Академия неконтролируемой магии

Глава 1

Начни цикл сначала (бесплатно) https://litnet.com/shrt/tb8Z

Разбитое сердце забирает покой, моё прихватило ещё и жизнь.

Ту самую, в которой магия обеспечивала безбедное, прославленное и вполне себе идеальное будущее. Жаль только, что влюблённость не в ту девушку отняло у меня и то, и другое.

Натужный скрип ворот заставил поднять голову, но ничего не изменилось — всё тот же ледяной ветер, всё та же, переходящая в отвесные скалы, стена с зазубринами, всё те же стихийники.

В металлических воротах открылась калитка, высотой ниже моего роста, и вперёд вышел мрачный, видимо, маг. Потому что тёмные, заправленные в сапоги, штаны и тёмная удлинённая рубашка под горло, перехваченная широким кожаным ремнём с бляшкой так себе одежда для жизни в горах. Особенно, осенью. Под противным мелким не то снегом, не то дождём.

— Кто?

— Рикард Шалинберг, к ректору.

— Проходи. — Маг посторонился, и пришлось согнуться, чтобы не приложиться лбом о массивные ворота, а за ними… оставалось стиснуть зубы и терпеть.

Двор Академии неконтролируемой магии мало чем отличался от нашей академии. Совсем ничем. Ничем, кроме пары десятков разновозрастных стихийных магов, и сейчас все они провожали меня любопытными взглядами.

Вот только дружелюбие в них закончится в то самое мгновение, когда они узнают, что я боевой маг, который может победить любого из них. Мог бы, если бы не лишился почти всей магии и не собирался преподавать им контроль над стихиями.

Прекрасный расклад. Уверен, они останутся в таком же восторге, как и я. А пока приходилось идти, не отводя твёрдого и высокомерного взгляда от главного корпуса академии стихийников.

Магов, которых меня учили уничтожать.

***

— Вы же понимаете, что в нашей академии не случалось подобных прецедентов? — Собеседование с Оттельбергом длилось уже два часа. — Мы впервые принимаем на должность мага… такого, как вы. И, при всём уважении к вашему деду, ректору Оллэйстару и даже советнику императора, я не могу отменить испытательный срок.

— Этого и не требуется, ректор Оттельберг. Я понимаю ваши опасения.

Если старик надеялся вымотать меня многократно повторяющимися вопросами, то просчитался. Чтобы попасть сюда, мне нужны были рекомендации Оллэйстара, и я их получил, правда, после допроса в лучших традициях императорских ищеек.

Но кого это волнует, если ставкой служит собственная жизнь.

Поэтому долгий испытующий взгляд подтянутого и ухоженного, но всё же старика не впечатлил.

— Ну, что же. — Оттельберг демонстративно захлопнул папку с моим делом. Надо было облегчённо выдохнуть? Смешно. Он даже не представлял, к чему меня подготовила суровая школа деда. — Я рад приветствовать вас в Академии неконтролируемой магии, профессор Шалинберг. Надеюсь, мы окажемся друг другу полезными.

— Несомненно.

Рукопожатие оказалось удивительно крепким для того, кто до ужаса боялся императора. А уж то, что Оттельберг спрашивал у Лориана III разрешения на каждый лишний чих, при дворе прекрасно знали. Лучше, чем где бы то ни было.

— Все дальнейшие инструкции вы найдёте у тьерры Алкур.

Я хорошо помнил тьерру ещё по академии.

В конце моего второго курса все только и делали, что твердили о подающей надежды Аламеде Алкур. Слухи о том, что она получила распределение ко второму секретарю императора оказались правдой, вот только саму Аламеду не впечатлили ни место практики, ни перспективы. Вместо денег и славы, заработанных без особых усилий, ей хотелось приключений и настоящих дел.

Скандал вышел громким, а подробности того, как она кричала на собственного проректора, быстрее магических вестников разлетелись по академии. Когда разборки дошли до Оллэйстара, он прямо спросил, чего хочет Аламеда, и через неделю она отправилась к стихийникам. Под взгляды, наполненные священным ужасом и ненавистью.

За силу, которая в любой момент могла обернуться безумием, стихийников не любили столетия назад, их не любили тогда, и ничего не изменилось сейчас.

— Рикард Шалинберг. — Сложив перед собой руки, прищурилась Аламеда, стоило мне выйти из кабинета ректора. — Мальчик мой, ты, правда, пожертвовал магией ради девчонки, которая вышла за другого?

— Что ты, — опершись ладонями о секретарский стол, я смерил её оценивающим взглядом, — всего лишь потерял где-то между студенческими гулянками и жаркими ночами. Думаешь, стоит об этом жалеть?

Несколько мгновений мы обменивались взглядами, а после Аламеда звонко рассмеялась. Она и в академии была такой же — наглой, самоуверенной и не умеющей держать язык за зубами.

— Ты чудо, Рик. — Можно подумать, между нами не четыре, а сорок лет разницы. — Приходи вечером на чай, — подалась вперёд Аламеда, сверкая глубокого зелёного цвета камнями в вырезе рубашки, — отметим твоё назначение.

— Вечером я буду составлять планы занятий, — хмыкнул я в ответ и выпрямился. — Если ты, конечно, отдашь мне документы.

— Глупая та твоя девчонка, — покачала головой она и, наконец, вернулась к своим прямым обязанностям.

Глава 2

Этим вечером выйти из комнаты всё же пришлось — во-первых, ужин никто не отменял, во-вторых, большого выбора у меня не было. Неизвестно, сколько придётся здесь проторчать, а, значит, неплохо бы обзавестись новыми, и полезными знакомствами, помимо нагловатой Аламеды Алкур. Кем-нибудь достаточно умным, чтобы многое знать об академии стихийников и достаточно вежливым, чтобы не задавать лишних вопросов.

Пока задача представлялась даже сложнее сдачи практических выпускных экзаменов без какой-либо магии.

Увы, в академии стихийников переходами между корпусами не озаботились и пришлось выйти из преподавательского общежития, обойти главное здание академии и пересечь большой двор со скамьями, небольшими фонтанами, работающим несмотря на выпавший снег, и любопытными студентами.

Хотя, справедливости ради, студент был только один. Студентка. Очень странная студентка. Успев походить по академии, утрясая бытовые вопросы, я заметил их форму — ту же, в которой встречал меня маг у ворот. Тёмная удлинённая рубашка с высоким воротом, плотно сидящие брюки, высокие сапоги и ремень с бляшкой, на которой изображалась эмблема факультета — горы, капля, пламя или спираль в зависимости от стихии.

Эта девчонка была другой.

Первым делом в глаза бросался защитный костюм из кожи укавираса* цвета тёмного изумруда — облегающие, как вторая кожа штаны и куртка, ворот которой доходил до самого подбородка. Почти такой же костюм, как мой для тренировок, только зачем он ей? Сапоги из того же материала поднимались выше колена, а подобие юбки — кусок плотной ткани, соединяющийся на поясе, там, где должна крепиться пряжка с эмблемой факультета, только усиливал странное впечатление.

Но и это не всё — руки стихийницы скрывали перчатки, а волосы… я прищурился и вгляделся внимательнее, думая, что показалось. Тёмные и длинные, с синими и красными прядями, они развевались на ледяном ветру. И казалось, что отвратная погода не беспокоила её вовсе — девчонка улыбалась какой-то мягкой и тёплой улыбкой. С этой же улыбкой она сняла перчатку и коснулась земли.

Они тут все сумасшедшие.

Покачав головой, я продолжил путь ориентировочно в столовую, но по земле под моими ногами прошла едва заметная дрожь. Взгляд помимо воли метнулся к стихийнице.

Перчатки снова скрывали обе её руки, а перед студенткой покачивался на ветру ярко-красный бутон розы, которого ещё мгновения назад не существовало.

***

Столовая оказалась огромной. Нет, не так — она была гигантской, раз в пять больше нашей академической. И выглядела во столько же раз безумнее.

Надежда, что стихийники хотя бы за столом вели себя прилично, не оправдалась — вокруг царил всё тот же гвалт, шумный смех и всё те же стихии. Губы сами собой презрительно скривились.

Одним только стаашем, даже не пользуясь магией, я обезвредил бы как минимум нескольких из тех, кто сейчас ерошил ветром волосы соседей по столу, баловался с маленькими земляными человечками и кипятил отвар в собственном бокале. Рука дёрнулась к поясу, где последние шесть лет висел жезл — главное оружие боевого мага, но… на мгновение сжав руку в кулак, я выдохнул и пошёл по проходу.

Да, учили нас отлично.

Видишь стихию? Сначала бей, а потом думай. Стихийника? Сначала скрути, а потом решай безумный он или может контролировать собственную магию.

Хмыкнув, я продолжил идти к возвышению со столами преподавателей.

Чувствовал ли взгляды в спину? Ещё как — преимущественно любопытные, но это пока. Слышал ли шёпот? Не без этого. Не таясь, разновозрастные студенты перешёптывались, гадая, кого им подбросили на этот раз. Зато преподаватели смотрели без восторга, точно зная, какие проблемы принесёт им моё назначение.

Я тоже знал — они боялись. Оттельберг — того, что меня подослали ему специально — отыскать все грязные академические тайны и сверить расходование императорских денег с присланными им отчётами. Остальные — реакции студентов, когда они поймут, что я не в теории, а очень даже на практике могу угомонить любого из них.

Интересно, сколько потребовалось бы времени, чтобы обезвредить ту лиерру во дворе?

Выделялись во всём этом безумии лишь двое — профессор Труберг, которая смотрела на меня с явным неодобрением и пришибленный, пытающийся стать незаметным, молодой маг за дальним столом.

— Дорогие друзья. — Со своего места поднялся Оттельберг, оглядывая зал отеческим взглядом. — Рад представить вам нашего нового преподавателя по контролю над стихиями — Рикарда Шалинберга.

Встав рядом с ректором, я повернулся и одарил зал бесстрастной улыбкой.

— Профессор Шалинберг — блестящий выпускник Академии контролируемой магии, — продолжил Оттельберг, когда стихли жидкие аплодисменты. — Боевой маг, не раз заслуженно отмеченный руководством своей академии.

По столовой пронеслись шепотки, студенты переглянулись. За спиной послышался смешок.

— И я искренне уверен, что невероятные успехи в боевых дисциплинах помогут профессору Шалинбергу установить тёплые и доверительные отношения с каждым из вас.

«Каждый» заметно помрачнел, я же продолжил слушать о своих достоинствах, за которые меня уже ненавидела половина академии.

— Некоторые личные магические обстоятельства заставили профессора сменить род деятельности, и я надеюсь, что вы отнесётесь к этому с пониманием, а профессор Шалинберг легко вольётся в нашу академическую семью. Добро пожаловать в Академию неконтролируемой магии!

Глава 3

Обед прошёл весело.

Для меня весело, потому что студенты ещё больше перешёптывались, враждебно косились на меня, но смеяться больше не думали. Всё-таки страх — лучшая мотивация, я оказался прав.

Неудивительно, учитывая какую школу пришлось пройти мне. Самый известный артефактор в империи, герцог, ближайший соратник прошлого императора по совместимости стал и дедом, посвятившим всё свободное время моему воспитанию. Своеобразному воспитанию, учитывая сложный характер и силу Исгарда Шалинберга.

Дед искренне считал, что лучше всего ошибки постигаются на собственном опыте, и, начиная с пятилетнего возраста, я, боясь сказать слово против, послушно топился, травился и калечился, пока не научился превращать свои слабости в преимущества. И пока не выучил наизусть большую часть дедовской библиотеки.

И был счастлив, когда замечал едва заметную, одобрительную улыбку деда.

Поэтому учёба в академии мне давалась не то чтобы легко, я её практически не заметил. Интереснее всего и мне, и братьям Делабергам — бессменным друзьям и племянникам императора, которым тоже в детстве досталось, были занятия на полигонах и вот тут-то мы показывали полную силу. Ту самую, которая восхищала преподавателей и давала нам право на маленькие шалости. Для нас, воспитанных далеко не в тепличных условиях, маленькие, но вызывающие у остальных трепет и зависть к нашей вседозволенности.

Просто никто из завистником не догадывался, как мы огребали, стоило вернуться домой. И как радовались хотя бы глотку свободы на протяжении девяти месяцев учёбы вдали от высокородных близких.

Так что стихийники могли радоваться, что учить их приехал я, а не Исгард Шалинберг, который без всякой магии организовал бы карцер за одну только сегодняшнюю выходку.

— Добрый день, студенты. Меня зовут профессор Рикард Шалинберг, я буду преподавать вам контроль над стихиями.

Эта группа оказалась моложе самых умных лет на десять, и среди этих оказался уже знакомый мне Олли Норлок. Что они тут делают-то с такими малявками?

— Добрый день, профессор Шалинберг, — нестройно отозвались студенты, старшему из которых едва перевалило за двенадцать лет.

— Для начала давайте познакомимся, — со вздохом обводя их взглядом, я прошёл к столу, но садиться не стал. Забитые, зажатые, неадекватно весёлые, наивные — каких только детей тут не было.

Детей. Рианы, и за что мне такое счастье?

— Профессор Шалинберг, вас вызывает ректор. Срочно. — На мгновение передо мной появилась Малин и исчезла сразу после сообщения.

Удобно, учитывая, что магические вестники стихийным магам недоступны, как и почти все заклинания обычных магов.

— Отложим знакомство, — покачал я головой. — Откройте тетради, расчертите лист на две половины и в каждой перечислите все свои слабые и сильные стороны. И не шумите, если не хотите заболеть ушной болезнью, как группа И-666, — хмыкнул я, глядя как они разом втянули головы в плечи, и пошёл, судя по всему, на ковёр.

***

— Профессор Шалинберг. — Оттельберг сидел за столом со сцепленными в замок пальцами. — Объясните, что сегодня произошло с группой И-666.

— Группа в полном… почти полном составе заразилась ушной болезнью. — Сесть мне не предложили и, расставив шире ноги, я сцепил руки за спиной. Так мы встречали профессоров, и Оттельберг, смерив меня взглядом, скривился. — Как только появились подозрения, я вызвал лекаря, который подтвердил болезнь и произвёл лечение.

— Тогда почему группа в полном составе не явилась на послеобеденные занятия? — Раздул ноздри Оттельберг.

— Это мне неизвестно.

То есть лиерра Киндерен тоже решила саботировать?

— А вам известно какой эффект имеет лекарство от ушной болезни?

Хлопнул бы ректор по столу, я бы, может, впечатлился, но он лишь сверкал глазами из-под кустистых бровей. Надеялся, что я стану каяться?

— Да, я испытал его на себе, поэтому сразу распознал симптомы. Ректор Оттельберг, это всё, что вы хотели узнать? — Я поднял бровь. — У меня осталась без присмотра группа О-112, а, учитывая их возраст...

— Идите, — недовольно махнул рукой он. — Хотя, подождите. — Оттельберг вдруг воссиял такой счастливой улыбкой, что неуютно стало даже мне. — Раз вы, Рикард, такой прекрасный специалист, я отменяю ваш испытательный срок.

Вот так просто?

— Благодарю. — Я едва склонил голову, подозревая, что настоящие неприятности начнутся прямо сейчас.

— У каждого преподавателя есть подопечные, которых они курируют и готовят к ежегодной комиссии. Раз вы теперь официально состоите в штате академии, то и вам положен надзорный студент. — Оттельберг встал и задумчиво коснулся подбородка. — Кого бы вам назначить…

Можно подумать, старик всерьёз размышляет.

Не подавая вида, я ждал его решения. Выбора всё равно нет, а так я узнаю, кто у них самый проблемный, другого мне явно не назначат.

— Вот! — Я поднял взгляд на счастливого ректора. — Прекрасный стихийный маг, сильный, умный, с интересной историей. — Это в смысле в прошлом тоже всё плохо? — Вы как раз познакомились сегодня.

Глава 4

Бешенство отпустило на третьем пролёте лестницы. На четвёртом включился мозг, на пятом пришло понимание, что это очень плохая мысль. В коридоре я почти остановился, но рука уже рывком распахнула дверь приёмной.

— О, Рик, чай ещё в силе… Рик!

Поздно — пара мгновений отделяло меня от ректорского кабинета, так что и обаяние, и возмущение Аламеды пролетело мимо.

— Что-то случилось, профессор Шалинберг? — Оттельберг невозмутимо поднял взгляд от бумаг.

— Согласно академическому уставу куратор может отказаться от подопечного, если считает, что принесёт больше вреда, чем пользы. — Вежливая улыбка, спокойный тон. И ни капли ярости, что кипела сейчас внутри. — Полагаю, что для лиерры Киндерен кураторство боевого мага будет особенно тяжело и прошу назначить мне другого подопечного.

— Другого? — задумчиво подвигал челюстью Оттельберг. — Другого…

Он вышел из-за стола, прошёл к стоящей тут же картотеке и открыл один ящик.

— Почему вы решили, что кураторство будет в тягость? — Старик обернулся на мгновение, а после открыл другой ящик.

— Меня посвятили в историю лиерры. Гибель родителей, уничтожение приюта и последующие события не могли на отразиться на её отношении к боевым магам.

— Но вы же не маг, — напомнил Оттельберг. Как будто об этом можно забыть.

— Поэтому я и считаю, что для лиерры подойдёт кто-то, не связанный с боевыми магами и более сильный.

Рианы, кто бы знал, чего мне стоило договорить! Без пауз, в прежнем тоне. Чувствуя, как сдались лёгкие, не давай сделать новый вдох.

Более сильный.

Да хотя бы просто сильный, потому что при самом плохом раскладе истерику стихийницы с тремя дарами мне не остановить, даже обвешавшись с головы до ног бериллом*. Страх? Нет, страшно было за Аурелию, здесь всего лишь желание выжить.

— Раз вы так думаете… — Оттельберг достал несколько личных дел из разных ящиков и вернулся за стол. — Конечно, у нас есть ещё студенты, которым нужно кураторство. Прошу, профессор Шалинберг, выбирайте. — Он щедро указал на пять досье, лежащих на столе.

Хотя бы кто-то из них должен быть лучше, чем лиерра Киндерен.

Бегло просмотрев первую папку, я взял вторую. Потом третью. Потом поднял взгляд на дружелюбного Оттельберга и в оставшихся двух обратил внимание лишь на одну строчку.

Да он издевается!

— Кого выбрали? — с искренним участием спросил старик. — Эдмонд Клобберг, кстати, неплохой вариант, да и приехал сюда сам. Опять же, учится он очень и очень…

— Ему пять.

— Тем легче, — обрадовался Оттельберг. — В этом возрасте они ещё умеют слушать и слушаться. Но, если не хотите Клобберга, как вам Мелисса Крикс?

Лиерре Крикс было семь. И она оказалась самой старшей из них всех.

— Подозреваю, что вы ещё не успели ознакомиться со всей территорией академии и не знаете, что за основными корпусами в отдалении стоит ещё один. — Я поднял взгляд на Оттельберга. — Там учатся студенты, которым ещё не исполнилось десяти лет. Уверен, любой из них с радостью станет вашим подопечным.

Я смотрел на старика, он на меня, и мы оба понимали, что выбора нет. Потому что воспитать группу в полном составе и ничего за это не получить — фокус, там недоступный. С детьми же, которые едва вылезли из колыбели, придётся нянчиться сутками, а это точно не мой уровень.

— Так что, кого из них обрадовать? — Оттельберг кивнул на личные дела. — И, раз вы прочитали академический устав, то должны знать, что не можете отказаться от кураторства, не потеряв работу.

В курсе.

— Никогда не сомневался в вашей компетентности, — едва склонил я голову. — Вы выбрали лучшую кандидатуру. Благодарю за заботу.

Последнее — с изрядной долей ехидства, но что с того, если Оттельберг вовсе не скрывал насмешки, бросая мне в спину:

— Обращайтесь в любое время.

***

А вечером грянул гром.

«Вестник Оришана». Первая полоса. Оскант.

Бросив взгляд на Арека, трясущимися руками открывшего статью, я с усмешкой продолжил ужин. Значит, император с Оллэйстаром пошли ва-банк. Почему? Кроме двух интриганов не узнает никто, но причина точно была.

Потому что минерал, способный лишить не всей, а только стихийной магии оказался у них в руках задолго до сегодняшней статьи. Если верить письмам Аурелии, которая лично во всём этом участвовала, они вскрыли шкатулку и достали оскант ещё в начале года, сразу после казни советника. Того самого Джакобо Эвилонберга, который был дядей императора, главой имперской канцелярии, женихом Аурелии и магом, последние пятьдесят лет расшатывающим трон под императором.

Но предателя поймали, заговор раскрыли, а всех участников казнили прилюдно, впервые за всё время правления Лориана III. И пусть в своих письмах Аурелия не говорила всего, но мне хватало её намёков, того, что узнавал дед и собственных мозгов, чтобы понимать, что грядёт что-то серьёзное и во главе этого что-то стоит император с Оллэйстаром.

Удивительно, кстати, что, наполненные виной и горечью, письма Аурелии до меня всё же доходили. Оллэйстар не знал о нашей переписке? Или считал, что нет причин беспокоиться? В любом случае её послания, даже самые нейтральные, разрывали в клочья всё моё показное равнодушие. Поэтому на предпоследнее её письмо я ответил резко и определённо, а на последнее не ответил вовсе.

И сейчас это жгло даже больше потери магии.

— Ты… ты… ты видел? — заикаясь и теряя очки, Арек протянул мне газету. — Это… это же…

О да, Лориан III знал, как и что объявлять.

«Невероятная удача», «ценой жизни преданных магов», «шанс для всех нас» — страница пестрела высокопарными лозунгами, и стихийники верили. Гробовая тишина столовой то и дело разрывалась судорожными вздохами, не верящими восклицаниями и атмосферой общего восторга. Наивные.

— Видел, — бросив взгляд на страницу, я отпил кофе.

Обойтись бы отваром, но бессонница мне ещё пригодится — навешанное кураторство обязывало хотя бы сделать вид, что я пытаюсь помочь девчонке Киндерен. Мне нужно время, а, значит, придётся придумать, как общаться с лиеррой так, чтобы Оттельберг не смог придраться. Иначе с таким отношением он воспользуется первой же промашкой и вытурит меня из академии.

Глава 5

— Профессор Шалинберг, — холодно поздоровалась Труберг, наткнувшись на меня в холле академии. Потом зацепилась за Брабурга, цепко осмотрела всю группу дальше и вернулась ко мне. — Что вы делаете?

— Учу, — усмехнулся я и собрался продолжить путь, но не получилось.

— Профессор Шалинберг, — заставив поднять бровь, с нажимом обратилась она, и пришлось поменять планы.

— Куда идти вы знаете, — обернулся я к группе И-666. — Узнаю, что не дошли, свернули или дошли, но не в полном составе, вспомню об ушной болезни и лекарском факультативе. Это понятно? — Судя по мрачным взглядам очень даже. — Тогда вперёд и ждёте меня там.

Стоя в холле у подножия лестницы, мы с профессором Труберг пережидали, пока последний из студентов скроется за массивной дверью и только тогда она повернулась ко мне.

— Вы слишком много на себя берёте, профессор, — помрачнела она. — Куда вы ведёте студентов группы И-666?

— Я должен перед вами отчитываться? — хмыкнул я. — Это мои студенты и моя ответственность, которая никаким боком вас не касается.

Такая забота, что даже страшно. Не впечатлившись грозным взглядом, я пошёл к выходу.

— Ректор узнает об этом инциденте, — обронила Труберг мне в спину.

— Прекрасно, — я не собирался поворачиваться, — он как раз успел по мне соскучиться.

Хмыкнув, я вышел во двор и быстрым шагом направился ко второму полигону.

***

— Итак, чему вас учили до этого? — Сбросив сюртук на деревянную скамью, я отправил вслед за ним жилет, закатал рукава рубашки и, отстегнув от пояса стааш, обернулся к группе.

И-666 дружно шагнула назад.

— Определитесь, ненавидите вы меня или боитесь. — Хмыкнув, я демонстративно положил стааш поверх жилета. — Малин, усиль щиты.

Сфера вокруг полигона, до этого видневшаяся едва заметной дымкой, налилась цветом, появились, время от времени пробегающие по ней разряды. Студенты переглянулись, Аделин Киндерен со скучающим видом уселась на ближайшую скамью и достала тетрадь и карандаш.

— Повторяю вопрос, чем до меня вы занимались на контроле? — Группа отмалчивалась, но слабые звенья присутствовали и в ней. Я кивнул на тощую и невзрачную студентку, которая судорожно прижимала к груди тетрадь. — Имя.

— Аста Ширкан, — прошелестела она, и пальцы добела сжались на тетради.

То есть бунтовать мы готовы, а как на вопросы отвечать, то сразу самые запуганные?

— Лиерра Ширкан, что вы делали на последнем занятии, которое вёл мой предшественник?

— Мы… — она оглянулась на одногруппников, но те по-прежнему отмалчивались. — Мы дышали.

— Что?

И это себя я считал не предназначенным для преподавания?

— Ну, дышали. — Лиерра Ширкан вздохнула и подняла глаза. — Профессор Санбург считал, что стихия зависит от внутреннего покоя и учил нас дыхательным упражнениям, которые могли бы успокоить.

— И как, помогло? — смерил я группу откровенно издевательским взглядом. — Ладно. А чему учил тот, что был до Санбурга? Льер?..

— Дальберт Мерлинг. — Этот оказался на удивление спокойным, слишком даже, учитывая кто они, где и что выход из академии гарантирован не всем. — До профессора Санбурга нам преподавал Тиррен Кевинбург.

— Кевинбург? — Его-то как сюда занесло? — Сын одного из имперских генералов?

— Старший, — кивнул Мерлинг, а я присвистнул. Глаза бестолковых студентов от герцогских манер расширились дальше некуда.

Неужели и мы были такими наивными?

Вспомнив Ара и Эла, которые на первой же лекции выбили окно, затеяли драку и довели профессора до нервного тика, я усмехнулся. Вот уж какими, а наивными мы не были точно.

— И чему вас научила такая известная персона? — Причём известная в основном разгульной жизнью и скандалами со знаменитым отцом. Группа снова переглянулась, но уже смелее. И не скрывая смешки. — Давайте-давайте, я жду.

— Профессор Кевинбург считал, что лучшей методикой контроля является смех… и сон. Он заставлял нас спать прямо во время лекций, сам подавая пример, — фыркнул Мерлинг.

— И смеяться тоже заставлял, — мрачно отозвался Брабург под кивки остальных. — Он считал, что это снимает напряжение.

Рианы, да по сравнению с ними я преподаватель от бога.

— Ясно, — тяжело вздохнув, я обвёл взглядом всю группу. И вспомнил про ещё одну студентку. — Лиерра Киндерен, не желаете к нам присоединиться?

— Спасибо, мне и здесь хорошо, — бесстрастно отозвалась она, не поднимая головы.

— Так же хорошо, как будет без оценки в дипломе по одному из основных предметов? — И вот над этим мне предстоит кураторствовать? Да мы же поубиваем друг друга. Или она меня, что в наших условиях гораздо вероятнее.

— Именно.

Бесит, но ладно, у меня ещё будет время разобраться с Киндерен, а пока…

— Лиерра Ширкан, к мишени.

***

— Нет, вы точно издеваетесь. — Устав удивляться, я сцепил пальцы в замок и обвёл тяжёлым взглядом группу И-666. Радовало, что им хотя бы стыдно. — У вас точно есть что контролировать?

Шёл второй час занятия. Удачно получилось — и у меня, и у них после контроля имелось окно, которым я нагло воспользовался, потому что вот эти их способности — это шаргхов провал.

И ведь как хорошо всё начиналось. Аста Ширкан долго мялась, но, в конце концов, выдала тоненькую струйку. Да, мимо мишени. Да, я бы и стихией это не назвал, но выдала. Даже если она не долетела до светящегося, зависшего в воздухе круга, то вода хотя бы была. А вот дальше начался цирк.

Ни один из следующих шести студентов группы И-666 не смог ничего. Вообще ничего. Ни хиленького ветра, ни искры, ни капли из себя выдавить! На третьем студенте мне надоело торчать рядом с ними, контролируя то, чего нет, и по примеру лиерры Киндерен, я сел на скамью, уперев локти в колени.

И вот этих боится большая часть империи?

Даже смотреть стыдно.

Опустив взгляд, группа И-666 молчала. Ровно стояли разве что Мерлинг, да ещё одна студентка, с которой я ещё не успел познакомиться.

Глава 6

— Ты сделал что?! — шипел мне Арек за ужином. — Совсем рехнулся?! Она же... она...

— Она что? — хмыкнув, поднял я взгляд от тарелки.

— Ничего, — буркнул Арек, нервно крутя в руках вилку. — Но объясни, зачем тебе занятие с лиеррой Киндерен?

— Потому что мне её подсунул ректор? — с насмешливо поднятой бровью. — И, вообще, откуда столько нервов? Или всё-таки ревность?

— Да ну тебя, — всерьёз обиделся Арек, отодвигаясь.

— Шучу я, шучу. — А зал продолжал гудеть, обсуждая, строя предположения, как и когда оскант окажется в их доступе. Надо написать деду, возможно, он в курсе, с чего вдруг Лориан III так расщедрился. — Слушай, а что она делает на твоих занятиях?

Но Арек молчал и показательно смотрел в другую сторону.

— Да брось, это же комплимент, — прищурился я. — Представь, сколько надо храбрости, чтобы просто к ней подойти, не то, что влюбиться.

Но проходили секунды, а толку не было.

— Ладно, — с тяжёлым вздохом. — Как у вас тут мирятся? Клянутся в вечной дружбе? Обещают заменить на занятиях? Делятся кураторством?

— Кураторством? Лучше объясни, что ты здесь, вообще, делаешь? — Со злым прищуром всё же повернулся он. — Деньги тебе не нужны, учить тебя явно не тянет. На них, — он махнул рукой в сторону студентов, — тебе тоже наплевать. Так что? Что привело сюда, на самый край мира, в общество отщепенцев такого, как ты? С горами золотых кранлей, титулом герцога и императором в друзьях?

Вот с императором он промахнулся. Уж от кого, а от Лориана Оришанского предпочитали держаться подальше даже Ар с Элом — его, между прочим, родные племянники.

— Любопытство. — С интересом глядя на него, я откинулся на спинку стула. — Изучить повадки врага, найти слабые стороны и ударить по самому больному месту. Ведь я всё ещё боевой маг, и все ещё готов их уничтожать.

И если раньше Арек бывал рассеянным, напуганным, негодующим, то сейчас... сейчас он стал странным. Его взгляд метался по моему лицу, словно гадая, всерьёз ли я. А я всерьёз?

Не знаю. Больше да, чем нет. Ведь стоит мне вернуть магию, и академия снова лишится преподавателя по контролю. Просто потому, что задерживаться здесь дольше необходимого я не собираюсь.

— То есть вот так? — Настороженный и тихий вопрос. — Вместо того чтобы помочь этим детям, ты используешь их и сбежишь?

— Детям? — Криво усмехнувшись. — Ты про них? — Издевательский кивок за спину.

— Хватит. — Арек вдруг решительно тряхнул головой и отложил приборы. — Ты просто...

— Я просто называю вещи своими именами, — холодно и отстранённо. — Единственный из вас, добрых и ласковых наставников. И я буду злым, — резко подавшись вперёд, — если вы не можете. Если считаете, что убийц, которых из этих детей чуть ли не половина, нужно холить, лелеять и гладить по головке. Если не можете объяснить всем этим бедным и несчастным, что они убили. И продолжат убивать, если не научатся здесь хоть чему-то.

— Ты ни шаргха в них не понимаешь! Это дети...

— Они перестали быть детьми после первой чужой смерти, — усмехнувшись, я выпрямился. Взял салфетку, скомкал её, снова бросил на стол. — А у убийцы нет ни пола, ни возраста. Есть своё кладбище, но только от них будет зависеть, насколько оно вырастет. И есть вы, — кривая улыбка, — защитники, поборники нравственности и самые сострадательные маги в империи.

— И что предлагаешь ты? — Арек сжал руки в кулаки и понизил голос до шёпота. — Никаких вторых шансов? Никакой учёбы? Или, может, сразу всех в Гвинбор*? А, может, казнить, да и всё? Чтобы вам, привилегированным боевым магам, руки не пачкать.

— Некоторых стоило бы.

— И кто это будет решать? — Вид у Арека до того несчастный и праведный одновременно, что на мгновение я даже вспомнил, что такое совесть. — Ты?

— Почему бы и нет, — легко пожимая плечами. — Если ваша комиссия выпускает отсюда тех, кого мы потом должны ловить.

— Да ты... ты просто... — давясь словами, Арек поднялся, но так и не смог ничего сказать.

Вместо этого он смерил меня разочарованным взглядом, раздражённо выдохнул и ринулся на выход. Естественно, дважды запнувшись в процессе. Наблюдая за этим цирком, я хмыкнул, спокойно доел и, насмешливо улыбнувшись Оттельбергу, тоже покинул столовую.

***

Вестников деду и Ару я отправил за пятнадцать минут до назначенного лиерре Киндерен времени, а после решил, что неплохо бы подготовиться и пошёл одеваться.

И не знаю, что там насчёт стихий, но простенькие заклинания обычных магов костюм из укавираса отражал. Те же, что посерьёзнее теряли силу если не вдвое, то хотя бы на четверть, а в моём случае это значило очень много. Стааш тоже привычно пристегнулся к поясу — я не дурак, чтобы идти на такое свидание без оружия.

А дальше в ход пошли защитные артефакты — перстень, широкий кожаный браслет на левую руку, брошь, прицепленная к внутренней стороне куртки. И это без учёта кулона, скрытого под одеждой, который висел там на самый крайний случай.

Всё потому, что дед не хотел терять внука, а я не хотел потерять жизнь. В комплекте с магией это был бы явный перебор, поэтому вместе с моими вещами к стихийникам приехал небольшой, но ценный ящик. И многие убили бы за то, чтобы заполучить его содержимое.

Усмехнувшись, я вернул дедовские артефакты на место — деревянный ящик удачно подпирал кровать, заменяя сломанную покосившуюся ножку.

А через несколько минут я уже входил в один из подвальных классов. Интересно, придёт или нет? У обоих вариантов имелись равные шансы. В нашей академии тоже можно было не прийти на занятие и получить справедливый выговор, но после трёх выговоров отчисляли, здесь же дела обстояли несколько сложнее. В соответствии с уставом, выговоры стихийникам назначали, но толку-то. Их уже наказали так, что дальше некуда — обязали учиться здесь, а всё остальное... вряд ли им так уж страшна уборка, помощь лекарям или на кухне. Разве что самым высокородным, если такие здесь учились.

Глава 7

— Что? — с застывшей улыбкой переспросила Аделин.

— Я думал у вас здесь проблемы с магией, а не со слухом. — Я прицепил стааш к поясу. — Малин, усиль щиты до предела, опечатай дверь и шли сигналку, только если дойдёт до второго уровня опасности.

— Кому послать заклинание? — Всё так же дружелюбно отозвалась душа без души.

Забавно. Будь Малин живой, насколько это возможно, отклик был бы куда более эмоциональный. Да даже отбитые близнецы Делаберги послали бы меня с такими выходками, но, раз уж лиерра явилась на занятие, глупо не проверить на что она способна.

— Ректору и… Ареку Вердебургу.

Если Оттельберг ещё может бросить меня на растерзание стихийнице, то в Ареке, даже злом и обиженном, точно взыграет совесть. И хорошо, что хотя бы у кого-то в этой академии она есть.

— Что вы делаете? — Помрачнела Аделин и отступила к двери, но поздно.

Чем мне ещё нравилась Малин, так это расторопностью. И неспособностью думать, лишь выполнять приказы.

— Итак, — широко улыбаясь, — начнём с перчаток?

— Вы рехнулись! — выдохнула Аделин. Оглянувшись, она повернулась спиной к стене и шагнула левее.

— Даже не начинал. Лиерра Киндерен, будьте так любезны, снимите перчатки. — Склонив голову набок, я шагнул к ней.

Аделин продолжила отступление. В угол. Может, стоит сказать ей, что это не самая лучшая позиция для обороны?

— Нет, — решительно тряхнула она головой, коснулась волос, и они свернулись в уже виденный мной пучок.

Она серьёзно собирается со мной драться?

— Это приказ куратора, Киндерен.

— Да хоть императора, — огрызнулась она и отцепила от пояса кинжал. Тоже уже виденный.

— Не поможет, — кивнул я на руку с зажатым оружием. — Как не помогло на полигоне.

— А я попробую, — стиснув зубы.

— В чём проблема? — Я остановился в нескольких шагах от неё, осмотрел с ног до головы, поднял бровь. — Твои руки в шрамах? Перчатки вросли в кожу? У тебя там чешуя?

— Даже если так, вы об этом не расскажете. Не подходите! — И предупреждающий взмах кинжалом, от которого я просто уклонился.

— Недавно твои одногруппники пытались убедить меня в собственном могуществе, — отозвался я со смешком, — жаль, не получилось. А теперь угрожаешь ты, только всё ещё не страшно.

— Вы ничего не знаете, — мрачно. — Даже представить не можете, чем это грозит.

— Так покажи. — Ещё шаг. — И потом, Киндерен, ты точно хочешь выговор и отработку?

— Уже лучше они, чем… — Заминка, затравленный взгляд и дрогнувшие на кинжале пальцы.

Усмехнувшись, я скрестил на груди руки.

— Чем что? Моя смерть? Что же, лиерра, с одной стороны забота о моём здоровье греет душу, но с другой…

Рывок, лёгкий удар по руке только чтобы выбить кинжал, захват. Исключительно нежный и аккуратный, чтобы потом Оттельберг не выгнал меня из академии за увечья студентам.

— Я — боевой маг, Аделин, — насмешливо ей на ухо, — который не один раз бился с такими, как ты. Почти такими — те были злее, опаснее и безумнее. И я хочу знать, насколько правдивы ужастики о вашей академии.

Разжав руки, я легко подтолкнул её вперёд, одновременно отступая. И примирительно поднял ладони, встречаясь с взбешённым взглядом.

— Ты не победишь меня, пока не снимешь перчатки. Ты не выйдешь отсюда, пока не снимешь перчатки. Ты не убьёшь меня…

— Пока не сниму перчатки, — скривившись, закончила она. — Кто, вообще, додумался устроить вас преподавателем?

Да много кто. Не все были этому счастливы, но кто бы спрашивал.

Долгий и внимательный взгляд на неё вдруг подал интересную идею.

— А, знаешь, я расскажу тебе, как здесь оказался, — насмешливый прищур. — Если снимешь перчатки.

— Да сдались они вам! — Раздражённо взмахнув руками, Аделин отошла к зеркалам, подальше от меня. Прошлась туда-сюда, раздражённо фыркнула.

— Я видел тебя в парке, ты вырастила розу без всяких перчаток. — Злой взгляд в ответ. — Так что мешает повторить?

— Я была одна.

— Как видишь, нет. — Я вздохнул и отбросил со лба отросшую чёлку. — И, вообще, Киндерен, не беси меня. Раз уж я твой куратор, то давай показывай.

— А рассказывать? — ехидно откликнулась Аделин. — А то потом может быть некому.

— Расскажу, если пообещаешь, что эта сплетня не пойдёт по академии.

— На нас не действуют ваши неразрывные клятвы, — разом потеряла она интерес к разговору.

— Хватит простого «обещаю», — хмыкнул я. — Смотри.

Повернувшись лицом к ближайшему магическому светильнику, я набросил на него заклинание. Светильник погас. Вот только от следующего заклинания уже не зажегся.

— И что это значит? — недовольно.

Ах, да, Аделин ведь не Аурелия, стихийнице не дано видеть плетения заклинаний.

Вместо ответа я подошёл к ней и поднял руку на уровень лица.

— Браслет видишь?

— Допустим, — нахмурилась Аделин. И сделала бы шаг назад, но оказалось просто некуда.

— Светится?

— Нет, — после недолгой паузы. — Как, вообще, связаны какой-то браслет и ваше преподавание?

— Не так давно я потерял магию и очень может быть, что навсегда. — Усмехнувшись, я опустил руку. — Как понимаешь, с карьерой боевого мага пришлось завязать, и поэтому я здесь. Чтобы хоть как-то использовать полученные в академии знания.

— Магию? — Аделин высматривала во мне что-то, но, судя по хмурому взгляду, не находила. — Но у вас же есть резервы. То есть накопители, или как они там называются.

— Только смысла в них нет. — Я вернулся к куртке и накинул её поверх жилета. — Магия отказывается проходить через моё тело. И ничего не изменится, даже если я обвешаюсь накопителями с ног до головы.

— Стойте. Но как вы собираетесь нас учить, если не можете… ничего? — Вскинула она ошарашенный взгляд.

— Так и вы ничего не можете, — фыркнул в ответ. — Так что считай, мы нашли друг друга.

Минуту-другую она осмысливала новости, а после мне надоело.

— Киндерен, ау. — Я встретился с пустыми глазами. — Мы договаривались.

Глава 8

Вместо ответа меня ждали резко сведённые руки и яростный рёв пламени. Мощный шквал огня ударил туда, где ещё мгновение назад стоял я. Кувырок, отскок, ещё один. Так развлекаться я мог бы долго, а вот насколько хватит её очень даже интересно.

Снова отскочив от прицельного огненного плевка, я как-то не ожидал увидеть за спиной водяную удавку, но щит сработал как надо. Жаль только, что после этого мигнул в последний раз и погас.

Нет, дед, конечно, говорил, что понадобится время на перезарядку, но то, что так быстро как-то умолчал. Подозреваю, что он был бОльшего мнения о моих умственных способностях и не рассчитывал на целенаправленное доведение мной стихийников до невроза. Особенно таких стихийников.

Двигаться сразу пришлось быстрее, а от водяных ловушек избавляться с помощью стааша. При соприкосновении со стихийной магией берилл в навершии нарушал магическую структуру, даже если сами стихийники утверждали, что не используют заклинания. Может, и нет, но их воля и воображение создавали магические импульсы, которые и управляли выбранной стихией. Мы для того же пользовались заученными схемами и словесными формулировками.

Так что, несмотря на разность подходов, принцип был одним, и стоило ткнуть в очередную водяную воронку стаашем, как она разлеталась каплями, облегчая мне жизнь.

— Киндерен.

Но она уже не слышала, поглощённая собственной силой. Пол вздыбился в том месте, где стояла Аделин, саму же её окружало сине-красное потрескивающее магическое поле. В глазах царила пустота, а руки жили своей жизнью, управляя окружающим безумием.

Блеск. В следующий раз надо бы составить завещание перед очередным кураторским занятием.

Хмыкнув, в три прыжка, два кувырка и ещё пару уклонений я оказался совсем рядом со стихийницей, но забыл. О зеркальных иглах длиной с локоть забыл, в отличие от Аделин, которая взмахом руки пустила треть из них в меня. В меня — без щита, без магии и, похоже, без мозгов.

Представив, в каком ключе высказались бы близнецы в ответ на такую смерть, я очень постарался выжить. Получилось хуже, чем планировалось — пару игл всё же задели по касательной, и от серьёзных увечий спасла только куртка. Отстегнув от пояса стааш, я рванулся к Аделин и встретился с затянутым безумной пеленой взглядом. Жезл всё же коснулся её руки, вспыхнул, гася стихийный всплеск, но слегка запоздал.

Потому что за мгновение до того, как Аделин обмякла, падая на пол, бывшие осколками зеркала иглы, подчинились её последней воле. И насквозь прошили чешую укавираса.

***

Приглушённые голоса то и дело прорывались в мутную пелену беспамятства. Было то жарко, то холодно, но всё время мокро. Это и взбесило.

— Рик, ты… стой! Стой, куда?! — Сильные руки перехватили за плечи и заставили не двигаться. — Нельзя. Не дёргайся.

— Шаргхова ванна, — прохрипел я и открыл глаза.

Неяркий свет резанул по ним болью, но лучше так, чем снова сидеть в какой-то воде. Или не воде, судя по тому, как судорожно руки Арека стискивали мои предплечья, не давая встать.

— Она тебя лечит, — уверил Арек. — Только она и может, потому что заклинания…

Ах, да, ещё один минус моего нового статуса — чужая магия через моё тело тоже плохо проводилась. Потому и с лечением возникали сложности.

— Ненавижу ванны, — выдохнув сквозь зубы, я перестал дёргаться и откинул голову на бортик. — Что в ней?

— В основном алеол, — отозвался Арек. — Есть ещё какие-то заживляющие и укрепляющие травы, но совсем чуть-чуть.

— И сколько мне, — голос охрип напрочь, и пришлось откашляться, — сколько здесь лежать?

— Я не лекарь. Придёт — спросишь.

Судя по скрипу и шагам, он поднялся со стула и начал ходить по комнате.

— Прекращай злиться, — хмыкнул я и зашипел от боли, пронзившей грудь. — У нас разные подходы к обучению, но мы оба учим, и учим успешно, в отличие от других.

— А успешно это значит продырявиться в решето?

— Подумаешь, пара игл…

— Восемнадцать, — ехидно перебил Арек. — И пробитые лёгкие, печень, желудок. Скажи спасибо, что до сердца не дошло.

— У меня его просто нет, — насмешливо фыркнул в ответ.

— Мозгов у тебя нет! — яростно зашипел он. Что, правда, так переживал? — Малин явилась с сообщением, что в подвальном классе второй уровень опасности и ты, вот только ты же приказал опечатать дверь. И так качественно это исполнил, что ни Малин, ни ректор не смогли её открыть!

— В смысле не смогли?

Открыв глаза, я подтянулся в ванне, принимая сидячее положение. Всё от шеи до пояса защипало и заболело, но приходилось терпеть ещё и не то. Бросив взгляд на собственную грудь, я не увидел ни бинтов, ни повязок — только кожу и множество красных дырок. Восемнадцать.

— В прямом! — рявкнул Арек, оглянулся, устало потёр переносицу. — Малин не удалось вскрыть собственную защиту. Ректор пытался открыть дверь, но тоже не прошло. Всё, что оставалось — ждать и слушать Малин про первый уровень и запредельную концентрацию магии в отдельном взятом классе.

— Подожди, но как… — Заныли виски, хотя в голову точно ничего не попадало. — Я приказал Малин опечатать дверь и усилить щиты. И предупредить тебя и ректора, когда стихийный выброс достигнет второго уровня. Объясни мне, как привязанный к академии дух не смог открыть собственные замки?

Арек лишь развёл руками.

— Невозможно, но факт. Мы были бессильны и просто ждали.

— Чего? — С подозрением, что ответ мне не понравится.

— Смерти одного из вас, — мрачно подтвердил Арек. — Только после этого перестали бы действовать все заклинания в пределах этажа, и, когда дверь открылась… — он мотнул головой.

— Так и скажи, что вы надеялись на мой труп, — хмыкнул я, подтягиваясь на руках.

— Не смешно, — буркнул Арек. — Что ты опять делаешь?!

— Мне надоело здесь сидеть. — Пришлось напрячься, чтобы выбросить тело из ванны. Ноги слушались плохо, но и это пройдёт. — Что с Аделин?

— Лиеррой Киндерен? Всё нормально. Да прекрати ты! — Он метнулся ко мне и попытался поднырнуть под руку.

Глава 9

— Как вы себя чувствуете, Рикард? — Оллэйстар внимательным взглядом прошёлся по мне с головы до ног. — Гарриган сообщил, что ваше лечение затянулось из-за особенностей, которые…

— Магия через меня по-прежнему не проходит, — перебил я, не собираясь разводить светские беседы. Особенно с ним. — Ректор Оттельберг, почему Малин не откликается на мои приказы?

— Я решил, что так будет лучше. — Старик холодно улыбнулся. — После того, как вы едва не убили одного из наших студентов, было бы странно оставлять вам доступ к такому могущественному источнику.

— Лиерра Киндерен жива и здорова. С чего вы решили, что я хотел её убить?

Присутствие спокойного и внимательного Оллэйстара мешало — мысли то и дело перескакивали на Аурелию.

— Вы закрылись в одном из самых опасных мест в академии — в зеркальном зале, вытягивающем из стихийных магов силу. Вы опечатали дверь, чтобы никто из нас не смог её открыть. Вы истощили лиерру Киндерен, едва её не убив. Или этого вам мало? — разозлился вдруг Оттельберг.

— Что с лиеррой Киндерен?

Всё нормально, значит? Шаргхов Арек!

— Её погрузили в сон до восстановления бОльшей части сил, — мрачно отозвался старик. — И если вы думаете, что после этого я доверю вам хоть одного из своих студентов, то…

— Зачем вам зеркальный зал? — В академическом уставе не было ни слова, ни о нём, ни о его свойствах.

— Наши студенты не всегда молоды, — после паузы и злого сверкания глазами отозвался Оттельберг. — Некоторые категорически против обучения и их приходится… сдерживать.

— Насильно доводить до истощения, — переиначив красивые слова, усмехнулся я. — И меня вы называете убийцей?

— Это для их же блага, — хлопнув ладонью по столу, старик поднялся. — Но никто из нас не запирался в этом зале со студентами. И ни у кого из нас нет ни стааша, ни навыков боевого мага.

— А у профессора Шалинберга нет магии, — раздался насмешливый голос из-за спины, и мы вспомнили про ещё одного участника беседы. — При всём уважении, Гарриган, Рикард бы просто не смог опечатать дверь изнутри.

И Оттельберг застыл, вспомнив вдруг те самые «личные магические обстоятельства», которыми бравировал, представляя меня академии.

— Насколько я помню, таер* Шалинберг изготовил артефакт, который измеряет ваш уровень магии. Он у вас с собой? — Уверенный взгляд раздражал и, скривившись, я кивнул. — Будьте добры, продемонстрируйте его ректору Оттельбергу.

Происходящее бесило, но вместо того, чтобы с силой рвануть манжету, я аккуратно расстегнул пуговицы, задрал рукав рубашки и поднял браслет на уровень глаз. Артефакт закономерно молчал, не светясь ни единым камнем. Неудивительно, ведь последним заклинанием я доказал Аделин собственную несостоятельность как мага, и восстанавливаться буду ещё не меньше десяти-двенадцати часов.

— Как видите, в данный момент профессор Шалинберг не способен даже на самую простейшую магию. — Оллэйстар поднялся, обошёл меня и встал рядом, глядя на старика. — А защитное заклинание, которым опечатали дверь, требует и внушительного резерва, и отточенного умения. Ни того, ни другого у профессора нет.

Опустил, так опустил. Очень хотелось высказаться на тему, но сейчас слова Оллэйстара были мне только на руку.

— Внушительного резерва? — выдохнул Оттельберг. — Конечно, его нет. Его использовали вчера, чтобы убить мою студентку. Умения? — Он смерил меня неприязненным взглядом. — Когда профессору Шалинбергу надо, он бывает очень изобретательным.

Вспомнил историю с ушной болезнью?

— Как и ваши студенты, — хмыкнул я в ответ. — Мне не нужно заступничество ректора Оллэйстара, — ехидный взгляд на того, — чтобы доказать свою невиновность. Достаточно позвать Малин.

— Для чего? — Старик оперся ладонями о стол, подаваясь вперёд.

— Позовите, — надменно поднял я бровь, — или признайте, что не я пытался убить лиерру Киндерен, а кто-то пытался уничтожить нас обоих.

Краем глаза я видел, что Оллэйстар отошёл в тень, в то время как Оттельберг сверлил меня тяжёлым взглядом и молчал. Молчал и, видимо, думал, но выбора у него не осталось. Это понимал он, это понимал я, и даже Оллэйстар был в курсе.

И, как ни досадно, но именно его присутствие сыграло мне на руку. Старику пришлось выслушать ректора дружественной академии, чего я мог и не дождаться. И пришлось поверить, ведь вся империя наслышана о благородстве и честности Оллэйстара.

— Малин, — раздражённо выдохнул Оттельберг, возвращаясь в своё кресло. И требовательно уставился на меня.

— Покажи мой последний приказ. — Но Малин не откликнулась, и требовательно на Оттельберга смотрел уже я.

— Покажи нам последний приказ профессора Шалинберга, — махнул рукой старик и откинулся на спинку кресла.

Над столом появилась картинка с размытыми, но узнаваемыми фигурами моей и Аделин. Но, то ли Малин не поняла, что именно требовалось, то ли существовали какие-то временные рамки, но первое же слово заставило старика раскрыть рот.

— Раздевайся. Сама. Или я заставлю тебя это сделать.

Примерно представив, о чём подумали оба ректора, я хмыкнул и продолжил смотреть.

— Что?

— Я думал у вас здесь проблемы с магией, а не со слухом. Малин, усиль щиты до предела, опечатай дверь и шли сигналку, только если дойдёт до второго уровня опасности.

— Кому послать заклинание?

Саму Малин видно не было.

— Ректору и Ареку Вердебургу.

Картинка исчезла, а в кабинете воцарилась такая тишина, что прошлые обвинения показались вдруг детской забавой. С другой стороны, ни в одном из пунктов академического устава не запрещались отношения между преподавателем и студентом, даже если бы они у нас с Аделин были.

И не то чтобы я искал это правило специально, просто так получилось.

— Малин, профессор Шалинберг накладывал заклинания на дверь зеркального зала? — вступил Оллэйстар. — Любые заклинания.

— Нет. — Четкий и ясный ответ, от которого старик сжал челюсти.

Глава 10

— Какого шаргха, Арек! — вызверился я, стоило только сесть за наш стол.

Оллэйстар на обед не остался, но видели его многие. И ещё больше решило, что он приехал сюда не по просьбе Оттельберга и своим делам, а для того, чтобы присмотреться к стихийникам. Как же, оскант ведь. А ректору академии, конечно, больше нечем заняться, кроме как лично выбирать, кто достоин вернуться к нормальной жизни, а кто нет.

Наивные и глупые, как я и говорил.

— Что?..

Ну, конечно. Бедный преподаватель основ самопознания подавился чаем и начал надсадно кашлять. Сипя, он потянулся за салфеткой, сбросил бокал и снова раскашлялся. Беда бедовая.

— Как ты дожил до… сколько тебе? — покачал я головой.

— Что? — сиплым шёпотом.

— Лет тебе сколько? — Арек уставился на меня бессмысленными бараньими глазами. — Лет. От рождения и до сегодня. Ты издеваешься, что ли?

— А не надо так пугать, — прижав руку к груди, отозвался он. — Знаю я, сколько мне лет, тридцать девять. А ты со своими боевыми замашками уже вот где. — Он провёл ладонью по горлу.

Странно. То ли я уже того, и не замечаю, что пугаю окружающих, то ли Арек снова перенервничал.

— Объясни мне, почему соврал насчёт лиерры Киндерен и я пообещаю специально топать, только чтобы тебя не пугать.

— Соврал? — С кряхтением наклонившись, Арек поднял бокал и отставил на другой край стола. — Когда?

— Когда сказал, что с ней всё нормально.

Ситуация… напрягала. И даже не тем, что Аделин без сознания, со стихийниками такой силы это бывало. Происходящее в первую очередь беспокоило неизвестностью. Кто нас закрыл? Откуда у него заклинание Эвилонбергов? Для чего ему смерть моя или Аделин? Или ему нужны обе наши жизни?

Тьма вопросов без единого шаргхова ответа.

— И в чём я соврал? — мрачно отозвался Арек, салфеткой промокая мокрые пятна на рубашке. — После такого стихийного всплеска не то, что обморок, смерть была бы нормальным явлением.

— Но я-то тебя спрашивал не об этом.

Несмотря на лечение, раны на спине ещё беспокоили. Когда я отказался пролёживать бока в лазарете, лекари, конечно, выдали тонну мазей вместе с уверением, что так я загнусь, но никто не подумал, как я стану наносить их на спину. И сейчас дыры от зеркальных игл кровоточили, и приходилось держать осанку уже не только из-за манер — стоит мне прислониться к стулу и на светлой обивке наверняка останутся следы. Ладно, хоть чёрная цвет рубашки оберегал от лишних вопросов.

— Тогда в следующий раз уточняй, — вздохнул Арек. — Что тебе сказал Оттельберг?

— Что я пытался убить его студентку. — Хотя кто кого пытался вопрос спорный. Только запихнув в себя несколько ложек, я заметил, что Арек молчит. — Что?

— Убить Киндерен? — Сидел он с раскрытым ртом. — Ректор что, совсем?

— Вопрос не ко мне. Слушай, а ты давно тут работаешь?

— Г-года три, — растерялся Арек. — А что?

— Ты не замечал в последние полгода чего-нибудь не такого? — Вспомнив о дрожащем полу, огненных фигурах и ураганах, я хмыкнул. — Совсем не такого, как обычно.

Арек отсутствующим взглядом обвёл зал, наткнулся на кого-то, вздрогнул.

— Ничего такого.

— Совсем ничего? — И вот врёт. Не умеет, но очень старается. — Арек. — Он перевёл на меня бегающий взгляд. — Есть что-то, о чём я должен знать?

— Не понимаю, о чём ты. И, вообще, мне надо идти. У меня там… кураторство, вот.

Первый раз вижу, чтобы он так бежал к своему подопечному. Да Арек даже в библиотеку так не бежит. Ладно, не сегодня, так завтра я выясню, что он скрывает.

Нахмурившись, я вернулся было к обеду, но почувствовал чужой взгляд. Недовольный, прожигающий дыру между лопаток. А у меня там итак хватало травм, поэтому я чуть переставил стул, чтобы в поле зрения попадала хотя бы часть столовой. Прикрываясь бокалом, пошёл по студентам.

И наткнулся на горящий взгляд Дальберта Мерлинга.

***

Вот как чувствовал, назначая Аделин занятие в пятницу. По большому счёту, провести контроль над стихиями можно было и в таком состоянии, но само ощущение, что сегодня никуда не надо грело душу. Зайдя к себе только чтобы обработать спину, я сменил рубашку и отправился к коменданту.

— Профессор Шалинберг, — как родному обрадовался мне Беркли. И тут же стал серьёзным. — Что-то случилось? Неполадки с водоснабжением?

Как-то раз, в качестве проверки, дед на месяц отправил меня жить в развалюху, стоящую в глубине леса. Нашего леса, в котором водилась такая дрянь, что позавидовали бы и фаркасы. И отсутствие горячей воды стало меньшей из моих сложностей.

— Нет, всё в порядке, благодарю за заботу. — Не став заходить в каморку коменданта, я дождался, пока он выйдет в коридор. — Я надеялся, что вы поможете мне в другом.

— И в чём же? — услужливо замер Беркли.

— Мне нужно знать, где живёт лиерра Киндерен, Аделин Киндерен.

Беркли нервно дёрнулся. А интересное всё-таки имя — производить такой эффект это надо уметь.

— Лиерра Киндерен? — Переспросил, чтобы дать мне шанс одуматься или здесь у всех проблемы со слухом? — В общежитие.

Да ладно?

— Мне нужен этаж и номер комнаты, — подняв бровь, уточнил я. Поле мази стало легче, и глупость окружающих перестала так раздражать, как до этого. — Господин Беркли?

— Так цокольный этаж, там одна комната.

Цокольный это подвал?

Я ждал продолжения, но, похоже, зря. Об этом говорили и нервные движения, и бегающие глаза коменданта. Ла-а-дно.

— Спасибо. За помощь.

Запахнув куртку, я сбежал по лестнице и вышел на улицу.

Противный ледяной ветер бросал в лицо колючий снег, а над академией стояли тучи. Опять же они над ней всегда стояли. И брали меня сомнения, что дело в горах и в погоде, скорее, в искажённом стихийниками магическом поле. Потому что Олли Норлок не просто так сбежал тогда с урока, уносясь куда-то во двор. Уже позже я узнал, что по всей территории раскиданы те самые фонтаны, которые не замерзали круглый год. Сложенные из чего? Конечно, из берилла.

Глава 11

— Я плохо себя чувствую, — едва встретившись со мной глазами, начала Аделин. — Приходите в другой раз.

И мрачная, раздражённая и вполне себе здоровая лиерра попыталась закрыть дверь перед моим носом. Нет уж, я не для того шёл на другой конец академии.

— По крайней мере, лучше, чем я, — хмыкнув, я поставил ботинок, мешая ей скрыться. — Пустишь?

— Нет.

— Почему? — с неподдельным интересом.

Она даже на мгновение прекратила попытки раздавить мою ногу между косяком и дверью.

— Издеваетесь? — выдохнула Аделин и откинула мешающие волосы со лба. — Вы меня чуть не убили.

— Поправка, ты меня чуть не убила, поэтому требую компенсации. — Дверь поддалась так легко, словно её и не держали. Вот только, шагнув внутрь, я застыл. — Это что?

— Догадайтесь, — язвительно откликнулась она, с силой захлопнула дверь и села на кровать, скрестив ноги. — Мой дом последний пятнадцать лет.

— Это дом?

Мягкие, как в зеркальном зале стены, тот же пружинящий пол. От нормальной спальни здесь только окно, но и оно узкое, длинное и под самым потолком. Не хватало только зеркал. Хотя почему не хватало, и они нашлись. Нашлось. Единственное зеркало в комнате висело в самом углу, но так, что охватывало почти всю спальню. Если её можно так назвать.

— Лучше такой, чем никакого, — бесстрастно пожала плечами Аделин. — Что вы хотели?

А что я хотел?

— Мне сказали, что ты спишь.— Оглядев всю эту роскошь, я присел на край письменного стола. Подёргал его туда-сюда и понял, что не показалось — сдвинуть стол с места не смогли бы и десяток таких стихийников, как она. — А ты не спишь.

— Ценное заключение, — фыркнула Аделин. — В отличие от вас мне хватило пары часов.

— То есть времени убедить ректора, что я пытался тебя убить, тоже хватило?

— Да ничего я не говорила! — скривилась она. — Я даже не поняла ничего, а ректор Оттельберг уже конвоировал меня сюда. С заботой о моём здоровье, — явно передразнила она старика. — И всё время пути вещал о том, что это недопустимо, так нельзя и чтобы я больше не переживала — такого не повторится.

— А такого это чего? — поднял я бровь, но в ответ она лишь развела руками.

Снова, кстати, в перчатках. Поймав мой взгляд, Аделин спрятала руки за спину.

— Даже не думайте.

— О чём? — насмешливо.

— Ни о чём, — отрезала Аделин. — И, вообще, вам нечего делать в…

— А у тебя вся мебель не двигается? — С каждым днём эта академия всё больше напоминала даже не тюрьму — дом для умалишённых. И в какой-то степени так оно и было. — Или хотя бы стул можно отодвинуть?

Не дожидаясь ответа, я подопнул его ногой и стул с грохотом упал на пол. Хм, переборщил. А, подняв глаза, наткнулся на такое выражение, что почувствовал бы себя идиотом, если бы не прививка от таких вот взглядов.

— Стул можно.

И всё. Аделин просто сидела и ждала, пока я наиграюсь и покину её негостеприимное общество. По крайней мере, лицо у неё было говорящее.

— Компенсация, — намекнул ей, после того, как поднял стул.

— Да какая компенсация! Это вы заставили меня снять перчатки, а я предупреждала. Так что вина ваша, вот и компенсируйте себе сами.

— Ты меня чуть не убила, Киндерен, — напомнил ей со смешком. — У-би-ла. Или у тебя такой большой опыт, что мертвецом больше, мертвецом меньше — роли не играет?

Да, я целенаправленно её доводил и да, пока не знал зачем.

— Вы!.. — Зло выдохнув, она вскочила с кровати, но какое там.

— Я, — хмыкнул в ответ и отлип от стола. — Вечером часов в восемь будь любезна явиться ко мне. В противном случае я сам тебя найду.

Звучало откровенно не очень, почти так же, как недавнее «раздевайся», но, не став заморачиваться, я резким и быстрым шагом вышел из комнаты.

На выходе из студенческого общежития кто-то снова попытался ударить ментально, на этот раз какой-то гадостью, но артефакты оказались на страже. Поленившись поворачиваться и выяснять, кто там такой смелый, я вышел из общежития и усмехнулся. В этот раз мне нужна была Аламеда.

***

— Даже не думай, — нахмурилась Аламеда, стоило мне зайти в приёмную. День ещё не закончился, а мне уже отказали две девушки. Теряю хватку.

— Не думать что? — Я с улыбкой подошёл к её столу.

— Ректора нет, и помогать тебе я не буду. — Просто ужас, какие здесь все нервные. Из-за каких-то лживых обвинений вот так менять отношение? — Как ты мог? — вдруг переключилась она.

— Мог что? — вздохнул я.

Безумный день.

— Как будто ты не знаешь! Ты видел, как издеваются над стихийными магами, ты в курсе что им и так тяжело, и всё равно добавляешь ребятам переживаний.

— Ребятам? — Это совсем перебор. — Аламеда, тебе замуж не пора?

Вместо ответа — заклинание, от которого я инстинктивно уклонился, а от второго закрылся щитом. Правая кисть онемела — привычное дело, последние полгода на все заклинания она так и реагировала.

— Ладно, был неправ, — примирительно подняв ладони, — но мне, правда, нужна твоя помощь. Тем более что я никого не убивал, не пытался убить и даже твоим ребятам не вредил.

— А капли эти ушные? — грозно свела она брови.

— Исключительно в воспитательных целях, чтобы не наглели.

Пришлось выдержать долгий испытующий взгляд, прежде чем Аламеда тяжело вздохнула.

— Шаргх с тобой, чего надо? — проворчала она. — Но имей в виду, ты мне больше не нравишься.

И слава рианам.

— Досье, мне нужны студенческие досье.

— Все? — Ошарашенно переспросила Аламеда. — Ты хоть представляешь объёмы?

— Для начала хватит группы И-666.

— Для начала, — покачала она головой. — Не выйдет. Все студенческие досье хранятся в кабинете ректора, и картотекой заведует только он. Прости, но я не могу ничего сделать, — добавила Аламеда без особого сожаления.

— Совсем ничего? — Опершись ладонями об её стол и склоняясь ниже.

— Совсем, — соблазнительным шёпотом в тон мне ответила Аламеда.