Бабушка короля, или Опять не 25

Глава 1

— Мам, ну, не начинай! — в голосе дочери, что доносился из телефона, появились недовольные нотки. — Ты же знаешь, почему мы не смогли к тебе приехать. Пришлось выбирать — Питер или Таиланд. Ребенку нужны море и солнце. А у вас там всегда дожди.

Да я и сама понимала, что из Владивостока до Пхукета куда ближе, чем до Петербурга. И внуку для укрепления иммунитета действительно нужно бывать на море. Вот только Андрейке исполнилось уже четыре года, а я видела, как он рос, только в телефоне.

— И между прочим, ты сама могла бы к нам приехать, — продолжила Варя. — Да, я помню, что врач запретил тебе летать самолетом. Но ты можешь приехать на поезде.

Однажды я уже ездила к ним на поезде. Несколько дней пути в душном вагоне оказались для меня пыткой. А по возвращении домой я прямо с поезда попала в больницу. Проблемы с сердцем были у меня с детства, а вот давление начало скакать лет пять назад.

Но о той поездке я не жалела. Тогда без этого было не обойтись. Нужно было помочь доченьке с только-только родившимся внуком.

Кажется, Варя вспомнила о том же, потому что сказала:

— Мама, ну сейчас все вагоны уже с кондиционерами, там не будет жарко. Там даже душ есть.

Вот так и получилось, что я снова купила билет на поезд, положила в сумочку выписанные доктором лекарства и отправилась в путь. Только на сей раз я не выдержала даже пары суток. Последнее, что я запомнила, было испуганное лицо соседки по купе, которая отчаянно принялась звать на помощь.

Пришла в себя я уже не в вагоне поезда, а в просторном помещении с высоким потолком. Сначала я решила, что оказалась в больнице. Но с чего бы в больничной палате взяться потолку с хрустальной люстрой и золоченой лепниной?

Потом подумала, что я сплю, потому что когда я приподняла голову от подушки и огляделась, то увидела красивую роспись на стенах и явно дорогой ковер на полу. И кровать, на которой я спала, была большой и тоже золоченой.

И воздух был свежим и чистым, каким бывает только на море вдали от больших городов.

Я села в кровати и только тогда увидела и само море — оно плескалось под самым балконом, выход на который был из той самой комнаты, в которой я находилась. Не без труда, но я смогла встать и сделать несколько шагов.

Море было лазурного цвета. И таким же, только чуть более светлым, было небо. У горизонта они сливались друг с другом, становясь единым целым.

И цвет интерьера комнаты — потолка, стен, штор и даже постельного белья тоже был лазурным. Лазурным с золотом.

Я помотала головой, надеясь, что сон уйдет. Но нет, я по-прежнему находилась всё в той же комнате. И море всё так же с шумом накатывало на берег под самым моим балконом.

И пусть это был всего лишь сон, я попыталась угадать, где я нахожусь. В отеле в Турции? Но если так, то это должен был быть очень дорогой отель — всё здесь кричало о царской роскоши.

А может быть, это вовсе не сон, а просто я сошла с ума? Этот вариант мне совсем не понравился.

Я увлеклась своими мыслями и не заметила, как в комнату кто-то вошел, и вздрогнула, услышав испуганный женский голос:

— Ваше величество, да зачем же вы встали? Господин доктор просил вас не подниматься с постели!

На пороге стояла девушка в длинном, до пола, платье фисташкового цвета. Она смотрела на меня почти с ужасом.

Ваше величество???

Нет, если я и сошла с ума, то явно не одна. О каком величестве она говорила?

— Ваше величество, позвольте я помогу вам лечь в кровать. А потом я позову господина доктора.

— Что здесь происходит? — я мотнула головой, и сразу почувствовала, как комната закружилась перед глазами.

Девушка мгновенно оказалась рядом и подставила мне руку, на которую я смогла опереться. Мы дошли до кровати, и когда я приняла горизонтальное положение, мне стало чуточку легче.

— Где я?

Этот вопрос вызвал у девушки слёзы. Она шмыгнула носом и, испросив моего разрешения, выскользнула из комнаты. А я, оставшись одна, ущипнула себя за руку. И вскрикнула от боли. Нет, кажется, это был не сон!

Но для сумасшедшего дома обстановка была слишком роскошной. Наверно, мне следовало снова встать и выйти из комнаты, но на это у меня уже не было сил. И я осталась в постели, надеясь, что доктор, за которым побежала девушка, сможет мне хоть что-то объяснить.

А пока я принялась осматривать саму себя. Обратила внимание на то, что на ногтях не было любимого мной французского маникюра — они были просто аккуратно подстрижены. А волосы были длинными — темные, с заметной сединой пряди спускались почти до пояса. Такими же длинными, только без седины, они были у меня разве что в школе. А став взрослой, я всегда предпочитала каре до плеч.

Дверь снова отворилась, впустив в комнату невысокого пухлого мужчину в очках. Даже если бы я не знала, что это доктор, то догадалась бы об этом сама.

— Ваше величество, счастлив видеть вас в здравии! — он церемонно поклонился мне. — Вы позволите мне вас осмотреть?

Я не знала, за кого он меня принимал, но кивнула. У меня еще оставалась надежда, что это всё-таки сон. А потом я проснусь и снова окажусь в поезде где-нибудь на подъезде к Владивостоку. И, наконец, увижу Вареньку и Андрейку. От этих мыслей стало так тепло, так хорошо, что я улыбнулась.

Глава 2

Через минуту в комнату вошел мальчик лет пяти-шести — такой худенький и бледный, что сердце снова болезненно сжалось. На нем был синий костюмчик, украшенный белоснежными кружевами, но эти пышные кружева словно делали шею мальчика еще тоньше.

Вместе с ним в комнату вошла женщина средних лет сухощавая и прямая как палка. Должно быть, его гувернантка или няня. Или кто там полагался детям в королевских семьях?

Эта дама сделала реверанс. А может быть, книксен. Прочитав множество исторических и фэнтезийных книг, я так и не поняла, чем различались эти две формы приветствия.

— Доброе утро, ваше величество! — тихо сказал мальчик, подошел ко кровати и поклонился мне. — Рад видеть вас в добром здравии.

Я приподнялась и протянула руку, чтобы погладить его по голове. А он вдруг вздрогнул и едва не отшатнулся.

Он что, боялся собственную бабушку?

— Не докучайте ее величеству, ваше высочество! — прошипела женщина, которая его сопровождала.

Я посмотрела в ее сторону и нахмурилась. Что-то в этой семье было не так. Кажется, даму, тело которой я заняла, трудно было назвать приятным человеком. Впрочем, возможно, ее обязывал к этому высокий титул. У королев, наверно, всё было по-другому.

Я снова опустила голову на подушку, и гувернантка восприняла это как знак к окончанию визита. Она подозвала мальчика к себе, и они вышли из комнаты так же бесшумно, как ранее вошли.

— Прошу вас, ваше величество! Ваш любимый ягодный морс, — мадемуазель Ришар подала мне хрустальный бокал на подносе. — Я знаю, что вы любите холодный, но господин доктор рекомендовал пока принимать только теплое питье.

Я сделала несколько глотков. Морс, даже теплый, имел отменный вкус, был в меру насыщенным и не слишком сладким. Я одобрительно кивнула, и во взгляде девушки промелькнула радость, словно я высказала ей похвалу.

— Пожалуй, я немного посплю, — я чувствовала усталость.

— Разумеется, ваше величество! — мадемуазель Ришар поклонилась и оставила меня в одиночестве.

Сон навалился сразу же, как только я закрыла глаза. Это был странный сон. И он точно был не мой! Это был сон настоящей королевы!

Я видела огромный зал, в центре которого стоял овальный стол, заставленный всевозможными яствами. Во главе его сидела женщина в короне. Я пыталась рассмотреть ее лицо, но у меня не получилось. Гостей было много, и они на все лады восхваляли мудрость вдовствующей королевы. Кажется, речь шла о заключении дипломатического союза с соседним государством.

Но трапеза была прервана появлением человека в мундире с эполетами. Он остановился на пороге и срывающимся от быстрой ходьбы и волнения голосом громко сказал: «Ваше величество, прошу простить меня за такую весть, но ваш сын, король Эдриан Шестой, скончался накануне вечером!»

Гости повскакивали с мест, а королева затрясла головой, словно пытаясь отогнать от себя ту беду, о которой сказал гонец. «Вы лжете, сударь! — хрипло сказала она. — Мой сын чувствовал себя превосходно, когда выехал из столицы два дня назад. Что могло с ним случиться за это время?»

Офицер поклонился еще ниже: «Рухнул мост над Дордоной, и весь королевский кортеж оказался в воде. Почти никто не выжил, ваше величество!»

«Почти?» — шепотом переспросила она.

«Только ваш внук, принц Эдуард!».

Королева вдруг издала протяжный стон, а потом сказала ужасную фразу: «Лучше бы погиб этот никчемный цыпленок, а Эдриан остался жив!»

Услышанное было столь чудовищно, что я проснулась в холодном поту. Как могла бабушка, кем бы она ни была, так говорить про своего родного внука?

Я уже почти ненавидела ту женщину, место которой заняла. И почему вообще я оказалась в ее теле?

В той, прошлой жизни, я очень любила читать, и в круг моих интересов входили и фэнтези-книги. Там такое случалось сплошь и рядом. Но то было придумкой авторов! Сказкой, в которую иногда хотелось поверить, но от которой в реальности стоило держаться подальше.

Сон кое-что прояснил. Если я правильно поняла, королева недавно лишилась своего сына, который и правил этой страной, и боль потери оказалась слишком велика. Ничем другим я не могла объяснить те жестокие слова, что сорвались с ее губ.

Ну, что же, теперь я хотя бы знала, что у королевы был сын Эдриан и есть внук по имени Эдуард. И у меня появилась надежда, что память постепенно вернется в это тело, и слуги перестанут смотреть на меня как на сумасшедшую.

И похоже, что мой разум решил, что этого более, чем достаточно для первого дня в новом мире, потому что я снова погрузилась в сон, но уже без сновидений, и проспала до следующего дня.

А утром меня снова навестил румяный доктор. Он принес мне какую-то склянку со странно пахнущей жидкостью зеленоватого цвета, а когда я подозрительно посмотрела на него, заверил меня, что это — отвар корня горного зверолиста, лучшего средства для восстановления памяти.

Мне не оставалось ничего другого, кроме как положиться на его авторитетное мнение. Я решила, что королева не стала бы держать подле себя шарлатана.

Сегодня я чувствовала себя уже гораздо лучше и в сопровождении мадемуазель Ришар смогла выйти на балкон. Вид с него открывался такой, что у меня перехватило дух.

Визуализация

Ну, что же, наша героиня еще не знает, как она выглядит, а мы можем посмотреть на нее уже прямо сейчас.

А это пока еще не знакомый нам герой истории. И познакомимся мы с ним еще не скоро, но именно он сыграет очень важную роль в нашей истории.

А это — наш маленький король (вернее, пока еще принц). И та самая спальная комната, в которой оказалась наша героиня.

А вот и Редезия — нищая страна, из которой наша героиня постарается сделать что-то стоящее. Ведь на самом деле в ней есть немало полезных ресурсов, только правители провинций явно не изучали макроэкономику и ничего не знают о пользе разделения труда. А наша героиня знает.

Буду рада, мои дорогие читатели, если эта история вас заинтересует! Добавляйте книгу в библиотеку, поддержите ее лайками и комментариями! Заранее большое вам спасибо!

Глава 3

Мадемуазель Ришар принесла мне небольшое зеркало в серебряном обрамлении. А в том, что это именно серебро, сомневаться не приходилось. Оттуда, из зеркала, смотрела на меня красивая женщина примерно моих собственных лет. И хотя черты ее лица были не похожи на мои, они мне понравились.

А вот седина в волосах делала ее старше. Интересно, есть ли здесь какая-то краска для волос? Но сами волосы были длинными и густыми.

— Благодарю вас, мадемуазель!

— Должно быть, вы уже устали, ваше величество, — сказала она. — Давайте я положу книгу на стол.

И она потянулась к лежавшей подле меня книге.

— Нет-нет, я еще немного почитаю.

Я же только начала! Я даже с разделом истории еще не ознакомилась. А ведь есть еще и география!

Теперь та картина, на которой остановился мой взгляд, вызывала у меня еще больший интерес. Несомненно, что это именно та королева, на месте которой я оказалась. Только на пару десятков лет младше.

Подпись под иллюстрацией гласила, что король и королева изображены здесь в день своего бракосочетания. Ну, что же, чудесно. Теперь я знаю, какой она была в молодости. Осталось только узнать ее имя. А еще — жив ли ее супруг? Тот самый, что изображен рядом с ней. Судя по всему, уже нет. Иначе хоть кто-нибудь бы о нём непременно упомянул.

Король Матеас и королева Есения.

Есения! Вот как меня теперь зовут!

Я начала жадно читать всё то, что было написано на этой странице. Их величества заключили брак в семьсот пятом году от столкновения планет. Это заставило меня остановиться. Информация о здешнем летоисчислении была слишком важна, чтобы не обратить на нее внимания.

В следующем абзаце сообщалось, что в семьсот шестом году у королевской четы появился первенец — принц Эдриан. По всей стране прошли масштабные празднества.

Спустя пять лет родился второй сын — принц Венсан. А спустя еще пять лет его величество король Матеас скончался от оспы, эпидемия которой унесла немало жизней в Редезии и соседних странах.

До совершеннолетия старшего сына страной правила именно Есения. И судя по книге, которую я читала, делала она это весьма неплохо. И когда принц Эдриан стал королем, она осталась рядом с ним и помогала ему советами.

От обилия информации у меня заболела голова, и я, отложив книгу в сторону, решила немного отдохнуть. Спать я не собиралась, но как только легла, сон сам меня заполонил.

Но это был совсем другой сон, не похожий на предыдущий. В этом сне я была самой собой. И видела своих родных! Тех, кого мне сейчас так отчаянно не хватало! Вот Варя с Андрейкой на руках. Они бегут ко мне по перрону. А я бегу к ним. В этом сне я всё-таки до них доехала. И мне ужасно хорошо. И я стремлюсь продлить эти мгновения, и когда понимаю, что сон проходит, чувствую, как слёзы катятся по щекам.

А пробудившись, продолжаю лежать на подушке, с трудом сдерживая рыдания. Варя ведь даже не знает, что со мной всё в порядке. Как она, должно быть, расстраивается сейчас. Как ругает себя за то, что уговорила меня сесть в тот поезд! И как бы мне хотелось сказать ей, что она ни в чём не виновата. Передать какую-то весточку. Подать знак.

Я снова попыталась заснуть, надеясь на то, что этот сон продолжится. Но нет. На сей раз я проваливаюсь в воспоминания королевы Есении.

Вот она напряженно ходит по большому залу из угла в угол. А когда дверь открывается, она бросается к вошедшему в комнату мужчине. «Ну что, господин маг? У принца Венсана проявилась драконья сущность?» Маг качает головой. «Никак нет, ваше величество! Простите, что огорчил»

Я не знала, что это означало, но видела, как была расстроена королева. И не просто расстроена, а взбешена. Она сметала всё, что попадалось ей под руку — вазы со столов, канделябры со свечами. Но как только в комнату вошел кто-то еще, она нацепила на себя маску холодного безразличия. Никто не должен был знать, какие чувства бушевали у нее в душе. «Нам следует радоваться, ваше величество, что драконья сущность проявилась хотя бы в вашем старшем сыне. Вы же знаете, это редкость по нынешним временам. Его высочество принц Эдриан станет прекрасным королем!»

О да, она гордилась старшим сыном! И надеялась, что его потомство продолжит славные традиции королевского рода. И когда король Эдриан женился, его сыновья не дали ей причин для волнений. Оба они оказались драконами. Два славных мальчика, которые могли составить славу династии.

А вот внук от младшего сына тоже оказался пустышкой, как и его отец. Драконья сущность в нём не проявилась. Он родился слабым и больше любил не физические упражнения и верховую езду, как его кузены, а рисование и музыку. Королева смотрела на него как на кукушонка, случайно оказавшегося в их семье. Могла ли она знать, что он окажется единственным, кто уцелеет в той страшной поездке?

Последним событием, подробно, с иллюстрациями, описывавшимся в разделе истории, была коронация короля Эдриана. Еще в двух абзацах сообщалось о рождении у его величества двух сыновей-погодков. Никакой более новой информации тут не было.

Интересно, были ли здесь газеты? Я снова заскользила взглядом по строкам книги. Да, были! Как раз в главе, посвященной коронации его величества, упоминалось, что эта новость была на первых полосах всех зарубежных изданий.

Глава 4

С газетами я стала разбираться на следующий день. Я чувствовала себя уже гораздо лучше, а потому расположилась с подшивками не в спальне на кровати, а в комнате, что была смежной с ней. Будуар — вот, как назвала ее мадемуазель Ришар.

Начала я с «Королевского вестника Редезии» и стала двигаться от более свежих газет к более старым.

Прежде всего, мне хотелось знать, что случилось с самой королевой Есенией, что она оказалась в постели под наблюдением доктора. Она была больна? Или на нее так подействовало известие о гибели большей части ее семьи?

Но в официальном рупоре королевского двора я ничего об этом не нашла. Хотя имя королевы упоминалось во многих новостях — так, прямо в сегодняшнем номере газеты (он лежал в самом начале стопки и, судя по запаху, только-только вышел из стен типографии) говорилось, что ее величество не далее, как вчера поучаствовала в заседании Малого государственного совета.

Я отодвинула подшивку и с возмущением посмотрела на стоявшую чуть поодаль мадемуазель Ришар.

— Но ведь это неправда!

— О, ваше величество, — вздрогнула девушка, — я полагаю, что герцог Дарем не хотел беспокоить народ.

Герцог Дарем? Это имя я слышала впервые.

— Его светлость уже справлялся о вас, — продолжала, меж тем, мадемуазель Ришар, — и просил меня немедленно сообщить ему, как только вы выразите желание его принять.

В каждом персонаже здесь я чувствовала скрытую угрозу. Я не знала никого из них, а вот они прекрасно знали настоящую королеву. И пусть я находилась в ее теле, но мои повадки, манера разговора и полное непонимание окружающей действительности могли легко выдать меня. Что эти люди сделают со мной, когда поймут, что я — не королева? Отправят в тюрьму? Сожгут на костре? Или что здесь делают с ведьмами? А в том, что меня примут за ведьму, можно было не сомневаться.

— Я еще не готова ни к каким разговорам, — заявила я и подтянула к себе стопку «Сплетника Леденбурга».

И в первом же его номере я нашла ответ на вопрос, кто такой герцог Дарем.

«Как нам сообщил весьма достоверный источник, у граждан Редезии есть серьезный повод беспокоиться о здоровье вдовствующей королевы. Говорят, ее величество уже больше двух недель не принимала участие в официальных мероприятиях, которые проходят в королевском дворце. И как бы наш уважаемый премьер-министр герцог Уолтер Дарем ни пытался этот факт скрыть, правда рано или поздно выйдет наружу».

За дверью комнаты раздались какие-то звуки, и мадемуазель Ришар вышла посмотреть, что там происходит. Она вернулась через несколько минут.

— Ваше величество, простите, но герцог Дарем… он снова пришел. Я сказала, что вы еще не готовы его принять, но он умоляет вас хотя бы о короткой аудиенции.

Мне совершенно не хотелось разговаривать с незнакомым мне человеком. Но я понимала, что однажды мне придется выйти из своих покоев. И лучше было делать это постепенно, знакомясь с каждым придворным поодиночке. Тогда к моменту какого-то большого мероприятия я буду знать уже почти всех.

— Хорошо! — кивнула я. — Пусть он войдет.

Мадемуазель Ришар посмотрела на меня с изумлением.

— Но, как же, ваше величество… разве вы станете принимать его светлость прямо здесь? И полагаю, вы хотите переоблачиться?

В будуаре висело большое зеркало в полный рост и, взглянув в него, я не нашла никаких поводов для смущений. Я вышла сюда из спальни отнюдь не в ночной сорочке, а в милом платье. И волосы мои впервые за несколько дней были красиво уложены.

Впрочем, мадемуазель знала королеву Есению куда лучше, чем я, и спорить с ней было бы глупо.

— Разумеется, я не собираюсь принимать его здесь, — ответила я несколько раздраженно, и девушка сразу задрожала. — И да, я хочу переодеться.

Мадемуазель помогла мне надеть ужасно тяжелое и неудобное платье из материала, похожего на парчу (ужасный выбор для такой теплой погоды!) и принесла на бархатной подушечке колье и серьги с крупными изумрудами. Похоже, Есения предпочитала выглядеть дорого даже во время таких вот приватных бесед.

И снова я не стала спорить, а позволила надеть на себя этот гарнитур. Тем более, что я и сама не захотела отказать себе в удовольствии поносить такие роскошные украшения — вряд ли еще когда-нибудь мне доведется держать в руках изумруды такого размера.

— Вы примете его светлость в вашем кабинете или в малой гостиной? — спросила мадемуазель Ришар

— В малой гостиной, — решила я.

И она проводила меня до означенного помещения.

Герцог Дарем оказался седым как лунь стариком с длинной бородой. Он низко поклонился, поцеловал мне руку. Я не сразу, но всё же сообразила, что должна разрешить ему сесть в своем присутствии, и только после того, как я сделала это, он опустился в кресло в двух шагах от меня.

— Простите, ваше величество, что осмелился настаивать на аудиенции, но дело не требует отлагательств. Герцог Невилл возвращается в Леденбург уже завтра. И я прошу вас ответить мне, не переменили ли вы своего решения? – он посмотрел на меня с большим волнением.

Но я не могла ответить на его вопрос! Я понятия не имела, о каком решении он говорил!

Глава 5

— Ваше величество, сегодня вторник, — сказала мадемуазель Ришар и выразительно на меня посмотрела. А когда я никак не отреагировала на это, пояснила: — В этот день вы всегда собирали за обедом всю королевскую семью.

— Но ведь теперь от королевской семьи мало что осталось, — вздохнула я.

— Простите, ваше величество, — девушка явно расстроилась, — я не должна была вам об этом напоминать. Просто мадемуазель Беккерель справлялась утром, должны ли они с его высочеством прийти в малую столовую в обычное время, или им можно обедать в своих комнатах.

Если я и задумалась, то лишь на мгновение. Если мне суждено остаться королевой Есенией, то мне следует начать общаться с маленьким Эдуардом, тем более что мальчик явно нуждался в поддержке.

— Да, — сказала я, — я хотела бы, чтобы мой внук присоединился ко мне за обедом.

Обед должен был состояться в тесном семейном кругу, и мне не требовалось ни выходить из дворца, ни появляться перед придворными, но мадемуазель Ришар всё равно принесла мне тяжелое помпезное платье и очередной набор украшений — на сей раз рубиновых. Похоже, прежняя королева всегда предпочитала быть при параде.

Когда я вошла в малую столовую, принц Эдуард уже был там. Комната была огромных размеров, и при таком раскладе я с трудом представляла себе, как должна была выглядеть большая королевская столовая.

— Добрый день, ваше величество! — мальчик поклонился мне, но не приблизился, чтобы меня обнять или поцеловать.

И от меня он тоже, похоже, не ожидал ответной ласки. Если бы в комнате мы были одни, то я повела бы себя по-другому, но в нескольких шагах от ребенка стояла его гувернантка (как ее там — мадемуазель Беккерель?), и я не стала ее шокировать, проявляя несвойственное Есении дружелюбие.

Я просто села во главе стола, и следом за мной на свой стул опустился и маленький принц. Лакеи подали бульон в тонких фарфоровых чашках, и обед начался.

Я не знала, принято ли было здесь разговаривать во время приема пищи, но решила, что королева может позволить себе делать то, что ей заблагорассудится, и спросила:

— Чем вы занимались сегодня утром, Эдуард?

Мальчик вздрогнул, и капля бульона, сорвавшись с ложки, упала на его белую манишку, оставив там жирное пятно. Ребенок задрожал еще сильнее, а мадемуазель Беккерель вместо того, чтобы взглядом подбодрить его, сердито пробормотала:

— Ах, до чего же вы неловки, ваше высочество!

Принц опустил голову, и я увидела, как по его щекам побежали слёзы.

— Ничего страшного не случилось, мадемуазель, — сказала я. — Вам всего лишь придется после обеда заменить его высочеству манишку. Надеюсь, это не сильно вас обременит?

Ее лицо пошло красными пятнами, она смутилась и сделав книксен (или всё-таки реверанс?) отошла от стола чуть дальше.

Сначала мне показалось несправедливым то, что гувернантка не сидела с нами за столом, а вынуждена была всё время трапезы провести стоя, но сейчас я порадовалась тому, что она находилась от нас на некотором отдалении.

— Так что же вы всё-таки делали утром? — улыбнулась я мальчику.

— Я рисовал, ваше величество, — тихо сказал он.

В его взгляде, который я украдкой поймала, снова был испуг.

— Простите, ваше величество, — опять вмешалась мадемуазель Беккерель (всё-таки у нее был отменный слух!), — я говорила его высочеству, что с утра ему следовало отправиться на верховую прогулку, но он, как обычно, заупрямился. Сказал, что боится свою лошадь с тех пор, как она его укусила…

— А она действительно его укусила? — я резко повернулась в ее сторону.

— Да, — чуть стушевалась она, — но я уверена, что это получилось совершенно случайно, и что его высочеству следует быть мужчиной и не менять лошадь, которая была куплена вами специально для него.

— Что за ерунда? — возмутилась я. — Нужно подобрать для его высочества более дружелюбную лошадь. Или, может быть, пони?

При слове «пони» в глазах мальчика мелькнула такая радость, что я сама едва не прослезилась. Бедный ребенок! Возможно, лошадь была для него слишком высокой, и он боялся сидеть в седле?

— А что вы рисовали, Эдуард? — я предпочла вернуться к теме, которая явно интересовала ребенка куда больше.

— О, ваше величество, — он впервые за время нашего общения не отвел от меня взгляд, — я рисовал собачку Фанни, которая лежала у камина.

— Ну, что же, это хорошо, — одобрила я. — Если не возражаете, я зайду завтра посмотреть на ваши рисунки.

— Я буду рад, ваше величество!

Он ни разу не назвал меня бабушкой. Возможно, так было принято в королевской семье, но даже если и так, то я собиралась это изменить. Но трогать с места в карьер всё же не стоило. И я ограничилась тем, что после завершения обеда просто погладила ребенка по голове.

— Ваше величество, маркиз Тьюззо просит аудиенции, — сообщила мне мадемуазель Ришар. Мне показалось, что, сказав это, она чуть покраснела.

Я не могла спросить ее, кем был этот месье Тьюззо, а искать его фамилию в газетах не было времени. А потому я решила, что могу позволить себе просто выслушать этого господина, и направилась в уже знакомую мне малую гостиную, где он меня уже дожидался.

Глава 6

Этого мне только не хватало! И что мне делать с таким недвусмысленным намеком?

А ведь я даже не знала, кто он такой. И как к нему относилась настоящая королева.

Немного поразмыслив, я пришла к выводу, что вряд ли этот бравый маркиз уже был ее возлюбленным. В этом случае он наверняка вел бы себя более уверенно. Значит, еще только предлагал себя на эту роль.

Интересно, были ли у ее величества после смерти супруга (а ведь она осталась вдовой в весьма молодом возрасте) возлюбленные? Судя по историческим романам, которые я читала, в этом не было ничего особенного.

Но вряд ли о таких фактах из биографии королевы писали в книгах или даже газетах. Наверно, даже «Сплетник Леденбурга» не осмелился бы опубликовать такую скандальную информацию. И уж точно мне об этом не расскажет ни мадемуазель Ришар, ни премьер-министр. Да я и сама постесняюсь спрашивать их об этом. Разве что память королевы каким-то образом станет доступна мне. Что там доктор говорил про какой-то отвар?

Но даже если бы Есению и маркиза связывали отношения какого-то особого рода, ко мне это не имело никакого отношения, и я не собиралась поощрять ухаживания совершенно незнакомого мне мужчины.

— Надеюсь, ваше величество, что вы не усомнитесь в благородстве моих намерений? — меж тем, продолжал Тьюззо. — Ради вас я готов на всё! И в отличие от герцога Невилла, я забочусь отнюдь не о собственных интересах.

В этой фразе я увидела возможность свернуть со слишком щекотливой темы на тему более нейтральную и полезную.

— А вы полагаете, герцог Невилл имеет в этом регентстве собственный интерес?

— Разумеется, ваше величество! — ответил маркиз уверенно. — Его светлость слишком корыстолюбив, чтобы думать о чём-то еще, кроме собственного блага. До совершеннолетия принца Эдуарда еще десять лет — за это время Невилл разворует всю государственную казну. Он пустит Редезию по миру, но набьет свои собственные карманы. Он оставит вашему внуку одни долги. К тому же я сам однажды слышал, как Невилл нелицеприятно отзывался о его высочестве!

— Вот как? — заинтересовалась я. — И что же именно он говорил?

Маркиз заметно смутился:

— О, ваше величество, мне бы не хотелось произносить это вслух. Вам будет неприятно это слышать, — но поскольку я продолжала пристально смотреть на него, он сдался. — Невилл заявил, что если страной будет править не умеющий обращаться король, то Редезия будет обречена — ведь она испокон веков была страной драконов и именно поэтому наводила страх на своих врагов.

Я никогда не видела настоящих драконов, а потому не представляла самого процесса обращения. Это был еще один вопрос, с которым следовало разобраться. Эти вопросы множились, и мне следовало уже записывать их куда-нибудь, дабы ничего не забыть.

— Вам следует оставить регентство за собой, ваше величество! — не унимался Тьюззо. — Разве может кто-то чужой лучше позаботиться об интересах вашего внука? И вам нужно окружить себя преданными вам людьми. И такая красивая женщина, как вы, ваше величество, не должна оставаться одна!

Кажется, он собирался вернуться к тому, с чего начал. И я должна была его остановить!

— Благодарю вас, ваше сиятельство! — я улыбнулась ему дружелюбно, но не более того. — Я непременно обдумаю ваши слова!

Я поднялась и, заметив, что он собирался снова поцеловать мою руку, не дала ему такой возможности. Кивнув, я развернулась и пошла к дверям, которые лакеи распахнули при моем приближении.

Я вернулась в свой будуар и задумалась. Тот факт, что я очень мало что знала о Редезии, королевском дворе и его придворных, сильно меня удручал. Мне следовало как можно скорее заполнить этот пробел, и раз уж память Есении возвращалась ко мне так медленно, то я должна была какую-то информацию начать собирать сама.

— Ваше величество, доктор Ливингстон принес отвар для восстановления памяти, — сказала мадемуазель Ришар, когда я вернулась в свой будуар. — Его нужно принимать по пять капель каждый раз перед едой.

В пузырьке, который она мне показала, была жидкость насыщенного фиолетового цвета. Даже выглядела она устрашающе. Но я решила, что если бы доктор хотел отравить королеву, то нашел бы способ сделать это незаметно. Да и речь шла всего о пяти каплях. И я послушно выпила воду, в которую их добавила мадемуазель Ришар.

— Я бы хотела выйти на берег моря, — сказала я. — Полагаю, небольшая прогулка мне не повредит.

Малая гостиная, в которой я принимала премьер-министра и своего незадачливого ухажера маркиза Тьюззо, находилась справа от моих апартаментов, а чуть дальше, как уже успела заметить, была и лестница, которая вела вниз. Именно к ней я и направилась.

— Нет-нет, ваше величество! — забеспокоилась мадемуазель Ришар. — Парадная лестница в другой стороне!

— Парадная? — переспросила я. — Но разве по этой лестнице на будет ближе?

Море плескалось под самым моим балконом, и лестница была рядом. А парадная наверняка находилась в другом конце. И по ней, должно быть, в любое время суток сновали полчища придворных. А встречаться сейчас с кем-либо еще я совсем не хотела.

— Да, ваше величество, — подтвердила девушка, — здесь будет ближе. Но…

Я не дала ей договорить и решительно двинулась вниз по ступенькам.