Амброзия

Глава I. Дит, дворец и проститутка.

Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено вгеенну. И если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено вгеенну.

Евангелие от Матфея 5:29

Я громко откашлялся и, собрав побольше густой мокроты во рту, плюнул себе под ноги. В этом месте невыносимо воняло гнилью. Вонючий туман уже спустился на окраины этого проклятого района. Углы были заставлены забитыми горой мусорными баками, погребенные в куче картонных коробок, нижний слой которых давно спрессовался в склизкую вонючую кашу. Чёрные лужи из зловонной жижи. Обоссаные от потолка и до пола стены, изрисованные несколькими слоями граффити. Осколки стеклянных бутылок. Стаи крыс, трусливо разбегающиеся от малейшего шороха. Посреди этого двора горел, периодически тревожно мигая, желтый фонарь. Я достал из внутреннего кармана своего плаща пачку сигарет, закусил одну, щелкнул барабаном зажигалки, поджег табак и глубоко затянулся, в надежде, что аромат сможет преодолеть вонь. Не вышло. Этот дерьмовый дым ничуть ни лучше окружающего меня смрада.

В подъезде не было дверей, лишь их остатки, повисшие на петлях куски гнилой древесины. Стоило войти внутри, как сразу же в нос ударил застарелый запах мочи. От сдохшей где-то в углу крысы смердело тухлятиной. Было темно. Лишь в конце коридора горел голубоватый свет. Шаг за шагом, переступая через трухлявые скрипучие дощечки половиц, едва выдерживающие мой вес, я приближался к свету, который источал старый светильник. На этаже было много квартир, около дюжины. Этот район Дита знаменит своими трущобами и коммуналками, ровно как и их плачевным состоянием, абсолютно не пригодным для жизни. Но конечно, это всяко лучше жизни на холодных сырых улицах. В эти районы лучше не соваться, если ты тут не живешь. Даже если живешь, вероятно, недолго здесь продержишься — без пушки или хотя бы добротной заточки каждый день здесь может вполне оказаться последним.

Я сделал шаг на этаж, озираясь по сторонам, но стоило мне только повернуть голову назад, как передо мной вылез какой-то алкаш, смачно дыхнув мне в лицо смесью перегара и сладкого запаха блевоты.

— Что-то потерял тут, дружище? — он широко улыбнулся, оголив свой беззубый рот и хрипло усмехнулся. Мой взгляд опустился на его руки, которыми он что-то перебирал в карманах порванной куртки. Это мог быть нож, а мог быть и просто заточенный кусок арматуры. Я бы легко переломал ему обе руки, если бы он рискнул достать что-то из кармана, но, к сожалению, сегодня у меня была другая работа. Я молча отодвинул край пиджака, показав значок. Под тусклым светом блеснули серебристые буквы на моем жетоне — ЦЕРБЕР. Улыбка мгновенно исчезла с его заросшей физиономии, и он попятился назад.

— Может, тебя потерял? — серьезно спросил я, делая шаг в его направлении.

— Нет, нет, у меня всё в порядке! — он попятился от меня назад ещё дальше, упёрся в стену сзади, трясущимися руками попытался открыть дверь своей квартиры, возле которой и стоял. Замок предательски заел и не поворачивался какое-то время. Он бился, толкал дверь плечом и, как только она поддалась, он сразу исчез в своем жилище, закрывшись на три цепочки.

Нет, это, конечно, был не он, и я прекрасно это знал, но сопротивляться желанию припугнуть очередного ублюдка было крайне тяжело. Я обернулся, окинул взглядом множество фанерных дверей, прошёл дальше по длинному коридору, осматривая каждую квартиру. Дошел до двери с номером 13, ещё раз достал свой блокнот, чтобы свериться.

21.06.76
Исабелла Мартинез. Истечение срока пребывания. Сверка документов. Устранить.
Дит. Район Стигийское болото. ул. Андреалфус, дом 234, кв 13.

Это здесь. Я положил блокнот обратно в карман и похлопал по кобуре с пистолетом. Очень не хотелось бы сегодня его применять не по назначению, но каждый раз всё заканчивается одинаково. Я в последний раз затянулся горьким дымом и бросил окурок под ноги, размазав его подошвой по полу, глубоко вздохнул и постучал два раза. Через пару секунд, по ту сторону, послышались приближающиеся шаги, а затем и щелчок замка. Когда дверь открылась, за ней стояла женщина, мексиканка, средних лет, на вид чуть старше меня, тучная, в синем домашнем халате и тапочках. По ее взгляду было видно, что ждала она совсем не меня. Ее лицо сразу исказилось нескрываемым испугом — она легко отдёрнулась, побледнела, зрачки сузились, челюсть медленно поползла вниз. Эта картина для меня была привычной.

— Исабелла Мартинез? — спросил я. Женщина лишь молча кивнула. — Мисс Мартинез, могу я пройти? — Я полез за значком, — Я из…

— Я знаю, кто Вы, — ее ужас резко сменила злоба. Чёрные густые брови опустились, она с силой сжала зубы, — Проходите, — выдавила она.

Она открыла дверь пошире, нехотя приглашая меня, и тут же скрылась за углом. Я сделал два шага внутрь и не спеша огляделся по сторонам. Женщина села на прохудившийся ободранный фиолетовый диван перед телевизором, по которому шел какой-то старый мексиканский сериал. Телевизор мигал и шумел, не давая ни малейшего шанса услышать реплики героев. Но её это мало смущало, она просто уткнулась в экран, словно не замечая меня. Я тихо прикрыл дверь, прошелся по маленькой квартире, вмещающей лишь одну комнату, соединённую с крохотной кухонькой. Запах чеснока, перца и острых специй въелся в обивку мебели. Видавший многое старый платяной шкаф с покосившейся открытой дверцей, из него торчала скомканная одежда. На плите кипел чайник и остывала кастрюля с недавно подогретым супом. Я по-хозяйски подошёл к плите, снял кипящий чайник с огня и выключил газ.

Глава II. Владыки Ада.

Были и лже-пророки в народе, как и у вас будут лжеучители, которые введут пагубные ереси и, отвергаясь искупившего их Господа, навлекут сами на себя скорую погибель. И многие последуют их разврату, и через них путь истины будет в поношении. И из любостяжания будут уловлять вас льстивыми словами; суд им давно готов, и погибель их не дремлет. Ибо, если Бог ангелов согрешивших не пощадил, но, связав узами адского мрака, предал блюсти на суд для наказания, ибо если города Содомские и Гоморрские, осудив на истребление, превратил в пепел, показав пример будущим нечестивцам, то, конечно, знает Господь, как избавлять благочестивых от искушения, а беззаконников соблюдать ко дню суда, для наказания, а наипаче тех, которые идут вслед скверных похотей плоти, презирают начальства, дерзки, своевольны и не страшатся злословить высших, тогда как и Ангелы, превосходя их крепостью и силою, не произносят на них пред Господом укоризненного суда.

Второе послание Петра 2:1

Сквозь беспросветную тьму своего сна я ощутил робкое, аккуратное, медленное движение поодаль от себя, превращающееся в тихое шуршание возле моей головы. Что-то мягкое и тёплое на секунду коснулось моего плеча.

Я резко подорвался и схватил Кэт за руку. Машинально, даже не осознавая того. Она едва слышно ахнула и замерла, вопросительно смотря на меня. Я огляделся: секундой ранее она просто натягивала сетчатые колготки и случайно коснулась меня.

— Я знаю, что тебе так сильно понравилось, но мне нужно идти, Билли, — спокойно сказала она.

Я медленно отпустил руку. На её предплечье остались глубокие красные следы от моих пальцев. Опустив голову на подушку, я прикрыл глаза. Она, как ни в чем не бывало, продолжила одеваться.

— Не называй меня так, — хриплым голосом произнёс я.

— Как?

— Как только что назвала.

— Билли? — игриво повторила она, зная, что мне это не понравится.

— Да. Просто Билл.

— А мне нравится. Билл — слишком грубо. Можно хотя бы Уильям или Уилл?

— Нет.

Кэт подняла с пола джинсовую курточку, накинула её на плечо, подобрала туфли, разбросанные по разным частям комнаты, и направилась в гостиную. Я лег, смотря в потолок, слушая, как она одевается и обувается в другой комнате.

— Как мне тебя найти? — крикнул я.

— Меня не надо искать.

— Я серьезно. Оставь хотя бы номер.

Она подошла обратно к спальне и просунула голову внутрь.

— Привязываться к одной проститутке — плохая идея, Билли, — она улыбнулась и подмигнула.

— То есть, ты просто уйдёшь?

— Да, представь себе. Именно так это и происходит: я ухожу, а ты остаёшься нюхать простыни с моим запахом и молиться, чтобы наша встреча не была последней.

Не успел я придумать что ответить, как услышал хлопок дверью. Она ушла. Также как и пришла, цокая своими каблуками. Я открыл прикроватную тумбу и достал пачку сигарет, закурив одну. Запах её пота, алкоголь и дешёвый парфюм наполнил постельное бельё после нашей с ней ночи вместе. Я провёл рукой по половине кровати, где она спала: ещё немного влажные и теплые простыни. Её запах действительно был очень сильным и приятным, чтобы разбудил внутри. Она была абсолютно права — привязываться к ней было плохой идеей.

⛧⛧⛧

На двери висела табличка «Амарен и партнёры. Адвокатская контора». Амарен был моим адвокатом. Формально. Я с ним знаком с первого дня его пребывания здесь. Буквально с баржи забрал, как только его сюда привезли. Но вместо того, чтобы трястись от страха и ненароком получить парочку тумаков от меня во время регистрации, этот скользкий ублюдок несколько часов изучал контракт, тыкая меня носом во все недочёты, как щенка. Нет, конечно, он его всё равно подписал, некуда было деться, но в тот день свою порцию адских истязаний получил я. Он быстро освоился в Аду: за пару месяцев устроился к местному крупному адвокату в помощники, а потом и вовсе открыл свою адвокатскую контору. Я немного помнил о своей жизни в Другом мире, однако отлично знал, что такие люди всегда находили себе место и занятие, в каких бы условиях они ни оказались. Слава о нём в Дите распространялась быстро, и особенно он любил доставать бедолаг из передряг, связанных с контрактами. Амарен изучил законы вдоль и поперёк, к нему нельзя было подкопаться, поймать на чём-нибудь, он всегда был «безупречен». И даже когда я в очередной раз приходил к нему, тыкая в его книжку на даты срока пребывания, которые уже два месяца как истекли, он каждый раз умудрялся выходить сухим из воды, заваливая меня лавиной из «законных оснований» не быть убитым на месте. Со временем у нас сложились взаимовыгодные отношения — я прикрываю его от ЦЕРБЕРа, он спасает меня в случае чего. А случаев подобных набралось немало.

Я вошёл внутрь. Колокольчик над дверью пронзительно зазвонил. От недостатка клиентов Амарен явно не страдал — все кресла в приёмной были заняты, люди толпились в коридорах и подпирали стены, время от времени поглядывая на часы и нетерпеливо цокая. Стоило мне войти, гул разговоров в миг утих, а в мою сторону устремились множественные колючие косые взгляды. Я огляделся, осмотрел нескольких посетителей и прошёл мимо толпы, попытался протиснуться в кабинет, однако такая наглость не могла остаться незамеченной:

— Эй, тут вообще-то очередь, сраный урод! — заорал на меня крупный чернокожий мужик.

— Выбирай выражения. Тебе повезло, что я не при исполнении, — я было собирался повернуться к нему.

— Ты мне угрожаешь? — он поднялся с места. Стоя он выглядел намного больше, чем казалось ранее — он был на две головы выше меня и на несколько десятков сантиметров пошире в плечах.

Стоило мне втянуть побольше воздуха в лёгкие, вспоминая все словесные приёмы запугивания, как дверь кабинета распахнулась и оттуда вылезла щуплая демоническая рожа с торчащими кривыми клыками.

Глава III. Крысы и контрабандисты.

Или не знаете, что неправедные Царства Божия не наследуют? Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники — Царства Божия не наследуют.

Первое послание к Коринфянам 6:9

— Я клянусь тебе, старичок, я чуть кишки свои не выблевал.

Мы с Джонни стояли на парковке перед участком и выкуривали свои утренние сигареты. До начала рабочего дня оставалось ещё полчаса. Единственное время, когда можно было не торопясь насладиться дерьмовейшим табаком. Нас не было в участке пару суток, и за это время, скорее всего, работы поднакопилось. После похода в Foxxxy хорошо было бы проспаться неделю, но нужно сказать спасибо Вальтазару, он не стал возникать по поводу отгула для нас двоих вчера. Думаю, он прекрасно понимал, где мы были, что делали и с кем. Я быстро прихожу в себя после попойки, с Джонни всегда было иначе.

— Да уж, представляю, — покивал я скорее из приличия, чем из интереса, и достал пачку «Пепелища» из кармана коричневого пиджака. Джонни, чьё лицо приняло уже немного более живой цвет, чем сутки назад, стоял рядом, облокотившись о капот своей Малибу.

— Сомневаюсь, что представляешь. Не знаю, что я там такого съел, но хуёва мне так не было никогда в жизни, — глубоко вздохнул он, закатив глаза. Его заметно передёрнуло.

— А Джаннет что? — я закрыл сигарету от ветра ладонью, поджигая её, и поднял на Джонни взгляд исподлобья.

— Да хуй с ней, старичок. Блять, я не знаю. Не знаю я. Я даже не спрашивал, что этой суке нужно, — он стряхнул пепел пальцем в сторону.

— Вчера ты скулил как щенок, что хочешь к ней, — усмехнулся я и выпустил серый дым через нос.

— Эй, слышь, иди нахуй, — не на шутку возбудился он, но почти сразу остыл и тоже затянулся. Джонни сделал несколько тяжек и сквозь зубы харкнул в сторону коричневой слюной. Мерзко. Он повернулся ко мне и устремил взгляд на мой рот, — Чё за хуйню ты куришь, старичок?

— Пепелище. Ты что, первый раз видишь? — он ещё раз с презрением посмотрел на сигарету и скривился. Я спокойно ответил, — Зато не стреляет никто.

— Ага, да тебе скорее заставить нужно кого-нибудь скурить это «Педерьмище», — с отвращением добавил он.

— Плевать.

Я, как ни в чём не бывало, продолжил курить. Но Джонни нет: он зажал сигарету в зубах, развернулся и полез в машину. Через спинку кресла, корячась, он дотянулся до заднего сиденья, откуда достал слегка помятую голубоватую коробку. Он с гордостью протянул её мне.

— На, держи, — из-под его усиков виднелась довольная улыбка. Я схватил коробку и ещё раз вопросительно взглянул на него. Джонни помигал мне бровями в ожидании, что я разделю его восторг. Я раскрыл коробку: в ней лежали шесть новеньких, нераскрытых пачек сигарет. Не помню, видел ли я такие когда-нибудь раньше — пачки нежно-голубого цвета, на фасаде которой красовался ангел. «Слеза Серафима». Я достал одну и покрутил её в пальцах. На задней стороне был адрес изготовителя. Альбалаполис. Это не наш район. В Аду таких районов вообще нет.

— Откуда это у тебя? — подозрительно спросил я, помотав пачкой перед его лицом.

— Где взял, там уже нет, старичок, — он подмигнул мне и криво улыбнулся.

— Здесь написано: «Капля святой воды в каждой сигарете». Ты издеваешься?

— Потом поблагодаришь, Билл. Это тебе, я не шучу. Такое курево нигде не достанешь, — он тыкнул пальцем прямо в голову ангела на картинке, — Да за одну такую пачку все шлюхи в радиусе сотни километров будут выстраиваться в очередь и драться, дабы тебе поскорее отсосать. А старина Джонни что? А? Подарил тебе целый блок!

— Просто так? У тебя просто так ничего не бывает. Говори, что нужно.

— Да дело фигня! Слушай, сегодня у нас будет один чёрт. Китаец или что-то в этом роде. Там вообще делов на две минуты. Можешь съездить один, а? Пачки же реально дорогие, старичок.

— Нет, мы договорились, что тот раз был последним, Джонни, — я нахмурился и сердито посмотрел на него, пытаясь отдать сигареты обратно. Но Джонни отпихнул от себя коробку.

— Билл, блять, ну не могу я сегодня! Правда. Хоть убей, не могу. Дело жизни и смерти!

— Это так теперь твой блядушник называется?

— Эй, за кого ты меня принимаешь?! Ну не забесплатно же, подгончик тебе сделал, не дешевый, сделай и ты одолжение другу, ну. Пожалуйста. Это в последний раз, клянусь!

— Этих последних разов, Джонни, было уже с десяток, — я глубоко вздохнул. Он не отстанет, проще смириться и постараться выжать максимум из этой ситуации, — Ладно. Что за китаец?

— Ву Кан Сон. Мелкий барыга, барыжит поддержанными кассетами с порнухой. Вообще даже разговоров твоих не стоит! Зашёл, выстрелил и ушёл. ВСЁ! Я ж говорю, херня работа, реально. Как два пальца. Я бы тебе и не понадобился там вообще. У него квартира в Болотах, какой-то притон неподалёку. На юге, где бумажный завод, помнишь? — протараторил Джонни с заметным энтузиазмом.

Помню, тот завод разграбили ещё на моменте постройки. Одна из немногочисленных попыток поднять этот прогнивший район с колен. Но проще было бы открыть там завод по изготовлению наркотиков, чем что-то нормальное. С тех пор, как он закрылся и здание завода стало одним большим притоном, больше в этом месте ничего не пытались строить.

— Ладно, — недовольно выдавил я и ещё раз осмотрел блок сигарет.

— Сделаешь? — глаза Джонни заблестели под толстыми очками.

— Сделаю. Но я заберу твою машину.

— Чё? Мы так не договаривались!

— Мы ВООБЩЕ никак не договаривались. Сейчас я условия ставлю. Я не хочу тащиться в Болота из Асфоделя своим ходом. Либо я беру машину, либо сам меня туда отвозишь, понял?

Мой голос был твёрд, всё сказанное прозвучало как наезд. Джонни ничего не оставалось, как раздражённо фыркнуть и полезть за ключами в салон. Для Джонни отдать свою машину было хуже, чем если бы кто-то трахнул его жену. Если он почти без возражений отдаёт мне Малибу, значит, дела у него действительно важные.

Глава IV. Мелкие делишки.

И произошла на небе война: Михаил и Ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них, но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе. И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним.

Откровение Иоанна Богослова 12:7

Туман. Голова заполнена сигаретным дымом. Боль вперемешку с эйфорией. После того, как в твоей черепной коробке знатно покопались, смочить воспалённый мозг очередной порцией наркотической жидкости поначалу казалось хорошей идеей. Первые галлюцинации, которые я ловил, действительно были приятные и нежные. Снова райские мотивы, снова спокойствие, снова блаженство, снова эротические фантазии с Кэт, отчасти реализованные, но это не продлилось долго. Уже через пару стаканов амброзии, разбавленной бурбоном, меня конкретно разнесло. Меня отрубало, кружило, мотало из стороны в сторону и возвращало в обратно. Тошнота, головная боль, головокружение, перепады настроения, мандраж, судороги и полное расслабление. За это время Кэт уже успела обнажиться полностью, разгуливая по моей квартире голой. Она, также как и я, знатно обдолбалась нектаром, и слабо контролировала свои действия. В этот раз я не стал ограничивать её одним стаканом. Мы распили фляжку, что я принёс с рынка контрабандистов, полностью. Хорошая ли это была идея? Неоднозначно. Я почти не помнил прошедшую ночь, которая, судя по нескольким довольно ярким горячим сценам, всплывающим в моей памяти, была очень бурной.

Я очнулся с открытыми глазами. Сухими, зудящими, красными глазами. Мне было больно и тяжело моргать. Каждое движение глазных яблок сопровождалось болью, будто их катают по горячему острому песку Долины пепла. Горло драло от сухости, во рту ни капли слюны. В ушах пищало, а на потолке, куда уставился мой взгляд, бегало множество черных точек-мушек.

— Мне снились птицы, — рассказывала она лёжа у меня на груди, — Там было так красиво. А ещё деревья. С листьями. Зелёные деревья. Они колыхались на ветру. И запах такой был… М-м, свежий. А ещё трава. И небо. Да, я помню небо. Это было похоже на Рай. На райские луга. Я никогда не была в Раю. А ты?

— М? — вопросительно промычал я, потеряв суть её рассказа почти сразу же, погрузившись в свои мысли. Я пытался сообразить, что произошло и в какой момент я полностью потерял рассудок. Мысли с трудом собирались во что-то внятное. Острые осколки скорее резали мне мозг, чем показывали что-нибудь. Но одно я знаю точно: уже утро, и дел у меня уже по горло.

— Ты бывал в Раю? — повторила она, повернувшись в мою сторону.

— Мне нужно на работу, — чёрство сказал я. Кэт сразу же возбужденно подскочила, перекинула ногу через мой таз, села сверху на мой живот своим голым холодным задом и, оперившись о мою грудь руками, повисла над моим лицом и снова включила кокетливую кошечку.

— Может, задержишься ещё немного, или… Хочешь, я останусь, подожду тебя в кровати? — она выгнулась в спине и положила подбородок мне на грудь, не отрывая взгляда. Не хватало только мурчания с её стороны.

— Нет, тебе тоже нужно ехать.

Кокетливая ухмылка в миг исчезла с её лица. Глаза сузились в тонкую линию, выражая крайнюю степень презрения. Она насупилась, обиженно выдохнула через нос на меня и громко выкрикнула:

— Придурок!

Кэт подлетела и выпрыгнула из постели. Нагая, босая, невинная. Меня поразила её худоба. Под одеждой её не было видно, а в другие моменты я был занят делами важнее, чем разглядывать её обнаженное тело. Торчащие рёбра, болезненная бледность, худые жилистые руки, выпирающие вперёд ключицы. У неё была небольшая грудь, торчащие маленькие темные соски, белая кожа, плотно покрытая алыми пятнами и следами укусов, оставленных мной после ночи. Мой взгляд двигался снизу вверх, пока снова не дошёл до странных больших ссадин на её шее и щеке. Не было смысла снова спрашивать её, кто это сделал. Она не скажет. Слишком упрямая и самостоятельная.

Кэт обиженно пыхтела, делая это как можно громче, и собирала свои разбросанные по всей спальне вещи. Только она собрала всё в охапку, как направилась в другую комнату одеваться. Я молча наблюдал, как её голые круглые ягодицы скрываются за дверным проёмом. Кэт спешно натянула одежду и поторопилась прочь из моей квартиры, но уже перед входной дверью остановилась и снова направилась ко мне в спальню.

— Когда ты вернёшься с работы? — серьёзно спросила она с равнодушным важным лицом.

— Вечером. После семи часов.

— Отлично. Я приду в половину восьмого.

— Что? Зачем? — я хотел было подскочить за ней, но в последний момент запутался в простыне. Кэт уже открывала входную дверь, — Кэт, стой! Чёрт!

Она сильно хлопнула и удалялись прочь, цокая каблуками вглубь бетонных коридоров многоэтажки, оставляя после себя только эхо.

Цок!

Цок.

Цок…

Опять её дешёвые игры в манипуляцию, на которые я так легко повёлся. Сука.

Я снова рухнул на подушку и уставился в дверной проём, где она стояла. Нужно ехать, а с Кэт разберусь потом. Мне ещё забирать машину Джонни с Болот, а потом и за ним самим заезжать к нему домой. Никогда больше не буду брать у него машину.

⛧⛧⛧

Такси до Стигийского болота стоило почти полсотни оболов. Настоящий грабёж средь бела дня, но мало кто поедет в этот гадюшник даже за такие деньги. Отыскав нужный переулок, я разгрёб Малибу от мусора и коробок. Мне повезло, что она пережила ночь: найди её тут кто-то, то точно бы угнали, или хотя бы скрутили колёса, зеркала и фары. Джонни бы мне сразу пулю засадил без разборок, случись с его красавицей что-то подобное.

Повезло, что сегодня на въезде в Асфодель обошлось без пробок. Южный мост через Стикс был открыт на все полосы. Уже через пятнадцать минут я стоял возле дома Джонни. Чёрная пятиэтажка. Его квартира была на первом этаже, сразу за лестницей. Старенькая синяя дверь в странной тканевой обивке, типа денима, местами дырявая и грязная. На двери цинкованный номер 8. Я нажал на маленький белый звоночек. Уже здесь я слышал ругань с той стороны.