Бабушкины пирожки

За окном в ночной тиши шелестела листва, повинуясь слабым дуновениям ветерка. Щебетание птиц стихло и сменилось пронзительным скрипом. Можно было подумать, что кто-то катается на скрипучих качелях, но нет, это пищала ушастая сова, давно облюбовавшая городские просторы. Время от времени её уединение нарушали редкие машины, разрывающие тишину громкой музыкой.

В квартиру Яны ворвался свет фар, чтобы через миг исчезнуть. Девушка ворочалась в кровати вот уже около часа, тщетно пытаясь уснуть. И дело было не только в жаре, разлившейся по городу. Мысли все возвращались к тесту на беременность с двумя полосками. Итак, она скоро станет мамой. Как ни странно, Яна не испытывала паники. Наоборот, она чувствовала себя готовой к новому витку в своей жизни. И пусть она узнала о существовании ребёнка всего несколько часов назад, но уже ждала его появления всем сердцем.

Беспокоило её другое. Ей очень хотелось поделиться этой новостью. Но с кем? С Кириллом? Конечно, Кирилл — отец ребёнка и имеет право знать. Однако, обстоятельства их скандального расставания и то, как быстро Кирилл нашёл ей замену, не делают его кандидатурой номер один для такого звонка. Яна ему обязательно сообщит, но чуть позже.

Позвонить маме? К сожалению, с родителями у Яны сложились уважительные, но не самые доверительные отношения. Всё детство девочка провела возле бабушки, пока родители строили головокружительные карьеры. Отец в бизнесе, а мама — в науке.

А вот бабушке Яна позвонила бы не задумываясь. Нет, лучше бы села на последнюю электричку, вышла единственным пассажиром на пустой перрон, прошла по тёмной улице под редкий лай собак, поднялась по деревянным ступеням крыльца, ввалилась в прихожую и во всё горло прямо с порога прокричала бы: «Ба, я беременна!» Бабушка всплеснула бы руками, заулыбалась и сказала: «О господи, радость-то какая!» И они бы обнялись.

Бабушка была из тех людей, которые умели наслаждаться моментом. Она сразу состряпала бы своих фирменных пирожков с вишней, чтобы отпраздновать. Заварила бы ароматного чаю. Так и представлялось, как они вместе сидели бы на кухне при свете единственной лампочки и под стрекот цикад, что доносился из летнего сада, выбирали бы имя ребёнку. И неважно, что пол малыша пока неизвестен.

Но бабушки не было вот уже три года. И об этом Яна предпочитала не думать. Ей проще было представлять, что бабушка уехала куда-то надолго, к родственникам или старым подругам, и просто пока задерживается. Но когда случаются такие большие перемены, как беременность, обманывать себя уже не получается. Хочется схватить телефон, впопыхах набрать номер и прокричать свои новости в трубку. А потом спросить у бабушки, каково ей там, на новом месте? И услышать родной спокойный голос, по которому соскучилась до безумия!

Но телефон молчит. На тот свет не позвонишь.

В такие моменты Яна очень остро понимала, что потеряла вместе с бабушкой важный кусочек себя. И этого уже не вернуть. Яна поймала себя на том, что уже несколько минут бессмысленно смотрит в одну точку, а на глаза наворачиваются слёзы.

Стоп, ей волноваться сейчас никак нельзя. Поплачет по бабушке потом, когда можно будет. А пока надо взять себя в руки. Яна перевернулась на другой бок, дотянулась до тумбочки и достала оттуда флакончик валерьянки. Закинув пару пилюль в рот, девушка улеглась в кровати поудобнее и, наконец, уснула.

И снилась ей посыпанная гравием тропинка, ведущая от деревянной калитки к бабушкиному дому. Вокруг царила ночь, цикады пели во всю мощь, цвела ночная фиалка, наполняя воздух тонким ароматом. Сверху, на ясном небосклоне, сияли тысячи звёзд, вторя нежному лунному свету. А из бабушкиного окна лилось тёплое свечение электрической лампочки.

Яна, не веря себе, пошла по знакомой до боли тропинке, нерешительно толкнула дверь и медленно, тихо-тихо вошла в дом. Там приглушённо работал телевизор. Возле дивана горел бабушкин колченогий торшер. Она сама сидела в стареньком потёртом кресле, в котором так любила проводить вечера. Бабушка выглядела такой, какой и помнила её Яна, — низенькой, слегка полной, круглолицей, всегда в платочке, из-под которого непременно выбивалась прядь седых волос. Яна обрадовалась, что болезнь так и не отразилась на бабушкином лице, и глаза её все так же жизнерадостно блестят.

— Ба, это ты? — нерешительно прошептала Яна.

— А кто же ещё?

Бабушка перевела взгляд на внучку, и сердце Яны встрепенулось. Только её бабушка умела так ласково и тепло улыбаться.

— Ты проходи, Яночка, что ж стесняться-то? Кажись, у тебя новости какие есть для меня?

— Есть.

Яна прошла через комнату, села на диван рядом с бабушкиным креслом и проговорила тихо:

— Ба, я беременна.

— Это ведь замечательно! — заулыбалась бабушка, и в комнате как будто стало светлее. — Но, Яночка, почему же ты не рада?

— Я… — Яна запнулась.

Она вдруг поняла, что не имеет права сейчас лгать. Ни бабушке, ни себе самой.

— Я боюсь остаться одной с ребёнком на руках. Без помощи и поддержки. — едва слышно прошептала Яна.

Бабушка взяла её руку в свои ладони, и Яна ощутила родное тепло:

— Яна, внученька, да, я вынуждена была вас покинуть, но ты не одна, — заговорила бабушка ласково. — У тебя есть родители. Друзья. Я знаю что есть, я видела. Просто дай им шанс — и поймёшь, сколько замечательных людей находится вокруг тебя!