Анна Тимофеевна идёт по следу

Жёлтый чемоданчик

- Это-революция.

Анна Тимофеевна удовлетворённо хрюкнула, вписала карандашом последнее слово в клеточки гигантского кроссворда и захлопнула тонкий журнальчик в красочной обложке.

- Надо же, кто-то ещё вставляет в кроссворды такие слова, - она погладила ладошкой глянцевый лист и задумчиво уставилась в пустоту.

- Революююция тыы научила нас, - вдруг пропела высоким голосом Анна Тимофеевна слова известной песни группы «ДДТ».

Надо сказать, что и группу, и в целом творчество Юрия Шевчука, её фронтмена, Анна Тимофеевна обожала. Ещё тридцать лет назад, будучи совсем юной пятидесятилетней девушкой, она не пропустила ни одного его «живого» концерта в Питере.

- Вееерить в несправедливость добраааа! - прорычала старушка, понизив регистр голоса до басов и, раскинув в стороны руки со сложенными в рокерскую «козу» пальцами, сильно откинулась на спинку кресла.

Кресло резко качнулось и Анна Тимофеевна, совершив в воздухе сальто мортале назад, приземлилась на белый пушистый ковер у новенького камина.

- Вот говорила же Петьке: не покупай кресло-качалку, возьми обычное! -проворчала старушка, сидя на ковре и потирая ушибленную голень, - Ведь убилась бы если б не толстый ковёр, ей богу!

По правде говоря, внука- Петьку Анна Тимофеевна очень любила. Он платил любимой бабушке той же монетой и старался всячески улучшить её быт в дачном доме. В камин старую печку он переделал ещё летом, а мягкий длинноворсовый ковёр и кресло-качалку из лакированного дерева привёз на прошлой неделе, поэтому к ним пожилая женщина ещё не приноровилась: Ковёр не знала, как чистить и сперва собиралась его скатать и спрятать в кладовку, а в кресло садилась с опаской и старалась не раскачиваться.

- Вот чего ты сегодня раздухарилась, старая? – попеняла себе Анна Тимофеевна, любовно погладила спасший её кости ковёр и решила от него не избавляться.

Потом, как была, на карачках, доползла по ковру до окна и выглянула из-за полуоткрытой белой ситцевой занавески в мелкий пурпурный цветочек: не видел ли кто с улицы её феерического полёта и не загубил ли он в этом случае её репутацию.

Анна Тимофеевна Голованская, в просторечье баб… Да, какое там просторечие! Анна Тимофеевна Голованская была самым уважаемым членом дачного товарищества с праздничным названием «Первомайское». И вовсе не из-за возраста, хотя и была здесь единственной, кто перешагнул уже 80-летний рубеж. И даже не потому, что отстояла свою небольшую дачу на шести сотках в период, когда маленькое садоводство, находящееся в престижном курортном районе, начали атаковать нувориши всех мастей. Они с лёгкостью выселяли местных старожилов за смехотворные деньги, объединяли нарезанные ещё советским государством на одинаковые небольшие прямоугольники участки и отстраивали на месте щитовых домиков с рукотворными парниками свои каменные хоромы. Но ни деньги, ни запугивания спалить или раскатать её бревенчатый дом, не сдвинули Анну Тимофеевну с места. Она не собиралась расставаться с домом, который построил своими руками её любимый, ныне покойный, муж.

«Палите!-сказала Анна Тимофеевна крепким мужичкам в одинаковых чёрных кожаный куртках,- Только со мной палите!» И улеглась на приступок у дверей дома, выставив перед собой алюминиевую канистру с керосином.

На такое уже бесчинство никто не решился и отчаянную женщину оставили в покое, застраивая большими домами всю территорию по периметру её маленького участка. Теперь покосившийся и местами отваливший штакетник её невысокого забора соседствовал с кирпичными стенами, что вполне устраивало Анну Тимофеевну: сами того не желая, они отгородили и защитили участок пожилой женщины от воришек, непогоды и любопытных глаз. Не закрытой осталось только часть, примыкавшая в подъездной дороге, поэтому просматривалась с неё очень хорошо и невысокие ёлочки, заботливо высаженные внуком, ни фактурная выкованная калитка не мешали обзору участка.

Вся эта история хоть и сделала женщину необычайно популярной, но не она вызвала заслуженный почёт новых членов дачного товарищества, а то как Анна Тимофеевна однажды спасла брак председателя, доказав его жене, что найденные ею в их с мужем спальне чужие золотые серьги, не принадлежат мнимой любовнице, а были подброшены в супружескую постель молоденькой коварной горничной, метившей на место законной жены.

С тех пор ни одно загадочное происшествие в посёлке, будь то кража попугайчиков-неразлучников из золотой клетки или внеплановый разноцветный фейерверк в соседском дровяном сарае, не расследовалось без участия пожилой женщины. А председатель, проникшись невероятной симпатией к Анне Тимофеевне, теперь и вовсе не решал ни одну насущную проблему товарищества без предварительной консультации с пожилой женщиной.

Поэтому сейчас, исподтишка выглянув в окно, Анна Тимофеевна не удивилась, увидев, как председатель несётся по дорожке к её дому, сбивая руками первый лёгкий снег с пушистых еловых веток.

Она успела подняться на ноги и оправить задравшуюся, во время полёта с кресла, на спину юбку до того, как председатель ворвался в гостиную и теперь делала вид, что увлечена растопкой камина, хотя он и не горел.

- Анна Тимофеевна, голубушка, как хорошо, что вы дома! -председатель стянул с головы лыжную шапочку и вытер ею вспотевший лоб, - У нас там…

Председатель старался привести в порядок сбившееся дыхание и хватался за сердце.

- Что у нас там? - не выдержала Анна Тимофеевна его словесных перерывов, - Творог наконец привезли?

Два раза в неделю в их посёлок приезжал фургон-магазин с соседней фермы и привозил отменную молочку. Поэтому первый, кто замечал подъезжавшую к товариществу машину с изображением весёлой коровы на борту фургона, бежал оповещать соседей. К машине всегда выстраивалась длинная очередь любителей молока и сметаны невзирая на возможности местного населения заказывать себе продукты хоть с берегов Мадагаскара. Самым большим спросом пользовался крупнозерновой творог, но по какой-то причине его давно не поставляли.

Кто украл крокодила?

- Ба. Бааа. Ну, бааа!

Анна Тимофеевна сдвинула повязку с глаз на лоб. Над её лицом висело лицо внука Петьки.

- Приснится же ерунда такая, -пробормотала старушка, сдвинула повязку обратно и перевернулась на другой бок.

- Ну, баб, ну просыпайся уже! - Петька настойчиво тряс бабушку за плечо, - День на дворе, а у тебя там за дверью толпа соседей!

Анна Тимофеевна села на кровати и уставилась на Петьку одним глазом - в этот раз сдвинуть повязку целиком не удалось и на внука сейчас смотрел один голубой, но очень недобрый глаз.

«Прям пират, а не родная бабуля», - подумал Пётр, глядя в этот ничего не понимающий глаз.

- Петруша! Внучек! А ты когда приехал? - наконец окончательно проснулся «пират» и притянул внука в объятия.

- Я тебе дрова для камина привёз и твоё любимое печенье к чаю.

- Вот спасибо. А то те запасы, которые ты мне месяц назад привозил, я уже подъела.

Анна Тимофеевна взглянула в окно своей маленькой спальни: солнце уже было высоко и во всю светило, заставляя искриться снег на пушистых еловых лапах. Женщина полюбовалась ёлками на участке и…мужчинами, которые стояли около них и что-то громко обсуждали.

- А что это у меня тут за несанкционированный митинг на участке? - с удивлением спросила она внука.

- Ну так я ж тебя поэтому и бужу, ба, там, кажется, опять твои ищейсковские способности кому-то понадобились. Вот председатель к тебе страждущих и привёл. Ещё хотел к тебе в дом без спроса с ними завалиться, но я вовремя подъехал и пресёк их набег.

- Молодец, внучек. А то председатель обнаглел уже окончательно, думает я ему тут весь отдел полиции заменить смогу. На голову сел.

Анна Тимофеевна вылезла из-под толстого одеяла, и Пётр увидел, что она полностью одета: мягкие флисовые треники, толстовка с капюшоном и полосатые гетры были призваны не столько согревать тело, сколько служили старушке обмундированием при неожиданном марш-броске из дома по первому сигналу «SOS» в любую погоду.

- Бабуль, - Пётр невольно улыбнулся, увидев эти полосатые выше колен гетры с разноцветными помпонами, - у тебя очень странная пижама, ты не находишь?

Анна Тимофеевна оглядела себя с головы до пят в узкое, но длинное во весь рост зеркало:

- Ну, а что ж я, по-твоему, должна спасть в рубахе в пол и в кружевном колпаке? - посмотрела она на внука хитрыми глазами, - Да и не спала я вовсе, так прикорнула на полчасика, а тут ты и эти…оккупанты. Зови их в гостиную, Петь, а то они мне уже ямы протоптали у ёлок. Если б знала, что припрутся, заставила б ходить туда-сюда от дома до калитки, чтобы дорожку лопатой не раскапывать.

Пётр вышел во двор, а Анна Тимофеевна поправила у зеркала причёску, потом скептически скривилась разглядывая бледное лицо, вытащила золотой тубус и нарисовала ярко-малиновые губы, потом ещё и мазнула ей пару раз по яблочкам щёк и растёрла тон пальцами. Оценив свой посвежевший и помолодевший вид, удовлетворённо щёлкнула пальцами и вышла в гостиную.

В небольшую комнату уже набилось несколько громоздких мужчин в пуховиках и шубах. Возглавлял ходоков, естественно, председатель дачного товарищества «Первомайское».

Мужчины сняли шапки и после приглашения хозяйки расселись на цветастом диване и в креслах. Петр остался стоять с дверях- для него сидячего места не осталось. Всего мужчин было четверо, не считая внука Анны Тимофеевны. Хозяйка прошла к камину и аккуратно устроилась в кресло-качалку. Кресло было новым, всего три месяца как прибыло из магазина, и иногда подкидывало, в прямом смысле, ей неприятности в виде кувырков и кульбитов.

- Ну, рассказывайте, - Анна Тимофеевна сложила в замок руки и вопросительно уставилась на председателя.

Тот перевёл взгляд на лысого мужчину в шубе, спрашивая разрешения начать рассказ и ,получив его, сказал:

- Анна Тимофеевна, только не смейтесь, но вот у ребят, - он подбородком указал на диванчик с сидящими там двумя мужчинами в одинаковых синих пуховиках, - украли крокодила… из цирка.

- Чееего?!-протянул со своего места у дверей Пётр и хохотнул, - На Фонтанке1 что ли?

Мужчина в шубе сморщился, как будто проглотил кусок лимона и нетерпеливо притопнул ногой в коричневом кожаном ботинке, а Анна Тимофеевна молча показала внуку кулак:

- Вы имеете в виду маленький цирк-шапито, который развернули на нашей площади рядом с памятником оленю?

Памятник то ли однорогому оленю, то ли собаке с комичным рогом, был единственным скульптурным экспонатом дачного товарищества, оставшийся ещё с советских времён и украшал собой небольшую площадь в самом центре дачного посёлка.

Анна Тимофеевна, как обычно, прогуливаясь вчера по посёлку, видела сборку небольшого круглого разноцветного шатра с полукруглой надписью «Circus» над входом.

Передвижной цирк пригласил один из членов попечительского совета дачного товарищества для выступления перед местными детьми и детьми из соседних садоводств. Хотя до зимних каникул ещё был почти целый месяц, новогоднее представление решено было устроить сейчас, так через неделю цирк уезжал на гастроли в соседнюю Эстонию.

Первое представление устроили вчера вечером. Анна Тимофеевна даже из своего дома слышала, как играла музыка и видела яркие огни, которые зажглись вокруг шатра.

- Большой крокодил? -спросила старушка у одинаковых мужчин в пуховиках.

- Нет, не очень, - ответил один из них, - но дело не в этом. Этот крокодил уникальный!

- И безумно дорогой! Я заплатил за него целое состояние! - встрял в разговор мужчина в шубе и его лицо покрылось пунцовыми пятнами.

- Вы, я так понимаю, импресарио2 этого цирка, - нашла подходящее для него старое итальянское определение Анна Тимофеевна, а вы, - перевела она взгляд на синие пуховики, - Артисты?

Мужчина в шубе из красного тотчас превратился в белого, но уши его зажглись ярким пламенем пионерского костра:

- Я не импресарио, как вы выразились, я владелец этого балагана. Но вы правы - начинал я когда-то как арт-директор одного известного российского музыкального коллектива.

Магический шар

Анна Тимофеевна сидела в гостиной, каждую секунду бросая взгляд на каминные часы и нетерпеливо ёрзала на диване. Она уже полностью оделась, осталось только натянуть валенки и пуховик, который оставил ей в свой последний приезд внук Петька. Любимый синий мотоциклетный шлем уже плотно сидел на голове поверх тонкой вязаной шапочки с завязками под подбородком. Нет, сегодня шлем не был призван купировать приступ мигрени, но служил по прямому назначению в полном соответствии с планами пожилой хозяйки-Анна Тимофеевна решила тряхнуть стариной и покататься с ледяной горки на санках.

Горку смастерили из снега, которого в этом декабре сыпало столько, что снегоуборщики не успевали расчищать улицы и вывозить сугробы за территорию дачного товарищества «Первомайское». С помощью мини экскаваторов членов товарищества снег сгребали на центральную площадь посёлка и утрамбовывали под небольшим наклоном, а когда склон стал достаточно прочным раскатали его поверхность до ледяной скользкости гигантскими брезентовыми санками -тюбингами.

Здоровые мужики с воплями и хохотом проносились в ватрушках мимо Анны Тимофеевны, которая из-за нехватки захватывающих событий в зимнем дачном товариществе с большим интересом наблюдала за сооружением грандиозной горки стоя рядом с памятником Оленя-собаки. Пожилой женщине тоже очень хотелось прокатиться с весёлым гиканьем и с ветерком вниз с горы на санках, но она стеснялась попросить, а ей самой никто не предложил.

Старушка ещё некоторое понаблюдала за дурачившимися взрослыми и счастливой малышнёй, и пошла домой с твёрдым намерением соорудить из подручных средств санки и поздно ночью, когда посёлок угомониться и не будет лишних глаз, прокатиться с этой замечательной горки.

Анна Тимофеевна забралась в чуланчик в поисках кусков картона или рубероида, остававшегося после перекрытия крыши дровяного сарая. Но разгребая старый скарб неожиданно наткнулась на металлические полозья старых санок, на которых ребёнком катался ещё Петин отец-сын Анны Тимофеевны Андрей. Не скрывая радости, старушка вытянула из полосатого мешка из-под сахара деревянные салазки с потрескавшейся и местами облезшей до дерева красной краской.

- Это ж сколько они здесь пролежали? Лет сорок не меньше! -Анна Тимофеевна любовно прижала санки к груди и побежала в дом.

Старушка уставилась на каминные часы не мигая, но стрелки почему-то от этого немигающего взгляда быстрее не пошли. Наконец часы сжалились над Анной Тимофеевной и мелодично пробили час ночи.

- Пора! -проговорила старушка голосом «хорошей девочки» Лиды из Гайдаевских «Приключений Шурика» и, подхватив пуховик, валенки и санки, пулей вылетела из дома.

Одеваясь на ходу, она мчалась к площади, освещённой единственным фонарём. Подходя к горке со стороны памятника, она короткими перебежками приблизилась к запорошенным кустам и выглянула из-за веток-нет ли на горке таких же полуночных любителей горного экстрима. Любителей не было, а профессионалы уже спали.

Анна Тимофеевна забралась на самый верх горки, установила санки и уселась на них верхом, затем начала мелко -мелко перебирать ногами пока санки не набрали скорость и закинув ноги в белых валенках на полозья, понеслась вниз по длинному склону. Она уже почти закончила спуск и скинула ноги для торможения на ровном льду, когда на её пути возник силуэт в зелёной куртке и белой кроличьей шапке-ушанке. Рассмотреть с такого расстояния на полутёмной улице мужчина это или женщина старушка не могла и просто замахала руками и закричала:

- Уходи с дороги! Я сейчас врежусь!

Но зелёный силуэт не успел отойти, а поскользнулся на льду и рухнул на пути мчащейся Анны Тимофеевны. Старушка на полном ходу врезалась в лежащее тело и их разнесло в разные стороны: она вместе с санками улетела в сугробы направо от спуска, а зелёная куртка налево. На месте аварии осталась только кроличья ушанка.

Сугробы самортизировали, мужнин шлем взял на себя удар головы о наст поэтому Анна Тимофеевна отделалась лёгким испугом. Она вылезла из снега, перешла ледяную дорожку спуска и подобрав по пути ушанку подошла к человеку в зелёной курте, который лежал спиной вверх. Голова лежащего была скрыта капюшоном.

Анна Тимофеевна присела на корточки и постаралась перевернуть его на спину. Со второй попытки ей это удалось. Так как авария произошла между фонарями, стоящими довольно далеко друг от друга, рассмотреть лицо человека не удавалось. Было только понятно, что это мужчина.

- Сбила всё-таки человека! - раздался сначала справа скрип снега, а потом знакомого голоса, - Анька, ну нельзя тебя одну оставить ни на минуту!

Анна Тимофеевна подняла голову – над ней стоял Лаврентий Маркин собственной персоной в длинном чёрном пуховике и вязаной шапке с помпоном.

- Ты что тут делаешь? -удивилась старушка.

- Ну, увидел из окна, как ты несёшься сломя голову с санками под мышкой, ну и пошёл за тобой абы чего не случилось, а пока одевался и шёл сюда ты уже в аварию попала.

- Я не виновата, он сам на меня шёл по льду, хотя видел, что я прямо на него еду!

- Не переживайте, Анна Тимофеевна, я сам виноват, конечно, - мужчина в зелёной куртке приподнялся, - Я вас дома не застал и постучался к Садовским, чтобы узнать, где вы можете быть и вот Лаврентий Львович меня надоумил на горке посмотреть.

Анна Тимофеевна взглянула на друга юности из-под шлема уничтожающим взглядом:

- Предатель несчастный. Ещё и наврал!

Потом повернулась к мужчине, который уже поднялся на ноги и пытался напялить на голову ушанку, но большая шишка на лбу сводила на нет все его усилия. Видимо он знатно приложился ко льду, когда поскользнулся. Мужчина кое как пристроил шапку на затылке и сейчас придерживал рукой.

- Зачем я вам понадобилась ночью?

- Я надеялся, что вы, как и моя мать, страдаете бессонницей и оказался прав. Дело не требует отлагательств, поэтому я к вам и понесся.

- Ваша мать? - Анна Тимофеевна вынула из кармана своего пуховика мобильный телефон и посветила встроенным фонариком в лицо мужчины.