All inclusive, даже бывший

Глава 1

— В ближайшие дни мы представим программу развития региона и целых три проекта комплексной застройки территории. Подробности, как всегда, в наших социальных сетях и на сайте компании, — Владлен Петрович широко улыбается, словно сорвал джек-пот. Я же жду, когда это утомительное мероприятие закончится. — А если вы готовы к коллаборациям, пишите нашему пиар-директору, прекрасной Лилии, и мы рассмотрим все предложения, — он указывает на меня, и взгляды всех слушателей устремляются к скромной персоне в темно-сером деловом костюме в конце зала.

Я делаю шаг вперед и, улыбнувшись, поднимаю руку. Когда в двадцать восемь получаешь высокую должность в ведущей девелоперской компании в регионе и в стране, приходится соответствовать. И делать вид, что я невероятно счастлива посещать бизнес-завтраки, на которых не происходит ничего, кроме круговорота подлизывания друг другу. Особенно, когда у меня начался официальный отпуск. С сегодняшнего дня. Но кого бы это волновало.

Владлен Петрович заканчивает свою пылкую речь и спускается со сцены. Отдает микрофон и идет прямо ко мне, по пути пожимая руки разным мужчинам. Я знаю каждого поименно, потому что это моя работа. Но сейчас, впервые за пять лет, я ненавижу то, чем занимаюсь.

Мой отпуск должен начинаться не так!

— Вы прекрасно выступили, — улыбаюсь боссу, пока он ослабляет галстук. Самарский их ненавидит, но у него целая коллекция галстуков для деловых встреч. — Только не обязательно было знакомить всех со мной. Они начнут писать, а я отвечу в лучшем случае через две недели. Обидятся еще, — сделав вид, что в моей речи не было никаких колких подтекстов, я стаскиваю тарталетку с фуршетного стола. В большом бизнесе все так и работает: без агрессии (пассивной или активной) никуда. Каждый руководитель участвует в негласном соревновании «кто кого перетоксичит».

— Подождут. Мужчины что в отношениях, что в бизнесе должны отличаться терпением, Лилия, — Самарский обводит взглядом зал. — Если они хотят все и сразу, то пусть идут нахер. Это мы для них выгодные партнеры, а не наоборот. Так что отдохни хорошо, а после мы начнем ребрендинг.

— Снова? — у меня нервно дергается глаз. Год назад мы меняли позиционирование компании на рынке, вбухали миллионы на то, чтобы выстроить новый образ, и теперь опять придется проходить через ад.

Самарский кивает.

Мне становится душно. Если бы не четырехчасовой перелет, я бы уже опустошила пару бокалов шампанского, но вместо этого открываю бутылку с прохладной водой и делаю несколько глотков.

— Ладно. Обсудим это после моего возвращения, — сдержанно улыбаюсь. — Официальная часть закончена. Я могу идти? Иначе опоздаю на самолет.

— Конечно, Лиля. И спасибо, что поддержала меня сегодня, — Владлен Петрович сжимает мое плечо. — Возьми дополнительный день к отпуску в качестве компенсации.

Люди начинают расходиться по залу. Кто-то идет в нашу сторону, надеясь поживиться остатками фуршета или поговорить тет-а-тет с Самарским. Парочка мужчин всерьез нацелилась на меня, это видно по заинтересованным взглядам. И речь вовсе не о сексуальном подтексте. Скорее, они хотят обсудить со мной свои гениальные идеи, которые придумали только что, не оценив перспективы и не разработав стратегию. В общем, бурный поток пространных мыслей, который невероятно скучно слушать.

Поэтому я поворачиваюсь к Сырскому и четко тараторю:

— Спасибо! И всего доброго, — ретируюсь так быстро, как только могу, не желая портить настроение еще сильнее.

У меня отпуск! Теперь официально.

Иду на парковку и долго туплю, забыв, где припарковала машину. Трачу бесценных десять минут, но все-таки справляюсь и еду домой. По пути набираю Марго — лучшую подружку, с которой лечу в отпуск — по фейстайму.

Она отвечает почти сразу же. Лицо ее совсем безрадостное, и я тут же хмурюсь.

— Привет, крошка. Ты закончила с работой? — она вымученно улыбается. Я же не могу разобрать, где она находится. Какие-то странные персиковые стены у нее на фоне, и цвет какой-то дешевый.

— Да. Ты как? Уже едешь ко мне? Я буду дома через тридцать семь минут.

— У меня тут… неприятность, — вздыхает Марго и переключает камеру с фронтального режима на обычный, демонстрируя мне загипсованную ногу. — Я упала с лестницы.

— Боже, как ты?

— Трещина в кости, но жить и даже бегать буду, — произносит с оптимизмом. — Только… в отпуск не смогу поехать. Я сдала билет и отменила свою бронь в отеле, пока еще можно было вернуть хотя бы часть денег.

— Рита! Почему ты сразу не сказала? Я бы тоже отменила. Пофиг на деньги, ты с поломанной ногой! — начинаю паниковать. Мы с Ритой дружим еще со школьных времен, она мой самый близкий человек, и бросить ее — это самое ужасное, что я могу сделать.

Выставляю температуру в салоне на пару градусов ниже. Я так нервничаю, что ладони потеют.

— И чем ты мне тут поможешь? Не глупи, Лиля. Ты спланировала отпуск впервые за пять лет. Так что давай, ноги в руки и вперед! Ты еще с запасом успеваешь.

— Одна?

— Ты же хотела отдохнуть от всех. Вот, Вселенная услышала ваш запрос, — медленно тянет последнее предложение. — И никаких отговорок. Поняла?

Я сомневаюсь.

Марго права, но две недели в одиночестве… я сойду с ума на третий день! И постоянно буду сидеть в чатике с Ритой. И проверять онлайн-доску с рабочими задачами. И еще что-нибудь придумаю, что точно не даст мне расслабиться.

Так, Яшина, вдох-выдох, и поехали.

Ничего не происходит случайно, судьба знает, каким путем меня вести.

Глава 2

В аэропорту меня ждет трансфер. Мы с худощавым загорелым мужчиной за сорок быстро находим друг друга. Он забирает мой чемодан и бодро лавирует с ним к выходу через толпу туристов, а я едва поспеваю за ним, каждую секунду думая, правильно ли поступила, что прилетела. Может, все же нужно сдать билеты?

Признаться честно, от этой мысли меня все время отговаривала Рита. Убедившись, что я сижу в самолете, она потребовала следующий отчет уже из отеля. И я согласилась, хотя могла бы отделаться малой кровью и сгенерировать фото в нейросети. Они создают настолько реалистичный контент, что Марго бы поверила.

Отбрасываю жуткие мысли. Я уже на отдыхе, самое время наконец расслабиться и получить удовольствие от всего, что я для себя спланировала.

— Вы почему такая грустная? — с характерным акцентом интересуется мужчина. — В самолете неудачное место попалось?

Не сразу понимаю, что мужчина говорит со мной.

— Я… устала, — решаю сильно не откровенничать. Нам ехать почти полтора часа по серпантину, и все это время поддерживать беседу я не готова. За это время я успею немного вздремнуть и даже полистать ленту или почитать особо интересные рабочие чаты.

Нет, стоп! Никаких рабочих чатов. Выключенный телефон — залог потрясающего отпуска. Когда-то я уже имела неосторожность ответить на один-единственный рабочий звонок, и целая неделя из четырнадцатидневного законного отдыха полетела коту под хвост.

Но рано или поздно мне все равно придется вернуться в сеть. Хотя бы для того, чтобы написать Рите и маме.

Извилистая дорога выводит нас к морю, и слева открывается потрясающий вид, от которого я не могу отвести глаз. Солнце уже начинает садиться, и вода окрашивается в золотисто-розовый. Мы едем с закрытыми окнами, но я все равно ощущаю соленый запах морской воды. Мурашки по рукам бегут — я так сильно ждала этот отпуск, что решение приехать даже в одиночестве начинает казаться правильным.

Включаю телефон и делаю пару кадров, публикуя их в сторис. Под кожей разливается предвкушение самого лучшего отдыха. И я даже успеваю им насладиться, но ровно до того, как начинают сыпаться сообщения и уведомления о пропущенных звонках.

Меня не было чуть меньше четырех часов, а телефон разрывается!

И, конечно, я забываю, что я на отдыхе, так и не настроившись на отпускную волну. Сразу же отвечаю всем, как только появляется сеть.

А все дело в том, что сын Самарского был замечен в компании нескольких девушек модельной внешности совсем не в лучшем свете. Соцсети и новостные сайты взорвались статьями о том, куда уходят все деньги «СтройРазвития». Конечно, кто-то уже начал зло иронизировать на тему качества строительства, по которому мы регулярно получаем претензии.

Тру виски и принимаюсь за работу.

Срочно подготовить череду публикаций, чтобы сместить выдачу в поиске. Провести переговоры с владельцами площадок и попытаться удалить материалы в досудебном формате. Моя работа — это всегда стресс. Все еще осложняется тем, что я не взяла с собой ноутбук, решив, что он мне не понадобится, раз я еду отдыхать.

Поэтому веду себя как истинный руководитель — делегирую, приправляя гору задач елеем. Спасибо, что у меня понимающая команда, которая начала работу еще до того, как я вышла на связь.

Водитель вздыхает и, качнув головой, изрекает философски «москвичи», мол, мы только и знаем, что работаем. И я немного завидую его расслабленному и беззаботному южному темпераменту. Особенно когда заднее сиденье старенького седана превращается в переговорный пункт.

За час пути я так устаю, что когда дело доходит до заселения, не могу оценить красоту мини-домика, в который меня провожает администратор отеля и который я скрупулезно выбирала, ища лучший вариант из возможных. Чувствую себя эмоционально вымотанной и даже сообщения от Риты, где она желает мне хорошенько повеселиться, не поднимают боевой настрой.

Администратор желает приятного отдыха и, сообщив, что он всегда на расстоянии звонка, выходит из номера, наконец оставляя меня в тишине.

Присаживаюсь на кровать, бегло осматриваясь. Лишь на мгновение прикрываю глаза, чтобы перевести дыхание и переключиться, но открываю их только утром следующего дня.

Глава 3

Рассвет на побережье не менее прекрасен, чем закат. Мой домик на первой береговой линии, и из окон открывается фантастический вид на лазурное море. Поднявшись с кровати, выхожу на террасу. Развожу руки в стороны и подставляю лицо небу. Солнца еще нет, только лучики прорываются на небосводе.

Вокруг — тишина, даже чайки еще спят. Она оглушает, заставляя посмотреть в себя и на несколько минут ощутить единство с миром. Я так давно не была в одиночестве, что поначалу немного жутко. Спустя пару минут привыкаю.

Быстро умывшись, надеваю спортивный топ и шорты. Взяв коврик для йоги, возвращаюсь на террасу и какое-то время посвящаю давно забытым упражнениям, которые, к счастью, помнят мышцы.

Спустя сорок минут чувствую себя гораздо лучше. Перезагружаюсь и слишком быстро вхожу в отдыхательный режим.

Наконец осматриваю номер. Здесь чисто и очень светло. Большая кровать, с кипенно-белыми простынями, два шкафа, столик, за которым можно поработать, и рядом стул. Есть мини-кухня с чайником, электрической туркой, двумя конфорками и холодильником. Обеденный стол заменен на низкий кофейный, который стоит в зоне гостиной рядом с узким диваном на ножках. На стене — довольно большой телевизор, который я пока не включаю, чтобы не попасться на удочку визуального шума.

На кухне для меня поставили приветственную корзину со свежими фруктами, и я без стеснения беру яблоко — до завтрака еще час, а желудок требует еды.

Привожу себя в порядок, за утренними процедурами время летит, и вот я уже опаздываю на завтрак. Иду в здание ресторана и спа-комплекса, попутно записывая Рите кружочки и показывая, чего она лишилась.

А лишилась она настоящей сказки и мечты любого человека, который на протяжении нескольких лет видел исключительно работу. Потому что после завтрака и похода на пляж я начинаю думать, что хочу провести так не десять дней, а целое лето. А когда наступает вечер, и я снова плетусь с пляжа домой, всерьез подумываю прикупить клочок земли и построить вот такой же маленький домик, но уже персонально мой. Можно даже на территории отеля, не зря он круглогодичный.

Сворачиваю на дорожку, ведущую к моему домику. Поправляю пляжную сумку на плече. Не стоило тащить в первый день и книжку, и воду, и полотенце. Нужно всегда выбирать два из трех. Тем более, что я не прочитала ни странички и теперь сетую на то, что просто выгуляла любовный роман.

— Ох, извините, — сообщает мужчина чуть выше меня ростом и обхватывает мои плечи, страхуя от падения. — Я вас не заметил, — он улыбается приветливо, вполне вежливо задерживает взгляд только на моем лице, не позволяя себе открыто меня рассматривать. На вид ему около сорока, в модной стрижке кое-где мелькает седина, но сам мужчина сложен крепко. Он, видимо, здесь давно — кожа цвета молочного шоколада, и, надо признать, ему идет. — Хотя это мое упущение, что не заметил алмаз, благородно сияющий в округе.

— Вы мне льстите, — лаконично пресекаю откровенный флирт. — Я в порядке, мы просто столкнулись, — делаю шаг назад, высвобождаясь из мужских рук. — Извините, мне пора, — обхожу его по дуге. Знакомства в отпуске не входили в мои планы, это обычно заканчивается разочарованием. Не то чтобы у меня был богатый опыт — я просто знаю истории коллег и подружек. Проверять на личном опыте не собираюсь.

— И вы даже не назовете свое имя, прекрасная Золушка? — мужчина улыбается, оборачиваясь мне вслед.

— Доверю это судьбе, — смеясь, сбегаю в направлении своего домика. И слава богу, что когда я добираюсь до четырнадцатого номера, мужчины на дорожке уже нет.

Настроение поднимается. Неважно, что мужчина был гораздо старше меня — принимать комплименты всегда приятно.

Стоит мне перешагнуть порог домика, как звонит Рита. Она чувствует меня на запредельном уровне — стоит мне хотя бы подумать о подруге, как мы тут же появляемся в поле друг друга.

— Привет отдыхающим! — радостно взмахивая бокалом с вином, здоровается Марго.

— И что за повод? — я ставлю телефон на комод и принимаюсь разбирать вещи. Подключаю наушники, чтобы не пропустить ни словечка.

— Может, я и сломала ногу, но у меня тоже начался отпуск. А еще сегодня пятница. В общем, выбери сама. И налей себе тоже чего-нибудь выпить! У тебя же есть мини-бар в номере?

— Эм… наверное, я не изучала. На пляже работает бар, там подают потрясающие коктейли. Я не сдержалась и выпила один, — улыбаюсь и веду плечами вверх-вниз. — Знаешь, это рай. В следующем году мы точно приедем сюда вдвоем. Место — шик.

— Лучше расскажи про бармена. Он симпатичный? — Рита звонко смеется. — Это уже третий, — поднимает бокал, — и я даже со сломанной ногой хочу приключений, — теперь слышу грустный вздох.

— Он хорош. Правда, мышц в нем больше, чем харизмы, — снимаю костюм в мелкую сеточку, который купила специально для походов на пляж, оставаясь в раздельном бикини. После обеда я осмелела и вместо слитного купальника, выбрала наряд откровеннее.

— Ого-го! — Марго едва не присвистывает. — Мы вроде вместе бросили зал. Какого черта ты выглядишь как богиня? Ну-ка повернись! — возмущается и прилипает к экрану. — Если твоя задница похожа на орех, тебе лучше не возвращаться. Нет, серьезно, как ты это делаешь?

— Я дважды в неделю работаю в офисе и постоянно бегаю по этажам. У моей задницы просто не было шансов, — повернувшись к камере спиной, прогибаюсь в пояснице. Мы дурачимся, Ритка просит меня продемонстрировать навыки тверка, а я смеюсь в ответ.

Мне очень не хватает ее здесь. Сейчас мы бы вместе собирались на ужин и пили вино вдвоем, болтая по душам и обсуждая все на свете. Конечно, камера спасает, но это все равно не то.

— Давай, давай! Еще, — Марго включает какую-то музыку, я пытаюсь попасть в ритм, но плохо слышу.

Мы снова смеемся. Я кружусь по комнате, танцуя и мычанием задавая мотив.

И я даже иду к мини-бару, с радостью обнаруживая в холодильнике бутылку белого вина. Сейчас самое то.

— Так, я нашла вино!

Глава 4

Вскрикнув, хватаю с кровати покрывало и закутываюсь в него. И неважно, что еще два часа назад я в таком виде ходила по пляжу. Там купальник не воспринимается как нижнее белье. И нет настолько любопытных глаз, осматривающих меня с головы до ног.

— Что вы здесь делаете? — спрашиваю, стараясь смотреть только на администратора, но высокая внушительная фигура за его спиной так и притягивает взгляд.

Муромский с годами стал только лучше: еще шире в плечах, чем был, брутальнее. Черт, да он красивее, чем был шесть лет назад, хотя и тогда все девчонки считали, что я сорвала джек-пот, потому что привлекла внимание амбициозного хоккеиста, видевшего в своем будущем гору спортивных достижений. Жаль только, что в будущем Яши всегда был спорт и никогда не было меня. Его отъезд в Штаты до сих пор отзывается ноющей болью за ребрами.

Потому что, блин, отвратительно быть брошенной! Муромский говорил, что жизни без меня не представляет, но при этом стоит напротив и улыбается приторной американской улыбочкой, испытывая ликование от сложившейся ситуации. Можно подумать, выиграл очередной кубок, а не вломился в номер к бывшей.

— Лилит? — спрашивает с усмешкой и легким неверием, припоминая прозвище, каким он же меня и наградил. «Ты мое самое сладкое искушение», — говорил он тогда, а я краснела и верила, что у нас с ним навсегда. — Вот так сюрприз, — он скрещивает руки на груди и склоняет голову набок, с интересом наблюдая за мной. Ну хоть с памятью у него проблем нет.

— Это не сюрприз. Вы вломились в мой номер. Покиньте его немедленно! — указываю на дверь.

— Подожди, это что, Муромский там? — слышу в наушнике голос Марго. Черт, где-то потеряла второй. — О-бал-деть! Только не отключ…

— Я перезвоню, — сбрасываю звонок, не дожидаясь ни подтверждения, ни одобрения со стороны Ритки. Смеряю незваных гостей гневным взглядом. — И почему вы до сих пор здесь?

Администратор растерянно озирается, а Муромский, как ни в чем не бывало, продолжает изучать меня. Спасибо кокону из одеяла, что спрятал все мои части тела. Но щеки уже горят от пристального внимания.

О чем я там рассуждала? О том, что не хочу уезжать? Ха-ха три раза! Отдых безнадежно испорчен появлением хоккеиста мажорской внешности.

— Извините, видимо, я что-то перепутал, — он включает планшет и быстро набирает что-от на экране. — Вы Лилия Яшина? — администратор смотрит на меня с надеждой. Муромский хмыкает, но никак не комментирует. После расставания с ним я какое-то время ненавидела свою фамилию, потому что она служила вечным напоминанием. Я не Яшина, я — брошенная им.

Киваю.

— Вы заселили меня вчера вечером.

— Все верно. А вы… Муромский… — бормочет себе под нос, — тоже… четырнадцать. Как такое может быть? — хмурится он. — Извините. Мы сейчас во всем разберемся. Яков, давайте вернемся на ресепшн, возможно, я что-то неправильно понял.

— Без проблем, — басит он, и по затылку бегут мурашки. — Еще увидимся, Лилит, — подмигивает мне и, развернувшись выходит на улицу. Это угроза или приглашение? Я ничего не понимаю.

Закрываю лицо руками и минуту так стою. Что это за экспресс в прошлое? Я не просила поднимать старые травмы и бередить зажившие раны. Нет, нет и нет. Я хочу отдыхать, думать о прекрасном и расслабляться. А не впадать в ступор при виде Муромского, который выглядит неприлично охренительно.

Чертовы хоккеисты. Всегда в потрясной форме.

Или это просто у меня слишком давно не было секса? Вибратор не в счет.

Нет-нет, не смей думать о сексе с Муромским! И не вспоминай!

Больше не попадусь на эту удочку. В последний раз я плакала из-за этого после неудачного свидания полгода назад. Мы общались с парнем по сети, сходили на пять свиданий, и когда я была готова перейти на новый уровень… все прошло крайне плохо. Он обслюнявил меня всю, а еще пытался говорить грязные словечки, превращая их не в сексуальные фразы, а в мерзкие фантазии маньяка.

В общем, мое разочарование закончилось тем, что я рыдала в квартире Риты и делилась воспоминаниями о горячих бессонных ночах с Яшей, потому что ярче, чем с ним, не было ни с кем. Грустно признавать, но моя разнообразная сексуальная жизнь закончилась в двадцать два, и пришлось открывать для себя друзей на батарейках.

Чтобы избавиться от удушающих мыслей, я иду в душ. Нужно привести себя в порядок и все-таки поужинать или хотя бы взять что-то в номер, если сейчас мне кусок в горло не полезет.

Делаю воду погорячее в надежде выварить из себя мысли о Муромском.

И это срабатывает. Поэтому спустя двадцать минут я иду на ужин, облачившись в летний сарафан и собрав волосы в небрежный пучок. Перед входом в ресторан на мгновение задумываюсь, что спина слишком открыта, но когда оказываюсь внутри, заталкиваю мысли подальше, потому что я еще скромно выгляжу в сравнении с большинством. Здесь прямо парад откровенных нарядов. И я зачем-то перевожу взгляд на входную дверь, думая, правильно ли зашла.

Телефон в сумке снова вибрирует — это Марго продолжает заваливать меня сообщениями.

Я набираю себе еду — салат, рыба, свежевыжатый сок — и сажусь за столик. Делаю фото еды и пишу Рите, что ужинаю в одиночестве. Хватит с меня на сегодня мужчин. Подруга требует подробности, и я коротко поясняю про ошибку заселения.

К концу трапезы я чувствую себя гораздо лучше. Возможно, еда придала мне силы справиться с внезапной встречей, а может быть, все дело в том, что в поле моего зрения нет Муромского. Хоккейный сезон закончился, я не слежу за товарищескими и благотворительными матчами, поэтому хотя бы на какое-то время забываю о существовании Яши.

Своего нового незнакомого знакомого вижу в противоположном конце зала. Он, кажется, тоже меня замечает. И мне не остается ничего, кроме как позорно сбежать. Моя социальная батарейка на нуле после одной короткой встречи с Муромским и пары его реплик. Если он забронировал здесь номер, значит, мы точно будем пересекаться на завтраках, обедах и ужинах. И я буду надеяться, что его домик окажется максимально далеко от моего.

Глава 5

Конечно, он тоже здесь. В этом шикарном холле, которым я успела полюбоваться вчера вечером. В месте, которое должно было стать моим идеальным отпуском.

Но идеальный здесь только Муромский. Он так вальяжно и расслабленно опирается на стойку в своей гавайской рубашке, что выглядит как тот самый парень из ромкома, с которым девушка обязательно закрутит роман в отпуске. И, кстати, желающие уже появляются — все представительницы женского пола, оказывающиеся в лобби, не упускают возможности пробежать по Яше взглядом.

Муромский же с того момента, как я вошла, смотрит только на меня. Он повернулся сразу же, и я бы поверила в то, что он почувствовал, если бы не знала, что единственное, что может вызвать в нем искренние эмоции — это хоккей.

Под его пристальным вниманием каждое движение кажется резким, рваным. Я будто не уверенная в себе молодая женщина, а неуклюжий угловатый подросток. И платье словно с чужого плеча.

— Добрый вечер, — привлекаю внимание администратора, останавливаясь прямо у стойки. Муромский — меньше, чем в полуметре от меня. Это я так близко к нему присоседилась или он подошел, пока я не заметила? И вообще, кто делает такие маленькие окошки у администраторов? Огромный отель, и так неприлично мало места перед стойкой!

— Лилия, еще раз здравствуйте, — парень за стойкой дежурно улыбается. — Подождите минуту, пожалуйста.

Я киваю и опускаю взгляд на свои пальцы со свежим летним маникюром. К отпуску подготовилась на ура, правда, вчера мои ногти совершенно не подходили к тону рабочего мероприятия.

— Милое платьице, — комментирует Муромский, не скрывая откровенного любования и бессовестно вторгаясь в мои так и не успевшие оформиться мысли. — Но прошлый наряд вне всяких похвал, — слишком явно намекает на мой купальник.

— Иди в жопу! — рявкаю и перевожу взгляд на администратора, потому что смотреть на Муромского слишком опасно — во рту скапливается так много слюны, что можно захлебнуться.

Но я не попадусь больше на эту удочку.

— Надо же, ты научилась ругаться, — он улыбается, но уже не по-голливудски — именно так, как делал это раньше, когда я была по уши влюблена в него.

А бабочки в моем животе настолько старые, что вспархивают крыльями. Спасибо, что их мало и это последние старушки, на которых я могу не обращать внимание. Точнее, они не будут властвовать над моими мыслями и желаниями.

— Я пошлю тебя еще дальше, если ты немедленно не заткнешься.

Муромский придвигается. Опускает локоть на стойку и подается вперед. Мои рецепторы улавливают аромат его одеколона — что-то легкое, но при этом с терпкими нотками. Я не разбираюсь в мужской парфюмерии, но точно могу сказать, что Яше он подходит. Мы смотрим друг другу в глаза, оказавшись на одном уровне. Когда Муромский не возвышается надо мной, делать это невероятно легко. Так же, как и тонуть в его светло-голубом взгляде.

По спине и рукам бегут мурашки. Я списываю это на порыв холодного воздуха кондиционера и игнорирую причину, стоящую напротив меня в считанных сантиметрах.

— Знаешь, я бы с удовольствием послушал, — произносит настолько соблазнительно, что за ребрами все сжимается.

Господи, Лиля, он предложил тебе ругнуться, а ты готова закапать слюной пол! И не только ею…

Внутри все закипает от злости. Да как он вообще смеет так расслабленно разговаривать со мной и даже флиртовать! Мне ведь не показалось, да?

После всего, что между нами было, ему еще хватает наглости вести себя подобным образом? Можно подумать, я его фанатка или хоккейная зайка, готовая запрыгнуть в его постель, потому что он хорошо стоит на коньках и умеет орудовать клюшкой! Да пошел он к черту!

Возразить Муромскому я не успеваю — администратор наконец обращает на нас свое внимание.

— Извините за задержку. Обсудим вашу ситуацию?

— Нашу? — мои брови взлетают вверх. — Как мы могли оказаться в одном номере? — перехожу в режим стервы. Обычно в нем все проблемы решаются очень и очень быстро.

— Простите, это какая-то ошибка, — администратор сосредоточенно смотрит в монитор. — Я не знаю, как так получилось...

— Да неважно, как это получилось! Решите проблему! — терпение лопается, а Муромский усмехается, стоя за моей спиной. Когда он там вообще оказался? Не успеваю за ним следить. Дурацкий призрак из прошлого.

— Скорее всего возник системный сбой во время бронирования, — продолжает администратор, не понимая сути проблемы, — вы оформляли в одно время, в системе что-то сработало не так, и…

— Я не собираюсь жить с ним в одном номере! — перебиваю его, едва не топая ногой.

— Простите, Лилия, у нас нет свободных номеров, отель заселен полностью, и мы... — администратор делает паузу. — Можем предложить вам скидку и бесплатную трехчасовую прогулку на катере в открытое море, — он поднимает глаза и тяжело сглатывает. — И персональный ужин в беседке на берегу моря. Разумеется, бесплатный.

— Если это распространяется на нас двоих, я за, — вдруг вступает в диалог Муромский и опускает свою лапищу мне на плечо. — Хватит всех тиранить, Лилит, мы спали вместе два года. Десять дней как-нибудь переживем.

— Как-нибудь? Это мой отпуск, я не собираюсь проводить его как-нибудь!

Беспомощно всплескиваю руками. Надежды на счастливое времяпровождение сыплются песком сквозь пальцы. Муромский же моего хмурого настроения не разделяет. Весело встряхнув меня, он наклоняется и говорит тихо, так, чтобы услышала только я:

— Тогда давай проведем его охуенно. Обещаю быть паинькой и свалить от тебя, как только освободится номер.

Глава 6

Конечно, никто не пошел мне навстречу и не поселил Муромского в подсобке или хотя бы не оставил переночевать в спа-комплексе. А там есть диван, я помню по фото!

И мы втроем снова идем к теперь-не-только-моему домику четырнадцать. Администратор семенит за нами с раскладушкой в руках, потому что спать на одной кровати с Яшей — безумие. Я не вижу Муромского, но прекрасно чувствую его энергетику и прожигающий мои лопатки взгляд.

Не оборачиваясь, открываю дверь своим ключом. Хочется по-детски захлопнуть дверь перед их носами, но я сдерживаю ядовитый порыв. Во-первых, потому что мне не четырнадцать. Во-вторых, у Муромского есть дубликат ключа.

— Что ж, располагайтесь, — администратор заходит последним и оставляет раскладушку у двери. — Лилия, сумма скидки вернется вам на карту, с которой производили оплату брони, в течение десяти дней. Чуть позже вам доставят небольшой презент от отеля. Приятного вечера, — звучит издевательски, но парень понимает это слишком поздно. Бросив на меня виноватый взгляд, пожимает плечами и быстро исчезает из домика, оставляя нас с Яшей вдвоем.

В комнате вмиг становится тесно. Еще утром домик казался мне просторным, а теперь нечем дышать. Муромский своими плечищами занимает все свободное пространство. И этот его парфюм… Срочно нужно проветрить!

— Твоя кровать стоит у двери, — произношу, не оборачиваясь.

— Шутишь? Эта раскладушка уже, чем моя спина, — Муромский смеется, не воспринимая мои слова всерьез.

— Тогда придется спать на боку, — закатываю глаза.

— Я летел двенадцать часов, не считая времени пересадок. Женщина, пощади, — продолжает веселиться Яша.

— Не нужно было бронировать мой номер. В конце концов, четырнадцать — это мое число!

Потому что четырнадцатого апреля у меня день рождения. И я всегда и везде ищу это число, считая его символом удачи. Выбираю четырнадцатое место в самолете, в театре. Бронирую номера в отеле с этим числом в составе. Я даже в спортзале просила ключи от четырнадцатого шкафчика, пока туда ходила. А уж про номер машины я тем более молчу.

— Это был единственный дальний домик с классным видом. Ничего общего с тобой мой выбор не имеет, — летит в спину, пока я сражаюсь с ручкой на окне. Она не поддается, и я не сразу понимаю, что тяну ее не в ту сторону.

Черт, совсем сбилась с толку с этим внезапно возникшим в моем номере бывшим.

Решаю не продолжать перепалку. Беру из холодильника минеральную воду и выхожу на террасу. Пишу Марго, что могу недолго поговорить, но в ответ получаю фото подруги с двоюродной сестрой. Желаю девочкам повеселиться, насколько это возможно в ситуации Риты, и, отключив звук, устраиваюсь в кресле. Прижимаю колени к груди и устраиваю на них подбородок.

Свежий воздух не помогает избавиться от воспоминаний о прошлом.

Ничего общего с тобой мой выбор не имеет.

Почему от слов так неприятно, будто кто-то царапнул за ребрами? Мы давно не вместе, и пусть отношения с Яшей были лучшими в моей жизни, это ведь не значит, что я все время должна прокручивать в голове давно случившиеся моменты. Я не хочу так на него реагировать и вспыхивать от каждого взгляда. И мне совершенно не нравится, что нам придется провести отпуск вместе. Возможно, мне стоит подыскать другое место — может быть, более бюджетное. Уверена, неподалеку найдутся оптимальные варианты, которые будут не такими классными, но тоже на море.

Завтра же этим займусь. А сегодня нужно как-то пережить ночь.

К вечеру быстро становится прохладно, и я, продрогнув, возвращаюсь в комнату.

Муромский полулежит на кровати и болтает с кем-то по видео. Он без верха, и я на долю секунды задерживаю взгляд на его груди.

Ну хватит, Лиля! Ему нет до тебя никакого дела — веди себя так же!

Быстро отворачиваюсь и иду к нашей мини-кухне, ставлю бутылку обратно в холодильник и снова вспыхиваю от злости, когда слышу голос Яши:

— Bye, babe. I miss ya, — говорит он, и меня едва не выворачивает. Серьезно? Он настолько отбил себе голову на льду, что прощается с девушкой и говорит, как сильно по ней скучает, пока лежит в кровати другой?

Сволочь! Бесчувственный мудак со сломанным моральным компасом!

И ему еще хватает наглости подмигивать в камеру!

Нет, нужно срочно чем-то себя занять, чтобы не свернуть этому американскому кретину шею из женской солидарности. Схватив с полки шкафа пижаму, иду в ванную и быстро переодеваюсь. Конечно, вид у меня явно не для того, чтобы проводить ночь с внезапно появившимся соседом. Слишком откровенно: короткие шортики, тонкие бретельки майки, открытая полоска кожи в области живота.

Когда выхожу из ванной, Яша по-прежнему в кровати, но в руках у него больше нет телефона. Он всерьез собирается здесь ночевать?

— Я ведь сказала, что не собираюсь спать с тобой. Почему ты в кровати? — смотрю на Муромского сверху вниз. Он открывает один глаз и смотрит на меня с улыбкой.

— Я тоже сказал тебе, что не помещусь на той раскладушке. Если хочешь, спи на ней сама, но кровать достаточно большая, и наши задницы не соприкоснутся. Не вижу смысла страдать, — произносит спокойно и в доказательство поворачивается ко мне спиной, натягивая одеяло практически до ушей. — Доброй ночи, Лилит.

— Ты… да ты… — слова застревают в горле, потому что в сущности я понятия не имею, что ему сказать, чтобы не выглядеть жалкой обиженной брошенкой, которая несколько лет таила обиду. Взывать к его мужскому достоинству смысла нет, оно потерялось очень давно.

— Можешь поругать меня, только не кричи ночью, я не взял беруши, — бормочет Муромский.

— Козлина! — шепчу яростно и сама иду к раскладушке. Не собираюсь я думать всю ночь, как избежать случайных прикосновений. И вообще не планирую спать в одной постели с Яшей. Эти мероприятия закончились. Точка.

Назло Муромскому ставлю ее в центре комнаты, долго и громко стелю свою новую постель и, когда наконец укладываюсь, выдыхаю с облегчением. Яша все это время притворяется спящим, но я прекрасно знаю, что он не спит. Слишком уж неподвижно лежит и неровно дышит.

Глава 7

Всю ночь я плохо сплю. Отключаюсь, только когда за окном начинает светать, и лежу в такой неудобной позе, что к моменту пробуждения перестаю чувствовать поясницу. Открываю один глаз, затем второй. Подниматься не спешу — понимаю, что не смогу порхать бодрой ланью. У меня и так утром проблемы с этим, а после пыточного ложе тем более.

В комнате тихо, и я наивно надеюсь, что мой нежеланный сосед осознал, что поступил плохо, и уже нашел себе люкс в другом отеле на первой береговой линии.

Оперевшись на локоть, выглядываю из-за спинки. Кровать пуста, даже заправлена. На душе вмиг становится легче. Боже, он и правда ушел! Надеюсь, навсегда!

Поднявшись на ноги, потягиваюсь. В центре комнаты сломанная раскладушка, с которой я вчера упала. Нужно позвонить на ресепшн и попросить, чтобы ее забрали. Но все потом. Сначала прекрасное утро счастливой одинокой женщины на отдыхе.

И начинаю я его со стакана воды со щепоткой соли.

На часах — шесть тридцать, и я решаю не пренебрегать зарядкой. Сегодня без йоги, но тоже на свежем воздухе. Взяв полотенце и спортивную одежду, иду в ванную, думая о Муромском. Куда он все-таки подевался?

Проворачиваю ручку, и в этот момент дверь открывается, утягивая меня за собой, и я лечу прямиком на Яшу, выпячивая ладонь вперед и проезжаясь по его влажной груди. Он будто из стали!

Муромский ловит меня за талию, не давая упасть. Я вмиг покрываюсь мурашками, позволяя себе на секунду задержаться в крепких руках, но обида, ноющая боль в пояснице и разгорающаяся злость возвращают меня на пусть истинный, и я отскакиваю от него, как от горячего утюга.

Ладонь жжет, и я прячу ее за спину, сжимая кулак.

— Ты здесь? — спрашиваю разочарованно вместо доброго утра.

— А где мне еще быть? — Муромский, ничуть не стесняясь, поправляет на поясе полотенце, роняя взгляд в вырез пижамного топа.

— В другом отеле? — прохожу в глубь ванной, оставляю полотенце на крючке.

— Я и забыл, какой язвой ты бываешь спросонья, — он качает головой, губы изгибаются в усмешке, и я зачем-то представляю, как эти самые губы касаются моих.

Фу, Лиля! Хватит! Ты еще в любви ему признайся и на колени упади.

— Наслаждайся, — пожимаю плечами, — но за пределами ванной.

— И тебе доброго утра, — кричит он, закрывая за собой дверь.

Замок здесь не предусмотрен. Вряд ли в номере отеля нужно от кого-то прятаться. Никто ведь не предполагает, что на сайте случится сбой, и два человека окажутся в одном домике. Бе-сит. С самого утра в раздражении — так до мимических морщин недалеко.

Смотрю на свое отражение в зеркале, но там не я, а какая-то отекшая, недовольная жизнью и даже воздухом, которым дышит, женщина. И вот так я выглядела перед Муромским? Какой ужас!

Торчу в ванной целых сорок минут, делая всевозможные массажи и чередуя сыворотки. Пятиступенчатый уход сам себя не сделает. Когда выхожу, Яша по-прежнему в номере и, к моему великому сожалению, полуголый.

И сожалею я вовсе не потому, что не могу на него смотреть. Могу, но как-то несправедливо, что бывший стал непростительно хорош.

— О, ты все-таки не решила остаться там навсегда, — Яша не оборачивается, чем-то сосредоточенно занимается у кухонного стола. Не завтрак же он готовит, я надеюсь? — Еще пять минут, и я бы вызвал спасателей.

— Поразительное благородство, — закатываю глаза.

— Кстати, я немного поизучал окружение, пока ты плескалась, — он разворачивается, держа в одной руке телефон, а в другой — спортивную бутылку с протеиновым коктейлем. Мой взгляд все равно пересчитывает кубики на животе Муромского, игнорируя остальные части тела. Сексуальный голод — это жестоко. — Прогноз отрицательный: заняты все приличные места. Есть пара гостевых домов с общей душевой и туалетом, в двадцати минутах ходьбы от пляжа. И еще один отель, но сама посмотри…

Яша протягивает мне телефон, и я уже собираюсь взять его, как в последний момент до меня доходит неприятная правда:

— Ты что, хочешь сплавить меня в другой отель? — упираю ладони в бока.

— Я туда точно не поеду, но если тебе так неприятна моя компания, то, возможно, стоит рассмотреть варианты, — произносит он беззлобно, но меня трясет так, словно Муромский вылил на меня ведро ледяной воды. — Стоимость этого номера я тебе возмещу.

— Мне не нужны твои деньги, — произношу обиженно и даже уязвленно. — И это ты обещал «свалить» от меня при первой же возможности. Так что теперь не нужно перекладывать свои заботы на мои плечи. Ты — уезжаешь, я — остаюсь, все как обычно, — прикусываю язык, но, к сожалению, слишком поздно.

Глаза Муромского округляются, а брови, изогнувшись, подскакивают вверх.

— Ты что, до сих пор обижаешься? — Яша убирает телефон в карман и крепче сжимает в руке бутылку.

— Нет, ты что! — прикладываю ладони к груди. Голос стремится к ультразвуку. — Яшенька, милый, спасибо, что бросил меня и подписал контракт на восемь лед с клубом в США. Я так рада тебя видеть, ты даже не представляешь! Так скучала — спать не могла! Может, потрахаемся по старой памяти? — от натянутой улыбки сводит щеки.

В глазах Муромского вспыхивает пламя и гаснет так же быстро, как появилось. Его взгляд пристальный, кажется, Яша не только все, что на моем лице написано, может прочитать, но и легко просочится в мысли.

Тут же жалею о своем эмоциональном выпаде. Муромский прекрасно знал, что причинил мне боль, и не нужно давать ему поводов сделать это снова. Совершенно очевидно, что жертвовать своим комфортом мы оба не станем, а значит, нам придется делить этот номер, хотим мы того или нет.

Яша смотрит на меня, нахмурившись. Его губы слабо двигаются — Муромский подбирает слова. Но я не хочу оправданий. Мы все сказали друг другу тогда. Я не получила визу в Америку, а Яша поставил в приоритет карьеру. Наши пути разошлись и случайно пересеклись на ограниченное количество времени. Ни к чему ворошить прошлое и пытаться себя оправдать.

— Забудь, что я сказала, — взмахиваю рукой, будто отгоняю муху, на самом же деле посылаю прочь назойливые воспоминания. — Если нам придется провести вместе какое-то время, давай установим правила.

Глава 8

К обеду я наконец снова чувствую себя на отдыхе. Муромского нигде не видно, и я, вернувшись с пляжа, разбираю вещи и меняю купальник на сухой, потому что после похода в ресторан собираюсь долго валяться на шезлонге у бассейна. Возможно, сидеть в баре и жаловаться красавчику-бармену на тяготы жизни.

Мы обсудили правила и со всеми быстро согласились: никого не приводить в номер, не шуметь после одиннадцати и не ходить полуголыми. Словом, ничего лишнего, но я чувствую, что что-то забыла.

Поразмыслить над этим не успеваю — на кровати трезвонит мобильный, и я принимаю вызов, растягивая губы в виноватой улыбке.

— Полдня прошло, блин! Ты совсем совесть потеряла в отпуске или уже попала под обаяние американского бойфренда? — Рита ругается, выглядит крайне недовольной. — Где подробности?

Мы делимся друг с другом всем. Марго самый близкий мой человек, но вчера и половину сегодняшнего дня я была не готова с ней разговаривать. Потому что понятия не имела, что сказать.

— Если коротко, то в бронировании случился сбой, и мы оказались в одном номере. А свободных номеров в отеле, как ты понимаешь, нет. Так что теперь мне приходится делить домик с соседом, — вздыхаю и выхожу на террасу, коротко пересказывая подруге события безумного вечера.

— А он что? — Марго берет в руки пилочку и осторожно подпиливает ногти с идеальным маникюром.

— Ничего. Живет припеваючи, будто я ему совсем не мешаю, — закатываю глаза и качаю головой. — Предлагал мне съехать в какую-то дыру, представляешь?

— Вот сучок! — Рита подбирает еще пару эпитетов и весьма успешно их озвучивает. — Но я не об этом. Он вживую такой же секси, как на фотках?

— Рита! — раздосадованно встряхиваю рукой с телефоном. — Ты, блин, сумасшедшая, — смеюсь и оборачиваюсь, проверяя, не решил ли Муромский нагрянуть в самый неподходящий момент. — Да, он такой же секси. Возможно, даже больше, — смотрю на свою ладонь, которой проехалась по мускулистой груди. Ее вдруг начинает покалывать, когда я вспоминаю, как влетела прямиком в руки Яши. — Я пялюсь все время, — кусаю нижнюю губу, вдруг задумавшись о том, смотрит ли на меня Муромский. Господи, зачем я вообще задаюсь этим вопросом?

— Ну знаешь, если бы передо мной все время расхаживал такой красавчик, я бы тоже пялилась. Ноль процентов осуждения, — взмахивает пальцами Рита. — И вообще, может, это судьба?

— Что ты такое говоришь? — хлопаю ладонью по лбу.

— Сама подумай. Какова была вероятность, что топовый игрок НХЛ приедет отдыхать в Краснодарский край, а не улетит в Монте-Карло? То, что вы оказались в одном отеле и номере — не просто так. Точно тебе говорю, — Марго говорит серьезно, даже улыбка сползает с лица, и я на какие-то секунды забываюсь и начинаю верить, пока подруга не продолжает: — Я видела в соцсетях, что у овнов начинается новый период в жизни, в котором возможны судьбоносные встречи с людьми из прошлого. Это же точно про тебя! И это судьба!

— Нет, это дурацкий технический сбой, — закатываю глаза. — И мало ли, почему он приехал! Может, не так уж много он и зарабатывает, чтобы проводить отпуск в Монте-Карло, — отмахиваюсь от слов Марго, но заброшенная удочка цепляется крючком за клубок мыслей, медленно его распутывая.

И правда ведь странно. Обычно после окончания сезона хоккеисты перебираются поближе к пляжам, причем на самых дорогих курортах. Тот, кто много работает, должен хорошо отдыхать, и не ниже категории «все включено».

У Муромского какие-то проблемы? Или шесть лет спустя проснулась тоска по родине?

Нет, Лиля, думать ты об этом не будешь! Это не твое дело!

— Или он наконец осознал, что совершил ошибку, — слишком открыто намекает Марго.

— Я не хочу даже представлять. Я настроилась на релакс и соло-отпуск, а теперь Муромский все время маячит перед глазами, и я не перестаю думать о нем.

— Если не можешь подавить революцию — возглавь, — миролюбиво предлагает Рита и, увидев мое растерянное лицо, поясняет: — Сделай, что хочешь, и перестань себя корить. Яша бесит тебя тем, что может себе позволить все — так всегда было, даже не спорь, — предупреждающе тычет пальцем в экран, и я смеюсь. — Начни делать так же. В конце концов, ты уверенная в себе, красивая и чертовски сексуальная в этом купальнике женщина. Расслабься уже и получай удовольствие от отпуска, он имеет свойство быстро заканчиваться.

— Я постараюсь. Расслабиться, — обещаю возможный максимум. — Но точно не с Муромским. Лучше уж курортный роман с незнакомцем, чем с бывшим, — морщусь, будто мне подсунули кислый лимон.

— С тем горячим барменом, например, — коварно играет бровями Марго. — Хотя нет, он не нужен. Наверняка у него каждый день в постели новая отпускница. Забудь, что я сказала! Нужно найти компанию понадежнее.

Я смеюсь, запрокинув голову.

— Ну что опять? — возмущается в камеру Рита. — Лиля, ты должна отдохнуть за нас двоих, ты в курсе вообще? Поэтому во все тяжкие, милая. И я сейчас не про тотал-спа с массажем всех частей тела.

— Но я уже запланировала день в спа как раз послезавтра.

— Ты безнадежна, — усмехается Рита, закатывая глаза.

— И ужасно хочу есть. Поэтому пойду, пока в ресторане еще осталось что-то вкусное.

Мы прощаемся. Я обещаю подумать над веселой программой и выйти из «зоны серости и контроля», как назвала мое состояние Марго. И чтобы не быть голословной даже решаюсь посетить сегодняшнюю вечеринку, которая пройдет на открытой веранде ресторана. В программе мероприятия гавайские танцы, конкурсы для парочек, семей и одиночек и множество подарков. Дресс-код — пляжный. Запись — сегодня до конца обеда, нужно всего лишь навести камеру на экран и указать свои данные. Прекрасно. Обратного пути нет!

Глава 9

Выхожу из воды и иду к своему шезлонгу. Сегодня после обеда мне перепал двойной, рассчитанный на парочки или целые семьи. Конечно, выгляжу я на нем как царица, мне только подушек и персонального мальчика с опахалом не хватает для полного удовольствия.

И, как оказалось, двойной шезлонг одинокими мужчинами воспринимается как приглашение. Ко мне подходили познакомиться уже трижды, и всем троим я отказала. У первого, как бы он ни прятал правую руку, на безымянном пальце белел след от кольца, второй делал слишком грязные намеки, а третий… у парня не было шансов, потому что на романтический бред и предложение прокатиться вдвоем на сапах я не ведусь.

План Марго по отдыху за двоих грозит обернуться крахом. И дело вовсе не в том, что я против флирта. Но хочется найти достойного, с которым не придется задаваться вопросом, поймет ли он мой ответ или окрестит меня главной идиоткой побережья.

Несмотря на вечер, солнце по-прежнему жарит, и в ход идет спф-крем. На пляже полным-полно людей, и я случайно встречаюсь взглядом с незнакомым мужчиной. Судя по внешнему виду, он только вышел из воды. Положив ладони на пояс, он, словно хозяин морей, осматривается, но тут же возвращает внимание ко мне и подмигивает.

Ну вот, еще один.

Мои глаза закатываются, а губы кривятся. Конечно, здорово выбирать лучший вариант из всех, но когда парень, собираясь подойти к тебе, проверяет, не упустил ли более знойную красотку, становится противно.

Закончив с кремом, достаю книжку — незатейливый любовный роман про боксера-гонщика и младшую сестру ее лучшего друга*. Он — весь из себя неприступный, а она — дерзкая девчонка, которой палец в рот не клади. Кто победит? Конечно, любовь. Все всегда заканчивается ею, в отличие от жизни.

Погружаюсь в чтение, у меня есть примерно полтора часа до того, как придется возвращаться в отель и собираться на вечеринку. После пляжных знакомств я немного жалею, что мне придется пойти туда и всерьез подумываю отменить визит. Я не вынесу нелепых подкатов и не смогу нормально расслабиться, принимая участие в конкурсах из двухтысячных.

Меня настолько увлекает напряжение между героями, что я не сразу замечаю, как надо мной нависает чья-то тень, но эта тень недолго остается в тишине, потому что подает голос:

— Хочу посмотреть, как тебе надерут задницу? — озвучивает мой самый большой кошмар реплику из книги, меняя интонацию с утвердительной на вопросительную. — Серьезно? Кто вообще говорит такое спортсмену?

Со вздохом запрокидываю голову и смотрю на Муромского, стоящего за моим шезлонгом в одних пляжных шортах. Он невозмутимо возвышается надо мной, держа в руках два пластиковых стаканчиках. В одном — холодный лимонад, в другом — милкшейк бледного желто-зеленого цвета.

— Позвони мне перед матчем, и я повторю фразу точь-в-точь, — очаровательно улыбаюсь и опускаю книгу на согнутые в коленях ноги. — Ты загораживаешь мне солнце.

— Ага, — легко соглашается и улыбается мне, заставляя мои внутренности сжаться. Нужно запретить ему улыбаться, он выглядит слишком потрясающе. — Подумал, ты скоро сваришься. Полчаса лежишь, не двигаясь. Ты вообще в курсе, что нужно переворачиваться?

— Спасибо, умник, обязательно воспользуюсь твоим советом, — отвечаю резче, чем планировала, заводясь от безобидной фразы. Почему все сегодня решили испортить мне пляжный день?

— Не злись, Лилит, я пришел с миром, — он обходит шезлонг и становится сбоку, так что мы теперь смотрим прямо друг на друга. Я опять цепляюсь взглядом за кубики на его животе и бронзовую кожу, будто Муромский уже месяц торчит под солнцем на пляжах. — Решил, что тебе не помешает немного охладиться, — Яша протягивает мне коктейль. — С дыней, надеюсь, ты ее еще любишь, — он приподнимает уголки губ и буквально впихивает мне в руки стакан, пока я не успела ничего понять.

И до меня правда доходит, только очень медленно. Он что, старался выбрать то, что мне понравится? Но зачем? Настолько преисполнился соседскими чувствами? Или задабривает меня, прежде чем предложить очередной номер в гостинице класса «эконом минус»? И, черт, почему он до сих пор помнит, что я люблю дынные коктейли?

Где-то обиженная версия Лили шестилетней давности ликует, что бывший все еще прекрасно осведомлен о ее предпочтениях. Я же… не знаю, какие слова подобрать.

— Эм… спасибо, но это было необязательно, — благодарю растерянно.

— Иначе ты бы отказалсь меня слушать, а так не выйдет из-за чувства вины, — спокойно заявляет Муромский, признаваясь в грязных манипуляциях, пока я тяну коктейль.

— Мог бы постесняться, — в который раз за последние два часа закатываю глаза. Не удивлюсь, если к концу вечера они провернутся на триста шестьдесят градусов.

Яша садится на край шезлонга, заходя дальше, чем все подкатывальщики. Сдвигаю ноги в сторону, чтобы случайно его не коснуться. Муромский мажет взглядом по моим коленкам и усмехается собственным мыслям. Мурашки бегут вверх по ногам, с позором выдавая мою неловкость.

— Не знаю, как юзать эту эмоцию, — пожимает плечами, и мы оба смеемся. Да уж, стеснение и Муромский — это и правда две несовместимые вещи. — Слушай, мы уже установили правила совместного проживания, но есть еще кое-что, — он делает паузу.

Я приподнимаю брови в немом вопросе, но не произношу ни слова, сполна довольствуясь взяткой, которую Яша всучил мне в обмен на этот разговор. Коктейль и правда фантастический, нужно будет узнать у Муромского, в каком из двух баров он его взял.

— Давай зароем топор войны? — предлагает, протягивая раскрытую ладонь. — Я знаю, что во многом, что произошло между нами, виноват я. Но прошло столько лет, что будет непростительно, если мы позволим прошлому испортить наш отпуск. Так что, согласна?

Я не ожидала от Яши подобного разговора. И ожидаемо теряюсь. Он… не должен так себя вести. Не должен быть таким милым. Мы бывшие, между которыми километры обид и сотни недопониманий. Ни в одной из Вселенных мы не должны были пересечься и уж тем более оказаться в гостиничном номере. И мы должны желать избавиться друг от друга, а не пытаться помириться, пусть и всего на десять дней.

Глава 10

После примирительного коктейля Муромский пропал до конца дня, и на ужин-вечеринку я собиралась в гордом одиночестве, преисполнившись странным чувством благодарности к Яше. Потому что я бы не выдержала его угрюмого молчания, равно как и дурацких комментариев на тему наряда, мейк-апа и отсутствия каблуков, которые я так и не научилась носить.

Облачившись в комбинезон с открытой спиной и сандалии, гордо шествую по территории отеля. Люди постепенно подтягиваются. Мероприятие планируется масштабным, и я, оказавшись в толпе, вдруг ощущаю себя очень одинокой. Сейчас бы Ритку под бок и веселиться до утра. Но вместо этого я насильно утягиваю себя в веселье и сажусь за отведенный мне столик. На веранде много людей, как будто мы собрались на стенд-ап концерт известного комика. Полный аншлаг. Все расслаблены, у половины обгоревшие носы и тотальное расслабление на лицах. Я даже немного завидую.

Кто-то пританцовывает под музыку, кто-то закатывает коктейли. Я прошу официанта принести мне Текилу санрайз. Несмотря на ажиотаж, его доставляют быстро.

Осматриваю своих соседей по столику. Судя по разговорам — это компания из шести человек. Стол — на восьмерых. Еще одно место пустует, и я надеюсь, что мне повезет, и это будет кто-то женского пола.

— Блин, серьезно? — две девушки останавливаются рядом со мной, смотрят в телефоны, а после на соседние столики. Они чем-то напоминают нас с Марго: блондинка и брюнетка, одна на каблуках, другая в сандалиях. Полные противоположности, которые почему-то дружат. — Черт, я думала, мы будем сидеть вместе.

— Мы рядом. Можем болтать, я сяду боком, — заявляет брюнетка.

— А давайте поменяемся? — предлагаю девушкам, почувствовав острую необходимость сделать доброе дело. Они вдвоем оборачиваются и сверлят меня недоверчивыми взглядами. — Я здесь все равно одна.

— Вы уверены? — спрашивает скептически настроенная блондинка в сандалиях, в которой я узнаю родственную душу.

— На двести процентов, — киваю, признаваясь себе самой, что дело не в трех глотках коктейля. — Давайте же! Пара минут до начала.

— Огромное вам спасибо! — девочки благодарят, мы зачем-то обнимаемся, преисполнившись радостью.

Они приглашают присоединиться к ним завтра на морской прогулке, и мы зачем-то обмениваемся номерами. Я на девяносто семь процентов уверена, что не напишу им. Я не ищу друзей в отпуске и не планирую обзаводиться новыми знакомствами. Мне хватает того, что есть. Да и Ритка мне голову оторвет за новых подружек. Моя лэйдис чересчур ревнивая, когда дело касается дружбы.

Останавливаюсь перед столиком, осматривая гостей. Здесь, в отличие от моего, все сидят парочками и даже никак не реагируют друг на друга. Свободных мест — все так же два. Одно из них — мое.

Вздохнув, опускаю ладонь на спинку стула. Общество тут такое, что не спешит помогать девушкам. Я не осуждаю, просто привыкла к деловым встречам, где мужчины, независимо от статуса, проявляют галантность, а женщины не воспринимают это как попытку завязать знакомство

Когда я морально сдаюсь и, поставив бокал на стол, все-таки собираюсь отодвинуть тяжелый ресторанный стул, рядом со мной возникает мужская фигура. Не нужно смотреть, чтобы понять, кто это — тело сигнализирует быстрее. Меняется энергия пространства, восприятие, а еще волоски на руках и шее встают дыбом, настраиваясь, как антеннки, на источник сигнала.

— Лилит? — Муромский, расплывшись в улыбке, останавливается рядом с соседним свободным местом и бессовестно изучает меня взглядом, слишком долго задерживаясь на открытой спине, расчерченной тонкими ниточками, удерживающими два края ткани и не скрывающими ровным счетом ничего. Кожа тут же вспыхивает, и я тру предплечья, будто здесь холодно. На самом же деле, вокруг душновато, жара еще не уступила место прохладе, дующей с моря. Яша, как джентльмен, отодвигает для меня стул, помогая сесть. Устраиваюсь на свободном месте и беру в руки бокал. Нужно немедленно охладиться. — Надо же, вселенная опять сводит нас вместе.

Это не Вселенная, это я — живое олицетворение поговорки не делай добра, не получишь и зла.

— Попрошу ее больше так не делать, — закатываю глаза и тяну коктейль, надеясь захмелеть быстрее, чем разозлиться.

Муромский садится рядом, и делает это довольно аккуратно, так что я — неожиданно даже для себя самой — разочарованно выдыхаю, избежав контакта с бронзовой кожей Яши. Кстати, о ней — несправедливо, что я торчу по шесть часов на пляже, чтобы приблизиться к недостижимому идеалу, который достался ему с самого начала.

— Ты потрясающе выглядишь, — Муромский, наклонившись ко мне, говорит тихо, не стесняясь стрелять в меня двусмысленными взглядами. Его улыбка становится только шире, и я, наконец поймав его глаза, по блеску в них понимаю, что Яша уже изрядно захмелел.

— Где ты так успел напиться? — вдруг выдаю, словно хочу поддержать с Муромским разговор, и тут же прикусываю щеку изнутри. Потому что мы не друзья, и наше перемирие исключительно формальное. Мы просто не будем друг другу досаждать.

— Тоже хочешь? — усмехается Яша, глядя на меня исподлобья. В глазах танцуют черти, и я знаю, что ничего хорошего мне это не сулит.

— Нет, спасибо, — качнув головой, отворачиваюсь и перевожу взгляд на небольшую сцену, куда под фанфары выходит ведущий.

Чувствую, как лопатки прожигает взгляд Муромского. В какой-то момент даже ощущаю чужое тепло рядом поясницей, но оно быстро исчезает.

Вступительная речь обещает нам шикарный вечер и отличное настроение.

Конкурсы идут один за другим. В первом, в котором я решаюсь поучаствовать, я не выигрываю ничего. Во втором — получаю сертификат на день в спа, которым совершенно точно воспользуюсь. Дальше начинается череда парно-командных конкурсов.

За это время я успеваю допить второй коктейль и получить третий. Голова немного кружится.

Муромского стараюсь игнорировать, хотя взгляд так и магнитится к внушительной фигуре.

Чтобы себя занять, веду прямую трансляцию Марго. Она, конечно, замечает, что мы с Яшей сидим рядом. Даже спрашивает, почему я до сих пор не на его коленях. Я грожусь отправить ее в черный список, если она не перестанет нас сватать.

Глава 11

— Ты с ума сошел? — возмущаюсь я, натянув на лицо дежурную улыбку, пока мы выходим на сцену. — Я не хочу с тобой никаких конкурсов!

— Расслабься. Пара танцев еще никому не навредили, — он закатывает глаза, продолжая уверенно лавировать между столиками. С каждым шагом его пальца крепче сжимают мое запястье. — Мы вроде решили зарыть топор войны. Самое время скрепить договоренность.

— Конкурсами? — настроившись скептически, не разделяю веселье Муромского.

— Командной работой. Давай, Лилит, вспомни былые годы. Раньше ты любила веселиться, — Яша, обернувшись, подмигивает. Помогает мне подняться на сцену.

Раньше… Такое болезненно отзывающееся слово, что трещит и тянет за ребрами. Раньше я была другой, да. Наивной дурочкой, способной поверить, что выдающийся хоккеист свяжет с ней свою жизнь. Милой и местами неуверенной в себе девочкой, которая не могла сказать «нет», когда ей предлагали то, что не нравится. Хотя последнее и сейчас осталось, потому что я стою плечом к плечу с Муромским и готовлюсь принять участие в дурацких конкурсах.

— Давайте поддержим аплодисментами наши прекрасные пары! Смелые, красивые, азартные! — ведущий задабривает нас комплиментами, зал рукоплещет. Я чувствую себя неловко, а вот Яша равнодушно воспринимает излишнее внимание, давно привыкнув, что к нему прикованы тысячи взглядов. — Итак, чтобы получить звание пары вечера вам нужно будет пройти три испытания, — музыка меняется с веселой на интригующую, музыкант отбивает барабанную дробь. — Без долгих вступлений — начинаем!

Снова аплодисменты, снова громкая музыка.

Нам выставляют мольберты с маркерными досками. Первое задание — «испорченный телефон». Один рисует пальцем на спине другого рисунок. Задача другого — в точности воспроизвести изображение маркером на доске.

— И где будешь рисовать: на спине или?.. — Муромский, наклонившись, шепчет на ухо. От горячего дыхания по шее и плечам разбегаются мурашки. Он даже ко мне не прикасается, а я уже дрожу. От одного только намека на контакт.

Нервно сглатываю, представляя, как горячие пальцы коснутся лопаток. Я выдам себя с потрохами!

— На спине! — отвечаю резче, чем планировалось.

Мы становимся по правилам, выбираю себе картинку. Там оказывается эмодзи с сердечком и нимбом сверху. Черт. Что за странные намеки, уважаемая Вселенная?

Ведущий дает старт, и я принимаюсь выводить глаза-сердечки, улыбку. А дальше… Муромский повторяет точь-в-точь. Рисует и ним, и адский хвостик, и даже успевает обернуться и подмигнуть мне. Мы завершаем вторыми, я прохожусь взглядом по всем, и не без восторга отмечаю, что наш рисунок получился гораздо лучше, чем у остальных.

Конечно, мы побеждаем. Даже даем друг другу пять. В нас просыпается азарт, и второй конкурс мы проходим как по маслу. На протяжении всего конкурса наши лбы неразрывно прижаты. Мне в руки дают стакан сока, Яша опускается на корточки, и мне не остается ничего, кроме как напоить его.

И снова мы приходим вторыми, но с неоспоримым преимуществом — Муромский абсолютно сухой. У нас опять приз зрительских симпатий и овации. После головокружительной любви зала мы с Яшей не только отбиваем пять, но и коротко обнимаемся. Мой пульс танцует в ритме тахикардии.

К азарту добавляется адреналин.

В глазах Муромского что-то вспыхивает, отражая мои искры. Мы улыбаемся друг другу толкаемся плечами перед третьим конкурсом, подбадривая. Снова пялимся, будто не видели никогда.

— Итак, третий конкурс — самый волнующий, — ведущий хитро играет бровями. У меня в горле пересыхает. — Он и проверит участников на настоящую близость!

Мужчины за столиками одобрительно свистят, кто-то из вышедших парочек обнимается. Я же краснею до кончиков ушей, в самый неподходящий момент вспоминая наш с Яшей секс, в котором не существовало запретов и где каждая ночь была откровением, признанием в самых искренних чувствах.

И то, что я до сих пор вспоминаю этот секс, прекрасно характеризует способности Яши в постели.

— Ты покраснела, Лилит. Что-то вспоминаешь? — Муромский знает меня слишком хорошо и нагло играет на моих слабостях. Иначе почему его шепот кажется мне настолько порочным?

— Жарко, — обмахиваюсь руками, убеждая себя и окружающих, что здесь действительно душновато. — И я хочу пить.

— Тогда оставлю за тобой призовую бутылку шампанского, — весело подмигивает Яша. — Наберись терпения на пару минут.

— Каждая пара получит по кокосу, который нужно удержать между животами на протяжении танца. Без помощи рук!

Вот блин! Я еще от столкновения лбами не отошла!

— Я придушу тебя подушкой! — открыто угрожаю, представляя, как сяду на его бедра и изо всех сил…. О боже, Лиля, ты думаешь не о том! — Это была отвратительная идея! — говорю то ли Яше, то ли своим фантазиям. Сколько можно? Я держалась достаточно долго без воспоминаний. То, что Муромский появился на горизонте, вовсе не значит, что я снова должна о нем мечтать. У него восьмилетний контракт даже не закончился, максимум через месяц он снова укатит в Штаты и будет купаться во внимании хоккейных заек, готовых скрасить его тоску по родине глубоким горловым.

Образовавшееся возбуждение сметает злостью.

— Хочешь сойти с дистанции перед финалом? — умело манипулирует Муромский, снова бессовестно вторгаясь в мое личное пространство и нашептывая искушения. Дьявол, самый настоящий.

— И не подумаю! — показав ему язык, забираю игровой реквизит и слишком резко поворачиваюсь к Яше лицом..

Мы зажимаем кокос животами, стоим близко-близко. Грудью касаюсь груди Муромского. Он всем доволен, я же… мечтаю, чтобы это все быстрее закончилось, потому что в теле бурлит коктейль из эмоций неясного происхождения. И я не готова разбираться в ингредиентах, а вот закупорить крышку и обо всем забыть — очень даже!

— Ты не только выглядишь потрясающе, Лилит, но и пахнешь. Все та же розовая туфелька?

Ну почему я такая постоянная?! Духи использую одни и те же, реагирую на события одинаково и, мать его, до сих пор люблю все того же парня. Прикусываю щеку изнутри и поворачиваю голову вбок, игнорируя вопрос и все, что Муромский еще скажет. Мы здесь ради конкурса, а не ради ответов.

Глава 12

Говорят, чтобы успокоиться и привести эмоции и мысли в порядок, нужно обратиться к воде. Энергия заберет все, смоет, оставив только чистоту. Поэтому я спускаюсь по лестнице к морю.

Оно сегодня бушует, штормит. Волны разбиваются о берег, с треском утягивая на глубину гальку. И я пытаюсь отдать стихии все, что надумала о Муромском, чтобы мои фантазии разбило и унесло в открытое море, но их изнутри будто что-то держит.

Опускаюсь на прохладный камень, смотрю на воду. За спиной светят фонари отеля, мимо по пляжу прогуливаются парочки. Прохладный соленый воздух остужает мысли и морозит плечи, но я пока не готова вернуться. На вечеринку — не то настроение, в номер — там дурацкий сосед.

Подтягиваю колени к груди и устраиваю на них подбородок. Смотрю на белую пену волн. Мощь воды затягивает. И сразу ощущаешь себя никчемной, а проблемы — ничтожными.

Злость, страх и боль понемногу отступают. Я не знаю, сколько так сижу, но в какой-то момент ловлю себя на мысли, что не знаю, почему вдруг так завелась. Это ведь просто конкурс, и все, что происходило на сцене, для нас ничего не меняет. Мы бывшие, и мы разъедемся в разные стороны, как только выселимся из отеля. Мы просто повеселились, выбрав безопасные варианты: Яша — девушку, которая не начнет фанатеть в первые минуты общения, я — мужчину, который не станет лезть мне в трусы и отпускать сальные шуточки.

Может, и не было для таких реакций повода? Муромский ни на что не намекал и ничего мне не обещал, да даже не предлагал. Да, кожа горит от его прикосновений. Да, я помню, как он на меня смотрел. Но думать — не запрещено, даже если фантазии Яши были откровеннее моих.

Становится совсем холодно. Люди быстро уходят с пляжа. Плечи зябнут, и я прикрываю их руками.

Нужно уходить. Может, мне удастся уснуть до появления Муромского, чтобы не пришлось думать о его тушке (даже грешно так называть его мускулистое тело) в считанных сантиметрах.

Поднимаюсь с камня и делаю шаг к морю. Так еще холоднее, и я останавливаюсь. Желание «потрогать воду» стремительно тает, поэтому мысленно благодарю стихию за то, что помогла унять мысли и слабо улыбаюсь.

— Пожалуйста, скажи, что ты не собираешься на ночной заплыв, — раздается до боли знакомый голос. Муромский останавливается рядом, случайно задевая меня плечом, и смотрит на воду. Стоило отпустить его в воображении, как он тут же появляется в реальности. — Я же брошусь тебя спасать, а потом весь оставшийся отпуск буду вытряхивать песок и камни из трусов.

Я усмехаюсь. Яша широко улыбается.

— Это неплохая месть, — весело пожимаю плечами. Напряжение вечера улетучивается. На берегу не получается злиться, все острые эмоции уносят с собой волны.

— Месть? За что?

— Ты заставил меня участвовать в конкурсах. В последний раз это было… на моем первом корпоративе, — я вспоминаю, как меня тогда заставили участвовать в конкурсе сорокалетние женщины. Мне было всего двадцать два, я три месяца проработала в коллективе и, конечно, делала все, что говорили старшие коллеги, ведь «нужно не только уметь хорошо работать, но и хорошо отдыхать». Мы тогда поделились на команды и весь вечер боролись за формальные призы. На следующее утро у меня жутко болела голова, а еще жене начальника показалось, что мои танцы были чересчур откровенными, и меня попросили написать заявление по собственному, чтобы не обострять ситуацию в коллективе.

В общем, с конкурсами у меня как-то не заладилось с самого начала.

— Ты была великолепна, — Яша смотрит на море, загадочно улыбаясь. Понятия не имею, что творится в его голове, но отдала бы многое, чтобы узнать, о чем он думает именно сейчас. — Кстати, возьми, — он вытягивает передо мной руку с пледом, переброшенным через предплечье. — Тут сегодня свежо.

И мне, наверное, стоит возмутиться, бросить что-то вроде «я не просила» и «сама решу, что мне делать», но вместо этого я стягиваю плед с руки Муромского и набрасываю на свои плечи, ощущая приятное тепло.

У меня нет сил сражаться, и я просто прикрываю глаза, впитывая в себя момент до последней капли.

— Спасибо, — произношу тихо.

— Без проблем, — расслабленно отзывается Яша. — К слову, я не только плед принес, — он поднимает бутылку шампанского. — Мы выиграли. Там еще день в домике в горах и сертификат в спа. Все на двоих. Если добавить к морской прогулке и обещанному ужину, то у нас получается весьма разнообразный отдых.

Муромский поворачивается ко мне лицом и принимается открывать бутылку. Сначала избавляется от фольги и прячет ее в карман шортов. Дальше — мюзле, но как только Яша снимает его, пробка с хлопком вылетает из горлышка и теряется в ночи. Я втягиваю голову в плечи. Мы снова смотрим друг на друга и тихо смеемся, боясь нарушить хрупкий, негласно образовавшийся мир.

— Ты засоряешь природу, — закатываю глаза, наблюдая, как часть шампанского стекает по руке и теряется под камнями.

— Пробка была деревянной, а это, — стреляет взглядом вниз, — смоет ближайшим дождем. — За победу! — салютует бутылкой и предлагает мне сделать первый глоток.

Яша никак не комментирует мой побег, он просто продолжает скрашивать вечер, который, стоит признать, без него был бы совершенно скучным.

— За победу, — поддерживаю я и, обхватив горлышко бутылки, отпиваю шампанское. Пузырьки щекочут в горле и почти сразу бьют в голову. Сознание покачивается вместе с чашей весов, на которую я продолжаю набрасывать аргументы против Муромского.

Феноменальное самомнение — есть, вопиющая наглость — добавлено в двойном размере, тотальное отсутствие такта — на месте, упертость — присутствует. И следом маленькие доводы «за»: заботливый, заинтересованный, замечательный.

Черт!

Ну почему я не могу выкинуть его из головы?

— За тебя, — Яша забирает из моих рук бутылку и прикладывает горлышко к губам. Я зачем-то смотрю, как он касается стекла в том же месте, где касалась я. — Прогуляемся до пирса и обратно? — Муромский приобнимает меня за плечи и разворачивает в нужную сторону.

Глава 13

— Молодые люди, курение на пляже запрещено, — на нас падает свет фонариков, и мы с Муромским отстраняемся друг от друга.

Напряжение мигом развеивается. Тело звенит от сорванного предвкушения. О чем я только думала? Наши рты были так близко, что одно неосторожное движение, и мы, как парочка подростков, узнавших о существовании секса, сосались бы на берегу моря, перекатывая на языке вкус табака и шампанского. Губа покалывает от оборвавшегося предвкушения, и я кусаю их, развеивая фантазии и возвращая телу здоровые реакции.

Яша не отпускает мою руку. Он в принципе не торопится. Тушит сигарету о камень и зарывает его под другие. Поднявшись, помогает встать и мне. Мы стоим напротив двух патрульных. Они выглядят уставшими и слишком серьезными.

— Извините, — произносит Муромский спокойно. — Не увидел табличку, — небрежно пожимает плечами и переплетает наши пальцы. Я испуганно замираю, с прискорбием осознавая, что наслаждаюсь теплом его кожи и тем, как легко ему даются подобные действия.

— Пляж является территорией отеля, курить можно только в специально отведенных местах, — строго чеканит патрульный и светит на табличку в начале пляжа, намекая, где стоило заняться непотребствами.

К щекам приливает жар, и я опускаю голову, с интересом рассматривая крупную гальку под ногами.

— Мы уже уходим, — снова включает голливудское очарование Яша и, подняв бутылку с шампанским, делает шаг в сторону.

— Постойте, а вы Яков Муромский? Хоккеист? — вдруг оживает второй патрульный. — Я вас не признал без формы, — он тушуется, но, пересилив чувство неловкости, все же выходит вперед, поправляя ремень штанов. — А можно автограф? Мой сын — ваш фанат.

— Конечно, — соглашается Яша и смотрит на меня впервые с того момента, как мы поднялись на ноги. — Сорри, Лилит. Подождешь минутку? — подняв наши переплетенные пальцы, Муромский оставляет поцелуй на тыльной стороне ладони и отпускает меня.

Мое сердце делает восторженное сальто, устраивая переполох за ребрами. Руку печет, кажется, еще секунда, и на ней навсегда отпечатаются губы Яши. Вытираю ее о плед, будто это поможет.

Мужчины заводят разговор, расспрашивают Муромского о карьере, об успехах и тренировках. В общем-то, стандартные вопросы, которые получает каждый игрок. Яша отвечает заранее заготовленными фразами, но делает это так непринужденно, что никто ни за что не догадается. Только я, выслеживавшая его несколько лет по соцсетям, знаю, что все это давно прописанные скрипты, повторяющиеся из раза в раз.

Интересно, происходящее между нами — тоже скрипт?

От одной мысли становится неприятно. Я дурочка, если поддамся его очарованию.

Бросив взгляд на широкую спину, тихо разворачиваюсь и спешу в домик. Добравшись до дорожки, ускоряю шаг. Сбегать теперь проще, остается лишь убедить себя не оборачиваться и не тешиться надеждами, что Муромский спешит за мной следом.

Это был всего лишь момент, который ты допускаешь в отпуске. Случайность, навеянная соленым морским воздухом и выпитым алкоголем.

Поднимаюсь к номеру.

Между нами все несерьезно. Мы просто вынужденные соседи, которым дурманят голову воспоминания о прошлых чувствах.

Два поворота ключа в замке, и я, толкнув дверь, оказываюсь в комнате. Щелкаю выключателем. Достаю из шкафа пижаму и иду прямиком в душ.

Я не буду думать о том, как близко были его губы к моим и как приятно было их прикосновение к ладони.

Энергично тру мочалкой руку, а затем и все тело, желая смыть с себя фантомное внимание Муромского. Выходит с трудом. Мне срочно нужно выговориться, но писать сейчас Ритке ни за что не стану: во-первых, уже поздно, а во-вторых, она убедит меня, что секс с бывшим — это не так уж и плохо.

Закончив с банными процедурами, надеваю пижаму и возвращаюсь в комнату. В замке поворачивается ключ, и я совершаю рывок до кровати, решаясь сегодня не изображать героиню и пощадить свою поясницу. В конце-концов, мне скоро тридцать, и ортопедический матрас уже входит в список моих хотелок.

Забираюсь в кровать с ногами и натягиваю одеяло, когда Муромский входит, сразу же цепляя меня взглядом. Сердце опять сбоит и пропускает пару-тройку ударов. Провериться, что ли, чтобы убедиться, что со мной все в порядке.

Я отвожу взгляд первой и переключаюсь на телефон: завожу будильник и укладываюсь на подушку.

— Лиль, то что…

— Спокойной ночи! — перебиваю, не желая обсуждать произошедшее. Было бы идеально, если бы его вообще не было. Раз — и все оказалось сном, после которого мы проснемся в той же реальности, которая была до всего этого вечера.

Закрываю глаза и натягиваю одеяло до ушей. Яша, тяжело вздохнув, гасит свет и идет в ванную. Справляется там очень быстро. Я надеюсь, что у меня получится быстро уснуть, но, как назло, я слышу каждое движение Муромского и бешусь от того, насколько он осторожничает, чтобы не тревожить мой сон.

Я сдвигаюсь на самый край кровати. От одной только мысли, что мы с Яшей случайно соприкоснемся, несмотря на разные одеяла, мне становится не по себе: мурашки курсируют по ногам и рукам, а под кожей разливается странное тепло.

Стараюсь дышать ровнее, когда Муромский возвращается из душа. Чувствую, как под весом его тела проминается матрас. Яша укладывается на другом краю, не нарушая дистанцию.

У меня, как назло, чешется нога и нос. А еще бок вдруг затекает, и я хочу перевернуться, но тогда обязательно увижу Муромского.

— Лиля, я знаю, что ты не спишь, — говорит он тихо. — Поговори со мной.

Угрюмо соплю, не желая поддаваться уговорам.

— Ну почему ты такая упрямая? — возмущается шепотом и переворачивается на бок. — Лиль…

Я зажмуриваюсь, глупо надеясь, что это поможет уснуть в следующую секунду. Не шевелюсь, не реагирую. Все так же дышу, стараясь не сбиваться с ритма.

— Как хочешь, — сдается Муромский и, словно издеваясь, добавляет: — Доброй ночи.

А я не сплю почти до самого утра.

Глава 14

Поднимаю весло из воды и упираюсь им в центр сапборда. Смотрю на линию горизонта и глубоко дышу. Сейчас утро, прокат открылся десять минут назад, и я была одной из первых, кто арендовал сап и поплыл в море.

Для меня после бессонной ночи десятиминутный заплыв сравним с полноценным марш-броском. Но мне нужно было остудить голову и выбросить уже из мыслей Муромского, который преследовал меня всю ночь. Сначала эта туша вертелась в постели, и я подпрыгивала на кровати, как на батуте, а позже, стоило мне провалиться в сон, Яша появлялся тут как тут и показывал мне все, чего мы лишились в реальности.

В итоге я проснулась за полчаса до будильника, измученная снами с рейтингом восемнадцать плюс и изнывающая от жары, потому что мы забыли включить кондиционер.

Ждать, когда Муромский проснется, я не стала — было страшно, что он снова заведет разговор о вчерашнем. Поэтому тихонько собравшись, выскользнула из домика и поспешила к морю.

А дальше все весьма понятно и прозаично: загар, заплыв, доска, и вот я далеко за буйками, созерцаю утреннюю лазурь и думаю, что все не так уж и страшно в жизни. Главное — вовремя уплыть от проблем и немного побыть наедине с собой, чтобы найти верный путь.

В моем случае он лишь один — как можно быстрее остаться без соседа, сделав его бывшим по всем фронтам. В метрах десяти от меня проносится катер, на котором ранние пташки отправляются в открытое море. Люди радостно кричат, вскидывают руки и что-то снимают. Кто-то даже машет мне рукой. Поднимаю свою в ответ, но махнуть не получается.

Меня сильно покачивает на волнах, расходящихся в стороны от стремительно уносящегося прочь катера. Сапборд разворачивает, и я уже очень жалею, что встала на ноги, а не осталась сидеть.

— Не разворачивайся боком к волне, — слышу где-то рядом хорошо знакомый голос и даже пытаюсь внять ему, но меня снова подбрасывает, и нога скользит по мокрой поверхности. — Лиля, разворачивайся, иначе переверн…

Слова тонут в визге, прежде чем я ухожу под воду. Теплое море ласково принимает меня в свои глубины, и на какое-то время я позволяю себе задержаться в свободном падении, чувствуя, как вода затекает в уши, а все тело странным образом расслабляется.

Делаю первое движение ногами и слишком быстро всплываю на поверхность. Набираю полную грудь воздуха, и он тут же вылитает, потому что огромная лапища наглым образом прижимает меня к крепкому мужскому торсу. Как-то слишком уютно получается.

— Не наглоталась? — спрашивает Муромский, смахивая с лица воду и зачесывая назад шевелюру пятерней. — Лиля, ты в порядке?

Мозг включается не сразу, и несколько мучительно долгих секунд я смотрю на обеспокоенного Яшу. Он напряженно ждет ответа и хмурится, не разделяя моего медитативного настроения. Оно, стоит признать, быстро улетучивается, когда Муромский касается пальцами моих бикини. Это выходит непроизвольно, но я моментально прихожу в себя, вспоминая все, что связывает нас с Яшей.

— Пусти меня! — толкаю его в грудь, но получаю обратную реакцию — оказываюсь прижата еще крепче. Мурашки, как натренированные на сигнал тревоги бойцы, вмиг появляются по всей плоскости соприкосновения наших тел. Внутри меня все отзывается странным желанием — прижаться крепче и обвить ногами мощный торс. А еще позволить нам двоим уйти под воду и передавать кислород вместе с флюидами рот в рот. — Я умею плавать, не нужно меня спасать! — злюсь то ли на всю ситуацию, то ли на так не вовремя скопившееся между бедер напряжение. Это… дурацкая ситуация!

— Ты не всплывала дольше десяти секунд, — возражает Муромский. — Нужно было подождать еще столько же? — зло прищуривается, но держит буйный нрав в узде. Даже моря мало, чтобы напряжение между нами развеялось. — Я не настолько хочу жить один.

Прикусываю губу, не давая возмущению сорваться. Утреннее солнце слепит глаза, и я качаю головой, давая понять, что не буду развивать наш внезапный конфликт.

Мой кулак так и покоится на груди Муромского, а его рука продолжает удерживать меня, не отпуская ни на сантиметр. Становится слишком… хорошо. Губы щекочет свежее дыхание. Мы совсем рядом, и я растерянно хлопаю ресницами, не понимая, как реагировать на близость. Всю ночь мы оба избегали прикосновений, а теперь липнем друг к другу, будто пытаемся компенсировать трогательный недостаток.

— Со мной все в порядке, — произношу на выдохе.

Муромский смотрит мне за спину и плавно убирает руку, оставляя меня болтаться в море.

— А где твое весло?

— Что? — развернувшись, осматриваюсь. На поверхности только мой сап и корабли на горизонте. Черт, только штрафов мне не хватало. — Я уронила его, когда падала, —- с прискорбием осознаю, представляя, как смешно буду выглядеть, плывя к берегу и толкая перед собой сап.

— Ладно, фиг с ним. У тебя еще много времени осталось?

Муромский поворачивает ко мне свои смарт-часы, разумеется, последней модели. Едва сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза.

— Десять минут.

— Тогда забирайся. Искать его уже нет смысла, поплывешь с моим.

— А ты? — спрашиваю быстрее, чем успеваю подумать, и тут же на лице Муромского расцветает довольная улыбка.

— Увидишь, — подмигивает и ловит край моего сапа. Повиснув на нем, помогает мне забраться. Наши лица снова оказываются в опасной близости, но теперь первым отстраняется Яша, на пару секунд уходя под воду.

Подтянув свой сапборд, Муромский передает мне весло. С поразительной легкостью подтягивается на доску и ложится на живот. Он гребет руками, пока я, крепко сжимая в руках весло, плыву следом за ним.

Как он вообще оказался рядом? Он ведь не следил за мной? Я точно знаю, что была на пляже одна, никаких Муромских на горизонте не наблюдалось. Откуда тогда он появился?

Конечно, развлечений тут не так много, и если допустить мысль, что все это — одна большая случайность, то… все равно получается странно. Я ни с кем так часто не пересекаюсь, как с Яшей.

— А ты давно на пляже? — кричу и перестаю грести, рассчитывая услышать ответ.

Глава 15

После моего злобно-вопросительного ответа запал Муромского сникает. Не дожидаясь, пока я отплыву от него на несколько метров, Яша уходит вперед. Он добирается до берега первым и угрюмо идет к палатке проката, возвращая сап.

Я выхожу на минуту позже, но Муромский еще там. Он сканирует код на оплату и даже не оборачивается, когда я подхожу.

— Сколько? — в его голосе полно льда, даже мне становится холодно. А парни, которым едва исполнилось восемнадцать, и вовсе сникают под недовольством Муромского.

— Две тысячи.

Оставляю сапборд на специальной стойке. Парни теряют ко мне всякий интерес. Смотрят только на Яшу, который разворачивает экран телефона к ним.

— Все?

— Да. Большое спасибо, и постарайтесь больше не терять весло, — весело отзывается парень.

— Купите те, которые не тонут, — недовольно цедит Муромский и, развернувшись, уходит, не взглянув на меня.

Меня обдает холодом, а настроение, и без того болтавшееся на отметке «сносно» скатывается к «отвратительному». Поняв, что не имеет смысла доказывать парням из проката, что «не верблюд» и что это я утопила весло, разворачиваюсь и спешу прямо за Яшей.

— Подожди! — кричу в широкую спину, но Муромский меня будто не слышит. Ускоряюсь, но никак не могу его нагнать. — Яша! — зову, привлекая внимание остальных на пляже, и это работает — он, наконец, останавливается.

— И чего ты орешь? — Муромский смотрит на меня через плечо, не спешит оборачиваться, всем видом транслируя, что нестерпимо от меня устал.

И я, конечно, успеваю подумать, что полная дурочка, раз бросилась следом. Но вместо того, чтобы развернуться и уйти, набираю в грудь больше воздуха.

— Ты оплатил штраф, — замолкаю, напарываясь на хмурый взгляд. Облизнув пересохшие и соленые губы, продолжаю. Муромский со свистом втягивает воздух. — Вместо меня. Я не просила.

— Я приплыл раньше, весла у меня при себе не было, и я сделал все по правилам, когда сдавал сап.

— Но… это я потеряла весло.

— Пойди и докажи это ребятам, — усмехается Муромский, чем невыразимо бесит. Хочется снять сланец и запустить в эту груду мышц. А следом и второй.

— Я переведу тебе деньги.

— Удачи. Номер все тот же, — весело подмигивает Яша.

— Самонадеянно с твоей стороны думать, что я его не удалила.

Скрещиваю руки на груди. Потому что пусть это и самонадеянно, но чертовски верно. Я переименовала его в загадочное ММ — Муромский-мудак, чтобы никогда не испытывать соблазн позвонить.

— Грешен, не каюсь, — разводит руками и, рассмеявшись, разворачивается, идет в сторону отеля, а я возвращаюсь на пляж, гадая, что победит: гордость или желание утереть Муромскому нос.

***

После завтрака погода, как и мое настроение, портится. Поднимается ветер, и на море объявляют штормовое предупреждение. Купаться нельзя, и все решают занять лежаки у бассейна, наслаждаясь вдобавок бесплатным мини-баром.

Яша, наконец, пропадает из поля моего зрения. Зато появляется Артур — тот самый мужчина, с которым мы немного поболтали, пока шли к своим домикам. И в этот раз я даже поговорила с ним чуточку дольше. Правда, неловкое и странное чувство все равно не прошло. Как будто я схватила первого, кто уделил мне внимание. Так, ведь, в действительности и есть.

У меня — не то чтобы я их искала — прискорбный список ухажеров: бывший и дед. Ничего не имею против сорокалетних мужчин, но в свои двадцать восемь с чистой совестью могу считать их старыми для отношений.

— Погода на юге переменчива, как настроение женщины, — задумчиво изрекает Артур, провожая меня к домику. — Так что не расстраивайтесь раньше времени, к вечеру может выйти солнце.

— Как знать, — веду плечом и отвожу взгляд, скользя по стройным рядам домиков, занятых отдыхающими.

С Артуром легко и понятно, и я почти не думаю о том, что он старше. В конце концов, чем взрослее становишься, тем размытее возрастная грань. В четырнадцать три года разницы воспринимаются как катастрофа. В тридцать даже десять лет уже не кажутся пропастью.

— Но мы в любом случае можем сделать наш вечер прекрасным, независимо от погоды, — Артур останавливается и поворачивается ко мне лицом. Я тоже на него смотрю, испытывая легкое волнение, но вовсе не от предвкушения.

Мне просто не по себе от того, что произойдет дальше. И пусть он ведет себя очень галантно, но многозначительный взгляд и долгая пауза предвещают предложение, от которого мне придется отказаться.

— Позвольте спросить, каким образом? — невинно хлопаю ресницами, перебирая варианты отказа. Не хочу — это достаточная причина или нужно придумать аргумент повесомее?

— В городе есть прекрасный рыбный ресторан с камерной обстановкой и минимумом людей. И я был бы польщен, если бы вы согласились составить мне компанию сегодня, — Артур ловит мои пальцы, пробегает большим по фалангам, как бы невзначай сжимает чуть сильнее, будто с трудом совладает с эмоциями.

Сглатываю вязкую слюну. Поджимаю губы. Понятия не имею, что сказать. Артур не нравится мне как возможный партнер. Он не вызывает симпатию на физическом уровне, чего не скажешь о моем невыносимом соседе. Муромский даже сейчас просачивается в мысли и занимает все эфирное время. Потому что когда мы рядом, то можем запитать маленький город витающим между нами напряжением. Он бесит меня на глубинном уровне, но еще глубже, если признаться честно, я бы хотела, чтобы он не оставил мне ни единого шанса для сопротивления.

И соглашаться будет нечестно по отношению к мужчине. Артур привлекательный, я бы даже сказала симпатичный. Но я, как оказалось, могу воспринимать только одного представителя противоположного пола, потому что с остальными все не так. Недостаточно ярко и сильно.

— Артур, вы знаете… — начинаю, подбирая слова, но тут замечаю напротив Яшу.

Он двигается резко, на скулах играют желваки, а пальцы сжаты в кулаки. Муромский идет прямо на нас, и я представляю, как буду нелепо выглядеть перед ним, отказываясь от приглашения. Он услышит, как я извиняюсь, как что-то невнятно бормочу. И снова я выставлю себя никчемной Лилей, которая за шесть лет стала более скромной и неуклюжей. Сердце колотится, переходя на какую-то бешеную скорость. Яша приближается. Кажется, еще немного, и протаранит нас. Куда он вообще так торопится?

Глава 16

Муромский сворачивает к нашему домику так же неожиданно и внезапно, как еще пару секунд назад почти бежал к нам. Артур на него даже не реагирует, а я чувствую, как вибрирует все тело. А еще я почему-то тоже начинаю злиться, дублируя Яшины эмоции — настолько они концентрированные и стремительные.

Мы договариваемся с Артуром о времени, он спрашивает, какое вино я предпочитаю, и я мямлю что-то невнятное вроде «в зависимости от настроения и винной карты ресторана», съезжая с темы, потому что в винах я не разбираюсь и действую по принципу: взять то, что понравилось. Зачем пытаюсь произвести на Артура впечатление и показаться интеллигентнее, чем есть — понятия не имею. Видимо, так на мои нервы действует Муромский и желание утереть ему нос.

В номер я вхожу в полном смятении. Произошедшее давит. Я не жалею о произнесенных словах, но иногда жить с последствиями принятых выборов гораздо сложнее, чем смириться с бездействием.

Муромский, устроившись на диване, пялится в ноутбук и всем своим видом транслирует, что не замечает меня. Я предпочитаю делать так же, игнорируя давящую тишину.

Сварив кофе, выхожу на террасу и наконец беру в руки телефон. Он завален уведомлениями: пишут коллеги, Рита и какие-то менеджеры с предложениями о сотрудничестве. Мысленно проклянув тех, кто дал мои контакты, устраиваюсь на шезлонге и начинаю разгребать сообщения.

Сначала пишу Марго короткую сводку произошедшего и обещаю позвонить завтра, когда за стенкой не будет ушей Муромского. А после увлекаюсь чатами, в которых не то что анархия — там полнейшая вакханалия.

И нет, дело вовсе не в том, что я настолько гениальная и властная, что после моего ухода все разрушилось. У меня профессиональная команда, которая может решить любую проблему, и они пытаются, но в одиночку выбраться из образовавшейся задницы сложно — активность в рабочем чатике это только подтверждает. А в том, где нет начальства, за последние два часа одни маты.

Как только я заканчиваю читать и собирать ситуацию воедино, звонит Владлен Петрович. Он будто чувствует, когда нужно выйти на связь — я знаю ситуацию от и до, и уже примерно набросала план действий. Поэтому вдохнув поглубже и сделав глоток остывшего кофе, принимаю вызов.

— Ох, Лилия, как чудесно, что ты ответила, — начинает он в привычной извиняющейся манере, когда достает кого-то из отпуска. Я мысленно прикидываю, сколько будет стоить билет до Москвы и сколько денег я потеряю, если мне все-таки придется уехать. Радует одно — возврат половины стоимости за отель пришел на карту утром, и будет не так грустно попрощаться с остальным. — Ты в курсе, что у нас происходит? — теперь уже переходит к делу.

— Да, кто-то слил информацию о том, что мы подписываем договор о сотрудничестве с новым поставщиком металлоконструкций. Это действительно так? Вы решили что-то поменять? На последнем совещании…

— Нет, конечно! — прерывает мою объяснительную речь Самарский. — Я не дурак, чтобы наступать себе на горло. У нас восемь строящихся комплексов и надежный подрядчик. На проектируемый ЖК мы даже тендер не объявляли! — он злится и переходит на крик.

Я медитативно вздыхаю.

На самом деле, смена подрядчика — риск и для нас, и для нашего партнера. Мы давно сотрудничаем с одним сибирским заводом, я помню, как во второй год работы летала к ним в командировку. Нам провели экскурсию, и эту информацию мы до сих пор используем при публикации различных материалов.

— Лиля, ты извини, что так получается. Я пока не прошу тебя прервать отпуск, но сегодня побудь на связи, пока ситуация не утрясется. И подскажи ребятам пару идей. Возможно, стоит заняться вытеснением. Если упустим SERM, начнется пиздец. Наши юристы шерстят все, чтобы схватить эти долбанные СМИ за жопы. Но все уже разошлось по каналам в Телеграм, а с этими общаться, только проблемы себе наживать.

— Разберемся, Владлен Петрович. К тому же админам каналов всегда можно написать и предоставить доказательства. Давайте не будем спешить. Я пообщаюсь со своей командой, мы определим порядок действий в ближайшие двадцать минут.

— Пиши и звони в любое время! — заканчивает наш разговор Самарский, и почти до самого вечера я занимаюсь работой, ощущая небывалый прилив энергии.

На самом деле, все довольно скучно: нет никаких суперрешений или пафосных действий. Почти всегда успех зависит от четкой системы и пошагового алгоритма. Первая задача — определить объем трафика. Нас упоминают активно, но все же недостаточно до масштабов катастрофы. В основном бурные дискуссии развязываются в комментариях к постам.

Вторая — определить план работ. Подготовить ряд статей и даже дать заявление о ситуации. Все выступления и обращения решаем перенести на завтра, а пока выжидаем паузу и ведем теневую работу.

Задача третья — вывести ситуацию в нейтральный статус, превратив инфоповод в ничего не значащую новость. С этим справляется подрядное агентство, контролирующее информационное поле.

И задача номер четыре — вернуться к отдыху.

Пожелав команде отличного вечера, я возвращаюсь в комнату и первым делом ставлю телефон на зарядку. У меня чуть меньше двух часов до встречи с Артуром. Я пропустила обед и забыла, что нужно помыть голову, чтобы не тратить тридцать минут на сушку. Черт.

В кухне что-то падает, и я испуганно оборачиваюсь, замечая Муромского в одних шортах. Он что-то спешно поднимает с пола, но в итоге кривится и отправляет ложку в раковину, доставая из ящика новую. А я за время работы успела забыть о соседе. Вот в чем, оказывается секрет — чтобы не думать о бывшем, нужно просто заняться делом.

Но, конечно, Муромский напоминает о себе весьма впечатляющим способом — демонстрируя роскошный торс. Он мог хотя бы немного жира нарастить? Я вот прекрасно справилась, и мой живот уже не такой плоский, каким был шесть лет назад, а задница не вмещается в университетские джинсы.

— Яша, блин, я ведь просила не ходить по номеру голым! — зажмуриваюсь, чтобы не смотреть на его кубики и потрясающе развитые мышцы груди и плеч. — Или, чтобы ты внял моим просьбам, стоит называть тебя Джейкобом?

Глава 17

— Прости, что повторяюсь, но ты выглядишь потрясающе, — второй раз за вечер говорит Артур. И да, еще в такси мы перешли на ты, правда, пока я не поняла, как к этому относиться.

Мы проходим к нашему столику. Артур галантно отодвигает для меня стул, приглашая сесть. Я оказываюсь слишком близко к незнакомому мужчине и испытываю от этого легкий дискомфорт, прекрасно понимая, что встреча у нас отнюдь не деловая.

— Надела свой лучший наряд, — улыбаюсь и, чтобы мужчина не успел зазнаться, кокетливо добавляю: — Остальные дома в гардеробе.

Артур смеется, кажется, впервые за непродолжительное время нашего знакомства. Мои глаза округляются против воли, потому что это тот самый богатый смех — низкий, выдержанный, даже немного снисходительно-высокомерный. И это правда то, что выдает богатеев: не бренды, не часы на запястье и не манеры. Не каждый так может, я вот вообще предпочитаю сдерживаться, потому что в какой-то момент просто не могу остановиться и хохочу до слез и больного живота.

Нам дают меню и приветственный аперитив в виде двух бокалов белого вина. Нас везла машина из отеля, Артур не за рулем, поэтому мы оба пригубляем.

— Признаться честно, я до последнего думал, что ты откажешься.

— Еще скажи, что волновался, — качаю головой и отвожу взгляд в сторону, наконец рассматривая интерьер.

Артур был прав, когда сказал, что место уютное — здесь стандартный интерьер, мебель, как в любом другом ресторане, только на стенах бра и небольшие скульптуры в форме морских обитателей: акулы, креветки, рыбы, мидии — вся коллекция, чередующаяся друг с другом.

Ресторан почти заполнен, гости здесь самые разные, и я едва не давлюсь ледяным вином, когда замечаю за дальним столиком Муромского в компании пары из мужчины в возрасте и молодой брюнетки.

Яша ушел раньше меня, оставив меня пускать слюни в одиночестве, потому что выглядит он как мужчина из жарких фантазий — в свободной льняной рубашке и бежевых брюках. Нет, он точно решил свести меня с ума. И я бы уже возмутилась, если бы не знала, что он никак не мог выяснить, куда я иду. Да и судя по тому, что перед ними стоят блюда, пришли они гораздо раньше нас.

Но меня все равно передергивает, особенно когда мужчина оставляет молодую спутницу с Муромским наедине, и так как бы невзначай касается его ладони. Мне становится ужасно неловко наблюдать за странным флиртом, но еще больше раздражает спокойная реакция Яши, будто эти предложения поступают ему каждый день. Не мог ведь его моральный компас настолько накрениться?

Ну да, Лиля, начни его еще оправдывать. С этого же всегда все начинается — когда думаешь, что он не такой.

— Знаешь, это хорошо, когда женщина держит мужчину в тонусе.

— Нравятся острые ощущения? — усмехнувшись, делаю еще глоток вина. На голодный желудок оно слишком быстро кружит голову, и я уже не замечаю, насколько стремительно развязывается мой язык.

— Не в этом дело, — качнув головой, произносит Артур и подается вперед. — Чем сильнее мужчина напрягается, завоевывая и удерживая рядом женщину, тем легче ему в бизнесе. Решения принимаются молниеносно, а риск всегда стоит того. К тому же, хочется как можно быстрее справиться с делами и вернуться к даме сердца.

— Откуда такие познания? У тебя свой бизнес?

Нам приносят тарелку морепродуктов на ледяной подушке, и диалог прерывается. Я с подозрением кошусь на официанта, не решаясь спросить, точно ли это блюдо для нас. Мы еще не сделали заказ, но я не стану вмешиваться, когда рядом есть мужчина, способный все решить.

— Не смотри так, я взял на себя смелость заказать закуски заранее. Бон апетит, — Артур поднимает бокал и легонько касается моего.

Я пьянею слишком быстро, поэтому решаю повременить с вином и только делаю вид, что пью, смачивая губы. Беру с тарелки мидию и, полив соусом, отправляю в рот.

— А бизнес… У меня своя транспортная компания и два завода: цементный и металлургический. Делаем заготовки и доставляем их клиентам, — он смотрит внимательно, словно выжидая. Пауза чересчур многозначительна.

И я, даже сквозь легкий дурман, начинаю понимать.

Не может быть. Это попросту невозможно. Качаю головой, отказываясь верить, но глаза округляются, а пульс уже бахает в ушах.

— Это ты пустил слух о партнерстве? — в горле пересыхает. Мне вдруг становится жарко, и я осматриваюсь, ища уборную, чтобы взять тайм-аут и понять, что делать дальше. Артур ничего не говорит, но все понятно и без дополнительных комментариев.

— У меня отпуск, и, находясь в нем, я обычно отдыхаю, а не работаю, — голос сочится спокойствием, не обещающим ничего хорошего.

— Извини, мне нужно отойти, — убрав салфетку с колен, кладу на стол.

Артур ловит мое запястье, накрывает широкой ладонью и вдруг серьезно смотрит на меня. Напряжение взвинчивается, действуя на нервы. Я хочу сбежать из ресторана и вернуться в отель. Плевать, что подумает Артур и какие выводы сделает Муромский, увидев мой побег. Мне просто нужна тишина, чтобы немного подумать.

— Постой, Лиля, — мой спутник на вечер по-доброму улыбается, но теперь за показными эмоциями мерещится фальшь. — Я действительно не имею к этому никакого отношения. Мы встречались с Самарским и обсуждали возможность сотрудничества. Сама подумай, зачем мне разворачивать пиар-кампанию, пока я в отпуске и не могу в моменте принять решение, — слова звучат убедительно.

Хмурюсь, просчитывая варианты. Их, на самом деле, не так уж и много. Еще меньше тех, в которых Артур не является виновником. За «СтройРазвитием» пристально следят с начала года, когда мы сообщили, что будем работать по госзаказу. И может, это проделки конкурентов. Но для чего это им?

— Я все равно считаю, что нам не стоит продолжать.

— Хорошо, как скажешь, — соглашается Артур. Он достает из внутреннего кармана пиджака визитку и вкладывает ее мне в ладонь. Ненадолго сжимает пальцы, смотрит как обольститель. И будь я немного пьянее и чуточку глупее, сменила бы гнев на милость. — Думал, получится оттянуть этот разговор до конца вечера. Но ты слишком проницательная женщина, — тепло улыбается мне. — Возьми визитку. И звони в любое время по личному номеру. По любым вопросам.