Академия Ищущих и Следящих

Пролог

Республика Октавия, деревня Рутгерд

18 сентября, 1874 год

Недалеко от крайнего деревенского дома у кромки леса начиналась полоска примятой высокой травы. Протаптывать начали недавно или ходили нечасто — плохо наметанный глаз и не заметит. Деревенские жители, например, не замечали, предпочитая пользоваться хожеными тропами, ведущими в изведанные участки леса. Оставалось только порадоваться людской пугливости: многих инстинктивно отталкивает страшная сила, исходящая из сгущающейся чащи. Они не могут почувствовать ее физически, однако отчего-то обходят стороной. И правильно делают. Все-таки людскую интуицию сильно недооценивают.

Тем не менее, кое-кого сюда занесло, и теперь можно только гадать, в каком виде этот «кто-то» встретит непрошеных гостей.

Герман Ленске глубоко вздохнул, мысленно подготавливаясь к тому, что увидит, и поправил на поясе темно-зеленого кителя дисковый револьвер. Через кожаную перчатку холод выдвинутого ствола было не ощутить, однако прикосновение к оружию, много лет служившему ему верой и правдой, придало уверенности. Его новый напарник состоял в рядах Ищущих всего полгода, поэтому предпочитал паровой карабин, веря, что оружие большего размера лучше помогает при встрече с оскверненными. Сразу видно: настоящих оскверненных он пока не встречал.

Герман улыбнулся уголком рта, подбадривая напарника.

— Чувствуешь? — спросил он.

Уточнять не требовалось. Из леса тянуло скверной так, что не почувствовать мог… разве что тот, кто никогда не сталкивался с этой дрянью.

Напарник отрывисто кивнул. Вид у него был напряженный, лицо побелело от волнения. Он сжимал карабин в руках с такой силой, что оружие слегка подрагивало. Герман, глядя на него, начинал сомневаться, что от напарника стоит ждать существенной помощи, когда они прибудут на место.

— Печати действуют на них эффективнее оружия, — на всякий случай напомнил он. — Но, если поймешь, что выстрелить будет быстрее, не медли. Запомни: что бы нас там ни встретило, оно, скорее всего, уже не человек.

Хуго Ирвинг снова отозвался кивком. Неразговорчивый малый. Предыдущий был словоохотливее, но его быстро перебросили ближе к столице. Дослужился. Хуго Ирвинга прислали на замену неделю назад и сразу направили с Германом на объездную инспекцию в захолустье. По дороге в эту глушь Хуго почти все время молчал. А жаль. Ничто так не скрашивает кочевой образ жизни Ищущего, как хорошая беседа с напарником.

Герман с тоской взглянул на последний газовый фонарь, светящий в нескольких метрах от крайнего дома, и понял, что придется погружаться в лес в сгустившихся сумерках. На поиски будет от силы полчаса: потом начнется непроглядная тьма, и оскверненный станет сильнее. По ночам они всегда сильнее — хотя бы потому, что прекрасно видят во мраке. Ищущие, разумеется, ориентируются в темноте лучше обычных людей и могут подсветить себе дорогу зеленым пламенем печати, но до оскверненных им далеко.

— Идем, — позвал Герман и первым двинулся по примятой траве. Высокий кожаный сапог с плотной шнуровкой почти сразу угодил в воду по щиколотку, и Герман зашипел от омерзения. Повезло хотя бы, что не промок: обувь для Ищущих делали на совесть.

Хуго, заметив неверный шаг напарника, ловко перепрыгнул стоячую воду и оказался на замшелой мягкой земле подлеска. Герман оценивающе кивнул. Новичок хотя бы умеет не повторять чужих ошибок. Похвально.

Герман вытащил револьвер и повернул диск, взводя курок. Махнув в сторону густой чащи, он медленно двинулся на зов скверны, подмечая по пути следы, обломанные ветки и примятую траву. След оскверненного тянулся к источнику. Несколько секунд спустя, наткнувшись на внятный отпечаток обуви, Герман понял, что размер слишком маленький для мужчины. Стало быть, оскверненная — женщина. Плохо. Женщины агрессивнее мужчин, когда трансформируются.

Через пару десятков метров человеческие следы встречаться перестали. Герман обнаружил сначала один разорванный башмак, затем и другой, а после — лоскуты поношенного женского платья. На земле стали появляться более тяжелые отпечатки ног с длинными когтями, а на месте пятки оставался глубокий след, как будто в землю вогнали копье. Трансформация пошла быстро — значит, оскверненная приходила к источнику и впитывала его миазмы не один месяц. Осторожничала. То есть, понимала, что делала, но все равно ходила.

— Вот ведь зараза, — одними губами прошептал Герман. Хуго бросил на него напряженный взгляд, но ничего не сказал и от вопросов воздержался.

Герман продолжил прикидывать повадки оскверненной. Скорее всего, одинокая, неприметная. Мало с кем общалась, держалась особняком. Был бы муж — он бы заметил перемены и попытался сообщить Следящему. В таком случае его она бы укокошила первым, а на его пропажу отреагировали бы деревенские. Да, женщина определенно была одиночкой. Потому никто ничего не заподозрил и Следящему, как водится, не сообщил.

Герману захотелось сплюнуть. Ну, разумеется, сам Следящий в свою деревеньку наведаться не посчитал нужным. Они все такие. Им же требуется особое приглашение, чтобы оторвать зад от насиженного кресла в уютно обставленном кабинете…

Из чащи послышался тихий шорох, отвлекший Германа от ворчливых мыслей о Следящих. Он приподнял палец, командуя Хуго остановиться. Напарник замер, как вкопанный, взяв паровой карабин наизготовку. Как бы не начал палить без разбора от страха и не зацепил напарника вместо реальной цели. И почему Герману так часто приходится воспитывать новичков?