Академия контролируемой магии

Глава 1

Ночь. Библиотека. И одинокая тень, которая, искренне считая себя идиоткой, крадётся в тусклом свете, видимых только ей, линий охранных заклинаний.

Спасибо рианам хотя бы за эту, ненормальную для обычных магов, но жутко полезную лично для меня способность. С ней незаконные, однако, регулярные, вылазки в библиотеку становились гораздо проще.

Академия, вообще, прекрасное место. Гораздо прекраснее особняка Присли, и в разы информативнее. Жаль только, что самое полезное из библиотечного перенесено в закрытую преподавательскую секцию. Было жаль — первые полгода учёбы, пока я не наловчилась обходить проректорские охранки.

Кстати, о нём…

— Шаргх!

Шагни я сейчас чуть-чуть, буквально на палец левее и всё, завыла бы такая сирена, что поднялась половина академии. Фух. Нет, правда, наш проректор — редкий перестраховщик. Ладно, голубые, к несложным и знакомым линиям охранных заклинаний я давно привыкла, но атакующие-то здесь откуда? Или теперь нарушителей не ловят, а сразу прикапывают на ближайшем кладбище?

Поминая недобрым словом проректора Оелуона, беззвучно ругаясь, я обошла, не задвинутые безалаберными студентами, стулья. И едва не шаркнулась спиной об охранки, уже представляя с каким удовольствием проректор влепит мне третий, и последний, выговор. Перед тем, как подготовить приказ на отчисление.

А всё это ради чего? Ради сомнительной репутации?

Именно. Потому что только она у меня и осталась, ведь даже именем с аристократическим «берг» или «бург» мне не похвастаться. И терять, заработанную за пять лет, славу нет никакого желания. Особенно, терять, попавшись на выполнении идиотского проигранного кона.

Чтобы я ещё хоть раз согласилась на уговоры поиграть в карты?! Да ни за что! Не играла раньше, так и начинать не стоило. Не на выпускном курсе и не на двадцать третьем году жизни уж точно.

И теперь вместо того, чтобы спать в собственной постели, я возвращала чужой «Справочник заклинаний соблазна» в мою любимую, преподавательскую секцию библиотеки. Обычные проигрыши ограничивались пробежкой голышом по этажам женского общежития, покупкой сладостей или чем-то другим, щадящим и безобидным, но не в этот раз и не со мной.

И не тогда, когда завтра — ежеквартальная кураторская проверка.

Заветная секция приближалась, но не так быстро, как хотелось бы. Неудивительно, учитывая, что я перестраховывалась на каждом шагу, ведь идти пришлось сразу после игры и в форме академической, вместо формы привычной и условно-запрещённой. Которую, в отличие от «Справочника заклинаний соблазна» иметь разрешалось. Носить, правда, только боевикам, но… в любом случае Корсе просто безумно повезло. Потому что, если бы не я, грозил бы ей второй выговор, и снова из-за запрещённой литературы.

А нашему куратору хоть в ногах катайся, хоть тони в слезах — всё безразлично, кроме обожаемой теории магических вероятностей.

Выдохнув, уже представляя как буду возвращаться, я собиралась сделать последний шаг на пути к победе и здоровому сну, но, замеченное краем глаза, движение заставило замереть, не дыша.

Потому что там кто-то стоял.

Потому что круглосуточный доступ в библиотеку имел лишь преподавательский состав.

Потому что встреча с любым из них грозила мне отчислением!

Руки мелко затряслись, сильнее вцепляясь в толстый справочник.

Шаргховы девчачьи игры! Бесполезные, глупые, не стоящие третьего, и последнего моего выговора за полгода до диплома! Не стоящие отчисления и… Беззвучный судорожный вздох, и шаг назад, чтобы почти полностью скрыться в тени стеллажа.

Очень вовремя, потому что над дальним от меня столом резко вспыхнул голубым магический светильник, вот только внезапный посетитель оказался гораздо ближе. И если меня с преподавательской секцией разделял широкий проход со столами, то меня и преподавателя — какие-то несколько шагов. И от этого кружилась голова, подташнивало и в целом хотелось оказаться подальше.

Повернуть назад? Хорошо бы, вот только любому из них — от молодых и тощих до высушенных и старых, хватит три секунды, чтобы поймать одну наглую, но почти без магическую студентку. А ещё… ещё Аурелия Стефания Грасс — не просто имя. В этой академии нет, ведь мне пришлось потратить слишком много времени и сил, чтобы доказать самоуверенным и вконец обнаглевшим бурго-бергам, что и им можно дать сдачи.

И одно невыполненное желание это не уничтожит!

И, уж тем более, не доведёт до отчисления, что в моём случае приравнивалось к медленной и очень мучительной смерти.

Сердце всё ещё колотилось, грозя выломать рёбра, и, задержав дыхание, я бросила взгляд на собственные руки. Рукав форменной белой блузки, манжета, напряжённо-сжатые костяшки — не следа проклятого огня, который любит вылезать в самый неподходящий момент. Нервный и беспокойный момент, прямо как сейчас, так что сегодня мне повезло хотя бы с этим. Осталось дождаться, пока кому-то надоест просвещаться, и я смогу, наконец, вернуть справочник.

Хорошо хоть завтра выходной, и можно будет пожертвовать завтраком в пользу отсыпания.

Беззвучно и очень тяжело вздохнув, я устало прикрыла глаза. Тяжёлый день. Даже без этого всего, с одним только шаргховым магическим правом, которое я стабильно сдавала со второго, а то и третьего раза. Собственно, очередную пересдачу профессор Поберг обещал мне уже сейчас, а его опыту можно верить. В этом вопросе точно.

Глава 2

Утро началось со стука в дверь. Хотя как стука… вряд ли можно так назвать истеричные удары по хлипкой деревянной перегородке между коридором и моей комнатой.

— Аурелия! Аурелия! — Удивительно, как в тщедушном теле Корсы помещается столько силы — от грохота начинала болеть голова. — Аурелия, я знаю, что ты там!

Неудивительно, после такой-то ночки. Мимолётный взгляд, брошенный в окно и на часы, и вот я стою у двери, удерживая в руках сплетённое заклинание недельных прыщей. Пока удерживая, но любимое, уникальное и не снимаемое так и рвётся приложиться о физиономию графской дочки. Самое то будет для соблазнения боевиков, у которых вечером тренировка.

И нет, идти туда я не планировала, просто на доске объявлений женского общежития, замаскированное под курсы шитья, висело их еженедельно обновляемое расписание.

— Какого шаргха?! — Резко распахнув дверь, которая едва-едва разминулась с носом Корсы.

Чтобы стать хотя бы просто терпеливой к окружающим, мне нужно выспаться, но как это сделать, если кому-то что-то от меня всё время надо?

— Ты не прислала вчера вестника, я волновалась, — законючила Корса, увеличивая свои шансы сделать кассу Арисе. Та как раз жаловалась, что эта зима оказалась мёртвым сезоном — простуд нет, прыщей нет, и спроса на самодельные зелья тоже нет. Сплошное разочарование. — Всю ночь не спала!

— Зато я сплю! — За руку втащив её в комнату, я с силой захлопнула дверь. — По твоей милости я вернулась только три часа назад!

— Я не заставляла тебя садиться с нами играть. — Корса лихо примерила на себя роль несправедливо обиженного карапуза, подзабыв, что ей слегка за двадцать. — И ограничений по желаниям мы не ставили.

— Не ставили. — Вспомнив ночной промах, я завелась с пол-оборота. — Но нормальные люди не загадывают вылазку в закрытую секцию библиотеки только для того, чтобы вернуть идиотский справочник соблазнов! Который ты просто забыла вовремя поставить на место!

— Аурелия, не обижайся… — Может на кого её пантомима и действовала, но я в число этих несчастных не входила. — Ну, хочешь, я тебе в следующий выходной конфет из города принесу? Или заколку там какую-нибудь… — к концу фразы Корса сдулась, обводя взглядом мой стол, на котором из украшений — одна-единственная чернённая резная рамка. — Ну, или книжку тебе куплю? В знак нашей дружбы!

Это насколько надо быть общительной, чтобы пятеро из пятнадцати однокурсниц всерьёз считали себя моими подругами?

— Ловлю на слове, — недовольно согласилась я, мысленно прикидывая, что бы такого полезного потребовать. И затратного, ведь, в отличие от меня, она не перебивалась с одной опекунской подачки до другой.

— Да ладно тебе, Аурелия, — беспечно отмахнулась Корса, но движение оказалось слишком нервным, чтобы я могла это пропустить, — разве я тебя когда-нибудь обманывала?

— Нет, — скрестив руки на груди, — но недоговариваешь ты мастерски.

— В этот раз я рассказала всё как есть, — выпятив губу, призналась она. — И желание использовала от безысходности! Весь факультет знает, что ты с первого курса таскаешься по ночам в библиотеку и ни разу не попалась.

— Лесть не поможет, я всё равно стрясу с тебя книгу.

— За то, что ты избавила меня от второго выговора, я тебе ещё и не одну принесу! — в горячке выпалила Корса, но, увидев мой взгляд, быстро исправилась: — Книгу и пирожные!

— Идёт!

Несмотря на трёхчасовой сон, это утро определённо становилось всё приятнее. Я-то думала, что придётся доводить Корсу уговорами и угрозами, но всё оказалось гораздо проще. И пусть с опозданием, но она тоже поняла, что переборщила. В конце концов, играть меня и правда не заставляли, а уплата долга в студенческих кругах поважнее несданных экзаменов будет, однако…

— Чтоб тебя шаргхи сожрали! — Корса едва не топнула раздражённо ногой, но поймала мой довольный взгляд.

Из десяти обещаний магия скрепляет едва ли половину, но мне повезло — наш случай оказался удачным — вспыхнувшая на мгновение вязь обязала её выполнить слово. Так что, расшатанные встречей с ректором, нервы вполне окупились глупостью Корсы — взвинченной, как и все, перед проверкой куратора.

— Пойду я, — потерев запястье, скривилась она и выскочила за дверь, заставив меня тяжело вздохнуть.

И что делать? Попробовать снова уснуть? Или идти в столовую, надеясь, что голодные студенты ещё не смели всё с подносов? Пара минут серьёзных раздумий закончились громогласным урчанием в животе, и с протяжным стоном я поплелась в ванную.

***

В столовой наблюдалась приятная тишина, и стало вдвойне приятней, когда я увидела почти целое блюдо пирожков. Свежих, не уступающих столичным, пирожков, и ноги сами направились в ту сторону, правда, затормозили за два шага до подноса — остались только сладкие. Мои любимые мясные разобрали, причём гарантированно боевики, но жалобно заурчавший живот заставил набрать полную тарелку этой гадости.

Видимо, в качестве компенсации за неудачный завтрак, получилось занять стол, стоящий вплотную к окнам. Их запредельная высота открывала невероятный вид на главную аллею академии, которую с каждой минутой всё больше укрывало снегом — большие пушистые хлопья летели седьмые сутки без перерыва. Сугробы уже побили все рекорды, но это и неплохо — Зимний бал в этот раз выйдет по-настоящему зимним.

Глава 3

— Что скажешь, Ориан?

— Лиерра отличается усердием и получит отличный диплом, если продолжит вести себя в рамках школьного устава.

Более чем тонкий намёк. Хорошо, я больше не попадусь.

— А резерв? — продолжил допрос неизвестный спаситель, оборвав мне всё и разом.

Потому что место в канцелярии императора — спасение от планов Присли на моё наследство и на меня всю. Вот только магического резерва у меня чуть, едва набралось для поступления на самую непривлекательную специальность. А про остальные таланты лучше вообще не вспоминать.

— Достаточный.

Достаточный? Он серьёзно?

Приоткрыв рот, я смотрела на ректора, который вовсе не обращал на меня внимания. Достаточный резерв? Да я с ног до головы обвешалась накопителями ещё в конце первого курса, с первого своего заработка, лишь бы без страха возвращаться в поместье опекуна. И чтобы иметь возможность ответить зарвавшимся дочкам разномастных аристократов.

Ещё бы, куда им до бедной сиротки без имени и титула!

Закрыв рот, я опустила глаза. БОльшей благодарности Оллэйстар от меня не дождался бы даже вчера, но он всё так же обращал внимание только на высокопоставленного гостя.

— Такая характеристика от вашего ректора редкость, лиерра, можете собой гордиться, — перевёл на меня взгляд советник императора. Интересно, который из трёх? В лицо я их не знала, не интересовалась газетными портретами, только по именам. — Получите диплом — подавайте прошение в канцелярию, я прикажу, чтобы вас отследили среди всей бумажной волокиты.

— Я… — Не веря в собственное везение, я присела в низком благодарном поклоне. — Благодарю вас… — Заминка и просящий, из-под ресниц взгляд на ректора.

— Великий князь Джакоб Эвилонберг, — снова помог мне ректор. — Советник императора и глава канцелярии.

— Благодарю вас, ваше Высочество! — Правда, склоняться ниже уже некуда, и я ограничилась тоном, полным благодарности.

Подумать только! Неужели вот так просто меня возьмут и примут в императорскую канцелярию?!

— Нам всегда не хватает образованных магов, — скучающе отозвался советник и, по совместительству, дядя императора. — Учитесь, лиерра, и сможете пополнить наши ряды.

— Идите, лиерра Грасс, — добавил ректор, заканчивая разговор. — И в следующий раз смотрите под ноги.

Коротко кивнув, я попятилась и, развернувшись, в два удара сердца оказалась на середине лестницы. Чтобы успеть ещё раз бросить взгляд на удаляющихся ректора и Эвилонберга, милостью рианов посланного мне во спасение. Но вот обе высокопоставленные спины скрылись за углом, и мне оставалось одно — бежать.

***

— Аурелия Грасс. — Куратор заметила меня из другого конца коридора, стоило только подняться на свой этаж. — Надеюсь, никто не забыл про проверку?

Её громовой голос разнёсся, казалось, на всё общежитие и половина моих соседок вжали головы в плечи. Фух, успела! Какое счастье, что все корпусы академии соединялись переходами, позволяющими месяцами не бывать на улице. Зима в Унаше, столице Оришана, случалась очень суровой.

— Конечно, куратор Гронберг! — Отдышавшись за несколько спокойных шагов, я приблизилась к ней. — Я как раз спешу к себе, чтобы вас не задерживать.

Спина сразу зачесалась от неприязненных взглядов соседок. Подумали, что выслуживаюсь? Да и ладно. Будет гораздо хуже, когда они узнают, что именно произошло в столовой с их любимым Рикардом. Потому что высокий, темноволосый, голубоглазый и слишком хорошо сложенный боевик хоть и предостерегал одним своим видом, но мечтать не запрещал. Чем эти дурёхи и занимались, грезя то о нём, то об опальных близнецах Делабергах, которые, на секундочку, вовсе племянники императора.

— Договоришься ты когда-нибудь, Грасс, — прищурилась куратор, в отличие от остальных прекрасно определяя степень моего ехидства.

Курса так с третьего наше негласное противостояние «Я тебя поймаю! — Попробуйте докажите!» перешло на гораздо более качественный уровень

Очаровательной улыбке она тоже не поверила, но я уже скрылась за собственной дверью, примерно рассчитав, что ближайший час ей будет не до меня. Как раз хватит времени, чтобы доделать магическое право — жутко нудный предмет, который я стараюсь учить в первую очередь. Жаль, что не всегда получается.

Тяжёлый вздох, открытая тетрадь и обречённая тоска. Но собственные страдания сдать предмет всё равно не помогут, поэтому я взяла в руки карандаш, заставляя себя окунуться в чистой воды бумагомарательство.

***

По ощущениям прошло гораздо больше часа, когда я с облегчённым вздохом вытянулась на стуле. Специальность «Документоведение» никогда не являлась пределом моих мечтаний, но смерть родителей не оставила и шанса на то, чтобы выбрать что-то по душе. Хотя всегда оставался вариант выйти замуж.

Оставался бы, если бы не представлялся мне ещё худшим, чем настоящий, когда я целиком и полностью находилась во власти опекуна. И не только я. Поместье, где мы жили с родителями. Доступ ко всем родительским сбережениям. И ценнейшая библиотека, за каждой книгой из которой мои родители гонялись с упорством боевиков, преследующих стихийников.

Глава 4

Плетение рассыпалось на предпоследнем узле, а руки так и застыли в наилучшем для атаки положении.

— Что… — я недоверчиво тряхнула головой. — Что ты сейчас сказала?

— Ну, Аурелия, ну, миленькая, — сложив руки в молитвенном жесте, зачастила Корса: — Я ведь точно попадусь! И меня исключат! А ты лучше всех на факультете, если не во всей академии, обходишь охранки! Это все знают! И у тебя получится! Я точно знаю. И потом, ты же не бросишь подругу в беде? — И эта вот... подруга уставилась на меня умоляющими голубыми глазами, заставляя потерять дар речи от размаха наглости.

Впервые за все шесть лет учёбы.

И, пока я соотносила степень нашей дружбы и идиотизма её предложения, Корса так и стояла рядом, купая меня в отвратно-сладких духах. И ведь не шутила, на полном серьёзе предлагая мне за полгода до диплома таким вот оригинальным способом самоотчислиться. Даже не по собственной, а ради чужой дурости.

Только Корса просчиталась, меня мало волновали чужие проблемы. Поэтому друзья не входили в список моих приоритетов, а, не будь этих шести лет, которые мы провели с ней в одной аудитории, я выставила бы её гораздо раньше.

— Знаешь что, подруга… — Новое заклинание сплелось мгновенно и почти само по себе. День оказался каким-то невыносимо долгим, и душа требовала сделать гадость хоть кому-нибудь. — Иди-ка ты… — выдержав паузу, я демонстративно подняла скрещенные пальцы на уровень груди. — К себе. Вместе со своими фальшивыми слезами, страданиями и истериками.

— Ты не можешь мне отказать! — Из жалкой подавленной девицы Корса очень быстро стала собой — капризным и ноющим ребёнком. — Я заплачу! — вдруг осенило её. — У тебя же проблемы с деньгами! Назови цену!

Последнее волевое усилие жгло руки, сдерживая рвущееся заклинание.

Заплатить. Мне. За воровство.

И пусть я сотни раз нарушала академический устав, пусть зарабатывала заклинаниями, за которые меня могли упечь в Гвинбор*, но никогда, ни при каких обстоятельствах я не стала бы воровать! Не тогда, когда меня обокрал и продолжал это делать собственный опекун.

— Пошла вон! — процедила я сквозь зубы, шагнув на неё, и этого оказалось достаточно, чтобы Корса дрогнула, вылетев в коридор и громко хлопнув дверью.

Вот же… графская дочка! Я! Воровать! У Гронберг!

Руки подрагивали, в глазах рябило, грудь тяжело поднималась и опускалась.

Проблемы с деньгами! Может и так, но хотя бы не с головой, как у некоторых! Но, несмотря на уговоры, бешенство не отпускало, и изнутри поднимался не огонь — целое пожарище. Тёмное, запрещённое, уговаривающее разнести не комнату, но всю академию.

Я воровать у Гронберг!

Да, с куратором мы сталкивались регулярно, но обе понимали, что всё это так, игра. Понимали и уважали друг друга уже за честность и откровенность. А эта дрянь…

Ладони пылали и, открыв глаза, я убедилась, что пылали в самом прямом смысле. Чёрное с алыми проблесками пламя послушно лизало руки, предлагая помочь, успокоить, бросить к моим ногам всю столицу, до которой езды-то полчаса, но…

Скрипнув зубами, я сжала ладони в кулаки, приказывая себе смотреть. Смотреть и понимать, что одна уступка, даже самая незначительная, и сила вырвется, погребая под собой мои планы, мою жизнь и меня саму. А то, что сейчас уговаривало ласково и нежно, взовьётся к небу, отказываясь подчиняться.

И в академии станет на одну глупую студентку меньше.

Потому что у ищеек всё отлажено, они на раз вычисляют малейший стихийный выброс, происходящий за пределами академии неконтролируемой магии.

Потому что сотню только наших студентов-боевиков натаскивают, в том числе, на ловлю стихийников.

Потому что ректор лично уничтожил не меньше десятка спятивших магов.

Потому что Аурелия Грасс — ничтожная магичка, с которой не станут церемониться.

Выдохнув, впившись ногтями в кожу ладоней, я думала только об этой боли. Дышала на счёт, вспоминала портрет родителей и запрещала себе радоваться, когда казалось, что проклЯтое пламя уменьшается. Шло время, но я вздохнула полной грудью только когда убедилась, что на руках не осталось ни единой искры.

Шаргхова Вамбург!

И приложить бы её тем не снимаемым заклинанием, но за использование магии такого порядка в общежитие мне грозит если не выговор, то лекция от куратора точно. Вдобавок к недельному дежурству в лазарете или уборке за особо вонючими питомцами академического зверинца.

Чувствуя, как кипит, не успокоившаяся до конца, злость, я спиной упала на кровать, раскинув руки и бездумно глядя в потолок.

Не буду об этом думать. Сейчас точно нет, а потом просто забуду, потому что Корса не тянет на роль даже песчинки в моём впечатляющем жизненном плане.

Да даже Присли не тянет, хотя в бОльшей части моих проблем — только его вина. Его — высокого, тощего, с круглым лицом и рыбьими глазами посредственного мага, получившего титул «за заслуги», но не добившегося высокой приставки «берг». Барона, но без власти. Хотя полезных друзей у скользкого и высокомерного Ораса Присли, по шутке рианов ставшего моим опекуном после убийства родителей, хватало с избытком.

Глава 5

— Девушки, может, уладим всё мирным путём?

Поднятые в примирительном жесте руки и лёгкую улыбку они ожидаемо приняли за слабость и страх, и довольно переглянулись, явно предвкушая веселье. Естественно, веселье для них, обученных и могущественных.

Наивные.

Пользуясь заминкой, я повернула серебряное кольцо на среднем пальце внутрь камнем, активируя накопитель.

— Я не совсем понимаю, какие у вас могут быть ко мне претензии…

Всегда даю возможность одуматься, я же не совсем безжалостная. Вон даже Корсу пожалела… попыталась по крайней мере.

— Из-за тебя, жалкой секретутки, Рик остался без пары на бал! И теперь не может пригласить никого другого! — взвизгнула та, что стояла правее.

То есть вот эти три не самые умные представительницы своего факультета решили отомстить за кумира? Серьёзно?

Интересно, как к этому произволу отнесся бы сам Шалинберг? Хотя какая разница, если девицы разом достали жезлы, встав в боевые стойки, а у меня ещё последнее плетение не готово.

— А причём тут я? — Вздёрнув одну бровь. — Или в академическом уставе прописано, что нужно соглашаться на предложение первого встречного?

— Да ты должна быть благодарна, что такой как он вообще обратил на тебя внимание! — снова истерично взвизгнула правая.

А как она прошла тест на устойчивость при поступлении к боевикам? С таким-то визгом. Или это учёба среди парней довела девушку до психоза? Но шутки закончились — её слова не разошлись с делом, и в мою сторону уже мчалось ярко-красное атакующее заклинания.

Резко уходя вправо, я успела рассмотреть его структуру.

Хм, то есть бросаться условно-запрещёнными у них в порядке вещей? Потому что вот эта прелесть должна была меня если не убить, то покалечить точно. И спрашивается, где у девицы логика? Зимний бал через две недели и, даже если бы я согласилась на приглашение Рика, лекари не смогли бы так быстро поставить меня на ноги. Так что их кумир всё равно остался бы без пары.

Хотя Шалинберг мог выкинуть всё это, только чтобы отвертеться от претензий таких вот визгливых. И даже мне не удалось бы его в этом обвинить.

На самом деле у них имелись все причины для уверенности в себе, но я давно разучились биться честно, особенно, с превосходящим меня противником. А три боевика против одной маленькой меня это однозначно превосходящий противник.

Пользуясь тем, что две другие девицы среагировали с опозданием, я отпустила собственные плетения, опустошив сразу четверть резерва. Своего четверть, но меня страховал накопитель и, если придётся продолжать, этих ждёт сюрприз.

Не пришлось — все три агрессивно настроенные истерички разом схватились за животы. Удобное заклинание, оно заставит их забыть о моём существовании дня на три. А то, что всё это время боевички проведут, не вылезая из уборной, станет гарантом, что жаловаться они не станут. Как же, ведь их таких умных и магически одарённых сделала простая канцелярская крыса!

Равнодушно переступив через жезлы, брошенные девицами, я продолжила путь к себе и шаргхову праву.

***

Утро началось с пар, которые я любила настолько, что не могла с ними расстаться, каждую сессию сдавая его раза так с четвёртого, доводя сухонького профессора Поберга до нервного тика. Ну, не давалось мне магическое право! Вообще никак. И, если на первых двух курсах, когда его вёл Арек, сам не на много старше нас, всё шло ещё не так плохо, то стоило ему уйти, и начались мои мучения. Мои и профессора Поберга. И магическое право снова стало для меня шаргховым тёмным лесом.

В аудитории не оказалось ничего необычного, кроме прищуренных взглядов однокурсниц — переживания за бедного, несчастного и брошенного боевика творили чудеса. С одними вчера уже сотворили, и я не прочь повторить урок для особо влюбчивых.

И не то чтобы у меня плохой характер, просто по пути в аудиторию до меня случайно донёсся отрывок разговора двух третьекурсниц. У которых Шалинберг теперь страдающий якобы влюблённый, а не циничный бабник, меняющий пассий чаще, чем накопители. Которые, кстати, боевикам выдавали раз в четыре дня.

До начала занятия оставалась пара минут и, подперев голову рукой, я задумчиво рисовала схемы в тетради, прервавшись только когда в аудиторию вошёл профессор. И то только потому, что приветствовать его полагалось стоя. Дождавшись кивка, мы сели, но начать лекцию не получилось — перед профессором лёг алый вестник.

— Гхм, — удивлённо откашлялся Поберг.

То, что игнорировать ректорского вестника чревато понимал и профессор, и мы. Поэтому он потянулся за яркой птичкой, в его руках развернувшейся идеально-гладким, сероватым листом. Все знали, что ректорский был красным, проректорский — жёлтым, преподавательские — синими, а студенческие халявные записки, по привычки называемые вестниками из-за одного и того же используемого заклинания, вовсе были разноцветными.

В зависимости от износа бумаги, на которой они писались.

— Лиерра Грасс, — Поберг поднял глаза поверх листка, — вас вызывает ректор.

— Меня?

Посещать кабинет ректора мне не приходилось ещё ни разу и, честно говоря, я не планировала появляться там вовсе, но грозно сдвинутые брови профессора придали ускорения. Спешно сбросив вещи в сумку, я вышла под удивлёнными взглядами остальных.

Глава 6

Журнала проверок?!

— Я этого не делала, — негромко, но твёрдо призналась я, поднимая взгляд.

— Как же! — едко отозвалась куратор. — Все вы так говорите! Но стоит отвернуться и… — вскинутая ладонь ректора Оллэйстара заставила её оборвать обвинение.

Как доказать свою невиновность, если я не могу подтвердить, что была в комнате в ту ночь? Что делать, если мне не поверят? От одной только мысли, что меня могут исключить, вспотели ладони и задрожали пальцы. Так глупо потерять шесть лет и шанс на нормальную жизнь?

Ни за что!

— Ректор Оллэйстар, я согласна на вмешательство воздуш… ментального мага.

Казалось, даже падающий снег за окном на мгновение замер.

— Вы серьёзно? — Ректор смотрел на меня оценивающе, вряд ли веря, что я готова идти до конца.

— Абсолютно. И приму все возможные последствия этого… воздействия.

От потери магии до лишения рассудка. Стихийные маги воздуха открыли собственную предрасположенность к ментальной магии лет двадцать назад и добились определённых успехов, но что такое два десятка лет! Особенно, если ты лезешь в чужую голову.

— Девчонка, ты соображаешь, что творишь?!

— Куратор Гронберг, — скривился ректор Оллэйстар.

— А в чём я не права?! Она даже не представляет, на что подписывается! — Гронберг грохнула кулаком по ректорскому столу. — Раньше-то ума не было, а сейчас и инстинкт самосохранения отказал? Никто в здравом уме не разрешит воздушнику копаться в собственной голове! Тем более добровольно!

— Я не крала журнал проверок! — Дурой меня ещё не называли! — И, тем более, не залезала в ваш кабинет!

— И поэтому решила заделаться самоубийцей?! — Всплеснула руками куратор. — Или надеешься, что так мы поверим в твою невиновность? Да никто просто не позволит нам из-за мелкой кражи копаться в мозгах студентки!

— Лучше так, чем отчисление.

Я отступила на шаг, признавая за ректором право распоряжаться моей дальнейшей судьбой. Отчислит? И пусть! Но тогда в дом Присли я точно не вернусь. Не знаю, как и что буду делать, но справлюсь. Обязательно.

— Лиерра Грасс, — устало вздохнул ректор, — у вас есть предположения, кто мог желать вам таких неприятностей?

— Ни одного.

Предположений нет, есть уверенность.

— Хорошо, Аурелия, — внимательный ректорский взгляд подсказывал, что Оллэйстар мне не поверил, — вы можете идти.

— Что значит идти?! — от злого окрика куратора я замерла.

— Идите, — повторил Оллэйстар, и под сверкающим взглядом Гронберг я дошла до двери. — Лиерра Грасс, — обернулась растерянно, — верните кулон.

— Что? — Что я могла сказать? Что эта вещь для меня бесценна? — Да, конечно.

Деланно безразлично я вернулась и положила украшение перед ректором. Не отрывающим от меня нечитаемого взгляда.

— Вам вернут его, как только мы найдём вора.

— Спасибо.

И в этот раз никто не помешал мне покинуть кабинет.

***

Ректор мне поверил? Вот так просто, без доказательств, без привлечения артефактов правды и ментальных магов? Хотя в одном Гронберг права — никто не позволил бы воздушнику копаться в моей голове из-за пропажи дурацкого журнала. Об этом в тот момент как-то подзабылось, хотя я и сейчас предпочла бы воздушника отчислению, если по-другому снять с себя подозрения не получилось бы.

Потому что за настоящим виновником далеко ходить не придётся.

Корса Вамбург — средняя дочь Карла и Катарины Вамбург. Лелеемый семьёй, не знающий отказа белокурый голубоглазый цветок. Лицемерная, добивающаяся своего любыми путями, дрянь! Лживая, двуличная гадина. Шаргхова стерва, прекрасно осведомлённая о том, что мои родители погибли. И имеющая достаточно мозгов, чтобы соотнести стоящий на столе портрет с висящим на нём же кулоном!

И у меня остался только один вопрос — спонтанная месть или тщательно продуманный план?

Журнал проверок наверняка украли ночью, а ко мне она пришла в обед, всего лишь за несколько часов до. И, чтобы обойти охранки куратора, Корсе не хватило бы ни знаний, ни силы, а подпольные, сделанные нашими недоучками-артефакторами изделия для этого не подходили. Значит, она ездила в лавку Прикена — единственное место, где студентам, и не только, продавали редкие и не всегда разрешённые артефакты.

Я знаю — именно там приобрела свои кольца. Вот только последний раз Корса покидала академию семь дней назад.

Семь. Дней. Назад.

И я всё ещё говорю о случайности?

Семь дней! И пусть меня не должны волновать её причины, но предательская мысль то и дело выскакивала на поверхность. Почему я? Ведь наши с Корсой жизни настолько отличались, что, не будь академии, вряд ли пересеклись хоть когда-нибудь. Когда я успела перейти ей дорогу? Причём перейти кардинально. Сильно сомневаюсь, что она мстила за мои, гораздо лучшие, чем у неё, оценки.

Смысла идти на последние несколько минут магического права не было, поэтому я остановилась у следующей аудитории. Решая выцарапать небесно-голубые глаза сразу, или подождать для большего эффекта.

Глава 7

Не доверяя глазам, я посмотрела на часы — оставалось всего ничего до начала комендантского часа, но вестник продолжал лежать на столешнице, не оставляя выбора. Вздохнув, я развернула лист, борясь с подступающим ознобом — меня вполне устраивало, что раньше ректор даже не подозревал о моём существовании.

Написанная ровным почерком строчка не успокаивала вообще ни разу.

«Жду вас в своём кабинете. Поторопитесь».

Озноб сменился паникой другого рода. Поторопиться действительно стоило! Потому что на мне домашнее платье, волосы распущены и в целом вид далёк от приличного, но быстро собираться я умела, а потому через четверть часа уже входила в приёмную ректора, надеясь, что успею вернуться к себе до десяти.

Секретаря снова не оказалось на месте. В этот раз неудивительно, ведь последняя повозка в Унаш ушла почти два часа назад, а господин Оберг, сухонький секретарь ректора жил именно там.

Дверь кабинета была наполовину распахнута, и я услышала:

— Проходите, лиерра Грасс.

Можно подумать, у меня имелся выбор.

— Садитесь. — Не поднимая глаз от какого-то документа, ректор Оллэйстар махнул рукой в сторону кресел. Я предпочла остаться на ногах, надеясь, что он быстро сообщит мне чрезвычайно важное нечто, ради которого пришлось бежать через половину академии, и мне повезёт вовремя вернуться в общежитие. — Садитесь, Аурелия, мне нужно ещё пару минут, чтобы закончить с письмом от императора.

Сдержав тяжёлый вздох, села. Сейчас атмосфера не напоминала грозно-отчислительную, как утром и я пожалела, что поторопилась, вместо нормального закрутив совсем уж неаккуратный пучок. Теперь одна особо настойчивая прядь так и норовила залезть в глаза и нос, ни в какую не держась за ухом.

Ректор закончил быстрее, чем обещал и поднял на меня нечитаемый взгляд.

— Возьмите, — он достал из стоящей на краю стола шкатулки мой кулон и положил его перед собой, — возвращаю ваше украшение.

Корсу же ещё не поймали, так почему он торопится? Или всё, что могли, они с кулоном уже сделали?

В любом случае, какое мне дело, если без маминого рубина я чувствую себя голой, хотя никогда его не носила…

— Спасибо, ректор Оллэйстар, — после недолгой тишины произнесла я, поднимаясь и забирая кулон.

Хватило быстрого движения, чтобы надеть его на шею, и убрать под воротник форменного платья. Камень мгновенно нагрелся от соприкосновения с кожей, дав мне возможность обрести хотя бы подобие душевного равновесия. Самое то, что нужно, вспоминая последние события.

— Пожалуйста. — Меня никто не отпускал и, стоя в двух шагах от ректорского стола, я не очень понимала почему. — Вы торопитесь?

Странный вопрос для человека, который самолично установил комендантский час для студентов. Предыдущему ректору на это было плевать — я точно знаю, Николас рассказывал.

— Мне нужно успеть в общежитие. — Честный и разумный ответ, но, взглянув на выражение лица ректора, я почувствовала себя глупо.

— Об этом вы можете не беспокоиться, — заверил меня Оллэйстар и поднялся, — позволите мне вас испытать, лиерра Грасс?

Сделать что?

— Ничего неприличного, просто небольшая проверка ваших способностей.

— Но меня ведь проверяли перед поступлением… — Недоумение усиливалось.

— Значит, вам тем более нечего опасаться.

Нечего, как же! Только если забыть о непонятном стихийном даре, умении видеть заклинания и способности эти же заклинания составлять, не хуже имперских заклинателей. Вот только те передавали знания из поколения в поколение, а мне повезло.

Если можно назвать везением то, что, даже сегодняшнее заклинание для Арисы в случае чего обойдётся мне допросом с последующим арестом. А оно одно из самых простых мной придуманных.

Но безупречная репутация Оллэйстара снова играла со мной дурную шутку. И даже то, что на дворе практически ночь, преподавательский корпус наверняка пуст, а я нахожусь наедине с сильнейшим магом в академии, не пугало. За свою честь я точно не боялась, а вот за здоровье и жизнь очень даже.

И не то чтобы в самом крайнем случае мне нечем было его удивить, но вряд ли после этого я доучусь до диплома.

— Хорошо, ректор Оллэйстар.

А что делать, повернуться и бежать? Тогда никаких сомнений в моей виновности у него точно не возникнет, а уж в чём обвинять Оллэйстар выяснит потом.

— Посмотрите на шкаф с книгами по правую сторону от вас и скажите, что вы видите.

Более странного предложения мне ещё не делали. Перед поступлением нас проверяли на артефакте, которого нужно было коснуться, но никак не обычным книжным шкафом.

— Ничего не вижу.

Даже врать не пришлось, потому что вряд ли ректора интересовали корешки фолиантов, и так находящихся в полном его распоряжении. Знать бы ещё, что я такого должна увидеть или не увидеть, чтобы вопросы ко мне отпали все и разом.

— А так?

И всё бы ничего, но колыхание воздуха за спиной и вкрадчивый голос у самого уха заставили вздрогнуть. И пусть мне ещё не страшно, но уже очень и очень нервно. Собираясь развернуться и спросить хоть что-то, пока придумываю выход из ситуации, я не ожидала, что Оллэйстар крепко удержит меня за плечи.

Глава 8

— Вам?! Моя помощь?

— Мне, — не стал отпираться Оллэйстар. — В одной из подвальных лабораторий находится артефакт с неизвестными свойствами. Вы поможете мне — расскажете обо всём, что видите, а я взамен не стану требовать от вас вернуть схему охранок и отмычки. — Пф. — И не поменяю алгоритм доступа в библиотеку. — А вот это уже угроза.

Потому что проректорские охранки пусть сильные, но, в целом, предсказуемые, а то, что наложит Оллэйстар… Судя по одному его книжному шкафчику, можно сказать, что фантазия у ректора богатая — так смешать всё подряд это надо постараться. А, значит, риск попасться возрастёт в десятки раз, и не стоило забывать о том, что теперь ректор в курсе моих специфических способностей…

И выходит, что Оллэйстар оказался не таким благородным, как представлялся? Спорный вопрос. С одной стороны мне оставили выбор, с другой его сегодняшнее нежелание меня отчислять вполне могло диктоваться моим даром. Который вдруг оказался полезным лично для ректора, и о наличие которого он мог догадаться после памятной встречи в библиотеке.

— Для меня будет честью помочь вам, ректор Оллэйстар.

Никогда не поздно сделать хорошую мину при плохой игре, жаль только, что с этим я переборщила и фраза приобрела издевательский оттенок. Но удивительно — ректор меня поддержал.

— Я буду безмерно вам благодарен, лиерра Грасс. — И, встав из-за стола, он подошёл к той самой двери, на которую я обратила внимание ещё днём. — Вы вряд ли хотите попасться на нарушении комендантского часа, тем более что теперь куратор Гронберг относится к вам несколько необъективно.

Оллэйстар коснулся раскрытой ладонью деревянного полотна, но ничего не произошло. Впрочем, его это не смутило и, открыв дверь, он жестом предложил мне зайти.

Ещё чего не хватало, ходить через непонятные ректорские двери!

— Бросьте, Аурелия! Вы не побоялись прийти ко мне в такой час, а пройти в обычную дверь опасаетесь?

Можно подумать насчёт прийти у меня был выбор!

Под откровенно ироничным взглядом я приблизилась к двери, но увидела лишь вязкую темноту по ту сторону, ещё больше убивающую желание переступать порог. Но ректор молчал, и, решившись, я быстро шагнула вперёд. Правда, перед этим закрыв глаза.

Хлопок закрывшейся двери особенно чётко дал понять, что стоять неизвестно где вслепую не самая лучшая идея. Вот только меньше всего я ожидала оказаться в одиночестве… своей родной, изученной до последней трещины, комнаты в общежитие.

***

А с утра, потирая сонные глаза, обнаружила на столе записку. Записку! На моём столе! В обвешанной охранками комнате! Остатки сна растворились с шипением особо кислотного зелья Арисы, и на сложенный лист обычной бумаги я смотрела, как на ядовитого детёныша болотной каирры*.

Выведенное аккуратным почерком моё имя не впечатлило. И то ли я не до конца проснулась, то ли просто мозг отшибло после вчерашнего вечера, но мне хватило ума осторожно стащить со стола карандаш и потыкать им в лист бумаги.

Карандашом! Потыкать!

Хотя для обнаружения проклятий на письмах существовало целое плетение Кронберга, которое я, как краснодипломная «канцелярская крыса», знала наизусть.

Тяжело вздохнув, я развернула послание, в котором ректор Оллэйстар приглашал меня сегодня в восемь вечера присоединиться к нему в лаборатории. Всего лишь! Интересно, а можно вернуться к вестникам? Они хотя бы указывают на отправителя…

Раздавшийся стук заставил вздохнуть тяжелее прежнего. Я становлюсь на редкость популярной.

Но в коридоре никого не оказалось. Только лежащие у моих ног семь белых роз, перевитые серебристой лентой. Резерв восстановился и, бросив плетение Кронберга на цветы, я убедилась, что опасности нет.

«Моя бессердечная роза, умоляю о снисхождении! P.s.: как я и говорил ни следа приворотных, моя недоверчивая аурика».

Фыркнув, я сожгла вложенную записку и подняла глаза. Откровенно завистливый взгляд рыженькой второкурсницы мгновенно решил судьбу букета.

— Нравится? — спросила я у неё и, не дождавшись ответа от растерявшейся девушки, бросила цветы ей. Искренне надеясь, что от такого счастья она их уронит, но нет. Не всё мне пирожки с мясом. — Забирай.

Закрыв дверь, я вернулась за стол, не оценив намёк боевика.

Древние рода, к одному из которых он принадлежал, помимо явных привилегий, накладывали свои обязательства и одно из них — заключение брака в храме рианов. Авор, Атер и Аитая — трио богов, рианов, которые и создали наш мир, а, сделав своё дело, удалились неизвестно куда. Хотя лучше бы последили за потомками, которые к моему веку разожгли пламя ненависти между обычными магами, как я, и стихийниками. Тоже как я.

Но суть проблемы не в этом, а в том, что Шалинберг не сможет зарегистрировать брак в городской ратуше. Нет, ему, как представителю аристократии полагалось прийти в храм, преклонить колени и произнести формулу призыва. На свою бедовую голову.

Потому что браки, заключённые с благословления рианов, разорвать нельзя. Хуже того, несмываемые рисунки на запястьях супругов носили не только формальный характер. Со временем они подстраивали, меняли пару для лучшего понимания друг друга. И такие браки, хоть и по расчёту, считались едва ли не самыми счастливыми.

Глава 9

Документоведение не радовало — скучно, нудно и по-прежнему баз капли магии, но его я хотя бы знала на отлично.

Профессор Армаберг — сухощавая высокая магичка с первых же мгновений привычно ввела половину студенток в сон, и наступило моё время. Потому что чем-то цепляли, не давая спокойно забыть, те утренние каракули и, достав сложенный вчетверо лист, я внимательнее вгляделась в переплетение линий.

И вроде в общей схеме смысл был, пусть едва уловимый, но что-то такое проглядывало, но, стоило всмотреться, и терялась всякая логика.

— Лиерра Грасс, вы так увлечены… наверняка знаете наизусть что делать при приёме входящей корреспонденции. — Профессор Армаберг, сдвинув брови, смотрела, как я поднимаюсь с места.

Знаю, если очень надо.

— Если корреспонденция доставлена службой доставки необходимо снять личность курьера опознающим кристаллом или скопировать отпечаток магии, если это был вестник. После необходимо провести регистрацию корреспонденции, присвоив номер, и, при необходимости, рассортировать. — Я задумалась, прикидывая, устроит ли такой ответ придирчивую Армаберг. — Далее следует направить документацию на исполнение в соответствии с указанными адресатами.

— А контроль исполнения? — с прищуром поинтересовалась профессор.

— Всё зависит от того, прописано ли это в наших обязанностях, — бодро ответила я и, получив одобрительный кивок, села.

— Продолжим…

Мгновенно потеряв нить лекции, я смотрела, смотрела и смотрела на разрисованный лист, но никак не могла понять, что с ним не так.

Волны, круги, пересечение линий… такие бумажки я могла рисовать десятками, но никогда не ощущала того узнавания, которое возникло утром. Хотя… вот эти несколько линий чем-то напоминали вертикальный узел, один из основных в заклинании, которое недавно опробовали на себе истеричные боевички.

А если посмотреть по-другому?.. Наклонив лист, я плавно меняла угол, сосредоточенно закусив губу. И отчаялась бы, если бы не пошла по десятому кругу.

Вдруг вместо хаотичного рисунка передо мной появилось схема неизвестного заклинания — пусть без опорных линий, но три основных узла прослеживались! И даже несколько связей между ними!

Одной рукой держа на весу лист, второй я сделала наброски прямо в конспекте документоведения и, когда закончила, со вздохом облегчения отпустила ненужный уже рисунок, позволив ему спланировать на другой конец стола. Похоже, моё подсознание решило порадовать хозяйку, выдав нечто невообразимое, но очень интересное.

Такое уже случалось однажды.

Где-то в середине четвёртого курса, успев заработав неплохую репутацию среди студентов, я никак не могла выполнить заказ Аржека, который хотел порадовать невесту, ночью наколдовав цветы на её подоконнике. От меня требовалось создать её любимые летние миалисы, на минуточку в середине осени, поднять цветы на высоту пятого этажа и пройти через защиту на окнах академии.

Три действия, три узла и гарантированный пожизненный срок в Гвинборе. Потому что, если за двухузловые ещё могли оштрафовать и отпустить, то здесь без вариантов.

И был бы Аржек послан далеко и надолго, если бы не предложенная им сумма. Один из моих дешёвых и ненадёжных накопителей как раз за день до этого вышел из строя. В отличие от Шалинберга и его компашки, для которых обмениваться со мной еженедельными гадостями в то время было в порядке вещей.

Вот только шли дни, сроки поджимали, а нужное заклинание никак не вырисовывалось, доводя меня до нервного потряхивания. Мастеру всегда страшно не выполнить работу и разочаровать клиента, но, если ты ни разу не мастер и, вдобавок, нуждаешься в деньгах, провал обрастает новыми рисками. Обрастал, пока так же случайно среди сотен своих каракуль я не увидела то самое заклинание.

С того момента к своим озарениям я относилась с бОльшим трепетом.

Лекция закончилась, а я так и сидела, уставившись взглядом в конспект с перерисованными узлами.

Вот что это? Мне понять хотя бы принцип, а дальше, шаг за шагом, заклинание сложится само. И пусть императорские маги вряд ли использовали такой подход, но у них и база была другой. Она у них в принципе была, в то время как мои знания черпались из той самой преподавательской секции, которая, на моё счастье, содержала в себе кучу разнообразных книг. Не все из них оказались полезными, а некоторые даже вредными, но за пять лет, методом проб и ошибок, я сложила свою собственную систему.

И даже если ко мне в голову, приказом императора, залезет воздушник, он быстрее сам рехнётся, чем разберёт что и как я делала.

— Аурелия, ау! — громкий возглас над ухом заставил вздрогнуть и прийти в себя, быстрым движением захлопнув тетрадь со схемой. — Ты в каких облаках витаешь?

— Что тебе нужно?

Я все понимаю, правда. И то, что Корса не знает правды о случившемся в кабинете ректора. И что стоит держаться нейтрально хотя бы для того, чтобы потом ударить побольнее. И что мне несложно лишний раз мило ей улыбнуться... но как же бесит! До тёмных пятен перед глазами и следов от ногтей на внутренней стороне ладони.

— Вообще-то я думала это нужно тебе! — по-детски обиженно протянула она. — На неделе я поеду домой, по семейным делам, и заодно заскочу в книжную лавку. Я же обещала.