Алмазные слезы

Вступленіе. Дѣло первое. ​Алмазные​ слезы

Дѣло первое. ​Алмазные​ слезы

Санкт-Петербург, январь 1890 года. В коридорах Зимнего дворца найдена убитая камеристка. Столичный департамент полиции и дворцовая охрана в ужасе: по всем признакам преступник все еще находится во дворце, в самом сердце империи. До возвращения императора Всероссийского в столицу остаются считанные дни, за которые нужно найти и арестовать убийцу, и в первый же день следователь находит неожиданного помощника в расследовании этого резонансного убийства. Однако мотив преступления уходит корнями глубоко в прошлое.

Дорогие читатели!

Я поздравляю всех с новой историей. Для начала хочу поблагодарить всех вас за то, что продолжаете читать мои книги и не забываете их комментировать – для меня это очень дорого. Значит, истории действительно цепляют, а именно к этому и стремится любой автор.

Эту историю я написала примерно за две недели. Никогда не думала, что настолько заинтересуюсь жизнью девятнадцатого века – история Российской империи всегда проходила мимо меня. Однако это стало по-настоящему интересным опытом, особенно в плане написания детективной линии, когда кроме показаний свидетелей и логических выводов у следователей почти ничего не было. Работа полиции девятнадцатого века очень отличается от современной полиции, одних только званий, должностей и инстанций в несколько раз больше, поэтому если среди читателей найдется знаток российской истории, буду благодарна любым уточнениям.

Кроме детективной линии по традиции в сюжете присутствует и лирическая – надеюсь, она получилась такой же трогательной и трепетной, какой могла бы быть в девятнадцатом веке.

Несмотря на то, что книга была написана за такой короткий срок, результатом я впервые за долгое время реально довольна. Из этой книги планируется сделать сборник из нескольких историй приблизительно по пятнадцать глав с одними и теми же героями, так что после окончания первой не торопитесь удалять книгу из библиотек – мы с персонажами не прощаемся.

А еще у меня, как у автора, будет небольшая просьба к читателям. Это первая история, в которой я не могу подобрать визуализацию героев. В воображении я их вижу, а найти стопроцентную аналогию в фильмах, сериалах или даже просто среди актеров не могу. Поэтому по ходу прочтения напишите мне в комментариях, кого вы представляете в роли главных героев – вдруг мы их вместе подберем?

Еще раз огромное спасибо за всю вашу поддержку! Надеюсь, вам понравится.

Всегда ваша Евгения.

Дѣло первое. ​Алмазные​ слезы. Прологъ

В глубине тускло освещенного коридора темнела фигура часового жандарма [1]. Бледный свет сочился сквозь окна, мерцая в занавесках таинственными бликами, и, проходя мимо, она невольно замедлила шаг, залюбовавшись их неожиданной игрой.

На площади перед дворцом было тихо. Слышались мерные шаги патруля, заглушенные толстым слоем снега, луна на ярко-синем небе выхватывала из темноты редкие снежинки. Она повернула за угол, свернула к лестнице, крадучись, огляделась и юркнула в соседний коридор. Тишину ночного дворца прервал тихий вздох караульного.

Главное – ничем не выдать себя. Она не имеет права подвести, все нужно сделать в строгом соответствии с планом. Незаметно обследовать дальние комнаты дворца – для камеристки [2] это пустяковое дело. Доколе все спят, а стража не обратит внимания на прислугу.

Мало ли чье поручение она выполняет среди ночи?..

Тихо щелкнула дверная ручка, заставив ее зажмуриться. Нужно будет передать, чтобы непременно смазали все дверные петли. Как она не подумала об этом прежде? Упаси Боже если ее кто-то услышит из господ!

Давно заученная причина ее появления на верхних этажах, однако, должна была отвадить всех любопытных. Никому и в голову не придет уточнять у самой императрицы, правда ли она послала свою служанку с личной просьбой.

Но говорить об этом до поры не стоило. Лучше вообще никому не попадаться на глаза – пускай этих самых глаз с недавних пор во дворце прибавилось. Удалось же ей незамеченной подняться из своей комнаты на этажи фрейлин и императорской семьи.

Нужные покои показались из-за угла, и она осторожно выглянула, осмотрелась и тихонько подошла ближе. На секунду ей почудилось движение где-то у стены, она прищурилась, но ничего не увидела – лишь ощутила легкое дуновение сквозняка.

Странно, все окна и двери должны быть заперты, зима на дворе, о каких сквозняках речь. Не нечисть ведь по дворцу гуляет в этот час!..

По коже пробежал холодок, она зябко поежилась, обхватила себя за плечи и несмело подошла к двери. Где-то там, в этих комнатах, давно пустующих и нежилых, должно быть то, что ей нужно найти. От ее поисков напрямую зависит ее жизнь – ведь раньше она и помыслить не могла о том, чтобы жить и служить при дворе, а теперь ей и это не в радость.

Если ей все удастся, и ее благодетель останется доволен, начнется совсем новая жизнь!..

Она уже чувствовала холод дверной ручки, когда чья-то тень скользнула снова. Краем глаза она успела увидеть длинный черный плащ, надвинутый на лоб капюшон и руку в перчатке, держащую то ли канделябр, то ли статуэтку. А после от резкого удара все потемнело перед глазами, и последней мыслью, мелькнувшей на границе сознания, было сожаление о том, что мечта о собственном доме где-нибудь под Москвой так и осталась мечтой.

_______

[1] Жандармерия - полиция, имеющая военную организацию и выполняющая охранные функции внутри страны и в армии. Составляли основу дворцовой охраны императора.

[2] Камеристка - помощница горничной, помогала одевать и раздевать госпожу. Девушки из небогатых или разорившихся семей, при дворце служили посменно по три дня в неделю.

Дѣло первое. ​Алмазные​ слезы. Глава первая

Сидя перед туалетным столиком, Элен придирчиво глядела на себя в зеркало. Нездоровая бледность всегда была ей к лицу, хотя матушка считала это проявлением излишней нервозности и душевных расстройств. Отражение явило копну светло-каштановых волос, аккуратно уложенную в причудливую прическу, и светлые глаза, под которыми от бессонной ночи пролегли тени.

Императрица наверняка заметит, что этой ночью ей не удалось сомкнуть глаз – в последние дни бессонница стала ее постоянной спутницей. Выписанное придворным доктором снотворное почти не помогало, и все, что оставалось Элен, это прислушиваться к ночной тишине дворца и изучать лепнину на потолке в тщетной попытке уснуть.

Разгладив складки на рукаве темно-зеленого платья, она встала, еще раз оглядела себя, пощипала щеки, чтобы хоть как-то скрыть бледность, и вышла из комнаты.

Где-то вдалеке – должно быть, в зале отдыха – слышалась игра рояля, и, выпрямив спину, Элен поспешила туда, когда из-за угла вдруг выбежал лакей [1]. Чуть не сбив ее с ног, юноша поспешно вытянулся, затем низко поклонился.

- Прощения просим, Ваше сиятельство.

- Вы так спешите, любезный, словно на другом конце дворца пожар, – улыбнулась Элен. Лакей посмотрел на нее как-то странно, но ничего не ответил, только поклонился виновато вновь. – Идите, все в порядке.

- Благодарю, Ваше сиятельство.

Под ее взглядом он неторопливо дошел до угла, повернул в коридор. Вновь послышались быстрые удаляющиеся шаги, и Элен нахмурилась.

Быть может, чье-то важное поручение?..

С теми же мыслями она и вошла в залу, где за роялем сидела Мари. Мария Федоровна изящно пила чай из фарфорового прибора, расположившиеся вокруг Анна, Наталья и Василина под негромкие разговоры ели печенье.

При виде нее императрица приветливо улыбнулась и кивнула на пустующее кресло. Элен аккуратно присела.

- Доброе утро, Ваше Величество.

- Рада вас видеть, – Мария Федоровна окинула ее цепким взглядом, лоб прорезала хмурая морщинка. – Вы сегодня бледны, вам не здоровится?

Все, как она и предполагала.

- Плохо спала, Ваше Величество.

- А что же доктор? Он ничем не помог?

- Родион Маркович здесь бессилен, – улыбнулась Элен. – К тому же, я с детства плохо сплю. Должно быть, я слишком впечатлительная, раз даже ночью не могу отдохнуть.

- Впечатлительная натура – это не приговор, Элен, – возразила ей Анна. – Скорее это качество неравнодушного человека. Я давно заметила, что из многих придворных дам вы самая отзывчивая и даже сентиментальная.

- Я согласна с Аннет, – добавила императрица. – Но все же вам стоит как следует отдохнуть. Пока Государя нет, ведь по его возвращении намечаются несколько церемоний.

- А когда Его Императорское Величество прибудут? – поинтересовалась Василина.

- Через несколько дней. Государь сейчас в Киеве, на смотре гвардии.

Мария за роялем вывела последнюю протяжную ноту, поднялась и коротко поклонилась. Мария Федоровна вежливо похлопала, остальные девушки присоединились, и фрейлина вернулась в их круг.

- Натали, вы пропустили завтрак, – заметила Мари. Наталья опустила глаза, залившись краской. – Не в поручике [2] ли Раевском здесь дело?

- Мари!

- Натали, мы все видели, как он на вас смотрел при последней вашей встрече, – подхватила Анна. – Ну расскажите!

- Давайте сменим тему.

- Вы нас заинтриговали, а теперь уходите от ответа, – обиженно надулась Мари.

Элен незаметно закатила глаза.

Подобные дворцовые интриги навевали на нее тоску и уныние. Постоянные сплетни и наговоры – главное занятие фрейлин, а вездесущие горничные, которые затем разносили слухи по всему дворцу и за его пределами, становились настоящей проблемой.

Она была далека от всего этого. Ей по душе были конные прогулки, танцы, игра на рояле, вечер в саду и неторопливое чтение в обществе императрицы. Почему-то с Государыней у нее было больше единения душ, чем с прочими фрейлинами, хотя при дворе она находилась не первый год.

Будто заметив ее смятение, Мария Федоровна незаметно перевела разговор на тему дневной прогулки – она хотела пройтись по Летнему саду – когда в дверь внезапно постучали. В приоткрывшуюся дверь просочился камердинер [3], побледневший так, словно увидел привидение, и у Элен упало сердце.

- Ваше Величество, там... там...

- Ермолай, что случилось? – поторопила его императрица. Фрейлины взволнованно вскочили, сидеть остались только Мария Федоровна и Элен. – Говори толком.

- Там... Марфа там, камеристка наша... скончалась.

Анна тихо охнула.

- Как?

- Она же молоденькая совсем! – вторила ей потрясенная Наталья.

- Там Роман Аркадьевич просят его принять по этому делу, – наконец выдохнул Ермолай, нервно теребя край своего сюртука. От лица императрицы отлила кровь, она медленно встала, покачнулась, облокотившись о руку Мари, сглотнула.

Дѣло первое. ​Алмазные​ слезы. Глава вторая

Подобного дела на его памяти еще не было. Это преступление выходило за рамки его понимания – да и не только его.

Виктор как раз находился у Ильи Алексеевича, когда в кабинет директора с отрывистым стуком ворвался городовой [1] – белый, как мел, с написанной на клочке бумаги запиской. Илья Алексеевич немедленно поднялся из-за стола, развернул послание и мгновенно побелел, как и городовой.

- Посыльного ко мне, живо!

Городовой поспешил скрыться, а директор департамента полиции [2] рухнул обратно в кресло, пока стоявший рядом Виктор глядел на него с беспокойством.

- Илья Алексеевич?

- Беда, Виктор Андреевич, – будто не слыша его, проговорил мужчина. – Позор, позор всему департаменту! Да что департаменту, всей полиции! На всю империю!..

- Что случилось?

- Сами прочтите, – подтолкнул к нему записку Илья Алексеевич и спрятал лицо в ладонях. Хмурясь, Виктор развернул листок.

«Уважаемый Илья Алексеевич! Довожу до вашего сведения, что в стенах Зимнего дворца произошло преступление, требующее вашего непосредственного участия. Недалеко от императорских покоев найдена убитая камеристка. Невзирая на то, что все члены дворцовой полиции Его Императорского Величества прошли строжайшую проверку, я не могу доверять им в полной мере, пока не установлена личность преступника.

Слухи об этом вопиющем событии пока не просочились за пределы дворца, более того, о происшедшем еще не знают Ее Императорское Величество Государыня Императрица Мария Федоровна. Прежде чем доложить ей о столь резонансном деле, мне необходимо знать, какие шаги будут предприняты в расследовании этого преступления, дабы я мог уведомить Ее Величество об этом.

Жду вашего решения. Со своей стороны сообщаю, что мной были приняты меры по перекрытию всех входов и выходов на территорию дворца, а доступ на место преступления охраняется моим самым доверенным лицом.

Начальник дворцовой полиции
полковник Строцкий Роман Аркадьевич».

Виктор перевел изумленный взгляд на директора, все еще скорчившегося в своем кресле.

Убийство под самым носом лучшей охраны самого императора!.. Немудрено, что примчавшийся городовой выглядел так, будто за ним черти гнались – должно быть, бежал от самого дворца.

Илья Алексеевич вдруг встрепенулся, замер на мгновение, достал из ящика стола бумагу и открыл чернильницу. Виктор тактично отошел в сторону и присел на стул для посетителей.

- Виктор Андреевич, – не отрываясь от своего занятия, позвал мужчина. – Мне нужен во дворце свой человек. Само собой, расследование я буду контролировать лично, но всей полевой работой должен заниматься тот, кому я всецело доверяю. Вы опытный следователь, на вашем счету немало самых разнообразных дел, поэтому кандидатуры лучше я сейчас придумать не могу. Однако я обязан спросить хотя бы формально: вы согласны?

- Конечно, – не раздумывая, ответил Виктор. Илья Алексеевич довольно кивнул, размашисто вписал в три письма имя своего помощника и потянулся за печатью.

- В таком случае, вы пока собирайтесь, а я подготовлю назначение, – в дверь вновь постучали, и на пороге возник еще один городовой. – Значит так, это срочно доставить в министерство юстиции [3], передать лично в руки Николаю Дмитриевичу. И дождитесь ответа министра. Это отправьте в окружной суд [4] Петру Ивановичу. А это отправьте с еще одним посыльным в Зимний дворец полковнику Строцкому. И побыстрее, время не терпит!

- Слушаюсь.

Спустя три четверти часа вернулся посыльный из дворца. Вторым прибыл посыльный из окружного суда. Еще через четверть часа приехал городовой от министра юстиции, проследовал прямиком в кабинет Ильи Алексеевича и вручил ему свежеподписанное назначение.

Подъезжая к дворцу, Виктор не мог не думать о том, как странно начался этот день. Еще утром он был помощником директора департамента полиции, занимался курированием расследований и бумажными отчетами под руководством Ильи Алексеевича, видевшего в нем своего преемника. Сейчас он был судебным следователем [5] – чернила на назначении до сих пор до конца не высохли – и не подчинялся никому, кроме непосредственно министра юстиции и окружного суда города Петербурга.

Встретивший их жандарм тщательно изучил предоставленные бумаги, только после этого пропустив их во внутренний двор. Выйдя из пролетки [6], Виктор мельком огляделся, про себя подметил количество входов и выходов и количество стражи и последовал за жандармом, вызвавшимся проводить его к Роману Аркадьевичу.

Вереница лестниц и коридоров производила впечатление своим великолепием, отчего у Виктора невольно перехватило дыхание. Впервые он оказался во дворце пару лет назад, будучи сопровождающим Ильи Алексеевича. Тогда все вокруг чудилось неземным и оттого удивительно прекрасным, теперь же восторг увиденного омрачала причина его приезда.

Поднявшись на второй этаж, они свернули сначала в один зал, затем в другой и наконец вышли к высоким дверям, возле которых стояли на вытяжку два лакея. При виде гостей один из них шагнул им навстречу, выслушал тихие слова жандарма, постучал и вошел, плотно прикрыв за собой створку. Вернулся он пару секунд спустя, коротко поклонился Виктору и распахнул перед ним дверь. Приведший его жандарм отдал ему честь и откланялся.

За резными дверями высились стройные ряды книжных полок. У самого входа в углу в тени тяжелых портьер расположились несколько диванчиков, на них вокруг накрытого столика восседали пять девушек, которые, заметив его, тут же склонились в реверансе. Представиться Виктор не успел: из глубины библиотеки раздался грубый мужской голос, а через миг его обладатель появился из-за полок – представительный седой мужчина в гражданском сюртуке.

Дѣло первое. ​Алмазные​ слезы. Глава третья

Когда в свете ламп появилась первая девушка, Виктор уже держал наизготовку перо. При виде фрейлины, он торопливо встал, коротко поклонился и пригласил присаживаться, лишь после этого снова заняв свое место.

- Представьтесь, пожалуйста.

- Смирнова Наталья Владимировна, – отозвалась фрейлина, и, скосив глаза, Виктор смерил ее внимательным взглядом.

Довольно спокойная внешне – что странно для той, кто недавно узнал о смерти одной из своих служанок. Или эта камеристка прислуживала кому-то другому? Он позабыл уточнить этот вопрос у Романа Аркадьевича.

Еще раз пристально глянув на девушку, Виктор опустил глаза. Весьма привлекательная светловолосая барышня, молодая, но явно наблюдательная и умная, раз оказалась в числе фрейлин императрицы. Незамужняя, что следует из ее положения при дворе, однако это не исключает наличия возможного поклонника, с которым она могла тайно встречаться. Впрочем, подобные отношения могли быть у каждой из фрейлин.

- Вы не родственница генерала Смирнова?

- Все верно, наша семья из дворян Смоленской губернии, а мой отец – генерал-адъютант [1], генерал от кавалерии.

- Давно служите фрейлиной Ее Величества?

- Пять лет.

- Что можете сказать о придворной жизни?

Натали лукаво улыбнулась.

- А что вы хотите знать? По большей части вся придворная жизнь – это сплетение интриг и светских раутов. Еще редкие выезды императрицы и еще более редкие поручения личного характера. В остальном же двор тих и пуст.

- Прямо-таки и пуст? – не поверил Виктор. – Говорят, фрейлины, как и штатная прислуга, всегда в курсе всего. Ничего необычного в последние дни не слышали?

- Если вы о Марфе, то нет.

- А чьей она была камеристкой?

- Она нам всем помогала, всем фрейлинам. В начале службы она числилась камеристкой Ее Величества, но затем в штат взяли еще одну девушку, и Марфа стала помогать нам.

- Этакое понижение в должности?

- Господь с вами, какое понижение... Просто новая камеристка находилась в более бедственном положении, поэтому императрица взяла ее к себе – все же у камеристки Государыни жалованье больше, чем у камеристки фрейлины. Но Марфа не жаловалась.

- Какие поручения она выполняла? Конкретно ваши?

- Ничего особенного. Кое-какие покупки, помощь в гардеробе, в сборах, иногда мелкие просьбы вроде письмо посыльному передать. Вот, в общем-то, и все.

- Ясно. Стало быть, ночью вы ничего не слышали? – напоследок уточнил Виктор. – Хорошо подумайте, все же смерть во дворце расследуем.

- Нет, ничего. Я крепко сплю, – после паузы отозвалась Натали. – Но ведь это был несчастный случай, разве нет?

- С чего вы так решили?

- Сама не знаю... Лакей сказал, что она умерла, вот я и подумала...

- Это еще неизвестно, но преступный умысел исключать нельзя. Будьте так любезны, подскажите мне имена остальных фрейлин.

- Что? А, да, конечно... Куликова Мария Петровна, дочь обер-гофмейстера [2]. Она княжна, но их род почти обеднел. Затем Воронцова Анна Ивановна, графиня, тоже дочь военного, кажется, участника Русско-Турецкой войны. Борщекова Василина Тимофеевна, дочь какого-то губернатора. И графиня Елена Павловна Штерман, дочь дипломата Штермана, статского советника [3].

- Что ж, благодарю. Пригласите, пожалуйста, Анну Ивановну сюда.

Натали коротко кивнула, встала, разгладив складки на своем бледно-розовом платье, и торопливо ушла. Виктор же внимательно проглядел свои записи.

Да, дело определенно интересное. Одних только подозреваемых половина дворца.

Пришедшая Анна Ивановна была похожа на Наталью так сильно, что он даже усомнился – уж не сестры ли они. Те же черты лица, манера держаться, даже цвет платья на тон-два темнее. Он задержался взглядом на ее лице, всмотрелся в покрасневшие глаза. Явная фальшь, да и скорбь напускная. Да и в целом, если посмотреть чисто с мужской точки зрения, барышня была не в его вкусе – слишком холодная и наигранная. После краткого приветствия, Анна кокетливо промокнула глаза крохотным платочком.

- Анна Ивановна, верно ли я понимаю, что вы в титуле графини?

- Да, все так.

- В таком случае, Ваше сиятельство, расскажите, как бы вы оценили работу вашей камеристки? Как она себя проявила, что за человек была?

- Да душа человек, Ваше высокоблагородие! Отзывчивая, добрая, ловкая, умелая. Да в ее руках любое дело спорилось! Бывают такие камеристки, что ну просто зло берет от их службы, но здесь совсем не тот случай. И такая ужасная смерть, и так рано... Скажите, а правда, что она могла... не сама?

- Мы разбираемся, – быстро ответил Виктор. – Ночью что-нибудь слышали подозрительное?

- Нет. Я спала.

- Марфа выполняла какие-нибудь ваши поручения?

- Ну конечно, это же ее работа была! Одно принести, другое убрать, все как у всех.

- А об ее личной жизни что-нибудь знаете?

Дѣло первое. ​Алмазные​ слезы. Глава четвертая

От Виктора Андреевича Элен направилась к выходу. Остальные фрейлины уговаривали ее задержаться еще хотя бы ненадолго, на что она только состроила грустные глаза и сослалась на недомогание. Больше всего ей было жаль оставлять Натали: сразу после обсуждения внезапной кончины камеристки девушки непременно переключились бы на ее непростые отношения с поручиком, а распространяться об этой связи Натали не хотела. Однако Василина ее удивила, предложив всем сейчас разойтись по своим комнатам и хорошенько отдохнуть, а собраться уже после обеда где-нибудь во дворе. Мари и Анна с явным недовольством согласились, а Натали не удержала облегченного вздоха.

К себе в покои Элен, однако, не пошла. Ноги сами понесли ее прочь с императорского этажа – в сторону старого крыла, но на полпути она замерла, словно очнулась.

Если ее там застанут, сочтут соучастницей или главной преступницей.

Подумав мгновение, она свернула на лестницу, поднялась еще на один этаж, прошла насквозь залу и коридор, кивнула встречным лакеям и остановилась у окна.

Припорошенная снегом Дворцовая площадь напоминала сказочную сцену. Ангел на вершине Александровской колонны будто знал наверняка о том, что происходило в стенах дворца, и выглядел печальнее обычного, укрытый белым одеялом. Несколько прохожих кутались в пальто, прятали носы в шарфах и меховых воротах, с недоумением глядя на восток, где темнели тяжелые тучи.

Должно быть, к вечеру непременно начнется буран.

Ей вдруг вспомнилось, с каким теплом Марфа рассказывала ей о своей младшей сестренке. Девочку звали Лидией, и больше всего на свете она любила зиму, огромные белые сугробы и стройные хороводы снеговиков.

Мелькнула мысль написать родным Марфы письмо, но она неуверенно отмела ее. Без ведома следователя лучше ничего не предпринимать.

Виктор Андреевич производил впечатление человека рассудительного и дотошного. Не без своих тайн, скрытного, но приятного. Отчего-то она ни секунды не сомневалась, что уж он обязательно докопается до истины. Бестолкового сотрудника ни за что не поставили бы судебным следователем на расследование во дворце самого императора – по всему выходило, что у мужчины был внушительный послужной список. Кроме того, он упомянул, представляясь, что назначен министром юстиции, а уж этот факт вкупе с остальными, по крайней мере, внушал уважение и трепет.

И все-таки интересно, для чего Марфа отправилась посреди ночи в старое крыло? Неужели и правда тайное свидание? Но с кем?.. Или чье-то личное поручение? В таком случае чье?

Натали? Насколько знала Элен, их отношения с поручиком Раевским ограничивались перепиской и редкими встречами недалеко от дворца. Маловероятно, чтобы фрейлина отправила служанку провести во дворец поручика – жандармы непременно их бы заметили.

С Василиной было проще всего – насколько ей было известно, ее родители дали согласие на брак дочери со штабс-капитаном [1], и девушка готовилась к свадьбе.

Мари? За ней ухаживали сразу несколько придворных советников, которые тоже проживали во дворце. А вот на Аннет заглядывались некоторые жандармы. Могла ли Марфа передавать весточку от кого-то из них? А почему нет?

Но это не объясняет причину ее смерти. Ведь Виктор Андреевич практически прямым текстом сказал ей, что гибель камеристки была насильственной – уж разбираться в завуалированных формулировках и прочей игре слов Элен умела с детства. Что же выходит, что Марфу убили? За что?

Она попыталась припомнить, о чем в последние дни они разговаривали с Марфой наедине. Вроде бы ничего нового: планы на день, семья, будущее, обязанности... Досужие сплетни. Один раз дошло до обсуждения истории императорской семьи и связанных с ней легенд.

Последняя мысль цепко царапнула, Элен зажмурилась, силясь вспомнить, и вдруг услышала тихие голоса где-то неподалеку. Она огляделась в поисках укрытия, но коридор был абсолютно пуст и просматривался с обеих сторон. Не за портьерой же прятаться, в самом деле!.. Тем не менее, Элен притихла, прислушалась и осторожно подкралась к двери в самом центре коридора. Лакей на другом конце показательно отвел глаза в сторону.

Поначалу она не могла разобрать ни слова. Затем голоса стали громче и отчетливее, отчего она даже испугалась – приближаются!.. Но вскоре говорившие снова отдалились, и Элен пришла к выводу, что они ходят по комнате, как если бы кто-то из них нервничал, а другой пытался его успокоить. После этого открытия она неожиданно поняла, что говорят мужчина и женщина.

Говорили тихо и взволнованно, явно боясь быть пойманными. Элен рискнула подойти еще на шаг ближе, делая вид, что изучает рисунок малахитовых вставок на стене.

- Мы этого не планировали, понимаешь?

- Это просто перестраховка. Никто ни о чем не догадается. А вот с камеристкой могли возникнуть проблемы.

- Не догадается? А этот следователь? Он меня уже допрашивал! Если ему станет известно об этих слезах... что нам теперь делать?

- Ни о чем не волнуйся, я все решу. Встретимся, где обычно.

Голоса окончательно удалились, и как Элен не напрягала слух, больше не смогла разобрать ни слова. Выждав несколько секунд, она аккуратно приоткрыла дверь, потом еще шире, заглянула внутрь. Коридор был пуст.

Ближайшие часы нашлись за поворотом. Без четверти полдень.

Дѣло первое. ​Алмазные​ слезы. Письмо къ Виктору

«Уважаемый Виктор Андреевич! Только что я стала невольной свидетельницей разговора двух неизвестных, из которого явно следовало, что именно они виновны в кончине бедной Марфы. Опознать говоривших мне не удалось, однако часть их разговора я сочла весьма любопытной.

Если вы уже начали опрос прислуги, советую вам непременно составить список тех, кто на момент получения вами этого письма уже был отпущен, поскольку один из говоривших упомянул ваш с ним разговор.

Более того, довожу до вас тот факт, что эти двое преступников – мужчина и женщина.

Сообщите мне, когда вы освободитесь, дабы мы могли поговорить с вами более подробно без посторонних ушей».

Дѣло первое. ​Алмазные​ слезы. Глава пятая

Сложив записку пополам, Виктор спрятал ее во внутренний карман сюртука и выпрямился. Принесший письмо лакей спокойно дожидался, пока его отпустят, время от времени косясь на кровавое пятно на блестящем паркете. Кивнув ему, Виктор еще раз внимательно огляделся.

Осмотр места преступления не дал ровным счетом ничего. Ни следов, ни каких-либо намеков на то, что камеристка могла делать ночью в этом крыле. Только окровавленный канделябр и пятно на полу.

Быть может, Роману Аркадьевичу повезло больше.

Отпустив сопровождавшего его жандарма, он вышел в жилое крыло дворца, попетлял по коридорам, вконец заблудившись, пока не увидел выходившего из зала камердинера, которого и попросил проводить его к комнатам фрейлины. Тот если и удивился, никак этого не выказал.

У покоев Элен камердинер попросил его обождать и вошел в комнату с тихим стуком. Спустя пару мгновений из комнаты показалась сама фрейлина, слуга же прикрыл за ней дверь и тихо удалился.

- Не думала вас так скоро увидеть, – улыбнулась Элен. Виктор коротко улыбнулся в ответ.

- Ваше послание застало меня врасплох. Признаться, не ожидал от вас такой сознательности.

- Решили, раз я фрейлина Ее Величества, то буду скрывать информацию из-за собственных интересов?

- Была такая мысль, каюсь, не сочтите за грубость.

- Ни в коем случае. Мы все хотим, чтобы эта трагедия как можно быстрее закончилась и забылась.

Она погрустнела, видимо, подумав о Марфе, а Виктор невольно на нее засмотрелся. Элен успела сменить прическу на более свободную, отчего темные волосы спадали по спине ровным каскадом, удерживаемые несколькими лентами.

Если говорить открыто, он не понимал эту девушку. Любопытства и проницательности ей было не занимать, однако она не старалась пользоваться этими качествами для достижения своих целей. Порядочность и честность при дворе были редким явлением, у каждого придворного были припрятаны свои тузы в рукаве, каждый плел свою паутину интриг, и то, что Елена Павловна не попала в нее и так старательно избегала острых углов, его поражало.

- Вы что-то хотели мне рассказать, – напомнил Виктор. Элен встрепенулась, кивнула и указала рукой на коридор.

- Давайте выйдем во двор. Не стоит об этом говорить на всех углах.

Тут уже Виктор удивился по-настоящему, но согласно кивнул, последовав за фрейлиной к лестнице.

На улице кроме жандармов никого не было. Темные тучи стали еще ближе, нависнув почти над самым дворцом, тихо падал легкий снег. Спрятав руки в муфту, Элен потерлась озябшим носом о меховой край своего полушубка и глубоко вздохнула. Виктор наблюдал за ней искоса, не забывая поглядывать по сторонам.

- Вы успели поговорить с кем-то из прислуги? – нарушила молчание девушка.

- Только с парой человек. Мы разделились с Романом Аркадьевичем. Все-таки дворец – это больше его вотчина, я здесь так, любопытствующий посторонний.

- К чему склоняется следствие, можно узнать?

- Сожалею, ответить не могу. Сами понимаете.

Элен смерила его быстрым острым взглядом, губы тронула легкая улыбка. Морозный зимний день стал немного теплее.

- Да, конечно, простите. Вы тоже поймите, это не праздное любопытство. Я могу вам помочь.

- Каким образом? – резче, чем требовалось, поинтересовался Виктор. – Вы фрейлина императрицы, не боитесь появляться в обществе полицейского? Кроме того, просить вас о помощи значит подвергнуть вас опасности, а этого я допустить не могу.

- Я вас услышала, – туманно ответила Элен.

Что-то в ее тоне заставило Виктора остановиться и вглядеться в девушку более внимательно.

Нет, не послушает она его. Так и будет дальше лезть в полицейское расследование.

- Хотя бы без меня ничего не предпринимайте, – устало попросил Виктор. Элен игриво сверкнула глазами.

- Только если вы пообещаете, что не станете оставлять меня за бортом. Я ведь все равно от вас не отстану.

- Я уже догадался...

Фрейлина звонко рассмеялась, вспугнув спрятавшихся в ветвях воробьев. Виктор проводил их глазами и сильнее поднял ворот пальто.

- Я сегодня слышала кое-что, – наконец перешла к сути их встречи Элен. – Когда вышла от вас, решила прогуляться, поднялась на верхний этаж. В соседней зале разговаривали двое, мужчина и женщина. Один из них говорил, что теперь все запуталось, что убийство камеристки они не планировали, а второй успокаивал первого, обещал, что он все решит.

- Голоса вы не узнали?

- Нет, они говорили тихо, но это точно кто-то мне знакомый. Да, и первый еще сказал, что с ним уже разговаривал следователь, и вы можете обо всем догадаться. Что если вам станет известно о каких-то слезах, все будет кончено.

- А второй что на это ответил?

- Сказал, что все решит, что они должны будут встретиться сегодня на том же месте, где обычно, – пожала плечами Элен. Виктор задумался.

- Интересно. Значит, Марфу они убивать не хотели?

Дѣло первое. ​Алмазные​ слезы. Глава шестая

После морозного воздуха тепло дворца показалось Элен спасительным. Темные волосы потяжелели от инея, щеки раскраснелись, и если первому она рада не была, то второе помогло скрыть усталость и бледность.

Впечатление от беседы со следователем было двоякое. С одной стороны, она добилась того, чтобы он ее выслушал. Одно только его появление возле ее покоев спустя какую-то четверть часа говорило о том, как важно ему раскрыть это дело, и что отмахиваться от любых новых ниточек он не станет. Однако с другой стороны, ее рассказ о легенде он явно не воспринял всерьез.

А будь она на его месте, как бы отреагировала? Наверняка точно так же.

Губы невольно тронула улыбка, когда она вспомнила, с каким вниманием он ее слушал. Еще до его приезда она представляла, что человек, которого так ждал Роман Аркадьевич, непременно предстанет мерзким надутым индюком, уверенным в собственной правоте. Однако Виктор Андреевич оказался чутким, внимательным и умным мужчиной, старше нее всего лет на десять – по крайней мере, так казалось внешне.

Она тряхнула тяжелыми волосами, вошла в гостиную и только хотела свернуть в соседнюю залу, где находился уютный диван у камина, как во вторую дверь в комнату вбежали Аннет и Мари. Вошедшая следом Василина с неприязнью смотрела им вслед, степенно опустилась в кресло и потянулась за приготовленным чайником.

- Элен, дорогая!..

Она мысленно содрогнулась, в действительности же вежливо улыбнувшись.

- Мы видели вас в окно с нашим новым знакомым. Что-то стало известно?

- Нет, ничего. Виктор Андреевич всего лишь уточнил кое-что по моему рассказу.

- Что же такого вы ему сообщили? – хитро прищурилась Мария.

- Вы забываете, Мари, что наша Элен общалась с Марфой более тесно и чутко, чем все остальные фрейлины, – холодно заметила Василина. – Поэтому нет ничего удивительного в том, что у следователя возникли вопросы. Уверена, кроме Элен ему никто ничего не смог рассказать о Марфе как о человеке. Элен, идите сюда, чай стынет, а вы продрогли.

Элен послала ей благодарный взгляд, обошла фрейлин и села в соседнее с Василиной кресло. Аннет с Мари поторопились занять диван, не сводя с нее хищных взглядов.

- Это несправедливо, на мой взгляд, – обиженно надулась Анна. – Мы все любили Марфу.

- Такого конца ей точно никто не желал, – поддержала ее Мари. Василина тихо кашлянула.

- Быть может, поговорим о чем-нибудь другом?

- А как вам наш следователь? – вновь спросила Анна. Элен едва не выронила чашку. – Видный мужчина, ведь правда, Элен?

- Главное, что он хороший следователь, это сейчас важнее всего.

- Согласна, но и умение расположить к себе человека не менее важно. Особенно для человека с такой профессией. Вот господин следователь этим качеством явно обладает.

- Хотя я бы не сказала, что он будет выгодной партией для брака. Быть женой следователя – дело неблагодарное, служба все время занимает.

- То же самое можно сказать о браке с офицером или любым другим военным, – весомо сказала Василина. Элен благоразумно смолчала.

Во все времена быть супругой офицера было почетно, да и сейчас сама Василина собиралась замуж за военного, а Натали встречалась с поручиком. Ничего зазорного Элен в подобном союзе не видела, но все равно решила повременить со своим мнением.

Двери гостиной внезапно открылись нараспашку, в арке появились два лакея, вытянулись вдоль стен, а в комнату медленно вошла Мария Федоровна. Фрейлины торопливо отложили блюдца и склонились в реверансе.

- Элен, мне нужно с вами поговорить, – без предисловий проговорила императрица. Элен почувствовала на себе любопытствующие взгляды остальных фрейлин и с трудом удержала лицо.

- Конечно, Ваше Величество.

Под непрерывным вниманием она вышла следом за императрицей в коридор, где они свернули в бальную залу, прошли ее насквозь и оказались в небольшой комнате с двумя креслами вкруг стола у окна.

Указав Элен на одно из них, Мария Федоровна села в другое и вздохнула.

- Элен, дорогая... Возможно, это прозвучит странно, но я всегда ценила ваше мнение больше других. Поэтому сейчас я прошу вас ответить мне так же честно и прямо, как вы это делали всегда.

- Слушаю, Ваше Величество.

- Скажите мне, что удалось узнать нашему следователю? Мне важно знать ваше мнение о нем, о его работе. После разговора с Романом Аркадьевичем я отправила Его Величеству письмо с посыльным, рассказала обо всем, что произошло, однако Государь вернется лишь через пару дней, и к его приезду уже должен быть результат.

- Уверена, он будет. Виктор Андреевич показался мне знатоком своего дела.

- Вы так думаете?

- Убеждена. Насколько мне известно, у него есть несколько подозреваемых, но имен назвать не могу, поскольку сама их не знаю. Но полагаю, что до приезда Государя все разрешится.

- Это хорошо, – тихо пробормотала императрица, глядя куда-то в пустоту, потом вдруг встрепенулась, будто вспомнила, что она не одна, и тепло улыбнулась. – Я заметила, вы как-то по-особому ладите с людьми, Элен. Аннет верно сказала утром, вы очень чуткий и отзывчивый человек. Не зря Виктор Андреевич обратился за помощью именно к вам.

Дѣло первое. ​Алмазные​ слезы. Глава седьмая

Вьюга накрыла его, когда Виктор возвращался из департамента полиции после доклада Илье Алексеевичу. Мокрый, холодный снег бил в лицо, ветер так и норовил сорвать с него котелок, проникая за ворот пальто, а от густой белой волны не было видно ничего хотя бы на пару шагов вперед. Каким-то чудом он умудрился не попасть под колеса пролетки и только благодаря тому, что всю жизнь прожил в Петербурге, нашел дорогу к дворцу почти с закрытыми глазами.

Во внутреннем дворе оказалось немного тише. Снег продолжал идти уже спокойными крупными хлопьями, жандармы понемногу превращались в снеговиков. Отряхнув пальто, Виктор вошел в распахнутую швейцаром дверь, отдал ему верхнюю одежду и направился к лестнице, вспоминая дорогу.

Кабинет полковника он нашел с первого же раза. Лакей скоро сообщил о его прибытии, и, входя внутрь, Виктор был готов доложить о первых результатах расследования.

Хотя сам он не был ими до конца доволен.

Роман Аркадьевич сидел у камина с документами. При виде него он встал, захлопнул бумажную папку и доброжелательно указал на кресло напротив, в которое Виктор и сел.

- Чем порадуете, Виктор Андреевич? Есть что-то еще?

- Да, в общем-то, ничего нового. Такое ощущение, что с убитой госпожой Стрельцовой никто особой дружбы не водил – кроме разве что Елены Павловны Штерман. Тихая, скромная, старательная. Незамужняя. Во дворце тоже за романами замечена не была, а вся ее семья осталась в провинции.

- Остальная прислуга тоже ничего конкретного о ней сказать не может. Сплетнями она не интересовалась, работала исправно, только если в последнее время активно историей стала любопытствовать, – добавил Роман Аркадьевич. Виктор задумчиво прищурился.

- По словам фрейлин, Марфа спрашивала об истории старого крыла, где ее убили. Госпожа Штерман даже вспомнила, что та спрашивала ее о дворцовых легендах, в особенности о сокровищах княгини Натальи Алексеевны.

Полковник звонко фыркнул, пышные бакенбарды заколыхались от его смеха.

- Ну вы же не думаете, что дело в сокровищах?

- Нет, конечно. Но и отметать эту теорию пока оснований нет.

- А по подозреваемым у нас что?

- Прислуга исключается почти что вся, а вот штат охраны и фрейлины... Все та же госпожа Штерман мне поведала, как слышала разговор двух человек о том, что убийство камеристки получилось незапланированным. Один из говоривших проболтался, что я с ним уже побеседовал, и эта беседа его очень взволновала. А на тот момент я успел поговорить только с фрейлинами, гоффурьером, лакеем, принесшим вам вести об убийстве, и соседкой Марфы.

- А личность второго, я полагаю, установить не удалось?

- Нет, однако первой точно была женщина. Стало быть, гоффурьера и лакея можно исключить, а когда мне принесли записку от Елены Павловны, соседку я только отпускал.

- Вы что, хотите сказать, что здесь замешан кто-то из приближенных императрицы? – поперхнулся полковник и вмиг стал выглядеть старше своего возраста на добрый пяток лет. – Но ведь это же... это же немыслимо!..

- Так же, как и убийство в императорском дворце.

Они помолчали, и Виктор мысленно вернулся к рассказу Елены Павловны. Те двое собирались встретиться вечером, и сейчас ему бы стоило находиться поблизости от фрейлин, чтобы знать наверняка, кто из них отсутствует. Поскольку второй преступник так и не был опознан, исключать из подозреваемых жандармерию и личных агентов полковника тоже было нельзя.

Нужно искать связи камеристки со всеми во дворце. Какие-то тайные ниточки, которые он пока не увидел. Что-то непременно должно привести его к цели.

- А в комнате убитой нашли что-нибудь?

- Нет, Виктор Андреевич. Камеристка ведь приходящая, здесь у нее был лишь небольшой запас одежды да чистое белье.

Вот оно! Вот то, что он совершенно упустил из вида со всеми этими легендами и допросами – день-то какой суматошный!..

- Ее жилье в городе вы не обыскивали?

Роман Аркадьевич посерел еще больше, обмяк в кресле и сокрушенно покачал головой.

- Такой случай из ряда вон выходящий – ведь в самом дворце, под самым носом!.. Совершенно вылетело из головы.

- Распорядитесь тогда завтра утром, чтобы меня туда сопроводили двое ваших доверенных лиц. Я там сам все осмотрю.

- Разумеется.

- А пока мне нужно узнать, кто из фрейлин отсутствует во дворце, – продолжал Виктор. – Соблаговолите присутствовать?

- С удовольствием, Виктор Андреевич.

Вдвоем они вышли из кабинета и, негромко переговариваясь, пошли по коридору под гулкое эхо собственных шагов. Полковник с явной охотой рассказывал о буднях дворцовой охраны, вспоминал курьезные случаи, произошедшие за годы его службы императору, но Виктор слушал его вполуха, больше увлеченный разглядыванием дворцовой обстановки.

Пройдя расписной коридор, они оказались в галерее, пересекли ее и вошли в двери гостиной. Сидевшая на диване Мария Федоровна тихо разговаривала с Василиной Тимофеевной, Елена Павловна читала книгу чуть поодаль. Завидев мужчин, дамы отложили свои занятия и встали, приветствуя гостей.

Дѣло первое. ​Алмазные​ слезы. Глава восьмая

Виктор сам не знал, что ожидал найти в доме камеристки. Перехваченные письма? Вырезки из газет для анонимного шантажа? Другой компромат?..

Вместо этого комната оказалась самой обыкновенной и даже обыденной. Заправленная кровать в углу, сменное белье в шкафу и на табурете, сложенная одежда на полках. На письменном столе пара книг – любовный роман и трактат, перья сложены в ящик, чернильница плотно закрыта. Ухоженное, чистое жилье.

Если бы не найденные в глубине стола заметки да спрятанные в трактате закладки на страницах об истории императорской семьи, он бы всерьез подумал, что Марфа вообще оказалась не в том месте не в то время.

Все-таки Елена Павловна была права, когда предположила, что мотивом преступления стал клад. Воистину проницательная и догадливая девушка, и ведь не побоялась быть осмеянной за такое предположение.

Немыслимая какая-то история получается. И все равно остается некто третий, кто и совершил убийство.

Однако в одном Виктор был уверен: смерть камеристки не была непреднамеренной, как бы преступник не утверждал обратное. Подойти к жертве сзади и нанести удар по голове – это требует точного расчета. А если бы в этот момент в коридор вошел караульный? К тому же, будь этот удар случайным, он бы пришелся на лицо или в область виска – тогда можно было бы сказать, что люди ссорились.

Здесь же произошло хладнокровное преступление.

Не успела эта мысль померкнуть, когда в комнатушку, где теснились он и еще двое агентов Романа Аркадьевича, влетел городовой, быстро отдал честь и скороговоркой произнес:

- Ваше высокоблагородие, вас ждут в Петропавловской крепости. Убийство.

- Где убийство? – недоверчиво переспросил Виктор. Городовой нервно сглотнул.

- Так точно, именно там-с. Полковник Строцкий уже там.

- Почему? Кого убили?

- Фрейлину Ее Императорского Величества Воронцову, гвардейцы опознали и один городовой.

Он думал, что вчерашний день был полон сюрпризов, но сегодняшний с самого утра не доставлял ему ничего, кроме хлопот.

Торопливо написав письмо, он отдал его городовому с требованием немедленно доставить адресату, надел пальто и вышел на улицу, стараясь не думать о том, что может грозить его невольной помощнице во дворце.

Все же не стоило просить ее о помощи. Нужно было выслушать, поблагодарить и удалиться.

Впрочем, разве бы она послушала? Ведь все равно бы стала искать правду самостоятельно! Господи, ей скучно жить? Развлечений мало? Виктор внезапно разозлился, но быстро понял, что злится скорее на себя.

Нужно было сосредоточиться на деле, раскрыть его как можно скорее. До приезда Государя оставалось два дня, если он не справится, головы полетят.

В том, что убийство камеристки и смерть фрейлины были связаны, у него не оставалось сомнений. Таких совпадений не бывает, к тому же вспомнился рассказ Елены Павловны – кажется, ходили слухи, что колье могли спрятать в Петропавловской крепости. Пока все заняты расследованием преступления во дворце, проникнуть на территорию крепости и обследовать ее – самое милое дело.

А провести туда фрейлину должен был кто-то из своих, гвардейцев или жандармов.

Видимо, без людей Романа Аркадьевича в этом деле все же не обошлось.

Полковника он увидел в одном из коридоров Государева бастиона. Спускаясь по ступеням, Виктор то и дело наклонялся, дабы не задеть макушкой низкие арки. При виде него Роман Аркадьевич поджал губы и потер подбородок под пышными усами.

- Вот ведь какое дело... Прямо страшно становится, Виктор Андреевич.

- Это точно госпожа Воронцова? – Виктор подошел ближе и увидел лежавшую навзничь девушку в длинном темном плаще, из-под которого выглядывала розовая ткань платья. Полковник горько вздохнул.

- Воронцова Анна Ивановна, фрейлина Ее Императорского Величества Государыни Императрицы Марии Федоровны. Вы с ней вчера беседовали.

Виктор выпрямился, медленно огляделся. В обе стороны от них уходил прямой коридор, а там, где они стояли, располагалась небольшая ниша.

- Как ее нашли?

- Я обнаружил, Ваше высокоблагородие, – выступил вперед до этого тихо стоявший гвардеец. – Совершал утренний обход, готовился сдать дежурство, когда заметил у стены что-то темное. Подошел ближе, перевернул – а тут барышня.

- Она мертва была?

- Так точно, остыла уже. Зима на дворе, а в казематах и того холоднее.

- Вы ведь и ночью обход совершали, верно? – уточнил Виктор.

- Все так, Ваше высокоблагородие, в девять вечера, в полночь и далее через каждые три часа.

- Так как же вы ее раньше не заметили? – не стерпев, рявкнул Роман Аркадьевич. Гвардеец, к его чести, даже не дрогнул.

- Я обхожу с масляной лампой, а от нее света немного. К тому же, ночь опять же, да и плащ у барышни темный.

- И никого постороннего тоже не видели? – допытывался Виктор. – Может, приходил кто или приезжал? Возможно, еще днем или ближе к вечеру?

- Никого постороннего, только гвардейцы, жандармы с донесениями и телега с провизией.

Дѣло первое. ​Алмазные​ слезы. Письмо къ Эленъ

«Любезная Елена Павловна!

Я пишу вам это письмо, поскольку вчера вы были со мной предельно откровенны, а также потому, что отныне отвечаю за безопасность вашу и остальных фрейлин. Сообщаю вам, что вероятнее всего вы были правы насчет потерянного колье княгини Натальи Алексеевны. В комнате госпожи Стрельцовой мною были найдены заметки о легенде, которую вы мне вчера пересказали. Других улик, указывающих на связь камеристки с шантажом или чем-то подобным, обнаружено не было, а посему я признаю вашу правоту.

Искренне прошу вас ничего не предпринимать до моего прихода. Не ходите в старое крыло и не подавайте вида, что знаете причину убийства камеристки. Я прибуду во дворец ближе к обеду.

Смею надеяться на вашу помощь и в дальнейшем, поскольку это не все новости, которые я должен вам сообщить. Только что пришли известия о том, что в коридорах Петропавловской крепости найдена убитой придворная дама. Городовой опознал в ней госпожу Воронцову Анну Ивановну. Прошу вас донести эти вести до Ее Императорского Величества и не сообщать об этом никому больше, кроме Государыни.

Будьте на виду и не оставайтесь одна, а лучше не покидайте своих комнат. Там вы в безопасности.

Судебный следователь,
коллежский советник
Никифоров Виктор Андреевич».

Дѣло первое. ​Алмазные​ слезы. Глава девятая

От резко накатившего ужаса Элен не могла вздохнуть. Воздуха стало недостаточно, голова закружилась, перед глазами все потемнело, отчего она вынуждена была ухватиться за руку подбежавшего к ней лакея и обессилено позволила довести себя до ближайшего кресла.

Аннет... игривая, самоуверенная кокетка Аннет!..

Это попросту не укладывалось в голове – убита! И не где-нибудь, а в Петропавловской крепости! Это выходило за грани какого-либо осознания в принципе, даже больше, чем известия о гибели Марфы минувшим утром.

Две смерти за два дня. Господи, в какое время они живут!.. И неужели все из-за денег? Но почему Аннет? Или это ее разговор с неизвестным она слышала вчера?

Элен припомнила звучавший за закрытыми дверьми женский шепот. Да, это вполне могла быть Анна. Но кто второй, неизвестный?

Раздавшиеся в конце коридора тихие шаги становились все громче, отчего она вздрогнула. Подошедшая Мария Федоровна склонилась над ней с беспокойством в светлых глазах, позади императрицы взволнованно переступал с ноги на ногу лакей.

- Элен, вам плохо? Вы жутко бледная.

- Ваше Величество, мне нужно с вами поговорить, – выдавила из себя Элен. Мария Федоровна нахмурилась сильнее, обернулась к лакею, отпустила его взмахом руки и села напротив.

- Что-то случилось. Не томите, Элен, говорите, как есть.

- Аннет, Ваше Величество... она... она убита.

Государыня прикрыла глаза, тихо простонала, коснулась ладонью лба. Всем своим видом в этот момент она меньше всего напоминала императрицу Всероссийскую, будучи просто женщиной, потерявшей близкого человека.

- Откуда вы знаете?

- Виктор Андреевич прислал посыльного с письмом. Однако он просил, чтобы об этом пока никто не знал, кроме вас.

- Да, конечно... Это ведь не простая случайность, верно? Сначала Марфа, теперь Аннет. Что-то происходит, что-то тайное и страшное, а я даже не могу уведомить Государя, поскольку сама ничего не знаю. – Мария Федоровна в отчаянии подняла голову и посмотрела своей фрейлине в глаза. – Как мы это допустили, Элен?

- Преступления всегда совершались, Ваше Величество.

- Но не такие... – она помолчала, осмысливая услышанное. Элен украдкой смахнула слезы.

Они с Аннет не были такими близкими подругами, как с той же Натали или Василиной. Но все же они жили под одной крышей, встречались каждый день, делили свою службу и стали родными друг другу.

Что будет теперь? Можно ли чувствовать себя в безопасности даже в собственных покоях, о чем так настоятельно просил ее Виктор Андреевич?

Кто будет следующим?..

Нет, об этом точно думать нельзя.

- Что Виктор Андреевич намерен делать? – спросила императрица.

- Он прибудет к обеду, сообщит новости, – она бросила взгляд на напольные часы. – Думаю, появится в течение часа.

- В таком случае, не отходите от меня до его приезда, – приказала Мария Федоровна. – Одной вам оставаться нельзя. Поможете написать письмо императору, нужно его успокоить.

- Ваше Величество, а вы видели сегодня Мари? Она в порядке? Вчера вечером я так ее и не застала.

- Она вернулась поздно ночью, из-за сугробов кучер не мог проехать. С ней все хорошо, но я предупрежу, чтобы сегодня она никуда не отлучалась из дворца.

Они перебрались в кабинет императрицы, где Мария Федоровна расположилась за письменным столом. Элен заняла кресло в углу, в своем сером платье напоминая бледного призрака.

В повисшей тишине слышался мерный ход часов. Стрелки тихо отбивали свой ритм, на площади за окном слышались веселые возгласы детворы и недовольный храп лошадей, утопающих в снегу по колено, где-то недалеко ругался кучер. Кипела жизнь, но в кабинете время будто застыло в мучительном ожидании, пускай часы и говорили об обратном.

Шаги за дверью дамы услышали задолго до того, как камердинер постучался. Вошедший следом за ним Виктор Андреевич был смертельно бледен, черный сюртук и темные волосы резко контрастировали с побелевшей кожей. Привычным движением он оглядел комнату, заметил Элен в углу и будто бы выдохнул с облегчением, как если бы боялся ее здесь не застать. Роман Аркадьевич появился последним, отпустил камердинера и плотно закрыл дверь. Мария Федоровна дрожащей рукой пригласила их присаживаться.

- Что случилось с Аннет?

- Задушена, Ваше Величество, – ответил Виктор. – Минувшей ночью в Петропавловской крепости.

- Но как это возможно? – переспросила императрица. – Не представляю, кто мог желать ей зла.

- Скорее всего, ее смерть не входила в планы убийцы – это произошло в приступе ярости, – пояснил Роман Аркадьевич. – Однако, по мнению господина следователя, убитая знала преступника.

- Елена Павловна вчера сообщила мне об одном невольно услышанном разговоре, – бросив на нее взгляд, Виктор пересказал суть их вчерашней беседы, не забыв упомянуть и легенду о колье. – По всему выходит, что Анна Ивановна вчера отправилась на эту встречу – после обеда ее во дворце уже никто не видел. Ее пособник незаметно привез ее в крепость, где они поссорились.

Дѣло первое. ​Алмазные​ слезы. Глава десятая

Грозный голос Романа Аркадьевича было слышно даже через стену. Сидевшая с идеально прямой спиной Элен нервно вздрагивала, когда полковник в кабинете принимался ругаться с новой силой, и бродивший из угла в угол Виктор поглядывал на девушку с волнением.

В эту секунду она казалась удивительно хрупкой. От хладнокровия и спокойствия, с которыми она еще вчера встретила его, когда пришла на беседу с подносом, не осталось и следа. Впрочем, Елена Павловна держалась с достоинством, изо всех сил скрывая собственное беспокойство, которое, однако, тут же проскальзывало в ее светлых глазах, стоило ему отойти хоть на шаг из поля ее зрения.

Сам он тоже полной уверенности не чувствовал. В любой момент все могло пойти не так, как должно было. К тому же, он мог и ошибиться, и настоящий преступник в данный момент находился не в соседнем кабинете, а где-нибудь в городе или даже во дворце. Опыт подсказывал, что все же ошибки быть не может – слишком многое указывало именно на такой расклад событий. А то, что он узнал из досье Анны Ивановны уже после разговора с императрицей, полностью подтверждало его прежние догадки.

Для полноты картины не хватало только поймать убийцу.

Бросив на Элен короткий взгляд, Виктор оглянулся на закрытые двери и подошел к ней, мягко коснулся плеча, заставив ее посмотреть на него.

- Все хорошо?

- По правде говоря, не совсем, – тихо призналась Элен.

Виктор сел рядом, взял ее за руку, помедлил секунду и аккуратно поцеловал ее пальцы. Напряженную тишину потревожил едва слышный вздох.

- Вы справитесь. Вам всего лишь нужно подать мне знак. В коридоре за дверью мои люди, вы в полной безопасности.

- Я знаю, – как нечто само собой разумеющееся, сказала фрейлина. – Вы ведь со мной.

За дверью послышались тяжелые шаги нескольких человек, створка открылась, на пороге появились два жандарма. Первый, высокий и широкоплечий, скользнул по Виктору серьезным взглядом, взглянул на Элен, коротко поклонился ей. Второй оказался чуть ниже ростом, но был таким же крепким. Под козырьком фуражки блеснули темные глаза, а в следующую секунду Виктор почувствовал, как девушка сжала его руку.

Он встал.

- Поручик Ромашин. Задержитесь.

Взглянув на притихшую девушку, поручик изменился в лице, приятные черты исказила гримаса. Быстро оценив обстановку, он толкнул второго жандарма в сторону следователя, рванулся к двери, потянул ее на себя – и вдруг споткнулся о подставленную Виктором трость. Стоявшие в коридоре городовые ловко подняли жандарма. Оттеснивший Элен в угол Виктор опустил руку, которой ее прикрывал.

- Заводите обратно к полковнику. А вы, ротмистр [1] Вихров, можете быть свободны.

- Слушаюсь.

Роман Аркадьевич сурово глядел на них, стоя возле своего стола. Поручика усадили на стул прямо перед ним, двое городовых встали у дверей. Вошедший последним Виктор бережно проводил Елену Павловну к креслу у стены, налил воды из графина и протянул ей, после этого обернувшись к задержанному.

- Что ж, поручик, – заговорил Роман Аркадьевич. – Расскажите нам, что вас связывало с госпожой Воронцовой? Для чего вы вчера посещали Петропавловскую крепость? Почему убили камеристку Стрельцову?

- Да вы никак белены объелись, господа, – зло процедил Ромашин, сверкая глазами. Виктор хмыкнул.

- Зачем же тогда бежали, если скрывать вам нечего?

Поручик не ответил. Полковник Строцкий хлопнул ладонью по столу, отчего Элен подскочила на месте.

- Лучше говорите, любезный, суда вам так или иначе не избежать.

- Роман Аркадьевич, с вашего позволения, разрешите мне начать, – предложил вдруг Виктор, дождался согласного кивка, оглянулся на Элен и заговорил. – Три года назад при дворе появилась новая фрейлина, графиня Анна Ивановна Воронцова. Красивая, умная, интересная, она привлекала к себе мужское внимание – и однажды ее заметили вы. Думаю, вы искренне в нее влюбились, возможно, даже подумывали просить ее руки, но тут совершенно неожиданно узнали о происхождении Анны. Пока все верно?

Ромашин молчал, а вот Элен слушала с пристальным вниманием, едва ли не затаив дыхание. Полковник кашлянул.

- Что вы имеете в виду, говоря о происхождении графини?

- Вы сами дали мне досье на Анну, помните? Так вот, там указано, что бабушка Анны была родом из Гессен-Дармштадта [2]. Подробностей там нет, да и вряд ли кто-то стал бы искать так глубоко, но отчего-то мне кажется, что фрейлина Аннет приходилась дальней родственницей великой княгине Наталье Алексеевне – до крещения княгиня была принцессой Гессен-Дармштадтской. Семья принцессы была довольно большой, в каждом поколении было несколько братьев и сестер, так что не удивлюсь, если Анна Ивановна принадлежала к одной из этих ветвей.

- Помилуйте, Виктор Андреевич, это же, право, нелепость какая-то!..

- Не большая, чем убийство во дворце, – возразил Виктор. Поручик продолжал молчать, глядя на него со злобой. – Далее Аннет, вероятно, поделилась с поручиком семейным преданием о давно утерянном колье княгини и рассказала, что украшение хранится где-то во дворце или же в крепости. Возможно, в ее семье сохранились какие-то указания на местоположение украшения или же это были лишь ее догадки.

Дѣло первое. ​Алмазные​ слезы. Письмо къ Эленъ

«Дорогая Елена Павловна!

Пишу вам с искренней благодарностью за оказанную помощь. Признаться честно, я преклоняюсь перед вашим самообладанием – не каждая девушка сможет найти в себе силы на то, чтобы выдержать все следственные мероприятия, да к тому же еще и поспособствовать поимке преступника.

Смею надеяться увидеть вас в ближайшее время. Пускай мое участие в этом деле подошло к концу, мне все же хотелось бы поблагодарить вас лично.

Со смирением и глубоким уважением, Никифоров Виктор Андреевич».

Дѣло первое. ​Алмазные​ слезы. Глава одиннадцатая

Замерзшие ладони не спасала даже меховая муфта, в которую Элен спрятала руки, укрытые перчатками под синими рукавами пальто. Утро выдалось морозным, но, к счастью, безветренным. На набережной резвилась детвора, по утрамбованному снегу сновали повозки с пролетками. Жизнь продолжалась, и никому не было дела до того, что происходило последние дни во дворце.

Императрица отпустила ее лишь на час – ей нужно было побыть одной. После случившегося это казалось жизненно важным, хотя та же Мари предпочитала ни за что не оставаться в одиночестве, особенно после смерти Аннет. Василина с Натальей поддерживали ее по мере сил, но судьба Анны коснулась их всех в той или иной степени.

Элен же не предполагала, что эта трагедия затронет ее настолько сильно. При мысли о том разговоре в кабинете Романа Аркадьевича ее до сих пор бросало в дрожь, бессонница только усилилась, а придворный доктор беспомощно разводил руками и советовал больше гулять на свежем воздухе. Потому она старалась проводить как можно больше времени за пределами дворца, стремясь забыться хотя бы на время прогулки, а по ночам снова и снова вслушиваясь в бесконечную тишину, как пару дней назад.

Она свернула с одной дорожки на соседнюю. Здание Адмиралтейства оказалось слева от нее, впереди мерцал голубым светом дворец, и в этом таинственном белоснежном сиянии маршировали гвардейцы и жандармы, готовящиеся к приезду Государя Императора. Ей тоже стоило находиться там, но отчего-то она медлила.

Отделившуюся от толпы военных тень Элен заметила не сразу, узнав в ней Виктора Андреевича, лишь когда он подошел ближе. Радостная улыбка коснулась ее губ, мгновенно преобразив черты лица.

- День добрый, Елена Павловна.

- Здравствуйте.

Виктор поцеловал ей обнаженную руку, слегка растер замерзшую кожу и улыбнулся. Она с удивлением отметила, что улыбка ему к лицу: от глаз тут же побежали добрые лучики морщинок.

- Не знал, увижу ли вас до возвращения императора. Решил, у вас не будет времени, приехал, а здесь мне сказали, что вы ушли.

- В последнее время мне не по себе в этих стенах, – взглянула в сторону дворца Элен. – Думаю, это скоро пройдет.

Они зашагали дальше уже вдвоем, едва касаясь друг друга рукавами. Тишина обволакивала приятным коконом, от которого на душе становилось легче. Подобное ощущение Элен испытывала прежде лишь при общении с Ее Величеством, когда молчание никому из них не было в тягость.

Краем глаза она уловила, как Виктор поглядывает на нее, и обернулась к мужчине с привычной спокойной улыбкой.

- Как ваши дела, Виктор Андреевич? Слышала, директор департамента настаивает на присвоении вам нового звания.

- Мне кажется, это преждевременно. Хотя это дело и выходящее из ряда вон, не думаю, что заслуживаю всех этих похвал.

- Отчего же?

- Откровенно признаться, я не доволен собой, – неожиданно ответил Виктор. – Одной жертвы вполне можно было избежать, если бы я придал вашим словам больше внимания. Нужно было тщательнее наблюдать за выходами из дворца, отправить людей проследить за Анной, Марией и Натальей, чтобы исключить любую возможность нового преступления.

- Не стоит об этом тревожиться, – грустно сказала Элен. – Аннет была из тех людей, которые всегда добиваются своих целей. Не тогда, так позже она бы все равно встретилась с поручиком, и неизвестно, не закончилась бы эта их встреча так же.

Виктор глубоко вздохнул, а Элен потупила взгляд.

- Знаете, мне их не хватает. Веселого щебета Марфы по утрам, снисходительных улыбок Аннет... Я вспомнила, как Анна любила говорить загадками, вела себя так, словно весь мир лежит у ее ног, а не только придворные и жандармы. Тогда ее надменность всех ставила в тупик.

- Родословная способна самого внимательного и отзывчивого человека превратить в черствого эгоиста.

- Нет, здесь вы не правы. Возможно, Аннет и была немного себялюбива, но она умела видеть людей, – промолвила Элен. Виктор понимающе кивнул, когда она печально улыбнулась. – Однажды она назвала меня самой сентиментальной из придворных дам. Из ее уст это должно бы было звучать как оскорбление, но вышло совсем наоборот.

- Вы действительно не похожи на остальных фрейлин. Любая другая на вашем месте упала бы в обморок при мысли о помощи полиции и уж точно не стала бы беседовать по душам со следователем за чашкой чая. Должно быть, это и привлекает в вас людей.

Вместо слов Элен почувствовала, как загорелись щеки, смерила мужчину долгим внимательным взглядом и благодарно улыбнулась.

- Вы не связывались с семьей Марфы? – спросил Виктор.

- Я написала им сразу после ареста поручика. Предложила ее родителям забрать ее младшую сестру сюда, в Петербург. Отец обещал помочь с ее образованием.

- Быть может, у девочки судьба сложится намного лучше – с вашей помощью.

- Виктор Андреевич, я хотела спросить, – решилась на вопрос Элен. – Как вы думаете, где все же то колье? Алмазные слезы? Ведь ни Марфа, ни Аннет с поручиком его так и не нашли, ни во дворце, ни в крепости.

- Поручик Ромашин рассказывал, что в письме будущего императора Павла I говорилось о любимом месте Натальи Алексеевны, – пояснил Виктор. – Но ведь оно могло быть и не во дворце. Вероятнее всего, разгадку этой тайны мы так никогда и не узнаем.

Вступленіе. Дѣло второе. Пуля для посла

Дѣло второе. Пуля для посла

Царское село, апрель 1890 года. К Екатерининскому дворцу подъезжает экипаж французского посла, когда неожиданно раздается выстрел. Убит кучер. Назревает международный скандал, кроме того сохраняется угроза благополучию императорской семьи и иностранного гостя. Из Санкт-Петербурга спешно вызывают следователя, которому предстоит во всем разобраться – не без некоторой помощи.

Дѣло второе. Пуля для посла. Прологъ

Перестук копыт он услышал издалека. Следом послышался скрип экипажа, покрикивания кучера и храп лошадей. Звуки приближались, зами деревья уже мелькал силуэты повозки, и он невольно задержал дыхание.

Сейчас все и решится.

Может быть, он не может брать грех на душу?

Свою цель он узнал сразу, с одного взгляда – не помешали ни распустившейся листва, ни расстояния. Где-то за его задней дверью находится десяток жандармов в карауле, но он должен добраться до них в целости этого экипажа. И без того тяжелого револьвера в руке ощущалось еще тяжелее, ноги налились свинцом, дыхание прорывалось осознанно с тихим свистом, и он вдруг понял, что страшится того, что должен сделать.

Впрочем, должен – это не то слово. Обязан.

Другого шанса ему уже не представится. Он будет против его поступка, коли знает причину?

Лесную тишину нарушил прерывистый вздох. Сверкнувшее среди ветвей солнце ударило ему в глаза, заставив жмуриться и вызвав грустную улыбку. Щелчок затвора. Скольжение металла по древесному ядру. Его не заметит среди листвы, а стрелять в ответ никто караульные не понадобятся, побоятся ранить гостей. Покуда они добегут сюда, его уже и след простынет.

... Господи, Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас грешных!.. очисти грехи наши, прости беззакония, все грехи ведомые, вольные и невольные... пощади мою душу грешную да защити от деяний неправедных... да будет воля твоя сейчас и во веки веков, на земле и на земле... [1]

Экипаж с грохотом показался из-за поворота. На солнце блеснула золоченая узда, оглушительно вскричали лошади, предчувствуя беду, он вдохнул, выдохнул, а следом разросся громадный хлопок, от которого кони разъярились еще сильнее. Кто-то закричал, от ворот дворца послышался свист. Еще один хлопок – и экипаж помчался вперед с запасом.

Теперь на все только воля божия...

По дороге от дворца навстречу повозке уже сбежали люди, и он поторопился подняться с колен, отряхнул брюки и спешно спустился в низину, где его ждала лошадь. На весь путь ушло не больше пары минут, благо влажная после дождя земля пружинила под ногами и не скатывалась. Нервно прядая ушами и вслушиваясь в шум на дороге, конь дождался, пока его всадник сядет в седло, после чего занял место рысью, неожиданно перейдя в галоп.

Об их недавнем признании лишь примятая трава, несколько оборванных веток да едва уловимый запах пороха на побережье.

_______

[1] Использованы отрывки из нескольких молитв, в частности, из Иисусовой молитвы-обращения с целью о упрощении и помощи в решении задач; молитва к Пресвятой Троице; молитва о прощении; молитва "Отче наш".