Алгоритм поиска идеального партнёра

Глава 1, где мы заходим на сайт знакомств

Приглашаю вас в новую, лёгкую и забавную историю.))

Пусть будет в радость.)

Я и мой Муз будет рады комментариям и лайкам. Не забудьте положить книгу в библиотеку, чтобы не пропустить выход новых прод. Всем добра!

Будет платной. Выход глав - каждый день.

Аннотация

— Загадывай число.

— Три, четыре, три, — выбираю зеркальное, красивое число, и замираю в ожидании. Подруга щёлкнула мышкой и коварно улыбнулась.

— Ну! — я стучу ногтями по столу от нетерпения.

— Рост сто восемьдесят семь...

Вау, не коротышка, повезло.

— Двадцать семь лет...

Почти ровесник, отлично.

— Работает учителем математики...

Вот это что-то новенькое.

— Голубые глаза...

Отлично, мои любимые. Во мне просыпается охотничий азарт.

— Да покажи уже!

Фальшиво изобразив голосом фанфары, Марина развернула ноутбук ко мне.

На меня смотрело нечто. Нескладный, высоченный, сутулый, на нём была клетчатая рубашка и мешковатые брюки; одежда висела на нём, словно купленная на вырост. Лицо его было вытянутое, худое, скуластое. За тонкими, плотно сжатыми губами угадывалась проблема с прикусом. Это до невозможности выразительное в своей несуразности лицо венчали очки в роговой оправе. Это катастрофа… Что мне с ним делать?

Лера Ворон красива, успешна, но совершенно неудачлива в отношениях: они развиваются по накатанной и не длятся больше двух месяцев. Подруга предлагает ей «поменять сценарий» — выбрать парня наугад с сайта знакомств. Кто мог знать, что Его Величество Рандом подберёт для неё, казалось бы, самую неподходящую кандидатуру — скромного учителя математики из местной школы.

Глава 1

Двадцать восемь дней спустя. Кажется, примерно так назывался один весьма известный фильм ужасов, и да, чёрт возьми, моя жизнь — это один сплошной, нескончаемый кошмар. Моё вынужденное одиночество и воздержание никогда не растягивалось на такой огромный срок. Хотя винить мне некого — я сама, будучи в здравом уме и твёрдой памяти, обрекла себя на такое испытание. Мне надоели одинаковые, как под копирку, «сценарии» (как по-умному выразился мой психоаналитик) и зализывать сердечные раны мне осточертело тоже. Именно мой психоаналитик посоветовал мне взять таймаут, «разобраться в себе» и понять, отчего мужчины в моей жизни не задерживаются дольше двух месяцев.

Ровно тридцать дней назад закончились мои последние "недоотношения". Антон. Он то появлялся, то исчезал из моей жизни. Ровно тридцать дней назад он снова исчез после нескольких ночей страстного секса и больше не отсвечивал. Обычно меня это не сильно беспокоит, но в тот раз я сильно расстроилась. И даже плакала, нарушив своё кредо никогда не рыдать по мужикам.

— Знаешь, Марин, я не то, чтобы жуть как замуж хочу, но мне дико надоел однотипный трах по звонку. Я это переросла. Хочется чего-то большего.

Мне нравится Саманта Джонс* и её деловой подход к отношениям, и к сексу в частности, но я так не могу. С годами я начала чувствовать себя проституткой. Которой ни разу не заплатили. Это отвратительно.

— Лерунь, ты зажралась, — фыркнула приятельница, шумно втягивая в себя смузи, отвратительно зелёного цвета. — С тех пор, как у тебя выросли сиськи, мужики тебе прохода не дают. Вот ты и начала копаться, выбирать...

Маринка, несмотря на то что знала меня ещё со школьной скамьи, не понимала суть проблемы, мне оставалось только взвести очи к небу и залпом выпить стремительно остывающий эспрессо. Да, у меня никогда не было отбоя от кандидатов в кавалеры, но толку от них было чуть. Обеденный перерыв в приветливом кафе на первом этаже делового центра, где я работала, подходил к концу. Мой вынужденный целибат заканчиваться не собирался.

— Ладно, я вижу, как ты страдаешь, поэтому предложу тебе кое-что, а ты не вздумай отказываться!

— Если это будут курсы анонимных нимфоманок, я, пожалуй, ничего не смогу тебе обещать...

— Да нет же!

Марина, свернув план инженерных сетей будущего торгового центра, над которым корпела две последние недели, подвинула ко мне ноутбук и щёлкнула на до боли знакомую, заюзанную до дыр иконку сайта знакомств.

— Поменять сценарий, говоришь? Так вот, сходи на свидание с тем, с кем в жизни бы не пошла.

— В смысле?

— Ну, другие интересы, типаж другой, не твой излюбленный...

— У меня что, какой-то излюбленный типаж есть?

— А то! Тупоголовые качки с ванильными мордашками или опасные и неуловимые говнюки на мотоциклах.

— Ну, спасибо. Как в дерьмо макнула, — притворно надулась я, но отрицать, что в этом есть разумное зерно, не стала.

Под это описание идеально подходят мой первый — капитан хоккейной команды нашего лицея, и мой второй — старший брат моей сокурсницы. Наверное, это что-то вроде импринтинга, раньше я об этом не задумывалась, да и психоаналитик как-то вяло меня в эту сторону направлял, надеясь, что я дойду сама. Маринка ткнула меня носом в очевидность, за что ей огромное спасибо. Если бы я рассказала ей сразу, сэкономила бы кругленькую сумму.

Я всерьёз задумалась о выходе из зоны комфорта. Ведь если хочешь что-то в жизни изменить, надо начинать с мелочей. А к чему я привыкла?

Модельный бизнес, в который я попала ещё в школе, научил меня тщательно следить за внешностью, бизнес рекламный, в который я окунулась после, научил меня «торговать лицом» и выпячивать вперёд те качества, в которых в данный момент нуждался конкретный «потребитель».

Итогом стала двадцативосьмилетняя кукла «медовый блонд» на шпильках, с идеальной, правда, не всегда искренней улыбкой, чуть-чуть подправленным пластикой носом, не признающая спортивного кроя, неряшливых пучков на голове и отсутствия хотя бы минимального макияжа. Один провал — и сделка не закроется, я не выполню годовой план, не получу премию и вообще буду уволена. А там привет шмотки из супермаркетов, прощай мой гуру каскадного окрашивания и люксовая косметика. А я без этого уже не могу.

Глава 2, где мы троллим математика

Изумлённый смайлик пришёл мне, когда я присела в любимое кресло с чашечкой имбирного чая, чтобы позалипать в соцсетях и вообще всячески разгрузить мозг после экстренно созванной вечерней летучки. Я слышала, что где-то есть профессиональные специалисты по составлению фраз при помощи одних только эмодзи, но я, к сожалению, такой наукой не владею. Прежде чем с чистой совестью отправить бедолагу в чёрный список, я заметила, что он не поленился просмотреть и поставить звёздочки на всех моих восьмидесяти четырёх фотографиях. Даже на тех, где мой точёный голливудский нос был несколько толще. Надо бы удалить, кстати.

Ладно, так и быть, будем считать, что я польщена. Отправляю в ответ вопросительный смайлик, мол, чему ж ты так удивился, дружочек?

«Привет».

Он владеет разговорной речью, превосходно.

«Это, наверное, ошибка?».

Интересный поворот.

«В смысле, ты, наверное, не туда нажала?».

Следом летит смущённая улыбочка.

А самооценка у парня довольно адекватная. Прыскаю в кулак и следом набираю ответное сообщение, решив доиграть партию до конца.

«Вовсе нет. Почему ты так решил?».

Хлопающий глазками смайлик.

«Роберт набирает сообщение...».

«Набирает сообщение... ».

«Набирает сообщение...».

«Набирает сообщение...».

У него обморок? Он уснул лицом в клавиатуру? Или, права была Маринка, у человека инфаркт, а я тут...

«Просто ты очень красивая... Для меня».

Нет, ну это даже мило. Парень всё про себя понимает, это даже интересно. Обычно всякие чудики фоткают себя на переднюю камеру так, что все видно восемь подбородков, и при этом мнят себя супермачо, выставляя немыслимые требования.

«Я, наверное, ничего нового не сказал тебе, прости». Смущённо опущенные глаза.

«Ничего нового, ты прав, но спасибо». Удивления я конечно же, разыгрывать не собираюсь.

Шлю приветливую улыбку в ответ. Пока в чате висит неловкая тишина, пытаюсь вспомнить хотя бы одного мужчину, который сходу не начал бы рассыпается в комплиментах относительно моей внешности.

Нет, я действительно приложила максимум усилий, для того чтобы выглядеть на все сто, да и гены не подвели, но, к сожалению, это не спасло меня от одиноких вечеров и холодной постели. Мне хотелось бы греться в тёплых объятиях, а не с помощью имбирного чая и заниматься по вечерам чем-то гораздо более интересным, чем серфингом по соцсетям и болтовнёй со всякими чудиками. Кстати, чудик, похоже, снова упал в обморок.

«Как мне тебя называть? Тимофей или, может, Тим?».

Тимоти? Тимберленд? Тимоша?

«Тим. Три буквы набрать быстрее, чем семь». Улыбочка.

Какая забота, надо же!

Меня ожидаемо начало клонить в сон. Пора заканчивать мой маленький фарс и отправляться спать. Крепче кутаюсь в велюровый халат, в очередной раз задумываюсь над покупкой обогревателя. Ну, или кота, раз уж завести в доме мужчину мне не судьба.

«Удиви меня, Тим».

Определённо выбила почву у него из-под ног. Ну, а кто сказал ему, что будет легко? Выдерживаю паузу, ожидая какой угодно реакции: от лекции по теории вероятностей до фоток в неглиже на фоне полосатого пододеяльника.

«Почему я должна пойти с тобой на свидание?»

Ладно, проявлю снисхождение, направлю мысль в нужное русло. В ответ тишина. Ничего удивительного. У меня нет ни единой причины на это и, судя по его весьма скромным запросам (да, я от скуки просмотрела-таки страничку), он это прекрасно понимает. Пустая трата времени. Сценарии сценариями, но этот персонаж не вызывает у меня ни единой капли симпатии.

«Ты мне ничего не должна».

Приходит в ответ, и я хмурюсь. Теперь мой черёд зависать над клавиатурой. Вроде бы всё отлично, мы друг друга поняли, без обид и так далее, но в то же время меня одолевает странное чувство, что меня только что очень тонко продинамили. Я готовилась искренне поржать над неумелой самопрезентацией, или попытками надавить на жалость, или откровенными упрашиваниями, но нет, моим чаяниям не суждено было сбыться. Математик один из моих устоявшихся сценариев пошатнул.

«Завтра я буду в «Селфи» на Лубянке в час дня. Рискни». Заговорщический смайлик.

Нажав энтер, я поняла, что сделала необъяснимую глупость. А с другой стороны, я была уверена, он струсит. И победа будет на моей стороне.

Глава 3, где мы делаем глупости

«Я пригласила его на свидание. Сама».

«Ахаха, вот это тебя недотрах одолел».

Конечно, я могу это сделать. Учту ваши предпочтения и добавлю около 6000 знаков в выбранные главы, чтобы улучшить повествование и раскрыть персонажей.

***

### Глава 3

В кафе было шумно, как в улье. Голоса посетителей, звон посуды, приглушенная музыка — все это сливалось в единый гул, который обычно меня раздражал. Но сегодня я была слишком взволнована, чтобы обращать на это внимание.

Он не пришел, и я выдохнула с облегчением. Все сорок минут, что я потратила на ожидание заказа и умеренно-быстрое поглощение фитнес-пасты с морепродуктами, а также переписку в чате с Маринкой, я нервно озиралась по сторонам, втянув голову в плечи.

Ну, вот кто, скажите, тянул меня за язык? И почему я не написала что-то вроде, прости, у меня собака пробежалась по клавиатуре/случился эпилептический припадок/я залила ноутбук текилой, и последнюю написанную фразу можно считать недействительной. Я даже не стала ждать ответа. Уведомление с сайта пришло мне ещё утром, но я его не открыла. Сейчас же, в ожидании кофе на вынос, я всё-таки ткнула в картинку приложения.

«Я надеюсь, что ты не разыгрываешь меня». Грустный смайлик.

Сообщение пришло ещё вчера, спустя пятнадцать минут после того, как я закрыла ноутбук. Отвечать я не стала, хотя меня кольнуло какое-то неприятное чувство, отдалённо напоминающее совесть. Свернув приложение, я открыла чат с подругой. Надо отбить её подачу. Люблю смеяться последней.

«Нет уж, спасибо. Если я лягу под это, то буду трястись от хохота, а не от оргазма».

«Я надеюсь, ты надела очки и кепку, иначе тебя больше не пустят в «Селфи», и мне придётся обедать в компании смазливых качков». Ржущий смайлик.

Отправляю ей фак, беру кофе и выхожу на улицу.

— Лера?

Меня окликают на улице, у выхода из ресторана. Я озираюсь по сторонам, осматриваю прохожих: бегущий красавчик в «Найк», широкоплечий манагер в идеальном темно-синем костюме, парень с дредами и в огромных наушниках — мой взгляд отчаянно искал что-то яркое, привычное, соответствующее моим устоявшимся вкусам и сценариям, чёрт бы их побрал, и упорно не желал цепляться за безликое, высокое, как жердь, тощее нечто в очках.

Так.

Так-так.

Всё оказалось хуже, чем я думала.

Я начала придирчивое оценивание по направлению снизу вверх. Взглянув на его коричневые, старомодные ботинки, я поняла, что дальше не двинусь, это выше моих сил. _Обувь многое говорит о человеке, и в данном случае она кричала о полном отсутствии вкуса и стиля. Я представила, как он выбирал их в магазине: наверное, просто взял первую попавшуюся пару, лишь бы подходила по размеру. И почему именно коричневый? Этот цвет был настолько скучным и невыразительным, что казался оскорблением для моих глаз. Нет, с этим нужно было что-то делать, и как можно скорее._

— Привет, — я широко и лживо улыбнулась, старательно глядя куда-то в сторону и вверх, на тающие в дымке высотки. Нет, никто не показывал на него пальцем — в каком-нибудь спальном районе он вполне мог бы затеряться в толпе, но здесь, в центре, он выделялся, словно огромный шлепок птичьего дерьма на идеально чистом лобовом стекле «Роллс Ройса».

— Прости я... не знаю..., — он нелепо качнулся в сторону двери, на которой всё ещё позвякивал колокольчик. — Не хотел тебя беспокоить.

И правильно сделал. Иначе это было бы не беспокойство. Это был бы фурор.

— Всё ещё думаешь, что это розыгрыш?

А я ведь так ждала, так ждала!

— До последнего думал, что да.

— Почему ты так в себе не уверен?

— Мне не очень везёт с девушками.

Интересно, почему? Я выхватила взглядом его движение — он сунул руки в оттянутые карманы светлой, будто вылинявшей куртки, широкой ему в плечах. Если в этом мешке он пытался скрыть свою костлявость, то это такой себе способ. Прежде чем легонько вытолкать его с запруженного людьми тротуара на более спокойный пятачок асфальта, я успела заметить, что ладони у него длинные, и пальцы тоже, и ногти вроде аккуратные и даже не обгрызенные до мяса, как я, собственно, ожидала. А ещё у него три родинки на шее. И если обрисовать их ручкой, получится треугольник. Равнобедренный, вроде бы. Я представила, как томным голосом прошу его вычислить у этого

треугольника периметр и площадь. Как прекратить ржать?

— Я сказал что-то смешное? — он смущённо улыбнулся где-то там, над моей головой.

— Анекдот вспомнила, — отмахнулась я. — Ты же учитель, да? Помню, был у нас один юный и прекрасный биолог, так мы ему целую корзину любовных записок вывалили на стол на День Святого Валентина. У тебя такое бывает?

Кажется, я издеваюсь.

— Я не интересуюсь несовершеннолетними, — с добродушно-смущенным смешком ответил он.

Полагаю, они тобой тоже.

— Ладно, у нас осталось примерно двести метров до моего офиса и примерно пятнадцать минут до окончания нашего...кхм, — язык не поворачивается назвать. — Свидания. О чём поболтаем?

На самом деле мне хотелось совершить забег на шпильках и сократить это расстояние как можно скорее, потому что градус неловкости взлетел до небес. _Я чувствовала себя так, словно участвую в каком-то дурацком реалити-шоу, где меня заставили встречаться с самым неподходящим человеком на свете. И чем быстрее я доберусь до финиша, тем лучше._

Причём мне было столь же неловко, как и ему — я вдруг поняла, что уже давно вышла из того возраста, когда потешаться над неудачниками казалось забавным.

— Какой самый необычный комплимент ты слышала в свой адрес? — выдал он, и я, честно покопавшись в воспоминаниях, выдала в ответ:

— Один мексиканец, из наших клиентов, назвал меня острой, как сальса и будоражащей, как гуарана.

Правда потом я ему сказала, чтобы он закатал свой буррито и оставил меня в покое, но это частности.

— Какие твои любимые цветы?

Похоже на подборку вопросов для первого свидания, которую бедолаги-копирайтеры затёрли до дыр. Боже, я сейчас фейспалмом пробью себе лоб.

Глава 4, где мы делаем ОГРОМНЫЕ глупости

А завтра была пятница.

Отсутствие нашего Великого и Ужасного благоволило убежать с работы пораньше и завалиться в ближайший бар. Сегодня была выбрана «Зелёная собака», и мы: я, Маша — ближайшая к телу помощница генерального, и Аня, которую недавно повысили до финдиректора, нестройной толпой вывалились из прозрачных, как слеза, карусельных дверей нашего офиса.

— Чёрт, я когда-нибудь тут застряну. Ненавижу эти двери. У меня фобия. А когда еще и пол решёткой, то это вообще ужас-ужас. У меня тут каблук знаете сколько раз застревал?! Я тут стою, а дверь на меня едет! Представляете! — я дала волю своему нытью. Всю неделю держалась, мне можно!

— Меня доконает эта отчётность, — присоединяется к моему старческому ворчанию Анютка.

Аня влетела на свою должность стремительно (после того как нашу финдиректрису поймали на мошенничестве), проработала пока всего ничего, но уже успела изрядно обалдеть от безумного количества работы и ответственности. И завести романчик с начальником службы безопасности Леонидом Васильевым. Разница в возрасте у них была лет в пятнадцать в его пользу, но они, очевидно, спелись.

— Тебя спасёт бутылка виски, — Маша предложила старый универсальный рецепт, и Анька показала ей большой палец, устало откинувшись на сиденье.

Маринка уже заняла нам столик:

— Вы знаете, сегодня тут день девочек! Коктейли бесплатно и танцевальная музыка нулевых весь вечер!

Все мои подружки друг друга знали. Пересекались на одних и тех же проектах. И отдыхали тоже часто вместе. Весело и безумно.

Удачно мы зашли. Слушая «Пуссикет Доллс» и задорный вокал Ферги, я вспоминала свои сумасшедшие школьные годы, а моя задница сама по себе дёргалась в такт мелодии, прямо как в тех незабвенных клипах. Нагружаю желудок лёгким салатом, чтобы моя ностальгия вместе с опьянением не вытолкала меня дёргать задницей на барную стойку — всё-таки мне уже не пятнадцать, не хочу, чтобы наутро у меня отвалилась поясница.

— Вы знаете, девочки, мы — «Секс в большом городе»! Натурально! — изрекла весёлая в стельку Маринка. — Только у нас нет Шарлотты!

— Чем Машка не Шарлотта? — повела бровью я.

— Не-е-ет, она такая летящая, прям как Кэрри!

— Ой, не надо Кэрри! — запротестовала Маша. — Их история с мужчиной мечты мне категорически не нравится!

Мне тоже. Трусливый засранец он. Я таких вблизи повидала, спасибо, больше не надо. Лучше уж Эйдан. И белочек я не боюсь.

— Эй, а Леруня кто?

Анютка, ясное дело, Миранда, Маринка совсем не прочь раз-два в неделю поиграть в Саманту. А я? Действительно, кто я? Девчонки начали оживлённо спорить: Маша предложила назначить в нашу компанию двух Самант, Аня обозначила меня, как гибрид Миранды и Кэрри (если такое вообще возможно), Марина сказала, что я не поддаюсь классификации, и о таких, как я, пора снимать отдельный сериал. Я опрокинула в себя очередную порцию мартини, упиваясь собственной исключительностью.

Ох, уж эти философские беседы подшофе! Только что я была пьяна и счастлива и мне хотелось любить всё и всех. А потом на смену безбашенному веселью пришла хмельная грусть. Маша поедет в апартаменты господина генерального смиренно дожидаться его из командировки, Аню заберёт её (и наш) начальник службы безопасности — по первому звонку, Маришка поедет домой с очаровательным официантом, и её совершенно не волновало, что их любовь закончится на следующее же утро. Меня же никто не ждал. Кроме... Чёрт! Я задрала рукав, взглянула на часы. Перевалило за девять. Вчера мы договорились только о времени, но не о месте. Мне что, опять тащить на себе всю инициативу? Оно мне надо?! Или он опять мне не поверил?

«Лера, привет».

Было написано около семи вечера. Я, конечно же, не увидела сообщение, потому что в это время уже вовсю трясла задницей.

«Приезжай, тут весело».

Недолго думая, я набрала адрес «Зелёной собаки».

Похоже, меня одолело стадное чувство. Статус «В отношениях с собой» начал меня тяготить, да и как иначе, когда вокруг меня одни парочки? Природное упрямство не позволяло мне поступить, как Маринка, и спастись от одиночества в объятиях какого-нибудь неуловимого и опасного или смазливого и накачанного, но и бедолага-математик никаким боком в мою жизнь не вписывался. Так какого чёрта я до сих пор его тереблю? Забыть, как страшный сон! Мне грустно. Хочу ещё выпить.

«Я не вижу тебя, Лера. Ты где?».

Приходит мне, когда я уже было собралась, наконец, отправить его контакт в чёрный список. Ладно, лажать так с помпой и под фанфары. Я пьяна.

«Возле барной стойки, слева. Машу тебе рукой».

Задумчивый смайлик в ответ.

«Хмм».

«А ты уверена, что ВДНХ ночью весёлое место? Не вижу тут барной стойки».

— Твою мать!

Подскакиваю со стула, перечитываю своё сообщение. Я указала не ту улицу. Откуда-то из недр буфера обмена вылез этот адрес, и я ткнула в него пьяным пальцем.

Не знаю, что потом стукнуло мне в голову — я попросила бармена вызвать мне такси, наскоро пересказала ситуацию Маринке, едва справляясь с заплетающимся языком, и помчалась сквозь толпу к выходу. Надо спасать человека. Заблудится ещё в темноте, мало ли, вдруг он без очков?

— Лер, он же не маленький. У тебя синдром мамочки, Лерка! Это инстинкт размножения. Не дай гормонам сбить тебя с толку! — прокричала мне Маринка с крылечка.

Я села в такси и высунула из окна средний палец. Как же неловко получилось!

Глава 5, где мы встречаем по одежке, а провожаем...

Я нашла его быстро. Тимоха, ссутулившись и насилуя телефон, ходил возле ворот туда-сюда. Голубоватое стекло экрана дважды отражалось в линзах его очков. Обнять и плакать.

— Как ты относишься к «Пуссикет Доллс»?!

В голове ещё гремели аккорды «Баттонс». Я прямо-таки изучала бодрость и позитив, вывалившись из тёплого такси в промозглую ночную холодину. На мне был офисный костюм, туфли и лёгкое вязаное пальто. Я не готовилась к долгим прогулкам — кончик носа щипало, а у открытых щиколоток кружился холодный ветер, однако алкоголь все ещё грел меня изнутри. На приветствие я не стала тратить время — здоровались в чате.

— Я плохо разбираюсь в поп-музыке.

Уже давно стемнело. Я пошла внутрь парка. Тимофей двинулся следом за мной. У меня в голове родилась стойкая ассоциация со щенком на поводке.

— А в какой разбираешься?

— Сложно сказать, я небольшой ценитель. Неоклассика, наверное. Современные азиатские композиторы особенно хороши.

Как скучно.

— Извини, я... забыла, — поворачиваюсь к нему, корчу виноватое лицо, хлопаю ресницами. Забыла про встречу, которую собственными руками ему назначила.

— Ничего. Странно, что ты вообще пришла.

Действительно, странно. Да мало ли что взбредёт в голову пьяной женщине?

— Я видел тебя раньше. Ты приходила на встречу выпускников. Два раза.

Ух ты, как интересно. Значит, учитель заприметил меня куда раньше, чем я его (точнее, слепой случай и удачный тык пальца Маринки). Хотя, по-другому и быть не могло — оба раза я (назло врагам и бывшим) выглядела сногсшибательно: атласное красное платье в первом явлении и шикарное леопардовое пальто в явлении втором никого бы не оставили равнодушными. Доказав всем всё, что можно было доказать, я на встречи ходить перестала.

— Да? А может мы и учились вместе? И я тебя не помню.

Я взглянула на него. Бедолага, явно не зная, куда деть руки, постоянно держал их в карманах. Нервничал, но держался неплохо. Я не могла толком посмотреть ему в глаза — они были спрятаны за очками, в них отражались блики от машин и вывесок. А мне отчего-то так хотелось взглянуть в его зеркало души.

— Нет, я переехал, когда поступал в университет.

— М-м-м. МГУ? — я ткнула пальцем в небо.

— Нью-йоркский университет, институт математических наук.

Ну ничего себе!

— Почему ты в Америке не остался?? Сейчас бы у Илона Маска работал-поди!

— Мне захотелось вернутся на Родину. Быть полезным здесь.

Ух, ты. Патриотичненько!

— Почему ты работаешь в школе?!

— Набираюсь опыта. Хочу посвятить себя научной деятельности. Я сейчас пишу диссертацию...

— Не продолжай, — жестом руки я велела ему остановиться.

Кажется, у меня в голове что-то щёлкнуло и сложилось цельной картиной. Вот почему я так долго медлила с отправкой его в чёрный список! Вот почему у меня никак не поднимался палец над клавиатурой, чтобы послать его к чёрту! Я должна сделать что-то полезное для человечества! Это будет моя миссия, мой акт доброй воли, моя благотворительная кампания! Слава мартини бьянко, а то бы я никогда сама до этого не дошла!

— Всё ясно. Ты умный. Ты классный, Тим. Но, чёрт возьми, твой профайл, это нечто. Ты выглядишь там как ко-о-онченый, просто безнадёжный неудачник! — я прямо-таки присела чтобы подчеркнуть важность своих слов, даже не подумав о том, что говорю в общем-то, не совсем приятные вещи. Но, в конце концов, я же честна! — Да я тебя на айфон в темноте, с трясущимися руками нафоткаю в сто раз лучше! — я завертела головой в поисках подходящей локации. — Встань-ка сюда.

Беру его за рукав и ставлю напротив светящийся вывески. Критично осматриваю получившуюся композицию, хмыкаю. Делаю шаг и, осторожно взяв очки за дужку у переносицы снимаю их. Жест довольно интимный, мой бледный кавалер покраснел и отвел глаза. Такие же добрые и наивно-доверчивые, как и вчера.

— Так. Ты когда-нибудь носил линзы?

— Нет. Мне кажется, это неудобно.

— Неудобными были стеклянные. Современные ты даже не почувствуешь. Поверь личному опыту.

— У тебя проблемы со зрением? — он выглядел так, словно нащупал между нами что-то общее. Как смешно и мило наблюдать за этим со стороны. Зная, что это далеко не так.

— Да, было такое. Потом я сделала операцию и проблемы закончились. Кстати, тоже способ.

— Да я как-то уже сросся с ними... — он, покрутив очки в руках, смущённо улыбнулся и пожал плечами.

— Отрывай! Отрывай от себя с кровью и мясом. Поверь тёте Лере, так будет лучше.

Я подошла ещё ближе и взъерошила ему волосы. От него вкусно пахло. Древесные нотки и цитрус. Весьма неплохой выбор.

— Вот так и стой.

Смотрю в объектив, синие и красные неоновые всполохи подсвечивают черты его лица. Очень интересные: высокие скулы, губы интересной формы, мужественный подбородок. Лицо необычное, но не лишённое обаяния. Примерно прикидываю что можно со всем этим сделать. Подстричь, переодеть и отправить в зал наращивать массу. Я подумала о винирах, но это уже высший пилотаж. Я ж его не на подиум готовлю.

— Отлично. С такими фотками мы найдём тебе классную подружку, — я с энтузиазмом начала перебирать фильтры и обрезать лишнее, пока меня не остановил его осторожный вопрос.

— Лера. Мы ведь можем просто дружить, правда?

— Да! Почему нет?! — с улыбкой подхватила я, хотя внутри зашевелилось неприятное чувство. Снова. Неосторожно брошенная фраза о том, что мы найдём ему подружку, несла в себе абсолютно прямой смысл.

«Тебе со мной ничего не светит».

Неудобно вышло.

Мой герой притих и, кажется, расстроился. Пока мы медленно и молча шли по аллее, и я вдруг стала замечать, что чем больше изображаю веселье, тем сильнее фальшивлю. Не знаю, что конкретно не давало мне покоя: что я наконец, расставила все точки над i или то, как я это сделала. Если со вторым вариантом всё предельно ясно, то с первым всё не так просто. Не может же скучный математик с будущей учёной степенью быть последним шансом в моей жизни? Неужели я действительно верю в то, что из этого самородка можно сделать настоящий бриллиант? Не буду ли я жалеть о том, что моя Галатея уйдёт в чужие руки? Или мне просто захотелось новизны и острых (ага, как его ключицы) ощущений? Нет, это всё алкоголь, холодный вечер, одиночество и скука. Завтра я проснусь, выпью что-нибудь от головы и даже не вспомню свои упаднические настроения.

Глава 6, где мы просыпаемся в святая святых

Я не хотела просыпаться. Причудливое сочетание головной боли, боли в горле и жара так и манило как можно дольше остаться в счастливых снах. Я не помнила остаток вчерашнего вечера, но помнила лавку и зубодробительный холод, а после лишь урывки: возня, машина, меня куда-то несут, тепло, чей-то голос, настойчиво зовущий меня по имени. Однако, чувство самосохранения оказалось сильнее физического недомогания — я распахнула глаза, резко села (ох, это я зря) и огляделась. Я точно не у себя. И не у Маринки. И не у Маши. И вообще, я в этой квартире никогда не была. А потом я вспомнила математика Тимофея и мне поплохело.

Только сейчас я поняла, что маньяки-убийцы тоже выглядят в основном весьма безобидно. На мне моя одежда — уже радует, надеюсь, что белая дверь прямо напротив не слишком широкой кровати, на которую меня, готовенькую, он вчера уложил, не заперта.

— Помогите... — мой голос напомнил мне скрип дверцы почтового ящика в старом доме моей бабули, а горло заболело так, словно по нему прошлись дедулиной бензопилой. Я была бы не против отпилить себе всё то, что выше глотки — боль в голове была неимоверной. Второй день ковыряю математику мозги чайной ложечкой, вот тебе карма, получи, Валерия, распишись.

— Лера? — после предупредительного стука в дверь в комнате показался всклокоченный Тим. В трясущихся руках он крутил очки, пытаясь то дужку отогнуть, то правильной стороной их на лицо приладить. У него в руках нет топора, и штаны на нём, так что, волноваться пока не о чем. Некстати вспомнила сюжет романа Стивена Кинга «Мизери». Ведь не о чем, да?

— Прости, если напугал. Тебе вчера стало плохо, я пытался... честно пытался узнать у тебя адрес, но ты ничего не ответила.

Плохо, ну-ну, конечно. Я просто вчера отрубилась, как пьяная свинья. Спасибо, что думаешь обо мне лучше, чем я есть на самом деле.

— Нашел бы мой телефон, там в последних контактах есть Марина...

Точнее, «Клушка». Так я её накануне переименовала из вредности. Наверное, он бы не понял.

— Я не хотел лезть тебе в сумочку.

Математик побледнел и потупил взгляд. Да, в сумку лезть не захотел, а взять меня и целиком притащить к себе захотел. Логика! Хотя, на самом деле, это всё как-то даже трогательно, особенно, глядя на то, как он, бедолага, стеснялся и нервничал. Однако, пора выбираться.

Я решительно встала на ноги, попыталась найти точку опоры, но рухнула обратно. Горло, голова, жар и озноб одновременно — я даже такси вызвать не могу, а что я буду делать дома одна в таком состоянии? Лежать и умирать?

Чувство безысходности навалилось на меня, а тоска, грусть и одиночество придавили сверху. Я пожалела, что на данный момент не состояла в отношениях, даже мимолётных — мне не помешали бы тёплые объятия и забота, но увы, это для меня недоступно, я ведь сама так решила. Лучше одной, чем с кем попало. Сильная и независимая... Ой. Я, кажется, запуталась.

— Ты точно нормально себя чувствуешь? Нет, нет я тебя не удерживаю, но ты можешь оставаться сколько хочешь... Я тебе чай приготовил, вот.

Он куда-то резво метнулся, а мне захотелось плакать. Мне никогда в жизни не было так плохо. Я даже Маринке не хочу звонить — не желаю, чтобы меня видели такой жалкой!

Я равнодушно взяла в руки чашку, понюхала, сделала глоток. Необычно.

— Тимофей, позвони моему нотариусу и в ритуальные услуги. Кажется, ты — единственный, кто будет плакать на моих похоронах.

Странная штука организм — мне хватало сил паясничать и храбриться, а вот встать и уйти не хватало. Или, может, мне просто нужен был кто-то? Кто-то рядом?

— Нет, я тебя спасу, — Тимофей улыбнулся где-то там, над моей головой. — Этот чай поставит тебя на ноги за сутки.

— Надеюсь, там нет ничего запрещённого.

На самом деле, я бы употребила всё что угодно, даже если мне будет грозить тюремный срок, лишь бы это чудовищное состояние прошло, только вот Тиму это знать вовсе не обязательно.

— Нет, там мёд, имбирь, лимон и корица. Даша, моя сестра, лечит этим детей.

Даша, сестра, дети — кто все эти люди? Кто я? Что я? В чём смысл бытия? Опрокидывая в себя, как в пропасть, глоток за глотком, я млела от растекающегося внутри тепла. Моя голова сама собой начала искать опору и нашла её в виде костлявого плеча. Тимофей накинул на меня плед. Боги, как же хорошо.

Вторая попытка проснуться оказалась удачнее первой. Меня уже почти не знобило, но горло и голова ещё давали о себе знать. Выпутываясь из пледа в мелкий цветочек, явно купленного женской рукой (хм, интересно!) я с благодарностью выпила оставленный мне огромный, как ваза, стакан воды и закусила аспирином. Посмотрела на крохотную щёлку приоткрытой двери. Наверное, пора возвращаться в мир.

Я нашла Тимофея в гостиной за письменным столом в окружении планшета и тетрадок. Наверное, домашку проверял. Услышав меня, он оторвался от работы и надел очки, укрывшись за ними, как за забралом. Видимо, близорукость у него не критичная, раз в тетрадки он смотрит без них.

— Доброе утро. Тебе лучше?

— Да, намного. Спасибо.

Интересно, если я переоденусь в школьную форму и залезу к нему на стол, он упадёт в обморок?

— Я сейчас приготовлю что-нибудь.

Он подорвался из-за стола и скрылся за ширмой, отделяющей кухню от гостиной. Это будет прям чудесно, иначе я слопаю комнатные цветы. Кстати, тут есть цветы? Вижу грустную пыльную пальму в горшке и покосившийся набок зачаток кактуса. А ещё вижу фотографию на полке — улыбающийся Тим обнимал какую-то видную блондинку. Меня начали терзать смутные сомнения: блондинка, следы пребывания детей... Может, он в разводе и вообще навешал мне лапши? Смотрю на блондинку, потом на него, потом опять на неё. Какая-то то она слишком лакшери для этого нескладного очкарика. Да и вообще, какой нормальный мужчина будет хранить на видном месте фотку своей бывшей?

Вспомнив что-то из вчерашнего, ткнула пальцем в небо:

— Это твоя сестра? Даша?

— Да, сестра, но Ксения. Старшая, — без тени сомнения донеслось из-за перегородки. — Даша средняя. Всего нас трое в семье.

Глава 7, где мы пьем чай

Глазунья на вид была совершенно изумительная. На вкус тоже. Плюс десять очков в твою пользу, Тимофеюшка. Я, словно опытный археолог, прямо-таки раскапываю твои таланты, погребенные под толстым слоем неуверенности в себе. Разделить со мной трапезу он отказался, сославшись на то, что уже завтракал и у него непроверенной домашки целая куча. Выпивая вторую за утро (точнее, за вечер, ведь утро и день я благополучно продрыхла) чашку волшебного чая, я старалась рассмотреть своего нового знакомого под разными углами. Он был на своей территории и, вроде бы, чуть осмелел, подал признаки жизни, перестав так трястись и сутулиться. На нём была простая белая футболка нормального (о чудо!) размера, домашние штаны в коричневую клетку (нет, это стиль пенсионера, надо избавляться), странную симпатичность его не подходящего под современные стандарты красоты лица я отметила ещё вчера. Здесь требуется рука мастера или просто чья-то заботливая рука. Наверняка, будь у него искренне заинтересованная в нём подружка, то он выглядел бы более ухоженно. Хотя... Обычно всем друг на друга плевать. А сёстры, похоже, больше вкладывались в интерьер его квартиры, а не в него самого — я нашла в шкафчике под стеклом медали и кубки за первые места в школьных олимпиадах.

— Вау!

— Это всё Даша. Притащила из дома родителей.

Впечатлять девчонок, ага. Которых нет.

— Тимофей, — я с серьёзным видом плюхнулась в кресло напротив. Он поднял на меня испуганные глаза. — Раз уж мы заключили пакт о безвозмездной помощи, расскажи мне, почему ты одинок? Ведь ты не настолько отмороженный, прости, каким кажешься на первый взгляд! Всё, что снаружи, можно поправить, но сначала надо разобраться с тем, что у тебя внутри, дорогой мой пациент, — деловитым тоном произнесла я, закинув ногу на ногу, прям как мой психоаналитик.

Он медленно отложил покусанный карандаш, почесал переносицу под очками, заправил за уши волосы. Мне показалось, что сила притяжения сейчас придавит его к столу.

— Лера, давай не будем об этом, — прокашлявшись, ответил он.

Выстраиваешь границы, хм, молодец, но я же, как скаковая лошадь, которой показали барьер. Меня не остановить.

— Тим, это несправедливо! Ты видел меня спящей, больной, с соплями, с грязными волосами и, о боже, без макияжа. В общем, ты видел всё! Неужели я не заслуживаю немного доверия в ответ?!

— Ты так красивее. Без макияжа.

Крепкий орешек. Даже немного сбил меня с толку. Повисла неловкая пауза. Какое-то необъяснимое чувство — внутри у меня что-то вспыхнуло и поднялось жаром ко лбу и щекам, смешалось с болью в горле, которую я, воодушевлённо заболтавшись, почти перестала ощущать. Наверное, опять температура поднимается. Где тут чайник с чудо-настоем?

— Представь, что я твой психоаналитик. Клянусь, — я взяла со стола учебник геометрии и возложил на него руку, как на Конституцию, — ничего из сказанного не выйдет за пределы этого помещения. Доктору можно сказать всё.

Ну, если и это не подействует, придётся применить силу.

— Мне и рассказывать особо нечего... — он отвёл взгляд, пожал плечами, а меня вдруг осенило.

— Слушай. А ты не девственник случаем?

Он покраснел.

— Эм-м, сложный вопрос...

Действительно. Дело обещает быть запутанным, если даже на такой простой вопрос мне не могут дать точного ответа. Надеюсь, он понимает, что собственная рука и заменители из сексшопа сюда не относятся. Хотя, думаю, он постеснялся бы даже в интернет-магазин зайти.

— Это была моя одноклассница. Нам было по шестнадцать. В общем, в первый раз ничего...не вышло.

Не встал/упал, ясно. Я притихла, с трудом сдержавшись от комментариев, постаралась не спугнуть.

— Во второй у меня вышло, а у неё нет. Я решил, что это не для меня.

Сознательный целибат? Хм, а в чём-то мы и правда похожи.

У меня в голове мелькнула мысль, мелькнула и едва не убежала, но я успела поймать её за хвост:

— У тебя же остался школьный альбом?

Тим кивнул.

— Покажи мне её?

Он послушно полез в полочку под стеклом, достал пыльный фолиант в коричневом переплёте. Ненавижу этот оттенок коричневого, это цвет дерьма! Любой дизайнер в моем отделе будет уволен за использование такого оттенка где бы то ни было.

Помню, после выпускного я устроила скандал и потребовала сменить мне обложку, ссылаясь на то, что она меня угнетает и вгоняет в депрессию. Я стала единственным обладателем альбома с коралловым переплётом. До сих пор горжусь собой.

Раскрыв альбом на нужной странице, Тим подал мне его в раскрытом виде, ткнул пальцем в фотографию. Ещё раз отмечаю про себя, что у него красивая и аккуратная форма ногтей. А ещё замечаю плетёный кожаный браслет на запястье. Наверное, опять сестра какая-нибудь. Симпатично. Затем я опустила взгляд в альбом. Так я и думала.

— На это не встанет ни у кого! — в сердцах выпалила я, взглянув на улыбающуюся во все тридцать два брекета толстуху в прыщах.

— Ты безжалостна.

Тимофей спрятал лицо в ладони. Кажется, я его развеселила и смутила одновременно. Пока я наблюдала, как он путается в собственных реакциях, то поймала себя на мысли, что умиляюсь ему, и что мне хочется потрепать его за тощие щёчки, как медвежонка. Искренность и непосредственность — вот на что можно сделать ставку. Во мне вовремя проснулся рекламщик, а то, чего доброго, я вот-вот начала бы подозревать себя в симпатии к нему.

— Она была хорошей. В смысле, она и есть хорошая, наверное, ... Во всяком случае, она точно жива... В общем, я к тому, что дело не всегда во внешности...

– Глупости. Никто не купит пусть даже тысячу раз обалденный товар в дерьмовой упаковке. Это я тебе, как специалист говорю.

Я бегло пробежалась по остальным фотографиям, нашла своего нового друга. Тимофей Долгов. В принципе, в свои семнадцать он выглядел немногим лучше своей несостоявшейся подружки. Но мы это исправим. Захлопнув альбом, я решительно поднялась с кресла. Тим, едва не свалив за собой стул, вскочил следом за мной. В его движениях, в его взгляде я заметила готовность сделать всё, что угодно по щелчку пальца.

Глава 8, где мы возвращаем очкарику зрение

«ГДЕ-ГДЕ ТЫ НОЧЕВАЛА?»

Маринка ткнула мне в глаза капсом, когда я рассказала ей в чате, куда меня занесло прошлым вечером.

Я послала ей в ответ смайлик «рука-лицо».

«Ты распечатала девственника?! Признавайся!»

«Его распечатали до меня, не радуйся. И ничего не было. Вообще-то».

Безэмоционально ответила я, закончив фразу жирной, лаконичной точкой. Никаких эмодзи, дурацких анимированных стикеров и даже ни единой круглой скобочки. Почему-то эти шутки перестали казаться мне смешными. Наверное, я превращаюсь в сморщенную, ворчливую старую деву, которую ввергают в ярость околополовые шуточки, потому что жизнь её (то есть меня) лишила этих самых околополовых радостей. Чувствую себя злой и грустной — переходя дорогу, я нецензурно послала водителя «Порше», который пытался клеиться ко мне, не выходя из своей жутко пафосной тачки. Получив в ответ «Стерва бешеная», захотела расплакаться. Наверное, у меня пмс до кучи.

Странно, но окончание нудного рабочего дня я встретила с какой-то плохо скрываемой радостью, и нет, я не спешила упасть в любимое кресло, я торопилась в салон оптики через две улицы. Грядущее преображение Тимофея вдохновляло меня. Наверное, популярный ныне девиз большинства модных лайфкоучей «эгоцентризм — зло», «делай что-то для других/экологии/мира и будет тебе счастье/самореализация/печенька» таки имеет под собой какое-то основание. Глядишь, так и хандра уйдёт.

Я так торопилась, что даже не опоздала — к двери салона мы подошли одновременно.

— Привет, Лер.
Он улыбался. Рад меня видеть, ну конечно, как иначе. Осталось только вместе схватиться за дверную ручку, как в романтической мелодраме, наполненной штампами и клише от первого до последнего кадра. Странно, ведь романтикой тут даже не пахнет — наверное, это всё мой хулиганский поцелуй в щёку. Тим — слепец во мраке неведения, а я — луч света, ведущий его к моде, стилю и социализации в нашем жестоком и бессердечном мире брендов, логотипов и крафтовой упаковки! И ничего более.

— Привет, мой дорогой пациент.

Стараясь остановить внутренний смех от пафосности собственных размышлений, я толкнула дверь в салон. С улыбкой я сдала его в кабинет специалиста.

— Я вижу мир!

Тимофей, выйдя из кабинета оптометриста без очков и с линзами в глазах, восторженно озирался по сторонам. Хмыкнув, я отложила журнал. Знаю-знаю это чувство — когда я впервые надела линзы, я с удивлением заметила, что могу вращать не только головой, но и глазами, не боясь, что мутное периферическое зрение подведёт меня.

— Мои поздравления.

Закинув ногу на ногу, я придирчиво оглядела своего подопытного. Без очков он выглядел как-то иначе и чувствовал себя, похоже, тоже по-другому: он выпрямился и будто бы стал выше — эти его очки словно тонну весили, к земле его тянули. Крылья у него за спиной если не выросли, то проклюнулись точно.

— И это только начало, — хитро подмигнула я, вставая с кресла и протягивая администратору кредитку. Осталось заскочить к Денчику в барбершоп — и программа-максимум на сегодня будет выполнена.

Администратор назвала нам сумму покупки, и я недолго размышляя, достала смартфон для оплаты.
— Убери. Пожалуйста, — оторвавшись от созерцания ставшего вдруг чётким пейзажа за окном, Тимофей бесстрашно встал между мной и терминалом.
— Ой да брось, — отмахнулась я. — Это ведь была моя инициатива.
— Но оплачивать мои счета я тебе не позволю.
Не скрою, мне это даже польстила. Горжусь учеником! Настоящий мужчина растёт. А, может, он и был всегда таким, просто прикидывался шлангом? Или таился.
— Может, ты тайный миллионер до кучи? — хитро сощурившись, подковырнула я.
— Я здорово сэкономил на свиданиях.
Терминал звякнул, Тимофей отбил мою подачу с хитрой ухмылкой. Помимо крыльев у него проклюнулось чувство юмора. Мне нравится. Нет, я явно откопала алмаз в куча де... школьных тетрадок.

До барбершопа мы доехали на такси под мои телефонные пререкания с дизайнерами и следующие за ними медовые увещевания клиента. Пару раз я бросила взгляд в сторону Тима: он смотрел в окно, на свои руки, вверх — примерялся к новому, так сказать, взгляду на жизнь. Потом попытался залезть руками в глаза, на что я, схватив его за запястье и тут же, словно ошпарившись, отпустив, строго пригрозила пальцем.
Пока я обновляла маникюр, зачёсанные на пробор три рыжие волосинки Тимофею укоротили и подняли наверх.
— Идеалити! — фальшиво изображая британский акцент воскликнул мой стилист Денис или просто Денчик, мой старый приятель, любуюсь плодами рук своих. Он порхал над Тимом, как бабочка, явно наслаждаясь своим участием в преображении. Ден с упоением рассказывал, как ухаживать за волосами и как воспроизвести его «шедевр» после того, как безжалостный вечерний душ уничтожит его. А после доболтался до того, что спросил у моего пациента номер телефона и пригласил на кофе. Ой. Я насторожилась и, не спорю, слегка удивилась. Осторожно выглядывая из-за головы маникюрши, я с тревогой наблюдала за разворачивающейся сценой.
— Благодарю, это очень... здорово, но я... Немного в другой команде...
А я думаю, ты на скамейке запасных.
— Это чудовищно не справедливо! — произнёс Дениска, прижимая руку ко лбу.
Наверное, только одна я заметила, как покраснели у Тима кончики ушей, но, в целом, он держался молодцом. Напоследок, Ден вручил ему карту постоянного клиента с двадцатипроцентной скидкой (зараза, я её год добивалась!) и личную визитку.
— Ну, каково быть популярным красавчиком? — играя бровями, спросила я. Нет, до красавчика ему было ещё далеко, следовало сначала избавиться от мешковатого тряпья, однако поддержать растерянного таким нежданный вниманием лишним не будет. Странно, мы ведь с Денчиком ни о чём таком не договаривались, неужто и вправду запал?
— Это немного... Странно, — почесав переносицу под фантомными очками, ответил Тим. Его уши всё ещё были красными.
Склонив голову, я снова начала пристально его изучать. Сходила бы я с ним на свидание сейчас? Нет, вряд ли. Хотя... Наверное, я просто привыкла к нему.
— До завтра, Тимофеюшка! Выспись хорошенько, завтра будет трудный де-е-ень! — запрыгивая в только что пойманное такси, я сбегаю, как Золушка с бала. Хотя в нашем случае Золушка осталась стоять на тротуаре.

Глава 9, и "Снимите это немедленно"

Памятуя о том, что Тимофей любит размахивать кредиткой, словно знаменем, я выбрала не самые раскрученный бутик молодёжно-семейного типа с приятными ценами. Зашла, осмотрелась, оценила фронт работ. Хм, в принципе, можно и самой здесь затариться: шмотки вполне конкурентоспособные, никто ж не будет меня наизнанку выворачивать — к Диор, например, сейчас лучше вообще без распродаж не соваться. Тим остановился чуть позади меня, за левым плечом, глаза его наполнились тоской и грустью — редкий мужчина любит шоппинг, и Тим, увы, не стал исключением.
Я обернулась и сочувствующе хлопнула его по плечу.
— Последний рывок, Тимка, последний рывок.
Прямо как в популярном телешоу о преображении, я, дав ему ценные указания — ничего мешковатого, ничего клетчатого, ничего фланелевого — отправила его в короткое свободное плавание, а сама зарылась в ближайший ящик с распродажными футболками и носками. Преображать будем от и до.
За мной сновала юркая консультантка, принимая у меня охапки вещей: я нагрузила целую тележку с верхом. С Тимофеем мы встретились у примерочной, в руках у него было что-то коричневое, что-то грязно-синее и всё-таки что-то в клеточку.
— Не годится, — я стрельнула глазами в сторону контейнера для вещей, которые не подошли. — Если только на похороны к дедушке.
Вздохнув, Тимофей скинул туда всю свою жиденькую (по сравнению с моей-то тележкой!) охапку.
Я, замуровав его в примерочной, начала составлять ансамбли и класть их на верх дверцы. Глядя, как они исчезают в недрах примерочной, я начала прикидывать, какой стиль бы подошёл ему для повседневной жизни и решила действовать экспериментальным методом. Передо мной лежали и ждали своего часа джинсы скинни и джинсы прямые, брюки слаксы и брюки чинос (я прихватила даже хулиганские карго защитного цвета, мало ли), худи, кардиганы с v-образным вырезом и на пуговицах, бесчисленное множество рубашек лаконичных цветов, пуловеров и футболок. Сверху всю эту композицию венчали пальто, бомбер, кожанка и две пары грубых ботинок.

Первые джинсы, чёрные, сели на нём весьма неплохо. Даже очень.
— Жмёт, — распахнув дверцу, резюмировал Тимофей. Ввалившись в примерочную, как танк, я дёрнула его за пояс.
— Два пальца проходит. Не ври.
— Слишком обтягивает, — Тим не сдавался. О, боже, мы ведь прошли уже так много, неужели именно на этом этапе нам придётся бодаться?! Похоже Тимофей набрался смелости, чтобы дезертировать, но я костьми лягу, но не позволю этому случится!
— Тим, я знаю, тебе удобнее завернуться в ковёр, но, пожалуйста, поверь мне, ты привыкнешь. Удобно не всегда красиво, а красиво, не всегда удобно. Ты только представь, каково весь день на шпильках! Но я же не жалуюсь!
— Я уже не знаю, зачем всё это делаю... — удручённо вздохнул мой бледный математик, и я, просочившись в примерочную полностью под хмурый взгляд охранницы, взяла его под локоть, легким тычком в бок заставив взглянуть на наше общее отражение.
— Ты классно выглядишь, правда. Не капризничай.
Я применила запрещённый приём — похлопала глазками, и Тим, насупившись, сдался. Весь последующий час он терпеливо работал манекеном, а я страдала муками выбора: Тимофей оказался хамелеоном — ему шло всё. У него был высокий рост, хорошая линия плеч и спины и вполне пропорциональное телосложение, ну а что до худощавости... Камбербетчу, значит, можно, а ему нельзя?
— Я сейчас умру от асфиксии, тут нет воздуха... — донеслось из примерочной через полтора часа переодеваний. — Это последнее.
Тимофей резко распахнул дверцу. Строгий и решительный. Я, собравшись было спорить, даже осеклась. Ну, ладно, в конце концов, надо ведь на чём-то остановиться.
— Отлично. Вот так и оставайся!
Интеллектуальный шик с толикой английского стиля — пазл сошёлся, образ нового Тимофея Долгова, наконец, сложился для меня до мельчайших деталей. Чуть зауженные брюки, кардиган с крупным воротником и майка с высокой горловиной: этот образ скрыл всё, что не нужно (костлявые ключицы) и подчеркнул то, что нужно (длинную шею и ноги) и вообще (я подглядела в щёлочку) прятать за мешковатыми вещами там было особо и нечего. Или это действительно сила привычки. Надо будет задать вопрос психоаналитику. Чёрт, сколько уже у него не была?!

Пока Тим, упав на диванчик для посетителей, переводил дыхание, я составила комплекты из померенных вещей, разбавив интеллигентные шмотки парой более расслабленных ансамблей. Получилось внушительно.
— Обещай мне, что все твои старые унылые тряпки мы сожжём на заднем дворе.
— Как угодно. Я ритуальный танец исполню, лишь бы скорей убраться отсюда, — сквозь фейспалм пробурчал он мне в ответ.
Я улыбнулась. Бедолага был так вымотан, что держать лицо и стесняться у него уже не было сил. И это было здорово. Мне было приятно видеть результаты своих трудов: я выдрала его из скорлупы и прошла вместе с ним хорошую школу. Кажется, во мне самой что-то изменилось: я чувствовала себя расслабленнее, добрее и искреннее. Наверное, где-то внутри меня, за железобетонной бронёй цинизма ещё оставалось что-то человеческое... А потом я увидела очень миленькое платье.
— Ти-и-им, давай заглянем на женскую половину? На пять минуточек, — сказала я, когда мы почти дошли до кассы.
— О боже, нет...
Услышала я за спиной, но меня уже было не остановить. Я набрала охапку этих миленьких платьев и, продолжая хлопать ресницами, попросила его дать оценку каждому — ну, в конце концов, когда-то ему придётся делать это для своей подружки, пусть тренируется!
— Лера, сжалься. Они все тебе хорошо. Абсолютно все.
К десятому платью взгляд у него помутнел и вообще он весь как-то поплыл от усталости. А ещё сильный пол, называется. А я ведь только разошлась! Махнув рукой, я отправила его к терминалу, но себе так и не выбрала ничего — настроение скатилось к плинтусу.

Глава 10, где мы решаем математические уравнения

Пришло время расставаться. Я сделала всё, что планировала и результаты меня более чем устраивали — передо мной за столиком маленькой уютной пиццерии сидел уже не тот очкарик-неудачник, который слонялся туда-сюда вдоль ворот ВДНХ, сейчас это был вполне интересный молодой мужчина, и, если бы вот такой вот Тимофей написал мне на сайте знакомств, я бы точно согласилась выпить с ним кофе...
— Загадай число, — Тим вдруг прервал затяжное грустное молчание.
— Загадала, — я оживилась.
— Умножь его на два, потом прибавь восемь, раздели на два и отними задуманное число.
Я посмотрела на него. Его взгляд был открытым и прямым, на дне его глаз мелькнул лукавый огонёк. Сегодня наш последний день, а он все ещё продолжает открываться для меня с разных сторон. Сколько ещё всего в тебе, Тим?
— Погоди, я за калькулятором.
Числа и я вообще плохо дружим, мне пришлось залезть в гугл и открыть калькулятор онлайн.
— Я всё.
— У тебя должно получится четыре.
— Вау, как ты догадался?!
Я правда изумилась. Я успела забыть, что передо мной без пяти минут доктор математических наук, и это вдруг прибавило ему миллион очков сразу. Кто там говорил, что мозг — самая привлекательная часть тела у мужчины?
Тимофей на это только отмахнулся.
— Простейший математический фокус.
— Хм.
Я прогнала его ещё по двум числам, и он непременно угадывал их.
— Хочешь, я вычислю день твоего рождения.
— Если ты хочешь узнать, сколько мне лет, это ужасно невежливо, мой дорогой пациент... — я погрозила ему ложечкой от латте, только сейчас понимая, что сижу и отчаянно флиртую. Валерия, прекрати, это уже никуда не годится. Тим — чудесный парень, ему нужна менее заносчивая стерва...
— Нет, только дату.
— Ну-у-у, хорошо...
Я снова вооружилась калькулятором.
— Умножь на два число дня своего рождения. Потом сложи получившееся произведение с числом пять и умножь на пятьдесят полученную сумму. К этому результату прибавь номер месяца рождения и назови вслух полученное число.
Он изъяснялся чётко и понятно, как настоящий преподаватель, слушала бы и слушала...
— Одна тысяча тринадцать.
— Тринадцатое октября.
Я даже в ладоши хлопнула. Ну, правда, откуда он мог знать на сайте я этого не размещала.
— Обалдеть! В чём секрет?
— Правда интересно? — он снова смущённо улыбнулся, наверное, мой искренний интерес ему польстил.
— Конечно! — я закивала, как болванчик.
— Все очень просто.
Просто, ну конечно.
Тим вытащил из кармана ручку и взял салфетку.
— В уме от того числа, которое ты назвала, я отнимаю двести пятьдесят. Должно выйти трехзначное или четырехзначное число. Вот оно. Первая и вторая цифры — день рождения, две последние — месяц.
Он написал какое-то хитрое уравнение и повернул салфетку мне.
— Ты выполнила следующие вычисления, — он принялся с воодушевлением мне всё это объяснять. У него аж глаза загорелись, вот что значит любовь к в своему делу! (А глаза голубые, красивые). — Так как Y — не более чем двузначное число, в получившемся числе Z=X*100+Y месяц Y и день X никак не перемешаются. Поэтому последние две цифры числа Z — это месяц Y, остальные — день X.
Я смотрела на эти его закорючки, ощущая себя непередаваемо тупой.
— Это клингонский?
— Нет, это алгебраическое уравнение.
Не сговариваясь, мы рассмеялась. У меня даже слёзы из глаз потекли. Надеюсь, это не слёзы расставания.
— Ну, что ж...
Казалось, Тим сам оттягивал этот момент, как мог. Дальнейшая наша «дружба» не имела практического смысла, это понимали мы оба. Но что-то мешало нам пожать друг друга руки и распрощаться. Учитывая то, что мы не просто с разных планет, а с разных солнечных систем, я вряд ли столкнусь с ним на улице и вряд ли воскликну «Эй, старина, как жизнь?». Останется только полумёртвый профиль в конце списка потенциальных партнёров на дурацком сайте знакомств, с которого мне больше не придёт ни одного смайлика, потому что я сама так захотела...
— Слушай, давай проведём тест драйв!
— В смысле?
— Завтра вечером. В «Зелёной собаке».
Именно в тот бар, куда я ещё неделю нажал постеснялась бы с ним зайти. Хочу своими глазами увидеть, как дамочки-завсегдатайки начнут распускать слюни, при виде свежей крови. В конце концов, как ещё я могу оценить результаты своих усилий? Или доказать самой себе, что все мои старания не прошли даром? Что из гадкого утенка я действительно смогла сделать прекрасного лебедя, на которого теперь будут заглядываться все вокруг? Но, если честно, все эти мысли казались мне какими-то мелкими и ничтожными. В глубине души я понимала, что мне просто страшно. Страшно отпустить его. Страшно потерять то, что у нас есть. Страшно остаться одной.
Когда я, попрощавшись с Тимом, села в такси, то с обречённой грустью поняла, что это был всего лишь повод...

Глава 11, где мы учимся флиртовать

Знакомый вышибала без лишних вопросов пропустил нас вперёд очереди, и я окунулась в знакомую атмосферу веселья и безудержного флирта. Пахло вишней, музыка гремела в ушах, яркий луч прожектора с танцпола прошёлся мне по глазам, словно лезвием.

Тима я держала за руку крепко-крепко, словно мамаша, приведшая затхлого сына-ботаника на тренировку по футболу. Я не боялась, что он сбежит, я сама боялась сбежать. Когда увижу,

Тим нравился мне таким, каков он есть: застенчивым, немного неуклюжим, чутким, ужасно умным, но сумевшим при этом не зазнаться и вообще очень адекватным по отношению к себе и другим. И, самое главное, искренним и настоящим. Да, он нравился мне и продолжал нравится, даже если бы напялил свои дурацкие очки обратно. Но сдавать назад было глупо — чего тогда стоило бы моё слово? Я ведь столько гадостей про него писала, глянуть хотя бы чат с Маринкой...

— Так. Я за столик, а ты — к стойке.

Я властно показала пальцем в глубину зала. За стойкой сегодня Лола. Она лесбиянка, так что...

— И что мне там делать? — всплеснул руками Тимофей, и я непонимающе взглянула на него. Ну, как это что?! Ради чего мы всю неделю трудились в поте лица?

— Закажи что-нибудь и просто сиди.

— Я не пью алкоголь...

— Ну, что-нибудь безалкогольное закажи, какая разница?

— Лер, я не понимаю, зачем мне это.

Ну, приехали. Что, снова взыграл дух противоречия?

Сделав глубокий вдох и длинный выдох, я прислонилась к простеночку между мужским и женским туалетом, прямо возле рослой пальмочки. Её острые листья то и дело лезли мне в нос, когда кто-то слишком широко распахивал дверцу, создавая сильный поток воздуха. Кажется, пришло время провести моему пациенту психологическую беседу или психологическая помощь скоро будет нужна мне. Я чувствовала себя так, словно я его тренер, а он мой подопечный, и мне нужно его подбодрить перед важным матчем. Но в глубине души я понимала, что это не просто игра, а что-то гораздо большее.

— Зачем ты зарегистрировался на сайте знакомств? — начну издалека, то есть, с самого начала.

Тим, несмотря на свои феноменальные мозги, кажется, встрял. Его взгляд долго блуждал по полу и потолку, прежде чем остановится где-то на уровне моей макушки. Он старательно избегал смотреть мне в глаза.

— От одиночества устал, — наконец, выдохнул он.

У меня сжалось сердце. Захотелось взять его за руку и вывести отсюда. И спасти от одиночества. Чёрт побери, Валерия, подбери сопли! И слюни тоже!

— Ну так вот, у тебя шанс наконец от него избавиться!

— Я не знаю, что говорить...
— Твои фокусы с числами неплохо зайдут, точно тебе говорю. А вообще не надо ничего говорить. В наш век женской эмансипации и равноправия тебе даже напрягаться не придётся. Подойдут сами.
— Какая разница, какой век? Это неправильно.
— Так, Тимберленд. Оставь свои рыцарские замашки при себе. Всё, пошёл.
Я нежно хлопнула его по спине, словно заартачившегося скакуна, и бухнулась на стул за крошечным двухместным столиком. Когда официант, приняв у меня заказ на мартини, наконец, освободил мне обзор, я увидела, что Роб уже занял стратегическую позицию. Отсчёт времени пошёл. И у меня появилось время подумать.
До чего мир несправедлив. Почему нам нужно нацеплять на себя сотни масок и брендовые шмотки, чтобы нас заметили? Чтобы найти хорошую работу? Чтобы прийти туда, куда хочется, без оглядки на дресс-код? Когда обложка стала важнее внутреннего содержания? Я, опытный специалист по рекламе и продвижению, не могла сама себе ответить на этот вопрос — слишком долго я во всём этом варилась. Слишком далеко собственноручно созданный бренд «Валерия Ворон» ушёл от той девчонки, которая боролась за популярность в школе, проигрывала и страдала от этого. Может, стоило не ломать себя, а принять такой, какая я есть? И чего бы я тогда достигла? А, собственно, чего я достигла? Больших чеков, сумочек от «Луи Витон» и полного шваха в личной жизни? Я завидовала Тиму, он казался мне цельным, целым, настоящим миром, к которому мне посчастливилось прикоснуться. Я искренне желала, чтобы у него всё было хорошо...
Я взглянула на стойку, потом на часы. Прошло ровно две минуты. Две минуты, а к Тиму уже подсела роскошная деваха в чёрном ультрамини, настолько ультра, что моё моднючее мини от Москино (Маринка с любовью и завистью назвала этот мой образ «костюмом для игрищ в садо-мазо») уже не казалось таким откровенным. Моё сердце взволнованно подскочило к горлу: я не знала, чего больше боялась — того, что он облажается или того, что не облажается.

Спустя десять минут и два моих бокала мартини, она пододвинулась ближе и, склонившись к его уху, начала что-то с улыбкой щебетать. Тим улыбался в ответ. В этот момент что-то во мне переклинило, перед глазами вспыхнул синий экран, и система дала сбой. Мне удалось зацепиться за реальность лишь тогда, когда я оказалась на барном стуле с другой стороны от Тима. По-хозяйски отхлебнув от его безалкогольного коктейля, я, перегнувшись через стойку, хищно и широко улыбнулась.
— Привет. Вообще-то это мой парень, если что.
— Прости, подруга, я ж не знала.
Деваха спешно ретировалась — наверное, прочла в моём взгляде желание сожрать её на закуску.
— Лера?! — Тимофей недоумевал, и я его прекрасно понимала. Сама дура, но...
— Понравилась она тебе? Ну-ну...
— Я не понимаю тебя.
Ты лучше спроси, я себя сама-то понимаю?
— Все вы одинаковые, чёртовы перебежчики, стоит увидеть юбку подоступнее...
Вот это я выдала! Мне даже стыдно стало, и я заткнулась, прикусив трубочку от третьего уже мартини. Жидкость противно липла к языку, словно я сжевала полсахарницы, мне хотелось орать и плакать, потому что мой отчаянный выпад и все мои глупые, ни на чём необоснованные обвинения Тимофей воспринял со всей серьёзностью.
— Лера, я ведь не хотел всего этого... — между его бровей залегла скорбная морщинка. — Мне не нужны девушки на одну ночь. Мне достаточно было бы... простая, добрая. Обыкновенная, понимаешь? — он обвёл рукой зал, а потом осекся и перевёл взгляд на дно своего бокала. — Я бы никогда сюда не пришёл. И в этих штанах в обтяг я себя идиотом чувствую... Это всё ради тебя...
Я, за всё время его горячего монолога с огромным вниманием изучавшая стразинки на своём маникюре, резко подняла на него взгляд. Столкнулась с парой решительных, честных и искренних голубых глаз. Моих любимых.
Я поцеловала его. Поцеловала и, взяв за руку, потащила из этого места прочь. Эгоистичная стерва во мне победила, я не хотела ни с кем им делиться. А дальше — будь, что будет.