Альфа прилагается

«Сдаётся гнездо. Домик из натуральных материалов, на берегу озера, оборудованная кухня и спальня. Площадь леса — 1га, огорожена, кусты, трава, песчаный пляж. Местность обработана от насекомых. Альфа прилагается, подробности см. в профиле».

Тамарис залипла.

Фото в профиле было неожиданным. На популярном портале знакомств на одну сцепку «Jas» в этой категории преобладал совсем другой типаж: Страстный альфа, Дерзкий альфа, Решительный альфа и даже Большой альфа («во всех смыслах, детка!» плюс пошлый облизывающийся смайлик). Профессиональные фотографы умело манипулировали тенью и светом, подчёркивая острые, резкие черты лица кандидатов. Хищное выражение, дерзкие взгляды, вызывающие позы — как под копирку «о да, крошка, я тебе вставлю как следует». А этот смущённо улыбался, глаза отводил куда-то в сторону и делал саранхульку из ладошек. Милота, да и только. Да ещё и гнездо на первое место поставил, хотя по негласным правилам в объявлениях рекламировали сначала себя, а потом — место для сцепки.

Прилагающийся к гнезду альфа был, как минимум, креативным, дерзко отказавшись рекламировать себя.

Он робко улыбался пухлыми розовыми губами. Тёмно-каштановые волосы лежали на лбу неровными прядями. Он был слишком милым — о чём Хлоя немедленно и заявила подруге, рассматривая объявление на планшете из-за её плеча.

— Ну Небо, что за булочка? Фу. Возьми кого-нибудь покруче. Вот того, первого — тем более, он в топе портала, — подруга отскроллила ленту с объявлениями, и на место «булочки» вылез парень с наглым взглядом, пирсингом в брови, кольцом в губе и с фиолетовыми волосами. — А этого ещё сутки ждать придётся…

— Он милый, — отпарировала Тамарис, возвращая объявление о сдаче гнезда обратно.

— Вот именно! Ну какого попугая тебе сдался милый альфа? На, вот на этого посмотри…

— А мне нравится, — упрямо прервала её Тамарис, отодвигая руку подруги подальше от смартфона под её недовольные фырки. — Не люблю грубиянов, а этот с пирсингом для меня слишком крут. Ну вот прямо чувствую — пахнуть он будет чем-нибудь резким. А я люблю мягкие ароматы. Смотри, этот, кажется, пахнет чем-то свежим и сладким…

— Ага, кексами с изюмом.

— Отстань. Это ты предпочитаешь альф побрутальнее, чтобы тебя об стенки швыряли. Разоряешься потом на антисиняковые мази. Мне бы кого-нибудь помягче, — Тамарис вернула ленту обратно. — Я, знаешь ли, всё-таки предпочитаю обходиться минимальным количество ушибов и засосов.

— Страстный альфа — сильные дети, — упрямо озвучила Хлоя древнюю поговорку.

— Я туда не за детьми еду, мать моя природа! — закатила глаза Тамарис.

Домик на берегу озера влёк всё больше — она устала от городской суеты, а последние две течки без постоянного партнёра, которые пришлось провести на блокираторах, срываясь в самые стрёмные часы в наглухо изолированные отели одной, были сущим кошмаром.

— Ой, ну как знаешь, — сморщила нос подруга, отходя от её стола. — Это ж тебе на его узле почти неделю висеть. Но мой тебе совет — возьми лучше того… Оливера Патти? Ага.

Тамарис посмотрела ещё раз «того Оливера Патти». Элитный небоскрёб, гнездо — сплошь стекло, сталь и стильный пластик. Впрочем, у него в гнезде было джакузи, панорамные окна от пола до потолка и невероятный вид на город. Девушка представила, как этот брутал будет прижимать её к стеклу так, чтобы соски холодило, и жёстко входить сзади. Завлекательно, ага — и её страх высоты бонусом к этому великолепию. Тамарис на минуточку позволила себе сравнить навороченный водоём на сто-хер-знает-каком этаже с лесным озером, и решительно тапнула на иконку сообщения Эйдану Роуэну.

*****

— На чашу этих весов судьба бросит встречи и расставания, неожиданности и превратности, и если не хлопать ушами, то можно зачерпнуть полные ладони чудес! — заявил Оливер. Перед ним лежал лист бумаги с наброском весов, и парень с фиолетовым прядями в волосах старательно обводил эскиз чёрным маркером. Линии просачивались из глубины листа, обретая объём и глубину. Всего-то два цвета, белый да чёрный, но чаши алюминиево звенели от касаний пера, железо тускло блестело на штативе, а лента, обвиваясь вокруг рисунка, была невесомо шёлковой, и чудился в ней неяркий кирпичный цвет осенней листвы.

— Ты что сейчас читаешь? — с подозрением спросил Эйдан, отрываясь от телефона. Тарелки после сытного ужина с младшим другом были сдвинуты в сторону; новости рассказаны, пережёваны с отличным стейком, запиты парой бутылочек пива; в ожидании ещё пары кружек как раз было время заглянуть в смартфоны. Только вот Оливер вместо смартфона вытащил скетчбук и пару маркеров, творить волшебство прямо за обеденным столом обычного ресторанчика между полицейскими участком Эйдана и его собственным тату-салоном.

— Брэдбери. Запоем. Он вдохновляет, знаешь ли.

— Ты искал вдохновения для весов? — с присущей детективу подозрительностью спросил Эйдан.

— Я искал вдохновения для малышки с оленьими глазами — почти как мои, но в сто раз красивее, и с хвостом на затылке цвета кометы в небе. Она поразила меня в самое сердце, когда милым голосом попросила набить ей что-нибудь небольшое на лопатке. И клянусь, если она будет такой же милой, пока я буду вводить ей чернила под кожу, то приглашу её провести со мной сцепку!

Эйдан вздохнул, поморщился и снова уставился на экран.

— Не хочу быть невежливым, бро, но твой подступающий гон не перебьёшь никакими блокираторами, он прёт даже сквозь карри. Ты нашёл? — полюбопытствовал Оливер. Его рука замерла над шёлковыми кистями ленты, а взгляд по невозможной синусоиде попытался подсмотреть в смартфон Эйдана.

Тот только снова вздохнул.

— Есть пара кандидаток…

— Ты ленту не скроллишь уже пять минут — и на какой же из них ты завис?

Эйдан исподлобья бросил на друга короткий взгляд, и спустя один ужасно длинный удар сердца решился, развернул телефон.