Байки нашего села. Рассказки

1. Тайна жёлтого дома

— Завтра ты приглашена в гости.

Каким-то торжественно — взволнованным голосом проговорила бабушка, увидев, что внучка вернулась с прогулки.

— Куда?

— Не куда, а к кому. — Рассердилась она, — к Ирине, из желтого дома.

— Кхм… Ладно. У неё что, днюха?

— Нет, просто пойдём, познакомимся с соседями.

— Но, мы же с ними и так знакомы. Там живёт Ира, она меня старше, мы с ней даже не общаемся. Её мама, тётя Галя, что водит машину, — при этих словах девочка закатила глаза в мечтательной улыбке. Ведь других женщин водителей она никогда не видела, а уж, чтобы женщина владела машиной, и подавно. — тоже жёлтую, как и их дом. И бабушка Лена, мама тёти Гали. Она очень редко выходит, её почти не видно.

— Мало ли, что знакомы, они вот тебя не знают.

Стала отчего-то сердиться на свою внучку бабушка Дарья.

— Да знают же, я же здороваюсь всегда и на площади мы пересекались…

— Лера! Я тебя предупредила, хватит спорить. Завтра идём на обед. Приготовь своё белое с васильками платье, белую маечку, гольфы с бантами и лентой, и достань к выходу босоножки. Проверь, чтобы платок носовой был чистый в кармане. Завтра ещё голову намыть и заплести тебя надо. Приготовь ленты и расческу с невидимками.

— Ну, блин!

— Лера! Не буди Лихо, пока спит тихо.

И вот эту уже стальные нотки в голосе своей бабушки Лера игнорировать не посмела. Она поняла, что идти придётся, и больше ничего не изменит бабушкиного решения. И лучше сразу же пойти готовить всё, по списку бабушки, иначе ничего доброго её не ждёт ни сегодня, ни завтра.

Лера была девочкой послушной, но уходящее лето манило и подгоняло торопиться нагуляться и наиграться в последние свободные от школы денёчки. Да, в сентябре она пойдёт в новую школу в пятый класс, и тогда такой вольготности уже не будет. Она с подружками и друзьями погодками и младшаками, что была на год - три младше, уже месяц играли в «школу». И, конечно же, учителем в дворовой школе была она, главная уличная заводила. Не хотелось Лере терять день на эти гости. Ира из желтого дома с ними не играла и даже не гуляла никогда. Почему? Этого не знала ни Лера, ни другие ребята. Да и вообще они про неё знали только то, что она живёт в этом доме на перекрёстке дорог. Знали, что у неё есть мама, и бабушка, а главное, у мамы есть машина, которую она сама и водит. Кто-то ещё вспоминал, что есть старшая сестра, но живёт она в другом месте. На этом познания ребят заканчивались. Да и не интересно им было. Забор у желтого дома был высокий и за него не заглянуть, и что за ним происходило, никто не знал. И не интересовались. В основном интерес просыпался, когда заводился мотор машины, все, от мальчишек до девчонок, невольно поворачивались и ждали. Вскоре, распахивались ворота, и из-за них выезжал автомобиль тёти Гали. Ворота за ним сразу же закрывались, и после того, как затихал рокот мотора, улица опять возвращалась к своей обычной жизни. И снова, про обитателей желтого дома все спокойно забывали.

— И зачем это нужно?

Ворчала тихонечко, почти шёпотом Лера, собирая то, что перечислила бабушка. Маленькая росточком, русоволосая девчушка, была послушной и покладистой, но тем не менее, у неё было и своё мнение. Но огорчать или уж сердить взрослых она очень не любила. Наоборот, девочка любила, когда её хвалят. Давно она поняла, что взрослые это чаще делают, если им помогать или даже делать дела вперед запроса. Например, к вечеру Лера старалась заранее приготовить постель для бабушки с дедушкой и мамы. Или, начать накрывать на стол, как видела, что обед или ужин готов. Из этого можно сделать вывод, что девочка была наблюдательная и смышлёная.

И больше всего она не любила, когда её ругают.

Так что, нашу историю можно было начать со слов: «Жила была хорошая и послушная девочка Лера». Скучно? Ой, как не согласятся с вами друзья и подружки Леры. А ведь их у неё было много. На улице Лера была первой заводилой. Она помнила сто тысяч игр. Знала все правила, умела играть в 7 видов пряток! И ведь ребята на улице всё их знали, но… Почему-то было так, что они сидели на лавочке и скучали, вяло переговариваясь между собой, а выходила Лера и закручивались игры, звучал детский смех и начиналось веселье. И никто не ссорится, не ругается. Все решается и все договариваются. И так было всегда, сколько помнила себя Лера. Весёлая была у них улица. Повезло с ребятами. И теперь Лера будет жить здесь не только летом. В этом году мама оставляла Леру у бабушки и дедушки на весь год. Ну, или до Нового года, пока саму её ждали командировки и разъезды на новой работе. Переехать в город, чтобы помогать с Лерой там, бабушка и дедушка не могли. Дом оставить было не на кого. А без хозяев дом ветшает очень быстро, это даже Лера знала. Видела такую покосившуюся избушку на их улице. Хозяева приезжали жить только летом, и дом уже начал врастать в землю.

***

Как и опасалась Лера, хоть поход в гости был запланирован на обеденное время, но подготовка к нему началась с самого утра. Нагреть воды, помыть волосы Лере, высушить их. Потом заняться причёской девочки. Волосы у Леры были длинные, но любимый хвост на макушке бабушка делать отказалась. Она была сегодня на редкость напряженная какая-то, и на предложение Леры:

— А давай, конский хвостик сделаем? Хорошо же смотрится причёска.

Бабушка фыркнула:

— Лошадка хочет какать? Нет, приличные косички заплету, и челку твою непослушную хоть уберу с глаз. Сколько же она отрастать то будет? Вот же мастер бестолковая, сказала же, что чёлку не надо стричь, так «забылась она», бестолочь такая. А мне теперь мучайся, заплетай волосёнки твои непослушные. Сиди, не дёргайся. Терпи. Ничего не тяну. Сиди спокойно. Мне тоже ещё собираться надо.

Лера не раз ходила с бабушкой в гости, но такой нервной она её не видела ни разу. Мама уехала по делам, и вернуться должна была только к вечеру. Дедушка, видя всю суматоху и зная, что планируется, тихо ретировался в огород. Там можно было спокойно переждать бурю от сборов бабушки и внучки. Но Лера отметила, что и дед был притихший.

2. По делам и награда

Бабушкин дом дышал. Он попыхивал угасающими в печке угольками. Пел с ветром песенки в трубе. Скрипел половицами. «Ти́кал» жучками в деревянных стенах, стараясь переспорить и сбить с ритма часы. Шуршал мышками под полом. Пищал прилипчиво — кусачими комарами.

Днем Костику окошки дома казались маленькими. Солнечные лучики словно обходили стороной эти световые проемы. А ночью... Окна будто расширялись. Часто казалось, что сам лес с околицы деревни заглядывает в дом и смотрит сотнями немигающих глаз различных существ, обитающих в нём. Не спасали даже шторки на окнах, которые каждым вечером Костик старательно закрывал, не оставляя ни одной щелочки для чужого взора.

— Баю-баюшки-баю, не ложися на краю...

Звучал в полумраке от горящей свечи, тихий и родной голос бабушки...

Костик совсем не любил ночь. Ночью было темно, а потому — страшно! Страшнее всего становилось после того, как затихала деревня. Тогда на него наваливались звуки всего и вся. Лес, дома, животные и даже птицы с насекомыми начинали свою ночную жизнь, которая казалась более громкой, чем дневная людская. Темнота только усиливала эти впечатления, и Костику хотелось бежать и бежать сломя голову до самого рассвета! Лишь бы не слышать. Не видеть. Не знать. Поэтому летом у бабушки Костик старался ложиться, как только бабушка начинала укладывать Веронику, его младшую сестру. Совсем ещё малявку, как ему, восьмилетнему, казалось. Он-то совсем взрослый! И что с того, что он боится темноты? Вот в городе же не боится! В городе не бывает так темно, не бывает тихо. Город не спит никогда. А тут... Тут рядом был лес. Нет, вы не так это сказали: ЛЕС, вот как надо.

В ЛЕСУ росли огромные деревья. Костик даже ещё не все их названия знал.

ЛЕС не любил тех, кто вторгался в него. Он окружал деревню плотным кольцом, словно держал в своих крепких «руках» деревенские домики и людей в них. ЛЕС любил уважение и всех в деревне держал, если не в страхе, то в почтении! Одна лишь узенькая дорожка — тропинка, как ленточка, дотянулась от города до деревни. Вот и всё послабление деревенским! Да что говорить, если и река текла практически среди широких стволов, и разливаться ЛЕС ей не позволял. Вот и звали речушку — Узе́нька. На дары ЛЕС, правда, не скупился: и грибы — ягоды летом, и зверьё во все времена года в нём не переводились. Только приходи с уважением, да бери по необходимости. Ну, деревенские такими и были, берегли свой ЛЕС — батюшку. Он их и кормил, и оберегал. И в войну спасал, от супостатов надёжно прятал.

—...Придет серенький волчок, тебя схватит за бочок.

Продолжала бабушка заунывно напевать, укладывая внучку. Все колыбельные Костик знал ещё с тех пор, как бабушка, баюкая, пела их ему. Но, это было о-о-очень давно! А сейчас все песенки были «мелкой», как называл сестричку Костик, в желании показаться своим друзьям более взрослым.

—...И утащит во лесок,

Под ракитовый кусток...

Костик не утерпел и, будто сердясь на песенку, спросил:

— И почему он должен утащить? Зачем ему? Никогда же не тащил, а тут лечь нельзя!

— Волк охраняет покой. Лес и нас стережёт! Не любит непослушных. Да, если кто обижает маленьких и зверюшек разных, то придет и утащит в чащу лесную! Вот лиходею и будет наказание.

— Какое?

— Так ночью в лесу одному остаться, поди, не сладко. Страшно ведь! До утра сидеть слушать, как лес живет. А то кто придет и обидит! Тот же волк с совой из темноты пугать начнут звуками разными: ууух, да, стук, да хрясть, да чавк... Тут и стар и млад от страха поседеют!

Вот узнал это Костик и пожалел. Ответ-то ему не понравился. Ещё страшнее стало.

— ...Там птички поют,

Тебе спать не дадут.

Ой, люли-люлюшеньки, баиньки-баюшеньки

Сладко спи по ночам,

Да расти по часам.

Вероничка сегодня как-то рано уснула. Бабушка примолкла, проверяя: спит ли. Спит...

Подправила одеяло, встала и, взяв свечу со стола, пошла к деду за занавесочку, укладываться спать. Тоже намаялись, знамо ли дело — двое малышей, а годы-то идут. Дед, конечно, подсобит и там, и там. Но на нём и огород, и хозяйство. Хоть и не большое оно, но требует рук. А годы... всё одно, берут своё. Основные хлопоты по дому на ней.

Вот и дед с бабушкой, чуть повозились укладываясь и, задув свечу, затихли.

И только Костик не спал. Он лежал и не сводил глаз с окошка комнаты. Холодок липкого страха поселился у него где-то между лопаток, и время от времени пробегал вниз — вверх по позвоночнику...

Луна сегодня светила особенно ярко. Тени от деревьев и кустов летали из стороны в сторону по потолку и стенам... И шорохи, стоны, кряхтение... Звуки... Улица жила своей ночной жизнью. Чуждой Костику. Ему было всё это непривычно, потому и страшно. И в доме тишины, как не бывало! А тут ещё, вон, у лавки — огоньки зажглись... Два! Это же глаза, глаза волка! Он же за ним пришёл! Вот и скрип половиц... Крадётся кто-то! Больше Костик терпеть не смог:

— БАБУШКА!!!! НЕ ОТДАВАЙ МЕНЯ ВОЛКУ!!! ОН ЗА МНОЙ ПРИШЁЛ! БАБУШКА!

— Ты чего кричишь, оглашённый! Какой волк?

Шёпотом ругалась на Костика бабушка, стоя у его кровати, и стаскивая одеяло с его головы. Она пыталась понять: что же стряслось с внуком.

А Костика трясло; он пытался забиться то под подушку, то под одеяло, да хоть под дурацкий ковер с оленями на стене, лишь бы его волк не нашёл...

Бабушка еле поймала метавшегося в кровати внука, который изворачивался, как угорь. Но хоть кричать перестал.

Дед зажёг свечу и подошёл к ним. Вероничка, на удивление, не проснулась. Видать, Костик всё же начал кричать уже после того, как под одеяло нырнул.

— Что с тобой? — спросил дед.

Ответом ему и бабушке были распахнутые от ужаса глаза внука.

— На, вот, попей водички, — сходила бабушка к столу за стаканом воды.

Костика от тепла свечного света стало отпускать; помогла и выпитая вода, привели его в чувство.

— Ну? — поторопил Костика дед.

— Там, там... Глаза засветились.