весь этот церемониал – невероятная трата времени! Не торчи мы здесь, я бы уже могла пережить допрос родителей, сестер и вырваться на свободу: сперва на рынок, говорят, в лавку старика Хиро завезли несколько пречудесных вещиц, а затем в лес! Вместо этого, пожалуйста: приходится украдкой наблюдать, как Тэдэо Мур ао Ка болванчиком кивает в знак благодарности и уважения, принимает свиток и… неожиданно крепит его к поясу, туда где виднеется ещё несколько артефактов! Лиса в восторге. Я в шоке! Не думала, что антримские костюмы чем-то таким оснащены, вообще не предполагала, что Тэдэо пользуется чем-то нихонским и знает, как по правилам обращаться с подарком такого рода!

На мой открытый в изумлении рот этот… не ящер скривил губы в ухмылке и нагло мне подмигнул!

***

— Ты гляди, жива! — прошипела сестра, подставляя руки, сложенные в замок, под мою пятку пока я задом пятилась из окна собственной комнаты.

— Не дождётесь! — Спрыгнув на сочную, казавшуюся чёрной в лунном свете траву, я наконец-то широко улыбнулась, подхватывая её под руку.

Двор Дома мы пересекали быстро, давно разведанными, малолюдными дорожками. Ни слуги, ни уж тем более родители не ходили по нашим лисьим тропам. Их могла разнюхать разве что старшенькая, но после свадьбы, Мизуки, как и положено замужней нихонке, перекочевала в Дом мужа. С тех пор нам с Аой дышалось легче, но и скучалось больше, чего скрывать.

— Ну? Рассказывай! Что там отец и мама? Довольны встречей? Тобой? Шикарным драконом?!

— О не-ет, — картинно простонала я, – пощади! Ещё один допрос я просто не перенесу.

— Я хочу знать всё! — Настаивала Аой.

— Да я сама ничего толком не знаю.

— Весь Дом гудит по причине вашей прогулки, наедине, между прочим!

— И что?

— Вы говорили....

— О-о, — закатив глаза к звёздному небу с огромной, знающей все тайны луной, я проворчала, — конечно, говорили. У нас есть рот.

— Рот и губы могут пригодиться не только для этого… — хихикнув, Аой оттянула доску забора, — ты первая.

Я прошмыгнула в тонкий лаз, оказавшись в прилегающей лесной чаще. Эту часть сада никогда не патрулировала охрана, как раз из-за казавшихся не проходимыми зарослей. Человек, конечно же, не пройдёт, как и крупный двуликий. Но нет ничего невозможного для юркой лисы. Мы с сестрой давно расчистили для себя дорожки, с помощью которых можно было быстро добраться как до города, так и до чудесного горячего источника в горах, где мы частенько плавали после вылазок, смывая запахи города, ароматы рамена, путающегося в волосах сладкое послевкусие городских сладостей. Я просто обожала разноцветные шарики риса, наполненные сладкой начинкой. Всё это чуткий нюх лисьего рода мог бы уловить запросто, поэтому мы с Аой предпочитали перестраховаться.

— Услышь тебя мама, о чём ты младшей рассказываешь, выпорола бы, — фыркнула я, как только макушка Аой показалась в заборном проёме.

— Узнай мама, что почти каждый вечер ты посещаешь дома утех, даже не знаю, что сделала бы.

— Эй! По чьей просьбе?! — аккуратно сняв купальное платье, я приготовилась к обороту. — Это за твоим Рю я слежу, между прочим!

Раздевшись, Аой застыла с рубахой в руках, скривив в печальной гримасе губы:

— Ну почему он туда шастает, а? Ведь я лучше этой собаки, сен Макото!

— В случае Рю, рот и губы он использует не только для разговоров. А уж как Макото ими работает, ай! — зубы уже обернувшейся сестры предупреждающе клацнули у моей ноги, не дав договорить. — Ах так?!

Оборот последовал незамедлительно. Всего мгновение и на окраине лисьего дома, мелькая хвостами, бежали две лисы: белая, юркая, прекрасная Аой Аканэ, настоящая гордость в двух ипостасях и, намного крупнее, больше смахивая на волка, полыхая красным демоническим взглядом чёрная, проклятая лиса – ногицунэ, для всех лишённая оборота, младшая. Я.

Призрачный свет луны едва пробивался сквозь плотную крону деревьев, оставляя на земле пятна света, которые танцевали вместе с ветром. Ветви кустов причудливо переплетались и тени от них создавали иллюзию присутствия других зверей, что сопровождали нас в ночном беге. Воздух пьянил предвкушением предстоящего приключения, а сердце билось в такт с шустро мелькающими лапами.

Глава 3

Тэдэо

– Что ты будешь пить, дорогой друг? — Кио — лучший друг моего, отдавшего Фирсу долги старшего брата – вполне соответствовал данному при рождении имени. Не даром кораблестроители в Антриме верят, что имя корабля определяет его судьбу. Все в характере молодого нихонца, дракона, конечно же, было резким и терпким, как имбирь, в честь которого его назвали. Как будто теперь Кио пытался не разочаровать родителей, как и положено истинному нихонцу, соответствовать выбранному при рождении пути и прославлять прозорливость старших рода.

Я придирчиво оглядел аккуратно расставленные бутылки с разноцветным содержимым. От темно-коричневого, до прозрачного стекла, все пузатые и толстостенные, как полагалось для качественного хранения спиртного. Моя компания не возила сюда Антримский алкоголь, но хороший делец всегда в курсе таких вещей на всякий случай. Зиллартские вина и даже напитки фейри. Не даром этот притон считался самым престижным и дорогим в нашем округе. Да и вообще, говорят, конкурировал только со столичным “Красным драконом”.

— Зиллартское светлое, — повода отказываться не было. Оба друга, доставшихся мне по наследству и навязанных так же, как главенство над родом, ожидали привычного поведения. И пока не вступил в права главы, я должен был мириться хотя бы внешне с принятыми устоями. В том числе покорно принимать дружбу людей мне совершенно неинтересных. В Антриме у меня остались те, кого я в самом деле считал таковыми. И от товарищей брата они отличались, как дракон от лошади.

— Для начала? – хмыкнул второй друг Ясухиро, с не менее говорящим именем – Акио. Красавчик. Слишком слащавый, на мой взгляд для мужчины. Гладкий, как напомаженное лицо гейши. Фарфоровый. Любимчик женщин, уже женатый и при том совершенно не стеснявшийся открыто посещать такие места, как это. Впрочем, женам положено принимать и терпеть. Женская доля незавидна. А еще говорят, что в Антриме женщины угнетаемы…

Гейша, судя по свисавшему сзади хвостику, только получившая статус и завершившая обучение, проворно подхватив графин села у моих ног, коснувшись пышной грудью колен, нагнула голову, демонстрируя красный воротничок. Готова не только прислуживать за столом и очень гордится этим. Я принял небольшой золоченый стакан из ее рук, не глянув на белое лицо, всегда казавшееся мне более подходящим, чтобы пугать до усрачки заблудших в Антримские доки богачей, чем для соблазнения мужчин. Девчонка ничем не выказала удивления от пренебрежения ее прелестями. Однако в затылок кольнуло чьим-то ненавистным взглядом. Не желая выдавать свою чуткость к подобным вещам, я откинулся на красный бархат диванной спинки, лениво чуть повернул голову, будто рассматривая посланных к нам в услужение женщин и остановил взгляд на стене, где слева от картины с лысеющей к зиме сакурой ощущалось чужое присутствие. Очень странно. Никто, кроме меня, будто не замечал этого. Я повел плечом, вернувшись к беседе двух друзей. Они уже успели пустить по второму кругу напитков и две соблазнительницы удобно устроились у их ног. Униженно и смиренно.

Женщины в Антриме вели себя иначе. Даже шлюхи. И, откровенно говоря, привлекали своей смелостью куда больше, чем эти однообразные тени от личности.

— Сыграем? — отставив рюмку, имбирный Кио кивнул той, что сидела у его ног, велев жестом поднести коробку с играми. Большой деревянный, обитый черной тканью сундук с золотой вышивкой по контуру крышки. Намек, что придется выложить немало золотишка, если желаешь развлечься содержимым.

Я кивнул. Пить до потери реальности я не планировал. Устраивать оргию на троих тем более. Даже идея уединиться с одной из белоликих местных “красавиц” вызывала во мне скорее отвращение, чем желание скинуть штаны или стащить с женского тела ненавистную традиционную хламиду. Что я там найду? Потасканное, затертое чужими руками тело? Перспектива для тех, кто не слишком себя ценит.

— В каруту! — ударив в ладони, Кио довольно дернул бровями, очевидно бросая мне вызов. Его резкое, грубоватое лицо, аж светилось радостью показать мне, какое место в нашей новосозданной троице отведено блудному сыну.

Я пожал плечами:

— Если желаешь. Прекрасная игра, верно Акио? — Второй друг брата был сыном отцовского товарища, так что я помнил его еще мальчиком. Жеманным, слабым и вечно жаловавшимся отцу на обиды. Акио глянул на Кио и хмыкнул, уточнив с вызовом, уверен ли я.

— Мы ведь пришли развлекаться, разве нет? — Понятно, что оба они рассчитывали на мою необразованность. Карута — карточная игра для аристократии и интеллектуалов. Двести карт-гравюр известных мастеров искусства с нанесенными на каждую строчками из древних поэм и стихов. Причем, на половине из них начальные строфы, а на других конечные. Ясное дело, Акио и Кио рассчитывали, что уехавший еще до совершеннолетия в Антрим, я никогда не читал стихов нихонских старцев. При этом считалось, что элита нихонского общества обязана знать культуру страны и цитировать мэтров наизусть, даже находясь в полуобморочном состоянии.

— Буду судьей, — Акио раскрыл коробку с картами и, не встретив возражений, начал раскладывать перед нами по 27 штук в три ряда. Задача была за пять минут рассмотреть и свои карты, и карты противника, запомнить их местоположение и цитаты. Хвостатая девчонка тут же снова бабочкой подлетела к моим ногам, присела рядом, так, что полы ее кимоно разошлись, открывая взору светлую кожу и налитые полушария груди. Бросив мимолетный взгляд на предложенную роскошь, я вернулся к изучению карт. Поглаживания умелых пальцев, должны были меня отвлекать. Пальцы легко порхали по дорогой ткани моих брюк,”стеснительно” подхватив за подбитый серебром вышивки край, потянули вверх, обнажив полоску кожи.

— Позвольте снять вашу обувь, сей? — прожурчала прислужница. Я качнул головой, отказываясь. Тренькнул звонок окончания отведенного на изучение карт времени.

В карута все карты имели свой номинал ценности. Ведущий по очереди зачитывал карты начальных строф. Необходимо было вспомнить окончание и назвать его быстрее противника. Причем, помимо самого стиха необходимо указать в каком городе моем или соперника лежит карта и назвать ряд с порядковым номером. Память, логика, умение концентрироваться и скорость реакции.

Глава 4

Юми

— Больше не собираюсь этого делать! — отодвинув камень, закрывающий тайник с расчёсками, мылом, скребками, сменной одеждой и полотенцами, я достала сперва комплект Аой, следом собственный. — На, вот, твоё добро.

— Но ты же всё равно будешь наведываться, тебе сложно заглянуть, что ли? — продолжала канючить сестра.

Несложно. И, может быть, не появись Тэдэо в “Золотой лилии” я так бы и продолжала, между делом наблюдать за Рю, но полученный, весьма неприятный опыт отвесил увесистую оплеуху.

— Зачем это тебе, Аой? — развернувшись к воде, тихо спросила я. Горячий источник был расположен в глубокой долине, окружённой крутыми склонами, вдобавок его венчали вековые деревья, делая ещё неприметнее. Возможно, драконам в полёте он и был виден, но это была земля лис, и летать над ними у драконов не было никакой причины и права. А значит, мы были в полной безопасности. Лунные блики едва пробивались сквозь пышную крону деревьев, играя на поверхности воды переливающимися серебряными зайчиками.

— Как это? — возмутилась она, нервно заходя в воду. — Чтобы…

— Чтобы что? — перебила я, следуя за ней, нервно рассекая воду слишком резкими шагами. Вода была прозрачная и чистая, с лёгким сероводородным запахом, который выдавал её целебные свойства. Температура приятная для купания круглый год и нам иногда казалось, что процесс этот обладает успокаивающим эффектом. Лично моя лиса точно прекращала бушевать после таких омовений. А может, просто чувствовала удовлетворение оттого, что её спустили с цепи хотя бы ненадолго. — Скажи мне, что даёт тебе знание о том, что он выбирает эту собаку сутулую, сен Макото? Прибавляет счастья? Уверенности? Добрых, светлых чувств? Спокойствия?

— Ты сейчас так похожа на маму, Юми, с чего бы вдруг такие речи?

Сев на один из подводных булыжников, я погрузилась в воду по самую шею, с силой зажмурившись:

— Сегодня в доме утех был Тэдэо, — сказав это вслух, я даже зубами заскрипела, плотно сжав челюсти. — Видя его, всех тех девок, припадающих к его ногам, светящих перед ним прелестями, доступных, на всё готовых, я чувствовала ярость. Чистую, незамутнённую, дикую. Она мешалась с горечью и желчью. Это настолько ядовитый напиток, Аой, что даже мне, проклятой лисе стало страшно! При том, что я не чувствую к нему то, что ты испытываешь к Рюдзи. А если… если б было иначе, да я бы их там всех разодрала как кур в курятнике, честное слово! Как ты можешь? Зачем?!

Аой, легла на воду, разведя руки в сторону, расслабила тело, задумчиво всматриваясь в ночное небо. Она вздохнула глубоко, словно собираясь с силами:

— Знаешь, Юми, мне кажется, это нечто большее, чем просто детская влюблённость. Я же бегаю за ним с самого детства. Смотря на Рюдзи, я вижу не только его, горделивого, прекрасного дракона. Он как будто… как будто часть моей души. Я его всю жизнь знаю!

— Аой, — внутри у меня все похолодело, — а вдруг он твой истинный? И тогда…

— Нет, — она сделала паузу, словно выбирала слова, — я не чувствую его, ну, по запаху... Мизуки говорила, когда они с Хару встретились, все заполонил его аромат. Она хотела им дышать, а я… не чувствую этого…

— Потому что он дракон, а ты оборотень, балда! — фыркнула авторитетно я.

— Да что знаешь о межрасовой истинности! — не осталась в долгу сестра.

— Уж побольше твоего! Оборотень должен чувствовать пару. Это как… — я запнулась, не найдясь с ответом.

— Как ядовитый напиток из совершенно диких чувств? – поддела сестра, вернув мои же слова.

— Эй!

— Ты это сказала, — перевернувшись на живот, Аой нырнула под воду.

Сердце болезненно сжалось. Я ведь и правда не знаю ничего об истинности между драконами и лисами, точнее, между ящерами и оборотнями. Говорят, драконам их пара снится задолго до встречи. И как только это происходит впервые, их ведёт, тянет к истинному огненная нить жизни, делая сны всё более реальными, как будто они и правда встречаются наяву. Эта нить и сны как маяк, что светит чешуйчатым в темноте, направляя по жизненному пути к своему идеальному спутнику, к свету. У шерстяных же всё на инстинктах. Это взрыв ощущений: запах, вкус, эмоции. Ритуальный укус тот же… Говорят, оборотням, встретившимся с истинным в первое время, хочется касаться и находиться с парой всегда, дышать половинкой, напитываться ею. Вот почему брачная ночь часто перерастает в несколько дней. Молодая семья обычно уезжает куда-то на побережье или в соседнюю Берудию, где по случаю настроили кучу загородных домиков для найма. Но вот смешанные браки... Никто при мне не рассказывал, как это происходит между ними. Все, что я знаю, независимо от расы, у истинных появляется брачная вязь. Метка.

— А как будет у нас, — прошептала себе под нос, отчего-то чувствуя неведомый жар по всему телу, стоило только вспомнить пронзительный взгляд наследника Дома Воздушного дракона, рушащий все преграды, все стены между нами. Казалось, он знал, что там была именно я. — Что будет в нашу брачную ночь, сей Мур ао Ка? Возможно, мне стоит у вас спросить, а, муженек?

— Ты чего так плотоядно скалишься, Юми? – вынырнув, Аой нахмурилась даже. — И глаза цвет опять поменяли.

— Да так, — сморгнув, я приструнила вновь подобравшуюся лису. — Кажется, мы хоть в чем-то с ней согласны. Впервые.

Глава 5

Юми

А так всё хорошо начиналось! Я просто обожаю весеннее утреннее солнце, не пекучее и злое летом, а вот такое, ласковое, робкое, как прикосновения невинной девы к… так, стоп… Я открыла глаза, уставившись на солнечные зайчики, что, пробиваясь сквозь шелковые шторы с вышитыми на них журавлями, играли в догонялки на стене.

— Прикосновение невинной девы к чему, Юми? Что за стыдные сравнения в голову полезли, внезапно?! Какая ты балда! Это всё ты виноват, Тэдэо Мур ао Ка! — проворчала себе под нос, впрочем, всё же сладко потянувшись всем телом, вдохнула аромат свежезаваренного зелёного чая доносящегося из коридора и начавшей цвести сакуры, чей запах пробился в открытое окно. Весь внутренний сад был отдан под их властвование, и аромат был густым, сладким, обволакивающим.

— Пора вставать, — по заведённому распорядку, ровно в одно и то же время мама, одетая в изысканное кимоно, словно сию же минуту готова встречать высоких гостей, вошла в комнату с подносом, на котором красовались чашки, заварник и лёгкие утренние закуски. Поставив поднос на низкий столик, она уселась напротив меня, наблюдая за выверенными движениями, которыми я убрала постель: свернула татами, направилась в уборную. Не так чтоб это было правильно, по этикету, вести себя так со старшей женщиной, хозяйкой дома, но когда Дом белых лис не принимал гостей и в комнату, вместе с матерью, словно россыпь белого риса, не вваливались слуги, мы вели себя более вольно. — Пришло время для разговора, дорогая, — услышала я её тихий, мягкий голос.

— О чём?

— О свадьбе, конечно же.

Закатив глаза к небу, благо, никто здесь не видит этого, я продолжила смирённой интонацией:

— Конечно же, в этом вопросе я полностью полагаюсь на ваш опыт и вкус, а также на помощь Мизуки, как единственной замужней из нас.

— Юми, моя дорогая, очень похвально, что ты знаешь, как, что, каким тоном мне надо ответить, сказать то, что каждая мать хотела бы услышать, но выходи уже из своего укрытия, я знаю, твой утренний туалет завершён, ты как тот солдат, одеваешься быстро и споро. Не женщина, а... Впрочем, неважно, я разливаю чай и он уже остывает, — в доказательство она демонстративно звякнула венчиком по бортику чашки. Тяжело вздохнув я поплелась к столу.

— Раз матушка хочет поговорить, то, возможно, огласит и тему разговора? — присев на мат я аккуратно расправила складки кимоно. От матери аккуратность и грация достались в большей степени Мизуки. Аой тоже взяла достаточно, а нам с лисой достались крохи… или это просто был характер моего зверя, дурная черта все портить. Я старалась, как могла, но выходило откровенно плохо: спотыкалась, разливала (засмотревшись на очередную блестяшку или артефакт), витала в облаках слушая птиц и шёпот ветра, при этом на что-то натыкаясь или разбивая. Одним словом, в быту, на званых ужинах, в отцовских поручениях от меня было больше вреда, чем пользы. Но это днем, когда я давала волю зверю, я была... я была свободной, ловкой... чувствовала себя всемогущей!

— Свадьба с небесным драконом это не только церемония и праздник, но и момент, когда ты станешь частью другой семьи, принимая их традиции и обязанности. А мы всё в семье знаем, насколько в этом у тебя проблемы. Возможно, нам стоит возобновить уроки, пригласить учителей?

— Отец честно предупредил жениха, — выдавила я. — Не так чтоб ему со мной повезло.

— Тшш, — мама покосилась в сторону открытого окна. — Очень повезло, очень. Нам всем. И Дому Дракона, И Дому белых Лис. Небывалое везение.

— Сбыть меня с рук, да.

— Юми, милая, мы любим тебя.

Это правда. Даже несмотря на то, что родителям пришлось признать прилюдно, что младшая Аканэ лишена зверя, даже несмотря на насмешки, родители и сёстры меня искренне любили.

— Спасибо, мама, — Я улыбнулась, принимая маленькую чашечку из её рук, — чувствую ваше отношение всей душой, – но, поддавшись лисьему порыву, тем более если маме захотелось поговорить о свадьбе и о будущем муже, я решила спросить, — Мама, раз уж речь зашла о подготовке к свадьбе, я... я немного волнуюсь. Не только из-за церемонии, но и из-за того, что будет после... в нашу брачную ночь. Я слышала многое, но как мне быть уверенной, что я поступлю правильно? — неуверенно посмотрев на мать, скорчила смущённую гримасу и пригубила чай, пряча улыбку за чашкой. Ну что мне с этой лисой делать, а? Хлебом не корми, дай повод задать неудобные вопросы!

Мама на мгновение замерла, от неожиданности теперь уже не нарочно звякнула чашечкой о блюдце.

— Не думала я, что мы заговорим об этом так скоро…

— Что поделать, время бежит неумолимо, – продолжала настаивать я. — Так что?

Её глаза смягчились, а на её лице появилась улыбка, полная теплоты и понимания.

— Юми, — начала она, осторожно поставив чашку на поднос, — для такой юной девушки, как ты, совершенно естественно волноваться перед таким важным событием в жизни, как и интересоваться процессом после. Но важнее всего знать, что свадьба и супружество несут в себе не только обязанности и ожидания. Это также и время любви, понимания и взаимного уважения между тобой и твоим будущим мужем.

— Это я понимаю, спасибо, но что мне ждать после? Ночью, после церемонии?

— Главное — быть открытой и честной со своим супругом, — мама даже кивнула, как будто бы сама себя пыталась убедить. — Спроси об ожиданиях своего мужа, чего бы ему хотелось…

— А я? Мои желания? Стоит ли мне озвучить, чего я хочу? — сморщив нос, я всё же уточнила, — и чего я должна хотеть? Ведь если от меня что-то хочет супруг, то и я должна в ответ, так?

— Вот в этом ты вся, – фыркнула нервно матушка, поправив украшение на шее, — почему с тобой так сложно, дочь? У Мизуки не было таких вопросов!

— Прости… ну так что там с желаниями?

— Кхм… на самом деле, желания у супругов не так чтоб заоблачные. Главное, чтобы муж вспоминал о твоём существовании не раз в... полгода.

Я аж поперхнулась чаем от вопиющей несправедливости, озвученной матерью.

Глава 6

Юми

— Сей Аканэ, я бы предпочел, чтобы свадьба была уже на грядущей неделе. — Кабинет отца был оформлен в традиционных, нихонских цветах и видневшийся в щёлочку Мур ао Ка в своем иноземном зелёном костюме совершенно не вписывался в интерьер. Отец стоял напротив, чуть прищурившись, будто от попадавшего из окна весеннего солнца. Он всегда так делал, когда был чем-то раздосадован или недоволен.

— Это очень поспешно, сей Мур ао Ка. Пойдут разные слухи... — вместо того, чтобы выслушать старшего, пусть и не по положению, но точно по возрасту, этот драконище невежливо прервал отца на полуслове.

— О каких слухах речь, сей Аканэ? Все до самой столицы знают, что я жажду скорее вступить в права главы рода, а для этого необходим статус женатого человека, как гарантия готовности сразу же дать славной ветви Небесного Дракона как можно больше сыновей и дочерей.

На уточнении про “как можно больше” я нервно сглотнула. Нет, я конечно же знаю, откуда берутся дети, видела как старшая невестка Мизуки разрешалась от бремени в прошлом году и не сказать, чтоб была готова повторять этот подвиг как можно больше. Зато, теперь ясно, что Тэдэо собирается приходить ко мне в спальню точно не раз в полгода! Пока раздумывала над своей многодетной долей, отец продолжал:

— Но впереди подготовка...

— Насколько я знаю, дом Аканэ уже выдал замуж одну дочь. Уверен, вы ещё не успели забыть, как это делается.

Просто неслыханная наглость говорить в таком тоне со старшим!

— Конечно, сей. Моя супруга непременно сегодня же займётся выбором...

— Выбором сегодня же мы займёмся с моей невестой. Я как раз за этим и пришел. Собираюсь пригласить ее на праздник цветения сакуры и заодно прогуляемся по магазинам.

— При всем уважении, сей. Гулять наедине до свадьбы... Противоречит традициям нашей страны.

— Через неделю Юми станет моей женой, почему бы мне не повести ее на прогулку и не позволить выбрать самой мелочь к празднику? К тому же вокруг нас будут толпы горожан. Что в этом неприличного?

Я слышала, что в других странах помолвленным парам позволялось проводить время вместе, гулять и ездить на прогулки. Мужчина обязательно ухаживал и дарил подарки. Только у нас… только мы до сих пор решали все через родителей и паре не давали даже шанса узнать друг друга хоть капельку лучше. В итоге к брачной ночи в спальне оказывалось два незнакомых друг другу человека. Я еще больше придвинулась к двери, чтобы не пропустить ответ отца, по одному виду которого было понятно, что он вот-вот готов отшить наглеца ящера. Я приготовилась к громкому спору, но отец отчего-то решил вдруг уступить будущему родственнику и сдержанно кивнул:

— Я прикажу передать Юми, чтобы приготовилась и спустилась. Вы можете подождать здесь. Приказать принести напитки?

— Не стоит, сей Аканэ, я сам схожу за Юми. Это ускорит процесс сборов, а то рискуем до новой луны никуда не уйти.

Он крутанулся на месте так быстро, словно обладал теневой магией асун! Вот ящер стоит рядом с отцом, а спустя минуту уже смотрит на меня горящим взглядом победителя. Словил таки на горячем, если не ночью, то сейчас! Точно такое же ликование, не заметное для напыщенных драконов, с которыми он играл в "Золотой лилии", но совершенно отчетливо замеченное мной было у него на лице минувшим вечером.

Отступать некуда.

— А вот и любопытная лиса, — в его глазах заплясали смешинки.

Медленно разогнувшись и поправив сережки, что зацепились за выбившиеся пряди прически, я послушно склонила голову в приветствии:

— Светлого дня, сей Мур ао Ка, — ну не извинятся же мне, в самом деле. — Служанка передала, что вы почтили честью наш скромный Дом и как солнце окрасили серость утра.

— Как будто бы за окном ясно, — с иронией в голосе спросил он, продолжая наблюдать за мной с лукавым блеском в глазах.

Я скрипнула зубами. Что ж, вряд ли с будущим мужем выйдет играть по нихонским правилам.

— Слышала, вы приглашаете меня на прогулку? — признание в том, что я действительно подслушала, постаралась выдать как можно более равнодушно, но выходило откровенно плохо. Мне и правда хотелось узнать его лучше. Задать тьму вопросов и получить на все ответы. — Я с удовольствием составлю вам компанию, сей. У вас есть план, куда мы пойдем?

— Ты все правильно и хорошо расслышала, Юми. Но я буду галантен и приглашу тебя лично, не через дверь, да? —Тэдэо усмехнулся, чуть дёрнув уголками губ, слегка склонил голову и его длинная челка, не подхваченная синей кожей жгута, тенью упала на лоб, прикрыв, несомненно полный лукавства и насмешки взгляд. — Очень рад, что за столь короткий срок ты научилась принимать мои приглашения без попыток торговаться и не дожидаясь отцовских кивков. — Как будто делал вид, что отец его не слышит! Это же надо, порадоваться, что дочь не оглядывается на решение родителя! Вот это наглость высшей пробы. — Я бы хотел пройтись по площади, сегодня гуляния. Ты любишь праздники, Юми?

Странное чувство. Как будто сделала глоток лимонада тетушки Цумико. Так же оседает на нёбе шипучими пузырьками, растекается теплом внутри и заставляет жмурится от щекотки в носу.

— Как вы и сказали, сейчас как раз празднуется ханами. Обожаю любоваться цветением сакуры. — Я опустила взор, туда, где за полами его пиджака приметила вчера пояс для артефактов. Интересно, что он с собой носит? Вот бы посмотреть, хотя бы украдкой... — Мы могли бы, после завершения дел, конечно же, пройтись по парку. Пикник не предлагаю, мы и так будем... приметны, что уж говорить о таком... вечером всегда бывают фейерверки, я люблю за ними наблюдать из центральной бойницы храма, там такая кры... ша, — закончила предложение, давая себе мысленную оплеуху. Все мои защитные барьеры и контроль странным образом летел хосту под хвост. Мы с лисой, обе, чувствовали себя рядом с этим драконом прекрасно. Свободно. Это пугало. — Я хотела сказать, — поспешно затараторила я, всегда так делала когда начинала лукавить и врать, — обожаю красиво оформленные крыши. А в храме крыша ого-го какая!

Глава 7

Юми

— Что ты со мной сделал? – все так же сидя на коленях, Кадзуми отнял руки от лица и стал неловко вертеть головой. Вокруг нас уже собралась толпа зевак и теперь мой обидчик взирал на всех них белыми, мутными глазами без радужки и зрачка. По толпе прошел рокот ужаса.

— Я? Ничего, – спокойно ответил Тэдэо, сжав кулак. И теперь я подметила, что в ладони у него что-то было. — Каждый, кто оскорбит мою жену хоть взглядом, ослепнет. Каждый, кто подумает о ней дурное, потеряет разум, а кто позволит злым словам слететь с губ — захлебнется своей желчью.

Он говорил твердо и спокойно, медленно обводя толпу взглядом, но от уверенности в его тоне по спине пробежали мурашки. Как будто он и правда мог это все сделать. Я перевела взгляд на слепо шарившего по земле руками обидчика. Ладони его покрылись пылью, губы мелко дрожали, он перебирал ногами, тычась в неизвестность и причитая: — Пощадите, сей.

Тэд криво усмехнулся и четко ответил: — Боги пощадят. А я не бог.

После чего снова взял мою руку и брезгливо обогнув протянутую ладонь Кадзуми, повел меня через расступавшуюся, ошарашенную толпу.

Между нами повисла напряженная тишина, что не мешало мне, впрочем, вцепится в руку жениха как утопающий хватается за дрейфующую соломинку бамбука.

— Что это сейчас было, сей? — тихо спросила я. Не так чтоб мне было жаль Кадзуми, уж больно часто он унижал меня, прилюдно, обидно очень. Не гнушался острыми, как лезвие марканских клинков, словами.

— Я всегда держу слово, Юми. А он, получил ровно то, на что заслуживал.

— Но... как? — выдохнула я. — Ничего подобного раньше мне не приходилось видеть и слышать тоже. Это какая-то магия Дома небесных драконов?

— Это сила правды, — нас все ещё жгли взглядами. Мур ао Ка наклонился ко мне, к самому уху. Неприлично, будто тоже показательно и шепнул: — Я не обладаю магией, Юми. Вообще.

Мы все ещё шли в сторону магазинчика Го, но потом жених свернул влево, к деревянной, ярко украшенной ветками сакуры и лентами повозке лоточника. В нос ударил аромат сладостей. Тэдэо вежливо, с улыбкой поприветствовал старика, взял два кулька жареных орехов. Одни с меду, другие с пряностями, три рисовых сладких шарика на шпажке и карамельное яблоко, такое красное и блестящее на солнце, словно выплавленное из закатного света. Расплатился жених щедро. На две монеты больше названной цены.

— Да благословят Боги ваш Дом, сей, — лоточник сложил ладони в обрядовой жесте и низко поклонился.

— Свет Трех лун на вашу крышу, — с улыбкой ответил мой жених и, обернувшись ко мне, предложил перекусить, кивнув на фонтан в конце улочки. Каменное изваяние золотого дракона с символом правящей династии стояло на рыночных площадях каждого города. Высокий бордюр выложенный деревянными, полированными досками, позволял присесть под сенью благодати Императора, а брызги воды, попавшие на одежду, приносили благословение Дома Золотого Дракона.

Когда мы сели на скамеечку, Тэдэо передал мне яблоко и раскрыл кульки с орехами, разложив на вытащенный из кармана пиджака белый платок.

— Ты ведь хотела, чтобы люди боялись, Юми. Твое желание исполнено.

— Как вы это сделали? — дракон снова запустил руку в карман и вынул медный кругляшок. Металл окислился и теперь красивая старая резьба тут и там зеленела и синела, как покрытая эмалью.

— Это зеркало правды. Показывает истинную суть вещей, — шепнул небесный дракон, снова склонившись ко мне.

—- Но Кадзуми...

— Был ослеплён своей яростью. Слепой. Каким его и сделало зеркало, явив истинную суть.

— А подурнеть и захлебнуться желчью? — я припомнила его угрозы.

— У страха глаза велики, — дракон смешно пожал плечами, как проказливый мальчишка.

— Артефакт в моей ладони видел только твой обидчик. А он ослеп и теперь никому не расскажет правду. Для всех остальных я сделал это просто подняв руку к небу. В их глазах тебя защищает магия моего Дома и имени, а не безделушка. Это куда надёжнее. — Этот не дракон, а хитрый ликун подмигнул и вложил зеркало в мою ладонь. — Пусть будет у тебя. Только обещай не смотреть в него сама, хорошо?

— Почему?

— Говорят, создатель сошел с ума, когда взглянул на себя в отражении.

— Потому что все великие гении психи?

Тэдэо рассмеялся, но потом серьезно заметил:

— Потому что мало кто из людей готов увидеть и принять себя настоящего, Юми. — А потом он потянулся и откусил кусочек моего яблока!

Глава 8

Тэдэо

Временами я прислушивался к ощущениям, пытаясь понять, правда ли Юми так легко перешагнула эпизод с обидчиком. Направляясь утром в дом Аканэ, я планировал провести приятный праздничный день в компании своей невесты. Во-первых, дать нам шанс познакомиться, потому что нет ничего более абсурдного, чем два незнакомца, запертых в спальне для консумации династической сделки. Едва ли такое начало может стать хорошим фундаментом счастливой жизни. А я собирался жить вполне счастливо. Если моя интуиция не подводит (а она никогда не подводит), Юми так же душно в старомодном Нихоне, как и мне. Она будет только рада уехать. Антрим ей понравится. У меня там красивый особняк с большим садом, фонтан. Пусть и не такой огромный, как тот, где мы сидели недавно, но тоже красивый. И женщины там живут лучше…

Да, ещё недавно я не думал о женитьбе, только о сделках, финансах, и чтобы торговые корабли не побило штормом, но раз уж все так сложилось… С юности я знал, что не буду главой рода, потому что только дракон может стать во главе драконов, а зверя мне не досталось. Уезжая из Нихона в антримский УМРИ, я знал, что не вернусь, старался учиться так, чтобы самому встать на ноги, не зависеть от отца. В итоге скоро Дом стал опираться на мои финансы. Я мог позволить себе очень многое, но всегда тратил деньги с умом. И теперь вот не могу позволить главного – быть собой. Вынужден делать вид, что родился достойным сыном рода Мур ао Ка. Моему отцу не хватило смелости открыто признать этот факт и потому в глубине души я восхищался Аканэ. И искренне сочувствовал Юми.

До лавки Го мы шли держась за руки. Юми первое время смущалась, но теперь как будто привыкла к теплу моих пальцев. Ее кожа, нежная, отзывчивая к легким касаниям , манила дотронуться снова и снова. Мне нравилось дразнить невесту, видеть, как розовеют ее щеки и блестят глаза… К тому времени, как мы окажемся в одной спальне, Юми привыкнет ко мне и не станет бояться.

— Можешь выбрать, что пожелаешь. Помнишь? — я пропустил лисичку в дверь лавки. Музыка ветра запела нам приветственную песнь переливом серебристых колокольчиков. Взор Юми вспыхнул, как если бы я привел ребенка купить сладостей. — Я тоже продам глаза, пока ты выбираешь.

Наблюдая за ней, я привычно подмечал незаметные на первый взгляд детали: восхищение, прикрытое трепетом ресниц, озорной блеск в темной радужке, милые смешинки, когда на глаза ей попадались бестолковые, но забавные в исполнении артефакты.

Удивительно, но Юми перемещалась уверенно и ловко, не глядя огибая острые углы столешниц, двигалась так, будто знала это место не хуже женской половины родного дома.

— Часто здесь бываешь? – спросил я, гадая, станет ли лисичка выкручиваться, как делала каждый раз, когда ее мохнатый нос ловили в чужой плошке сметаны.

— Что вы, господин, — тут же вступился добродушный старик, – Юми благовоспитанная нихонка и заглядывает к старому Го только когда надо обновить или зарядить бытовые артефакты для поддержания огня, просушки белья или быстрого нагрева воды.

Я улыбнулся и кивнул. Старик, видимо, тепло относился к моей невесте и теперь пытался оправдать ее в моих глазах. Знал бы он, что я нисколько не осуждаю интерес жены к таким вещам, даже наоборот. Было бы любопытно послушать ее мнение насчет иных экземпляров моей личной, немаленькой коллекции.

Подойдя к невесте ближе, чтобы не обидеть лавочника недоверием, я шепнул ей на ухо:

— Все еще хочу услышать ответ от тебя, лисенок.

Глава 9

Она рассмеялась. Впервые открыто, широко, не прикрывая улыбку рукавом кимоно.

— Нет ничего лучше, чем зайти в лавку Го открыто, сей. Вот так, посреди белого дня. Нет ничего более волнительного, чем возможность купить что-то из удивительных, древних, неизвестных, чарующих артефактов, а не просто рассматривать, не имея права ни прикасаться и уж тем более унести. Я и правда бываю здесь редко, — она вздохнула, лукаво стрельнув глазами в сторону миниатюрной, невзрачной коробочки, притаившейся на верхней полке стеллажа за прилавком. – Редко в сравнении с тем, как мне хотелось бы. Сей Го покажите, пожалуйста, шкатулочку.

Старый барсук с улыбкой волшебника выложил на бархатную демонстрационную подушечку медную шкатулку, покрытую патиной. Украшенные чеканкой и резьбой края и углы смотрели на нас черно-бордовыми, как семя граната, камнями. В свете традиционных светильников они казались глазами, подмигивающими, следящими за нами и запоминающими все сказанное. Хотя я точно знал, что это не записывающий артефакт.

— Можно? — перейдя на шепот, Юми потянулась к шкатулке дрожащими пальцами и, получив разрешение торговца, аккуратно открыла крышку. Вместе с этим свет в лавке погас, а потолок и стены потемнели. На нас опустился полумрак ночи. Сине-черное небо вместо низенького потолка, мерцающие бриллиантами звезды… Под тихий, чарующий звук колокольчиков созвездия кружились в танце рассказываю старую сказку про Любовь темного Фирса к светлой Илларии. Сказку, знакомую с детства каждому ребенку Трехлунного.

Юми обернулась ко мне с чистым, детским восторгом в глазах и шепнула:

— Это артефакт сна, действует только на малышей. Мелодия – зачарованная песнь фейри. Голоса не слышно, но он прячется в звуке инструментов. Говорят шкатулку изготовили для детей Первого Императора и она передавалась по наследству до тех самых пор, пока в Трехлунный не пришли драконы. Потом коробочку передали в качестве дара новому правителю. С тех пор её след теряется. Неизвестно, кому она принадлежала, но это поразительно, что мы, здесь и сейчас можем не просто на неё глядеть, а держать в руках и слушать! Правда же здорово?

— Здорово, — улыбнулся я. Не ответить на ее искреннюю улыбку было невозможно. Она согревала собой все вокруг. И если бы не волшебство шкатулки, могу поспорить, прогнала бы незванную темноту одним только светом своей чистой, юной души.

— Сей Го, мы заберем эту вещицу, если позволите, — я обернулся к торговцу и тот кивнул, подтверждая, что артефакт еще не куплен и не находится в резерве.

— Это очень дорогой артефакт, сей… — прошептала лисичка нерешительно. Даже ошарашенно.

— Уверен, дети, которых ты мне подаришь, ничем не уступают императорским. Кроме того, шкатулку подарили правителю Драконов. Будет исторической справедливостью вернуть ее в Дом Дракона, правда, сей Го?

Взгляд старого барсука блеснул пониманием и одобрением.

— Отправить в Дом Небесного Дракона с посыльным, сей? — уточнил он, закрывая артефакт. Музыка тут же стихла, темнота рассеялась, а лицо Юми поскучнело.

— Зачем же, сей. В Дом моей невесты, конечно. Это ведь артефакт для детей? Значит хранить его следует бедующей матери моих наследников, а не мне. Верно? Юми, ты же не против?

— Кто бы, будь он в своём уме, отказался, — лисичка взглядом голодного следила, как Го упаковывает подарок. Губы ее едва шевельнулись, выпуская в мир едкую ремарку, но я расслышал. Все занятнее… Так часто в ней проскальзывало что-то… Будто в хрупком теле моей невесты жило два существа. Если бы у нее был зверь, то я бы решил, что характер у того препаршивый: своенравный, горделивый и хитрый. Но зверя у Юми нет. Зачем бы Аканэ скрывать? Да им и нельзя. Нет, старый лис не рискнул бы лгать. Разве что…

Спохватившись, моя невеста вежливо кивнула, поправив незримую маску порядочной нихонки, чуть съехавшую набекрень в волшебной лавчонке Го. — А вы? Что-нибудь выбрали, сей?

— Пока только глаза продал.

— Глаза продал? — брови Юми, поднялись так высоко, что едва не коснулись аккуратно убранных в прическу волос.

—Так говорят, когда покупать не планируют, только присмотреться, зацепит ли что-то взгляд, — пояснил Го, находившийся в профессии всю жизнь и потому знакомый с ходившим среди нашего брата словечками.

Я кивнул и добавил, хитро глядя на свою невесту: — Один артефакт очень меня занимает. Но разгадать его тайну я ещё не сумел… Слишком хитро сделан.

— Как женщина, – снова вклинился старик Го.

— Почему это? – маска Юми снова съехала и своенравный таинственный двойник опять поднял голову, явно проскальзывая в тоне. Манера говорить у нее тоже менялась часто. Голос становился сильнее и звонче, глаза вспыхивали ярким оттенком, как если бы чернота зрачка прятала что-то под темным покрывалом.

— В мое время, сен, говаривали: от неё пахло яблоками, но ни один мужчина так и не смог разгадать, первая женщина это или змея.

Юми озадаченно перевела взгляд с меня на торговца:

— Помню эту легенду, – невеста вдруг почему-то стала отступать к выходу, хоть недавно казалось, была готова остаться здесь навечно. — Но разве она не антримская? О человеческой женщине, без оборота и песчаном Змее, говорят они те еще искусители…

— Историям свойственно повторятся, сен, — кивнул Го, откладывая свёрток со шкатулочкой в специальный короб. Выйдя из-за прилавка, он направился с нами к выходу. – Та история, превратившись в легенду, обросла домыслами, разными смыслами, спорами, кто кого ещё искусил: Змей юную деву, или дева, будучи сама… простите старика, — спохватился лавочник, – мне показалось, что сей, проживший в Антриме так долго, оценит и, – хитрый барсук, прищурившись, продолжил, – тот артефакт, секрет которого он хочет разгадать, не в моей лавке, верно? Он уже у сея в руках?

— Пока только манит, мелькая в поле зрения, как синица, что залетает кормиться с подвесного дома на ветвях сакуры у моего окна, — вернув лукавую усмешку, ответил я, и протянул Юми руку, ладонью вверх. До этого всегда сам брал ее ладонь, но теперь пришло время проверить, проявит ли лисичка инициативу на людях. Взгляд ее метнулся вдоль пальцев. Я ощущал кожей теплое покалывание, до самого рукава темного пиджака, прикрывающего мое запястье. Острые зубки, белые, как речной жемчуг высшей пробы, закусили спелые губы… ресницы дрогнули, Юми потянулась рукой, но заметила, что Го всё ещё следит за нами от дверей и замерла.