Agnus Dei

Миг Шарля Ашер

спонсор - "Angus Dei" Enigma) (по мотивам "Падение рода Ашер" Алана По)

В холодном замке лорда Ашер никого нету дома, кроме ветра, паутины, пронизывающих неприятных лунных лучей и мрака. Одну за другой он покрывает ступеньки лестницы, двери и портреты, книги и бокалы; словно любая вещь отражает в них каждое произошедшее тут мгновение...

(Миг Шарля Ашер)

"У меня отчетливо одна и та же мысль – «дорогие» племянники. Вот прислало небо нахлебников! Но я им покажу!.. В глазах их видел одно - когда капитал станет их мой капитал?.. Смешно!.. Меня бесят эти заискивающие глаза"!

Высокий блондин средних лет затягивает потуже бархатный тёмный халат и орет через залу:"Завтрак, я сказал!!! Не выводи меня из себя!".

Он наотмашь швыряет бокал оземь, нервно вытирая стекающую кровь. Его блуждающий взгляд останавливается на той, к кому была обращена фраза - маленькой девушке, съёжившейся от его голоса и торопливо накрывающей на стол.

"Проси! Как же я вас всех ненавижу!" - прорычал Шарль и хлопнул дверью своих покоев."Я им отравлю существование! Они мне заплатят за унижения их родни и то, как их отец на мне ездил!"

Внезапно его самоуслаждающий поток гнева сменяется примиряющим любопытством памяти. Он рисовал глаза и улыбку умершего отца племянников, приходившегося ему старшим братом, стараясь связать с ними положительные моменты, зов родства, как он сам это называл.

"Я буду хорош перед собой, если приму их порадушнее, в конце концов, кто знает, быть может, в старости они будут греть мою умирающую руку".

Он поднялся с кресла встречать гостей.

"Ох, какой ты!" - поочередно он применял изумление к каждому брату - Луи Ашер, младший, круглолицый полноватый брюнет с карими мягкими глазами как-то сразу вызвал у него ассоциацию с пухлым любимым мишкой детства, которого хочется тискать и баловать искусственными конфетками.

Карл Ашер, старший, на лицо выглядевший ещё более зрелым, чем дядя, с худощавым несколько лошадиным лицом, с небритыми показывающимися темными бакенбардами и со взглядом терпевшего вину, разгружал забитые до отказа саквояжи, чем вызвал одно впечатление: "мелочник".Все оставшиеся мужчины рода Ашер пожали друг другу руки и раскланялись, дядя учтиво позвал молодых людей за стол.

- А, между прочим, мы к Вам с подарком! - мягко отметил Карл, доставая портрет Шарля в вырезной рамочке. - Я старался. - прибавил парень, потирая скромно порезы на руках.

- Карл, прелестно, но... Без предупреждения явиться! Без единой записки, Карл!!! - мужчина едва сдерживался от бешенства, всегда готового у него, выцеживая любезную улыбку.

- Да, забыл представить! - желая отвлечься и опутать их ещё больше своим гостеприимством. - Милен Ашер, моя воспитанница, помогает по хозяйству... - он подтолкнул девушку ближе.

"Смотри-ка на их лица! - обращался он к самому себе, отпивая вино, пока братья отвешивали комплименты и расспросы Милен. - Один сейчас на ней дыру глазами протрет... Ах, забавно, давно меня так не веселили! Я ещё с вами потягаюсь, мерзавчики!.." - неожиданная смесь жажды плести свой кислород - интриги; жадности и... странной ревности захлестнула его. - А второй смотрит на меня с укоризной - какого ты ей фамилию нашу отдал?! А со мной все не просто, мальчики, как и с вами, как погляжу!..".

Беседа прошла в милой сфере как дорога-в замке порядок эдакий-что там со светом-погодой; Шарль был готов петь самому себе дифирамбы за идеально сыгранную роль любящего дядюшки, вручая Луи и Карлу по милой безделушке, провожая их в жилые комнаты.

Далее он вернулся в свой кабинет, изорвал подаренный портрет на куски, прокричав приглушённо в пустоту: "Ничего от вас не надо! Убирайтесь!!! Я вас сам выпровожу, мне никто не нужен!".Вдруг ему показалось, что мимо кабинета прошла тень.

"Пытаешься спасти свою мазню?" - подумал он о Карле, ни на миг не сомневаясь, что поступил верно - он не привык питать тёплые чувства по соображению долга и отдаляет все, что ему посылает неприятный человек (а несчастный старший племянник воспринимался именно так) из принципа.

Хотя сам помладше Шарль оказывал благотворительные взносы бездомным и нуждающимся деятелям искусств и потому подаренную картину оставил б... не будь она от племянника.

"Что за шум?!"

"Успокойся!"

"Безобразие!"

"Дядя болеет, так что ж?.." - то и дело и доносилось из одной комнаты этажом выше.

Слаще ссоры между братьями для него, казалось, не было звуков и он съел пирожное, празднуя свою победу.Его воспитанница стояла рядом и не смела сказать, но обращалась к нему одними глазами: "Зачем Вы?".

- Они не нужны нам, Милен. А мне скучно... Пусть побранятся, я же такой человек, мне это нравится, ты же знаешь! - произнёс он, сажая её к себе на колени и ласково проводя по щеке ладонью.

- Ты ведь любишь меня, правда? И поможешь мне их выпроводить отсюда? Только мы ещё придумаем, как с них успеть денюшки получить... Они рассчитывают на моё наследство… - повторил занозу в своём разуме Шарль и расхохотался ненормально-едко-веселым смехом, отпуская бледную, как смерть, девушку.

"Все пойдёт как надо, не пройдёт и недели, как я их обчищу и выставлю, они и сами захотят забыть дорогу ко мне!" - проговорил он установку, укрываясь с головой одеялом.

Никогда глава дома Ашер не спал так крепко... Одним днём утро началось с ора.

Шарль Ашер прекрасно знал его причину, отчего лишь нежась перевернулся на другой бок в постели; краем уха впиваясь во все, что слышал: "Двадцать тысяч, тысяч, Карл!!! Как можно было их потерять?! Ещё вчера они были у меня в тумбочке!!!".

Видел бы дядя лицо Луи, исказившееся от злости, он пришёл бы в восторг. Брат божился, что не брал ничего, а подававшая завтрак девушка... Прятала лицо, тоже отлично зная, куда исчезли деньги. Послышался треск пощёчин и кулаков, ещё более яростная ругань, зловеще мелькающие тени и даже отблеск быстро исчезнувшей в проеме двери крови. Она не могла допустить столь горячей драки. Надо немедленно действовать.Милен стремглав бросилась в спальню Шарля, а он... Лишь издевательски сладко потянулся и осведомился, хорошо ль она спала (его интрига только достигала своей кульминации).

Мемуары Милен Ашер

...Он думает обо мне, сидя за несколько комнат от меня. До дрожи пугает эта мысль, что угадываю его. Гляжу в окно, некстати отражающее прорезы, обрамляющие лицо и длинную прядь седины среди черных волос. Я настоящий монстр, за что он смотрит на меня? Задумываюсь и глажу кроху Шер (это белое пушистое чудо с мокрым носиком и бусинками чёрных глаз).

Даю ей конфетку, наблюдаю, как беспечные зубки собачки пробуют шоколад. Мне пора подавать десерт с ужином. Сервис такой же как и у сестры-богачки. Я... устала разбираться в том, что я чувствую к воспоминаниям о ней: перед мысленными глазами её богатое платье, укладка рыжих волос и подведённое косметикой кукольное личико, как она гладит избалованного рыжего терьера, вечно обижавшего Шер, а она точно радуется этому.

Впрочем, хватит убегать за эту занавеску противоборства любимцами: я ревную Шарля к ней; ведь она постоянно угощала его, дарила подарки, говорила комплименты, какие я знаю наизусть (они сказаны не одному десятку холостых дворян).

Иду по лестнице с подносом, со сжимающимся сердцем всматриваясь в узоры на перилах (точь-в-точь завитушки люстры, её дома). Белоснежные лапки Шер играют с паутинкой...Она тоненькими клеточками, изящно переплетающимися в дырочки, напоминает фату (когда-то он назвал меня своей невестой).

И порою, как сейчас, невольно представляю себя, идущей в белом платье под руку с ним, а сестра зеленеет от зависти, услышав: "Шарль и Милен Ашер). Глупые детские мечты, дать свою фамилию - лишь каприз, мы никогда не будем вместе...

Он слишком поглощён уже не один месяц своей игрой с племянниками... И все, что он говорил - неправда, все это был обман!..Торопливо вытираю слезы и говорю своей единственной, пушистой подружке, что все хорошо (пусть хоть она не грустит).

- Стой, ты плачешь? - сразу вдруг в один момент сочувствующий голос доносится за спиной.

Он? От волнения и страха, мигом ставлю поднос и сжимаюсь в комок, кутаясь в шаль (я все не могу забыть его прикосновения).

- Скажи, что он с тобой сделал? - тот же голос.

Отползаю в угол и оборачиваюсь - высокий и рано покрывшийся морщинами парень с неопрятными, но как будто остановившимися в росте бакенбардами.Карл Ашер, только не это! Он так похож на Шарля, незримым чем-то, что я не выдержу этого сходства и во всем признаюсь, а мне нельзя (он приказал молчать).

- Вернись к сестре! - смахнул слезу юноша, поднимая меня, комкая... мои листики с дневником (как подло!).

Делаю невидящий взгляд и отнимаю у племянника Шарля руку.

- Я знаю, виноват - говорит любимую фразу тот. - Но я все возьму на себя, скажу, что я помогал твоему хозяину во всех планах. Пусть меня посадят или повесят, чем ты будешь страдать...

Он влюблён в меня? С чего он так переживает? Готов признать, что помогал воровать у брата, что сам жаждал прибрать капитал этого дома к рукам... Бред, однако, сейчас не об этом... Карл предлагает вернуться к сестре, преданную собачку подвергнуть тирании её рыжего питомца, в этот сверкающий и тёплый особняк... Где не будет Шарля...

Точно лентой проносится вся моя, как мне показалось теперь, недолгая жизнь в доме Ашер (он взял меня за год до приезда его племянников: крики, грубые шутки, мелочные требования и педантизм в сочетании с семью пятницами на неделе; но...

Его голос, серые глаза и аристократичный овал лица, обрамлённый светло-русыми, золотистого оттенка, волосами, бархатные красные наряды с кружевными манжетами, каким-то образом помогали в любой ситуации вспомнить лишь одно, что он мне шепнул, сажая в коляску, покидая со мной дом сестры: "Ты моя невеста".

Я чувствую, что с каждым шагом к двери, куда меня мягко, но настойчиво, тащил Карл, постоянно оглядываясь по сторонам, взаимное ощущение, что Шарль - мой жених, крепло и впитывалось каждой клеточкой; я... не могу уйти!

- Нет! - тихо, но твёрдо говорю, вырываясь и давая Карлу пощечину, с мерзостью ощущая его руки на моей талии.

Не могу сдерживать рыдания, заперевшись у себя в комнате, глядя на отражение - худые плечи с шрамами, с которых упала шаль, куцее и бедное платье с чермными кружевами. Шер прыгает, стараясь лизнуть розовым мокрым язычком с утешающим "ав". Спасибо, мой четвероногий малыш!

Утомленная, я незаметно погружаюсь во что-то мокрое и глубокое, подо мной зияет чёрная темнота, тянущая щупальца. От страха пытаюсь кричать, но едва не захлебываюсь (это море). Плыву замедленно к поверхности, на которой испуганно барахталась Шер, перебирая лапками и тявкая; что-то не пускает, осторожно оглядываюсь - длинные, душащие водоросли, обжигающие порезы. Одна за другой по ним падают жемчужинки, завораживающие мелодией и лучами переливающие буквы непонятного языка, складывающие слова...

Не знаю почему, но я их начинаю понимать: "Уходи ко мне".

Это Шарль? Внутри поднимается последние его проступки, которые можно счесть за предательства, и комок тяжелых воспоминаний парадоксально освобождает ноги; плыву, точно летаю... Надо мной оказывается красивое небо, усыпанное звёздами, впереди лестница; голос, который зовёт (его голос?). Выбираюсь из моря, сама не понимая, откуда на мне то платье с верхом, порванным на плечах. Мои шаги гулко раздаются в тишине, умиротворяюще прерываемой песенкой светлячков.

Вдруг раздаётся знакомый лай - крошка Шер с радостным повизгиванием кинулась мне под ноги, облизывая язычком туфли и осторожно кусая подол платья, оттягивая в сторону, словно зовёт.

Внутри чувствую, что иду не туда, куда надо, но вспоминаю: "Уходи ко мне" (те же слова прошептал мне Шарль, когда встретил в первый раз у сестры).

Надежда, что это он, цепко въедается в сердце и ускоряет шаги в невысокое здание с ветхой аркой. Отдёрнувших занавес, я... Не могу удержаться от вскрика - Луи Ашер! Он медленно приближался, распахивая свой жутковатый огромный плащ.

- Милен! - тихо протянул он (я никогда не слышала такого тона из его уст о себе). Утыкаюсь лицом в его плечо, вежливо чуть приобняв и собираясь уйти...