Академический обмен

Глава 1

— Нервничаешь? — спросил меня Кларенс, мой бессменный личный ассистент.

— С чего бы?

Я отколола с лацкана жакета знак-пропуск и приколола заново поровнее. Оглядела себя: костюм почти такой же, в котором я обычно являюсь на вызовы, чёрный жакет и юбка, достаточно длинная для приличия, но не путающаяся в ногах. Только в отличие от повседневной формы ткань блестящая и с еле заметной вышивкой чёрным по чёрному. Всё в полном соответствии с тем, как должна выглядеть уважающая себя некромантка на конференции по магической науке.

— Ну мало ли, вдруг кто-то из стариков притащится, — пожал плечами Кларенс.

— Ничего не знаю, — фыркнула я. — Как притащатся, так и утащатся. Меня пригласили, суть доклада с организаторами согласована, для демонстрации помещение оборудовано. Кому не нравится — все в сад.

— Будем надеяться, что так, — вздохнул Кларенс и подал мне пальто.

Конечно, надеяться, что всё пройдёт без эксцессов, было бы оптимистично. В нашей стране некромантию узаконили уже на моей памяти, хоть я тогда и под стол пешком ходила, а серьёзных специалистов в этой области можно было пересчитать по пальцам, и тех неравнодушные сограждане время от времени пытались проредить. К счастью, справиться с некромантом не так-то просто — говорю по опыту, со мной пытались. Но мы как раз тем и ценны, что каждый из нас заменяет целую военную дивизию. Страшно? Страшно. Но, как показала практика, если мы будем бояться и не производить своих некромантов, кто-то из соседей не побрезгует, и тогда с суверенитетом можно будет попрощаться. А так живём себе, сидим по своим лабораториям, теперь вот и по конференциям выступаем… Совет да любовь.

На самом деле я и сама ожидала, что в зале найдётся хоть одно тело, которому придётся доказывать, что я имею право на существование. В конце концов, они находились почти везде, где я появлялась. Некроманта легко отличить — не только потому, что мы ходим в чёрном (на самом деле, мы не обязаны, просто в чёрном практичнее, когда могилы раскапываешь). От некроманта веет чем-то потусторонним. По крайней мере, мне постоянно так говорят, я-то сама не ощущаю. Но если другого некроманта встречу, тоже не ошибусь. Что-то у нас такое есть во взгляде, в манерах, что сразу ясно: не заклинатель земли перед тобой и даже не предсказатель, хотя уж от тех хтонью разит за версту. Всех магов можно с некоторой долей уверенности определить на глаз. Ну, если они хоть чего-то стоят.

Вот, например, недавно был у меня вызов: повадилась у пригородного помещика тётушка покойная гулять по ночам, сторожей пугать. Я сначала хотела отказаться — с такой проблемой студентка-второкурсница справится, а я уже именитый специалист. Но дядька настаивал, слал письмо за письмом с мольбами и обещаниями приплатить сверх стандартной ставки. Нормального некроманта бы не проняло, но нормального некроманта растят родители-некроманты, а я…

В общем, приехала. Под вечерок, чтобы сразу к делу. И выяснилось, что помещик в своих мольбах забыл упомянуть, что тётушка уже подняла вместе с собой половину кладбища, и теперь все эти покойники вламываются в незащищённые дома и жрут всех подряд. А домов незащищённых тут много: у нас же как, пока за тобой лично умертвие не придёт, амулет на дверь кажется дорогой безделушкой.

Ну покойников-то я по могилам разложила, но покусанных крестьян надо было срочно очищать, а это некроманты не могут делать по определению. Это как краска не может отмыть краску, нужен растворитель, а именно — шаман, маг природы и жизни. Их, по-хорошему, в сельской местности должно быть по одному на пять деревень, но при том помещике нашлись сразу двое: старый дурак и молодой тупица.

Уж не знаю, кто и как их учил (хотя потом попросила показать дипломы Кларенсу, чтобы переписал, кто там подпись ставил), но они даже вдвоём умудрились не справиться с пятью смирными заражёнными. Я, некромант, и то лучше знала, какие им надо было рисовать круги и какие читать заклинания! А они ещё упираться вздумали, мол, я про магию природы ничего не понимаю, тут нужен индивидуальный подход… Какой индивидуальный подход?! Некротику изгоните из людей, а дальше подходите хоть на карачках, хоть задом наперёд! В итоге все ритуалы так и проводили под мою диктовку, и я себя чувствовала воспитательницей в исправительной колонии детсадовцев.

Так, к чему это я?.. Ах да, тех двоих я сначала приняла за магов воды, настолько у них шаманство было сырое. Тем более удивительно, что им кто-то лицензию на практику выдал. Так что бывает и такое, но всё же обычно нормального мага отличить легко.

Я выкинула из головы посторонние рассуждения, поскольку бричка как раз остановилась около здания Академии магических наук. Кларенс ловко выскочил первым и подал мне руку. В своём идеально-белом костюме он создавал мне прекрасный контрастный фон. Костюм я, конечно, защищала от грязи заклинанием — в том, чтобы работать на умелого мага есть свои плюсы, а Кларенс любит прихорашиваться. Многие при первой встрече решали, что он мой кавалер, и мы с Кларенсом их не разубеждали. Пока все думают, что эта вакансия закрыта, я со своей несдержанностью на язык потрачу меньше времени на скандалы, а сплетни я всё равно не слушаю.

— Маргарита, вы обворожительны, — пропел пожилой маг огня, вышедший на крыльцо у главного входа покурить перед началом. Я брезгливо поставила вокруг него запахонепроницаемый купол, чтобы не принёс потом свой дым в мой конференц-зал.

— Скажите мне что-нибудь новое, — фыркнула я и прошла в двери, не дожидаясь, пока он придумает, как сострить. Вот от таких я и прикрываюсь Кларенсом.

— Магистрина Вехте! Сама Вехте! — посыпался шёпот со всех сторон, стоило мне войти в аванзал. Народу уже собралось немало, но я и не намеревалась приезжать сильно заранее. Праздные беседы меня не интересуют, других некромантов в программе конференции не заявлено, а единственный доклад по фундаментальной теории магии я уже прочитала, потому что оппонировала его автору. Так что я не глядя махнула всем рукой, отчего некоторые присели, и прошла сразу в помещение, где мне предстояло выступать.

Глава 2

Забравшись в бричку, я была уверена, что больше никогда Маккорна не увижу, и с удовольствием рассказала Кларенсу о своей забавной встрече. Однако судьба ещё не закончила сегодняшние игры.

Вечером, завершив дела в столице, я вышла на балкон своего гостиничного номера с чашечкой кофе подышать прохладой. Я бы предпочла остановиться где-нибудь повыше с хорошим видом на город, но отель для всех докладчиков предоставляла Академия, и я не стала упрямиться, поэтому оказалась всего лишь на втором этаже с видом на подъездной путь к самому отелю. В номере я сразу поставила купол шумоизоляции, но теперь, выйдя, обнаружила, что внизу происходит какая-то возня.

Пятеро молодчиков окружили кого-то, кто стоял под моим балконом и оттого не был виден. Приглядевшись, я поняла, что это мракоборцы. Понятное дело, учёная особа вроде меня всякой мелкой нечистью за гроши заниматься не будет, на это есть государственные службы, которые обучают на коротких курсах всех, у кого есть природная склонность, но нет мозгов развить её в нормальную профессию. Вот такие персонажи и толклись сейчас под окнами. Кажется, они просто забавлялись, запугивая прохожего своими «страшными некромантскими проклятиями», а на самом деле хотели добыть пару серебряков на пиво.

Прохожий тихо отбрёхивался. Я пила кофе, наслаждаясь атмосферой насилия. В деревне при моём загородном имении все по струночке ходят, такого не увидишь. Вмешиваться я, конечно же, не собиралась: я не при исполнении, да и не мой профиль, это опять по судам таскаться потом. Кофе у них тут хороший.

Внезапно одному из пятерых прилетело. От любопытства я даже заглянула через парапет. Двое других как раз попытались швырнуть в жертву какими-то проклятиями, но тот, под балконом, очевидно, был не последним магом: проклятия срикошетили о щит, а следом у всех нападавших оказались связаны ноги и руки. Ого! Неужели практикующий боец? Редко увидишь такие навыки не у некроманта.

Я сама не заметила, как перегнулась через перила так сильно, что пролила немного кофе на мостовую. Из-под балкона осторожно выглянул виновник торжества и — ого, да это же Маккорн! Я чуть не пролила оставшийся кофе, вовремя поставила чашку на парапет. И что, вы хотите сказать, что природник, пусть даже он в довесок техномаг, смог отразить некромантские проклятия и остаться на ногах? Я уж не говорю о том, что он после этого сам колдовал! Да шаману после контакта с некротикой надо сутки воздерживаться от колдовства, у них же может искажение пойти!

Однако искажённым Маккорн не выглядел.

— Магистрина! — обрадованно улыбнулся он и замахал рукой, словно у меня был шанс его не заметить. Впрочем, тут же одумался и принял более подобающий вид. — Надеюсь, вас развлекло это маленькое представление?

— Вынуждена признать, что да, — хмыкнула я. Теперь, приглядевшись, я рассмотрела, что мракоборцев опутало каким-то плющом, выросшим прямо сквозь мостовую, и судя по тому, что они не трепыхались и даже не орали, плющ был с дурманом. Не зря Маккорн магистра получил, что и говорить…

— Может быть, удостоите меня беседы за чашечкой чаю? — предложил этот настырный шаман.

С одной стороны, зачем мне с ним беседовать? Показывать ему свою магию я всё равно не соглашусь, а ведь хочет он от меня именно этого. С другой, отшить его мне несложно, а других дел на вечер нет, разве что книжку почитать, но это можно делать когда угодно. Почему бы и нет?

— Лучше кофе, — бросила я и ушла с балкона, чтобы спуститься вниз.

Когда я переступила порог гостиничного ресторана, Маккорн уже сидел за столиком у окна, на котором уже дымились чайник и кофейник. Однако! Ещё и спорый. Природники обычно шевелятся с такой же скоростью, как мох растёт. И с такой же целенаправленностью. Что же мне за уникум попался?..

Я так задумалась над этим, что сама не заметила, как спросила:

— Как ваше самочувствие?

И чуть не шлёпнула себя по губам. Нормальный некромант плевать хотел на чужое самочувствие! Когда же я вытравлю наконец влияние моей чокнутой семейки? Вот так не дай стихия ляпну в обществе коллег, засмеют же!

— Спасибо, отлично! — разулыбался Маккорн. Надо отдать ему должное, он был довольно хорош собой. Черты едва ли не чересчур правильные и только самую чуточку приправлены шаманским инфантилизмом. Пока не улыбается, и правда мог бы за некроманта сойти, особенно если бы волосы перекрасил потемнее. — Как вам гостиница?

Я закатила глаза и упала в бархатное кресло. Нет, на светскую беседу с природником я точно не подписывалась! К счастью, он сообразил тут же налить мне кофе, что немного примирило меня с действительностью.

— Скажите всё-таки, что вы забыли на моём докладе? — спросила я.

— О! — его глаза так загорелись, что я забеспокоилась, хочу ли знать ответ. — Видите ли, мой новый проект заключается в том, чтобы найти параллели между магиями жизни и смерти.

Я непроизвольно вытянула шею вперёд.

— Параллели?

— Именно! Видите ли, я подозреваю, что между плетениями в наших стихиях есть что-то общее. В других стихиях такое случается — зеркально или ещё как-то перевёрнуто, но бывает. Просто для шаманизма и некромантии никто ещё не проводил такого исследования.

— Удивительно, почему бы, — делано поразилась я.

— Естественно, — охотно кивнул он. — Специалиста, который мог бы проанализировать обе стихии, пока не нашлось, да и создать такую рабочую группу довольно сложно. Но не невозможно!

О, я поняла, куда он клонит.

— Я не буду в этом участвовать, — отрезала я.

— Безусловно, я и не собирался вам предлагать работать со мной над моим проектом, — легко согласился шаман. — Всё, о чём я прошу, это чтобы вы показали мне свои плетения.

Почему это прозвучало так неприлично? Наверное, потому что в его просьбе вовсе не было смысла.

— Вы же их не увидите, — развела руками я. — Точно так же, как я не увижу ваши. Только вам от этого ещё и плохо станет.

— Именно! — просиял он. Точно блаженный. — Как я уже говорил, я весьма устойчив к некротике. Вы видели только что своими глазами! Я провёл ряд экспериментов с артефактами и выяснил, что реакция моего организма различается по интенсивности и конкретным проявлениям в зависимости от того, с каким именно некротическим плетением я сталкиваюсь. Я даже создал нечто наподобие алфавита, чтобы записывать свои ощущения. Таким образом, сопоставив мои записи с вашими схемами, я мог бы освоить плетения из некромантии, а затем применить их в магии природы. Понимаете?

Глава 3

На утро я уж было понадеялась, что мне весь этот бред приснился, но вместе с завтраком Кларенс принёс приглашение в бюро какого-то нотариуса для подписания документов. Я могла бы отписаться, что, мол, мой адвокат не в городе, но подозревала, что Маккорн меня так просто в покое не оставит, да и сто тысяч, опять же… К тому же, за ночь я надумала ещё одну мысль: если не соглашусь я, он ведь найдёт кого-то менее щепетильного. И этот кто-то запросто может его угробить. Я хотя бы знаю, что делаю. Конечно, это было соображение, недостойное настоящего некроманта, но покоя оно мне всё равно не давало. Пришлось ехать. Тем более что моим адвокатом был Кларенс.

Ему эта затея понравилась ещё меньше, чем мне, но он давно выучил, что перечить мне бесполезно, поэтому только вымотал другую сторону уточнениями, приложениями и пояснениями, прежде чем позволил мне подмахнуть бумаги. Маккорн сиял, как начищенный поднос. Мне от его энтузиазма стало не по себе: а ну как рванёт сейчас облучаться некромантией, и эти бумажки меня не спасут…

— Когда начнём? — нетерпеливо спросил он, подтверждая мои худшие опасения.

Кларенс поймал мой взгляд и достал из портфеля аптечный бумажный пакет с нюхательными солями, противорвотным зельем, укрепляющим сердечным настоем и всем остальным, что мы с ним вчера смогли вспомнить. По мере того, как баночки появлялись на столе, Маккорн скисал.

— Магистрина, это правда не обязательно…

— Это я буду решать, — отрезала я. — Пейте вот это, вот это и вот это, подействует через час, как раз доедем до места.

Маккорн вздохнул и взял баночки в руки, чтобы повнимательнее прочитать рукописные этикетки. Проверяет за мной ещё! Нет, конечно, ему как магу жизни должно быть виднее, как работают лекарства, сделанные другими такими же. Но и я, знаете ли, не лыком шита. Сколько раз мне приходилось откачивать соседей, сунувших нос через ограду в самый неподходящий момент — уж я-то знаю, что действует лучше всего!

Наконец он смирился со своей участью и принял указанные дозы.

— Куда поедем? На полигон?

— За город, — бросила я. Полигон ему. Так меня и пустили на полигон с природником! А если и пустят, то точно в личное дело запишут.

Оставался только большой и интересный вопрос, как нам ехать. В моей бричке мы втроём не поместимся. Оставить Кларенса в городе — плохая идея. Вдруг Маккорн потеряет сознание, и его придётся грузить обратно? Я маг-то сильный, но на руках его не подниму. В природниках жизни много, они здоровенными вырастают, а мы скорее наоборот. Можно, конечно, поднять пару покойников, чтобы они его таскали, но от такого он точно окочурится.

Проще всего было бы поехать верхом, только есть одна проблемка: наши с Кларенсом лошади — призраки. Это на самом деле очень удобно: им не нужно ни есть, ни пить, ни отдыхать, ни гадить. В бричку они впрягаются при помощи пропитанной магией сбруи, а скачут на чистом энтузиазме. Призраки — по определению, души, не нашедшие покоя. По городу мне этих беспокойных даже сдерживать приходится, зато за городом они развивают такие скорости, что на дороге становится опасно, поэтому я загоняю их в воздух. Один призрак бричку со мной и Кларенсом в небо поднимает с трудом, а вдвоём — легко, даже с багажом. Бричка, понятно, тоже заговорённая, чтобы не болталась под копытами, а летела следом. Поэтому заменить её на какой-то другой экипаж не выйдет.

Однако есть у призраков и минусы. Во-первых, ими обычно становятся животные с нелёгкой судьбой, умершие жестокой смертью, и следы всего этого на них видны невооружённым глазом, так что приходится кутать их в волшебные попонки. А во-вторых, чтобы ехать на такой твари верхом, надо быть некромантом, который ещё и не пожалеет сил подпитывать материальное проявление лошади хотя бы прямо под седлом. Я так могу, конечно, и на пару-тройку попутчиков тоже сил хватит, но вот незадача: природник верхом на призраке, подпитанном некротикой, отбросит копыта, и вовсе не конские.

Оставался последний вариант: арендовать живых лошадей. С экипажем или без — разница невелика, потому что… и тут засада! Живые лошади скорее всего откажутся меня везти. Да-да, думаете, я от щегольства на призраках езжу? Нет, от щегольства, конечно, тоже. Но я некромант, мне положено. Однако найти достаточно спокойную тварь, чтобы вытерпела моё присутствие в повозке позади — дело нелёгкое, а уж чтобы верхом — практически невыполнимое. Таких уже некроманты постарше меня всех разобрали.

— Есть ли у вас свой транспорт? — поинтересовался тем временем Кларенс у Маккорна, пока мы спускались от нотариуса.

— Лошадь, — с готовностью ответил тот. — Я обычно верхом.

Кларенс кивнул.

— Возможно, нам стоит разделиться. Магистрина ездит на призраках. Вашей лошади они не понравятся. Договоримся о встрече у…

— На призраках?!

Маккорн остановился посреди лестницы, перегородив нам проход и уставился на меня.

— А чего вы ожидали? — хмыкнула я. Пускай сам догадывается, почему это для меня лучший вариант.

— Покажите!

Я подавила желание ткнуться лбом в стену. Конечно, как я могла хоть на секунду подумать, что шаман отреагирует рационально!

— Вы не сможете к ним приблизиться, — напомнила я.

Маккорн наконец осознал, что стоит у всех на дороге, и продолжил спускаться.

— Магистрина, нам с вами работать вместе какое-то время, — заметил он неожиданно спокойным тоном. Со спины ни дать ни взять адекватный человек. На мага воды точно потянет, а то и на мага металла. — И моя ближайшая задача — привыкнуть к вашей магии. Почему бы не начать привыкание с лошадей?

В этом… даже было разумное зерно. Если отбросить здравый смысл и элементарную технику безопасности.

— Наша бричка во дворе, — сказал за меня Кларенс. — Вам в любом случае придётся пройти мимо, если вы не хотите дожидаться нашего отъезда.

Ну, тоже верно. Хотя будь моя воля, я бы её отогнала до того, как выпускать природника из дверей.

— Вот и чудненько! — сказал этот самоубийца и ускорил шаг.

Глава 4

— Я думаю, что это нужно прекратить.

Мы с Кларенсом сидели в моём номере, переваривая выезд. По дороге говорить как-то не хотелось. Ну, мне не хотелось, а Кларенс, похоже, всё это время готовил речь.

— Ты сам договор одобрил, — напомнила я. Прекратить мне тоже хотелось, но было как-то поздновато.

— Мы можем его разорвать в одностороннем порядке без выплаты неустойки. А чек вернуть.

Я вздохнула. Можем. Но сто тысяч на дороге не валяются.

— Я думаю, нам нужно с ним ещё разок всё обсудить, — предложила я. — Мне кажется, он переоценивает свои силы.

— Маргарита! — Кларенс встал и склонился передо мной, ухватившись за подлокотники моего кресла, так, что наши лица оказались очень близко. — Проблема не в этом. Ты не видишь, что он извлекает из твоей магии какое-то извращённое удовольствие?

Я сморщилась. Природник? Из некротики? Удовольствие?!

— Не вижу, — сказала я честно.

— И как его накрыло под конец, ты тоже не видела? — подозрительно сощурился Кларенс.

— Видела. А ещё я видела, как его тошнило после моего доклада. Никогда не слышала, чтобы это доставляло удовольствие.

Кларенс распрямился и отошёл к окну.

— Я не знаю, как это работает, — упрямо продолжил он, — но выглядело это весьма подозрительно.

Я пожала плечами.

— Ну хорошо, допустим, ты прав. И что дальше? Какая мне разница, зачем ему это нужно? Хочет облучаться некротикой — его проблемы, деньги-то уплочены.

Кларенс скривился. Мои деревенские словечки вызывали у него почти физическую боль.

— А тебя не смущает, что в таком случае ты, по сути, предоставляешь ему услуги определённого рода?

До меня дошло не сразу. Зато когда дошло… Как я не изжарила этого нахала в ту же секунду, ума не приложу!

— Кларенс, ты с ума сошёл?! Ты серьёзно сейчас назвал меня камелией?!

— Марго, дело не в том, как я тебя назвал! — Он тоже повысил голос. — Я знаю, кто ты такая. Дело в том, как это выглядит со стороны, для тех, кто видит в тебе зарвавшуюся деревенскую выскочку!

Я замерла. Нет, не потому что Кларенс меня оскорбил. Мы с ним были достаточно близки, чтобы он мог говорить мне такие вещи. Но — был ли он прав? Если бы стало известно, что я позволяю какому-то аристократишке удовлетворять свои желания за мой счёт, что это скажет обо мне как профессионале?

Зубы сами собой сжались. Сто тыся-я-яч…

— А с какой такой стороны этот твой некто увидит, чем я занимаюсь с Маккорном? Ты ведь включал в договор пункт о неразглашении?

— Естественно, — вздохнул Кларенс. — Но я включал его для того, чтобы оградить тебя от интереса со стороны властей. Если Маккорн кому-то разболтает, мы можем подать на него в суд, и это поможет покрыть судебные расходы в случае, если тебе придётся защищаться от обвинений в причинении вреда его здоровью. От урона в репутации это тебя не защитит.

Я упрямо сложила руки на груди.

— Если бы я беспокоилась о своей репутации в этой сфере, я бы не пускала тебя к себе в номер на виду у всего персонала гостиницы. Что это за пережитки тёмного прошлого? Я современная женщина, свободная от предрассудков, и вольна заниматься чем угодно с кем угодно. Мои недоброжелатели и так считают, что я провожу ночи с тобой, и что дальше?

Кларенс посмотрел на меня с сочувствием.

— Одно дело делить постель. Другое дело — делить постель за деньги.

Меня пробрал холодок по хребту. Нет, ну какой мне интерес, кто что подумает? Меня не касались чужие мнения. А вот поднимающаяся волна тревоги говорила: ещё как касались! Я представила себе все шепотки, как в университете, что, мол, простушка приехала жениха искать, надеется соблазнить будущего великого мага… Теперь, когда я защитила магистерскую, они поутихли, но если станет известно… Я решила для себя, что вообще замуж не пойду никогда, чтобы никому не давать повода думать, будто это и было моей конечной целью. Я уже так привыкла к мысли, что это всё меня не касается, а тут вдруг ад разверзся с новой, неожиданной стороны.

— Хотя бы поговори с Маккорном об этом, — тихо сказал Кларенс. Он, конечно, сразу увидел, что я осознала суть его негодования, и перестал на меня давить. Он в этом отношении просто золото. Я даже раньше немного неровно к нему дышала, но я совершенно не в его вкусе, и со временем я решила, что это к лучшему. У нас сложилось идеальное сотрудничество, а страсти наверняка бы всё испортили.

— Хорошо, — так же тихо согласилась я.

***

Маккорн поджидал меня в вестибюле гостиницы, сидя в кожаном кресле с таким мрачным видом, что я застыла на ступеньке и присмотрелась, он ли это. Природники такими угрюмыми бывают только в последней стадии искажения. Но он вроде вполне адекватен, да и магией своей пользуется без проблем. Ладно, как бы там ни было, поговорить было необходимо.

Впрочем, при моём приближении он подорвался и просиял так ярко, что захотелось заслониться. Уныния не осталось ни на йоту. Может, просто тень так падала, ну или это выражение на его лице означает что-то другое?

— Магистрина! Простите, что я устроил на вас засаду, но мы вчера не договорились, и я не был уверен, когда мне лучше подъехать и есть ли у вас какие-то планы…

— Магистр Маккорн! — оборвала я его тираду. Природников в таком состоянии если не заткнуть, они сами не остановятся. — Нам нужно с вами серьёзно поговорить. Пройдёмте в кабинет для встреч!

Маккорн так быстро утратил всю свою жизнерадостность, что я даже засомневалась, а была ли она? Какой-то человек-контраст, право слово. Что ж его так швыряет? И если ему всё-таки угрожает искажение, не заденет ли меня шрапнелью…

Кларенс, который уже забронировал переговорную у стойки администратора, провёл нас за неприметную дверку, где оказалась небольшая удобная комната с креслами вокруг кофейного столика и видом на густые заросли внутреннего дворика. Мы чинно расселись, прикрывая светскими манерами тему разговора.

— Магистр, мне кажется, у нас возникло небольшое недопонимание, — начала я, стараясь говорить мягко. Природники плохо переносят лобовые столкновения с проблемами. — Когда вы объясняли мне, какого эффекта хотите достичь посредством наших встреч, возможно, вы о чём-то умолчали.

Глава 5

Доехали мы к ужину. Меня немного растрясло, и виноват в этом был, конечно же, Маккорн. Если бы не он, мы бы долетели за час, а так пришлось по дороге тащиться. Но в способность природника прочитать карту и найти нужный поворот я не верила — уедет куда-нибудь в Большие Лохолупы, ищи его там потом…

Деревенька при моём имении называлась Малые Жмуры, за что я в своё время её и купила. Ну правда, для некроманта — идеально! Местные поначалу пытались мне доказать, что в их тутошнем говоре это означает «туманы», но я осталась при своём толковании. Хотя туманы тут и правда душевные, особенно на рассвете. Выходишь, как в молоко, и вдруг из этого молока высовывается топор — это Банни идёт дрова колоть, чтобы завтрак готовить, а руки вперёд выставила, чтобы на дерево не наткнуться. В общем, идеальное местечко для моих нужд.

Маккорн слез с лошади, не кряхтя, а когда оказался на земле, даже не попытался размять ноги или растереть поясницу. То ли выделывался передо мной, то ли и правда бывалый наездник. Хотя если он ведёт кочевой образ жизни, то чему я удивляюсь?

— Какая у вас тут влажность! — заметил он, глубоко вдохнув. — Приятно после города! Наверное, растёт всё хорошо?

— Ага, ногти у покойников, — буркнула я, сглатывая кисловатую слюну. Хотелось бы прийти в норму до ужина.

Кларенс кашлянул над ухом, и я сообразила, что ляпнула, и главное — кому! Но Маккорн и бровью не повёл, даже усмехнулся. Интересно, я где-то читала, что бывает, рождаются сросшиеся близнецы, вроде как одна половина тела от одного, другая от другого. Уж не из них ли он? Хотя вряд ли у одних родителей могли родиться маг смерти и жизни. Тут уж что-то одно. С другой стороны, фамилия у него некромантская, а тот, кого он назвал кровным отцом, вроде как против некромантии что-то имеет. Чую, скелетов в шкафу этой семейки — хватит мне лабораторию оборудовать.

Пока я обо всём этом думала, из калитки выскользнула Банни, присела в условном книксене и ухватилась за поводья моих лошадок, чтобы завести бричку во двор.

— Это наш гость, — сказала я ей, небрежно махнув в сторону шамана. — Магистр Маккорн, это Банни, она тут за всех. Она не говорит, поэтому если у вас какие-то сложные вопросы, не решаемые жестами, обращайтесь к Кларенсу.

Маккорн кивнул и улыбнулся Банни. Надо заметить, что дворянскими замашками он не страдал, да и на мои сомнительные манеры обращал меньше внимания, чем тот же Кларенс. Видать, будучи бастардом, рос не в отцовском доме. Ну, мне же легче, а то ещё фыркал бы тут, как это у меня на весь дом одна служанка.

Поскольку одновременно вести под уздцы призраков и живую лошадь нельзя, а то живая быстро перестанет быть живой, Маккорну пришлось заниматься своей кобылой самостоятельно, пока Банни распрягала моих. В Малые Жмуры ещё не провели телефонную связь, а магический вестник летит не быстрее лошади, так что он опередил нас всего на пару часов. За это время Банни успела приготовить ужин, натопить печи и нагреть воды на мытьё, но вот с подготовкой комнаты для Маккорна она не уложилась. А меж тем задача была нетривиальная.

Этот дом с прилежащими землями я купила два года назад. До того им владел разорившийся дворянский род, и обстановка тут была соответствующая — разваливающиеся антикварные кресла, обтянутые атласом, подточенные жучком столики с кручёными ножками, пыльные пологи над кроватями, как из музея… В общем, такое. Большую часть этого хлама я пустила на растопку, кое-что раздала крестьянам, а потом заказала себе необходимый минимум практичной современной мебели. Однако после покупки дома лишних средств у меня не было, а жить здесь предстояло мне, Кларенсу и Банни, поэтому большая часть комнат остались просто пустыми. Я не планировала гостей. Особенно гостей-природников.

Я покружила по дому и выбрала горницу на втором этаже с балконом, выходящим на яблоневый сад. Я сама жила на третьем, но природники любят быть поближе к земле, а тут ещё и огромное угловое окно, самое то. Эта горница когда-то изображала восточную комнату: половина пола здесь была приподнята, как платформа, и на ней предлагалось сидеть на подушках за чаем и рукоделием.

Старые подушки я, конечно, сожгла, но по диванам в гостиной и моём кабинете нашла парочку новых. Кларенс притащил из чулана запасной матрас — подарок от мебельщика, которому я заказывала свой гарнитур. Я вспомнила о бесполезном кофейном столике у себя в спальне — предполагалось, что я буду сидеть у камина, читая перед сном, и ставить на этот столик чашечку с травяным отваром, но я обычно доползаю до спальни только тогда, когда уже не могу оставаться в вертикальном положении.

Кларенс нашёл в одной из пустующих комнат странный шкаф, про который мы так и не поняли, был он задуман как платяной или как книжный. Я собиралась приспособить его в лаборатории, но не успела, а тут как раз пригодился. К счастью, тащить его пришлось всего лишь с другого конца коридора, а не по лестнице, иначе бы мы с Кларенсом не справились даже с помощью платформы на колёсиках. Применять к Маккорновой мебели свою магию я поостереглась.

Кстати, об этом. Просчитав габариты комнаты, я установила по всем её граням и проёмам защитную рунную сеть, чтобы не беспокоиться о том, чем я занимаюсь в доме, пока природник спит. Теперь моя некротика его тут не тронет.

Закончив, мы с Кларенсом оглядели получившееся пространство. Вышло даже неплохо, только…

— Лысовато как-то, — заключил Кларенс.

Мне пришлось согласиться. Восточный колорит я уничтожила вместе с подушками — тут были какие-то одиозные обои с гроздьями розовых цветов на всех стенах, и я их велела ободрать. Теперь стены стояли просто деревянные, а потолок, более не прикрытый пологом из пыльного шёлка, разлиновывал пространство толстенными балками. Среди всех этих параллельных линий жалкая горстка мебели смотрелась сиротливо. Нет, вы не поймите меня неправильно, будь эта комната предназначена для некроманта или какого-нибудь стихийного мага, да даже для обычного человека, то сгодилась бы отлично! Но мы имели дело с природником, а эти питомцы капризны и требуют особо оборудованных вольеров, иначе быстро загибаются в неволе.

Глава 6

Следующие несколько дней сессии у нас проходили без приключений, разве что Маккорн отказался пить Кларенсовы зелья, сославшись на то, что от них никакого толку, только продукт переводить. Зато он выкопал из своего саквояжа механический звонок, выставил на нём нужное время, и через каждые десять минут пронзительная трель этой жестянки вышвыривала нас обоих из процесса похлеще пощёчины. И ведь ни магический фон в испытательном зале, ни собственно творимая мной некротика эту жуткую штукенцию с толку не сбивали.

— Моя собственная разработка, — похвалился Маккорн. — Один из моих первых проектов по соединению магии природы с техномагией. Там такой барьер, что никакое магическое поле не просочится.

— А у вас… есть ещё какие-то проекты в этой области?

Я с интересом крутила в пальцах звонок, который выглядел, как примитивная жестяная статуэтка лягушки с большими, похожими на уши, глазами.

Маккорн помедлил.

— Вообще да…

Кажется, мой вопрос его озадачил. Я отвлеклась от звонка и задумалась. Он полагал, что я должна его знать? Откуда бы? Одну его статью я читала, но она была теоретическая. А практика его ко мне отношения не имеет. Я не занимаюсь ни природной магией, ни техно… Подождите…

— Живые дирижабли?.. — пробормотала я.

Маккорн криво улыбнулся.

— Ну да, это моё самое известное изобретение.

Мне потребовалось сесть. Живые дирижабли — это же… Это же… Нет, сама я не видела, меня бы к ним близко не подпустили, но для других магов и обычных людей это изобретение, изменившее мир! Они там как-то подсаживают живой разум в механизм, после чего дирижаблю не нужны пилоты, эта штука сама справляется с погодными условиями, сама настраивается на курс, поддерживает приятный климат в салоне и даже может немного колдовать. Собственно, живому дирижаблю не нужен вот этот здоровенный воздушный шар, наполненный газом. Он летает на магии, производимой своей живой составляющей. Я никогда не задумывалась, кто и как эти штуки изобрёл, но если бы задумалась, то решила бы, что техномаги и природники работали над разными частями отдельно, хотя теперь мне стало очевидно, что так бы ничего не вышло, а вот у человека, который одновременно природник и техномаг…

То есть я у себя в подвале каждый день пыталась угробить изобретателя с мировым именем?! Почему Кларенс мне не сказал, кто он такой? Знал же наверняка, зараза!

— Магистрина? — Маккорн нахмурился. — Вас что-то расстроило?

— Заранее, значит, нельзя было предупредить, что в случае вашей смерти за мной будет охотиться вообще весь мир?!

Взгляд Маккорна замёрз.

— Не будет. Я больше не занимаюсь дирижаблями. Их успешно производят на фабриках без моего участия. Я ничего не должен ни заказчикам, ни своему университету. Имею право заниматься, чем захочу. И простите, что не представился со всеми фанфарами, — добавил он едко. — Не думал, что в мире так много природников-техномагов, чтобы было легко перепутать.

Бывают такие картинки, на которые если посмотришь с одной стороны, видишь девушку, а с другой — усатого господина. Вот у меня с Маккорном так. Вроде природник-природник, а в этот момент картинка повернулась, и я снова увидела некроманта, как при нашем первом знакомстве. Пришлось потрясти головой, чтобы отогнать морок. Но это уязвлённое самолюбие — такая типично некромантская черта! Нормальный природник даже не заметил бы, что его кто-то не узнал, а и заметив, смутился.

— Это вы простите, — в тон ему процедила я, — что не слежу за областями магии, которые меня никоим образом не касаются.

Маккорн фыркнул.

— Ну конечно, и до дирижаблей вам дела нет. Как летать — так вы небось первая!

Я обомлела. Фитилёк на пороге моего личного порохового склада заалел, и всё это не взлетело на воздух только потому, что странности Маккорна начисто сбивали меня с толку.

— Я не могу летать на вашем дирижабле, — выдавила я прописную истину. — Некромантам запрещено.

Тут уже Маккорн осёкся.

— То есть как?

— Так. Они живые. Все боятся, что мы их убьём или как-то попортим. Нам под страхом уголовной ответственности запрещено даже приближаться к живым дирижаблям на расстояние ворожбы.

Маккорн уставился на меня.

— Что за бред? С чего вам их портить? Они созданы при помощи природной магии, но сами конструкты владеют магией воздуха, а не жизни, и некромантия их не побеспокоит, а убить их при желании может даже обычный человек, если проберётся в управляющий отсек.

— Объясните это тем, кто законы пишет, — пожала плечами я.

Маккорн всё ещё ловил ртом мух, но у меня не было настроения дожидаться, что ещё он придумает мне сказать, поэтому я заявила, что меня ждут дела, и оставила его наедине с несправедливостью мира.

***

За последующие несколько дней я была вынуждена признать, что Маккорн делал успехи во время наших сессий. Теперь я брала не более пяти нитей, но выплетала из них разные узоры, а Маккорн притерпелся настолько, что стал приносить с собой блокнот и записывать свои наблюдения. Он действительно придумал нечто вроде алфавита для фиксации того эффекта, который оказывала на него некромантия. По вечерам, когда он полностью оправлялся от воздействия, мы садились и сличали его записи с моими собственными представлениями о том, что я там наворожила.

В магии в принципе почти невозможно создать одно и то же плетение дважды. Это как снежинки — можно разложить их на группы похожих, но точных копий не сыщешь. Если цель ворожбы проста и типична для этого вида магии, плетение раз от раза будет меняться едва заметно, но чем сложнее замысел мага, тем больше плетения будут различаться. В большинстве случаев на повторяемость результата это не влияет. Это как идти по канату: какая разница, сколько раз ты заваливался вправо, а сколько влево, если в итоге дошёл?

Однако у плетений есть свойства, такие как ритм, амплитуда, узор, глубина и так далее. Некоторые из них очевидны любому новичку, а до других додумываются только истинные сомелье, к тому же в каждом виде магии эти свойства свои. Насколько я поняла, идея Маккорна заключалась в том, что в магии жизни и смерти плетения как бы зеркальны друг другу, и если так, то лакуны в знаниях магов об одной из этих стихий можно было бы заполнить, если отразить плетение из второй, зеркальной ей. Это бы стало способом быстро открыть целые новые разделы обеих магий.

Глава 7

Кларенс достал из внутреннего кармана длинное кожаное портмоне, открыл его и извлёк хорошо знакомый мне лист гербовой бумаги. Пробежал его глазами — мой вид на лист немного сместился сверху вниз — и передал Маккорну.

— Согласие… — пробормотал Маккорн, рассматривая документ. — В здравом уме и трезвой памяти… Так вы… — Он повернулся к Кларенсу, — Добровольно?!

— Да, — ровно ответил Кларенс. По ментальному коридору никаких эмоций от него до меня не добегало, но Кларенс умеет сдерживаться. Я не знаю на самом деле, что он мог чувствовать во время такого разговора. Знаю только, что он не жалеет.

— Почему?! — по слогам выдохнул Маккорн.

Внезапно вместо лица Маккорна и гостиной Фэнни я увидела больничную палату, но не так, как я сама её видела тогда, не от входа, а из кровати, где Кларенс полусидел, подпёртый подушками. Белое небо за белой оконной рамой, белёные стены, белое металлическое изножье кровати, белые простыни — и такие же белые малокровные руки Кларенса, лежащие поверх. Внезапно среди этого царства смертной белизны — чёрный провал. Я.

Словно в диафильме, сначала я появилась в дверях, на следующем слайде — уже стояла у изножья, на третьем — сидела на белом стуле для посетителей, аккуратная, волосок к волоску, в похожем на мундир чёрном платье с блестящими пуговицами.

— Вы сама смерть или её подручная? — слабым голосом выдавил Кларенс.

Я приподняла один уголок губ в полуулыбке.

— Точно не подручная. А вот смерть или жизнь — это вам решать.

Я — настоящая, нынешняя, — встряхнула головой и отогнала воспоминание Кларенса. Обычно он хорошо контролировал свою телепатию и не подпускал в неё ничего лишнего, но, видимо, те эмоции были сильны. В принципе, неудивительно — когда выбираешь между тем, чтобы загнуться в считанные недели от неизлечимой болезни, и тем, чтобы позволить себя умертвить в надежде, что незнакомая некромантка сделает из тебя зомби, эмоции должны крышу пробивать. Я тогда ещё подивилась, что Кларенс всё решил так спокойно, но теперь думаю, что, возможно, он был слишком болен, чтобы переживать.

— Но почему вы не обратились к магу жизни? — всё ещё недоумевал Маккорн, которому Кларенс, видимо, рассказал об обстоятельствах своего решения, пока я выпутывалась из его воспоминаний.

— Потому что я невосприимчив к магии жизни, — ровно ответил Кларенс, хотя вот теперь я чувствовала его раздражение. Вряд ли Маккорн его заслужил, но Кларенс болел всю жизнь, и мне страшно представить, сколько раз он отвечал на этот вопрос. Потом он вздохнул и поправился: — Был. При жизни.

Маккорн медленно кивнул с видом настолько потерянным, что мне почти стало его жалко. Тот факт, что на свете есть люди, невосприимчивые к магии жизни, для самих магов жизни настолько невыносим, что они обычно стараются его игнорировать. Но людей таких мизерная доля, и ради них никто не будет вкладывать средства в развитие какого-то другого целительтства, не основанного на магии жизни. Есть отдельные умельцы среди стихийников, которые могут помочь что-то подлатать, есть и немагические знахари, которые пользуются травами и прочей сомнительной дрянью. И есть некроманты, которые с готовностью подсунут смертельно больному человеку казённую бумажку.

— Но… — Маккорн снова уставился в согласие. — Здесь ничего не сказано о том, что вы должны ей служить. Разве это законно?

Кларенс моргнул. Ему это было делать необязательно, и хоть привычка из жизни осталась, он старался не моргать, пока я смотрела его глазами. Удивился, значит. А я вот нет.

— Служить? — переспросил он. — У меня с Маргаритой подписан договор, действие которого я могу прекратить в одностороннем порядке с уведомлением за две недели. О чём вы?

Маккорн всмотрелся в лицо Кларенса так, словно видел сквозь его глаза меня.

— И что с вами будет, если вы разорвёте этот договор?

Кларенс развернул руки вверх ладонями.

— Придётся искать другого работодателя.

— Другого некроманта?

— Да нет, я вообще помощником судьи работал до того, как к Маргарите пошёл. Просто надоело объяснять коллегам, почему я не ем, не сплю и дышу через раз. Официально у меня инвалидность, но…

Я хорошо помнила тот день, когда Кларенс постучался в мою дверь. Честно говоря, сначала я испугалась, что напортачила, и он начал тухнуть или ещё что. Но он выглядел идеально — здоровый цвет лица, аккуратная причёска, безупречно сидящий костюм. Я тогда, должно быть, выразила на лице своё беспокойство, потому что Кларенс вдруг улыбнулся и спросил: «Магистрина, я зашёл узнать, не нужен ли вам ассистент по вопросам права?»

Я тогда ещё не могла себе позволить платить ему столько, сколько стоили его услуги. Банни осталась со мной за кров: её дом сгорел. Ей самой в том пожаре упавшей балкой перебило хребет. Если бы рядом случился природник, её бы выходили, но до ближайшего госпиталя от её деревеньки было больше суток езды, и она бы не дожила. Как она подписывала соглашение, мне до сих пор страшно вспомнить, но по закону некромант имеет право поднять в виде зомби только того, кто дал согласие при жизни, и проклятая гербовая бумажка это распознаёт.

Когда я объяснила это Кларенсу, он посмотрел на меня сверху вниз вдоль носа и сказал, что готов на испытательный срок за половину жалования, а по результатам я смогу себе позволить хоть трёх ассистентов и каждый день кутить. Так и вышло — когда он привёл в порядок мои дела, вытряс долги со старых клиентов и разобрался в заполнении формуляров на вызовы, я внезапно оказалась весьма обеспеченной особой. А Кларенс вздохнул с облегчением — ему больше не приходилось скрываться, искать себе занятия на ночь, чтобы не помереть от скуки, а потом врать, когда он успел столько сделать, да ещё бегать от девиц и кумушек, жаждущих устроить его семейную жизнь. Нет, Кларенс вполне функционален и в этом плане, но детей у него не будет, а всю жизнь врать жене о своих причудах… В общем, он предпочёл остаться со мной.

— Подождите, — замотал головой Маккорн. — Ничего не понимаю. Вы были помощником судьи уже после того, как она вас… обратила?

Глава 8

Защитить хозяйку у пескухи, конечно, не получилось. Проклятие действовало не мгновенно — я чувствовала эту язву на своём астральном теле, но пока что она не причиняла мне вреда. И пусть поставить щит я не могла из-за живой воды, которой пропиталось всё платье, накинуть на Доротею путы мне это не помешало.

Когда я её спеленала, она заголосила, как будто её расчленяли. Моя рука не дрогнула — не первая орущая барышня в моей практике. Но на вопли вскоре примчалась женщина, по виду — то ли мать, то ли бабушка преступницы. В общем, пожилая помещица. Выставив перед собой ещё одну керосиновую лампу, как пламенеющий меч, она набросилась на меня.

— Кто вы такая?! Что вы делаете с моей дочерью?!

Барьер на полу мне поставить ничто не помешало, так что мамаша Карлайл своей лампой воткнулась в него, неловко подвернула руку, коснулась барьера костяшками и тоже заорала. Девица и не прекращала визжать. Я поморщилась: в таких условиях представляться было затруднительно, тем более что меня никто не слушал. Выронив лампу, мамаша принялась бросаться на барьер, каждый раз издавая истошный вопль, словно её жгло пламенем, а девица не затыкалась вообще ни на мгновение. Хм-м… пламенем, говорите?

Я подошла к Доротее и развернула её за плечи, присматриваясь. А потом присвистнула. Она была природницей. Слабенькой, едва-едва одарённой, но именно в этом направлении. Неудивительно, что смертные путы её жгли.

Оглядевшись, я нашла какое-то замызганное чёрное одеяние с широким поясом, и этим самым поясом связала девице руки за спиной, после чего отпустила путы. Вопли наконец прекратились, мадам Карлайл растеклась по полу лужицей юбок и заунывно причитала, время от времени трогая барьер. Руки у неё покраснели.

— Разрешите представиться, — сказала я, прокашлявшись. — Маргарита Вехте, некромант.

— Что вы сделаете с моей деточкой?! — взвыла помещица.

— Сдам в мракконтроль, — с некоторым злорадством ответила я. Не каждый день некромант ловит преступника-природника. — Ваша деточка обвиняется в покушении на убийство двух человек.

— Что вы говорите?! Она бы никогда! — взвилась мадам Карлайл.

Доротея снова заревела. Я закатила глаза и отправила вестника в мракконтроль. Пока он долетит, да пока они доедут, я с этими тётками тут оглохну. Единственной, кого в сложившейся ситуации всё устраивало, была пескуха Маркиза, чинно лежащая под столом в углу помещения.

К тому моменту, как мракоборцы явились в поместье Карлайлов, я успела вызвать служанку, которая оттащила мамашу отпаивать чаем, а ещё я хорошенько прошлась по всему подвалу, расставляя магические флажки на улики. Их тут было прилично! Похоже, девице никто никогда не говорил, что заниматься созданием нечисти и наложением смертельных проклятий на сограждан — противозаконно, и лучше бы прятать следы своей деятельности. Запрещённые книги, ещё с тех времён, когда некромантия вся считалась злыми кознями безнравственных чёрных колдунов, а потому оные колдуны не заморачивались, какие эксперименты проводить этично, а какие нет. Невесть как добытые засушенные трупики разных тварей — страшно подумать, как природница выдержала находиться с ними в одной комнате, а там ещё и несколько человеческих черепов красовались на полках, и всё пыльное, замызганное, навалено абы как, брр!

Где-то между черепами с ближайшего кладбища и банкой с подозрительными стружками, похожими на ногти мертвецов, я вспомнила связаться с Кларенсом. Расстояние между нами было ещё достаточное для телепатии, но уже в обрез, так что мне удалось донести до него имя подозреваемой и мысль отвезти семейство Фэнни в ближайший мракконтроль, чтобы дали показания. Он в свою очередь обрадовал меня, что пожар удалось потушить, и никто не пострадал, и что проклятие, очевидно, было не только на людях, но и на самом доме — на всякий случай, и что Маккорн его очистил.

И вот, когда мракоборцы приехали и стояли посреди подвала, чеша в затылке в раздумьях, как слабенькая природница умудрилась отчебучить такое, из леса раздался топот копыт, и вскоре перед замком картинно затормозил в развороте Маккорн. Верхом на Келли.

Я стояла снаружи у проделанного мной входа в подвал, и от этого зрелища раззявила рот, словно дворовая девчонка, впервые увидевшая верблюда.

— Это ещё кто? — хмуро спросил старшина мракоборцев, оглядывая явление.

— Это магистр Маккорн, — очнулась я. — Он, э-э, милостиво согласился приехать со мной в поместье Фэнни, чтобы снять проклятие с пострадавших.

Старшина покосился на меня. От него, конечно, не укрылось, что лошадь призрачная.

— Природник?

Тем временем Маккорн слез, а точнее, сполз с Келли, отошёл на пару шагов и опёрся о дерево, согнувшись пополам и тяжело дыша. Я подошла поближе, пытаясь понять, не мерещится ли он мне. Допустим, от поместья Фэнни тут недалеко, и Маккорн с его подготовкой, наверное, мог вытерпеть близость призрачной лошади то время, что занял путь. Но на Келли нельзя просто взять и сесть, её нужно для этого некротикой подпитать сначала. Где он её взял?! И почему он просто не взял собственную лошадь?

— Маккорн? — осторожно позвала я.

— Секунду, магистрина, — выдавил он, не разгибаясь. Ещё бы! Ладно, допросить его я успею и потом.

Старшина покачал головой.

— Хтонь знает что творится, природники окончательно с ума посходили. Вы хоть поняли, с какой стати эта дура решила соседей проредить?

Я мотнула головой. Среди воплей Доротеи никаких объяснений не было.

— Агнеса Фэнни увела её жениха, — с трудом произнёс Маккорн. — Точнее, Агнеса даже не знала, что её нынешний жених раньше ухаживал за Карлайл, но молодой человек — завидный кавалер… — Маккорн наконец распрямился и одёрнул сюртук. — Когда мы вывели всех Фэнни из горящего дома и объяснили, что происходит, мадам Фэнни созналась, что приложила руку к тому, чтобы развести барышню Карлайл и её жениха.

— Ей чё, мужиков мало? — подивился старшина, снова запуская руку в короткие чёрные волосы.

Глава 9

Экипаж у мракоборцев был четырёхместный, а самих их осталось трое — один на козлах и два внутри. Остальные уже уехали на втором экипаже и увезли девицу и её матушку для дачи показаний. Об уровне владения магией мракоборцев красноречиво говорило то, что они пользовались живыми лошадьми. Это были два меланхоличных тяжеловоза на толстых коротких ногах — лучшая порода для некроманта, но при моём приближении они занервничали. Старшина покосился на меня и звонко пососал клык: какому же солидному силовику понравится напоминание, что какая-то фифа могущественнее?

— Я на своей поеду, — предложила я.

— Ещё чего! — взбрыкнул старшина. — Переживут, не тепличные.

Я поняла, что это момент гордости. Он не мог допустить, чтобы сослуживцы видели, что меня не выносят лошади, которые выносят его. Дождавшись, пока старшина отвернётся, я закатила глаза, но в экипаж полезла, хоть тяжеловозы и заплясали в упряжи.

Между некромантами вроде меня и мракоборцами вроде старшины уездного участка отношения были сложными. С одной стороны, званием я выше. Все некроманты проходят военную подготовку, и чем дольше учишься, тем выше ранг. Не говоря уже о том, что у меня и чистой силы больше, и заклинаний я знаю тысячи, а он, может, пару десятков. С другой стороны, я не работаю в мракконтроле, а только обязана исполнять его функции, если кто-то лично на меня выписал вызов. Обычно это происходит, когда задачка мракконтролю не по зубам, и любви к нам им это не добавляет. В итоге я как бы высший чин, но не совсем, гражданская, но не совсем, и делаю их работу лучше них, но по бумажкам должна им отчитываться. В реальной жизни всё это означает, что если я не хочу потратить очень много времени на бюрократию, то лучше старшине не перечить.

Поэтому, когда внутри экипажа оказалось, что старшина с подручным заняли один диванчик, а на втором уже сидит Маккорн, я стиснула зубы и села рядом, делая вид, что мне всё равно.

Так мы и тряслись до участка. На ухабах и поворотах меня то и дело впечатывало в Маккорна, а боком ноги я его касалась вообще постоянно, и кожу в этом месте жгло от злости. Нет, ну какой хтонической матери?! Он ведь сам первый начал, я к нему не лезла! Или начал, а потом не понравилось? Если так, то точно пойдёт на препараты, надо только спланировать это получше, чтобы меня не вычислили потом. Придурочный природник не стоит моей свободы. Но ведь он хотел этого! При том, как мы прижимались друг к дружке, надо было быть наивной дурочкой, чтобы не заметить. А я и не то, и не другое.

Самое обидное — если бы хоть, осязав его интерес, я бы возмутилась, отшатнулась, испугалась или осознала, что моя жизнь свернула не туда! Но я вместо этого вдохновилась. Я хотела продолжить. Правда, наверное, не в подвале и не в присутствии мракоборцев, но в тот момент я не думала о таких деталях. Я была не против. Хтонь побери, впервые за последние не знаю сколько лет я встретила мужчину, с которым я была бы не против, и он оказался чокнутым природником, который… Который меня оттолкнул!!! Нет, просто убить его будет мало. Надо подумать, как спланировать расчленение, чтобы подольше помучался.

Я очень надеялась, что во время всех этих размышлений моё лицо выражало высокомерное пренебрежение, как и положено некроманту в экипаже с мракоборцами. Я покосилась на Маккорна, надеясь увидеть… не знаю что, раскаяние? Да на кой ляд мне его раскаяние! Лучше бы в декольте мне пялился. Правда, у меня нет декольте — платье под горло, я вам не барышня полусвета, чтобы прокладывать путь к светлой жизни грудью.

Маккорн вообще на меня не смотрел, вместо этого заняв себя выковыриванием грязи из-под ногтей. Что-то в этой картине показалось мне странным. Потом сообразила: природник же может одним простым заклинанием очиститься. Я с подозрением глянула на лицо магистра. Он сам-то не забыл, что природник? Похоже, забыл: лицо его всё ещё покрывали грязевые разводы. Я покосилась на мракоборцев. Они делали вид, что дремлют, вероятно, чтобы не связываться с хрупкой натурой. Привлекать их внимание к физиономии природника мне не хотелось, они и так его недочеловеком считают.

Я перекрутила свой пояс, на котором сбоку крепился небольшой несессер. Когда отправляешься на вызов, надо быть готовой ко всему. Порывшись, я нашла платок и зеркало, но, подумав, решила платок Маккорну не давать. На сухую им мало что сотрёшь, а у него заклинание есть. И, чтобы не показаться чересчур заботливой, сначала оглядела в зеркало себя: всё нормально, причёска под воском не растрепалась, на платье пыли не видно. Чёрная одежда очень выручает. Удовлетворившись своим отражением, я сунула зеркальце Маккорну.

Он вздрогнул и уставился на этот предмет, словно не понимая, что с ним делать. Я толкнула зеркальце ему в руки, невольно прикоснувшись к горячей коже. Уж не жар ли у него? Хотя природники не болеют. Наконец он осознал, чего я от него хочу, и ухватил круглую рамку, чтобы нашарить в ней своё отражение. Тут же его глаза комично расширились. Он взмахнул рукой, отчего его щёки на мгновение засветились белым светом, а меня обдало отзвуками того радостного чувства. Мракоборцы вздрогнули.

Когда я проморгалась и снова привыкла к полутьме каретки, Маккорн молча вернул мне зеркальце, отвернулся и уставился в окно. Если бы не мракоборцы, которые бросили изображать дремоту, так бы и залупила ему этим зеркальцем!

В довершение ко всем бедам, пока мы ехали до участка, полил дождь. Не знаю уж, как Маккорн снимал проклятие с дома Фэнни, но подозреваю, что обряд очищения такого масштаба уже может влиять на погоду, а значит, в этом тоже виноват природник. Уже на подъезде я зыркнула на него, но Маккорн так и сидел, уткнувшись лицом в окно. Я мысленно пожелала ему ушибить лоб на кочке.

А в участке стало ещё веселее. Уездный мракконтроль — это вам не городской трёхэтажный особняк и не столичная башня. Это домишко, в котором комнат раз-два и обчёлся. И в этих комнатах уже были расфасованы преступница, её мать и служанка, семейство Фэнни и Кларенс, а теперь вот ещё нас подвезли. Доротею, понятное дело, заперли в камере — комнатушке с окном в двери. Мамашу со служанкой посадили в кабинете старшины, где на такой случай запирались все шкафы и ящики. В допросной, собственно, вёлся допрос — только там стояла установка для стенографии. Ну а нас, свидетелей, определили в трапезную — прокопчённую комнату чуть побольше, пропитанную запахом жарёхи, с массивным столом и магической плиткой на подоконнике. Около плитки, обхватив себя руками, чтобы не коснуться ничего в комнате, стоял помещик Фэнни. Рядом на стуле сидела и ревела его дочь. Жена, очевидно, как раз была в допросной. На другом краю стола Кларенс уже разложил документы по вызову и заполнил по крайней мере половину, не теряя времени даром. При моём появлении он встал и улыбнулся, но заметил моё настроение и смолчал. Зато не смолчал Фэнни.