Бассейн с акулой

Пролог

Она была акулой.

Овеянная тайнами, она плыла по жизни.

Связалась с чёрной магией.

Билет в один конец — в воду.

Пресную, грязную.

Её выворачивает наизнанку:

Снаружи — прекрасная девушка, изнутри — акула.

Ветер заставлял старые деревья гнуться. Сухие ветви коварно и жалобно скрипели. По ночному небу неслись облака, скрывая мерцающие звёзды. В преддверии августа смена погоды не за горами. Однако, здесь погода всегда едина, несмотря на месяц. Покой, тихая скорбь, светлая печаль, уединение — вот такая погода. Но сегодня уединение опрометчиво нарушено.

Синтия Грасс, светловолосая девушка в блестящей короткой юбке и кожаной куртке, перелезала через ограду, отделяющую царство мёртвых от царства живых. Сопровождающий её Марк, парень-шатен лет двадцати, с затаённым восторгом взирал на чернеющие за оградой надгробия.

Синтия оказалась по ту сторону. Отряхнулась, пренебрежительно скривилась:

— Уф… Кошмар! Грязно тут как…

— Грязно. С чего тут быть чистому? — согласился её спутник.

— Ну вот, всё. Я залезла, видишь? Я выиграла пари. Отдавай мой выигрыш, — потребовала блондинка.

— Подожди. Ты не находишь, как тут красиво?

— Фи! Некрофил какой нашёлся! Гони бабки и помоги мне отсюда обратно вылезти.

— Не, серьёзно. Я тут раньше никогда не был. Давай тут погуляем! — Марк повиновался пришедшей бесшабашной идее и одним ловким движением оказался на заборе, перемахнул через него.

— Ещё успеешь тут побывать, когда сдохнешь. На твои новые условия я не согласна. Давай вылепётываться отсюда. И не ори, нас поймают! — Синтия нервно заозиралась.

Она боялась не покойников, а того, что придётся иметь дело с разъярённым пьяным сторожем, или ещё хуже — объяснять потом в полиции, что они тут делали.

— Чего? — парень не прислушался к её предостережениям. Марк давно лелеял детскую мечту побывать ночью на кладбище, и теперь, благодаря пари со своей гёрлфренд, мечта сбывалась.

— Ничего! Нет, Марк, ты правда, псих! Тратить бабки на то, чтоб посмотреть, как Синтия Грасс по заборам лазает, — девушка закатила глаза.

— Слушай, Синтия, ты дрожишь! — игриво подколол её бойфренд. — Ты сейчас проиграешь всё! Я же говорил – безо всяких фокусов чтоб было! Условия пари следующие: ты проявляешь абсолютную отвагу, хладнокровие, бесстрашие, добровольно придя ночью на кладбище.

— Это я-то дрожу!? — возмущённо подбоченилась девушка. — Если я и дрожу, так это от холода, — она махнула рукой.

— Да? Пойдём, походим, погреемся.

Он взял её за руку. И повёл вглубь кладбища. Синтия не была против. Марк нравился ей, они начали встречаться недавно, и переживали период романтики первых свиданий. Однако, благоразумие относительно риска столкнуться со сторожем одержало победу. Они прошли шагов двадцать, когда Синтия остановилась, резко дёрнув Марка:

— Всё, погуляли. Пошли обратно. Видишь, я не насрала себе в колготки. Всё по-честному, я выиграла.

— Что ж, твоя взяла, — Марк не возражал, они развернулись и медленно пошли обратно.

Внезапно у себя за спиной они услышали странный и жутко звучащий мерный стук. Раздавался он сзади и слева. Синтия и Марк остановились. Стук через несколько секунд прекратился. Парень испуганно оглянулся. Синтия тоже. Какое-то время они стояли, ничего не говоря, но чувство жгучего интереса к кладбищам и бравада Марка пересилило страх:

— Пойдём, посмотрим?

— Ну ладно. Только ты прибавляешь ещё сотню, — пробормотала Синтия, вне себя от испуга.

Среди деревьев и могильных плит просматривался предполагаемый источник звука. Пошуршав по земле кроссовками, они через несколько шагов приблизились к красивому полированному гробу, стоящему прямо на земле. Марк обвёл гроб фонариком, и пара увидела, что ящик стоял на взрыхлённой земле с выкорчеванными корнями кустарником и деревьев, будто репка на свежей грядке.

— Как странно! Зачем его выкопали? – спросил он. – А вдруг он открыт?

— Ты что делаешь, придурок! – почти закричала Синтия, прикрыв от возбуждения рот рукой.

Но поздно – Марк подошёл к новому гробу и открыл его крышку. Гроб изнутри отделан шёлковой белой подкладкой, словно светящейся в темноте, и там лежала дева. Покойница была прекрасна. Облачённая в белое платье, она лежала, такая спокойная, а на лице её застыло одухотворённое выражение. Марк долго вглядывался в лицо умершей. А Синтия стояла в трёх шагах от него. И не двигалась, пребывая в ступоре. Она судорожно думала: разве, когда хоронят мертвецов, не закрывают гробы?!

Марк же с улыбкой смотрел на деву, она ему нравилась. Вдруг… Веки покойной зашевелились! Или это ему показалось?

Но всё остальное произошло за доли секунды. Покойница быстро открыла глаза без зрачков с голубоватыми бельмами и поднялась в гробу, схватив чрезмерно любопытного парня за горло, и оттолкнув его в сторону. Затем невидящим взглядом она посмотрела на онемевшую Синтию и взмолилась:

— Помоги мне!

***

Женщина в чёрной вуали и облачённая в траур, казалась Джаду древней старухой. Он недовольно нахмурился, когда камердинер ввёл пришедшую к нему в рабочий кабинет.

"Наверняка очередная мать или вдова какого-нибудь проигравшегося в пух и прах оболтуса", — решил господин Джад. В его игорном заведении частенько проматывали состояния молодые транжиры, приходя инкогнито, и на поверку оказывалось, что они принадлежат к знатному сословию. Приближённые господина Джада скоры на расправу с теми, кто задолжал, начинали жёстко преследовать и давить на повес, и рано или поздно кто-то из них выводился на чистую воду перед родственниками. И сии родственники приходили к господину Джаду за унизительным прошением.

I. Неглубокая могила 1.

День начался с миссии. Редко когда так бывает! Обычно начальство нас, стажёров, миссиями не балует, считает, что мы должны больше учиться, чем участвовать во всяких опасных спецзаданиях. Но сегодня день особенный. Я это поняла, придя на Базу «Только Для Ваших Глаз» позаниматься в спортзале.

Каждый раз, когда прихожу на Базу, я заглядываю на Рецепцию, где находится моя начальница Аманда Беллок. Обыкновенно я здороваюсь с ней, мы перебрасываемся шутками, и я спускаюсь в подземную часть Базы, где тренируюсь в течение часа-полутора. И вот, сегодня с утреца, я заглянула к Аманде и помахала ей:

— Привет, Аманда!

Аманда Беллок — не свирепая стерва, каким бывает стереотип женщин-начальниц. Это мировая жизнерадостная молодая дама, причём далеко не бюрократка, сидящая на кипе своих бумажек, а точно такой же, как и мы все, оперативный полевой агент. Она очень опытная, очень умная, имеет два или три образования, учёную степень, несколько спортивных разрядов и является в довесок сертифицированным сенсэем-тренером по борьбе. И не мудрено, ведь она внучка основателя одного из признанных направлений единоборств! И для меня Аманда прежде всего старшая подруга, которую я уважаю. Именно она была одной из тех, кто завербовал меня в ТДВГ два с лишним года назад. Внешне это хрупкая на вид, но спортивного телосложения молодая женщина с густыми медового цвета прямыми волосами до плеч, серыми глазами и всегда стильно одетая.

Аманда — Главный Координатор, или Мозг ТДВГ. Она в курсе всех дел, и у неё в подчинении, помимо меня, ещё несколько десятков агентов. Меня поражает, как она всё успевает. То она на круглые сутки на Рецепции, распределяет агентов на задания, отслеживает всё по мониторам, то она с оружием наперевес сражается в горячих точках. Увидев меня, она кивнула:

— Привет, 001.

001 — это мой кодовый номер. В ТДВГ каждому агенту присваивают либо номера, либо боевые прозвища, либо и то, и другое. Номера сохраняются, как правило, за агентами-стажёрами. По номерам и прозвищам удобно называть друг друга на миссиях и на переговорах по рации. К тому же, номер или прозвище проводят грань между жизнью "в миру" и жизнью в ТДВГ. Прозвище сродни костюму, униформе, надевая которую, агент подобно актёру в театре настраивался на определённую роль и поведение.

— Пришла потренироваться. Есть ли кто-то в зале?

— Там 003. Пришёл незадолго до тебя. Что это вы с ним не сговорились, не в милости друг у друга? — пошутила Аманда.

Агент 003, он же Пит Ривел, по прозвищу Сыщик — мой лучший друг. Так сложилось, что мы росли вместе. Мы ровесники и наши дома расположены один напротив другого. Я знаю Пита с колясок. Шутка Аманды вполне уместная: мы что-то вроде сиамских близнецов, и прийти нам вне зависимости друг от друга на Базу потренироваться было непривычно. Я улыбнулась боссу:

— Мы экспериментируем в новых подходах к телепатическому общению. Я послала уже 003 сигнал, а он послал мне. Поймав сигналы друг друга, мы как раз сговорились прийти сюда в разное время, чтобы тебя удивить.

— Ты большая фантазёрка, Клот Итчи. Знаешь что? — Аманда призадумалась и попросила: — Зови сюда Сыщика, для вас тут кое-что есть.

Я не поверила своим ушам! С затаённым восторгом уточнила:

— Ты хочешь дать нам миссию?

— Я не "хочу" дать вам миссию. Я приказываювзять миссию.

Я обрадовалось. Меня не волновал тот факт, что я в сущности об этой миссии ничего не знаю. Кот в мешке. Однако, Аманда хорошо знает и меня, и старину Пита, чтобы не давать нам всякую ерунду и скучную волокиту.

Питер Ривел худощав, немного выше среднего роста, волосы тёмные, прямые, разделённые на прямой пробор без чёлки и отпущены до подбородка. Любит носить кепку, одевается в удобную одежду в спортивном стиле. Происходит из многодетной семьи, второй по старшинству из семи детей; отец его востребованный талантливый компьютерный дизайнер, мать — врач-стоматолог в престижной клинике. Любит видеоигры, прекрасно играет в шахматы, заядлый коллекционер всяческих мелочей, завсегдатай школьного стадиона в качестве игрока в футбол, баскетбол, волейбол и прочий бол, а также имеет синий пояс по каратэ.

Весёлый, компанейский, в меру благоразумный характер. Крайне галантно относится к дамам. Постоянной девушки не имеет. В прошлом году была интрижка с некоей милой барышней, которая вылилась в спецзадание и в ходе которой и я, и Пит, и ещё несколько наших друзей чуть не пострадали. Об этой интрижке вспоминать не любит, так как в глубине души мучим чувством вины за свою опрометчивость на любовном фронте. Для меня Пит реально как брат, я знаю о нём всё. Прямолинейный, бесхитростный, не склонный к формированию изощрённых конструкций обмана, он для меня открытая книга. Умён, проницателен, обладает потрясающим аналитическим мышлением, повышенным чувством справедливости, и втайне мечтает стать частным детективом. Он им и станет: у Пита Ривела есть для этого все данные.

Когда я вошла в спортзал, он тренировал стойку на руках, с поддержкой лестницы. Меня он созерцал кверху ногами.

— У тебя круто получается, Пит! На ушах стоять не пробовал? С добрым утром! — весело поздоровалась я.

— На ушах пробовал даже ходить, ты всё пропустила! Из вредности не буду тебе демонстрировать.

— Да прям уж из вредности?! Никогда за тобой не замечала вредности!

— Ты вообще слишком плохо меня знаешь, — заявил 003.

— О да, ты вообще господин Икс у нас! Может, ты маньяк? — пошутила я.

Маты лежали на полу, разложенные в полном порядке, и я напрягла определённую группу мышц. Совершила рывок вперёд, перенося вес тела на руки и высоко поднимая таз с ногами. На руках стоять я пока не умела, но колесо сделала вполне сносно.

— Может и маньяк, а в таком случае, раз ты меня спалила, придётся мне тебя убить! — сказал мой лучший друг и очутился на ногах.

Я к тому времени докатилась-допрыгнула до него, и мы задержались, стоя друг напротив друга.

2.

Аманда выдержала паузу. Мы с Питом изрядно удивились, услышав имя нашего временного патрона. Рикардо Кэпчук в ТДВГ сравнительно новый человек. Он попал сюда менее полгода назад назад. До этого времени наши коллеги выходили на него и раньше, предлагая завербоваться, но он отклонял предложения. В марте сложилось так, что и Кэпчук, и ТДВГ вне зависимости сначала друг от друга охотились за сумасшедшим преступником Крампом и его подельниками-мафиози. Так мы и столкнулись и решили работать вместе, а потом Кэпчук принял предложение вступить в ТДВГ. Да, оговорочка: мы — это я, Пит и Пол Спиксон, агент 006. С Кэпчуком мы пересекались также и полтора года назад, когда он тоже преследовал Крампа в санатории Кочфеста. Но тогда мы друг другу не открылись до конца и исчезли из жизней друг друга как раз до марта этого года.

И вот теперь, нам предлагается поработать с ним. Мы не очень хорошо знали его. Вернее, знали-то мы о нём самом многие факты, он сам нам рассказывал о себе, о своих исследованиях, о вражде с Крампом. Но это было очень поверхностное знание. После вербовки в ТДВГ я практически не виделась с Рикардо Кэпчуком. За исключением миссии "На другой самолёт", которую провернули мы с Полом Спиксоном, моей кузиной Эллен Харви, агентом 007 и Ромом Террисоном, агентом 004 недавно. Кэпчук появился на вулканическом острове, незадолго до взрыва вулкана, и уничтожил женщину-киборга, которая была смоделирована по чертежам Крампа.

Начальница уточнила, когда наше молчание превысило задуманный ею лимит:

— Вы что, отказываетесь?

— Нет, что ты, конечно нет! — испуганно задёргала я головой, вдруг Аманда правда передумает?

Пит добавил:

— Мы раньше никогда не работали с агентом Кэпчуком...

— Вы привели его в ТДВГ, — твёрдо сказала босс. — Это означает, что вы ещё как работали с агентом Кэпчуком, причём сработались на славу. А кое-кто из вас работал с ним два раза: агент 001, вспомни санаторий Кочфеста.

— Какая вводная? — спросила я, переводя тему ближе к нашим баранам.

— Очень простая, — Аманда интригующе улыбнулась. — Сведения пришли утром. От Кэпчука. Подробности заберёте у него. Суть состоит в происшествии на кладбище близ Карридена. Сегодня исполнилось девять дней с момента смерти одной молодой девушки из богатой семьи. Когда родственники пришли на могилу покойной, сразу же в возмущении заявили в полицию, чтобы копы схватили варваров, осквернивших захоронение. Оказалось, что минувшей ночью кто-то выкопал гроб из ямы, открыл крышку и просто оставил гроб стоять на земле. Ничего не было тронуто, кстати.

— А покойница? — спросила я. — Она сбежала?

— Клот, если покойники начнут бегать по городу, я просто загнусь на этой работе без отпуска! — пошутила Аманда. — Нет, она не сбежала. Покойница в полном порядке лежала в гробу. Все золотые украшения, в которых она была похоронена, остались на ней. Целью вандалов не был грабёж.

— То есть, подытоживая. Жила-была молодая леди, потом она умерла, её похоронили, а через девять дней кто-то выкопал гроб из-под земли и не убрал за собой, так? И родственники обиделись и стали искать нарушителя, обратились в полицию? — я посмотрела на Аманду и Пита.

— Всё так, — подтвердила шеф.

— Агент Кэпчук знал эту покойницу или кого-то из её семьи? — осведомился Сыщик.

— Нет, не знал. Он перехватил вызов по рации. Короче, он здесь, и вам нужно будет поговорить с ним.

— Он знает, что ты нас к нему приставила? — спросил 003.

— Нет, не знает. Это будет для него сюрприз, — Аманда мило улыбнулась.

Пит стушевался:

— В таком случае, я не совсем уверен, что нам стоит туда влезать.

— Пит, это приказ. Можете сослаться на меня, — заявила шеф. — Он сидит сейчас в лаборатории, на минус втором секторе.

Когда мы покинули Рецепцию, получив это задание, я поражённо взглянула на товарища:

— Пит, что случилось? Ты же работал с Рикардо, когда мы брали банду Скалозуба! Мы же друзья!

— У тебя все друзья, особенно всякие странные типы, — пробурчал 003. — Понимаешь, агент Кэпчук не такой человек, который встретит нас, стажёров, с распростёртыми объятиями. Мрачный он. И чую я, у него были какие-то свои глубоко личные причины исследовать этот акт вандализма на кладбище.

— Знаешь что, вот по сравнению с нами он тот ещё стажёр! Мы с тобой в ТДВГ почти два с половиной года, а он менее полугода. И никакой он не мрачный. На самом деле, он очень умный, знает много и многому может научить! Я правда рада, что Аманда дала нам такую возможность поработать с ним в команде.

Я всё чаще отмечала, что остальные коллеги сторонятся Рикардо Кэпчука. Видимо, из-за его характера. Он взаправду мрачен, себе на уме, крайне сдержан в эмоциях и стоит здесь в ТДВГ особняком. На формальном уровне мы все друг к другу дружески относимся, мы прежде всего соратники, однако между некоторыми агентами прослеживаются более глубокие отношения и мнения друг о друге. Что касается меня, я всегда относилась к нему как к равному себе.

Пит немного надулся, выражая несогласие. Вот он как раз считал Кэпчука нелюдимым букой:

— Признаюсь тебе, у меня от него мурашки по коже. Его гениальность как учёного-химика прекрасно сочетается с его гениальностью в области убийств, и это меня пугает. Он хладнокровно убил нескольких человек, и даже нисколько не раскаивается об этом!

— Я не буду с тобой сейчас это обсуждать. Как бы там ни было, мы команда. Если ты не против, говорить ему, что Аманда нас к нему приставила, буду я.

— О, я совсем не против, — "разрешил" 003.

Лаборатория, что на минус втором секторе, небольшая. Она принадлежит к целой плеяде помещений, где трудятся наши учёные, что разрабатывают и исследуют различные вещества. Противоядия, ультра быстродействующие лекарства, супер заживляющие мази, оружие вроде транквилизаторных пуль для усыпления противника. Основные лаборатории находятся на других минус этажах, а эта, маленькая, негласно выделена под нужды самого талантливого химика в ТДВГ, а возможно, и в мире. Это и есть Рикардо Кэпчук. Он изобрёл формулу, позволяющую человеку стать на некоторое время невидимым вместе с одеждой, причём без опасных побочных явлений. Наверняка он много чего ещё изобрёл, только не распространяется об этом по понятным причинам. Ведь косвенной причиной того, что Кэпчук был вынужден охотиться за Крампом и убивать всех подряд, было его открытие. Которое чуть не попало в злодейские руки.

3.

Сейчас Рикардо в лаборатории. Когда мы вошли, он рассматривал что-то под микроскопом. Двери в лабораторию открывались бесшумно, и мы старались тихо ступать, понимая, что он работает, а мы отвлекаем его. Но он увидел нас, поднял голову и посмотрел пронзительным взглядом, словно зная все наши мысли. Пит невольно приостановился, готовый пробормотать "мы позже зайдём", но я смело подошла к Кэпчуку и поприветствовала старшего коллегу:

— Здорово! Расскажи-ка нам про неглубокую могилу в Карридене.

Взяла стульчик, пододвинула его поближе и уселась, взглянув на Рикардо снизу-вверх. Говорят, наглость — второе счастье. Взять миссию нахрапом — иначе деградирую! А стоять в сторонке и мяться, не зная, как подойти к строгому дяде — это точно не по мне, агент 003 пусть сам выбирает свои методы коммуникации. Пит осмелел малость и подошёл к нам. Стул брать не стал, а с затаённой тревогой наблюдал за развитием событий. Небось высчитывал, через сколько секунд Кэпчук пошлёт меня на... Луну.

Рикардо поглядел несколько секунд на меня, потом пару секунд на Пита. По продолжительности его взгляда я определила, что меня он считает в нашей диаде главной:

— Сорвиголова, Сыщик. Вы в курсе, что после Дела, связанного с покойниками, не все возвращаются живыми?

— О, от этого мы ещё больше хотим взять это расследование! — загорелась я, не сдерживая счастливую улыбку. — Так ты расскажешь нам?

— Вы как доберманы вцепились в глотку, и клещами не отдерёшь, — пошутил в своём стиле Рикардо. — Давайте знакомиться. Нашу главную героиню покойницу звали Элиза Силлин. Что примечательного и главного? А то, что спустя девять дней тело не имело следов разложения. Испуганные замученные родственники не обратили на это внимания, их больше колышило, что дорогой гроб из красного дерева превратился в дорогой гриб из красного дерева, взнуздавшись из-под земли.

— Гроб превратился в гриб?! — удивился Пит. — Как это? Аманда нам ничего не говорила...

Кэпчук посмотрел на Пита как на деревенского дурачка:

— Фигурально выражаясь.

— А, то есть, он просто вылез?

— Так как было дело? Рассказывай с самого начала! — попросила я.

Тут же увидела лежащие листочки бумаги, куда учёные записывали приходящие в ходе лабораторных работ озарения. Я взяла кипу листочков, карандаш и многозначительно объявила:

— Только помедленней, я записываю.

— Уверен, ты прекрасно справишься, владея в совершенстве навыками стенографии, — бросил Кэпчук. — Карриден — пригород, где проживают весьма обеспеченные люди. Там находится несколько дач известных кинозвёзд. Девять дней назад умерла Элиза Силлин, в возрасте двадцати лет. Её отец преуспевающий банкир, а мать адвокат одной из крупнейших корпораций.

— Бедняжка. От чего она умерла? — спросил 003, поражённый столь молодым возрастом покойной.

— От инфаркта. Внезапно остановилось сердце. Таково официальное заключение патологоанатома.

— У неё в роду были родственники с предрасположенностью? — уточнила я, делая пометки на листочках.

— Не было, — ответил Рикардо. — Её похоронили девятнадцатого июля, в гробу из красного дерева. Одна из её родственниц, двоюродная тётка Полина Остинс, настаивала на кремации, но остальные родственники решили закопать. Однако, мне с запозданием пришла заявка на кремацию, которую потом отменили.

Рикардо Кэпчук не только учёный-химик. То ли для прикрытия, то ли в качестве одной из своих странных прихотей и хобби, он подрабатывает в крематории морга на улице Теней. Именно на этой улице в марте началось наше расследование, приведшее нас к Кэпчуку, а Кэпчука приведшее в ТДВГ.

— Второй раз я столкнулся с покойницей сегодня утром, когда мы с Фрэнком Скрэтчи обсуждали кое-какое химическое соединение, и он получил сообщение, что его людей вызвали расследовать акт вандализма на кладбище. Фрэнк возмущался, что его подчинённых у него отняли на малозначимое дело, но я его малозначимым бы не назвал. Я кратко рассказал Фрэнку о якобы совпадении — заявке на кремацию тела. Но наш коллега агент Скрэтчи не пожелал присоединиться к расследованию.

— Вот это да, карамба! — поразилась я. — Бывает же. Сама аномальщина летит в руки ТДВГ. На ловца и зверь бежит! Так что за акт вандализма? Девушку похоронили, сегодня родственники пришли на поминки, а гроб кто-то выкопал…

— Что тут аномального? — уточнил Пит.

— Раскапываю. Третье совпадение, подтверждающее, что надо продолжать раскапывать — это ваше здесь, молодые люди, появление.

Я польщённо улыбнулась:

— Так за чем дело стоит? Кто такая эта Силлин? Кто, зачем и с какой целью мог откопать её гроб? Что за жизнь она вела? — я была подхвачена интригой.

Пит поддержал:

— Может быть, у неё был любовник, который никак не мог смириться с её смертью, и решил проверить, убедиться, что она взаправду умерла?

— Сыщик, ты забегаешь вперёд локомотива, причём успешно, и тебе вот-вот отдавит пятки, — Рикардо изрёк изысканный комплимент умственным способностям Пита. — Через час я отправляюсь на занимательную беседу с женихом Элизы Силлин, Сэмюэлем Лисоном. Из его уст я надеюсь получить исчерпывающую неформальную информацию о покойной.

— Чем мы можем тебе помочь? — я с искреннем участием посмотрела на коллегу. — Тебе удалось раскопать уже хоть что-то? Кстати, что там у тебя в микроскопе, это кладбищенская земля?

Одержимая порывом любознательности, я вскочила со стула и приблизила свой глаз к окуляру.

— Нет, это всего лишь то самое химическое соединение, о котором мы беседовали с агентом Скрэтчи. К делу о "Неглубокой могиле" не относится. Это соскоб внутренней стороны жаберных щелей большой белой акулы.

— О, как интересно! — заметила я, рассматривая какую-то неопределённую субстанцию розоватого цвета.

Агент 003 произнёс упреждающе:

— Эти животные внесены в Красную книгу, они на грани исчезновения. На нашей планете осталось не более четырёх тысяч особей. Это вы с Фрэнком накануне так удачно побраконьерствовали?

4.

Я стала разглядывать снимки. На всех пяти стояла дата — пятнадцатое июля. На трёх фотографиях изображена природа. Дивный лес, поляна, широкие панорамные виды милой деревушки вдали в низине. А на двух... Я так и залипла. Там заснят дом, мрачной наружности, стоящий особняком, на холме, на отшибе. Довольно большой дом, даже особняк, с двумя этажами, чердаком, центральным фронтоном и двумя "крыльями". Часть окон заколочена деревяшками, часть разбита, а какие-то окна и вовсе зияют провалами.

Рикардо рассмотрел реактивы в колбах, взял одну, закупоренную пробкой в руку в белой резиновой перчатке. Он явно собрался эту колбу уносить сейчас, то есть исчезать из поля нашего зрения на неопределённый срок.

— Элиза Силлин сделала эти снимки меньше чем за сутки до своей смерти. Она умерла шестнадцатого июля. Это вилла Рискони, что в окрестностях к северу от Карридена. Остальное есть в этой папке.

— Ого! А где ты это взял? Ну ты и шустёр! Её гроб только сегодня утром осквернили, вызвали копов...

— По счастью, на месте происшествия был коронер, который засвидетельствовал смерть госпожи Силлин девять дней назад. Мой старинный знакомый. Который передал мне заявку на кремацию. Он нашёл снимки в комнате девушки, рядом с её телом. Как выяснила экспертиза, она умерла, рассматривая их. Родственники разрешили забрать, они ничего не знали про эти фотографии.

— Странная история. Зачем богатая девочка фотографировала заброшенный дом? — у Сыщика заработал азарт расследования.

Кэпчук усмехнулся сдержанно:

— Вот и ответ на твой вопрос, с чего начать.

И ушёл. Я предложила:

— Пит, пойдём унесём всё это в Кабинет Шестёрки и спокойненько разберёмся.

Мы перешли на нашу территорию, Кабинет Шестёрки, что-то вроде мини-штаба моего, Пита и других наших друзей-стажёров.

— Дело с каждой секундой обрастает интригующими фактами, — подметил 003. — Не мудрено, что Кэпчук решил с этим покопаться. Я бы тоже на его месте решил. Если бы у меня был знакомый коронер, притащивший мне заявку, что я должен утилизировать труп, а потом я узнаю, что спустя девять дней гроб с этим трупом вознёсся над землёй.

— Вот видишь, теперь ты с Кэпчуком солидарен, — улыбнулась я.

— Да ну! У меня от него по-прежнему мурашки. Ему ведь в кайф ввязаться в дело с мертвецами! Он с ними запанибрата.

— Меня больше беспокоят эти фотографии. Они как подсказка. Смотри, тут листы с наших стандартных файлов из Базы Данных, которые распечатал Рикардо. Досье на людей. На родителей Элизы, на её саму, на её парня — Сэмюэля Лисона, и на Полину Остинс. Рикардо тут что-то подчёркивал, вещи, которые следует проверить. Видишь, на досье Лисона пометка сегодняшним числом? Рикардо собирался с ним поговорить. Так, что тут у нас ещё...

Я продолжала перебирать бумаги:

— Протокол медицинского освидетельствования. Копия протокола с места происшествия. Эти документы скорее всего Рикардо передал его знакомый фараон. Вместе с фото. Почему он решил передать фото? Или это было распоряжение Рикардо, чтоб ему передали абсолютно все бумажные носители, что были рядом с телом? Может быть, это не фотографии, а послание, предсмертная записка? И родственники ничего про фотографии не знают.

— Цепляет, да? — кивнул Пит риторически. — Что подчёркивал Кэпчук?

— В основном подчёркнуто много из досье Сэмюэля Лисона. И Полины Остинс. Кажется, Рикардо их подозревает.

— В чём? Что кто-то из них выкопал гроб?

— Пит, неужели ты не понял? Ты так слеп, как родственники девушки! Рикардо уверен, что девушка умерла не естественной смертью! А очень даже искусственной! То есть сверхъестественной, — поправилась я. — И он поднимает всё, всех мёртвых из могил, чтобы докопаться до правды.

— Да? А я думал, он охотой на акул с забитыми пылью жабрами занимается.

— Багрит — это не пыль! Это изобретение Атлантов! И сложно представить, как промутирует акула под действием этого вещества. Предлагаю начать с досье покойной, изучить документы по её смерти, результаты вскрытия. Узнаем про этот дом. Вилла Рискони, я записала. И прочитаем всю подноготную её родственников, возможно, появятся мысли.

Пит поддержал, и мы приступили.

Досье — выгрузка из Базы Данных, описывала факты биографии человека сухим бюрократическим языком. Как резюме при приёме на работу. Все даты, места жительства, учёбы и прочие данные достоверны. Но они дают лишь самое поверхностное представление, что это за человек. Каков его характер, мечты, устремления, отношение к жизни и себе подобным. Каково его хобби, хотя бы! И вот тут-то кроется самое интересное. К примеру, человек, всю жизнь проработавший безупречным конторским служащим, по ночам сочинял страшные рассказы, наполненные ужасом и кровью, таким образом компенсируя подавляемую агрессию. А ни в каком досье этого нет. И вот однажды такой человек решается на преступление. Ничто не предвещает беды! А по Базе Данных его и не вычислишь даже! Тихий писатель-маньяк — это ж не рецидивист, выписавшийся из тюряги, с кучей послужного списка.

Досье Элизы Силлин выглядело скучнее некуда. Пресная девица. Училась в элитной частной школе, затем в не менее элитном университете. Умерла, перейдя с третьего на четвёртый курс. Факультет — экономика. Кто бы сомневался, папа же банкир, он и свою дочь приучает считать деньги. И всё. Никаких штрафов за нарушения правил дорожного движения. Никаких хулиганств, дебоширств, наркотиков и прочего. Да и отличницей она не была. Училась средне, в основном на четвёрки. Хорошая девочка — хорошистка.

Но жутко красивая. Даже на официальной фотографии как из паспорта, прилагающейся в досье, даже на не цветной распечатке была видна её прелесть и прекрасность.

— Она прямо модель! — Пит приметил её красоту. И оговорился в сторону: — Старовата только, двадцать лет аж!

— И мертвовата немного для тебя, не находишь? — напомнила я. И снова вступилась за нашего старшего угрюмого коллегу: — Вот ты всё на Кэпчука гонишь, а сам ишь какой, не прочь замутить с покойниками!

5.

Ох уж этот Марк Хебб! Авантюрный парень, постоянно подбивающий Синтию на сомнительные пари. Но она сама авантюрная девушка, обожает острые ощущения. Они нашли друг друга! На общей почве обожания выброса адреналина и жажды время от времени пощекотать себе нервы.

Первое её свидание с Марком состоялось около двух месяцев назад, на крыше. Нет, никто из них не планировал самоубийства! Синтия по приколу разместила впервые в жизни анкету на сайте знакомств и упомянула в статусе, что пойдёт на свидание лишь с тем мальчиком, который предложит самое необычное для свидания место.

Несмотря на экстрим, свидание прошло на удивление спокойно и позитивно. Марк очаровал её тем, что общался с ней на равных, без всяких цветов-конфет, ужимок, глупых комплиментиков, и без проблем заговорил о "мужских" темах вроде спорта. Они сидели на той крыше полночи, пили пиво и травили не очень приличные анекдоты, потом обменялись телефонами. И стали встречаться. До близости дело пока не доходило, но Синтия уже предвкушала. Тоже это было её желанием всё попробовать — ведь она ни разу не была близка с мужчинами в свои шестнадцать лет.

Марк мало говорил о себе. В основном они общались на темы вроде кино, музыки как два закадычных друга-приятеля. Посещали пейнтбольный клуб, проходили квесты, прыгали с тарзанки, несколько раз лазали в заброшенные здания. Каждый раз Марк выбирал места, которые ему казались страшными, и заключал с Синтией пари, что она струхнёт, но Синтия каждый раз выигрывала, обламывая его. Она в шутку думала, что разоряет его! Ведь обычная девушка предпочла бы стандартные золотые цепочки и кольца в подарок и походы в рестораны, которые оплачивал бы её молодой человек. А Марк мало того что развлекает, так ещё оплачивает её выигрыши!

К тому моменту, как Марк уломал Синтию прогуляться на жуткое кладбище, про которое вычитал в Сети кучу страшилок, Синтия по-прежнему ничего не знала о бойфренде. Ни того, где он работает, ни кто его родители, ни того, где он берёт деньги, чтобы ставить на мнимые страхи девушки и потом проигрываться. Накануне вчерашней прогулки они выпили пива, а пить пиво Марк любил, и отправились на тот самый погост.

Из-за пережитого потрясения Синтия мало помнила из того, что произошло. Да, она помнила, как лезла через забор, как перепачкалась в кладбищенской глине. Как нежно Марк держал её за ручку, пока они там ходили между могилками. А потом — странный провал. Возможно, было что-то пугающее? Ведь часто бывает, что когда человек переживает шокирующий опыт, рушащий картину мира, срабатывает психологическая защита спасительной забывчивости. А возможно, всё дело в пиве?

Синтия очнулась под утро, вся продрогшая от холода, под одним из деревьев в лесу рядом с кладбищем. Рядом лежал Марк и спал безмятежным сном младенца. Его разбудили звуки сирены, в их сторону неслась полиция. Они разом встрепенулись, вскочили и ретировались. Марк утверждал, что тоже ничего не помнит. Почему приезжала полиция, фиг знает. То, что Синтия выиграла — не испугалась и первой перелезла через забор, ступив на погост, Марк снова признал.

Постепенно обрывки памяти начали возвращаться к Синтии в течение последующих нескольких часов, когда она уже была дома. Начиная с обеда её стала преследовать навязчивая идея. Словно, вымазавшись кладбищенской землёй, Синтия впитала в себя семена этой идеи! Девушка не могла дать своему хотению никакого логического объяснения. Но она сочла, что это может быть знак, показывающий, а стоит ли ей продолжать водиться с Марком? Вчера до похода на кладбище и этого провала в памяти она была уверена, что хочет с ним продолжать отношения. Марк вообще был тёмной лошадкой изначально. Синтию это возбуждало, что она дружит с таким таинственным молодым человеком. А что, если ему не стоит доверять?

Мысли перескакивали с Марка на случай на кладбище, который Синти никак не могла вспомнить. И снова на Марка. Затем опять на навязчивую идею.

Идея — посетить одно из тех заброшенных мест в окрестностях Карридена, которое они с Марком видели раньше. Но посетить которое не отваживался даже сам Хебб. Поскольку место пользуется дурной славой, очень дурной! Синтия долго думала, как сделать, чтобы отправиться туда с Марком, проверить его, присмотреться, но при этом быть в безопасности. Решение пришло внезапно. Телефонный звонок раздался в комнате, отвлекая Синтию от раздумий. Она взбодрилась и сняла трубку.

— Синтия? Здравствуй. Это Родни, — раздался приятный мягкий голос.

Синтия улыбнулась. Родни — её приятель. Учился в той же школе, что и она, на два года старше её. Считался самым симпатичным парнем в альма матер, правда, со странностями. Любит пауков, чердаки, уединение, изрекает необычные шутки и высказывания, нестандартно мыслит. Чудик тот ещё! Прекрасные школьницы, готовые по первому впечатлению броситься ему на шею, бежали прочь со всех ног опрометью, чуть ли не визжа, едва узнавали его получше. Со временем Родни Дамор приобрёл репутацию шизанутого, у которого не всё дома. Синтии он нравился как друг, и они какое-то время плотно общались, пока Синтии не стукнуло пятнадцать. Тогда семнадцатилетний Родни стал проявлять к ней слишком рьяно любовные чувства и чуть ли не звал замуж, говорил, что готов подождать, пока Синти станет совершеннолетней. Синти не была готова к такому повороту, остудила его пыл, отказала, но предложила остаться друзьями.

Они продолжили дружить, но стали общаться реже. Родни на несколько месяцев куда-то уезжал. Они переписывались по смс, по Сети, иногда созванивались. Последнее время Синти всё чаще думала о нём, и уже немного в глубине души начала жалеть, что отказала ему тогда. Параллельно встречалась с Марком, присматривалась к нему.

— Здравствуй, Родни. Какое совпадение, что ты позвонил! Думала о тебе.

— Совпадений не бывает. Это связь между нами. Это я внушил тебе мысли о себе на расстоянии, ибо я совсем рядом, — прошептал Родни.

— Что? Рядом? Как это? Ты что, вернулся в Карриден? — воскликнула удивлённая девушка.

6.

Несмотря на царящее ещё высоко июльское солнышко и отсутствие тусовочной праздничной обстановки вокруг, Марк выпивал уже второй стаканчик виски подряд. Он рассказывал бармену:

— Сейчас допью, и снова пойду пытать счастья. Деньги нужны, ух, нужны! Фортуна улыбнётся мне, я знаю! Вчера я проиграл пари своей девушке, и чтоб выиграть, она немного пострадала. Сегодня я должен реабилитироваться перед ней, сводить её в какое-нибудь место. Вот на что нужны деньги!

Бармен, невозмутимый усатый пожилой человек, вежливо кивал. Ведь Марк за виски-то как раз расплатился, остальное короля бутылок и рюмок не волновало. Внезапно в бар зашёл хозяйской властной поступью седой плотный мужчина. Хебб увидел его краем глаза и мигом протрезвел. Юноше больше всего на свете захотелось спрятаться, исчезнуть, стать невидимым! Бармен лишь сочувственно кинул на него взгляд, и ушёл в сторону кухни.

Хебб не смог стать невидимым. Господин Джад уже увидел его. Следом за Джадом верной тенью следовал его личный телохранитель, громадный квадратный мужчина. Он носил прозвище Генералиссимус. И тоже увидел Хебба. Необычайно быстро передвигаясь для своих габаритов, Генералиссимус оказался возле барной стойки, встав так, что отрезал Марку все пути отступления. Джад спокойным жёстким взглядом посмотрел в глаза Хеббу, как акула — на зазевавшегося водолаза:

— Прохлаждаешься, малыш? Где мои деньги?

— Я... я... п-п-принесу, я же сказал, что принесу, я помню, что должен вам ещё, — запинаясь, пробормотал Марк. Губы его задрожали, в горле пересохло.

Марк Хебб не боялся прыгать с тарзанки, лазить по кладбищам и домам с сомнительной репутацией, но очень боялся господина Джада. На то были веские причины: Марк недавно проиграл Джаду крупную сумму денег в карты и бахвалился, что расплатится, однако ввиду отсутствия постоянного источника дохода не мог этого сделать. Он надеялся вернуть долг посредством выигрыша на тотализаторах и игровых автоматах в других казино, но вскоре с ужасом узнал, что другие казино тоже курирует могущественный господин Джад. Между ними возникало несколько таких вот неприятных разговоров. Тогда Марк попросил у Джада отсрочку и, взяв в долг у друга, вернул Джаду часть денег на прошлой неделе. Сегодня Марк посетил этот бар на окраине города, надеясь выиграть деньги. И снова сюда пришёл этот вездесущий Джад! Ах, эта скотина бармен наверняка доложил! Иначе с какого ляду он сбежал в подсобку?!

— Ещё бы ты не помнил. Триста тысяч зелёных — это совсем не та цифра, которая напрочь отшибает память таким остолопам, как ты! Что ты тут делаешь? Вздумал снова грабить меня? Выиграть мои же денежки и всучить их потом мне? Ты за кого меня держишь? Генералиссимус! Покажи ему, что мы делаем с теми, кто легкомысленно относится к своим обещаниям!

Телохранитель запустил руку под пиджак и достал пистолет. В следующий миг дуло смотрело Марку прямо в живот. Не просто смотрело — упиралось. Пистолет с глушителем, телохранитель стоял так, что своим телом-махиной загораживал видимость того, что происходит. Если бы он соизволил выстрелить и расположить тело так, будто тут уснул на барной стойке очередной пьяница, то это было бы очень удобное убийство без свидетелей.

— Двести девяносто восемь! Я должен вам двести девяносто восемь тысяч валюты, — пробормотал Марк, напоминая, что выплатил уже часть долга.

— Экой наглец! Ты ещё дерзишь мне, — Джад угрожающе оскалил зубы. Несколько из них было золотых. — За дерзость и попытку обжулить меня я накидываю сверху ещё полтинник. Триста пятьдесят тысяч ты мне должен. Я тебя в порошок разотру и изжарю, если ты не принесёшь мне деньги к следующему четвергу. Пеняй на себя! Иначе первого августа будет последним днём твоей жизни. И жизни всей твоей родни, между прочим. Мы уже навели справки о твоей бабе, кстати, так что решай, жить ей или нет, потому что с тобой уже вопрос решён!

Марк покрылся холодным потом. Неужели они узнали о Синтии? Выследили, не иначе! Генералиссимус проявил милость и убрал пистолет таким же стремительным, незаметным элегантным движением, каким его доставал. И даже посторонился. Это намёк Марку поскорее вылепётываться из бара. Что он и сделал незамедлительно!

Джад же, с Генералиссимусом на пару, уселись за столик. Бармен тут же появился на рабочем месте и с изысканными поклонами подал вип-гостям самые лучшие алкогольные коктейли со льдом. Джад мигом превратился в свойского респектабельного друга, словно снял маску, и посмотрел на Генералиссимуса. А затем изрёк монолог. Его телохранитель, будто скованный обетом молчания, за всё время, пока Джад говорил, не проронил ни слова. Он умел слушать.

— Вот жизнь пошла, сладу нет с молокососами. Ну да и шут с ним, принесёт он нам эти деньги! На блюдечке. Да ещё и этот Фон-Репс всем поперёк горла встал. Особенно после того как отправился к праотцам. Всем есть до него дело! Какая-то проходимка знает о нём больше, чем члены семьи, ты подумай! Дона Браво она так очаровала, что он для приватного разговора с ней выгнал даже своего консильери! Потом от него поступило распоряжение дать этой дамочке зелёный свет в моём клубе, то есть разрешить ей ходить там где вздумается и делать, что вздумается. В цоколе у меня ремонт на последней стадии завершения, там будет бассейн, так сегодня ты видал, что было! Дамочка привела двоих малолеток и повела их прямо туда. А мне и слова сказать нельзя поперёк. Нет, ну ты подумай!

Генералиссимус проговорил после многозначительной паузы:

— Его убили. Кто-то метнул ему топор в голову. Я не понимаю дона Браво, почему он распорядился не мстить за него. Для семьи закон вендетты дело чести. Может быть тогда, он нанял эту даму, чтобы она отомстила убийцам Фон-Репса, если так важно сохранить наш статус-кво.

— Об этом я тоже думал, — Джад взглянул на своего телохранителя хитроватыми глазками. — У Людвига с нашим доном всегда были теневые дела, в которые нас не посвящали. Какой-то параллельный бизнес. Что ж, будем следить за развитием событий. Я не очень доверяю этой даме, хоть ей и очень доверяет дон.

II. Кархародон 7.

Дорога оказалась длинной — более двух с половиной часов в один конец. Мы решили ехать сегодня же, не откладывая. Если бедную девушку убили, расследование должно проходить в ускоренном темпе, каждая минута на счету. Ведь тот, кто лишил её жизни, также с каждой минутой всё чище затирает следы. Мы с Питом остро почувствовали, что вступили в битву с преступником, с его умом и хитростью.

В электричке я ещё раз просматривала распечатки, которые агент 003 выкачал из Сети. Сам Сыщик подытоживал:

— Вилла Рискони — очень старый дом, построен на холме в 1888 году. То есть ему больше века! Стоит особняком к городку элиты и богачей Карридена. Почти со всех сторон окружён дремучим лесом. Этот же лес через два километра к северу примыкает к кладбищу. И в этом же лесу берёт начало речка Карри.

— Да, и вилла перестраивалась, меняла владельцев. Сначала это был маленький домик, но к концу двадцатого века, она разрослась чуть ли не в замок, — дополнила я. — Последняя владелица виллы, давшая ей имя — Лизавьетт Рискони, авангардная художница и маньячка. В 1988 году она совершила двойное убийство своей лучшей подруги Герании Шлейн и её мужа Нормана, утопив их в речке Карри. Она хотела сделать из их смерти шедевр, мистерию-буф, квинтэссенцию своего творчества. Но не успела скрыть улики, и спалилась: полицейские уже пустились по её душу. Она бросила дом и скрылась. По одной из версий уехала за границу, у неё было много любовников-иностранцев, которые спонсировали её работы.

— Ага, а по другой версии совершила ритуальное авангардное самоубийство в своём доме, где-нибудь в тайных комнатах, и её призрак там обитает вот уже четырнадцать лет. А ещё там же обитают призраки Герании и Нормана, неупокоившиеся, потому что художница хотела написать их портреты. Она была сумасшедшей, почище, чем иные сумасшедшие, с кем мы сталкивались на нашей практике! С тех пор, как она исчезла, и копы опечатали её дом, там никого не было. За невозможностью разыскать убийцу дело закрыли, оно превратилось в висяк. А дом стали бояться даже отпетые любители экстрима. Я читал на одном из форумов, что туда лучше не ходить, дом словно живой, и были случаи, когда на заходивших туда что-то нападало.

— Разумеется, мы должны проверить факты! — заявила я. — Факт — самая упрямая вещь на свете. Элиза фотографировала этот дом и рассматривала фотографии за несколько мгновений, как её якобы хватил инфаркт. С чего молодой преуспевающей девушке лазать по лесам и кладбищам и снимать старую развалину, где жила полоумная малярка?

— Маляркой я бы госпожу Рискони не назвал, — покачал головой Пит, не соглашаясь. — Ты же сама видела её репродукции. Хоть её никто не признал, она по-своему гениальна. В своих картинах и скульптурах она сочетала несочетаемое, изображала неизобразимое. Во всех красках, видах, ракурсах, позах и цветах, мыслимых и немыслимых. Она изобрела свой собственный стиль, смесь сюрреализма, авангардизма, андерграунда. Я думаю, что она пошла на убийство ради того, чтобы её заметили, чтобы стать знаменитой.

Я изогнула бровь:

— Что-то ты неровно дышишь в одинаковой степени и к мёртвым прекрасным двадцатилетним старухам, и к талантливым живописующим монстрюхам. Ты уж определись, кому отдаёшь предпочтение!

— О, конечно же, жизни! И нахождению разгадки! — поднял вверх указательный палец 003 и улыбнулся. — Кстати, маньячку звали Лизавьетт, а нашу жертву — Элиза. Возможно, тут что-то есть.

— Возможно. Нашу остановку объявили, Пит, выходим на следующей.

Дальше нам предстояло полчаса трястись в автобусе до самого Карридена, а потом — пешая дорога до этой самой виллы. Мы были не против прогуляться. Места настолько колоритные, радующие глаз пейзажи, пышущие зеленью, что в такой атмосфере даже дождевой червь может стать великим художником. Между кустарниками и деревьями притаились аккуратненькие домики почти как пряничные, церквушки, уютные магазинчики. Из шумного огромного мегаполиса мы попали в параллельный мир фэнтези. Так выглядел сказочный городок богачей Карриден.

Мы обошли его по нужной нам дороге и, сверившись с картой, устремились в сторону страшного холма.

Вначале мы прошли мимо магазина с товарами для дома и ремонта, потом очутились на маленьком мосту, переброшенном через речку Карри, узкую здесь. Солнце ещё высоко стояло над горизонтом, было жарко, но ветрено. Нам было приятно идти по таким замечательным местам, и не будь наши обстоятельства сопряжены с расследованием загадочного преступления, мы бы даже замедлили шаг, чтобы понаслаждаться вдоволь.

— Вот с этого моста Лизавьетт скинула их в воду. Геранию и Нормана Шлейнов. В полицейском рапорте значилось, что это было ночью и что она споила их вином со снотворным. Они были не в себе, вялые, и она их в таком состоянии уронила, а потом спустилась и держала их головы под водой, пока они не захлебнулись, находясь в полусне, — рассказывал Пит.

— Отсюда мораль: не пей вино с лучшей подругой, — заявила я поучительным голосом. — Я подозреваю, что Лизавьетт была либо влюблена в мужа Герании, либо завидовала её молодости. Самой Лизавьетт было тридцать лет, Герании двадцать, а Норману тридцать три.

— Как бы там ни было, прошло четырнадцать лет, и мы вряд ли тут сможем что-то расследовать, — вздохнул Пит.

Небольшая речка выглядела мирно. Я представила детишек-херувимчиков, играющих на мостике, пускающих кораблики. Совсем не вязалось, что здесь могло произойти столь жуткое коварное убийство. Пит добавил:

— Кстати, ещё. Про снотворное, или яд. Он воздействовал таким образом, что не должен был оставлять следов. Полностью выводился из организма, растворялся.

— А каким образом тогда детективы раскрыли это? — задалась я вопросом.

— Лизавьетт описала всё в своём дневнике. Она написала даже формулу этого снотворного. Дневник нашли в доме, как главную улику. Но Лизавьетт к этому времени исчезла. Я вот думаю, может, она даже провалилась в портал в параллельном измерении.

— Ага, села на метлу и улетела. Такое мы тоже видали в нашей практике, — заметила я полушутя-полувсерьёз.

8.

Дамор, как и обещал, заехал за ней на мотороллере, и Синтия сдержанно объяснила, что сейчас вот-вот придёт Марк. А Марк всё не приходил. Что, если он обиделся, когда Синти сказала ему, что ей взбрендило устроить знакомство с приятелем из её школы? Что, если струхнул, услышав слово "Рискони"? И вообще, где его черти носят, чем он занимался с сегодняшнего утра, которое началось с полицейских сирен?

Синтия начинала нервничать. Если Хебб не придёт минут через пять, идти предстояло с одним Родни. Девушку одолевали противоречивые чувства по поводу вернувшегося откуда-то и свалившегося ей на голову друга. Она была и рада продолжению общения с ним, ведь они во многом близки по духу. И между тем, помня, как Родни перед своим отъездом настаивал на интимном сближении, Синти имела все основания сторониться его.

Родни тот ещё типчик. Они с Синти не виделись год, нет бы ему говорить не умолкая. Но не такой он породы. Он загадочно молчал, время от времени улыбаясь чему-то своему. Молчание всё больше становилось для Синти неловким.

— Ты ездил к родственникам, в другой город, да? — вспомнила Синти. Хотя твёрдо знала, что Родни соврал по поводу истинной причины своего затяжного путешествия. Никаких родственников у него не было. — И как, решились там все проблемы?

— Проблемы сами собой не решаются. Но да, кое-что рассосалось, — последовал неопределённый ответ.

— И чем ты планируешь здесь заняться? — полюбопытствовала девушка.

— Рыбалкой, — внезапно ответил тот.

— Ты что это, серьёзно? — захихикала Синтия. — И какую рыбу ты собрался ловить?

— Акулу на живца, — ответил Родни.

— В ручье Карри? Акулу?

Родни выдержал паузу и изрёк:

— В бассейне. Ещё меня пригласили на светский раут, недалеко от Роганс.

— В самом деле? Ты у нас знаменитость? Светский лев, да? Или светская акула? — игриво спрашивала Синти.

Параллельно девушка вспомнила, что Роганс — городок в нескольких километрах от Карридена, ничем не примечательный. Деревня деревней, какой ещё светский приём? Родни прикалывается! Снова со своим не от мира сего юмором. Синти не вникала.

— В каждом из нас живёт зверь, в которого мы можем превращаться, — усмехнулся парень.

Издали послышался звук мотора. Через несколько секунд, изрядно вихляя на поворотах, к парочке подъехал Марк Хебб, обдав их клубами пыли. Да так, что Синтия закашлялась, а Родни вальяжным жестом отмахнулся от дыма. Марк выглядел взъерошенным и нервным. Он удивлённо посмотрел на Родни, потом на Синтию, словно забыл, что в их походе на виллу предполагается третий лишний. Гёрлфренд напомнила:

— Марк, познакомься, это Родни. Родни, познакомься, это Марк.

Юноши пожали друг другу руки. Марк оглядел Родни оценивающе, а Родни Марка — с затаённым вниманием и вызовом. Синти предстояло выбрать, с кем она поедет на мотороллере. Родни представился ей светским львом и ловцом акул в бассейнах, хоть они и не виделись год. С Марком у неё только-только начался роман, но Марк вчера споил её непонятной бурдой, отшибающей мозги, а сейчас приехал взвинченный.

"Поеду-ка я с Родни", — решила Синтия.

— Мы что, правда поедем на виллу Рискони? — спросил Марк у Синтии.

— Да, и устроим там фотосессию. Ты взял поляроид? Пофотографируемся в непривычной обстановке, — улыбнулась девушка.

— Эм... Хорошо, ладно, ну как, мы поехали, да? — уточнил Марк.

При Родни он решил спрятать все кипевшие в нём эмоции — опять же по поводу возникновения здесь этого самого Родни. Дамор же выглядел слишком спокойным и невозмутимым, и с его лица не сходила лукавенькая, как у сатира, полуулыбка. Будто всё происходило по его устроению. Синтия не могла понять, почему она себя чувствует не в своей тарелке — ведь она же сама инициировала эту нелепую встречу и путешествие на виллу! Толком не зная до конца своих ухажёров, Синтия пустилась на сомнительное предприятие поехать с ними в непонятное, окутанное мрачными трагичными слухами место.

9.

Луч фонаря высветил из темноты такое, что мы вздрогнули. Это был макет человека с выпотрошенными внутренностями, точнее с громадной дырой в месте живота, из которого торчали штыри и спицы разной длины с грациозно навешанными на них кишками в форме восьмёрок. Вдобавок, у сего анатомического пособия была непропорционально крошечная голова с большущими шарами-глазами по краям, из стекляруса, глядящими на нас в упор как лягушка.

— Ух, вот это сила искусства! — прошептал изумлённый Ривел. И дополнил: — В Сети писали, что Рискони всю свою виллу превратила в мастерскую, потому что ей это было удобно. Муза могла начать домогаться её прямо в клозете!

— Или когда она ужинала, — кивнула я, завороженно рассматривая кишки.

Я пыталась понять, из чего они сделаны. Явно ненастоящие — иначе бы разложились давным-давно! На ум пришли сцены из фильма ужасов "Восковые фигуры", где жил-был маньяк, который отлавливал людей, убивал и показывал потом их наивным посетителям своей выставки. Пока они не начали удивляться, почему это людей в их городке делается всё меньше и меньше. Должно быть, Лизавьетт, убивая подружку и её мужа, хотела пойти по стопам этого киногероя.

— Её воображение позволяет нарушить все запреты даже в мыслях. Эту композицию она наверняка бы назвала "Человек, который сожрал арматуру".

— Или "Арматура-глист, вырывающаяся из нутра на свободу", — подхватила я.

— Искусство заражает. Подобно тому как убийство тоже заражает. Ох, что ж это я такое несу?

Тем временем, пока агент 003 размышлял по поводу убийственного искусства, я разглядывала другие работы Лизавьетт. Меня потрясало, как за столько лет, пока вилла пустовала, вандалы не растащили эти скульптуры и не разрушили их. Да, местами картины и композиции выглядели потрёпанными. Рядом с выбитым окном, из-за того что в зимнее время туда попадал снег и заливал дождь, изрядно вздулся пол и чернела плесень, но других повреждений не было. Работы Лизавьетт все под стать увиденной нами первой. Жутчайшие и прекраснейшие оторванные руки, выглядели они как обугленные, все переплелись между собой. Огромная в половину человеческого роста голова, с раззявленным ртом, в котором лежал вырванный глаз, а из провалов глазниц торчали извивающиеся черви. Маленький скукожившийся человечек-карлик, у которого из груди рос куст герани — искусственной, с тряпичными листиками. Картины, на которых изображены прокажённые люди и люди, ещё живые, но только что лишившиеся рук, ног, нижней половины тела. Было также несколько нецветных фотографий в рамках — трупы и полуживые тела с мест аварий.

— Она издевалась над смертью. Когда долго смотришь на такое, глаз замыливается, и отвращение попросту перестаёт давать знать о себе. Это как быть хирургом, постоянно делать операции и смотреть на разрезанного напополам человека как просто на рядовую часть работы, — заметила я. — Смотри-ка, 003, какая интересная планировка. Двери нет, зато покатый проход ведёт сразу на второй этаж!

Мы исследовали коридор, по наклонной плоскости уводящий строго вверх. Он круто поворачивал, и зайдя за угол, мы увидели необычную композицию из висящих на потолке кухонных ножей. А пол усеян осколками стекла. Здесь в этой пустой, за исключением ножей и стекла, комнате, стены разрисованы глазами, расширенными от ужаса.

— У неё тут музей. Каждая комната что-то символизирует, — осмотрелся Сыщик. — Вот здесь я усматриваю символ того, что если ты прячешься в стене и со страхом наблюдаешь окружающую действительность, она представляется тебе слишком острой и опасной.

Комната кончалась чёрными рваными занавесками, из тяжёлого бархата. Занавески были пыльными. Мы отогнули их, и на нас посыпались кости и скелеты. Вернее, они болтались на толстых верёвках под потолком, а когда сдерживающие их шторы были нами убраны, вывалились всей массой, едва не сметя нас на битое стекло.

— Карамба! — вскрикнула я. — Надеюсь, это не настоящие.

— Академические макеты! Пластмасса, — Пит уже успел потрогать.

Всего скелетов шесть. Ещё там висели такие же страшные картины, изображающие монстров-мутантов, разрывающих плоть несчастных жертв, а ещё виднелась лестница вниз и вверх.

Мы с Питом разделились для экономии времени. Я пошла наверх, а Пит вниз. Наверху я нашла несколько пыльных комнат, поросших паутиной. Где-то спальня, где-то гостиная, где-то небольшая библиотека.

Когда я осматриваю в ходе миссий дома, я всегда обращаю внимание на книги. Ведь можно составить впечатление о людях, исходя из того, какие книги они хранят. Здесь же в библиотеке книги самые обычные. Любовные романы и детективы в мягких обложках, книги по кулинарии, по ведению домашнего хозяйства. Слово островок цивилизованной нормальной жизни большинства людей. Старый торшер с разбитой лампочкой, рядом с пыльным креслом. Может, у Лизавьетт была любимая тётушка или бабушка, которая тут читала? Как знать.

Ещё на стенах висели страшные картины Лизавьетт. Я обратила внимание, что если в тех помещениях левого крыла, где мы начали свой осмотр, преобладали расчленённые тела людей, то здесь акцент в картинах был сделан на мутантов. Животные сущие химеры, генномодифицированные виды, выглядящие будто сошедшие с гравюр средневековых художников, которые рисовали таких существ в назидание, как олицетворение пороков. Или олицетворение того, что с тобой будет, если ты попадёшь в ад.

— Клот, ты там занята? Пойди сюда, тут я кое-что нашёл! — позвал меня снизу Пит.

Его голос возбуждён.

Я спустилась по лестнице и, преодолев многочисленные композиции из моделей дьявольских монстров и порождений преисподней, очутилась в главной гостиной. Это большой холл в центральной части виллы. Наверх вела широкая лестница. Направо санузел, налево кухня. Ещё правее и левее — двери и проходы в правое и левое крылья дома. Пит позвал меня на кухню.

Кухня оказалась очень просторной, с кафельным полом в красную и белую клетку.

— Ты тоже заметила, да? — взволнованно показал мне Пит кухню, обводя её рукой.

10.

Скоро мы оказались в погребе, покрытом пылью, паутиной, кое-где плесенью, с пустыми полками и валяющимся мусором, обломками старой мебели. Там находилось много использованных палитр с красками, старых кисточек, ненужных испорченных рам, куски засохшего бесформенного гипса. Ещё Пит обнаружил небольшие горсти серого вещества, насыпанные по углам. Рядом с одной из таких горстей лежал высохший скелет мышки.

— Какое милое произведение искусства, — сыронизировала я.

003 предупредил меня, быстро зажав нос рукой:

— Клот, не дыши! Они травят тут крыс, мышьяком наверняка! Вот почему кухня чистая и там колбаса. Я тоже про это подумал, что в таком доме должны завестись мыши, а их тут нет. Пойдём-ка отсюда, поищем больше информации про это место, может, всплывут имена тех, кто тут может жить?

Я сочла, что Пит уж слишком осторожен, до гиперболизированности. И покачала головой:

— Мы ещё не закончили.

— Да мы даже не знаем, что мы ищем! — изрёк Пит совершеннейшую правду.

— Однако, кое-что уже нашли, — в тот миг я, продолжая осматривать этот закуток, заметила потайной ход. — Не может быть такой маленький подвал под таким большим домом, смотри, там что-то есть!

Лаз, который я нашла, находился за старым покосившимся шкафом. Сей шкаф стоял неплотно к стене, между им и стеной было пространство в полметра. Умно! Если смотреть на шкаф со стороны спуска в подвал, ничего не видно. А если смотреть из той точки, где лежал дохлый мышонок и посветить туда фонарём, что я и сделала — то можно найти этот потайной ход.

Там, за шкафом, был очень узкий маленький проход, искусно проделанный в толще бетонных блоков фундамента виллы.

— Ты смотри-ка, Пит, как интересно! — залезла я туда с фонариком.

Пит же, явно скрепя сердце, пошёл за мной. Он ведь настоящий друг! Я услышала, как он достаёт верный Степлер Демоуса —пистолет, заряженный пулями с транквилизаторами. Мы очутились в тайном помещении и так и ахнули!

Комната, которая предстала во всей красе узкой полоски света фонарика, по площади примерно метров двадцать. Рядом с "дверью" помещался красивый резной металлический канделябр со свечами и на нём лежала зажигалка. Ещё несколько свечей расставлено по выступам из стен, по всему периметру. Стены из кафеля выложены синей и голубой плиткой. В центре помещалось углубление, примерно полметра — бассейн. Но без воды. Посреди этого бассейна возвышался ровный прямоугольник, покрытый отшлифованным кафелем. По габаритам примерно как кушетка — метр на два. А напротив входа в эту кафельную синюю комнату стоял столик со свечами.

Столик сразу привлёк моё внимание, я подошла к нему, обходя бассейн.

— Тут какое-то оккультное место... — прошептал завороженный 003.

Пит принялся осматривать стены и бассейн, а я разглядывала записные книжки, листочки бумаги с начертанными непонятными символами, веточки ка полузасушенных растений, курильницу для благовоний. Посреди всех этих странных предметов, лежала вещь, которую мне очень хотелось взять в руки. Поскольку я была в перчатках, великого проклятья я не боялась.

— Смотри, агент 001, тут в этом бассейне на кафеле нарисовано четыре акулы по углам. Бассейн квадратный. Я уверен, что своими углами он ориентирован на четыре части света. Да, тут нарисованы акулы! Кстати, ты видела, сколько картин с акулами здесь? Это всё рисовала Лизавьетт?

Моя рука уже сжимала вещицу, приглянувшуюся мне. Это красивый кулон в форме акулы. По размеру он примерно в треть моей ладони, просто, но в то же время искусно сделан. Продолговатое тело рыбы, приоткрытая хищная пасть в предвкушении добычи, и конечно же большой спинной плавник, сулящий при первом приближении смерть и опасность.

— Клот! — окликнул меня Пит.

— Что?

— Акулы! Тут кругом акулы! И бассейн тоже с акулами!

Изначально, когда мы сюда пришли, и из-за того, что тут было темно, мы не сразу посветили фонарём под потолок. Теперь я тоже увидела, как над выступами стены, находящимися на уровне груди и где стояли свечи, помещались картины. Множество картин, в рамках и без, разного размера, и на каждой из картин акулы. Где-то просто акулы, плавающие в глубине и безразлично взирающие на подводный мир. Где-то акулы с раззявленной пастью. Где-то снова кровожадные рисунки, о том, как акула пожирает человеческую плоть — руки, ноги, а изуродованное тело жертвы всё ещё бьётся в агонии, погибая в морских волнах.

— Как ты думаешь, что это такое? А что там у тебя, что ты держишь? — Пит обратил внимание на кулон у меня в руке. — Где это ты взяла?

— Оно тут лежало, — показала я на столик.

— Зачем ты это взяла? Вдруг это проклятая штуковина какая.

— Улика с места преступления, — возразила я.

— Клот, ты что, всерьёз хочешь забрать это с собой? — испугался агент 003.

— Да, — кивнула я и подняла листок бумаги, на котором синими чернилами было изображение этого кулона. — А вот тут инструкция! Смотри, что тут написано!

Для активации Кархародона необходимо вызвать вибрации призыва, используя имя Большой Белой Акулы, произнесённое пятикратно, так как пять есть число древней нашей Богини Морской и покровительницы Акул. И тогда все те, кто под стать Богине, будут принимать носящего Кархародон за своего.

— Колдовство какое-то, чёрная магия! Ты же понимаешь это, — посмотрел на меня Пит серьёзно.

— Интересно, кто это писал? Уж не Элиза Силлин? И возможно мы нашли то, что должны были?

Меня охватило воодушевление.

— Это может быть опасно! — предупредил 003.

— Ривел, приведи-ка мне пример на нашей практике, когда было не опасно, — поставила я его в тупик.

Напарник вынужден признать:

— Ну хорошо. Уломала. Ты что же, будешь забирать тут всё в качестве улик?

— Нет, пожалуй, только этот медальон и записку. И с чего ты взял, что я это буду забирать? Я это отдам на исследование нашим коллегам! Что я, вор что ли? Я это позаимствую и честное слово вернусь и положу на место!

11.

Меня влёк чердак. К нашему удивлению, дверь туда оказалась запертой. Пришлось снова воспользоваться Иглой. Замок был старым, проржавевшим, из чего мы заключили, что на чердак давно никто не поднимался. Едва мы проникли туда, нас встретил затхлый душный воздух. Здесь все окна целые и не открывались возможно даже в те времена, пока Лизавьетт тут спокойно жила до своего шедеврального двойного убийства.

Чердак был скопищем всевозможного хлама. Здесь большая часть мебели и предметов оказалась завешена старыми простынями, словно списанные музейные экспонаты. Из-за того, что пыльных окон тут вполне достаточно и дневного света ещё хватало, мы не стали пользоваться фонарём.

Пит нашёл на чердаке уголок, где Лизавьетт хранила чистые холсты, рамы, запасы красок и кистей. У красок, в отличие от колбасы внизу в холодильнике, уже истёк срок годности, они засохли напрочь. Ещё там лежали старые альбомы-эскизники, которые заинтересовали моего друга так же сильно, как и меня — медальон с Кархародоном.

— Ты только посмотри, она тут работала над гениальной картиной! И снова — акула!

В эскизнике, который с восхищением разглядывал Пит, мы увидели карандашные наброски. Лизавьетт на нескольких листах искала форму выражения лица героини картины, позу, композицию. Картина изображала неземной красоты женщину верхом на акуле, устремляющуюся навстречу волнам.

— Она уделяла большое внимание этой работе. Но что бы это значило, и есть ли законченная картина? Не это ли то, что мы ищем? — задался Пит вопросом.

Он оглядел чердак и, словно повинуясь наитию, двинулся к большому плоскому предмету, закутанному в белый саван. Предмет этот прислонен к стене, у дальнего окна, и по габаритам был прямоугольником примерно метр на полтора. Питом, так же как и мною в Акульей Комнате, овладела магия этого места, и он принялся с ярым нетерпением разворачивать картину. Настала моя очередь спрашивать:

— Что ты делаешь?

— Хочу посмотреть! — упрямо заявил агент 003. Меня несколько обескуражила такая перемена в нём: ведь до того, как мы пришли на чердак, он буквально достал меня высказываниями пойти прочь из этой виллы.

— Клот, достань фонарь! Это же она! — в восторге ахнул Сыщик.

Но и без фонаря понятно, что мы нашли законченную картину, повторяющую сюжет в эскизнике. Только в красках.

— Как ты узнал? — спросила я.

— Я использовал методику, которой пользуются все детективы: подключил эмпатию, умение мыслить как преступник. Проник в душу маниакальной художницы.

— Ты несёшь тарабарщину, — признала я.

— О да, ведь мы недавно пришли к выводу, что мы оба психи и в доску свои, так ведь? Гляди-ка, агент 001, в этом лице — её автопортрет!

Пит несколько минут умильно разглядывал женщину, мчащуюся в пенном море верхом на акуле, под кроваво-красным небом. Женщина изображена в несколько эротичной позе, вся выгнулась, запрокинула голову, приоткрыла рот, словно находилась в объятиях любовника. Женщина с картины обладала богатой каштановой копной волос, стройной полуобнажённой фигурой и большой красивой грудью. Акула, на которой она так сексапильно восседала, напоминала эту рыбу лишь отдалёнными чертами. Художница изобразила тут акулу сущим адовым монстром-демоном, с прожорливой зверской пастью и страшенными почти человеческими глазами, в которых плескались похоть и садизм. Морские волны в том месте, где акула выплёскивалась из воды, окрашены цветом крови жертв. Жертвы, кстати, не нарисованы: скорее всего, по замыслу госпожи Рискони, акула уже их съела. Сожрала, наслаждаясь потоками крови, в которой плыла, задрав голову, и предвкушала ещё большее наслаждение от общения со своей соблазнительной всадницей.

— Ты уверен? Это Лизавьетт? — уточнила я.

— Да, я видел её фото, похоже, что это она, — закивал Пит. — А зверь, как мне кажется, не акула, а акул. Самец, то бишь.

— Морскому ежу понятно, — закивала я. — А ещё на эту картину надо поставить цензуру "восемнадцать плюс", или хотя бы "шестнадцать плюс".

— Ха, если шестнадцать плюс — то тебе нельзя смотреть, — хихикнул Пит, который имел везение вылезти из утробы мамы на свет на четыре месяца раньше меня. То есть ему уже шестнадцать, а мне шестнадцать будет только через полтора месяца.

— Ты возьмёшь с собой эту картину? — поинтересовалась я. — Она большая, красивая, украсит твои коллекции у тебя в комнате.

Я дружески подколола Сыщика, ведь он заядлый коллекционер всяких мелочей. С детства любит собирать, систематизировать всё, что только можно. Не ограничиваясь традиционным сбором значков, монеток, наклеек, комиксов, камушков, вкладышей жвачек, моделей машин и трупиков засушенных насекомых. В личных коллекциях Питера Ривела можно найти такое, что и в голову не придёт, что это можно коллекционировать. Например, недавно он открыл коллекцию фотоснимков луж в форме человеческого носа. У агента 003 свои амбиции, так он намеревался когда-нибудь попасть в Книгу Мировых Рекордов как владелец самой упоротой коллекции, которой нет ни у кого. Похвальное желание, под стать его великой цели стать знаменитым супер-детективом!

— Я возьму эскизник, — ответил Пит серьёзно. — Не хочу отставать от такого профессионала, как ты!

— Я польщена, — улыбнулась я.

— Ну-ка, сможешь подержать картину снизу, хочу рассмотреть её при дневном свете? — попросил Пит. И пояснил: — Чтобы запомнить её, отметить все детали.

Мы поднесли картину поближе к окну, поскольку при свете фонарика разглядывать такое произведение не удобно. И когда мы посмотрели в окно, то увидели, как в сторону виллы движутся два мопеда, по той самой дороге через речку Карри и мостик, как мы сюда шли.

Минуты нам хватило, чтобы понять: мопеды целенаправленно подъехали к вилле и остановились метрах в десяти от неё. С них сошли трое молодых людей: высокий блондин и девушка сидели на одном мопеде, а худосочный темноволосый молодой человек — на втором. В руках у худосочного фотоаппарат-поляроид, и он принялся фотографировать виллу и парочку своих спутников.

12.

И вот, Синтия здесь. Сама плохо разобравшись в себе, она пыталась разобраться в этой вилле. Теперь ею всецело владела мысль-загадка — найти здесь что-то. Нечто, что её позвало. Она уже жалела, что взяла с собой молодых людей. Приходилось отвлекаться на них. Марк по своим суеверным причинам долго не хотел влезать в виллу, Родни — по своим. Синтия чувствовала, что причины разные у обоих. Марк чего-то боялся, а Родни что-то скрывал. Спросить в лоб у них не представлялось возможным. Синтия корила себя, зачем она заварила эту кашу.

В то же время, ей импонировало, как два её "кавалера" время от времени бросают друг на друга вызывающие взгляды. Она предвкушала, что ей будет приятно, что они оба будут бороться за неё. Это же такое романтическое приключение!

Первое, что они увидели, были уродские скульптуры, выполненные явно извращенцем.

— Какой ужас, какая гадость! — выдохнула Синтия, скривившись от отвращения при виде реалистично изображённых внутренностей и расчленёнки.

— А мне нравится, — посмел сказать Марк. — Очень даже оригинально!

— Фу. Родни, а тебе это нравится?

— Нет, — односложно ответил Родни.

— Вот видишь, Марк, Родни согласен — ужас и гадость! Кто-нибудь знает что-нибудь про это место? Кроме того, что в этом доме живут привидения?

— Что за привидения? — спросил Родни, проявляя заинтересованность на лице. Заинтересованность выглядела несколько снисходительно.

— По слухам, тут произошло убийство. Убиты парень и девушка, — ответил Марк. — В доме жил маньяк-скульптор.

— Фу! Не люблю такое, — призналась Синтия.

— Трусишка, — подколол Марк.

— Ничего подобного! Я же не говорю — боюсь, говорю, что не люблю! Куда ведёт эта лестница?

— Наверх, на чердак, наверное.

Ребята шли по дому, с любопытством осматривая комнаты.

— Даже не подозревал, что здесь так всё хорошо сохранилось, — изрёк Марк. — Столько картин! Сколько они могут стоить? Ведь можно выручить за них хорошие деньги.

— О, какое милое креслице. Марк, сфотографируешь меня? Я сюда присяду, — попросила Синтия. — А потом мы сходим на чердак. Родни, ты с нами? Чего молчишь?..

— Здесь жила дама, — внезапно изрёк Родни, рассматривая одну из жутких картин с затаённым мечтательным удовольствием. — Дама, которая убила супружескую пару. Это всё её работы.

— Ух ты, а откуда ты знаешь? — девушка параллельно кокетничала на фотообъектив.

— Просто знаю.

— Что, и даму эту ты знаешь лично? — спросил Марк, закончив снимок.

Родни кинул на него жёсткий, почти что уничтожающий взгляд.

— Не твоё дело. Я также знаю, почему сюда никто не суётся.

— Почему? — спросила Синтия возбуждённо.

— Потому что призраки всех прогоняют отсюда.

— Я не верю в эту чушь, — заявил Марк.

— Да? — хмыкнула Синти. — Почему же ты тогда не хотел сюда идти?

— Всё-таки чужой дом. Здесь кто-то мог жить. Бомж какой-нибудь, наркоман или гопники.

— Нашёл, чего бояться, — со злой усмешкой выдохнул Родни. — Гопники тебя всего лишь изукрасят в худшем случае, бомж ограбит, наркоман предложит дурь. Есть то, что гораздо страшнее.

Синтия вздрогнула. Родни что-то определённо знает! Про эту виллу, про то, что Синтию сюда позвало. Ей страстно захотелось поговорить со старым другом наедине.

— И что же? — замерев, спросила она.

— Есть вещи, о которых не произносят. Которые опасно произносить, — многозначительно заявил Дамор.

— Брехня, — Марк также презрительно усмехнулся. — Досужие домыслы для девочек-подростков.

— Ты так думаешь? — спросил Родни с вызовом.

Марк покосился на Синтию, словно вопрошая, зачем Родни сюда припёрся. Синтия снова почувствовала себя неловко, как между двух огней. Точнее, между двух петухов на петушиных боях.

И вдруг... Прямо в соседней комнате раздался тяжёлый громкий топот, будто кто-то убегал, со всех сторон стуча башмаками по полу. Синтия, Марк и Родни замерли. Тут же, в довесок, из другой стороны дома донёсся отдалённый протяжный нечеловеческий стон или вопль, напоминающий женский. Через несколько секунд, продолжающихся как вечность, он превратился в завывание, а с той стороны, где доносились шаги, послышался страшный грохот как от падения чего-то очень тяжёлого.

Бравада Марка куда-то делась. Он побледнел. Синтия вскрикнула. Её взгляд упал на Родни, и она удивилась: Родни сохранил хладнокровие и стал внимательно прислушиваться.

— Пойдёмте отсюда, — выдохнул Марк.

Синтию охватило чувство восторга, смешанного с естественным страхом. Ведь эти звуки свидетельствовали о том, что вилла не зря её позвала, ей давали знак!

— Марк Хебб, ты т-трус! — посмотрела на него Синти, даже не обратив внимания, что у неё самой дрогнул голос.

— Да, я бы тоже остался тут и посмотрел, что за привидения. Если это супруги Шлейн, я бы даже познакомился и поспрашивал про житьё-бытьё в загробном мире, — произнёс Родни невозмутимо.

13.

Конечно же, я сознавала, что мой план попугать простых смертных — сплошное дурачество. Но наши с Питом приключения на вилле и атмосфера к этому располагали. Словно Лизавьетт Рискони заразила нас авангардным духом нестандартного отношения к смерти и таким вот андерграундным чувством чёрного юмора. Агент 003 вошёл во вкус, и даже забыл о своих принципах разумной осторожности. Это случилось после того, как он нашёл эскизник и автопортрет художницы. И я тешила себя самодовольной мыслью, что это именно я своим воровством медальона вдохновила Пита на подобные похождения.

Мы надели простыни — на случай, если всё-таки попадёмся на глаза этим троим ребятам, и пустились во все тяжкие. О том, что комнаты второго этажа соединялись между собой подобиями лабиринтов из анфилад маленьких помещеньиц, мы уже поняли. Благодаря этому строению виллы мы имели возможность наблюдать за пришельцами. А слышимость внутри оказалась такая, что мы уловили все их разговоры и сразу поняли, что они тут впервые. Странное совпадение на первый взгляд — ведь наша расследующая группа оказалась здесь одновременно с ними.

По их речам мы уразумели, что ни черта не напугали их, а наоборот разожгли любознательность. Черноволосый худой юноша нас боялся, и будь он тут один — драпанул бы как пить дать! Однако противный блондин с пристальными глазками и его подружка явно не собирались снабжать нас пальмой первенства на право нахождения в этом доме.

Из своего спонтанного эксперимента я заключила, что много можно узнать о людях, наблюдая за ними в экстремальных условиях. В частности, как они ведут себя, сталкиваясь с потусторонними явлениями. Питу тоже было это в высшей степени познавательно. Я поняла, что моя затея операции ППП, или "Призраки Под Прикрытием", принесла ему несравненное когнитивное удовольствие.

Повыв вьюгой, я ощутила затаённый восторг, что явилась причиной замешательства нежданной троицы. Внезапно мне стало очень понятно бедных мёртвых духов, обожающих пугать живых людей в классических фильмах ужасов. Ведь это так прикольно быть паранормальным существом и кого-то пугать! В этом есть власть. А ещё в этом проявляется моя натура, что я в глубине души имела некоторые черты садиста. Мне хотелось засмеяться, но когда беловолосый парень по имени Родни оказался совсем близко, уже стало не до смеха. Я рванула во вторую дверь, боясь увидеть там тупик. Фуф, пронесло, есть ещё дверь! Я быстро сбежала вниз, на первый этаж, прошла через проход, загороженный занавесью, и очутилась в левом крыле.

Наверху чуть в стороне услышала звук трубы, а потом крики девушки по имени Синтия и юноши по имени Марк. Потом грохот, и за мной побежали шаги. Я их узнала, то был Пит.

Пит настиг меня в холле первого этажа, куда я благополучно выскочила уже знакомой дорогой. И возбуждённо зашептал:

— Я там нашёл тромбон, а ещё там скрипка есть, гобой, флейта, фортепьяно и гармонь. Что можно сказать, что талантливый человек талантлив во всём! И в рисовании, и в живописи, и в музыке.

— И в убийствах, — не преминула добавить я.

— А нам придётся быть талантливыми ещё и в улепётывании. За нами гонятся, бежим, скорее!

Простыни всё ещё на нас, мы рванули снова к лестнице. Оглянувшись, я увидела, как в дверной проход выбегает блондин. Он держал в руках длинный тяжёлый предмет, похожий на кочергу. И тоже увидел нас. Мельком увидел, но этого хватило, чтобы он в удивлении остолбенел. Нам бы с Ривелом метнуться в сторону выхода, ближайшего выбитого окна на первом этаже, и дать дёру от виллы куда подальше! Но мы, не сговариваясь, ломанулись в сторону правого крыла.

Оказавшись на втором этаже, мы вбежали в комнату, а там в тот момент находились Синтия и Марк.

Нам ничего не оставалось сделать, как с шумом пронестись мимо них. Синтия завизжала от неожиданности, Марк тоже закричал:

— А-а-а-а-а-а-а!!!

Мы успели проскользнуть через очередную дверь и побежать дальше. Синтия запищала:

— Фотографируй, фотографируй его, скорее!!!

Тут подоспел блондин.

— Это не привидение, а какой-то придурок! Я бы его хорошенько взгрел, — угрожающе зашипел он.

Теперь мы с Питом усложнили себе жизнь, бежав по второму этажу в сторону ещё не исследованного нами правого крыла. Ведь если говорить о путях отступления — это выбитые окна на высоте метров пяти-шести от земли. Пришлось полагаться только на удачу.

— Агент 001, я считаю, нам нужно срочно стать более страшными, — поделился соображениями напарник.

— И что ты предлагаешь, обернуться в акул?!

— Хотя бы напасть на них! Тем более, имеем полное право — они оскорбили нас! Назвали кого-то из нас придурком! Тебя или меня. Я бы вот вступился за твою честь и всыпал бы наглецу под первое число.

— Спасибо, мой верный рыцарь! — хихикнула я, прикидывая, что, возможно, в полумраке виллы обывателям показалось, что они видели одного из нас, либо приняли нас обоих за одного.

Я уже продумывала на бегу варианты, что если этот гад догонит нас, то придётся заговаривать ему зубы. Срочно убеждать, чтоб не дубасил нас по нашим сорви-головам кочергой. Или дубасил хотя бы меня одну, не Пита, потому что Пит не должен пострадать за мои авангардные импровизации в части ведения расследования!

Правое крыло оказалось новой пристройкой. Мы вбежали на второй этаж, там находились похожие лабиринты из маленьких комнатушек с двумя-тремя дверьми. Срочно искали лестницу вниз. Блондин Родни неминуемым злодеем преследовал нас по пятам. Едва мы вбегали в одну комнату — он уже был от нас через одну. Вот мы влипли-то!

14.

Синтия пришла в себя спустя минуту. Стремительно промчавшаяся фигура, всё сметающая на своём пути, представилась ей если не призраком, то неуловимым жутким ниндзя, непредсказуемым в своих намерениях.

Марк дрожал почти как осиновый лист.

— Ты сфотографировал? — взволнованно спросила его девушка. И, не дожидаясь ответа, схватила его за руку: — Скорее, поможем Родни! Он может быть в опасности! Да не трясись ты так, это же правда какой-то придурок всего лишь!

Синтия не до конца верила в то, что говорила. Сказала это чисто для самоуспокоения. Ей почему-то казалось, что тот один призрак в простыне, которого увидели они с Марком, имеет мистическое отношение к убиенной супружеской паре. И связан с непреодолимым желанием посетить виллу и что-то найти здесь. Она была настроена во всём происходящем усматривать знаки, ведущие её к разгадке предвосхищений.

Подхватив Марка за руку, девушка потащила его следом за Родни.

Скоро ребята оказались в правом крыле дома, на первом этаже. Внезапно стало тихо. Девушка осмотрелась и только сейчас поняла, что они с Хеббом оказались в просторном помещении. То целый лекционный зал. Сцена с кафедрой, стулья, выставленные рядами. Три ряда по десять стульев в каждом. За сценой справа и слева виднелись дверные проёмы. А стена там закрыта тяжёлой драпировкой занавеси.

Но Синтию привлекла не сцена, не стулья. Сбоку стоял маленький шкафчик-этажерка, со стеклянными дверцами. Девушка подошла к нему...

Марк нарушил тишину:

— Что здесь такое? И где Родни этот? Почему притих? Сгинул что ли, к великой радости?..

И тут... следующее произошло одновременно. Раздался дикий шум и грохот, топот. Нечто невидимое выскочило из одного из дверного проёмов, пробежало мимо кафедры так, что кафедра аж затряслась. А из второго дверного проёма выскочила уже знакомая фигура в белой простыне. Марк замер в неподдельном страхе. Синтия же, пребывая под неведомым гипнозом, открывала дверцу шкафчика. Ничего не видела, не осознавала, что происходило вокруг. За фигурой в белой простыне выскочил Родни, размахивая ломом, и глаза его светились буйной жаждой насилия. Марк увидел свечение яростной радости в глазах Родни, на миг сделавшимися безумными, и это ещё больше напугало Хебба. В его голове пронеслась мысль, что Родни и эти призраки связаны между собой.

15.

Я проклинала в тот миг свою глупость! Подставила нас с Питом и подвергла угрозе всю миссию! Нужно было тихо отсидеться на чердаке, спрятаться, подождать, пока эта троица уйдёт. Или вступить с ними в нормальный разумный диалог, познакомиться и выяснить, что делают тут. Нет, мне приспичило побыть попугаем! От слов "попугай ты меня, попугай!" Карамба!!!

Сама я запнулась возле кафедры и диким грохотом упала на деревянный пол, хватаясь за поломанный стул. Это проклятущая старая простынь зацепилась за щепку. Комната, в которой мы оказались, была в плачевном состоянии, здесь давно не убирались, краска облезла со стен, и вообще требовался капитальный ремонт. Она напомнила старую студенческую аудиторию в заброшенном вузе. Ещё здесь были наполовину выбитые окна, а через них просачивался тусклый свет догорающего дня.

Пит героически принял удар на себя — он схватил первый попавшийся под руку обломок стула и развернулся на сто восемьдесят градусов лицом к противнику. Блондин с кочергой отскочил, когда Пит весьма профессионально замахнулся на него. Агент 003 умудрялся сохранять инкогнито, оставаясь под простынёй. Чтобы помочь Питу, я вскочила на ноги и вдарила блондину по рёбрам. Тот от неожиданности выронил кочергу и уставился в мою сторону в немом удивлении. На его лице проскользнул страх. Я отскочила влево, подбежала к Питу. А блондин продолжал смотреть туда, где я стояла! Он что, не видел меня?!

События дальше развивались с сумасшедшей скоростью. Через мгновение я посмотрела на вбежавших сюда девушку и второго парня. Девушка что-то доставала из шкафчика, смотря на это нечто с зачарованным видом. Худой парень озирался с перекошенными от ужаса глазами. Блондин медленно поднялся. Пит напал на него, тот увернулся и дал сдачи, схватил край простыни и стал сдёргивать.

А потом... со стороны шкафа донеслось сверхъестественное свечение. Тут же испуганный юноша Марк и блондин Родни стали медленно падать, оседать на пол, теряя сознание. С Пита уже стащена простыня. Тот вылупился во все глаза в сторону аномалии и тоже упал без чувств. Я инстинктивно подалась назад, отползая за кафедру. И взирала с немым шоком на то, что происходило!

Синтия держала в руках что-то, напоминающее клок светлых волос. Рядом с ней в воздухе застыло светящееся полупрозрачное нечто. Оно повторяло контуры прекрасной милой леди, стройной, с длинными волосами, в длинном платье. Существо явно паранормального происхождения зависло, летая перед Синтией, и обращалось к ней. Девушка стояла также, как и я, в полном остолбенении.

Я почувствовала сильное жжение и дрожь в своём кармане. Дотронулась рукой, руку пронзили потоки неведомой энергии. Медальон с акулой! Он лежал там, и с ним что-то происходило. Но через секунду я перестала обращать на жжение внимание, потому что привидение девушки — а это было настоящее привидение — заговорило с Синтией!

— Слушай меня, у меня мало времени! Ты должна мне помочь, пожалуйста! Ради блага всех невинных людей, которые могут скоро погибнуть!

Она говорила быстро, взволнованно, умоляюще. А может, не говорила вовсе, а обращалась телепатически, и я по неведомым причинам слышала её?

— Пожалуйста, не бойся! Я тебе вреда не причиню. Бояться надо других! Они уже почти завершили приготовления. Со дня на день они устроят ритуал. Клуб Вуду-Лунге, ты должна пойти туда как можно скорее! Помешай ритуалу, разрушь круг. Там внизу, в подвале, где бассейн. Это очень важно! Разрушь круг! Мало времени, слишком мало времени...

Трясясь от страха, Синтия пробормотала вопрос:

— К-к-то т-ты т-такая? Что т-тебе нужно от м-меня?!

— Помоги мне, прошу тебя! Ты мой единственный шанс. Ты та, кто был рядом со мной, в момент, когда они пытались окончательно поработить мою душу. Возьми эти мои волосы. Это единственная связь. Возьми их и носи с собой, и я буду стараться по своей этой части себя отыскивать дорогу к тебе, пока я всё ещё здесь...

— Я н-не хочу! Я н-не готова! Я ничего не понимаю! — напряжённым голосом лепетала живая, говоря с мёртвой.

— Разрушь круг! Приди в Вуду-Лунге и призови меня, я подскажу, как! Я сама не могу, я очень слаба... С каждой ночью слабею, они выпивают мою душу, поглощают её, чтобы я была их рабой! Мало времени...

Голос призрака-девы стал тихим, внезапно оборвался. Её свечение замерцало, и неожиданно она налетела стремительно на Синтию. Девушка вскрикнула и... тоже упала! Призрак либо в неё вселился, либо в волосы.

Медальон сильно жёг! Вдруг он сверху намазан ядом, и теперь этот яд проникнет сквозь ткань моего кармана на кожу? Сердце моё на миг сковала сильная боль. Я перепугалась, но на пару секунд. Словно меня настигла паническая атака. Скинула с себя дурацкую душную простынь!

Уф, ну и дела! Выползла из-за кафедры и на негнущихся от дрожи в коленках ногах, медленно поднялась. Вокруг меня лежали четыре полутрупа. Это продолжалось несколько минут. Что за дом?! Кто эта девица, та, что мёртвая? А та, что живая?! Что мы тут обнаружили?!

Тут агент 003 пошевелился, приходя медленно в себя.

— Пит! — я подскочила к нему и затрясла за плечи. — Ты жив?

— Уф... Что со мной было? Меня что, этот идиот огрел по башке?

— Ты ничего разве не видел? В шкафу сидело привидение какой-то бабы! У них сговор с этой вот девчонкой! — принялась возбуждённо рассказывать я.

— Да? В самом шкафу, что, серьёзно?!

— Карамба, я себя саму чувствую идиоткой! Сюда нужно срочно прислать наряд из ТДВГ, чтоб они тут всё исследовали! Домина та ещё головоломка!

— Ну а сейчас-то что делаем, капитан? — растерянно спросил Сыщик, всё ещё плохо соображая.

— Ноги! Ноги делаем, дружище! — проговорила я сдавленным шёпотом, завидев, как Родни тоже начал шевелиться. Знакомиться с ним мне ну совсем не хотелось.

— Есть идея получше! — Пит достал степлер Демоуса и выстрелил в Родни. Тот сразу перестал двигаться, погружаясь в благостный сон.

Затем 003, встав и державшись на ногах более стойко, чем я, произвёл те же самые акты превентивного усыпления с Синтией и Марком. Ещё бы ему не сохранить хладнокровие — он ведь не видел только что настоящее привидение!

III. Школа на кладбище 16.

Нас уже ждали. Об этом нам сообщила босс Аманда Беллок, едва мы очутились на Базе. Пит уточнил, пока мы шли в одну из комнат Базы, обозначенную как место встречи:

— Мы ему всё рассказываем?

— Разумеется, 003. Правду и только правду! — подтвердила я.

— Ещё бы. Если мы что утаим — под пытками всё равно выбьет, — пошутил Сыщик.

Вопрос Пита не праздный, а политический. Мы находились в статусе стажёров, которым формально запрещено брать слишком большие риски и заниматься самовольством. За то, что мы подвергались опасности, наши кураторы-начальники могли и вовсе отстранить от дела. Ведь в ТДВГ были случаи, когда агенты погибали при исполнении, особенно те агенты, что пренебрегали возможностью вызвать подкрепление и считали, что справятся сами. Поэтому мы, стажёры, иногда укрывали часть правды, предпочитая действовать самостоятельно. Это неправильно, в обычной разведывательной организации за такое могли снять голову или отдать под трибунал. В нашем же случае дело представлялось настолько запутанным, с тысячей неизвестных, что будет проще всё рассказать Кэпчуку. Абсолютно всё!

Сегодня, как и всегда, мы увидели Рикардо Кэпчука таким же невозмутимым, хладнокровным, с бесстрастным выражением лица. На котором ноль эмоций. Руки его заняты реактивами, колбами, он наблюдал процесс во взвеси на столе перед собой. Наверное, изобретал очередное гениальное паранормальное вещество.

— Богатый улов? — мельком окинув нас пристальным взглядом, он вернулся снова к созерцанию химический реакций.

Мы расселись за стол, на котором кстати лежали печеньки. Моя рука потянулась, чтоб взять одну из них в рот.

— Улов богатый, да, только вместо рыбы мы, похоже, поймали кракена, — проговорила я и с хрустом стала жевать.

— Сорвиголова вчера была главной, она сейчас доложит полный отчёт, — передал мне Пит полномочия.

Но я возразила:

— Мой отчёт никуда не убежит. Тем более, что говорить с набитым ртом вредно. Рикардо, ты вчера говорил с Лисоном, бойфрендом несчастной мёртвой девочки?

— Сорвиголова всегда главная и всегда хитрая. И всегда сорвиголова — я про печенья, ведь я только что синтезировал их из неизвестных науке соединений, а она их уплетает за милую душу, — произнёс Кэпчук на полном серьёзе.

Агент 003, который, было, последовал моему примеру и тоже полез в тарелку, в ужасе остановил руку и расширил глаза и замер — принял всё за чистую монету! Я сразу уловила, что Рикардо шутит. Хороший знак! Значит, настроение у нашего временного начальника сейчас отменное, можно свободно подлизываться и подкатывать.

— Очень даже вкусные печенья, — моя рука потянулась за вторым. — А тебе что, завидно, ты на диете, и поэтому сам не уплетаешь?

Пит расширил глаза от ужаса ещё более широко и стал мне всякие знаки подавать, что, мол я палку перегибаю! Рикардо же, напротив, подыграл:

— Моя диета такова, что завидно должно быть тебе.

— О да, представляю! Серная кислота на завтрак, соляная на обед, вечером хряпнуть царской водки и закусить радиоактивным ураном в состоянии полураспада...

Сыщик вздохнул, воздал очи небу, поняв, что попал в компанию двух маньяков. И принялся выкладывать на стол улики. Рикардо закончил возиться со своей «школьной лабораторной работой» и подсел к нам.

— Сэмюэль Лисон — интересная личность. Безумно любит Элизу Силлин. Даже после её смерти не перестаёт любить, — начал он.

— Мы знаем, что они учились в одном университете. Что он бедный начинающий экономист-счетовод, — добавила я.

— Они встречались два года. Элиза не хотела серьёзных отношений, потому что её семья бы этому препятствовала. Уроженцу такой небогатой семьи, как Лисоны, не войти в круг элитных Силлинов. Однако, между молодыми людьми вспыхнула близость душ. Они бывали вместе редко, но метко. Сэму удалось понять, что Элиза очень одинока. Морально ей было всё тяжелее выносить гнёт давления родительских догм. Элиза отдавала себе отчёт, что жизнь не принадлежала ей и была расписана её родителями с самого её рождения.

— Это ужасно, когда так, — сочувственно вздохнула я.

— По менталитету, мировоззрению она была другой. Не мелочность и стяжательство, как у Силлинов. А богатый внутренний мир. Элиза напоминала дальнюю родственницу, тётку Полину Остинс — своими творческими порывами. Юная Силлин никогда не чуралась искусства. Много рисовала, фотографировала природу, сочиняла стихи. Показывала свои творения только Полине и Сэмюэлю. В последние месяцы она пребывала почти в депрессии. У неё выбивало почву из-под ног, что будущего у неё нет и своей жизнью она никогда не заживёт. Даже любимый мужчина не мог принадлежать ей.

— Что мешало Сэмюэлю похитить возлюбленную и переехать жить в другой город, в другую страну? Оборвать все связи с противными самодурами? — спросил Пит.

— Сэмюэль слишком правильный, — ответил Рикардо.

— Да, он скучный, и он не сорвиголова. Ты же видел его фотографию, — добавила я.

— Нет, он не скучный, напротив. Он зрит в корень. Видит много того, что не замечают другие. Но да, в плане проявлений спонтанности и решительности ему многого не хватает. Он, увы, не романтик — а прагматик и аналитик. Где-то месяца два назад у Элиза появилась близкая подруга, которой раньше не было. Элиза стала проводить с ней больше времени, чем с Сэмом. Подруга эта оказалась вхожа в дом к Силлинам и даже нравилась её родителям — в противном случае Силлины бы не позволили, чтобы в их богатую усадьбу ходила нежелательная гостья. Сэм подозревает, что эта подруга дурно влияла на Элизу и косвенно даже могла быть связана с её смертью.

— Ого! Вот это дела, — удивился Сыщик. — Что же там, наркотики?

— Может быть, да, а может быть, нет. Элиза никогда не показывала Сэму свою эту подругу. Но говорила в последние два месяца с Сэмом только о ней, восторженно отзываясь. Подругу зовут Арона Нельзи.

— Ты пробивал её по Базе? Кто она такая? — вцепилась я, быстро доставая блокнот и делая там пометку.

17.

Тогда мы всё рассказали. Правду и только правду, как условились. Мы доложили откровенно, как раскопали информацию про прежнюю владелицу виллы, художницу-маньячку Лизавьетт. Как нашли сведения о её хитроумном жутком убийстве лучшей подруги и её мужа. А далее уже без лишних сантиментов и ужимок поведали бесстрастному агенту Кэпчуку, как проникли в виллу и что там увидели. И как дёрнул меня чёрт за ногу сделать вид, что мы с Питом — призраки убиенных супругов Шлейн. Как столкнулись с настоящим привидением, и как потом изучили содержимое карманов обывателей. Как увидели Акулью комнату, свежую колбасу в неработающем холодильнике и дохлого мышонка. Агент 003 достал эскизник, а я достала медальон Кархародон и "инструкцию" к нему. И затем, под пристальным взором нашего временного начальника, безропотно вырвала листик блокнота, куда начеркала обрывки слов со смятого клочка бумаги из кармана блондина Родни.

Рикардо Кэпчук слушал нас предельно внимательно, ничем не выражая эмоций. Он лишь заставил меня дважды повторить во всех подробностях, что говорило привидение. Потом взял у Пита эскизник, пролистал его, разглядывая. И параллельно взял у меня инструкцию к Кархародону.

— Значит, вы поймали большую белую акулу. А говорите — кракена. Что ж вы, моллюска от рыбы отличить не можете? Дай-ка мне кулон, агент 001.

Я протянула кулон. Кэпчук рассматривал его, вертя так и сяк в руках.

— Осторожно, он жжётся, — предупредила я.

— Я догадываюсь, — ответил таинственно Рикардо.

— Что это за штуковина, ты знаешь?

— Артефакт чёрной магии. То, что тебя бесы под плинтус на седьмой круг ада не утащили, можешь счесть чудом, — произнёс Кэпчук о-о-очень серьёзно. Да так, что даже по мне прошлись мурашки, а Пит заметно побледнел!

— Я конфискую у тебя это, — безапелляционным тоном заявил наш старший друг.

— Без проблем, — согласилась я.

— Комиксы я тоже заберу, возможно, на время, — предупредил Кэпчук Пита; Пит же покачал головой:

— Можешь и не на время, то есть мне не нужно, я дарю.

— В следующей реинкарнации учтётся твоё великодушие и щедрость, агент 003, — Рикардо, кажется, пошутил, но произнесено это было так, будто это незыблемая констатация результата причинно-следственной связи.

— Только это не комиксы! Это художница набивала руку, прежде чем нарисовать большую картину в жанре крутой эротики, вот, — блеснула я умом. И задорно спросила: — Что, теперь сотрёшь нам память? Или убьёшь, за то, что мы знаем ну сли-и-и-ишком много?

— Вы знаете столько, сколько вам нужно. А убивать вас ни к чему, ибо куда мне до других моих конкурентов, которые уже открыли охоту на ваши тела и души? — снова пошутил Рикардо, угрожающе и мрачно.

Он встал, отошёл в сторону стола с реактивами и наклонился над полочкой с ящиком. Взяв что-то оттуда, вернулся к нам и бросил передо мной пачку больших, формата А4, фотографий.

— Поучаствуй в процедуре опознания. Эти женщины знакомы тебе?

Я стала пересматривать фото, вначале плохо соображая, кто это. Пит сразу узнал:

— Это же наша покойница, Элиза Силлин.

На всех фото женщин была одна-единственная. Её лицо крупным планом. Изображение по грудь. Портретные фото. И фото в полный рост, в красивом длинном светлом платье...

...и тут я оторопела! Выпучив глаза, я проговорила:

— Это она!!! Покойница!!! Привидение!!!

Наверное, у меня был вид сейчас ещё более ошарашенный, чем когда я впервые по-настоящему увидела её призрак.

— То есть, ты видела Элизу? То есть, я хочу сказать, ты не догадалась, что это была Элиза? — спросил Пит.

— Карамба!!! Как ты понял, что это была Элиза?! Ты же не видел её!

— Не трудно было догадаться, ведь она говорила этой девице Синтии, что ей нужна помощь, что ей кто-то угрожает, что у её души мало времени. С твоих слов, — пересказал умный Сыщик.

— Ну... я... запуталась. Вчера всё было такое сумбурное! Это могло быть чьё угодно привидение! Вот, мы нашли истину! Привидение — Элиза Силлин. Кстати, Рикардо, где ты взял эти фотки?

— Меня снабдила ими Полина Остинс. Ей нужно вернуть. Как насчёт прогулки на кладбище? — внезапно посмотрел он на меня.

— Кладбище? Э-э... какое кладбище? — я всё ещё была под сильным впечатлением от переживания аномального опыта. В моей голове складывались пазлы, детали, части великой головоломки. Мой мозг кипел.

А тут ещё события развивались стремительно, по нарастающей!

— На старое доброе кладбище Карриден.

— Я с радостью! — подхватила я идею. И, спохватившись, пояснила: — Ой, упс, только не в качестве покойника, а в качестве экскурсанта!

— Разумеется, экскурсанта. А что до твоего качества покойника — я же сказал, в дела конкурентов, мечтающих сделать тебя покойником, я не вмешиваюсь, — ответил Рикардо. И обратился к Питу: — Агент 003, тебе задание. У тебя отлично получается раскапывать нераскапываемое. Узнай всё что только угодно узнать про троих ваших обывателей, а также про клуб Вуду-Лунге. Не только адрес, меню, цены на виски и репертуар ночных шоу-программ. Кто владелец, год основания, кто прежние владельцы и кто постоянные сотрудники, какие события связаны с клубом, какие там совершались преступления, какой основной бизнес владельцев.

— Как раз подумывал этим заняться, — закивал с готовностью 003.

Я же въедливо спросила:

— Так где же Арона?

— Если ты полагаешь, что я давным-давно запер её истерзанное тело в своих тайных пыточных казематах, то ты мне сильно льстишь, — без обиняков ответил Рикардо. — Я не знаю, где Арона.

— Но ведь нам рано или поздно придётся её найти, — поддержал меня Пит.

— Придётся. Либо дождаться, пока она найдёт нас, — ответил Кэпчук. — На ловца и зверь бежит, знаете ли.

— А когда мы поедем на кладбище? — спросила я.

— Сейчас, — ответил наш босс, кидая взгляд сначала на часы на стене, а потом в сторону своих реактивов. — Да, агент 003, ещё одно секретное задание: когда жидкость здесь вот в этой колбе станет красной, влей в неё пять миллиграммов той синей жидкости, используя пипетку. Смотри не прозяпай, а то Земля взорвётся.

18.

Снова провал в памяти! Как тогда, на кладбище. Что же такое творится? Когда Синтия очнулась в позднем вечернем часу на вилле, ни она, ни ребята ничего не понимали. И не помнили. У них тоже провалы. Начались они с того момента, как вроде бы на виллу одновременно с ними залез какой-то другой подросток или некто полоумный! Потом Родни спугнул его, и он убежал. После чего случилось нечто такое, что ребята заснули на полу в одной из старых комнат. Синтия не знала, что из-за эффекта транквилизатора, которым заправлены патроны степлера Демоуса, наступает амнезия на предшествующие попаданию выстрела события. И она снова начала придумывать, что провал возник из-за сигарет, которые она курила. Но ведь Родни не курит, а Марк курит совсем другие сигареты!

Как всё объяснить? Слишком сложно. Синтия решила пока не думать об этом.

Ребята после приключения на вилле Рискони вернулись по домам. Они проводили Синтию до дома, и девушка легла спать снова, после приёма душа. Её мучила сильная головная боль.

Проснулась она ближе к обеду. Стояла тёплая солнечная погода, но гулять ей не хотелось. Она сначала позвонила Марку, чтобы спросить, как он пережил вчерашнее и что он думает по поводу их рейда в заброшенный дом. Марка не было дома. Где его носит, подумала Синтия. Про Родни она совершенно забыла.

Но Родни сам напомнил о себе. И не позвонил — приехал. Синтия внезапно поняла, что рада его видеть. Их теперь связывал некий секрет, они вместе прошли через что-то неведомое, о чём забыли! Но Синти прекрасно помнила, как Родни смело кинулся её защищать против того бомжа под белой простынёй, который там ходил. Входя в дом, парень мягко улыбнулся, и от этой улыбки Синтия растаяла, решив, что пока Родни рядом, всё будет хорошо.

— Проходи! Хочешь чаю?

— Нет, спасибо, я приехал, чтобы убедиться, что ты в порядке, — нежно говорил ей бывший друг.

Хотя, почему бывший? Они же договорились остаться друзьями! Просто сразу после этого Родни уехал, целый год его не было, вот и всё. Он стоял так близко, нависая над ней. Синти в который раз про себя ахнула, какой он высокий и сильный, разглядывала его, запрокинув голову. И подумала, что тогда зря отвергла его предложение строить более близкие отношения. Девушка почувствовала, что тонет в его бездонных тёмно-серых глазах, и голова её закружилась — он так смотрел, так улыбался! Родни, словно подхватывая в мыслях её настрой, мягко обнял её и притянул к себе.

— Мне так тебя не хватало, я очень скучал, — прошептал он.

Синти несмело ответила на объятия, путаясь в своих чувствах. Нет, она не планировала влюбляться сейчас в Родни, ведь вроде как у неё есть уже парень — Марк! И Родни она тогда отказала. Родни просто классный друг!

И тут — всего лишь объятия. После долгой разлуки. Ведь вчера не представилось случая обняться. Да и вообще, раньше они никогда не обнимались. Родни даже практически никогда не касался её, кроме того дня, когда решил заявить ей о своём желании, чтобы построить с ней романтические отношения. Синтия почувствовала, как Родни прижал её к себе крепче, и ей это понравилось. Она и Марк тоже никогда не обнимались до сих пор, она только позволяла Марку держать себя за ручку!

— Мне тебя тоже, — ответила Синтия.

— Начнём всё заново? — спросил Родни, слегка отстранив её и лукаво заглянув ей в глаза.

Девушка смутилась:

— В каком смысле?

— В прямом. Как будто мы не знали друг друга. Мы ведь по-настоящему не знали друг друга совсем. Те, которыми мы были, уже умерли.

— В таком случае, приятно познакомиться, Родни Дамор! — улыбнулась Синтия.

— И мне особенно приятно, Синтия Грасс.

Синтия увидела, что Родни взаправду вернулся другим. Ещё более загадочным и ещё более зрелым и взрослым, хотя ему всего восемнадцать. Он словно узнал тайны, которые дали ему власть. И это будоражило. Ещё в нежных глубоких глазах Родни, куда Синтия падала как на дно океана, пряталось нечто опасное. Сильно скрытое, но опасное. Это возбуждало любительницу экстрима Синти Грасс ещё больше.

— Пойдём, расскажешь, как ты прожила этот год, что в твоей жизни было, — предложил он, отпуская её. — И да, я передумал, давай выпьем чаю.

Это звучало как приглашение к исповеди. Но Синти готова. Старый друг приехал к ней. Друг, которого ей, возможно, и не хватало всё это время.

Молодые люди расположились на диване в гостиной. Родни уже не выпускал Синтию из объятий. Он тихо задавал наводящие вопросы, давая подруге возможность выговориться. Сама того не желая, Синтия рассказала ему про Марка. Как они познакомились на крыше, как развлекались, и даже упомянула, как они позавчера ходили на кладбище. Родни совсем не проявлял признаки ревности, напротив, он заинтересованно расспрашивал девушку обо всём. И Синтия успокоилась: конечно же, Родни можно рассказать всё! Это же её друг!

— И я вообще ничего не помню! Мы пришли на это кладбище, бродили там... А потом раз, и утро! И мы оказались на поляне, рядом. То есть ночевали всю ночь в лесу, как бомжи! И мне потом захотелось залезть на эту виллу! Кстати, я там тоже ничего не помню! Что было между тем, как ты принялся бегать за человеком в белой простыне, и тем, как мы заснули?

— Увы, я тоже этого не помню. Но это не важно. Проснулись-то мы живые, — усмехнулся Родни.

— Но я хочу вспомнить! У-у-х, больше я туда ни ногой. Что же там случилось с нами? Марк тоже не помнит...

— Расскажи-ка мне ещё про Марка. Говоришь, он любит азартные игры? Карты, покер, блэк-джек, игровые автоматы?

Родни стал играть волосами Синтии, накручивая их на палец, поглаживая. И тут он, сам того не ведая, неожиданно натолкнул девушку на ассоциативный поток мыслей.

— Марк, да, он любит играть. Оставь в покое мои волосы! Я их только недавно вымыла и причесала.

— У тебя обалденные волосы, это самое любимое в тебе, что я люблю трогать! Если бы ты состояла из одних волос, я бы присосался к тебе как рыба-прилипала к акуле!