Аврора. Заря сгорает дотла

Глава 1. О пикси, неаполитанцах и хозяевах кружевных платков

Паром «Аузония», курс Неаполь-Палермо, верхняя палуба, поздняя весна 2024 года.

Беду предвещало все. Отправиться на Лампедузу спасать черепах в рамках борьбы с агорафобией — да разве нормальному человеку придет в голову подобное?.. А там, между прочим, наплыв нелегальных беженцев куда выше черепашьего, так что — неконтролируемые беспорядки.

Нормальный человек просто обратится к врачу.

Но Зоряна — точнее, просто Ро — не из нормальных. У нее фобии вместо дуэний, войнушки с вредными, как пикси, страхами, душа — сплошной синяк, а она все еще влюблена в жизнь, прячется от мира на верхней палубе парома и плывет в неизвестность.

— Ты, Ро, не клякса, не забывай, — прошептала себе, вглядываясь в темноту: там прятались горизонт, море и небо, и даже седые волны. — «Зоряна» — это почти «звезда». Или «заря». Почти Аврора. Хах… бореалис. Конечно же.

Поежившись от пронизывающего ветра, укуталась поуютнее в широкий длинный свитер с надписью «отвали».

Случайный попутчик дал, сердобольный неаполитанец Нелло. Когда она прятаться от холода ночи в его каюте самонадеянно отказалась. Надпись, к его гордости, была прямо на кириллице. Из дальних странствий привез, во как!

Умостилась на жесткой лавке на ночлег: волосы в капюшон, рюкзак под голову, шляпа на лицо — заправский приключенец!

Может, согласиться было бы безопаснее. Тогда бы, как минимум, не стала свидетелем убийства.

Лучшими подругами Ро были Агора- и Социофобия. Прерывающие бдение только на четверть часа ради традиционного чаепития в гостиной. В такой момент можно сползти по стеночке коридора и наконец выдохнуть.

Психология врет, будто страхи меркнут, если встретиться с ними лицом к лицу. Ро знала каждый до последней морщинки и фибры души и даже порой жгла в их компании прощальные костры. Под печеную картошку, горячее вино и легенды об ушедших богах. Тогда можно было поверить в лучшее, и что больше никогда… Но приходил день, и гадкие пикси принимались за старое: хихикая, бросались под ноги, неожиданно взмывали в небо, давая по дороге в рожу, прятались, аукались и путали дорожки, тыкали исподтишка колючками по больным местам и создавали невроз любым другим доступным и недоступным способом. Дуэньи же неусыпно блюли хорошие манеры и карали за каждое нарушение. Невроз плохому поведению — не оправдание.

Новый день — и страшно сделать шаг. Ты затаиваешь дыхание и пытаешься предугадать, откуда ждать удара на сей раз. Справишься ты с ним или с тобой будет покончено на еще одну маленькую вечность?

Но ты его делаешь.

Ро вовсе не была трусихой. Не могла себе позволить. Ведь если все время дерешься, ты уже не трус никогда. Просто постоянно бредешь на последнем издыхании, у тебя вечно мало ресурса и однажды — это неизбежно — ты падаешь. Внутренние демоны радостно запинают душу до потери сознания. Но ты придешь в себя — ты всегда приходишь. Смерть почему-то не торопится освободить из этого заколдованного круга.

Ты увидишь небо. И улыбнешься. И встанешь. И пойдешь. Потому что влюблен в жизнь навсегда и бесповоротно.

Так что война никогда не проиграна, а игра всегда стоит свеч.

Пусть растоптанная в прах маленькая клякса Ро постоянно забывает, что верит в это.

Отчаянную путешественницу разбудили странные звуки, которые могли бы сойти за салют, землетрясение и революцию в одном флаконе. Но когда над головой что-то тонко просвистело вкупе со звоном бьющегося стекла, сон лопнул как мыльный пузырь.

Ро замерла, открыла под шляпой глаза и превратилась в слух. Битва с пикси учит, что порой лучше не подавать лишних признаков жизни, пока не разберешься, что к че…

Крик боли и хрип — совершенно отчетливые — раздались прямо за стеной. И глухой звук удара. Об эту самую стену.

Ро резко села, шляпа свалилась на пол и канула в небытие. На себя начхать можно, но на чужие жизни и смерти — никак.

Даже хлопать глазами не пришлось, чтобы понять, что она вовсе не на верхней палубе «Аузонии». Каюта. Узкая койка.

Можно было бы проклясть заботу или другого рода интерес радушного Нелло, но только вот на эконом-класс эта комната не тянула. Стол, заваленный беспорядочной кипой бумаг, одинокий табурет, флаконы в деревянных подставках с неизвестным содержимым — подставки прикручены к столу, и синенькие склянки болтаются в такт качки, да не выпадают, — пространство, окно во всю стену… Никаких малюсеньких кроваток и душевой размером с кладовку.

Натужный, яростный, непрекращающийся звон и гвалт. Дальнейшие крики, стук и стоны. И совершенно точно не салют. Это… выстрелы!

Тяжелый влажный запах гари.

Беженцы добрались уже и до Тирренского моря?..

Или плесень на неаполитанском сыре, который вчера ей втюхал Нелло, была неслучайной и привела к галлюцинациям. Ибо это совершенно точно не…

Ро соскользнула с кровати и крадучись направилась к столу. В глаза бросилась странная деталь: никакого пластика или металла, каюта сплошь из дерева. И качка ой как заметна, не только флакончикам, что так и звенят. Ее похитили и… и что?

Если бы чего хотели, то уже давно бы… ну, сделали. Или просто ждали, когда очнется? От сыра. Ага.

Великолепное объяснение.

Бумаги на столе рассыпались от первого прикосновения. В дверь заскреблись. Ро успела заметить лишь карточку с розой ветров, вроде бы карту, испещренную пометками от руки, чертежи человеческих фигур.

— Господин! — зашептали из-за двери с тяжелым придыханием. — Откройте!

Ага. Так и открыла. Ро оглянулась в поисках чего-нибудь в духе средства самозащиты. Рука сама собой нащупала в бумажном хаосе увесистую дубинку из металла.

— Не убивайте! — завопили из-за двери, и та задрожала.

— Так значит твой господин там?

Второй голос был громовым, ему вторили все те же непонятные звяканья, а еще гогот, совершенно не вяжущийся с обстановкой.

— Не убивайте, умоляю!

— С дороги!

Глава 2. О забытых уликах, сумасшедших сиренах и свечах чистых душ

если вам нравится, дайте автору знать
❤️

В неизвестном море, в неизвестном пространстве и времени, предвечерний час.

Ро расхохоталась. Возможно, от нервов. А, может, потому, что «его светлость» Фаррел при всем своем желании не мог прозвучать грознее Агоры или Соции в ударе, при всем желании не мог быть опаснее «долины смертной тени», которую она исходила под ударами пикси вдоль и поперек, уже исследовав все входы и выходы.

Парадокс, что именно людям с хроническими страхами присуще особое безрассудство.

«Аузония» сейчас взорвется? Конечно, она последует за Фаррелом, куда бы ни потребовалось!

Девушка схватила рюкзак, выдернула из-под перевернутой кровати шляпу, нахлобучила на голову и бросила последний взгляд на каюту Странника. Если теория про перемещение верна, то любая деталь может таить подсказку о том, как этот некто смог сбежать посреди моря сквозь пространство.

Не то, чтоб она хотела вернуться... Ей, в принципе, все равно. В Тирренском море или на Лампедузе она так же далека от собственной норки, как здесь. Причем и удалилась от нее сознательно. Нет, возвращаться бессмысленно. Проще поплыть с течением и открыть новый мир, вырыть новую норку. Чтобы однажды снова ее покинуть. В рамках профилактики.

Это как болезнь Паркинсона: хочешь остановиться, но уже никак невозможно.

Все в порядке.

А вот загадка будет щекотать желудок. И если местная «Аузония» взорвется, она никогда не узнает ответа. Что же делать?

Ро закусила губу, нагнулась за конвертами, что выпали из сумки Фаррела. Дознаватель из него тот еще — пару улик уже прошляпил! На отправителе значилось «Рассвет», на получателе — «мыс Несломленной Веры, восемь утра». Странно как. И рассвет, заря — скажите, пожалуйста. Выудила из подставки чудом уцелевшую малюсенькую пробирку с ярко-синей жидкостью, вроде голубого кюрасао, но вряд ли такого же назначения. Сунула в карман свитера, щелкнула застежкой-молнией — чтоб не потерять.

«Аузонию» сотряс новый взрыв. Ро упала на колени, рюкзак больно дернул под мышками, шляпа слетела в небытие. Вместе с парой балок потолка. Аврора сунула конверты во второй карман свитера Нелло, тоже под замок, вскочила и помчалась к двери.

Не время для улик и загадок, да пусть они горят синим пламенем! Толкнула дверь, только та оказалась заперта. Что?.. Фаррел запер?.. Как?.. Зачем?.. Неужели... Аврора продолжала биться о дверь, прячась от ломающихся досок, пока не вспомнила, что дверь открывалась внутрь. И на первом же прыжке споткнулась и упала на нечто мягкое и теплое. Вытащенный пиратами труп. Нелло. Йорген. Глаза у него закатились — одни белки, никто и закрыть веки не догадался. Девушку передернуло, она подпрыгнула, поскользнулась, удержалась за трещащие стены... Куда? Где выход?

Выхода не было — только сплошное дерево, пожар, дым и тела тех, кого назвали гребцами. Воняло... наверное, так воняет человеческое мясо. И огонь подбирался к ней. Сейчас...

Сердце знакомо колотилось в горле, мешая дышать, колени подгибались. Но не время погибать так глупо. Куда лучше умереть, защищая кого-то, спасая мир или хотя бы что-то, во что веришь, а не потому, что некие олухи взорвали порох на корабле, который ты даже не знаешь в каком море и мире плывет, а некто Фаррел не озаботился твоей судьбой.

Аврора сделала глубокий вдох и выдох. Спокойно. Торопись не спеша, тогда все получится.

Окно. В каюте ведь было окно!

В кино все выглядит веселее, чем на самом деле. Аврора даже не знала, есть ли в этом море акулы, когда, пробравшись меж упавших и начинающих заниматься балок, распахнула раму и занесла ногу над водой. Прыгать?.. Обернулась через плечо. Е-мое! Возвращаться некуда, пламя распространяется чересчур быстро. Влезла на переборку, оттолкнулась пятками и сиганула как можно дальше вперед. В синее-синее море.

Даже под водой ее протолкнуло в какой-то водоворот и оглушило очередным взрывом, судя по ощущениям — куда более сильным, чем предыдущие. Воздух вырвался пузырями в воду, Аврора суматошно забарахталась по направлению к свету, наверх. Сбросила рюкзак, нещадно тянущий на дно.

И наконец вынырнула, жадно глотая воздух. Ухватилась за какую-то деревяшку, болтающуюся на поверхности. Чтобы увидеть эпичный конец «Аузонии» прямо с воды. Пылающее, некогда гордое судно погружалось в воду вместе с ошметками парусов с ужасающей скоростью, создавая вокруг себя воронку. Аврора похолодела от ужаса, осознав, что это еще не конец.

«Это» — никогда не конец.

Ро едва дернулась грести со своей деревяшкой прочь, как увидела то, чему тут явно следовало находиться.

Тень второго корабля. Что двигался прямо на нее. Бушпритным украшением в виде дядьки, вероятно, исполняющего роль Посейдона, и блестящим на солнце названием «Искатель Зари».

Они на заре тут все помешались, что ли?

— Я здесь! — крикнула Ро изо всех сил.

Не надо искать зарю — Аврора здесь. А это типа то же самое...

На удивление, ее заметили.

— Человек за бортом!

— Эй, Вир, за бортом сейчас куча трупов!

Ответный хохот перекрыло упрямое:

— Живой. Живая, то есть.

С одной стороны Аврору грозила вмазать в морскую гладь ватерлиния «Искателя Зари», с другой — коварно подбиралась воронка спешно погибающей «Аузонии».

Десяток любопытных лиц высунулся из-за борта и кто-то присвистнул.

— Так это сирена, — сказал кто-то. — Гарпун несите!

— Вот мы ее сейчас!

— Звери, — бессильно пробормотала Аврора, понимая, что беды ее только множатся. — Фаррел! — заорала изо всех сил.

— Капитан, — крикнули вверху, — сирена кличет Фаррела. Скормим ей дознавателя? Достал уже!

— Фаррел закрылся в каюте, — хрипло отозвался кто-то. Видать, капитан.

Аврора уцепилась за свисающую склизкую снасть и почувствовала себя немного увереннее. Попыталась подтянуться, но еще со времен школьной физкультуры ей такие вещи не удавались.

Глава 3. О морских аномалиях, тактических ходах и далекозоре

Море Белого Шепота. Семнадцатое белья, поздняя весна года Эн.

Аврора, честно говоря, и не помнила, как они с Фаррелом доползли до каюты. Потому как болтанка усилилась — видать, свечки чистых душ не помогли (или просто злому Фаррелу помогать не захотели) — и обоих стало тошнить. Ее — явно от голода, стрессов, качки и милых демонов (ах, еще ведь был фееричный прыжок с взрывающейся «Аузонии»), его — от удара подзорной трубой в висок, итогового сотрясения и некого зелья Квиллы, о котором он бормотал что-то, прикладываясь к зеленой склянке из ящика у кровати.

В любом случае, ночь и шторм были чем-то вроде кошмара — не можешь проснуться и, когда просыпаешься, не уверен, сон это был или явь: ощущение, будто в голову насыпали песка, хорошенько встряхнули и сбрызнули потом водой. А сейчас встает солнце в мокрой дымке, этот песок начинает пересыпаться туда-сюда, обнаруживаться в неожиданных местах, ты едва можешь вздохнуть, и гадкое ощущение ползет по внутренностям, будто ты всю ночь сражался со вселенными миров, дурацки проиграл что-то важное, да не можешь вспомнить, что.

И вот, наконец — тишина. Штиль. Мгновение покоя. Утренний луч скользнул на щеку. Ро улыбнулась сквозь остатки сна — приятно, чесслово, входить в утро, забывая, что было, и еще не помня, что будет. Последние песчинки ссыпаются на дно часов, жуткая усталость и тошнота смазываются, пустота звенит внутри неожиданным чувством покоя. Передышка. Жизнь здесь, рядом с тобой, а не где-то на расстоянии вытянутой руки. Достаточно того, что ты существуешь, и больше ничего не надо. Ни ролей, ни…

Ро хотела повернуться на спину и с удивлением и ужасом обнаружила на своем боку волосатую руку.

— Это уже хуже, чем фривольность! — тут же прокомментировала Соция, повиснув в воздухе у окна.

Луч света пронизывал ее насквозь, как вчера меч — несчастного двойника Нелло, и выглядело это жутковато. Нелло. Ро вмиг все вспомнила. Тихо повернула голову и похолодела от осознания факта — они спали с Фаррелом на одной кровати, под одним покрывалом.

С ее злейшим в жизни врагом… У нее их вообще сроду не было.

Гм.

И это была его рука.

Верно, его ведь начало безжалостно трясти сразу после свечек на мачтах, потому он и забил на план выкинуть надоедливую Аврору Бореалис за борт на корм всяким сомнительным живностям. Несмотря на смертельную опасность, исходящую от этого черного во всем дознавателя, он был ее единственным билетом на… это плавание и, вовсе — жизнь в неизвестном мире со свечками чистых душ на мачтах (научно доказанными!) и опасными сиренами да морскими медведями в море. Так что носом вертеть не стоило.

А потом, едва она ему помогла забраться на кровать, сморило и ее. Было холодно, и она, забыв о манерах, опасности и банальном недоверии, стянула часть одеяла на себя.

И теперь они лежали спина к груди, делясь теплом. Позор. Дожили.

Но паника и холод накрыли Ро не только из-за близости Фаррела. Она. Далеко от дома. Безнадежно далеко. Который вообще не известно, был или нет.

— Тебе больше некуда возвращаться, — с готовностью пропел над ухом знакомый пиксинский голосок.

— И нет ресурса на новую норку, — вторил ему второй.

Аврора закрыла глаза и всхлипнула.

— И еще до-олго не будет.

— И вряд ли вообще получится, — кивнула Агора.

— Ты всегда была размазней, — припечатала Соция, — пусть и мастерски это скрываешь.

Они правы… Какие надежды?.. Зря она упиралась вчера, когда Фаррел пытался выбросить ее за борт. Было бы быстро, почти безболезненно и правильно. Она как этот их Странник — носит личины. Может, и вообще она — это он? Заявить это и пусть удар меча все закончит?..

И всем спокойнее.

Задержав дыхание и даже биение сердца, Аврора попыталась осторожно выкатиться из-под Фарреловской тяжелой руки. Как можно было, вообще, расслабиться и спать рядом с хладнокровным убийцей?! Кроме того, что неудачница, так еще и глупа как курица.

Фаррел, к счастью, не отреагировал на все ее робкие телодвижения. Плечи и руки уже были на полу, но, когда она двинула левой ногой… что-то помешало. И Ро с ужасом поняла, что это… цепь? Дернула ногой посильнее, и почему-то дернулся Фаррел.

Проснулся и заворчал. А Аврора всей верхней частью туловища окончательно съехала на пол. Как удачно, что вчера по возвращении она нашла в себе силы отыскать и натянуть штаны.

— Проснулась?

С кровати свесилась чернявая голова Фаррела. Рожа помятая, небритая, лукавая и… довольная? Ро снова дернула ногой.

— Ты… приковал меня?

— А разве тебе можно доверять? — усмехнулся Фаррел и откинул одеяло.

Подвинулся, и нога Ро наконец съехала поближе к краю кровати. Ее лодыжка была скована наручниками с его лодыжкой. Обалдеть.

— Если бы я захотела тебя убить — у меня была тысяча способов.

— Нет, Ро, без шансов, даже если бы ты захотела, в чем я лично сомневаюсь.

— Ты же заснул! Я могла сделать все, что угодно…

— Было проще притвориться, пока заснешь ты.

Ро закатила глаза. Спорить с королевским дознавателем… Вероятно, она поторопилась, обвинив его вчера в непрофессиональности.

— И что теперь? — спросила Ро, дергая ногой посильнее, но Фаррел крепко уперся, и ничего не вышло.

А надменно общаться в таком размазанном состоянии невозможно. Тем более… когда ты по жизни «размазня». Аврора зажмурилась.

— Я подумал о твоем предложении сотрудничества.

И снова голоса:

— Ничтожество!

— Только ты могла попасть в такую ситуацию!

— И ни-ка-ко-го дома!

— Даже этого ты не заслужила!

— Тебе давно не место на земле.

— Беги, спасайся!

— Спасай мир от своего присутствия!

— А ну, брысь!

Пикси ахнули и отлетели подальше. Дрожащая и зажавшая уши Аврора не сразу сообразила, что последняя фраза принадлежала Фаррелу. А он уже сидел на постели и, морщась — вероятно, от головных болей — размыкал на шее одну из нескольких подвесок, вынимал оттуда ключик и вставлял в замок наручников на лодыжках.

Глава 4. О строителях империи, двадцать пятом мередиане и пользе прирученных фобий

Воды республики Вольных Торговцев, поздняя весна года Эн.

— А Вольные Торговцы — это кто? — шепотом уточнила Аврора.

Что ж все из огня да в полымя, а.

— Республика Вольных Торговцев, которая последней вошла в империю на условиях автономного управления. И заклятые враги Буканбурга, — мрачно ответил Фаррел, не отрывая глаз от горизонта.

— Но разве так бывает?.. Если Буканбург — часть империи, разве он не должен подчиняться общей политике?

— Ты сама видела, как они готовы подчиняться. Официально империи нет и года, вековую историю так быстро не сломаешь — все шатко.

Фаррел будто бы пришел в себя и дернул Аврору за руку на сей раз с гневом.

— Зачем ты заговорила о далекозоре?!

И глазами пепелит так, словно за подобное — казнь.

— Мы снова на «ты»? — хмыкнула Аврора, отмахиваясь от пикси, орущего над ухом «теперь ты точно труп!».

Фаррел усмехнулся и ткнул пальцем в пиксенка, тот отпорхнул со злым фырканьем, брыкаясь.

— Ты недалека от истины.

— Это я недалек, — накуксился пикси, складывая ручки на груди. — А ей вечно приходится напоминать прописные истины.

— Вести себя не умеет, — поддакнула Соция, возникая сгустком прозрачной материи из воздуха.

Фаррел повел глазами устало и вытер свободной рукой лоб.

— Нормально с вами разговаривать невозможно. Если бы ты молчала…

— То была бы и дальше твоей пешкой, а неужели ты не понял, что я на такое не согласна? — попыталась Ро выдернуть руку из его пальцев, но стало только больнее. — Ты ненормальный, Фаррел!

— Так считает бОльшая часть населения империи.

— Ну, и зачем оно тебе надо?

— Какое мне дело до них? Империю строю я, а не они.

— Тебе правда нравится, что тебя ненавидят?

— Главное — боятся и слушаются.

— Буканбуржцы — вряд ли. Зачем так открыто демонстрировать им свое презрение?

— А за что их уважать? Это же обычные пираты.

— Каждого есть, за что уважать. Разве ты лучше их?

— Лучше. Я понимаю толк в манерах, приоритетах и еще много в чем. Пошли.

— Куда?..

— Спрятать тебя на время абордажа и взять мою рапиру.

Фаррел безапелляционно втолкнул Аврору обратно в темный коридор перед собой, на все те же пять ступенек и отпустил, наконец, запястье.

— А зачем меня прятать?

— Потому что право тебя убить принадлежит только мне.

Аврора даже задохнулась на мгновение. Что, простите?.. Это синоним рабства или болезненной привязанности?

Фаррел впихнул свою жертву в давешнюю каюту, закрыл дверь на ключ, не снимая тот с шеи, надел жилет, портупею, черный же камзол, поправил рапиру под его полой. Налил воды из кувшина, выпил залпом. Провел по волосам ладонью, зачесывая назад, поморщился от прикосновения к затянувшейся ране на виске, завязал хвост. Потянулся к баночке на тумбе, макнул пальцем в содержимое, осторожно нанес на рану. Мазь. Из другой склянки сделал глоток. «Квиллино зелье». Со стола взял высохшие свитки писем и сунул в красную сумку к остальным бумагам.

Оглянулся на злую Аврору, нахохлившуюся на кровати и зависших по обе стороны от нее таких же злых и настороженных пикси, подумал секунду, снял артефакт-защитку и надел ей на шею.

Пикси пропали, как по мановению волшебной палочки. А они тут тоже научно доказаны?

— Я не смогу за тобой присмотреть, так что пусть хоть артефакт защищает. А то решишь броситься в воду. Допрос еще не закончен.

— Что за собственничество, Фаррел? — выпалила Аврора возмущенно.

Его светлость обернулся уже у двери и улыбнулся.

— Я же сказал — ты меня заинтересовала, Аврора. Когда я разгадаю твою загадку, я найду ниточку, ведущую к Страннику. Я не прав?

Ро растерянно развела руками. Вероятно. Она сама хотела бы это ниточку найти. Хотя бы за тем, чтоб за нее никто не дергал.

— До тех пор мы — партнеры, и я не позволю никому тебя тронуть.

— А как обижать меня в кают-компании — так вперед и с песней…

— Ты отлично справилась. Теперь буканбуржцы не только не станут вякать гадостей, так еще и станут боготворить тебя за интерес к их культурным ценностям. Мне это также на руку. А что насчет правды… Достаточно, что мы ее знаем, на остальных можно и плюнуть, — и дознаватель вышел.

Сомнительно, что мы что-то знаем, честно говоря.

— Постой, — вскочила Аврора, бросаясь к двери: по ту сторону уже поворачивался ключ. — А если мне потребуется выйти?

— Удобства под кроватью. Соваться же на палубу во время абордажа барышне не к чему, — ответил Фаррел в дверную щель.

— А как ты без артефакта?

— Нас ждет абордаж. Там будет не до змей и не до сирен. Сбереги далекозор, точнее — то, что от него осталось. Не представляю, как ЭТО возвращать в сокровищницу, но, в конце концов, им давно не пользуются по назначению, современность в легенды не верит.

— А свечки мертвых душ?

— Это не легенды.

Как странно говорить вот так, через дверь, будто они — не то друзья по несчастью, не то разлученные возлюбленные.

— А как же твоя голова после удара?

— Я не сахарный, Ро.

— Но у всех есть ограничения!

— Поверь, я свои знаю. Если это все…

— И что насчет союза с Вольными Торговцами? Если будет абордаж, то разве все не рухнет?

— Наконец правильный вопрос. Буканбуржцев уже не остановить. Посмотрим, как будут разворачиваться события. Проблемы стоит решать по мере их поступления. Мне пора, Ро. Я должен быть на палубе. Или ты хочешь поцеловать меня на прощание?

Ро в ярости хлопнула ладонями по двери и услышала лишь смешок по ту сторону и удаляющиеся шаги. Вот что за несносный человек? И как бы он там не погиб…

Стоп, разве ей не все равно? Аврора вздохнула и потеребила деревянную дощечку с ромбовидным камушком, болтающуюся на груди. Не все равно, что уж тут говорить.

Только втюриться не хватало. В такого!

Абордаж. Для Фаррела убить — не грех, но объективно это действо остается неправильным. К тому же, убить могут и его, и это также грехом никто не посчитает. С сотрясением и змеями сомнений на свободе он слабее, чем хотел бы рассчитывать. А она без него пропадет, несмотря на то, что придется опять дать ему по голове, и еще не раз, за все, что он вытворяет. Ну, и остается под вопросом мир местных держав, всеобщая безопасность.

Глава 5. О мастерах абордажа, благодарностях и розовых очках

Море Белого Шепота, в виду острова Мерчевиль.

Аврора осторожно выглянула из люка. Только что она едва не упустила из собственных недр неусвоенный завтрак: первый выстрел пушки содрогнул корпус «Искателя». Великолепно… До абордажа ведь вот такая прелесть происходит, как перестрелка. В дыму видно было плохо.

— Сюда, — позвала Агора тихо.

Призрачной дуэнье дым нипочем. Ро поискала глазами Фаррела.

— Его змеи там, на мостике, — подсказал один из пикси.

— Но он пока справляется.

— Наденьте ему на шею, пожалуйста, — протянула Ро подвеску Агоре и Соции.

Но те испуганно отшатнулись.

— Мы к этой дряни даже не притронемся!

Придется самой. Но как это сделать незаметно — неизвестно. Второй выстрел пушки, на сей раз вражеский. Взрыл море водяной стеной в паре метров от борта. Пираты заулюлюкали в ответ на промах противника.

— Кривые лавочники! — засвистел даже юнга Вир с мостика.

Аврора только подняла брови и покачала головой. Ну детский сад, в самом деле. Со взрослыми потерями.

Капитан Гэрроу стоял у штурвала самолично, на сей раз поддев под камзол рубаху, как следует. Ага, а вон и Фаррел. Бледен, как покойник, ровен, как доска, черен, как ночь.

Дорожка из песка и сажи, так напоминающая порох, тянулась из близлежащего люка к бочонку у бизань-мачты. Туда и продвинулась бочком Аврора. С наскоро подвязанными найденной в каюте все той же красной банданой волосами, в одежке Фаррела она не бросалась в глаза. Еще и лицо себе измазала сажей, которую в ведре доставили с камбуза дуэньи. Зажженный стеклянный фонарь она укутала в свитшот Нелло «отвали».

Небольшой, но маневренный «Искатель Зари» и неповоротливый гигант Вольных Торговцев, носящий гордое имя «Звезда Востока», сменили галс одновременно, и теперь шли просто друг на друга.

— Приготовиться к вбордажу! — проорал капитан Гэрроу.

Раздались один за другим выстрелы, однако, не слишком много: судя по всему, в основном что пираты, что торговцы пользовались холодным оружием. Но дыма в воздухе все равно кружилось достаточно.

— Приготовить кошки!

Сейчас или никогда. Ро зажмурилась, поставила укутанный фонарь на бочку. И вдруг поняла. В шуме драки ее никто не услышит.

— Я забыла про рупор… — прошептала она, ощущая, как разбегаются ледяные мурашки от позвоночника.

— Возьми морскую раковину.

Финтэ?! Сирена устроилась в шпигатной дыре со свободной стороны борта и с интересом наблюдала за приготовлениями Ро.

— Не мешкай, ну же!

Первые кошки уже подтягивали «Искателя» к противнику. Аврора схватила раковину, влезла на бочку, дунула отчаянно и изо всех сил. И мир остановился. Перед глазами плыло, конечно, но, кажется, она увидела Фаррела на ступеньках вместо мостика.

— Давай! — подсказал пикси.

— Фонарь!

Ро сдернула свитер Нелло с фонаря, что-то брякнуло.

— Это раковина сирены, — пробормотали где-то.

— Говорил я вам: подстилка Фаррела — сирена! Видали демонов, когда ее вытащили на палубу?

— Нам конец.

— Да-а, всем вам конец! — пропищал пикси отчаянно громко.

Черные змеи Фаррела вдруг отвлеклись от своей обычной жертвы и тоже заструились между буканбуржцами, радостно шипя:

— Всем вам конец! Сиренам на корм!

Мужчины на этом и на том судне суеверно сжимали защитные дощечки с камушками, каждый на своей шее или в кармане, ужасаясь коллективной разрядке артефактов. Или это еще более аномальное место какое?

— Если не послушаете голоса Авроры!

— Буканбуржцы и народ Вольных Торговцев, жители Объединенных Королевств, выслушайте меня! — прокричала Ро так громко, как могла. — Здесь у меня порох. Если вы немедленно не разойдетесь, мне придется взорвать корабль. И взорвутся оба, вы ведь понимаете? Если кто-то из вас выстрелит — я также упаду вместе с фонарем, и все равно всем нам смерть.

— Смерть, смерть… — прошипели змеи Фаррела.

— Сирены ждут нас — не дождутся, — ухмыльнулась Ро.

Фонарь был тяжел, а пауза затянулась. Ей бы следить за любым движением, прислонившись к мачте, а плыло все сильнее. Никакой ясности. Вдруг кто-то вспрыгнул на бочку, поддерживая ее руку и талию.

— Вы ведь не собираетесь нарушить имперский договор? — прогремел рядом голос Фаррела, и Ро жутко обрадовалась, что может отдать фонарь и управление ситуацией ему.

Вцепилась обеими руками в раковину Финтэ и замерла рядом с дознавателем.

— Имперцы нарушили его первыми! — закричали в ответ со «Звезды Востока». — Буканбург похитил компас Мерче!

— Не спешите обвинять! — возмутилась Ро, ведь она знала наиболее вероятную правду, но ее крик потонул во враждебном ответе Гупо:

— Ложь! Исмея сама проворонила наш далекозор!

— На завтрашнем собрании послы Мерчевиля и Буканбурга увидят его своими глазами, — перекрыл голос Фаррела перепалку. — Не уподобляйтесь Буканбургу, выдвигая слепые обвинения!

— Компас, похоже, тоже у Странника, — шепнула Ро ему на ухо.

И, с запозданием вспомнив про защитку, покопалась в кармане и неловко надела ему на шею — раковина сирен в кулаке мешала. Шипящие змеи тут же испарились в воздухе.

— Доверяйте императрице Исмее, как это сделал ваш сенат и дуче Фальке.

— Чего стоят их обещания!

Тут уж и буканбуржцы поддержали своих извечных врагов. Да, и правда — все жуть как шатко.

— Дело компаса будет рассмотрено, я — имперский дознаватель Фаррел Вайд — вам обещаю. Мы готовы посетить Мерчевиль и обсудить ситуацию с Золотым домом. Итак, господа? У меня устает рука. Скоро фонарь упадет, и все мы взлетим на воздух.

После короткой мнозначитальной паузы на «Звезде Востока» неохотно приказали:

— Абордаж отставить!

Тем не менее, пока кошки не были обрублены, пока «Звезда» не отошла на расстояние пушечного выстрела, а «Искатель» не сменил галс, Фаррел так и не опустил руку с опасным фонарем.

— Фаррел, довольно! — приказал было Гэрроу.

Глава 6. О полномочиях послов, улицах Мерчевиля и приглашении в оперу

Мерчевиль, столица островной республики Вольных Торговцев. Ночь с семнадцатого на восемнадцатое белья.

Мерчевильская земля встретила Аврорины босые ноги нагретой солнцем и вытертой до блеска брусчаткой. И неизвестно откуда выскочившим расфуфыренным франтом, склонившимся в церемониальном поклоне перед гостями.

— Позвольте представиться: эрл Чарльз Кастеллет, по особому случаю прибытия имперского дознавателя на земли Республики уполномочен канцлером Альваром позаботиться о ваших нуждах.

Вслед за ней и Фаррелом на землю сошли только бесфамильный Барти и Седрик Джарлет. То ли в качестве помощников его светлости, то ли как соглядатаи капитана Гэрроу, то ли вовсе два в одном. Прочие буканбуржцы остались на относительно безопасной территории — борту «Искателя».

— Ах, ваша светлость, командор Вайд, — пропел этот некто эрл Кастеллет со всем уровнем подобострастия. — Какой ужасный, просто вопиющий инцидент! Мерчевиль приносит вам самые искренние извинения! Попасть в вооруженное столкновение, едва не погибнуть… По вине нашей «Звезды»!

Фаррел поморщился от обилия экспрессии в речи посла и уточнил с плохо скрываемым сарказмом:

— Мерчевиль готов понести вину за покушение на жизнь имперского дознавателя?

Кастеллет заюлил:

— Увы, ваша светлость — отношения Буканбурга и Мерчевиля исстари не отличались теплотой, и даже в свете недавних событий при великолепном дворе королевы, ох, пардон — императрицы — Исмеи — перемены не происходят так быстро. В итоге столкновения случаются чаще, чем мы бы хотели. И то, что вы попали в одно из них — всего лишь досадное совпадение. Но если бы на «Звезде» только знали, что вы находитесь на борту «Искателя», никто бы в вашу сторону ведь и не посмотрел — уверяю вас! Республика верна короне!

Язык подвешен у этого эрла — надо признать. И мед льет на уши, и лапшу вешает. Как дышит.

— Вам следовало заявить о своем присутствии сразу, тогда вопрос был бы исчерпан, мерчевильцы оказали бы вам полагающиеся при вашем звании почести и доставили на берега Объединенных Королевств куда с бОльшим комфортом, чем пираты Буканбурга! — с абсолютной уверенностью в собственной правоте заявил Кастеллет.

Вообще-то, дознаватель так и собирался сделать. Заявить. В этом был план, но он провалился с треском, когда Ро решила осуществить свою идею с кормовым фонарем. Идея вышла лучше плана по многим параметрам. И прокатила на «ура». Кроме дела с компасом. Но его все равно пришлось бы искать, не так ли? И просить королеву перенести завтрашнюю встречу с послами, потому что из двух зол иногда нужно выбирать.

— Уважаемый эрл Кастеллет, — обманчиво сладко улыбнулся Фаррел, — в море дипломатия между пиратами и торговцами работает иначе, чем на земле Объединенных Королевств — мне ли вам говорить? Хотя, возможно, именно мне — ведь я слыхивал, будто вы один из тех самых денди Мерчевиля: может, и в море не выходили ни разу?

Аврора ущипнула зарвавшегося дознавателя за локоть. Но на лице Кастеллета не пронеслось ни облачка — только брови легли домиком и наружу вырвался такой легкий смех: такой обычно прикрывают кружевным платком.

— А вы шутник, ваша светлость! Да, я сибарит до мозга костей, и канцлер выбрал меня в послы лишь потому, что я совершенно случайно оказался под рукой. Ну, и потому, что я в принципе хорош, — подмигнул Кастеллет Авроре неожиданно.

Настолько неожиданно, что она даже не успела отреагировать на такое хамство. А эрл уже хватал ее руку для приветствия:

— Так значит, это вы — великолепная Аврора Бореалис, что не побоялась рискнуть собственной жизнью ради мира в Объединенных Королевствах?

Губы коснулись ее пальцев неожиданно, легко и нежно, но скользкий тон эрла портил все. Захотелось отнять ладонь и отереть о штаны.

— Очарован, мадам. Ваша спутница вам под стать, ваша светлость.

— Благодарю, — сухо кивнул Фаррел; правда, блеснувший в глазах огонек говорил о том, что он горд, и что сам думает также. — Можем идти?

Всю речь Кастеллета Ро что-то неуловимо смущало, помимо его неприкрытой лести. И наконец она поняла что: дернула Фаррела за рукав и прошептала в его ухо:

— Мерчевиль — Республика, но почему тогда Объединенные Королевства?

К ее досаде, эрл услышал вопрос и не проявил ни малейшего уважения к факту, что прозвучал он только для Фаррела. Напротив — оживился и уточнил:

— Мадам не из этих мест?

— Госпожа Бореалис прибыла издалека, Кастеллет. Вы угадали, — ответил за нее Фаррел.

Аврора сразу почувствовала себя защищенной этим холодным как лед замечанием, и набычившиеся было страхи растворились в воздухе. Фаррел волшебник.

Так. Только не влюбиться, Ро. Только не влюбиться. С трудом подавила порыв похлопать себя по щекам.

— Видите ли, дорогая госпожа Бореалис, — с готовностью отозвался Кастеллет, виртуозно похищая ее незанятую Фаррелом руку и увлекая по набережной прочь от пристани, — история полна забавных шуток. Республика Вольных Торговцев — явление уникальное. Много поколений назад — не буду вспоминать каждое, дабы не утомлять вас — власть в Мерчевиле принадлежала монарху, как и в остальных королевствах, ныне Объединенных. Монарх наследовал трон в день своего совершеннолетия. Однако, когда пришел черед королевы Мерче, знаете, что она постановила? Отдать власть народу и сделать королевство вольной республикой. Ох, и радости было! Своим потомкам королева завещала статус дуче — официальных лиц государства, реальная же власть принадлежит канцлеру, которого переизбирают каждые три года, ну, а канцлер ничего не стоит без сената, заседающего в Золотом доме, — Кастеллет ткнул пальцем в вершину холма, где блестел тот странный, будто прозрачный дворец. — Столичный остров был назван Мерчевилем в честь королевы, сделавшей народу неожиданный подарок: да что там, ее боготворят до сих пор, спустя века. Второго орботто, Мерчевиль одновременно отмечает день рождения королевы Мерче и день рождения республики. Карнавал, гуляния, ярмарка… Ах, я заболтался. Это ведь всего через две недели — если вы задержитесь, Аврора, то непременно увидите — праздник великолепен.