Алая заводь

Глава 1

Из всего многообразия преимуществ и недостатков текущего положения дел Валерку больше всего радовало восстановившееся после осложнений от ангины зрение, что, впрочем, приходилось скрывать, как и улучшенные физические данные.

Он повзрослел. Они все повзрослели. И не за 3 года, прошедшие после событий в «Буревестнике», а за те мучительные недели, когда приходилось любой ценой отстаивать свою человечность. Примитивная борьба за жизнь, в глазах Валерки, оставалась где-то там, на задворках истории, когда неандертальцы сражались с природной стихией, охотились на саблезубого тигра и всеми силами поддерживали огонь в костре в холодные ночи, не давая замёрзнуть всему племени.

Валерка осознавал ироничность происходящего: он стал преемником того, кого ненавидел, олицетворением того, с чем боролся, за что отдал жизнь. Исчезло ли чувство невероятного одиночества? Конечно, нет, теперь оно приобрело оттенок альтруизма: он оставался одним в своём роде, чтобы мог существовать род другой, человеческий. Мысли занимал и другой вопрос, точнее, вполне очевидный факт: завтра полнолуние, а значит борьба, которую он ведёт и о которой никто не знает, закипит внутри с новой силой. Что же победит на этот раз: животное желание обрести свой коллектив или готовность жить с людьми и для людей?

— Лагунов, каких позиций придерживаются герои рассказа Максима Горького «Старуха Изергиль»? — донёсся голос Вячеслава Ивановича, стоящего у доски.

— Жить вне людей и для себя, как Ларра, жить с людьми, но для себя, как старуха, жить с людьми и для людей, как Данко, — задумчиво ответил Валерка. Почему же нельзя выбрать четвёртый вариант, как мог бы он? — Вячеслав Иванович, почему в рассказе нет героя, который живёт вне людей и для людей? — задал Валерка животрепещущий вопрос, чем вызвал полный подозрений взгляд сидевшей рядом Анастасийки и ухмылку новенькой, Сони Шиловой, первый день посещавшей занятия после переезда из Москвы.

Учитель, отвернувшийся к доске, чтобы записать основные положения правильного ответа Валерки, медленно вновь обратился к классу, на его лице читалось сомнение. Сам ли он не понимал вопроса и его природу или не собирался разделять мудрость с девятиклассниками, которые бы её не оценили, но только не Валерка? Он заворожённо наблюдал за реакцией учителя, с которым делился переживаниями до поездки в лагерь и от которого закрылся после возвращения.

— Человека никогда не изображают полностью оторванным от общества, если только не хотят показать пагубность такого существования. Так было всегда. Так рассуждал и Горький, и Толстой, — рассудительно пояснил Вячеслав Иванович, которого застали врасплох.

Валерку ответ не удовлетворил, но продолжать разговор смысла он не видел.

— Почему? — раздался настойчивый голос Сони с последней парты. — Почему никто не допускает такой подход?

От ответа учителя спас освобождающий из неволи звук звонка. Ученики принялись шумно собирать вещи.

— Шилова, Лагунов, вам отдельное задание на понедельник. На выходных поищите произведения, где герой живёт по принципу «вне людей, для людей» и напишите сочинение на три-четыре страницы, рассуждая над этим принципом. Если ничего не найдётся, напишите только сочинение и порассуждайте без литературного аргумента.

Соня и Валерка синхронно скривились, Анастасийка оторопела. Идея не понравилась никому, но возражать никто не решился.

— Валера, задержись, пожалуйста, на пару минут, — мрачно добавил учитель.

Валерка встретился с полным боли взглядом Анастасийки. Они были парой уже несколько лет, события в лагере ожидаемо сблизили ребят, но оставалось что-то тревожное в их отношениях, то, о чём хотелось поговорить. Новоиспечённый комсомолец и пытался, но выбор собеседников не отличался богатством: Игорь Саныч, как Валерка продолжал его называть несмотря на годы дружбы, едва ли много понимал в отношениях, имея в запасе лишь один неудачный роман с Вероникой Генриховной, которая позже чуть не поработила его. Здоровыми отношениями и не пахло. Очевидным и правильным выбором являлись родители, однако им не хотелось рассказывать, при каких обстоятельствах их сын познакомился с Анастасийкой и от чего защищал. Но страшнее отсутствия доверенного собеседника Валерка полагал нежелание разбираться и копаться в проблеме, которая однозначно существовала. За пеленой собственных потерь и лишений он решил пустить на самотёк те части жизни, которые не вели к прямым неприятностям.

Соня и Анастасийка последними покинули класс, оставив Валерку наедине с учителем, ожидавшим, вероятно, привычного изливания души, но ученик стоически молчал.

– Валера, я не узнаю тебя, – печально протянул Вячеслав Иванович. – Ты вырос, изменился, я понимаю, но важнее, как мне кажется, что ты не узнаёшь сам себя, будто каждая частичка твоего тела живёт отдельно и не прислушивается к остальным. А пугает меня, что тебя это, похоже, совершенно не беспокоит, – по-дружески пожаловался учитель, будто предмет разговора не стоял сейчас рядом, а находился где-то вне досягаемости.

Валерку будто окатили холодной водой, небьющееся сердце вжалось в рёбра, ритмичные подъёмы грудной клетки сменились судорожным колебанием. Страшила правда, которую он действительно не принимал. Мальчик хотел кричать, раскрыть все секреты, которые хранились в тёмных уголках его души, если она ещё у него осталась.

– Переходный возраст, Вячеслав Иванович, – лишь это произнёс Валерка с нечеловеческой ноткой и приподнял слабо трясущиеся плечи. Что-то или, вернее, кто-то не позволял излить то, что волновало и не давало заснуть. И этим кем-то был он сам, которого не выгнать, которого не побороть и не пересилить.

Учитель устало махнул рукой на дверь, разрешая идти домой, прихватив свинцовый груз на цепи с собой.

Валерка кивнул и молча отправился навстречу новым испытаниям, ждавшим вне школы.

– Я буду здесь завтра, нужно проверить контрольные, – с надеждой крикнул вслед учитель, как бы приглашая зайти к нему, если парень передумает. Валерка никак не отреагировал и, выйдя из класса, захлопнул дверь.

Глава 2

После окончания филологического университета Игорь занялся археологической деятельность, но не только ради интереса и реализации в жизни, но и для Валерки. Малец отрёкся в жизни от многого, чтобы спасти детей в «Буревестнике», Игорь же должен был хранить всего одного – Валерку. Исправить непоправимое было не под силу никому: ни попу, к которому ребята ездили консультироваться пару лет назад, ни гадалке, которая шарахнулась от Валерки, как только он вошёл в комнату, ни педиатру, которого чуть не хватил удар, когда на рядовом школьном осмотре у семиклассника перестало биться сердце, а он мило улыбался при этом.

Игорь задолжал Валерке жизнь, честь и будущее. Единственное, что он мог сделать, это защитить окружающих от монстра, которого звал своим другом. Игорь, пользуясь служебным положением, брал машину, чтобы добраться до места раскопок, а сам увозил Валерку в наименее людное место, где приковывал к несущим конструкциям во избежание появления нового пищеблока.

В этот раз люди требовались на раскопках в Гнёздове, где уже несколько лет не было громких находок, поэтому молодых специалистов бросали на интенсивные поиски. Дорога до точки занимала практически сутки, поэтому, взяв транспорт в пятницу, вернуть его Игорю полагалось не раньше понедельника.

Разобравшись с машиной, бывший вожатый, а ныне юный археолог отправился к Валерке, чтобы согласовать детали плана. Кто бы мог подумать, что удержание кровожадного чудовища на цепи каждый месяц приестся, как каша на завтрак.

Времени на себя и личную жизнь у Игоря не оставалось: днём он доказывал начальству, что он отличный специалист, а ночью доказывал себе, что он настоящий друг. Когда тьма завладевала городом, Игорь отправлялся в библиотеку на поиски ответов, которые могла дать лишь тьма, породившая его страхи. Он обходил по одному району за ночь, пытаясь найти следы потустороннего присутствуя, а особо холодные ночи проводил за книгой в общежитии: в ход шли Брэм Стокер, ле Фаню, Барон Олшеври, сборник городских легенд и детские сказки. Несмотря на гуманитарное направление Игорь познакомился за время обучения в университете и с теорией вероятностей, на базовом уровне, но и этого было достаточно, чтобы знать, что рано или поздно чеховское ружьё выстрелит, и тогда-то все старания окупятся.

Игорь разделил невзгоды друга, взял на себя священную миссию по исцелению и возвращению к простой нормальной жизни. Иногда он задавал себе вопрос о том, согласился ли бы он никогда не узнавать о пиявцах в лагере тем злополучным летом и сохранить привычное понимание мира, такого незатейливого и постижимого. Если ответ казался очевидным в первый год после событий в «Буревестнике», то последующие годы продемонстрировали всю неоднозначность человеческой природы и ситуации, в которой они все оказались. Уже не было да или нет, остался ответ – нет выбора.

По пути в служебный гараж за согласованной машиной Игорь заметил странную девушку, внимательно осматривающую заросшую поляну без признаков строений и любых сооружений. В другой день любопытная особа не вызвала бы подозрений, но близился критический день, когда внимательность обострялась уже по привычке.

Девушка того же возраста или немного старше Игоря смотрела в пустоту и ясно водила взглядом по несуществующему объекту, стараясь не упустить никакую деталь. Сумасшедшая. Первое, что пришло в голову. В пользу этой теории говорил и внешний вид девушки: тёмного цвета джинсы зауженного кроя, кожаная куртка и распущенные волосы, цвет которых варьировал от карамельного до шоколадного в зависимости от угла освещения. Никто так не выглядел, хотя стиль Игорю определённо пришёлся по душе: свободный и своенравный.

– Позвольте присоединиться, – напросился Игорь подойти поближе, чтобы тоже рассмотреть невидимый шедевр.

– Поверите ли Вы мне, если я скажу, что через какое-то время здесь будет стоять памятник Петру и Февронии? – осведомилась девушка, не поворачивая голову на Игоря и выводя взглядом контуры будущей фигуры.

– Почему нет? С ними вполне могут создать сценку, показав хитрость Февронии, когда она не долечила Петра от проказы, и обман Петра, когда он не взял Февронию в жёны после лечения, – предположил Игорь, хотя признался себе, что не предполагал уход разговора в данную тему.

– Дома — это символ семьи, любви и верности, – с грустью в голосе пояснила девушка. Игорь напрягся, в подобном ключе он никогда не рассматривал легенду, ещё больше огорчала тоска девушки, возникшая, казалось бы, без яркого повода.

– Вас куда-нибудь отвезти? – предпринял попытку загладить вину Игорь.

– Можно на ты, я Кира, и нет, спасибо, я люблю прогуливаться по городу, – девушка приветственно протянула руку и мягко улыбнулась.

– Игорь, тогда мне пора. Может, ещё когда-нибудь увидимся у символа семьи, – вежливо заметил Игорь и ответил на рукопожатие. Девушка загадочно поддёрнула губами, будто знала что-то важное и нужное Игорю, но говорить не собиралась. Игорь почувствовал себя обманутым и быстрым шагом отправился к машине.

Археолог застал Валерку лениво раскачивавшимся на качели около дома в одиночестве. Поговорить с глазу на глаз удавалось редко, потому что Анастасийка вцепилась в комсомольца мощными когтями, подобно пиявцу, нашедшему долгожданную жертву. Игорь завидовал связи ребят, не имея ничего подобного и шанса на это. Вероника никогда не покидала мысли бывшего вожатого, а тоска по ней свила гнездо внутри. Пару раз Игорь хотел поискать информацию о месте жительства девушки, но неведомая сила пресекала бессмысленные попытки. Ника вышла замуж за Сашу Плоткина и счастлива в браке, надёжном, обеспеченном, перспективном. Игорь же никогда не числился завидным женихом, нищего выпускника филфака, археолога, копавшегося в земле и присматривавшего за тёмной силой, едва ли можно назвать выгодной партией, поэтому парень закопал желание испортить сложившуюся жизнь Вероники и присыпал клад ответственностью перед Валеркой.

Игорь поплёлся к своему подопечному, обдумывая, как воспользоваться неожиданным уединением.

Глава 3

День не задался по всем мыслимым и немыслимым законам. Стопку бутербродов для перекуса Валерка забыл на кухонной столешнице, автобус опоздал, и детям пришлось полчаса ждать на улице, прижимаясь к стенам школы, где крыша не позволяла намокнуть узкой полосе земли, охранник не пустил ребят в школу, потому что заснул на мягких мешках в кладовке после напряжённого и весёлого вечера, на середине пути к колхозу у автобуса пробило колесо, и два часа пришлось дожидаться второго автобуса из города.

Ничего не могло удержать детей в душном автобусе, поэтому класс разбрёлся по ближайшей лесополосе несмотря на предостережения классной руководительницы, которая, впрочем, мирно уснула на сиденье автобуса по примеру охранника школы.

Солнце, упорно пробиваясь сквозь пелену туч, бросило луч на лицо одиноко стоявшего Валерки, прикрывшего глаза и слушавшего окружающую природу. Луч не грел, не обжигал, совсем не чувствовался на коже, но Валерка инстинктивно потянулся рукой к левой половине груди, где под тёплой жилеткой был приколот комсомольский значок, защищавший его от пагубного воздействия солнечной радиации.

Сзади хрустнула ветка и послышалось тихое дыхание.

— Говорят, если смотреть глазами, то видно больше, — язвительно окликнула Соня.

Валерка приоткрыл глаза и сразу прищурился на солнце. Соня поравнялась с парнем и принялась осматривать его с ног до головы. Высокий тощий очкарик напоминал её брата, запечатлённого на старых фотографиях и оставшегося, вероятно, в Москве с родителями, пока она училась, ездила на картошку и заводила новых друзей. Воспоминания о брате заставили Соню невольно улыбнуться, что Валерка заметил, но промолчал.

— Тебя Сергушина искала. Похоже, что-то важное. Ты бы поторопился, — по-дружески сообщила Соня, полностью развернувшись к Валерке. — К чему ты прислушивался? — не удержалась от вопроса девочка.

— На том дереве, — Валерка указал в направлении высокого клёна с болезненными пятнами на листьях, — только что вылупились два птенца.

Соня стала всматриваться в старое дерево в поисках гнезда. Тщетные попытки закончились усталым вздохом девочки. Валерка аккуратно взял руку Сони и поднял на уровень вершины дерева, немного подвинул влево и остановился, призывая ещё раз внимательно изучить это место. Несколько секунд Соня вдумчиво рассматривала каждый лист дерева, а потом улыбнулась с облегчением.

— Мне пора, — напомнил Валерка и оставил счастливую девочку следить за птичьими заботами.

Анастасийка углубилась в лес и облюбовала корягу для сидения. Валерка присел рядом, ожидая вполне очевидный разговор. Видно было, что девочка даром времени не теряла и всё утро продумывала речь, теперь же она набрала в грудь воздуха и мелодично, точно это была песня, начала подбираться к своей просьбе.

— Знаю, у вас вчера с Игорем Санычем случилось нечто серьёзное. Валер, я всеми силами буду тебе помогать справиться с тяжким бременем, но ты должен мне доверять. Хоть кому-то нужно доверять. Я прошу тебя, возьмите меня сегодня с собой, — сопроводила Анастасийка речь обворожительной улыбкой с некоторой досадой в глазах.

Девочка ошибалась. Вчерашние события действительно оказали влияние и сместили чашу весов, но совсем не в ту сторону, что ожидала Анастасийка. Валерка лишь убедился в своей правоте, когда отказал любопытной девушке вчера, но стоило в этот раз быть более обходительным, чтобы не обидеть нежную девчонку.

— Нам с Игорем Санычем нужно кое-что обсудить. Вечером и правда произошло нечто странное и в то же время пугающее. Существует угроза жизни многих, я хочу, чтобы ты пока оставалась у всех на виду. Не покидай людных мест, — с максимальной серьёзностью в голосе произнёс Валерка. — Вчера погиб человек, — добавил парень, чтобы развеять оставшиеся сомнения.

Лицо Анастасийки вытянулось, губы побелели, а щёки утратили румянец. Подход Валерки сработал, девочка была напугана до смерти. Она послушно закивала и, встав в бревна, направилась к кучковавшимся в нескольких метрах от автобуса одноклассникам. Валерка тоже не стал задерживаться и последовал за девушкой, заглянув на полянку, где прежде оставил Соню. Новенькой уже и след простыл, и староста со спокойной душой отправился к автобусу, чтобы пересчитать ребят.

Все одноклассники благополучно вернулись к автобусу. Классная руководительница, Екатерина Александровна, продолжала похрапывать в автобусе. Водитель убеждал самых правильных девочек, что второй автобус приедет уже с минуты на минуту.

Вдалеке, на горизонте, мелькнул движущийся силуэт. Ребята принялись галдеть и расталкивать спящих, решив, что водитель оказался прав. Фигура подъехала ближе, и Валерка отчётливо разглядел упряжку. И снова придётся ждать.

Поводья в руках держала девушка с толстой переливавшейся разными оттенками коричневого косой. Впереди бодро бежали два поджарых коня бурой и один вороной масти. Около автобуса девушка придержала лошадей и обратилась к водителю автобуса.

— Что-то сломалось? Может, подвезти? — лучезарно и добросердечно спросила девушка.

Водитель помялся. Видно, компетенции что-либо решать у него не хватало. Валерка выбрался из толпы детей прямо к беседовавшим взрослым.

– Валерий Лагунов, староста 9 «В» класса Гимназии №11, – представился комсомолец поневоле и протянул крепкую руку девушке.

Кучер спрыгнула с козел и ответила Валерке на рукопожатие сильным захватом, который парень никак не ожидал от хрупкой на вид девушки.

Ребята заинтересовались происходящим и стали окружать телегу.

Девушка движением головы предложила Валерке немного отойти от столпотворения.

– Валерий Лагунов, подбросить Вас и Ваших товарищей на нужное поле? – поинтересовалась девушка.

Валерка задумался. Если он хочет уехать с Игорем в шесть, то пора бы уже приступать к сбору урожая.

– Будьте так любезны, – вежливо ответил староста.

Девушка обворожительно просияла и вернулась к упряжке, где уже собрались практически все дети. Мальчики загрузили имевшиеся вещи в телегу, и ребята стали располагаться сверху. Валерка сходил в автобус и разбудил всё так же спавшую Екатерину Александровну, которая одобрила план и похвалила за находчивость. Водитель остался ждать второго автобуса.

Глава 4

Дорога до одинокого дома проходила в тишине. Игорь краем глаза поглядывал на Валерку, безэмоционально таращившегося в окно и вглядывавшегося в бескрайние просторы. Мимо пробегали деревни, поля, лесные чащи, а впереди виднелась лишь бесконечная дорога, ведущая к главному событию месяца.

– Может, обсудим? – робея, начал Игорь.

– Обсудим что? Что ты видишь во мне чудовище? Или как я затащил труп в озеро? Или как до этого полакомился кровью невинной жертвы? – огрызнулся Валерка.

Игорь отвернулся и снова упёрся взглядом в километры асфальта. Попыток завязать разговор не последовало. В течение следующего часа ребята добрались до заброшенного дома, который прежде служил чьей-то усадьбой. Игорь практически не врал начальству: здание действительно представляло культурную и историческую ценность, но стояло оставленным, никому не нужным пережитком ушедшей эпохи.

— Внутри есть несколько крепких колонн, привяжу тебя там, — сказал Игорь, поворачивая ключ в зажигании.

Солнце уже давно село за горизонт, а освещение к заброшенном зданию проводить никто не собирался, поэтому Игорь прихватил пару фонариков. Взяв сумку из багажника, он проверил верёвку и медицинский арсенал для кровопускания и бросил Валерке один из фонариков, который тот с лёгкостью опытного баскетболиста поймал.

До дома оставалось несколько метров представлявших собой полуразрушенную каменную лестницу с выдернутыми из толщи бетона металлическими прутьями перил, торчавшими в разные стороны.

Игорь шёл впереди, освещая путь тусклым электрическим светом. Он сделал неловкий шаг над искорёженным прутом, который только и ждал неаккуратную жертву. Нога Игоря не успела опуститься, как Валерка резким движением отдёрнул друга назад и рукой указал на грозившую опасность.

— Поранишься сейчас, и отсюда ни уйдёт уже ни один человек, — предупредил Валерка.

Близилось полнолуние, пробуждавшее животное желание питаться. Сдерживать порывы в течение месяца можно привыкнуть, но это чувство неподвластно и самому крепкому духу. Валерка боялся не только за Игоря, которому предстояло стать либо испитой досуха жертвой, либо неудержимым пиявцем в случае малейшей ошибки, но и за себя: в своём понимании Валерка оставался человеком ровно до тех пор, пока не переступал грань того, на что человек не способен. Не способен испить кровь у невинного, не способен обречь на мучения пиявца, не способен разорвать оковы человечности.

Внутри здание казалось ещё более потрёпанным и старым: трещины на стенах и потолке, слой пыли на мебели, брошенные наспех вещи. Из этого дома бежали, спасались, но сам он ещё хранил крупицу истории и мог её поведать.

Под массивной кованной лестницей лежали изящные фарфоровые куклы в платьях из благородных тканей. Жизнь не пощадила и их: у некоторых игрушек отсутствовали части тел, где-то были порваны платья. Валерка представил, как раньше в этом отчуждённом доме кипела жизнь: девочки носились, наперегонки спускались по лестнице, чтобы показать матери результаты рукоделия — утончённые атласные платья с кружевными оборками.

Вдоль стены лежали распахнутые чемоданы с мундирами с цветным кантом и киверы с двуглавым орлом. Могли ли беженцы оставить символы императорской России в родном доме, а сами найти приют в глубине леса? Валерка представил, как большая семья с маленькими дочерями и взрослыми сыновьями-гвардейцами обустроила уютный шалаш в лесу и поныне живёт там.

Игорь с грустью увидел мечтательное выражение на лице Валерки. В отличие от своего младшего товарища, он заметил гильзы у начала каменной лестницы снаружи усадьбы и следы царапин от маленьких рук на деревянных дверных косяках.

Бравый вожатый указал на кованую лестницу и осторожной поступью принялся подниматься, кривясь при каждом скрипе недовольной старой лестницы.

На втором этаже перед мраморным камином располагались декоративные колонны, уносившиеся под свод крыши, но не участвовавшие в её удержании. Игорь бросил вещмешок рядом с основанием одной из колонн и принялся доставать мотки верёвки. Валерка с любопытством осматривал резные орнаменты и причудливую мебель родом из прошлого столетия.

— Вы всё это изучали в университете? — задался вопросом юный комсомолец.

Игорь закончил филологический факультет, но различные исторические курсы давали понимание прошлых веков, и он утвердительно кивнул.

— Я ведь ещё могу тоже стать археологом, исследовать прошлое, чтобы дать людям будущее, — мечтал Валерка, заворожённый красотой времени.

Игорь впервые осознал, насколько же мудр этот ребёнок. Смел, решителен и умён — да, но мудрость Валерки Игорь разглядел лишь в последних брошенных им словах.

— Тот, кто не помнит своего прошлого, обречён на то, чтобы пережить его вновь, — пробормотал Игорь.

Валерка на миг задумался, потом принял серьёзное выражение и молча согласился с наставником.

— Хорошо сказано, Игорь Саныч. Этот урок я запомню, — констатировал Валерка.

— Это не мои слова, до нас с тобой так говорил один философ. Могу принести тебе несколько книг на похожую тему, — поправил археолог маленького друга.

Валерка просиял и торопливо закивал головой.

Ещё после событий в «Буревестнике» Игорь одолжил у давнего школьного друга Димона Малосолова книгу по вязанию морских узлов с подробными схемами и указанием, в каком направлении узел выдерживает нагрузку. Вопреки расхожему мнению Игорь узнал ещё от отца, что крепость прославленных морских узлов заключается в определённом направлении приложения силы, в то время как в ином направлении узлы легко развязываются. Пара уроков от главного ловеласа города сделала Игоря мастером в корабельном деле. Отец редко бывал дома, поэтому в детстве Игорь не успел получить все эти навыки от родного человека, но набор разноцветных ракушек, который отец привозил из каждого плаванья, говорил громче слов, что никакие расстояния на заглушат шумящего прибоя любви отца к сыну, который Игорь слышал, прикладывая ракушку к уху.

Глава 5

И вновь Игорь и Валерка были в пути. Они двигались назад, в город, который просыпался от ночного наваждения. В столь ранний воскресный час на улицах встречались лишь редкие прохожие: водители автобусов или хозяева собак.

Игорь с нараставшей частотой зевал и щурился на дорогу, Валерка упрямо сверлил взглядом мелькавшие в окне дома и людей.

— Есть планы на воскресенье? — осведомился Игорь, прикрывая рот рукой.

— Анастасийка предлагала сходить в парк, но нужно писать сочинение, иначе подведу Соню, — жалобно провыл Валерка.

Игорь ехидно улыбнулся.

— Новая поклонница? — шутливо бросил археолог.

Валерка выразительно закатил глаза и откинулся на спинку сидения, всем своим видом выражая неподдельное недовольство.

— А та пенсионерка так и неровно дышит к Вам, Игорь Саныч? — вспомнил Валерка начальницу друга.

Настала очередь Игоря строить раздражённую гримасу.

Дорога до Валеркиного дома наполнилась звонким смехом и живыми разговорами настоящих друзей, отношения которых были крепки, как чугун, но легки, как алюминий.

Машина остановилась перед нужным подъездом. Валерка схватился за ручку двери, но его остановил Игорь.

— Подожди минутку, Валер, есть разговор, — сосредоточенно выговорил Игорь.

Валерка развернулся к товарищу и свёл вместе густые брови. Он знал причину разговора, зревшего давно.

— Я виноват перед тобой, Лагунов. И я не устану повторять эту ошибку. Тогда в «Буревестнике» я поверил тебе не сразу. Кто знает, как всё сложилось бы, если б я в тот момент повёл себя взрослее. Тот случай у озера… — Игорь взял паузу для вдоха, — ты не такой, я знаю. Прости, что сомневался в тебе. Снова, — закончил он, едва сдерживая горечь слёз.

Валерка ожидал не этого. Воображение готовило его к исповеди друга о том, что пора бы вогнать в грудь осиновый кол для профилактики, но признание вины приятно удивило.

Уголки рта мальчика дёрнулись и образовали лёгкую улыбку понимания. Игорь заметно расслабился, увидев реакцию Валерки. И, попрощавшись, друзья разошлись. Игорь размышлял, как провести ближайшие пару дней вдали от города, чтобы не попасться на глаза коллегам, а Валерка готовился выслушивать родительскую тираду о ночных путешествиях, хотя те за три года в принципе привыкли. Кое-какая профилактика всё-таки ждала его, воспитательного характера.

Валерка взбежал по лестнице, окрылённый откровенностью наставника. Может, все эти тревоги только у него в голове? Каждый раз, когда он сдавался, в душе Игоря Саныча лишь сильнее разгоралась надежда? Сейчас Валерка был уверен, что все эти муки впустую терзали его. До двери осталась пара метров, но Валерка замер в неуверенности. Сквозь щель между проёмом и дверью пробивался утренний свет: кто-то оставил дверь приоткрытой.

Валерка беззвучно пробрался внутрь, где стояла полная тишина, кроме текущего на кухне крана. Обойдя всю квартиру и не обнаружив присутствия кого-то ещё, Валерка замкнул дверь и принялся тщательно изучать обстановку.

Вещи стояли на своих местах, но нетронутый завтрак на столе наталкивал на нехорошие мысли. У них с Игорем существовала система сигналов, которые подавались с помощью шторы в Валеркиной комнате: степень закрытия и положения шторы указывала на благополучие юного стратилата или близость беды. Валерка метнулся в комнату и сдвинул штору в положение экстренной ситуации. Игорь мог ещё оставаться во дворе или вернуться через какое-то время. Беспомощность одолевала парня, он вернулся в прихожую к домашнему телефону и набрал номер Анастасийки. В трубке раздавались глухие гудки, оборвавшиеся тяжёлым дыханием снявшего телефон по ту сторону.

– Увидимся вечером у озера, – прошипел неприятный голос в трубке, и звонок прервался.

Валерку разрывала изнутри тысяча когтистых рук, всех, кем он дорожил, подстерегала невидимая опасность. Голос в телефоне не отдавал дружелюбием и уж точно не принадлежал членам семьи Анастасийки. Внезапно Валерка осознал, что таинственный незнакомец не отнял у него только одного человека, Игоря Саныча, который удерживал парня от падения в пучину отчаяния.

Валенка вылетел из квартиры и мигом очутился у подъезда. Машины вожатого на месте не оказалось. Тогда мальчик дёрнулся и на нечеловеческой скорости побежал в сторону дома друга. Если кто-то и увидит его, то вряд ли этому человеку поверят, а спасти Игоря Саныча первостепенная задача.

Валерка добрался за пару мгновений и стал барабанить по обшивке металлической двери, но вскоре понял, что вожатый физически не мог так быстро оказаться здесь, в отличие от него.

Валерка дёрнул ручку двери вполсилы и тут же сорвал с петель массивную дверь, при этом удержав её от падения. Он вошёл без проблем: в бытность свою вампиром Валерка столкнулся с ограничением на вход в чужие дома – требовалось разрешение хозяина, Игорь Саныч бессрочно позволил другу бывать в своей квартире. Валерка суетливо установил дверь на прежнее место и принялся ждать товарища.

Игорь сделал пару кругов по городу и окрестностям, заезжая в красивейшие, но не пользовавшиеся популярностью парки. Время неумолимо приближалось к вечеру, и Игорь заторопился вернуться домой до пугавшей неизвестностью темноты. Источник опасности у озеро так и оставался невыясненным, поэтому задерживаться в стихии этого злобного существа Игорь не собирался.

Проезжая в паре километров от Валеркиного дома, какое-то внутреннее ощущение заставило Игоря свернуть в знакомый переулок, чтобы проверить друга. Археолог подъехал к дому и всмотрелся в окна Валеркиной квартиры: во всех комнатах горел свет, а шторы в комнате мальчика были полностью открыты. Игорь с упоением представлял, как Валерка сидит на кухне с родителями и беседует о мелочах жизни.

В груди неприятно закололо: сам Игорь видел родителей редко, будучи родом из села Чапаев. Несколько лет назад они не одобрили выбор филологического факультета сыном, поэтому контакты с родителями неизбежно приводили к спорам и ссорам. Игорь уже давно хотел съездить к ним, чтобы дать знать, что он неплохо устроился и их опасения насчёт специальности сына были напрасны. Но что им сказать? Что он пользуется служебным положением, чтобы по часам кормить вампира, который стал таким после поездки в детский лагерь? На этом профессиональные достижения Игоря заканчивались. Таким образом, поездка к родителям всё время откладывалась на неопределённый срок.

Глава 6

Запись от 01.09.1983

Пожалуй, выбранный Мирой период мне всё-таки нравится. Есть здесь нечто такое, что греет душу и разжигает интерес к жизни. Будучи маленькой, я слушала рассказы мамы, как начинался каждый учебный год: стройный ряд учеников, опрятно одетых и аккуратно причёсанных, девочки в одинаковых сарафанах и юбках, мальчики внешне выглядящие, точно сошли с конвейера по производству безукоризненных пионеров и комсомольцев. И, конечно, алые платочки, и гордый знак на груди. Не моя эпоха, не моя история, не моя судьба, но зовите меня старомодной, ибо я всем сердцем желала узнать, как мои родители росли бы и чем бы увлекались. Так я и набрела на несколько школ в районе своего временного жилища. Как по часам, в 8:30 всё вокруг залилось звонким шёпотом колокольчика, ознаменовавшим начало очередного учебного года и прощание с тёплым беззаботным летом. Нет, я не скучаю и не ностальгирую, хотя в принципе хотелось бы. Моя жизнь расписана на всех этих страницах до и после текущей главы, и здесь нет места линейкам, звонкам и торопливому топоту ребятни, бегущей после уроков домой.

Запись от 11.09.1983

Листы могут скучать по царапающей их ручке? Едва ли, хотя порой мне кажется, что всё на свете способно искренне страдать и жаждать чьей-то заботы. Это не слова полностью раскисшего человека, нет, так вышло, что сегодня одним несчастным существом стало меньше. Осматривая привлекательное заброшенное здание я наткнулась на взрослого пса, белоснежного, как остатки льда и снега, смешанные с грязью на дороге. Само собой, дворовая собака не отличалась чистотой, но пара заботливых рук творит чудеса. Литры предусмотрительно взятых с собой шампуней, километры грязи на полу и стенах по всей квартире, килограммы терпения, и в ванне сидит белый малыш размером с тумбочку (и не самую маленькую). Я даже придумала кличку: проливной дождь из душа и яркость звезды сделали своё дело. Единственное, я совершенно не знаю, как развлекать огромного пса с замашками цесаревича, как минимум.

Запись от 20.09.1983

Он снова от меня сбежал, это уже в третий раз за три дня. Буквально. Я превращу эту собаку в пухлого кота, если завтра всё повторится. Это моё обещание. На самом деле, я сама виновата: задержалась в парке и не углядела за ним. Зато кое-кто углядел меня. Игорь заметил, как чудаковатая девушка рассматривает несуществующую статую. Что ж, бывает. Я не виновата, что именно этот памятник стал для меня символом перемен и самого времени. В детстве я читала про него, а чуть позже, когда подросла, его снесли за ненадобностью, как объяснил один мне один из рабочих. Может, я и настроена чересчур негативно, но сносить символ семьи в парке, где испокон веков проводят время семьи, не самая здравая затея. Но что я или любой на моём месте смог бы сделать? Само собой, всегда есть опция превратить нерадивого рабочего в лягушку, но это совершенно ничего не изменит: придёт другой, третий, четвёртый. Дело не в людях, а в ценностях эпохи. Расскажи об этом первому встречному археологу, и придётся разбираться с не особо разговорчивыми врачами отнюдь не с безобидными шприцами.

Запись от 21.09.1983

Лучшим решением, что я приняла за последние пару дней, была идея выбраться за город и одолжить у пожилой пары телегу с неподражаемыми орловцами. Мало кто знает, но сейчас порода изжила себя, нет ни одного завода, ни одного заводчика. В деревне я как-то встречала одного из последних представителей этих гордых коней: старик, возрастом ближе к двадцати, с худощаво-болезненным телосложением. Выпирающие рёбра, слабая спина, но по-прежнему живой дух. В леваде этот малый сносил любую преграду, будь то человек или случайно заскочившая собака. Когда я поняла, сколько же воли и энергии внутри дряхлого тела того жеребца, непременно решила, что в собственной старости не уступлю его мощи ни на грамм (или в чём измеряется гордость и желание жить).

Заручившись поддержкой величественной тройки, я тронулась. Знал бы ветер, сколько лет я не имела дела с лошадьми, не дул бы столь предательски в лицо, принося дорожную пыль и сухую листву. Идея с поездкой была бы обречена на провал, не встреть я школьный автобус посередине дороги.

Любезный Валерка составил мне компанию на козлах, и я снова почувствовала уверенность и силу в руках, впервые с того момента, как отпустила повод в последний раз. Я не знаю, откуда в маленьких существах, что родители зовут детьми, столько огня, что искры, а порой и языки пламени способны дотянуться до того, кто рядом, заразить подвижностью и рвением открыть мир ещё раз. И ведь они мне никогда не расскажут, потому что сами не представляют, на что способны детские мечты и надежды, а потом они подрастут, встретят общество уже остывших взрослых и сами погасят костёр, потому что покажется, что именно так и надо. Если бы только я могла кричать громче любого правила, устоя и традиции, я бы умоляла детей сохранить искру жизни и разжечь огонь из тлеющих внутри нас углей.

Запись от 23.09.1983

Любой, закончивший медицинский вуз, даёт клятву Гиппократа: обязан помочь, должен спасти и не имеет права навредить. Вне контекста подобное имеет отношение ко всем. Если бы каждый человек помогал, пытался спасти и никогда не вредил, даже врагу, то, вероятно, общество плавно перетекло бы в религиозную общину. Увы или к счастью, это не так. Мой вопрос в другом. Может ли прежде навредивший спасти, и искупит ли это неоплатный долг? Знала бы я сейчас, но чувствую, что обязана была помочь тем детям.

Шабаш давно искал способ продлить жизнь избранным старухам, чтобы решать за нас с Мирой и дальше. Кто бы знал, сколько чудесных созданий легли под нож сумасбродных ведьм, грезящих о молодости. Я и самолично уничтожила целую расу, что греха таить.

И вот последней надеждой ребят стал главный ведьминский живодёр. По книгам я составила один гипотетический рецепт, требующий крови относительно юного стратилата. Таких встретишь нечасто, а уж поймать и заставить отдать кровь и вовсе невозможно, поэтому вечно недовольные ведьмы сочли меня безумной, но сейчас нет других вариантов.

Глава 7

Игорь расположился на стуле, упёршись локтями в бёдра и опустив лицо в ладони. Валерка беспрерывно измерял коридор шагами, звонкими движениями отбивая марш, отзывавшийся в голове неприятным гулом. Кира прикрыла глаза и облокотилась спиной на стену в попытке немного вздремнуть после тяжёлых суток.

Ребята пробыли в больнице около двенадцати часов, пока врачи беспрестанно оперировали Анастасийку. Валерка чётко выполнил указания Киры и вколол получившуюся смесь в плечо, но мысли о том, что на каком-то этапе он мог ошибиться, не отпускали, не разжимали тиски, грозившиеся раздавить каждый орган.

Игорь перебирал в голове варианты, что делать дальше, что сказать Валерке, как остановить неконтролируемую жажду мести и самому пережить происходящее.

Кира хоть и помогла двоим друзьям в гипотетическом спасении Анастасийки, всё так же не чувствовала стабильности своего положения. Она одна в пустом коридоре практически наедине с одним из темнейших существ. А второй парень совершенно точно не станет мешать, если дело дойдёт до расправы над ней.

Нервно мерцающая белая лампа не добавляла спокойствия в три беспокоящиеся души, а треск стекла в конце коридора из-за порывов ветра будто отсчитывал секунды, минуты, часы до развязки сегодняшней истории.

Игорь сидел по соседству с новым членом их команды и периодически бросал на неё заинтересованные взгляды. Нужное время, нужное место, нужная помощь. Подозрения не требовались, факты говорили сами за себя. Внезапный порыв злости заставил схватить и сжать руку девушки, лежавшую на подлокотнике, разделявшем их.

Лицо Киры скривилось от боли, а тяжёлые веки распахнулись. В награду за свои действия Игорь был одарён раздражённо-вопросительным взглядом.

— Зачем ты следила за нами? Почему помогаешь? — процедил сквозь плотно сжатые зубы Игорь.

— Не обольщайтесь, у меня свои цели и мотивы. Сейчас мы играем за одну команду, — невозмутимо ответила Кира, охватив взглядом обоих пареньков.

— Позже ещё побеседуем, — отрезал Игорь, заметив фигуру в белом халате в другом конце коридора.

Уставший врач еле перебирал ногами и, казалось, готовился упасть с каждым шагом. Не торопясь, он добрёл до детей и слегка поднял уголки губ.

— Девочка поправится. Могу я поговорить с её родителями?

И только в этот момент Валерке стало очевидно, что никто не сообщил родителям Анастасийки о случившемся. Кроме того, он совершенно забыл и о своих собственных родителях. Их не было у озера, значит, стоило заподозрить худшее.

Замешательство Валерки привлекло внимание врача, который недовольно закачал головой и, развернувшись, отправился к регистратуре, где находился ближайший телефон.

— Номер хоть знаете? — проговорил удаляющийся призрак в белом халате.

После затруднительных переговоров с родителями Анастасийки Валерка больше не мог выдержать разлуки с девочкой и отчаянно просился в палату проведать пациентку. Ночные посещения запрещались, да и сами ребята нарушали немало правил, находясь в больнице в столь позднее время. Одна из медсестёр посочувствовала троим близким друзьям с глубокими синяками под глазами, которые так долго ждали встречи с больной, едва пережившей ранение, и тайком пропустила всех в палату.

Валерка вошёл первым и застал нетронутую тишину темноты. Ночь стояла облачная, поэтому палату освещали только далёкие блики от фонарей на оконном стекле. Валерка изящными движениями проскользил по плитке на полу и подобрался к кровати, на которой отдыхала Анастасийка, бледная и измученная.

Игорь нырнул в палату следом, но был остановлен крепким хватом за руку.

— Дай им минутку уединения, — шёпотом просила Кира, скрываясь в дверном проёме.

Игорь послушно отступил на полшага назад и принялся наблюдать за Валеркой, насколько это представлялось возможным в практически полной темноте, поглотившей двух детей.

Валерка присел в ногах у девочки и присмотрелся к юному созданию, детство которого оборвалось мучительно рано, а теперь и жизнь готовилась оставить Анастасийку.

Девочка тяжело дышала и хрипела при каждом подъёме груди. Валерка аккуратно забрался на кровать, на которой Анастасийка казалась ещё более маленькой, и расположился калачиком в ногах подруги. Впервые за несколько ночей он уснул, и сон его не тревожили кошмары.

Кира едва заметно улыбнулась, смотря в сторону кровати Анастасийки, и медленно начала удаляться от палаты, направляясь к выходу из больницы.

У двери её перехватил запыхавшийся Игорь, не разделявший энтузиазма девушки покинуть их дружную компанию.

— Куда ты собралась? — бросил Игорь, но без прежней злобы в голосе.

— Домой, посплю немного, утром вернусь навестить вас, —хладнокровно разъяснила Кира.

К удивлению девушки Игорь одобрительно кивнул и отправился обратно к палате. Кира задумалась о судьбе самого парня: собирается ли он спать сегодня или будет охранять сон маленьких влюблённых. Протяжно зевнув, Кира убедилась в правоте собственных намерений и поспешно удалилась в темноту новой ночи.

Анастасийка видела во сне низкорослое существо, копошившееся в трухлявом пне, где девочка прятала свои детские сокровища. Она невесомыми шагами подошла ближе и стала присматриваться.

– Ты мой гномик? – предположила Анастасийка с дружелюбным настроем.

Собеседник замер и медленно повернулся лицом к вопрошающей. Лицо, если таковым можно было это назвать, отражало неподдельную боль. Существо перекосило какое-то страшное событие, а тело постоянно сотрясалось.

– Мне нужно уйти. Я должен забрать с собой одну вещь, – вырвалось из кривого рта гномика.

– Какую? – с любопытством взирала на существо Анастасийка.

– Опросник-дневничок со всеми твоими тайнами, – мучительно выдавило чудище.

Анастасийка пробралась ко пню и одним точным движение извлекла тетрадку. Она доброжелательно протянула драгоценность гномику.

– Я не могу принять это как дар. Нужно отобрать твою самую ценную вещь в тот период, когда она тебе больше всего понадобится, – пояснило существо.

Глава 8

Анастасийку выписали через пару дней, в течение которых в больнице по очереди дежурили Игорь и Валерка. Странная новая знакомая не давала о себе знать после доставки обещанных книг, и Игорь подумал, что девушка взялась за решение проблемы нового стратилата, пока они все прохлаждались в больнице.

Врачей ставило в тупик скорое выздоровление девочки, но любые сомнительные медицинские случаи в молодом возрасте объяснялись либо крепким здоровьем маленького человека, если недуг достаточно быстро исчезал, либо врождёнными патологиями, если лечение оказывалось бесполезным, поэтому лишние вопросы не задавались, а противоестественные ответы не давались.

За эти дни Валерка успел сбегать домой и выяснить, что родителей не похищали, а открытую дверь и недоеденный завтрак мама списала на спешку, в которой они с отцом собирались после подозрительного звонка из школы о том, что Валерке стало плохо, что, конечно, было неправдой, ведь Валерка в школе на выходных не появлялся. Вопросы оставались, но ответы грозили остаться не найденными никогда.

После выписки Игорь забрал детей к себе в квартиру, где ждали несколько высоких стопок книг, любезно предоставленных Кирой.

Валерка рассказал Анастасийке о чудесности её выздоровления и причинах, приведших к этому. Девочка безусловно была благодарна за спасение своей жизни, но возможность превращения в стратилата нависла над ней самой чёрной тучей. Вопреки всеобщим опасениям никакие симптомы вампиризма не наблюдались ни через день, ни через два и, вероятно, через три тоже ничего не случилось бы.

О нападении Анастасийка, к сожалению, ничего нового поведать не смогла. Темнота, шок и травма затуманили события того злополучного вечера.

– Я была дома с родителями. В дверь постучали, мама открыла, а потом только Игорь Саныч из кустов выглядывает. Хорошо, хоть родителей эта тварь не тронула, – прыснула девочка.

– Допустим. Что мы знаем точно? – стал размышлять вслух Игорь. – Вероятно, это ещё один стратилат. Он знает про Валерку. Кроме того, он в курсе, через кого действовать на Валерку. Скорее всего, озеро местом встречи он также выбрал неслучайно, имея сведения о том, что случилось там накануне, когда нечто утащило жертву на дно, хотя не знаю, чем это могло ему пригодиться. Я не могу понять, зачем убивать Анастасийку, не тронув при этом тебя, Валер.

– У меня есть встречный вопрос, Игорь Саныч, – вклинилась Анастасийка, недобро посматривая на вожатого. – Почему стратилат не тронул Вас? Родителей он отвлёк и представил в качестве заложников наряду со мной, но Вас никак не упомянул.

Валерка уловил неприятную мысль подруги и тоже усомнился в друге, как тот не поверил ему, Валерке, накануне.

– И правда. И у озера тебя никто не тронул, – добавил мальчик.

Теперь на Игоря смотрели две пары не доверявших ему глаз, но внятного объяснения он не находил, ведь и сам не раз задумывался, чем же он так не приглянулся стратилату.

– Я не говорю, что вы и есть стратилат, но вполне можете ему помогать, как один из самых близких к Валерке людей. Может, Вы вообще пиявец или тушка, – продолжила поливать посеянное зерно сомнения Анастасийка.

Валерка всерьёз перебирал в голове факты, пристраивая истории со странным поведением друга в раздел доказательств его вины. Видимо, наступало то самое время, когда подозрения падали на всех и каждого.

Игорь почувствовал нараставшее напряжение и поспешил акцентировать внимание на чём-то другом во избежание открытого противостояния.

– Мне нечем защитить себя. Я делал всё, чтобы помочь Валерке. На протяжении трёх лет. Если этого недостаточно, то смысла в продолжении разговора нет. У нас пять стопок древних книг и текстов, которые хорошо бы прочитать за сегодня, чтобы никто больше не застал нас врасплох. Напоминаю, что мы потеряли два дня поисков, пока сидели в больнице. Либо берите по книге, либо возьмите кол из сумки и проверьте свою гипотезу, – отрезал Игорь и схватил верхнюю в стопке книгу.

Валерка несколько помедлил и присоединился к чтению. Анастасийка недовольно фыркнула и тоже принялась за обучение неописуемым монстрам.

Книги занимали практически всё свободное пространство комнаты. Наспех сложенные стопки пыльных пособий, рукописей, заметок образовывали на полу подобие лабиринта, точно загадку, что решали ребята.

Игорь лениво перелистывал страницы дряхлой книги, пока его взгляд не замер на определённой с красочным рисунком. На пожелтевшей странице просматривался чёрный контур бесформенного чудовища, покрытого растительным ковром. Широкие ноги напоминали конечности обитателя жарких стран, самого опасного животного, слона, способного подолгу преследовать человека в случае угрозы. Точно ветви берёзы, с головы монстра свисали пучки листьев. Лицо нельзя было отличить от прочего растительного покрова. На соседней с иллюстрацией странице чётко виднелись аккуратно выведенные буквы, а сам рисунок окружали бесконечные, написанные в разных направлениях карандашные записи.

– Заставляет людей блуждать в лесу, способен предугадывать будущее, не всегда враждебен, – прошептал Игорь.

Валерка и Анастасийка отвлеклись от своих книг и подняли глаза на товарища, который увлечённо продолжал читать вслух.

– И ещё свежая подпись, гласящая, что в результате вырубки лесов и застройки городов, он переселился в заброшенные здания, желательно на окраине города, – взволнованно закончил Игорь читать карандашные записи.

Валерка вопросительно посмотрел на друга.

– Понимаете, что это значит? – поинтересовался Игорь, но, увидев недоумевающих детей, решил пояснить. – Это отрывок про Лешего. Я недавно слышал, что уже несколько человек заблудились у заброшенного жилого здания недалеко от лесополосы, которая ограничивает город. Значит, в той заброшке живёт Леший. Знание будущего нам бы пригодилось, а опыт обращения с подобными существами – тем более, – не менее воодушевлённо заключил Игорь.

– Не думаю, что это хорошая идея, Игорь, – скептически заметил Валерка. – В нашей команде девочка, которая недавно лежала при смерти, вожатый-археолог без боевой подготовки и недочеловек-недовампир. Ничем хорошим это не закончится.

Глава 9

Игорь проснулся от давящей тишины вокруг. Живя в общежитии с такими же неугомонными и деятельными ребятами, как он сам, парень привык к постоянным разговорам, шумам, звяканью бутылок и девичьим голосам. Он существовал так не один год и научился спать даже при авиаударе нетрезвых сожителей, но сейчас ни один звук не достигал ушей Игоря, ни одна вибрация не всколыхивала барабанную перепонку.

В первый момент пришла страшная догадка – он оглох. Игорь мало что помнил из вчерашнего вечера, а тем более знать не знал о том, чем закончилась драка. Возможно, сейчас он лежит на койке в больнице, но глаза продрать Игорь не осмеливался.

Опасения развеял гудок автомобиля и последующая ругань, которые послышались из того места, где, как предполагал Игорь, находилось окно: свежий и ласковый ветер, точно морской бриз, рождался именно в той стороне.

Вслед за осознанием целости слухового аппарата Игорь приоткрыл глаза и с опаской заметил совершенно незнакомое помещение. Ни коек, ни белых простыней и пододеяльников, ни привычно белёсых больничных стен. Помещение, в котором он находился однозначно не являлось палатой, но и на квартиру походило слабо: диван, на котором он и пришёл себя, был разложен, а на спинке в основании красовалась странного вида кожа; люстра на потолке имела форму своеобразного кольца, вдетого в другой кольцо, а то сливалось с третьим; стол в углу комнаты удерживался сверкающими на солнце металлическими ножками, которые бликовали на прозрачную пластиковую спинку стула; дверь походила на плитку тёмного шоколада, покрытого блестящей массой. Обстановка одновременно и вызывала беспокойство, и пробуждала любопытство.

Игорь неуклюже упёрся на локти, приподнял корпус и выпрямился на кровати. Незатейливые телодвижения вызвали приступ дурноты и головокружения. Бравый археолог и мало способный боец потянулся руками к голове, чтобы попытаться физически остановить вращавшийся вокруг мир, руки нащупали влажный и липкий бинт. И подробности драки всплыли в памяти с обжигающей яркостью: Игоря избили. Жестоко. Без причины. Удар по голове он уже не помнил, но в мыслях возник знакомый образ, девушка, пришедшая на выручку. В голове толчками отзывались её точные движения, обратившие в бегство обидчиков, но вспоминался и более тревожный эпизод: высокий парень в кепке резанул девушку по предплечью, что сопровождалось мощным потоком густой крови. Дальше память подводила Игоря. Похоже, именно в этот момент его для верности огрели по затылку, что окончательно выбило из парня дух.

Из незнакомого места Игорь выбираться не спешил: всё в обстановке утверждало, что хозяин не желал гостю зла. Дополнительным подкреплением этой мысли стала лежавшая на столе записка, выведенная, на самом деле, не особо аккуратным и ровным почерком, достойным уличного паренька. Послание приглашало на кухню за готовым обедом и сопровождалось просьбой ничего подозрительного и чрезмерно увлекательного не трогать.

Игорь, ощутивший возмущённые сокращения длительно голодного желудка, отправился на поиски желанной кухни. Волоча тяжёлые ноги к шоколадной двери, Игорь приметил величественный книжный шкаф, который никак не вписывался в остальную обстановку комнаты: потрескавшиеся деревянные стенки, мутноватое стекло и потрёпанные книги создавали атмосферу не самой новой библиотеки. Поскольку чтением Игорь увлекался ни чуть не меньше, чем поиском неприятностей, следующей задачей после добычи пищи он поставил себе изучение полок с особо древними книгами.

Приоткрыв дверь, Игорь быстрым взглядом проанализировал коридор на предмет жильцов, но на робкие вопросы о присутствии хоть кого-то тишина ответила красноречиво.

Путь до кухни по длинному коридору тянулся часы, как Игорю казалось. За каждой дверью он видел свою цель, но, увы, раз за разом его ждало разочарование. Больше всего удивляло количество разнообразных комнат, о которых Игорь не мог толком ничего сообразить. Зловещий зал с каменным полом и свечками по периметру, комната с похожими на скандинавские письменами на стенах, коморка, усеянная шкафами с разнообразной одеждой.

Каждая комната навевала ужас, вытягивавший из лёгких воздух.

Вопреки ожиданиям о столе для жертвоприношений кухня, до которой Игорь добрался уже в полубессознательном состоянии, была выполнена в таком же диковинном стиле, как и комната, где он проснулся, но кровавых следов он не обнаружил, зато обратил внимание на странного вида холодильник серебристо-зелёного цвета, напоминавший речную тину, поднятую со дна неловким движением ноги.

В следующий миг голову прорезала жгучая боль, заставившая Игоря сползти на пол, опираясь спиной на причудливый холодильник. Металлические звуки, источник которых опознать не получалось, изнутри сверлили травмированную голову. Мудрый вожатый прикрыл глаза в надежде отгородиться от окружающего мира и сбежать в мир снов прочь от дикой боли.

Звуки прекратились, боль – нет. Из коридора послышалась мягкая поступь четырёх ног. Как же так? Сегодня его съедят очередные чудовища.

Шаги приближались и остановились в метре от Игоря в той стороне, где был дверной проём. За увлечённостью передвижениями странного четырёхногого существа парень пропустил тихий скрип половиц, возвещавший о присутствии третьего лица.

Игорь утонул в собственном ужасе, который породил бред от сильнейшей головной боли. Сил сражаться с угрозой не было, голову всё так же разрывала боль, поэтому он замер, как застигнутый врасплох уж, пытающийся притвориться мёртвым. Откровенно говоря, на этом поприще уж бы преуспел больше взрослого семидесятикилограммового парня.

Рядом кто-то находился. Постояв с минуту, незнакомец присел, так казалось Игорю по звуку и потоку воздуха, подполз поближе так, что слышалось спокойное равномерное дыхание. Парень отстранился в попытке бегства, но движения лишь усугубили и без того нестерпимую боль. Под веками скрывались готовые вырваться на свободу слёзы.

В момент величайшего отчаяния Игорь ждал смерти, даже надеялся на неё, как на способ избавления от мучительной боли, но ощутил лишь тёплое прикосновение нежных рук к голове, за которым последовали вспышки света, заметные сквозь закрытые веки, и боль отступила, голову наполнила непривычная лёгкость, сопровождавшая прежде многие дни его жизни, но забытая в последние минуты.