Анна, вернись домой

Глава 1

Анна открыла глаза, пересиливая ноющую боль в голове. Узкий луч света бил прямо по тяжёлым векам, под которыми, судя по ощущениям, насыпали песка. И теперь он нещадно раздираюл глазные яблоки, несмотря на попытки промограться. Пересохшие губы скривились, когда тонкие пальцы нащупали шишку чуть ниже затылка. Пульсирующая боль тут же отозвалась на прикосновение, заставив девушку вновь зажмуриться.

Тяжёлый вздох сорвался с ее губ, а привкус крови всё ещё отчётливо чувствовался во рту. Яркие картинки воспоминаний сменяли друг друга в бешеном ритме, словно всматриваешься в сломанный калейдоскоп. Тошнота подкатила к горлу, и Анна повернулась на бок, скрыв лицо от солнечных лучей. Приоткрыв глаз и глубоко дыша, чтобы расслабить напряжение в области пустого желудка, она осматривала скудную обстановку помещения.

Небольшая комнатка, явно давно забывшая о последней своей уборке: пыль толстым слоем покрывала все, словно белый саванн, придавая помещению гнетущую обстановку, мебель была свалена в бесформенную кучу, украшенную массивными лапами паутины, а о затхлом запахе старых вещей можно было не говорить.

Ещё несколько солнечных лучей длинными полосами ложились на деревянный пол, проникая через щели забитых массивными досками оконных ставней. В дальнем углу, погруженным в полумрак, стояло несколько картин в старинных резных рамах, украшенных неизвестными цветами и листьями, переплетающихся в замысловатый узор. Изображение было тяжело разглядеть, но уставший взгляд все никак не хотел сдаваться, всматриваясь в мелкие детали, в потускневшие краски, изображавшие чьи-то лица. Или, вернее, изучая одно, детское, лицо, которое заставляло головной мозг работать на пределе нынешних возможностей.

Именно в этот момент первый кусочек пазла громко щёлкнул в ее голове - она знает это лицо...

Высокий, настолько, что при случайных коротких разговорах с ним ей приходилось задирать голову, чтобы заглянуть в его отстраненные серые глаза, спрятанные под густыми бровями. Такие задумчивые и бездонные, словно утаскивали ее в огромную, лишенную дна, пропасть, стоило ей поймать его мимолётный взгляд. Пряди русых волос взъерошено торчали в разные стороны, создавая образ философа-отшельника. Хотя почему образ? Он и был тем самым отшельником. Никогда ни с кем не заговаривал больше необходимого, держался в стороне, погрузившись в свои книги и тетрадки. Тетрадь!

Второй пазл щёлкнул в ее голове, настолько громко, что девушка приняла сидячее положение и провела пальцами по русо-рыжим волосам, делая глубокий вдох. Мысленный процесс стремительно набирал обороты, словно колесо, несущееся со склона. И осознание происходящего затмевало даже тупую боль в теле.

Тетрадь! Именно она заставила ее вляпаться во всю эту историю. Дурацкая привычка помогать другим, из-за которой она столько раз уже побывала в неприятностях.

В тот вечер их группа закончила писать лекцию поздно. Девушка смутно помнила тему, постоянно оборачиваясь в сторону Антона. На перерыве она перечитывала свой доклад, когда парень принес ей кофе и просто сел рядом. Молча, словно все происходит в привычном режиме, он пил кофе, а она вцепилась в стакан тонкими пальцами, уже позабыв о докладе и, украдкой, наблюдая за ним.

Парень не был тем роковым красавцем, который разбивал сердца налево и направо, но эта странная задумчивость, это спокойствие, так сильно выделяли его на фоне остальных однокурсников, что Анне иногда было неловко, неловко за такую зацикленность на нем. Словно никто кроме нее вообще не замечает его.

- Спасибо, - неловко прервала она тишину. - За кофе.

- Тебе нужно было отдохнуть, Анна.

Он улыбнулся, не смотря на нее, но явно адресуя это своей собеседнице. Его рука легла на стол, сжимая в руках толстую тетрадь, свёрнутую в кольцо. Сердце в женской груди вдруг неприятно кольнуло, но она завороженно смотрела на потрёпанные края, выглядывающие из-под длинных узловатых пальцев. Шум вокруг словно затих, заволакивая все свободные мысли в тугой кокон. Так же резко, как пришел, Антон встал и оставил ее. Вот так, заинтриговав и ни проронив ни слова.

- А что ты хотел...

- Забудь.

Он вскинул руку в воздух и сел за свой стол, вцепившись пальцами в волосы на голове. Тетрадь легла перед ним на деревянной столешнице, одиноко и как-то зловеще. Из транса ее вывел голос куратора, желавшего выслушать доклад.

Слова складывались в предложения, а график казался совершенно не таким страшным, как часом ранее. Все это отвлекало от навязчивой мысли, возвращало Анну к реальным событиям и планам. Возможно, она спокойно бы отправилась на автобусную остановку, придя домой в общежитие, приготовила бы на ужин пару бутербродов и горячий кофе с молоком, где второго всегда больше, чем первого.

Но, когда все уже разбредались из аудитории, ее глаза ненароком упали на пустующее место Антона. Тетрадь все так же лежала на своем месте, но парня не было. Скинув вещи в сумку, девушка подошла к чужому столу и аккуратно взяла тетрадь в руки - решимости открыть ее у студентки уже не хватило, и она отправилась из аудитории быстрыми шагами. Надо найти Антона, отдать ему тетрадь и вернуться домой, в объятия домашнего свитера и старенького сериала.

Анна торопилась, быстрыми шагами сбегая по лестнице и выскакивая на улицу. Странное, непривычное для волнение переполняло ее, а стоило пройти пару кварталов, как любопытство стало брать вверх. Тонкие пальцы обхватили тетрадь и выудили ее из женской сумки. Слабый свет отдаленного фонаря позволял что-то рассмотреть, так что, переборов смущение и страх, Анна раскрыла дневник, и ее дыхание замерло где-то в гортани.

Она открыла где-то на середине, куда по случайности скользнул ее ноготь, и замерла, забыв закрыть рот от удивления. Маленькое сердце бешено застучало в груди, пока пальцы бегали по едва разборчивому почерку хозяина записей.

"Анна… серых глаз туман прекрасен,

Вновь останусь, я несчастен,

Глава 2

Всполох зажигалки. Затяжка. Смолянистый дым заполнил лёгкие, проникая в кровь, расширяя сосуды. «Черт, пора завязывать с сигаретами. Две пачки в день, без фильтра, многовато» - мысли витали в голове, проясняющиеся с каждым глубоким вдохом, с каждой дозой никотина. План дальнейших действий приобретал более реальные очертания.

Окурок упал в пепельницу, и сигаретный смог вырвался из лёгких, душистым облаком растворяясь в ночном воздухе. Мужчина обернулся, окинув взглядом постель. Женская фигура утонула с головой в горе из пушистых одеял, но из-под них все равно виднелась обнаженная спина, манящая вернуться в теплую постель.

Сколько девушек он оставлял так одних в постели посреди ночи, срываясь по писку телефона в темноте? Он даже не возьмется сосчитать. Люди его профессии женаты на работе, дали ей клятву - отдаваться до последней капли и никогда не жаловаться на это. Но кто из них не мечтал, чтобы, приходя домой, их встречал теплый запах ужина и нежные глаза любимой женщины? Потаенное желание, которое так сложно было воплотить в реальность.

В конце концов, именно воодушевленные, гордые за свою профессию и долг перед народом, они, совсем еще облезлые птенцы, выходили с полицейской академии, чтобы окунуться в такую отважную и благородную работу – быть стражем порядка! Вот только реальность всегда дает хороший пинок под зад, стоит только углубиться в мечты. Куча отчетов и заявлений, истеричные женщины, до беспамятства пропившиеся мужчины, обколотые подростки, готовые на все, лишь бы загнать себя быстрее в могилу. И, наконец, его «любимая» группа – люди, пропавшие без вести.

Михаил вновь щелкнул зажигалкой, раскуривая сигарету - город начинал просыпаться, машины сонно выползали на улицу, толпясь на светофорах, а на автобусных остановках появились первые пассажиры, ожидающие ранних маршрутов. Еще час и все закипит как в адском котловане, полном злобных и скандальных людей. Чертов котлован, чертовы «глухари»…

Пальцы взъерошили темные волосы на голове, а взгляд пробежал по светлеющему небу. Облака, причудливой и похожей на животных формой, сиренево-голубого света уплывали в сторону рассвета, но мысли копа уже свернули в другом направлении, позволяя ему окунуться в далекие воспоминания. Он усмехнулся, закрыв глаза и выпуская ароматный дым в потолок - чертовы ламантины.

***

Ему было только девятнадцать лет, второй курс академии, огромные надежды и безграничная вера, что добро всегда побеждает зло. Крепкий парнишка, мечтавший об этой профессии с самого раннего детства, был до безумия счастлив и горд, когда получил положительный ответ о зачислении.

Темные волосы спрятаны под фуражку, хотя духота влажными пальцами облепила его тело, проникая все глубже под форму. Сегодня третий день его практической недели – контроль порядка в парке, куда приехало новое цирковое шоу. Яркие афиши обещают незабываемое представление, но обычно это лишь пустая завлекающая реклама – мамочки всегда готовы раскрыть кошельки, лишь бы их ребенок увидел что-то новое. Все просто - это было попыткой как-то компенсировать то время, что они не могли дать своему чаду, пока работа и проблемы съедали их быт.

Густой туман с реки ложился на окрестность, так что водители сбавляли скорость, проезжая даже давно выученные места школ и детских садов. А недавно прошедший дождь сделал погодные условия только хуже.

Ребятня сновала вокруг, весело смеясь и хохоча – выходной день, рядом родители и ничто не в силах испортить им настроение, даже липкая духота, расплывающаяся в вечернем воздухе. В их жизни еще все просто и легко, надежно и нерушимо, ведь рядом родители, рядом семья.

Михаил все еще верил в этот светлый мир эмоций и красок, чувствовал их радость и задорное настроение внутри себя, так что улыбка все чаще появлялась на его лице. Шаг за шагом, он проходил сквозь толпу людей, приближаясь к большим ярким палаткам, где должно было стоять сценическое оборудование.

Как бы он не был впечатлен, но обязанности были превыше всего. А значит каждые двадцать минут обход возложенного на него квадрата. Ему и самому было интересно, что же за новинку привез с собой цирк. Он не видел клеток с животными, не слышал рыка хищников или ржания нетерпеливых лошадей, только заливающийся смех и человеческие голоса.

Задумчивый взгляд скользил по лицам присутствующих, сбегая от этого цирка, этого осеннего парка, окутанного молочным туманом, в теплые солнечные мечты, когда в дальнем углу раздался детский крик. Высокий и пронзительный, он, словно экспансивная пуля, ворвался в голову, раскрываясь ужасающим бутоном и разрывая сознание на куски, заставляя кровь заледенеть в жилах.

Рванув со всех ног, молодой курсант перепрыгивал чьих-то мелких питомцев и ловко лавировал между посетителями, устремившись к источнику звука. Новый крик, уже где-то позади, ворвался в реальность, привлекая внимание взрослых посетителей. Затем еще один где-то вдали, но все внимание полицейского уже было обращено к маленькой девочке, сидевшей на пожелтевших листьях и кричавшей во всю возможность маленьких легких. Руки закрыли округлое личико, а тело содрогалось в истерике при каждом вдохе.

Рухнув на колени рядом с девочкой лет девяти, Миша обхватил ее за хрупкие худощавые плечи, быстрым взглядом оценив состояние – ран и крови нигде не было, одежда цела. Длинные русые локоны вились от влажного воздуха, а руки никак не хотели отрываться от лица.

- Тихо, - спокойным и сосредоточенным голосом начал парень, - все в порядке. Ты цела?

Широко раскрытые глаза поднялись на юношу - необычно голубые и чистые, словно в них вместили весь Атлантический океан, до единой капли. Веки покраснели и опухли, а темные густые ресницы слиплись от соленых слез, делая взгляд еще ярче, еще прекраснее. Маленькие детские губы дрогнули.

- Он-ни… Это были он-ни..

- Что?

- Это он-ни забрали его…

- Что случилось?

Она резко замолчала, подняв дрожащие маленькие пальчики в небо, указывая куда-то за спину курсанта. Парень обернулся, сжав челюсти, чтобы не выдать страха, волной обрушившегося на него. Это что за бред?!

Глава 3

Маленькая фигурка забежала в комнату на втором этаже, звонко шлепая босыми ногами по деревянному полу. Привстав на носочки, и громко пыхтя, она пыталась достать заветную цель, цепляясь миниатюрными ладошками за неуклюжие края наволочки. Волнистые кудри скрывали маленькую преступницу, словно заветный щит, и вот, подушка рухнула прямо на нее. Настало время сказок.

***

Она смотрела на бабочку, открыв рот от изумления. Нежно-розовый оттенок плавно сменялся насыщенными брызгами цвета фуксии, а темные пятнышки очень напоминали миниатюрные глазки, которые моргали при каждом взмахе крыльев лесной красавицы. Тоненький хоботок был закручен в пружинку, а сетчатые глаза неподвижно наблюдали за удивленной девчушкой.

- Ты где ее нашел? – прозвенел детский голосок.

- Тише, Эн, - улыбнулся мальчишка.

- Но, ты только глянь!

Озорной смешок сорвался с алых губ, и встревоженная бабочка вспорхнула в голубое небо, стремительно скрываясь в нежно-зеленой листве деревьев. Девчушка подняла руки вверх, стараясь дотянуться до молочных облаков, лениво проплывавших по небосклону.

- Ну вот, ты ее таки спугнула.

- Ты же найдешь ее, найдешь мне с-а-а-а-а-мую большую бабочку на всем свете?

- Чтобы ты снова не слушалась меня?

- Я буду с-а-а-а-а-мой послушной, только сначала догони меня!

Босые стопы мягко обнимала высокая трава, а звонкий детский смех колокольчиками расплывался в окружающем пространстве. Русые кудри прыгали как маленькие заведенные пружинки при каждом шаге этой проказницы, а руки приподнимали подол клетчатого платьишка. Ветер играл с листвой на ветках деревьев и кустарников, подставляя их поочередно каждой стороной под ласковые лучи солнца.

Мальчишка усмехнулся, вздохнув в который раз за этот день. Что за непоседа ему досталась, а не сестра. У всех спокойные, играющие в куклы, а этой подавай догонялки и бои палками, словно они на закрытом рыцарском турнире. Но другая ему и не была нужна – только его милая проказница Эн!

Девочка летела, едва касаясь мягкой травы, раскинув руки в стороны, представляя себя птицей. Ей было легко и хорошо, а ветер играл с ее волосами, так что ей казалось, что ее тело вот-вот взлетит. Солнечные лучи ласково касались веснушчатого личика, а глаза зажмурились от удовольствия, когда своенравный корень старого дерева преградил дорогу маленькой «птичке».

Споткнувшись, Эн кубарем скатилась с холма, не успев понять, что с ней произошло. Слезы навернулись на большие голубые глаза, когда дрожащие ладошки стряхивали сухие ветки и комья грязи с любимого платьишка. У подножия холма пробегал узкий ручеек, звонкий голосок которого разливался переливами над высокой травой.

- Птички пели песню мне,

Целый день дилень-дилень,

Ловко сказку рассказал,

Вечный сон им пожелал.

Эн забыла о платье и сбитых коленках, поспешно стряхивая ладони и направляясь к ручейку. Он продолжал звонкую песнь, словно не замечая любопытной малышки.

- Спят зайчата, спят бельчата,

Спит занудливый сурок.

Только Эн не спит никак,

Вертит носом только так.

- Откуда ты знаешь, как меня зовут? – удивленно спросила малышка, открыв рот от удивления.

- Знаю много, обо все,

Ты наш маленький цветок.

Все тебе я расскажу,

Веришь? Хочешь, покажу.

Звонкая мелодия вновь раздалась над головой девочки, с любопытством склонившейся над хрустальной водой. Ее отражение подмигнуло ей, широко улыбнувшись, и Эн засмеялась. Яркие образы неизвестных стран и существ мелькали в быстрой водной глади, когда звонкий голосок снова начал петь:

- Торопись скорей с решеньем,

Взвесив каждое движенье,

В воду ты зайди быстрей,

Будь же чуточку смелей.

Склонив голову на бок, Эн задумчиво всматривалась в свое отражение, когда в водной глади мелькнула прекрасная черная бабочка, с ажурными крыльями, украшенными ярко-алыми глазками, словно спелые ягоды земляники. Маленькое сердечко вздрогнуло, а удивленный вздох соскользнул с приоткрытых детских губ. Девочка аккуратно спустила ноги в ручей, задорно вскрикнув от прикосновения ледяной воды. Кончики ее волос намокли, потемнев, а миниатюрные пальчики потянулись за бабочкой.

Вспорхнув, черная красавица полетела вперед, увлекая любопытную малышку за собой. Эн бежала по гладким камням, устилавшим дно ручья, не замечая, что вода стала теплее и уже не обжигает своим холодом детские стопы. Она не слышала за своим звенящим смехом песню, которую продолжал петь ручей.

- Ты вошла в меня сама,

Бросив берега края.

И теперь душа твоя,

Будет пищей для меня.

Детский смех звучит так звонко,

А эмоций через край,

Будет сыт теперь Ягова,

Будешь ты теперь мертва.

Эн чувствовала, как сонливость накатывает на нее, а ноги уже не хотят бежать за прекрасной бабочкой. Маленькая ладошка прикрыла рот, поддавшийся зевку, темные ресницы все тяжелее взлетали вверх. Приятное тепло окутало девочку, а желание остановиться полностью овладело ей, когда сбитые коленки коснулись дна, а руки сложились под головой.

Теплая толща воды накрыла голову малышки, погружая ее в крепкий сон, проникая в нос и горло. Величественная бабочка села на выступающее из воды плечо девочки, обратившись в большое горбатое чудовище. Длинные, до земли, руки, покрытые водорослями и мхом, ласково провели по голове девочки, чьи волосы темной лентой покачивались с течением ручья. Грудь чудища была короткой, похожая на старую бочку, обросшую лишайником и склизким планктоном. На тонкой шее держалась странной формы вытянутая голова, из которой росли два ветвистых рога, облепленного улитками и наростами.