Ангелы здесь больше не живут

Предисловие

Мои хорошие!

Я рада вас приветствовать в своём новом романе. Он будет, конечно же, очень горячим. Очень откровенным, НО... Он будет тяжёлым, порочным, местами грязным. Не каждая ромашка выдержит. Но я рассказываю всё так, как помню сама, как было, даже смягчая, потому что было страшнее. Многие локации были реальны, многие события происходили на самом деле, есть и чистый вымысел (у нас же не журналистское расследование). Что правда, что вымысел, я оставляю вам на размышления и догадки.

Предупреждаю сразу: не уверены — не читайте! А читаете — не жалуйтесь)))

К книге вышел буктрейлер и это ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ ГОРЯЧО!!!!

- Забирай эту шкуру и вали отсюда!

Слова продирались в мозг, как через вату. Тело болело, его скручивало спазмами. Слёзы просто текли из глаз, выжигая их.

"Как он мог? Как он только мог так со мной поступить?" - крутилась в моей уплывающей в бессознанку голове только одна мысль. Неужели все его слова ложь?

Но ведь я знала, знала с самого начала, что он просто убийца. Жестокий. Хладнокровный. Он сам мне это сказал. Однако я, как последняя идиотка, верила в то, что я для него хоть что-то значу, а не просто шлюха для удовольствий, девочка для того, чтобы удовлетворить его самые грязные фантазии.

Кривая улыбка коснулась моих разбитых губ. Во рту мерзкий вкус кислой горечи. Перед глазами его лицо. Лицо подонка, которого он считал своей правой рукой, насиловавшего меня по его приказу. А теперь...

Теперь меня продают, как вещь. Как надоевшую игрушку. В самый низкосортный бордель. Самое место для Ангела.

"И чего ты добилась, девочка-медалистка? Надежда универа и гений матанализа? Теперь ты просто шлюха, у которой срок годности года два, потом в расход".

Дверь скрипнула, и я сглотнула, увидев в проёме высокого широкоплечего мужчину в... милицейской форме. Неужели? Господи, неужели меня сейчас освободят? Всхлипнув, я попыталась встать с грязного пола.

- Какого хера она вся измочалена?
Низкий хриплый рык разнёсся по подвалу.
- Так мы с ней поиграли немного, Пал Палыч. Чё с дырки будет? - заржал Заяц.
- Замотай её во что-нибудь! Не попру же я её голой.
- Щас что-нибудь найдём.
В меня летит изорванная, вся в кровавых потёках простыня.
- Держи, сука, свадебный наряд!
Дрожащими руками пытаюсь обмотать её вокруг себя, чтобы скрыться от масляных взглядов мужчин.
- Давайте, прите шлюху в машину. Это за неё.
Мужчина в форме достал из кармана две пачки денег и протянул Зайцу.
- Пересчитывать не буду, мама учила меня доверять дяденькам-милиционерам. - осклабился подонок, пряча деньги. - Всё, Цаца, теперь твою дырку будут иметь все кому не лень. А я тебе всегда говорил, что ты всего лишь тупая шлюха, а не королева.
Он хрюкнул и плюнул в мою сторону. Вонючий плевок угодил прямо на разбитую скулу и потёк вниз, обжигая воспалённую кожу.
Закрыв глаза, я поняла, что умерла внутри, оставив только оболочку, которой больше никогда не будет больно.

Ну что?? Погнали??

Пролог

- Я уже не та идиотка, которая слушала твои сказки и верила в них! Ты не имеешь надо мной больше власти!

Я стояла на балконе своего пентхауса, вцепившись в перила. Побелевшие пальцы ломило от напряжения. Я сама загнала себя в эту ловушку, и он это понимал.

- Ангел…

- Не смей!- Я резко повернула голову, встречая его взгляд, который прожигал меня насквозь своим серым пеплом, заставляя меня опять гореть помимо моей воли.- Никогда больше не смей меня так называть! Ты понял? Здесь больше нет ангелов! Они тут больше не живут! Передохли все благодаря тебе, Демон.- Ухмыльнувшись, развела руки в стороны.- Ау! Где вы, пернатые суки? - крикнула я в темноту, в утробу ночной, беснующейся Москвы.- Видишь? Всё, баста!

- Ты больше не уйдёшь от меня. - глухо сказал он, оглядывая меня, впитывая своими глазами, холодными и жгучими одновременно.

- Не уйду? - вскинула я бровь, закипая, взрываясь изнутри яростью.- Как удобно помнить только то, что ты хочешь! Только всё было не так! Но я тебе напомню! Это не я ушла, это ты меня продал в бордель к Полкану! Ты! Наигрался и выбросил, как ненужную подстилку!

- Я тебе всё сказал, Ангел! Ты больше никуда не уйдёшь! - его голос стал ледяным, хлестким.

Вся мягкость исчезла, как исчезают девственницы во время выпускного бала, растворяясь в первой ночи взрослой жизни.

- Я тебя не отпущу!

- Ты? Меня?- Я откинула голову и засмеялась пошло, громко, как проститутка, которой, по большому счёту, я и была.- Ты никто! Одного моего слова достаточно, чтобы ты исчез! Чтобы я тебя искала и не нашла!

- Давай, Ангел, попробуй! Ты, как и прежде, глупым мотыльком летишь на пламя, ни о чём больше не думая! Только не сгори в моём огне на этот раз до конца. - Он улыбнулся.

Улыбнулся той самой улыбкой, от которой у меня раньше подкашивались ноги и сердце сбивалось с ритма. Улыбкой, разгоняющей всех чокнутых, безумных бабочек в животе, улыбкой, от которой я дурела, превращаясь в пластилин, позволяя делать со мной, с моим телом всё, что он хотел, заставляя его плавиться в крепких, сильных мужских руках.

- Ты просчитался, Демон!- Я достала из пачки сигарету и, щелкнув зажигалкой, затянулась, прищурившись от едкого дыма, глядя через него на мужчину, который, развалившись, как дикий лев в саванне, сидел на диване, поглаживая пальцами мягкую чёрную кожу обивки.- У тебя больше нет поводка, который привяжет меня к тебе!

Он резко подался вперёд, словно перед прыжком, чтобы вцепиться в глотку своей жертве. Уперев локти в бёдра, он сцепил ладони в замок и положил на них подбородок, не спуская с меня холодного мёртвого взгляда колючих серых глаз.

- Ты в этом уверена, Ангел? - хрипло, чуть растягивая слова, сказал он, ухмыляясь.

Холодок нехорошего предчувствия прошёл по спине, заставляя кожу покрыться пупырышками. Я теряла чувство контроля над ситуацией. Впервые за десять последних лет я её ни хрена не контролировала. Как всегда превращаясь в послушную глину рядом с ним.

Тишина. Она вдруг стала осязаемой, забивающей пространство массой, которую можно было потрогать на ощупь. Только наше дыхание, только наши взгляды, которые как пули простреливали расстояние между нами.

Телефон зазвонил неожиданно. Он словно взорвал эту тишину, разметав её осколки. Они впивались в тело, рассекали душу, заставляя её снова кровоточить.

Руки затряслись. Губы пересохли мгновенно. Я задыхалась, и он видел, видел, как мне плохо, что броня, за которой я пряталась долгие десять лет, дала трещину.

- Может, возьмёшь? - снова ухмыльнулся он, кивая в сторону лежащего на столе телефона.

- Я сама буду… - голос срывается, дрожит.

Осознание того, что он знает, что я сейчас услышу, приходит внезапно, накрывая меня удушливой волной.

- Чёрт!

Телефон выскальзывает из негнущихся пальцев, падает. Весь контроль трещит по швам. Вместо холодной, расчётливой женщины, которую все боятся, появляется она, дёрганая девчонка-сирота из подмосковного полузаброшенного села Устье, которое даже на самых подробных картах уже никто не отмечает. Если у мира и есть жопа, то она была именно в Устье, с его просевшими домами и покосившимися заборами.

Делаю глубокий вдох. Стараюсь успокоиться и, наконец, беру телефон в руки.

- Да!

Уже через минуту я лечу в ад, тот самый, в который мечтала превратить его жизнь. Медленно поднимаю глаза и вижу его ухмылку. Ухмылку самого Дьявола.

- Я вас поняла. - хрипло отвечаю своему собеседнику. - Я решу этот вопрос в ближайшее время.

Обрываю звонок. Подхожу к окну и, наверно, целую вечность смотрю на ночную Москву, ощущая его прожигающий взгляд каждой клеточкой тела. Закрыв глаза, медленно считаю до десяти и, повернувшись к нему, задаю вопрос, который он ждал:

- Что ты хочешь?

Ну вот и начали. Приветствуем вас с МУЗом в нашей новой истории! Обещаем незабываемые эмоции. Ураганом, ловиной, цунами! Завтра сразу 2 проды, сразу после полуночи!!! Так что, не расходитесь далеко. и обязательно визуалы ГГ!

Любим вас и до безумия рады, что вы с нами!!!

Глава 1 Ангелина

Чёрный Майбах нёсся по ночной автостраде, рассекая тьму ксеноновым ножом фар. Тихая музыка в салоне. Всегда исключительно классика. Запах новой кожи. Чёрный деловой костюм личного водителя. Все атрибуты мира богатых и влиятельных.

- Ангелина Сергеевна, — взгляд водителя в зеркало заднего вида, — ещё полчаса, и Москва.

- Спасибо, Алексей.

Хотелось уже сбросить туфли, пошевелить пальцами, стянуть с себя неудобное, сковывающее движение платье а-ля Mr. President, вытянуть из волос все шпильки, нещадно царапающие кожу, снять с шеи золотовалютный запас республики Конго, который у меня прочно ассоциировался с ошейником, дорогим, эксклюзивным, но всё же ошейником, стереть спонжем нюдовое безобразие с кожи и помыться. Набрать полную ванну, вбухав туда флакон пены с запахом амбры и сандала, и погрузиться в воду, смыв с себя всю грязь чужих прикосновений, липких, сальных взглядов.

Я отвернулась к окну, наблюдая за проносящимся снежным безумием, проносящимся мимо. Снегопад шёл сплошной стеной, закутывая всё вокруг холодным саваном. Но даже он был в разы горячее, чем лёд в моей груди. Бездушная сука. Именно так меня называли все. Они не знали, скольких трудов мне стоило создать этот образ, чем пожертвовать и что положить на алтарь золотого бога. Какой путь нужно было пройти, чтобы выжить и стать тем, кем я была сейчас. Сколько раз нужно было себя продавать, предавать, залезая на вершину мира. И вот сейчас я на ней и держу за яйца каждого, кто представляет из себя вес в мире политики, крупного бизнеса и больших денег.

Можно уже и успокоиться, но это не так. Кто хоть раз влезал в это дерьмо, знает, что чистеньким из него вылезти не получится никогда. А мне нужно было это сделать. Не ради себя. Ради неё.

Звонок телефона не был неожиданностью. Мы чувствовали друг друга на любом расстоянии.

- Да, родная. — Только с ней я снимаю маску, только она даёт мне право быть собой, не превратившись окончательно в суку, лишённую всех человеческих качеств.

- Мам, ну ты где? — раздражённый, усталый голос.

Я знаю, что она не спит. Ждёт меня, сидя на подоконнике с кружкой какао.

- Ты почему не спишь? Уже очень поздно. Завтра в школу, а ты опять не выспалась. — пытаясь быть строгой, начинаю я.

- И что? Ты сказала, что сегодня будешь рано! — с обидой в голосе отбивает дочь.

- Прости, милая, так получилось. — чувствую вину, каждый раз нарушая наши договорённости. — Я очень хотела вернуться пораньше, но пришлось срочно уехать.

- Как всегда! — вздыхает она.

- Обещаю, это было в последний раз. — прижимаю пальцы ко рту, пытаясь остановить очередную ложь.

- Угу. Каждый раз ты это обещаешь.

- Прости меня, малыш, я правда очень хотела…

- Мам… — она замолкает. Я слышу её тяжёлое дыхание в трубке. — Скажи честно…

- Конечно…

- А ты меня любишь?

Если бы мне сейчас со всего размаху ударили по голове, даже тогда это не было бы так неожиданно, не так больно, как этот вопрос. Я закусила губы и закрыла глаза. Всё, что бы я сейчас ни сказала, будет больше похоже на отмазку, за попытку замести под ковёр свои ошибки и промахи.

- Детка, я очень сильно тебя люблю! Ты самое дорогое, что у меня есть. — предательские слёзы ползут по щекам, прожигая кожу. — Ты пока не можешь этого понять, но всё, что я делаю, я делаю ради тебя.

- Я хочу, чтобы ради меня ты просто была со мной. Чтобы ты была мамой, а не Ангелиной Сергеевной. — её голос дрожит.

- Слав, давай вместе проведём выходные? Сходим на каток, посидим в кафе, поваляемся на диване?

- Давай. — она говорит это, уже понимая, что, скорее всего, ничего этого не будет.

Что у меня опять появятся дела, которые нужно будет разрулить немедленно, и я опять сорвусь из дома, пообещав, что это на пару часиков. И снова приду домой за полночь, злая, уставшая, с запахом сигарет, алкоголя и пота. Потащусь в ванну и буду отмокать там часа два, перед тем как завалиться в кровать и уснуть сном без сновидений. Но мы опять играем в эту игру.

- Отлично! — улыбаюсь я. — Тогда сейчас иди спать, я буду дома уже минут через сорок. — бросаю взгляд на водителя и вижу, как он, подтверждая мои слова, кивает.

- Сорок минут? Я тебя дождусь, мам. Обещаю, завтра встану сама! — тут же добавляет она, исключая саму возможность моего родительского возмущения.

- Хорошо, Слав, тогда поставь на таймер кофе. — соглашаюсь я, обрывая звонок.

Мы начинаем знакомиться с нашими героями. Настоящими. Ни правильными, ни идеальными. Обыкновенными. Сильными, сломанными. Резкими, жёсткими, даже беспринцыпными. Время диктует свои правила, как и жизнь. Так что не судите их строго. И да бросит в них первый камень безгрешный... Люблю вас. Ваша VV.

МУЗ

Глава 2

- Ангелина Сергеевна.

Голос водителя вырывает меня из мыслей о дочери, натягивая на меня опять маску.

- Да? - голос опять холодный, безразличный. Голос механической куклы без души и сердца.

- Там впереди что-то случилось. - он кивает вперёд на дорогу.

Я отклоняюсь и смотрю на красно-синие огни, на машины ДПС и полиции, на скорые, полностью перекрывшие улицу.

- Что мне делать?

Закусываю губы и прищуриваюсь, прислушиваюсь к себе. Всё внутри орёт дурниной, что сворачивать нельзя. Но она ждёт! Я обещала, что буду дома.

- Сколько по навигатору, если мы останемся здесь? - голос хрипнет, рассыпается на фрагменты.

- До хуя! - выдаёт водитель и тут же, спохватившись, извиняется: - Ох, прошу меня простить, Ангелина Сергеевна, не сдержался. По навигатору советуют сразу объезд. Тут всё черное. Пишут, что простоим часов пять. Авария большая. Бензовоз и рейсовый автобус. Очень много жертв.

- Может, нужна наша помощь?

Я сделала движение, пытаясь открыть дверь. И тут же услышала звук центральной блокировки.

- Алексей? - вскинув брови, бросила взгляд в зеркало заднего вида.

- Не положено, Ангелина Сергеевна! - жёстко выдал он.

- Кем не положено? - обалдев, шикнула я, уставившись на него.

- Вами! - припечатал Алексей, не отводя взгляд. - Инструкция водителя. Пункт 16. 8, подпункт три. Работника, вне зависимости от занимаемой должности, необходимо довозить до конечной точки назначения. Нигде в пути не останавливаясь, не меняя маршрут и пресекая любую его попытку выйти из машины.

- Чёрт! - взвыла я. - Я не работник! Я хозяйка!

- Вне зависимости от занимаемой должности. - холодно отрапортовал он.

Чёрт, чёрт, чёрт! Оказаться заложницей собственных правил! Выудив телефон, набрала знакомый номер.

- Дмитрий Михайлович, добрый вечер. Что тут у вас творится на Московской улице? Сколько стоять? Ммм, спасибо! Конечно, обязательно пришлю. Олесю, как вы в прошлый раз просили? Я рада, что вам всё понравилось.

Бросив телефон, наклонилась вперёд.

- Алексей, нам придётся поменять маршрут. Движение на ближайшие восемь-десять часов будет перекрыто, а вот и инспектор.

Я кивнула головой в сторону идущего к нам инспектора ДПС.

Алексей опустил стекло.

- Что случилось, лейтенант?

Красная книжечка, мелькнувшая перед лицом маргарина, вытянутое в струнку тело, рука под козырёк.

- Авария, товарищ майор. Приказано всех разворачивать! Улица будет полностью отцеплена.

- Спасибо, лейтенант.

- Счастливого пути.

- Ну что, Ангелина Сергеевна, куда дальше? - он обернулся.

- Майор? - я удивленно приподняла бровь.

- У каждого из нас свои секреты. - ухмыльнулся он. - Так куда едем?

- Место назначения ты знаешь, можешь выбрать дорогу сам, но я бы хотела уже через полчаса быть дома. - откидываясь на сидение и закрывая глаза, сказала я. - И поставь мне ангелов.

Он хмыкнул. Салон наполнили первые аккорды, мерин плавно развернулся и продолжил движение, петляя по улицам и проулкам засыпающего города.

Мои хорошие, не забываем добавлять книгу в библиотеку, ставить звёздочку и, конечно, подписывайтесь на автора, чтобы быть в курсе всех новинок. А они будут, и очень скоро. Люблю вас. Ваша VV. Автор живёт здесь: https://litnet.com/shrt/ltru

А МУЗ здесь)))

Визуал

Раевская Ангелина Сергеевна (Ангел) 28 лет.

Женщина сильная, властная, по характеру настоящая стерва.

Хозяйка сети элитных спа-салонов «Ангелы», которые, собственно говоря, не просто салоны, а...

Её имя внушает страх. Она хранительница многих тайн, грязных секретиков сильных мира сего. Эта женщина знает о них всё: их тайные желания, имена любовниц, жён, детей, домашних питомцев, даже номера банковских счетов.

Проживает в шикарном пентхаусе в центре Москвы, имеет дом в Усово. Живёт с дочерью десяти лет Владиславой.

Глава 3

Звуки выстрелов прозвучали настолько неожиданно, что я даже сначала не совсем поняла, откуда они.

- Алексей, ты не мог бы сменить мелодию звонка? – не поднимая головы от отчётов, между прочим, пробормотала я.

- Твою мать! – рявкнул водитель, делая быстрое незаметное движение. – Ангелина Сергеевна, пригнитесь, а лучше ложитесь на сидение!

Подняв глаза, я вздрогнула, увидев в его руке оружие, которое он уже снял с предохранителя.

- Что происходит?

Я пыталась всматриваться в темноту улиц, найти причину беспокойства, которое вдруг охватило меня, бросая в прошлое на десять лет назад. Когда стрельба на улицах была частью жизни, повседневностью, к которой все уже привыкли.

- Уйдите от окна! – рыкнул мужчина, выкручивая руль, стараясь держаться строго по центру дороги, оставляя себе место для манёвра.

Чёрная тень метнулась через дорогу. Резкий поворот руля. Машина юзом несётся по дороге.

- Да какого хера!

В последний момент водитель выкручивает руль, удерживая тяжёлый «Мерседес» на дороге. Визг тормозов и резкое движение вперёд. Я впечатываюсь в переднее сидение.

- У вас всё нормально, Ангелина Сергеевна? – Алексей оборачивается, кладя руку на пассажирское сидение, и оглядывает меня цепким взглядом.

- Всё хорошо, Лёш. – выдыхаю я. – Мне показалось? Или мы кого-то зацепили?

- Чёрт его знает. – пожимает он плечами, бросая взгляд в зеркало заднего вида. – Вроде был удар, а вроде и…

Он не успел договорить, как тишину ночи вновь прошили звуки одиночных выстрелов.

- На хер! – рыкнул мужчина, проворачивая зажигание. – Не нравится мне вся эта байда.

Он медленно тронулся, бросая тревожные взгляды назад.

- Да ну на! – выругался он. – Походу, кого-то задели!

- Чёрт! – шикнула я, разворачиваясь, пытаясь увидеть хоть что-то, всматриваясь в заднее окно машины. – Мы сбили человека?

- Ангелина Сергеевна, я вас прошу. Просто посидите в машине, пока я сам всё проверю. – выговаривая каждое слово, прошипел он. – Даже с места не дёргайтесь! Мы и так нарушили сегодня все мыслимые инструкции.

- Алексей, я вам клянусь, первое, что я завтра с утра сделаю, это пересмотрю их. – процедила я, пытаясь открыть дверь.

- Это будет завтра! – рыкнул он. – А сегодня их ещё никто не отменял, так что будьте любезны! Иначе я буду вынужден написать на вас служебную записку. А хозяйка, говорят в этой конторе, форменная сука!

- Прям так и говорят? – хмыкнула я, бросая на него взгляд исподлобья.

- Зуб даю. – ухмыльнулся он, выходя из машины, хлопая дверью.

Время тянулось жвачкой. Мне казалось, что оно вообще застыло в эфемерной точке безвременья. Вглядываясь в темноту, я кляла всё и всех последними словами. Ну почему каждый раз, когда я хочу быть правильной и поступать так, как нужно, всё вечный век несётся под откос? Почему я могу быть только сукой, той самой форменной сукой, а не простым человеком со своими горестями и радостями. Почему всё получилось так, как получилось?

Взяв телефон, я набрала номер дочери.

- Да? – усталый и совсем не детский голос. – Только не говори мне, что у тебя опять важное дело! Что всё опять пошло не так, как ты планировала. Просто скажи, что у тебя на меня нет времени. Это же так просто, мам.

- Детка. Мы попали в аварию. – тихо говорю я. – И сейчас дядя Лёша решает, насколько всё серьёзно, как…

- Знаешь? - перебивает она меня. - Это уже слишком даже для тебя! Я устала, мам. Прости.

В ухо летят сухие безликие гудки. Они как реквием моей жизни, как реквием моей семье.

- Я устала, мам... - прошептала я, повторяя её слова, постукивая айфоном по зубам. - Устала... Как же я устала...

Резкое движение, дверь открывается, и меня за шкирку вытягивают из машины. Холодный ствол упирается в затылок. Запах пороха, крови и чего-то до боли знакомого бьёт в нос, забивая легкие. Прикосновение губ к моему уху и хриплый рык:

- Только дёрнись, пристрелю.

Тадааам! Кто бы это мог быть, мои хорошие? Есть соображения? Если что, я в таверне. Ну вы уже знаете) Не забываем про звездюлятор, обязательно звездим, тащим книгу в библиотеку и подписываемся на автора! Это очень важно для меня. А самое главное, помогает нам с МУЗом творить для вас! Люблю вас. Ваша VV.

МУЗ

Глава 4

Липкая волна ужаса накрывает меня. Я замираю, пытаясь чуть повернуть голову, пытаясь понять, где Алексей.

- Ебаря своего ищешь?- свистящий шёпот вгрызается в мозг.- Не очкуй, сука, минут через десять оклемается. Живо за руль!

Меня волокут вокруг машины. Остановившись около водительской двери, человек открывает её и заталкивает меня внутрь. Сам, во мгновение ока, садится назад, тут же приставляя пистолет к моему затылку.

- Дверь закрыла, и медленно трогайся. Одно левое движение, и твои мозги потекут по лобовухе. Всё поняла, цаца?

Я кивнула, проворачивая ключ зажигания, медленно втапливая педаль газа в пол.

- Вот и чудненько. - несется сзади. - Довезёшь меня до куда скажу, останешься живой, даже шкурку не попорчу. Давай прямо.

Воздух в машине звенел от напряжения. Я задыхалась от запаха пота, крови и чего-то ещё. Не могу понять, но это что-то просто вышибает меня, разгоняя пульс по венам, заставляя дыхание сбиваться. Ладони потели, были липкими и ледяными.

- Давай на следующем перекрестке налево!- резкий окрик, и давление на затылок усиливается.

Рука соскальзывает с руля.

- Ты какого, блядь, творишь, идиотка? Жить надоело?- ощутимый удар, я жмурюсь и, сцепив зубы, оттормаживаюсь, сдавая назад.- Ещё один такой выебон, и ты труп, кукла.

Резкая трель звонка заставляет меня вздрогнуть.

- Блядь! - рычит незнакомец, доставая телефон.

Бросив взгляд в зеркало заднего вида, замираю, увидев, как свет экрана телефона освещает его лицо. Что-то цепляет, но я не могу уловить эту мысль за хвост. Чётко очерченные впалые скулы, покрытые щетиной, прищуренные глаза ледяного серого цвета. Чуть пухлые губы, чётко очерченные, словно прорисованные тушью на каменно-высеченном лице. Небольшая родинка у крыла носа слева.

- Да! - сухой жёсткий голос. - Какого хера произошло? Это ты мне, блядь, скажи, какого хера произошло, Штырь? Ты, сука, мне клялся, зуб давал, что у тебя всё на мази, и что? Почему меня чуть в жопу не выебали? Ты можешь мне это объяснить? Почему у меня на хвосте половина всей мусарни Москвы? Почему люди Шерстяного объявили на меня охоту?- тихий стон. - Бляяя... Всё, ни хера не хочу слышать! Завтра ко мне! И если к этому времени ты не найдёшь внятного объяснения всему тому, что тут происходит, я тебя лично порешу! Ты понял? - Тишина. Только жёсткое трассирующее дыхание. - В смысле обыск? Пиздец! Всё, отбой! На хуй! Никуда не звони! Я сделаю всё сам! Сука, долбоёб! - тихая ругань.

Он откинулся на сидении, прикрыв глаза, я почувствовала, что в затылок больше ничего не упирается, и расслабила спину. Чуть откинувшись назад, бросив взгляд в боковое зеркало, прикидывая, как мне лучше незаметно перестроиться.

- Даже не думай, цаца! - хриплый голос и его взгляд прямо через зеркало в мою душу. - Одно движение, и тебе пиздец! У меня нет сейчас настроения шутить, даже с такой, сука, королевой, как ты. Так что в твоих же интересах не делать мне нерв! Притормози на обочине!

Движение рукой, я перестраиваюсь и выжимаю тормоз.

- Мне нужно пять минут подумать. - цедит он, опять прикрывая глаза. По его лицу проходит лёгкая судорога. - Как всё не вовремя, блядь! - тихий шёпот, шуршание, щелчок, маленький красный огонёк.

Запах табачного дыма наполняет салон. Вишнёвый сад. Я жадно втягиваю этот дым, который меня начинает кружить, который начинает вскрывать закрытые, запертые коридоры памяти, где страшно, где больно, где я была сломана, где выбрала дорогу, которую не хотела, но по которой иду уже последние десять лет, по шею в грязи, пропитавшей меня до самых костей, отравившей мою душу своим тленом и смрадом.

Судорожно всхлипнув, трясу головой, прогоняя ненужный морок. Вглядываюсь назад, пытаясь рассмотреть того, кто сидит сзади, но лишь чувствую его взгляд, ленивый, обманчиво ленивый, скользящий по мне, изучающий меня.

- Как тебя зовут, кукла? - его голос хлыстом разрезает тишину, заставляя меня вцепиться в руль.

- Это так важно? - хрип дерет горло, которое, кажется, совсем пересохло. Рука тянется к двери, где должна стоять бутылочка с Эвиан.

- Руку на руль, сука! - удар в затылок болью проходит по всей голове.

- Иди ты к чёрту! - чуть не плача, поднимаю руку, касаясь холодного металла. - Там бутылка с водой. Я хочу пить!

- Давай, только без глупостей!

Дрожащей рукой достаю бутылку, открываю и начинаю жадно пить, чувствуя, как тонкие струйки бегут по подбородку. Вода льётся на грудь, стекая по ней. Становится холодно, меня начинает колотить. Пальцы становятся ледяными. Еле закрыв бутылку, бросаю её на пассажирское сидение и, подняв ладони, дышу на них, пытаясь согреть пальцы, которые совсем не слушаются. Сзади опять слышатся приглушённые ругательства, возня и звук открываемой двери. Вот сейчас! Руки трясутся. Когда я пытаюсь провернуть ключ в замке, секретка не срабатывает. Машину клинит. - Да твою мать! - чуть не плача, рычу я, ударяя по рулю ладонями до боли, роняя голову на руки, закрывая глаза и сразу чувствуя тепло, которое окутывает меня.

Горячая рука ложится на плечи, тянет меня. Я утыкаюсь носом в каменную грудь, которая просто пышет жаром. Вторая рука обхватывает мой затылок, поглаживая волосы. Тихий вздох у самого уха. Поток горячего воздуха заставляет волоски встать дыбом. Я дышу теплым резким запахом пороха, табака, сандала, пота, меди, которая тут совершенно не к месту, но она настойчиво забивает мои лёгкие.

- Тссс, кукла, не кипешуй, всё путём! - тихий хриплый шёпот. - На хера бы ты мне сдалась? Не люблю таких рафинированных сук, как ты. С вами одна морока, да и в постели вы бревно бревном, а я люблю девочек погорячее.

Я тихо схожу с ума, понимая, что меня с какого-то перепугу эти слова обидели, уязвили. Меня? Ту, которую уже вообще сложно обидеть или оскорбить. Ту, которая, опустившись на самое дно, выплыла, да ещё и на самой роскошной яхте.

- Давай сюда руки. - огромная ладонь появилась прямо перед моим носом.

Визуал

Демченко Игнат Владимирович (Демон) 33 года.Возраст Христа.

Но до святого ему, ох, как далеко.

Жестокий, беспринципно принципиальный. Снайпер. Прошёл Первую волну. Был в плену.

Сейчас наёмный убийца. Главарь одной их самых жестоких ОПГ.

К женщинам относится потребительски, не верит им.

Глава 5

Тихий стон наполняет пространство, отдаваясь внутри меня лёгкой вибрацией.

- Чёрт, кукла, походу меня мальца задело. Блядь, как не вовремя. - Хриплый голос звучит около самого уха.

От его выдоха волоски на шее встают дыбом, и над губой выступает испарина.

- Можно я посмотрю. - Мой голос ломается и хрипит, и я уже сама не понимаю отчего: от страха, от того ощущения теплоты и жара, которым я заполнена или от… Вот только не это! Желание? Бред какой-то! Последний раз я его чувствовала лет десять назад.

Только один человек вызывал в моём теле мотыльковую вакханалию, только в его руках я плавилась и растворялась. Он был моим демоном-искусителем. Все остальные мужчины, которые прошли через мою жизнь, их бесконечная череда, вызывали только раздражение и нервный зуд. Они стали моей работой, не больше не меньше. Как только я смогла встать со спины, я вычеркнула их из своей жизни навсегда, и вот сейчас этот жар, это влажное тепло между ног, это рваное дыхание были очень некстати.

Чёрт! Придётся сегодня снова доставать своего верного кролика и быстро доводить себя до оргазма. Иначе тело вымотает меня за ночь. Я поняла это ещё тогда: если желание меня накрыло, то тело должно получить удовлетворение, иначе оно просто не даст мне уснуть, его будет скручивать от боли, ломать, до судорог в мышцах, и так всю ночь. А утром к этому ещё присоединится и жуткая головная боль, до тошноты. Поэтому, зная об этом, я старалась даже не думать о сексе, и тем более о мужчинах. До сегодняшнего вечера.

- Есть возражения, кукла? - Теплая ладонь коснулась моей щеки.

- Что? - Заикаясь, спросила я, абсолютно вылетев из нашего диалога. - Простите, я не расслышала.

- Охереть, дамочка! - Его губы чуть касаются ушной раковины, заставляя меня жмуриться, закусывая губы. - Я с кем сейчас разговариваю? Мало того, что ты в постели бесполезна, так ещё и мозгами течёшь. Понятно, почему при всех своих бабках ты не замужем. Драть глупую фригидную суку даже за деньги - сомнительное удовольствие.

- Мы будем вести беседу о моей половой жизни, или ты всё же позволишь мне тебя осмотреть? - Зло прошипела я, вырывая ладони из его рук. - И вообще, мне нужно выяснить, что с моим человеком, которого ты… - Я всхлипнула.

- Которого я… что? - Процедил он свистящим шёпотом. - Ну давай же, сука, скажи это. Убил?

Я вздрогнула и отвернулась, глядя в лобовое стекло, всматриваясь в тёмную дорогу, мелькавшую в свете аварийки.

- А ну посмотри сюда!

Его сильные пальцы до боли сжали мой подбородок, насильно разворачивая голову. Я закрыла глаза, не желая его видеть, опасаясь одного, что потом он просто убьёт меня, так как чисто гипотетически я смогу его опознать или дать его описание для ориентировки.

- Отпусти! - Сквозь зубы прошипела я, пытаясь отодрать его руку от своего лица. - Не трогай меня! Синяки останутся!

Он замер. Я почувствовала, как напряглась его рука, сдавливая мою челюсть ещё сильнее.

- Вот оно что… - Ехидно потянул он. - И как я сразу не понял! Шлюха! Что, тварь, боишься, что товарный вид попорчу? Ничего, твой папик простит тебя, отсосёшь пару раз, он и не заметит, что личико подпортили.

Я даже сама не поняла, как? Когда моя ладонь состыковалась с его заросшей щетиной скулой?

Уф-ф... Ну как вам, мои хорошие? Заводит? Тут пока по лайту. Но скоро мы ворвёмся в прошлое наших героев, где и будет боль, страх и насилие. Так что готовимся. Люблю вас. Не забывайте отзвездюливать историю, нажимая кнопку «НРАВИТСЯ», и, конечно, подписывайтесь на автора! Скучно точно не будет. Люблю вас!!!! И не молчите! Я рада любому "МЯУ"!)))

МУЗ

Глава 6

- Сука! - голова дёрнулась резко, сильно.

Белые звёзды вспыхнули в глазах, рот наполнился кровью. Слёзы брызнули из глаз.

- Ещё один такой заёб, и я вышибу твои мозги, цаца. Мне твоя шкура сроку прибавит месяца на два, так что не думай, я даже не рюхнусь, просто пристрелю тебя и всё. Может, ещё отымею раком напоследок или в рот дам, как пойдёт. Заводись, блядь, поехали.

Вытерев тыльной стороной ладони текущую по подбородку кровь вперемешку со слюной, я всхлипнула и тоскливо глянула в боковое зеркало, искренне надеясь на то, что с Алексеем всё в порядке.

- Да не ссы ты, Барби! Ни хуя с твоим охранником не случилось. Вырубил мента ударом в сонку, уже, наверно, оклемался. Поболит башка пару дней от стыковки с асфальтом, и делов-то. Давай, погнали. - лёгкий кивок головы.

- Куда? - хрипло спросила я, чувствуя, как трясутся руки, как пальцы судорожно вцепились в руль.

- К тебе, кукла, к тебе. - хмыкнул он, проводя кончиками пальцев по моему лицу, касаясь уголка губ, разгоняя по телу мерзких мурашей, заставляя дыхание сбиваться.

- Почему ко мне? - губы растрескались, каждый звук болью проходит по ним, вызывая непреодолимое желание их облизнуть.

- Потому что у меня, Барби, обыск! Ку-ку, скворечник, приём! Ствол пистолета больно бьёт меня по голове.

- Да пошёл ты! - ударив ладонями по рулю, откинулась на сидение и закрыла глаза.

Какого хера? Нет, вот я спрашиваю, какого хера всё это сейчас происходит со мной? Как я в это вляпалась?

«Инструкция водителя. Пункт 16. 8, подпункт три. Работника, вне зависимости от занимаемой должности, необходимо довозить до конечной точки назначения. Нигде в пути не останавливаясь, не меняя маршрут и пресекая любую его попытку выйти из машины» - пронеслось в голове.

Я рассмеялась. Вот оно! Всё началось именно из-за того, что впервые я нарушила мною же установленные правила, как и тогда, как и в тот раз, когда моя жизнь первый раз сорвалась со своей оси и понеслась в пропасть, так и сейчас я просто слышу скрип, вижу, как трещат канаты, удерживающие мою жизнь на её рельсах, но я уже понимаю, что сейчас она сорвётся и опять полетит в эту же пропасть, разлетаясь на куски, рассыпаясь яркими кусками муранского стекла, которое я разбивала после первого клиента, захлёбываясь слезами.

- Бесишь? - грубая рука ложится на затылок, стягивая волосы, выкручивая, выворачивая голову. - Не советую тебе меня злить, сука. Иначе это для тебя плохо кончится.

- Пошёл ты!

Его губы обрушились на меня настолько неожиданно, что я опешила. Руки взметнулись вверх, обхватывая мужчину за плечи, они скользнули к его шее. Его пальцы зарывались в волосы, ласкали кожу головы, а я отвечала. Отвечала на этот поцелуй. Который был болезненным, жгущим, разрывающим меня. Его язык сплетался с моим в безумном танце, трахая меня, подчиняя меня.

Я пила его вкус. Терпкий, с примесью дорогого крепкого алкоголя, соли и меди моей крови. Он кружил мою голову, заставлял меня плавиться, низкий стон прозвучал настолько неожиданно, что я распахнула глаза, которые до этого времени были закрыты. Я поймала себя на мысли, что так и не рассмотрела незнакомца, ворвавшегося в мою жизнь, но при этом сейчас целовалась с ним, целовалась так, как не целовалась уже херову тучу времени. Нет, даже не так. Так, как сейчас, я целовалась только с одним человеком. Десять лет назад. С единственным, кого я любила, и кто разрушил, уничтожил, предал меня, продал меня.

Глаза скользят по линии скул, ресницам, пушистым и невероятно длинным. Ловят темную точку родинки над губой, от которой начинает колотиться сердце. А потом я смотрю на волосы и начинаю задыхаться. Прядь, тонкая седая прядь в чёрной, как смоль шевелюре, падающая на глаза. Рука тянется к ней, касаюсь её, пропуская между пальцами. Тихо постанывая, чувствуя, как разливается тепло между ног, выгибаюсь к нему, впечатываясь в мужское тело. Поцелуй становится мягче, он уже не завоёвывает, не насилует, он уже нежно исследует. Язык касается моего нёба, проходит по зубам, снова касается моего языка, поглаживая его. Его ладонь скользит вниз, по шее, ключице, опускается на грудь.

Я уже чувствую боль в сосках. Они ноют, простреливая тянущей болью, ноют, умоляя о ласке. «Пожалуйста!» — мысленно кричу я, выгибаясь. Мужская рука оглаживает тяжёлое полушарие, касаясь пальцами твёрдой горошины соска, чуть сдавливая её, прокатывая до тянущего сладкого томления.

- Вкусная. — тихий шёпот, и его пальцы на моих губах. — Так бы и трахнул тебя, до самых гланд бы засадил. Всю ночь бы объезжал, трахая до криков, до боли. Ебал бы тебя, пока ты не кончила, ледяная сучка.

Мои губы горят, а я всё вглядываюсь, вглядываюсь в его лицо, вспоминая, ошибаясь, теряясь в сером льде его глаз, в шраме на виске, от которого угол глаза чуть скошен вверх, придавая его лицу и взгляду насмешливое выражение, словно он всегда чуть удивлён, всегда ерничает. Мягкие пухлые губы, пошлые до невозможности, которые могут дарить такие ласки, что земля уходит из-под ног, а звёзды разлетаются, вселенные взрываются, сходя с орбит.

Тату, выглядывающее в вороте рубашки. Я даже сейчас, спустя десять лет, помню её, каждый завиток, каждую линию, каждый изгиб. Сколько раз по ночам мои пальцы скользили по его коже, обрисовывая, повторяя синий рисунок, вычерчивая каждую деталь скандинавской рунической вязи.

- Заводи колымагу. — тихо говорит он, продавливая мои губы, касаясь языка пальцами. — Погнали к тебе, сладкая, иначе я трахну тебя прямо тут, посадив к себе на колени.

Трясущаяся рука проворачивает ключ. Телефон пиликает где-то в параллельной вселенной. Нажимаю на кнопку мультимедиа. На экране высвечивается номер Алексея.

Чувствую его взгляд. Острый, прожигающий. Снизу отсвечивает металл оружия, которое опять в его руке.

— Можно? — тихо спрашиваю я. — Это Алексей, телохранитель. Лучше ответить, чтобы…

— Давай, только без глупостей. У тебя пять секунд.

Холодный металл упирается под рёбра. Выдохнув сквозь зубы, нажимаю кнопку, принимая звонок.

Глава 7

Десять лет назад. 1998 г.

- Раевская! Где тебя черти носят? Уже полчаса тебя жду! Точность — вежливость королей, не слыхала, не?

Рахманинов стоял на ступеньках универа и курил, глядя на меня исподлобья. Подлетев к нему, вырвала окурок и с наслаждением затянулась, зажмуриваясь, запрокидывая голову.

- Совсем охренела! — рыкнул он, сплёвывая. — Блядь, ну на хера последнюю-то забирать! Свои купи и кури!

- Отвали. — не осталась я в долгу. — Тебе что, хабарика жалко? Я за тебя контролы делаю, а ты курвишься. Нехорошо, Раха.

- Да иди ты! Тебе эта контра — пять минут времени. Я вообще не понимаю, что ты сидишь в этой шараге? Ты же медалистка, у тебя были приглосы в МГИМО, а ты тут штаны протираешь. Логики при таких мозгах у тебя ноль, Ангел. Полный ноль! Течёт скворечник! — он постучал пальцем по моему лбу.

- Сам ты дурак, Раха. Кто я в МГИМО? Нищенка во дворце? Да будь я в миллион раз умнее их, все места в аспирантуре уже будут разобраны, а платно, как ты сам понимаешь, я не потяну, даже если с утра до вечера буду за бабло учиться за весь поток. А тут у меня появятся шансы. Наша шарага заключила договор на обмен студентов с Мичиганским универом, так что я уже подала документы в деканат и на загранник.

- Ну-ну, дерзай, кукла!

Вытащив из рюкзака тетрадь, хлопнула ею по впалой груди Рохи.

— На, держи, студент.

- Всё по таксе? — сунув работы в планшетку, он открыл бумажник.

- Угу. — хмыкнула я, потягиваясь. — С тебя полтораха плюс пятьсот за срочность.

- Отлично! — деньги перекочевали в мой карман. — К понедельнику с тебя три работы по матанализу и две по вышке.

— К понедельнику? — я задумалась.

У меня на выходные были планы, нужно было съездить в деревню. Дядька Коля сказал, что бабке совсем плохо, и нужно готовиться. А я уже третий месяц собиралась и всё доехать не могла. То учёба, то работа, то подработка. Хотя, если честно, было бы желание, доехать не проблема, да вот с желанием и была эта самая проблема. Ехать в эту жопу мира, из которой я с таким трудом вырвалась, улепётывая по бездорожью, роняя тапки, не хотелось абсолютно. Тем более к бабке.

Я до сих пор каждый раз вздрагивала, вспоминая последний год жизни в деревне. Тогда ещё был жив отец, который не просыхал никогда. Который, упившись, начинал приставать ко мне, путая с матерью, пытаясь залезть под юбку, а потом колотил смертным боем. И так почти каждый день, пока зимой пьяный он не решил сократить дорогу через речку-говнотечку, которую в народе называли Стиксом, и откуда, спрашивается, они знали греческую мифологию. Так вот, папаня с пьяных глаз попёрся через неё и попал в полынью. Искать его особо никто не искал, так как дело было в канун Нового года, а когда уже хватились, лёд на реке встал. Его только весной и нашли, вернее то, что от него осталось.

А бабка на почве смерти единственного сыночка последний ум растеряла, тронувшись окончательно, потому что уже через неделю продала меня за ящик водки местному кузнецу, огромному мужику под полтора центнера весу. Один кулак которого был больше, чем моя голова. Местные алкоголички говорили, что у него всё огромное, и после ночи с ним в сортир ходить больно. Я помню, как уже под вечер он пришёл к нам домой и бросил на стол пачку денег, перевязанную резиночкой для бигуди, рядом уже стоял ящик обещанной водки, и посмотрел на меня сальными глазами, как провёл по попе своей огромной лапищей, как причмокнул, оглядывая мою грудь. Меня затрясло от этого взгляда. Он закрылся с бабкой в комнате, а я, боясь дышать, стояла под дверью, пытаясь расслышать, что они говорили.

— Девка должна быть целкой, Матвеевна! — тихий бас раздавался за дверью, заставляя меня сжиматься от страха. — Мне порченный товар не нужен.

— Так она же ещё не целованная, — пьяный дрожащий голос бабки перекрывался постоянными иканиями.

— Мне с твоих слов, как с прошлогоднего снега, ни форсу ни звону. — прогудел он. — Поэтому вот тебе ещё пара тысяч, и завтра с утра в Москву поедем.

— Это на хера? — закашляла бабка.

— К врачу, пусть целку её посмотрит, и если там всё в порядке, заберу деваху. Если там всё раздолбано, выебу пару раз и выкину. Ты всё поняла?

Вот мы и в прошлом. Не совсем оно у нашего Ангела ангельское. Да и у кому в то время было лёгко? Пожалуй, что никому. Немного поносимся по тому времени, повспоминаем. Есть что вспомнить? Добро пожаловать в таверну) Я буду там. А пока не забываем отзвездюливать и, конечно, берём книгу в свою библиотеку. На автора тоже не забываем подписываться, это очень нам, писарчукам, помогает в нашем труде) Люблю вас. Ваша VV.

МУЗ

Визуал Ангела

Ангелина Раевская 1998 год. Студентка 2-го курса МГУ им. М. Ломоносова.

Факультет прикладной математики.

Глава 8

Как только он ушёл, бабка опять напилась, обзывая меня последними словами. Как я тогда рыдала, закусывая руку, чтобы, не дай бог, её не разбудить, как кидала в сумку свои вещи, вытягивала из-под её подушки свой паспорт, морщась от запаха перегара, как бежала через спящую деревню до трассы, трясясь, как осиновый лист, как ловила попутку, рискуя вообще никуда не добраться. Как я потом полгода жила у директора школы, который припугнул бабку тюрьмой за то, что она хотела меня продать, и как, закончив школу с золотой медалью, я, наконец, вырвалась из этого ада. И ехать туда сейчас мне совсем не улыбалось. Не хочу!

Всхлипнув, я обхватила себя руками, почувствовав, что замёрзла, промёрзла до костей.

- Я доплачу. - хмыкнул Роха, возвращая меня в реальность, доставая из кармана новую пачку, срывая обёртку. - За всё сверху ещё пять тонн. Лады?

- Хрен с тобой, давай! - выдыхаю я, дёргая дверь.

- Задания-то есть? - уже в спину голосит Роха.

- В отличие от тебя у меня есть всё! - буркнув под нос, понеслась дальше.

Сначала в деканат согласовать тему курсовой, потом на пары, потом на заседание студсовета, а потом… Чёрт, почему мне до сих пор не позвонили. Сегодня должна быть игра. Я так надеялась принять в ней участие. В конце года в подпольном казино за покерным столом будет разыграна впечатляющая ставка. Эти деньги мне жизненно необходимы, но для того, чтобы попасть в финал, нужно уже сейчас начать входить в число игроков, которые и попадут за заветный стол. Я знаю, что на Жуковского ещё играют и совсем отморозки, но туда сунуться я боялась. Нет, я не боялась проиграть, я знала, что там могут просто обуть. Если тут была хоть какая-то гарантия честной игры, то там…

- Чёрт! - шикнула я, вытирая потные ладошки.

Деньги мне были нужны, как воздух. Ещё полтора года, и нужно будет думать про аспирантуру, а даже бесплатно это слишком дорогое удовольствие.

День проносился, как сумасшедший гонщик. Я ничего не видела, ничего не замечала. Уже к вечеру, сидя на студсовете, я просто клевала носом.

- И последний вопрос на повестке дня, покупка компьютера на кафедру прикладной математики. Раевская, мы можем на тебя положиться? Три тысячи долларов — это огромная сумма. - Гошка Намин сверлил меня глазами, а я уже, хоть убей, не могла понять, о чём он говорит. - Раевская! Спустись на землю! Земля вызывает корабль «Апполон»!

- Прости, Гош, ты о чём? - хлопая глазами, тихо спросила я.

- О чём? Ты издеваешься? - зашипел глава студсовета. - Я говорю про деньги, Раевская! Бабло, капуста, зелёные… Ты вообще в курсе, что это такое?

Хихиканье за спиной выбесило вконец. Обернувшись, мысленно застонала. Местная королева пчёл Адыгейцева Светка, которая ещё год назад назначила меня своим личным врагом, по какой-то непонятной мне причине.

- Откуда она может знать, что такое деньги, милый? - пропела она, надувая губки и выпячивая грудь, бесстыдно просвечивающую сквозь прозрачную блузку. - Для неё это так и остались берёзовые листочки в потной ладошке.

- Ну ещё бы! - прошипела я, оглядывая её презрительным взглядом. - Зато я не измеряю мужчин только по параметру, эквивалентному длине их члена относительно толщине их кошелька!

- Туше, моя милая! - заржал Гошка.

- Да пошёл ты!

Вскочив, Светка вылетела из аудитории, доставая из сумочки телефон, Мотороллу последней модели.

Перед тем, как за её спиной хлопнула дверь, я услышала тихий голос Даги.

- Демон, привет, дело есть…

По универу ходили слухи, что она путается с бандосами. И не просто с кем-то, а с этим самым Демоном. Девчонки говорили, что он красив, как Люцифер. Высокий, широкоплечий, с серыми глазами, чёрными, как смоль, волосами. Что он продал душу дьяволу, за что тот забрал прядь его волос и с тех пор она седая. Вот ведь дурочки! Верить в такой бред. Дьявол? Да что вообще может быть страшнее самих людей?

- Ну что, Раевская, - опять занудел Рахманинов, - значит, мы решили. Деньги забираешь ты. И в конце месяца мы покупаем комп для кафедры и получаем в зачётки свои грёбаные защиты. Всё понятно.

- Я не могу! - пытаюсь отвертеться, хотя понимаю, что это уже бесполезно. - Нет, нет, нет.

- В смысле «НЕТ»? Это уже не обсуждается. Всё решено и все проголосовали! - хмыкает Гошка, доставая из рюкзака тетрадь А четыре. - Иди, забирай деньги и расписывайся!

- Да блииин! Куда я их дену? Ты же знаешь, что я снимаю комнату, а она даже не закрывается на ключ! - пытаюсь выкинуть последний козырь.

- И что? Когда я спросил, кто может, все отказались, кроме тебя. Какой из этого вывод? Именно! Так что давай, расписывайся, забирай и не выёбывайся!

- Да что б вас! - быстро расписавшись, схватила деньги.

- Стоять, Зорька! - рыкнул Роха, хватая меня за руку, когда я уже засовывала купюры в рюкзак. - А ну давай пересчитывай при мне.

- Ооо! - глянув на часы, я поняла, что опаздываю, безбожно опаздываю, а такси мой бюджет в этом месяце уже не потянет.

Быстро пересчитав купюры, я зло взглянула на Рахманинова. Он кивнул и, захлопнув тетрадь, засунул её в рюкзак.

- Всё, бывай, Ангел. В понедельник увидимся.

Бросив ему с локтя фак, выскочила из аудитории и понеслась по пустым коридорам на выход, надеясь перед работой заскочить домой и спрятать деньги.

Вылетев на улицу, остановилась. Духота вечерней Москвы обрушилась лавиной, сдавливая грудь, выбивая слезы и пот, который сразу потек по позвоночнику, делая кожу липкой, выпаривая соль на губах. Я старалась вдохнуть тяжелый, стоящий плотным маревом воздух, расстёгивая трясущимися пальцами пуговицы на блузке из ацетатного шёлка с выбитым рисунком по вороту и груди. Расстегнув воротник, я стянула махрушку с высокого хвоста и тряхнула головой. Волосы рассыпались по плечам, груди, накрывая меня чёрным покрывалом, делая голову лёгкой.

- Господи, как хорошо. - тихо прошептала я, запрокидывая голову, массируя кожу, вытирая пальцами выступивший над верхней губой пот.

Визуал Демона

Демченко Игнат. 1998 г. Вернулся в город 2 года назад.

До сих пор страдает ПТСР после плена.

Жесток, быстро впадает в ярость.

Глава 9

Если можно умереть, оставаясь ещё живой, то это происходит именно так. Я стояла, не чувствуя ничего. Полная пустота. Я стала одним огромным стучащим сердцем, вибрация которого растворялась в пространстве, заставляя его тоже пульсировать в такт этим бешеным сокращениям.

Бух.

Бух!

Бух!!!

Он стоял и просто смотрел на меня, поглаживая пальцами руль, а меня колотило. Мне казалось, что эти длинные сильные пальцы касаются не хромированного руля тяжёлого байка, мне казалось, что они ласкают меня, касаясь моей кожи. Я тихо застонала, почувствовав, как тело внезапно стало ватным, тяжёлым, как оно стало млеть, как тонкими нитями через него проходили разряды, от которых становилось тяжело дышать, от которых внизу вдруг стало влажно.

Да что это со мной такое! Нужно быстро прийти в себя, но я не могла. Я смотрела на него и впитывала в себя. Чётко прорисованные брови, глубоко посаженные серые глаза, рубленные скулы, пухлые губы, чётко очерченные, словно прорисованные тушью на тёмной коже. Густые волосы, смоляные, почти до плеч, в которых белой молнией выделялась седая прядь. Широкие плечи, гордым разворотом. Кожа косухи обрисовывала рельефные мышцы рук, которые я тут же представила на своей талии, на своей груди, увидела себя в их кольце…

Голую…

Господи!

Щёки вспыхнули ярким румянцем, я тряхнула головой, прогоняя морок, приходя в себя.

- Ну что, кукла? - его голос опять окутывал меня, вгоняя в какой-то транс, как питон лягушку. - Составишь мне компанию?

Повесив шлем на ручку, он медленной, вальяжной походкой направился ко мне, заставляя меня отступать назад шаг за шагом, пока я не упёрлась спиной в стену, пока не откинула голову, ударившись затылком о какой-то грёбаный барельеф. Он был огромным, он заслонил собой весь мир, нависая надо мной, закрывая меня. Его руки упёрлись в стену с двух сторон от моей головы, его дыхание обжигало мою шею, он шумно втянул воздух.

- Сладкая, блядь! - хрипло прошипел он, запрокидывая голову, сглатывая. - Как карамель, мать твою. Мятная карамель.

Его язык пошло коснулся его пухлых губ, делая их влажными, блестящими, заставляя моё сердце замирать, останавливаясь и разгоняясь в бешенном аллюре.

- Ну так как, Карамелька, прокатимся? - губы касаются моего уха, лишая меня способности трезво мыслить.

- Куда? - задыхаясь от его близости, с трудом выговариваю я.

- К тебе или ко мне?

Его рука ложится на мою грудь, сдавливая её, скользит вниз, вытягивая блузу из джинсов, и снова медленно ползёт вверх по голой коже, заставляя тело покрываться пупырками, заставляя его дрожать. Его пальцы замирают, касаясь кружева бюстгальтера. Я выдыхаю, закрываю глаза. Он же не посмеет прямо на улице, просто вот так. Мы же даже не знакомы. Но его, походу, это заботит меньше всего, я даже не успела додумать эту мысль до конца, как его ладонь уже оттянула лёгкое кружево и накрыла мою грудь, обхватывая сосок пальцами, сдавливая его, заставляя меня застонать. Мои ноги подкосились, я вцепилась в его руку, чтобы просто не упасть. Грудь судорожно вздымалась, пытаясь циркулировать воздух. Но это получалось с трудом, я начинала задыхаться.

Подняв голову, я взглянула в его серебро, теряясь в том, что оно было непроницаемо. Губы упрямо сжаты, уголок рта подёргивается от сдерживаемого напряжения.

- Пожалуйста.

Рваный шёпот режет пересохшее горло, я задыхаюсь. Задыхаюсь от того, что накрывает меня волной.

- Пожалуйста что, Карамелька? - ухмыляется он. - Трахнуть тебя? Выебать до кровавых мозолей?

В живот упирается что-то твёрдое и невероятно большое. Я понимаю, что это, судя по всему, эрегированный член. Господи, он готов изнасиловать меня прямо здесь, на улице? Просто взять и оттрахать у всех на виду?

Дверь универа открылась. Я облегчённо выдохнула, упираясь руками в его грудь. Группа девушек, судя по всему, третьекурсниц, выпорхнула на улицу, остановившись у колонны всего в паре метров от нас. Они поправляли макияж и искали сигареты, прикуривали, выдыхая из лёгких сизые облачка ментолового дыма. Обсуждая свои планы на пятничный вечер: «Дягилев» или «Рай». И то, и то — самые популярные ночные клубы Москвы, где можно было поймать мажора и развести его на бухло и шмотки, конечно, в обмен на секс. А если повезёт, то зависнуть рядом с ним на пару месяцев, влившись в тусовку золотой молодёжи, и потом просто прыгать из одной дорогой кровати в другую.

Широкая спина сдвинулась в сторону, полностью закрывая меня от их взглядов. Только, судя по всему, даже просто его спина была слишком узнаваема. Громкий шёпот, от которого не укрыться.

- Это он! Я тебе точно говорю!

- Да ладно!

- Точняк! Смотри, вон байк его стоит. Только у него такой.

- А это правда, что он красив, как бог?

- Он даже лучше.

Сегодня текста много не будет) Просто напомню о том, что я вас люблю, что вы мне нужны! Не забывайте добавлять книгу в библиотеки, жамкать на кнопку «НРАВИТСЯ» и, конечно, подписывайтесь на автора! Скучно не будет! И, конечно, не молчите! Давайте разговаривать) И о плохом, и о хорошем! Люблю вас!

МУЗ

Глава 10

- Катька говорила, что у него в штанах агрегат такой, что только увидишь его и сразу кончишь. А трахаться он может сутки напролёт и даже не вспотеет. Всех своих баб до оргазма доводит, для него секс как спорт. И в нём он не просто хорош, он в нём великолепен. Настоящий жеребец. Ммм... – тихий стон и рваное шумное дыхание.

- Катька? Пфф... А ей-то откуда знать? Кончалка хренова! Прошмандень деревенская, вот она кто! Вечный век всё про всех знает!

- А это правда, что он человека убил?

- Говорят, даже и не одного.

- Охереееть, я бы с ним замутила.

- Забудь, он на таких как мы и внимания не обратит. Я видела его последнюю соску. Там, блядь, ноги от ушей и титьки пятого размера. Лицо такое, хоть иконы с неё пиши. Мы для него мусор под ногами. Если и трахнет раз, то даже имя не вспомнит.

- Мне бы и раза хватило.

Последняя фраза была произнесена с такой вселенской тоской, что я хихикнула, а мужчина, чья рука самым бесстыдным образом ласкала мою грудь, выругался и сплюнул.

- Пошли, кукла!- рыкнул он, вытягивая ладонь из-под моей блузки, хватая меня за руку.

- Куда?- пискнула я, упираясь в его каменную грудь, понимая, что если я сейчас позволю меня утащить, то ничем хорошим это не закончится, во всяком случае для меня.

- Ко мне!- шикнул он, обхватывая меня сильной рукой, вжимая мое лицо подмышку.

Терпкий солёный запах мужского пота, смешанный с табачным ароматом дезодоранта, шарахнул в нос, забивая легкие. Голова закружилась. Я позволила протащить меня мимо стайки чирикающих, ахающих девчонок.

- Смотри, смотри! Кто это? Ты узнала эту шмару? Блииин, вот повезло дуре.

А мне хотелось закричать:

- Помогите! Пожалуйста, хоть кто-нибудь! Пожалуйста!

- Отпусти!- тихо шипела я, упираясь ногами в асфальт.- Отпусти!

- Рот закрыла!

Его рука стала пережимать моё горло. А вторую руку он снова запустил под задранную блузку, под бюстгальтер, накрывая твёрдое полушарие, сдавливая сосок до боли, заставляя меня хныкать.

Он уже почти подтащил меня к своему мотоциклу. Удерживая меня одной рукой, он открыл кофр и достал второй шлем.

- Давай натягивай, живо!

Я стояла, чувствуя, как по лицу текут слёзы, ловя на себе завистливые взгляды девчонок, которые так и глазели на нас.

- Я никуда не поеду!- заикаясь прошептала я, делая шаг назад.- Я никуда с тобой не поеду.

Мотя головой, я отступала шаг за шагом, а он надвигался на меня, заполняя собой пространство. В его глазах полыхала злость, ярость. Он не привык к отказам, а я посмела бросить ему вызов. И он хотел меня наказать. Сейчас. Любым способом.

- Заткнулась и села!- он махнул головой в сторону байка.- Не заставляй меня перекидывать тебя через плечо. Смирись, Барби. Ты сегодня будешь моей. Я так решил. Какого хера тебе не понятно?

- Нет!- прошипела я, наклоняя голову, глядя на него исподлобья, просчитывая все способы побега и пути отступления.- Не трогай меня! Я не хочу!

- Меня не ебёт, что ты хочешь, кукла. Я тебя хочу, и этого достаточно.- ухмыльнулся он, и мне стало страшно.

Красавчик, от которого бежит по ляжкам, исчез. Я увидела психопата, который считал своё желание непреложной истиной, законом. И он решил, что я должна с ним переспать. С чего? С какого такого перепугу? Ведь я даже не знаю его. До этого дня я его даже не видела. Но почему я уверена на грёбаные миллионы процентов, что ждал он у универа именно меня, что ради меня он прикатил сюда в это время. Почему?

- Я никуда с тобой не поеду! - крикнула я.

- И что ты сделаешь? - подняв бровь, он окинул меня насмешливым взглядом ледяных глаз.

Шаг. Один шаг, и он уже рядом. Его ладонь касается моих волос, проводит по лицу. Пальцы касаются губ, проминая их, раздавливая.

- Что ты сделаешь, цаца? Я могу стянуть с тебя твои милые дешёвые джинсики прямо тут и оттрахать, перекинув через Харри. И никто даже не дёрнется. Поэтому ещё раз говорю, заткнись и поехали.

- Нет, - потрескавшимися губами прошептала я.

- Блядь, вот ты душная!

Рывок, и я впечатываюсь в него. Воздух вылетает из лёгких от моей стыковки с его грудью. Пальцы до боли сжимают мою челюсть, поднимая лицо вверх. Рот открывается.

- Как же это будет сладко, дрессировать тебя. В конце концов ты станешь послушной и ласковой, иначе я отдам тебя своим людям. А они любят объезжать таких сладких малышек, как ты. Только вот в чём проблема, Барби... - его взгляд медленно, лениво скользит по моему лицу.

Я чувствую жар его дыхания на щеках. Я даже не дышу, замерев, как кролик на поляне. Страшно, господи, как же страшно. Я тяжело сглатываю вязкую, горькую слюну, которая застревает в глотке.

- Они не любят делать это по очереди. - Хриплый голос вгрызается в мозг, разгоняя ужас по венам, вызывая какое-то помешательство. - Они любят делать это вместе и сразу. Жёстко, меняясь местами, одновременно разрывая тебя со всех сторон, кукла. Так что до утра ты вряд ли доживёшь. Так что подумай, хочешь ли ты меня разозлить.

От его кривой улыбки меня бросает в ледяной пот. Это же зверь. Бесчувственный, жестокий. Это убийца. Один? Господи, я не удивлюсь, если даже он сам уже не помнит точное количество убитых им людей.

- А может мне тебя им сразу отдать? - Он резко прищуривает глаза, его ноздри подрагивают.

Меня уже просто трясёт, меня парализует от ужаса, от того, что я вижу в его мёртвых глазах.

- Такая ли ты сладкая, Карамелька?

Его губы близко, очень близко. Нет, господи, да что за день-то такой? Они обрушиваются на меня снова, разбивая мои в кровь, насилуя меня жёсткими рваными движениями. Его язык врывается в мой рот, сплетается с моим, наказывая меня за упрямство. Слёзы льются из глаз от боли в прокушенных губах. Я чувствую на языке вкус своей крови, смешанный с его вкусом, в котором табак и вишня. Его рука прижимает меня к нему ещё ближе, впечатывая в каменное тело, давая почувствовать всю степень его возбуждения. И меня накрывает.

Глава 11

Я неслась по тёмным улицам, не понимая куда. Лёгкие разрывались, воздух тяжёлыми толчками вырывался из них, опаляя моё лицо. Сердце колотилось в глотке, в ушах, закладывая их. Пот лился рекой, вдоль позвоночника, между грудями, он заливал, выжигая, глаза. Пряди мокрыми змеями липли к щекам, лезли в рот при каждом вдохе. В ушах до сих пор стоял его дикий рык:

- Сука, я убью тебя! Мразь! Раскатаю, как бог черепаху!

Удар коленом в пах, резкий, сильный, от которого он согнулся пополам, отпуская меня. Его глаза, в которых полыхнула ненависть и желание меня убить. Смех, который я услышала за спиной. Его рука, тянущаяся ко мне, медленно, как во сне, в попытке схватить меня. А потом я побежала. Побежала, не разбирая дороги, через кусты, через дворы, дороги. Мне и сейчас казалось, что я слышу за спиной рёв мотоцикла. И поэтому я бежала, бежала не останавливаясь, не оглядываясь. До рвоты, до спазмов в животе, до кровавого тумана в глазах, падая, сдирая руки в кровь, снова вставая и несясь дальше, как можно дальше. Как потом я стояла, вцепившись руками в кирпичную кладку стены, и, согнувшись, блевала, до боли, до слёз.

Как, качаясь из стороны в сторону, читала названия улиц и ползла в сторону дома, постоянно вздрагивая от любого шума, постоянно оглядываясь в ужасе, ожидая увидеть его за своей спиной.

Только ввалившись в подъезд, поднимаясь по ступеням на второй этаж, останавливаясь через каждый шаг, пытаясь отдышаться, я, наконец, начала успокаиваться, понимая, что оторвалась, и меня больше никто не преследует.

Ключ соскальзывает, не попадая в скважину. Руки трясутся. Вытерев их о джинсы, делаю глубокий, надрывный вдох. Замираю, удерживая воздух в лёгких, которые вот-вот разорвёт. И делаю выдох, медленный, свистящий, сквозь сжатые зубы. Внизу с грохотом захлопывается подъездная дверь, и меня снова накрывает тёмным плотным одеялом паники, лишающей разума.

- Давай же! Давай!- сквозь зубы шиплю я, царапая замок.

Тяжёлые шаги эхом разносятся по подъезду. Кто-то поднимается. Медленно, не торопясь.

Слёзы опять жгут глаза. Ключ выскальзывает из рук и с грохотом, от которого мне закладывает уши, падает на пол. Я замираю, как и тот, кто поднимался по ступенькам.

- Чёрт!- всхлипывая, шепчу я, наклоняясь, поднимая его, сжимая в ладонях.

Звук телефонного звонка несётся по подъезду.

- Да! Какого хуя?!

Меня прошибает током, когда приходит осознание, что это он. Это он внизу, и именно он поднимается по ступенькам, это его голос, хриплый, резкий. Господи, он сейчас поднимется, остался всего один пролёт, и увидит меня. Я просто уже не успею открыть дверь. Руки трясутся так, что я не то, что в замочную скважину, я даже в дверь не попаду.

Задерживаю дыхание и по стене, на цыпочках, шаг за шагом поднимаюсь на пролёт выше, ещё один, ещё… и тихо сползаю по стене, прижимая к груди ключ, вслушиваясь в его голос, в его слова.

- Я ещё раз спрашиваю тебя, сука, это что за хуйня? Что за тупой развод? Ты сказала, что тёлка давалка и подстилка. Что сама на член прыгнет. Прыгнула так, что, блядь, до сих пор зубы сводит! Ты теперь отрабатывать будешь. И не надейся! На хер ты мне нужна! Поедешь к Лютому его ребят развлекать. Да, всех! И только съебись! Адрес ты мне тот дала? Всё, давай. Завтра тебя с твоей шараги заберут на всю ночь!

Этажом выше хлопает дверь. Громкий крик и шум драки заполняют подъезд, отражаясь от стен.

- Тварь! А ну пошла на хер отсюда! Ещё раз увижу рядом с моим мужем, все патлы повыдираю, прошмандовка!

Визг, возня, опять звуки борьбы.

- Девочки, не ссорьтесь.- пьяный бубнящий бас.- Я люблю вас обеих. Давайте на хазу, водка стынет.

- Да пошёл ты, Сысоев!- звук хлесткой пощёчины, и мимо меня, в слезах и со всклоченной головой, проносится девица, чуть старше меня, с боевой раскраской индейца племени апачи.

- Давай! Беги, беги! Пока ноги не вырвала и спички вместо них не вставила, шалава малолетняя!- неслось следом, вместе с низким бубнежом, твердящем о вечной любви.

Грохот подъездной двери и снова тишина. Давящая, глухая. Я снова вжалась в стену, задерживая дыхание, закусывая губы.

Меня всю просто колотило. Я слышала, как он поднимался. Как остановился около моей двери. Хозяйка уехала на выходные на дачу, и дома никого не было. Приглушённый звук звонка вгрызся в голову, заставляя меня зажмуриться. Он всё жал, а меня скручивало от страха. Внезапную тишину разорвал тяжёлый удар кулака в дверь.

- Ну, сука! Поймаю, убью, гадину.

Вот и понеслась! И теперь уже будет не остановить. Вы готовы к нашим горкам? Не-е-т, не американским, к русским! 220 по встречке в тумане в гололёд! Погнали, мои хорошие!!! Погнали!!! Не забываем книгу добавлять в закладки, ставить звездюлины, жмякая кнопень «НРАВИТСЯ» и, конечно, подписывайтесь на автора!!! Помните, я люблю вас и творю только для вас!!!

Глава 12

Лёгкий шорох, щелчок. Запах табачного дыма ползёт вверх, забиваясь в мои лёгкие. Мне кажется, что я чувствую не просто запах и вкус табака, я чувствую его запах, я чувствую его вкус. Вкус его губ, которые касались моих, которые сминали их. Пальцами провожу по губам и судорожно вздыхаю, тут же распахивая глаза, вслушиваясь в малейший шум.

Шаги. Они становятся тише, ещё тише. Пока не обрываются скрипом двери и глухим ударом.

Стекаю по грязной, обшарпанной стене, упираюсь лбом в колени и сижу, прислушиваясь, до сих пор не веря в то, что он ушёл. Не дышу, пока не слышу, как за окном взревел мотор тяжёлого байка. Как шум его двигателя потихоньку не стих совсем, поглощённый звуками ночного города. Города, который никогда не спит. Только тогда я выдохнула и прижала ладони к лицу, осознав, что пальцы стали просто ледяными, что их кончики сводило, покалывало.

Держась трясущейся рукой за стену, медленно поднимаюсь. Ноги не слушаются мне, они словно из ваты, как у тряпичной куклы, подгибаются, и я снова оседаю на грязный бетонный пол.

- Чёрт! - выдыхаю я. - Ну давай же, давай!

Ещё одна попытка, я делаю шаг и вцепляюсь в перила, как утопающий за последнюю соломинку, в надежде не утонуть, не быть смытым первой же волной.

Где-то звонит телефон. Я даже не сразу понимаю, что это мой телефон. Всхлипывая, выуживаю его из кармана джинсов и подношу к уху.

- Лина, ну ты где? - голос Каро прорывается сквозь пелену. - Ты вообще на часы смотришь? Маруф уже три раза спрашивал, где ты! Я пока отбрёхиваюсь, но, боюсь, надолго меня не хватит! Уже половина десятого! Ты уже полчаса, как должна быть в зале!

- Твою мааать! - тихий стон. - Каро, прости! Дай мне ещё минут двадцать! Задержали в универе, я сейчас. Только переоденусь.

Кубарем лечу вниз, лишь бы не упасть, потому что ноги пока так и не слушаются меня. Влетев в квартиру, срываю с себя всю одежду и ныряю под душ, потому что запах пота просто сбивает с ног. Две минуты под горячими струями и пятнадцать секунд под ледяным дождём. Выбегаю и голышом несусь в комнату, где натягиваю майку, трусишки и чистые джинсы. Из квартиры выскочила уже через десять минут, на ходу вызывая такси.

- Болотная набережная, десять. - Задыхаясь, выпалила адрес ночного клуба, плюхаясь на заднее сидение и закрывая глаза.

Ангел в «Раю». Да, это моя работа. Тело в подвесной клетке. Но если другие девочки с удовольствием уединяются с клиентами в приват-комнатах, то я та, на которую только смотрят. Всегда в маске. Только маленькие крылья на лопатках, набитые чёрной тушью, только пирсинг в пупке в виде маленького ангела с маленьким бриллиантом в руках, вот и всё. Только по ним меня потом можно узнать. Но раздеваться ни для кого я не планирую, во всяком случае здесь, поэтому не особо заморачиваюсь на этот счёт.

Влетев в клуб с чёрного хода, быстро поднимаюсь в гримёрку. Чёрное латексное боди с круглым вырезом на животе, с глубоким вырезом на спине до самых ягодиц, с прозрачными вставками, через которые видна грудь. Обязательный стимулятор на соски. Длинные мягкие ботфорты, которые обтягивают ноги до середины бедра, как вторая кожа. И примерная девочка, одна из лучших и перспективных студенток МГУ Ангелина Раевская исчезает, теперь на меня из зеркала смотрит Ангел, порочный, с яркими красными губами, высокой, почти обнажённой грудью с торчащими сосками и набитыми на лопатках крыльями. Последний штрих, и лицо закрывает бархатная маска, из прорезей которой сияют глаза цвета чистой аризонской бирюзы.

Подхожу к сцене и замираю. Маруф, директор клуба, проходит мимо и удовлетворённо чмокает губами, давая знак выключить музыку и погасить свет. Мой выход. Я всегда одна.

Стон микрофона заставляет всех взвыть.

- И сегодня за нашим пультом диджей Пруф и Ангел дня!

Рев в зале закладывает уши. Я слышу, как медленно на сцену опускается клетка. В полной темноте и тишине, которая наступила мгновенно, слышится только цокот моих каблуков и начальные аккорды обработанной Пруфом темы Русского размера.

Я медленно захожу в клетку и поворачиваюсь к залу спиной. Три. Два. Раз. Резкий выдох. Луч света бьёт в спину через чёрный трафарет, создавая ощущение крыльев из чернильного мрака за моей спиной. Первое движение бёдрами, поднятые руки вверх. Воздух начинает звенеть, я чувствую эту волну животной похоти, которая начинает сдирать с меня кожу. Клетка поднимается, и движения становятся более раскованными, более чувственными. Тело начинает жить своей жизнью, отзываясь на дыхание зала, на потные тела, которые беснуются где-то внизу. Я слышу крики, но они так далеко. Вот сейчас нужно разворачиваться. Они все ждут этого момента. Когда в конце латекс станет прозрачным под потоком воды, когда в клетке появится обнажённая девушка с белыми крыльями, за пару секунд до того, как выключится свет, и я снова исчезну, как надежда, как мечта, как сон, которые и есть, и нет.

Резко развернувшись, я подняла руки и вдруг почувствовала, как что-то изменилось. Внезапно, бесповоротно. Яркий сноп света от открывшихся на мгновенье дверей и снова темнота кромешная. И я светлым, горящим пятном. Движения ускоряются, волосы разлетаются вокруг моей головы, бьют по лицу под вой сирен, под тяжёлые басы, я снова растворяюсь в музыке, я снова Ангел дня, умирающий и возрождающийся. Тяжёлый удар по цепям, поднятое вверх лицо и вода, потоком обрушивающаяся на меня, слизывающая чёрную краску, грязной водой льющуюся вниз. И в меня бьёт сноп белого, пульсирующего света. За спиной расправляются огромные белые крылья.

Крик сбивает с ног, он бьёт в грудь, он бьёт наотмашь, так, что я до боли в пальцах хватаюсь за цепи, которые врезаются в ладони.

В зале загорается свет всего лишь на мгновенье, но его хватает, когда я медленно опускаю голову и чувствую этот взгляд.

Ледяной.

Оценивающий.

Режущий воздух ножом.

Я смотрю туда и чувствую ужас, когда вижу его. Он смотрит на меня, не отрываясь. Подзывая жестом руки Маруфа, который подходит, наклоняется, слушает то, что он говорит, не сводя с меня глаз. Как Маруф медленно поворачивает голову и смотрит на меня, я вижу растерянность в его глазах и страх. Я знаю, о чём они говорят, я это чувствую и успеваю только мотнуть головой перед тем, как свет выключается, и клетка начинает опускаться в полной тишине, нарушаемой только позвякиванием цепей. И в этой тишине я слышу его голос.

Визуал. Ангел в клетке.

Ангел в клетке.