Белая ведьма для алого дракона

Глава 1

— Линель. Твоё мнение меня не интересует, — голос баронессы Шейд, тёти по милости и надзирательницы по сути, разрезал тишину комнаты, как тупой нож. Она не удостоила меня даже взглядом, разглядывая собственные, безупречно ухоженные ногти. — Герцог Эррон Ашборн соизволил согласиться взять тебя в жёны. Это единственный вариант для бесприданницы в твои годы. И я не намерена слушать ни стоны, ни мольбы.

Слова ударили в солнечное сплетение, вышибая воздух. Мир сжался до размеров этой холодной, излишне роскошной гостиной, где за год я так и не почувствовала себя хоть немного дома.

Двадцать четыре. Именно столько мне сейчас. Цифра, брошенная как обвинение. Как клеймо. А потом – его имя. Эррон Ашборн. Даже в мыслях оно обожгло. Алый Демон. Его имя шептали со страхом в тавернах, его подвиги на поле боя рассказывали как страшные сказки о том, как он не просто побеждал, а стирал врагов, купаясь в кровавом тумане, который сам же и порождал.

Его красные волосы сравнивали с языками пламени ада.

И мне предстояло стать его женой?

— Но… тётя… — собственный голос показался чужим, тонким, предательски дрожащим. Комок подступил к горлу.

Год я пыталась выжить в этом теле, в этом мире, среди холодных взглядов и язвительных замечаний о «милостыне», которую мне подарили. Год я терпела ради призрачной надежды на… на что?

На то, что меня не вышвырнут как ненужную вещь? Наивная дурочка.

— Но? — Баронесса Шейд наконец подняла на меня глаза. В них не было ни капли родственного тепла, лишь ледяное презрение и усталое раздражение. — Ты думаешь, мы обязаны кормить и одевать тебя вечно, пока ты не превратишься в старую деву, позорящую наш дом? Виоле девятнадцать. Ей нужны блеск, достойная партия. А ты уже обуза, Линель. Досадная помеха, которую нужно убрать с дороги. — она отчеканила каждое слово, словно гвозди вбивая в крышку гроба моих иллюзий. — Разговор окончен. Экипаж будет ждать у заднего крыльца. Через час. Возьми только самое необходимое. Твои старые тряпки здесь никому не нужны. И постарайся не позорить нас напоследок.

С тихим шелестом роскошного платья она развернулась и ушла, больше не взглянув на меня. Дверь закрылась с тихим, но окончательным щелчком.

Я осталась одна.

Воздух был густым, как смола, его невозможно было вдохнуть.

Год. Всего год в этом теле, в этом чужом мире, наполненном магией, которую я едва начала ощущать кожей – магией природы, тихой и зеленой, магией Белой Ведьмы, дремлющей где-то в глубине души настоящей Линель. И теперь меня продают.

Выбрасывают.

Руки тряслись. Я сжала кулаки, пытаясь загнать внутрь дрожь, но она вырывалась наружу, сотрясая всё тело.

Собрать вещи. Какие вещи? Пара платьев, подаренных из милости и уже изрядно поношенных? Старые туфли? Несколько безделушек, которые я берегла как память о… О настоящей Линель.

Здесь у меня не было ничего своего. Ничего, кроме страха и горечи.

Движения были механическими. Я открыла скромной работы сундук. Запах лаванды и пыли ударил в нос. Сгребла в узел несколько платьев, белье.

Пальцы натыкались на грубую ткань, на заплатки.

Бесприданница. Обуза. Помеха.

Слова тёти жгли сильнее любого упрека, ведь всё это время я пыталась жить по их правилам.

Напоследок я сунула в узел небольшую книгу с потрепанным переплетом: сборник трав и легенд. Единственное, что вызывало смутный отклик в душе.

За окном заржали лошади. Одного взгляда на скромную, даже убогую повозку, запряженную одной клячей хватило, чтобы понять, что меня вывозили, как мусор, через черный ход.

Я взяла лёгкий почти невесомый узел и спустилась по узкой служебной лестнице, чувствуя на себе взгляды слуг, которые словно наконец-то избавились от нахлебницы.

Холодный ветерок встретил у выхода, заставив ёкнуть сердце.

Я забралась в повозку. Деревянное сиденье было жестким и холодным и моя новая реальность началась с дороги в неизвестность, в лапы к незнакомцу.

Повозка тронулась, подпрыгивая на неровностях. Я закрыла глаза, пытаясь заглушить панику, накатывавшую волнами. Эррон Ашборн. Имя жгло на языке. Что ждет меня в его замке?

Дорога сливалась в серую полосу. Время потеряло смысл. Лишь стук колес по булыжнику отсчитывал последние минуты относительной свободы. Когда повозка наконец остановилась, сердце бешено заколотилось, угрожая вырваться из груди. Я откинула занавеску.

Гигантские, мрачные стены приветсвовали меня, когда мы приехали в замок семьи Ашборн. Он не сиял, не поражал изяществом. Он давил. Алые стяги с драконьей эмблемой трепетали на ветру, как языки пламени. Ворота скрипнули, открываясь, словно пасть чудовища. Повозка въехала во внутренний двор, пустынный и вымощенный тёмным камнем. Никто не вышел меня даже встретить.

Меня высадили у неприметной двери и только через несколько минут пришёл слуга в скромной ливрее и провёл меня по холодным, полутемным коридорам. Камни стен источали сырость и вековое безразличие. Ни роскоши, ни уюта как в доме семьи Шейд. Суровая функциональность крепости.

Меня привели в небольшую комнату в гостевом крыле. Чисто, спартански. Кровать, стул, стол, умывальник и окно с видом на внутреннюю стену.

Глава 2

Он посмотрел на меня в последний раз. В его глазах не было ненависти. Не было даже презрения. Там было ничего. Пустота.

— Мои покои находятся в западном крыле. Твои в восточном, гостевом. Там всё необходимое есть, новую комнату для тебя подготовили. — Он кивнул в сторону коридора, откуда я пришла. — Всё.

Не дожидаясь ответ Эррон Ашборн развернулся и ушел. Молча.

Я стояла на площади посреди огромного, холодного, чужого замка.

Герцогиня Ашборн. По титулу. Женщина, чьё присутствие не интересует герцога. Вокруг сгущалась тишина.

Я обхватила себя руками, пытаясь согреться. Но холод шел изнутри. От его слов. От его взгляда. От этой пустоты, в которую меня бросили.

Тишину, оставленную отзвуками шагов Эррона, разорвал новый звук. Легкий, насмешливый кашель.

Я вздрогнула и обернулась.

Из тени арки вышла женщина. Она двигалась с такой уверенностью, словно каждый камень замка родился под её ногой. Платье струилось дорогим шелком глубокого аметистового оттенка, подчеркивая белизну кожи и холодную красоту лица.

Волосы, такого же огненного цвета, как у брата, но на несколько тонов темнее, были убраны в сложную, безупречную прическу, усыпанную мелкими камнями. Её глаза цвета золота изучали меня с головы до ног. Медленно, оценивающе, как базарную скотину.

Изабелла Ашборн. Я узнала её сразу, хотя видела лишь раз мельком на каком-то придворном приёме. Сестра герцога.

— Ну вот и наша новоявленная герцогиня, — её голос был гладким, но под этой гладкостью чувствовались острые лезвия. Она не улыбалась. — Линель Шейд… простите, теперь уже Ашборн. Какая неожиданность. Брат не отличался многословием, я полагаю? Он редко тратит слова на несущественное.

Я заставила себя выпрямиться, сжимая узелок с вещами.

Несущественное. Удар точный.

Я собрала все остатки гордости, что еще теплились под грудой унижений.

— Леди Изабелла, — мой голос звучал тише, чем хотелось, но хотя бы не дрожал. — Ваш брат прояснил мои обязанности.

— Ах, обязанности, — она легким движением руки поправила складку на рукаве. Её взгляд скользнул по моему жалкому узлу. — Какие трогательные пожитки. Надеюсь, они не заражены молью? У нас в замке с этим строго. — Она сделала шаг ближе. От неё пахло дорогими духами. Холодными, цветочными, с горьковатой нотой. — Брат, конечно, идеалист. Думает, что, привезя сюда вас, он освободит меня от бремени управления. Как будто ведение дома Ашборнов это бремя, а не честь. Как будто я, годами поддерживавшая здесь порядок после смерти родителей, пока он размахивал мечом, не знаю каждую щель в этих стенах, каждый грош в казне. — В её глазах вспыхнуло что-то горячее, яростное. Притворная холодность на миг спала. — Он думает, вы справитесь? Вы, баронесса без гроша за душой, без связей, без опыта?

Она рассмеялась. Коротко, резко, без тени веселья.

— Это не освобождени. Это оскорбление. И мне. И этому дому.

Она снова окинула меня взглядом, полным ледяного презрения.

— Но раз уж брат так решил… — она протянула руку с изящным, но повелительным жестом в сторону коридора. — Ваша комната останется в гостевом крыле. Мы не стали ничего перестилать, полагая, что вы привыкли к скромности. Управляющий, мастер Годрик, ждет вас в кабинете герцогини через час. Он доложит о текущем состоянии дел. Постарайтесь не путаться под ногами у слуг. Они заняты настоящей работой.

Где-то в глубине коридора послышались легкие, быстрые шаги. Из-за спины Изабеллы появилась вторая фигура. Молодая женщина, ослепительной, почти кукольной красоты. Платье небесно-голубого шёлка, золотистые локоны, обрамляющие лицо с большими наивно широко раскрытыми глазами цвета весеннего неба.

— Белла, милая! Ты тут с кем? — её голосок звенел, как колокольчик. Она скользнула к сестре герцога, легко коснувшись её руки. Потом её взгляд упал на меня. И в этих небесно-голубых глазах на миг мелькнуло что-то жесткое, оценивающее, как взгляд хищной птицы, прежде чем снова залиться сладким сиянием. — О! А это… и есть та самая? — Она чуть склонила голову, делая вид учтивого приветствия, но не опускаясь в реверансе перед герцогиней. — Маркиза Кларисса Д’Арси. Очень… приятно. Мы так волновались за Эррона, когда узнали о его спонтанном решении. Взять в жены первую попавшуюся… — Она прикрыла рот изящной ручкой в перчатке, делая вид, что поперхнулась. — Ой, простите! Я хотела сказать взять столь неожиданную супругу. Без подготовки, без знакомства… Как это романтично! — Её смешок был фальшивым, как позолота на дешевой брошке.

Изабелла позволила себе тонкую усмешку.

— Романтика – удел юных девиц, Кларисса. Герцогине Ашборн предстоит работа. Скучная, повседневная. — Она снова посмотрела на меня. — Надеюсь, вы не разочаруете ожиданий брата. Хотя бы в этом.

Она повернулась, увлекая за собой маркизу, которая бросила на меня последний взгляд.

— Пойдем, Кларисса, обсудим украшения для бала. Нам нужно подобрать для тебя что-то особенное пока брат ещё здесь.

Они удалились, их шелка шелестели, их тихие смешки, полные намеков, долетали до меня, как щипки. Я стояла одна посреди каменного двора, сжимая узелок с вещами.

Несущественное. Оскорбление дому. Первая попавшаяся.

Глава 3

Новая комната действительно была чуть просторнее вчерашней каморки.

Здесь также царил дух запустения, а высокие потолки лишь подчёркивали пустоту. Огромное зарешеченное окно, которое теперь выходило не на стену, а на мрачный внутренний двор с голым плацем для построений, пропускало скупой серый свет.

Кровать пошире, дубовый стол, два стула да массивный шкаф выглядели нескладно между собой, словно были вынесены из кладовых в спехе.

Ни ковров, ни гобеленов, ни даже свечей в подсвечниках, кроме одной небольшой масляной лампы на столе не оказалось.

Запах пыли, смешанный с едким ароматом уксуса, которым, видимо, спешно отдраивали пол, не давал мне дышать, но наверное для этого было открыто окно.

Я бросила жалкий узел на кровать, желая немного обдумать свою стратегию, но где-то далеко, из-за окна, донёсся сдержанный смешок и обрывок фразы: "...да кому она нужна, эта Шейд? Герцог и то сбежал..."

Шёпот стих, словно его и не было. Но внутри меня разразилась настоящая буря негодования.

Оставалась одна лишь надежда на встречу с управляющим. Единственная ниточка хоть к какому-то пониманию моей новой роли в этом замке.

Коридоры замка Ашборн казались ещё более враждебными при свете дня. Сырой камень стен впитывал тепло и звук, а мои шаги глухо отдавались под сводами, привлекая внимания из приоткрытых дверей, из-за углов. Я ловила обрывки шёпота, чувствовала на себе тяжёлые, оценивающие взгляды:

"...в гостевом крыле, слышала?"
"...и платьишко... у горничных и то лучше..."
"...Годрик её сожрёт за завтраком, гляди..."
"...Изабелла-то зла... не простит, что место заняли..."

Каждый укол, каждый взгляд заставлял меня сжиматься внутри, но я заставляла спину оставаться прямой.

Я нашла кабинет герцогини по зловещим указаниям личной служанки Изабеллы.

Массивная дубовая дверь с железной скобой казалась мне недружелюбной, но я без лишних раздумий её толкнула.

За столом, похожим на обрубок векового дуба, сидел мастер Годрик.

Поднял голову и бросил на меня холодный взгляд, а его лицо, словно высеченное из того же серого камня, что и стены замка избороздили глубокие морщины.

Рот был сжат в жёсткую линию, нос-крючком, густые седые брови нависали над маленькими, чёрными глазами. В них не было ни любопытства, ни уважения. Он словно оценивал меня. Как и я его.

Одет мастер в безукоризненно чистый, но потёртый камзол из тёмно-серого сукна. На груди виднелся серебряный значок с драконьей головой. Вероятно, знак власти над хозяйством Ашборнов.

Он не встал.

— Баронесса Ашборн, — произнёс он, нарочито используя мой прошлый титул, голос был сухим, скрипучим, как ржавые петли. — Вы даже не опоздали. — Он кивнул мне на стул напротив стола поменьше и скромнее того, за которым сидел он сам. Деревянный, прямой, неудобный. — Прошу.

Этот стол был завален бумагами, свитками, какими-то папками. Горы пергамента и бумаги.

Аккуратные стопки на столе Годрика казались насмешкой над моим невежеством.

— По воле его светлости герцога Эррона Ашборна, — Годрик выговорил титул господина с подчёркнутой почтительностью, которой я была явно недостойна, — вам поручено поддерживать порядок в замке и прилегающих владениях в период его отсутствия.

Его костлявый палец ткнул в хаос на столе у которого села я.

— Вот текущие дела. Отчёты управляющих с хуторов по зимним запасам фуража и зерна. Сводки по состоянию оружейных арсеналов. Счета за поставку угля для кузниц и стекла для оранжерей. Ведомости по выплатам жалования гарнизону и слугам. Реестр ремонтных работ в северной башне. Жалоба старосты деревни Чёрный Камень на потраву лугов соседним скотом.

Он перечислял монотонно, как заупокойную. Но останавливаться, похоже, совсем не собирался.

— Ваша задача, — чуть оживился он. — Ознакомиться, принять решения в рамках выделенных сумм, утвердить документы и передать их мне для исполнения. Раз в неделю вы будете предоставлять мне сводный отчёт. Я, в свою очередь, буду информировать его светлость о… ходе дел. Имеется ли у вас, баронесса, опыт управления столь сложного хозяйства?

Жар стыда ударил в лицо. Год в доме тёти, где мне не доверяли ключ от буфета? Никакого опыта!

Знания из прошлой жизни о бухгалтерских программах? Бесполезны здесь.

Но в одном я была точно уверена. С цифрами я должна справиться!

— Прямого опыта нет, мастер Годрик, — ответила я, заставляя голос звучать ровно. — Но я готова учиться. Изучать…

— Обучение должно идти до замужества, — перебил он, а его голос стал острее, холоднее. — Дела поместья не ждут. Ошибки здесь стоят золота. Репутации. А порой и жизней. — Он ткнул пальцем в жалобу старосты. — Вот. Потрава. Промедление или неверное решение и деревни сцепятся в драке, урожай не уберут, налоги не внесут. Голод. Бунт. Его светлость… не оценит подобных осложнений.

Он сдвинул ко мне первую стопку толщиной в добрую книгу.

— Это отчёты по зернохранилищам. Начните с сего. Необходимо сверить цифры текущих остатков с прошлогодними показателями и плановыми нормами. Выявить несоответствия. К полудню завтрашнего дня мне потребуются ваши выводы и подпись. — Он откинулся в своём глубоком кожаном кресле, которое выглядело троном по сравнению с моим табуретом, сложив руки на животе.

Глава 4

Отчаяние, липкое и ледяное, подкатило к горлу. Камень стен сжался вокруг, воздух стал густым и спертым. Я чувствовала себя букашкой, которую вот-вот раздавит сапог.

В кармане платья уголок небольшой книги о травах ждал, как последний друг. Не знаю почему, но это единственный дружелюбный предмет, от которого я ощущала поддержку в этом мире.

Я машинально перевела взгляд, ища хоть каплю жизни в этом каменном гробу. Никогда у меня не было такого желания. Но как только я оказалась в этом мире то буквально каждой клеточкой ощущала необходимость находиться рядом с природой.

Вероятнее всего во мне говорила сущность белой ведьмы, которая жила внутри Линель. Я всё время находилась среди безжизненных стен офисов и многоэтажек. Но только здесь ощутила потребность в природе.

На широком каменном подоконнике, в трещине между плитами, торчал сухой, пыльный стебелек какого-то сорняка, давно истлевший. Серый. Мертвый. Как все вокруг. Как и я в эту минуту.

Неужели это конец? Неужели они победят так легко? — пронеслось отчаянно.

И вдруг в кармане книга задрожала. Не просто тепло, а легкая, едва уловимая вибрация, словно живое сердце под обложкой. Импульс, сильный и необъяснимый, заставил меня протянуть руку и коснуться кончиками пальцев ломкого, мертвого стебелька в трещине камня.

И случилось невозможное.

Под моим пальцем, у самого основания сухого прутика, треснул серый камень. Неглубоко, но явно. И из трещины, с тихим, нежным хрустиком, пробился крошечный, яростно-зеленый росток.

Он был тоньше волоса, но невероятно живым! Он вытянулся на сантиметр, развернув два микроскопических листика-семядоли к скупому свету. И запах чистый, острый, неоспоримый запах свежей земли и молодой жизни, ударил мне в ноздри, сметая пыль и запах старой бумаги вокруг.

Я вскрикнула, отдернув руку, как от огня. Сердце забилось, как бешеное. Что?! Я уставилась на крошечное чудо, не веря глазам. Магия? Та самая сила? Она… живая? И она отвечает на мой ужас?

— Баронесса? — Сухой голос Годрика врезался в сознание, как топор. Он снова назвал меня баронессой, игнорируя то, что я стала женой герцога. — Вы что-то обнаружили? Или цифры представляют непреодолимую сложность? — Он смотрел на меня с ледяным презрением, совершенно не замечая чуда на подоконнике. Камень в трещине и зеленую искорку жизни словно видела только я.

Я резко вдохнула, отрывая взгляд от ростка и переводя его на черные, бездушные глаза управляющего. Отчаяние схлынуло. На его месте зажглась крошечная, но неумолимая искра гнева и воли.

— Цифры, мастер Годрик, — мой голос прозвучал ниже и тверже, чем я думала возможным, — требуют сосредоточенности. И времени. Я приступлю немедленно. К завтрашнему полудню вы получите мою подпись.

Я взяла стопку бумаг, почувствовав под пальцами шершавость пергамента. Они были моим щитом и мечом в этом месте, полном врагов.

И где-то в глубине, рядом с трепещущей книгой и хрупким зеленым воином в камне, зародилась новая, дикая уверенность. Я не одна. И я не сломлюсь.

Один росток против целого замка камня. Но это был мой росток.

Он вдохнул в меня надежду. И я приступлю к делу! Цифры меня не обманут. Вместо того чтобы сейчас впопыхах разбираться с пока непонятными мне терминами я решила довериться числам.

К счастью несмотря на беспорядок на столе здесь нашлось всё необходимое, кто-то явно подготовился. Сделать сверку и выводы не составит для меня слишком много проблем.

Отчаяние отступило, смытое волной ледяной, профессиональной ярости. Глаза Годрика, черные и оценивающие, как у стервятника, все еще сверлили меня с его позиции за массивным дубовым столом герцогини – явно моего стола.

Унижение было намеренным, острым. Но оно лишь подлило масла в огонь внутри.

Хорошо, мистер Годрик, подумала я, ловя его презрительный взгляд. Сиди в кресле моей власти. Посмотрим, как долго ты там просидишь, когда твой карточный домик из вранья и некомпетентности рухнет.

Запах свежей земли от крошечного ростка, пробившегося здесь, в этом оплоте чужой надменности, смешивался с пылью пергамента. Он прояснял ум, затачивал интуицию.

Я взяла несколько чистых листов бумаги, достала чернила и перо. Первым делом решила разобрать беспорядок, который он свалил на меня.

Я быстро сгруппировала отчеты по амбарам. Знакомый ритм мыслей успокаивал. Я наконец приступила отчётам.

Перо скрипело по бумаге. Я чувствовала на себе тяжелый взгляд Годрика. Он наблюдал, как я работаю, вероятно, ожидая слез или растерянности. Но я погрузилась в поток цифр.

Амбар №3, пшеница. Складываю, вычитаю... и вот оно! Дыра. Яркая, жирная. Расчетный остаток – 1750 бушелей. Фактический – 1650. Сто бушелей испарились! Списаны на "усушку", но норматив соблюден, я несколько раз это проверила. Значит – воровство или подлог.

Я позволила себе едва заметную улыбку. "Ошибки стоят золота, баронесса?" Да, мистер Годрик. И я только что нашла вашу первую дорогую "ошибку".

Вдох. Запах ростка, земли. Спокойствие. Перехожу к Амбару №5, ячмень.

И снова – неучтенная партия! Пятьдесят бушелей, поступившие в конце месяца, волшебным образом исчезли из итогов. "Забыли"? Или сознательно вычеркнули, чтобы потом "лишнее" ушло в чьи-то карманы?

Глава 5

Полдень. Солнце где-то за толщей облаков и каменных стен не давало тепла, лишь подчеркивало серость кабинета.

Дверь открылась ровно в назначенный час. Годрик вошел с привычной ему чопорной важностью, его каменное лицо не выражало ничего, кроме привычного презрения.

— Баронесса, — его голос скрипел, как несмазанная дверь. — Предполагаю, объем работы оказался... чрезмерным для неподготовленного ума. Где ваши выводы? Или, быть может, вам требуется еще день? Или неделя? — В уголках его жесткого рта заплясали едва заметные морщинки усмешки. Он уже предвкушал мое поражение, мое унижение перед Изабеллой.

Я медленно подняла лист с выводами, не сводя с него глаз. Взгляд спокойный, как поверхность замерзшего озера. Внутри же бушевал огонь, подпитываемый каждым его пренебрежительным «баронесса».

— Ваши предположения ошибочны, мастер Годрик, --- мой голос прозвучал ровно, громче, чем я ожидала. Он резал тишину кабинета. — Вот мои выводы. И вопросы. — Я протянула лист.

Он нехотя взял его, его взгляд скользнул по строчкам. Сначала рассеянно, с тем же презрением. Потом задержался.

Брови поползли ввысь, глаза сузились, бегая по цифрам.Я видела, как бледнеют его щеки под сероватой кожей, как сжимаются челюсти. Тишина натянулась, как тетива.

— Что... что это? --- он пробормотал, голос потерял скрипучесть, стал глухим, сдавленным. Его палец, костлявый и желтый, ткнул в строку о недостаче в Амбаре №3. — Несоответствие? Какое несоответствие? Это... это усушка! Нормативная усушка!

— Норматив, мастер Годрик, — я подчеркнуто вежливо указала на столбец в отчете, который лежал поверх его стопки, — здесь. И он соблюден отдельной строкой. Сто недостающих бушелей – сверх нормы. Либо воровство, либо подлог при приемке. — Я перевела палец на Амбар №5. — Или здесь "забыли" внести пятьдесят бушелей? Или здесь, в Амбаре №7 – простая арифметическая ошибка, столь грубая, что ее мог совершить лишь... очень невнимательный человек? Или тот, кто рассчитывал на невнимательность проверяющего?

Я встала. Невысокая, в своем убогом платье, но чувствовала себя гигантом перед этим внезапно съежившимся человеком. Его каменная маска треснула, обнажив растерянность.

— Вы... вы ничего не понимаете! — он выдохнул, отбрасывая лист с выводами на стол, как обожженный. Бумага шуршала, падая рядом с его троном-креслом. — Это сложные процессы! Усушка – вещь переменчивая! Цифры... цифры могут быть... — Он захлебнулся, не находя слов.

— Цифры не лгут, мастер Годрик, — я произнесла тихо, но каждое слово падало, как камень. — Они говорят очень громко. О беспорядке. О халатности. Или о чем-то... более мерзком. И его светлость, уверена, будет крайне заинтересован узнать, куда девается зерно его поместья. Особенно если это происходит под носом у его верного управляющего. — Я сделала паузу, давая словам вонзиться. — Или, быть может, вам стоит сначала обсудить эти "сложные процессы" с леди Изабеллой? Она, как я помню, так гордилась своим знанием "каждого гроша в казне".

Имя Изабеллы подействовало на него, как удар хлыста. Он вздрогнул, его глаза метнулись к двери, словно ожидая, что она войдет сию же секунду. Капли пота выступили на его лбу.

— Вы... вы наглая выскочка! — он прошипел, уже не скрывая ненависти и паники. — Вы думаете, пара листков бумаги что-то изменят? Леди Изабелла... она...

— Леди Изабелла что? — Голос, холодный, отточенный и полный опасной сладости, раздался из дверного проема. Мы оба резко обернулись.

Изабелла Ашборн стояла на пороге, как воплощение гнева в аметистовом шелке. Ее лицо было непроницаемой маской, но в золотых глазах бушевал ураган ярости. Она вошла бесшумно, ее взгляд скользнул по Годрику, который побледнел как смерть и, кажется, перестал дышать, а затем остановился на мне. На листе с выводами, лежащем на столе. На моем лице, где, надеюсь, читалась не робость, а вызов.

— Мастер Годрик, вы, кажется, чем-то... взволнованы? — ее голос был шелковист, но каждый слог резал воздух. — И наша новая... герцогиня... выглядит необычайно самоуверенной. Что здесь происходит?

Годрик открыл рот, но издал лишь бессвязный звук.

— Леди Изабелла, — я начала, собираясь изложить факты, но она легким, изящным жестом остановила меня.

— Тише, тише, милая, — ее улыбка была ледяной. — Я вижу, вы рьяно взялись за... бумажки. И даже нашли какие-то... несоответствия? — Она подошла к столу, взяла мой лист с выводами, едва глянула на него, как на что-то нечистое. — О, как трогательно. Рвение новичка. — Она бросила лист обратно на стол. — Но управление поместьем – это не детские счеты. Это ответственность. И доверие. Доверие, которое заслуживают годами безупречной службы, как у мастера Годрика.

— Ваши. находки, — Изабелла повернулась ко мне, ее голос стал острее, — всего лишь плод непонимания сложных процессов и, вероятно, дурного влияния тех, кто желает внести раздор в наш дом.

Она сделала шаг ближе. Дорогие, холодные духи смешались с запахом страха Годрика и пыли документов.

— Эти отчеты, — она махнула рукой в сторону стола, — фикция. Сводки для галочки. Реальная картина находится в голове у мастера Годрика. И у меня. Ваша задача ставить подписи там, где вам укажут. И когда укажут. Не лезть с вопросами. Не пытаться казаться умнее, чем вы есть.

Глава 6

Она выпрямилась, её лицо снова стало гладким и холодным, как полированный агат.

— Мастер Годрик, — её голос снова стал светским и ровным, — будьте добры, предоставьте герцогине правильные, выверенные отчёты для подписи. Без этих детских каракуль. И проследите, чтобы она поняла свою настоящую роль. — Она бросила на меня последний взгляд, полный презрения. — Удачи, герцогиня. Вам она понадобится. Ох, как понадобится.

Не дожидаясь ответа, Изабелла развернулась и вышла из кабинета, оставив за собой шлейф дорогих духов и ледяной угрозы. Шёлк её платья даже не шелохнулся.

Годрик стоял, тяжело дыша, вытирая платком лоб. Он посмотрел на меня. В его глазах уже не было презрения. Там остался только страх.

И перед разоблачением, и перед Изабеллой, и теперь передо мной. Но страх сменился злобной решимостью, подогретой словами Изабеллы.

— Вы слышали леди Изабеллу, — он прошипел, подбирая со стола мой лист с выводами. Он смял его в комок и швырнул в камин, где тлели угли. Бумага вспыхнула ярким, коротким пламенем, превращаясь в пепел. — Вот что стоят ваши выводы. — Яростно бросил он.

Годрик немедля достал другую папку, аккуратную, чистую, и швырнул её передо мной на стол.

— Подписывайте. Здесь. И здесь, — с глухим стуком он ткнул пальцем по бумаге в нужных местах. — И не смейте больше рыться там, где вам не положено. Ваше место ставить подпись. Не думать. Понятно?

Я не двинулась. Не потянулась к перу. Вместо этого я положила ладони на холодную столешницу моего стола, чувствуя под пальцами шероховатость дерева. Стола, который сейчас занимал Годрик.

— Понятно, мастер Годрик, — произнесла я, и мой голос, к моему удивлению, звучал спокойно. Слишком спокойно для обстановки. — Ваше рвение в исполнении указаний леди Изабеллы достойно восхищения. Однако... — Я медленно придвинула новую папку, листы внутри которой были безупречно чистыми, а столбцы цифр ровными.

Ни одной помарки, ни одного намека на хаос, который царил в предыдущих отчётах, сваленных грудой на моём столе. Слишком идеально. Сразу видно, чему здесь действительно уделяют внимание.

— Однако, прежде, чем ставить подпись, я обязана ознакомиться с содержанием. Таков порядок. И воля герцога, если вы помните. Он поручил мне поддерживать порядок, а не слепо скреплять бумаги печатью.

Я начала читать. Первая же строка заставила внутренне насторожиться.

«Расходы на подготовку к Балу Алой Розы...»

Я перевернула лист. «Закупка атласа для драпировок зала... Плата камерному оркестру Клариссы... Доставка редких цветов из оранжерей маркизы Д'Арси...»

Сколько же Изабелла вкладывает в свою подружку?

И на этом всё. Ни слова о зерне. Ни о фураже. Ни о ремонте башни. Ни о жалобе старосты. Только бал. Роскошный, дорогой бал, который Изабелла явно устраивала для Клариссы и, вероятно, для собственного возвышения.

Я подняла глаза на Годрика. Он стоял, напряжённый, как струна, его пальцы нервно перебирали край камзола. В его взгляде читалось лихорадочное ожидание, словно если я не поставлю свою подпись, его будет ждать казнь.

Но что именно? Он ожидает моей покорности или, наоборот, взрыва, который даст ему повод жаловаться Изабелле? Ни того ни другого не будет. Числа на моей стороне.

— Интересно, мастер Годрик, — начала я, перелистывая страницу с астрономической суммой на фейерверки, которые, тоже, кстати, были заказаны через родственников Клариссы. — это и есть те самые правильные, выверенные отчёты, о которых говорила леди Изабелла? Отчёты по текущим делам замка и поместья в отсутствие герцога?

Он на мгновение опешил.

Видимо, рассчитывал, что я либо слепо подпишу, либо начну истерично спорить о зерне, что дало бы ему право обвинить меня в неподчинении и непонимании реальных приоритетов.

— Конечно, — он выдавил из себя, стараясь звучать уверенно, но в голосе зазвенела фальшь. — Леди Изабелла обозначила бал как важнейшее событие сезона. Требующее немедленного финансирования и вашего утверждения. Остальное... подождёт.

— Остальное? — Я мягко переспросила, подчёркнуто положив палец на аккуратную колонку цифр. Мои брови едва не взлетели ввысь от такого ответа. — Вы имеете в виду обеспечение гарнизона, который охраняет эти стены? Или запасы зерна, которые кормят людей в этих владениях? Или, может быть, жалобу крестьян, чьи луга потравлены? Разве герцог, уезжая, поручил мне утверждать счета на фейерверки и оркестр маркизы Д'Арси в первую очередь?

Я старалась держаться уверенно. Голос мой оставался ровным, хоть это и стоило мне титанических усилий. Но каждое слово било точно в цель. Это было видно по реакции Годрика. Каким бы невозмутимым он ни казался, а именно его Изабелла оставила вместо себя на этом поле боя.

Годрик покраснел от бессильной злобы, которая читалась в его глазах. Его пальцы сжались в кулаки.

— Вы... вы смеете подвергать сомнению решения леди Изабеллы?! — зашипел он. — Она знает, что нужно дому Ашборнов! Она...

— Она не герцогиня, — отрезала я тихо, но так, что он замолчал, будто получил пощёчину. — И герцог поручил ведение дел мне. До его возвращения. — Я закрыла папку с отчётами на балу и аккуратно отодвинула её в сторону. — Эти документы, безусловно, важны. И я их изучу. Тщательно. Проверю каждую цифру, каждую смету. Как и все документы, которые будут поступать на мой стол.

Глава 7

Годрик замер, глядя на меня. В его глазах читался страх. Только вот я не понимала, чего он больше боится: гнева Изабеллы или того, что я всё-таки докопаюсь до правды?

— Вы… вы сумасшедшая! — выдохнул он, голос сорвался на визгливую ноту. — Леди Изабелла… она вас сожрет заживо! Она вас сломает! Вы не представляете…
— Возможно, — перебила я его, не давая раздуть истерику. — Но пока что я герцогиня Ашборн. Даже если вы отказываетесь это принимать. И я потребовала документы. Оригиналы. Все. К завтрашнему утру они должны быть здесь, на этом столе. — Я указала на груду разобранных мною вчера отчетов, которые теперь лежали аккуратными стопками. — Если к рассвету их здесь не будет, я буду вынуждена написать герцогу о странных препятствиях в исполнении его прямых указаний. Думаю, он заинтересуется, почему его управляющий саботирует работу его жены.

Имя Эррона, произнесенное вслух, подействовало сильнее угрозы Изабеллы. Годрик побледнел еще больше, его губы задрожали. Страх перед холодным, безразличным, но абсолютным гневом алого демона был глубже и первобытнее.

Он кивнул, коротко, резко, не в силах вымолвить ни слова, развернулся и почти выбежал из кабинета, хлопнув дверью так, что задребезжали стекла в окне.

Тишина, наступившая после его ухода, была оглушающей. Давящей. Адреналин, подпитывавший меня последние минуты, схлынул, оставив после себя дрожь в коленях и пустоту под ложечкой.

Я опустилась в свой неудобный стул, упершись локтями в стол и закрыв лицо ладонями. Что я наделала? Я бросила открытый вызов Изабелле и ее верному псу. Теперь пути назад не было. Или победа, или полное уничтожение.

Мой взгляд упал на подоконник. Крошечный росток, мой зеленый воин, стоял там, яростно цепляясь за жизнь в каменной щели. Он казался чуть выше, листики – чуть увереннее.

Запах свежей земли, слабый, но неоспоримый, доносился от него, как глоток чистого воздуха. А в кармане книга о травах отозвалась легким, успокаивающим теплом, словно дружеское прикосновение.

Я не одна.

Это осознание придало сил. Стратегия была проста: дождаться документов и найти в них то, что Изабелла так яростно пыталась скрыть под фиктивными отчетами и роскошными балами.

Компромат. Доказательства ее реального управления. Или, скорее, разворовывания поместья в отсутствие брата.

Годрик был лишь исполнителем, пешкой. Я это чётко понимала. Ключ к победе лежал в делах самой Изабеллы.

Ожидание растянулось в вечность. Я занялась другими бумагами, которые уже находились у меня. В первую очередь приступила к изучению жалобы старосты, которая выглядела куда более насущной, чем бал Алой Розы, но мысли путались.

Каждый шорох за дверью заставлял вздрагивать. Не придет ли Изабелла сама? Не пошлет ли кого-то убедиться в моем послушании?

Но Изабелла, видимо, сочла ниже своего достоинства лично разбираться с выскочкой. Или дала Годрику шанс исправиться.

Весь день пролетел в кабинете за документами. Даже обедать пришлось здесь.

Сумерки сгустились за окном, когда дверь кабинета снова открылась. Двое крепких слуг зашли без слов, с каменными лицами, они внесли несколько тяжелых, пыльных папок и ящик, набитый свитками и кипами бумаг.

С грохотом поставили все это на пол перед моим столом, даже не взглянув на меня, и удалились.

Гора. Гора хаотичных, неразобранных, часто помятых и испачканных документов. Удивительно, что справились сегодня, а даже не к утру!

Настоящий архив текущих дел поместья Ашборн за последний год. Идеальный хаос, в котором легко спрятать любую махинацию. И могила для моей попытки все проверить за одну ночь. Это был саботаж в чистом виде.

Вот тебе оригиналы, герцогиня. Разбирайся, если сможешь»

Отчаяние снова подкатило к горлу. Я подошла к горе бумаг, тронула верхний лист. Отчет о ремонте моста, датированный полугодовой давностью.

Где логика? Где система? Это была не работа, это пытка.

Цифры не лгут. Мой собственный голос прозвучал в голове. Но их нужно найти.

Я глубоко вдохнула. Запах ростка, земли. Книга в кармане словно излучала уверенность.

Я не стану рыться во всем подряд. Нужна цель. Фокус.

Изабелла тратит деньги на свои прихоти и подругу Клариссу?

Значит, искать нужно нецелевые расходы, списания под ложными предлогами, завышенные счета, особенно те, что связаны с ее именем или именем маркизы Д'Арси.

И сравнивать с реальными потребностями поместья, которые видны в тех самых фиктивных отчетах, которые я уже проанализировала.

Я зажгла все свечи, какие нашла, и придвинула к столу самый неудобный стул.

Первым делом я отложила в сторону все, что касалось бала Алой Розы – это был явный отвлекающий манёвр.

Потом начала искать финансовые сводки, счета на поставки, ведомости выплат. Ключ был в деньгах. В золоте, которое утекало сквозь пальцы верной управляющей.

Работа была каторжной. Буквы плыли перед глазами от усталости. Свечи оплывали, отбрасывая пляшущие тени на стены, похожие на зловещих карликов.

Я пила воду из кувшина, принесенного утром, и чувствовала, как голова тяжелеет. Но останавливаться было нельзя. Каждый клочок бумаги мог быть уликой.

Глава 8

Я не могла поверить своим глазам! Дыхание перехватило от волнения.

Вот он. Дымящийся пистолет. Прямое, неоспоримое доказательство. Изабелла не просто плохо управляла или покрывала мелкие хищения. Она систематически, в огромных масштабах, разворовывала казну поместья, перенаправляя средства, выделенные на жизненно важные нужды на свои роскошные безделушки и, вероятно, на подарки для Клариссы, чтобы та была рядом и поддерживала ее амбиции.

Руки у меня дрожали, но теперь не от страха, а от возбуждения, от торжества.

Я аккуратно разложила эти счета вместе со своими вчерашними выкладками о недостачах зерна и с новой папкой о бале.

Получилась убийственная коллекция. Доказательства халатности, воровства и откровенного предательства интересов дома Ашборн ради личной выгоды Изабеллы и ее приятельницы.

За окном уже серело. Рассвет. Я провела всю ночь без сна. Глаза горели, тело ныло от неудобной позы, но внутри бушевала ликующая усталость. Я сделала это. Нашла.

Но это была лишь половина пути. Теперь эти документы нужно было сохранить и обезопасить.

Спрятать их обратно в груду было безумием.

Изабелла или Годрик наверняка попытаются их изъять.

Я огляделась по сторонам. Кабинет был чужим, пустым, без надежных тайников. Книга в кармане снова дрогнула, излучая тепло. Идея пришла мгновенно.

Выбрав самый объемный и неприметный том из груды документов , оказавшийся реестром налогов десятилетней давности, я вырвала из его середины несколько страниц, сделав тайник.

Аккуратно поместила туда драгоценный сверток с компроматом и вернула книгу на место в стопку.

Выглядело все естественно. Мтарая, пыльная книга среди других.

Теперь нужно было действовать. Быстро. Пока Изабелла не опомнилась. У меня были доказательства, но против меня была вся система замка, подконтрольная ей.

Нужен был союзник. Или, по крайней мере, свидетель, которого Изабелла не могла бы запугать или купить.

Мысль была безумной, но другой не было. Эррон. Мне нужно было донести это до герцога. До моего “мужа”, который не желал меня видеть.

Но его указ давал мне право управлять. И его гнев, направленный на сестру, разоряющую его владения, мог быть моим единственным спасением.

Я подошла к столу, взяла чистый лист бумаги и перо. Рука дрожала от усталости, но я вывела четко и ясно:

«Его Светлости, Герцогу Эррону Ашборну.

От Линель Ашборн.

Срочно. По вопросу управления поместьем в Ваше отсутствие и выявленных злоупотреблениях, наносящих существенный ущерб Вашим владениям и подрывающим безопасность оных. Требуется Ваше незамедлительное вмешательство. Прилагаю неопровержимые доказательства.

Ожидаю указаний.

Линель Ашборн».

Коротко. Сухо. Без эмоций. Как он сам. Надежда была только на его прагматизм и ярость, когда он узнает, как растрачивают его состояние.

Я сложила письмо, запечатала его сургучом, используя печать с гербом Ашборнов, валявшуюся без дела на столе. Теперь оставалось найти гонца.

Верного гонца.

Кого-то, кто не был в кармане у Изабеллы. Старого солдата из гарнизона? Но как его найти, не вызвав подозрений? Как передать письмо, чтобы оно не перехватили?

Пока я размышляла, раздался резкий стук в дверь. Не дожидаясь ответа, она распахнулась. На пороге стояла та, кого я точно не ожидала увидеть. И ещё меня ужасно раздражало, что кабинет герцогини – настоящий проходной двор.

На пороге стояла Кларисса Д'Арси. Ее кукольное личико сияло сладкой улыбкой, но в голубых глазах, таких же холодных, как утренний лед, светилось злорадное любопытство.

— Герцогиня! Милочка! — зазвенел ее колокольчик. — Какая вы ранняя пташка! Или… не ложились вовсе?

Она скользнула в кабинет, ее взгляд скользнул по хаосу документов, по моему изможденному лицу, по запечатанному письму на столе. Ее улыбка стала еще шире, еще фальшивее.

— Белла беспокоится, знаете ли. Слышала, у вас тут… возникли сложности с бумажной работой? Она просила меня навестить вас, предложить помощь. Она так добра! Или… — ее голос стал слаще меда, — может, вы уже собрались жаловаться Эррону? На нашу милую, трудолюбивую Беллу? — Она сделала шаг ближе, и в ее глазах мелькнуло нечто хищное. — Ох, милочка, это было бы такой ошибкой… Неужели вы и правда верите в то, что он может плохо подумать о своей сестре из-за слов той, кто здесь находится совсем недавно?

Сердце у меня упало. Они уже знают. Или догадываются. Игра входила в самую опасную фазу. Кларисса была здесь не просто так.

Она была гонцом Изабеллы И мои доказательства, спрятанные в книге, были в шаге от того, чтобы быть обнаруженными.

Нужно действовать. Сейчас. Играть в покорность слишком поздно. Кларисса видела письмо. Знает о моей ночной работе. Она здесь, чтобы запугать, забрать доказательства или хотя бы письмо.

Я резко шагнула вперед, встав между Клариссой и столом, где лежал конверт. Моя рука невольно сжала уголок стола.

Глава 9

— А пока мы ждём этого чудесного момента, — она протянула изящную ручку в перчатке к письму. — Давайте-ка это. Не стоит беспокоить его светлость пустяками. Белла сама все уладит. Мирно.

Ни за что. Инстинкт кричал громче разума. Если письмо заберут – все кончено. Изабелла узнает о компромате и уничтожит его. А меня уладят.

Я быстрым движением схватила конверт раньше, чем ее пальцы коснулись бумаги. Сжала его в руке. Пергамент хрустнул.

— Это не пустяки, маркиза, — проговорила я, глядя ей прямо в глаза. Внутри все дрожало, но взгляд старалась держать твердым. — Это отчет о состоянии дел герцогства. Как и требовал герцог. Отправлю его с первым же верным гонцом.

— Верным? — Кларисса засмеялась, коротко и резко. Злорадство уже не скрывалось. — Ой, милочка, да вы просто очаровательна в своей простоте! Все гонцы здесь люди Беллы. Или мои. Кто понесет вашу жалобу? Этот старый хрыч Годрик? — Она презрительно скривила губки. — Или, может, вы побежите сами?

Она была права. Это был тупик. Отчаяние снова сжало горло. Но сдаваться было нельзя. Нужно время! Хотя бы минуты!

Внезапно за окном грянул громкий, раздраженный окрик, перекрытый визгом лошади и лязгом железа. Что-то грохнуло во дворе, возможно, опрокинули телегу. Шум привлек внимание Клариссы. Она на мгновение отвлеклась, повернув голову к окну.

Сейчас!

Я не думала. Движение было инстинктивным. Пока ее взгляд был отвлечен, я сунула запечатанное письмо за пояс платья, под складки ткани у спины. Быстро, незаметно. Конверт был небольшим, он легко спрятался.

Кларисса обернулась обратно, ее бровь ядовито приподнялась.

— Ну? Готовы отдать? Или… — Ее взгляд стал подозрительным. Она заметила, что письмо исчезло с моей руки. — Куда вы его дели?!

— Я сказала, маркиза, — ответила я, стараясь звучать спокойнее, хотя сердце колотилось как бешеное. — Письмо отправится с гонцом. Сейчас же. Если вы закончили с назиданиями, мне пора работать. Герцог ждет отчета.

Я сделала шаг к двери, намереваясь выйти, пройти мимо нее. Нужно было уйти из кабинета!

Найти кого-то, кого угодно, кто не был явным прихвостнем Изабеллы!

— О, нет-нет, милочка! — Кларисса блокировала выход, ее тело оказалось удивительно ловким. Она встала в дверном проеме, сложив руки на груди. Сладкая маска спала окончательно. — Вы никуда не уйдете. И письмо отдадите. Добровольно. Или… — Она кивнула в сторону груды документов. — Мы с Беллой поможем вам прибраться здесь, — в одной из её рук вспыхнул огненный шар, повергнувший меня в ужас. — Основательно. Вы же не хотите, чтобы в этом хаосе потерялось что-то… важное для вас?

Теперь уже коридоре послышались быстрые, решительные шаги. Не женские. Годрик? Или стражники?

Кларисса услышала их тоже. Ее лицо расплылось в торжествующей улыбке.

— А вот и помощь! Видите, как все просто устроено?

Шаги приближались. У меня не было времени. Ни на раздумья, ни на поиски гонца.

Оставался только отчаянный, безумный шанс. Я впилась взглядом в Клариссу, вложив в него всю свою ярость и презрение.

— Вы правы, маркиза, — сказала я громко и четко, чтобы было слышно за дверью. — Все просто. Просто воруют. Прямо здесь. Под носом у герцога. И я найду доказательства. И письмо дойдет. До него.

Дверь распахнулась. Но на пороге стоял не Годрик и не стражник.

Стоял высокий, суровый мужчина в поношенном, но чистом плаще поверх кожаной кирасы. Его лицо было обветренным, с глубокими морщинами, а в глазах горел умный, усталый огонек.

На груди виднелся значок старосты. Неужели тот самый? За его спиной мелькнули лица еще двух крестьян, выглядевших решительно и сердито.

— Герцогиня Ашборн? — его голос был низким, хрипловатым, но звучал твердо. Он окинул взглядом кабинет, заваленный бумагами, меня, стоящую с вызовом, и Клариссу, застывшую в дверях с внезапно побледневшим лицом. — Староста деревни Черный Камень, Бартоломью. Мы пришли по своей жалобе, как было велено управляющим. Но… — Он нахмурился, глядя на Клариссу. — Кажется, помешали важному разговору?

Кларисса оправилась мгновенно. Сладкая маска вернулась, но в глазах мелькнула ярость.

— О, нет-нет, милейший! — защебетала она. — Мы как раз заканчиваем. Герцогиня, видите ли, очень занята. Имейте терпение, подождите в коридоре, пока вас вызовут! — Она сделала повелительный жест рукой.

Но, хвала небесам, староста Бартоломью не двинулся с места. Его взгляд, опытный и цепкий, перешел с Клариссы на меня.

— Мы ждали достаточно, миледи, — произнес он с вежливой, но неумолимой твердостью. — Наши луга потравлены сейчас. Наши коровы голодают сейчас. Нам нужен ответ герцогини тоже сейчас.

Вот он. Шанс. Верный человек? Не Изабеллин. Не Клариссин.

Человек, которому есть что терять, и который пришел за правдой. И который только что услышал мои слова о воровстве.

Не раздумывая, я шагнула к нему. Минуя ошеломленную Клариссу, которая не успела среагировать. Я оказалась рядом со старостой. Его спутники смотрели на меня с суровым любопытством.

— Староста Бартоломью, — я расплылась в улыбке. — Вашу жалобу я как раз рассматривала минувшим вечером, а леди Кларисса уже уходит.

Глава 10

— Вы оскорбляете мои чувства, — Кларисса немедленно надула губки, изобразив глубокую обиду. Но в ее голубых глазах бушевал настоящий шторм ярости.

— Ваше желание помочь, маркиза, бесценно, — парировала я, делая еще один шаг вперед, намеренно вставая между ней и группой крестьян. Мой тон оставался ледяно-вежливым. — И я уверена, что приготовления к балу пройдут превосходно под вашим чутким руководством. А вот жизни этих людей, — я указала рукой на Бартоломью и его спутников. — Требуют моего безотлагательного внимания. Сейчас. Как того требует долг герцогини и воля самого герцога.

Староста пока наверняка не понимал что именно между нами происходило. Но, кажется, понимал, что я искренне желала избавиться от присутсвия Клариссы сейчас.

— Да, ваша светлость, — он произнес громко, с нарочитой крестьянской прямотой, которая звучала как вызов в утонченных стенах замка. — Голод не ждет балов. Скот ревет в хлевах. Люди ропщут. Ждем вашего решения и справедливости, как велел его светлость герцог, отправляясь усмирять троллей на северной границе.

Наконец я впервые услышала куда же всё-таки отправился герцог! Более того я точно понимала, что его слова означают. Он знает где при необходимости искать его.

Это одновременно давало мне возможность поговорить с мужчиной, но в то же время могло дать время и Клариссе, чтобы та подготовилась и перехватила старосту с его людьми.

— Северная граница? — Кларисса фыркнула, но в ее глазах мелькнула тревога. Она поняла намек. — Ох, как далеко! Бедный Эррон, вечно в седле… Но это, — она резко махнула изящной ручкой в сторону старосты, — не требует вашего сиюминутного присутствия, герцогиня! Пусть подождут внизу, пока вы разберетесь с более насущным! — Её взгляд снова метнулся ко мне, полный немого требования: Где письмо?

Я проигнорировала ее. Повернулась к Бартоломью.

— Староста, ваша решимость достойна уважения. Следуйте за мной. Мы обсудим вашу жалобу и меры немедленно. У меня здесь есть карты угодий, я недавно как раз их рассматривала.

Маркиза, вы же торопитесь на встречу с леди Изабеллой? Не смею вас задерживать.

— Я? Тороплюсь? — Кларисса засмеялась, но смех был резким.

— Мне позвать стражу? — уточнила я, настойчиво надеясь наконец остаться наедине со старостой.

— Ошибаетесь, милочка. Стража вам не поможет. А вот моя помощь здесь важнее. Особенно если герцогиня… забыла о кое-какой переписке. — Её голос стал шипящим.

— Миледи, — староста произнес с нажимом, его хриплый голос звучал как скрежет камней. — У меня приказ герцогини. И дела моей деревни не терпят отлагательств. Я не дворцовый лакей, чтобы меня задерживали по прихоти. — Он сделал шаг вперед, его широкие плечи казались еще массивнее рядом с Клариссой.

Я с восторгом смотрела на этого простого мужчину, осмелившегося бросить вызов знатной леди.

— Ты смеешь?! — Кларисса аж подпрыгнула от бешенства. Вся ее сладкая маска рухнула. Глаза засверкали холодным, нечеловеческим светом. В ее поднятой ладони огненный шар вспыхнул снова — не маленький сгусток, а шар размером с яблоко, жар от него ударил в лицо. — Я маркиза Д’Арси! Ты грязь под моими ногами! Стоять! Или я сожгу тебя там, где стоишь!

Сердце у меня упало. Она готова убить! Прямо здесь! Чтобы не дать письму уйти!

— Кларисса! — мой голос прозвучал неожиданно громко. Что у этой мадам вообще на уме? — Ты угрожаешь подданным герцога в его же замке? В присутствии его жены? — Я впилась в нее взглядом, не отводя глаз от пляшущего пламени в ее руке. — Как ты думаешь, что скажет Эррон, когда узнает, что его маркиза жгла крестьян огненными шарами, пока он отражал настоящую угрозу на границе? Ты уверена, что его гнев будет направлен на меня?

Я была крайне поражена тем, что эта мадам вела себя здесь как вторая хозяйка, едва ли не наравне с Изабеллой. Меня это ужасно бесило. Но с другой стороны на этом и сыграть можно.

Имя Эррона, произнесенное как оружие, подействовало. Кларисса вздрогнула. Огненный шар в ее руке дрогнул, стал чуть меньше, чуть менее ярким.

В ее глазах, помимо ярости, мелькнул настоящий, животный страх. Страх перед Алым Драконом. Перед его абсолютной, беспощадной силой и холодной яростью, когда его власть ставят под сомнение.

Она знала, что Эррон не потерпит такого самоуправства, особенно если это подорвет порядок в его владениях.

— Он… он не узнает! — выдохнула она, но в ее голосе уже не было прежней уверенности.

— Ты думаешь, что никто не знает, что староста сегодня направился сюда? Или думаешь, что никто из стражи не доложит герцогу о случившемся? Я магией не владею, у Изабеллы наверняка найдутся доказательства невиновности. Что в это время будешь делать ты? Строить жалобные глазки? Выберешь платье с декольте побольше?

— Ты… ты заплатишь за это, — прошипела она, ее голос был хриплым, как у змеи. — Ты и твоя жалкая деревня. Изабелла… — Она не договорила, лишь бросила на меня взгляд, полный смертоносного обещания, развернулась и, не удостоив больше никого вниманием, стремительно зашагала по коридору, ее каблуки отчаянно стучали по камню. Она мчалась предупредить Изабеллу.

Мне нужно было срочно отправить старосту. До того как они начнут действовать. Он был первым, кто признал в этом месте мою власть. Мой титул. И единственным, кто мог мне сейчас помочь.

Глава 11

— Я всё понял, — кивнул мужчина, его обветренные черты лица смягчились на мгновение. — Пожалуйста, леди, помогите и вы нам.

Я кивнула, а по душе растеклось лёгкое ощущение тепла. Мне помогут. И я подвести их не должна. Сейчас не время для слабости. Кларисса уже мчалась к Изабелле. Нужно было действовать быстро и решительно.

— Бартоломью, — я стала говорить чуть тише. — У вас есть конь?
— У задних ворот, ваша светлость.

— Отлично. Вот. — Я быстрым движением достала из-за пояса заветный конверт и сунула его ему в руку, сжимая его мозолистые пальцы вокруг пергамента. — Северная граница. В руки только герцогу Эррону Ашборну. Расскажите ему всё. Про угрозы Клариссы. Про огненный шар. Про потраву. Про всё. Скачите. Сейчас. Через задние ворота. Не теряйте ни минуты. Ваша деревня и многие другие зависят от этого.

Староста сжал конверт, спрятал его за пазуху. В его усталых глазах горела решительность человека, у которого нет выбора.

— Дойдёт, ваша светлость. Живым или мёртвым. — Он резко кивнул мужчине рядом. — Джек, я поеду один. Ты возвращайся в деревню пешком. Том, возьми вторую лошадь и скачи в деревню за подмогой.

Не теряя ни секунды, Бартоломью развернулся и зашагал быстрым, решительным шагом вглубь коридора, к потайной служебной лестнице, о которой он, видимо, знал. Джек и Том последовали за ним.

Я осталась одна. В пустом кабинете.

Теперь деревня и её благополучие – моя первостепенная обязанность. Моя власть, которую они так оспаривают. Нужно заняться делом. Чем скорее я предложу возможность решения, тем скорее выиграю эту маленькую битву за жизни настоящих людей.

Я развернула пергамент с подробным описанием потравы, схемой лугов. Рядом лежала карта поместья Ашборн. Глаза бегали по линиям, ища решение. Я плохо разбиралась в картах, но эти были составлены удивительно точно, со множеством пометок и сносок, которые помогали мне ориентироваться, с лихвой покрывая моё незнание.

Мысли крутились, выстраиваясь в план. Нужны свободные угодья. Нужны расчеты. Нужно заставить Годрика работать на меня.

Я дернула за шнурок звонка. Резко. Нетерпеливо. Через минуту в дверях возник испуганный юный паж.

— Немедленно найти управляющего Годрика. Передайте, что герцогиня требует его присутствия. Срочно. И принести свежих чернил и бумаги. Много.

Паж кинулся исполнять приказ. Я тем временем снова погрузилась в карты, пальцем водя по участкам. Вот. Урочище Заречное. Пастбища не используются второй год, трава должна быть хорошей. Достаточно близко к Черному Камню.

Дверь открылась и в кабинет вошёл Годрик, его каменное лицо было непроницаемым, но в глазах читалось глухое раздражение и настороженность.

— Баронесса… — начал он.

— Герцогиня Ашборн, — поправила я его ледяным тоном, не отрываясь от карты. — И у меня для вас распоряжения. Немедленные. По делу деревни Черный Камень.

Он нахмурился.

— Жалоба старосты? Но леди Изабелла распорядилась…

— Леди Изабелла сейчас занята подготовкой к балу, — перебила я, наконец подняв на него взгляд. — А я, по воле герцога, веду текущие дела поместья. И это дело сейчас текущее и срочное. Луга потравлены. Скот голодает. Люди на грани. Ждать бала они не могут. Ваши действия, мастер Годрик.

Я протянула ему карту, где я уже обвела участок.

— Немедленно отправить гонца к управляющему Западного хутора. Распоряжение: подготовить урочище Заречное под выпас для скота деревни Черный Камень. Начать немедленно. Очистить от кустарника, если таковой имеется, проверить изгороди. К завтрашнему вечеру должно быть готово.

Я сделала небольшую паузу, прежде чем озвучить следующее требование.

— Затем составить распоряжение о временном снижении поземельного налога для деревни Черный Камень на предстоящий урожай. На тридцать процентов. — Я видела, как Годрик хотел возразить, но я не дала ему шанса. — Основанием является потрава основных угодий. Подготовьте документ на мое подписание через час.

Его лицо исказилось, но он всё ещё молчал.

— И последнее, необходимо выяснить, чей именно скот потравил луга. Составить акт о нанесенном ущербе. Ущерб будет взыскан с виновных хозяйств. Но не сразу, а равными долями в течение трех лет. Никакого разорения. Понятно?

Годрик стоял, переваривая услышанное. Его лицо выражало явное неодобрение и удивление? Возможно, он ожидал истерики, беспомощности, а не четких, продуманных распоряжений.

— Урочище Заречное, — задумчиво протянул он. — Но оно в плане на сенокос для гарнизонных лошадей, — пробурчал мужчина.

— Гарнизонные лошади обеспечены сеном с Центрального луга с избытком, — парировала я, тыча пальцем в другую часть карты. — Я проверяла отчеты о запасах вчера. Заречное простаивает. Использовать его.

— Снижение налога повлечёт уменьшения в казне.

— Казна понесет меньший урон, чем от голодного бунта или вымершей деревни, которая не заплатит вообще, — отрезала я. — И это временная мера. На один урожай. Готовьте документ.

— Взыскание ущерба растянуть на три года, виновные должны покрыть всё разом, — продолжал спорить со мной мужчина.

Глава 12

Годрик выполнил всё. Точно и в срок.

Распоряжение о Заречном ушло с гонцом еще до заката. Документы о снижении налога и рассрочке ущерба я подписала через час, как и требовала.

Он даже не спорил больше, лишь кивал с уверенным видом и нечитаемым взглядом: "Как прикажете, герцогиня".

Звучало это уже почти привычно.

Письмо от Эррона пришло вечером того же дня, что Бартоломью ускакал на север. Резкий почерк мужчины словно высек на плотной бумаге его слова:

“Возвращаюсь через три дня.
Эррон”

Ни больше ни меньше. Сухо, словно забытое дерево на краю пустыни.

Но в то же время это значило, что староста доехал! Сердце ёкнуло то ли от страха, то ли от облегчения.

Эти три дня прошли в лихорадочной работе. Я и Годрик, странное подобие союза, решали накопившиеся мелкие дела: утвердили ремонт моста у мельницы, разобрали спор двух арендаторов о границе участка, подписали закупку новой упряжи для гарнизонных лошадей.

Я погружалась в цифры, в отчеты, как в броню. Каждый подписанный документ, каждое решенное дело были кирпичиками моиз заслуг в этом каменном подобии дома.

Изабелла и Кларисса словно сквозь землю провалились. Ни слуху ни духу. Затишье было зловещим, густым, как смола. Но я знала, предчувствовала, что они копят силы для удара. Копят яд.

Накануне возвращения Эррона утром я застала в кабинете неожиданную картину. Годрик лично руководил двумя слугами. Они аккуратно сдвигали горы бумаг с огромного дубового стола у окна. Того самого стола, который он так ревностно занимал с первого дня.

— Что происходит, мастер Годрик? — спросила я, останавливаясь на пороге.

Он обернулся. На его обычно непроницаемом лице мелькнуло что-то вроде смущения.

— Кабинет герцогини должен соответствовать её статусу к возвращению его светлости, — произнес он чуть более формально, чем обычно. — Этот стол ваш по праву, герцогиня. И место ему здесь, у окна. Где свет лучше.

Он кивнул слугам. Они бережно перенесли мои текущие бумаги на теперь уже мой стол.

Я подошла, проводя ладонью по гладкому, прохладному дубу. Это был не просто стол. Это был символ моей власти хотя бы в стенах этого кабинета. Признание. Пусть вынужденное, но признание.

И тут мой взгляд упал на подоконник. На ту самую щель в камне, где когда-то пробился хрупкий росток. Теперь там цвело чудо. Тонкий, но крепкий стебель, увенчанный крошечными, нежнейшими белыми цветами, похожими на звездочки. Они источали едва уловимый, чистый аромат свежести и жизни, прогоняя запах пыли и пергамента.

— Боги… — прошептала я, поражённая. Он не просто выжил. Он расцвел! Сила, тёплая и зелёная, пульсировала во мне в ответ, как эхо.

Годрик проследил за моим взглядом. Его брови поползли вверх.

— Этот… сорняк? — начал он с привычным пренебрежением, но тут же запнулся, увидев цветы. — То есть растение. Оно похоже укоренилось в стене. Может повредить кладке со временем.

— Это не сорняк, мастер Годрик, — сказала я мягко, но твердо. — Это дорогое мне создание. — Я не могла объяснить магию, связь. Но он, кажется, почувствовал что-то. Или просто решил не спорить.

— Тогда, — он колебался лишь мгновение. — Его нужно пересадить. Аккуратно. Чтобы не повредить стены. И чтобы герцогиня могла им любоваться. — Он повернулся к слугам. — Найти подходящий горшок. Самый лучший керамический. Земли садовой. Пересадить. Бережно. И поставить, — он окинул взглядом кабинет, который мы всё ещё делим на двоих, — сюда. На стол герцогини.

Я смотрела, как слуги с невероятной осторожностью извлекали мой росток-воин из каменной темницы, бережно стряхивая землю с нежных корней, укладывая его в свежую, темную почву в красивом глазурованном горшке терракотового цвета.

Когда горшок поставили на угол моего нового стола, рядом с чернильницей, что-то внутри щёлкнуло. Здесь, на этом месте власти, теперь жил кусочек моей силы, моей связи с этим миром.

Цветы, казалось, светились в утреннем солнце.

— Спасибо, мастер Годрик, — сказала я искренне. — Это очень кстати.

Он кивнул, избегая моего взгляда, но в уголках его жестких губ дрогнуло что-то, отдаленно напоминающее удовлетворение.

— К возвращению его светлости все должно быть в совершенном порядке, он был бы в ярости увидев растение, которое может разрушить даже стены замка, — пробормотал он и поспешил удалиться, отдавая последние распоряжения слугам по убранству кабинета.

Всё в кабинете сейчас выглядело так, словно всё это время здесь царил порядок и идилли.

Но я знала, что это затишье перед самой страшной бурей.

Изабелла не простила бы такого признания ко мне со стороны Годрика. Не простила бы моего вмешательства в её дела.

И буря грянула через час. В кабинет ворвался запыхавшийся паж, лицо его было белым как мел.

— Герцогиня! Беда! В Бальном зале катастрофа!