Бандиты. Обрученные пламенем

Пролог

АЛЬТЕРНАТИВНЫЙ МИР!

Ульяна Лаврова

— Привет, золотко, думала, я тебя не найду? – раздался во тьме мерзкий скрипучий голос того, кого я никогда в жизни больше не хотела видеть. – Думала, сможешь вечно от меня скрываться?

Дернулась, попыталась вырваться, освободиться, сбежать, да сделать все, что угодно, лишь бы оказаться как можно дальше от него.

Даже имя его боялась произнести вслух. Настолько сильно страх и ужас въелся в подкорку.

Вздрогнула, дернула головой, попыталась осмотреться. Казалось, его голос звучит ото всюду, создавая ощущение западни. Ловушки, и которой мне уже никогда не выбраться. Западни, в которую вошла сама, чтобы сбить его ищеек со следа. Чтобы спасти, и защитить самое дорогое, что у меня осталось на этом свете.

Открыла глаза, желая взглянуть прямо своему ужасу в лицо, но ничего кроме кромешной тьмы разглядеть так и не удалось.

Судя по спертому вонючему воздуху, и по ощущениям, мне на голову нацепили какой-то старый грязный мешок. В рот вставили кляп, типа резинового мячика, и стянули ремешки вокруг затылка. Чтобы лишний раз не орала, и не смогла позвать на помощь.

Замерла, вся превратилась в слух. Прислушиваясь к громким шагам ублюдка. Он, запугивая, кружил вокруг меня злобным бешенным зверем. Сгорал от ярости, скрипел зубами от — помощности.

Значит, если я до сих пор жива, если не убил, а продолжает пытать и мучить, мое солнышко далеко отсюда.

Мне наконец, удалось спрятать мое сокровище так далеко, так надежно, что даже отчиму, с его огромными связями в криминальном мире, не по силам отыскать.

Значит, я старалась не зря.

Когда отчим сдернул с меня пыльный мешок, я мысленно широко улыбалась. Да я бы смеялась во все горло, если бы не проклятый резиновый кляп. От которого уже пересох рот, и потрескались уголки губ. Жесткий шарик настолько плотно закрывал рот, я даже не смогла смочить губы слюной. Лишь чувствовала, как от уголков потрескавшихся губ стекают на подбородок капельки крови.

Он не нашел!

От резкого, ударившего по глазам яркого света на мгновение зажмурилась. Боль в глазах, после нескольких дней кромешной темноты казалась непереносимой, по щекам потекли слезы. Лишь через несколько мгновений я смогла проморгаться, пока глаза привыкали к свету.

— Смотри на меня, шалава! – в лицо ударило свежее ментоловое дыхание, смешанной с его мерзким сладковатым запахом. Отчим вцепился в мои волосы, с силой дернув на себя, заставил запрокинуть голову. – Открой глаза, когда я с тобой разговариваю!

Понятия не имею, чем мой отчим поливался, или в чем купался, но вонял он знатно.

Брезгливо усмехнулась, и открыла глаза, почти привыкнув к резкому свету. Взглядом выражая все свое презрение, всю лютую ненависть, что испытывала к этой твари.

Теперь, осознав, что у него ничего нет, что он ничего не нашел, страх и ужас исчезли.

Я не боялась за собственную жизнь, за то, что этот больной на голову ублюдок может со мной сделать. Больше не боялась.

На этот раз, я все слишком хорошо спрятала, настолько далеко, что ни этому ублюдку, ни его извращенцам дружкам ничего не найти.

Никогда.

И чтобы сохранить свою тайну, я пойду на все. Выдержу любые пытки, пройду огонь, воду и медные трубы, если придется. Сделаю все, что угодно, чтобы сохранить свою тайну.

— Смотри на меня, тварь! Говори! – Отчим больно впился пальцами сардельками в мои щеки. Другой рукой продолжая тянуть за волосы. – Говори, где документы? Куда ты все спрятала?

— Вадик, ты ей кляп то сними, — жестко ухмыльнулся голос одного из его не менее мерзких дружков. – Порвешь такой сладкий ротик, а у меня на него столько планов.

Отчим отпустил мои волосы, расстегнул застежку на затылке, дернул ремень со всей силы, что губы потрескались еще больше. От сильного рывка отчим даже не заметил, что вырвал клок волос, запутавшихся в застежке.

Я с трудом сомкнула пересохшие губы, провела по ним языком, смачивая слюной слизистую. Пить хотелось неимоверно, но окружившие меня отчим и трое его дружков не спешили давать воды.

Меня передернуло, от пошлого, сального взгляда Баракуды, которым он пожирал мой рот, при этом потирая вздыбленную ширинку.

— Говори, где они? – прошипел один из друзей отчима. – Хочешь пить? Говори!

Жажда сводила с ума, пить хотелось неимоверно, я пожирала взглядом стакан с водой в руках ублюдка. Сглатывала остатки слюны, смачивая пересохшее горло. Сгорала заживо от жажды, но продолжала молчать.

— Бизон, дай ей воды, — подал голос второй ублюдок, — а то сдохнет еще до того, как успеет все рассказать.

Бандит приложил к моим губам стакан, давая напиться. Остатки воды выплеснул мне в лицо.

— А теперь, говори, куда ты все спрятала? – вмешался отчим, отвесив мне оплеуху. – Говори, шалава!

— Да пошел ты, ублюдок, — прошептала с трудом, осознавая, что подписываю себе смертный приговор. – Ты никогда ничего не найдешь. Никто из вас никогда ничего не найдет! – со всей души плюнула отчиму в лицо, с удовольствием наблюдая, как перекосило его потную мерзкую рожу.

В этот момент, за себя я не боялась, плевать, что эти твари сделают с моим телом. На все плевать. Главное, выстоять, не рассказать, не произнести ни звука!

Твердила я мысленно словно мантру, представляла, что у меня нет голоса. Что я не могу говорить, не смогу рассказать им…

От моего молчания все четверо словно с катушек слетели. Сдернули меня со стула, и со связанными руками кинули на железную койку. Поставили на колени, а руки сзади подцепили к какому-то устройству, раздалось жужжание, звон цепи. Руки потянулись вверх, суставы вывернулись до боли. А я уткнулась лицом в грязный серый матрац. Невольно выставив задницу кверху.

— Какая зачетная жопа. – Болезненный шлепок опустился на попку, за ним последовал второй, третий. – Она у тебя еще целочка, Кабан?

Мерзкие голоса окружили, раздавались ото всюду.

— Конечно. Для себя берег, хотел своей женой сделать. Сразу после того, как ее мамашу на тот свет отправил.

Глава 1

Ульяна Лаврова

С трудом приоткрыла рот, и облизнула пересохшие, потрескавшиеся губы. От безумной жажды слюны во рту практически не осталось.

Все тело скрутило от невыносимой боли, словно меня накануне пропустили через мясорубку.

Голова кружилась, тошнило от самого малейшего движения. Даже простое моргание давалось с трудом.

Я помнила все, что сотворил со мной этот ублюдок и его дружки накануне. Та ужасная ночь будет еще долго снится в кошмарах.

Единственное, что придавало сил существовать дальше, единственное, почему я молчала, и ничего не сказала даже под самыми ужасными пытками…

Надежда, что ни отчиму, ни его проклятым дружкам, не дастся найти ни документов, ни…

Нет!

Молчать!

Даже не думать!

Я все снесу, все переживу, лишь бы они не добрались… Пусть лучше я, чем…

Сквозь боль, до затуманенного сознания доносились чьи-то голоса. Мужские. Грубые. Холодные.

— Вы совсем сдурели? Кабан, ты что мне привез? – рычал хрипло какой-то мужик, явно злой и раздраженный. – Совсем охренел? Куда я дену этот кусок мяса?

— Плевать! Ты передо мной в долгу, Расул. В огромном, неоплатном долгу, или уже забыл, от какого дерьма я тебя отмазал? – голос раздраженного отчима я не могла спутать ни с каким другим. – Это моя падчерица, сунула свой хорошенький носик в мои дела. В наши дела, Расул. Тебе не нужно повторять, что произойдет, если она заговорит? Если доберется до СМИ, и все выложит им? – Лил в уши неизвестному Расулу отчим. – Она украла у меня очень важные документы. Флешку с данными. Увези ее в «Золотой Пик», она порченный товар, шалава, прыгавшая с члена на член. Для боев не подойдет, а вот для толпы голодных зеков, в самый раз. Делай с ней что хочешь, но она должна рассказать, куда спрятала флешку с информацией.

— И это все? Ни ты, ни твоя СБ не смогли справится с одной девкой? – ответил Расул, не моргнув глазом. – Да на нее не позарятся даже мои голодные заключенные. Кому понравится трахать — бесчувственное бревно?

— Ну так подлечи ее. До следующего боя еще далеко. Как раз очухается, может и память вернется.

Я лежала с закрытыми глазами, и боялась то, что пошевельнуться, даже моргнуть не могла. Застыв каменным изваянием от безмолвного ужаса, от которого стянуло узлом все внутренности.

Задыхалась, захрипела распахнув глаза, задергала руками, пристегнутыми металлическими наручниками к бортикам кровати, на которой я вероятно лежала.

Впадая в еще больший ужас от того, что ничего не видела. Зрение заволокло огненно-красной пеленой. И я оказалась во мраке, беспомощная, беззащитная, испуганная до ужаса.

Потеряв из-за отчима и его дружков не только голос, но и зрение.

Задергалась, и распахнула рот в немом крике. Забилась в истерике, с каждым вздохом тонула в нахлынувшем приступе панической атаки.

— Блядь! Адель, живо успокоительное, вколи ей двойную дозу, а то окочурится прямо тут, — послышался раздраженный окрик Расула.

— А с тобой, мы поговорим о моем долге, если эта девка выживет, и останется в здравом рассудке. Одного списания долга мне будет мало, Кабан. – Обратился неизвестный Расул к моему отчиму.

В следующее мгновение, почувствовала укол в плечо, и провалилась в вязкое черно-красное болото. Сознание заволокло туманом, голова закружилась, я все глубже проваливалась в противное марево.

— Все, что угодно! Дорогой, все что угодно! Мне нужна флэшка, и еще, Расул… позволь кое-что шепнуть моей падчерице на ушко. — Услышала, как отчим как-то нехорошо усмехнулся, следующее произнес специально для меня, тихо прошептал мне на ухо. – Лучше по-хорошему скажи, где она? Ты даже не представляешь, в какое чистилище я тебя отправлю, и что там сделают с той, кто промышляет похищением, и продажей детей на органы…

От его тихого шепота, и мерзкого дыхания, меня замутило. А от предупреждения, внутри все оборвалось.

Я ни в чем не виновата! Я лишь пыталась защитить ее от монстра! Кричала мысленно, по щекам покатились слезы.

А отчим злорадно ухмыльнулся, наслаждаясь моим истерзанным видом, моим поражением.

Он думал, что сломал меня, что победил? Как же эта мразь ошибалась. Мне еще есть ради чего жить. Ради чего бороться.

В какое бы чистилище этот ублюдок меня не засунул, я не сломаюсь, потому что мне есть ради кого жить. Есть кого защищать, пусть даже ценой собственной жизни.

Главное, что он не доберется ни до нее, ни до флэшки. Главное, я запрятала их настолько надежно, что никто не догадается там искать.

Остальное не важно.

И я почти провалившись в темное сонное марево, успела поманить отчима пальцем. А когда эта мразь наклонилась, сунула ему в лицо всем известную конфигурацию из трех пальцев.

Обломав последнюю надежду.

И тут же получив оплеуху, отключилась, провалилась в черное болото беспамятства.

Услышав напоследок отборную смачную ругань отчима.

Глава 2

Ульяна Лаврова

— Привет, красотка, — от хладного кровного голоса Дока вздрогнула, и вся покрылась мурашками. – Скучала по мне?

Сидела молча, смотря в одну сторону. Не реагируя на все попытки так называемого доктора, разговорить меня.

Вот уже почти месяц я нахожусь буквально в заключении. В закрытом режимном учреждении под названием «Золотой Пик».

Проще говоря, в самой засекреченной тюрьме на планете.

О том, что это за место, и что меня тут ожидает, просветили через несколько дней, после того, как я очнулась. Точнее, через неделю, после моего пребывания здесь. Все это время меня продержали тут погрузив в искусственную кому. Дали возможность исцелиться телу. А душа? Кому тут есть дело до моей истерзанной окровавленной души?

Чистилище.

Даже не так, настоящий ад, где надежда и любые другие светлые эмоции давно истлели, сгорели, превратившись в пепел.

И если первые три дня, после пробуждения, я лишь вскакивала с кровати, да кричала, то после, лежала тихо. Молча. Лишь бы не привлекать к себе излишнее внимание огромных амбалоподобных охранников. С мерзкими ухмылками на лицах.

– Давай, кукла, покричи, – до сих пор помнила полные похоти голоса уродов, их насмешки. – Дай нам повод!

– Док у нас молодец, снова зашьет, будешь как новенькая. Победитель боя даже не заметит, что ты шитая целка.

– Да он и так не заметит, – продолжал изголятся охранник, пугая меня еще больше. – После лошадиной дозы стимулятора, которыми их пичкают перед боем, ничего не заметит. Просто порвет тебя, кукла. Но ты не переживай, Док у нас на все руки мастер, быстренько зашьет, будет опять девственницей… — Заржали охранники, даже ничего не видя, ощущала на себе их сальные полные похоти взгляды.

Грохот решётки, звук закрывающегося замка, удаляющиеся тяжёлые шаги. И я снова осталась в одиночестве. В кромешной тьме, одна на всем белом свете. Без друзей. Без надежды. Без веры в лучшее будущее.

Лежала застывшим изваянием на кровати, даже не замечая, как по щекам катятся слезы.

Одинокая, беззащитная, но ещё не сломленная.

Даже после всего, что сотворили со мной отчим, и его ублюдочные дружки, я держалась. Старалась не вспоминать тот кошмар, засунула все воспоминания в самый дальний уголок подсознания, выстроив вокруг них высокую защитную стену.

Даже после того, как доктор сообщил, что я ослепла, и потеряла голос, жажда жизни никуда не делась. Только теперь, она смешалась с безумной жаждой мести. И стремлением спасти свою сестренку.

Надежда, выбраться из этой преисподней лишь крепла с каждым днем, с каждым моим вздохом.

Даже на откровения доброго доктора не обращала внимания.

Этот «добрейшей души мужик», просветил, что будет.

Если буду кричать и брыкаться, стучать, да вообще шуметь, то более близко познакомлюсь с местными «веселыми охранниками». Которые обожают пошалить. А зашить меня второй и третий, и сколько еще раз, не проблема.

Подтверждая слова охраны.

– Добрый день, Ульяна. Охрана говорит, ты всё так же молчишь, почти не встаешь с кровати. – А вот и он, стоило вспомнить об ублюдке. – И почти ничего не ешь… – В его голосе послышалось недовольство. — Это никуда не годится. Сдохнуть тебе здесь не позволят, смерть в этом месте ещё заслужить нужно. Вставай.

Послушно села на постели, скривилась, от мнимого добродушия доктора и его участия, хотелось расцарапать ему морду. Но я лишь крепче вцепились пальцами в тонкий серый матрац.

– Открой глаза, проверим зрение.

Подчинилась, прислушиваясь настороженно к звукам.

И все же вздрогнула, когда Док со скрежетом металла по бетону, поставил передо мной стул.

Смотрела вперёд пустым мертвым взглядом, барахтаясь во тьме.

Какое странное сочетание. Одновременно жить, и умереть душой.

– Что-то видишь? – Док раскрыл двумя пальцами веки на моем глазу. Во тьме мелькнул луч света, и пропал.

Казалось, невинное прикосновение, а меня затрясло от ужаса, от желания закричать во все горло от близости мужчины.

От его мерзкого запаха, от которого тошнота подкатывала, застревая комом в горле.

– Видишь свет? – продолжал допытываться Док. Наконец, убрал от меня свои руки, и я вздохнула с облегчением. – Пальцы видишь? Сколько пальцев я показываю? Движение тени? Хоть что-то видишь?

Я лишь покачала головой. Ничего не видела, и не хотела видеть. Ничего не хотела, только месть все еще поддерживала во мне жизнь. Даже на слепоту было плевать. Так что, не стала сообщать Доку, что вижу свет.

– Хуево. – Док встал, отодвинул стул, чем-то гремят и шелестя. – Легла на кровать, задери рубашку, раздвинь ноги. Я осмотрю швы…

При одной мысли, что эта мерзкая тварь дотронется до моего тела, проникнет пальцами туда, истерика накатила с новой силой.

Я затряслась, отчаянно качая головой, сдалась в комочек, и отползла назад. Уперлась спиной в холодную каменную стену.

Задыхаясь, и хрипя от накатившей истерики. Из моего рта вырывались немые крики. По щекам катились слезы.

– Успокоилась! – Док взял меня за плечи, и как следует встряхнул. – Иначе, я позову охрану. Они быстро усмирят твою истерику. – Резко и холодно отчитывал Док. – Легла, задрала рубашку, и раздвинула ноги. Поверь, будешь сопротивляться, сделаешь себе хуже. Тут умеют ломать всех. Сломают и тебя.

«Уже сломали!»

Упала на кровать, одеревеневшими пальцами задрала длинную платье рубашку из грубой ткани. Отвернулась, и зажмурилась, дрожа от ужаса и отвращения. По щекам снова покатились слезы.

– Прекращай реветь, от простого гинекологического осмотра ещё никто не умер. – Бормотал Док, я с омерзением ощущала его холодные пальцы прямо там.

Застыла бревном, постаралась отрешится, лишь бы не ощущать отвратительных интимных прикосновений.

– Пиздец, что ты за телка, – бормотал раздраженно Док, ощупывая пальцами меня между ног. – Сухая, как пустыня. Бревно замороженное. Херовый из тебя выйдет приз. Порвут опять, а мне снова зашивать. Все можешь закрываться.

Глава 3

Ульяна Лаврова

После слов «добрейшего доктора», тело одеревенело, словно заледенело изнутри.

Толстой корочкой льда покрылась не только душа. Казалось, вокруг сердца образовался непробиваемый панцирь. Из самого твердого черного гранита, от которого ледяной узор разрастаясь, опутал все тело.

Истерзанные душа и сознание спряталась за непробиваемым гранитно-ледяным барьером.

Ни на что не обращала внимания, не реагировала. Твердя как мантру…

Никого не вижу.

Никому не верю.

Никому ничего не скажу.

В этом аду доверие может стоить смерти, это если повезет. А если нет… окажешься на самом дне такой бездны, где даже смерть придется заслужить.

После того, как по приказу Дока мне вкололи какую-то дрянь, сознание покрылось мутной пеленой. И я с трудом осознавала, что происходит.

Все словно происходило не со мной, а с кем-то другим.

Голова кружилась, тошнило, жутко хотелось пить. При одной мысли о еде, выворачивало. А ведь даже не могла вспомнить, когда последний раз ела.

Впала в какое-то оцепенение. Сидела на краю жесткой железной койки, покрытой тонким матрасом. Тряслась и вздрагивала от каждого шороха. От любого звука. Не сдвинувшись с места, словно приросла к нарам, которые последний месяц служили мне кроватью.

За все это время я успела досконально изучить наощупь не только эту кровать, но и камеру, в которой меня держали. Не выпускали даже для того, чтобы сходить в туалет, и помыться.

За все это время, только Док приходил прямо сюда, проводить осмотры, и лечить. Да три девушки сменяя друг друга через день, ночевали в камере со мной на соседней кровати.

Охрана. Приказал Док, опасаясь, что я что-нибудь с собой сотворю.

Привязывать к постели перестали на третьи сутки, когда я осознала, насколько бесполезны все мои попытки вырваться, сбежать. Когда Док объяснил, куда именно меня сбагрил отчим. Приказав кинуть толпе оголодавших до женского тела заключенных.

И насколько мне повезло, что у главного, у Генерала, появились на меня свои планы.

Меня никогда не оставляли одну, одна из девиц все время находилась в комнате, и пристально следила, пыталась разговорить, растормошить меня.

Но я не реагировала, вставала по команде девиц, ела, мылась в этой же камере, тут оказывается, имелась душевая. А затем, просто садилась на кровать, и сидела весь день, либо закрыв глаза, либо уставившись в одну точку.

Но сегодня все изменилось.

Сегодня, судя по возбужденным разговорам охранников и девиц, настал День Х. Ежемесячные бои без правил, победителю в которых достается главный приз. Невинная девушка.

На этот раз, не повезло мне. Или, наоборот, повезло?

Возможно, это мой шанс выбраться из этой преисподней живой?

Мутило от одной мысли, что какой-то мерзкий мужик прикоснется ко мне своими лапами. Ужас перед мужчинами сковывал ледяным панцирем. Замораживал изнутри, превращая меня в ледяной столб.

Так что, возможно, даже хорошо, что Док приказал вколоть мне какой-то препарат. Судя по жару, охватившему тело, его действие уже началось. Меня мутило от мерзости, от отвращения к самой себе, от необычных странных ощущений. От того, как стянуло тугой горячей пружиной низ живота, как набухли и намокли половые губы, запульсировал клитор, и соски выпирали жесткими пиками под тонкой полупрозрачной материей.

Мое тело попеременно то замерзало, то плавилось от жара, проникающего в каждую клеточку, лед и пламень обжигали все нервные окончания.

Это не я!

Твердила словно заведенная, погрузившись в себя, даже не заметила, как лязгнул замок камеры, как кто-то вошел.

— Привет, красотка. Настал твой звездный час. – Прозвучал от дверей веселый мерзкий голос Расула. – Девочки, вперед! У вас час, чтобы сотворить из этого чучила красавицу.

Камера заполнилась женским веселым гомоном. Они что-то принесли с собой, поставили на стол и стулья.

— Не заговорила? – Даже не заметила, как Расул подошел настолько близко, приподнял мой подбородок пальцами. – И зрение не вернулось! Послушай меня внимательно, кукла, — урод сжал пальцы, оставляя синяки на нежной коже, — расскажешь мне, где флэшка и девчонка, я тебя спасу. Постараюсь обеспечить тебе здесь сытую и безбедную жизнь. Будешь только подо мной. Никто тебя больше даже пальцем не тронет. Даже, за хорошее поведение, буду вывозить тебя в ближайший город, на прогулку. Небо увидишь, звезды, свежим воздухом подышишь, а то сейчс ты больше напоминаешь ходячий труп. Смотреть страшно, не то, что трахать. – Ублюдок, говоря все это, поглаживал большим пальцем мои губы, попытался ворваться в рот, и раздраженно зашипел, когда ничего не получилось. – А будешь продолжать молчать, через неделю, твоя жизнь превратится в ад. Тобой займется сам Генерал, он не будет церемониться. Поверь, и не таких раскалывал. Отдаст на потеху своим опричникам. Они даже хуже, чем твой отчим и его дружки. После одной единственной ночи, проведенной с ними, ты рехнешься… если выживешь. – Расул отпустил меня, послышались удаляющиеся шаги. У самой двери обернулся. — Запомни, кукла, ровно неделя! А чтобы тебе веселей думалось, я внес изменения в сегодняшнее шоу. По просьбе твоего отчима.

Вся задрожала от одного упоминания про отчима.

Застыла внутри собственного тела от ужаса, не сомневаясь, что еще долго буду просыпаться от кошмаров после сегодняшней ночи.

— У нас мало времени! – раздался совсем рядом со мной раздраженный высокомерный женский голос. – Девочки, за работу!

Даже началось издевательство. Меня крутили и вертели словно куклу, сначала отправили в душ, заставив вымыться. Затем усадили на стул… маникюр, педикюр, макияж, я потеряла счет процедурам, которым подвергли мое бедное тело.

И в самом конце, снова накинули на меня уже другой балахон, судя по ощущениям, нежный и кружевной.

Во время подготовки, я словно наблюдала за собой со стороны. Никак не реагируя на попытки злобной грымзы разговорить меня, привести в чувство.

Глава 4

Ульяна Лаврова

Оглушающие крики обрушились на меня, придавливая к песку, что ощущался под босыми ногами. Горячий. Царапающий ступни до крови.

Говорят, у слепых постепенно обостряются все органы чувств.

Не врут!

Смешанная какофония звуков обрушилась на меня снежной лавиной. Сметая видимое спокойствие к чертям.

Слух и обоняние стали сверхчувствительными. Резкий запах пота, крови и тестостерона бил в нос, заполняя легкие. Не вызывая ничего кроме страха, ужаса, и желания сбежать отсюда без оглядки.

Ураганные волны мурашек прокатились по коже, раздражая нервные окончания. Она стала настолько чувствительной, что огненные искры вспыхивали на поверхности даже от простого дуновения раскаленного воздуха.

Паника с новой силой закружила спиралью, страх и ужас сковали все тело. На мгновение, действие той дряни, что вколол мне Док ослабло, возбуждение спало, осело пеплом на горячий песок арены.

Судя по песку под ногами, по крикам, доносившимся со всех сторон, меня выволокли на настоящую арену.

Раскаленный песок под голыми ногами обжигал подошвы. Заставляя шустрее переставлять ноги.

Я попыталась обхватить себя руками, чтобы хоть как-то прикрыться от сальных голодных взглядов, прожигающих даже сквозь тонкий балахон. Но кто бы мне позволил.

Охранники, что у самой арены перехватили меня у девушек, потащили дальше. Не обращая внимания не мое слабое сопротивление, не позволяя прикрыться. Наслаждаясь зрелищем, точно так же, как и все остальные.

На мгновение, охрана остановилась, а я застыла на месте, задыхаясь от паники, стиснула кулаки. По щекам снова покатились молчаливые слезы. Оставляя раскаленные дорожки на нежной коже.

Затравленно смотрела пустым ничего не видящим взглядом вперед. Подбадривая себя, главное моя младшая сестренка в безопасности. Подальше от урода отчима и его дружков.

Молчать! Только молчать! Больше всего на свете, я боялась неосторожным жестом или словом выдать, где спрятала ее и флэшку. До ужаса, до дрожи во всем теле, страшилась, что они ее найдут. Что заставят совсем еще ребенка пройти через тот же ужас, что и меня.

Поэтому, молчала, где-то на подсознательном уровне поставила блок. Ничего никому не говорить. Понятия не имею, как у меня это получилось.

Наверное, на фоне стресса, голос просто пропал, вместе со зрением. Крепись, Уля, не ради себя, ради младшей сестренки. Ради ее спокойной жизни, ради ее физического и психического здоровья. Осталось совсем немного.

Я постепенно осознавала, что живой мне из этой преисподней не выбраться. Но даже несмотря на это, продолжала надеяться на какое-то чудо.

— Итак, не надумала поделиться своими тайнами? – раздался совсем рядом злобный голос Расула. – Красивая ты телка, Ульяна, но глупаяяя… Я подожду пока пройдет неделя… Пока тобой наиграются Крест и Бес, и если выживешь после того, как эти двое тебя трахнут во все щели… Приду за ответами… А теперь, наслаждайся, девочка, сегодняшнее шоу заказано специально для тебя… Презент от отчима и его друзей, видишь, как благородный человек заботится о тебе? А ты не оценила, воткнула ему нож в спину. Похитила не только флэшку с документами, но и любимую дочку отчима. Он так переживает за свою малышку. – Расул замолчал, недовольно прицокивая языком, в последний раз стер слезы с моей щеки. – Знаешь, что тебя тут ждет? Похитителей детей никто не любит. По моей тюрьме уже разлетелся слух о твоих подвигах. Если тебя не убьют на арене, то потом…

Расул многозначительно замолчал, давая мне понять, что ждет потом. Раздалось смачное причмокивание, он что облизывает мои слезы?

Меня едва не вырвало от отвращения.

— До скорой встречи, девочка. В клетку ее!

Раздался звон цепей, словно сверху запустили какой-то механизм. Обостренный слух различал самые малейшие звуки, от громких до самых тихих.

Даже сквозь крики зрителей, что кричали, орали, и скандировали на всю арену, до меня донеслось чье-то хриплое звериное двойное дыхание.

Словно двое мужчин с жадностью втягивали носом воздух, буквально глотая его, снова и снова. Насыщая легкие запахами, витавшими над ареной.

Каким-то невероятным чутьем, я знала, они стоят по разные стороны арены. Бешенные, разъяренные, обезумевшие. Не видела их, лишь слышала тяжелое хриплое дыхание, со свистом вырывающееся из легких. Животное рычание самцов, учуявших самку.

Звери.

Почему-то, из всех обитателей этого адского котла, именно их мысленно обозвала… «Звери».

Матерые хищники, готовые на пути к своей цели порвать любого. И сейчас, их цель я, приз в этой жестокой безумной кровавой схватке.

Возможно, мне послышалось, или воспаленное подсознание сыграло злую шутку. Но вдруг, в царившем вокруг хаосе, я отчетливо услышала двойное хриплое рычание…

— МОЯ!

— МОЯ!

В следующее мгновение, слуховые глюки пропали, меня толкнули в спину настолько сильно, что я полетела вперед. Упала, сдирая колени и ладони в кровь о холодный металлический пол.

Раздался грохот захлопнувшейся двери, я перевернулась, поспешно отползая назад, уперлась спиной в решетку.

Ощупала руками пол, стены, подтверждая догадку. Меня заперли в клетке, метр на метр шириной, и достаточно высокой, чтобы встать в полный рост.

Они просто заперли меня в клетке! Словно какое-то животное!

Толпа вокруг арены словно рехнулась, мужские голоса доносились отовсюду. Хриплые, надорванные, прокуренные. Грохот решеток, металлический звон, словно кто-то стучал металлом об металл.

— Крест! Крест! Крест!

— Бес! Бес! Бес!

Все звуки смешались в один сплошной вой озверевших нелюдей, жаждущих крови и зрелища.

От тяжелых злобных вибраций гудел и вибрировал воздух. Окутывая меня холодным, даже не смотря на жару, коконом. Заставляя забиться в гол, сжаться в комочек.

— Подняла руки вверх, живо! – один из охранников ткнул мне в спину тупым концом какой-то палки. И я выгнулась, раскрыла рот, зайдясь в беззвучном крике от невыносимой боли в спине. Все тело прошибло электрическим разрядом. Перед глазами замелькали разноцветные искры. – Подняла руки вверх, кукла, или получишь еще заряд!

Глава 5

Следующее, что услышала, звон от гонга, взбудраженные крики участников. Скандирование обезумевшей толпы.

Хриплое рычание, звуки ударов, вскрики, даже чувствовала, как кто-то периодически врезался в решетку моей клетки. От чего она вся сотрясалась, но стояла на месте, словно приклеенная.

Зажмурилась, хоть ничего не видела, еще хотела зажать уши руками, но не могла.

Чертова охрана распяла меня внутри стальной конструкции, сковав руки наручниками. Цепи, сцепленные с наручниками, растянули в стороны, вынуждая меня вытянуть руки, схватиться за прутья решетки побелевшими пальцами.

Просторный белоснежный кружевной балахон то облеплял обнаженное тело словно вторая кожа, то развевался от потоков воздуха.

Ткань, облепившая тело, раздражала кожу, казалось, что все нервные окончания вспыхнули разом. Любое, даже самое невинное прикосновение отзывалось электрическим импульсом в низ живота.

Груди набухли, соски при каждом вздохе терлись о нежный кружевной материал. Превращаясь в тугие бусинки, любое касание в едином пульсирующем ритме отзывалось в киске.

Половые губки набухли от прилива крови. Выпирающий между ними пульсирующий бугорок клитора болезненно ныл, посылая волны жара по всему организму.

Я металась, подвешенная на цепях, дергала руками, желая освободиться, сходя с ума от жажды ощутить прикосновение в самом интимном местечке.

Чувствовала, как бешено сжимаются от невыносимой пустоты стеночки матки.

Горячие капельки смазки скатывались с половых губ, тягучей субстанцией стекая по бедрам. Казалось, моей безумной жаждой секса пропахла вся арена.

Сознание помутилось настолько, что я уже не понимала, где нахожусь, что происходит.

Всем моим существом завладели порочные желания…

Сгорая от мучительной ноющей боли внизу живота и в промежности, от бешеной пульсации в матке, в сосках, металась на цепях, беззвучно крича, умоляя прекратить эту пытку.

Последняя ясная мысль, чтобы ни вколол мне Док, оно сработало. Я провалилась в порочное марево похоти. Теряя от невыносимых ощущений себя, позабыв обо всех страхах.

Тело, охваченное огнем, полностью захватило власть над разумом. Ужасы недавнего насилия растворились в жажде хорошего траха.

Я и представить себе не могла, что после всего пережитого, когда-либо вообще смогу возбудиться. Пусть даже под воздействием проклятого препарата.

Потеряла счет времени, сколько я вот так провисела, словно жертва, принесенная в дар победителям.

Уже почти потерялась сознание от мучительных ощущений, от неудовлетворенности, скрутившей все тело болезненными спазмами, как двери клетки распахнулись с двух сторон…

Легкий порыв ветра донес до моего воспаленного сознания терпкий пряный аромат, смешанный с запахом пота, тяжелого боя и крови.

Обосренный слух уловил судорожный вздох с одной стороны, и хриплое рычание с другой.

А затем, два разгоряченных боем тела зажали меня между собой. Погруженная в собственные ощущения, я даже не заметила, как закончился бой. И зеки явились за своей законной добычей. За мной.

Опаляя чувствительную кожу даже сквозь тонкий полупрозрачный материал балахона. Мгновение, и тот варвар что прижался сзади, сорвал капюшон с головы. Зарылся лицом в мою макушку, с жадностью вдыхая и выдыхая, словно не мог надышаться.

Впечатался в мою спину всем телом, показывая жесткость намерений. Урча, словно зверь, дорвавшийся до своей самки, шарил шершавыми ладонями по спине, скользя то вверх, то вниз.

Недовольно зарычав, схватил балахон за ворот, и дернул в разные стороны. Легко разрывая легкую ткань от горла до самой талии. Сбрасывая порванную на лоскутки ткань с моих плеч.

На мгновение, сознание прояснилось от прохладного ветерка, прокатившегося по полностью обнаженному телу.

Взбудораженная обезумевшая толпа вокруг скандировала, гудела, и ревела. Звон и грохот металла о металл, громкая музыка, крики заключенных, все смешалось в жуткую какофонию звуков. Полосуя чувствительный слух, задевая оголенные нервы.

А затем, на меня с двух сторон накинулись два голодных зверя. Что годами не видели женского тела, довольствуясь лишь самоудовлетворением.

Два победителя, два хищника разорвали всех соперников, залили арену «Золотого пика» кровью, лишь бы дорваться до желанного трофея.

До меня.

Я не видела их, даже зажмурилась, скорее по привычке, все еще не осознав до конца, что ослепла, и наврятли прозрею.

Одурманенное препаратом тело извивалось в цепях, сгорая в агонии, в безумном пламени, что пожирало тело.

Я едва осознавала, что происходит, где нахожусь, словно наблюдала за собой со стороны сквозь огненное марево, затуманившее сознание.

Тело, напичканное химикатами, жило собственной жизнь. Страх и ужас испарились. Понятия не имею, что именно вколол мне Док, но оно подействовало безотказно. Позволило расслабиться, и не биться в конвульсиях от ужаса, перед животным, первобытным натиском двух хищников.

Я висела на цепях, распятая в клетке, полностью обнаженная, зажатая между двумя мужскими горячими телами, и плавилась.

Безмолвно кричала от мучительных спазмов, судорогой скрутивших низ живота, от невыносимой пульсации между бедер. От жажды заполнить пустоту, от которой скрутило в узел матку.

Чувствовала бешеную пульсацию стеночек влагалища, из которого обильный поток уже стекал липкой смазкой по бедрам.

Спиной и животом ощущала, насколько сильно мужчины изголодались по женскому телу.

Один накинулся спереди, жадно впившись в мой рот властным поцелуем. Терзал губы, посасывая, прикусывая, ворвался языком между губами. Проникая глубоко, жестко, скользя языком по небу, деснам, губам, сплетаясь языком с моим языком в древнем танце страсти и похоти.

Обхватил мое лицо руками, не позволяя отвернуться. Не сбавляя жесткого безумного натиска, лихорадочно лапал мое тело руками. Оставляя следы ожоги на лице, плечах, груди.

Подхватил руками под попку, вклиниваясь между бедер, сразу упираясь огромной жесткой плотью в лобок.

Глава 6

Крест

Михаил Крестовский

Очнулся внезапно, вот еще недавно барахтался в каком-то вязком тягучем черном болоте. И в следующее мгновение, когда я почти опустился на дно, вдруг сверху, разгоняя мрак светом, кто-то протянул мне руку.

« — Жить хочешь? — послышался откуда-то нежный женский голос. — Тогда хватайся за мою руку!»

И я ухватился, вцепился изо всех сил, стиснув хрупкие пальчики. Вздрогнул, стоило нашим рукам соприкоснуться. Электрические импульсы прострели от точки касания по всему телу.

Будоража кровь, разгоняя эндорфины по венам. От этого невесомого касания в меня хлынул мощный поток света, пытаясь разогнать мрак и тьму, что уже давно овладели моей душой, и сознанием.

Через мгновение, девушка дернула меня за руку, мгновенно вытягивая из черно-серого омута на поверхность.

И я, задыхаясь, проснулся, распахнул веки, осматриваясь безумным взглядом. Сердце в груди казалось вот-вот выскочит, настолько сильно барабанило пульсом по вискам.

— Тише, Крест, тише. — Док, его голос ни с чем не спутаешь, значит, я пережил бой.

И нахожусь в лазарете видимо. Снова дернулся, попытался пошевелить ногами и руками. С последними проблем не возникло, а вот ноги оказались прикованы кандалами к кровати.

Какого хера тут творится?

Все тело болело, словно его пропустили через мясорубку. Лица вообще не чувствовал, руками и ногами едва шевелил. Даже просто согнуть пальцы мог с трудом. Относительно безболезненно получалось лишь приоткрыть опухшие веки.

И осмотреться вокруг в образовавшуюся щелочку.

Так и знал, выкрашенные в серый цвет стены, пиликающие медицинский приборы, и склонившийся надо мной Док.

Лазарет.

— Док… — прошептал онемевшими губами, — Бой…

— Победили вы оба… — Док уставился на меня как-то настороженно. Стоял, скрестив руки на груди, возле койки, на которой я лежал.

— Оба? — выдохнул хрипло, стиснув кулаки. — Как оба? Не может такого быть! — Меня как разрядом тока прострелило, ох как чуял, что Генерал затеял какую-то свою игру. — Никогда же не было больше одного победителя за бой! — Слегка приподнялся на руках, попытался сесть в постели. — Значит, тот ублюдок, Бес, выжил? А девка?

Если мы двое ее разорвали, если она сдохла раньше времени, раньше, чем я выберусь с этого булыжника…

Блядь!

Это похерит все мои планы отомстить Кабану! И девка слишком легко отделалась. Я еще не наелся мести, не воздал ей по заслугам, за все, что по ее вине сотворили с моей маленькой сестренкой.

— Док, девка выжила? Ты ведь ввел ей стимулятор? — приподнялся, руки так и зудели схватить Дока за грудки. Да вот только звон кандалов обломал всю малину. — Надеюсь, она не сдохла под нами? Если победителей двое, то…

— Вы двое устроили там занимательное шоу. Порно-шоу. Правда, у Генерала был другой заказ, и он оказался очень недоволен.

— Какой еще на хрен заказ? — послышался раздраженный хриплый голос с соседней койки, отделенной от мой тонкой медицинской ширмой. — И что это за браслеты? Какого хуя, меня как буйного пристегнули к койке? Почему победителей оказалось двое?

Док встал, и отодвинул занавеску, что отгораживала меня от Беса, лежавшего на соседней койке.

Некоторое время, мы сверлили друг друга яростными взглядами. Будь моя воля, разорвал бы этого придурка на куски.

— Он что тут делает?

— Полагаю, то же, что и ты, Крест. Вы два болвана едва не порвали друг друга в клочья. Может, уже прекратите враждовать, и поговорите друг с другом? И да, вы же не слышали какую речь толкнул Расул, перед тем, как вас выпустили на арену…

Я дернулся, порываясь встать, и тут же грохнулся обратно на кровать, звеня кандалами, сковавшими ноги.

Бес скрипнул зубами, и стиснул кулаки, сатанея от ярости.

— Успокоились? — Док стоял чуть поотдаль, между нашими кроватями, скрестив руки на груди. — Если хотите вырваться отсюда, советую умерить пыл, и действовать сообща. Генерал просил передать, что поручает вам особое задание. Возможность реабилитироваться за провал после боя.

— Провал? — Я уже ни хрена не понимал.

— Вы оба должны были устроить шоу с жестоким трахом на арене. Должны были довести девку до такого состояния, чтобы она начала говорить, и выложила все, что знает. Но вы лишь хорошо потрахались. А телка по-прежнему молчит. Генерал в ярости, его клиент в ярости. А это хуево, очень хуево. Вы знаете наши правила. Клиент всегда прав, и получает желаемое. И сейчас вам все сошло с рук только по одной причине. В башке телки скрыта важная информация. Она похитила дочку очень важного человека. И этот человек хочет вернуть своего ребенка. Заставьте ее сказать, где она спрятала девочку.

Я читал досье на девку, поэтому, откровениям Дока не удивился.

Смутные воспоминания пробивались сквозь серый туман, окутанное им подсознание выбрасывало на поверхность фрагменты прошлого.

Месяц назад по «Золотому пику» поползли слухи.

Надо сказать, охренел я конкретно. Даже не сразу поверил. Навел справки. И охуел еще больше, когда информация подтвердилась.

В «Золотой Пик» доставили приемную дочь Кабана. В качестве мяса для огромной толпы оголодавших до женского тела зеков.

Но потом, все поменялось. Генерал выставил девку как главный приз в боях без правила на «Золотой Арене».

Уверен, именно с подачи Генерала судьба телки так резко изменилась. Он затеял свою игру, подключив к этому Расула и Дьяка.

С разрешения Зотова, этот чертов кукловод наверняка, и мне прислал всю информацию на девку.

Преследуя несколько целей, желал не только замутить зрелищное шоу, которого еще не знала Золотая Арена, но и заполучить драгоценную информацию.

Ушлепок не сомневался, я соглашусь выставить себя на бои, когда узнаю, что поставлено на кон.

С тех пор, как я попал в «Золотой Пик», Генерал мечтает заманить меня на арену. Поэтому позволяет копать золотишко и для себя, делает вид, что не знает о моей кубышке. Дает понять, что я до сих пор живу и дышу лишь потому, что он хочет выставить меня как своего бойца на боях.

Глава 7

Ульяна Лаврова

В себя приходила постепенно. Сначала окунулась в океан боли, скрутившей все тело.

Словно меня всю ночь хорошо так отхлестали кнутом, полосуя кожу вместе с мясом до самых костей. Сжигая все нервные окончания до тла.

При малейшей попытке открыть глаза, голова начинала гудеть, будто там поселился растревоженный улей. Пульс бил в виски электрическими разрядами, заглушая все звуки.

Даже перед закрытыми глазами плясали разноцветные яркие звездочки. Меня штормило, качало и кружило как при десяти бальном шторме на палубе корабля. Тошнота подкатывала к горлу кислым комком, я изо всех сил пыталась остановить головокружение, прояснить сознание.

Постепенно просыпалась, приходя в себя.

Сначала, словно в тумане, услышала мужские голоса. Приглушенные, и в то же время, яростные, какие-то озлобленные, и обеспокоенные.

Низкий хриплый баритон, и второй грубоватый. Они спорили друг с другом на повышенных тонах, с каждым словом наращивая обороты. Мужчины разговаривали все громче и громче, закидывая вопросами Дока.

— Док, почему девка до сих пор в отключке? — Это он про меня? Ну, конечно, про кого же еще. — Чем ты ее накачал на этот раз?

— Это последствия стимуляторов? Если из-за тебя она ласты откинет, а мы проебем свой шанс свалить с этого гребаного булыжника… — от этого грубого сексуального голоса по всему телу прокатились мурашки.

Это еще что за реакция, на незнакомого мужика?

И почему, эти голоса кажутся такими смутно знакомыми?

Сознание постепенно просыпалось, а вот память до сих пор была скрыта плотной черной мерцающей завесой. Лишь отрывочные клочки воспоминаний проскальзывали в моей голове. Отдельные кусочки, никак не желающие складываться в целый пазл.

Странно, я помнила всю свою жизнь, а вот события последних дней, или сколько там времени прошло с момента как меня чем-то обкололи в той одиночной камере, словно потерли ластиком.

— Остыньте! Все с ней в порядке, — послышался спокойный даже не смотря на угрозы голос Дока. — Вколол девке дозу успокоительного и все. Чтобы нервишки подлечить. А то она как проснулась сегодня вечером, так выла и скулила, словно раненная волчица. Никого к себе не подпускала, даже осмотреть себя не давала.

— А на хрена ее приковали к постели? — вмешался в разговор второй голос, тот самый низкий баритон. — Что у тебя за игры, Док?

— Да чтоб успокоить. Вы слушаете, но не слышите! Она, к вечеру как очухалась, так бегала, ползала тут по камере, выла и скулила. Довела себя девка до приступа панической атаки. Задыхаться начала, пришлось приковать к постели, и накачать успокоительными.

Офигеть, какой заботливый! Что меня довело до такого состояния?

— Теперь, она ваша головная боль на семь дней. Генерал просил напомнить про условия. И еще кое-что… — Док на мгновение замолчал… — Заказчик все еще ждет свое жесткое хоум видео…

— Пусть идет на хуй, — прорычал низкий голос, послышался громкий стук кулака о стену.

— Тише ты, разбудишь… — Снова в голосе Дока проскользнули какие-то странные интонации. Откуда-то, я помнила, что это Док, отрывочные воспоминания всплывали из подсознания, от чего появлялось еще больше вопросов. — У вас появился второй шанс… возможность все исправить… у девки после стимуляторов провалы в памяти… Ни хрена не помнит…

— И как ты нам предлагаешь…

Голоса сливались, не позволяя уловить суть разговора как бы я ни старалась. Чувствовала, это очень важно, но… смысл ускользал от моего одурманенного какой-то гадостью сознания.

— Вот ваш второй шанс, — снова голос Дока, — не проебите его!

Послышался гулкий стук тяжелых ботинок по цементному полу. Кто-то, судя по медицинскому запаху, Док, остановился прямо возле моей кровати.

От резкого медицинского запаха, ударившего в нос, тут же захотелось расчихаться.

— Я знаю, ты уже проснулась, девочка… — Раздался голос Дока прямо надо мной, — тебе просили передать привет, от того, кто тебя сюда упек.

Услышав это, я мгновенно распахнула глаза, с ужасом уставившись во тьму. Лежала, хватала ртом воздух, даже не замечая, как по щекам потекли слезы.

— Хорошо, ты помнишь, как тут оказалась, и почему, — шептал Док тихо, так что никто больше ничего не слышал. — Он просил передать, у тебя семь дней, чтобы начать говорить. Иначе, отправишься в общий блок к сотням голодных зеков. — Док наклонился надо мной еще ниже, и прошептал в ухо. — Прислушайся к моему совету, Крест и Бес не такие уж плохие. Они лучшее, что с тобой здесь могло случится. Заинтересуешь обоих, и кто знает, возможно, они согласятся заключить с тобой сделку. Ты им инфу и свое тело на добровольной основе, они тебе спасут жизнь. Вытащат отсюда. Выбирай, девочка… Они твой единственный шанс выжить… И свалить из этого ада… — Док на мгновение замолчал, продолжил, — и спасти того, ради кого ты все это терпишь…

— Эй, Док, это наша девчонка…

— Отвали от нее…

Голоса тех двоих пугающих незнакомцев, раздались вдруг совсем рядом. Как эти мужчины оказались так близко, окружили, нависли грозными хищниками. От которых фонило животной аурой.

Терпкий звериный запах накрыл меня плотным покрывалось, окутал с ног до головы. Проник во все поры, врываясь в легкие с каждым глотком кислорода.

Я задыхалась, хрипела, металась, прикованная к медицинской койке. Их запах въелся в каждую пору, оставляя болючие ожоги на подсознании.

Казалось, все мое пространство вдруг сузилось до вселенной, в которой эти двое являлись целым миром.

Из-за слепоты, все чувства обострились. Каждое их движение, каждый вздох, чувствовался особенно остро. Невыносимо.

Я не знала этих мужчин, но почему-то боялась до икоты, до трясучки. Каждый вдох давался с невероятным трудом. От них веяло агрессией, животной аурой, каким-то порочным магнетизмом.

Странно, до ужаса бояться всех мужчин, но именно от этих двоих, не ощущала никакой угрозы, даже не смотря на подслушанный разговор. Дрожать от страха, но чувствовать, что эти двое не причинят вреда.

Глава 8

Бес

Себастьян Северовский

Смотрю на девчонку, что мы с Крестом драли вчера на арене в обе дырки, и поверить не могу, что она организатор всей грязи, о которой прочел в досье.

Генерал постарался слить о ней информацию не только нам. Так что по прибытии девки в отстойник, каждый зек в «Золотом Пике» знал о ней буквально все. От размера ноги, до размера сисек и задницы.

Особенно, постарались до каждого на зоне донести, в чем она замешана.

И теперь, ей здесь просто не выжить. Тем более, немой и слепой. Она не продержится наедине с голодными зеками даже пяти минут. Ее просто растерзают, сначала трахнут всем скопом, потом растерзают. И еще не понятно, что для нее лучше.

Как можно оставаться настолько невинной, особенно после того, что мы о ней узнали? Что с ней сделали?

Я же бывший мент, не раз работал под прикрытием. Знаю криминальную кухню изнутри. И что-то мне подсказывает, что девку просто подставили.

Черный рынок по торговле органами и живым товаром? Серьезно? Вот эта хрупкая перепуганная девушка занималась подобной мерзостью?

Я достаточно прожил на этом свете, чтобы распознать чужую подлую игру, в которой эта малышка просто стала разменной монетой.

Чем же ты крошка так насолила Кабану, что он поступил настолько жестоко? Отправил тебя в пекло под названием «Золотой Пик»?

Коснулся ее щеки, с восторгом ощущая как закололо электрическими разрядами кончики пальцев. Словно на подушечках затанцевали языки пламени, обжигающие чувствительные нервные окончания.

Честно говоря, сомневался, что кроша пережила прошлую ночь. Даже не смотря на заверения Дока, что с девушкой все в порядке.

Видел, насколько сильно она боится не только меня, но и Креста. Даже от присутствия Дока трясется вся, смахивая на осиновый листок.

Что же с тобой случилось, девочка? Как ты оказалась в подобном аду? После слов Дока, о том, что девушка скрывает какую-то информацию, ситуация слегка прояснилась. Без позволения Кабана ее бы никто и пальцем не тронул. Значит, это он ее сюда отправил, это ему Уля перешла дорогу.

Что там говорил Док? У девушки нужно узнать, где она прячет родную дочь Кабана. И все?

Нес девушку на руках, все больше понимая, что она вляпалась в какое-то дерьмо. А похищение ребенка и прочие обвинения всего лишь прикрытие.

И если Крест не дурак, а он всегда был умным сукиным сыном, он тоже обо всем догадался. Тогда почему ведет себя как мудак?

Прижал девушку к себе еще сильней, легко чмокнул в макушку, тут же ощутив, как малышка вся задрожала еще сильнее. От нее так и фонило натуральным безумным ужасом. Словно я ее прямо тут изнасиловал, не меньше.

Или?

— Просто сожми мои пальцы, девочка, если я прав, и тебе нужна моя помощь? — незаметно взял рукой ее хрупкие маленькие пальчики, даже не надеясь на ответную реакцию. Но все же, почувствовал едва заметное легкое пожатие в ответ. Слабое. Неуверенное. Боязливое.

Ничего, кроша, придет время, и я избавлю тебя от страха. Ты будешь ластится ко мне словно кошечка, выпрашивая ласку.

Я раскрою все твои секреты, окружу такой лаской, что все страхи осыпятся с тебя словно прошлогодняя листва.

Бля!

Никогда не думал, что буду думать и поступать, словно гребаный романтик. Да вообще не думал, что меня вот так заклинит на телке.

И ведь с виду вроде обычная женская киска, с тугой сладкой бархатистой щелочкой.

Но для меня она оказалась золотой, и самой желанной. С той самой секунды, как малышка попала в «Золотой Пик», я незримо наблюдал за ней. Видел в каком состоянии ее сюда доставили.

Крест ни хера не знал, или не хотел знать, слишком сильно погруженный в ярость и жажду мести.

Одно понимал точно, я эту крошку Кресту на расправу не отдам. Моя она! И точка!

Пока мы застряли тут, под носом у Генерала, придется как-то мирится с его присутствием и закидонами. Нужно разговорить девочку, узнать, что она скрывает. Но после, когда выберемся…

Заберу девчонку себе.

Если у Креста голова оказалась затуманена жаждой мести, яростью на эту невинную лань, то я смотрел на девушку без мрачных шор прошлого.

Мне ничто не мешало присвоить малышку, взять под свое крыло, окружить лаской, заботой, вниманием. Уверен, что смогу ее отогреть, зажечь огонь в голубых глазках.

Наблюдал за Крестом, и с трудом сдерживался, чтоб не вмазать ему. Не вырвать руки за то, что посмел прикоснуться к моей девочке.

Казалось, все демоны ада вселились в меня, взбудоражили кровь. Лютая бешенная ревность разливалась по венам бурлящим потоком.

Вспомнил прошлую ночь, бешеный безумный секс в той клетке на арене. Ведь тогда ревности не было и в помине.

Так что со мной происходит сейчас? Откуда взялась безумная ревность, разъедающая душу, и тело?

Нес девушка на руках, успел подхватить ее, на пару мгновений опередил Креста. Шагал по коридорам медицинского отсека, прижимая драгоценную ношу к себе.

Дурея от сладкого аромата ванили и клубники, зарылся лицом в макушку Улечки, с жадностью вдыхая ее запах.

Прижал к себе еще сильней, словно опасаясь, что ее отберут. Чтобы Генерал не обозлился и не передумал, нужно выдать ему результат. Иначе, ее просто бросят в общую камеру к голодным зекам. И тогда, один из клиентов, уверен почему-то, что это сам Кабанов, получит желанное жесткое хоум-видео с ней в главной роли.

А я ничего не смогу сделать, не спасу, потому что одному против целой своры не выстоять, каким бы крутым ты ни был. Задавят численностью, сотрут в порошок, пронесутся по мне тяжелыми ботинками, лишь добраться до свежего куска мяса.

— Защитничек нашелся? Играешь в доброго мента? — раздался в спину злобный голос Креста. — А…

— Заткнись, Крест! — рыкнул, продолжая идти вперед, по пустым серым коридорам медицинского сектора, что располагался рядом с ареной для боев. —Окажемся в наших апартаментах, там поговорим. Здесь слишком много лишних ушей.