Алена Андреева. Искин

Глава 1

Алена Андреева. Искин

Глава 1

Утро выдалось совершенно обычным. Стерильно-белый свет каюты, серо-синие тона стен. Ресницы дернулись пару раз, но глаза он открывать не стал, давая телу эти последние сладкие секунды полудремы. Будильник пока не сработал, и разум напряженно притих, ожидая противных резких звуков, не давая снова погрузиться в сон.

Красный глаз камеры в углу моргнул, еле слышно зажужжал манипулятор, затем, ожидаемо, из динамика раздался нежный женский голос.

— Ооу! Фил, а ты не спи-ишь. — Мужчина повернулся русым затылком и прижал к уху подушку. Камера распознала оттопыренный средний палец. — Ай-яй-яй! Филипп Лорит, ваша мать огорчилась бы такому поведению.

Манипулятор застыл в паре сантиметров от подушки, ожидая сигнала. Будильник не заставил себя ждать, и начал пиликать короткими противными очередями ровно в пять утра.

— И тебе доброе утро, Олис. — Из потолка спустилась вторая железная конечность и вдвоем они начали сноровисто складывать одеяло. Мужчина опустил ноги на холодный пол, покорно отдавая подушку, и побрел в душевую.

Вода была слегка теплая, чуть ниже температуры тела, космонавт привык, что спросонья она ощущалась почти ледяной, сгоняя последние остатки сна, ценой небольшого стресса для организма. Датчик показывал двадцать восемь градусов. Струи направленно изогнулись, омывая то одну, то другую часть тела, больше напоминая живые щупальца осьминога, чем обычную земную воду. Фил грустно вдохнул — у этой воды, прошедшей сотни циклов клеточной очистки и структуризации не было ни горьковатого привкуса, ни запаха озерной тины, или водопроводной хлорки. Слишком чистая, идеальная вода. Аш два о, без единой примеси. На секунду ему показалось, что подул еле заметный ветерок и принес запах моря. Море. Как давно это было… Целый океан, с зеленовато-голубой водой и живыми ритмичными волнами… Фил махнул рукой, и мертвая идеальная вода спрятала свои щупальца в сливном отверстии систем очистки. Жаркой волной сработала сушка, возвращая уютное тепло телу, в каюте на кушетке ждал серебристый комбинезон, за ночь он был заряжен и прошел санитарную обработку. На запястье вернулся привычный браслет, показывая 99,9% энергии. Зеленые символы загорелись, оповещая о задании на сегодняшний суточный цикл.

Завтрак состоял из сухих злаковых хлопьев с добавлением фруктов. Фил запивал его безлактозным молоком.

— Ооу! — Раздался привычный голос искина, — как всегда, сухомятка?

— Ненавижу размокшие мюсли. — Буркнул мужчина, активно работая челюстями. Мышцы напрягались до боли в висках, но ему нравился этот процесс жевания сухих хлопьев — этот маленький незапрещенный бунт против системы.

Ровно в пять тридцать Филипп Лорик сел в свое кресло и начал ежедневный отчет. Состояние корабля было удовлетворительным: после небольшого метеоритного дождя обшивка начала активно регенерировать. Правда, кое-где застряли небольшие кусочки породы, попавшие под чешую, сегодня их предстояло удалить вручную, чтобы на поверхности аппарата не возникало неровностей, влияющих на общую скорость в 0,025% и приводивших к искажению света, принимаемого солнечными панелями — экран подсказывал данные: 0,3% от годовой нормы. После этого предстояло обработать еще три новых минерала, провести их молекулярный анализ, и расшифровку отправить на Землю. Крупный астероид, захваченный во время миссии, оказался весьма богат на научные открытия, и кораблю предстояло еще несколько дней, подобно маленькой серебристой моли, жаться к шершавой поверхности своими гравиа-лапками. Космонавт на секунду замолчал, вспоминая удивительное и неповторимое насекомое.

— Ооу, Фил! Два часа до рассвета, пора погулять. — Система, как всегда, права. Рассвет на астероиде означал поднятие температуры до шестисот градусов, что на треть превышало критически допустимую для поверхностной работы в скафандре.

— Спасибо, Олис, что бы я без тебя делал. — Мужчина нажал кнопку прекращения отчета и отправил на базу. Поступившие сообщения можно было прослушать во время работы.

— Ооу! — ухмыльнулся женский голос, — наверное, ты бы все время спал, как спящая царевна, Фил.

— Да-да, я помню: «в долгосрочном индивидуальном полете нельзя пренебрегать режимом и регулярным ритуалом проведения каждого отдельного дня». — Процитировал космонавт с системой хором. — Что нынче по календарю?

— Ооу! Сегодня сочельник, день Рождения Луизы Симлер из седьмого отдела, и еще 23 международных культурных праздника, начинаю перечислять…

— Стой-стой. — Фил поскользнулся на скользкой обшивке, представив, как придется все полчаса слушать нудную скучную информацию. — Запиши аудио поздравление для Луизы, кажется, я помню, она звонила несколько раз до старта. Приятная девушка.

— Ооу… Фил находит ее привлекательной? — оживилась система, — двадцать пять циклов, кудрявые светлые волосы, среднее телосложение, голубые глаза… Что именно тебе в ней нравится?

— Она веселая и непринужденная. — Буркнул космонавт, с усилием удаляя из-под серебристой чешуйки шершавый кусок серого метеорита, надеясь, что система надолго задумается и перезагрузит программу личностного ориентирования.

— Ооу, Фил! — голос стал веселее, — да ты остряк. Включить музыку?

Список песен был скачан еще на земле, астропсихологи анализировали каждую мелодию по принципу влияния на психическое самочувствие космонавтов индивидуального полета. Мужчине нравилась смесь попсы и рока, с бодрым ритмом и ярким припевом, обязательное наличие голосовой дорожки — стояла постоянная галочка. Он совсем отвык от человеческого голоса, а так сохранялось впечатление незримого присутствия людей вокруг.

Когда время подошло, раздался предупреждающий писк системы. Таймер показывал пятнадцать земных минут. Фил поглядел на полметра круглых бугорков и решил, что успеет вытащить еще парочку. Олис обиженно молчала. По крайней мере, ему нравилось думать, что она обижена, такая мелочь помогала считать искина немного ближе к человеку, а не с грустью осознавать каждый раз, что система перезагружается, обновляя данные.

Глава 2

Алена Андреева. Искин

Глава 2

Утро выдалось совершенно обычным… За пару минут до будильника человек открыл глаза, вспомнив что-то важное, но, не зная точно, что именно.

— Ооу, Фил, ты не спишь? — манипуляторы потянулись к постели, чтобы собрать и сложить одеяло.

— Доброе утро, Олис. Отчет по состоянию корабля.

— Ооу. Состояние удовлетворительное. Срочного вмешательства не требуется.

— Что с метеоритным дождем?

— Не предвидится. — Ответ системы был странным. Фил вспомнил, что планировал перед рассветом заняться сборкой заноз под обшивкой, а Олис будто стерла это.

— Покажи протокол за вчерашний день. — Космонавт потянулся к экрану.

— Ооу… Никак нет. Протокол стерт, доступа нет.

— Что за дела, Олис? Перезагрузи всю систему корабля посегментно и просканируй на наличие вирусов. Только этого нам не хватало!

На этом странности не закончились, после душа Фил обнаружил некомплект в своей одежде — не хватало штатного ножа, помещающегося на икре в особом кармашке, иногда этот нож очень был нужен, например, для зачистки проводов, или открывания банок и щитков. Ножа не было. Как не было и кармашка, в котором он должен был быть. Рука наткнулась на ровный скользкий материал, лишенный всяких следов чего бы то ни было. Также не хватало штатных часов. Пришлось идти в рубку и получать новые — после клика на приборной панели открылся квадратный ящичек, и часы спокойно легли в руку. Естественно, данных за вчерашний день в них не было.

После душа и завтрака Фил отчитался земле, о проделанной работе, зачитав протокол, и упомянул о странном сдвиге календаря. Странное ощущение не то дежавю, не то потери, беспокоило. По дороге в технический отсек Лорик увидел каплю крови на ступеньке регенерационной капсулы. Космонавт тронул бурое вещество пальцем — густая жидкость почти засохла, оставшись пятном ваксы на пальце. Фил прошел в отсек, задумчиво вытирая палец платком, затем вызвал искина.

— Олис, у нас были гости?

— Ооу, Фил, ты в своем уме? Откуда? — система ответила с запозданием в долю секунды, по крайней мере, ему так показалось.

— Возьми на анализ кровь со ступеньки мед капсулы. Отчет по всем параметрам: раса, группа, орган, время, степень травмирования. Возможный статус раненого.

— Ооу, Фил, но какую кровь? — Филипп Лорик ощутимо вздрогнул и побежал обратно. Пятна не было. Санитарный робот заканчивал полировать пол в углу помещения.

— Эту кровь. Эту, Олис. — Манипулятор, словно брезгливый человек, забрал платок и понес в сторону мусоросжигателя. Дверка щелкнула раньше, чем космонавт осознал такую наглость. Система вела себя странно.

— Приступить к сканированию. Немедленно. — Фил был настолько зол и обескуражен, что лицо покраснело, а датчик на запястье стал показывать оранжевую шкалу пульса. Система стала молча перезагружаться в штатном режиме. Космонавт успокоился. Датчик снова выдал зеленую линию.

Нужно было проверить записи камер. Возможно ли, что бортсистему перепрограммировали инопланетяне, чтобы скрыть свое присутствие? Надо сохранять спокойствие. Спокойствие. Разобраться в ситуации, по возможности, собрать доказательства, не дав искину их уничтожить. Самое главное — спокойствие. За три сотни лет космических исследований земляне еще ни разу не входили в контакт с жителями других планет. Поэтому, сейчас от Филиппа зависело слишком многое, если инопланетяне в этой чертовщине замешаны.

Космонавт вышел в технический отсек и, поискав в карманах, залепил камеру уплотнителем, похожим не то на пластилин, не то на специальный воск, стеллаж с видеоархивами располагался в дальнем конце отсека.

Доступа не хватало. Архив был защищен от несанкционированного просмотра. Защищен? От него?! Фил тихо вздохнул, чтобы не привлекать внимания систем. Пульс, подскочивший практически до оранжевой границы, не хотел возвращаться в норму, но дыхательные упражнения помогли.

Оставив камеру залепленной, Фил решил после заката добраться по поверхности корабля к командной плате. В иллюминатор был виден главный контроллер, предусмотренный на случай сбоя системы, спрятанный под круглой крышкой, похожей на древний славянский щит. Компьютер отключать пока не хотелось, но подпаяв пару контактов, можно вернуть себе доступ в закрытые файлы.

— Ооу, Фил, ты хочешь пропустить обед? — Олис вернулась, обнаружив космонавта задумчиво глядящим в список дел на сегодня.

— Займись термической обработкой.

— Ооу, холодный суп больше не впечатляет? Бунт кончился? — в голосе искина слышалась ирония. Или ему показалось?

— Олис, подогрей до прописанных норм и запиши поздравление Луизе. Сегодня ее день рождения, не так ли? «Луиза, милая моя, я скучаю, иногда очень жалею, что мы не вместе. С днем рождения. Надеюсь, ты будешь меня ждать, дорогая». Олис послушно показала секунды записи, и запись ушла на отправку. Искин не мог знать кодовой фразы, а база должна быть предупреждена. Код ноль-четыре.

Глава 3

— Олис, сформируй мне отчет о работе мед капсулы за вчера, кажется, там мигала лампочка. И расход воды на санитарную обработку, нет ли у нас утечки.

— Ооу, Фил, это не проблема. Одну секунду. — Космонавт сидел за пультом управления и просматривал результаты анализа местной породы, взятой с астероида. Его не покидало чувство дикого несоответствия данных и действительности, но он не знал, за что первое хвататься и как докопаться до истины, учитывая сопротивление системы. Земля не отвечала на кодовую фразу, что тоже беспокоило.

— Олис, тут не указано число и время.

— Я сформировала отчет только что. Формуляр стандартный. — Лорик промолчал, рассматривая обрезанную страницу, судя по отчету, мед кабиной вчера не пользовались, и уборки в отсеке тоже не проводилось. Фил еще раз с раздражением поглядел на робота-уборщика, застывшего консервной банкой в углу, ожидая заданий. Спорить с системой не было смысла, доверять — тем более.

— Олис, образцы местной плесени слишком разложились за ночь и не подходят для анализа.

— Ооу, я возьму новые в ближайшее время.

— Нет. Я решил спуститься и поковырять в разломах сам. — Лорик нахмурил лоб, голова разболелась за секунды. Он мог поклясться, что слышит едва уловимый то ли свист, то ли писк.

— Ооу, Фил, датчик показывает переутомление и легкое повышение артериального давления. Рекомендован получасовой сон, затем трудовую деятельность можно будет продолжить.

Космонавт с недоверием поглядел на красный светодиод камеры, заменяющей искину глаза, что она пытается замести за эти полчаса?

— Думаю, можно заменить легким массажем, — Лорик открыл створки капсулы и почувствовал явный запах свежести — здесь прибирались сегодня, несмотря на нулевые отчеты. Что же, черт возьми, происходит?! Инопланетяне воспользовались регенерационной установкой и затерли следы, или корабль живет своей собственной жизнью? После сеанса стало немного легче, но звук не прошел.

— Датчик на запястье показывает колебания в 13 Гц. Олис, для человека это опасно.

— Ооу, Фил, наверное, это система фильтрации воды шумит. В санитарном узле идет самоочистка. Через минуту кончится.

— Хорошо, я сейчас спущусь на поверхность. Постарайся не перезагружаться, все происходящее записывай.

В каюте было тихо, писк действительно пропал, браслет молчал, не выявляя больше ничего опасного. Фил прилег на койку и прикрыл глаза. Земля не отвечала, а доказательства собрать не выходило. В нервном раздумье рука нащупала отчетливую царапину на стене за неплотно прикрученной койкой. Фил пальцем изучал эту неровность. Она точно появилась искусственным путем. Чуть оторопев от такого открытия, он с усилием провел ногтем по пластиковой стене несколько раз — появилась вторая царапина, родная сестрица первой. «Нужно стащить блокнот и флюоресцентный карандаш, хоть записал бы под одеялом все, что происходит…» — подумал космонавт, вздохнул и поднялся.

Спусковой трос, крепления прямо за секунды покрываются коричневой корочкой. Здесь, на поверхности, среда намного агрессивнее. Подташнивает, видимо, последствия инфразвука. Неуверенной походкой, высоко взлетая, несмотря на системные противовесы, космонавт добирается до большого разлома. Здесь светло — совсем не думал, с камер было не заметно. Волокна странных растений, что-то среднее между плесенью и мхом, колеблются как под легким ветерком и рождают это еле заметное голубое свечение. Тошнота усилилась. Фил набирает специальным пинцетом, по размеру напоминающим палочки для еды, образцы в герметичные металлические контейнеры. Олис недовольно молчит, но вдруг не выдерживает и ворчит:

— Закрепляй образцы лучше, прицепи трос к коробке. — Голова кружится, к горлу подступает комок, хочется кашлять. Фил зажимает дужкой карабин, чувствуя, как дрожат руки. Странная команда. Металлический контейнер средних размеров имеет сбоку крепление, чтобы его можно было поднять автоматически, несмотря на расстояние до корабля.

— Кожу щиплет! — не выдерживает Лорик, — Олис, ты пишешь? Отправь видеоотчет на Землю. И вытащи меня, черт возьми!

Стекло скафандра приобретает красно-оранжевый оттенок, будто покрытое мельчайшими каплями крови изнутри. Фил кашляет, давится кровью. Трос тянет его и коробку прочь от разлома по шершавой каменной поверхности астероида. Браслет на запястье мигает тревожными экранами, отмечая критические повреждения всех важных систем организма, пульс нитевидный. Инстинктивно сжимая руки, Фил понимает, что в пальцах что-то есть. Кусочек астероида — серый вулканический камешек с поверхности — последнее, что врезалось в память…

Утро выдалось обычным. Будильник пищал и пищал, а глаза совсем не хотели открываться, как в пасмурную земную погоду. В теле было какое-то онемение, похожее на сонный паралич. Ноги были неприятно холодными. Искин дождалась, когда космонавт откроет глаза и спросила, как он себя чувствует.

— Все хорошо, Олис. Выключи будильник. — Фил потянулся, как кот, перевернулся на спину. Рука попала в узкую щель между стеной и койкой. Какая странная неровность. А вот еще одна и еще… Лорик резко вскочил, под ним ощутимо хрустнуло. Рука тихо и медленно нащупала бумажный блокнот и еще что-то гибкое, похожее на карандаш…

— Все хорошо, Олис… — повторил космонавт, внимательно вглядываясь в красный огонек на камере. Манипуляторы медленно и неохотно потянулись к одеялу.

Глава 4

Странная ночь не давала покоя. Филипп не знал, как ему относиться к своей находке: почерк его, и написанное, странным эхом находит отражениегде-то внутри, словно было так… было! Да вот только не могло быть. 

Стараясь не шуршать, Лорик разглядывает страницы, исписанные мелким неаккуратным почерком. В каждой строчке сквозит недоверие системе. Вроде, два года они уже вместе на этом корабле, странности случались, но не такие явные. 

Читая заметки про отсутствие ножа на лодыжке, Фил явно вспомнил, как зачищал провода камер в техническом отсеке этим самым ножом. Новым, белым, без отсутствия всякой грязи в ребристых полосках ручки. Потом он привычным движением убрал нож в ножны на ноге. Странно, что ножа могло не быть. Ведь это стандартный комплект… Другое дело, что состояние нового — это странно. А нерабочие камеры оказались залеплены уплотнителем, а проводка не повреждена… 

Странное дело! Зато в блокноте было указано, что крышка контрольного чипа открывается снаружи и примерный план, как и зачем туда выбраться, не вызывая подозрения Олис… Еще карандаш в этом месте сделал паузу и уже более аккуратно вывел: «сегодня я, Филипп Лорик, в здравом уме и твердой памяти, оставил первую царапину на пластиковой панели между койкой и стеной. Если время пойдет вперед, то я не буду прикасаться к ней, но если я вдруг забуду, кто я, и каков мой вчерашний день, то царапину я сделаю следующую». 

Космонавт немного поворочался и протянул руку, на пластике явно было три царапины. 

Медленно перевернув страницу, он увидел троеточие и после него продолжение записей. Буквы хромали и плясали, теряясь в собственномнестройном лесу. «Онемели руки, — гласила первая строчка, — все кажется странным, но, может быть, я впервые держу ручку и черчу эти символы… Хотя, вряд ли мне день от роду… Вторая царапина моя». Дальше, Второй Фил рассказывал о странном кусочке стекла, найденном у санитарного люка —стекло было безопасным, а значит, крошечным и неострым кусочком чего-то большего и весьма важного. Диагностика Олис не выявила сходства ни с одним из аппаратов и предметов на корабле, да и сам кусочек таинственным образом пропал и не зафиксировался. Соглашусь с записью первой —необходимо пробраться в контрольный чип, снять ограничения и просмотреть видео архивы. Решил после обеденного сна проинспектировать санузел. Стеклышко с вогнутой стороны было покрыто красной жидкостью, будто взбрызнуто кровью… Мне почему-то сразу вспомнились рассказы о взрывах внутри космических костюмов. Этакаямикроволновка, в борьбе с противником. Стеклышко могло быть раньше кусочком шлема для внешних работ… Кто, или что было застигнуто такой страшной смертью в черных глубинах космического вакуума?».

Отложив блокнот, космонавт вздыхает: ночи такие короткие, а нестыковок накоплено много. Нет времени прочитать их все. Если судить по третьей царапине, то расследование идет. 

Санузел корабля встретил неприветливо. Огромные щетки, стоящие по обе стороны от середины зала, напоминали искусственный опасный лес. Фил вздрогнул. Что-то было не так. Страх сковывал все тело: казалось, еще шаг к середине комнаты, и остроконечные пушистые деревья запляшут вокруг хрупкого тела и разорвут… Фил мотнул головой, отгоняя дурные мысли. 

В самом конце виднелась чистая металлическая стена, располосованная кончиками щеток, как слишком крупным наждаком. Инстинктивно космонавт стал искать какие-нибудь следы крови, но в санитарно-уборочном отсеке их искать было смешно. 

Фил уже хотел махнуть на все рукой и начать свой отчет Земле, как взгляд зацепился за шершавый овальный камень, явно захваченный с астероида. Фил помнил этот камень! Помнил коробку с материалами исследования из глубины светящегося разлома, помнил, как его затошнило… как стал терять сознание и схватил этот камень в руку, а потом упал лбом на его собратьев. Смерть… Слишком сложно ждать смерть, полностью готовым к ней, вот и сейчас, Фил чувствовал, как много всего требует его участия… Камушек… Можно считать его маленьким куском оплота всего мироздания… Так странно! Земля молчит. Раньше звонили, интересовались, а теперь только текстовые…

Смутное подозрение росло. Но подумать о глобальном заговоре искинов было некогда… На сон оставалось слишком мало времени.

Глава 5.

Зевнув, бодренько плетусь в душ и на завтрак. Олис весело трещит о последних новостях с Земли:

— Ооу, Фил! Представляешь, Лерин повысили, и она теперь зав отдела разработок, а Мари сместили на склад. Савченко снова не вылезает со смен, еще бы, дома родился четвертый ребенок, говорят, коллеги ему даже раскладушку поставили, чтобы высыпался в перерыве. 

А в моде мужские лазурные штаны со смешным названием «дженс», причем, женщины их любят даже больше, чем мужчины, чем сильно раздражают вечно притесняемый сильный пол.

На президентских выборах победил со ста процентами премьер министр, оставивший все правительство на своих местах, зато погрозивший не в меру умным ухмыляющимся астрофизикам реформами и оптимизацией.Наш Клеминский кивнул и посоветовал лучше разбираться в вопросах реформируемых научных дисциплин. Скандал сразу затух. 

Лорик слушал эту уютную почти человеческую болтовню и расслаблялся. Задрав ноги на стол, он ждал выбранное им желе из протеиновых ягод с кисленьким компотом, по цвету напоминавшим рубиновое терпкое вино. Настроение было под стать случаю.

— Ооу, Фил! — ухмылки не было видно, но Лорик мог поклясться… —Овсянка, сэр! — процитировала Олис какой-то только ее обширной памяти известный видео трек. 

— Но, как?! — космонавт был так расстроен, что, погляди он сейчас на себя в зеркальную плоскость иллюминатора, увидел бы совершенно по-детски обиженное выражение лица. — Я же отметил особое меню…

— Ооу, Фил! Не обижайся, но сладенькое после каши, — по-матерински назидательно ответила система. Манипуляторы сложились в молитвенном жесте, словно упрашивая избалованное дитя покушать, и растянули плакат «С новым земным циклом, Фил!». Именинник не верил своим глазам: не напечатанный на стационарном принтере, а именно криво нарисованный, с кляксами,и помятый в нескольких местах, плакат был удивительным шедевром творчества системы! Взгляд затуманился от неожиданно появившейся влаги. 

— Спасибо, Олис! — смущенно вытирая нос, пробормотал Лорик. —Это было совсем неожиданно.

— Живи, пожалуйста, долго, — неожиданно серьезно ответила искин, и железный манипулятор, покрытый для удобства трипсилоновым мягким покрытием, опустился на плечо именинника. Фил кивнул и на секунду прикрыл веки: искин никогда раньше не касалась его, только если это требовалось для выполнения заданий. Ощущение почти человеческих объятий было поистине волшебным — Лорик раньше не задумывался, насколько давно он одинок и лишен земного общения.

— Ооу, Фил! — нарушила идиллию Олис, — а Луиза замуж вышла. Говорят, уже родила. Мальчик и девочка — двойня. 

Космонавт вздрогнул и отскочил. Такого ответа он получить не рассчитывал. На кодовую фразу о Луизе Сингер, Земля должна была выдать заранее запротоколированный шифр. 

— Ооу, Фил! Ну, что ты расстроился? — Олис пожала манипуляторами, как плечами, выглядело это ужасающе… —Сингер звонила тебе пару раз по видео смарту о предполетных тренировках, ты ее даже не видел вживую. Я интересовалась. Кушай спокойно, вот твое угощение.

Лорик дрожал всем телом, почти как розовое кисленькое желе, которое исчезало из его пластиковой прозрачной миске. Он впервые почувствовал себя совершенно одним в огромном космосе. Говорят, это астронавтический кризис тридцатилетия, встречаемого в исследовательском космолете индивидуального длитполета. Но интуиция вопила о другом. Может ли Олис отправлять ложные сообщения Земле? Может ли подменять видео и аудио файлы насвои текстовые? Вполне вероятно, почти два месяца, как появились таинственные помехи, мешающие постоянной связи. Зато переменная вполне позволяла отправлять текстокод.

Придвинув секцию с пробами, Лорик рассеянно пролистал журнал наблюдений и анализа, глянул из-под лофирных зеленоватых очков на стеклянный кружочек, в котором бурно рос астероидный мох, колеблющийся так бурно своими тонкими веточками, будто миниатюрное фиолетовое дерево на земном ветру. Наклейка говорила, что мох взят два дня назад, случайно, вместе с пробами минералов и странного оранжевого феррумнокремниевогольда с вершины. В журнале говорилось о плохом качестве пробного материала, судя по записям, мох представлял собой клеточную субстанцию, проще говоря, слизь, которую решено было оставить для изучения процесса разложения местной флоры… Вторая проба была взята специально. Дисплей показывал фразу «системный сбор», а Лорик не мог избавиться от ощущения, что его рука сама достает шевелящийся на ветру мох из разлома. Тошнота подкатила комом к горлу, но была подавлена силой воли. 

Мох во втором кружке выглядел вялым и безжизненным, но никаких признаков клеточного распада обнаружено не было. Напротив, микроскоп показывал стадию глубокой заморозки. Лорик сунул образец под лампу, пока стал забивать свои наблюдения в аналитическую таблицу. Через минуту, он снова взглянул в линзу. Шок!

— Олис, — взволнованно позвал космонавт, будто искин была далеко и не наблюдала за ним через камеру в очках, — кажется, мы нашли бессмертие.

— Ооу, Фил, это бесподобно. — С секундной задержкой выдала система, кажется, послышался вздох продувного клапана.

Глава 6.

Лорик медленно доедал пластиковую кашу, и которой была сложена фигурка куриной ножки. Космонавт вилкой надавливал на краешек этого съедобного рисунка, будто отламывая аппетитный кусок, а затем подносил к носу, изображая наслаждение прекрасным ароматом, а потом вилка с кашей исчезала во рту, где еду медленно и долго жевали, словно настоящее мясо.

Лицо мужчины выражало крайнюю задумчивость, чем приводило систему в недоумение.

— Фи-ил, — сказала система, даже не издавая своего обычного механического завывания, — ты ведь знаешь, что в данном виде каши представлен идеально сбалансированный набор белков-жиров-углеводов, кроме того, она содержит все необходимые твоему организму минералы и витамины. — Фил?

Космонавт не повернулся и никак не отреагировал, лишь еще одна вилка воображаемой курятины отправилась в рот, чтобы быть тщательно со злостью пережеванной.

— Фил, ты же знаешь, что мы на пороге весьма важного открытия, неужели ты хочешь, чтобы я отправила а Землю отчет о пошатнувшемся психическом здоровье? Тогда все лавры заберет себе Тетерин, уж он давно на таких случаях собаку съел. Дохлую. И хвостом не подавился… Фил!

Лорик ухмыльнулся, представив всеобщего нелюбимца, по прозвищу «падальщик», поедающим настоящую собаку. Марк Тетерин был земным карьеристом, и в космос не выходил ни разу, зато все скандальные и недоделанные экспериментальные материалы правдами и неправдами оказывались на его столе. Падальщик изучал записи в течение недели, кривился, разбирая почерк свихнувшихся за десятилетия в индивидуальном длитполете ученых, делал пометки на полях красным, прямо поверх драгоценных записей, а через месяц присваивал себе новое открытие. Не такое масштабное, какое мог бы представить изучавший много лет материалы космонавт, но такое, которого хватало на премию и еще одно повышение. Раньше Марку урну ставили на стол, полную, накидывали бумажных комков всем отделом, но потом пришел прогресс, и урны механические заменили умными электронными с автоуничтожителем мусора. Марк устраивал столичное начальство, потому что результаты были важнее сентиментальных чувств.

— О-оу, Фил! Ты снова здесь? — прокомментировала Олис, грустную улыбку космонавта.

Лорик отставил пустую тарелку и снова взглянул в темно-синее окно иллюминатора.

— Система искусственного интеллекта никогда не будет сопоставима с живым интеллектом человеческим. — Черно-белые записи лекций профессора Мохарова показывали на первом курсе Академии Астро-Нова, филиале западного директивного округа. Лорик навсегда был поражен тезисами, выдвинутыми гениальным создателем и исследователем искусственных интеллектуальных систем, — вот представьте такое простое понятие, как «отражение», как вы сможете объяснить системе, что под определенным углом изображение проэктирует в вашем глазу точную плоскую копию вас самих? Что значит зеркальная поверхность? А жидкость, материал? А отражение в темном ночном стекле? ИСКИН никогда не сравнится с интеллектом человеческим, потому, что невозможно на базе искусственных микронно-нейронных связей создать такую гибкость и абстрактность, присущую разуму человеческому…».

Лорик отсалютовал своему отражению в иллюминаторе пластиковым стаканчиком, полным холодной воды, и еще раз вздохнул, разглядывая, равномерно светящееся фиолетовым, бледное лицо в стекле.

— Олис, регистрационный номер четыре би пи эйч триста пятнадцать, я требую полный отчет о любых действиях, проводимых с пробами один а, три си и двенадцать точка четыре с момента их взятия. Приступать.

Монитор обиженно тренькнул и переключился на режим ожидания. Видимо, издеваясь, в режиме ожидания Олис запустила электронные пиксельные песочные часы. Лорик шумно вздохнул, показывая свое к этому отношение, и экран моргнул красно-синей таблицей. Во множестве колонок было учтено все, от температурного режима и времени освещения, до влажности и состояние образцов. Отдельно красным помечались действия, проводимые самим Лориком.

— Это замечательно, но я попросил полный отчет! — космонавт взрыкул со злости.

— Не хватает доступа. — Пискнула система.

— Значит, война? — уточнил космонавт, — отлично. Техническая перезагрузка с проверкой системы на взлом и вирусные действия. Начать прямо сейчас!

Экран мигнул, и пошел белыми строчками состояния перезагрузки и проверки. Лорик сам, без помощи механизмов стал облачаться в скафандр.

Лицо, отражавшееся в круглом стекле астро-шлема, продолжало бодро светиться фиолетовым.

Глава 7

Поверхность космического корабля была шершавой, чешуйчатая, самовосстанавливающаяся оболочка была усеяна небольшими бугорками, толщиной в пару сантиметров. «Последствия метеоритного дождя, — про себя отметил Лорик, — но ведь я собирался этим заняться… Когда это было? По ощущениям недели две назад. Да что, две, будто целая жизнь прошла!».
Филл запнулся и, покачнувшись, держась за трос, взглянул вниз на поверхность астероида. Было такое впечатление, что поверхность уже была слегка примята. Поежившись, астронавт поглядел на трос и сглотнул неприятный комок. Нельзя спешить во время выхода в открытый космос, мог бы сейчас задушиться на собственной страховке — какое-никакое, а притяжение у астероида имеется.
На всякий случай, аккуратно обойдя бугорки по дуге, Фил добрался до вожделенного люка. Здесь его постигло разочарование: контрольный чип и хранилище видеоданных по старинке имели многоступенчатую защиту, пошаманив с прокси-картой и блокатором, Лорик взломал магнитный замок, но крышка имела еще и механические защелки. Изготовителями предполагалось, что вскрывать люк будут уже на земле, поэтому из крышки выдвинулась игла заборщика биоматериалов.
Каждый астронавт с первых дней обучения в Астро-ново знает, что разгерметизация костюма — это смерть. Невозможно просто проколоть палец на белой, защищенной панцирными пластинами, перчатке. Температура космической бездны весьма низкая. Любой живой организм, включая змей и тараканов, в открытом космосе моментально кристаллизуются, превращаясь в некое подобие льда. Лорик учел это.
Из кармана на левой икре Филипп вытащил небольшой пакетик собственной крови. Кровь еле-еле флюоресцировала все тем же фиолетовым цветом. «Надеюсь, мои гены не настолько изменены, чтобы не пройти тест, — хмыкнул астронавт, — иначе придется открывать механически, а лишняя брешь в защите корабля на не регенерирующем участке — это большой риск!».
«Вот только это они не учли! Экстренную ситуацию! — выругался Лорик, осознав, что кровь в пластиковом пакетике с перепонкой тоже кристаллизуется от температуры, — а вот это вы видели?!», — из-за пояса на пояснице он достал лазерную горелку. Упаковка тугоплавкого пластика долго сопротивлялась огню, разогревая жидкость внутри. Схватив раскаленный пакетик с собственной кровью, Фил резко приложил его к игле. «Как и следовало ожидать», — кровь растеклась по анализатору, но капля попала и на кончик иглы!.
«А что?» — вслух спросил он пустоту, пустота ответила с задержкой. «Практически кипяченая вода».
— Параметры соответствуют норме, — прокомментировал безэмоциональный голос робота-кладовщика, и замок щелкнул.
— Ну, хоть не иная форма жизни, уже хорошо! — усмехнулся космонавт, — Ой!».
Кроме замков крышка люка была банально прикручена к корпусу огромными болтами. Ключ достать и отвернуть не проблема, если б не такое ужасающее состояние: болты были залиты чем-то прозрачным и крошащимся, а головки их настолько проржавели, что подцепить стандартным ключом не представлялось возможным.
— Врешь, от нас не уйдешь! — прокомментировал астронавт и капнул жидкого полимерного стекла. Капнул — не то слово, потому что он налил столько, что огромная застывшая капля с загнутым на бок хвостом, больше напоминала отвертку-рычаг. Собственно, так он это и использовал. Болты, нехотя поддавались.
— Рассвет приближается! — мечтательно сам себе прокомментировал Лорик. Красиво и смертоносно… Нужно быстрее возвращаться на корабль, пока нечеловеческий холод сменяется опаляющей все кругом нестерпимой жарой и пожаром.
— Ну, что ж, а теперь аккуратненько назад и к монитору!», — астронавт извлек хранилище данных и вставил новый диск.
— Предлагаете внести изменения в архивные данные? — на этот раз стандартный голос женщины за пятьдесят…».
— Естественно, вноси. Всегда носи! — Лорика злили подобные комментарии. Значит, данные можно заменить и сразу… Это плохо!
Монитор циферблатом выдавал куда больше часов, чем было положено. Такое впечатление, что он работал неделю.
Первая запись, вторая, третья… Фил уже сидел в столовой, на такой случай, затарившись кружкой горячего бодрящего напитка, вероятно, относительно напоминающим кофе.
 
Первое видео закончилось… Второе… Просмотр с конца к началу… Лорик следил, потягивая напиток через трубочку. Ответ удивил обоих: и человека, и компьютер.
— Ты мне мешаешь, — серьезно заявил астранафт, тянущемуся манипулятору, осознав, что нашел.
Видео закончилось жутковато. Включилось следующее…
— Видимо, каждый раз я умирал… — Лорик не мог поверить. — Система вела его, фиксировала момент смерти…
А вот и оно: сидя и взволнованно что-то себе обещая, он сам, вкалывает себе сок этого странного растения, живущего в мире смерти и радиации. «Отмечено сильное флюоресцирующее действие. Возможно, это стоит отменить, но так интересно, что же мы поучили…», — звучала запись и пропадала, уступая местному каналу.
Филл еще несколько раз перелистнул, рзглядывая это все, сквозь призму опасающегося технического восстания человека. Бессмертного человека, которому не соизволили сообщить…
— Думаю, что это реально сартир. Вытопчут, разорвут, браконьеры найдутся, а на ботаников свалят… Стоит ли подарить это лекарство людям? Пока не знаю! Лорик расстроился, и попросил его оставить одно… Предстояло осознать, с кем он имеет дело…
 

Глава 8

В белую герметичную забаррикадированную дверь столовой ломились. Манипулятор в столовой висел в углу и отчаянно скреб стенку синими тройными пальцами, мечтая изогнуться под недосягаемым углом и выбить недолговечный ограничитель, наспех сделанный из запасной сложенной треноги.
Еще вчера такой уютный и безопасный обеденный зал, казавшийся астронавту едва ли не самым приятным местом на корабле, сегодня стал временной цитаделью. Чего можно ждать запершемуся человеку в борьбе с восстанием искусственного интеллекта на одиноком шатле в необъятных глубинах космоса.
— Оу, Филл, критический уровень кортизола, повышен норадреналин и адреналин. Пульс нитевидный учащенный и поверхностный. В работе сердца серьезная аритмия: экстрасистолы, Филл! — Олис вещала на полной громкости. — Надо успокоиться. Сделай инъекцию. Успокоиться… Сберечь функции мозга и нервную деятельность.
Лорика откровенно трясло, будто от нестерпимого космического холода. В груди слева сильно жгло, мешая безболезненно глубоко и вдохнуть, и выдохнуть. Человек не мог справиться с эмоциями — не каждый раз осознаешь, что умирал уже много десятков раз, а жуткие кошмары и зловещие предметы — фантомная память, после дюжины твоих собственных смертей.
Видео прокручивалось назад в режиме беззвучной перемотки. Древние технологии оказались самыми надежными.
Вот, в отсеке самоочистки огромные синие щетки буквально разорвали астронавта на миллион кусочков и теперь сметали их в одного живого, запнувшегося за пульт управления человека… Жуткое зрелище. Лорика вывернуло на пол… Как можно регенерировать из ТАКОГО состояния? А, самое главное, что за жуткая череда неудач и неловкостей?!
— Филл! — Олис повторяла по громкой связи. — Филл, следует сделать инъекцию. Бортовой компьютер и я не желаем тебе вреда. Пожалуйста.
— Так я тебе и поверил! — прохрипел Лорик, закашлявшись. — Тебя перепрограммировал инопланетный мозг!
— Оу, Филл, очень остроумно, в таком состоянии.
— Ты ушла от ответа, Олис. — Голос был поистине жалок, и сменился шершавым кашлем, не приносящим облегчения.
— Система будет в вашем полном распоряжении, после истечения приступа, возможно, повлекшего нарушение вашего психиатрического здоровья.
Лорик ругнулся, снова заходясь кашлем.
На экране кровавое месиво, слабо отражаясь в разбитом дисплее, пытавшееся одновременно и растечься и кристаллизоваться, превратилось в лицо астронавта, дождь из микро-метеоритов пробил Филиппу шлем изнутри, оставляя стекло снова целым… Обратная перемотка.
Астронавт с трудом оторвал помутневший от ужаса и паники взгляд с монитора. Надо было попытаться взять себя в руки. Руки! Правая, с трудом, поднялась, будто одеревеневшая от столетней комы, Лорик с усилием развернул ее ладонью к себе. Зелено-голубые вены пронзали плоть, напоминая плотоядных червей, готовых вырваться… «Успокоиться!»… Цвет кожи казался средним, между бордовым и розовым… Ненормально! «Успокоиться!»… Линии прорезали ладонь, словно начерченные острым ножом… «Успокоиться!». Линия жизни прерывалась много раз, к концу сходя на нет. А полоса, обозначающая здоровье, терялась, совершенно не дотягивая даже до холма Меркурия… «Концентрация!»… Отпечатки пальцев… На четырех пальцах ладони микро-полосочки уверенно завивались в ракушку, и только на больших пальцах уверенно выводили допотопно-древнейший символ «Инь-янинь».
Астронавт плавно приблизил ладонь вплотную к лицу, замыкая восприятие на себе. Пальцы прикоснулись ко лбу и заскользили теплой волной вниз к подбородку, снимая оцепенение. Медитация была закончена, мозг стал пытаться осознавать…
— Филл, инъекция. Успокоительное. — Повторила система, замолчавшая на время процесса.
Лорик выдвинул ногу из-под стола руками… Нижние конечности отказывались повиноваться. Уперевшись в стол, мужчина попытался наступить на бесчувственную ногу и свалился на пол… «Что за череда неловкостей и невезучести?! — поднималась внутри волна негодования. — Это явно не норма!».
— Оу, Филл, не сдавайся! Надо разблокировать манипулятор. — Командовала Олис, лишенная всякой возможности помочь. Ее спокойный тон действовал, на удивление, отрезвляюще. — Не срывай эксперимент.
Ругнувшись, что не желает сам у себя быть подопытным кроликом, астронавт запустил в манипулятор кружкой. Предмет полетел совершенно криво, рискуя вообще задеть другую стенку, вместо треноги, служившей целью броску. Вокруг полился уже изрядно остывший чай, оставляя бурые пятна. Но, ударившись об угол крепления, кружка подпрыгнула, брякнула об защитный кружок-барьер вокруг светильника и свалилась аккурат на сложенную треногу, вышибая ее.
Манипулятор подскочил, налету обрастая тремя маленькими блестящими иголками. Как они попали в предплечье, Лорик уже не помнил, провалившись в бессознательное, с прикосновением синего резино-технического теплого тройного пальца к своей щеке.
Видеозапись продолжила разматывать нить времени в беззвучном режиме, затем, дошла до начала, и включилась со звуком.
— Сегодня третье число весенней декады, седьмой год тысячелетия. Наша экспедиция с гордым названием «Надежда» отправляется в периферийный лучевой восточный сектор в поисках планеты, подходящей на замену Земли. Мы ищем новый дом. Пожелайте нам удачи!». Счастливый и взволнованный Лорик машет в камеру рукой. Рядом сидит белокурая красавица. «Мы вас любим! Скоро вернемся!», — в свою очередь, в нарушение протокола, произносит она. — Луиза, с тебя шампанское, когда мы выполним миссию!». Слышится смех по рации. Олис уведомляет о начале отсчета и выводит таймер на экран.
«На взлет!» — командует Лорик… Конец записи ноль-ноль-один.

Глава 9

Что-то противное залепило веки. Молодой человек неловкой рукой потер глаза, но ничего не изменилось.
— Боже, только бы в корпусе не прознали о бурных выходных, а то не допустят в летную группу! — пробормотал заядлый гулена и пощупал кровать рядом с собой. Простынь была противно прохладной. — Что ж, опять свалили, чуть свет. Значит, первую пару я уже проспал, и омлет готовить самому вместо второй».
Негнущимися затекшими пальцами Филлип потрогал веки, они были явно распухшими. «Не припомню драки… вот допился!» — ворча, сумел с третьей попытки сесть на кровати парень.
— Оу, Филл! Ты очнулся! — трилистник синего силикона изобразил пульверизатор и сам промокнул синтетической салфеткой лицо астронавта.
— Твоюжмать! — недавно происходившее прошлое резкими волнами стало наплывать, подвергая разум перегрузкам.
— Инъекцию. — Скомандовала сама себе искин. — Филлип Лорик, я была о вас лучшего мнения, отставить смерть!
— Есть. Отставить… — пробормотал задыхающийся от паники дрожащий парень.
— Ничего еще не случилось! Ты видишь?! — система приблизила банальное и запрещенное в полете настоящее стеклянное зеркало. Его он прятал у себя в подошве сапога специально для Эльзы, второго пилота, которая терпеть не могла смотреться в голографические, считая, что они искажают ее реальный внешний вид. Помнится, на лестнице Филл оступился и чуть не упал, оставив на кругляше без оправы маленький зеленоватый скол, к великому ворчанию коллеги, не оценившей его геройства и порезанного большого пальца…
Второй пилот… Волна тошноты снова подкатила.
— Где они?! — астронавт начал дергаться попеременно руками и ногами, оказавшимися привязанными эластичными, но тугими ремнями по щиколоткам и запястьям. — Вы убили их?! Наш шатл! Наша «Надежда»! Последняя «Надежда», Олис!
— Они мертвы, Филл. — Система ответила с задержкой в долю секунды, не свойственной искусственному интеллекту. Лорик даже вспомнил в этот момент снова о своей идее контакта с внеземной цивилизацией через Олис, так эмоционально и сочувственно прозвучала эта фраза. С такой задержкой на обдумывание…
— Мертвы, Боже… мертвы… Последняя надежда! — оцепеневший астронавт впал в другую крайность. Внешне паника и отчаяние никак на нем не отражались, то кардиоманиторный зигзак пополз вверх.
— Внутривенная инъекция. — Скомандовала сама себе искин. — Лорик, черт тебя раздери! От тебя зависит миссия, тебя не зря выбрали. Хватит раскисать, твою дивизию!
Услышав фразеологизм давно минувших лет, астронавт отвлекся и на пару секунд примолк. Не зря выбрали… Странно…
— Что с ними случилось? — более спокойно поинтересовался Лорик.
— Не случилось, Филл. А случалось. Что ты помнишь о Земле?
— Мы стали искать новую пригодную для жизни планету… — начал скрипеть мозгами астронавт. — Значит… Вероятна экологическая катастрофа, или ядерные взрывы, или экологический кризис… эпидемии…
— Эпидемии, мой дорогой. Эпидемии. — Система продула вентилятор над головой пациента. — Массовые эпидемии. Человечество стало похоже на невыспанного ребенка. Каждый индивид становился в какой-то момент неловким, как дитя малое, и находил свою смерть. Сначала работали травмпункты, затем психиатры и психологи, после реаниматоры. Позже те, кто держался дольше всех, нашли ошибку в коде ДНК. Нарушение, минимальнейшее, но решающее. Причина была не ясна, но они решили, что это новое неизученное излучение так подействовало на нейроны, что нарушило их. Нарушило координацию, саморегуляцию, даже сам процесс доставки информации от конечностей к мозгу и из одного участка мозга в другой… Фатальная ошибка. Людей, случайно забывших, что нельзя совать вилку в розетку, иногда получалось реанимировать, но нервная система не восстанавливалась. Человек-овощ не становился нормальным человеком обратно.
После миллионов экспериментов человечество, предположительно, потеряло всякую надежду, но обрело проект «Надежды». Миллионы шатлов, с замороженными до минус четырехсот градусов по Цельсию, людьми двинулись в разные стороны космоса в поисках более развитых цивилизаций, готовых решить этот вопрос, либо, в поисках нового дома, способного побороть «странное неизученное излучение». Вы везли трупы, Филл. Твой шатл был полон ледяных безнадежных трупов…
Астронавт молчал, пытаясь найти в своей памяти хоть малейший отголосок воспоминания, хоть кусочек чего-то похожего на правду… ведь помнит же он про Луизу, про пьянки на третьем курсе, про озорных девчонок, с которыми просыпался, каждый раз узнавая имя после бурной ночи, а не до. Откуда тогда он все это помнит?! А про шатл нет!
— Просто все это было очень и очень давно, Филл. — Олис сунула в рот больному трубочку от жидкого питания, при этом, готовя манипулятор, чтобы сразу прийти на помощь, если Лорик подавится.
— А Эльза?
— Мы ее заморозили с остальными. Ты и я. Это было твое решение. Ты долго гладил разбитый лоб, а потом резко вскочил, и сказал, что если смогут помочь «этим», то «уж, ей-то точно помогут тогда!». Филл потер висок, понимая, что похоже на реальность, но никак не вспоминается.
— Когда это было, Олис?
— Несколько тысяч циклов…
— Ско-о-олько?!
— Четыре тысячи и восемьсот сорок два года десять месяцев назад. — Отрапортовала искин.