Ангел для госпожи. Эпизод 1. Первая боль

Пролог

Сильный стук в дверь пугает его, и он поворачивает голову на звук. Эштар знает, что она заперта на замок, но краткая паника от того, что кто-то может войти и увидеть его в нынешнем состоянии всё равно охватывает его на миг. Пугает его. Сжимая зубами кляп, он с трудом сглатывает слюну и поднимает умоляющий взгляд на госпожу. Анника просто смотрит на него сверху вниз и на губах её играет насмешливая улыбка.

- Сенешаль, вы здесь?

Взгляд ангела снова мечется к двери. Это голос одного из офицеров.

«Что если они сломают дверь?» - проносится у него в голове. «Что если они увидят его стоящим на четвереньках, голым, в пыли возле её ног? Как собаку…»

- Сенешаль в данный момент довольно занят, - отзывается звонкий, металлический голос Госпожи. Эштар невольно испускает протяжный стон.

- С ним всё в порядке? – в голосе незваного гостя звучит неподдельное беспокойство.

- О, он в порядке, - успокаивает госпожа, улыбаясь ещё шире. Она присаживается на корточки так, чтобы дотянуться руками до его лица. – С тобой же всё хорошо, да? – тише, почти шёпотом спрашивает она. Крепко сжимает челюсть Эштара одной рукой, заставляя его смотреть себе в глаза. В её голосе нет и подобия настоящей заботы, и Эштар снова стонет.

- Сенешаль?..

Аника просовывает большой палец между лентой его кляпа и раскрасневшейся воспалённой щекой, сдвигает вниз достаточно, чтобы Эштар мог заговорить, но как только он открывает рот, хватает его за член, и вместо слов из горла сенешаля вырывается испуганный стон.

- Я в порядке! – поспешно исправляется он. – Я скоро выйду!

Неясно, убеждён офицер или нет, но звук шагов указывает на то, что он уходит, и тут же кляп возвращается в его рот.

- Хороший мальчик, - воркует Аника с притворной нежностью, поглаживая его по волосам.

Эштар тихонько рычит.

- Скоро, ты сказал. Тогда тебе стоит позаботиться об этом, - замечает Аника и снова дёргает его за член, вызывая новый приглушённый кляпом стон.

Затем госпожа отстраняется и поднимается в полный рост.

- Можешь потереться о мою ногу, - она выставляет обнажённое колено вперёд, как всегда бесстыдно демонстрируя в глубоком разрезе красного платья своё безупречное бедро.

Эштар насторожённо смотрит на неё снизу вверх, неуверенный в том, правильно ли он понял. Аника приподнимает бровь.

- Ну же, - отрывисто торопит она. – Будь хорошим щенком.

Эштар колеблется. Его руки на полу норовят сжаться в кулаки.

Пальцы Аники тянутся к его волосам, запутываются в них, оттягивая голову назад. Он следует за её движением и поднимается с четверенек на колени. Прижимается своим членом к ноге госпожи.

- Руки за спину, - коротко приказывает она, и Эштар повинуется, но больше ничего не делает. Просто стоит, неловко прижимаясь к её ноге. Его сердце быстро бьётся со смесью страха и волнения.

- Я не против постоять здесь просто так, - рассеяно замечает хозяйка, - Может, стоит отправить тебя к солдатам вот таким, чтобы твой твёрдый член во время построения прижимался к твоим штанам? Чувствительная головка будет тереться о ткань. Ты будешь думать только о том, как унять этот зуд, мечтать только о том, чтобы погладить себя и облегчить эту боль. Вокруг будут люди, которые будут наблюдать за тобой, ловить каждое твоё слово. О, наверняка они это увидят. Им понравится видеть своего командира с таким огромным воспалённым членом, сочащимся смазкой сквозь штаны.

Эштар пронзительно заскулил. Он не заметил, как начал раскачиваться на ноге госпожи, вбивая в неё свой член. Осознал это только тогда, когда Аника перестала говорить. Широкая, ослепительная улыбка расползлась по её лицу, она становилась только шире по мере того, как Эштар продолжал, тем ярче, чем сильнее его лицо пылало от смущения. Эштар закрыл глаза, силясь избежать этого пристального взгляда ослепительных зелёных глаз. Рука, сжимающая его волосы, напряглась, дёрнула в сторону, заставляя снова раскрыть глаза.

- Смотри на меня!

Эштар поднимает веки и проглатывает новый стон.

- Хороший мальчик, - теперь пальцы хозяйки гладят его по влажным от пота кудрям. – Просто превосходный послушный щенок.

Её хватка в его волосах больше не приносит боли и подушечки пальцев оказываются за ухом, ласково чешут ногтями нежную кожу. Эштар не может сдержать радостных звуков, которые вырываются из его горла. Он боится, что у него по подбородку текут слюни.

- Не хватает только хвоста, - замечает госпожа. – Можно было бы прикрепить его к чему-нибудь и засунуть тебе в задницу, - должно быть щёки Эштара очень красные в этот момент, потому что Аника издаёт заливистый смех.

Эштар снова пытается отвести глаза, но рука в волосах останавливает его. Аника позволяет ему вернуться к трению, только когда его глаза снова возвращаются к её лицу. Дыхание Эштара учащается, падение становится всё ближе. Кляп мешает даже просить, и всё, что он может, это издать пронзительный просящий скулёж.

- Хочешь кончить? – ласково спрашивает госпожа.

Эштар торопливо кивает головой несколько раз. То, как он старательно раскачивает бёдрами, граничит с безумием, но давление внезапно исчезает, нога Аники отодвигается.

1

Для Эштара с Анникой всё началось с боли. С плети и синяков. И дело было вовсе не в том, что она этого хотела, дело было в том, что он этого хотел.

Идея просачивалась в его голову с тех пор, как прогуливаясь по тому крылу замка, которое считалось заброшенным, он однажды застал одну из вечеринок госпожи.

Эштар не был склонен рисковать без причин. Прежде чем что-то делать, он собирал информацию и долго думал о том, действительно ли он этого хотел.

До Бездны он служил в гарнизоне в одном из срединных миров. Это было мрачное место, передовой форпост, который в итоге достался врагу.

Эштар часто думал, что в этом есть и часть его вины, большая часть. Хотя он ещё не был сенешалем там, но всё же видел достаточно, чтобы что-то предпринять.

Вместо этого он просто притворялся, что от него не зависит ничего.

Там, в цитадели Небесного Свода, было одинаково много крылатых и людей, и хотя считалось, что цитадель контролирует Небесный Народ, демоны там встречались едва ли не каждый день.

До Небесного Свода, до Серебренной Ярости – первого места где он пустил в ход меч, после него и даже теперь, в течение многих лет он пытался найти что-то вроде стабильности в хаотичном мире вокруг него. Эгоистично, или нет, он делал это как для собственного спокойствия, так и для спокойствия тех, кто зависел от него. В Небесном Своде у него было нечто вроде… соглашения с одним из людей из гарнизона – Данаем Сагавором, который служил в должности палача над теми, кто совершал преступления лёгкой и средней тяжести.

На самом деле их связывало не так уж много. Данай наказывал своих подопечных девятихвостой плёткой, и мог делать то же самое для Эштара. Это была единственная вещь, вызывавшая притяжение между ними двумя. Эштар пришёл к выводу, что Данаю это нравилось, и не только потому, что это была его работа. И Эштару это было нужно, чтобы оставаться спокойным.

Это был всего лишь небольшой неудачный побочный эффект его прошлой жизни. Событий, которые надолго определили его отношение и к демонам, и к людям. Он понял, что боль может быть как разрушительной, так и поучительной. Она может отвлекать, мешая делать своё дело – или отвлекать, заставляя сосредоточиться на своём долге. Эштар использовал все инструменты, которые были в его распоряжении, чтобы полностью обеспечить свою компетентность. Оказалось, что синяки от ударов плетью на его плечах и верхней части спины удерживали его на земле, пока он привычно избегал использовать эльфийскую мазь, если только дело не становилось совсем плохо. Дело было вовсе не в том, что Данай неправильно рассчитывал свои силы и мог разорвать его спину до крови. Дело было в том, что условия существования на Небесном Пике предполагали постоянную жару и густой туман, которые всегда плохо сказывались на заживлении ран.

Данай никогда не стал бы бить его снова, если бы какая-нибудь из ран привела к заражению. Поэтому как бы Эштар не ненавидел эльфийские целебные зелья, ему приходилось использовать кое-что из них, чтобы быть в нужной форме к следующей встрече.

— Проглоти это грёбаное эльфийское зелье! – рявкнул Данай на него однажды, просто всовывая красный флакон Эштару в ладонь. – Хватит делать из меня демона!

— Это не входило в мои намеренья, — сказал Эштар тогда. Он чувствовал себя взволнованным и неуверенным, зная, что Сагавор уже не прикоснётся к нему в этот раз. – Мне нужно напоминание, нужно, чтобы это не проходило более двенадцати часов. Я же не могу приходить к тебе каждый вечер. Сплетни – это не то, что нам нужно.

Но после того случая Данай иногда смотрел на него слишком долго и на его лице то и дело мелькало неприятное, обеспокоенное выражение. Он всё чаще находил оправдания, чтобы не встречаться с Эштаром в те ночи, когда тот нуждался в его помощи, даже если они договаривались о времени за несколько дней или недель наперёд.

К тому времени, когда войска дома Нар-Шах заняли крепость и старейшины отдали ему приказ отправиться заложником в этот клан, Эштар уже был более чем готов покинуть Небесный Свод и по возможности не вспоминать о нём больше никогда. Было глупо с его стороны надеяться, что его опрометчивые поступки и сомнительные решения никогда не напомнят о себе. Что боль перестанет преследовать его, если он спустится в Бездну или станет служить другой стороне.

Анника сделала его своим сенешалем – не он этого хотел. Он не знал о чём она думала больше – считала ли, что его знание тактики небесного племени и других демонических кланов принесёт пользу её дому, хотела ли просто заставить его поверить в то, что он будет здесь нужен… Как бы там ни было, Эштар слишком часто чувствовал, что не справляется.

Он всё чаще вспоминал о тех встречах и всё больше думал о том, что сам был виноват в том, как всё закончилось. Он поставил Даная в неловкое положение. Обладая определённой властью, он не имел права просить о чём-то подобном любого из своих подчинённых, договариваться о конфиденциальности, а потом нарушать чистоту договорённости, не позаботившись о себе должным образом после этого.

Теперь, на Архипелаге Нар-Шах, он время от времени прогуливался мимо лавок, где открыто продавалось множество необычных для Верхнего Царства предметов. Здесь можно было купить что угодно, но Эштар никогда не решился бы сделать это и дать продавцам и прохожим пищу для сплетен.

Когда на оружейный склад прибыла очередная партия оружия и предметов для дисциплинарных взысканий, Эштар сказал, что первым осмотрит её, потому что Анника не любит заниматься такими вещами. И это тоже было правдой.

2

Ему вообще не пришлось к Аннике подходить.

Стоял поздний вечер, и Эштар сидел в своём кабинете. Маленькие магические огоньки, имитировавшие свет пламени Вечного Огня, плавали вдоль стен комнаты. Сенешаль склонился над большим письменным столом и изо всех сил старался сосредоточиться на донесениях с пограничных постов. В них не было ничего интересного и вряд ли могло быть что-то новое – хотя Анника умела поссориться с любым домом, в последнее время её отношения с соседями были достаточно спокойными, чтобы работа разведчиков превратилась в рутину. На самом деле он просто не хотел идти спать.

Листая бумаги, Эштар столкнулся с небольшим известием относительно места на северной оконечности архипелага, где возникло нечто похожее на прорыв в Верхний мир. Эштар уже сталкивался с подобным, но с другой стороны. Прямые порталы были большой редкостью, как правило ангелы и демоны сталкивались друг с другом только в срединных мирах, к которым имели доступ обе стороны. Когда-то этот средний план населяли эльфы и некоторые другие давно вымершие магические существа, и тогда они сами держали границы своего мира в неприкосновенности. Ангелы почти не совались туда, а демонов быстро отправляли восвояси. Но с тех пор прошли уже сотни лет, прежние расы оказались почти вытеснены людьми и новыми похожими на них народами. Там, где эльфы ещё существовали, они теряли силу и предпочитали жить незаметной жизнью в лесных чащах. Люди же оказались более чем падки не предложения демонов – всегда и во все времена любивших контракты. Они легко продавали себя в рабство в награду за толику силы – быть может потому, что их жизни были гораздо короче жизней эльфов, и, в отличие от последних, им нечем было особо рисковать.

Иногда «контрактеры» становились прямыми рабами демонических домов и служили своим хозяевам в Бездне, но немало было и тех, кто был полезнее новым господам на своём прежнем месте. Особо демонов привлекали мирские владыки, пророки, великие маги – все, кто мог стать не просто рядовой жертвой, но повернуть ход истории в целом домене.

Заметив тактику демонов, ангелы больше не могли оставаться в стороне, постепенно они стали вмешиваться в войну, которая теперь где-то превращалась в прямые битвы – как в Небесном Своде, а где-то оставалась лишь скрытым противостоянием. Эштар хорошо знал, что в его сородичах желание помочь и упорядочить срединный план тесно мешалось с опасением, что продвижение демонов в срединный мир приведёт и к их вступлению на Небеса.

Для прямых противостояний и скрытых конфронтаций создавались Ложи и Ордена. Некоторые из них постепенно осваивали магию и технологии, которых не было у других.

Эштар смотрел на донесение, в котором содержались намёки на прямой прорыв, и думал о том, что уже сталкивался с Ложей, которая умела отправлять духов-разведчиков напрямик в Бездну. Это было очень важно, потому что раньше такого не происходило, и потому что это могло угрожать Аннике и её семье.

Он смотрел и смотрел, пытаясь вспомнить где, когда и кто делал подобное, но в том месте, где должны были быть воспоминания, была только пустота.

И по мере того, как Эштар осознавал это, в его сердце разрастался страх.

Это был ещё один симптом того, что он распадался по частям.

Ангелы не должны были жить в Бездне. Ангелы вообще не должны были покидать Небеса. Они могли существовать в срединном мире до тех пор, пока их поддерживала связь с родным планом, но связь Эштара была разорвана давно и безвозвратно.

Он не хотел говорить об этом с кем бы то ни было, но сам чувствовал, что его время стремительно утекает сквозь пальцы. Со временем его душа должна была окончательно распасться и слиться обратно с тем миром, который его породил. Он этого не хотел.

Одними губами Эштар повторял про себя названия всех известных ему лож. Он был уверен, что должен помнить то тринадцатое, так же отчётливо как помнил собственное имя или то, с какой стороны держать меч. Это была одна из тех вещей, которые вбивали в него с детства, и он не понимал, как мог это потерять. Он делал всё возможное, чтобы сохранить то, что у него осталось – но поручиться за себя всё равно не мог.

Его дыхание стало шумным и прерывистым, тело в ту ночь ломило на порядок сильнее, чем обычно. Как правило первой начинала ныть голова, но сегодня его мучала ещё и тошнота, хотя насколько он помнил – не ел с самого утра. Чем больше он пытался вспомнить, тем сильнее ломило виски. Темнота начинала давить со всех сторон, и мир как будто бы сужался кругом него.

Где-то во дворе шумели голоса, хлопала дверь таверны, какие-то люди продолжали жить и чувствовали себя живыми, в то время как Эштару казалось, что он – хрупкая пустая статуэтка, которая вот-вот разлетится на тысячу осколков. Пустая оболочка, всё, чем он выглядел, было только иллюзией, а внутри разрастались тьма и пустота. Он уплывал в эту пустоту, медленно теряя себя.

— Мне просто нужно вспомнить это проклятое название, вот и всё… — упрямо пробормотал он.

И в это мгновение раздался стук в дверь.

— Войдите! – резко выкрикнул Эштар. Заметно грубее, чем хотел. Он был уверен, что это кто-то из посыльных или что-то ещё в этом духе.

Когда дверь открылась и на пороге появился гибкий силуэт хозяйки дома – по обыкновению затянутый в красный шёлк, но, видимо, по случаю холодной ночи, ещё и прикрытый густым пушистым белым мехом – Эштар едва не провалился в подпол.

Он не боялся её, никогда не боялся. Но её присутствие странно действовало на него. Каждый раз, когда он видел Аннику, ему казалось, что он никогда раньше не встречал женщин, похожих на неё. Он не знал, как с ней говорить, не понимал, чего она от него ждёт. Он всю свою жизнь провёл среди солдат, и даже здесь, в Бездне, тот факт, что он всё ещё был среди солдат, немного успокаивал его.

3

— Я хочу, чтобы ты меня ударила.

Эштар сказал это быстрее, чем позволил своему мозгу осознать, что он делает, прежде чем очередная тягучая порция тоски успела затопить его и остановить.

Выражение лица Анники не изменилось.

Эштар ужасно боялся, что она попытается отшутиться, будет трижды спрашивать его, что именно он только что произнёс.

Нет.

Анника молча смотрела на него. Теперь она смотрела на Эштара более открыто.

Эштар чувствовал, как под рубашкой и стальным нагрудником его тело покрывается холодным потом. Это, без сомнения, началось несколько часов назад. Стоило радоваться тому, что он ещё не лежал в горизонтальном положении лицом вниз и не дрожал от озноба на своей кровати. Но всё это происходило с ним не в первый раз. И он умел заставлять себя проходить через это и продолжать двигаться вперёд. Иногда было достаточно просто погрузиться в работу с головой – и о разорванной связи уже удавалось забыть.

— Интересная мысль, — отозвалась Анника после долгой паузы. – Тебе пришло в голову отработать технику боя с демонами? Сразу хочу предупредить, что тебе бы больше подошёл Раймир…

— Леди Нар-Шах! – голос Эштара прокатился по комнате как гром. – Не строй из себя дурочку, хорошо?

Анника подняла одну бровь. Не то чтобы её можно было оскорбить чем-то подобным, и Эштар прекрасно это знал.

— Возможно тебе нужно выражаться яснее, — откликнулась она удивительно спокойно. Голос её оставался мягким как никогда. Возможно, Эштару почудилось, но он услышал в нём незнакомые глубокие нотки – что-то подозрительно похожее на желание.

Эштар закрыл глаза руками и с силой провёл ото лба вдоль роста волос. «Небо, как я вообще сумел договориться об этом в прошлый раз?»

— У меня в соседней комнате девятихвостая плётка, — сказал он наконец, глядя перед собой. – И у меня был опыт м… Использования её на моей спине. До того, как я попал сюда. Я не ищу секса. Это займёт всего несколько минут вашего времени на полупостоянной основе. Может быть, раз в месяц. Ты просто несколько раз ударишь меня по плечам и спине.

— Я не уверена, что ты слышал обо мне, — медленно отозвалась Анника. – Но это не то, что мне приходит в голову, когда я ищу способ хорошо провести время, — она сделала особое ударение на последних словах.

Это была просто разрушенная связь. Это делало Эштара глупее, чем он всегда был. Это заставило его заговорить о том, без чего он прекрасно обходился всё это время. Его пальцы смяли лежавшее перед ним донесение, а затем он заставил себя медленно расправить его, отложить в сторону и сделать несколько глубоких вдохов. Он не был уверен, что должен сказать. Он мог попытаться забрать свои слова обратно. Он всё ещё не был уверен, что Анника не ищет способа над ним посмеяться.

— Зачем бы ты об этом не просил, — вдруг услышал он, когда уже начал снова тонуть в пучине своих мыслей. – Это действительно единственное, что может тебе помочь?

Эштар испуганно поднял на неё взгляд. Или, ко крайней мере, попытался это сделать, потому что от резкого движения головокружение усилилось, и ему пришлось схватиться за стол, чтобы не упасть. Теперь на лице Анники появилось беспокойство, но, возможно, это было всего лишь его воображение

— Нет, — сказал Эштар. – Я не делал этого уже… уже давно. С тех пор, как оказался здесь. Мне это не нужно.

Ложь.

— Не хочешь спуститься в таверну? Мы могли бы обсудить это за бокалом вина. Обычно это уже может помочь.

— Нет, спасибо, — глухо отозвался Эштар. – Прошу прошения, что завёл эту тему, леди. Прошу вас забыть про этот разговор.

— Это не было предложением «всё или ничего», — Анника подняла бровь. – У тебя не получится прекратить это разговор только потому, что ты вдруг перехотел это обсуждать. Мы можем продолжить и здесь.

— Но я не хочу об этом говорить! – Эштар почти рычал. – Небо, неужели это так сложно, взмахнуть плёткой два десятка раз и уйти?

— Для меня? – Анника продолжала стоять напротив него изогнув бровь. – Да, это кажется мне довольно сложным.

— И это говорит о том, что ты хороший человек, — вздохнул Эштар и потёр лоб. – Но если ты согласишься, тебе не понадобится делать ничего сложного. Просто сделай то, что я прошу. Я позабочусь обо всём остальном.

— Интересно, — в голосе Анники почему-то появился металл. В других обстоятельствах, возможно, Эштар уже жалел бы о том, что продолжает этот разговор, уже сотню раз нашёл бы из него выход но… Во-первых, он не мог отступить, потому что она в любом случае теперь знала о том, чего он искал. Во-вторых… Эштару на удивление, даже не смотря на почти ясный отказ, не казалось, что Анника осуждает его. Что именно она думает о происходящем – он всё ещё просто не мог понять.

— Леди Нар-Шах, простите, если я вас обидел, это абсолютно однозначно не было моей целью. Кажется, это просто побочный продукт того, что я открываю рот после трёх часов ночи. Если вы…

— Как насчёт того, чтобы ты перестал болтать, и дал мне вставить пару слов?

Эштар закрыл рот и странным образом не захотел открывать его снова.

— Я предполагаю, что именно так это происходило в прошлый раз? Ты нашёл кого-то, кто тебя немного отхлестал, а потом ушёл?