Ангел-хранитель для заблудшей души

Пролог

В небесной канцелярии было шумно и многолюдно. На Земле наступали новогодние праздники. Люди становились в такие моменты неуправляемыми. Ангелы-хранители с ног сбивались, пытаясь вразумить свои подопечных. Но те не хотели вразумляться: то петарду с руки в небо выпустят, то взрывпакет подорвут, то напьются так, что замерзнут в сугробе, то на очередном новогоднем мероприятии драку учинят, подерутся так, что дойдут до поножовщины…

А Ангелов-хранителей все время отчитывают за оплошность. Не доглядели, не уберегли своих подопечных, нарушили работу небесной канцелярии. Куда теперь девать столько упокоенных душ. А те, стоя в очереди на определение, стенали и заламывали руки, им бы жить и жить, но разве бедовая головушка даст дожить до старости.

Вот и сейчас один из Ангелов пытался удержать свою подопечную от необдуманного поступка. Та стояла на краю, а точнее на краю парапете моста, пытаясь совершить суицид, самый страшный грех. За такое Ангела могли очень строго наказать, как он допустил, чтобы человек отказался от жизни дарованной богом.

Молодая женщина ещё сомневалась. Она покачивалась из стороны в сторону, не решаясь соскользнуть с высоты в воду. У Ангела был шанс на спасение заблудшей души, он оглядывался по сторонам в поиске того, кто поможет ему.

Взгляд выхватил из летящих по мосту машин того, кто был более эмпатичен, кому было не все равно, кто сам часто терял любимых.

Мужчина, сидящий за рулем подержанного авто, притормозил, хоть остановка на мосту запрещена, резко открыл дверь и соскочил со своего места. Он осторожно приблизился к женщине.

- Милая, вам не надо этого делать, - жалобно взмолился он. – Жизнь она так прекрасна.

Та обернулась и посмотрела на него, красивые глаза цвета спелого ореха излучали боль.

- Мне незачем жить на этом свете, все близкие мне люди уже на том, а человек, которого я считала родным, предал меня.

- Милая, вы найдете ещё достойного вас, вы молоды, у вас все впереди.

Она засомневалась, нервно переступила ногами и покачнулась. В этот момент произошло несколько событий.

Все как в замедленной съемке.

Мужчина подскочил к ней и схватил её за руку, она не успела упасть в воду, но от неудачного рывка упала на тротуар и ударилась головой о парапет.

Автомобиль, брошенный незадачливым спасателем у тротуара, стал помехой. И автобус, разогнавшись, не успел притормозить и перестроиться в другую полосу, он со всей дури протаранил припаркованное авто.

В этот момент в его салоне киллер готовился нанести удар заточкой в печень впереди стоящей молодой женщине. Но резкий удар выбросил его через лобовое стекло, ломая шейные позвонки. Вместе с ним из салона автобуса вылетела и женщина, которую он готовился убить. Ей повезло больше, ведь она приземлилась не на кучу искореженного металлолома, а на тело незадачливого киллера.

Среди воя сирен, всполохов проблесковых маячков стоял мужчина-спасатель и потерял лоб. Он никак не мог вспомнить, из-за чего остановился на мосту и вышел из машины.

Глава 1

(Этой главой я НЕ пытаюсь оскорбить чувства верующих, это просто художественный вымысел. Относитесь к этому так. Если при чтении главы ваши чувства будут оскорблены, то просто не читайте эту главу)

Перед душой Тамары стоит мужик с крыльями в хитоне и в небесном сиянии. Перед ним стол на облаке и раскрытая книга, рядом чернильница с гусиным пером.

- Тут у нас накладочка вышла, госпожа хорошая, ваше тело будет сегодня захоронено, - разводит руками Архангел Михаил.

- Что вы мне голову морочите, как могли мое тело похоронить, если я ещё не умерла.

- Накладочка. В катастрофе так все перемешалось, слишком много тел и душ было, вот и перепутали. И теперь ваше тело похоронят, а за вас упокоена душа другого человека, мы не можем принять вас.

- Возвращайте все в зад! Оживите мое тело!

- Ну, такой фокус мы провернули только один раз, боюсь сказать, но в вашем случае такое невозможно.

- Да что это такое. Я жаловаться на вас буду.

- Жалуйтесь. Всевышний вас все равно не слышит. Уж слишком много вас на Земле наплодилось. И все только и возносят молитвы: «Хочу, хочу, дай…», ему это надоело, и он перестал вас слышать.

- То есть я не могу повлиять на ситуацию?

- Видите ли, вы должны были жить еще лет так семьдесят, поэтому вам пока вход в царствие небесное закрыт. И у нас появилась дилемма: есть одна упокоенная душа, одно тело, у которого нет души, и одна неупокоенная душа, то есть ваша. У вас два варианта: либо вы принимаете чужое тело и живете в нем свои семьдесят лет, либо ходите по Земле без тела, пока не придет ваше время вознестись. Выбор за вами.

Душа Тамары готова была сейчас оторвать крылья этому недоумку. Вот как это могло произойти, у неё было столько планов, а он…

Внизу на земле её ждала любимая кондитерская, хоть и опостылевший муж, но все же муж, квартира в ипотеке. Она уже давно хотела увеличить кондитерский цех, на Новый год ей накидали кучу заказов, даже если она сейчас спуститься с небес, то вряд ли все успеет сделать к намеченному сроку.

А тут этот…с крыльями…

Как, ну, вот как ей вернуться в свое тело?

- А если я выберу другое тело, то я смогу вернуться к своей жизни?

- Милочка, ну вы же станете другим человеком! – Архангел Михаил нервничал, и так работы много, а тут неупокоенная душа его терзает и отвлекает. Он торопился записать в книге все упокоенные души, нервно дергал рукой, перо сломалось неожиданно в самый неподходящий момент.

Архангел Михаил со злостью отбросил перо в сторону и вырвал из своего крыла следующее.

- Что вам ещё, милочка? – раздраженно спросил он у души.

- А можно мне побывать на своих похоронах? – задумчиво спросила его душа.

- Пожалуйста, - и он махнул рукой.

В тот же момент душа Тамары перенеслась на кладбище.

Тут было сыро и холодно, заунывно завывал ветер, трепал ветки одинокой березы, что стояла возле ограды.

- Вот хмырь, - подумала душа Тамары о своем муже, - кладбище выбрал самое дальнее, новое и неустроенное.

В этот момент к воротам кладбища подъехал микроавтобус и машина мужа. Из микроавтобуса высыпали её подруги и сослуживцы, не так много, как ей хотелось бы сейчас. Но тут собрались все, кто был ей дорог.

Дверки элитного авто её мужа распахнулись, оттуда выпорхнула дамочка в белой шубке на высоких шпильках, затем вышел Тамарин муж. Он застегнул кашемировое пальто и с брезгливым видом посмотрел на грязную кашу под ногами. Близился Новый год, а зима никак не хотела вступать в свои права.

- Постеснялся бы, - зло зашипела её лучший кондитер Любочка.

- И не говори, не успел жену схоронить, а уже со шмарами ездит, - зло зыркнула в сторону Тамариного мужа её подруга Оля.

Душа с тоской посмотрела на мужа, его любовницу, потом оглядела подруг. Душе было тоскливо, одиноко и холодно. Чувство, что ей пора уходить, не покидало её. Все было так печально, что не расстраивала даже наличие любовницы у мужа. А может она уже знала? Может её жизнь оборвалась тогда, когда все вылезло наружу?

Подъехала машина с гробом. И душа Тамары замерла в ожидании. В гробу лежало её тело. Это было оно. Тело молодой тридцатипятилетней женщины с признаками лишнего веса, но раньше такое родное, сейчас оно было чужим.

Она всмотрелась в эти черты. Густая шевелюра темных волос сейчас забрана назад и уложена так, как бы Тамара никогда не уложила. Густые брови, пухлые губы, немного курносый нос. Она вглядывалась в такие знакомые черты, теперь холодные и чужие, как у восковой куклы.

- Какая она у тебя была жирная, как ты с ней спал? – прошипела любовница, прижимаясь к её мужу.

Душа Тамары сцепила зубы и зло глянула на неё.

- Ой, и не говори, когда трахал её, то всегда тебя представлял, здорово, что она сдохла, - улыбнулся муж своей шмаре.

Их никто не слышал, кроме души. Души слышат даже самый тихий шёпот.

Из машины выгрузили венки и цветы. К мужу подошли два служителя кладбища.

- Накинуть бы пару тыщёнок, господин хороший, могилу капать умаялись, гроб большой, - и служитель протянул требовательно руку.

Муж замялся, покопался в карманах и вынул две замусоленные бумажки. А те исчезли в карманах мужиков, как по мановению волшебной палочки. Гроб подняли и понесли.

- Ты деньгами то не раскидывайся, - поучала любовница.

- Ну, дорогая, теперь все наше, главное её киллер вместе с ней сдох, платить никому не придется.

Киллер…все наше…

Что это было? Он хотел её смерти? Господи!

И тут же из пространства рядом с душой возник Ангел. Обнял её своими крыльями, пытаясь смягчить удар.

Но душа дико выла, умирая вместе с телом. Любовь кончилась. Её никто не любил, он желал ей смерти.

Если бы у души был мозг, то он сейчас бы взорвался.

- Он хотел меня убить, чтобы получить все? – всхлипывала душа. – Какой ужас!

В этот момент процессия засеменила по скользкой дорожке из глины в стороны выкопанной могилы. В руках её мужа были две жалкие гвоздички.

Глава 2

В глазах словно песок насыпали, печёт в груди и голова кружится. Взгляд упирается в светящие точки на потолке, по которому ползёт трещина. Рядом что-то неприятно пищит, разрывая барабанные перепонки. Слабый вздох, легкие с шумом раскрываются и скрипят, как меха на старой гармошке.

- Воды…

Во рту сухо, как в пустыне Сахара в жаркий полдень.

- Воды…

- Она очнулась, - голос спокойный, уверенный, и над ней склоняется пожилой мужчина в белой шапочке, у него очки в тонкой оправе и небольшая бородка.

- Пить, - вновь попросила она.

- Дайте ей воды, - командует он кому-то невидимому.

И тут же в губы упирается трубочка, а ноздри щекочет запах воды. Первые глотки болезненные, как будто пьешь не воду, а расплавленный свинец. А потом вдруг ощущаешь прохладу, и жадно начинаешь пить.

Она пила и пила, никак не могла напиться.

- Хватит, много сразу вредно, - вновь раздался голос.

Она попыталась повернуть голову, но в тот же миг поняла, что голова зафиксирована.

- Не вертитесь, девушка, у вас шея зафиксирована в ортезе. Это ж надо умудриться так упасть, что головой о чугунные перила стукнуться. Это просто ваше счастье, что вы отделались гематомой и сотрясением мозга.

Она смотрела на врача и ничего не понимала. Кто она? Где она упала? И где она сейчас? Кто её родственники? А где она живет?

Она испуганно таращилась на врача.

- Тут родственники пришли к пострадавшей, - в палату забежала медицинская сестра. – Просят пропустить.

- Только недолго, пациентке пока трудно говорить, и надо меньше информации, - доктор выскочил из палаты. И в тот же миг туда вошли трое.

Это была женщина лет шестидесяти, молодая женщина лет тридцати и мужчина, лет так от тридцати пяти до сорока.

На голове пожилой тетки была хала из черных с сединой волос, черные усы на лице, и огромные брови, Леня Брежнев мог позавидовать их густоте и ширине. Тетка походила чем-то на Буденного, но ей надо было выдать шашку и папаху. Ходила тетка переваливаясь как гусыня, потому что обладала такой «кормой», что не в каждую дверь такая корма проходила, поэтому в двери тетка прошла боком.

Девушка, что забежала вслед за ней, была очень похожа на мать, разве что усов ещё не было, да и «корма» была поменьше, но зачатки того и того уже были.

Мужчина же был субтильным, с бледным и длинным лицом, ранними залысинами. Бесцветные его глаза суетливо бегали из стороны в сторону, пытаясь рассмотреть немногочисленные предметы, находящиеся в палате. Он словно боялся посмотреть ей в глаза.

- И чего ты тут разлеглась? – начала тетка, без всякого приветствия. – Дома пол не помыт, стирки целый воз, скоро праздник. Надо по магазинам бегать, продукты покупать, салаты строгать, а ты тут валяешься.

Тетка вызывала глухое раздражение, хотя она её не знала. Но голос, запах удушливых духов, сам вид порождал в ней такую злость, что она готова была задушить тетку голыми руками.

- Да, милая, ты уж поправляйся быстрее, пять дней до праздника, - заюлил мужчина.

Он вызвал у неё чувство отвращения. Как будто она шла, шла и наступила в экскременты.

- Нече симулировать, - поддакнула девица.

- Вы кто? – спросила она.

И всё семейство замолчало. Пришедшие к ней люди приходились родственниками друг другу, она поняла это, у них у всех были схожие черты. Вот только кем они приходились ей?

- Ты головой ударилась что ли? – проворчала тетка.

- Да, - насколько это было возможно, кивнула она.

- Понятно…

Тетка хищно посмотрела на неё.

- То есть ты ничегошеньки не помнишь?

- Нет.

- Мы тебе бумажки принесем, подписать надо, - усмехнулась тетка.

- Зачем? А вы кто? – опять спросила она.

- Милая, я твой муж, - сюсюкая, сказал мужчина, - а это моя мама и моя сестра. Ты нам обещала документы подписать, но исчезла, а потом мы тебя нашли в больнице.

- А где моя мама? – спросила осторожно она.

- А твои родители померли, ты в детдоме росла, - вновь залебезил её муж.

- Да, у тебя ни кола, ни двора, только мы, - поддакнула тетка и хищно посмотрела на неё. – Мы завтра подъедем, тебя проведать, кое-что подпишем.

Тетка окинула взором палату. Покосилась на дверь, а затем опять обратила свой взор на больную.

- Бумажки подпиши и лежи, выздоравливай.

- Все на выход, больная только что очнулась, ей нужен отдых, - доктор командовал так, что не подчиниться ему было сложно.

- Доктор, она ничего не помнит, нас не узнает, - заюлил муж.

- Это бывает при травмах, кратковременная амнезия, она пройдет со временем, - кивнул головой доктор. – С больной все будет хорошо, я не вижу поводов для беспокойства.

Он ловко вытолкал посетителей за пределы палаты. И двери захлопнулись.

Она лежала и смотрела в потолок. Тамара…

Точно. Она Тамара! Кондитер.

А муж? Он не похож на её мужа, уж слишком дохлый.

Она резко подняла руку.

И чуть не вскрикнула. Вместо полной и сильной руки, которой она легко замешивала десять килограммов теста, она увидела тонкую, как прутик у кустика ивы, руку. Она ощупала себя. Где её увесистая грудь? Прыщики какие-то на месте вполне такой справной груди. А где могучие плечи? Да она одной рукой поднимала огромные кастрюли в кафе. Она похлопала себя по бедрам. Нет, у неё не было такой кормы, как у тетки, которая назвалась её свекровью, но у неё были вполне такие округлые бедра.

Ничего этого не было! Словно десяток котов её облизали со всех сторон.

Она тощая!

От ужаса она схватилась за лицо и ощупала его. Ничего похожего.

- Господи, кто я? – испуганно прошептала она в пустоту.

- Ты – это я, - ответила ей пустота. – Нас поменяли местами, я отдала тебе свое тело, но душа тебе досталась от другого человека.

- Кто со мной говорит? – испуганно пропищала она в пустоту.

- Я твой Ангел-хранитель, - представилась пустота.

- Где ты?

Глава 3

- Ну, Ангел, чего делать то будем, ты не помнишь, я не знаю? – вопрошала она. – Зовут то меня хоть как?

- Лариса.

- Ну, хоть это выяснили. А приходил ко мне кто?

- Муж с родней.

- Значит этот «обсосок» мой муж, ну и как тебя угораздило за него выйти?

- Не знаю, точнее не помню…Вроде уговорили меня…

- О, Господи, странная ты какая-то. Как можно уговорить на замужество?

- Так семьи же у меня нет.

Лариса напряглась, подтянулась и села. Голова кружилась, тошнило. Настроение было не самое лучшее. Она помнила всю свою прошлую жизнь в теле Тамары и ничего из жизни Ларисы. Вот как с этим жить?

- Ты хоть кем была то?

- Филологом.

- Етить твою налево. А я кондитером, окончила кулинарный техникум.

- «Етить» говорить не культурно.

- Да офигеть, может не культурно, но сейчас самое то, если учесть обстоятельства.

Покачнувшись, она попыталась встать. Это удалось с трудом, и получило далеко не с первого раза. Три шага до зеркала ей дались с трудом. Но добравшись до него, она чуть не заорала.

Вместо пышущего здоровьем тела пятьдесят четвертого размера, крепко скроенной фигуры, она увидело что-то прозрачное, эфемерное.

- Где моя шевелюра, - она провела по тонким, очень светлым волосам, которые приятно кучерявились. Сейчас волосенки поблекли, слежались и выглядели как пожухлая солома.

- Ты не переживай, ты вновь станешь красавицей, - воскликнул Ангел.

- Ой, заткнись уже, толку от тебя никакого, - махнула рукой она, - это что за заморыш такой.

И она ткнула пальцем в зеркало.

- Где титьки, жопа, тут веса на сорок килограмм.

- Прости, меня с юности мучала анорексия.

- Господя! Да ты и болячку нашла под себя.

- Прости, ну это из-за стресса.

Она вновь провела по своему телу рукой и чуть не заплакала от отчаянья. Тело было настолько дохлым, ребра торчали даже сквозь ночную рубашку, ручки – точно вичички, ножки – это спичечки.

- Как жить то! – воскликнула она, обозревая свое тело.

Ангел с поникшей головой сидел рядом.

- Как я теперь десять килограмм теста на коржи замешаю? Да я ж сломаюсь пополам? – с ужасом она уставилась в зеркало.

- Дело в том, что прошлой жизни у тебя нет, - тихо молвил Ангел.

- Как это нет? У меня кафе с кондитерской, - она всплеснула руками.

- Ты забыла, ты умерла, - тихо заключил Ангел. – Твой муж забрал все, унаследовал имущество, теперь у тебя ничего нет из той жизни.

- Как это забрал?

- Вот так. Ты же не можешь сейчас появиться перед ним и сказать, что ты это ты.

Она села на кровать и замерла. Что делать то? Жить жизнью Тамары она не может, а как быть с жизнью Ларисы?

- Как же я буду жить?

- Обыкновенно, только моей жизнью.

- А если я не хочу.

Ангел пожал плечиками и растворился.

Она пошарила рукой по тумбочке и нашла миску с кашей. В руках тут же оказалась ложка. Лариса жадно ела кашу, в её желудке давно не было еды, и он урчал от удовольствия. Она съела все до последней крошки и облизала ложку.

В палату заглянула старенькая нянечка.

- Покушала, вот хорошо, давай мисочку сюда, - заулыбалась она, и на пухлых розовых щечках появились ямочки.

Она тяжело вздохнула и отдала тарелку. День близился к концу.

В самом конце зашёл к ней дежурный доктор.

- Ну, как вы себя чувствуете, Лариса Сергеевна?

- Хорошо, - замороженным голосом ответила она.

Доктор откашлялся, прошёл в палату и сел на свободный стул.

- Мне жаловались, что вы ходите по палате и разговариваете сама с собой? – осторожно спросил он.

- Доктор, вы в Ангелов верите?

- Хм, а вы их видите?

- Доктор, я не знаю, кого я вижу, - она говорила осторожно, боясь сказать лишнего.

- Хм, Лариса Сергеевна, я бы посоветовал вам после выписки из стационара, обратиться к психологу и проработать с ним свои страхи. Выделите, у травм головы есть последствия, которые не всегда можно сразу заметить.

- Какие последствия?

- Ну, видения, амнезия, провалы в памяти, иногда человек забывает всю свою жизнь и не узнает родных людей, это конечно очень тяжелая форма амнезии, она встречается реже.

- И что с этим делать?

- Все лечиться.

Доктор похлопал её по плечу и вышел.

- Ладно бы у меня была просто амнезия, но у меня другое тело, другие люди вокруг, на амнезию это не тянет.

Она встала и осторожно выглянула в коридор. Там стоял её муж, то есть муж Ларисы, и о чем-то говорил с врачом. Потом они развернулись и пошли вдоль коридора.

Она накинула халат и, осторожно выскользнув из палаты, устремилась за ними.

- Слушай, Лёва, а её нельзя признать невменяемой?

- Павел, ну не могу я её признать невменяемой. Это решает комиссия, у тебя хватит денег всех подкупить?

- А сколько надо?

- Думаю…

- Уууууу, у меня столько нет.

- Давай сделаем по-другому. Давай я тебе дам таблеточек, вы ей тихонько в воду добавляйте…

Дальше она не слышала, парочка удалилась, а поспешить за ними, значит, обнаружить себя. Она замерла, не зная, что делать.

- Милая, ты чего потеряла? – раздался голос нянечки позади.

Она дернулась и пробормотала: Туалет где?

Туалет ей был не нужен, просто нужно было куда-то сбежать на пять минут и выдохнуть. Муж Ларисы, собирается объявить её не дееспособной, а «добрый доктор» даст ему таблеток. Каких и зачем? Странные мысли не покидали её. Её муж хочет вылечить или отравить?

Это ни как не укладывалось в её голове. За что так? Что такого ужасного сделала эта Лариса, что они её хотят объявить сумасшедшей?

- Ангел, ну где ты? Когда надо, тебя нет! – зло воскликнула она.

И Ангел тут же появился, материализовался из воздуха.

- Где ты шляешься? – возмутилась она.

- Я его боюсь…

- Кого?

- Павла…

- Господя! Во достала ты меня со своими нюнями, - возмутилась она. – Чего тебе его бояться, если ты ангел бестелесный. Что он тебе сделает?

Глава 4

Утро следующего дня началось суматошно. В утренний обход врач обрадовал Ларису, что её сегодня выписывают, так как держать в больнице её не имеет смысла, таблетки она и дома пить может.

- В поликлинике после праздников продлите себе больничный, - напутствует её врач. – У вас больничный должен быть до конца января.

Внизу её ждал муж, он держал сумку с вещами и улыбался. Только та улыбка была настолько неестественная, холодная, что Ларису чуть не стошнило.

- Одевайся, мама с сестрой уже ждут нас дома. Сегодня праздник.

Муж протянул ей сумку с вещами. Она хотела вынуть оттуда вещи, но он всучил сумку ей в руки, одевайся мол сама. Даже не помогал одеть пуховик, просто стоял рядом и сканировал её взглядом. Лариса медленно одевалась, рассматривая свою одежду, а в голове мозг Тамары неустанно анализировал.

- Что-то одежка больно бедненькая, пуховичок сильно потрепанный, вон пух из всех щелей лезет, - думала про себя она. – У сапог каблук сношен, собачки на молнии не хватает, да и кожа вся потертая. А шапка то вообще жесть, как будто её собаки драли.

Она осмотрела мужа с ног до головы. На том было новое пальто из кашемира, горло прикрывало яркое кашне, а ботинки блестели так, что могли в солнечный день зайчиков ловить.

- Вещички у меня поношенные, новые прикупить надо, - заметила она.

- Лариса, да кто тебя в твоем издательстве видит, пришла-ушла, ты же с людьми не встречаешься, - заметил муж. – Эти вещи ещё ого-го, носить не переносить.

Лариса поджала губы. Ей так захотелось заехать мужу между глаз, что зачесались руки.

- Пошли, а то мать уже волнуется, еще салаты надо настрогать, гости придут.

Муж засуетился, поторапливая её. Лариса сама хотела быстрее попасть домой, больница её тяготила. А ещё Лариса хотела разобраться в своей новой жизни. Что-то подсказывало ей, в этой жизни все было непросто.

Они вышли из стен больницы и пошли на стоянку. Лариса с интересом осмотрела авто своего нового мужа. Очень дорогое авто, её старенькая одежда как-то не вязалась с наличием дорогого автомобиля, хорошей одежды у мужа.

Она огляделась по сторонам.

Сегодня был последний день старого года. Скоро часы отмерят последние часы и пробьют двенадцать раз. Что ждет её в этом новом теле, что ждет её в этой новой жизни, какие сюрпризы принесет ей новый год?

Павел обошел машину, открыл водительскую дверку и сел, не оглянувшись на свою жену. А она так и осталась стоять рядом, разинув рот.

- Лариса, садись, ты чего стоишь, - выглянул он и удивленно толи спросил, толи приказал.

- Ну, вообще-то, даме надо дверь открыть и помочь сесть, - выразила она ему свое фи.

- Тебя это раньше не напрягало, - ещё более удивленно ответил Павел.

- А теперь напрягает, поэтому выйди и помоги мне сесть, - встала она в позу.

Павел поджал губы, напрягся, но вышел, подошёл к задней дверке и открыл её.

- Садись, - зло кивнул он ей.

- Спасибо, - она растянула губы в улыбке, а про себя подумала, - у нас семья извращенцев, мы делаем вид, что все хорошо.

Дорога до дома заняла немного времени. На улице было мало транспорта, люди готовились встречать Новый год, лишь некоторые личности ещё сновали по тротуарам да тащили сумки с провизией и подарками.

Машина остановилась возле приличной девятиэтажки. Двор был чисто выметен, скамеечки возле подъездов, из сугробов торчали ветки кустов.

- Наверное, летом тут хорошо, - подумала Лариса.

Подъезд порадовал чистотой. Муж вызвал лифт, а когда тот опустился на первый этаж, он на панели нажал цифру девять.

- Девятый, последний, - отметила про себя Лариса.

Возле квартиры её муж притормозил и покопался в карманах.

- Опять ключи забыл, - зло прошипел он себе под нос и нажал кнопку звонка.

На трель дверного звонка дверь им открыла свекровь Ларисы. Она качнула своей необъятной кормой и пропела: Ну, наконец-то.

Лариса шагнула в дверной проем. Огляделась по сторонам. Ремонт в квартире был дорогой: штукатурка на стенах, паркет на полу, да и мебель была не из дешевых.

Лариса разделась, вновь отметив про себя, что муж даже не помог ей снять верхнюю одежду. И прошла внутрь. В комнате-гостиной стояла мягкая мебель, вдоль стен стеллажи с книгами, посередине был разложен стол, застланный парадной скатертью. Вокруг расставлены стулья. В углу мерцала елка, украшенная и яркая. Украшения были дизайнерскими, но яркими, новогодней красавице не хватало той милой непосредственности и простоты, какая бывает, когда елку украшают домашние сами.

Лариса прошла к дивану, села и закинула ноги на пуф. В комнату заглянула золовка.

- Ты чо расселась? – воскликнула она. – Быстро рванула на кухню, салаты крошить.

- Тебя как зовут? – Лариса посмотрела на свою золовку.

- Сбрендила что ли? – раскрыла рот золовка, от чего стало похожа на бревно с дуплом.

- У меня амнезия, не помню, - Лариса рассматривала свою золовку внимательно. Девка ей не нравилась, слишком наглая, много командирских замашек, говорит в приказном тоне. Ой, не нравилось все это Ларисе.

- Светлана, - девка раскрыла рот ещё шире.

- Светочка, дернула быстро на кухню и приготовила мне чай, а то сушняк меня с больнички мучает, - Лариса откинулась на спинку дивана и уставилась в потолок.

По тому, как что-то громко упало, Лариса поняла, что её слова вызвали эффект разорвавшейся бомбы.

- Лариса! – визгливо закричала свекровь, врываясь в гостиную. – Ты охамела что ли? Потом отдыхать будешь, надо быстро салаты приготовить, мясо я замариновала, с тебя картошки начистить.

- Ой, не визжите вы, мамаша, у меня барабанный перепонки лопнули, - слабо махнула рукой Лариса. – Где тут моя спальня, пойду, полежу.

И она встала и поплелась в сторону двери. Но ошиблась. Там был кабинет. А вот за второй дверью действительно оказалась ей спальная комната с гардеробом. Лариса закрылась изнутри и стала изучать. Комната как комната: кровать с двумя тумбочками, напольная вешалка для костюма, маленький пуф. В гардеробной все было по-другому: ряды вешалок, корзины для мелких предметов, полки для вещей, зеркало в полный рост, и целый ряд под обувь. Вот только своих вещей она не нашла. Все было плотно забито вещами её мужа. Она методично выдвигала ящики и в последнем нашла немного своих кофточек и сложенных стопкой блузок, тут были застиранные трусики и бюстгальтеры. Собственно об этом она уже догадывалась, муж не стремился тратить на неё деньги.

Глава 5

И так, свекровь её не любит, собственно как и золовка. Муж ей изменяет. В семье она «терпила», и по всему видимому, на ней ездят, как могут. Здесь она и кухарка и уборщица. Мужу она не нужна. Так зачем это все? Почему она не разведется с ним?

Лариса сидела за столом с родственниками и рассматривала их.

Свекровь водрузила свое тельце рядом со своей подругой Аллой Михайловной. Они ровесницы, друг на друга похожи как две капли воды. Разве что у Аллы Михайловны корма была поменьше, да ещё не выросли усы. Они мило беседовали, обсуждая толи родню, толи знакомых. Как это говориться, мыли кости.

Рядом с ними сидела Светочка и хихикала с любовницей её мужа. Та была девушкой лет двадцати пяти, а может и меньше, недалекой, даже глуповатой. Из разговора Лариса поняла, что муж был средней руки чиновником. А девица была его секретаршей. Как и все нынешние девицы, что хотят пристроить тельце поближе к кошельку, Кристя, так звали девушку, накачала тело силиконом, кое-что отрезало, кое-что ушила, поэтому больше походила на пластмассовую куклу, чем на живую девушку. И сейчас Светочка очень интересовалась у той, в каком косметологическом кабинете лучше всего закачать гель себе в губы. Разговор тупого с тем, кто ещё тупее. Девушки обсуждали перманентный макияж, филлеры и татуаж губ.

Муж сел рядом с Ларисой, как раз напротив премиленькой и туповатой секретарши. Под столом та гладила его ногу своей, пытаясь засунуть ножку между ног Павла. А тот глупо лыбился и пускал слюну.

Есть не хотелось. Салаты все были ужасные, жирные, они вызывали чувство омерзения. Их могли жрать только свекровь с Аллой Михайловной да муж.

Лариса для проформы посидела за столом минут сорок, а потом, сославшись на головную боль, ушла к себе в комнату. На выходе она услышала несколько фраз, брошенных ей в спину.

- Когда уже твоя убогая сдохнет…

- Она у вас на ладан дышит…

- Как она меня достала…

Лариса лишь усмехнулась. Болтайте, болтайте, посмотрим, за кем останется последнее слово. Она закрыла двери и легла на кровать. За окном горели огни города. Новогодняя ночь словно пробудила бесов. Народ не спал. Все куда-то шли, толкались, кто-то орал под окном, большая компания устроила попойку прямо на балконе. В двенадцать часов люди выбежали на улицы, чтобы запустить салюты. Небо расцвело сотней ярких огоньков, отовсюду раздавались хлопки и громкие крики «ура».

Ангел сидел на подоконнике и смотрел на улицу.

- Красиво, - тихо сказал Ангел.

- Красиво и весело, - подтвердила Лариса. – Мы с мужем в той, прошлой моей жизни, всегда покупали много салютов и вот также выходили на улицу в двенадцать.

Она с тоской вздохнула.

- Как мне теперь жить, если я не знаю жизни Ларисы, но хорошо помню жизнь Тамары, во мне две личности теперь живут одновременно.

- Придет время, и ты забудешь жизнь Тамары, - тихо ответил Ангел.

- А если я не хочу?

Ангел лишь пожал плечами.

- Двумя жизнями живут лишь сумасшедшие в своих грезах, - ещё раз пожал плечами Ангел. – А ты нормальная.

Лариса подошла к окну и встала рядом с Ангелом. Они смотрели вниз, там, где скопился народ, сейчас там была так много людей, что они напоминали ей черных огромных муравьев.

Она пошла в зал и вышла на лоджию. Отсюда видно было лучше. Люди внизу копошились. Кто-то устанавливал салюты, кто-то командовал. Через минуту все пространство перед домом залили яркие огни.

- Красиво, - печально сказал Ангел.

- Красиво, - подтвердила Лариса, а может Тамара. Она и сама не знала, в какой момент она кто.

Салюты не прекращались, они взмывали в небо, раскрашивая его синий бархат в разные цвета, Ларисе эта чехарда с салютом надоела, и она стала рассматривать толпу. Огоньки выхватывали в толпе то одну парочку, то сразу кучку. Ларису привлекла одна из пар. Она присмотрелась, и в этих двоих узнала своего мужа и его секретаршу. Пара целовалась в засос. Они даже не скрывались.

- Как больно на это смотреть, - воскликнул Ангел, и Лариса поняла, что Ангел тоже смотрит на эту пару.

- Ты его любила? – Лариса с удивлением посмотрела на Ангела.

- Он был рядом, у меня никого нет, это страшное чувство одиночества, - Ангел прижимал тонкие ручки к груди. – Меня накрыло отчаянье, когда я узнала.

- А я бы отмутузила муженька, а его стервочку бы за волосы по полу бы протащила, - ответила ей Лариса.

- Ты очень жестокая, - Ангел посмотрел на неё, вытаращив глаза.

- Зато справедливая, не хер чужим девкам на моего мужа зариться, а мужик должен рядом с женой быть, - вынесла вердикт Лариса.

- Как же ты с ним теперь жить будешь?

- Никак, зачем он мне? Мозги то у меня от Тамары, тело вот от тебя, - Лариса хмыкнула. – Да, с такими телесами профурсетку не завалишь, да и с маменькой не справишься. Эх, где мои восемьдесят килограмм.

- Как же ты теперь жить будешь? – Ангел переживал за свою подопечную.

- Ничего, к концу праздников разберусь, - заключила Лариса и пошла спать.

Утро было хмурым.

Лариса проснулась от того, что в большой комнате кто-то безбожно храпел.

Она осмотрела спальню. На кровати она лежала одна, но рядом с кроватью было разложено кресло, где тихо посапывала золовка. Лариса тихо встала и пошла умываться. Из зеркала на неё смотрела худенькая девушка. Она была бледной, с фарфоровым личиком, с красивыми кукольными чертами лица и огромными голубыми глазами. Девушка определенно была красивой. Вот только жизнь наложила на неё свой отпечаток. И на кукольном личике уже обозначились носогубные складки, глубокая морщинка на переносице, и тонкие лучики на лбу.

У Тамары лицо было другое: круглолицее, пышное, со щечками и пышными губками. В её глазах всегда искрился смех. Лариса была её полной противоположностью.

-Как же мне теперь жить? - задала вопрос сомой себе Лариса.

Умывшись, она зашла в гардероб. Собственно и выбирать из одежды особо было нечего. Она нашла брюки и кофтёнку, застиранного розового цвета.