Алмазная Грань. Viva Victoria!

Пролог

ПРОЛОГ

Коньяк был отменного качества. Не драл глотку, оседая на гортани приторным послевкусием, а обволакивал терпкой вуалью, позволяя распробовать вкус в деталях.

 – С возвращением в наши ряды, – полковник СБУ, высокий мужчина примерно одного возраста с Каменским опустил бокал в виде цоколя лампы на округлое ребро, но лишь затем, чтобы вновь наполнить его. – Скажу честно, я рад, что придётся работать именно с тобой. С коллегой настолько принципиальным и хватким, что прежняя «власть» безуспешно пыталась от тебя избавиться всеми силами.

Максим цинично усмехнулся, рассматривая кабинет. Как же здесь всё поменялось, включая нового хозяина, да и весь кадровый состав! Воспоминания о сорванных погонах, разжаловании и том, что последовало после, всё ещё кололи, подобно ножевым ранениям. Но они же вызывали чувство гордости. Потому что теперь новая верхушка министерства была нацелена карать всех, кто ранее мог откупиться.

– Это был конец девяностых. Не мне тебе рассказывать, что творилось.

В новом министерстве субординация соблюдалась строго. Только не для них, двух успешных некогда выпускников национальной академии внутренних дел. Макс Каменский и Олег Озеров не были тогда дружны, нередко разбивали друг другу носы, каждый за право называться лучшим. Иногда выпивали за одним столом, чтобы на следующий день продолжать свою борьбу «за одеяло».

Не знали тогда, что пройдёт время, и эти воспоминания будут вызывать смех. Да и реальная жизнь после выпуска показала свой оскал блестящим выпускникам академии.

Олег тщетно пытался пробиться наверх. Но без поддержки влиятельных родственников либо солидной взятки стоимостью в трехгодичную зарплату рядового мента затея была обречена на провал. Макс же выбрал иную тактику: идти напролом и исполнять свой долг, а именно – косить бандитскую падаль без права на помилование. Олег так и остался перебирать бумажки да расследовать мелкие кражи в супермаркетах, а вот выходки Каменского не простили.

А затем в министерстве произошёл кадровый переворот. Не счесть, сколько тогда полетело со своих должностей. Новая верхушка набирала команду лояльных кадров, изучала досье, не упуская ни малейшей детали. И вот настал тот момент, когда настала пора выйти из тени тем, кто должен был преподать урок и блюсти честь новой полиции.

Озеров стремительно поднимался по служебной лестнице. Ранее в это сложно было поверить, но теперь все знали, что должности не покупаются и не передаются по наследству. Учитываются заслуги.

Что это – дань новой реформе, дабы зарекомендовать себя с лучшей стороны или же крупная пыль в глаза, Каменский не думал. Но всё равно отнёсся с осторожностью к вызову в министерство. Сложно было поверить, что впервые системе понадобились его хватка, чуйка и бескомпромиссность несгибаемого следователя. Сомнения развеялись лишь тогда, когда Макс узнал в новом главе министерства Олега.

И вот он снова здесь. Больше не изгой, полноправный сотрудник министерства в звании подполковника, главного оперуполномоченного следственной группы, в новой форме с блестящими звёздочками на погонах. Сколько же прошло времени? Достаточно, чтобы он смирился с мыслью о том, что придётся похоронить мечту о возвращении в органы.

Олег отставил пустой бокал. Каждый из мужчин только что подумал о своём прошлом, как и о том, что теперь всё изменилось.

– Ты практически прижал клан работорговцев во главе с Милевским, – прервал молчание Озеров. – Я знаю, тогда уничтожили целые архивы вещдоков. Эта гнида считалась неприкасаемой на тот момент, удивляться нечему.

Макс сжал кулаки. Предвкушение скорой расправы с главным преступником аукнулось в груди сладким покалыванием.

– Видимо, новая власть не заинтересована в его дальнейшем царствовании, поэтому-то я и здесь.

– Верно. Знаешь это высказывание, «хочешь победить врага – изучи его, как самого себя»? Никто так близко не подобрался к Лукасу, как ты в своё время. Министерство пойдёт на все твои условия. Проси сколько хочешь людей, возглавляй штат сбора данных. Только одно условие: никаких действий, пока не получишь на то команду свыше. У них свой интерес.

Внезапно коньяк показался Максиму горьким. Проницательный ум мужчины выстроил логическую цепочку за секунды.

– Я едва не поверил в сказку, брат. Конечно же, не могло всё встать с ног на голову так быстро. Верхушка ставит нового преемника и собирается нашими руками и рыбку съесть, и на...

– Макс, а вот туда лезть не советую вообще. Не наша это зона полёта. Тебя чуть не пришили мелкие сошки в своё время. Политику и что выше – оставь.

«Мало что изменилось. Чудес не бывает», – подумал Каменский.

А Озеров между тем поспешил обозначить ключевые моменты.

– Милевский неизлечимо болен. Информация пока что сугубо конфиденциальна. Предстоят скорые выборы нового вожака стаи. Наверху временно придержали коней. Скорее всего, ждут результатов передела и рассматривают возможность подмять нового короля под своё начало. Но одновременно страхуют себя от неудачи. А вот для этого мы должны знать о делах клана всё. Собрать компромат на каждого кандидата. И если что пойдёт не так, ждать команды «фас».

– Ничего не изменится, стало быть. Хотя ты прав, не нам с ними тягаться. Наливай...

Глава 1

ГЛАВА 1

Arms wide open, I stand alone

I'm no hero, and I'm not made of stone.

Right or wrong I can hardly tell.

I'm on the wrong side of heaven and the righteous side of hell,

The wrong side of heaven and the righteous side,

The righteous side of hell.

(c) Five finger death punch

Раскинув руки, я стою одна.

Я не герой, но дух горит в груди.

Где здесь правда, я сама не пойму.

Я на тёмной стороне рая, и на светлой стороне ада...

В мегаполисе догорало лето. Ласковое и солнечное, оно умело скрывать пороки и угольную черноту большого города. Но всё равно, даже сейчас, спустя столько времени, оно вызвало во мне какой-то странный, неуместный подъём сил. Я не умела сопротивляться его угасающему обаянию.

Ласковый луч упал на столешницу, подкрался к моим ладоням, к пальцам, скроллившим фото новых кандидаток для эскорт-агентства. Заиграл радужными бликами в крупном бриллианте кольца-печатки, словно заигрывая и призывая прервать работу.

Действительно, это занятие уже утомило. Но никто кроме меня не обладал тонким чутьём на определённый типаж девушек, да и чувство прекрасного у других в корне разнилось с моим. Поэтому спустя год поисков я уже смирилась с тем, что необходимый кастинг-директор судя по всему ещё не родился. Да и никто не сделает такую работу лучше, чем я сама. К тому же, это была работа практически творческая, приятная, не требующая психоэмоциональных резервов для принятия решений, от которых царь Соломон перевернулся бы в гробу.

Меня отвлёк стук в двери. Секретарь – смазливый хипстер, похожий на Киану Ривза в молодости, улыбнулся, продемонстрировав ряд идеальных виниров. Моя вполне себе безобидная прихоть. Разве эскорт-монополист столицы не может позволить себе созерцать красоту в своей же епархии? Юную, выхолощенную, модную. И безнадёжно гомосексуальную.

– Виктория, прошу меня извинить.

Он мог бы с лёгкостью вести любую церемонию, будь то венский бал, благотворительный вечер или гладиаторская резня на арене Колизея. Манерные замашки, свойственные симпатичным представителям секс-меньшинств, остались в прошлом, я строго-настрого это запретила. И Олежик скорее бы сделал прилюдный каминг-аут, чем осмелился бы ослушаться меня.

– А, – я закрыла вкладку с фото девчонок, понимая, что их лица слились в одно сплошное. – Мне кофе с кардамоном. Что-то ещё?

- Елена здесь. Вы просили.

– Я помню, о чём я просила. Мой супруг так и не вышел на связь?

– К сожалению, пока что мне не удалось до него дозвониться, но я продолжаю. Что-то еще?

- Елену ко мне. Про кофе не забудь.

Когда за помощником закрылись светлые буковые двери, я опустила крышку ноутбука, потянулась, откинувшись на спинку дизайнерского кресла. На губах сама собой расцвела улыбка, ставшая моей второй натурой. Ласковая, манящая, способная сбить с истинного пути даже праведника... и пугающая до остановки сердца тех, кто уже успел меня узнать получше.

Лена Полянская была из тех девчонок, о которых говорят «ноги из ушей растут». Собственно, ноги примы моего эскорт-агентства уже переступали порог кабинета – стройные, загорелые, идеально гладкие. Ни микрона целлюлита или лишнего волоска. Да и в целом обладательница ног выглядела безупречно.

Короткое чёрное платье с пышной юбкой смотрелось дорого, отнюдь не вульгарно. Светлые волосы уложены в простой узел, причёску «примерной секретарши», умелый макияж подчёркивает точёные скулы, губы, глаза. Картинка, достойная украшать собой номера Elle и Vogue.

Ха, не повезло обладательнице такой умопомрачительной внешности. Судьба прибила её к моим берегам и щедро запутала в сетях элитного куртизанства. Был ли у неё выбор? Нет. Или в руки зажравшегося, утратившего меру любителя скарфинга на верную смерть, или сюда.

Я медленно окинула взглядом её идеальную фигуру, нерешительно застывшую у двери. Позволила себе насладиться замешательством своей примы, сощурив глаза и склонив голову набок.

Пришла она ко мне довольно дерзкой. Её мало заботил тот факт что я, по сути, спасла её жизнь. Списать на недалёкость не вышло бы – глупой Лена явно не была. Что ж, жизнь научила меня ломать хребет и более борзым.

– Подойди, – постучав ногтями по столу, спокойно приказала я.

Знала, что сейчас события двухгодичной давности вновь пронеслись ускоренным реверсом в её сознании. И вспоминала она вовсе не абстрактную угрозу удушения чулком – ведь этого с ней не случилось. Я выбила из неё дурь и пафос очень оригинальным способом. Пусть это и обошлось мне впоследствии в неплохую сумму, были убиты все зайцы одновременно.

Я получила идеальную работницу. Никто больше не осмеливался играть против меня и саботировать мои же правила. А затраченные средства Лена вернула довольно скоро.

Вот она – стоит передо мной, стараясь не смотреть в глаза, внешне спокойная, холодная, и лишь неестественно прямая осанка выдаёт внутреннее напряжение.

Глава 2

ГЛАВА 2

Дорога заняла около получаса. Пока я летела на своей красавице «Порше Панамера» по загородной трассе, не отказала себе в удовольствии смотреть, как выгорает на солнце листва, цветы, сохнет трава. Всё-таки приближающаяся осень способна растопить лёд самого прожжённого сердца. Я открыла окно, вдыхая жаркий аромат земли и сухой травы. Красота!

Но, как и прежде, моё сердце пропустило несколько глухих ударов, стоило автомобилю поравняться с высокими ролетами и частоколом загородного имения. Как оказалось, забыть те далёкие дни, когда я сожгла себя дотла ради банального выживания, было невозможно. Даже сейчас, когда я въезжала на территорию особняка не испуганной похищенной бабочкой, а полноправной хозяйкой всего происходящего.

– Собери новоприбывших в зале. Принеси фрукты и печенье! – велела смотрителю, перед тем как пройти в дом, не удостоив его взглядом.

Авто Александра уже парковалось рядом с моим. Я задержалась на крыльце, скользя расслабленным взглядом по высокой спортивной фигуре бывшего спецназовца. Надо признать, было, чем полюбоваться. Но, как и прежде, я не ощутила ничего. Ни волнения, ни всплеска фантазий, ни азарта. Ещё одна попытка рассмотреть в нём потенциального любовника провалилась.

«С другом и партнёром – это почти инцест». Вдохнув аромат хвои, я вошла в прохладный холл.

«Ты королева. Ты больше не жертва. Прекрати уже это вспоминать и проводить параллели!» – сказала я себе, поднимаясь на лоджию и закуривая.

В доме стало шумно – смотритель выполнил моё распоряжение, согнал девчонок в зал. Я не собиралась появляться раньше времени. Стояла, слушая лето, подставляя лицо лучам жаркого солнца. Где-то раздалась трель соловья. Шмель с тихим жужжанием опустился на цветок. Свобода. Это казалось таким нелогичным, даже издевательским – разместить перевалочную базу торговли живым товаром в столь живописном месте, отдалённом от шумного города. Но вряд ли расположение было случайным. Этот контраст ломал посильнее угроз и кнутов.

Когда всех новоприбывших девчонок собрали в огромном зале, я неохотно покинула лоджию. И всё равно спешить не стала, дала им время освоиться, возможно, даже расслабиться, угоститься фруктами с печеньем. Отбирать кадры для аукциона или борделей было для меня в порядке вещей. Я уже знала, как заставить товар правильно презентовать себя.

Когда вошла в зал, атмосфера больше не была тягостной. Девчонки переговаривались, кто-то ел яблоки, но до полного расслабления им было далеко. Так и надо. Теперь они в нужной кондиции, чтобы слушать и делать выводы.

– Приветствую, леди, – без ненужного сахарного сиропа либо насмешки поздоровалась я, закрывая двери и занимая место в кресле.

После дрессировки и угроз всем им нужно было хоть немного человеческого обращения. Не приторного, фальшиво-нежного, нет. Сообщить о новых правилах можно по-разному. Я всегда выбирала метод «на равных».

С десяток пар глаз обратились ко мне. Я закинула ногу на ногу, взяла с блюда наливное зелёное яблоко, подкинув в воздухе. Хоть минута моего времени и стоила дорого, в вопросах кастинга и введения в курс я никогда не спешила. Вот и сейчас разглядывала сочный фрукт, не мешая будущим куртизанкам рассматривать меня. Слово «проститутки» или «рабыни» я никогда не использовала. Не имело значения, подневольные девчонки или вольные жрицы эскорта – для меня все они были личностями, персональной армией, подопечными. Что бы я с ними не делала, если того требовали обстоятельства.

– Вы приехали нас увезти отсюда? – наконец-то подала голос темноволосая девчонка в спортивном костюме.

Остальные пока что не опомнились, разглядывали мой костюм от «Гуччи», серьги с крупными изумрудами, макияж в матовых нюдовых оттенках. Я была для них кем-то вроде небожительницы, надеждой на спасение... и одновременно рекламой, показывающей, как все эти провинциальные прелестницы могут выглядеть, если будут послушными.

Я не спешила с ответом. Подняла бровь, окинув самую смелую взглядом, от которого она замолчала.

– Нет, я не с этой целью приехала. Куда ты так спешишь убраться? Присядь и назови свое имя.

Последние слова я произнесла как можно мягче, при этом ощутила, что большинство девушек расслабленно выдохнули. Я меньше всего была похожа на злобную бандершу. Но если кто-то в тот момент решил, что можно воспользоваться подобным благодушием, их ждёт жестокое разочарование. Уже совсем скоро.

– Я Влада. И я очень хочу знать, на каких основаниях вы удерживаете нас здесь, и почему охрана считает себя вправе угрожать нам оружием и не отпускать.

– Кого-то избили? – строже, но с неизменной улыбкой осведомилась я, обводя взглядом присутствующих.

В ответ – тишина. И не из-за страха. Я строго-настрого запретила ребятам применять силу, если того не требуют обстоятельства. Видимо, избиение осталось лишь на словах в виде угроз.

– Я отвечу на ваш вопрос, девушки. Вас удерживают здесь потому, что вскоре вы пополните ряды моих ангелов. Вы станете обольстительницами, которые смогут подарить радость нашим гостям. Выбор на вас пал не случайно. Каждая очень хороша для того, чтобы стать плечевой и отдаваться за копейки.

Мои слова произвели эффект разорвавшегося снаряда. Снаряда, стёршего взрывной волной все надежды молодых искательниц красивой жизни. В их хорошеньких головах никак не хотел укладываться тот факт, что я, приятная и дружелюбная, пришла вовсе не для того, чтобы их освободить. А затем помещение наполнилось гулом возбуждённых голосов.

Глава 3

ГЛАВА 3

Дом встретил меня неестественной тишиной. В последнее время она стала постоянной гостьей на нашей загородной вилле в живописном месте на берегу Днепра. Тихая гавань тех, чьи имена произносили с опаской или пиететом, уважали и ненавидели одновременно, не имея возможности ничего противопоставить.

Я вошла в просторный холл. Тишина нависала. Но с покоем она имела мало общего.

– Надежда! – позвала я, по привычке проводя пальцем по полке с металлическими скульптурами. Чистота идеальная. Не то, что я искала повод придраться к домработнице, просто тишина так сильно давила на плечи, что безудержно искала выход.

Топот ног, и вот она – в сером платье с белым воротничком, спускается по ступеням, с опаской поглядывая на меня.

– Виктория, здравствуйте! У меня скоро будет готов ужин... ещё полчаса...

– Ничего страшного, Надя. Мой муж у себя?

– Приехал час назад. Сказал, что устал, попросил чаю и не беспокоить. Кажется, он уснул.

«Слишком быстро. Его силы тают куда стремительнее, чем должны. Мне надо поумерить свои аппетиты. В том, что с ним происходит, куда больше моего вмешательства, чем он сам думает».

– Хорошо, Надя, занимайся ужином. Я потом распоряжусь, где накрыть. Ступай.

Комната Лукаса манила к себе. Источник моей энергетической пищи. Моего тёмного голода. Мой супруг и донор, чьи жизненные силы я пила уже много лет, прекрасно отдавая себе в этом отчет. Но сейчас вдруг отчётливо поняла, что перегибаю палку. Слишком рано. Мне стоило остановиться. Хотя бы на несколько месяцев.

Он лежал на постели, как и был с утра, в костюме, и читал сводку новостей. Я закрыла двери спальни, чувствуя, как циничный расчёт разбавляет неуместная, болезненная, непозволительная нежность. Не та, которую я изображала, а та, которой запретила жить в себе.

– Вика, – холодные глаза Михаила озарились огнём, и он протянул ко мне руки.

На миг мне показалось, что его сейчас скрутит в приступе страшного кашля, но этого не случилось. Он подался ко мне, но тут наши взгляды пересеклись в одной точке: на прикроватном столике, уставленном неизвестными мне прежде пузырьками с лекарствами. Наполовину их скрывали печатные листы заключений ведущей клиники.

Сглотнув, я отвела глаза, позволив Лукасу спрятать препараты в ящик и запереть его на ключ. Мысли о том, что происходит, вводили меня в состояние непонятной растерянности и беспомощности.

– Как прошёл твой день, милый? – я скинула туфли и забралась на постель, взяв его за руку, холодную как лёд. – Ты добавил мне седых волос. Мы же договаривались, что всегда будем на связи!

Михаил тепло улыбнулся и поднёс мои руки к губам одну за другой.

– Прости, Вика. Аппаратура экранирует. Долгое обследование.

– Ты не говоришь мне, что с тобой. Почему?

– Потому что всё образуется. От меня даже смерть бежит, тебе ли не знать.

Я не разделила его веселья. Посмотрела прямо в глаза, ментально призывая рассказать всё и немедленно. Но Лукас лишь покачал головой.

– Не тревожься об этом, моя Алмазная Грань. Весь день я ждал того момента, когда вернусь домой и ты прочитаешь мне свои любимые стихи. Прочитаешь же? Есть что-то новое, что тебе понравилось?

Я не стала настаивать и задавать вопросы. Кивнула, ощутив, как нежность согревает теплом изнутри.

– Не новые. Из того, что нравится нам обоим. Джио Россо.

Лукас откинулся на подушку, не выпустив моей ладони. Я сглотнула и позволила себе абстрагироваться, дать строкам любимого стихотворения унести подальше от действительности.

– Знаешь, Мэри,

В моей голове звери.

Они бы тебя съели,

если бы я разрешил.

Но я гоню их из прерий,

На ключ закрываю двери.

Сидят на цепях звери,

На ржавых цепях души.

А звери мои ночью

Рвут кожу и плоть в клочья,

И каждый клык их заточен,

Играют на струнах жил.

Но все-таки, между прочим,

Хоть я и обесточен,

Ты вся, до ресниц и точек...

Миша сжал мою руку и тихо проложил:

– Причина того, что я жив.

Мой голос сбился, и я моргнула, отказываясь верить, что только что ощутила подступившие к глазам слёзы.

Это было похоже на контрольный в голову. На бросок ладонями в стену, принимая неотвратимость своего тупика. Это было тем, на что я поклялась себе никогда не иметь права. Но сейчас я вновь неосознанно сжала ладонь мужа.

Чистая энергия цвета его глаз на сей раз была разбавлена алым. Я знала, что это. Мне стоило научиться отсекать красное дыхание приближающейся смерти, но я с каждым разом делала её краски всё насыщеннее.

– Ты не сможешь скрывать это от меня вечно. Скажи, как есть.

Глава 4

ГЛАВА 4

О том, что мне самой следовало встретить Милевского-младшего в аэропорту, я не подумала. Ну что, в самом деле, могло случиться с тридцатитрёхлетним парнем, большую часть времени прожившим в Европе, в аэропорту Борисполь? В рабство не заберут, кошелёк не украдут, а родной язык он вряд ли успел забыть. А если и подзабыл, в первые минуты он ему вряд ли пригодится. Уж я об этом позаботилась.

Лучшие ангелы эскорт-службы отправились в аэропорт за несколько часов до прибытия рейса. И я постаралась, чтобы так и не признавший меня пасынок обалдел от подобного приёма. Каждая из моих фей могла смело претендовать на звание музы, да и наряды я им выбрала соответствующие – греческие туники прекрасных нимф.

Оставалось только ждать. И лелеять надежду, что Денис не скоро появится на пороге отцовского дома. По крайней мере, девочки получили соответствующие указания. Мне же было всё равно, что мои феи с ним сделают: уволокут в клуб тусоваться до утра, устроят марафон изматывающего секса или же проговорят всю ночь об искусстве, позируя великому маэстро. Наша с Денисом заочная неприязнь была взаимной.

Я скучала по супругу. Переживала о том, что он слишком слаб, чтобы решать свои дела в дальних поездках. Пообещав устроить Денису достойный приём, я выполнила его волю, но особого желания всё это делать у меня не было.

«Надеюсь, он пойдёт прогнозируемым путем и сэкономит мне кучу сил и нервов» – подумала я. Тем не менее, в доме уже работали сотрудники ивент-агентства, а ангелы, ангажированные на ночную вечеринку, наводили блеск и чистили пёрышки. Если Дениска предпочтёт разгулу домашний уют, придётся смириться с тем, что писать портреты ему никто не даст.

Я подошла к окну, наблюдая, как двое крепких ребят со стильными бородками и прическами устанавливают барную стойку возле бассейна. Мой взгляд задержался на сильных руках одного из них, забитых едва не по пальцы абстракцией цветного тату. Парни не догадывались, что за ними наблюдает одна из самых влиятельных и опасных женщин столицы. Смеялись, переговариваясь, пили пиво, щедро предоставленное радушной хозяйкой, выглядели беззаботными и счастливыми.

Я вышла на лоджию. Сердце ускорило бег, а в горле пересохло. Руки сами потянулись к сигарете, пока я, сощурив глаза, наблюдала за чужой работой. Голод, как всегда, поднял свои знамёна в самый неподходящий момент.

Наверное, такое происходит с каждым. А о нас с Лукасом и говорить не стоило. Здесь был форсированный случай.

Жажда молодого дерзкого тела нахлынула и отступила, сменившись воспоминаниями. Потеряв интерес к сборщикам, я закрыла глаза. Раньше эти рывки памяти всячески подавлялись, но со временем я с ними свыклась. И даже практиковала – особенно тогда, когда нежность к мужчине, с которым я прошла огонь и медные трубы против своей воли, одерживала верх.

В ту ночь, десять лет назад, меня накрыло. Крепко так, до судорог, рвоты, рыданий и прочей психосоматики. Я впервые остро ощутила, как теряю себя. Как слетает, словно луковая шелуха, то, что было частью моей личности. А я всё ещё не готова принять реальность, в которую меня грубо втолкнули, не спросив, желаю ли я стать её винтиком.

Казалось бы, отчего этому появиться? Мне больше не угрожала гибель, отсылка в бордель и необходимость выживать, ублажая изощрённые желания Лукаса. Это была моя самая последняя бесплодная попытка свернуть с пути в ад. Ад не для меня, а для тех, кто вскоре попадёт в поле моего зрения и не сможет уйти.

Я бежала в никуда. С билетом в один конец. Увы, у Лукаса были глаза и уши в каждом закоулке нашей столицы. И когда он развернул меня на стойке регистрации, испытала, вопреки ожиданиям, не страх и не ужас. Процесс захвата Тьмой шёл куда стремительнее, чем я предполагала. Потому что уже дома я осознала, что подсознательно проверяла Михаила на прочность. С некоторых пор его волнения, тревоги, страх, восторг и недомогание стали моим персональным сортом пищи.

Я его выпила. В своей жажде не знала остановки и никак не могла насытиться. Ранее считала, что мне не повезло попасть в его руки.

Увы. Это ему не повезло. Он был обречён, когда встретил меня. Чем шире обнимал, страстнее целовал и искренне боготворил – тем скорее приближалась его гибель...

...Спустя несколько часов все декорации были готовы. Оставалось подготовиться к предстоящей вечеринке. Но покоя в доме не было и в помине. Представители клининговой компании, повара, официанты и оформители выполняли свою работу, не замечая моего присутствия. Михаил трижды звонил справиться о состоянии дел, но как только я переводила тему на его здоровье, находил якобы неотложные дела.

Я посмотрела на часы. Самолёт Дениса приземлился сорок минут назад. Анна так и не позвонила в положенное время. Задерживается рейс? Или, что и того хуже, Милевского-младшего на борту не оказалось?

– Анетт, девочка моя, – от моего ласкового обращения у неё похолодела кровь. Я ощутила это через экран смартфона. – Разве тебе не известно, что мои приказы исполняются в точности, и в строго оговорённое время?

– Виктория, простите, – всё же я не зря вышколила своих ангелов. Голос Ани не дрогнул, нечем не выдал её реального состояния. – Дело в том, что наш пассажир... в общем, его нет. Никто к нам не подошёл, по фотографии тоже его не опознали.

«Час от часу не легче», – подумала я, расписываясь в исполнительном листе кондитерской группы.

Глава 5

ГЛАВА 5

Басы и биты имели мой мозг. Всего за несколько часов уютное имение посреди Конча-Заспы превратилось в филиал «Казантипа». Если днём я ещё надеялась, что Денис продолжит рисовать своих кошек с моими глазами и не спустится даже выпить, то с заходом солнца пасынок предстал передо мной с другой стороны.

Когда он спустился к бассейну – в дизайнерских рваных джинсах, облегающей сильное тело рубашке из чёрного шёлка, с уложенными волосами, я не сразу его узнала. Как раз давала наставления элитному дивизиону своих фей. На красавца в тёмных очках с манерами денди не обратила внимания, пока он не обнял за талии Лену и Юлю, не дав девчонкам опомниться.

– Мамочка, дальше мы сами. Я помогу этим красивым тётям сделать домашку по алгебре и в десять часов буду уже в постели. Мы все там будем.

Юля подавила смех, Лена же и вовсе холодно улыбнулась. Все мои девочки видели края и знали, когда лучше застегнуть свои губы и прикусить язык. Сейчас был как раз такой случай.

– Наслаждайтесь вечером,– я кивнула пасынку и девчонкам, взяла с подноса шот с каким-то крепким коктейлем и медленно пошла по тропинке к дому. Шаг, другой... пришлось замедлить темп, но это не спасло от зашивающегося, словно море в штормовую ночь сердечного ритма. Осушив шот до дна, я поняла, чем вызвана эта неуместная аритмия.

Уметь признаваться самой себе в том, в чем признаваться стрёмно – высший пилотаж. Я не хотела, чтобы эти две элитные шлюхи с задатками вамп прикасались к Денису. Не хотела, чтобы он уходил с ними и продолжал веселиться с продолжением в постели. Но от меня это не зависело: я сама положила лучших девчонок к нему в кровать. Стало неприятно, и это вызвало вспышку глухой злобы.

Звонок Михаила оказался как нельзя кстати.

– Виктория, милая, – вопреки тяжёлому дню, его голос был полон энергии и даже азарта.

Александр мне вряд ли расскажет, что произошло в Харькове, но я и сама догадалась по голосу супруга, что поездка увенчалась успехом.

– Миша, – за спиной раздался визг девчонок и крик Дениса – в особняк прибывали его друзья. – В целом всё хорошо. Твой сын доволен.

За десять лет с ним я научилась скрывать свои истинные чувства и эмоции. Но Лукас, как и прежде, видел меня насквозь. Его кровь стала моей. Его сознание сроднилось с моим. Так чувствуют друг друга мать и дитя, влюблённые, прожившие вместе не один десяток лет... Или мы с ним. Некогда палач и его несгибаемая игрушка, после – завоеванный трофей и хищница, а сейчас...

Что же между нами происходило? Когда чувство ненависти и холодной расчётливости сменилось на уважение и симпатию, вместе с которыми я особо изощрёно отсчитывала шаги до падения своего мужа? Как я могла одновременно тянуться к нему всем своим существом... и внутренне сладко плавиться от ощущения, что месть свершилась?

Воистину, когда так глубоко проникаешь под кожу своего врага – становишься его женой и верным другом, партнёром и первым помощником – наряду с жаждой отмщения приходит и любовь к нему. Неправильная такая. Подобных Лукасу не любят, их убивают – по возможности, одним выстрелом в голову. С ними не живут так долго и не становятся частью их Синдиката.

Но я была терпелива. И жестока. Никто и никогда не выбрал бы для Михаила Милевского столь красивую, изощрённую, продуманную месть. Никто не стал бы рисковать ради того, чтобы насытить демонов своего эго самым сладким и опасным для женщины наркотиком – любовью мужчины, чьё имя навевало ужас. Любовью, не втоптавшей меня в грязь, а вознесшей на вершины, недоступные другим.

И он никогда, ни при каких условиях не узнает, что я каждый день запускаю персональный таймер, отчитывающий его дни.

Как бы глубоко не проник он в моё сознание, никогда ему не уловить и следа моих истинных намерений.

Именно поэтому я столько времени находилась рядом. Дарила ему счастье неведения своих истинных мотивов, и каждый день осознанно, неумолимо, беспощадно выпивала его жизнь. Высасывала подобно вампиру, ожидая, когда Лукас станет полностью обескровлен.

И вот этот момент настал. Только я не испытывала торжества. Наоборот, начала понимать, насколько сильно привыкла находиться рядом. Возможно, я даже люблю его. Люблю ненормальной, извращённой любовью, которой нет места на земле...

– Вика, ты меня слышишь?

Я не отдала себе отчёта в том, что улыбаюсь. И испытываю грусть с лёгким чувством неотвратимости.

– Слышу. Правда, этот новомодный диджей поставил перед собой цель разорвать всем нам барабанные перепонки.

– Значит, мне стоит как можно скорее увезти свою любимую женщину прочь из дома. И желательно в городские апартаменты.

Я прислушалась к собственным ощущениям. Настроение у Лукаса приподнятое, даже слишком, учитывая слабость и недомогание последних дней. Может, вовсе не по делам Синдиката мотался в Харьков? К доктору или целителю, который каким-то образом умел ставить на ноги. Александр не сознается, он предан нам обоим в равной степени. Я сама докопаюсь до истины.

– Ты хочешь поиграть?

Михаил не любил, когда я называла наши сессии играми – сам он вкладывал в это понятие куда больше смысла. Но я так и не придумала нового названия происходящему время от времени в пентхаусе, где много лет назад я впервые проникла ему под кожу и сознание на недосягаемые глубины.