Ассистент Джина

Глава 1.

1.

Она росла как степной ковыль, опаляемая горячим солнцем, побиваемая пыльными ветрами. И если бы ни моя поездка за город, я бы никогда не узнал, что на обочинах забытых страной дорог можно встретить что-то прекрасное.

2.

Мой десятилетний чёрный минивэн мягко плыл по иссохшей грунтовке, давно когда-то посыпанной белым щебнем. Сзади был прицеп, а на прицепе надувная лодка с новым двухтактным японским мотором в тридцать лошадей. Этот самый щебень иногда выстреливал из-под колес, как это бывает, раздражая водителей. Кондиционер не справлялся с июльским зноем, поэтому я открыл оба передних окна. Дорога пахла пылью и мелом. Этот меловой запах заполнил салон моей машины и навязчиво лез мне в ноздри.

Меня успокаивала только мысль о том, что я еду к воде, а точнее в дачный посёлок на берегу реки. Там я собирался поселиться в небольшом деревянном домике моего давнего приятеля на все выходные. Он без проблем оставлял мне ключи. Это был их с супругой загородный домик для отдыха. Я часто приезжал туда отдыхать - иногда с его семьёй, иногда со своей гражданской женой, а изредко один. В это раз я ехал, чтобы побыть свободным одному. С женой Ольгой мы сильно поругались за день до этого. В моих планах было уединиться с лодкой на круглосуточной рыбалке.

И вот на этой самой дороге, к дому своей свободы, я встретил её. Молодая девушка шла впереди. Со светлыми, почти белыми, но с небольшой желтизной - цвета фильтра сигареты после пары затяжек, волосами. Её тонкие босые ноги аккуратно выбирали на обочине самые гладкие места. В левой руке она держала босоножки на тонкой шпильке, а в правой большую увесистую сумку. Она была в коротком белом сарафане и выглядела так, будто её выгнали из поезда или автобуса прямо среди поля — за её красоту.

Я сбавил ход и старался проехать совсем медленно, чтобы рассмотреть лицо. Приятное, милое лицо - нордическая внешность. Младше меня лет, так, на пятнадцать. И сразу пришла мысль: «нужно предложить подвезти».

— Девушка, у меня есть хорошие рыбацкие сапоги, в них вы дойдете легко, куда вам надо, — старался я быть остроумным, чтобы войти в доверие.

Она отреагировала на мою шутку доброй улыбкой.

— Здесь раньше была хорошая дорога, — сказала она в ответ, как бы оправдываясь в своём нелепом положении, босиком на дороге среди поля.

— Присаживайтесь. Я всё равно еду через поселок, — назвал я так место, имя которого всегда вылетало у меня из головы.

Она долго не думая, открыла дверь и села, поставив дорожную сумищу на худые колени, а поверх сумки положила босоножки.

— Меня зовут Руслан. А как вас зовут?

— София.

Я заметил, как взгляд попутчицы упал на безымянный палец моей руки. Обручального кольца на пальце не было — я положил его в бардачок машины.

София шла от автобусной остановки в свой родной посёлок, который находился в пяти километрах, через поля пшеницы и лесополосы. Сельские жители привыкли так далеко ходить. То место, куда я ехал, находилось чуть дальше, поэтому мне всё равно было по пути.

В её самом посёлке жила мать и пятилетний сын Софии. Сама девушка давно жила и работала в городе, иногда она приезжала навестить своих близких.

— Классно! Вы будите кататься на лодке? — спросила она меня с восхищением, оборачиваясь назад, где был прицеп.

— Да. Можете составить мне компанию. Я всё равно буду все выходные один.

— Я бы с удовольствием, но сына не могу оставить, хочу побыть с ним — редко приезжаю в последнее время.

— Пусть едет с нами. Мальчишке будет интересно покататься на лодке, — предложил я, думая, что она всё равно откажется.

София в ответ лишь улыбнулась и сделала задумчивый вид. Ей было приятно, что посторонний мужчина был не против присутствия ребёнка.

Мы подъезжали к её посёлку. Я понял, что надо как-то затянуть время общения с Софией, ведь она может уйти навсегда. Я предложил угостить её мороженым. Мы остановились возле сельского магазинчика с облезлой белой штукатуркой и мощной железной дверью. Она согласилась на мороженое.

Мы зашли в маленькое тёмное помещение. На витринах лежали подсохшие фрукты; работал вентилятор и разгонял духоту — туда и обратно; липкие ленты — ловушки для мух были развешаны повсюду, и недоумевающие насекомые жалостно жужжали — те, кто был ещё жив. Продавщица, женщина средних лет, дружелюбно поздоровалась с односельчанкой:

— Здорова, Сонька! К мамке приехала?

— Да, тёть Тань. На выходные.

Из морозильной камеры обычного кухонного холодильника нам достали два фруктовых рожка, и мы вернулись назад в мою машину.

София рассказала, что уехала жить в город, как только закончила школу. Оставаться здесь она не могла. Сказала, что её, как и всех девушек посёлка может ожидать два исхода судьбы: быть дояркой и иметь вечно пьяного мужа или становиться местной проституткой. Большинство девушек из её класса выбрали второй вариант. Думаю, что и сама София выбрала бы второй вариант. Если я и мог вообразить её небольшую блондинистую голову на уровне чьих-то бёдер, то это были не бёдра коровы. В городе она чаще всего работала в барах.

Когда мы с Софией доедали мороженое, сидя в моей машине возле магазина, я повторил своё предложение провести со мной выходные на реке. София согласилась. Я дал ей на сборы три часа.

Пока я ждал свою новую знакомую, уже успел заехать во двор дома и осмотреть всё вокруг. Весь этот дачный массив был полон народу, все занимались — кто чем. Я отсоединил прицеп с лодкой, чтобы не таскать его туда-сюда. В этот момент я увидел два следящих за мной глаза через щель в заборе. Это был сосед по даче моего друга по прозвищу или по отчеству Петрович. Никто из моих знакомых не знал его настоящего имени — так его называли в округе все — просто Петрович. Также его все здесь знали, потому что он был главным сплетником округи и самым любопытным соседом. Он был пенсионером с лысиной в полголовы, торчащим пузом и вечно придурковатой ухмылкой на лице. Я поздоровался с этими глазами в щелке, махнув головой. Тогда он понял, что я его увидел и решил показаться.

Глава 2.

1.

Утром я проснулся в съёмной квартире и уткнулся глазами в потолок. Это был чужой потолок чужой квартиры. По выходным я люблю просыпаться без будильника и подолгу смотреть в потолок, размышляя обо всём полезном и бесполезном. Но теперь я не мог расслабиться. Всё дело в потолке. Во всём остальном мне было комфортно: постель приятно грела, за окном ненавязчиво жужжала городская жизнь. Вот только потолок — его я привык видеть другим. Пару лет я смотрел на натяжной белый глянец, а здесь был желтоватый от времени армстронг.

«Интересно, как много людей просыпались в этой кровати и смотрели на этот самый потолок? А именно вон на тот квадрат с пятном прямо над моей головой?» — такие бесполезные мысли стали приходить мне в голову. Это был знак того, что пора менять своё лежачее положение.

Я не мог позволить себе купить тут же новую квартиру, но небольшие деньги всё же были. Первое, чем стоило бы заняться - начать искать новую работу, да и вообще начать новую жизнь. Но какой была бы эта новая жизнь? Можно ли считать жизнь по старому шаблону новой?

Я пошел на кухню и щёлкнул электрический чайник. Что нужно было делать дальше — я пока не знал. В этот момент заиграл мой телефон, который лежал под подушкой. Был неизвестный номер. Я ответил.

— Приветствую! Как жив — здоров? — прозвучал вопрос.

Я не слышал этот басистый голос лет пять или больше, но спутать ни с каким другим его не мог.

Это был мой университетский друг Сева. Он всегда помнил мой номер телефона. Когда-то мы были с ним не разлей вода. Признаюсь, я был приятно удивлён.

— Здорово, Сева! Не верю своим ушам! Где ты? Как? Рассказывай.

— Не могу ничем похвастаться, Руслан, — изображая голосом унылость начал он. — Застрял тут под Краснодаром. Денег нет, работы нет — уехать не могу. Вот решил узнать — может, подкинешь мне пару монет на карту, а то даже жрать нечего?

— А я, вот, развёлся, — с ухмылкой ответил ему на душещипательную просьбу.

— Ха-ха-ха! Поздравляю! Тоже дело хорошее. Который раз?

— Ну, а ты как оказался в Краснодаре?

— Поехал тут с корешем работать на виноградники, а работы сейчас нет. Ждём... Ну, так что ты мне ответишь? Выручишь старого приятеля?

— Сейчас подумаю, что смогу для тебя сделать, — ответил я другу и пообещал перезвонить чуть позже.

Этот недолгий разговор вызвал у меня яркую ностальгию. Я был очень рад, что Сева опять объявился. Он постоянно то появлялся, то пропадал на долгое время. Но я всегда помнил про него. И в это раз очень захотел увидеть. Тогда мне в голову пришла мысль: если я повидаюсь со старым другом, то моё душевное состояние от развода резко улучшится. Я принял решение — немедленно ехать в Краснодарский край.

Мы познакомились с Всеволодом, когда поступили на первый курс экономического университета. В первый же день после лекций пошли пить пиво во двор соседнего дома. Да и вообще, все пять лет университета мы провели в этом дворе. Там пили все — даже, иногда, преподаватели. Поэтому этот двор прозвали Пьяным двором. Сева реже меня посещал пары, но учился намного лучше. Декан часто просил его посещать лекции и семинары, не потому что переживал за его успеваемость, а потому что другие преподаватели восхищались им, и сами многому учились у студента-вундеркинда. Он мог бы окончить университет с красным дипломом, если бы ни его пофигизм и привязанность к бухлу. Я был тем самым другом, который постоянно списывает. Все наши пять лет учёбы пролетели, как один туманный миг: друзья; девочки — однокурсницы; пьянки; сауны; платные девочки; кабаки и алкопритоны. Но учиться и закрывать сессию мы тоже успевали.

Всеволод зимой с преподавателями-физруками ездил в лес на лыжах, летом играл в шахматы, участвовал в олимпиадах по английскому языку, ходил иногда на бокс. А дома даже преподавал детям платные уроки по фортепиано.

После окончания учёбы, наши пути немного разошлись, но связь с Севой я продолжал поддерживать. Вскоре он женился и ненадолго растворился в своей семье, потом опять появился. С женой они прожили почти десять лет, но детей у них не было. Жена долго терпела его фестивали, а потом все-таки подала на развод. Все окружающие удивлялись её долгому терпению. Но таких интересных мужчин иногда женщины терпят и всю жизнь. Сева умел хорошо зарабатывать. Он сначала устроился в компанию по продаже газового оборудования и получал на тот момент хорошие деньги. А через несколько лет открыл свою фирму с таким же направлением, и денег повалило к нему ещё больше. И жизнь его стала ещё веселее и разнообразнее. Я на тот момент получал копейки по сравнению с ним. Однажды он уговорил меня взять на работе больничный и тусонуться вместе. Мы сутки провели в сауне с громадным бассейном, заказывая ролы, пиццу и проституток — несколько раз поочерёдно. По моим подсчётам, он потратил тогда за сутки три мои месячные зарплаты. Сева никогда не скупился, устраивая фуршеты друзьям.

Потом вместе с богатством в его жизнь пришли дешевые синтетические наркотики, которые на тот момент легально продавали в каждом ларьке. Вся эта химическая заморская дрянь уговорила Севку забыться в мифических грёзах и потянула на дно. Бизнес отошёл неизвестно кому, долги и кайфы вынудили продать квартиру и машину. Всё остальное, что успела забрать жена, забрала себе. Со мной он практически перестал общаться — его трудно было найти. Лишь изредка он позванивал с разных телефонных номеров и нёс какую-то чушь типа: «Будь другом — займи пару соток, а то не хватает на билет до Таиланда».

Сам он потом рассказывал про тот период своей жизни, что не видел у себя никаких проблем. Ему казалось, что он живёт как в сказке, и только он знает, что правильно делать. Все остальные люди не понимали его, а только желали зла, — думал он. Пришел Сева в себя только в бесплатной наркологической лечебнице при одном дурдоме. Его туда насильно поместили дальние родственники по хорошему блату. Вот там-то он только понял, в какой яме оказался. И самым тяжелым для него после выписки из клиники было то, что ему больше некуда было идти. Первое время он гостил у знакомых, пару раз ночевал у меня. Но я не мог ему больше помочь крышей над головой, потому что на тот момент сам только что женился (в первый раз). Сева захотел вернуться к бывшей жене, но та уже сама успела выйти замуж и забеременеть. Идти было некуда.