Авантюрист поневоле Том 2

Пролог

"Как гласит легенда, в Великой Книге Имён записаны имена всех эльфов Многомирья. Одни говорят, что после смерти душа эльфа первым делом предстаёт перед книгой, чтобы лично вписать своё имя на её страницы. Другие же утверждают, что это делает слепой писец, записывающий каждое имя под диктовку многоокой богини. Третьи и вовсе полагают, что все имена были вписаны заранее — ещё до того, как первые корабли эльфов начали рассекать Межмировой Океан. Именно они годами спорят: сколько страниц в этой книге? И если есть последняя страница — значит ли это, что народ эльфов когда-нибудь исчезнет?

Ответа нет.

Однако если все имена действительно записаны в Великой Книге Имён, то лишь одно из них эльфы пожелали бы вычеркнуть и забыть. Ибо не было эльфа спесивее, не было воина кровожаднее, не было завоевателя безжалостнее, чем он. И не было такого эльфа — ни до него, ни после, — которого сами эльфы назвали бы своим вечным позором, Бичом Многомирья.

И имя ему — Каллинаг."

Источник неизвестен.

Знаменитый в узких — и весьма сомнительных — кругах путешественник, мошенник и мастер громких фраз Теодоро Гравили Пунц однажды, покачиваясь от выпитого, выдал про столицу, захолустного мира Минрала, такую фразу: "Альб-Аура! Альб-Аура! А где это, чтоб её Хаос взял?"

Альб-Аура была типичным столичным городом Многомирья: огромный, как гриб-переросток после дождя, и тесный, словно сундук, куда жадный гоблин напихал всё своё барахло. В центре громоздилась исполинская башня-причал для межмировых кораблей. Десятки судов ежедневно швартовались там, скрипя парусами и роняя на мостовую куски ржавчины, волшебного дерева да порой зазевавшихся матросов.

Жители Альб-Ауры делились на три типа. Первые чесали затылки, бормоча: “Как я вообще тут оказался?” — и искали ответ в мутных глубинах пивных кружек, где истина обычно тонула вместе с последними монетами. Вторые ворчали, что пива маловато, и требовали добавки, потрясая кулаками и пустыми кошелями. Третьи пили молча, сосредоточенно, без лишних вопросов — будто пиво и было смыслом их бытия. И попробуй скажи любому из них, что их шумный, пропахший элем городишко вот-вот станет эпицентром схватки сил, о которых они и слыхом не слыхивали, — в лучшем случае тебя поднимут на смех, в худшем — на вилы.

Ведь межмировой корабль “Ржавая Сирена” лениво полз через бескрайние просторы Межмирового Океана — словно старый пёс, которого заставили тащить телегу с дровами. Он не столько рассекал эфирные волны, сколько кряхтел, скрипел и ворчал, пробираясь вперёд с упрямством, достойным памятника. Судно выглядело так, будто его слепили из обломков дюжины корабельных трупов — наспех, с мыслью: “Лишь бы дотянуло до порта”. Палуба, пережившая больше эпох, чем любой ныне живущий капитан, потрескивала под ногами, жалуясь на артрит. Паруса — драные тряпки, годные разве что на набедренные повязки для великанов, — уныло колыхались в потоках эфира.

На носу корабля, вцепившись в перила с отчаянием кота, который увидел пылесос и решил, что шторы — его последний шанс, стоял молодой человек. Звали его Эдвин Ключепер, и он гордо именовал себя учёным. Те же, кому не повезло с ним столкнуться, предпочитали клички вроде “ходячая катастрофа” или “тот, кого нельзя подпускать к огню”.

Эдвин жил мечтой собрать все трактаты легендарного волшебника Перегрюля — мага и ученого, чья слава разнеслась по всему Многомирью. Поговаривали, однажды Перегрюль так лихо наложил на себя заклинание невидимости, что с тех пор его никто не видел.

В один прекрасный, солнечный день, слух достиг ушей Эдвина, гласивший, что один из трактатов, “О шёпоте теней”, пылится в подземельях под столицей Минрала, Альб-Аурой.

Естественно, Эдвин не стал тратить время на скучные вопросы вроде “а не байка ли это?” или “может не стоит спешить и тратить столько денег на эту поездку?”. Вместо этого он тут же нанял команду “Ржавой Сирены” — экипаж, который не внушал доверия даже крысам, зато предлагал скидку и милосердно не спрашивал: “Вы вообще в своём уме?”

Увы, члены экипажа не знали кто взошел на палубу их корыта. Эдвин Ключепер довёл экипаж “Ржавой Сирены” до белого каления ещё до середины пути — подвиг, достойный анналов Многомирья. Команда этого… “судна” повидала всякое, но Эдвин был стихийным бедствием в человечьем обличье, вооружённым любопытством, от которого не спасали ни хладнокровие эльфов, ни железное терпение гномов и остроумная наглость гоблинов, ни даже боцман с лицом-картой сокровищ, где вместо «X» было выжжено “оставьте меня в покое”.

Вопросы сыпались из него, как монеты из дырявого кошелька, один нелепее другого:

“Как корабли держатся на эфирных потоках? Магия это или хитрый механизм?” — орал он, высунувшись по пояс в машинное отделение, пока механик внизу молился, чтобы этот тип не рухнул и не разнёс всё к Хаосу.

“Почему “эфирный ветер” зовётся ветром, если он не дует, как нормальный воздух? Метафора или научный термин?”

“Сколько займёт путь, если учесть скорость и сопротивление потока? А если добавить шанс нападения кракена?”

“Капитан, вы точно уверены, что облака не живые? Клянусь, одно вчера подмигнуло мне и попробовало цапнуть!”

“А если кинуть камень в Межмировой Океан, как долго он будет тонуть, прежде чем прорвет грань реальности и окажется в новом, неизведанном мире? И тонут ли они вообще?”

Глава 1

"Жизнь в Альб-Ауре — это как пирог с луком: слоёный, немного горький, и постоянно кажется, что вот-вот заплачешь, но отступить уже поздно — ты его съел, и теперь несёшь ответственность за последствия."

Местный житель.

Троица ступила в Альб-Ауру, и город обрушился на Витю Тюрина всей своей шумной, пыльной громадой. Он замедлил шаг, оглядывая столицу Минрала, и в этом хаотичном сплетении камня и дерева. Словно Аргент, тот тихий городок близ фермы Борта, разросся до исполинских размеров.

В центре города высилась башня-причал — громадина, будто вырванная из романа о древних империях. Её шпиль, увенчанный яркими кольцами, растворялся в облаках, а основание из потемневшего камня выглядело так, словно простояло века, наблюдая за взлётом и падением многих империй. К башне тянулись канаты и цепи, на которых покачивались межмировые корабли — от утлых лоханок с драными парусами до сияющих громадин, будто сошедших со страниц космической фантастики. Каждый причал сопровождался стоном башни, и на мостовую сыпались ржавчина, щепки волшебного дерева да редкие вопли матросов, не удержавшихся на палубе.

На улицах Альб-Ауры царил гомон — крики торговцев, скрип телег, звон монет и чей-то протяжный вой, который мог быть чем угодно. Каменные дома, потемневшие от времени, стояли бок о бок с деревянными лачугами, а редкие мраморные башни тянули шпили к небу, напоминая Вите замки эльфов из "Сильмариллиона" — только без той утончённой чистоты, что рисовалась в воображении..

А жители… Они были словно выдернуты из десятка разных историй, что он читал вечерами. Долговязый эльф с серебристыми волосами, торговал травами, и Вите на миг показалось, что перед ним Леголас, только постаревший и проживший сотню лет в браке с очень сварливой женой. Рядом гном с бородой в косичках спорил с ним, фыркая так, что борода тряслась, — прямо Торин Дубощит, но без величия и с башмаком в руке вместо меча. Кентавры с гулко цокающими копытами тащили телегу с бочками, седой орк у лотка с пирогами потрясал кулаком, и Витя почему-то подумал о Конане Варваре, только постаревшем и выбравшем стезю пекаря. Гоблин у лавки с "говорящими амулетами" ловко обчистил карманы полурослику. Над всем этим возвышались тролли — огромные, как горы, с кожей цвета мокрого камня, и один из них чесал затылок, пока крохотная фея порхала вокруг, размахивая указкой. Вите вспомнились сказки братьев Гримм, где такие великаны обычно рушили мосты, но здесь они, похоже, просто скучали под нотации фей.

Этот город был словно ожившая антология фэнтези, но в то же время ломались все шаблоны, что он так тщательно выстраивал в голове за годы чтения. Ему хотелось замереть, вытащить блокнот и зарисовать эту безумную картину, но Витя вздохнул, поправил сумку с письмами от Бартоломью и решил не терять времени.

Солнце клонилось к горизонту, окрашивая Альб-Ауру в багровые и золотые тона, и троица, измотанная долгой дорогой, решила, что пора искать ночлег. Порт с его башней и суетой мог подождать до утра — сейчас ноги гудели, а пыль Альб-Ауры скрипела на зубах. Они остановились у таверны с вывеской "Пьяный Кентавр" — довольно приличного вида заведение, если не считать слегка покосившейся двери и подозрительного пятна на стене. Внутри пахло жареным мясом, элем и старым деревом, а гул голосов сливался в уютный, хоть и громкий фон.

Витя, Гримзл и Рейна подошли к стойке, где дородный трактирщик — бородатый мужик с лицом, будто вырезанным из дубовой доски, — лениво протирал кружку. Они скинулись на три комнаты, и звон монет в его мозолистой лапе сменился довольным хмыканьем. Ключи легли на стойку с тяжёлым стуком, и Витя уже предвкушал, как рухнет на кровать, когда Гримзл вдруг хлопнул его по плечу.

— Ну всё, брат, я пошёл! — заявил гоблин, поправляя свою шляпу с таким видом, будто собирался на королевский приём, а не в злачные переулки. Его жёлтые глаза сверкнули азартом. — Я тут краем уха услышал, что здесь игорных домов — как блох на бродячем псе. Вернусь после заката, и не один, а с мешком звонких монет! Будем пировать, как короли!

Витя моргнул.

— Ты серьёзно? — спросил он, но Гримзл уже махнул рукой.

— Серьёзней некуда! У меня нюх на удачу, брат. Вот увидишь, завтра я буду звенеть золотом так, что местные гномы обзавидуются! — Он хрипло хохотнул и, не оглядываясь, зашагал к выходу, чуть не налетев на стул по пути.

Рейна, стоявшая чуть в стороне, закатила свой единственный глаз к потолку. Её пальцы сжали рукоять меча, словно она прикидывала, не проще ли прикончить обоих спутников прямо тут.

— Идиот, — процедила она, глядя вслед Гримзлу. Потом перевела взгляд на Витю, и в её тоне сквознуло что-то среднее между усталостью и презрением. — Я тоже пойду. Прогуляюсь. Вернусь после заката. А ты… сиди тут, не вляпайся во что-нибудь, пока нас нет.

— Прогуляешься? — переспросил Витя, надеясь, что она хотя бы уточнит, куда направляется, но Рейна только фыркнула.

— Да. Мне надо проветрить голову, пока этот зелёный клоун не довёл меня до... И ты тоже не беси меня, — сказала он и развернулась к двери.

Витя остался один у стойки, сжимая ключ от комнаты. Трактирщик бросил на него короткий взгляд, хмыкнул и вернулся к своей кружке, словно говоря: "Твои проблемы, парень". Он посмотрел на пустое место, где только что стояли Гримзл и Рейна, и вдруг почувствовал себя героем книги, которого автор оставил на середине главы, не зная, что с ним делать дальше. Витя вздохнул, подхватил ключ и побрёл к лестнице, ведущей к комнатам. Ночь обещала быть долгой.

Глава 2

"В отряд опытных искателей приключений (и просто любителей поваляться в канаве) требуется:
— Храбрец без страха и упрёка
— Эльф/гном/полурослик с желанием пройтись по подземельям (и способностью протиснуться в узкие лазы)
— Опытный маг и, желательно, живой
— Лучник

Примем всех, кто не боится темноты, плесени и случайной мучительной смерти. Сбор у старого дуба.

P.S. Если вы — бард, готовы рассмотреть, но предупредите заранее. Только не играйте на лютне. Серьёзно."

Из сборника объявлений с досок объявлений.

Порт Альб-Ауры встретил троицу привычной суетой. Здесь, под тенью исполинской башни-причала, жизнь кипела с самого рассвета. Воздух был густо пропитан магией — тонким налётом эфира, оставленным межмировыми кораблями. Башня-причал возвышалась над ними, словно гигантский старый дуб, в чьих ветвях покоились причудливые металлические плоды — корабли, зависшие на прочных цепях и канатах. Одни лениво покачивались, другие только что прибыли, а третьи уже готовились к отправлению, вбирая в себя пассажиров и грузы.

Витя, Рейна и Гримзл шагали по широкой мостовой, выложенной грубым камнем. Вдоль дороги теснились торговые ряды: жареная рыба, свежеиспечённые лепёшки, амулеты "от утренней хандры", карты межмировых маршрутов — здесь можно было найти что угодно.

Витя, задумавшись, не сразу заметил, что спутники отстали. Обернувшись, он увидел Гримзла у прилавка, где дородный торговец в потёртом камзоле предлагал всякие безделушки.

— Гримзл, пошли уже, — нахмурился Тюрин.

— Да иду я, иду, — отмахнулся гоблин, но его жёлтые глаза хитро сверкнули, а пальцы ловко что-то подхватили с прилавка.

Рейна без лишних слов двинула ему локтем в бок, и Гримзл тут же "случайно" выронил серебряную монету обратно на прилавок.

— Держи себя в руках, — процедила она.

Гримзл поморщился, но благоразумно отошёл от прилавков.

Тем временем шум порта нарастал. Капитаны кричали на матросов, грузчики спорили друг с другом, мелкие воры юрко сновали между спешащими пассажирами. Гигантские лебёдки с лязгом поднимали ящики, цепи скрипели, магические всполохи сверкали, когда портовые мастера активировали защитные печати на грузах.

— Настоящий улей, — пробормотал Витя, направляясь к массивному зданию у основания башни.

За тяжёлыми дверями скрывалось Управление порта, где можно было приобрести билеты на межмировые рейсы. Внутри царила приглушённая суета: разговоры, шарканье сапог, шелест бумаг. Вдоль стойки тянулась очередь, и Витя, вздохнув, занял место в конце.

Рейна и Гримзл остались в стороне.

— Даже тут можно провернуть пару нехитрых делишек, — шепнул гоблин, потирая руки. — Глядишь, и наскребём на билеты.

— Ты нарываешься, — тихо бросила Рейна.

— Да ну, чего ты! — ухмыльнулся он. — Разве плохо, если пару растяп случайно уронят монетки? Мы ведь им только поможем избавиться от тяжести.

Рейна закатила глаз и скрестила руки на груди.

— Вчерашних неприятностей тебе мало?

— Ой, кто бы говорил, — буркнул Гримзл, но на всякий случай руки лапы в карманы.

Витя тем временем дошёл до стойки, где сидела гномка с лицом, будто она здесь не работала, а отбывала пожизненный срок.

— Простите, сколько стоят три билета в Уло... Улкло... Ульклопоцкль! — Тюрин закашлялся, язык заплетался на этом чертовом названии.

Гномка, поправив круглые очки, пролистала толстый журнал.

— Нашла, — наконец заявила она. — Рейс через три дня. Один билет…

Сумма, которую она назвала, ударила по Вите, как обухом по голове.

— Сколько?! — переспросил он, надеясь, что ослышался.

— Пять золотых за билет, — повторила гномка бесстрастным тоном. — Маршрут долгий и опасный. Цена фиксированная. Будете брать?

— Эм… нет, спасибо.

— Тогда не задерживайте очередь! Следующий!

Всё ещё приходя в себя после ценового шока, Витя с товарищами вышли из здания.

— Ну и? — лениво протянул гоблин.

— Я не знаю, — честно признался Тюрин, останавливаясь и оглядывая оживлённую улицу. — Как вообще здесь искать работу?

Дома всё было просто: открыл сайт с вакансиями, отправил резюме… А здесь?

— Можно заглянуть в гильдию авантюристов, — предложил Гримзл. — Или хотя бы доску объявлений поискать.

— Гильдия? — переспросил Витя.

— Ну да. Наверняка здесь есть что-то подобное.

— Стоит попробовать?

— Пустая трата времени, — отмахнулась Рейна, с ленцой поглаживая рукоять Осколка Зари.

— Почему?

— С твоей физиономией я бы держалась подальше от всего, у чего в названии есть слово “гильдия”.

Витя поморщился, машинально коснувшись лица. Вернее, лица Изворота.

— Тогда идём к доске, — бодро вставил Гримзл. — Там должны быть самые разные объявления! Может, кому-то требуется воительница… или умелый вор…

Глава 3

"Гильдия Ответственных Исследователей — это одна из самых бюрократически закрученных, но при этом важных организаций в Альб-Ауре. Её основная цель — координация и регистрация исследовательских экспедиций, особенно тех, что связаны с подземельями, артефактами, древними тайными знаниями и прочими опасностями, которые могут превратить обычного искателя приключений в статую или картошку."

Из путеводителя по Альб-Ауре.

Эдвин Ключепер гордился своим талантом мгновенно осваиваться в любом месте, будь то сарай с протекающей крышей или шумная столица любого из миров. Альб-Аура не стала исключением. За день он засыпал прохожих, торговцев и даже одного сонного тролля таким количеством вопросов, что средний житель столицы не задал бы их и за три жизни.

— Тебе в Гильдию, милок, — прохрипел торговец с лотка, у которого Эдвин выпытывал, как попасть в подземелья. Старик, чья борода напоминала спутанный клубок шерсти, махнул рукой в сторону рынка, не отрываясь от пересчёта монет.

— В какую именно? — уточнил Эдвин, сверкая глазами.

— Как в какую? В Гильдию ответственных исследователей! — буркнул торговец.

Найти здание оказалось проще простого. Оно торчало недалеко от центрального рынка, выделяясь облупившейся вывеской, словно старый пень среди ярких лотков. Когда-то на ней позолоченными буквами красовалось "Гильдия ответственных исследователей", но время, ветер и голуби постарались на славу. Буквы "Т" и "В" отвалились, оставив гордое "Гильдия оеснных исследователей". Эдвин хмыкнул, решив, что это лишь добавляет заведению шарма — как шрам на лице опытного воина.

Само здание выглядело так, будто его строили как склад, потом решили переделать в контору, но на полпути плюнули и оставили как есть. Внутри царил деловой хаос. Длинные столы ломились от свитков, карт и бумаг. Шкафы вдоль стен были забиты артефактами и странными механизмами, а в углу громоздилась куча ржавых доспехов с табличкой: "Не трогать! Оживают!” По залу сновали приключенцы: один пытался всучить чиновнику "древнюю реликвию" — ржавую ложку с дыркой, другой взахлёб рассказывал о монстре, который "точно не слизень, а желе", третий спорил с четвёртым за право забрать обугленный башмак из последней вылазки. Пятые просто стояли, глядя в пустоту с видом людей, чья жизнь пошла не по плану где-то между завтраком и обедом.

На стене висела доска объявлений, пестрящая записками. Одна гласила: "Гильдия не несёт ответственности за монстров на третьем этаже!" — и была подчёркнута жирной линией. Рядом красовалась другая: "Желающие оставить завещание — в кабинет № 21. (Рекомендуется)." Эдвин расплылся в улыбке.

— Чудесное место! — выдохнул он, полный восхищения.

Он бодро направился к ближайшему чиновнику — худощавому типу в засаленном жилете, который сжимал кружку чая. Его глаза, подёрнутые усталостью, следили за паром, поднимавшимся от напитка.

— Здравствуйте! — начал Эдвин с энтузиазмом. — Я хотел бы узнать о спуске в подземелье! Какова средняя продолжительность вылазок? Какие маршруты популярны? Как часто фиксируются магические аномалии? Есть ли летопись погибших? Можно ли взять копию карты? Или хотя бы схему магических потоков? А что насчёт нежити — какова вероятность встречи? О, и ещё! Какие виды ловушек…

Чиновник сначала пытался отвечать. Коротко, сдавленно: "Ну… эээ… да…" Потом его губы начали подрагивать, как у рыбы, выброшенной на берег. Затем он сжал виски пальцами, будто сдерживая взрыв в голове. Перо выпало из его рук, звякнув о стол, и наконец он вскочил, пробормотав: "Мне срочно нужен отпуск!" — и рванул к выходу, оставив кружку сиротливо дымиться в одиночестве.

На его место тут же сел другой чиновник — мужчина средних лет с лицом, будто вырезанным из старого дуба, и взглядом, пустым, как склеп после набега расхитителей гробниц. Он выглядел так, словно пережил всё — от нашествия демонов до заполнения налоговой декларации в последнюю минуту, — и теперь просто ждал конца смены, а может, и всего мира.

— Ваш коллега куда-то убежал! — бодро сообщил Эдвин.

— Нервный срыв, — глухо ответил чиновник, даже не моргнув. — Такое бывает.

— Ох, какая жалость! Надеюсь, у него всё будет хорошо. Я бы хотел спуститься в подземелье!

Чиновник медленно поднял взгляд.

— Оплата пошлины — десять золотых с искателя приключений, — выдавил он.

— Замечательно! — Эдвин уже лез в кошель, звеня монетами. — Нас всего двое. Это всё?

— Нужно заполнить бланки, — чиновник подвинул ему листы.

Эдвин склонился над бумагой, пробежался глазами по строчкам и чуть не засмеялся от восторга. Там было всё: "Осознаю возможные риски", "Город не несёт ответственности за телесные повреждения, проклятия, ожоги, разрывы пространства, превращения в жабу, ваше дальнейшее существование в виде картошки, супа или иного блюда", "Подпись наследников (если имеются)".

— Какой основательный подход! — восхитился он.

— Ещё кое-что, — добавил чиновник, лениво глядя в свои записи.

— Да?

— Спуск разрешён только группам от пяти человек.

Эдвин застыл, как статуя, на миг потеряв дар речи — редкость для него. Потом моргнул, встрепенулся и хлопнул себя по лбу.

Глава 4

"Магическое подземелье — это аномальное пространство, созданное в результате слияния магических течений, стихийной энергии и сознательного вмешательства древних магов или божественных сил. Такие подземелья встречаются по всему Многомирью и имеют уникальные характеристики, отличающие их от обычных пещер или крепостных подвалов."

Заметка из энциклопедии "О Магических подземельях"

К причалу Альб-Ауры приближался корабль. Чернее самой глубокой ночи, с парусами, раскинувшимися, словно крылья гигантской летучей мыши, он выглядел так, будто его спроектировали исключительно для появления в кошмарах. На флагштоке развевался зловещий символ — волчья пасть, сжимающая кинжал. В иных мирах даже самый прожжённый портовый пьянчужка, завидев этот знак, вдруг вспоминал, что у него масса неотложных дел — срочно постирать носки, проверить, заперта ли дверь, или, на худой конец, немедленно заняться пересмотром жизненных приоритетов.

Это "Тень Клыка" прибыла в столицу Минрала.

На её палубе, скрестив руки, стоял Сайз. Высокий, жилистый, он напоминал дерево, которое много лет испытывали на прочность ураганы, но так и не смогли сломать. Его лицо пересекали шрамы, складываясь в не самую точную, но крайне пугающую картину его внутреннего мира. Глаза — холодные, сосредоточенные — изучали башню-причал той внимательностью, с какой волк решает, стоит ли сожрать добычу сразу или дать ей сначала пробежаться для улучшения вкусовых качеств.

Перед ним, ожидая приказов, стояла команда — сборище людей, которых, вероятно, занесли бы в "Список личностей, которых ни в коем случае не следует встречать в тёмном переулке"… если бы у составителя списка хватило храбрости даже просто произнести их имена.

— Мы — искатели приключений, — негромко сказал Сайз, а в воздухе повисло непроизнесённое "и не дай бог вам в этом усомниться". — Ведите себя соответственно. Нам не нужно лишнего внимания. Всё ясно?

Кивки в ответ. Разные. У ленивых — такие, будто это чрезмерная трата энергии. У нервных — так быстро, что казалось, их головы могли слететь с плеч.

— Наша цель — спуститься в подземелье, забрать артефакт и исчезнуть, — продолжил Сайз. — Если всё сделаем правильно, то сможем до конца дней не выходить из таверны. А теперь, черви, за дело!

Команда пришла в движение: натягивали капюшоны, проверяли оружие, вполголоса обсуждали, на что потратят награду (варианты варьировались от "собственной таверны" до "собственной страны").

На причале их уже ждал портовый служащий. Это был долговязый человек с неизменной дощечкой для записей и выражением лица, которое можно было бы назвать "сосредоточенной строгостью", если бы оно не так явно сигнализировало: "Я ненавижу свою работу".

— Название судна, пункт отправления, цель прибытия, — монотонно начал он, не удостоив взглядом стоявшего перед ним Сайза.

Тот молчал. В его голове чиновник уже с коротким, но выразительным криком исчезал где-то в самом низу башни. Вместо этого Сайз выдавил улыбку — или, точнее, что-то похожее на оскал волка, который ещё не решил, с какой стороны начать есть добычу.

— "Тень Клыка". Из мира Наракас. Мы — искатели приключений!

Служащий наконец поднял взгляд и внезапно осознал, что перед ним стоят люди, которые не столько ищут приключения, сколько приключения сами бегут от них с криками ужаса. Он шумно сглотнул.

— Искатели… п-приключений? — переспросил он, записывая информацию с тем выражением лица, какое бывает у человека, внезапно обнаружившего, что за его спиной стоит дракон. — Это… это очень… смело.

Его взгляд скользнул по команде, и он понял, что ему нужен срочный обеденный перерыв.

— Ну что ж, всё в порядке, — пробормотал он, подписывая бумаги с той скоростью, с какой крыса убегает с горящего склада. — Добро пожаловать в Альб-Ауру. Я… пожалуй… пойду…

Сайз кивнул, наблюдая, как бедолага удаляется с той грацией, с какой только что обретший крылья страус пытается взлететь. Хотя мысль о том, как приятно было бы всё-таки отдать его в руки силы гравитации, ещё долго крутилась в голове наёмника.

Следить за кораблём остался один человек.

Норко.

Он разительно отличался от Сайза и его бригады. Норко был человеком, который посвятил жизнь Межмировому Океану, а не крови и стали. Средних лет, с суровым, но спокойным лицом, он не был пиратом, не был головорезом. Просто моряк. Спокойный, молчаливый, он просто делал своё — в одиночку держал "Тень Клыка" на плаву.

Он молча набил трубку табаком, чиркнул кремнем и закурил, глядя на горизонт, где Межмировой Океан растворялся в бесконечности.

Тем временем Витя с товарищами посетили Гильдию Ответственных Исследователей, где их ожидал легкая версия процедуры, известной во всём Многомирье как "Бюрократическое Испытание на Выносливость".

— …значит, здесь подпись, а вот тут можете просто поставить галочку, если считаете себя живым, — монотонно бубнил чиновник гильдии, передвигая по столу груду бумаг с выражением человека, который когда-то мечтал о великих свершениях, а теперь достиг профессионального мастерства в различении трёхсот оттенков серого в документах.

Витя взял один из бланков и начал читать вслух, водя пальцем по строкам:

— “В случае необратимой метаморфозы в предмет мебели или изделие керамического происхождения… город и гильдия ответственности не несут…”

Глава 5

"За долгие годы странствий по мрачным лабиринтам я понял одну простую истину, но я не помню какую!"

Келлан "Картограф Теней", 43 спуска на разные этажи подземелий, 28 пережитых проклятий, 15 раз официально числился погибшим и три раза действительно умер, 9 раз был временно каменным.

Когда Витя представлял себе подземелье, его воображение, натренированное фильмами, играми и книгами, рисовало мрачные картины: узкие коридоры, ловушки с шипами, готовые превратить тебя в шашлык, или хотя бы тот зловещий склеп, где они сражались с колдовским духом.

Коридор, куда они ступили, был широким, как городская площадь, с ровным каменным полом, отполированным тысячами ног, и высоким сводчатым потолком, что терялся где-то в мягком полумраке. Свет лился от парящих сфер — золотистых, чуть мерцающих, будто пойманные звёзды, — и заливал всё вокруг тёплым, уютным сиянием. Это не могло быть подземельем. Это была… подземная улица? Да ещё какая-то странно живая, будто кто-то взял одну из улиц Альб-Ауры и опустил её под землю.

Ни ловушек, что щёлкают зубами в темноте. Ни стен, что с грохотом смыкаются, превращая тебя в лепёшку. Ни скелетов, что ползут по камням, сжимая ржавые клинки и скрипя костями, как старый стул под грузным орком. Вместо этого — толпа. Шумная, пёстрая, почти такая же, как у входа в подземелье.

Вдоль стен тянулись ниши, отгороженные низкими перегородками, словно импровизированные кафе или лавки. В одной группа искателей приключений азартно резалась в карты, перебрасываясь монетами и колкостями. Рядом кто-то жевал лепёшку с мясом, облокотившись на стену. Чуть дальше эльф в потёртой мантии читал книгу, а напротив него гоблин предлагал сыграть с ним в кости. Спящий орк, уткнувшийся в свёрток вещей, храпел так, что казалось, вот-вот обрушит потолок.

Впереди двигалась пятёрка бардов, вооружённых инструментами, словно собирались не в подземелье, а на концерт. Лютня, флейта, барабаны, магический аккордеон, что гудел, как разбуженный рой пчёл, и… треугольник, поблёскивающий в руках самого мелкого из них. Сначала всё шло гладко: они шагали, выводя бодрые куплеты о славе и пиве, их мелодии эхом отскакивали от стен. Но на полкилометре гармония дала трещину. Лютнист запел громче положенного, флейтист обвинил его в “ритмической бездарности”, барабанщик обозвал обоих “мажорными примитивистами”, а аккордеонист внезапно влез с критикой “тонального диссонанса”. Последней каплей стало слово “посредственность”. Владелец треугольника, размахнувшись, огрел им барабанщика по голове с чистым, звонким “динь!”.

Драка вспыхнула мгновенно. Лютня превратилась в дубину, флейта метнула звуковую волну, аккордеон издал вопль, от которого у Вити заложило уши, а треугольник засверкал, как метательное оружие. В суматоху втянули прохожих, включая пожилого монаха с посохом, который, к всеобщему удивлению, вышел победителем, уложив троих бардов одним движением и пробормотав: “Мир вам, дети мои”. Остатки группы разбрелись, выкрикивая обвинения в “разрушении творческой атмосферы” и грозя друг другу балладами о неминуемой мести.

В стороне маршировала группа паладинов — сияющие доспехи, начищенные до зеркального блеска, отражали свет сфер. Щиты сверкали, мантии струились, а взгляды, полные праведной решимости и лёгкого презрения, скользили по толпе. Один из них, проходя мимо, смерил Гримзла таким осуждающим взглядом, что гоблин невольно спрятал руки за спину, хотя ничего ещё не украл ( наверное ).

Сбоку семенили гномы, и Витя напрягся, узнав знакомые лица — Бум, Боб и Баб. Гримзл, заметив их, театрально отвернулся, делая вид, что изучает потолок. Гномы разом повернули головы к Вите с Гримзлом. Их бороды встопорщились, как у ежей перед дракой, а глаза сузились до щёлочек, сверлящих насквозь. Бум, самый здоровый из троицы, сжал кулаки, Боб сплюнул на камень, а Баб, самый мелкий, но явно самый ехидный, прошипел что-то на гномьем — гортанное, резкое, как скрежет топора о точильный камень. Слов Витя не разобрал, но в переводе это было бы что-то вроде “чтоб вам обоим провалиться в шахту без верёвки”. Не задерживаясь, гномы ускорили шаг, их тяжёлые башмаки застучали по полу.

Рейна, прищурив свой единственный глаз, перевела взгляд с удаляющихся фигур на Тюрина. Её бровь вопросительно изогнулась, а в молчании читалось: “И что это сейчас было?” Витя, поймав её взгляд, неловко пожал плечами.

— Старые знакомые, — буркнул он, стараясь звучать небрежно.

Лира, к своему удивлению, чувствовала себя почти довольной. Лучше всего было то, что Эдвин, этот неугомонный вихрь любопытства, не беспокоил её. Его голос, полный восторга и бесконечных “а почему?”, доносился откуда-то впереди, где он приставал к другим искателям приключений. Лира уловила обрывки: “Как вы думаете, эти сферы магические или это механизм? А если их разбить, что будет?” Она почти пожалела бедолаг, попавших под обстрел его вопросов, но собственный покой важнее — пусть помучаются другие.

Время от времени она бросала взгляды назад, на троицу “наемников”, что плелась следом. Гримзл вертел в своих ручонках какое-то устройство, бормоча что-то про “Мастера Абсурда”, пока тот не издал подозрительный щелчок и не превратился в компас — гоблин тут же спрятал его за спину, состроив невинную морду. Рейна шагала молча, её единственный глаз холодно скользил по окружающим, а рука небрежно лежала на рукояти меча, готовая в любой момент пустить его в ход. Но чаще всего взгляд Лиры задерживался на Вите.

Он шёл чуть ссутулившись, сжимая ремешок сумки, и то и дело оглядывался по сторонам. Что-то в его лице — в этих нервных движениях, в сдержанной улыбке, что мелькала, когда он отвечал на подначки Гримзла, — цепляло её память, как заноза, которую не вытащить. Лира хмурилась, прокручивая в голове старые контракты, таверны, лица наёмников и беглецов, с которыми пересекалась её кочующая жизнь. Где-то она его видела. Она фыркнула, прогоняя раздражение, и снова отвернулась, решив, что рано или поздно память сама подкинет ответ.

Глава 6

"Скиталец — легендарное существо, чей истинный облик остаётся предметом спекуляций. В большинстве свидетельств он описывается как благородный олень с рогами из светящегося кварца и шерстью, подобной снегу под луной. Однако его форма нестабильна: в разных мирах и под разным восприятием он может казаться гигантским зверем размером с дом или изящным созданием, едва превышающим человека."

Из энциклопедии "Самые редкие существа Многомирья"

Костёр потрескивал с таким добродушным, почти дедушкинским уютом, будто собрался рассказать историю — одну из тех, что начинаются со слов "в далёкие времена". Над пламенем покачивался котелок, откуда доносилось аппетитное бульканье и поднимался аромат, который мгновенно заставлял забыть о любых тревогах. Там явно был лук, травы, нечто мясное и ещё что-то неуловимо домашнее.

На поляне, где разбили лагерь, царило редкое для подземелий ощущение покоя.

Лира, стоя у костра, лениво помешивала похлёбку длинной деревянной ложкой. Она почти не обращала внимания на Гримзла, развалившегося рядом на покрывале подозрительного происхождения. Гоблин, пялясь на котелок, выглядел так, будто смотрел на последнюю звезду перед концом света. Шляпа съехала ему на один глаз, придавая ему пиратский вид.

Его когти нервно постукивали по траве, а живот урчал так громко, что если где-то поблизости спал великан, то теперь он ворочался, жалуясь на шумных соседей.

— Долго ещё? — пробурчал Гримзл.

— Пять минут, — без особого сочувствия ответила Лира и попробовала бульон.

Гоблин вздохнул с такой обречённостью, будто ждать нужно десять лет, и вернулся к гипнотическому созерцанию еды.

Рейна, устроившись на поваленном бревне, с сосредоточенной скукой нарезала вяленое мясо. Каждый ломтик был идеальным по толщине и форме. Время от времени её взгляд скользил к Вите, который сидел немного поодаль, склонясь над своим блокнотом. Он зарисовывал: небо, усыпанное звёздами и парящие в вышине планеты, лес, шелестящий на горизонте, и горы. Под рисунком появилась надпись: “Первый Этаж”.

Эдвин тем временем восседал на коряге, которую явно считал троном, и с воодушевлением листал потрёпанную книгу. Это было большое достижение, ведь ещё десять минут назад он пытался выяснить у Лиры, сколько минут следует варить мясо для "оптимального душевного прогрева". Она, не выдержав допроса, вручила ему мемуары прославленного наёмника Люциуса "Последний Заказ", который утверждал, что это его последнее задание уже лет десять — и, по мнению Лиры, книга идеально подходила под описание: "Занимательное и отвлекающее".

Гримзл, покопавшись в карманах, извлёк что-то, напоминающее окаменевший сухарь. Он с хрустом откусил кусок и повернулся к Эдвину:

— Слушай, Ключепер... а мы вообще что ищем-то? Что-то... ценное? — Его голос стал заговорщическим, а глаза блеснули.

Эдвин закрыл книгу и вскочил с места..

— Ценное? Это не просто ценно — это бесценно!

Гримзл подавился крошкой и закашлялся, глядя на Эдвина с новым, подозрительно восторженным уважением.

— Золото?.. Самоцветы? Эльфийские диадемы?

— Лучше! — Эдвин расправил руки в широчайшем жесте, случайно задев Лиру, которая ловко увернулась, не отрываясь от перемешивания похлёбки.

— Книга! — торжественно объявил Ключепер.

Наступила тишина, нарушаемая только потрескиванием костра. Лицо Гримзла стремительно съёжилось, как подушка, на которую сел мокрый кот. Он с досадой бухнулся обратно на покрывало и сердито уставился в котелок.

— Книга... — буркнул он, как будто это слово пахло носками некроманта.

Витя, закончив с рисунком, пододвинулся ближе к огню, взял кусочек мяса, задумчиво пожевал и проговорил:

— Наверное, редкая.

— Редкая? — Эдвин повернулся к нему с видом человека, которому только что предложили заменить корону на фетровую шляпу. — Это ТРАКТАТ САМОГО ПЕРЕГРЮЛЯ!

— А кто такой Перегрюль? — переспросил Витя, всё ещё с набитым ртом.

Лира закатила глаза, достала флягу и сделала глоток. По запаху — что-то гномье, крепкое и немного взрывчатое. Она пробормотала, скорее себе, чем кому-то ещё:

— Ну всё. Началось.

И Эдвин начал. Он говорил так, будто перед ним была сцена, занавес и аудитория из сотен зачарованных слушателей.

Перегрюль, по его словам, был не просто великим — он был эпохой. Маг, путешественник, мудрец, учёный, писатель, заклинатель, композитор, составитель алхимических формул и, вероятно, изобретатель кексов с клубничным джемом.

Он путешествовал от Зимнего Предела до Чайтании, от проклятых джунглей до Песчаной Библиотеки, и оставлял после себя трактаты — таинственные, сложные, и, по слухам, опасные. Один из них, “О шёпоте теней”, якобы покоился на одном из нижних уровней этого подземелья.

Рейна подняла взгляд от ножа. Её единственный глаз сузился.

“О шёпоте теней.”

Стандартное название для книги, которая способна привести к небольшому концу света.

Она медленно повернулась к Вите. В её взгляде не было слов, но послание передавалось безупречно: “Что ты задумал, Изворот?”