Академия Тьмы. Танец под луной

Пролог

— Очнись! — Пощёчина обжигает, во рту чувствуется металлический привкус. — Давай же, Сиера!

Кто-то упорно трясёт меня, точно тряпичную куклу. Ну, или мне просто так кажется.

Пытаюсь открыть глаза, но голову точно разрывает на части — жуткая боль, казалось, пронзает всё, что только можно.

Замычала.

— Слава Тьме, — выдохнул кто-то, крепко сжимая меня в объятиях и прижимая к груди.

Краем сознания отмечаю, что грудь явно не женская.

Широкая, мускулистая, да и руки, что обнимают, сильные, рельефные.

Открываю глаза.

Вокруг темнота.

Лишь неяркий лунный свет проникал через довольно большое окно. Очень, надо сказать, большое! И тяжёлые чёрные портьеры.

Пытаюсь сесть, но не получается. Тело будто скованно невидимыми цепями. И из горла вырывается тихий всхлип.

— Тише, не спеши, — голос незнакомца обеспокоенный, но вместе с тем и заботливый.

— Что случилось? — задаю вопрос и… не узнаю свой голос.

Что за ерунда?!

— Где я? — я ведь отчётливо понимаю, что это я говорю, но… голос другой! Не мой!

Чертовщина какая-то.

— Ты совсем ничего не помнишь? — обеспокоенно поинтересовался незнакомец.

— Н… нет, — отвечаю. В голосе, что мне совершенно незнаком и непривычен, отчётливо слышится неуверенность.

— Плохо. Очень плохо. И восстанавливаешься ты тяжело. Я зажал рану, дал тебе совей крови, но что-то идёт не так. Края не стягиваются почти. Рана кровоточит, и я не могу остановить кровь.

Я нахожусь в полу лежачем состоянии: наполовину лежу — нижней частью тела на чём-то холодной и твёрдом, возможно, тут каменный пол, наполовину сижу — в объятиях этого мужчины, от которого исходит сила и уверенность. Сердце бьётся ровно и медленно… слишком медленно. Странно.

Так, стоп, он говорит о каком-то ранении, но… я ничего не чувствую.

— Кто вы? — задаю вопрос, пытаясь хоть немного отодвинутся от него, но мужские руки держат крепко, не давая сдвинуться мне ни на сантиметр.

— Сиера, — и в его голосе столько боли, что мне стало не по себе.

И почему он называет меня столь странным именем?

— Ничего, — чувствую, как он кивает, — ничего. Всё обязательно будет хорошо. Скоро прибудет помощь. Да… да, тебе обязательно помогут. А пока…

Незнакомец начинает гладить меня по волосам, и я ощущаю тепло, исходящее от его руки.

Чувствую, как мужчина нежно целует меня в макушку, и его руки при этом слегка подрагивают, словно… он чего-то боится.

Слышу, как незнакомец начинает что-то тихо нашёптывать, и мои веки становятся тяжёлыми.

Но я же не хочу спать… не хочу… я не…

В голове всё, будто, заволакивает непроглядным туманом, я начинаю расслабляться, и сон, ласковыми волнами, обнимает моё сознание.

Глава 1

Никогда не была в цирке, но с самого детства мечтала туда попасть.

Посмотреть на смешных клоунов, эквилибристов, жонглёров, «глотателей огня», дрессированных львов, тигров, собачек и многих других животных.

Так хочется окунуться в детство, почувствовать себя маленькой, поверить, что чудеса существуют. Хотя бы на краткий миг моей никчёмной жизни.

Сегодня моя жизнь разделилась на до и после — врач сказал, что у меня менингиома головного мозга. Злокачественная. Неоперабельная. А если попытаться её извлечь, то гарантий, что я не умру на операционном столе — никто не даст. Ни один нейрохирург не возьмётся за неё.

А я жить хочу! Впервые, я поняла, что фактически и не жила!

Дом — работа, работа — дом! Всё! Ни ребёнка, ни котёнка, ни мужа — только редкие встречи для здоровья.

А счастья как не было, так и нет. Но ведь так было не всегда!

Ещё, буквально, лет шесть назад, я отрывалась, как могла: езда на байках, шумные вечеринки, закадычные подружки и веселье до самого рассвета. Жизнь била ключом! И я хотела получить от неё всё, что только можно.

До одного случая, пока не пришлось немного остепениться и взяться за ум. А если быть точнее, то фактически заживо похоронить себя под стопкой бумаг в офисе.

Но я никогда не была пай девочкой. Постоянно переругивалась с начальством, которое вечно придиралось ко мне по всяким пустякам. А ещё меня ни раз за мой «язык без костей» лишали премии. Сволочи! Ну и я им за это, конечно, козни строила: то подкину нашей бухгалтерше коробку из-под пирожного, в которой пряталась жирная крыса — потом верещания было столько, что даже с верхнего этажа прибежали посмотреть, всё ли у нас в порядке. То незаметно подсыплю в кофе нашему начальнику — Аристарху Сигизмундовичу (ну и имечко — фиг выговоришь!) подсыплю соли — потому что не фиг быть таким противным и злым. А он, как выпьет, так начинает плеваться в разные стороны — успевай только папками с документами прикрываться, да под стол прятаться, чтобы тебя «снарядом» из его пожилого рта не задело.

Может, с моей стороны это и мелко, но знаете, как говорят: сделал гадость — на душе радость. Вот и у меня так. В общем, я же говорю, что совсем не пай девочка и моё хорошее поведение может вам всем только сниться.

Но вся эта офисная жизнь словно была давно… будто и не со мной вовсе. Она была до того, как мне вынесли «смертельный приговор».

Моя жизнь словно остановилась, но это только для меня, остальные же продолжали торопиться по своим делам, наслаждаться восходами и закатами, а я… н-да уж.

Вот и сейчас, идя по улицам своего города, понимаю, как на самом деле прекрасен мир. Как же хочется всё успеть, но времени катастрофически мало.

Да, сперва, в цирк. А затем, приду домой, и обязательно запишусь на прыжок с парашютом. Пусть с инструктором, но всё равно — давно мечтала об этом. Затем устрою себе спа процедуры! Сбережения какие-никакие имеются.

Безумно хочется сесть на байк и с ветерком прокатиться по ночному городу.

А ещё… ещё хочу слетать в другую страну. Например, на Тибет! К монахам. Или посмотреть на Великую Китайскую стену!

Говорят, что она впечатляющая, а вид с неё — просто невероятный!

Вот, поеду, и проверю: так ли это на самом деле?

А когда вернусь, заведу себе попугайчика и стану учить его разговаривать. Буду заботиться о нём и…

И кто будет заботиться о птичке, когда моё время истечёт?

Горько усмехнулась.

Я так о многом мечтала, но в итоге, так ничего и не успею.

Как оказалось, жизнь скоротечна.

Тряхнула головой, прогоняя грустные мысли. Чего теперь сожалеть о том, чего не успела сделать? Лучше начать жить сейчас, ловя каждый миг, что мне отведён Богом. Поэтому, для начала цирк!

На улице ярко светит солнце, тепло, ветер играет с листвой высоких деревьев, заставляя их приятно шелестеть. И на моём лице постепенно появляется улыбка.

Как же хорошо!

До слуха доносятся радостные голоса людей. Ну, ещё бы, вчера к нам в город приехала настоящая ярмарка и уличный цирк, который расставил свой громадный шатёр посередине площади, занимая его львиную часть.

Рядом расположились палатки с разными вкусностями, от которых разбегались глаза, от ароматов, что заполнили всё пространство, кружилась голова и обильно выступала слюна — хотелось попробовать абсолютно всё!

Повсюду сновали взрослые и дети, от мала до велика. И фактически у каждого на лице радостное предвкушение скорого представления.

Как и у меня. Ну что ж, пора воплотить мечту детства в реальность.

Глава 2

Как же тут всё-таки чудесно!

В воздухе витает ностальгия. Возле циркового шатра стоит человек, ловко управляющий огнём. В его руках он будто оживает, следуя за каждым движением своего «повелителя».

И понимаю, что таким образом этот человек завлекает народ, чтобы пришли и посмотрели выступление цирковых артистов, но я не могу сдвинуться с места — смотрю на огонь, как заворожённая.

— Чё встала? — раздалось рядом, а затем последовал тычок в бок. — Как корова посреди дороги. Вали, давай, отсюда.

От такой неожиданности даже вздрогнула, резко оборачиваясь.

Но недовольный мужик просто прошёл мимо меня, направляясь к входу в цирковой шатёр.

Я даже и пикнуть не успела.

— Ну вот что за хам? — недовольно нахмурилась.

Всё настроение, гад такой, испортил!

Снова посмотрела на «повелителя огня», но то очарование, с которым я на него смотрела до этого, уже пропало.

— Сволочь! — глядя исподлобья вслед тому типу, что меня толкнул, буркнула я.

Постояла, огляделась по сторонам.

На представление идти ещё рано, он начнётся только через полтора часа, поэтому было решено прошвырнуться по ярмарке — посмотреть, что тут интересного. Ну и заодно полакомиться какой-нибудь вкусняшкой. В конце-то концов, я это заслужила.

Пойду по торговым рядам, где расположились лавки с сувенирами, а дальше будет видно.

Не знаю, сколько я вот так бесцельно гуляла, наслаждаясь тёплым деньком, поедая сладкую вату, яблоко в сладкой глазури, хот-доги, запивая всё это апельсиновым соком из тетра пака.

Знаю, что вредно, но очень уж вкусно. Да и что мне может сделать вредная еда, чего не сделала менингиома?

Вокруг такое разнообразие различных соблазнов, что я не удержалась. В общем, соблазнили меня тир, стрельба дротиками по воздушным шарикам, зашла в будку поцелуев, но там никого не оказалось, поэтому вышла. Ну а что, вдруг я бы там встретила своего «принца на белом внедорожнике»? Ха-х!

Хотя, на кой он мне теперь?

В стрельбе по воздушным шарикам мне не очень повезло. Кажется, я криворукая, и у меня «сбит прицел».

Расстроилась жутко, но не отчаялась. У меня же впереди ещё оставался тир!

Вот там-то я развернулась!

Честное слово, стрельба из воздушки не для меня — слишком уж она у них большая и, кажется, кривая, а вот из пистолета по типу ТТ мне очень даже понравилось стрелять. Правда, я не ожидала, что этот пистолет окажется таким тяжёлым, поэтому пришлось держать его двумя руками, а не одной, как это показывают в кино.

Стреляла раз десять, и лишь пару раз я была близка к выигрышу: максимум выбила восемь из десяти целей. Круто! Правда же? Жаль только, что приз даётся, если выбил все: десять из десяти мишеней.

Эх, жмоты, блин.

Сказав «спасибо» тирщику, вышла на свежий воздух, вдыхая его полной грудью.

А затем я увидела ЕГО!

Небольшой цветастый шатёр, а рядом вывеска: «Узнай, что тебя ждёт, если не боишься своей судьбы».

Ну, ясное дело, что пройти мимо этого я не могла. Да и интересно же, что мне скажет «настоящая гадалка». Чем она меня удивит? Наверное, предскажет, что скоро в мою жизнь ворвутся настоящие чудеса, и я встречу мужчину своей мечты, что нам самой судьбой предназначено быть вместе. И что проживу я долгую и счастливую жизнь, рожу кучу детей и, вообще, всё у меня будет супер.

Это будет забавно — видеть, как лгут в лицо, когда я знаю правду о своей жизни и о том, что меня ждёт впереди.

Усмехнулась, и решительной походкой двинулась именно к этому шатру.

Одёрнула плотную занавеску, входя в него. Услышала, как что-то тихо зазвенело, словно «песнь ветра», а затем стихло.

Внутри оказалось просторнее, чем мне показалось снаружи.

Свет тусклый, и исходил он от «магического» шара, стоящего на столе, там же лежала колода карт Таро, свечи: чёрные, красные, зелёные и белые.

Стол застелен тёмно-бардовой скатертью с золотистой бахромой по краям, а за столом — два стула с высокой спинкой. Один со стороны гадалки, другой — с моей.

А где сама хозяйка этого «великолепия»?

Огляделась. Может, она вышла?

Вряд ли. Никто в здравом уме не оставит своё рабочее место без присмотра.

Уже собиралась развернуться и выйти, как из темноты шатра раздалось:

— Здравствуй.

Я чуть от испуга не взвизгнула — вовремя прикрыла рот руками.

— Здрасьте, — кивнула, гулко сглатывая.

В груди бешено стучало сердце, готовое в любой момент выскочить наружу и умчаться, куда глаза глядят. Ну, образно говоря.

— Проходи, садись. Я сейчас подойду.

— С… спасибо, — снова кивнула.

Мной почему-то овладела робость. Никогда раньше за собой этого не замечала.

Глава 3

Вернулась домой, когда на часах уже было глубоко за полночь.

Бросив ключи и телефон на столик в прихожей, разулась, а затем прошла в свою комнатку.

Квартира, надо сказать, у меня небольшая: комната, маленькая гостиная и кухня.

Быстро переоделась в простенькую сорочку, а затем, забравшись под одеяло, накрылась им с головой.

В голове не переставала прокручиваться сегодняшняя сцена с гадалкой.

Меня никак не покидало ощущение, что в её словах что-то такое было. Что-то, чему я хотела поверить, но тут же включалась логика, говоря мне, что всё то, что наговорила в том шатре эта горе-прорицательница — полная чушь. И мне не стоит зацикливаться на этом.

И всё же….

Поворочавшись на кровати ещё минут двадцать, я, наконец-то, заснула.

И мне снился жуткий, пустой и даже какой-то замогильный голос этой самой гадалки. А затем я увидела Смерть, которая громко смеялась, размахивая своей острой косой, норовя меня ею пронзить или же снести голову с плеч.

Я пытаюсь от неё убежать, но ничего не выходит — она нагоняет. Снова замахивается, чтобы нанести смертельный удар, но я пригинаюсь, и её смертоносное «оружие» проносится у меня над головой, сбивая… вазу со столика?

В пустоте раздаётся характерный грохот.

Тут же резко просыпаюсь, и понимаю, что это был всего лишь сон. Просто дурной сон. Это всё из-за той чёртовой гадалки с её дебильном предсказанием о том, что за мной по пятам следует Смерть.

Жуть! Не думала никогда, что я такая впечатлительная.

И тут я кое-что услышала.

Тихое перешёптывание, исходящее из-за двери моей спальни.

Кажется, в квартире кто-то был.

Села, замерев от страха, прислушалась.

— Идиот, ты сейчас весь этаж перебудишь! — слышу злое шипение, доносящееся из коридора.

— Я не виноват, что тут эта чёртова ваза стояла. Я её не заметил, — раздалось в ответ.

Голоса мужские, грубые и с хрипотцой. Видимо, эти двое были заядлыми курильщиками.

— Заткнитесь, оба! Мы тут не для этого.

А вот и ещё один незваный гость.

Его голос увереннее, жёстче. От него у меня мороз по коже пошёл, а сердце сделало кульбит, начав колотиться в груди, как бешеное.

К горлу подступила тошнота — это из-за ужаса, который начал охватывать меня с ног до головы. Кажется, что у меня даже волосы встали дыбом по всему телу, а на затылке и вовсе зашевелились.

— Действуем быстро и без лишнего шума. — Снова голос третьего. — Забираем всё ценное, и смываемся.

— Серый, ну, ты задрал уже. Мы итак спешим, как можем, — раздался недовольный голос первого.

Слышу, как кто-то зарычал от недовольства, а затем снова голос третьего:

— Слышь, Сухой, если тебя что-то не устраивает, то я могу тут же вспороть тебе глотку и бросить подыхать. Ты же знаешь, что я с такими как ты, конченными уродами, церемониться не буду. Тебе лишь бы на дозу всё спустить, нарик ты чёртов!

— Ну, ты чё, в самом деле, Серый? Чё ты, ну? Я ж ни чё…

— Вот и захлопни своё хлебало, чтобы оно больше не воняло на всю прихожую. Ещё раз повторяю: забираем всё само ценное, и валим, на хрен.

В ответ раздался лишь неясный бубнёжь, а у меня сердце ухнуло вниз.

Тот, кому принадлежал третий голос, видимо, был убийцей, раз он угрожал прирезать первого.

Я сижу на кровати ни мертва, ни жива. Страх заполз мне под кожу, проник глубоко в мозг, заставляя дрожать от ужаса.

Голова напрочь отказывалась соображать.

— Серый, — раздался хриплый голос второго грабителя, — а ты уверен, что в квартире никого нет?

— Уверен, — тут же отозвался этот самый Серый. — Мне кое-кто на ушко шепнул, что девки этой, что тут живёт, целый день не было дома, и свет никто так и не зажигал. Так что она где-то шляется.

— А ели эта ципа вернётся?

— Тогда я не завидую её участи, — хохотнул он.

И мне стало по-настоящему страшно.

Гулко сглотнув, попыталась взять себя в руки.

Так, где мой телефон? Нужно срочно позвонить в полицию!

И вспомнила, что оставила его вместе с ключами там, на столике в прихожей.

Чёрт! Ну, никогда же этого не делала! Всегда брала его с собой, а тут… Прям, как на зло.

Что же тогда делать? Спрятаться? Но куда? Под кроватью слишком тесно, шкафа нет — только небольшой комодик. Но я явно туда не помещусь!

Что же делать? Куда бежать?

Осторожно, чтобы не привлечь к себе ненужное внимание незваных гостей, поднялась с кровати, которая, словно мне на зло, заскрипела. Ну как так-то? Никогда не скрипела, а тут… Что же за напасть-то такая?!

Замерла.

В коридоре тоже прекратились все шорохи и звуки.

Глава 4

Чувствую, как обжигает щёку, как в голове стучит и звенит. И Дикая боль.

Что со мной? Где я?

Ничего не могу вспомнить.

Рядом мужчина. Он что-то говорит, крепко прижимая меня к себе, но я не вдаюсь в подробности. Кажется, что он чем-то обеспокоен.

Говорит о какой-то ране.

И тут меня словно простреливает: рана!

Перед глазами проносятся картинки: ночь, моя квартира и трое грабителей. Если быть точнее, то один из этих троих — мой убийца.

Я помню, как меня закололи ножом, ударив в живот много-много раз. Как я захлёбывалась собственной кровью, не имея возможности ни закричать, ни даже вдохнуть воздуха — я умирала.

Ещё один, последний удар того злодея — точно в грудь.

И мой мир померк.

Тогда вопрос: где я сейчас? Кто этот мужчина, который что-то там шепчет, покачивая в своих крепких объятиях? И почему он называет меня Сиерой? И мой голос… он чужой мне. А может, это потому, что я перенесла жуткую травму?

Может, меня спасли? Может, я в больнице и нахожусь в коме?

Всё может быть.

И всё же, слишком уж тогда реалистичная картинка у меня в голове, да и прикосновения мужчины я ощущаю очень даже живо.

Что он делает? Спасть? Но… но я не хочу!

Пытаюсь сопротивляться, но не выходит, и меня снова накрывает тьмой.

Просыпаюсь неожиданно, словно от удара. В нос ударил резкий запах, заставляя поморщиться.

Что это за гадость?

— М-м-м, — простонала, пытаясь отвернуться, но вонючий «аромат» будто следовал за мною по пятам.

— Очнулась? Вот и славно. Вот и хорошо, — услышала я чей-то скрипучий голос.

Тут же открыла глаза, резко садясь.

Перед глазами моментально всё поплыло, и меня замутило.

— Ну, что же ты, милочка, — хмыкнул неизвестный, — не нужно делать столь резких движений, тем более после столь серьёзного ранения. Ума не приложу, как ты вообще выжила, Сиера.

Снова это странное имя.

Пытаюсь прогнать туман перед глазами и сконцентрироваться.

Передо мной, в тускло освещённой комнате стоял пожилой мужчина с длинными седыми волосами, заплетёнными в тонкую косу. Седая борода до груди, морщины вокруг, некогда, голубых глаз и добродушная улыбка.

Одет в какой-то жуткого вида балахон и, кажется, ночнушку. Или это платье? Короче, чёрт его знает.

На ногах ботинки с загнутыми носами.

— Вы кто? — тут же вырвалось у меня.

И снова голос, который я не узнаю. Он не мой!

— А-а, с памятью, как я вижу, у тебя беда. Или нет? — и он с какой-то хитрецой взглянул на меня. — А ну-ка, деточка, скажи старику, что последнее ты помнишь?

Нахмурилась.

— Помню свою квартиру…

— Чего-чего? — не понял старикашка.

— Квартиру. — Смотрю на него, он — на меня. И, кажется, он реально не понимает, о чём я ему говорю. — Ну, дом такой.

— А, ясно, — кивнул он. — А что ещё?

— Грабителей и убийцу. Помню, как я хотела убежать, но… — сглотнула. — Но не успела. Тот, кого звали «Серым», несколько раз ударил меня ножом в живот.

И я тут же схватилась за него.

Под руками явственно ощущалась тугая повязка.

Значит, это и в самом деле было — меня зарезали.

— Скажите, уважаемый, а где я?

— А ты, милочка, судя по всему, заняла чужое тело. Дух твой мятежный покинул родное тело, да перенёсся сюда, заняв место чужой души, что покинула своё пристанище.

Сижу, смотрю на него, как тормоз.

— Чего? — хлопаю глазами, пытаясь сообразить, о чём он мне толкует.

— А того, что умерла ты в своём мире, девочка. Вот чего. А тут, как я теперь понимаю, погибла Сиера — невеста нашего магистра тёмных искусств. Ох, не обрадуется он тому факту, что в теле его возлюбленной теперь находится душа другой девушки. Что нет больше его Сиеры.

Слушаю его, а у самой волосы на затылке шевелятся.

Заняла чужое тело? Умерла? Другой мир?

— А…

Не успела закончить, как в помещение ворвался высокий, темноволосый мужчина. Тот самый, что держал меня в своих объятиях.

— Сиера! — в его глазах отразилось облегчение, а на губах улыбка. — Ты в порядке.

Он тут же подлетел ко мне, садясь рядышком на кровать и беря меня за руку.

— Как ты себя чувствуешь? — И, не дождавшись ответа, тут же обратился к старику: — Альфер, скажи, как её раны?

— А что раны, — вздохнул он, — они-то затянутся. Но ты, Крейн, должен кое-что знать.

Мужчина тут же нахмурился.

— Что случилось?

Глава 5

— Не обращай внимания, девочка, — покачал головой Альфер, шаркая ногами по каменному полу, — непросто сейчас Тэррину. Он ведь очень любил Сиеру. А тут такое горе. Это же получается, что она у него прямо на руках и умерла.

От его слов, вся покрылась гусиной кожей.

— А… а что с ней произошло? — осторожно интересуюсь.

Старик, неспешно пройдя по помещению, сел на стул, расположенный у большого стола, заваленного различными книгами и фолиантами и, тяжело вздохнув, ответил:

— Напал на неё кто-то. А вот кто это был — неизвестно. Тэррин уже нашёл Сиеру в полумёртвом состоянии и без сознания. Рана была глубокой и оставленная предметом, которого я не могу распознать. А когда ты очнулась, Крейн подумал, что ты — это его невеста, но…

Альфер покачал седой головой.

— Видишь, как всё вышло. Покинула душа тело Сиеры, а ты, наоборот, заняла это место. Возможно, оно и к лучшему.

Удивлённо выгнула брови.

Нет, я-то, определённо, рада, что, пусть и в таком виде, но всё же уцелела. Да, это не моё тело, не моё голос, но, всё-таки, я жива! А это куда важнее.

Ну, для меня, разумеется.

А вот каково тому типу с жуткими глазами — даже представить сложно.

— Простите, уважаемый Альфер, — обратилась к старику.

Тот поднял седые кустистые брови и посмотрел на меня.

— Скажите, а-а, где я нахожусь? Просто, ну, понимаете, у этого Крейна, на пальцах ногти превратились в когти, а глаза почернели. Жуть, в общем. Я точно знаю, что в моём мире такого быть не может, значит, делаю предположение, что меня закинуло чёрт знает куда. И этот ненормальный, что давил на меня своим авторитетом, явно не человек.

— Сообразительная, — кивнул старик, — это хорошо. Это очень хорошо. В нашем мире без сообразительности не выжить, девочка. Называется он Эльвейн. А находимся мы на западных землях, граничащих с древним королевством Итар. Правитель этого королевства самодур и тиран, постоянно повышающий налоги, чтобы содержать регулярную армию. Ему всё время кажется, что на него хотят напасть.

— А это так? — задаю вопрос.

Господи боже, никогда не думала, что мне будет интересно слушать то, как устроен мир! Никогда такими вещами не интересовалась.

— Да кто ж его знает, — развёл он руками в стороны. — Мы, например, ни с кем не воюем.

Улыбнулась, а затем он добавил:

— Мы сразу устраняем даже саму мысль, чтобы напасть на нас.

И моя улыбка тут же слетела с лица, словно её там вообще никогда не было.

— Кстати, Ульяна, находишься ты в академии Тьмы, — огорошил меня старик, моментально выбивая из головы мысли об устранении потенциального врага.

— Где? — ошарашенно выдохнула я, не совсем доверяя своему слуху.

Может, мне послышалось?

— В академии Тьмы.

Вот это поворот!

— Я — ректор этой академии, а по совместительству ещё и главный лекарь. Магистр Тэррин Крейн — преподаватель темных искусств, владеющий самым мощнейшим даром нашего мира — ему подвластно управление Тьмой. Злить его не советую, так как он мужчина у нас темпераментный, а ещё жутко злопамятный. Если перейдёте ему дорогу, то, боюсь, дни ваши сочтены.

Ну, офигеть просто! Ишь, блин, какой он ранимый. Злопамятный, видите ли. А мне что прикажете теперь делать? Щемиться от него?! Искать пятый угол в квадратной комнате? Я, кажется, итак перешла ему дорогу, когда моя душа заняла тело его невесты. Вот же попадос, а! Выжила, чтобы снова умереть? И снова от рук мужчины! Да уж, что не говори, но по жизни я просто «везунчик»!

В родном мире меня сразила страшная болезнь, и я должна была в скором времени умереть, но, не случилось, зато по мою душу грянули убийцы. И вот, пожалуйста, я в другом мире, где меня тоже, кажется, прикончат! Очень весёленькая перспективка нарисовывается.

— Ульяна, — обратился ко мне ректор, — да ты так не переживай, Тэррин нормальный мужчина. Это просто сейчас ему тяжело. Но он придёт в себя, вот увидите. Не станет он срываться на вас за то, что вы — это не она. Ну, что уж тут поделать — так распорядилась судьба.

Да уж, судьба — злодейка.

— Вы пока поспите, деточка, — улыбнулся Альфер, из-за чего вокруг глаз образовалось множество глубоких морщин, — знаете, как говорят: утро вечера мудренее. Вот на свежую голову и будем решать, что же с вами делать. Ведь то, что вас притянуло в этот мир, не может быть случайностью. За этим явно что-то стоит. Но, все разговоры завтра.

Он поднялся со стула, подошёл к небольшому навесному шкафчику, расположенному рядом со стеллажами с различными книгами, открыл маленькую дверцу и достал оттуда маленький пузырёк с прозрачной жидкостью.

— Вот, — подходя к кровати, протянул он мне, — выпейте, деточка, это поможет вам уснуть, а заодно и поскорее залечить рану.

Подозрительно покосилась на флакончик, но всё-таки приняла из его рук.

Ну, не собирается же он меня убивать, правда?

Вздохнула, набралась смелости, и выпила всю жидкость одним глотком. На удивление, приятный вкус.

Глава 6

Проснулась, когда за окном уже рассвело.

Потянулась, и тут же охнула от боли в животе.

Схватилась руками, снова ощущая под ними тугую повязку.

Ранение.

Интересно, кто же напал на эту девушку? За что её убили? Тоже кому-то помешала? Вопросы, на которые нет ответов.

Вздохнула, садясь на кровати.

Сейчас только обратила внимание, во что была одета: белая блуза, которая зашнуровывается на груди, но сейчас была наполовину расшнурованная, жилетка из чёрной кожи, ремешок на талии тёмно-коричневого цвета, и чёрные брючки.

Странный наряд. Я думала, что раз уж это другой мир, то и одежда тут должна быть какой-то, не знаю, старой, средневековой, а не такой… удобной.

Тряхнула головой, и на грудь упали чёрные, точно вороново крыло, длинные, блестящие в дневном свете, волнистые пряди волос.

Я даже опешила слегка. Там, в моём мире, мои волосы были тусклые, русого цвета, коротко стриженные, а тут…

Я никогда не носила такие длинные лохмы. И не знаю, как за ними ухаживать! Да уж, чувствую, намучаюсь я ещё с ними. Откинула прядь за спину и огляделась по сторонам.

В помещении было очень тихо, на стенах давно потухли свечи, зато в небольшом камине, который я сразу не заметила, уже весело танцевал огонь, облизывая своим пламенем сухие поленья, даря тепло и создавая некую иллюзию уюта.

Альфера тут не было. Либо он ещё не приходил, либо вышел куда-то по делам.

Осторожно поднялась с постели, снова поморщившись от боли в животе, и поискала глазами обувь.

Она стояла у изножья кровати. Высокие чёрные сапоги с замочком сбоку, а спереди длинная шнуровка, довольно высокий каблук.

Я не пойму, у этой Сиеры что, пунктик был на этом цвете? Чего всё в таких мрачных тонах-то? Ну, не считая белой блузы.

— О, доброе утро, Сие... прости, Ульяна, — входя в помещение, поздоровался со мной ректор. — Ну, как спалось?

Он нёс в руках небольшую корзину, наполненную сушёными травами, баночками, наполненными непонятно чем, какие-то свитки и перья.

Да уж, я и правда, словно в какое-то средневековье попала, если не считать моей одежды. Она очень даже ничего.

Чего не могу сказать об одеянии Альфера: длинный тёмно-коричневый балахон с капюшоном, откинутым за спину, под балахоном длинная туника серого цвета, подпоясанная широким чёрным ремешком. На ногах тапочки на низком каблуке.

— Спасибо, вполне неплохо, — улыбнулась старику.

— Это хорошо, — кивнул он, — это очень хорошо.

— Скажите, как долго я спала?

Альфер, шаркая ногами по полу, подошёл к столу и сгрудил на него свою поклажу, после чего, сев на стул, посмотрел на меня:

— Почти десять часов, Ульяна.

Ого! Нехило так меня вырубило.

— И не удивляйся, так и должно быть, — удивлённо выгнула бровь, — то средство, что я дал тебе ночью, погружает в долгий и безмятежный сон. Я и сам порой им пользуюсь, когда одолевает бессонница. Ну, оно и немудрено — в нашей академии такое зачастую случается. У нас есть уроки у адептов, которые проводятся только по ночам.

Обалдеть! Вместо того чтобы спокойно спать в своих кроватях, тут продолжают учиться.

Боже, куда я попала?!

— Но ты не переживай, мы всегда даём время нашим ученикам, чтобы хорошенько отдохнуть перед такими занятиями. Да совсем скоро ты и сама об этом подробно узнаешь. Кстати, Сие… ох, прости, Ульяна, так как учебный год у нас только-только начался, а ты приехала всего несколько дней назад, вернее, Сиера приехала, а не ты, так вот, ты мало с кем успела сблизиться, познакомиться. Не считая нашего магистра. И будет лучше, если ты представишься не Сиерой, а своим настоящим именем — Ульяной. Так тебе будет проще не запутаться.

— А… а если кто-то знает меня, как Сиеру? Что тогда говорить?

— Правду, — пожал плечами старик. — Правда всегда лучше, чем ложь.

— Ясно, — тихо прошептала.

— Так, а теперь давай-ка я покажу тебе нашу академию, — поднимаясь со стула и направляясь в сторону выхода, довольно улыбнулся ректор Альфер. — Должна же ты знать, где тебе придётся учиться.

Согласно кивнула, следуя за ним.

— Итак, академия у нас довольно большая. Три основных этажа и прилегающие к ним башни, — начал рассказывать старик, ведя меня по довольно тускло освещённому коридору. — На первом этаже расположены: столовая, общий холл и три тренировочных зала для занятий. Один для физической подготовки, один для работы с магистром Крейном.

От его имени у меня мороз побежал по коже.

— А в третьем проходят практические занятия и спарринги.

— Спарринги? — переспросила.

Они что, дерутся тут, что ли?

— Да, именно. В третьем зале адепты оттачивают своё мастерство друг против друга. Часто бывают смертельные исходы. Но это лишь потому, что нерадивый адепт плохо занимался на занятиях, либо часто их пропускал.

Глава 7

— Скажите, Альфер, — обратилась к старику, идущему впереди меня, неспешно шаркая ногами по холодному каменному полу.

Не оборачиваясь, он перебил:

— Ульяна, так как ты будешь учиться в этой академии, давай мы сразу кое-что проясним: при посторонних ты должна обращаться ко мне «ректор Альфер», «ректор Виега» — это моя фамилия, либо просто «ректор».

Кивнула, хотя ему мой кивок был и не нужен — всё равно не увидел.

— А вот если мы остаёмся наедине, вот как сегодня утром в моём кабинете, то можешь и просто «Альфер». Просто ты пойми, Ульяна, если узнают, что ты общаешься с ректором на «ты», то обучаться в этом месте тебе станет намного тяжелее — наши адепты без восторга относятся к панибратским отношениям с преподавательским составом.

— Хорошо, ректор Виега, — отозвалась я.

— Умница, — кивнул старик, — как я и говорил: сообразительная девушка.

Мы вышагивали по коридору академии: мрачные стены, кое-где с углов свисала паутина, которую, кажется, вообще никогда не убирали, на стенах в потрескавшихся и иссохших от времени рамах — портреты каких-то мужчин и женщин. И все, как один, были облачены чёрное. И взгляды у них жуткие, словно оттуда на меня взирали люди без души, сострадания и жалости ко всему окружающему. Страшные личности.

Освещение скудное: несколько чадящих факелов, из-за чего на стенах постоянно остаётся копоть. Кое-где свечи в потемневших от времени и старости подсвечниках, пол неровный и с выбоинами — тут легко можно было запнуться за любой выступ, попасть ногой в ямку и получить травму, потому как есть большая вероятность того, что можно эти самые выступы и ямки не заметить.

— Ректор, скажите, а какому ремеслу тут обучают? Просто, смертность тут, как я понимаю, довольно высокая, значит, и профессия должна быть престижной, раз сюда стремятся попасть, невзирая на то, что домой уже можно никогда и не вернуться.

Альфер остановился, а затем обернулся ко мне:

— Умная девочка — быстро ты пришла к этому вопросу. Что ж, отвечу без утайки: в этой академии мы готовим профессиональных убийц.

От его слов вздрогнула всем телом, а внутри всё будто оборвалось.

Убийцы! Школа убийц.

— Наших адептов после выпуска нанимают самые влиятельные люди Эльвейна. Кто-то добивается небывалых высот, и мы увековечиваем их славу в записях и портретах на стенах. Иногда ребята идут к нам из-за безвыходности: кто-то из них потерял всё, что имел, кто-то желает отомстить, а кто-то просто научиться выживать в этом мире. Хотя есть и те, кто просто желает получить славу, почёт и признательность. Обычно именно такие больше уже никогда не покидают стены нашего учебного заведения.

Меня изнутри просто колотит от ужаса.

— В большинстве своём адепты погибают из-за собственной же глупости, бравады или желания покрасоваться. Кто-то может свалиться в пропасть, перегнувшись слишком уж сильно через перила и потеряв равновесие, кто-то вместо настойки для засыпания может глотнуть яду, находим таких «умников» уже под утро, когда помочь не имеется возможным. В остальном же, Ульяна, мы своих адептов бережём. На практических занятиях есть те, кто следит за всем. И если случаются серьёзные повреждения, то таких адептов сразу же относят в лазарет, где их восстанавливают. Те, кто глотает яд из-за собственной самоуверенности, на собственном опыте познают, что нельзя тащить в рот всякую гадость, если не уверен, что от неё существует антидот. Кого-то мы успеваем спасти, а по кому-то потом плачет белый саван.

— Я все равно не понимаю: зачем подвергать себя такой ужасной опасности, понимая, что можно погибнуть в любую минуту. Зачем так рисковать?

— Как я уже говорил: у каждого для этого есть свои причины. Мы же в свою обитель принимаем всех, кто в том нуждается, но лишь немногие проходят этот сложный путь до конца.

Молча следую за ректором Виегой.

Нет, мой мозг всё равно отказывает понимать: какие могут причины толкнуть поступить в эту академию, если даже нет никаких гарантий, что ты вообще когда-либо сможешь покинуть эти стены?

И… почему Сиера поступила сюда? С какой целью? Вопросы, вопросы, а где на них найти ответы? Может, магистр Крейн знает?

Передёрнула плечами. У этого странного и жуткого типа я точно не стану ничего спрашивать. Он итак не в духе из-за того, что моя душа заняла тело его возлюбленной. И лезть к нему с расспросами — крайне глупо. По крайней мере, сейчас.

— А где все ученики? — озираясь по сторонам, поинтересовалась у старика.

— Знамо дело — спят. Ещё слишком рано для начала занятий. Начало учебного дня у нас начинается в девять утра, заканчивается он часов в пять. У кого-то раньше. Те, у кого есть уроки в ночное время, днём, зачастую, отсыпаются, набираются сил, чтобы потом не «клевать носом» у профессоров. Уже многие усвоили, что сон на занятиях — плохая идея, потому как можно пропустить мимо ушей что-то очень важное. Покидать мир живых никто не хочет. Кстати, именно из-за того, что некоторые адепты у нас погибают, другим это даёт стимул учиться прилежнее и не допускать тех же ошибок, что и их предшественники. Таким образом, высокая смертность среди учеников в начале года, к его завершению начинает стремительно снижаться. И к сдаче экзаменов доходит примерно семьдесят процентов от первоначальных ста.

Глава 8

— Сейчас я познакомлю тебя с нашим поваром, Ульяна, — ободряюще улыбнулся ректор.

Я же, скупо улыбнувшись в ответ, думала о том, что же это может быть за человек, если он позволяет себе надевать адептам на головы чашки с едой? Разве так можно?

— Господин Барго, — позвал кого-то ректор, сцепляя руки за спиной в «замок».

Откуда-то из подсобки до моего слуха донёсся недовольный, низкий мужской голос, а затем услышала грузные, шаркающие шаги.

— … не спится в такую рань, — пробасил мужчина, фактически вываливаясь к нам.

Вот честно, от его внешнего вида я впала в ступор.

И вот этот дяденька готовит ученикам пищу?!

А… может, вы сразу меня отравите, чтобы я не мучилась, а?

Перед нашими с ректором Виега взорами предстал лысый мужик с недовольным взглядом тёмно-серых глаз, на лице щетина недельной давности и много шрамов, уголки рта опущены, лоб прорезают глубокие морщины.

Сам же Барго, был размером… ну…

В общем, он оказался очень грузным мужчиной.

Одет в серую, грязную рубаху в каких-то пятнах: чёрные, зелёные и даже бардовые (подозреваю, что это не сок граната), поверх рубахи кожаный фартук — тоже изгваздан так, что просто оторопь берёт. И кажется, на нём кровь. Причём, много!

Руки чуть ли не по локоть измазаны в какой-то жиже серо-буро-малинового оттенка.

Кажется, меня сейчас стошнит!

— Чего припёрлись в такую рань? — недовольно пробасил он.

— Да вот, — совершенно спокойно реагируя на такое поведение и явно неуважительное обращение, начал ректор, — новенькая у нас…

— Да какая ж она новенькая? Я её позавчера кормил. Мерзкая девка.

Я аж офигела!

Это я мерзкая?! Да что он себе…

И тут же вспомнила, что это была не я. Вернее, на тот момент была не я, а девушка, кому принадлежало это тело.

— Понимаете, уважаемый Барго, тут вот в чём дело, Сиеру, — он показал на меня рукой, — кто-то убил, а девушку, что вы видите перед собой…

— Поделом ей, — фыркнул мужик, — вытирая руки о полотенце, которое не могло похвастаться чистотой и стерильностью. — Нечего было из себя строить не пойми кого. Тоже мне, засранка высокородная.

Офигеть! Неужели Сиера и правда была из высшего общества? И, как я понимаю, она очень не нравилась этому мужику.

— Вы уж её простите, уважаемый Барго, — пытается умаслить повара ректор, — да вот Сиеры и правда больше нет, но её тело заняла другая девушка. И она из другого мира.

— Да неужели? — усмехнулся повар. — А мне кажется, что вы мне, ректор, просто зубы заговариваете. У меня ещё память-то не отшибло, и я помню, как сказал этой выскочке, что она и крошки больше не получит. Видимо, прибежала, нажаловалась вам, а вы и рады ей помочь. Нет уж, пусть голодной ходит, пока не поймёт, что любой труд ценить нужно. То, что я работаю в этой академии поваром, не даёт ей никакого права высказываться в мой адрес неуважительно. И тем более, прилюдно вываливать еду, что я приготовил для адептов собственными руками, на пол.

— Конечно, уважаемый Барго, вы, несомненно, правы…

— Простите, пожалуйста, — вмешала я в их разговор. — Мистер Барго, если та девушка, чьё тело я сейчас занимаю, вас обидела, вы уж простите её за это. Да, может она вела себя очень нехорошо, но я — не она.

Барго подозрительно покосился на меня.

— Ишь, извиняется. Чё, правда не та высокородная профурсетка?

У меня от его лексикона, чуть глаз не выпал, но я почувствовала, как он нервно задёргался.

Ну и манеры.

— Правда, — сглотнула, кивнув.

— А как тебя величать-то?

— Ульяна. Ульяна Крылова. Рождена на Земле, умерла… — судорожно вздохнула, — вчера. И каким-то образом попала в это тело.

И указала на всю себя.

— Вот как, — почесал толстый подбородок мужик. — Умерла, значица.

Снова кивнула.

— Ну, ладно, посмотрю на тебя, а там и решу, верю я твоим россказням или же нет.

— Спасибо вам, уважаемый Барго, — сразу же заулыбался ректор.

— Спасибо, — смущённо прошептала, опуская взгляд в пол.

Барго хмыкнул.

— Ну, чё нибудь я вам организую. Эй, малахольная, — видимо, ко мне обращается. Вскинула голову, глядя на него. — Ты как, мясо любишь?

— Люблю, — киваю.

— Хорошо прожаренное или с кровью?

Невольно передёрнула плечами.

— Мне бы прожаренное. С кровью я как-то не очень…

— Ну, как я и сказал: малахольная. Ешь мясо с кровью, и будешь сильная, бодрая, здоровая и сытая.

— Но это же кровь,— невольно скривилась.

— Глупая ты, Улька, — хохотнул Барго. — Крови-то, как таковой, уже и нет — она ж вся вытекает, когда разделываешь тушку. Есть лишь красный сок при жарке. А в нём, глупое ты создание, содержится много белка. Самое то, для твоих тонких костей, зубов, которые могут выбить на спарринге, если не нарастишь мускулатуру, и в этом тоже прекрасно поможет мясо с кровью.

Глава 9

Снова мрачные переходы, снова паутина по углам и неровный пол.

Такого убого учебного заведения я ещё никогда в жизни не встречала. Даже в моём мире колледжи, институты и университеты выглядят куда презентабельнее, чем в этом месте.

Кроме как убогой, я эту академию не могу назвать.

— Так, Ульяна, ты займёшь комнату, в которую поселили Сиеру. Как она в ней жила — я не знаю, но тебе, в любом случае, придётся обживаться. Имей в виду, в академии имеется некоторый свод правил, которые нужно выполнять неукоснительно. Если ты нарушишь хотя бы одно из них, то тебя ждёт наказание.

— Наказание?

Офигеть! Мало того, что тут итак опасно, так ещё и наказать могут! Просто за-ши-бись!

— Да. И зависит оно от степени тяжести нарушения правил, — кивнул старик, ковыляя по тусклому переходу академии.

Сейчас мы шли по первому этажу, который, казалось, продувался всеми ветрами, какие только существуют. Мне кажется, что ветер забирался ко мне даже в такие места, о которых и говорить-то стыдно.

Поёжилась, растирая плечи озябшими руками. У меня даже нос замёрз. Ещё чуть-чуть, и начну отстукивать зубами чечётку.

— Скажите, ректор Виега, а как долго нам ещё идти? — не удержала от вопроса, стараясь не дрожать всем телом.

Просто, блин, я реально начала замерзать. Это ему хоть бы хны, а я почти раздета. Тонкая блуза совершенно не спасает от ледяного ветра.

— Сейчас пройдём мимо зала, в котором проходят спарринги, а там уже и комнаты для адептов, — кашлянув, отозвался Альфер.

— Постойте, вы хотите сказать, что и девушки, и парни, живут рядом? Водном крыле? У нас, что, не раздельное общежитие?

Альфер повернулся ко мне и с серьёзным видом произнёс:

— Я не знаю, как там в вашем мире, Ульяна, но в нашей академии лучше сразу зарубить себе на носу: нужно уметь приспосабливаться к любым жизненным трудностям. Ходить за вами и подтирать нос, как маленькому ребёнку, тут никто не будет. Попав в академию Тьмы, нужно понимать, что тут готовят не обычных клерков или служителей храмов, это место, где над всем властвует Смерть. Мы её уважаем и почитаем. Привыкай, что легко здесь не будет.

От его слов меня пробрало, аж, до самого нутра, заставляя дрожать.

Да, я ещё не до конца осознала, в какое место попала, но… чем больше о нём узнаю, тем более страшно мне становится.

Менингиома страшна? Да, так и есть. Но там я хотя бы знала, чего ждать и сколько мне осталось. А в этом месте… каждый день может стать последним. На каждом шаге может поджидать смерть. Придётся приспосабливаться к новым реалиям, либо погибнуть. Я выбираю первый вариант.

— Надеюсь, я донёс до тебя свою мысль, адептка? — мужчина посмотрел на меня из-под кустистых седых бровей.

— Да, ректор Виега, — кивнула. — Я всё поняла.

— Вот и отлично, — улыбнулся старик, обнажая ряд ровных и, к моему большому удивлению, белоснежных зубов. — А теперь идём дальше.

В душе шевельнулся какой-то червячок подозрений, и тут же издох. И чего, спрашивается, шевелился?

Альфер показывал классы на первом этаже, в которых мне чуть позже предстоит учиться. Показал ту самую аудиторию, в которой преподаёт Крейн.

Огромное помещение с довольно высоким, сводчатым потолком, в котором, помимо грязных окон, зияли несколько дыр, через которые просачивался утренний свет, тускло освещая пространство. Стены с арками и колоннами, вдоль которых расположились небольшие столы с сотней зажжённых свечей, если не больше.

На противоположной стороне от вдоха, где мы стояли с ректором, расположились пара столов и стендов с различнымии видами оружия. От лёгкого до тяжёлого: ножи разной формы, длинные и не очень клинки, пики и копья с заострёнными наконечниками, луки и стрелы в колчанах, а так же многое другое — с такого расстояния было сложно сказать, что же ещё имелось в наличие. Несколько мишеней и парочка тряпичных манекенов.

Каменный, неровный пол, испещрённый трещинами и выбоинами. В некоторых местах даже проглядывается земляной пол. Очень сыро, тускло, серо и, чего уж там, довольно грязно. И как только бедные адепты тут обучаются?!

В столовой полная антисанитария, не удивлюсь, если там и тараканы живут, и вполне прекрасно себя чувствуют, все коридоры и учебные аудиторию в таком запущенном виде, что диву даёшься. Если тут обучают самых лучших убийц мира, то это место должно процветать, а не…

Покачала головой. Очень странно всё это. Очень.

— Вот тут, Ульяна, и будут проходить спарринги под руководством магистра Тэррина, — врываясь в мои мысли своим скрипучим от старости голосом, произнёс ректор Альфер. — Этот зал, девочка, одна из самых важных составляющих нашей академии. Именно в этом месте происходит заточка характеров, силы духа и выносливости наших ребят. И очень скоро ты поймёшь, о чём я говорю.

Ректор скупо улыбнулся, ещё раз бросив взгляд на это мрачное помещение, а затем неспешно вышел.

— Да, конечно, узнаю. Выбора-то у меня всё равно нет. — Очень тихо, чтобы никто не услышал, прошептала я, разворачиваясь и покидая столь неприятное для меня место.

Глава 10

Ректор Альфер ковылял впереди, продолжая прихрамывать на правую ногу. А ветер, что спокойно проникал на первый этаж, потому как всё было открыто, шевелил полы его балахона.

Я продолжала зябко поёживаться, стараясь не сильно громко стучать зубами.

И как только адепты привыкают к такой холодрыге? Ума не приложу.

— Буквально за этой аудиторией и располагаются комнаты наших адептов, Ульяна, — кашлянув, донёсся до моего слуха голос ректора Виега.

Молча кивнула — не хочу, чтобы он услышал, насколько я задубела. А то ещё скажет что-то в духе: « Привыкайте, Ульяна, тут вам не тропики», ну или что-то подобное. Так что, буду молча следовать за ним, глядишь, и доберусь до своей комнаты. Вот там и отогреюсь.

И правда, стоило только зайти за угол, как моему взору предстал ещё один коридор: довольно светлый, с большими окнами, через которые прекрасно проникал солнечный свет, освещая всё пространство. Пол каменный, но без трещин и выбоин, по углам не свисает паутина, да и вообще, тут очень чисто.

Столь огромная разница с остальной частью академии повергла меня в ступор. Светло, чисто и аккуратно.

Странно.

— Вот тут, адептка Крылова, и живут наши адепты. Ваша комната под номером сто тридцать четыре. Вещи ваши должны быть на месте — не думаю, что Сиера их могла куда-либо деть. А вам они, Ульяна, точно понадобятся. Дальше по коридору находится кладовая. В ней вы сможете найти кран с водой, тряпки, вёдра и тазы — для уборки комнаты. — Удивлённо вскинула брови и Альфер пояснил: — Адепты сами следят за порядком в своих комнатах. Тут не будет слуг, которые станут делать за вас грязную работу. В общем, устраивайтесь поудобнее. Позже я пришлю кого-нибудь, чтобы принесли вам расписание занятий. Все учебные принадлежности уже должны быть в вашей комнате — знаю, что Сиера была полностью подготовлена к учебному процессу, так что посмотрите, где и что у неё лежит. Ну, а завтра, вы уже сможете приступить к учёбе. А теперь, адептка Крылова, должен откланяться — дела, знаете ли.

И он, вежливо распрощавшись, развернулся и, прихрамывая, пошагал в обратную сторону, я же смотрела ему вслед, пока тот не скрылся за поворотом.

Итак, комната сто тридцать четыре. Что ж, пора узнать, где же мне предстоит теперь жить.

А если учесть, что коридор, где расположены комнаты адептов, вполне себе светлый и чистый, то можно предположить, что и комнаты находятся примерно в таком же состоянии. Тем более что в той, что отведена мне, жила Сиера. Интересно будет посмотреть, как она там всё обустроила.

Вдохнув полной грудью, прошла по коридору, глазами ища свою дверь. Её расположение оказалось почти в самом конце!

Медная ручка с каким-то рисунком: то ли голова какого-то чудища, то ли кошачья, то ли ещё чья. Чёрт его разберёт. Вполне себе обычная дверь на тяжёлых петлях.

Взялась за ручку и повернула её — дверь не поддалась.

Задумалась и снова оглядела её сверху донизу. Замочной скважины нет, значит, и ключ не нужен. Ручка двери прокручивается, но сама дверь не открывается.

Я её пару раз толкнула, пару раз саданула по ней ногой, отчего зашипела разъярённой кошкой, потому как больно ушибла большой палец, но эта противная дверь не желала открываться.

— Да что за на фиг-то?! — зло рявкнула, от чего мой голос эхом разнёсся по коридору.

И тут же подпрыгнула на месте от неожиданности — прямо за моей спиной раздался чей-то смешок, а затем:

— Так ты эту дверь никогда не откроешь.

Резко развернулась.

Напротив моей комнаты в дверном проёме стояла молодая абсолютно лысая девушка, голова, лицо и плечи которой были полностью «забиты» татуировками и различными символами, значение которых мне было неизвестно, в ушах длинные, массивные серьги, на шее тяжёлое ожерелье из непонятных мне камней. Глаза у неё голубые, ресницы длинные и пушистые, бровки «домиком», высокий лоб, маленький, аккуратненький носик, чувственные, розовые губки. Она была нереально красивой!

А вот эти татуировки… они лишили меня дара речи.

— Ну что, нагляделась уже? — усмехнулась она, складывая руки на груди.

А я не могу отвести взгляда от её тату.

— Эй, ты? — незнакомка помахала руками перед моим носом, и я тут же встряхнулась.

— Прости, — моментально стушевалась под её насмешливым взглядом.

— Да, ерунда. Я уже привыкла, что все на меня так реагируют, — пожала она плечами. — Ты слышала, что я тебе сказала насчёт двери?

Нахмурилась, честно пытаясь припомнить, о чём она говорила, но не смогла, поэтому отрицательно покачала головой.

— Ясно, — снова смешок с её стороны. — В общем, положи одну руку на дверь, а вторую — на ручку. Раздастся лёгкий щелчок — тогда только ты сможешь войти в комнату.

Скептически выгнула бровь.

— Не веришь?

— Не особо, — пришла моя очередь ухмыляться.

— Молодец. — Кивнула девушка. — В этом месте вообще никому нельзя верить. Тут обучают не второсортных магов и ведьм, а настоящих профессиональных убийц. Хитрых, умных и умеющих скрывать свои истинные намерения. Так что, кем бы ты ни была, никому не верь.

Глава 11

Первое, что бросилось в глаза — большие окна в количестве двух штук, а в нос ударил просто до невозможности сильный запах старости, гнили и затхлости.

Меня сейчас стошнит!

Я, может, и обрадовалась бы тому факту, что в комнате имеются два огромных окна, но то, насколько они были грязными, просто поражало до глубины души.

В остальном же… Честное слово, хотелось схватиться за голову и взвыть!

А всё дело в том, что, кажется, Сиера была самой настоящей грязнулей!

Небольшое помещение, ну, может, два на три. Справой стороны от меня расположилась низкая деревянная кровать со скомканным постельным бельём, некогда белого, а теперь же серого цвета.

Совсем не удивлюсь, если в постельном белье поселились кровососущие «соседи» — клопы.

Передёрнула плечами, продолжая стоять в дверях и проводить поверхностную ревизию своего нового жилья.

С левой стороны нечто напоминающее не то узкую полку, не то — стол, заваленный всякими глиняными горшочками, круглым грязным подносом и ещё всякой всячиной.

Такая же картина предстала прямо напротив меня: на подоконнике в горшках засохшие цветы, баночки, скляночки, кувшинчики и тонны пыли!

У окна — два напольных стеллажа высотой мне по пояс — не больше.

И они, кстати, были заставлены не книгами и учебными принадлежностями, а тоже всяким хламом!

На втором подоконнике картина не лучше, чем на первом.

Каменный пол грязный, пыльный и так же как всё пространство вокруг, завалено различным хламом, которому тут явно не место. Какие-то ящички, коробки, банки, обломки, бумага, свёрнутая в трубочку, под кроватью не то сложенное в несколько раз одеяло, не то замызганный и в некоторых местах прохудившийся матрац. И на полу грязи столько, сколько, кажется, не наберётся во всей этой чёртовой академии!

— Это что, блин, шутка такая? — брезгливо поморщилась.

Мне даже заходить сюда не хотелось. От слова «совсем»!

Как, вообще, Сиера могла жить в таком, не побоюсь этого слова, свинарнике? Как она могла спать на этой ужасной кровати?

Ощущение, что я стояла посреди старой, заброшенной и никому не нужной кладовке, в которой раньше хранился различный инвентарь. А позже, какой-то «умник» решил, что это убогое помещение можно сделать комнатой для проживания адепта.

Бред! Не академия, а старый, полуразрушенный замок, в котором не то жить, просто находиться — крайне опасно для здоровья!

— Трындец, — тяжело вздохнула. — Я так понимаю, что другой комнаты мне никто не предоставит, а это означает, что придётся наводить порядок в этой. Блин, не знаю даже за что хвататься!

Постояла ещё некоторое время в дверном проёме, и только спустя, наверное, минут десять, всё-таки решилась войти. Нужно же определиться, с чего начинать.

Захлопнула дверь, и обнаружила, что за ней спрятался небольшой, примерно с мой рост, шкаф с двумя дверцами.

И выглядел он не в пример всему остальному, чистым и приятным на вид.

Подошла, открыла дверцы и взглянула внутрь.

На дне шкафа стоял довольно большой чемодан. Я так понимаю, что он принадлежал бывшей хозяйке. Несколько полок с учебниками и письменными принадлежностями.

Доставать ничего не стала, потому как не видела в этом смысла — сперва нужно привести комнату в порядок, и только потом смотреть, что же может храниться в таком большой чемодане, а заодно глянуть, что за книги лежат на полках.

Закрыла дверцы и снова отошла на пару шагов назад. Лишь чудом не споткнулась о валяющийся на полу хлам и не рухнула на задницу.

— Ну что, начнём с элементарного — вынос мусора из комнаты.

Засучила рукава, выдохнула, и началось: собрала грязное белье с кровати и, морщась от жуткой вони, выкинула за дверь. Туда же последовали коробки, ящички, кувшины, горшки с сухими цветами, бумага и прочее, прочее, пока в комнате не осталось вообще ничего, кроме пустой кровати, столов-полок и подоконников.

Отёрла пот со лба и сдула прядку, что так и норовила залезть в глаза.

— Так, ректор сказал, что в кладовой смогу найти всё, чтобы привести комнату в надлежащий вид. Даётся мне, он знал, что у меня тут будет грязно. — Покачала головой, а затем вышла из комнаты, чуть не споткнувшись о тот мусор, что вытащила из комнаты.

Благо, что кладовая была совсем рядом и далеко идти не пришлось.

Она, кстати, оказалась не заперта.

Открыла дверь и в тёмное помещение проник дневной свет.

Довольно вместительная.

С одной стороны расположились вёдра, мётлы, аккуратно сложенные тряпки для мытья полов, для протирания поверхностей. Посередине, встроенный в стену кран с вентилем, а внизу проходил желобок, в который стекает вся вода — как чистая, капающая из крана, так и грязная, которую выливают из вёдер. Я так понимаю, отсюда адепты берут воду.

По другую сторону ряд полок с чистым постельным бельём. А под полками какие-то большие ящики, запертые на внушительных размеров замки.

Глава 12

— Ну, и что ты тут делаешь? — мужчина окинул меня взглядом с головы до ног, и я тут же прикрыла грудь полотенцем.

— Какого чёрта вы мне не сообщили о своём присутствии?! — тут же вскинулась на него.

— Девочка, это тело я изучил от и до. Так что нечего стесняться меня, — усмехнулся он.

— Мне плевать, что вы тут изучали. Но теперь это моё тело! И я не позволю незнакомому мужику пялиться на себя!

Тэррин оттолкнулся от дверного косяка и сделал шаг в мою сторону — тут же сделала шаг назад, но упёрлась филейной частью в кран. Дальше идти было некуда.

— Что, боишься? — не улыбка — оскал.

— Боюсь, — киваю. — А вдруг вы неуравновешенный маньяк, который вот так неожиданно выскакивает, как чёрт из табакерки, а затем накидывается на свою жертву? Я вас не знаю, и что творится в вашей голове — тоже. Поэтому, не сочтите за наглость, но отойдите.

— А если сочту? — И снова шаг ко мне.

— Чего? — не совсем поняла.

— А если я сочту это за наглость? — на губах отразилась усмешка.

— Слушайте, отстаньте. Идите туда, куда шли.

— А может, я именно к тебе и шёл.

Вот же… и чего прилип ко мне, как банный лист к заднице?

— Что вам нужно? — решила задать прямой вопрос.

Присутствие этого мужчины рядом меня жутко раздражает.

— Ты.

От его ответа у меня даже рот открылся от изумления.

— В… в каком смысле?

— В прямом. Вернее не так. Ты сама мне не и даром не нужна, а вот твоё тело… — и он «поиграл» бровью, окидывая меня каким-то плотоядным взглядом.

— Вы в своём уме?

— Разумеется.

— Да что вы, вообще, себе позволяете?! — не на шутку разозлилась. — Я вам не шлюха!

— Спорный вопрос. Я не знаю, кем ты была в своём мире. Но в этом… Это тело не твоё — оно принадлежало моей невесте. И я хочу это тело.

Вот так — открыто, без стеснения и с оглушительной прямотой, от которой у меня в голове всё перемешалось.

— Я не понимаю…

— Не притворяйся, всё ты прекрасно поняла. Я хочу это тело. И будет лучше, если ты уступишь. Я умею быть очень убедительным и настойчивым, особенно, если чего-то сильно желаю.

И он снова сделал шаг ко мне. Ощущение, что он загоняет меня в угол, словно охотник — свою дичь.

И я не могу от него скрыться. Нет пути отступления.

— Да пошли вы на фиг! Это тело больше не вашей невесты. Оно моё! Моё, чёрт возьми! Ясно?! И если вы думали, что я пойду у вас на поводу, то сильно ошиблись. Я не позволю вам пользоваться собой.

— Ну, — усмехнулся Крейн, — это мы ещё посмотрим.

И снова шаг. Теперь он нависал надо мной, точно несокрушимая скала.

Рука тянется ко мне, а я замерла, словно мышка перед котом.

Страх окутывал меня, проникая глубоко в сознание.

— Ты же понимаешь, что противиться моей воле — бессмысленно? Я могу сделать так, что ты сама станешь молить меня о том, чтобы я взял тебя: грубо, грязно и без прелюдий.

Он рукой провёл по моей обнажённой ключице, а затем ниже, и ещё ниже, пока его ладонь не наткнулась на препятствие в виде простынки, которую я сжимала у груди побелевшими костяшками пальцев так, будто от этого зависела моя жизнь.

— Дай мне то, что я хочу, и тогда, обещаю, что твоя жизнь в этом месте станет легче, чем у других адептов. У тебя появятся существенные преимущества перед другими. А если ты не уступишь, — он зло усмехнулся, а я гулко сглотнула. — Тогда я превращу твою жизнь в сущий кошмар. Ты пожалеешь, что не умерла в своём мире, что заняла чужое тело, что ты — не она.

— Я… я не… я… — заикаюсь. Меня накрывает паникой, сердце в груди грохочет так, что мне кажется, будто его эхо доносится до самых дальних уголков академии.

— Да-да, слушаю тебя, — чуть не мурлычет Тэррин, склоняясь ко мне всё ниже и ниже. Настолько, что я ощущаю его горячее дыхание на своей коже. Вторая рука блуждает по оголённой и влажной спине, а первая начала спускаться ниже, ложась на мою грудь с затвердевшим от холода соском. — Что ты хочешь сказать, девочка?

— Я… н….не… в…вы…

— Ну же, смелее, — его дыхание касается моей кожи на шее, а затем следует поцелуй. Он будто обжигает, и от этого «ожога» становится больно. Меня будто только что клеймили. — Я не кусаюсь… пока что.

Господи, помоги! Дай мне сил справиться!

— От… ото…отойдите от ме… меня… — кое-как выдавила из себя, пытаясь сдержать рвущиеся наружу слёзы.

— Что? — словно не поверив в то, что услышал, переспросил Крейн. И даже чуть отстранился, заглядывая в мои глаза, в уголках которых скопились слёзы.

— Не трогайте меня, — голос дрожит, меня всю колотит: как снаружи, так и изнутри.

Тэррин нахмурился и отошёл на пару шагов назад.

Глава 13

Проснулась, когда за окном ещё было довольно темно.

Тело задеревенело от твёрдой постели и заледенело — спать под одной простынкой довольно некомфортно, но за неимением ничего, и она сгодилась.

Поднялась.

Понимаю, что даже единственную свечу на подвешенном подсвечнике не могу зажечь, так как нет спичек или того, что помогло бы мне с этим, недовольно выдохнула.

Что я поняла, проведя сутки в этом месте.

Первое: эта академия просто ужасная! Тут мрачно, сыро, холодно и жутко грязно. Полная антисанитария. Думается мне, в этой академии легко поймать кишечную инфекцию, а то и ещё чего похуже.

Второе: магистр тёмных искусств — просто редкостный озабоченный козлина, которому нужно моё тело. Это что же за «высокие» отношения у него были с Сиерой, если ему только тело и нужно? В общем, козёл он!

Третье: верить вообще никому нельзя. Шико меня уже два раза подставила. Первый раз — когда ударила в спину, чуть не сломав мне руку, второй раз — когда сказала, что все адепты моются в той чёртовой кладовой, в которой и застукал меня тёмный «козёл».

Из положительного: вид. Единственное, что мне реально туту понравилось, так это тот вид, что открывается, когда выходишь на довольно просторную площадку, огороженную балюстрадой.

Невероятная высота, снежные шапки высоченных гор, пьянящий свежий воздух, блестящая в лучах солнца река, протекающая у кромки деревьев и сам вид на долину. Смотреть на горизонт, и рассуждать, что же там? Каков этот мир?

То, что он не самый дружелюбный, это я уже усвоила.

Подошла к окну.

На тёмном небосводе ещё сияли звёзды, но ни одного знакомого созвездия я не увидела. Что не говори, но это и правда не мой мир. Луна либо не появлялась, либо уже успела «сбежать», но там, вдалеке уже виднелись первые признаки рассвета — когда солнце ещё не поднялось, но его лучи уже начали освещать линию горизонта.

Как же тут красиво.

Ещё немного постояв, решила провести ревизию — нужно же понять, что из одежды имелось с собой у Сиеры.

Подошла к шкафу и открыла его. Там, на самом дне до сих пор стоял большой чемодан. Ну да, стоял. А куда ему было деться отсюда? Да уж, глупо с моей стороны было ожидать, что он пропадёт. Покачала головой.

Взялась за ручку и потянула на себя, в надежде, что смогу вытащить его наружу.

Но куда там! Он оказался настольно тяжёлым, что я этому даже удивилась. И как только Сиера его припёрла сюда? Он же просто неподъёмный!

Ну да, или же просто я — доходяга.

Кое-как, коряча тяжёлый чемодан, смогла-таки вытащить его из шкафа.

Сам же чемодан с глухим стуком упал на каменный пол, больно ударив меня по большому пальцу на ноге.

Тихо с матерившись, запрыгала, держась рукой за ногу, подвывая и шипя на всю комнату. Больно, чёрт возьми!

— Долбанный чемодан! Чтоб тебя! И как только Сиера с ним управлялась? Не чемодан, а целый гроб на колёсиках! — выдала, падая на кровать и хватаясь за пострадавший в неравном бою с чемоданом палец на ноге.

Захотелось ещё и пнуть его со злости, но это было совсем уж глупо и не логично с моей стороны — только сильнее бы травмировала палец.

Поднявшись с кровати, проковыляла обратно к тяжеленой бандуре, оглядывая её со всех сторон.

На вид, казалось бы, обычный дорожный чемодан.

Чёрный, с кожаными ремешками и металлическими замочками. Повсюду медные заклёпки, оббитые металлом углы, видимо, чтобы не деформировать чемодан. А ещё, под замками, чуть ниже — почти на самой середине, находилась медная или то, что похоже на этот металл, вставка с каким-то изображением.

Разглядеть мне его не удалось, потому как, видимо, от времени, оно сильно потёрлось. И теперь, вместо чёткого рисунка было лишь смазанное изображение.

Да и сам чемодан оказался не новеньким, как мне показалось изначально, а старым и весьма потёртым в некоторых местах. А кое-где даже начала слезать кожа, которым он и был оббит.

Ещё раз оглядев эту тяжеленую бандуру со всех сторон, наконец-то решилась её открыть.

Замочки с лёгким щелчком открылись, и я тут же откинула крышку.

Внутри лежали вещи. Их оказалось не так уж и много: несколько блузок с кружевной оторочкой. Чёрные, бежевые и парочка белых, но преобладал всё-таки первый цвет. Несколько кожаных штанов: одни с высоким поясом и чёрным ремнём с железной бляшкой; другие штаны с низкой посадкой. Если такие надеть, то… в общем, срамота будет прикрыта лишь едва-едва. И как такие вообще носить? Того и гляди, оголишь либо зад, либо, что ещё хуже, перед!

Ещё одни чёрные кожаные штаны с высокой талией и широким ремешком, но зато со шнуровкой вдоль бёдер! Тут прекрасно будет видно: имеется ли у меня под этими штанами нижнее бельё или нет. Хотя, я так понимаю, что именно эти самые штаны не подразумевают надевание нижнего белья. Короче, это не одежда, а полный ужас!

Рядом, в другом отделение, лежали две пары обуви.

Высокие сапоги на высоченных каблуках, примерно по пятнадцать сантиметров! Одни, почти до самых бёдер и на замочке сзади, а другие — по колено и со шнуровкой спереди!

Глава 14

Думала, что я единственная, кто так рано встал, но оказалось, это не так: то тут, то там сновали молодые ребята, о чём-то перешёптываясь между собой. Они все были заняты своими делами, поэтому никто особо не обращал на меня внимания.

Лишь некоторые молодые парни провожали меня взглядом. Ну, оно и не удивительно — та одежда, что была на мне, вызывала заинтересованность: слишком откровенная и обтягивающая. Особенны штаны, которые точно влитые, сидели на моей заднице.

Что не говори, но нужно признать: тело, которое раньше принадлежало Сиере, было просто восхитительным: стройное, высокое, гибкое. Красивая, аккуратная грудь. Двоечка — не больше. Округлая задница, ровные и стройные ножки, размер стопы такой же, как и у меня в прошлой жизни — тридцать восьмой. Длинные, шелковистые волосы, которые слегка вьются. На красивых, ухоженных пальцах рук коротко стриженные ногти. В общем, классное тело.

У меня, когда я было ещё собой, было иное тело. Я была довольно низкой, многие называли меня гномом, потому что мой рост составлял всего сто пятьдесят четыре сантиметра, волосы были светлыми и короткими — до плеч. Грудь первого размера. Нет, я не жалуюсь. При моих габаритах она меня очень даже устраивала, а вот задницы, как таковой, не наблюдалось. Многие парни бы назвали меня «доской». Да, я была худой и плоской. Вообще, меня это нисколько не смущало. Я такая, какая есть… вернее, была.

Теперь же волею судьбы у меня другое тело, к которому я только начинаю приспосабливаться. Самым странным было, когда я поднялась на ноги — было непривычно высоко, да и грудь была побольше, что тоже вызывало некоторое недоумение: а как к ней привыкнуть? По ощущению, что я не переселилась душой в другое тело, а сделала пластику всего своего тела: от макушки, до пят.

Чуть заметно тряхнула головой, прогоняя ненужные мысли: сейчас нужно сконцентрироваться на том, чтобы выжить в этом месте, но сперва… безумно хотелось кушать.

До столовой, надо сказать, добралась без каких-либо проблем. На удивление, тот путь, что мы прошли с Альфером, я отлично запомнила. А может, дело было то в том, что Сиера уже ходила по нему? Поэтому так легко мне далось в памяти запечатлеть все переходы и аудитории, потому что бывшая хозяйка тела всё это уже видела?

Мысленно пожала плечами: в любом случае, я теперь этого никогда не узнаю. Да оно и не важно, по большому счёту. То была — её жизнь, а эта — моя.

Войдя в столовую, заметила, что за несколькими столами уже сидели ребята, молча что-то кушая.

Запах в этом месте витал довольно приятный, хотя с прошлого моего посещения обстановка совершенно не изменилась: как было грязно и уныло, так и осталось.

Барго видно не было, видимо, он находился в подсобке, а может, где-то ещё.

На раздаточной уже лежали стопкой подносы, столовые приборы и чёрный, нарезанный довольно немаленькими кусками, хлеб.

Постояла у стойки, переступая с ноги на ногу, а что делать дальше — не знаю.

Позвать Барго? Ну, неудобно как-то. А вдруг я его отвлеку от чего-то важного? Да и непонятно, как на это отреагируют ребята, что сейчас находятся в столовой.

— Ты чего замерла? — раздался позади недовольный молодой голос. — Бери еду и проваливай отсюда — ты не одна тут находишься.

От неожиданности вздрогнула, а затем резко обернулась.

Передо мной стоял высокий, жилистый парень в чёрной рубашке, с тёмными взъерошенными, чуть вьющимися волосами, прикрывающими с одной стороны часть высокого лба.

Можно было даже сказать, что парень по-своему красив: прямой нос, недовольные, плотно сжатые губы, зелёные глаза, сдвинутые к переносице брови, да и вся поза этого парня была какой-то напряжённой.

— Это вы сейчас мне сказали? — решила уточнить.

— А ты видишь тут кого-то ещё, высокородная выскочка? — съязвил он, а я даже опешила от такого обращения.

Ну, ни фига себе!

Теперь пришла моя очередь хмуриться:

— Слушай сюда, парень, — ткнула его пальцем в грудь, от чего он сделал один шаг назад, а его ноздри начали раздуваться от злости. — С какого рожна ты, вообще, мне ты-каешь? Мы что, пили на брудершафт? Или, может, давно знакомы? Ты мне кто: брат, сват, отец? Я тебя не знаю, вижу впервые, поэтому иди на хрен, понял?!

Видимо, он не ожидал от меня такого монолога, поэтому от удивления даже рот приоткрыл, а в глазах отразилось изумление, но, нужно отдать ему должное — он очень быстро взял себя в руки, и двинулся на меня.

— Да кем ты себя возомнила, тварь? — и столько в его голосе было злобы, что меня пробрало до самого нутра. — Да я тебя…

Но закончить он не успел, его перебил грубый, низкой голос Барго:

— Эрик, прекрати немедленно!

Парень бросил на нашего повара недовольный взгляд, а затем снова глянул на меня. Всё это время я не отводила от него внимательный и напряжённый взор.

На лице этого самого Эрика появилась кривая и какая-то опасная усмешка, словно он тем самым говорил мне, что это далеко не последняя наша встреча.

У меня внутри всё задрожало от страха — ещё один враг нашёлся, но внешне я никак не показала, что мне не по себе. Всё так же, не отводя взгляда, прямо смотрела ему в глаза, держа спину прямой, будто я палку проглотила. Ну, что поделать — это у меня нервное.

Глава 15

Стоило только зайти в обитель приготовления пищи, как я встала, точно вкопанная.

Я ожидала, что тут будет грязно, сыро, паутина по углам, на полу мусор, отходы от продуктов, гниль и прочее, прочее. Если учесть, каким я видела вчера Барго: грязные руки, замусоленная рубашка, фартук в пятнах… Бр-р-р!

Но к моему огромному удивлению тут оказалось очень даже чисто!

Просторное помещение с большими, начисто вымытыми окнами, возле которых расположились столы: разделочный (там лежали тушки птиц, кроликов, куски говяжьей вырезки, свинины с прослоечками сала, а так же мясные рёбра различного вида живности). Некоторых я даже не смогла опознать, скорее всего, это те животные, о которых я даже никогда и не слышала.

У другого стола, на котором лежали овощи, фрукты, орехи и специи, расположилась довольно внушительного вида корзина, в которой, как я заметила, лежали: кожурки от овощей, верхние капустные листы, подпорченные продукты — я так понимаю, что у Барго в этом плане полный порядок. И гнилыми продуктами они адептов не кормит.

У дальней стены находился огромный очаг, над которым висел очень и очень внушительных размеров котёл, в котором что-то кипело под большущей крышкой. Возле очага — две огромные, железные плиты, на которых стояли кастрюльки, сотейники, сковородки, пара чайников. И всё это так же кипело, шкворчало и тушилось.

А запахи по кухне разлетались такие, что можно было собственной слюной захлебнуться!

Столы отскоблены настолько сильно, что было видно светлую древесину. Абсолютно чистый пол. Пусть он и каменный, но тут ни одной соринки не найти! Вот честно, если бы не знала, что тут кухня, то могла бы с уверенностью сказать, что в этом месте можно спокойно проводить хирургические операции — настолько чисто и даже стерильно тут оказалось.

Даже дрова для очага лежали в специально отведённом для них месте.

К стенам прикреплены навесные шкафчики. Что в них хранит Барго, мне неизвестно, хотя заглянуть туда очень даже захотелось. Так же по стенам были развешены пучки с травами: одни уже сухие настолько, что возьми их в руки, и они рассыпятся в пыль, другие высушены лишь наполовину, а третьи — ещё совсем свежие, будто их только что сорвали.

У противоположной стены от печей, совсем близко к окну, расположился небольшой столик, накрытый чистой, светлой скатертью, а за столом — два стула с высокими спинками и накрытыми вязаными накидками серого цвета.

— Удивительно, — произнесла я, проходя в обитель нашего повара.

— Что именно? — поинтересовался Барго, пройдя по своей кухоньке и вставая у стола, начал нарезать овощи.

— Тут так чисто и светло, не то, что в столовой — там такое жуткое запустенье: грязно, пыльно и довольно жутко.

— Ну, — пожал он большими плечами, продолжая заниматься своим делом, — то, что там происходит, меня не касается. Да и ректор запретил там наводить чистоту, говорит, что адепты должны закалять характер и привыкать к тому, что не всегда будет возможность сидеть на стуле, за столом, накрытым скатертью в чистом помещении. Поэтому в столовой так грязно и мрачно.

Нет, с одной стороны, я понять могу логику ректора Альфера, но с другой… А если ребята подцепят из-за такой антисанитарии какую-нибудь заразу?

— Ты, на пороге-то не стой, проходи, присаживайся. Я сейчас тут кое-что нарежу, да покормлю тебя.

Улыбнулась, и проследовала к столику, накрытому скатёркой.

Барго что-то бурчал себе под нос, но я не могла разобрать, что именно. Он с удивительной лёгкостью передвигался по кухне, снуя то к одному столу, то к другому, то к очагу с большим котлом, то к сотейникам и сковородкам, то снова к столам.

Но уже минут через десять, достав довольно внушительный поднос, поставил на него тарелку с чёрным, нарезанным тонкими ломтиками хлебом, положил столовые приборы. Затем, взяв глубокую железную миску с ручками по обеим сторонам, подошёл к котлу, открыл огромную крышку и зачерпнув что-то из котла большим половником, вывалил это в миску. Затем, накрыв котёл обратно крышкой, подошёл к сотейникам и уже их них что-то добавил всё в ту же глубокую миску. После чего, вернувшись к столу, взял горсточку зелени и посыпал то, что находилось в столь глубокой посудине, зеленью. И только потом, поставив всё это на поднос, направился в мою сторону, довольно скалясь:

— Молодому организму нужно хорошо питаться, Ульяна.

На стол, прямо передо мной, опустился тот самый поднос.

В миске оказалось тушёное мясо, нарезанное довольно крупными кусочками, политыми каким-то соусом, а сверху посыпанное зеленью.

А аромат от этого блюда был таким, что я чуть собственной слюной не захлебнулась.

— А знаешь, как я понял, что ты не Сиера? — задал мне очень неожиданный вопрос Барго.

Удивлённо воззрилась на мужчину, присаживающегося на соседний стул.

— Та девушка ни за что бы не стала кушать то, что я подал тебе вчера, она бы брезгливо отодвинула от себя тарелку, либо вообще кинула ею в меня. Я уже молчу про то, как ты меня поблагодарила. Сиера никогда этого не делала. И всякий раз, когда приходила в столовую, норовила так или иначе меня оскорбить. Может, внешне ты и выглядишь, как она, но душа у тебя чище. Ну, и мясо с кровью отказалась есть. Сиера же кровь, наоборот, любит.

Глава 16

В таком, продуваемом всеми ветрами месте, нужно ходить не в одной блузочке и брючках, а иметь тёплый пуховик, шапку, шарф, зимние сапоги и варежки! Тут реально было жутко холодно!

Ёжась от ветра, быстро прошмыгнула по первому этажу академии, устремляясь к своей комнате, и встала перед дверью, точно вкопанная. К ней, чем-то прицепленным, висел небольшой листочек пергамента, на котором аккуратным почерком было выведено: «Расписание 1-ого курса». И дальше перечень предметов.

Нахмурилась.

Кому, вообще, нужно было развешивать всё это? Огляделась по сторонам, понимая, что и на других дверях адептов висели такие же клочки пергамента.

Честно признаться, я даже выдохнула с некоторым облегчением. Не, ну мало ли, может, меня снова Шико решила подставить? Ещё напишет не то расписание или что похлеще. От неё можно многое ожидать.

Сорвав с двери пергамент, вошла в свою комнату.

Итак, вот уроки на сегодня:

1. История Эльвейна — преподаватель Альфер Виега – 3 часа. Аудитория 248

2. Ментальная магия — преподаватель Арон Гелбер. — 3 часа. Аудитория 319

Удивительно, что написано было на моём языке — на русском! Но как?.. Ладно, потом об этом подумаю, а пока…

Первый день и всего два предмета, но каждый, правда, по три часа. И удобно, что напротив каждого предмета стоит имя преподавателя и аудитория, в которой придётся заниматься. Ну, хоть в этом у них тут полный порядок.

Интересно, а что это за ментальная магия? И вообще, магия… Я о ней только в фильмах видела, да в книжках иногда читала. А тут самый настоящий урок. Что не говори, но свои плюсы в этом мире тоже имеются. Собственными глазами увидеть, как творится волшебство!

У меня от таких мыслей даже мурашки побежали по коже.

Улыбнулась.

Так, теперь посмотрим, что имеется из учебников.

Подошла к шкафу и отворила створки. На полках, покрытые тонким слоем пыли, сиротливо лежала стопка учебников. Видно, что они были потрёпанные от времени, кое-где даже странички «выглядывали», кое-где порвано, а на некоторых из них видны пятна. Это что за «свинтус» сидел за книгами? Как можно столь халатно относиться к учебному материалу?

Честно говоря, меня такое отношение покоробило, как и вид самих учебников. Но и деваться некуда — что имеем, с тем и будем ходить на занятия.

Достав с полок книги, начала в них копаться.

Взяла одну, разглядывая со всех сторон, затем другую, а потом и третью. И я поняла, как «попала» — ни на одной из них я не понимала что написано! Я вообще не имею ни малейшего понятия, что это за язык!

— Вот это попадос, — скривилась, понимая, что возникла ещё одна проблема. Я не умею ни читать, ни писать на здешнем языке. И вот что теперь делать? Как теперь учить материал?

И, словно услышав мои мысли, в комнату кто-то постучал.

Удивлённо вскинула брови. Кто бы это мог быть?

Положила книги обратно на полку и прикрыла шкаф, и только после этого отворила дверь, ведущую в комнату.

На пороге стоят не кто иной, как сам ректор:

— Доброе утро, Ульяна, — приветливо улыбнулся старик.

— Доброе, ректор, — скупо улыбнулась, продолжая стоять в дверях и смотреть на него.

— Я тут вот по какому поводу пришёл: вы же у нас не здешняя, возможно, многого не знаете. Вот я и решил проверить, какие знания у вас вообще имеются. Плохо, что эта мысль пришла мне только глубокой ночью, когда я сидел в своём кабинете за составлением новых зелий. Я, знаете ли, частенько что-нибудь выдумываю, когда нападает бессонница, а усыпляющие снадобья пить нет желания. И я ведь много интересно за свои годы уже придумал, вот, например, зелье соединения кровных связей. Оно предназначено для того, чтобы…

— Прошу прощения, ректор Виега, но вы пришли ко мне с утра пораньше, чтобы рассказать о том, что вы изготавливаете по ночам? — пришлось перебить старика, виновато поджав губы.

— Ах, простите старика, у меня, знаете, если что-то сильно волнует или вдохновляет, то могу говорить об этом часами напролёт. Но вы правы, я к вам не для этого пришёл. Простите, можно я войду?

— Ой, да, конечно! — спохватилась, отходя в сторону и пропуская ректора.

Тот, широко улыбнувшись, прошествовал в мою скромную обитель, оглядываясь по сторонам.

— Должен признать, что у тебя, — он как-то резко перешёл на «ты», — стало куда приятнее, чем было изначально. Вижу, что девушка ты чистоплотная и ответственная — это радует.

Закрыла двери и, присев на кровать, ответила:

— Ну, понимаете, когда я увидела комнату, в которой мне предстоит жить некоторое время, честно признаться, почувствовала, что волосы на затылке зашевелились — я такой разрухи и грязи ещё никогда не видела. Не понимаю, как Сиера тут могла спать?

— А она и не спала в этой комнате, — усмехнулся ректор Виега. — Как только Сиера прибыла в академию, то, закинув все вещи в комнату, тут же обосновалась в покоях своего жениха. А сюда забегала только по необходимости. Между прочим, она заранее прибыла в это место. Но я не понимаю — для каких целей, ведь занятия начинаются только сегодня. Ну, собственно, и узнать нам никогда не удастся — той, кто прибыла сюда заблаговременно, уже нет, теперь её место заняла ты. И вот меня мучает вопрос: понимаешь ли ты нашу письменность?

Глава 17

Стоило только захлопнуться двери за ректором, как я, подскочив с кровати, заметалась по комнате — нужно было найти хоть что-то, из чего можно было бы выпить. Но, как на зло, ничего не находилось. Что ж, видимо, придётся-таки ждать до обеда — вот там я себе и капну пару капель чудо-зелья, что дал мне ректор Виега. Чем скорее я усвою местную письменность, тем будет лучше. Уверена, Барго даст мне что-нибудь вкусненькое, чтобы я не почувствовала вкуса самого зелья. Ну, мало ли, может, оно горькое или кислое.

Оглядев себя с ног до головы, жалела только о том, что у меня нет нормальной одежды. Джинсы, кроссовки, футболка или рубашка с коротким рукавом. А не вот это все!

Не понимаю, как Сиера вообще могла такое носить? Тут ведь… Господи, да тут больше открыто, чем прикрыто!

Понятно, почему этому чокнутому Тэррину Крейну так нравилась Сиера. Она была явно раскрепощённым человеком. А вот я… ну, мне бы чего поскромнее.

Но, делать было нечего — что было, то и надела.

Высокие сапоги с каблуком, блуза с длинными рукавами, но при этом открытыми плечами из-за тонких узоров, на груди вместо пуговиц — шнуровка.

Я бы, если могла, зашнуровалась бы по самое горло, но беда в том, что это было возможно сделать лишь до середины груди. Так что было отлично видно мою ложбинку между грудей. И это, между прочим, у Сиеры была самая скромная рубашка!

Ужас!

Брючки с высокой талией, но зато такие обтягивающие, что казалось, будто я и вовсе без них!

Срамота-то какая!

Тяжело выдохнула, собираясь с мыслями и силами, и лишь только немного успокоившись, взяла небольшую сумку, тетради и письменные принадлежности, а вот книги оставила — всё равно ведь читать не умею, а вот писать на своём родном языке — вполне.

Зелье же, что дал мне ректор Виега, положила во внутренний кармашек своей сумки, и только после этого, ещё раз оглядев свою комнату, вышла из неё, плотно прикрыв за собой дверь.

— Ого! — услышала с противоположной стороны моей комнаты. Около двери в свою комнату стояла Шико, которая оглядывала меня с головы до ног. — Вид просто шикарный. Но скажи-ка, ты что, собралась тут мужиков охмурять, или же учиться? Если первое, то ты на верном пути, а вот если второе, то, боюсь, в такой одежде ты быстро свернёшь себе шею. Ну, или тебе с этим помогут.

Шико хохотнула.

А я, выгнув левую бровь, с удивлением смотрела на неё.

Сейчас девушка была одета во всё чёрное: мягкие ботинки, которые не было слышно при ходьбе, довольно просторные, но при этом очень удобные брюки с высокой посадкой, красивая кофточка с открытым верхом. Больше напоминала корсет.

Шико сняла с себя те увесистые украшения: серьги, колье, кольца — всё! Надев боле простые и лёгкие, но не менее замысловатые. А ещё мне показалось, что татуировки изменили свой рисунок, хотя… это ведь невозможно, правда?

Глаза подведены чёрным. Возможно сурьмой, или чем-то подобным. Но смотрелось, надо отдать ей должное, это очень эффектно.

— Что, не нравлюсь? — совсем не дружелюбно поинтересовалась она, вперив в меня свой взгляд.

— Знаешь, вот ты меня уже дважды подставила: первый раз — когда ударила в спину и чуть не сломала руку, второй — когда сказала, что все адепты моются в этой убогой кладовой, где хранится инвентарь для уборки, потому как душевые на ремонте, но, к моему немало изумлению, я не питаю к тебе враждебных эмоций. Не знаю, что тобой двигало, что ты так поступила, но… Я тебя за это прощаю. А насчёт твоего наряда, — грустно улыбнулась, — я тебе завидую.

Шико, которая в любой момент была готова накинуться на меня с кулаками, встала, точно истукан, широко распахнув глаза и, видимо, не понимая, что я ей сказала.

— Почему завидуешь? — наконец, отмерла она, хлопая своими бездонными голубыми глазами.

— Потому что ты отлично одета, не вызывающе, а вот я…

И я так вздохнула, что саму себя жаль стало. Даже в глазах защипало.

Вот же… гадство!

Сама же девушка озадачилась моей реакцией.

— Погоди, если тебе не нравится твоя одежда, тогда зачем так вырядилась?

— Да потому что ничего иного у меня нет. И это, — показала руками на себя, — самое скромное, что я смогла выудить из своего чемодана.

— Ты сейчас шутишь, или же говоришь на полном серьёзе? — Шанари подозрительно сощурилась.

Оно и понятно: кто я такая, чтобы мне доверять. Да и знакомы мы с ней всего один день. И да, наше знакомство нельзя было назвать дружелюбным.

— Послушай, я не в том положении, чтобы шутить. Я говорю чистую правду! Ты не представляешь, как я хочу нечто подобное, как и у тебя!

Девушка почесала макушку, явно что-то прикидывая в голове.

— Слушай, ты очень странная, и не особо мне нравишься, но… Я могу тебя выручить.

Заинтересованно уставилась на неё.

— У меня с собой есть пара лишних комплектов одежды — даже не знаю, зачем я их с собой прихватила. Наверное, привычка. Но не суть. Так вот, я могу тебе одолжить эти вещи на время, пока ты не разживёшься своими собственными вещами.

Глава 18

— Давай быстрее, — поторапливала меня Шико.

— Да иду я, иду, — бурчала в ответ, но то и дело отвлекалась.

А всё потому, что рассвет в таком месте, как это, был просто невероятным!

Солнце медленно поднималась из-за горизонта, сперва, освещая своим светом снежные шапки горных вершин, а затем, поднимаясь всё выше и выше на небо, затапливало лучами всё вокруг.

Я, раскрыв рот от изумления, наблюдала, как солнечные лучи начинают освещать вечнозелёный лес и речку, что вилась среди деревьев, как птицы, вспорхнув с веток, поднимались в воздух, начиная весело щебетать и радоваться новому дню.

Как небо с каждым мгновением становится всё светлее и светлее, и вот, тёмный небосвод уже сменяется нежно-голубым полотном, на котором воцарилось яркое солнце, способное согревать своими лучами всё вокруг.

— Вот же ненормальная, — прошипела моя соседка. — Ты что, хочешь в первый же день занятий схлопотать наказание за опоздание?

Услышав про наказание, тут же встрепенулась.

— А что, тут и такое есть? — удивлённо уставилась на девушку.

— А ты думала, что тут всё так просто? Думала, что будешь спокойно ходить на занятия, выполнять домашку и всё будет прекрасно? Тогда ты глубоко в этом заблуждаешься. Эта академия отличается от всех, что находятся в Эльвейне. Тут никто не будет относиться к тебе со снисхождением. Не можешь обучаться, значит, умрёшь — вот и всё.

От её слов меня всю перетряхнуло.

— Ты это что, серьёзно сейчас, да?

— А тебе что, ректор не говорил, насколько сурово тут обучаться? — хитро сощурившись, хохотнула Шанари.

— Ну, говорил, только я думала, что это всё так, для острастки, чтобы адепты не расслаблялись, но я не думала, что тут и правда всё настолько серьёзно. Получается, что и смертность тут высокая, да?

— Это только у первого курса, — пожала она плечами. — Как раз те, кто не поверил про то, что если нормально не учишься, а страдаешь ерундой, то можешь погибнуть. Отсюда так просто живым не вырваться. Либо ты проходишь весь этот путь от начала и до самого конца, либо…

И она провела пальцем вдоль своего горла.

Я нервно сглотнула, и прибавила шагу. Ну его, к чёрту. Лучше не рисковать.

Минуты за три мы добрались до нужной аудитории — а прибыли так быстро, потому что не просто ускорили шаг, а перешли на бег. Ни Шико, ни я не хотели бы в первый день занятий получить выговор и наказание.

Открыв дверь, оказались в просторной аудитории с высокими партами-скамьями, тянущимися вверх от самого первого ряда, заканчиваясь на десятом.

Некоторые адепты уже давно заняли свои места, и теперь просто сидели, занимаясь своими делами: кто-то писал, кто-то читал, а кто-то и вовсе дремал.

Мой взгляд непроизвольно упал на одинокого парня, сидящего в отдалении ото всех, стараясь скрываться в тени. Даже капюшон натянул на голову так, чтобы не было видно лица. Странный какой-то.

— Идём, займём себе места, — ткнула локтём в бок Шико, привлекая к себе моё внимание.

И я, тихо охнув, отвлекалась от того парня, проследовав за соседкой.

Мы заняли парту в среднем ряду. Как по мне — самое оптимальное место. И видно хорошо, и слышно. А так же не будем привлекать к себе лишнее внимание преподавателя.

Стоило только разложить на столе все свои письменные принадлежности, как раздался звонок и вместе с ним в аудиторию вошёл тот, кого я меньше всего хотела бы сейчас видеть — магистр Тэррин Крейн.

— Доброе утро, адепты. Поздравляю нас всех с новым учебным годом. Настоятельно советую воспринимать все слова наших преподавателей всерьёз, чтобы потом не случилось никаких недоразумений или… чьих-то смертей по их же собственной глупости. Итак, должен вам всем представиться: я — магистр тёмных искусств, один из немногих, кто владеет в Эльвейне даром управлять тенями и ваш преподаватель по физической подготовке, а так же по выявлению к тому или иному таланту, который вы сумеете применять в дальнем и ближнем бою. На моих занятиях вы научитесь наносить смертоносные удары, не привлекая к себе лишнего внимания, двигаться бесшумно и подкрадываться так, что ваша жертва и не поймёт этого, пока не будет слишком поздно. Я научу вас избегать смерти, управлять ею и, если у вас есть к этому предрасположение и, конечно же, дар, управлять тенями. На самом деле, у каждого есть эта способность, но у каждого она проявляется по-своему. У кого-то, как у меня, этот дар сильный и смертоносный, а у кого-то его не хватит и на то, чтобы скрыть свою же собственную тень от посторонних глаз, не говоря уже о том, чтобы с помощью этих же самых теней передвигать предметы.

— Простите, магистр, — раздался чей-то голос с заднего ряда, перебивая речь Крейна.

Мужчина лишь слегка приподнял левую бровь, но больше никак не выдал своих эмоций.

— Прошу представиться вас, адепт.

— Я — Лирой Хенти из провинции Ардьяру. — Говорящим оказался молодой парнишка, примерно двадцати лет. Высокий, худощавый, с волосами цвета перезрелой пшеницы, на носу и щеках веснушки.

— Что ж, адепт Хенти, теперь я вас слушаю.

— Спасибо, магистр, — кивнул парнишка, а у меня после слов Крейна почему-то побежал мороз по коже. Ох, и не нравится мне этот тип! — У нас сейчас должен был начаться урок у ректора Альфера Виега. Но вместо него тут находитесь вы.