Ассистент Джина

Глава 1. Незнакомка в поле

1.

Она росла как степной ковыль, опаляемая горячим солнцем, побиваемая пыльными ветрами. И если бы ни моя поездка за город, я бы никогда не узнал, что на обочинах забытых страной дорог можно встретить что-то прекрасное.

2.

Мой десятилетний чёрный минивэн мягко плыл по иссохшей грунтовке, давно когда-то посыпанной белым щебнем. Сзади был прицеп, а на прицепе надувная лодка с новым двухтактным японским мотором в тридцать лошадей. Этот самый щебень иногда выстреливал из-под колес, как это бывает, раздражая водителей. Кондиционер не справлялся с июльским зноем, поэтому я открыл оба передних окна. Дорога пахла пылью и мелом. Этот меловой запах заполнил салон моей машины и навязчиво лез мне в ноздри.

Меня успокаивала только мысль о том, что я еду к воде, а точнее в дачный посёлок на берегу реки. Там я собирался поселиться в небольшом деревянном домике моего давнего приятеля на все выходные. Он без проблем оставлял мне ключи. Это был их с супругой загородный домик для отдыха. Я часто приезжал туда отдыхать - иногда с его семьёй, иногда со своей гражданской женой, а изредко один. В это раз я ехал, чтобы побыть свободным одному. С женой Ольгой мы сильно поругались за день до этого. В моих планах было уединиться с лодкой на круглосуточной рыбалке.

И вот на этой самой дороге, к дому своей свободы, я встретил её. Молодая девушка шла впереди. Со светлыми, почти белыми, но с небольшой желтизной - цвета фильтра сигареты после пары затяжек, волосами. Её тонкие босые ноги аккуратно выбирали на обочине самые гладкие места. В левой руке она держала босоножки на тонкой шпильке, а в правой большую увесистую сумку. Она была в коротком белом сарафане и выглядела так, будто её выгнали из поезда или автобуса прямо среди поля — за её красоту.

Я сбавил ход и старался проехать совсем медленно, чтобы рассмотреть лицо. Приятное, милое лицо - нордическая внешность. Младше меня лет, так, на пятнадцать. И сразу пришла мысль: «нужно предложить подвезти».

— Девушка, у меня есть хорошие рыбацкие сапоги, в них вы дойдете легко, куда вам надо, — старался я быть остроумным, чтобы войти в доверие.

Она отреагировала на мою шутку доброй улыбкой.

— Здесь раньше была хорошая дорога, — сказала она в ответ, как бы оправдываясь в своём нелепом положении, босиком на дороге среди поля.

— Присаживайтесь. Я всё равно еду через поселок, — назвал я так место, имя которого всегда вылетало у меня из головы.

Она долго не думая, открыла дверь и села, поставив дорожную сумищу на худые колени, а поверх сумки положила босоножки.

— Меня зовут Руслан. А как вас зовут?

— София.

Я заметил, как взгляд попутчицы упал на безымянный палец моей руки. Обручального кольца на пальце не было — я положил его в бардачок машины.

София шла от автобусной остановки в свой родной посёлок, который находился в пяти километрах, через поля пшеницы и лесополосы. Сельские жители привыкли так далеко ходить. То место, куда я ехал, находилось чуть дальше, поэтому мне всё равно было по пути.

В её самом посёлке жила мать и пятилетний сын Софии. Сама девушка давно жила и работала в городе, иногда она приезжала навестить своих близких.

— Классно! Вы будите кататься на лодке? — спросила она меня с восхищением, оборачиваясь назад, где был прицеп.

— Да. Можете составить мне компанию. Я всё равно буду все выходные один.

— Я бы с удовольствием, но сына не могу оставить, хочу побыть с ним — редко приезжаю в последнее время.

— Пусть едет с нами. Мальчишке будет интересно покататься на лодке, — предложил я, думая, что она всё равно откажется.

София в ответ лишь улыбнулась и сделала задумчивый вид. Ей было приятно, что посторонний мужчина был не против присутствия ребёнка.

Мы подъезжали к её посёлку. Я понял, что надо как-то затянуть время общения с Софией, ведь она может уйти навсегда. Я предложил угостить её мороженым. Мы остановились возле сельского магазинчика с облезлой белой штукатуркой и мощной железной дверью. Она согласилась на мороженое.

Мы зашли в маленькое тёмное помещение. На витринах лежали подсохшие фрукты; работал вентилятор и разгонял духоту — туда и обратно; липкие ленты — ловушки для мух были развешаны повсюду, и недоумевающие насекомые жалостно жужжали — те, кто был ещё жив. Продавщица, женщина средних лет, дружелюбно поздоровалась с односельчанкой:

— Здорова, Сонька! К мамке приехала?

— Да, тёть Тань. На выходные.

Из морозильной камеры обычного кухонного холодильника нам достали два фруктовых рожка, и мы вернулись назад в мою машину.

София рассказала, что уехала жить в город, как только закончила школу. Оставаться здесь она не могла. Сказала, что её, как и всех девушек посёлка может ожидать два исхода судьбы: быть дояркой и иметь вечно пьяного мужа или становиться местной проституткой. Большинство девушек из её класса выбрали второй вариант. Думаю, что и сама София выбрала бы второй вариант. Если я и мог вообразить её небольшую блондинистую голову на уровне чьих-то бёдер, то это были не бёдра коровы. В городе она чаще всего работала в барах.

Когда мы с Софией доедали мороженое, сидя в моей машине возле магазина, я повторил своё предложение провести со мной выходные на реке. София согласилась. Я дал ей на сборы три часа.

Пока я ждал свою новую знакомую, уже успел заехать во двор дома и осмотреть всё вокруг. Весь этот дачный массив был полон народу, все занимались — кто чем. Я отсоединил прицеп с лодкой, чтобы не таскать его туда-сюда. В этот момент я увидел два следящих за мной глаза через щель в заборе. Это был сосед по даче моего друга по прозвищу или по отчеству Петрович. Никто из моих знакомых не знал его настоящего имени — так его называли в округе все — просто Петрович. Также его все здесь знали, потому что он был главным сплетником округи и самым любопытным соседом. Он был пенсионером с лысиной в полголовы, торчащим пузом и вечно придурковатой ухмылкой на лице. Я поздоровался с этими глазами в щелке, махнув головой. Тогда он понял, что я его увидел и решил показаться.

Глава 2. Аллилуйщики

Утром я проснулся в съёмной квартире и уткнулся глазами в потолок. Это был чужой потолок чужой квартиры. По выходным я люблю просыпаться без будильника и подолгу смотреть в потолок, размышляя обо всём полезном и бесполезном. Но теперь я не мог расслабиться. Всё дело в потолке. Во всём остальном мне было комфортно: постель приятно грела, за окном ненавязчиво жужжала городская жизнь. Вот только потолок — его я привык видеть другим. Пару лет я смотрел на натяжной белый глянец, а здесь был желтоватый от времени армстронг.

«Интересно, как много людей просыпались в этой кровати и смотрели на этот самый потолок? А именно вон на тот квадрат с пятном прямо над моей головой?» — такие бесполезные мысли стали приходить мне в голову. Это был знак того, что пора менять своё лежачее положение.

Я не мог позволить себе купить тут же новую квартиру, но небольшие деньги всё же были. Первое, чем стоило бы заняться - начать искать новую работу, да и вообще начать новую жизнь. Но какой была бы эта новая жизнь? Можно ли считать жизнь по старому шаблону новой?

Я пошел на кухню и щёлкнул электрический чайник. Что нужно было делать дальше — я пока не знал. В этот момент заиграл мой телефон, который лежал под подушкой. Был неизвестный номер. Я ответил.

— Приветствую! Как жив — здоров? — прозвучал вопрос.

Я не слышал этот басистый голос лет пять или больше, но спутать ни с каким другим его не мог.

Это был мой университетский друг Сева. Он всегда помнил мой номер телефона. Когда-то мы были с ним не разлей вода. Признаюсь, я был приятно удивлён.

— Здорово, Сева! Не верю своим ушам! Где ты? Как? Рассказывай.

— Не могу ничем похвастаться, Руслан, — изображая голосом унылость начал он. — Застрял тут под Краснодаром. Денег нет, работы нет — уехать не могу. Вот решил узнать — может, подкинешь мне пару монет на карту, а то даже жрать нечего?

— А я, вот, развёлся, — с ухмылкой ответил ему на душещипательную просьбу.

— Ха-ха-ха! Поздравляю! Тоже дело хорошее. Который раз?

— Ну, а ты как оказался в Краснодаре?

— Поехал тут с корешем работать на виноградники, а работы сейчас нет. Ждём... Ну, так что ты мне ответишь? Выручишь старого приятеля?

— Сейчас подумаю, что смогу для тебя сделать, — ответил я другу и пообещал перезвонить чуть позже.

Этот недолгий разговор вызвал у меня яркую ностальгию. Я был очень рад, что Сева опять объявился. Он постоянно то появлялся, то пропадал на долгое время. Но я всегда помнил про него. И в это раз очень захотел увидеть. Тогда мне в голову пришла мысль: если я повидаюсь со старым другом, то моё душевное состояние от развода резко улучшится. Я принял решение — немедленно ехать в Краснодарский край.

Мы познакомились с Всеволодом, когда поступили на первый курс экономического университета. В первый же день после лекций пошли пить пиво во двор соседнего дома. Да и вообще, все пять лет университета мы провели в этом дворе. Там пили все — даже, иногда, преподаватели. Поэтому этот двор прозвали Пьяным двором. Сева реже меня посещал пары, но учился намного лучше. Декан часто просил его посещать лекции и семинары, не потому что переживал за его успеваемость, а потому что другие преподаватели восхищались им, и сами многому учились у студента-вундеркинда. Он мог бы окончить университет с красным дипломом, если бы ни его пофигизм и привязанность к бухлу. Я был тем самым другом, который постоянно списывает. Все наши пять лет учёбы пролетели, как один туманный миг: друзья; девочки — однокурсницы; пьянки; сауны; платные девочки; кабаки и алкопритоны. Но учиться и закрывать сессию мы тоже успевали.

Всеволод зимой с преподавателями-физруками ездил в лес на лыжах, летом играл в шахматы, участвовал в олимпиадах по английскому языку, ходил иногда на бокс. А дома даже преподавал детям платные уроки по фортепиано.

После окончания учёбы, наши пути немного разошлись, но связь с Севой я продолжал поддерживать. Вскоре он женился и ненадолго растворился в своей семье, потом опять появился. С женой они прожили почти десять лет, но детей у них не было. Жена долго терпела его фестивали, а потом все-таки подала на развод. Все окружающие удивлялись её долгому терпению. Но таких интересных мужчин иногда женщины терпят и всю жизнь. Сева умел хорошо зарабатывать. Он сначала устроился в компанию по продаже газового оборудования и получал на тот момент хорошие деньги. А через несколько лет открыл свою фирму с таким же направлением, и денег повалило к нему ещё больше. И жизнь его стала ещё веселее и разнообразнее. Я на тот момент получал копейки по сравнению с ним. Однажды он уговорил меня взять на работе больничный и тусонуться вместе. Мы сутки провели в сауне с громадным бассейном, заказывая ролы, пиццу и проституток — несколько раз поочерёдно. По моим подсчётам, он потратил тогда за сутки три мои месячные зарплаты. Сева никогда не скупился, устраивая фуршеты друзьям.

Потом вместе с богатством в его жизнь пришли дешевые синтетические наркотики, которые на тот момент легально продавали в каждом ларьке. Вся эта химическая заморская дрянь уговорила Севку забыться в мифических грёзах и потянула на дно. Бизнес отошёл неизвестно кому, долги и кайфы вынудили продать квартиру и машину. Всё остальное, что успела забрать жена, забрала себе. Со мной он практически перестал общаться — его трудно было найти. Лишь изредка он позванивал с разных телефонных номеров и нёс какую-то чушь типа: «Будь другом — займи пару соток, а то не хватает на билет до Таиланда».

Сам он потом рассказывал про тот период своей жизни, что не видел у себя никаких проблем. Ему казалось, что он живёт как в сказке, и только он знает, что правильно делать. Все остальные люди не понимали его, а только желали зла, — думал он. Пришел Сева в себя только в бесплатной наркологической лечебнице при одном дурдоме. Его туда насильно поместили дальние родственники по хорошему блату. Вот там-то он только понял, в какой яме оказался. И самым тяжелым для него после выписки из клиники было то, что ему больше некуда было идти. Первое время он гостил у знакомых, пару раз ночевал у меня. Но я не мог ему больше помочь крышей над головой, потому что на тот момент сам только что женился (в первый раз). Сева захотел вернуться к бывшей жене, но та уже сама успела выйти замуж и забеременеть. Идти было некуда.

Глава 3. На юг

Уже наступил рассвет, когда мы с Софией выехали на трассу М-4. Машин было ещё мало, дорога ровная и пустая. Ярко-оранжевое августовское солнце показывалось из-за жёлтых холмов; я тем временем периодически отхлёбывал энергетик из черной банки. София молчала рядом. Она то открывала глаза и смотрела на серый асфальт, лентой бежавший под капот машины, то закрывала глаза и мысленно пропадала. В ней чувствовалось равнодушие, и в то же время тревожность.

Но я был очень рад, что еду на юг не один. Я также восхищался решимостью Софии. Это же надо было вот так прийти на работу, не доработав смену, тут же уволиться. Надо же было так ловко наврать шефу про операцию с пересадкой почки двоюродной тёте, чтобы в эту же ночь получить полный расчёт. И теперь она ехала опять в неизвестное приключение, как тогда со мной на дачу.

Она опять была в этом же светлом сарафане и с той же большой сумкой, как в момент нашей встречи. Но она уже не была для меня той незнакомкой с полевой дороги. Я считал её своей девушкой.

Её тонкие выгоревшие волосики поблескивали паутинкой на белой коже рук и бёдер; она опять дремала. В этот момент спящая девочка показалась мне ангелом, спустившимся с небес, или падшим оттуда. Но я знал, что предназначался этот ангел именно мне. Я заслужил её. Я заслужил её любовь.

— Дай попить... — протянула вдруг София руку к моей банке. Прищурившимися, сонными глазами она пыталась рассмотреть, что именно я пью.

Я отхлебнул ещё раз и передал ей.

— Вставай. Уже утро, — сказал я бодрым тоном, хотя сам уже чувствовал небольшую усталость.

София, пошарив у себя в сумке в груде белья, достала бутылку виски, сделала глоток, запила моим энергетиком.

— Эй! Откуда у тебя взялась бутылка?

— Ха-ха-ха. Это я у нашего бармена Толика спёрла.

Вот таким вот, оказывается, был мой ангел — далеко не безгрешным.

К обеду мы подъезжали к славному городу Ростову-на-дону, а это значит, что мы уже на юге. Всю дорогу, что мы ехали до него, София пила, пела и смеялась. Она сидела, скрестив свои тонкие ножки на кресле, расставив в стороны острые коленки, мучила радио и изучала яндекс карты в телефоне.

— А зачем нам вообще заезжать в этот Крымск? Он, оказывается, не в Крыму даже находится. Смотри — там нет моря, — сделав географическое открытие, ткнула она мне в лицо белый экран.

— Я, кажется, говорил уже тебе, что там сейчас живёт мой университетский друг. Мы заедем туда на день или на два. Я пообщаюсь с ним. Так же попью вискарь из горла бутылки. А потом мы поедем с тобой отдыхать куда-нибудь к морю. Может быть, даже возьмём и его с собой. Сначала, правда, надо будет посмотреть на его состояние и внешний вид.

— А что, нельзя сразу на море нам поехать? А он пусть приезжает тоже туда. Можно же прямо там всем встретиться. Я просто очень хочу на море уже скорее.

— Нет, малышка. У Севы нет денег, чтобы добраться до моря. Сева сейчас в беде — ему нужно немножко помочь.

— С ним что-то серьёзное случилось?

— Да. Уже много лет назад. Он в финансовой пропасти. Сейчас он бомж.

— Мы что, будем общаться с бомжом?! Круто! Ты знаешь, что они бывают очень умные и интересные люди?

— Да. Знаю. Сева как раз такой. Ты сама увидишь.

— Слушай, слушай! — закричала вдруг она и прибавила звук радио так, что стало больно ушам, — ты знаешь, что сейчас проходит фестиваль Казантип 2? А это как раз в Крыму. Может всё-таки твой друг бомж сможет приехать туда, ну или возьмём его и поедем вместе. Я так всегда мечтала попасть на Казантип. Это же его возрождение. Осталось всего несколько дней до его окончания.

Я промолчал.

Мы обедали в Ростове — в кафе на набережной, с видами на вольный, как казачья душа, Дон и на Ворошиловский мост, через эту реку. Дальше был Краснодар, а затем и нужный нам маленький городок Крымск.

У станицы Кущёвская мы на час остановились прямо возле трассы, чтобы показать друг другу, как сильно соскучились за это время разлуки — неделя. София сказала, что за это время у неё никого не было. Я поверил.

В Краснодаре мы купили свежего мяса, чтобы устроить пикник по приезду. София в сетевом алкомаркете взяла себе маленькую бутылочку какого-то пряного бальзама, как она выразилась: «на дозаправочку».

Мне день с ней казался мигом. Не помню, когда либо в жизни, а точнее, за последние годы обывательства, было ли что-нибудь ярче и быстрее, и страстнее, чем эти мгновения с моей возжелаемой пассажиркой.

В минуты управления машиной, я несколько раз задумывался о целесообразности поездки в неизвестность. Еду ли я к желаемой цели, или желаемая цель — это и есть моя поездка в настоящее мгновение. Сказать, что София была тем, что мне надо было — не сказать и доли того, что надо было мне. И без неё произошло бы всё, и без неё не началось бы ничего.

Мы приехали в Крымск. Маленький одноэтажный вокзал — место встречи с Севой был перед нами. Вокзал с белыми стенами, и с белыми двумя клумбами, в которых торчали цветы, ждал нас с Софией. Он открылся перед нами в этот вечер последних дней лета. Именно этот южный вокзал говорил мне о том, что лето не заканчивается, а только начинается для нас. Здесь мы договорились встретиться с Севой после пяти, или больше лет необщения.

— Ну и где твой друг? — нетерпеливо сказала София.

— А вот и он.

Я издалека всегда узнавал медвежью переваливающуюся походку Севы. Он вышел из-за угла вокзала ещё с одним человеком. Разглядывая по сторонам, мой друг искал меня среди людей, околачивающихся на этом вокзале.

Я вышел из машины и пошёл к нему навстречу. Сева увидел меня и стеснительно заулыбался; что-то сказал своему приятелю про меня. Мы оба радостно улыбались и шли друг к другу. Ничего не говоря, обнялись крепко по-приятельски, как и раньше в университете. Вот только плечи у него были другие — не широкие и могучие, а худые и костлявые.

— Как доехал, брат? — спрашивал он меня, не отпуская из своих тонких рук.