Алиса и Жертва Времени

Разбитые часы

Дисклеймер:

В этой книге поднимаются тяжёлые и эмоционально сложные темы, которые могут оказать значительное воздействие на читателя. История включает в себя элементы психологического напряжения и переживаний, которые могут быть трудно воспринимаемы. Автор призывает вас быть готовыми к сложным сюжетным поворотам и пониманию, что прочитанное может вызвать сильные эмоциональные реакции. Пожалуйста, учитывайте это, приступая к чтению.

Матка, и её единственная задача заключалась в том, чтобы дать жизнь. Она опыляла каждый цветок, передавая свою силу и заботу в каждом движении. В этом было её предназначение — быть центром, вокруг которого всё вращалось. Остальные пчёлы, трудились неустанно, создавая ульи, собирая нектар и поддерживая её, как поддерживают важную часть целого. Но в какой-то момент пчёлы ушли, покидая её, чтобы искать новый путь, новый дом.

Она оставалась одна среди цветов, среди ульев, понимая, что её место — это не просто быть. Это — быть тем, кто даёт начало всему. Но даже самые сильные и нужные в этом мире бывают оставлены, и она оставалась среди тех, кто больше не ждал её возвращения.

А она ждала своего возвращения? Конечно, ждала. Но не так, как представляла себе раньше. Она не ждала с нетерпением, не с тем огнём, который когда-то горел в её сердце. Теперь, когда она смотрела на него — на того, кто когда-то был её женихом, — её взгляд был полон отвращения. Каждое слово, каждый взгляд, каждое прикосновение его рук казались ей теперь безумием. Его любовь, его страсть, его обещания... Всё это сейчас было для неё лишь тяжёлым камнем на душе.

А он всё продолжал смотреть в её глаза, с искренним, больным отчаянием, пытаясь убедить её, что всё будет по-другому. Его слова звучали, как старые обрывки стихов, которые давно потеряли свою силу. "Я буду с тобой, всё будет иначе", — твердил он, но она не верила. Она не могла верить в его слова. Он предал её. Из-за него она теперь сидела здесь, в белой больничной сорочке, среди этих холодных стен, где не было ни света, ни воздуха, ни жизни. Мрачная палата, стены которой отражали её собственные мучения.

Она сжимала край простыни, пытаясь удержать себя от того, чтобы не расплакаться, не сдаться. Но те голубые глаза, его глаза, смотрели на неё так, как если бы она была единственным спасением в этом мире. И в ответ на это чувство, её сердце наполнялось лишь болью — странной, неизведанной, но такой ощутимой. Это была не та боль, которую она знала, когда теряла дом, не та боль от предательства. Это было нечто другое — она не знала, как с этим жить.

Как ей теперь жить с тем, что где-то там, в Стране Чудес, возможно погибает Таррант? Как она могла успокоиться, зная, что его слова, его просьба, его страдания остаются с ней? "Убей меня в следующий раз", — и эти слова оставались эхом в её голове, не давая покоя. Почему он сказал это? Она не понимала. И с каждым моментом, проведённым в этой палате, её разум пытался найти ответы, но они по-прежнему ускользали, как зыбкий сон.

И вот она снова смотрела в глаза. В голубые глаза, полные боли и раскаяния. И что же она чувствовала в ответ? Только одну пустоту. Пустоту, которую она пыталась заполнить, но всё, что она находила, — это мерзость.

"И я променяла его на тебя?" — этот вопрос терзал её изнутри, сжигая всё на своём пути.

Каждое слово Джеймса, каждая его попытка прикоснуться к ней, воспринимались теперь как тяжёлый удар, как пощёчина, которую она наносила за то, что оказалась здесь, в этом месте, с этим человеком. И чем больше она его отталкивала, чем больше она его била — тем больше она продлевала своё пребывание здесь, в этой клетке. С каждым отказом, с каждым уколом боли она лишь всё сильнее погружалась в этот мир, откуда не было выхода.

Он уходил, каждый раз держа руку на щеке, с болью на лице, но не с отвращением, а с надеждой, что всё будет по-другому. Харткорт не мог понять, что она уже не та. Она уже не та Алиса Кингсли, которая когда-то верила в их будущее, в их любовь. Алиса Кингсли, которая теперь не могла простить его за то, что он сделал...

И каждый раз, когда её мать, Хелен, заходила в палату, она приносила с собой не только своё отомщение, но и её неизбежное наказание. Пощечины, которыми её мать буквально расплачивалась за её ошибки, звучали глухо, как удары молота по железу, и отголоски этих ударов звучали в её голове, не давая покоя. Алиса ощущала их не только на своей щеке, но и в глубине своей души. Каждое действие, каждый шаг, каждый взгляд становился лишь новым, тяжёлым воспоминанием, которым она была обречена жить.

И там, в этой казалось бы маленькой палате, было слишком много всего. Слишком много боли, криков, страха, который невозможно спрятать. В каждом углу, в каждом взгляде, в каждом звуке было что-то, что сжимало её сердце. Это пространство — не просто стены, не просто потолок и окно, за которым мир казался таким чужим и далёким. Это было место, где все её проблемы, все её потери, все её невыносимые чувства скапливались, создавая бездну, в которую она падала снова и снова.

Алиса просыпалась с нежеланием просыпаться, не потому что её мир был настолько ужасен, а потому что этот реальный мир не мог дать ей того утешения, которое давала ей страна чудес. Каждый новый день начинался с пустоты, которую она пыталась заполнить чем угодно — хоть болью, хоть гневом, хоть воспоминаниями, но что-то всё равно было не так. И как бы она не старалась, вечер всегда возвращал её к тому же кошмару. Он шёл за ней, цепляясь, не давая отдохнуть, не давая забыться. Но именно за этим кошмаром следовал приятный сон, сон, в котором было тепло и светло, где её снова охватывали руки Шляпника.

И вот снова она видела его: стоящего в профиль, с чумной маской, с неизменным молчаливым взглядом мужчину. Он стоял рядом с маленькой светловолосой девочкой, которая, казалось, лежала мертвой в гуще яркого леса, — и вдруг он поворачивал голову в её сторону, снимая маску... Но лица так и не было видно. И этот образ, этот обрыв всегда заканчивался, не успев завершиться. Её сердце замирало в ожидании, но ответа так и не было. Только туман, только ощущение потери, которое она не могла объяснить.

Время на паузе

Всё вокруг казалось таким живым, что Алиса едва могла поверить своим глазам. Страна Чудес, которую она знала, была неузнаваема — всё стало ярче, красочнее, живописнее. Каждое дерево, каждая тропинка, каждый уголок этой магической страны теперь казались наполненными особенным светом, будто сам мир был одет в новую одежду, полную чудес и волшебства. Даже воздух стал другим — он был не просто свежим, а наполненным радостью, как будто сама природа с облегчением вдохнула.

Алиса остановилась, оглядываясь, её глаза широко раскрылись от удивления. Она никогда не видела Страну Чудес такой. Всё было как никогда живо, как никогда прекрасно. Казалось, что всё на свете было соткано из ярких красок и гармонии. Она не могла не улыбнуться, и, несмотря на всю ту боль, что тяготила её душу, этот мир казался как будто подарком, спасением, убежищем:

— Здесь стало так красиво! - сказала она с лёгким, почти детским удивлением, любуясь тем, что её окружало.

— И всё это благодаря тебе, Алиса.

- произнёс Боярд, его голос звучал мягко, с уважением и признательностью.

Они шли не торопясь, словно наслаждаясь каждой минутой, но Алиса не могла забыть одну мысль, которая терзала её. Мысль о нём. О нём, кто оставил отпечаток в её сердце, в её сознании, в её самом существовании. Этот след был настолько глубоким, что невозможно было его стереть. Она ощутила, как её улыбка тускнеет, а взгляд становится тяжёлым.

Повернувшись к своим друзьям, она произнесла, уже не с той лёгкостью, что была раньше:

— Как там Шляпник?

Тишина на мгновение повисла в воздухе, и только Чешир, словно не замечая её мрачных мыслей, ответил, надевая на голову ту самую шляпу, что подарил Таррант. Его лёгкая усмешка мелькнула на лице:

— Ох, шляпный мастер прекрасно, - произнёс он, пролетая мимо неё, его тон был лёгким и игривым, как всегда. — Он скучал, как и все мы. Этого не унять. Хоть ты и покинула нас на короткий срок.

Алиса хмыкнула, но её взгляд всё равно был грустным, как бы она ни пыталась скрыть это:

— И всё же, - сказала она, чуть насмешливо, — Изволю сказать, что это очень странно.

Чешир опять загадочно усмехнулся, его глаза блеснули из-под шляпы:

— Быть может, - сказал он с лёгкой улыбкой. — Но когда Алиса в нашем мире, нам ничего не будет страшно.

Её сердце сжалось от этих слов, но она не могла сказать ничего в ответ. Он был прав. В этом мире, где царит магия, где время и пространство подчиняются странным законам, где даже сама реальность может быть столь изменчивой, как её чувства, она всё равно чувствовала себя в безопасности. Знаменитая, загадочная, странная, но в какой-то момент родная для неё Страна Чудес.

И вот, перед ними, как ожившая сказка, стоял замок. Белоснежный, как если бы его вылепили из самого снега, он сверкал на солнце, отражая свет настолько ярко, что казалось, он излучает собственное сияние. Каждая башня замка была высока, как страж, охраняющий мир с высоты. Изогнутые шпили, украшенные изящными узорами, вырастали к небу, словно тянулись к солнцу, создавая гармоничную картину, которая буквально захватывала дух. Его стены, будто окутанные волшебным светом, были без единого изъяна, их поверхность ровная и гладкая, словно отражение в зеркале.

Вокруг замка расстилался сад, который казался живым произведением искусства. Белые каменные дорожки извивались среди тысяч розовых сакур, чьи цветы были нежными, как лепестки самой мечты. Их пышные ветви слегка покачивались от ветерка, а на земле лежали ковры из тончайших розовых лепестков, создавая контраст с белоснежными камнями и ярким зелёным покрытием травы. Казалось, что этот сад полон не только красоты, но и тишины, полной умиротворения, которая окутывала всё вокруг. Лёгкий запах цветов, сладкий и свежий, наполнял воздух, словно приглашая в это волшебное место.

Атмосфера была необыкновенно спокойной, почти загадочной. В воздухе витала тишина, как будто сам мир затаился в ожидании чего-то важного. Даже лучи солнца, пробиваясь сквозь ветви сакур, создавали мягкую, полупрозрачную атмосферу, освещая каждый уголок этого места. Время казалось замедленным.

Ворота замка распахнулись, и перед ними предстала картина, которая казалась ожившей в свете волшебства. Стражи, величественно стоящие по обеим сторонам, были не простыми солдатами, а белыми шахматными фигурами, в полный рост одетыми в белые доспехи. Их присутствие словно придавало всему замку ещё больше торжественности и магии. Под их взглядом Алиса и её спутники вошли внутрь, проходя по ослепительно белым мраморным коридорам, где каждый шаг эхом отдавался в тишине.

Алиса не могла сдержать восхищения. Это был не тот замок, который она помнила. Всё вокруг сияло, как будто мрак и тьма когда-то скрывавшие это место, рассеялись. Здесь не было ни следа от прежнего хаоса и разрушений — всё было чисто, прекрасно, наполнено светом и магией. Её глаза загорелись, и на некоторое время она забыла обо всём, что оставила позади.

***

За маленьким, почти величественным столом сидели две королевы — Белая и Красная, и играли в шахматы. Перед ними была яркая доска, парящая в воздухе, на которой белые и красные фигуры двигались сами, под их направлением, как живые. Белая королева, Мирана, с блеском в глазах сбила фигуру на пути красной королевы Иррацебеты и с радостью воскликнула:

— Я победила!

Но Красная королева не была так настроена на поражение. Слыша эти слова, она зло усмехнулась и воскликнула:

— Она блефует!

И тут из-за стола, с грациозным шагом, подошёл молодой парень с рыжими, кудрявыми волосами, одетый в яркие одежды. Он тихо, почти шёпотом, произнес, обращаясь к Миране:

— Вы ошиблись, ваше величество.

Он аккуратно поставил белую фигуру обратно на поле, а затем жестом пригласил Иррацебету сделать свой ход, указав на фигуру. Красная королева улыбнулась, приняв вызов. Она без колебаний сбила фигуру белой королевы и, усмехнувшись, заявила: