Бегущая в темноту

Глава 1

Почему-то все ниточки этой загадочной истории ведут в далёкое прошлое - в провинциальный городок, где когда-то бесследно исчезла маленькая девочка Варя...

Именно в этом городке я встретила первый день зимы. В голове крутилась только одна мысль - как же он надоел! Это я про снег. С утра темно, как в сумерки. И такая темнота будет весь день. Снег, если верить прогнозу, будет и завтра, и послезавтра. Настоящая снежная катастрофа. Снег почти не прекращался с пятницы, то есть с самого моего приезда сюда. Ну, зачем столько снега? Ну, скажи, небо! Зачем? Так я думала, поднимаясь с постели и шаря босыми ногами по полу в поисках тапочек.

А может это хороший знак? Часто снег становится причиной каких-то сумасбродств или приключений. В день, когда я впервые влюбилась, был снег. Сильный, до безумия! С тех пор снег для меня значит многое. Успокоив себя этим, поплелась в ванную. Надо позавтракать и бежать по делам, ведь на сегодня столько планов!

С моего приезда прошло три дня. Сегодня понедельник, и надеюсь, этот зазнайка наконец-то соизволит со мной побеседовать. Не зря же я тащилась сюда, в это забытое Богом место, и жертвовала своей комфортной жизнью на целых две недели, отказываясь от элементарных удобств. И всё ради большого репортажа о местном госпитале и его ведущем хирурге. Пришлось ехать за восемьсот километров от дома. Но в день моего приезда и в два последующих выходных доктор отказывался со мной встречаться, точнее два раза переносил интервью.

Меня поселили в двухкомнатной квартире, которую арендовала редакция. Располагалось это жильё в двухэтажном доме, наполовину то ли расселенном, то ли брошенном. Удивительно, но отопление здесь до сих пор печное. Я до приезда сюда не подозревала, что где-то есть многоквартирные дома, которые отапливаются печами. Здесь такие печки были на каждом этаже. В той части дома, где поселили меня, больше никто не жил, а значит и печь никто не растапливал. Сегодня должен был прийти печник и прочистить её. Конечно, гораздо проще было бы остановиться в гостинице... Но, признаться, мне самой было интересно пожить вот так, как когда-то жили мои родители. И, наверное, в точно таком же доме. Да и в плане расположения моя квартира была гораздо ближе к госпиталю, чем единственная в городе гостиница.

Дело в том, что мы с родителями много лет назад жили в этом маленьком провинциальном городке, в доме добротной дохрущёвской постройки. Правда, те времена я практически не помню. Мне было всего четыре года, когда мы уехали отсюда навсегда. И о родном городе я знаю только по рассказам мамы. Городок располагался в живописном месте, между двумя реками, окружённый лесами. Наш дом был затерян среди тихих улочек центра. Городок казался вполне респектабельным и спокойным. Здесь царил порядок, и каких-то из ряда вон выходящих происшествий было по пальцам пересчитать. Кроме одного, взбудоражившего весь город. Но тогда я, конечно, ничего об этом не знала. Я имею в виду пропажу девочки – сироты из детского дома. После того события мы ещё немного там прожили, а потом бросили всё и уехали навсегда. Двадцать лет прошло с тех пор, но почему-то именно сейчас я начала вспоминать те времена. Окончила факультет журналистики, и уже несколько лет работала корреспондентом одного из ведущих изданий нашего региона. И вот мне выпал шанс съездить в город, где познакомились мои родители, и я появилась на свет. Но поездка эта была вовсе не праздным путешествием. Я получила редакционное задание написать большую статью к юбилею местного госпиталя и сделать интервью со светилом медицины, который там работал – хирургом Александром Шкарлатом.

Когда-то давно это был шахтерский посёлок, и жили там только шахтёры и их семьи. Но впоследствии он разросся настолько, что получил статус города. Почти двадцать лет он процветал и развивался. А потом шахта закрылась, и работать мужчинам стало практически негде. Других крупных предприятий с хорошей зарплатой в округе не было. А ездить в соседние города не все горели желанием. Проще было куда-то перебраться. Сейчас это место находилось в глубоком упадке, растеряв весь свой угольный потенциал. Вокруг царил сплошной постапокалиптический пейзаж с заброшенными домами, облезшими памятниками, ржавыми металлическими конструкциями. Какой-то город брошенных домов. Я ни разу ещё не видела такого большого количества полностью выведенных из эксплуатации зданий с наглухо заколоченными окнами и подъездами. Правда, тут их называют не брошенными, а законсервированными. Но надо смотреть правде в глаза. Очень сомневаюсь, что у этих домов когда-нибудь наступит вторая жизнь. Их несущие конструкции стремительно разрушаются, а коммуникации нещадно гниют.

Изначально к поездке я относилась весьма скептически. Да, побывать в городе юности моих родителей хотелось, но торчать там две недели, собирая информацию и готовя интервью с каким-то малоизвестным врачом, совершенно не прельщало.

- Не знаю, Владимир Сергеевич, - говорила я шефу. – Думаете, такой материал будет интересен кому-то?

- Ты что, Лиза, конечно да! Шкарлат - врач высококлассный, его весь город обожает. Уверен, что со временем его имя на всю страну прогремит. Его профессия позволяет ему быть на короткой ноге с максимально влиятельными людьми, скажем так. Хороший хирург - это почти что Бог, и наверняка, у него куча пациентов как среди больших шишек из силовых структур, так и чиновников. Они сами, или родители, жёны, дети. Хирургия - такое дело. Если прижмёт желудок, или аппендицит, или жёлчный, например, за границу в этом состоянии не уедешь. Всегда хорошо иметь крутого спеца под боком, тем более в маленьком городе.

- Может и так, спорить не буду, но почему такое светило работает почти рядовым врачом, а не где-нибудь в науке, да ещё за границей? Или хотя бы в столице. Там бы он больше пользы для медицины мог принести.

- В столице своих таких хватает. Сама знаешь, как тяжело пробиться. Настоящим талантам это редко удаётся. Где самые талантливые актёры? В провинциальных театрах. С врачами то же самое.

Глава 2

Спала я в ту ночь со светом. С бледным красноватым светом торшера. Потому что после того, как уехала полиция, пришёл страх. Очень сильный страх, ощущение присутствия смерти, чего-то леденящего душу. Скорее всего, я просто себя накрутила. Потому что никто толком не сказал, что это за кости. И то, что они принадлежат человеку, вообще под большим вопросом. Но я почему-то сразу решила, что это останки той маленькой девочки, которая когда-то пропала. В голову лезли разные версии того, как всё это могло произойти, что случилось здесь двадцать лет назад. Мелькнула мысль выпить успокоительное, но у меня сроду ничего подобного не водилось, а есть ли поблизости аптека, я понятия не имела. И в конце концов уснула.

К счастью, электричество и интернет здесь были доступны круглосуточно. Поэтому утром я набросала заметку и отправила редактору. «В городе К… во время работ по чистке печи нашли скелетированные останки. Предположительно, речь идёт о человеческих костях. Останки отправлены на судебно-медицинскую экспертизу. Начата проверка. Напомним, что двадцать лет назад в этом городе бесследно исчезла пятилетняя девочка и её так и не нашли».

Обгоревшие фрагменты костей, которых было не так много, действительно должны были передать на экспертизу. А поскольку проводиться она будет весьма длительное время, быстро узнать, чьи это останки, я не рассчитывала. Говорить о том, что они принадлежат пропавшей девочке, преждевременно.

Материал для статьи о госпитале был почти набран, включая множество снимков. Я начала работать над репортажем, уже сделала несколько набросков. И могла с чистой совестью через пару дней уезжать. Но после случившегося точно никуда не поеду. Кажется, эта находка всколыхнёт город и если выяснится, что кости человеческие, это будет настоящая сенсация. Нельзя такое пропустить. Я решила написать эксклюзивный материал для нашего издания. С редактором всё утрясла по телефону. Он полностью меня поддержал. И моя командировка была продлена.

Конечно, меня разбирало любопытство и ощущение, что я стала участницей какой-то загадочной истории. Но было кое-что ещё. Не очень хотелось признавать это, но… я испытывала интерес к Шкарлату. Он притягивал меня своей отстранённостью и вежливой холодностью английского джентльмена. Само осознание того, что он где-то рядом, меня радовало и от мысли о нём поднималось настроение. Странно, потому что такое тёплое чувство никак не вязалось у меня с этим человеком. И, тем не менее, я испытывала к Александру симпатию. Мне хотелось узнать его получше. Нет, это точно не была влюблённость. Я не настолько глупа, чтобы влюбиться в совершенно незнакомого мужчину с первого взгляда.

От мыслей о докторе отлично отвлекала работа. Чтобы больше узнать об исчезновении девочки, которое произошло здесь много лет назад, я, пользуясь своим журналистским удостоверением, договорилась об интервью с директором печально известного детского дома. Тот любезно согласился со мной побеседовать.

В детский дом я добиралась пешком. И то ли низкое серое небо и снегопад создавали соответствующую атмосферу, то ли этот город был таким всегда, но от всех строений, что встречались не на пути, веяло тоской, разрухой и холодом. Я слышала, что здесь имеется дворец культуры, в котором действуют какие-то творческие коллективы, и даже есть фитнес-центр. Решила чуть позже посетить этот островок нормальной цивилизованной жизни. Потому что после ужасной находки в печи этот город стал меня ещё больше пугать. Ручаюсь, что после возвращения домой ещё долго буду ощущать горькое послевкусие. У меня и сейчас чувство горечи зашкаливало. Не думала, что еду в настолько депрессивное место.

Что держит тут людей? Никогда бы не согласилась жить в подобном хмуром городе. Просто какой-то город-призрак, оторванный от остального мира. Не понимаю, как тут может жить и работать такой хороший врач, как Шкарлат. Он мне казался совершенно чуждым этому месту человеком, попавшим сюда случайно, как и я сама. Такой приятный внешне, хорошо сложённый, одетый в элегантный медицинский костюм, он будто был перенесён сюда из какого-то современного медицинского центра.

После почти непрерывного снегопада, продолжавшегося несколько дней, город оказался завален снегом. Ботинки были крайне опрометчивым выбором обуви. Тут в самый раз подошли бы валенки.

Кое-где просматривались редкие следы шин. Местные часто ездили по делам в областной центр. Кто-то на работу, кто-то за покупками. Здесь есть магазины, но нет такого изобилия, как в крупном городе. Это уединённое место было буквально оцеплено лесом. И чтобы вырваться отсюда, нужно проехать десятки километров по дороге, над которой с обеих сторон возвышаются деревья. Думаю, весной здесь очень живописно. Быть может, всё впечатление мне испортил именно снег, скрывавший то красивое, что могло здесь быть.

В одиннадцать часов дня казалось, что уже вечер. Тёмными провалами глазели на меня окна заброшенных домов. Через ворота вошла на территорию детского дома и поняла, что оказалась в каком-то особенном мире, отличном от всего остального города. Все здесь напоминало детский сад. Качели и горки, ныне укрытые снегом и пустующие, а летом, наверняка, заполненные гомонящей детворой, радовали глаз. Оказавшись внутри небольшого двухэтажного здания, я ощутила колоссальный контраст между тем, что видела на улице, и тем, что ждало меня внутри. Здесь было чисто, тепло, уютно, светло, и повсюду звучали звонкие детские голоса. На полах ковры и дорожки, на стенах детские рисунки и персонажи мультфильмов. Детский дом производил очень приятное впечатление. Благо я сообразила забежать в магазин и купить несколько килограмм конфет, печенья и мандаринов. Потому что моё посещение являлось для сотрудников целым событием, и они собрали в актовом зале всех деток, а это чуть больше двадцати воспитанников. Ребята устроили для меня настоящий концерт – читали стихи, пели песенки. Мне даже немного неудобно стало от такого внимания.

Далее следовала импровизированная экскурсия по учреждению и, наконец, мы с директором Олегом Сергеевичем Стужуком смогли побеседовать наедине в его кабинете. Он рассказал об истории детского дома, достижениях ребят, распорядке, который у них тут заведён, проблемах, планах. О том, что меня на самом деле интересует, я смогла спросить уже после всего этого потока информации, которую скрупулёзно фиксировала.

Глава 3

От того, как он просто и по-свойски сказал «Лиза» я невольно заулыбалась. И потом улыбалась всю дорогу. Хотя наша встреча со Шкарлатом и продлилась не больше минуты, настроение моё неожиданно взмыло вверх. После посещения детского дома я планировала отправиться домой, но позвонил Игорь Дмитриевич Невлад и сообщил, что сегодня со мной готов побеседовать их главный врач. Конечно, я поспешила туда. На самом деле этот человек оказался настолько занятым, что я уже и не надеялась с ним встретиться. Но поскольку того количества информации, что я собрала, мне было достаточно, я не особо расстраивалась по данному поводу. Однако какая же статья о юбилее госпиталя без комментария его руководителя?

Невлад предупредил, что на беседу с Борисом Исаковичем Левитесом у меня есть не более пятнадцати минут. А лучше десять. Мол, он и так нещадно перекроил свой график, чтобы со мной встретиться.

Примчавшись в госпиталь, рассчитывала сразу же попасть в кабинет главврача. Но мне пришлось ещё около получаса ждать, когда тот соизволит меня принять. Пока бродила по коридору около приёмной, невольно повсюду искала глазами Шкарлата. Думала, может он уже вернулся? Что он мог делать в детском доме? Если бы увидела, то обязательно бы спросила. Но так и не встретила его.

Наконец Левитес освободился. Этот невероятно высокомерный и скучный человек говорил со мной с таким видом, будто делает огромное одолжение. И не рассказал о возглавляемом им учреждении ничего нового или особенно важного.

- Борис Исакович, больница, которую вы возглавляете, носит статус госпиталя. Я всегда считала, что госпиталь – это медучреждение для оказания помощи военным.

- Это не совсем так, - покровительственно усмехнулся Левитес. - В отличие от больницы, госпиталь может быть ориентирован на конкретную категорию пациентов. Например, детский, онкологический или психиатрический госпиталь. Как вы знаете, раньше здесь действовала шахта, и вся инфраструктура была ориентирована на обслуживание шахтёров. А на таком опасном предприятии нередко случаются аварии и какие-то непредвиденные ситуации, сопровождающиеся серьёзными травмами. Изначально наш госпиталь строился с расчётом на то, что здесь будет оказываться помощь при самых тяжёлых повреждениях, включая ампутации, взрывные травмы, кататравмы, возникающие при падении с высоты, кожно-гнойные поражения. И конечно при профессиональных заболеваниях горняков – антракозе, антракосиликозе, болезнях опорно-двигательного аппарата. У шахтёров очень страдают лёгкие, глаза, кожа, суставы. Под землёй повсюду кварцсодержащая пыль, которой приходится дышать, особенно при проходческих работах. А ещё там элементарно холодно и сыро. Заболеваниям способствует постоянное промокание одежды и обуви. Шахтёрский труд невероятно тяжёл и сравним с подвигом военных на поле боя, пожарных в их борьбе с огнём, с трудом металлургов. Наша задача была – помочь быстро и качественно, без необходимости везти человека куда-то в другой город. Здесь шахтёры получали абсолютно всю помощь, в которой нуждались. Сейчас такую же квалифицированную медицинскую помощь мы оказываем жителям города и близлежащих населённых пунктов – посёлков, сёл.

Слушая, я рассматривала картину на стене в кабинете Левитеса, на которой на фоне дымчато-серых облаков были изображены терриконы – символ шахтёрского края. Кстати, когда приехала сюда, эти рукотворные горы я сначала приняла за природные возвышенности. Потом уже кто-то из медиков во время сбора информации о госпитале обмолвился, что эти степные исполины, окружающие город наряду с лесом, между прочим, несут техногенную опасность. Учитывая масштабы деятельности местной шахты, таких отвалов тут был целый каскад. Зрелище не только захватывающее, но и устрашающее. Кажется, словно перед тобой спящие вулканы, которые вот-вот пробудятся. И в этом есть доля истины, потому что терриконы могут гореть, тлеть, а иногда даже взрываться. Дело в том, что горная масса содержит в большом количестве серу, тяжёлые металлы, и другие вредные примеси. В случае возгорания они выбрасывают в атмосферу большие концентрации угарного газа, сероводорода, мышьяка, различных токсичных веществ. А во время дождей всё это попадает в подземные воды. Благо сейчас можно покупать чистую бутилированную воду, что я и делала. В общем, много вреда от всего этого и жить тут явно не безопасно для здоровья. Для меня это, конечно, являлось стимулом поскорее завершить все дела. Но желание узнать, что за останки нашли в печи, перебарывало. Кроме того, я ещё не закончила работу над интервью со Шкарлатом, и мне нужно принести ему материал на вычитку. Мысль об этом грела и радовала.

Вспомнив об Александре, я подумала, что он ведь упоминал, будто его отец был шахтёром. Выходит, тоже работал в таких нечеловеческих условиях? Интересно, живы ли его родители и где они сейчас?

После перечисления всех достоинств госпиталя, Левитес надиктовал поздравление с юбилеем для сотрудников и объявил о том, что наше общение окончено. Я, по сути, не узнав ничего нового, вышла от него и медленно побрела за своей одеждой.

Гардеробщица, уютная добрая бабушка миниатюрного роста, видно, любила поболтать с посетителями. А о том, что я журналистка и пишу материал о госпитале, тут, по-моему, знали уже все. Так вот эта милая женщина неожиданно поведала мне нечто гораздо более интересное, чем все медики, вместе взятые. Выдавая мне пальто, она вскользь заметила:

- Я думала, вы о годовщине нашей трагедии будете писать. А оказалось, о юбилее. От медсестёр слышала. Выходит, о нас в столичном издании напишут.

Поправляя перед зеркалом шапку, я обернулась на её слова.

- Какой трагедии? – переспросила удивлённо.

Никто ни словом не обмолвился ни о каких происшествиях в госпитале. Все только хвалили главного врача, ведущего хирурга и вообще рассказывали исключительно о хорошем.

- Так в этом году ровно двадцать лет, как в госпитале случился пожар. Тогда тридцать пять человек погибло.

- Ужас какой. Я не знала.

Глава 4

- Лиза, здравствуйте, - услышала я из динамика мобильного телефона знакомый негромкий голос, от которого у меня ускорилось дыхание, а щёки обдало жаром.

- Здравствуйте, Александр Юрьевич.

- Вы, наверное, уже спите? Я вас побеспокоил? Извините, пожалуйста.

- Я только собиралась ложиться. Ещё не спала.

- Просто... Вы же знаете, что случилось?

- Да, за мной посылали машину из полиции, опрашивали.

- Да? Вас уже опросили? Я тоже только вернулся от следователя. И места себе не нахожу. Борис был моим учителем, другом.

- Понимаю, как вам тяжело, - промолвила я участливо.

- Вы же с ним общались сегодня. Ничего необычного не заметили? Никто ему не звонил при вас? Он сам ничего не говорил такого, что могло показаться странным?

- Да нет. Мы и пообщались то всего минут десять или чуть больше.

- Ясно. Вы мне потом покажете его интервью? Всё-таки он сам уже не сможет ничего завизировать.

- Да, конечно. Мне ещё Игорю Дмитриевичу нужно будет текст показать.

- Хорошо, конечно. Тогда наберите меня, когда всё будет готово.

- Обязательно.

- Спасибо. Буду ждать. Спокойной ночи.

- И вам спокойной ночи.

Я отложила телефон, откинулась на подушку и расплылась в улыбке. Какой же он хороший!

Наутро и в сети, и в новостном выпуске местного телеканала сказали об убийстве главного врача городского госпиталя. И видео, запечатлевшее этот момент, было продемонстрировано. Только тело Левитеса после его падения возле машины заблюрили.

Событие резонансное, жуткое и поражающее своей дерзостью. Среди бела дня подойти к человеку на улице, под камерами, в людном месте, и ударить ножом! Немыслимо! И главное – зачем? Левитеса не ограбили, не похитили ради выкупа, а просто цинично зарезали. Единственное, что приходило на ум – месть. Бывают случаи, когда пациенты или их родственники винят в чём-то доктора и решают с ним расправиться. Были у Бориса Исаковича враги? Мог ли кто-то желать ему смерти? Откуда мне было знать. Я понимала, что кроме как дожидаться результатов расследования, сделать ничего не могу. Да и не стремилась лезть во всё это. Конечно, теперь, в связи с гибелью главного врача, статья о госпитале приобретёт трагический характер вместо праздничного. Как будто кто-то нарочно подгадал преступление в годовщину основания медучреждения. Но вдруг меня осенило. А что если это как-то связано с тем пожаром, о котором рассказывала гардеробщица? Быть может, тогда погиб кто-то из близких убийцы, и он решил поквитаться? Только зачем было ждать двадцать лет? Да и не мог в те годы пост главного врача занимать Левитес. Он был слишком молод для этого.

Странно, однако. Двадцать лет назад пропала девочка Варя, и тогда же случился масштабный пожар в госпитале. Просто совпадение или эти два события как-то связаны? Например, тот, кто похитил малышку, мог таким образом заметать следы своего преступления. Если девочку убили и спрятали тело в госпитале, то пожар наверняка уничтожил бы его.

Я открыла справку о городе и карту. В справке была такая информация: «Город К… маленький, уединённый, с трёх сторон окружённый почти сплошным, труднопроходимым лесом, который кое-где примыкает в городской застройке. Сеть лесных тропинок не очень большая, зимой люди пользуются, пожалуй, только одной из них, ведущей к трассе. В лесу из крупных животных обитают лоси, кабаны, есть сведения о встрече с волками. Поблизости протекает небольшая река, в которую впадает ручей. Город застроен преимущественно двухэтажными многоквартирными домами старой постройки. Частный сектор расположен в основном в районе улиц Северной и Нагорной».

Посмотрев карту, выяснила, что эти улицы находятся в другой части города относительно детского дома, где в последний раз видели Варю. Детский дом расположен таким образом, что от него не близко как до леса, так и до госпиталя. Но это не проблема для человека с машиной. Злоумышленник мог посадить ребёнка в автомобиль и скрыться. А вот могла ли Варя сама дойти до леса? Вполне. Но только если тогда не было так много снега, как сейчас. Он значительно затрудняет путь даже взрослому человеку, не говоря же о ребёнке пяти лет.

Открыла карту, которая только подтверждала, что повсюду вокруг города зелёный массив, исчерченный сетью лесных дорог и тропинок. Река протекает не через сам город, а чуть в стороне. Застройка совершенно не похожа на те плотные муравейники, к которым я привыкла. Преимущественно это скромные двухэтажки. Места довольно тихие, дома находятся на расстоянии друг от друга. Лесные дороги вряд ли пригодны для езды на автомобиле, особенно в зимнее время года.

Признаюсь, история с исчезновением Вари волновала меня куда больше, чем убийство Левитеса. Да, второе событие потрясало и шокировало, потому что когда со знакомым тебе человеком происходит что-то страшное, это всегда ужасает. Но пропажа маленькой девочки казалась мне гораздо более трагичной, потому что её так и не нашли. А неизвестность страшнее всего. Хотя есть кое-что ещё хуже – когда о преступлении знают, но молчат…

Мне было непонятно, почему Варю так и не нашли. Почему не было ни свидетелей, ни улик, ни вещей девочки? Ни даже отпечатков детских ботинок на снегу. Их, правда, позже могло засыпать снегом. Почему было упущено время и искать её начали не сразу? В случае с ребёнком это могло иметь серьёзные необратимые последствия, как в итоге и получилось. Возможно, что искали не так уж тщательно. Вот, собственно, и вся причина.

Я очень надеялась, что беседа со следователем, который занимался делом о пропаже Вари, поможет найти ответы хоть на какие-то мои вопросы.

Как бы мне не хотелось узнать побольше о том, что здесь случилось двадцать лет назад, сама я имела для этого не так много возможностей. Плюс ко всему мне нужно было работать. Редактор ждал статью. Поэтому весь день я посвятила расшифровке записанного на диктофон материала, а следующим утром позвонила Шкарлату и сообщила, что готова показать статью. Он сказал, что ждёт меня. Но когда я с готовым текстом пришла в госпиталь, вся дрожа от волнения, то была безмерно разочарована. Медсестра на посту сообщила, что Александр Юрьевич буквально только что ушёл в операционную и сколько там пробудет – неизвестно.

Глава 5

Я записалась в фитнес-клуб на несколько занятий. Хоть какой-то досуг и польза. Познакомилась там с девушкой Юлей. По возрасту она чуть старше меня, и оказалось, что она живет в соседнем доме. По пути с тренировки домой мы прошлись по магазинам и поболтали. Она обещала мне показать местные достопримечательности и убеждала, что город не настолько уныл, как я думаю. Просто я не стала ей рассказывать о находке в печи и об убийстве главврача. А новостями она, похоже, не интересовалась.

- А ты правда из столицы сюда приехала? – Юля, кажется, второй или третий раз за время нашего пути задала этот вопрос.

Будто не до конца верила, что такое возможно. Наверное, для местных столица – это что-то далёкое и недосягаемое, а живут там некие сверхлюди.

- Я пишу про ваш городской госпиталь.

- Пф, разве это кому-то интересно?

- Конечно. Это медучреждение славится на всю страну. Как и имя ведущего хирурга. Шкарлат. Слышала про такого?

- Он мою крёстную оперировал года три назад. Хороший врач. Я очень люблю врачей и всех, кто работает в медицине. Помогают людям, вытаскивают. Тяжёлый труд, требующий внимания и терпения. На моём пути попадались именно такие медики. У нас тут врачи не разбалованы взятками. Работают на совесть.

- А про пожар в госпитале ты ничего не знаешь? Это было много лет назад.

Юля отрицательно покачала головой.

- Нет, не знаю.

- И про девочку, которая бесследно исчезла тогда же?

- Про девочку слышала. Но так, краем уха. Когда она пропала, мне семь лет было, я помню, что меня тогда перестали отпускать гулять одну и в школу стали отводить, а потом забирать.

- Я тоже в то время тут жила. Только мне четыре года было.

- Да? – удивилась Юля, уставившись на меня внимательнее. – Где именно? По какому адресу?

А вот этого я не знала… Казалось бы, что может быть проще, чем спросить у родителей? Но дело в том, что с ними у меня сложные отношения. Они были категорически против моего увлечения журналистикой и мечтали, чтобы я стала юристом. Работу в редакции считали чем-то несерьёзным и бесперспективным. Мол, успеха добиваются единицы, денег вообще не увидишь, бегаешь по мероприятиям и интервью, как девочка. Когда я поступила на журналистику, то ничего им не сказала. И несколько лет они были уверены, что я учусь на юрфаке. А когда всё открылось, разразился ужасный скандал и с тех пор мы общаемся как будто через силу. Нет, мы, конечно, созваниваемся, и я говорю, когда еду в командировку, но подробности их не интересуют. Для кого-то это странно, но папа и мама демонстративно игнорируют тему моей работы. Я к этому привыкла и не заморачиваюсь. Живу отдельно, сама себя обеспечиваю, и даже рада такому развитию событий. По крайней мере, в мою жизнь никто не лезет с непрошенными советами.

Когда мы остановились на пересечении дорог, ведущих к нашим домам, я мотнула головой в сторону своего.

- Сейчас я вон там квартиру снимаю. Точнее, не я сама. Редакция оплачивает.

- Ммм, там вроде много квартир пустых. В моём доме почти все заняты.

- Да, в правом крыле одна я живу.

- Не страшно тебе?

- Сначала страшно было. Сейчас привыкла. Кстати, ты же тут родилась? Не помнишь, кто на втором этаже жил в пятой квартире?

- Не помню. Я только одну семью запомнила из старых жильцов этого дома. Муж, жена и ребёнок. Только малыш у них какой-то больной был. Они его всё время в коляске возили.

- В каком смысле больной?

- Ну, что-то не так с ней было. Это вроде была девочка. Смутно помню, как женщина гуляла по тропинкам между домами с красной коляской. Я из окна своей комнаты часто её видела. А потом она перестала тут гулять. И всё. Уехали, наверное. Отсюда все уезжают. Мы с мужем тоже планируем в город покрупнее перебраться. Только денег немного подкопим, чтоб там жильё снять.

В принципе, рядовая история. Мои родители тоже вот так когда-то отсюда уехали.

Я поняла, что от Юли узнать больше информации о прежних жильцах мне не удастся и нужно искать кого-то постарше, из тех, кто хорошо помнит былые времена. Надо бы присмотреться к бабуле, которая живёт на первом этаже в противоположном крыле дома.

На следующий день я отправилась на ещё одно интервью, но уже не в больницу. Хотя, признаюсь, туда тянуло. И радовало то, что мне ещё предстоит сходить в госпиталь, показать окончательную версию статьи Невладу. Возможно, увижу Александра Юрьевича…

Следователь Леонард Валентинович Сапьян, вёдший дело Вари, без проблем согласился со мной побеседовать. Ехала я к нему на автобусе через весь город. Хоть он и небольшой, но из-за погодных условий заняло это примерно полчаса. Когда я добралась до его дома, то попала в тёмную квартиру, полностью заставленную книжными шкафами. Они были даже в коридоре. И везде, на всех полках, книги в несколько рядов. Немного мрачная и загадочная атмосфера царила здесь. Будто я оказалась в логове какого-то замкнутого интеллектуала, посвятившего себя детективным расследованиям.

Хозяин пригласил меня в гостиную, принёс нам чай, конфеты и печенье. Судя по обстановке, он жил один. Не было заметно присутствия жены, детей и внуков. Быть может, супруги давно не стало, а дети и внуки жили отдельно. На стенах и за стеклами книжных шкафов имелось несколько фото. На них была изображена темноволосая женщина.

- Что это пресса вспомнила об этом деле? – спросил Леонард Валентинович, тяжело опускаясь в кресло. - Давно ко мне журналисты не заглядывали. Тем более такие юные и хорошенькие. Столько лет прошло. Никакой новой информации у меня нет. Даже не знаю, что вам рассказать, о чём другие не писали.

- Обо всём с самого начала, - ответила я, грея озябшие руки о большую чашку с чаем, который необыкновенно пах травами.

Сапьяну на вид было чуть за семьдесят. Седой мужчина с бородой, худощавый и жилистый, он слегка сутулился.

- Я очень проникся этой историей, потому что это моё единственное нераскрытое за сорок лет дело, - сказал Леонард Валентинович. – Нам так и не удалось установить местонахождение Вари, либо доказать, что она заблудилась в лесу или утонула в реке, хотя мы прикладывали к этому очень много усилий. Огромную работу по поискам девочки проделали сотрудники детского дома и сами жители.

Глава 6

В связи с последними событиями в госпитале царила суета. Сотрудников по очереди вызывали на допросы, людей не хватало, Невладу временно приходилось выполнять и свои привычные функции и обязанности главного врача. Поэтому принять меня он согласился нехотя и постоянно отвлекался от чтения статьи. А мои уточняющие вопросы, когда он что-то правил или даже вычёркивал, его только раздражали. В итоге я вышла от него расстроенная и совершенно растерянная. Вроде как с материалом о госпитале справилась, можно было внести правки и отправить его редактору, но было ощущение какой-то незавершённости. Я не была уверена, что там всё хорошо, потому что Игорь Дмитриевич читал не очень внимательно. И если какая-то неточность или ошибка пойдёт в печать, то отвечать потом мне. У нас уже были случаи, когда на газету подавали в суд по вине других сотрудников. Весьма неприятный процесс.

Я стояла перед зеркалом у гардероба и обматывала вокруг шеи шарф, когда позади неожиданно возник Шкарлат. Он на ходу надевал куртку, глядя поверх моей головы в зеркало. А потом опустил взгляд и наши глаза в зеркале встретились.

- Ну что, всё утвердили и теперь вы нас покинете? – спросил он, улыбнувшись.

- Пока нет. У меня есть ещё тут дела, - мои губы сами по себе растянулись в ответной улыбке.

- Что за дела? - удивился он.

- Тоже по работе.

- Ясно. Кстати, если вы домой, могу подкинуть. Меня сегодня начальство отпустило пораньше. Повезло.

У меня сердце зашлось в каком-то танце, по темпу похожем на ламбаду.

- Хорошо, давайте, - по-моему, чересчур быстро согласилась я.

Мы ехали по улице к моему дому, когда Александр вдруг предложил:

- Вы же никуда не спешите? А хотите, я вас покатаю? В центр свожу, там вчера ёлку поставили.

- Ммм, я не против, - осторожно ответила я, боясь вспугнуть это негаданное везение.

- Вы же ещё наш город толком и не видели.

- Ну почему, я, когда к следователю ездила, успела многое посмотреть, - я прикусила язык, поняв, что сболтнула лишнее.

Про материал о пропавшей девочке распространяться не хотелось.

- К следователю? Вы же говорили, что за вами присылали машину вечером. Что там в темноте можно было рассмотреть. И ёлки тогда ещё не было… - озадачился он.

- Да я потом ещё ездила, к другому. Пишу одну статью, - начала выкручиваться я.

С приближением Нового года даже маленький мрачный городок преобразился. Особенно это заметно было с наступлением темноты. Стали зажигаться гирлянды в окнах, кое-где в витринах светились искусственные ёлки, а когда мы приехали на центральную площадь, которая тут, как водится, именовалась площадью Ленина, то там на самом деле была наряжена большая ёлка. Вся в огнях и шарах, она мерцала разными цветами. А рядом стояли фигуры Деда Мороза и Снегурочки. У меня впервые возникло желание сфотографироваться в этом городе. Шкарлат любезно согласился меня пофоткать и даже подсказывал, как и где лучше встать.

Назад он предложил поехать какой-то другой дорогой. Александр рассказывал, что в связи с убийством Левитеса Игорь Дмитриевич вообще хотел отказаться от материала о юбилее госпиталя. Мол, несовместимо празднование с таким трагическим событием. Но оказалось, что Шкарлат убедил его этого не делать.

- Говорю, что ж девчонка зря сюда ехала, писала? В общем, уговорил кое-как. Но, признаюсь, было трудно. Так что будешь должна, - усмехнулся он.

Я не нашлась, что ответить, кроме «спасибо».

Повернув с площади, мы выехали на широкую дорогу из четырёх полос, которая шла на спуск. Ехали не быстро. Я бросила взгляд на спидометр – стрелка на шестидесяти. И вдруг машину начало заносить в сторону. Было ощущение, будто она скользит, как на катке. Александр стал быстро выкручивать руль, а машину всё так же несло вниз всё быстрее. Задние колеса автомобиля тянуло в сторону. Вскоре машина уже оказалась практически поперёк дороги. И стала быстро приближаться к углу дома. Я закричала, зажимая рот руками. Шкарлат же сосредоточенно рулил, пытаясь выровнять автомобиль и увести с опасного курса. Я зажмурилась, прощаясь с жизнью, когда дом, к которому мы стремительно приближались, оказался совсем рядом. Но Шкарлат в этот момент так резко крутанул руль, что мы пронеслись мимо и вылетели на дорогу. Машина со свистом сделала разворот, и, наконец, остановилась.

Я помнила тёмное небо в лобовом стекле, помнила, как Александр с дикой скоростью крутит куда-то руль... Всё это длилось пару секунд, но мне показалось целую вечность. Не знаю, как мы остались целые и невредимые. Мы могли бы погибнуть, врезавшись в угол дома, могли погибнуть, влетев в столб или дерево, могли перевернуться или столкнуться со встречной машиной, если бы она была, я могла вылететь через лобовое стекло...

Я вообще не сразу поняла, что всё закончилось благополучно. И осознала, что плачу, когда услышала собственные всхлипы. Вся дрожала крупной дрожью. Он выдохнул, глядя вперёд на дорогу, а потом повернулся ко мне.

- Эй, ты что... Сильно испугалась, да? Тихо, тихо, уже всё хорошо. Все целы. Даже тачку не помяли.

Но я ревела, не в состоянии остановиться. Тогда он вдруг обнял меня и притянул в себе.

- Тсс, успокойся.

Я невольно уткнулась носом ему в шею, не в силах сдержать громкие всхлипы и поток слёз. И от этого столь внезапного сближения настолько смутилась, что захотелось провалиться сквозь землю. Меня обдало запахом мужской туалетной воды, который до этого ощущался совсем немного. Попыталась отстраниться, но он отпустил не сразу. А когда всё же отпустил, то глядел так виновато, что мне стало его жаль. В глазах синь небесная, брови домиком. Сам, скорее всего, тоже испугался, только виду не подаёт.

Всё это произошло очень быстро. Момент и дикий до одури испуг. Ещё немного, и мы бы разбились. Оказывается, в ДТП можно попасть совершенно неожиданно.

- Прости, что напугал. Бывает. Правда, занос обычно происходит по дуге, а не при прямолинейном движении. По привычке резко стартанул, занесло задницу. Уже был готов удариться дисками о бордюр, но то ли ESP отработала, то ли энергии было мало в заносе - пронесло. На сухой дороге полный привод отлично справлялся с таким манёвром, но сегодняшний занос застал меня врасплох - на переднем приводе не помню такого. Пять лет езжу на Субару. Каждая зима - праздник. Каждый поворот - вызов. Если понесло, когда не готовился, собраться непросто.

Глава 7

Полночи я промучилась вопросом, почему Шкарлат предложил меня покатать на автомобиле и гулял со мной по городу? Неужели я ему тоже понравилась? Когда он меня обнял и прижал к себе, что это было? Просто порыв? Или что-то большее?

А проснулась я в ужасном состоянии. Дико разболелась горло. Тут же стала полоскать содой, но к обеду всё только ухудшилось. Ещё и температура поднялась. Я хотела вызвать скорую, но потом подумала, что это же повод позвонить Александру! И позвонила. Извинилась за беспокойство, рассказала свою ситуацию и спросила, что мне делать.

- Так, приходи сейчас в госпиталь. Я тебя отведу к заведующему ЛОР-отделением.

Так и сделала. Александр по телефону сказал мне, куда именно идти. Сам не встретил, объясняя тем, что с минуты на минуту бежит на операцию. Только вот ЛОР меня сразу направил в инфекционку с диагнозом «лакунарная ангина». Где я могла эту гадость подцепить? Точно в фитнес-клубе. Пришлось сходить домой за вещами и вернуться. Когда обустроилась в палате, обшарпанные стены и местами отсутствующий на полу линолеум в которой повергали в депрессию, решила сбегать в хирургию, поблагодарить Шкарлата. Можно было, конечно, позвонить. Чтобы его не заражать. Но тогда я об этом не думала. Пришла и сразу увидела его у поста медсестры. Всё такой же бесподобный в своём голубом медицинском костюме, он что-то писал в журнале. Хотела подойти, но вдруг услышала крик, на который все обратили внимание.

- Ах ты ж мясник! Паскуда! Угробил жену мою!

Какой-то мужчина шарообразной формы приближался к Александру. Тот обернулся, но, судя по всему, не сразу понял, что обращаются к нему.

- Ну какой ты хирург? Ты ж совсем пацан ещё. Тебе учиться надо.

В глазах Шкарлата вспыхнули искры. Но переспросил он на удивление спокойно:

- Что? Это вы мне? Ваша супруга поступила в крайне тяжёлом состоянии. Зачем вы столько тянули и не вызывали скорую? У неё все внутренние органы были воспалены. Операция требовалась незамедлительно. И что значит угробил? Она же жива.

- Так ты ей вырезал желчный, как же она теперь жить будет?

- Прекрасно будет. Диету будет соблюдать, и алкоголь перестанет употреблять. А если нет, то вот это её точно угробит.

- Ну ты козёл, мясник! Люди, вы слышите? Это ж мы ему денег не заплатили, вот он и сделал женщину инвалидом.

Меня затрясло от всех этих несправедливых обвинений. И как Саше удаётся оставаться невозмутимым?

- Да что вы несёте! - не выдержала я. – Доктор вашу супругу спас! Удаление желчного - это не смертельно! Как вы можете такое говорить?! Вы его благодарить должны!

- А ты чего лезешь? Защитница нашлась. Посмотри на себя! Татуировки, серьга в носу! Фу, как проститутка! Если не соображаешь, то молчи.

Я задохнулась от этого оскорбления. У меня в носу маленький аккуратный гвоздик с камушком, а на внутренней стороне запястья тату в виде пёрышка. Когда университет окончила, решила набить. Для меня это символ того, что я пишу, хоть и не книги. Я замолчала от обиды.

- Слышь, мужик, ты выражения выбирай, - подал голос какой-то молодой человек из числа наблюдавших за этим скандалом.

А Шкарлат вдруг без лишних слов взял и ударил скандалиста кулаком куда-то в лицо. В нос или в челюсть - не знаю. Только тот попятился, прикрываясь, а несколько медсестер взвизгнули.

- Первую помощь ему окажите, - бросил Шкарлат одной из девушек, после чего направился ко мне.

- Ты зачем прибежала? Тебе лечиться надо.

- Я хотела спасибо сказать. Что это за урод?

- Да не обращай внимания. Бывают и такие.

- Меня один раз обозвали неопытной практиканткой, потому что человеку статья не понравилась. Так обидно было. Понимаю, каково тебе. Вот и возмутилась.

- Забей. Они сначала вот так ругаются, а потом бегут извиняться и благодарить. Хотя не все, конечно. А ты иди, лечись. Это хорошо, что ты позвонила. Ангина - коварная штука. Да и под присмотром будешь. Как станет лучше, шуруй домой. Я имею в виду, совсем домой.

Я не верила своим ушам. Он меня домой отсылает, хочет, чтоб я уехала? Зачем тогда он меня по городу катал? Просто в благодарность за интервью?

Ужасно расстроенная таким его заявлением, я побрела в палату. Самочувствие было отвратительное, но после того, как стали колоть антибиотик, немного полегчало. Вообще в лечении было два минуса – болезненные уколы и обработка горла чем-то горьким.

Позвонила подруге Марине, рассказала, что заболела и лежу в больнице. Она у меня серьёзная личность. Работает в академии внутренних дел преподавателем.

- Где? Прям там? В этой деревне? – удивилась Маринка. – Или что это? Посёлок? Есть посёлки коттеджные, а есть поселки на грани выживания. Этот, как я поняла, относится ко вторым.

- Это не посёлок, а городок небольшой. Кстати, городок не хухры-мухры, а шахтёрский.

- Что это значит?

- Там когда-то была шахта. Очень крупная, на ней почти все мужчины города работали. Но потом предприятие почему-то закрылось и люди стали разъезжаться. Сейчас тут жителей совсем мало и много брошенных домов.

- Значит, кто-то местный девочку убил…

Историю Вари я ей уже рассказывала.

- У меня брат живёт в закрытом городе, - продолжала Маринка. - Это такие населённые пункты, называются ЗАТО. Их жители работают или обслуживают военную сферу, энергетику, космическую промышленность, науку. Так вот, в том городе, где брат живёт, были нападения на девушек, убийства, по моим сведениям, не раскрытые. Это было лет пятнадцать назад. Но подробностей этих уголовных дел я, к сожалению, не знаю. Может и тут что-то такое? Более-менее эти города были под замком до 90-х, а впоследствии там начался проходной двор.

- Не думаю, что тут прям маньяк орудовал. Больше ничего подобного не случалось ни до, ни после. И не факт, что девочку убили.

- Ох, с ребёнком ничего не стоит справиться. Затащил в подъезд или конфетой заманил, котёнком. Часто люди совершенно не подозревают хорошего знакомого, родственника или соседа ни в чём таком. А на самом деле, как правило, маньяки - это не бомжи из подворотни, а тихие и спокойные люди с хорошей репутацией. На него никто не думал. Не пьёт, не курит, мухи не обидит, мастер на все руки, хороший работник, не опаздывает. Потом мама или папа говорят: «Сын не мог, это не он». А это он. Так и бывает.

Глава 8

Следующие пару дней в больнице я провела, практически не выходя из палаты. Чувствовала себя отвратительно, но не из-за болезни. Вообще всё, что до сих пор было для меня важно, - работа, интерес к судьбе девочки Вари, приближение Нового года, - отошло на второй план. Я постоянно думала об Александре. Особенно по ночам. Днём хоть как-то можно было отвлечься на общение с соседками по палате и болтовню по телефону. Узнав, что моя знакомая Юля умеет делать уколы, я решила продолжать лечение дома. Тем более что физически чувствовала себя уже хорошо, словно была совершенно здорова. Сказала об этом своему врачу, подписала нужные документы, собрала вещи и ушла.

Меня ждала пустая холодная квартира. За окном падал тихий медленный снег. Сколько мне ещё здесь оставаться? Две недели, не меньше. А там и Новый год. Надо поискать здесь в кладовке ёлочные игрушки, или в магазин за ними забежать. Всё-таки без украшений нет ощущения приближающегося праздника. С ними уютнее. Нужно, чтоб на Новый год была ёлка. И снег.

Первый вечер дома, точнее, на съёмной квартире, после больницы оказался ещё более унылым, чем я его себе представляла. Было очень одиноко. Поговорила с Маринкой, отчиталась маме о том, что почти здорова. Когда на пару минут зашла хозяйка, попыталась расспросить её о том, кто здесь раньше жил. Она лишь руками развела. Сказала, что купила эту квартиру за бесценок у государства именно для того, чтобы сдавать. Что я у неё первая квартиросъёмщица. И что всё у неё официально, может показать документы. Но меня-то интересовало не это.

Когда она ушла, я искупалась, сделала себе какао, и уже собиралась включить кино, как явственно услышала чёткие шаги в подъезде. Кто мог ходить в этой половине дома? Тут одна я живу. А в гости к себе никого не звала. Прислушалась и ощутила, как по телу разбегаются мурашки, внутри нарастает холод, а лоб покрывается испариной. Шаги приближались, затихли у самой моей двери, а потом раздался негромкий осторожный стук.

Я помедлила, чувствуя, как рвано колотится сердце. Открыть? Страшно. Кто это может быть? На дворе девять вечера, абсолютная темнота. Кому там я понадобилась? Все знакомые могли предварительно позвонить. Решила не открывать. Замерла и прислушалась. Снова шаги. Будто кто-то нетерпеливо прохаживался за дверью. И опять стук, уже более настойчивый. В голову полезли всякие жуткие мысли о костях в печи, приведениях и мистике.

Взяла телефон и набрала номер Маринки.

- Да, дорогая, что ещё случилось? – бодро ответила та.

- Марин, - прошептала я в трубку. – У меня кто-то под дверью ходит и стучит.

Молчание.

- Офигеть, - выдохнула та после паузы. – Может надо в полицию звонить?

- А если это просто соседка, например? Решат, что я идиотка.

- Тогда надо выяснить, кто там.

- Я боюсь.

- Лиз, я даже не знаю, что тебе посоветовать. Есть кто-то, кто может к тебе прийти в гости?

- Нет.

- А помнишь, ты говорила, что в доме напротив живёт знакомая из фитнес-клуба? Попроси её прислать мужа. Или пусть они вместе придут.

- Если это опасно, я втяну в неприятности совершенно посторонних людей.

- Ну да… Хотя что может быть опасного? Это на улице может напасть маньяк какой-нибудь, наркоман или алкоголик. Вряд ли такой человек прямо домой к тебе явится. Это разве что кто-то, кому целенаправленно ты нужна.

- Да я вроде бы тут врагов себе не успела нажить. Слушай, а вдруг это убийца главврача? Может, узнал, что я статью пишу. Хотя… Дурацкая версия.

Снова постучали и я затаилась. Наверняка тот, кто там за дверью, точно знает, что я дома. Потому что видел свет в моём окне.

Весь наш разговор с Маринкой занял меньше минуты. Я напряжённо прислушивалась. Человек за дверью не уходил. Он стал стучать гораздо громче.

- Так, слушай, - сказала Марина. – Назови мне свой точный адрес. И пойди, глянь в глазок, кто там. Или спроси через дверь. Двери у тебя крепкие?

- Да, вроде.

- Короче, если это какой-нибудь сумасшедший, он не сможет ворваться? В крайнем случае с балкона прыгнешь, у тебя же там второй этаж. Если вдруг я услышу что-то подозрительное, вызову на твой адрес полицию.

- Ладно, я пошла, - шепнула в трубку.

Тихонько встала и направилась к двери. Может кто-нибудь из соседей с другого крыла дома или... Я не могла придумать никаких вариантов, кто это может быть. Бесшумно подошла, осторожно приблизилась к глазку, посмотрела и... обомлела.

Мне казалось, стук моего сердца такой оглушительный, что слышен на километры вокруг. Я чуть не подпрыгнула от радости. Рука сама потянулась к замку. За моей дверью стоял Шкарлат! Я открыла и улыбнулась.

- Привет, - сказал он. – Я уже испугался. Думал, что ты уехала, не попрощавшись.

- Марин, всё нормально. Давай, созвонимся, - проговорила в трубку и услышала на том конце заливистый хохот.

Похоже, она поняла, кто пришёл.

- Проходи, - я отступила в сторону, и он прошёл, шелестя плотно наполненным чем-то пакетом. Протянул мне.

- Это всякие витамины. Мне Пашка сказал, что ты смылась из больницы. Почему? Хотел позвонить, но телефон на столе оставил. Завтра надо будет забрать. Подумал, заеду, узнаю, что случилось.

- Да ничего, просто чувствую себя уже хорошо. Вот и ушла. Чего мне там сидеть? Ты чай или кофе будешь? Кухня там.

Мы прошли на кухню, и он стал мыть руки. Я поставила пакет на стул, заглянула внутрь. Конфеты, мандарины, вино...

Конечно, я пыталась выяснить его семейное положение. Но у медперсонала о таком не спросишь. А соседки по палате не знали. Говорили только, что такой красавчик точно не может быть одинок и наверняка дама сердца у него имеется.

Я включила чайник и достала чашки.

- Ты так долго не открывала. Я думал, либо уехала, и свет забыла выключить, либо заснула уже.

- Я просто боялась, - пробормотала смущённо, пряча взгляд. – Думала, кто ко мне может в такое время пожаловать? Сижу одна в квартире.

Глава 9

- Ты же в отпуске? Оставайся у меня, - предложила я за завтраком.

К слову, приготовил его Саша. Пока я спала, сделал горячие бутерброды и кофе.

- И не подумаю... отказываться от такого заманчивого предложения, - улыбнулся он, поднося к губам чашку, делая глоток и при этом не сводя с меня глаз. - Вообще я хотел серьёзно поговорить с тобой. За тем и пришёл. Но, кажется, нам пока лучше отложить этот разговор.

Наверное, стоило нам всё-таки поговорить. Но с наступлением дня я почувствовала себя настолько счастливой от его присутствия, что не захотела ничего выяснять. Я давно ни к кому ничего подобного не испытывала. Мне кажется, я влюбилась.

После нашего позднего завтрака Саша предложил погулять. Мы неспешно собрались. Он предупредил, что форма одежды походная. А то я уже хотела было разодеться в платье и обуть ботинки на каблуке. Пришлось довольствоваться флисовым костюмом, курткой и удобной обувью.

Я пыталась выведать, куда мы направляемся, но Шкарлат лишь загадочно улыбался и ловко увиливал от прямых ответов.

- Настало время экстремального контента, - многозначительно сообщил он, когда я, наконец, обулась и закинула на плечо рюкзак.

Но едва мы вышли из подъезда, как она буквально сразу бросилась к нему. А я застыла на месте, никак не ожидая такого поворота событий. Ирина выглядела дико. Макияж потёк, какая-то взъерошенная. Неужто ждала тут нас нарочно?

- Я так и думала, Шкарлат! - взвизгнула она. - Подцепил столичную девку и рад, да?

- Ира, успокойся. Что случилось? Что ты тут делаешь? – спросил он невозмутимо.

- Тебя жду, чтобы поговорить. Трубку же ты не берешь, телефон выключил.

- Телефон на работе. Разрядился, наверное. Зачем, Ир, езжай домой.

- Нет!

- Чего ты хочешь? - вздохнул он. - Чтобы Игорь меня вышвырнул и тебя вместе со мной? Поверь, тебе будет хуже. Я не пропаду. А вот найти нового мужа и работу гораздо труднее.

- Какой-то же ты урод, Шкарлат! Ненавижу тебя! – в каком-то бессилии выкрикнула она.

Взгляд её метался от Саши ко мне и обратно. Я не понимала, как себя вести. Просто стояла и молчала.

Ирина топнула ногой и, резко развернувшись, зашагала к припаркованной в кармане у моего подъезда машине. Села в неё и завела двигатель.

Саша, проводив коллегу взглядом, взял меня за руку и сказал:

- Пойдём.

Ошарашенная стремительностью всего происходящего, я последовала за ним. При этом пыталась собраться с мыслями и сформулировать вопрос. По-моему, настал самый удачный момент, чтобы выяснить, свободен он или нет. - Извини, что тебе пришлось это всё услышать, - Саша меня опередил и заговорил первым. - Чтобы ты себе ничего не надумывала, расскажу, как всё было. Мы с Ириной вместе учились в меде. Потом вместе вернулись сюда в интернатуру. Она мне нравилась, я за ней ухаживал. Ира отвечала взаимностью, а потом бросила меня ради Игоря. Он уже тогда был замом главного. Она, видно, решила, что это перспективнее, чем простой хирург. И вцепилась в него мёртвой хваткой. Несколько лет они прожили нормально, а потом она начала мне намекать на отношения. Но мне проблемы на работе не нужны, да и перегорело уже всё давно. Я тот её поступок воспринял как предательство и у меня к ней все чувства как отрезало. У них детей нет. У Игоря что-то там со здоровьем. Может ещё в этом причина, что она так бесится. Честно, устал уже от этого всего. Стоит мне только на кого-то посмотреть, она как чувствует. Сразу начинаются истерики, преследования. Как будто это я её муж, а не Невлад.

Теперь я поняла, о какой опасности он говорил. Видимо, уже были случаи, когда Ирина пыталась навредить кому-то из его пассий, и он боялся, что это повторится. Но сама я совершенно не боялась мести отвергнутой женщины. Ведь как минимум до моего отъезда Александр будет рядом. А потом… Потом мы решим, что делать.

- Ладно, бог с ними, - заключил Шкарлат. - Пойдём, кое-что покажу.

И он мне такое показал! Я вообще в тот день открыла для себя этого мужчину с совершенно неожиданной стороны! Он оказался страстным любителем природы и заброшек! Кто бы мог подумать, что ведущий хирург, светило медицины в свободное время исследует развалины, старые дома, и бродит по лесу.

Ступая за Сашей, я мысленно прикидывала, могла ли повторить наш путь Варя. И понимала, что точно нет. Даже для взрослого пройти зимой по лесу весьма трудная задача. Для пятилетнего ребёнка она невыполнима. Если, конечно, её туда не отнесли или не отвезли.

По некоторым признакам, а именно старым проржавевшим указателям, я поняла, куда мы идём. К шахте вела настоящая дорога-призрак. Без опытного проводника туда не добраться. Это была асфальтовая дорога, с каждым годом исчезающая в слоях листвы и зарастающая мхом. Сквозь трещины в асфальте пробивались растения, крепли, превращаясь в кустарники и деревья, поэтому теперь найти этот путь мог только тот, кто точно о нём знает. Когда-то по ней ходили многотонные грузовики, а сейчас с трудом уместился бы легковой автомобиль. Местами от асфальта осталось одно воспоминание. А когда мы наткнулись на огромное упавшее дерево, то Саша помог мне через него перебраться.

По пути он рассказывал, что шахта не функционирует уже много лет и находится в законсервированном состоянии, а это значит, все входы и вентиляционные стволы либо забетонированы, либо их заделали стальными «пробками».

- И, тем не менее, в округе много и других, не закрытых провалов, незаметных в траве, - предупредил он. - Для незнающего троп человека такая прогулка может закончиться трагедией.

Он говорил о том, что я и так уже знала. С шахтой был связан расцвет города. Говорят, что её максимальная глубина более километра. Кроме шахты в городе работали асфальтный завод, завод по производству стройматериалов, швейная фабрика, мясокомбинат, хлебозавод и много других небольших предприятий. Но когда доступные на тот момент запасы угля стали иссякать, началось медленное угасание города. А потом всё и вовсе остановилось. Однако если привлечь инвесторов, можно было бы возобновить добычу уже более современными способами, позволяющими без особого риска добраться до более глубоких залежей. По словам Александра, угля тут ещё несколько десятков миллионов тонн. И, скорее всего, он так и останется навсегда похороненным под землёй.

Глава 10

Ещё недавно я хотела как можно скорее отсюда уехать, а теперь, просыпаясь в его объятиях, мечтала, чтобы это время тянулось как можно дольше. И боялась думать о том, что будет, когда мне придётся уезжать. Мы не говорили об этом, как будто оба не хотели даже думать о таком.

Конфликт с мужем пациентки решился на удивление быстро. В отличие от агрессивного господина, его супруга осталась в полном восторге от оперировавшего её хирурга. Она всячески выражала Шкарлату свою благодарность с помощью вкусных презентов. Она же уговорила мужа забрать заявление и призвала того к спокойствию. Короче, мужик остался с носом. Разбитым.

Особенно рад благополучному разрешению ситуации был Игорь Дмитриевич. Персонал по привычке называл Невлада замом, хотя он теперь был исполняющим обязанности главного врача.

Как продвигалось расследование убийства Левитеса, я понятия не имела. Ни меня, ни Сашу по этому вопросу больше не беспокоили. Может, убийца давно покинул город. Хотя почти сразу начались оперативные мероприятия. Но я думаю, что ускользнуть он мог.

Все наши ночи и дни проходили весьма однообразно. Большую часть времени мы проводили в постели или гуляли по городу. Но кое-что омрачало для меня это время. Почти каждый день Саша куда-то исчезал на пару часов. А иногда и на дольше. Я не лезла с расспросами. Но один раз мягко поинтересовалась, куда это он пропадает. Отмахнулся, сказал, что нужно пациентов навещать.

Закончилась наша идиллия совершенно неожиданно накануне Нового года. Утром тридцать первого декабря я была поглощена домашними делами и приведением себя в порядок. Хотелось в эту ночь быть особенно красивой и удивить его своим кулинарным мастерством. Правда, именно мастерством я бы это точно не назвала. Сложные блюда мне ещё готовить не доводилось. А вот салаты, запеченное в духовке мясо, пюре – это пожалуйста.

Саша снова куда-то умчался, и я с нетерпением ждала его возвращения. Поэтому когда постучали в дверь, была уверена, что это он. Порывисто открыла и поражённо застыла. На пороге стояла Ирина Вегержинская. Как всегда идеальная. На этот раз не заплаканная, а с шикарным макияжем. Одетая в короткую шубку и чёрные брюки. В руках она теребила перчатки. И только их лёгкое подрагивание выдавало её волнение.

- Привет, - сказала она. - Мы можем поговорить?

Хм, пришла уговаривать меня расстаться с Сашей? Я скрестила руки на груди и опёрлась плечом о косяк.

- О чём?

- О Шкарлате, конечно, - та криво усмехнулась. - В квартиру не пустишь? Не бойся, я не сумасшедшая и бросаться на тебя не намерена. Я понимаю, что ты мне не поверишь и не станешь меня слушать. Но всё равно хочу предупредить. С его внешностью он привык к вниманию женщин. Саша ужасный бабник. А ты - просто что-то новое в его поле зрения. Пока он тобой увлечён, всё будет супер. Но потом ты ему надоешь, как все наши молодые врачи и медсёстры.

Если честно, говорила она убедительно. Но нельзя было показать, что её слова меня задевают.

- Весь женский коллектив госпиталя побывал у него в любовницах? - недоверчиво усмехнулась я.

- Нет, конечно, но многие. Да ладно, это ерунда. Я о другом хотела сказать. Наверняка он тебе говорил, что между нами с ним всё давно в прошлом, я замужем за Игорем и бросила его? Он так всем говорит. А на самом деле таскается ко мне, то ли от скуки, то ли не знаю почему.

Я вспомнила, как Саша подвозил меня, а потом поехал куда-то с ней. И внутри похолодело. Что если она не врёт?

- Почему я должна тебе верить?

И она достала из сумочки, а затем драматичным жестом протянула мне какую-то бумагу в файле. Я прочла. Это был протокол УЗИ с приколотым фото. Сделано сегодня утром. Пациентка Ирина Вегержинская, тридцать лет, срок беременности предположительно семь недель....

- Поздравляю. И что? – я вернула ей назад бумагу.

- А то, что мой муж не может иметь детей. Это от Саши. Не веришь? Твоё право. Но я прошу тебя, подумай. Рожать я буду в любом случае. И анализ ДНК обязательно сделаю, чтоб он не сомневался. Нужно ли это тебе? Он будет метаться, и неизвестно, кого выберет.

Как бывает в экстремальной ситуации, все мысли разом куда-то исчезают и порой просто не находишь, что ответить.

- Мне всё равно, Ир. Я за него замуж не собираюсь. Нафига мне это? Чтобы тоже жить в ваших трущобах? Не уж, вы тут сами как-нибудь, - с деланной беззаботностью повела плечами.

А внутри стало так пусто, что хоть вой. Я пыталась держаться максимально равнодушно. Делала вид, что Саша для меня просто развлечение и мимолётная интрижка. Потом она ушла, а меня накрыло. Я плакала. Понимала, что не нужно вот так легко принимать всё на веру. И всё же ей удалось посеять в моей душе зерно сомнения. Конечно, логичнее всего поговорить с ним, спросить, правда ли это. Но имею ли я право предъявлять ему что-то, выяснять? Мы знакомы меньше месяца. Кто мы друг для друга? Может я и правда для него просто очередное развлечение.

Саша где-то был весь день, примчался весёлый и пахнущий морозом. Но лишь завидев меня, сразу понял - что-то не так.

- Что с лицом? – он поднял брови. – Чего такая кислая?

- Ирина приходила, - холодно ответила я.

- Зачем?

Я помедлила с ответом, понимая, что от его слов будет зависеть многое.

- Саш, у тебя ведь и сейчас что-то есть с ней? Вы любовники?

На его лице появились растерянность и замешательство, поэтому я сделала вывод, что попала в точку.

- Она говорит, что беременна от тебя. Показывала УЗИ. - добавила я.

- Не может быть такого, - ответил он.

- Разбирайтесь сами, может или нет. Я не хочу быть третьей.

Саша собирался что-то сказать, но в этот момент запиликал его телефон, оповещая о новом сообщении. Он достал его, взглянул на экран. И моментально изменился в лице. «Чёрт, только не сейчас», - донеслось до меня едва слышное ругательство.

- Так, Лиз, слушай… - голос его дрогнул. – Мне надо ненадолго уйти. Давай, я вернусь, и мы спокойно всё обсудим. Хорошо?