Академия космофлота. Медик желает учиться

Пролог.

— Я запрещаю тебе поступать в эту чёртову академию!

Маменька чуть ли ногами не топала и не билась в истерике от того, что я посмела заявить о своих желаниях, отличных от её планов на мою дальнейшую судьбу.

— Мы столько времени потратили на твою учёбу, я так хлопотала, чтобы выбить тебе это место, а ты!.. — продолжала распаляться она.

Ого, уже “мы” потратили? Мне казалось, это я, не поднимая головы, корпела ночами над учебниками, а днём — на практике в больнице, куда меня по большому блату устроил дядя супротив воли своей сестры, а оказывается это делали “мы”.

— А ты меня о моих желаниях спросить не думала, прежде чем выбивать место под меня? — сложив руки на груди, поинтересовалась я у родительницы.

Тем более, она там начальник, не так уж сложно это было ей сделать, как она пытается выставить.

Правда, я об этом её не просила, но кто же может остановить эту женщину, когда она решила наносить добро и причинять пользу?

— Да что тебя вообще спрашивать?!

Действительно...

— Ну как тебе сказать... — протянула я. — Это следовало сделать как минимум потому, что я уже давно немного, самую малость так совершеннолетняя и имею полное право распоряжаться своей судьбой так, как я хочу. Мам, ну серьёзно, мне не интересно вечно сидеть под твоим руководством и проверять медицинскую документацию на соответствие нормам. Я практик, я хочу работать руками, а не...

Но кого мои желания вообще в этом доме интересовали?

— Работать руками и копаться в чужой требухе? — презрительно скривилась маменька.

Высокая эффектная женщина с обычно красивыми тонкими чертами лица сейчас выглядела... жутко. А потемневшие от недовольства и без того почти чёрные глаза и вздувшиеся на нервах вены под тонкой смуглой кожей красоты ей сейчас не добавляли.

Но она же дома, может себе позволить такое проявление эмоций.

— Тебе наплевать на моё мнение? Я тебя так не воспитывала! — воскликнула она.

Кажется, не на её мнение в этом доме наплевали...

— Я. Не. Хочу. Работать. С тобой, — по словам произнесла я, надеясь поставить точку в этом конфликте.

Даже если я не поступлю в академию космофлота, всё равно же пойду в операционную, и заставить изменить планы она меня не сможет. Тем более, в больнице, где я до этого долгие годы проходила практику, меня ждали уже в качестве дипломированного специалиста… лишь бы маменька властью своей воспользоваться не захотела.

Но увы. Захотела.

— Если ты посмеешь ослушаться меня, я подключу все свои связи для того, чтобы ты вообще нигде врачом работать не смогла! Ни на Земле, ни в целом космосе!

Глава 1.

Ирина Со́колова

— Если ты посмеешь ослушаться меня, я подключу все свои связи для того, чтобы ты вообще нигде врачом работать не смогла! Ни на Земле, ни в целом космосе! — прошипела мама.

А у меня словно выбили почву из-под ног. Не ожидала я подобного от неё... вернее, я боялась услышать такие слова, но до последнего хотела верить в то, что она не опустится до угроз и шантажа.

Неужели её желание вечно держать меня под вечным контролем того стоит?

— Это твоё последнее слово? — тихо уточнила я.

Ну вдруг ответ изменится? Она же прекрасно знает мой характер, должна же понимать, что я тогда тем более ей подчиняться не стану? А я не стану ведь уже просто из принципа.

Но, видимо, всё же она не понимала.

— Да!

— Я тебя услышала, — только и смогла ответить я и, развернувшись, направилась в свою комнату.

Решение пришло очень быстро: собрать вещи и съехать. По-хорошему, давно бы надо было это сделать, но вечно меня что-то останавливало, а теперь вот... как-то празднование окончания мной медакадемии свернуло не в ту сторону.

Правильно Дин не хотел меня отпускать одну. Друг словно знал, какой разговор меня ждал, и хотел защитить от этого, но... не получилось, словом. Я же упрямая, я же захотела поделиться радостью с родителями. Вот только отца как обычно не оказалось дома — он снова умотал на какую-то суперважную конференцию, а мать решила вместо поздравлений прогнуть меня под себя и, лишив мечты, сделать вечной девочкой на побегушках под своим руководством в медицинской комиссии.

Нет, так-то место было вполне престижное, но я правда не хотела. Мало того, что это надо было бы вечно работать в тени родительницы, всегда быть под её контролем и вечно ей подчиняться, так я на самом деле безумно любила свою нормальную работу. Ну нравилось мне “копаться в чужой требухе”, как она выразилась, нравилось учиться и развиваться в хирургии, нравилось это ощущение крыльев за спиной, которые вырастали после каждой удачно проведённой операции, после каждого спасённого гуманоида, а она вот так просто хотела лишить меня смысла всей моей жизни?

Мама, мама... за что ты так со мной?

— Куда это ты собираешься? — она без стука оказалась в моей комнате и тут же коршуном налетела на меня, собирающую вещи в чемодан.

Я, конечно, не надеялась, что мне спокойно собраться дадут, но как-то всё равно рассчитывала на более адекватное поведение со стороны родительницы.

Зря, видимо. Во всяком случае одежду у меня прямо из рук вырывали.

— Спасибо этому дому, иду к другому, — скривилась я, пытаясь вытащить из её железной хватки юбку, которую до этого планировала забрать с собой.

— Знаешь, что? А иди! Только вспомни, что тут нет ничего твоего и что всё это, — она окинула выразительным взглядом мою спальню, — покупала тебе я. Уходишь? Уходи голая.

— Мне раздеться? А, ой, незадача, это платье на выпускной вечер я купила себе с премии за прошлый квартал. Какая досада, — желчно отозвалась я. — Но могу оставить тебе бельё и чулки, раз ты так настаиваешь.

И демонстративно стянула с ноги тонкий ажурный чулок с красной кружевной резинкой, вслед за ним — второй, небрежно бросив их на идеально заправленную кровать. Ещё через несколько секунд там же оказался комплект белья, которое она совсем недавно купила мне “в подарок”, а я, крутанувшись на пятках, направилась на выход, параллельно набирая Дину по связному браслету.

— О, ты уже наговорилась с родителями? — с ироничной усмешкой поинтересовался друг.

— Общение слегка не заладилось, — буркнула я, бросив на полочку под зеркалом ключ-карту, лишая себя возможности вернуться в квартиру, где выросла и которую считала своим домом.

И словно в подтверждение этих моих слов позади раздалось:

— Ирина! Немедленно вернись, неблагодарная девчонка! Я для тебя всё делаю, а ты!..

— А я тебя услышала, — бросила я через плечо, открывая входную дверь.

— Если ты сейчас уйдёшь, то можешь считать, что дочери у меня больше нет! — предприняла последнюю попытку остановить меня мать.

Но — всё. Поздно. Дверь с тихим жужжанием закрылась, перекрывая поток её истерики, а я оказалась в одном только платье на площадке сто пятого этажа — босая и без вещей.

— Заберёшь меня? — уточнила я у друга, переминаясь с ноги на ногу.

Жарко тут не было, конечно... дома у нас последние пару сотен лет строились из специальных материалов, стабильно поддерживающих температуру около восемнадцати градусов, и только в квартирах устанавливались устройства отопления, позволяющие регулировать микроклимат помещения так, как было комфортно каждому из жильцов. А кто такую роскошь будет ставить в подъезды? Никто. И будь на мне хотя бы обувь, это особой проблемой не было, но я же босая вышла.

Не от большого ума, конечно, не забрала новые туфли, тоже купленные на свои кровные, но... ладно, чего уж теперь жалеть? Надо хоть на улицу выбраться — там как минимум солнышко припекает. Лето же, жара... а там уже, под лучами нашего светила решать буду, что и как делать. Не хочется, конечно, Дина напрягать, но...

— Выходи, я у вашего дома, — криво усмехнулся друг. — Как знал, что нельзя тебя тут одну оставлять.

И вот что бы я без него делала?

Глава 2.

— Серьёзно? Она от тебя отреклась только из-за того, что ты не захотела в медицинскую комиссию Земли идти работать? — Дин недоумевал.

Прошло несколько часов с тех пор, как я ушла из дома и не отвечала на звонки большей части родственников — а поговорить со мной порывались ну очень многие, — и Дин успел за это время не только довезти меня до дома, где он жил вместе с родителями, но ещё и предварительно заехать в пару магазинов, где мы взяли мне одежды на первое время.

Ну... он взял, вернее.

Тарры — такие тарры. Не принято у этой расы, чтобы женщина сама за себя платила, особенно, когда она с мужчиной куда-то идёт.

Мне, правда, каждый раз было неловко, но... в общем, этого упёртого гуманоида было не переубедить.

— Ага, — я обхватила ладонями чашку с горячим чаем, который не чай. — Мол, я неблагодарная тварь и не ценю то, что она для меня делает.

Дин всегда фырчал, когда я так по-земному обзывала напиток с планеты, откуда его раса брала своё начало, но я никогда не могла правильно выговорить это мудрёное название, так что предпочитала ограничиваться коротким и привычным словом “чай”.

— И она из-за этого такими страшными словами бросается? — продолжал не понимать поступка моей матери друг.

Дин был представителем расы тарр, для которых самое страшное наказание — это изгнание из семьи, на что идут крайне редко и только тогда, когда другие меры воздействия уже не работают. Процедура донельзя проста: надо просто хотя бы при одном свидетеле заявить, что больше члена семьи знать не желают и что отказываются от него.

Ну... маменька это и сделала, в общем-то. Дин же прекрасно слышал её слова о том, что если я уйду, то дочерью она меня больше считать не будет. Фактически отреклась.

— А что тебя удивляет? — невесело усмехнулась я. — Она всегда любила громкие заявления делать, особенно — когда что-то идёт не по её плану.

Причём касалось это не только меня, но и всей остальной семьи. Правда, нас с отцом в большей степени, но...

Хотя, когда с нами ещё жила моя старшая сестра, то все придирки и тычки доставались ей. Даже не знаю, чем было вызвано такое несправедливое распределение, но... в общем, пока Ната не пропала, всё недовольство родительницы на себя собирала она, а потом стало нам с отцом доставаться чаще. И чем старше я становилась, тем больше придирок к нам обоим возникало, и если папа реагировал на них с каким-то фантастическим спокойствием, то я так не могла.

Особенно, когда они начинали касаться моего выбора жизненного пути.

У нас была династия медиков, причём и по маминой, и по папиной линии уже много поколений дети обучались все сплошь в медицинских академиях, и все строили карьеру в медицине так, как считали нужным — никто не высказывал моей матери, например, претензии по поводу того, что она, в отличие от большинства родственников, не пошла не то, что в хирургию, а даже простую диагностику, выбрав работу в кабинете и игру с законами, — но вот она почему-то решила, что имеет право решать за меня. И если несколько лет назад, когда я только выбрала хирургический профиль, она просто недовольно кривилась, то тут, когда я заявила о своём желании поступать в академию космофлота, чтобы повысить квалификацию и научиться работать не только с землянами, но и с представителями других гуманоидных рас, случилось... то, что случилось, в общем.

— И сильно ты решила отступить от выбранной для тебя участи? — полюбопытствовал Дин.

— Ну так я же не оставила идею попасть в космофлот, — пожала плечами я.

Друг только закатил глаза. Он же, как любой тарр, считал, что не дело это — женщине лезть в опасные специальности.

Про то, что хирургия — это тоже не самая спокойная работа, правда, он мало думал. Про это вообще мало кто думал, кроме, собственно, хирургов. А уж как у нас порой скальпели летали на практике у лучшего преподавателя академии...

— Напомни мне, какая конечная цель у этой задумки? — интонации и мимика Дина говорили лучше его слов, что он о моих планах думает.

Наверняка ведь считает, что это всё блажь и что я так туда рвусь только для того, чтобы доказать матери... да и всей остальной семье заодно, что я могу справиться и с такими сложностями и что не отступлюсь от своей мечты. Поддержит-то меня в лучшем случае дядя и то, когда вернётся из медового месяца, в который только-только улетел, отключив связной браслет, и теперь неизвестно, когда вернётся вместе с новоявленной супругой.

— Ну... мне интересно повысить квалификацию, — протянула я.

— Это я всё уже тысячу раз слышал и, честно сказать, не верю. Слишком хорошо я тебя знаю, — друг только отмахнулся. — Ты можешь, наконец, реальную причину озвучить?

Я только вздохнула.

— У меня много лет назад пропала сестра, и никто до сих пор не знает, где она. Родители говорят, когда посылали запросы на поиски, получали в ответ только короткие отписки, а я, когда сама уже отправляла после совершеннолетия запросы, натыкалась на то, что они не уходили дальше планеты. Их просто не пускали дальше Земли, — я особо никогда не рассказывала другу об этой ситуации в нашей семье, да и познакомились мы уже через несколько лет после того, как Наташа исчезла. — Один сердобольный дядечка в погонах мне даже объяснил, что данные о ней либо уничтожены, либо засекречены, и простому смертному их не достать. Зато я точно знаю, что в космофлоте есть огромная база днк, к которой можно получить доступ, и по ней найти кого угодно. И вот для этого мне и надо попасть в академию.

Я не знаю, зачем космофлоту днк всех жителей вселенной, но такая база на самом деле была. И я очень хотела ей воспользоваться, чтобы найти хотя бы достоверную информацию, жива Наташа или уже всё-таки нет. Не смогла я успокоиться за много лет.

— Ты только не учла один маленький момент: для этого надо сначала дослужиться как минимум до контр-адмирала, — раздался позади смешок. — Просто оказаться в академии будет недостаточно.

А на меня словно ушат ледяной воды вылили.

Глава 3.

В большом доме Орвардов мне и правда нашлось место — Марьяна любезно предложила мне на выбор любую из гостевых спален, и я обосновалась в небольшой светлой комнатке.

Светлые высокие стены, мягкая огромная кровать из настоящего дуба, тканевые шторы под старину... всё было очень просто и одновременно с тем — дорого. У них и дом был собственный, что по нашим временам считалось баснословной роскошью: как-то в основном все селились в огромных высотках на многие сотни этажей, урвать кусок земли для возведения собственного отдельного гнезда было практически невозможно, тем более, что последние три века на нашей планете был взят курс на восстановление уникальной природы и создание заповедников, так что ну о-очень неохотно продавали участки в частную собственность, а у Орвардов вон в таких условиях ещё и целый особняк вырос…

С другой стороны, это было и не удивительно, всё-таки Грегори был очень обеспеченным человеком: ценник на его работу был, мягко говоря, весьма высок.

Впрочем, Марьяна тоже не сидела дома без дела: она была преподавателем истории искусств в одном из художественных институтов Земли, но делала она это не из необходимости, а из желания нести вечное в массы и из нежелания бесконечно сидеть дома.

Дин пошёл по стопам отца, и сейчас уже пару лет как нарабатывал себе имя в среде юристов, а вот Артур... он тоже в своё время поступил на юриспруденцию, только в качестве специализации выбрал уголовное право, и, закончив учёбу, вдруг решил кардинально изменить направление деятельности и поступить в академию космофлота. Я даже не представляла, на кого он там учился — это ведь по факту было не учебное заведение для получения образования, а место, где уже ранее полученные навыки оттачивались, расширялись и совершенствовались. Что там делать юристу? Я не представляла.

Можно, конечно, такой же вопрос и про медиков задать, но... всё-таки помощь хирургов нужна военным постоянно. Пираты не дремлют, хищники и ядовитые условия новых планет стремятся с завидной регулярностью уничтожить исследовательские группы — словом, работы нашему брату хватает. Надо только лишь выдержать темп обучения и не сломаться.

А вот с этим уже могли быть проблемы.

— О, кстати, Артурчик, а ты не расскажешь мне про академию? — состроила я жалобные глазки, когда наша троица вернулась из магазинов.

Да, Дин всё же поехал со мной и Артуром. Как он сам сказал, не хотел пропускать такое шикарное развлечение, так что младший тарр наслаждался тем, как я издевалась над его братцем.

А я издевалась. Не со зла, просто у нас был... э-э... конфликт культур, во!

Как Дин и предсказывал, Артур не смог меня уговорить принять от него в подарок вообще ничего. Совсем. Так что это друг потом, сжалившись над братом, всё-таки уболтал меня ещё на одни брюки и пару блузок — и я сама не поняла, как у него это получилось.

А сейчас мы сидели на кухне в доме у Орвардов и грабили холодильник.

— Что именно ты хочешь знать, чудовище?

— Я не чудовище, я красавица, — фыркнула я.

— Я бы поспорил с первой частью этого утверждения, — пробормотал себе под нос тарр.

Язва!

— Это хорошо, что только с первой, — усмехнулась я. Ещё бы он страшилой посмел меня назвать! — Я хочу знать примерно всё, Артур.

Мне катастрофически не хватало информации. Особенно — от того, кто буквально только что прошёл весь этот студенческий путь и вряд ли успел что-то забыть. Говорят, такое не забывается.

— Ну вот прям всё я тебе рассказать не могу, слишком много я подписывал всяких бумажек о неразглашении, — протянул этот вредный гуманоид. — Учёба, порядки, практика, трудоустройство после получения диплома... что именно тебя интересует, Ир?

— Ну вот можно начать с поступления, а продолжить дальше по тому списку, что ты назвал, — хмыкнула я. — Мне правда интересно всё, что ты сможешь рассказать.

У дяди, конечно, был друг, который в своё время стал военным медиком, но… больно уж он суровый мужик, опасалась я его расспрашивать.

— Кстати, а что ты там вчера говорил про то, что не у всех доступ к общекосмической базе днк есть?.. — припомнила я вчерашнее появление этого гуманоида на кухне в доме его родителей.

Артур только страдальчески закатил глаза:

— Ну а как ты представляешь себе это? Вот поступаете вы, много сотен вроде как ценных недоспециалистов, и вам сразу полный доступ дают к информации обо всех гуманоидах космоса? Сама подумай, вас могут завербовать с другой стороны, вы можете слететь в первый год, на практике, на всяких рейдах, можете понять, что ваши романтические ожидания не совпали с жестокой реальностью, и тоже закончить учиться. А вы — девушки в смысле, — сделал пояснение тарр, — вообще можете неожиданно забеременеть и тоже уйти. Ну какой допуск до стратегически важной информации тем, кто ещё никак и ничем свою преданность космофлоту и нашему делу не доказал? А руководство всё-таки уже себя зарекомендовало себя, участвовало во многих военных кампаниях, создавало и продолжает создавать безопасные условия в космосе, так что всё логично.

Нет, ну в общем-то он прав, но… мало меня устраивало это. Получается, это надо не просто поступить и отучиться, но ещё и долгие годы служить, чтобы получить возможность воспользоваться этой базой?..

— Эй, ты чего куксишься? — сразу заметил изменения в моём настроении тарр. — Если ты хорошо себя зарекомендуешь, то ты всегда сможешь подойти к руководству, с кем у тебя нормальные отношения сложатся, и попросить их о помощи. Сомневаюсь, что тебе откажут, особенно — тарры. Мы как-то семью свою ценим.

Я даже не знаю, в чей огород был такой большой и красивый булыжник брошен. Вот со-овсем не представляю даже!..

Но если закрыть глаза на эту его последнюю фразу, то вообще, вообще… пожалуй, можно всё-таки попробовать попасть в эту академию и на самом деле обратиться за помощью к кому-нибудь потом. Главное — репутацию себе заработать нормальную, а в идеале — понравиться кому-нибудь из руководства.

Глава 4.

— Добрый день всем желающим поступить! — раздался низкий чуть хрипловатый голос на весь… э-э… зал что ли? — Я капитан первого ранга Эдвард Айверхелл, и сегодня вместе с моими помощниками я буду принимать у вас экзамен по физической подготовке.

Вдоль нашей сонной толпы — и какая зараза придумала проводить вступительные испытания в пять утра, да ещё и в воскресенье? — прохаживался тарр, и он был… огромен. Ну правда! Представители этой расы в целом не маленькие, но этот был намного крупнее всех тех, кого я видела раньше. Он был выше меня раза в полтора — а я сама была не коротышка, вполне себе выше среднего роста, — и в плечах шириной с хороший такой шкаф.

Откуда он такой огромный взялся?

И нет, я не заглядываюсь, это исключительно шок, помноженный на профессиональный интерес!

— Разумеется, не все из вас пройдут этот этап, — продолжал разглагольствовать этот капитан, всё так же мотыляясь вдоль сонных рядов абитуриентов и “радуя” нас любимыми фразами преподавателей. — Даже, я бы сказал, большая часть отсеется в первые пятнадцать минут… если вам повезёт.

Я-то грешным делом думала, что только на гражданке любят они сыпать фразочками про бездарность учеников и про то, что мы ни на что не способны и ничего не добьёмся, припугивая параллельно тяжестью заданий и учёбы, а вон поди ж ты… и военные далеко не ушли, как оказалось.

— Не могу не спросить перед началом экзамена, все ли имеют желание продолжить? — полюбопытствовал у нас капитан. — Те, кого привели сюда за ручку родители, кто пришёл просто так за компанию, кто вообще не знает, чего от жизни хочет… космофлоту не нужны аморфные личности.

На раздумья он дал секунды три, не больше, а потом:

— Что, никто не желает покинуть строй? Ну… воля ваша, — демонстративно пожал плечами тарр. — Тогда сейчас вам необходимо подойти к любому из моих помощников и получть у них браслет, который будет отслеживать вашу активность и параметры, а дальше проследовать на полосу испытаний. Браслетов хватит всем.

Чую какой-то подвох…

— И что застыли? Выполнять! — рявкнул тарр, выводя нас из ступора.

Ох, зря он это сделал…

Эдвард айр Айверхелл

Стоило только мне призвать абитуриентов к активным действиям, как зал погряз в хаосе.

Вопиющая неорганизованность!

Я смотрел на то, как бегают эти дети, и вспоминал, как мы с Ташши вели себя много лет назад, когда были на их месте. И что-то я не мог вспомнить, чтобы мы с сестрой так дёргались и суетились… знали ведь, на что шли и чего ради оказались в стенах академии космофлота. Не Земли, правда, а моего родного Терриана, но какая в сущности разница?

Нет, ну ладно, разница была, причём огромная, но это я как тот, кто давно в службе обеспечения безопасности космоса работает, знаю, а вот эти детки, которые сегодня пришли попытать счастья и попробовать оказаться в застенках нашей академии, вряд ли в курсе тонкостей.

И что-то мне подсказывало, что вряд ли большинство из них это узнают…

Я же тут не просто так стою. И даже не для того, чтобы организовать всё — могли и пониже званием кого-нибудь поставить на такую мелочь, — а для того, чтобы изнутри посмотреть на то, как эти абитуриенты, Таш от таких храни, будут себя вести.

Ох уж это родство с двумя лучшими дознавателями космоса…

Нет, и отца, и сестру я любил безумно — особенно сестру, — но я же не относился к их структуре. Правда, командование это мало волновало, а адмирал космофлота был свято уверен в том, что долгие годы жизни под одной крышей вместе с моим отцом, ведущим дознавателем всего космоса, даром не проходят и что я нахватался от него всякого.

Хотя вот с последним не поспоришь, конечно. И правда ведь нахватался.

Но это не мешало мне возмущаться вселенской несправедливостью и тем, что меня выдернули из отпуска вместо того, чтобы вызвать сюда к началу приёмной кампании нормального дознавателя. Я хотел ещё пару недель дома побыть, с семьёй — даже Ташши выбралась на месяц с нулевой линии обороны, чуть ли не первый раз за всё время службы бросив пиратов на своих коллег, чтобы со мной увидеться, а тут такая подстава от руководства!

Но ладно, ладно… ещё несколько лет — и моя ссылка тут закончится, и я вернусь обратно на Терриан уже насовсем, и никто не будет мне мешать проводить время с близкими.

А пока придётся пострадать и последить за малолетками.

Смотреть, правда, было особо не на что: кто-то мечется в панике, кто-то — в растерянности, кто-то лезет по головам и пытается получить браслет вперёд всёх… и лишь небольшая часть спокойно продвигается в очереди. Скорее всего — выпускники военных колледжей, судя по выправке и тому, как держатся. Хотя и из явно гражданских тоже есть несколько таких… знающих, чего они хотят и готовых подождать. И что-то мне подсказывало, что эти поступят, если не провалят сейчас испытание по физической подготовке.

Я лениво огляделся в очередной раз. Интересно, вот как мне одному надо уследить за несколькими сотнями студентов?..

Ответа на этот вопрос у меня не было, у нашего главнокомандующего — тоже, мне просто велено было смотреть по сторонам и следить за порядком. Ну, собственно, я это и делал, периодически оценивая потенциальных студентов академии.

М-да…

Так, а это что такое? Куда эта пигалица так тихо ползёт?

Высокая для всех простых людей, но всё ещё коротышка для меня, худая блондинка со смутно знакомыми чертами лица — и где я мог её видеть?.. — как-то странно перемещалась, намереваясь выбраться из толпы.

Что вообще этот цветочек тут делает?

И нет, я, в отличие от моего вроде как начальства, Питера Кэррона ничего против женщин в космофлоте не имел. Это Пит у нас терпеть не мог дам в силовых структурах, а я как-то поспокойнее относился, даром что тоже тарр, как и контр-адмирал. Ну сложно с моей сестрицей было по-другому! В смысле, сложно выжить, а то уж больно скора Ташши на расправу, так что… принять пришлось, что женщины тоже могут быть военными, словом.

Глава 5.

Ирина Соколова

— Да ладно, правда прошла что ли? — Дин с Артуром смотрели из-за моего плеча на экран моего же связного браслета, куда только что пришло уведомление от академии космофлота.

“Мисс Соколова,
Командование академии космофлота просит явиться вас 17 июня к 11.00 по центральному Земному времени для прохождения собеседования.
С уважением,
Командование”.

Мои брови уползли куда-то очень, очень высоко.

Это… как это? Я же совершенно точно провалила второй этап!

Вот уж какая ирония — никогда не была особо спортивной, но нормативы я сдала не просто на необходимый минимум, а даже немного лучше, а вот во время решения задач… мне достались такие, к которым я даже не знала, как подступиться. Ну не учили меня работать с другими расами, наши институты специализировались только на землянах! А в задачах попались и тарры, и всякие другие гуманоиды, живущие вообще в другой части Вселенной, которых я видела только на картинках, и даже негуманоидные формы жизни. Я в итоге такой бред там строчила… стыдно мне за него было безумно, но ох уж эта вбитая с детства в голову привычка написать хоть что-то, что думаешь по заданной теме, авось угадаешь.

Хотя проблема была не только в этом. Тут совершенно неожиданно выяснилось кое-что “интересное” настолько, что моя работа и учёба в целом была под угрозой…

— Ты же говорила, что писала всякую ересь, — протянул Дин. — Мол, вдруг повезёт угадать?

— Ну вот всё же угадала, видимо, — хмыкнул его братец.

— Ну или они просто решили посмотреть в глаза той, кто такую дурь написал, — я всё ещё шокировано смотрела на текст сообщения.

— В космофлоте таким не страдают, — отмахнулся Артур. — Ну что, мои тебе поздравления, Ир. Ещё чуть-чуть — и ты студентка.

Ага, собеседование только сначала бы пройти. А то были у меня некоторые сомнения в том, что я справлюсь с этим этапом.

Почему? Всё до банального просто: маменька таки сдержала свою угрозу, вот только из-за подлянки, организованной ей Грегори, не сама лично подавала прошение о временном отзыве у меня лицензии и проверке моей деятельности, а через кого-то из коллег. И случилось это накануне второго вступительного испытания.

Правда, прошение — это ещё не лишение, но я не обманывалась. Такие заявки практически всегда одобряются в течение максимум недели, а медика и его деятельность проверяют чуть больше, чем полностью. Порой буквально посекундно просматривают записи работы и под микроскопом рассматривая её результат. Ну а до чего докопаться — всегда найдут, так что…

Мне, конечно, старший Орвард не сказал, кто именно такой “добрый” работал в медицинской комиссии, что захотел помочь маме вернуть меня “в семью”, но не предупредить о проблемах он меня не мог. Нет, тарр, конечно, постарался быть максимально деликатным и обещал помочь в меру своих возможностей, но нервы мне эта новость всё равно помотала знатно. Надо ли говорить о том, что я чуть ли не каждые пятнадцать минут проверяла, не отозвали ли у меня лицензию? А не будь рядом Дина или его родственников, то делала бы это и того чаще, бесконечно накручивая себя, но… но я-то хорошо знала, что временное лишение лицензии “до выяснения” практически всегда заканчивается полным отстранением от работы в медицине.

И то, что меня позвали на итоговое собеседование, хотя я была по меркам космоса не особо благонадёжная, было для меня шоком. Ну просто если ко мне возникли вопросы у комиссии, то, значит, что-то в моей деятельности совершенно точно есть подозрительное: не будут же уважаемые гуманоиды просто так обвинять другого?

Во всяком случае, так рассуждали суды, большая часть главврачей… вот только почему-то сотрудники космофлота подумали по-другому. И чего ждать теперь — я даже не представляла.

— Ну что, отмечать будем? — вырвал меня из задумчивости Артур.

— Будем, — вместо меня ответил Дин. — Я столько времени сидел нервничал!

— Мне завтра на собеседование с руководством, какое “отмечать”? — попробовала воспротивиться я.

Но кто и когда мог переубедить тарров, если они что-то у себя в черепной коробке решили? Никто. Так что утащили меня эти два брата пить игристое, да ещё и в компании своих родителей…

А на следующий день я уже стояла на пороге академии и, подрагивая от нервов, ждала своей очереди.

Ох, скорее бы уже…

Пожалуй, это был первый день за последнее время, когда я не проверяла без конца, не лишили ли меня лицензии. Хватало и других поводов для переживаний.

Вот только кто меня дёрнул зайти посмотреть это, когда я была следующей на очереди? А главное, зачем я поддалась этому порыву?

Лицензии на медицинскую деятельность у меня больше не было.

Я не видела больше ничего, кроме сообщения в личном кабинете медика, где обычно отражалась квалификация, образование, опыт и место работы, тип лицензии… а сейчас горело лишь красное табло “Медицинская деятельность временно ограничена по заявлению…”.

Я стояла, словно громом поражённая. Вокруг сновали нервничающие абитуриенты, которых было сильно меньше, чем на первом и втором этапах отбора, со всех сторон слышались вперемешку смех и слёзы, чьи-то разговоры, а я смотрела на эти страшные слова в красной рамочке и не могла поверить, что это на самом деле произошло.

Что ж, ну вот и всё. Наверное, надо уходить отсюда — всё равно никто не возьмёт в космофлот уже почти бывшего хирурга без разрешения на проведение операций, а больше… больше я ничего и не умела. Да я и не думала никогда о том, что мне может что-то другое пригодиться: я с самого детства горела медициной, и когда пришло время выбирать свой жизненный путь, у меня даже сомнений не было, куда идти и чем заниматься, а теперь…

Что мне делать теперь?

— Ирина Соколо́ва, поступающая с индивидуальным номером пять-два-ноль-ноль-три-два, приглашается на место номер ноль-ноль-семь-альфа, — проскрежетал механический голос прямо над моей головой в тот момент, когда я уже собралась с духом и решилась покинуть стены академии. — Повторяю, Ирина Соколова, поступающая с индивидуальным номером пять-два-ноль-ноль-три-два, приглашается на место…

Глава 6.

Ирина Соколова

— Ну? — раздалось на четыре голоса, стоило мне только пересечь порог дома Орвардов.

— Взяли, — выдохнула я.

— Ура!

Кажется, несмотря на то, что они все дружно не одобряли мой выбор образования, переживали за меня тут всей семьёй.

— Это надо отметить, — заявил Артур.

— Тогда организовывайте на стол, а мы пойдём поговорим наедине, — Грегори подхватил меня под локоток, всем своим видом демонстрируя, что возражения ни с чьей стороны не принимаются.

Ну поговорим — значит, поговорим.

— Мне передали, что у тебя проблемы с лицензией всё-таки возникли, — стоило нам оказаться в его кабинете, сразу же озвучил тарр. — Но ты говоришь, что всё прошло хорошо. Где кто врёт?

— Никто не врёт, — вздохнула я. — Я увидела, что меня лишили лицензии, буквально за минуту до того, как меня пригласили на собеседование. И как-то… само собой получилось, что я нажаловалась вице-адмиралу, а он по доброте душевной решил мне помочь. Лицензию мне вернули, а у коллег матери теперь возникли некоторые проблемы из-за злоупотребления служебным положением.

Я не стала особо вдаваться в подробности, да и к тому же, я и сама знала далеко не всё: большую часть разговоров адмиралы проводили без меня, так что даже если бы я хотела более детально рассказать, то всё равно бы не получилось.

— Хорошо, — медленно кивнул Грегори. — Я рад, что всё удачно сложилось. Затея твоя, конечно…

— Ну вот в том и дело, что она моя, — улыбнулась я.

Тарр только вздохнул.

— Была бы ты моей дочерью… но ладно, что уж теперь. Остаётся только надеяться, что когда-нибудь Дин дозреет до того, чтобы жениться, — хмыкнул он, в очередной раз фактически прямым текстом говоря о том, что хотел бы видеть меня женой своего младшенького.

Я уже даже не возмущалась. Смысла не было, да и по-доброму он это говорил, а не настаивал и не принуждал вот прямо сейчас бежать в загс.

— Но в любом случае ты всегда можешь рассчитывать на нашу помощь. Двери нашего дома открыты для тебя, — добавил Грегори.

И почему чужим, в общем-то, гуманоидам до меня дела куда больше, чем родителям? И почему они так заботятся обо мне, так переживают, в отличие от четы Соколовых?..

Я не знала ответов на эти вопросы, но осознавать такую разницу в отношении было… несколько больно.

На глаза сами собой навернулись слёзы.

Что-то я расчувствовалась. Вероятно, это всё от стресса последних дней.

— Спасибо, — тихо ответила я, смахивая непрошеные слёзы. — Правда спасибо…

— Ну-ну, — тарр по-отечески приобнял меня за плечи. — Всё будет хорошо. Ты сильная девочка, ты справишься. А мы по мере возможностей будем тебе помогать.

И кто бы знал, как мне было нужно сейчас это услышать…

Впрочем, наверное, Грегори и знал. Не просто же так он это сказал, правда? Ещё и так искренне…

Как я не расплакалась — мне и самой неведомо, но несколько минут спустя мы уже сидели все вместе за столом и отмечали моё поступление. Хорошо отмечали, мне понравилось…

Вот только просыпаться на следующее утро под истеричные крики матери — не очень.

Это ж как кричать надо было, чтобы я услышала? Звукоизоляция в этом доме была такая, что услышать можно было разве что какой-нибудь неслабый взрыв… но, видимо, мне это только казалось.

Кое-как переодевшись и вяло переставляя ноги — я жуть как не выспалась из-за этих криков! — я выползла из комнаты и застала “чудесную” картину, как маменька голосила, что меня тут удерживают силой, что надо мной издеваются и вообще…

А, ну да, и вообще за спиной родительницы маячили стражи правопорядка в количестве аж двух штук. И пришли они явно не из-за жалобы Грегори на неадекватную.

Интересно, чего они войти не решались, а топтались на пороге? Вряд ли их остановило то, что Артур — вдруг — стоял в форме со всеми знаками отличия. Скорее то, что хозяин дома был слишком известным гуманоидом на этой планете и в случае нарушения ими его прав или прав кого-нибудь из живущих в этом доме — а я нынче к этой же категории относилась, — своими знаниями и связями точно воспользуется.

Вот так и стояли все мужчины семьи Орвардов стеной перед самым входом и сдерживали мою не совсем адекватную маменьку.

— Никто тут мисс Соколову не удерживает, — явно в очередной раз повторил Грегори.

— Нам бы хотелось услышать об этом от самой мисс, — заметил один из полицейских.

М-да…

Нет, ну они правда думают, что такой гуманоид, как Грегори, стал бы нарушать закон и насильно удерживать? А то, что мне сказали ещё в самом начале моей жизни тут, что нечего молодой и незамужней девчонке одной жить, так я не воспринимала это как ограничение. Обо мне же заботились и хотели оградить от кучи проблем.

Ну и… я же на самом деле могла уехать, просто не стала этого делать. Никто бы в дверях не встал и к батарее наручниками бы не приковал.

— Ну, допустим, никто меня не удерживает тут насильно, я по своей воле тут нахожусь, — заметила я, облокотившись на перила и глядя со второго этажа на собравшихся внизу гуманоидов. — А вот почему стражи правопорядка ничего не делают, когда при них посторонний вторгается на чужую территорию и нападает на мирных граждан — это вопрос.

— Очень правильный, кстати, вопрос, — Грегори сложил руки на груди. — Который я задавал уже не один раз и ответа на который я всё ещё не услышал.

И что-то мне подсказывало, что у тех, кто порядок должен охранять, будут больши-ие проблемы из-за этого. Впрочем, у маменьки, наверняка, они будут ещё больше: вряд ли этот тарр спустит подобное. Во-первых, слишком эта раса бережёт свою частную жизнь и семью — а тут было явное покушение на безопасность семьи и дома Орвардов, — а во-вторых, Грегори был человеком слишком известным на этой планете.

— Мисс, от вашей матери поступило сообщение о том, что вас похитили и держат тут против воли, — обратился ко мне один из полицейских, игнорируя хозяина дома.

Глава 7.

Последние деньки “на свободе”, как выразился Артур, пролетели незаметно. Мы гуляли с парнями, проводили чудесные тёплые семейные вечера в компании их родителей — а я и правда начинала чувствовать себя частью их дружной семьи… своих родственников, правда, при этом я старалась избегать. Вот разве что с дядей встретилась буквально накануне отъезда в академию — он как раз успел вернуться из своего свадебного путешествия и связался со мной.

Пожалуй, он был единственным моим родственником, кто и не думал пытаться меня укорять за то, что я так резко ушла из дома и прекратила общение с матерью, зато поддерживал на выбранном пути.

Это было… ценно. Не так часто я слышала одобрение от близких — или от тех, кого таковыми считала, — и то, что Саша меня поддержал, грело душу.

Хотя и удивляло немного. Обычно он старался не лезть в мои отношения с родителями.

— Ну что ты так удивляешься, Ир? Я прекрасно знаю характер своей сестрицы. Она бы тебе жизни не дала, останься ты даже у нас в больнице штатным хирургом, всё бы продавливала под себя и пыталась переломить, апеллируя тем, что она же тебя родила и вырастила, она лучше знает.

У меня, правда, на это “я тебя родила” уже лет десять ответ один: назад засунь, чтоб я не мучилась. Жаль, не работало в нашем конкретном случае, но...

Я тряхнула головой, отгоняя ненужные глупые мысли. Сегодня начиналась новая глава моей собственной истории, где не было места подобному шантажу и где сейчас всё зависело только от одного человека — от меня. Никакая медицинская комиссия мне теперь не была страшна — все действия военных медиков оценивали исключительно военные же медики, а не гражданские, так что… так что мне оставалось всего ничего: подольше остаться при погонах, и желательно — не только студенческих.

Я стояла на площадке перед академией среди таких же студентов, как и сама, и ждала, когда же нас наконец начнут пропускать внутрь — почему-то пока кого-то приглашать в святая святых не очень-то и хотели. И ожидание это убивало.

Было… нервно. И вот вроде я знала, что мы все тут уже подписали контракт, что нас точно должны пустить сегодня внутрь, но всё равно переживала и дрожала от нервов.

Кажется, правда, не я одна.

Во всяком случае, шепотки и тихие нервные разговоры, которые то и дело доносились с разных сторон, говорили именно об этом.

— Про нас забыли? — услышала я слегка истеричный вопрос.

— Про несколько сотен студентов сразу? — ехидно поинтересовался кто-то в ответ.

— Ну вдруг нам направили неправильное время… и день не тот указали, — неуверенно отозвался ещё один студент.

М-да… до такой глупости даже я не додумалась…

— Ага, именно поэтому никто ничего не делает, хотя окна административного блока как раз на эту площадку выходят, и всю нашу толпу прекрасно видно, — не удержавшись, проворчала я себе под нос.

Но меня каким-то чудом услышали.

И судя по лицам тех разговаривающих, ничем хорошим для меня это не закончится. Как их перекосило-то…

— Ба, девчонка в академию пробралась? И как умудрилась только поступить? — скривился тарр не самой приятной наружности.

— Известно, как, — усмехнулся другой представитель этой же расы гуманоидов, чем-то похожий на первого говорящего. — И каким местом.

О, как интересно… мы ещё даже учиться не начали, а тут обо мне уже такое мнение сложилось? И на основании чего? Только из-за того, что я — девушка?

М-да… так себе у этих парней с логикой, однако.

— Небось поступила… извиняюсь, пробралась сюда для того, чтобы устроиться получше, — скривился третий, на сей раз землянин.

— Солнышко, ну ты меня с собой не сравнивай, — мило улыбнулась я. — Я, как и большая часть окружающих, сюда по общему конкурсу поступала, а не за интимно-родственные связи. Но, видимо, не все такие честные тут.

И, кажется, своими неосторожными словами я слишком сильно задела парней. А иначе из-за чего им ещё так резко красными пятнами пойти?

— Как ты смеешь?.. — первый тарр аж задохнулся от возмущения.

Ух, какие нервишки у него слабенькие. Стоило только посметь девчонке сказать что-то, что ему не по нраву, так сразу в бешенство пришёл.

Вот только и я оскорбительные намёки и глупые угрозы слушать была не намерена:

— А ты как смеешь женщину оскорблять и обвинять в том, о чём знать не можешь? Тоже мне — тарр, — презрительно фыркнула я.

— Ты вылетишь отсюда в первый же месяц, — прошипел парень почти мне в лицо, каким-то невероятным образом оказавшись слишком близко ко мне.

— Ой, вы посмотрите, уже и угрозы начались, — усмехнулась я и позволила себе наглость, которую тарры обычно никому не спускали: ткнула пальцем в этого наглеца. — Не злитесь, не злитесь, от этого, говорят, нервные клетки пропадают.

Тарр аж воздухом поперхнулся.

Кажется, не привык мальчик, что с ним в подобном тоне кто-то может разговаривать. Но, а собственно, что он ждал? Что я молчать буду? Так зря, зря, я только выгляжу тихой и иногда милой, а потом с той же милой улыбочкой могу начать отвечать, и ой не факт, что окружающим это понравится.

Вот только продолжить перепалку нам не дали: ворота академии всё-таки открылись, и нас пустили внутрь. Не толпой, разумеется, организовано — для этого на входе стояло несколько больших серьёзных и каких-то слишком суровых дядечек в синей форме, и пропускали они нас строго организованно в святая святых космофлота.

Непонятно было, правда, почему так задержались, но… комментировать никто из них это не стал. У нас просто молча проверяли документы и указывали, куда следовать дальше.

А направления движения у всех были разные. Правда, обратила внимание я на это после третьего такого “пропускного пункта” — а всего их было двенадцать, — когда идущий передо мной гуманоид по подсказке солдата, проверяющего у него документы, свернул направо, а мне было велено идти прямо.

Интересно, чем было такое разделение вызвано? И чем нам это грозит?