Академия Второй шанс. Магия (любовь) для отчаянных

Часть 1. Об авантюризме, наглости, ошибках природы и золотой крови. 1

1.1. Тереса

Я даже не особенно таилась, когда спустилась на минус-второй. Если сработает сигнализация, всё равно не услышу. Возможно, почувствую.

В описании упоминалась щекотка, покалывание в кончиках пальцев, онемение в области затылка и временное нарушение сердечного ритма. Но всё это я чувствовала и так, потому что нервничала, несмотря на спрятанный под рубашкой ключ. Под ключом еще и чесалось.

Да, спрятать артефакт в самое тайное место было той еще гениальной идеей, но Эрф… ректор Крамел уже открывал дверь, а карманов в форме академии не предусмотрено.

Я собиралась попросить у Эрфа чтобы он отвел меня посмотреть на артефакт Второго шанса. Специально пришла вечером, когда у него уже не бывает посетителей. Не так часто я пользуюсь негласной привилегией входить в ректорский кабинет без предупреждения.

В кабинете оказалось пусто, а личный амулет-ключ Эрфа лежал на столе. Я просто полюбопытствовала. Взяла, чтобы рассмотреть поближе, затем услышала шаги… Я не планировала акт хищения, само вышло. В последнее время мне частенько случалось действовать спонтанно.

А теперь, вместо того чтобы честно признаться в глупости и вернуть амулет, я шла по служебному коридору музея Уникальных Вещей. Ночью. С украденным у ректора ключом.

— Нечего ценные вещи без присмотра на столе бросать, — раздался в голове развязный голос.

Авантюрная жилка, от которой я сознательно избавлялась, была уверена, что избавилась, с некоторых пор обрела этот вот голос. Примерно с тех же пор, когда меня потянуло на бездумные поступки.

— Исчезни, — привычно шикнула я себе, как говорила реальному хозяину голоса. С хозяином срабатывало редко.

Украденный амулет-ключ подходил и к другим дверям, куда студентам запрещено, но мне нужна была лишь одна конкретная. Ладно, две. В сам музей, особенно через служебный вход, по собственному желанию не войдешь, не войдешь даже днем и через вход для посетителей.

Коридор был скучный. Ни таинственного полумрака, ни знобливого сквозняка, ни мха на каменных стенах. Редко попадающиеся двери были глубоко утоплены в толщу стен и напоминали арку древнего стационарного портала, к которому нас возили на экскурсию на первом курсе.

Если войти под арку и прижаться к самой двери — никто не увидит, такая густая тень. Я собственных пальцев не увидела, когда юркнула туда, услышав звук шагов. Но это были мои шаги. Наверное.

Сквозняков нет, зато эхо гуляет, стоит забыть об осторожности.

Тишина давила. Казалось, что звук дыхания двоится, а тень, вместо того чтобы, как приличной тени, лежать на полу, крадется за мной на цыпочках.

Покалывание усилилось, как и ощущение тяжести в затылке. Сканер сработал? Если пропажа ключа была обнаружена, Эрф мог распорядиться проследить и поймать воришку-нарушителя на горячем.

Но я в буквальном смысле зашла слишком далеко, чтобы теперь отступать. Нужная дверь находилась прямо передо мной.

Был миг сомнения, когда я, оглянувшись по сторонам, приложила ключ к печати замка́. Вновь показалось, что в коридоре позади есть кто-то еще.

— Слабачка.

На сей раз, помимо голоса, подсознание подбросило картинку с презрительно прищуренными зелеными глазами.

— Исчезни, — вновь шепнула я.

А дверь открылась. Сама. Сердце сбилось с ритма.

В центре небольшой комнаты, над основанием, поросшим пирамидками магнетита, парил огромный, почти с меня ростом, кристалл. Плоский, зеленоватый, он отсвечивал золотом на краях и больше всего был похож на вычурное зеркало.

В обращенной ко мне гладкой поверхности ничего не отражалось. Не удивительно. У меня нет разрешения здесь находиться, я даже знать не должна об этом месте и об артефакте, не то что претендовать на право заглянуть. Как раз ради этого права я и подала заявку на участие в отборе на Международный Магический Турнир.

Я пип, безродная. Ошибка с магическим даром. Так уж сложилось, что в Мистморке происхождение решает почти всё, а магия, выходящая за рамки обычной жизни, — привилегия аристократов. Поэтому, какой бы талантливой я ни была, мне не светит ни приличная жизнь, ни работа, о которой я мечтаю.

Единственный способ изменить положение вещей — артефакт Второго шанса. Тот, на который я сейчас смотрю. Но чтобы получить право загадать заветное желание, мне нужно совершить что-нибудь выдающееся. Например, победить на Турнире.

Какова вероятность у медиум-универсала с уклоном в бытовую магию пройти отбор? Точно такая же, как стащить ключ со стола ректора.

Я была готова к любым трудностям, но только не к тому, что моим напарником и тренером станет невыносимый зазнайка золотых кровей, оказавшийся среди простых смертных.

Что же, я воочию убедилась: Второй Шанс — не сказки. Торчать здесь дальше было глупо, а думать об этом столичном хлыще еще глупее. Хватит того, что его язвительный голос поселился у меня в голове и бесит даже тогда, когда я его не вижу.

Чтобы покинуть помещение, пришлось снова приложить ключ.

Не успела я пройти и пары метров, как раздался сухой щелчок, будто ореховая скорлупа раскололась. Именно с таким звуком открывалась дверь в служебный коридор.

2

2.1. Трей

Как-то всё просто оказалось. Он спокойно, не особенно скрываясь, вошел в учебный корпус через дверь для технического персонала. Пробрался к лестнице, спустился на минус второй.

Так же, не прилагая особых усилий, открыл дверь в служебный коридор, воспользовавшись «зеркальной тенью». Жалких остатков дара вполне хватало на детское проклятие, которое считывало энергетический образ последнего, кто пользовался вещью, в данном случае — открывал дверь. Подцепить образ и надеть личину и вовсе было секундным делом.

Мигнул на изнанке век тонкий рисунок тьмой: женская рука, подносящая амулет-ключ к печати замка. Щелкнуло. Словно ореховая скорлупа. Открылось.

Времени было не очень много. Одураченная охранная система скоро обнаружит «слепое пятно», а впереди коридор и еще одна дверь.

Никаких зловещих спецэффектов. Коридор как коридор, даже немного обидно. Артефакт Золотой эпохи предполагал как минимум замшелые стены и древние светильники с мигающими внутри выдохшимися лайтболами. Разве что эхо было громкое.

Казалось, густые тени под глубоко втопленными в стены арками-входами дышат, а звук собственных шагов — двоится.

Небо чесалось, и на затылок слегка давило. Для срабатывания охранки было рано, так что последнее скорее всего было связано с сегодняшними практическими по общей стихийной.

Блестяще ответив на вопрос в теории, он взмок, пытаясь выполнить практическую часть задания. Несколько попыток и провал. Он прямо таки ждал, что кто-то из убогих отмочит остроту или ухмыльнется. Но все делали вид, что ничего не было. Особенно те, кто уже сталкивался с последствиями подобного поведения.

Раздражение сорвать было не на ком даже в перспективе. И занятий с мышью, чтобы пар выпустить, сегодня не было тоже.

Вспомнил, и руки сами собой сжались. Бесит. Пигалица. Кудри странного цвета, не рыжие, не русые, глаза… Выражение вечного снисхождения и жалость. Себя бы пожалела, невнятное криворукое нечто. Полезла со своими ступками-вениками в боевку. Хотя надо отдать ей должное. В тренировочном зале работает на совесть. Хоть там на живого человека становится похожа, а не на блёклую моль. Шипит и огрызается. Огрызается в основном молча, но так выразительно, что он будто наяву слышит заковыристую ругню сплошь из цензурных слов. А вслух только: «Исчезни».

Нужная дверь была перед носом.

Он не спрашивал у отца, откуда тому известно точное нахождение артефакта. Главное, что оно оказалось верным и камень не перенесли. Эта часть комплекса академии по ощущениям самая старая. Камень умирает медленно, но все равно умирает, остатки дара реагируют на флер истечения жизни. Любопытно было бы оказаться здесь при всех своих возможностях. До случившегося. Собственно, он тут как раз затем, чтобы их вернуть.

Он еще не завершил каскад, которым воспользовался, чтобы войти в служебный коридор, как дверь открылась. Сама.

Сердце сбилось с ритма.

Похожий на зеркало кристалл парил над поросшим пирамидками магнетита основанием и слабо флуоресцировал.

В гладкой грани ничего не отражалось. Собственно, и не должно, пока артефакт бездействует. Необходимо проверить, он просто «спит» или уже «застыл», как бывает с реликвиями Золотого Века вдали от средоточия магии Фейвола, которая их питает.

— Fedezze fel titkait, — пробормотал он затверженные слова, надеясь, что не ошибся с интонацией (с древними языками всегда такая морока) и потянулся к гладкой поверхности ладонью.

Сердце сбилось с ритма.

За миг до касания под поверхностью камня, как под пленкой тонкого льда, мелькнул женский силуэт. Тень.

Остановиться не успел. Гладкая грань-зеркало брызнула молниями трещин, провалилась внутрь. Осколки пришли в движение, сворачиваясь воронкой. Боль обожгла.

Как в банку с ножами…

Отшатнулся, выдергивая изрезанную кисть, сунул под пиджак и прижал локтем другой руки, пока на пол не потекло. Одежда тут же пропиталась кровью.

Немного повело. Нервы, выматывающие практики, темный дар, который приходилось тянуть из себя на одном упрямстве…

Привалился на миг к двери, ругнулся, выдохнул. Вышел.

И почти в тот же миг услышал, как открылась дверь в коридор.

Ничего не оставалось, как нырнуть в густую тень ближайшей арки.

2.2 Трей

Он стоял, прижимаясь лопатками к запертой двери. Слабость накатывала волнами. От пореза, даже сильного, такого эффекта быть не должно. Не столько там крови вытекло, чтобы сознание терять.

А место, оказывается, популярное…

Вошедший был под какой-то маскировкой. Трей видел только фантомный след. Очень нетипичный. Издевательство, но куцый дар в полуобморочном состоянии или близком к нему становился сильнее. Тьма всегда позволяла видеть сквозь мороки. Смерть не обманешь личиной или отводящей глаза вуалью…

Затылок наливался тяжестью, снова накатила слабость. Пришлось закрыть глаза.

Знакомимся ближе

События истории будут разворачиваться здесь,
в городе Инморк, в одной из магических академий королевства Мистморк

Не столица, но тоже есть чем удивить. И академия одна из таких достопримечательностей, ведь именно в ней хранится артефакт Золотой эпохи, которы при определенных обстоятельствах может исполнить одно ваше заветное желание.

А вот и наши герои

Тереса Эстпел, девятнадцать лет. Безродная. Дисциплина: парные магические спарринги, нападение. Специализация: бытовая магия.

Хороша в магическом конструировании, но при этом не показывает каких-то выдающихся результатов. Средний универсал. Умная и аккуратная, любит учиться и старается разбираться в деталях. Испытывает трудности с общением и доверием. Мечтает поступить в Бюро Разработок.

Трэй Элье Мист, двадцать один год. Дворянин и потомственный маг. Младший сын в семье. Выбранная дисциплина на турнир: парные магические спарринги, защита.

Специализация: темная магия. Некромант и щит-мастер. Самолюбив и скрытен, мстителен и настойчив, привык добиваться своего. Хорошо скрывает уязвимость, но отыгрывается при первой возможности. Большое влияние оказывает гибель старшего брата.

Он ее шанс изменить жизнь.
Она его шанс все исправить.
Но что, если этот шанс один на двоих?

3

3.1. Тереса

Я очнулась, дрожа от холода. А ведь всего на минуточку глаза прикрыла, чтобы успокоиться!

Аллея тонула в густом тумане. Он чуть покачивался. Фонари казались фантомами, разве что не двигались. Свет отражался в водяной взвеси, и вокруг почти невидимых фонарных клеток то вспыхивали, то гасли сверкающие полулуния и круги. Прямо как на Туманном мысе, на котором я выросла.

Спина затекла, ноги едва сгибались. Засунутый обратно за пазуху ключ тоже остыл. Казалось, знобкий холод проникает до самого сердца. Я спрятала руки под мышки и почти бегом помчалась к общежитию, мечтая о теплом душе и постели, но там оказалось занято.

Даже если теоретически допустить присутствие парня в моей постели, Мист был бы последним, кто в ней оказался. Но он в ней оказался. Теперь даже лавка в парке не выглядела неудобной.

Валяющийся половиной лица в скомкавшемся покрывале Трей сейчас действительно был похож на некроманта. Какими их в книжках рисуют. Белый как полотно, черты лица заострились, волосы кустом, бормочет что-то. И вроде как кровью пахнет…

— Эй…

Я не сильно, но ощутимо толкнула ногой его ногу, свешивающуюся с края. Никакой реакции. Пришлось подойти и попинать в плечо.

Клешня Миста сомкнулась, фаланги жалобно хрустнули и заныли.

Выдернула свою руку из пальцев зазнайки, а тот вздрогнул, открыл глаза. Пару секунд в травянисто-зеленой глубине не было вообще никакой осмысленности. Затем губы презрительно искривились, и гадкий, хрипловатый со сна голос, от которого меня пробрало знобливой щекоткой до самой макушки, произнес:

— А-а-а, Эстпел. Явилась? Как ночка? Удачно? Ну и видок. Будто тебя на лавке… кха-кха… — Он закашлялся, утыкаясь в покрывало, потом издал звук, похожий на стон, выдохнул и осторожно приподнялся, стараясь не двигать другой, перемотанной эластичной лентой, рукой, которую до этого прятал под пиджаком. — Будто на лавке ночевала.

— Ты себя видел?

— Да. Я идеально хорош в любом состоянии.

— Исчезни.

— Тебя не учили гостей принимать?

— Гости не вламываются туда где заперто…

— Было не заперто.

— Не устраивают бардак, — проигнорировала я его вранье, — и не заваливаются в чужую постель в грязной одежде и почти с ногами.

— Мы же напарники, Эстпел. Тебе жалко, что я тут полежал?

— Да! Проваливай. Напарники мы только в зале для тренировок, и это уже выше гор. Еще не хватало, чтобы ты вне полигона рядом терся.

— Хм… А знаешь, это будет даже полезно. Сказать, почему у тебя ни кардалака не выходит работать в команде? Ты мне не доверяешь. Я защита, Эстпел. А ты что сейчас, что во время тренировки ведешь себя, будто удара в спину ждешь. Хотя твое безжалостное стремление попинать раненого ногами мне невероятно созвучно. Решено. Меняем тактику. Никаких тренировок. Будем знакомиться поближе.

— Тебя там, где ты руку искромсал, по голове случайно не били?

Кажется, били. Зараза расхохотался и опрокинулся на постель, вместо того чтобы встать с нее, убраться и дать мне поспать нормально хоть пару часов до начала занятий.

— До квалификационного просмотра меньше месяца, — напомнила я.

— Три-четыре дня погоды не сделают. Я ни на шаг от тебя, Эстпел. Мышкой. И не думай, что мне это нравится.

— Исчез…

— Ты такая унылая, у меня зубы сводит. — Трей по обыкновению закатил глаза, чуть вздергивая подбородок. Пошатнулся, оперся на раненую руку, скрипнул зубами и слегка позеленел, но наглая улыбка тут же вернулась на место. — Ну же, когда еще тебе упадет получить айлита в сопровождение.

— Если я соглашусь, ты уберешься из моей комнаты?

— Возможно, да.

— Тогда я согласна. Когда я вернусь из ванной, тебя здесь быть не должно, — процедила я, отступила к шкафу, подняла с пола одно из полотенец, которые темный сбросил на пол в поисках аптечки, рывком сдернула с плечиков халат и, перешагивая через валяющиеся на полу вещи, скрылась в ванной. Нет, это не бегство, а необходимость. И издевательско-оценивающий взгляд Трея, будто я перед ним уже голой стою, совсем ни при чем.

Теперь меня трясло от бешенства, а не от того, что я замёрзла в парке, но горячим душем пренебрегать не стоило. Простуда в планы не вписывалась.

Шум воды, возня с волосами и аромат дорогого мыла с вишней, которое мне еще в прошлом году подарил Эрф и которое я использовала крайне редко, по особым случаям, помогли успокоиться. Я даже забыла, что Мист расселся на постели как у себя дома. Вспомнила, когда вышла.

— Какого… — хотелось повыть от бессилия или заклинанием швырнуть, или полотенцем, но я, конечно же, не стала так делать, скрестила руки на груди и просто в деталях представила, как Мист обугливается, словно стейк под быстрой обжаркой без ограничителя. — Ты еще здесь.

— Эстпел, после фразы про ванную рядом с сочетанием «я согласна» ни один нормальный мужчина не уйдет. Даже от такой встрепанной мыши, как ты. И ты так и не ответила, где была.

— Ты — не нормальный. И я не обязана отчитываться. Убирайся.

4

4.1. Тереса

— Чем это от тебя пахнет, Эстпел? — В шею горячо дохнуло. От зазнайки и без дыхания шло тепло, будто у него лихорадка и… Он вконец достал.

Я захлопнула тетрадь, взялась за сумку и поднялась.

— Тереса? — прервался Нерд.

— Извините, профессор. Мне нужно…

Дверь в лекторий открылась, и вошел один из младших администраторов.

— Прошу прощения, профессор Нерд, что беспокою во время занятия. Студентов Эстпел и Мист вызывают к ректору Крамелу.

Дверь закрылась, все снова смотрели. По лекторию понеслись шепотки. Сейчас начнут строить теории. И внезапное желание Миста явиться на лекцию утром, пересесть и заговорить с кем-то вроде меня, хотя прежде даже не замечал, что я существую, займет в этих теориях не последнее место.

— Тереса, что же вы замерли. Идите.

Наверное, со стороны могло показаться, что я знала, что меня вызовут, и встала еще до того, как открылась дверь. Назойливое любопытство сокурсников, которое я чувствовала спиной, придало резвости ногам.

За дверь, которую я не стала придерживать, хотя знала, что Мист тащится следом, и направо. Огромный не то зал, не то такой широкий коридор, ряд поддерживающих потолок колонн, которые делят пространство на неравные части и разбивают квадраты лежащего на полу света из окон длинными серыми лентами теней. По левую руку колонны и окна, по правую — через равные промежутки входы в лектории. Первый этаж.

Фактически второй, но тот, где вход в академию, холл с расписанием, залом для собраний, буфетом, гардеробом и хранилищем с ящиками для учебников и пособий, которые редко нужны и которые нельзя держать в общежитии, — нулевой. На нулевом еще вход в музей Уникальных Вещей. Нормальный, а не тот, которым я воспользовалась прошлой ночью.

Внутри музея собственные переходы по этажам вниз: нулевой — почти для всех, минус первый — для студентов, преподавателей и гостей, получивших особое разрешение, минус второй — закрытая секция.

Глупо было надеяться, что визит туда останется незамеченным, несмотря на ключ Эрфа.

И понятно, зачем меня сейчас вызвали, но почему вызвали Миста? Из-за того, что он тоже где-то не там ночью погулял?

Подозрения, что мы гуляли в одном месте, усилились.

— Раз уж мы начали общаться, ответишь на один вопрос? — Обозначил свое присутствие зазнайка.

— На один, — процедила я.

Амулет вдруг решил посвоевольничать. Он сполз. И довольно глубоко. Поправить никак, пока Трей плетется рядом. Рядом и чуть позади, на полкорпуса прикрывая мне спину. Прямо как на тренировках.

— Что у тебя с Крамелом?

— Это не вопрос. Это сплетня.

— Я не осуждаю, — брезгливо скривился (наверняка) Мист, — каждый добивается теплого места в меру способностей и возможностей.

— А у тебя?

— Что? — Опешил он.

— Что с Крамелом у тебя? — Я остановилась, чуть обернувшись к нему. Трей тоже остановился. Раненая рука, уже без повязки, до половины пряталась в рукаве. — Тебя перевели после начала учебного года на выпускной курс.

— Не твое дело, — едва ли не пропел зазнайка.

— Вот и ответ на вопрос.

Я развернулась и пошла дальше.

Кабинет Эрфа на четвертом уровне административной башни. Лектории находятся в центре здания, и чтобы попасть в башню, нужно подняться по лестнице-переходу к подъемнику и уже подъемником — наверх. Или лестницей.

Лестницей я предпочитала спускаться. Она винтовая, расположена не как большинство винтовых лестниц, в центре башни, а жмется к стенам по периметру. Путь получается едва не впятеро длиннее. Но там красивые старинные сюжетные витражи в узких тройных окнах — картинки разных мест Мистморка.

Есть вид на Армартен. Есть королевский дворец. Есть Инкалм — древний каменный город в толще горы. Просто сады или террасы полей на холмах. Пещеры с минералами и самородным золотом. Порт и паруса в море. Есть вид на нашу академию и арка тоннеля — единственный сухопутный путь за пределы королевства для обычных людей. Туманному мысу отведены целых два витража.

Воспоминание о доме всегда окрашено светлой печалью. Я улыбаюсь и становлюсь уязвимой, поэтому стараюсь не думать о Туманном мысе, когда не одна. Но замечталась и забыла.

— Не терпится увидеться с Карамелькой, Эстпел? Ночи не хватило?

Оказывается, когда Мист переставал создавать вокруг себя ненужный шум из слов и действий, он мгновенно становился невидимым. В лектории я тоже его не заметила, пока он не полез общаться. Лучше бы и дальше молчал и не видел меня вне полигона, как раньше.

Карамелька…

— Эрф Крамел, — говорит божество в сияющем розоватом ореоле от подсвеченных капель воды в закатном тумане.

— Как конфета? — удивляюсь я и тут же принимаюсь извиняться.

— Ничего, — говорит, — я привык. Проводить?

Я согласилась.

Тычок в спину внутрь подошедшего и распахнувшего дверцы подъемника вернул в реальность.

5

5.1 Тереса

Эрф сидел на краю стола, упираясь в столешницу руками. Он выглядел как всегда и нет. Мое раздражение мгновенно сдулось. Я слишком хорошо знала этот взгляд. Усталость, сожаление, вина, любовь… может быть. Иногда мне хотелось, чтобы любовь.

Миражи Туманного мыса тем и опасны. Они кажутся реальными, поселяются у вас внутри, и вы больше не можете смотреть на мир, как прежде, только сквозь призму призрачного света, рассеянного в мельчайших каплях воды, и того, что вам хочется больше всего. Это не пророческие видения о будущем, это всего лишь проекция сокровенных желаний.

Возможность получить предсказание — хитрый ход, чтобы заманить на мыс побольше туристов. Особенно в сезон, когда туманы гуще всего. А чтобы любители гоняться за миражами не катались по два раза на неделе, пустили слух, что получить предсказание можно лишь раз в несколько лет. Чем больше промежуток между посещениями, тем точнее. Самое первое видение — самое правдивое. Тут никакого обмана нет.

— И зачем тебе это было нужно? — спросил Эрф. — Соваться к артефакту? Что за блажь?

Сложный вопрос. Если бы я знала… Блажь — хорошее определение.

— Мне придется взять у тебя клятву о сохранении тайны.

Ментальные плетения неприятные. Первое ощущение — будто у тебя под черепом возится комок омерзительно холодных, скользких червей, потом растворяется, но даже не чувствуя, ты знаешь, что они есть. Я поёжилась.

— Почему сразу так не сделал?

— Понадеялся на твоё благоразумие.

— Зачем скрывать информацию об артефакте?

— Подумай сама.

— Как с видениями?

— Почти. Туман показывает, что мы хотим и чего можем достичь, артефакт делает это реальным.

— Ты ведь ходил к нему в тот вечер, когда пил и проговорился. Что ты просил? — Эрф молчал и улыбался так же, как смотрел: усталость, сожаление, вина, любовь. Без всяких «может быть».

— Он отзывается тебе? Просто так? — изумлённо воскликнула я.

— Он всегда мне отзывается, — спокойно ответил Эрф, — но это не значит, что я всегда получаю то, что хочу.

— Что ты загадал в первый раз?

— Я… Ничего. Словами. То, что я в тот момент желал, сложно было произнести или придать этому какую-то еще форму. Поэтому я просто встал перед зеркалом, и оно показало мне Туманный мыс. Солнце садилось, и острия скал торчали из тумана, словно колотая карамель из розовой ваты.

— А потом?

— Артефакт выполняет только одно желание. Потом только то, что уже свершилось. Иногда и это полезно.

— Но… всё равно… Как?

— Очень просто. Я последний из рода одного из величайших фейволианских магов-артефакторов Крамела Инморка, создателя Зеркала Определенной Вероятности, известного как артефакт Второго шанса.

— Твои предки из Фейвола? — изумилась я.

— Предки почти всех айлитов из Фейвола. И лишь треть из ныне существующих семей начались с таких, как ты.

Эрф не был бы Эрфом, если бы не ткнул меня в мое плебейское происхождение. Я, как всегда, пропустила это мимо ушей. А вот мой язык зачесался спросить про Миста. Но тут всё было очевидно. Или нет?

Эти его грязные жесты и намеки на… конфеты. Хам. Какого кардалака он ко мне приклеился?! Ведь всё было так понятно: полигон, тренировка, беготня, новые уничижительные прозвища, сбившееся дыхание, дрожащие колени и до следующей встречи, зазнайка. А сейчас что происходит?

— Что с тобой происходит, Эсси? — будто подслушав мои мысли, спросил Эрф. — Сама не своя в последнее время. Что изменилось?

— Многое, — честно ответила я. — Ты тоже к этому руку приложил. Прямо в этом кабинете. (OieIGwbI)

— Имеешь в виду Миста? Была тайная надежда, что ты откажешься от участия, — губы чуть дрогнули. Улыбка. Уже легче. Когда Эрфу становилось тоскливо, он, сдерживаясь при прочих, не утруждался, чтобы сдерживаться рядом со мной. Как приливная волна: накатывало, выдавливая воздух из груди, и отступало. Он вообще спал сегодня?

Но спросила я о другом:

— Почему ты выбрал зазн… Миста мне в напарники? Без шуток, Эрф, — настаивала я. — И только не говори снова, что из-за того, что он уже участвовал в Турнире в похожем испытании. Он мог остаться тренером.

— Сначала я так и решил, но… Мне нужно было его чем-то основательно занять. Тем более что он мастер щита. Получил степень еще в школе, после чего забросил занятия, потому что родовой дар Мистов — темная магия. И нельзя быть одновременно темным магом и кем-то еще.

— Которой у него теперь нет.

— Почти нет. И умение блокировать удары пришлось кстати. Защитная магия — один из видов универсальной, как и бытовая. Это удачное сочетание. А твои способности к магическому конструированию действительно могут помочь вам победить. Если пройдете отбор.

— Если? — возмутилась я.

— Когда, — поправился Эрф, поднимая руки в примирительном жесте. — Когда пройдете. А теперь сама иди сюда.

6

6.1 Трей

— Академия «Второй шанс» не тюрьма и не ссылка. Считай, это еще один курс реабилитации. Там тебе помогут обходиться без основного дара. Если хочешь, это будет как учиться делать всё левой рукой, когда правая есть, но больше не двигается.

— Я смогу восстановить силы? — надежда обожгла не слабее отчаяния.

— Восстановить — нет. Полностью вернуть — да. При определенных условиях. Ценность места, куда ты отправишься, как раз в этом. Академия называется так вовсе не из-за специфики обучения, это такое же прикрытие, как причина, которую я озвучил ректору Эрфу Крамелу, когда просил тебя принять.

Отец щелчком откинул крышку на винтажной чернильнице на столе. Чернил там никогда не было. Штучка обеспечивала моментальную и абсолютную приватность разговора в радиусе воздействия.

Лишь движение отца и щелчок дали понять Трею, что полог безмолвия «Мертвая тишина» активен. Заклинания темной магии высшего порядка не просто были ему теперь недоступны, он их даже не чувствовал. Лишь сырую силу, будто дикарь-самоучка. Всё, что ему давалось, — плетения не выше медиума, да и то ценой невероятных усилий, холодного пота и дрожащих рук.

— Стены академии, — продолжил отец, — шкатулка для уникального артефакта — Зеркала Определенной Вероятности, известного как артефакт Второго шанса. Но возможность загадать желание необходимо заслужить. Совершить что-либо выдающееся.

— Что?

— Я ведь уже упоминал про Турнир? Право представлять Мистморк в Варласе выпало Инморкской академии не иначе как каким-то чудом. Не представляешь, сколько было воплей от недовольных, а Крамел с удовольствием бы избавился от подобной чести и сопутствующей возни и нервотрепки, как отбор, прием комиссии и прочее, включая траты на портальные переходы в Фейвол. По условиям участия, все расходы несет академия, которая заявляет участника на состязание. Принимать спонсорскую помощь разрешается. Благотворительную помощь.

— И сколько стоила твоя просьба принять меня?

— Немало. «Второй шанс» всегда с готовностью принимает пожертвования, поскольку оплата обучения не покрывает бюджет. Там учатся пипы и прочие отщепенцы в основном. И в основном в долг, в счет своих будущих заработков. Но это не должно тебя волновать.

— Слишком всё это… ненадежно, — проговорил Трей, тайком оттирая взмокшие от волнения ладони о подлокотники кресла, но отец заметил. И ладони, и нервное постукивание пятки, которое глушил ковер…

— Крамелу этот Турнир что кость в горле, вряд ли там будет кто-то достаточно достойный для участия даже в незрелищных дисциплинах, а ты идеальный кандидат…

— Издеваешься? — Трей вскочил, не вынеся напряжения, и снова принялся ходить по кабинету. — Даже если я уже был в Варласе и на Турнире, то теперь…

— …в тренеры, — невозмутимо договорил отец. — Сделай так, чтобы их претендент поехал в Фейвол и победил. И у тебя будет возможность использовать артефакт. Ты знаешь куда больше, а в теории и технике подкован намного сильнее, чем их лучшие выпускники, даже несмотря на целенаправленное изучение магии своего типа. Там учат на профиле то, что ты изучал на обзорных лекциях и в рамках общего развития. И я прекрасно помню, что в школе у тебя уже была степень мастера по щитам.

— Детская забава, — нервно отозвался Трей. Само вышло. Голос тоже подводил. Хотелось оставить кабинет и просто поорать где-нибудь, где никто не будет слышать. Он стал слишком неуравновешенным после… после всего.

— Эта забава как минимум сохранила тебе жизнь, а как максимум поможет в достижении цели, — заключил отец.

— Ты уверен, что стоит?..

— Уверен. Альтернатива…

— Оковы. Я помню.

— Для справки. Зеркало Определенной Вероятности уже однажды спасло наш род. Это преимущество. Все Мисты после моего прапрадеда Гиарма — дети Определенной Вероятности и несут в себе часть магии созвучия с артефактом. Это значит, что он отзовется тебе охотнее, чем кому-то другому, исключая, разве что, прямых потомков создателя. Но артефакт очень стар и, как всякая древняя магическая реликвия Золотого Века, может «уснуть» или вовсе «погаснуть». Тебе нужно будет проверить камень.

— Как?

Трей больше не расхаживал по кабинету и не метался. У него была цель, и он готов был на всё, даже тренировать одного из безродных для Турнира, лишь бы ее достичь. Поэтому он взял у отца клочок старинного пергамента, запаянный в стекло с помощью темной магии, чтобы предотвратить старение и разрушение.

Там была фраза из двух слов. Он почти час повторял ее за отцом, добиваясь правильного звучания. В течение нескольких дней до отъезда в Инморк смотрел на надпись так часто, что символы древнего языка магии намертво запечатлелись на изнанке век. Их следовало представить в момент произнесения без малейшей погрешности. Переписать нельзя. Единственная калька с оригинала была сделана рукой создателя артефакта, чтобы разбудить зеркало, если оно «уснет».

— Если артефакт не «уснул», просто находится в состоянии покоя?

— Возможно, он будет немного… недоволен.

— А если «погас»? — снова почувствовав неуверенность, спросил Трей.

— Тогда тебя научат есть и писать левой рукой. Это в любом случае лучше пожизненного блока.

7

7.1 Тереса

— Будто порталом, — проворчала кудрявая раздатчица, когда я попросила крем-суп с собой. — Сигнал к окончанию пары только был, а ты уже здесь. Закончилось с собой. За стол иди.

Вместо высокого бумажного стакана с крышкой она выдала мне чашку с супом, хрустящие хлебцы, салат и шипучий сок. Я не стала спорить.

По большому залу столовой не торопясь бродили дежурные, студенты-первокурсники, расставляя салфетки и ящички с приборами, наборы специй и высокие графины с водой.

Часть высоких окон была приоткрыта, прозрачные занавески шевелились, как длинные ленты водорослей или медузьи щупальца, которых не видно в воде, но очень даже слышно, когда заденешь босой ногой. Свет попадал в люстры с подвесками под самым потолком, и каждая превращалась в лучистый сноп. Будто солнце сквозь воду. Сходство с гротом столовой придавали и выкрашенные в светло-голубой и лазурный стены. И дежурные разомлевшими рыбами. Сейчас ввалится толпа голодных, и им будет невесело.

Когда я разобралась с завтраком, больше похожим на обед, и уже взялась за сок, найти свободный столик было невозможно. Поэтому я никак не отреагировала, когда ко мне подсела девушка с отделения предметной магии.

Сначала я обратила внимание на эмблему на жилете, затем на ее саму. Блондинка. Красивая. Айлит. Скорее всего. Происхождение читалось по чертам лица и манерам, как по открытой книге, хотя, насколько я помню, дружит с двумя обычными девчонками. Вон они, кстати, мнутся в стороне, делая вид, что выбирают фрукты из общей корзины.

Девушка вела себя немного высокомерно, но без вызывающей наглости, как Мист. На первых курсах у нас было больше общих лекций с предметниками, и я запомнила ее, но не ее имя.

— Эмма Прайт, — назвалась она вместо приветствия. — Если ты вдруг не знаешь.

Помолчали. Я ждала продолжения, раз она сама со мной заговорила, она, наверное, какой-то реакции от меня, хотя бы любопытства. Но сок в данный момент был интереснее. Я надеялась быстро допить и попасть в лазарет до начала лекции. Не хотелось бы думать о плохом, но количество айлитов рядом начинает настораживать. Эрф не в счет. Миста за глаза хватало.

— Ты ведешь себя слишком смело для безродной, Эстпел.

Так. Всё ясно. Внимание золотого мальчика ко мне получило широкий резонанс, и первые ласточки полетели спасать Миста из лап коварной растлительницы. Разумнее было бы встать и уйти. Но я уже слышала язвительный шепоток: «Слабачка. Соберись. Атакуй. Сопли будешь дома размазывать».

Пальцы лежащей на коленях руки сами собой сложились в активационный жест «он», годный для запуска целой серии заклинаний. Например, для быстрой чистки стекла и зеркал. Если направить на идеальный маникюр Прайт, будет очень красиво сиять, но пальцы под ногтями обожжет. Не сильно, но чувствительно. Всё равно что медузу ногой задеть. И чесаться потом будет зверски прямо под ногтями. Было, знаю.

Но в столовой студентам запрещено использовать магию, а мне не нужны взыскания. За соседним столиком громко обсуждали новый приказ: претенденты не будут допущены на отбор для Турнира в случае неуспеваемости или дисциплинарных нарушений. Надо будет потом самой прочесть. И Миста потыкать носом. На всякий случай. Эрф, если его довести, не станет орать или прилюдно наказывать, просто отстранит зазнайку за регулярные опоздания, а без пары я никуда не пройду. И вопрос закрыт.

— Эстпел, я вообще-то к тебе обращаюсь, — Прайт постучала ногтями по графину с водой. Хороший маникюр. Самостоятельно такой делать — куча времени, съездить в город в салон — примерно такая же куча денег.

— Я слушаю, — максимально нейтрально произнесла я, поставив стакан и расслабив руку.

— Считаешь, что, ублажая ректора, можешь себе позволить больше, чем прочие пипы?

— Ничего не понятно, но очень интересно.

— Держись подальше от Трея.

— Сложно держаться от кого-то подальше, когда этот кто-то твой тренер и напарник на отборе. Я не в восторге, поверь. И буду несказанно рада, если и вне полигона он будет держаться подальше. Так что это лучше с ним обсуди.

Обычно я всегда сама убираю за собой пустую посуду, хотя это обязанность дежурных, но не в этот раз. Я уже не успею в лазарет и могу опоздать на лекцию. Бросила всё на столе, сняла сумку со спинки стула и ушла.

«Отстой, — издевалось подсознание голосом Миста. — Ты слила удар, Эстпел. Резче нужно бить, а ты будто любовника гла…»

Полировка слетела по щелчку, искра заряда ударила в дорожку, срикошетила и попала в верхушку фонаря…

— Оу! Ничего себе! — воскликнул, отшатываясь от опасной меня худощавый, даже скорее худой парень с артефакторского, моргал и тер глубоко запавшие глаза.

Однако. Теперь фонарь сверкал так, будто в него поставили новый свет-шар. Хорошо, что это случилось снаружи, а не где-нибудь в фойе столовой. Когда я услышала от зазнайки эту фразу про любовника, моя реакция была ровно никакой, а сейчас… Контроль хромает. Попросить пару дополнительных занятий по медитации? Или просто выспаться.

8

8.1 Трей

Даже в младшей школе Трею не случалось устраивать погром во время практического занятия. Он всегда был предельно собран, аккуратен и следовал инструкциям, какими бы дикими или бессмысленными они ни казались. Отец каждый день повторял, что магия не забава, а средство для достижения цели, инструмент и сила, которой необходимо овладеть в совершенстве, иначе… Окончание фразы всякий раз было другим и всякий раз верным, но у Трея сегодня вышло просто иначе. Другим словом учиненный бедлам было не назвать.

Грохнуло так, что с потолка посыпалось, а рабочее место оказалось под блокирующим пузырем. От распыленного внутри газа першило в горле и чесалось под веками, зато дым моментально рассеялся, лиловые язычки пламени с опрокинутой горелки погасли.

Вместо требуемого магического импульса Трей воздействовал на заготовку будущего амулета-«кипятильника» сильнее, потому что руку с уже затянувшимся порезом дернуло, пронзив острым до локтя.

Стойка с заготовкой опрокинула горелку, пламя прыгнуло на тетрадь, затем к коробке с выданным для занятия набором. Едкая пыль для травления серебра оказалась отменного качества, а рядом лежали капсулы с цветными пигментами…

Примерно из этого и делают в Ларинтии радужные брызги. Сыплют в бумажные пакеты алхимическую смесь, быстро поджигают и бросают как можно выше вверх, где смесь с хлопком взрывается, расцвечивая воздух разноцветными искрящимися фонтанчиками, спиралями и звездами.

Трей успел выставить щит и рухнуть под стол до того, как полыхнуло, но заново рассек ладонь об осколки фиалов, когда, поднимаясь, схватился за край стола.

Санд, преподаватель практики по общей артефакторике, смотрел на Трея так, как Трей себя чувствовал, как на идиота. Трей понимал, что однокурсники, выглядывающие поверх отделяющих рабочие боксы перегородок, тоже смотрят, но от Санда это было хотя бы не так унизительно.

Преподаватель выждал положенное по технике безопасности время, убрал купол. Заметил кровь.

— Кто-нибудь желает проводить нашу звезду в лазарет? — спросил артефактор у группы, захмыкавшей сдавленными смешками в ответ.

— Сам дойду, — буркнул Трей, принимая от Санда пропитанную обеззараживающим раствором салфетку, которую преподаватель достал из слегка подпаленного пакета первой помощи.

— По правилам положено проводить, Мист.

— От корпуса до лазарета две минуты. Я пойду именно туда.

Его отпустили. Порез ерундовый, беспокоило другое. Он не был дураком и связал выверты и так не слишком устойчивого дара на близкий контакт с артефактом Второго шанса. Зеркало Определенной Вероятности оказалось вполне рабочим, огрызнулось на попытку потревожить без разрешения, и это наверняка оставило следы. Если в лазарете его посадят под сканер, целитель будет обязан сообщить о новой аномалии.

Да, Крамел в курсе, что он там был. Да, Трей рассказал о мотивах и причинах перевода, но опустил подробности вроде заклинания-проверки и связи рода Мист с артефактом Второго шанса.

Решение нашлось быстро. До того как ступить на порог лазарета, Трей еще раз хлебнул «вырвиглаза». На всякий случай.

Вернувшись к себе после полудремы в комнате Эстпел, он решил, что пару часов сна погоды не сделают, и воспользовался «вырвиглазом». Захватил с собой на занятия. А когда увидел клюющую носом над конспектами девчонку, воспользовался моментом.

Раз уж взялся сделать из их тандема сыгранную пару для турнира, следовало довести дело до конца. Эстпел должна была довериться, а проявление заботы — неплохой ход. Но… Она. Вернула. Деньги. Как чаевые! Какая-то безродная девчонка всучила ему, айлиту, пару монет за кофе!

У Трея даже в глазах на миг потемнело от возмущения. По счастью, пигалица успела исчезнуть раньше. Хотелось догнать ее и встряхнуть как следует, чтобы знала свое место. Потом стало смешно. А когда он столкнулся с Эстпел в лазарете, забавно и очень-очень любопытно.

«Вырвиглаз» устраивал бедлам в энергетике, не особенно влияя на дар, но на сканах выглядело впечатляюще. Трей нарочно вел себя вызывающе, нарочно дразнил целителя, написал состав энергетика, чтобы дотошный магистр не стал копать глубже. Подразнил Эстпел, намекнув на совместно проведенную ночь, а она вдруг сказала про зеркало.

Вопрос, где девчонка шаталась ночью, снова заиграл любопытными предположениями, и Трей задал его, едва их отпустили, выдав запрет на использование магии на сутки.

— Ты несколько раз говорил, что не осуждаешь, — ответила Эстпел, глядя этим своим отстраненно-отсутствующим взглядом, который менялся только когда она была раздражена или носилась по тренировочному залу.

— Зачем наврала про зеркало?

— Хотелось уйти поскорее. У меня куча заданий на завтра. И если тебе плевать на диплом, это не значит, что плевать мне.

— О заданиях. Ты ведь согласилась стать моим куратором по бытовушке.

— Я согласилась поговорить об этом с Крамелом. Но не раньше, чем увижу свой доклад.

9

9.1 Тереса

Не совсем понимаю, что именно заставило меня не просто задержаться на крыльце, но и отойти в сторону.

Прислонившись к каменной колонне, я наблюдала за сценой флирта красоты и самомнения. Они не особенно стеснялись. Мне бы радоваться, что зазнайка отвлекся от меня, и я старалась, но выходило слишком уж натужно.

— Жалкое зрелище, — издевался внутренний голос.

— Согласна, — шепнула я, отвернулась и сбежала. С крыльца и так. Подальше от неудобного чувства.

Сейчас бы побегать в полную силу и пошвыряться магией по мишеням, а еще лучше — в… тренера. И не теми штучками, что Мист заставлял меня учить, а чем-нибудь своим. С сюрпризом. И посмотреть, как сползет с его смазливого лица мина превосходства.

Порой он прямо-таки напрашивался, а я злилась, потому что при всем желании не могла прыгнуть выше головы в заданных рамках. Не средненькому универсалу тягаться с магом высшей категории силы. Он не владеет привычной ему тьмой, но потенциал и вкладываемая мощность никуда не делись. Я с одинаковым успехом могла что в стенку лбом постучать, что разбить его щит одним из классических атакующих заклинаний. Разве что он меня из себя выводил до белых звезд в глазах.

Но я лишь посмотрела на тропинку, ведущую к полигону. Меня ждали задания. Несколько часов в библиотеке если не поднимут настроение, то хотя бы отвлекут.

Я прежде не особенно много времени уделяла физическим нагрузкам специально. Мне хватало небольшой разминки утром под настроение или двух обязательных полуторачасовых занятий в рамках учебной программы. Сейчас же, выйдя из библиотеки с немного гудящей головой, я чувствовала, как ноет плечо и спину потягивает от долгого сидения.

В парке уже зажглись фонари. От тумана, собирающегося в укромных уголках, сумерки приобретали серебристый оттенок, а мерцающая в свете фонарей мельчайшая водяная взвесь добавляла волшебства. Настоящего. Потому что это было так похоже на Туманный мыс, хоть там мало где деревья растут.

У нас во дворе росло. Невысокое, разлапистое. По нему было удобно лазать, и я его излазила до макушки, украсила садовыми фонариками. Они точно так же, как здешние парковые фонари, мерцали, когда наползал туман.

Эрфу нравились фонарики. «Это маячки, — говорил он, тепло щекоча шею проклюнувшейся на подбородке и щеках щетиной, плотнее запахивал на мне плед и прижимал к себе. — Это маячки, а ты — моя путеводная звезда, Эсси».

Вчера вечером, после нашего обычного общения, он отвел меня к артефакту Второго шанса. Поняв, куда он меня ведет, я уперлась. Снова было неловко и стыдно за глупую выходку.

— Ты могла просто попросить, Эсси. Сразу. Раз тебе стало интересно до такой степени, чтобы решиться на воровство, — попенял Эрф.

Я не оправдывалась, ведь он и так все мои аргументы знает наизусть, и покорно пошла следом.

Чем меньше оставалось до двери, тем больше разгоралось любопытство. Я помнила, что Эрф говорил о себе и артефакте, и предвкушала чудо.

— Только один раз, только одно желание, Тереса. Ты понимаешь, что если встанешь перед артефактом…

— Когда, — твердо поправила я, глядя на совершенно гладкую и совершенно непроницаемую поверхность, хотя по всем законам физического мира наши с Эрфом силуэты, подсвеченные прихваченным из коридора светильником, должны были хоть как-то отразиться.

— Когда, — не стал спорить Эрф. — Когда встанешь перед артефактом, ты лишишь себя всех других вероятностей развития своего будущего. Переиграть не выйдет. Выбор будет сделан, и тебе придется следовать предначертанному.

— Что в этом дурного?

— Ничего. Но ты всегда будешь помнить, что твой путь и твои поступки больше не зависят от твоей воли.

— Хорошо. Пусть так, — все так же твердо ответила я.

— Хорошо, — повторил Эрф, подошел совсем близко и положил свои теплые руки мне на плечи.

Внутри кристалла посветлело, словно там, в зеленоватой глубине, тоже светильник зажгли, а я вспомнила грот с гигантским хризолитом, который случайно нашла, болтаясь по округе. Честно говоря, провалилась и испугалась до полусмерти, но оно того стоило. Как стоило прийти вечером к Эрфу, хоть это было не так уж обязательно, если бы мне не хотелось.

Видеть себя со стороны и с такого ракурса оказалось странновато. Я будто сидела в кабинете Эрфа, за его же столом, и роста во мне было, как в Эрфе. Хотя, почему странно? Это ведь кусочек его прошлого.

Кроме меня в кабинете присутствовал зазнайка.

К слову, выражения лиц у нас были на удивление одинаковы. Мист посмотрел на ту меня, шевельнул губами, презрительно кривясь, затем развернулся и ушел.

Картинка без звука, но я прекрасно помнила, как он сказал: “Я и эта.. мышь? Вы издеваетесь?”

10

10.1 Тереса

Утро началось с ранней побудки от бесцеремонно распахнутого окна и оставленного на подоконнике букета. Успела заметить только призрачный росчерк тающих в воздухе крыльев и кончик серебристо-серого хвоста магического вестника Эрфа.

В букете были звездочки старки, белые и розовые. Белым старка цветет в скалах, розовым, если пересадить кустик в почву пообильнее. Розетка прилегающих к земле листьев и пучок тонких бледно-зеленых стеблей, каждый из которых заканчивается многолучевой звездой. Растет только на Туманном мысе. В других местах не приживается. Сколько стоит организовать доставку цветов сюда? Много. Наверное. Я никогда не спрашивала, сколько у Эрфа денег и откуда.

Жаль… К тому времени, как я вернусь с занятий, цветы завянут, как ни старайся. Надеюсь, этим подарком он ограничится.

Я немного повалялась в постели, прямо там проверяя, не забыла ли выполнить все задания на сегодня. Среди страниц конспекта по бытовой магии, который я, скрепя сердце, давала Мисту переписать, а он, о чудо, не забыл мне его вовремя вернуть, нашлась вырванная из другой тетради страница со схемой заклинания «паяльник», модифицированного мною в боевое атакующее и поразившее Миста до пятен в глазах.

Ладно… Сдаюсь. Последний раунд остался за зазнайкой. Его эксперимент «познакомимся ближе» с испытанием на прочность моего терпения принес плоды. Я больше не шарахалась, когда он, словно превращаясь в тень, становился за мной на тренировке. И хотя я по-прежнему готова была к пакости с его стороны, на работу в паре для состязания на Турнире это не распространялось. Трей действительно много знал и, думаю, много умел и мог, прежде чем с ним приключилось то, что приключилось.

Когда Мист только появился в академии, ходили слухи, что он и есть тот самый парень, который выжил после встречи с Покрошителем, фанатиком, убивающим магов. Громкое дело. Писали в каждой газете, общественность гудела. Пропасть между жителями Мистморка, разделенным на два взаимодействующих, но чужих друг другу мира, стала еще шире. Все жертвы были айлит.

Особых подробностей не сообщалось. Ни имен, ни деталей расследования. Лишь то, что убийца в одночасье лишал своих жертв силы. Тело не выдерживало такого резкого оттока энергии и прекращало функционировать, внешне меняясь настолько, что опознать убитых обычным способом становилось невозможно. Помню изображение в газете, которую кто-то притащил на занятия — иссохшая мумия, скелет, обтянутый кожей, с искаженным в муке лицом. И если даже эти обсуждаемые случаи обрастали домыслами, что уж говорить о единственном выжившем?

Я знала цену слухам и не слишком интересовалась подробностями. Я и Мистом не слишком интересовалась до тех пор, пока Эрф не представил мне его как моего партнера для Турнира. Но сегодня задумалась.

Известие, что Покрошитель снова убил, застало меня в столовой во время ужина. Вечером там мало кто ел, в общежитии на каждом этаже было по две кухни, и студенты предпочитали проводить вечера на свой вкус.

Я поперхнулась соком, глотнув слишком много, и закашлялась. Досадное происшествие заставило отвлечься и сообразить, что Покрошитель в Армартене и в Инморке ему делать нечего, потому зазнайке, рванувшему сразу после занятий в город, ничего не грозит.

Невероятно, сколько ужасов может придумать мозг в одну секунду, услышав чужой разговор за столиком, сопоставив старые слухи и причину появления Миста в академии. А самый ужас то, что мне не все равно, успел зазнайка вернуться в академию или нет, заработав очередной срок без прогулок наружу. Мист — мой пропуск на Турнир. Да. Только поэтому.

Я смяла лист со схемой, швырнула в корзину для мусора, подбила в полете микро-«грилем». Пепел, вспугнутый сквозняком из приоткрытого окна, припорошил пол.

Нужно набраться храбрости отнести тетрадку с моими придумками магистру Ритту. Насколько вообще симбиоз бытовой и боевой магии законен? Вряд ли кто прежде додумался до подобного. А ведь я не просто в теории модели создаю, я собираюсь это использовать… Часть списка я вчера показывала зазнайке, без развернутых схем, только наброски, и он сходу забраковал несколько как слишком опасные.

— На Турнире нельзя никого убить, там прямо в круге для спарринга хитрые ограничители. А если участник сознательно использует что-то превышающее коэффициент убойности…

— Коэффициент убойности? — перебила я, выдергивая исчерканный блокнот.

— Так короче. Жёлтая искра. Три искры — дисквалификация с автоматической победой соперника. Мы и так опасно играем. Завтра никаких экспериментов. Я забронил зал на двойную тренировку. До самого закрытия.

— Зачем?

— Будем повторять классику магического боя и разучивать позы. Я даже зеркало притащу, чтоб ты... Что за ухмылка? Это не те позы, Эстпел, не мечтай. Ты на площадке один в один горгулья с ревматизмом. Комиссия захочет красивую картинку как в книге по дуэльному кодексу и каноны.

— Разве нам не следует показывать то, с чем едем на Турнир?

— Хочешь получить квалификацию или нет?

— Это мухлеж.

— Твои быто-боевые конструкты не мухлеж? Особенно с темными элементами. Где только нашла…