Белая ворона в академии Аусвер

Глава 1. Аврора

- Так вот он какой! Первый портал в межпространство! А что, мне нравится.

- Рори! Тебе рано вставать, слышишь? Ро! И думать не смей!

- Так вот он какой! Первый портал в межпространство! А что, мне нравится.

- Рори! Тебе рано вставать, слышишь? Ро! И думать не смей!

- Да что мне сделается? Ты обещал, что я буду первой!

- Но он ещё не проверен! Я понятия не имею, куда тебя может забросить.

- Чушь… Какая чушь! Никому не уступлю пальму первенства!

- Риски...

- Плевать! Не тебе говорить мне о рисках. Я рискую каждое утро, когда просыпаюсь. Лучше поцелуй меня... 

 Портал замерцал, когда обнажённая фигурка шагнула внутрь.

Яркая вспышка… и от неисправимой оптимистки и его вдохновения остался лишь едва уловимый аромат духов.

Сама же она неслась сквозь миры…

Аврора

- Так вот ты какой… Аусвер!

- Аусвер - академия, - занудно поправил маг. - А об академии принято говорить «какая». Вас что, в дальних дистриктах элементарной грамматике не учат?

Я пожала плечами, не очень-то спеша отвечать. За время путешествия занудство эмиссара перешло в разряд некой неизменной составляющей, как то - трава зелёная, небо голубое, восход солнца розовый. К тому же маг имел обыкновение отвечать на свои вопросы сам, тем самым подчёркивая мою тупость и невежество. А я и не спорила. Зачем?

Он вёз меня в Аусвер!..

И за куда меньшее я готова была обожать его до конца жизни.

К тому же, что немаловажно, довёз!

И вот сейчас, когда пространство между гигантскими колоннами вспыхнуло, заискрило, зашипело, а за мерцающей завесой проступило самое огромное и величественное здание, что я когда-либо видела в жизни… у меня от волнения даже рот открылся, а по пальцам сами собой побежали заряды, чего дома вообще не случалось!

Господин маг не врал… Слухи не врали!..

Аусвер… он оказался великолепен! То есть она, академия, оказалась…

Впрочем, назвать это академией язык не поворачивался. Скорее, замок. Именно так по моим скромным представлениям должны выглядеть старинные замки.

Симбиоз мощи, величия и какой-то неуловимой зловещести.  

Чем дольше я смотрела на Аусвер, тем сильнее слабели ноги, сердце же, наоборот, колотилось, как бешеное… При этом цвета проступали ярче, а границы плыли, словно я наяву погружалась в сон. Дыхание ёкало, внутри всё сжималось. Не то от восторга, не то от страха. Всё же, наверное, от восторга. Страх мне знаком не понаслышке и давно стал неизменной составляющей жизни.

…Но все эти шпили, башни, колонны, каменные горгульи!.. Невероятно!!  

А на самой высокой башне сидел и хлопал гигантскими кожистыми крыльями дракон!

Огромный! Изрыгающий пламя! Оно огненным водопадом рассеивалось в воздухе, не долетая до земли!

И пусть это всего лишь иллюзия, но насколько же мастерски сделанная! Не отличить от реальности! Я чувствовала, я просто физически ощущала, как меня утягивает в совершенно новый мир, больше похожий на сказку!

- Это офигенско! - вырвалось у меня, и маг скривился так, словно у него заболел зуб.

Глава 2. Юджин

Юджин

Да не собирался он её обижать! Злиться, обзываться… И тем более толкать в лужу.

Справедливости ради - в лужу-то он её не толкал как раз. Тут уж сама виновата, неуклюжая.

Просто взбесила. Вот прям до белых глаз взбесила. Из какой дыры её вытянули?!

И Касьяна жалко было чуть не до слёз. Как вспомнил того в день своего прибытия в Аусвер… Касьяна назначили его, Юджина, куратором. Высокий, плечистый, смешливый. Душа компании, рубаха парень. Юджин рядом с ним себя закомплексованным заморышем чувствовал.

Тот его после первого «забора» принял, чуть не на руках в комнату отнёс. Сам учебники приволок, ещё и надавал по щам тем, кому огненная шевелюра первокурсника казалась удачным объектом для шуток.

Это сейчас он - самый популярный парень в Аусвер, предмет мечтаний всех девчонок. Ну да на то своя причина есть, дело не только в сильном даре и яркой внешности.

Но тогда… Он же по дороге несколько раз сбежать пытался. Пытался, ага. «Приехал» спелёнатый, как младенец, в магнитных кандалах, практически без сил. Так что после первого «забора» думал, помрёт. Но потом отживел. И даже многих обошёл. Магистры своё дело знают. Доить могут годами… Скоты! Твари!!

Как же он их всех здесь ненавидит!!!

Юджин как увидел сегодня, что новенькая Касьяна толкнула, причём как нарочно, в самую фистулу попала… чуть с катушек не съехал.

Да какого ж сфинкса она не в те ворота попёрлась?!

Хуже всего была жалость. Режущая, острая, давящая. Выжирающая изнутри, обессиливающая. Рвать такую с корнем, рвать! Пусть лучше вообще без этого, без эмоций, чем вот так.

Такая маленькая, худенькая, с виду совсем ребёнок… Эти сволочи, что, малолеток уже берут?! Мало им уже полсотни магов с тщательно лелеемым даром?

Беленькая такая, и волосы белоснежные. Тонкие, как пух. Ни дать, ни взять одуванчик. А глаза как две агростеммы, или, как мама их называла, куколки… «Куколки» появлялись в их саду уже весной и цвели до прихода осени. Розовые, очень хрупкие, на тоненьких ножках. И на ночь они закрывались, словно засыпали, чтобы утром, омытые росой и рассветом, подставить лица новому дню.

А по праздничным субботним обедам мама всегда украшала ими стол…

И каким ветром такое вот чудо занесло в Аусвер?

Касьян небось тоже прифигел.

В Аусвер отбирают вообще-то кого покрепче.  

Правда, справедливости ради, стоит отметить, что дар у девчонки сильный. Юджин издали заметил свет её ауры. На него и пошёл, кстати. Из любопытства. Посмотреть, что за чудо такое. По сравнению с ней аура того же Касьяна - ещё пару лет назад пылающая, как факел, сейчас так, гнилушка…   

Потому он и не сдержался. Ничего, переживёт. Такую не то, что в лужу, в ледник спать уложи - и ничего ей не будет.

А уж когда она «радуге» обрадовалась, руки зачесались, чтобы придушить дуру!

Юджин пнул ни в чём не повинный бордюр и принялся подниматься по лестнице в мужскую часть общежития. Можно, конечно, на лифте, но нужно тренировать мышцы.   

Касьян, который в отличие от него, подъёмником воспользовался, уже валялся на кровати. Цедил настой антидонника, отходил. Как говорят Магистры, восстанавливался. И вид у него был такой в общем… Краше в гроб кладут.

Он поднял усталый взгляд на Юджина, когда тот вошёл и прикрыл за собой дверь.

А потом сказал неожиданно:

- Хорошая девочка, светлая.

Юджин даже зубами скрипнул. С досады. Или стыда?

- Глупая, - процедил он.

- Глупая, - не стал спорить Касьян. Уголок его губ дрогнул в полуулыбке. - А мы какими были, когда сюда попали?

Юджин нахмурился и пожал плечами.

- Да я как-то без иллюзий. Меня отец сдал. Продал, то есть. Ну как отец… Отчим. В общем, я знал, куда меня везут.

- А я сам пришёл, представляешь? - неожиданно широко улыбнулся Касьян. - Лыбился шо дебил, руки всем жал. Магистров… думал расцелую.

- Шутишь, - криво ухмыльнулся Юджин.

Касьян лукаво прищурился.

- Не во всём.

- И долго радовался? - не выдержал Юджин. - До «первой крови»?

- До «забора», - кивнул Касьян. - Да и потом… Знаешь, я же был весь такой идейный… Думал, жертвую часть магии на благо Триума, мол, доброе дело. Ну и верил в весь этот бред про гражданина Преториума, бьющегося сердца Триума, - продекламировал он, подражая Магистрам. - Верил, понимаешь? Кто ж знал, что они здесь выдаивают нас досуха…

- Все знают, - буркнул Юджин.

- Не все, - покачал головой Касьян. - Вон, девчонка новенькая явно не в курсе. Оно и понятно. Наверное, из какой-то глубинки. Ты же вот сам, из Багрового Каньона?

- Рядом, - хмуро ответил Юджин. - Наш дистрикт в дне пути. По магистрали, оно, конечно, быстрей...

- Вот видишь, - перебил Касьян. - Там у вас Хазира недалеко. Так что…  

- Ей, наверное, «пустили» уже, - задумчиво пробормотал Юджин, чувствуя себя почему-то сволочью.

- Нет, на Распределении не пускают, - покачал головой Касьян. - Завтра. Завтра и куратора к ней приставят. Ты присмотри, Юдж, чтоб не обижали её, ладно? Глупышка ж совсем.

- Ладно, - нехотя пообещал Юджин. И ещё более нехотя добавил сквозь зубы: - И впрямь глупышка.

Глава 3. Бенжамин

Бенжамин

Не собирался он вмешиваться. Магистры редко вмешиваются в личные дела студентов. И уж тем более нет до их разборок никакого дела деканам.

Тем более если ты к Аусвер имеешь самое косвенное отношение. Начальство, типа. По совместительству декан «Претория», или, если аббревиатурой от официального названия, ПУЭМа - Правительственного Университета Экспериментальной Магии. В общем, привык (должен, сфинксы его дери, привыкнуть!!!) смотреть на студентов Аусвер как на расходный материал. Живые - пока ещё живые - накопители энергии…

А вот на проверку оказалось (в который раз!), что не так уж и привык.

Наверное, потому что с виду девчонка, которую Эдгард приволок из дистрикта-113-А была совсем ребёнком. Эдгард, кстати, дубина. Как есть дубина. Его за чем отправляли в ту дыру? Правильно, за Свитком. Ну или на худой конец, за знамениями…

А вернулся мало, что без Свитка и без знамений, так ещё и с этой дурочкой восторженной.

Бенжамин на миг представил, что будет с девчонкой, когда поймёт, что из себя представляет Аусвер, зажмурился, содрогнулся всем телом и испытал странное облегчение от того, что присутствовать при этом не будет.

Да какого сфинкса!

Девчонке-альбиносу ещё повезло, что в Аусвер попала!

А ведь могла бы и в Хазиру. А там и до Диких земель недалеко.

В Танхарии, между прочим, на альбиносов охотятся. По-настоящему. С копьями и трубками с отравленными иглами. Население там тёмное, дикое. Магии у них нет: Четырёхликая не одарила своей милостью.  

Тамошний культ основан на суевериях и дурацкой пустышке-вуду. Вот вроде и есть в этом что-то, - черепа-иголки-курильницы, - романтика, одним словом, хоть экскурсии вози, а результата всё ж никто своими глазами не видел. Стоит ли удивляться вере дикарей, что сердце альбиноса дарит небывалые силы?

Нет, не собирался он за неё заступаться…

И выходить из сегрегационной пагоды навстречу не хотел…

И уж тем более не собирался отодвигать студента ментальным щитом.

Но взбесил этот рыжий, что на неё наехал! Взбесила её покорность, искусанные губы, слёзы в непривычно розовых глазах. Она ведь слова ему не сказала! Молча проглотила обиду, словно всю жизнь только этим и занималась - терпела. И только по сморщенному носу и дрожащему подбородку видно было, что вот-вот разревётся.

И без того Четырёхликая не была к ней милосердна.

Это ж надо! Родиться непохожей на остальных. Для «темноты», что населяет дальние дистрикты, она, должно быть, урод... Да и Триум, конечно, не Дикие земли, но всё же альбиносы и здесь редкость.

Повезло…  

Останься она дома, Бенжамин не дал бы за её жизнь и пьяса.

Поднимаясь с девчонкой в Распределительный отсек, Бенжамин снова и снова убеждал себя в том, что она и так, и эдак не жилец. Альбиносы в принципе долго не живут, даже если на них не охотятся танхарцы с размалёванными рожами и в набедренных повязках. Так что должна гордиться, что её дар (так ли он велик, как светится её аура?) послужит благу Триума. 

И всё же что-то не складывалось.

Зря он сюда припёрся. Ведь Эдгард доложил по телефону, что ни Свитка, ни знамений нет, зато «обнаружил магичку с сильным даром». Которую «в Аусвер по дороге закинет».

И вот эта самая «магичка с сильным даром» каким-то образом умудрилась пробудить в Бенжамине надёжно спрятанную совесть и ещё более глубоко запрятанные эмоции.

Оба они умудрились.  

Бенжамин забыл на миг, что и тот, рыжий, по сути смертник, и эта.

Какое ему до них дело…

- Сюда, - сказал он, нажимая кристалл в стене, отчего двери перед девчонкой разъехались в стороны. - Вещи можешь оставить здесь.

Девчонка кивнула и поставила чемодан на кафельный пол. Вокруг вмиг образовалась лужица. Проводив абитуриентку задумчивым взглядом и вздрогнув, словно двери, съезжаясь, прищемили ему нос, Бенжамин бросил взгляд на чемодан и поморщился.

Нет, не пожалел он её, но всё же… Не по-человечески это как-то.

Со вздохом щёлкнул застёжками чемодана, выудил из центра ладони Ледяную Стрелу, ощущая себя вором или, того хуже, извращенцем. Не хватало, чтобы кто увидел.

Несколько секунд сильнейшей концентрации… и когда облачко пара рассеялось в воздухе, нехитрый скарб Авроры Зайко был сух, чист, сложен ровными аккуратными стопками. В воздухе стоял аромат морозной свежести.

Бенжамин покачнулся и опёрся о стену, тяжело дыша - на несколько мгновений перед глазами потемнело, тело прошило тупыми ледяными спицами. Он уж думал, что вот оно, здравствуй, новый припадок, но нет. Приступ схлынул также внезапно, как подступил. 

Магистр пересёк зал и занял место в главной нише.

Коснулся панели и тотчас чёрный экран перед ним засветился.

Дисплей бесстрастно отображал, как абитуриентка в мокром грязном платье смущённо перетаптывается с ноги на ногу в пустом тёмном зале, явно не понимая, что делать дальше.

Остальные кристаллы на панели горели зелёным. Что значит, ректор Аусвер и пятеро Магистров уже на своих местах. Ждали только его. Ещё бы, «Преторий»…

- Начинаем, - сухо сказал он и кристаллы замигали в нетерпении.

Бенжамин придвинул к себе микрофон.

- Подойди к трибуне, Аврора, - сказал он.

Девушка вздрогнула, заоглядывалась, явно не понимая, откуда раздаётся голос. Бенжамин знал, что голос его звучит холодно, металлически. Словно говорит не живой человек, а та самая Сфера Истины - байка для студентов.

Вот девчонка нашла взглядом возвышение посреди зала, под мерцающим куполом - магическая проекция того самого купола, что над башней. На каждой из семи стен вокруг - по большому овальному зеркалу. То есть для неё - зеркалу. На деле - за каждым из них находится Магистр.

Глава 4. Аврора

Аврора

Нет, если, конечно, начистоту, слово "чудесно" неприменимо к моей жизни в принципе.

С самого её начала и по сегодняшний день…

Радуясь тому, что платье и бельё, которое я оставила на кушетке на время Распределения (и совсем не страшная оказалась процедура, разве что какая-то странно-волнительная, что ли…) чудесным образом высохли и ещё активнее радуясь тому, что оставленный чемодан тоже каким-то странным образом высох, кроме того, с него, похоже, кто-то заботливо обтёр грязь - дай Четырёхликая здоровья местным уборщикам! - я следовала по нескончаемым коридорам Аусвер за самым настоящим… призраком!

Да-да! На этот раз моей провожатой оказалась высокая призрачная дама с капризным лицом, пышной, какой-то до невозможности эпатажной причёской и в странном платье, которое мне поначалу показалось рваным и каким-то сикось-накось, пока я не догадалась, что это крой такой… хм, специфический.

Время от времени я пыталась заговорить с дамой, но, к сожалению, у меня никакого опыта общения с призраками. В родном дистрикте их не было, в родительском домике тем более… а жаль. Было бы куда веселее. Уж мне так точно.  

Начать с того, что дама светилась! И чем глуше становился полумрак бесконечных коридоров, тем ярче проступало свечение. А ещё её пышная (с одного, правда, боку) юбка шелестела не то при ходьбе, не то при полёте. Согнувшись на ходу и приглядевшись, ног под юбкой я не разглядела и потому решила остановиться на последнем. 

На вопросы - «Как её зовут?» (он же перефразированный - «Как я могу ней обращаться?»), «Как она стала призраком и оказалась в Аусвер?», «Много ли их здесь и почему она меня сопровождает»… «Работает здесь?», «За оклад, серьёзно?», «Но какой оклад можно предложить, простите, призраку?», «Ведь деньги вам ни к чему?» - призрачная дама не отвечала, лишь морщила призрачный нос и поджимала призрачные губы.

Я на ответах не настаивала. Правда, когда начала вслух размышлять о природе призраков дама резко, рывком развернулась ко мне, смерив таким уничижительным взглядом, что я застыла с прямой спиной, руки по швам и часто заморгала.

Призрак же метнулся ко мне, оставляя за собой светящийся след и проорал:

- Ты понятия не имеешь, ЧТО Я ТАКОЕ!!! - при этом вопле рот призрачной дамы раскрылся так широко, что при желании я могла бы засунуть ей в рот голову, как укротитель тигру на ярмарке.

Дама, видимо, собиралась напугать меня как минимум до икоты, как максимум - до седых волос, но эффект вышел прямо противоположный.

Во-первых, я была рада, что меня, наконец, заметили. И даже заговорили. А во-вторых… Я, конечно, точно не уверена, но в искажённых призрачных чертах проступило вдруг что-то такое знакомое… Рискуя показаться сумасшедшей, поясню: что-то такое близкое, почти родное… И… я невольно шагнула вперёд, словно и впрямь собралась поместить свою голову в широко распахнутый светящийся в полумраке рот.

Не ожидающая такой реакции дама отпрянула и посмотрела на меня с недоумением.       

- Очень странно, - пробормотала она. - Нетипично и неэтично! Вообще-то студентики от меня шарахаются, как сфинкс от отгадок. 

- Шарахаются? - настал мой черёд удивляться. - А разве вы страшная?

Дама, похоже, оскорбилась.

- А разве… НЕ-Е-Е-ЕТ?!!

Ну, если на меня с первого раза эти вопли особого впечатления не произвели, не стоило и пытаться во второй…

- Мне так не кажется, - вежливо ответила я. - Как по мне, вы очень красивая. Одеты, конечно, немного странно, но ведь это дело вкуса.

К моему изумлению, призрак расхохотался.

- Я?! Одета странно?! Да к твоему сведению это самая последняя мода Преториума! Была! Всего каких-то сто девятнадцать лет назад! То, что носят сейчас и в подмётки не годится моему наряду! Четырёхликая!.. - она с сожалением оглядела себя. - Как много я отдала бы за цвет…

- Цвет? - не поняла я.

- ЦВЕТНЫЕ ОБОРКИ!!! - рявкнула дама и, подумав, добавила: - И пару париков. С перьями…

- Вам бы пошло, - робко подтвердила я. - Хотя у вас и без того очень… хм, красивая и необычная причёска. Я впервые такую вижу.

- То-то же, - удовлетворённо хмыкнула дама и понеслась вперёд, больше не проронив ни слова.

Я вздохнула и тоже прибавила шаг. Что ж. Какой-никакой, а первый контакт налажен. И не самым худшим образом, кстати. Дама не назвала меня уродом, не смотрела с брезгливостью и лживым сочувствием.

Можно сказать, отнеслась ко мне по-доброму.

А доброту я помню.

У меня вообще хорошая память.

Следуя за призраком по лестницам, коридорам, анфиладам с живыми картинами и статуями, бормочущими скрипучими, занудными голосами, я продолжала размышлять о многозначности и этимологии слова «чудесно» и его применимости к моей жизни...

Глава 5. Аврора. Взгляд в прошлое

Аврора. Взгляд в прошлое

Прежде всего начать следует с того, что родилась я в маленьком, глухом, забытом Четырёхликой дистрикте на берегу речки Данаи, что впадает в Таласское море.

Кстати, когда я называю свой дистрикт забытым Богиней, ничуть не лукавлю: таким маленьким и неприглядным дистриктам, как наш, даже названия не положено. Только порядковый номер. Дистрикт-113-А. Но размеры родного дистрикта не самая главная моя беда (эх!).

Родилась я не как все, а в ночь страшного паводка, который смыл с берегов рыбацкие сараи, пару ветхих домишек и часть посевов.

А ещё я родилась альбиносом.  

Уродом с красными (ладно, ладно, светло-розовыми) глазами и белыми волосами.

В остальном я была совершенно обычной, и, даже, скажу без лишней скромности, хорошенькой.

Но на контрасте со смуглыми чернявыми односельчанами… увы.

С самого моего рождения весь дистрикт от мала до велика шарахался от меня, обзывая ведьмой и пророча беды, которые я навлеку однажды на их головы.

Не знаю, как где, но у нас нравы в том, что касается «белых», или «седых» детей, суровы.

Седых от рождения детей, которые не переносят солнечных лучей, чья кожа от малейшего контакта с солнцем покрывается отвратительными волдырями, а зрение уходит и больше не возвращается, у нас принято выносить на солнце ещё малютками и молиться всем дистриктом, чтобы их прибрала Четырёхликая.

Но меня эта чаша минула.

Причём… та-дам!.. благодаря самой Четырёхликой!

Так может, Богиня не так и несправедлива ко мне, как может показаться на первый взгляд?

Правда это или нет, но, когда мама носила меня, Богиня лично посетила её.

В тот год - все односельчане сходятся во мнении - Таласское море особо буйствовало, и Водная Яма расширялась в эти бури, утягивая в свои чёрные недра идущие мимо корабли.

 Море бушевало, ревело, взмывало к самому небу, точно хотело достучаться до богов!

И губило, губило… Корабль за кораблём, дистрикт за дистриктом....

Доставалось и дистрикту-113-А, даром что тот пристроился в небольшой бухте устья реки Данаи.

На речке в тот год тоже шёл паводок за паводком, один страшнее другого. Губил посевы, смывал целые пастбища вместе со скотом…

Надо признаться, у меня не вполне типичная реакция, когда размышляю об этом.

Не как у… обычных людей. Видно, в чём-то я и в самом деле урод.

Просто, когда слышу о ярости моря, всё внутри сжимается, леденеет. Становится жалко… моря. Ведь оно живое! Дышащее! Чувствующее! И вот живое существо (пусть и огромное) снова и снова разбивается о скалы, омывает небеса солёными слезами-брызгами, силится что-то сказать... А его не слышат. Согласитесь, есть от чего психануть! И тогда оно выходит из берегов…

Ух конечно, в тот год жрецам было не до откровений жены рыбака.

Или, правильнее сказать - было бы?

Когда мама рассказывала эту историю лет десять назад, накануне рождения братишек, она особо подчёркивала тот факт (и при этом косилась на отца), что Богиня «почтила её своей милостью» во сне.

Я же помню, как она рассказывала о встрече с Четырёхликой, когда я была совсем крошкой...  

Пока отец не отвесил ей подзатыльник и не посоветовал в грубой форме держать язык за зубами.

…Мама тогда ещё знать не знала, что беременна.

Она стояла на самом высоком утёсе и смотрела, как беснуется, рвётся из берегов Даная. Бурление обычно спокойной реки ничуть не пугало маму в тот год, а необъяснимо манило. Небо было затянуло грозовыми тучами, разбухло от чёрной волглой тяжести... Вот-вот прохудится, разорвётся мириадами водных потоков, прошьёт стремящуюся к нему речку насквозь…

По рассказам мамы, воздух так сгустился и потемнел, что она ничего не видела на расстоянии вытянутой руки.

И вдруг пред ней предстала бледная призрачная фигура!

Несомненно, это была сама Богиня! Мама сразу признала её, не усомнившись ни на миг! Неправдоподобно красивая, светящаяся! Стоило ей проступить из воздуха, как мама ощутила, что её переполняет божественная благодать! Хотелось плакать и смеяться одновременно, а ещё пасть ниц и возносить молитвы… Это могла быть только сама Четырёхликая!

Но ещё больше поражал взгляд незнакомки, устремлённый на живот скромной жены рыбака… по словам мамы та смотрела так, словно под сердцем у рыбачки сокровище! Так люди смотрят на деньги, на большое количество денег, которое им не принадлежит и никогда принадлежать не будет. С надеждой, с невыразимой тоской...

А потом вдруг призрачная рука легла на пока ещё плоский живот и губы Богини дрогнули.

- Аврора, - еле слышно произнесла она. - Ав…ро…ра…

И в тот же миг Богиня исчезла!

И, как это случается только в сказках, небо разом посветлело, паводок пошёл на убыль, бушующее вдалеке Таласское море затихло… И долгие годы потом Водная Яма не требовала жертв.

Может, мама и остереглась бы рассказывать жрецам о случившемся, но как-то стремительно всё тогда наладилось и люди вовсю славили Четырёхликую… Ну, мама и решилась.

И про то, что Богиня руку ей на живот положила, и про то, что имя ребёнка подсказала. Жрецы сперва восприняли рассказ рыбачки скептически (а вы бы поверили на слово? То-то же), но потом, когда та оказалась в положении, всё же решили поверить.

Ну, потому что слишком уж много совпадений!

Было объявлено во всеуслышание, что жена рыбака Мариша Зайко носит под сердцем дар Богини.

Даная затихла и не выходила из берегов целых девять месяцев.

И ровно через этих девять месяцев в ночь самого страшного паводка за всю историю дистрикта-113-А (правда, справедливости ради, стоит заметить, что в ту ночь никто не пострадал) родилась я.

Глава 6. Аврора

Аврора

Так что, если не считать досадной стычки с рыжим, можно смело сказать, что в Аусвер меня встретили, как принцессу. Даже, стыдно сказать, пока я была занята Распределением, перестирали и перегладили всю мою одежду.

Призрак леди, который (или которая? хм) так и не пожелал(а) представиться, проводил меня в комнату, огромную, кроватей на пятьдесят, показал, где мой собственный шкаф с маленьким ключиком, в котором уже висела специально для меня подготовленная форма: мантия, два платья - с белыми и чёрными воротничком и манжетами, отделанными красной каймой, две пары шерстяных чулок с поясом, туфли на низком ходу, сапожки, шляпка и перчатки. И, простите, два комплекта нижнего белья. Всё простого кроя, но из добротной ткани.

Пользуясь тем, что в комнате никого не было, - призрак в виде исключения любезно ответил на мой вопрос и сообщил, что все ещё на занятиях, я сразу и с удовольствием вымылась с дороги в огромной душевой и переоделась в новое.

Заплела алой лентой косу, радуясь, что мачеха отжалела единственную нарядную вещь, которая так чудесно подошла к форме первокурсницы Аусвер.

После я обедала - свежей, приготовленной на пару рыбой с овощами и рисовым пудингом под карамельным соусом, за длиннющим столом, правда, пустым, - у остальных обед ещё не начался, меня же, оказывается, распорядились покормить вне очереди.

Затем ходила получать учебники.

Среди учебников, которые сами по себе редкость и настоящее сокровище, оказалось целых два магических фолианта! Но библиотекарь - широкоплечий коренастый коротышка, в котором я заподозрила кровь легендарных дворфов, сурового и трудолюбивого народца гор, - посоветовал не раскрывать магические издания до начала занятий, мол, один - левитирующий, ищи его потом свищи, а второй просто со скверным характером, цапнуть может.  

После того, как поместила учебники в тумбу, которая, раскладываясь, превращалась в полноценный письменный стол со стулом (никакой магии, просто «умная» конструкция), призрак леди меня покинул, и я оказалась предоставлена сама себе.

Можно было дождаться соседок, расспросить, что тут да как, но я не смогла усидеть на месте и решила побродить по Аусвер в одиночестве, так сказать, познакомиться более детально.

Потолки здесь были непривычно огромные, украшенные лепниной, изображающей драконов с широко распахнутыми крыльями, диковинных крылатых львов, огненных птиц с раздвоенными хвостами. При этом меня не покидало ощущение, что они двигались, но только тогда, когда я не поднимала взгляд. Попробовала их «подловить» - и удалось! Стоило поднять голову во второй раз, удерживая перед зрительным взором прошлую «комбинацию», как оказалось, что драконы разлетелись, остался один, самый маленький и, видимо, любопытный. Их место заняли бабочки с метровыми светящимися крыльями… красиво! Пожав плечами и подмигнув любопытному дракончику, я направилась дальше.

Коридоры, анфилады, лестницы… и конца-краю этому не было.

Откуда-то время от времени доносился смех, осаждаемый строгим голосом - стало быть, совсем рядом идут занятия, но по дороге мне никто не встретился.

В очередной раз (то ли в третий, то ли в четвёртый!) наткнувшись взглядом на статую девы в откровенной тунике, с луком в руках и колчаном за плечами, с прищуром и в целом ехидным выражением идеального лица, я поняла, что каким-то образом заблудилась и хожу по кругу.

- Простите, - деликатно кашлянула я, вспомнив, что, когда меня вела по коридорам призрачная дама, статуи перешептывались за нашими спинами скрипучими голосами. Правда, эта статуя стояла обособленно от остальных, из чего можно было сделать вывод, что она - молчунья, или же наоборот, болтушка и сплетница.

- Прощаю, - ответила статуя с ехидством и демонстративно зевнула, прикрыв рот ладонью.

- Скажите, пожалуйста…

- Пожалуйста! - отрезали мне злорадно.

- Как пройти в библиотеку? - не сдавалась я и статуя скривилась, должно быть, от моей наглости.

- Скажи, а ты видишь у меня в руках табличку с надписью «указатель»? - ехидно поинтересовались у меня.

- Не вижу, - помотала я головой. - Надеялась на вашу помощь на добровольных началах, которые со временем перейдут в разряд дружеских.

- Скажи, может ты видишь у меня в руках табличку, на которой написано, что меня волнует, на что ты там надеешься? - продолжала возмущаться статуя, упирая мраморные руки в бока.

Видимо, я не ошиблась. Эту скандалистку нарочно поставили обособленно. Вот она и злится, и, конечно, не упустила возможности отыграться на безобидной с виду первокурснице.

И скажу без ложной скромности - это она зря. Жизнь в дальнем дистрикте вообще закаляет. И в эмоциональном плане, и в физическом. Пожила б она с моими братьями… недельку. Вмиг стала бы шёлковой, сговорчивой и благодарной, что руки-ноги до сих пор целы и нос на месте, клянусь!

- Вот вы всё руки, руки, - притворно вздохнула я. - Таблички какие-то в пример приводите… А, скажите, доводилось ли вам, уважаемая, бывать в Зеноне?

- Это ты к чему? - нахмурилась статуя.

- Лично мне не доводилось, - продолжала я размышлять вслух с самым доброжелательным видом. - Но мне рассказывали. У них в каком-то там главном храме статуя есть, работы самого Праксителеса...

Может, имя древнего скульптора ничего не говорило вредной статуе, может, наоборот, говорило слишком много, но моя собеседница смолчала, при этом презрительно поджала губы, чуть не касаясь ими кончика носа.

- Так вот, - как ни в чём не бывало продолжала я. - Статуя та называется не то Зарница, не то Красавица…

- Ты это к чему?

- Да к тому. Что у самой известной скульптуры Зенона, культурного достояния Триума, нет рук.

- Как это - нет рук?!

Глава 7. Юджин

Юджин

Оставив Касьяна отдыхать в поверхностном, беспокойном сне, Юджин покинул комнату. Последнюю пару по Призыву и Управлению Иномирскими Сущностями он бессовестно прогулял, чтобы быть у сегрегационной пагоды в то же время, что и Касьян, поддержать друга, если нужно - помочь дойти до комнаты. Но на то, что его отсутствие пройдёт незамеченным, не надеялся и теперь искал преподшу, чтобы получить задание на отработку.

И, когда проходил картинную галерею, его внимание привлекли голоса. Даже звуки ссоры.  

- Подсматриваешь? Подслушиваешь? А я говорила, она - шпионка!

Зычный голос Жас с гудящими северными, или, как говорят те, кто вынужденно уступает ей победу в магических спаррингах, «базарными» нотками, он узнал сразу. Жасмин, точнее Жанна из рода древних воинов, из самого Багрового Каньона, там норма скорее кричать, нежели говорить. Конечно, два с половиной года в Аусвер сделали своё дело, но, как известно, можно вытащить девушку из каньона, куда сложнее - каньон из девушки… В то, что Жанна затеяла с кем-то ссору ничего удивительного не было.

- Это правда? Ты шпионила за нами? На кого ты работаешь? На Преторий? Или только на Сенеку? Или, может, на самого Тода? - а вот узнав голос Алекса, Юджин нахмурился. Сокурсник нравился ему своей рассудительностью и гибким, подвижным умом. Ну и в «слабости к каньонным девушкам» его сложно было упрекнуть, всё-таки Жанна очень даже ничего себе... Но чтобы Алекс поддерживал ту в сплетнях и склоках? Быть такого не может. 

- Сейчас ты нам всё расскажешь!

- Вы о чём? Кто все эти люди? Я не понимаю, о ком и о чём вы говорите! Клянусь, никакая я не шпионка!

Юджин скривился, словно откусил от сочного лимона. Этот голос он уже слышал сегодня, и, несмотря, на немногословность его обладательницы, узнал бы из тысячи. Слишком уж… запоминающейся оказалась встреча.

- Держи её, Алекс! Сейчас я ка-ак шарахну её Обледенением, мигом вспомнит, на кого шпионит!

- С ума сошла! К Нгеллеру, на опыты, захотела?!

- А ты предлагаешь отпустить её после того, что она тут услышала?!

- А что, сфинксы меня дери, она услышала?!

- Эй! Оставьте её! - крикнул Юджин, выходя из-за угла.

Так он и знал. Картина маслом.

Алекс, несмотря на «приказ» подруги, удерживает за локти эту самую подругу, которая вырывается, шипит дикой кошкой, только что не плюётся. И к Оракулу ходить не надо - выпусти её сейчас Алекс - бросится выцарапывать глаза новенькой. Та же успела переодеться в мантию, заплести косу и уже не так напоминает призрака. Скорее, призрака в мантии. Из-за красной оторочки воротника огромные розовые глазищи на бледном лице так и отливают алым!

Горло буквально сдавило от злости. Ну вот во что она опять вляпалась?!

- Уведи Жасю, Алекс, - уже тише сказал Юджин, и ни сокурсник, ни сама Жанна не посмели возразить.

- Юджин! Она подслушивала, - робко и совсем другим тоном проговорила Жасмин.

- Я разберусь, - пообещал он. А потом вдруг не выдержал, взорвался. - Вам не приходило в головы, что она просто осматривалась здесь?! Она же только сегодня приехала. К тому же, кому, как не тебе, Жас, знать о гостеприимстве местных стен, - многозначительно добавил он.

 Проводив удаляющуюся парочку взглядом, новенькая вскинула взгляд на него. В розовых глазах - ни тени страха, скорее интерес напополам с облегчением.

- Спасибо, что спас, - тихо сказала она и робко улыбнулась.

Оттого, что голос у девушки оказался таким же приятным, тихим, как ему и запомнилось, а улыбка - светлой и искренней, Юджин разозлился ещё сильнее.

- Нужна ты мне, - буркнул он грубо.

Девушка - кажется, Сенека назвал её Авророй, пожала плечами. Она оказалась не из обидчивых.

- Юджин Валкони! - раздался новый голос, раздражённый, с занудными преподавательскими нотками, эдакая профессиональная деформация. Его обладательница, мистрис Пейдж со строгим лицом и строгой же причёской, появилась словно из ниоткуда. - Могу я узнать, по какой причине вы пропустили сегодня мой предмет?!

Юджин вздохнул. Негласная причина была понятна и без слов, к тому же о ней не принято говорить в Аусвер. А выдумывать что-то, делать вид, что оправдываешься - он слишком устал от этого дерьма.

- Ладно, сфинкс с тобой, - вздохнула мистрис Пейдж и поправила пенсне с магическими стёклышками. - Надеюсь, ты не думал, что я спущу это на тормозах, без отработки?   

Юджин снова вздохнул. О том, что мистрис Пейдж забудет о пропуске, он и не мечтал.

- Вот и чудесно, - просияла преподша. - Прямо сейчас и отработаешь. Держи адрес. Там какие-то нестабильные колебания фона, проверь, ладно? Если пациент буйный, упокой. Да-да-да, потом ко мне с зачёткой и табелем. Получишь свой зачёт экстерном и можешь до конца семестра не мозолить мне глаза.

В этот момент Юджин почти обожал мистрис Пейдж. Избавить чей-то дом от нежити или беспокойного духа? Получить зачёт экстерном и выиграть несколько свободных часов в неделю? Да он мигом!

Но в последний момент преподша всё испортила. Эх, не оставляете вы шанса полюбить себя, мистрис Пейдж!

- Это ты сегодня с Эдгардом приехала? Новенькая? Аврора Зайко, да? - мистрис Пейдж беззастенчиво дёрнула кивнувшую Аврору за руку, затем обошла, оглядывая поверх стёклышек, чуть ли не принюхалась. Пробормотала что-то вроде «двадцать восемь… кто бы мог подумать» и вновь обернулась к Юджину. 

- Знаешь, что? Возьми с собой новенькую. Пусть практикуется.  

Юджин скривился, как если бы у него заболел зуб.

- Шутите, мистрис Пейдж… - начал было он.  

- Это тебе всё шутки, - преподша замахала на него руками. - А у неё дар сильный. Глядишь, пригодится.

Глава 8. Юджин

Юджин

- Это зачем? - спросила Аврора, перегибаясь через его плечо и с интересом наблюдая, как докторус с невозмутимым видом ставит метку на сгиб локтя. Напыление зашипело, впитываясь в кожу и в тот же миг над левым плечом Юджина вспыхнул знак Аусвер - эдакий опознавательный маяк, по которому каждый житель Преториума видит, что перед ним студент магической академии… а в случае уклонения от заданного маршрута, иначе говоря, побега - метка с лёгкостью превратит кровь в его жилах в кислоту… и одним магом в Триуме станет меньше.

- Чтобы не заблудились, - с вежливой улыбкой ответил докторус и жестом пригласил Аврору занять место Юджина.

Девушка даже не поморщилась от укуса магического напыления и с интересом уставилась на собственную метку, вспыхнувшую над плечом.

Затем послушно пошла за Юджином.

Он ожидал вопросов. Целого моря вопросов, чтоб его сфинксы съели! Уж он бы на её месте порасспросил самого себя хорошенько, особенно после всего, что произошло. Но Аврора вышагивала рядом молча, стараясь не отставать и в то же время держать дистанцию. Всем своим видом девушка показывала, что не хочет быть в тягость.

Такой сильный эмпат? Или реально, блаженная, которая действительно не понимает, куда попала?

Задержалась она только, причём и его дёрнула за рукав, когда проходили мимо зеркальной витрины под мигающей вывеской «Тысяча мелочей». В витрине расселся, закинув ногу на ногу манекен лысой красавицы в пышной юбке и с упоением смотрелся в зеркальце на длинной ручке.  

- Погоди, пожалуйста, - попросила Аврора, когда он резко обернулся и прожёг её взглядом. - Я сейчас.

- Куда? - нахмурился Юджин, но вынужден был остановиться. - Нам нельзя сходить с маршрута.   

И выразительно покосился на метку над своим плечом.

- Это я поняла, - беззаботно махнула рукой девчонка и смущённо улыбнулась. - Но ведь этот магазин по пути? Я быстро!

Он был готов поймать её за край мантии, отчитать, причём в грубой форме. Какие ещё магазины?! Нет, он всё понимает, девочка из дистрикта, впервые в Преториуме… Но он -главный, он, к слову, и за неё ответственность несёт… А потом вспомнил, как она беспомощно смотрела на него из лужи, как, не жалуясь, упрямо закусив губу, тянула из неё чемодан… И, как вишенка на торте - этот нелепый наезд Жасмин и Алекса…

Юджин сухо кивнул и девчонка, просияв, унеслась в магазин. Ну ещё бы.

Конечно, Южин и не подумал идти за ней, остался стоять снаружи, всем своим видом выражая презрение к расфуфыренной столичной толпе. Дикие, невозможные причёски, кислотные оттенки волос и одежды, мастерски наведённые личины…

Магия красоты! Магия комфорта! Магия изящества - как она есть! Тьфу! Тысячу раз - тьфу!

Юджин знал цену этой вот столичной роскоши и, как мог, ненавидел её. Всей душой. Всем сердцем.

Если б он только мог… Если бы не проклятая метка, с которой он, как щенок на поводке, если б не фистула в груди, рядом с сердцем… Если бы не миллион предосторожностей хитровывернутых Магистров, сковывающих его по рукам и ногам.

Если б всё зависело исключительно от его воли…

О, какой бы славный грянул бы сейчас взрыв! Как быстро бы эти кривляющиеся рожи сменились бы предсмертными оскалами, а вместо всех этих утончённых «мэйкапов» по холёным физиомордиям хлынула бы кровь вперемешку с пониманием, что они проиграли! Последним пониманием.

Он не пощадил бы никого… Женщины? Дети? Крашеные в кислотные расцветки пятнистые кошаки на изящных поводках-цепочках?

А с какой стати?! С ним, вот, никто не церемонится!

Твари! Ведь знают же, знают, какой ценой такие, как он, платят за их подтянутые рожи и накачанные сиськи и задницы! За последнюю модель магического скэйтборда! За противоблошные ошейники на кошаках!

Симбиоз магии и прогресса… что может быть гаже, подлее, абсурднее?

Если ты - магический донор. Батарейка на ножках. Если твой магический дар - цена вот этого вот даже по ночам не стихающего праздника?!

На плечо Юджина вдруг легла рука.

Прежде чем он успел выполнить захват и описать дугу гражданином Преториума в воздухе, подошедший успел отшагнуть и руки Юджина сомкнулись на пустоте.

Напротив стояла пара - с первого взгляда на их причёски и одежды было понятно: столичные. Надменные капризные рожи, а в глазах неприкрытый интерес.  

- Из Аусвера? - спросил парень с синими волосами, а девчонка, с зелёными, скупо улыбнулась.

- А тебе что? - Юджин нахмурился.

Преторианцы обычно смотрят не так. Они, как могли, скрывают своё преступное равнодушие за брезгливостью, презрением, иногда - за лживым сочувствием.

Эти же - и парень и эта зеленоволосая нимфа, и даже кошак у её ног в золотом в стразах ошейнике - смотрели на него с вызовом. Как на равного.

И это было странно.

- Кто вы?

Синеволосый нагло улыбнулся и выдержал паузу, прежде, чем ответить. Юджин скривился.

Тоже ещё, драматург хренов.

- Сокрушители Оков, - первой ответила девчонка. Голос у неё, несмотря на хлипкую комплекцию, оказался низкий, глухой. Серьёзный.  

- Новая мода на накурившихся клоунов? - ухмыльнулся Юджин. - Или новая игра золотой молодёжи в платиновых подгузниках? Не слышал я о вашей секте, проваливайте, обдолбыши.

Парень покачал головой, продолжая вглядываться в его лицо.

- Сокрушители Оков - граждане Нового Триума. Свободного Триума.

- Не знаю такого, - издевательски развёл руками Юджин. - И, как ни стараюсь, не вижу.

- Потому что его ещё нет, - согласился незнакомец. - Мы построим его собственными руками. Но сперва не оставим и камня на камне от этого. Ты с нами?

Глава 9. Аврора

Аврора

- Как давно это началось? - Юджин бегло мазнул по хозяйке взглядом, повертел головой, осматривая картины на стенах, статуи, парящие кристаллические светильники.

- Вот сюда пройдите, - хозяйка с озабоченным выражением лица, с изумлённо приподнятыми тонкими, нарисованными поверх белил тонкой кисточкой бровями, поманила нас за собой. Пару раз несмело оглянулась, то ли для того, чтобы убедиться, что мы следуем за ней, то ли - что мы не наследим на сияющей в буквальном смысле плитке из бело-розового мрамора.

- Месяц назад, - спохватившись, бросила она через плечо. - Это началось месяц назад. Точно-точно. У Марсика, простите, Марка Антония было экстренное заседание в префектуре. И вот надо же, так совпало… - она неловко замолчала, явно жалея, что сболтнула лишнего. В том смысле, что зачем нам, студентам Аусвер эта информация о заседании в префектуре…

После того, как я прошлась с Юджином по улицам, было не так страшно опозориться с «раззявленной варежкой». Успела привыкнуть, кхм, к эпатажной местной моде.

Все эти совершенно диких расцветок наряды с обилием стаз, перьев, какого-то прозрачного блестящего материала… С двух шагов мужчину от женщины не отличить! На лицах - или магические личины, или, вот, как у этой мистрис Алвейл - белила, а уж поверх - нарисованное лицо.

Разглядывая нашу хозяйку - что стало возможным только лишь, когда она обернулась спиной - я вспомнила призрачную леди в Аусвер и сетования той по поводу отсутствия красок и париков уже не показались мне смехотворными.

Конечно, я ожидала столичной роскоши, но и подумать не могла, что здесь она самым решительным образом возведена в культ!

Но ладно ещё хозяйка, одетая, видимо, по-домашнему - в длинное и узкое шёлковое платье странного кроя, с разрезами по бокам и такими широкими рукавами, что при взмахах рук становилась похожа на огромную розовую бабочку… Дом!

Четырёхэтажный особняк оказался изнутри настоящим дворцом! От обилия золота, хрусталя, каких-то парящих цветных кристаллов, статуй… да простит меня моя знакомая, которая с луком и стрелами, но здесь статуи были выполнены из прозрачного, как слеза, материала, причём были они разных цветов - словно целиком вырезаны из драгоценных камней! Кстати, о драгоценностях - на некоторых сияли самые настоящие украшения - серьги, диадемы, ожерелья, кольца, пояса-цепи, браслеты.

Что-то кольнуло изнутри, какое-то странное предчувствие, что заставило приглядеться к «украшенным» статуям повнимательнее… они все выглядели странно знакомыми. Но как я ни старалась вспомнить, где видела невысокую, своих лет девчонку с приятными, но какими-то кукольными чертами лица, так и не смогла.

- Вот, - капризным голосом говорила хозяйка, жестикулируя, отчего широкие рукава её наряда, казалось, жили собственной жизнью. - Вчера кто-то перевернул все картины вверх ногами, позавчера - повесил простыни вместо занавесок, - она прижала тыльную сторону ладони ко лбу. - На той неделе в библиотеке кто-то бросался книгами, и, такое ощущение, подвывал… или плакал. А сегодня утром из буфета пропали все ложки! Серебряные! Старинные! Оно, конечно, смешно, но это память о бабушке! Такие, знаете, на длинных ножках…

- Десертные, - пискнула я и оказалась под перекрёстными взглядами двух пар глаз.

Хозяйка, мистрис Алвейл, смотрела так, словно видит меня впервые, и, чего уж там, не ожидала обнаружить такое в своём доме. Юджин же смотрел просто зло. Но к этому я успела привыкнуть.

Он всю дорогу злился, с того самого момента, как мне было приказано сопровождать его. Всю дорогу досадовала! Это ж какая возможность поговорить начистоту, помириться, а заодно и выспросить хорошенько, за что он так ненавидит Аусвер?

Но жизнь научила не лезть под горячую руку. Можно так огрести, мало не покажется. К тому же, если человека не трогать, дать, как говорила мама, перебеситься, он потом сам станет добрее и благодарнее, что в душу лезть не стали. Сам всё расскажет. Я и решила: буду нема, как рыба, и послушна, как… как «Рошка», в общем. Мне ли привыкать. А если удастся не сплоховать и даже оказаться полезной, глядишь, Юджин и сам всё расскажет, на обратной дороге. Что-то его, видно, сегодня, помимо меня расстроило. Имеет человек право позлиться? Кто бы спорил, только не я.

- Да-да, десертные. И в кабинете у мужа копались, бумаги все разбросали, провод у телефона сгорел, представляете?

- Провод сгорел? - уточнил Юджин, нахмурившись.

- Знаю-знаю, - снова замахала руками хозяйка. - Вы будете говорить, как и эти дуболомы-миротворцы, что кто-то залез в дом… Но это исключено! Мы пользуемся лучшей охранной магической системой! Новейшая разработка! Обновляем каждый месяц! Деньги, конечно, немалые, а что делать… - и она тут же осеклась, закрыла рот ладонью, должно быть, разговоры о деньгах в высшем обществе моветон. Где-то я такое слышала.

В тот момент, когда мистрис Алвейл заговорила о новейшем магическом изобретении, глаза Юджина вдруг так и полыхнули! И кулаки сжались!

Всего на миг, но… и я, и хозяйка успели заметить. Причём реакция хозяйки была совершенно нетипичная. Она вдруг закашлялась и отступила на шаг, так, что наткнулась спиной на стену, отчего картина закачалась. Хвала Четырёхликой, картины в этом доме были не как в Аусвер, не магические, а то наслушались бы сейчас от чернобрового красавца с ястребиным профилем…

Не вполне понимая, что происходит, я взяла Юджина за руку. Ну как, за руку. По сути положила пальцы на сжавшийся кулак. Ледяной. Юджин вздрогнул, посмотрел на меня отсутствующим взглядом, потряс головой, а хозяйка смутилась. Чего?

Реакции Юджина или своего испуга?

Но заговорила в два раза быстрее. Снова повела по коридорам, показывая и рассказывая на ходу, где ещё набедокурил «полтергейст».

Глава 10. Бенжамин

Бенжамин

Бенжамин Сенека склонился над страницами Посланий.

Каждое - заламинировано, поверх плёнки - магическая печать для сохранности.

Всего Посланий Богини (задокументированных, так сказать) сто восемьдесят три. Негусто. За две тысячи лет.

Прежде чем приступать к перечитыванию того, что Бенжамин итак знал наизусть, он привычно натянул одноразовые перчатки.

Первое Послание датируется шестьдесят восьмым годом. От Новой Эры, или от Пришествия Четырёхликой.

А вот последнему, задокументированному самим Бенжамином, полученному незаконным путём… всего месяц.

Кстати о незаконности. Чтобы получить последнее Послание, Бенжамин пошёл на самое настоящее преступление. Хоть и жалко было девчонку-Оракула, не передать, как…

Но что значит жизнь одного человека по сравнению со всем человечеством?

Это Бенжамин тогда так думал. Прежде, чем задать Оракулу вопрос.

А вот то, что последовало вслед за этим, будет являться ему в самых худших кошмарах, мучить всю жизнь… И искупление не придёт. Никогда. Нет, если бы снова пришлось, рука бы не дрогнула. Наверно. Слишком ценными оказались расшифрованные данные. Но девчонку правда было жалко. Очень…

Нахмурившись и сурово поджав губы, Бенжамин принялся листать страницы.  

- Сказания Двенадцати, - прошептал он с тихой яростью. - Почему же вы, сфинксы меня дери, такие разные? Если говорите, мать вашу, об одном и том же…

«Сказания Двенадцати» - вторая по значимости священная книга Триума.

Именно в них повествуется, как на землю сошла Богиня.

Четырёхликая.

Вообще-то это рассказы очевидцев того времени.

Тех, кто узрели Явление Богини. И хотя бы в силу того, что «показания» рознятся, Бенжамин считал, что важность «Сказаний» сильно переоценена.

Другое дело - «Послания». То есть откровения самой Четырёхликой, записанные со слов Оракулов. Но вот понять Богиню совершенно не представлялось возможным. Такое ощущение, что она говорила на другом языке.

- Может, те Двенадцать были выходцами из разных языковых групп? - пробормотал Бенжамин. - Это может объяснить то, что они все так отличаются… Но, сфинксы драные, какова вероятность?!    

Бенжамин раздражённо пролистнул первые страницы - их он итак знал наизусть.

К слову, никто из тех, кто наблюдал Сошествие Богини, не прожил больше месяца, так что, возможно, очевидцев того знаменательного события было гораздо больше, нежели «Сказаний». Но только Двенадцать успели оставить важную информацию потомкам.

Впрочем, все они сходились в одном: Богиня спустилась с неба верхом на звезде, прямо в чёрные воды Таласского моря.

От жара звезды воды вскипели, взметнулись до самого неба!

Бушевало море… долго. Точных сроков того периода, к сожалению, не сохранилось. Зато известно, что когда море утихло, на юго-западе от полуострова в его водах обнаружилась Водная Яма - гигантский водоворот, с лёгкостью утягивающий на дно целые флотилии.

Древние, и, конечно, тёмные, напуганные пришествием Богини люди решили, что той нужны жертвы. И жертвовали.

Корабли, скот, людей… Сперва всякий сброд, после лучших из лучших. Юношей, девушек - юных, чистых, невинных… Это было страшное время для крохотного приморского поселения под названием Триум.

Но Богиня приняла жертвы.

Потому что вскоре в Триум пришла магия.

Магия Четырёх Стихий.

И настали по-настоящему тёмные времена.

Потому что магия пришла вместе с магами.

То тут, то там, рождались «поцелованные Богиней» - младенцы с сильнейшим магическим даром.

Что может натворить неразумное дитя, которое и из люльки ещё вылезти не в силах? Если дитя маг - многое. Страшное.

Ураганы, тайфуны, смерчи, лесные и степные пожары, смертоносные грады из ледяных стрел, землетрясения…

Люди гибли целыми селениями.

«Поцелованных Богиней» безжалостно истребляли. Потому что сами очень хотели жить. Потому что хотели долгой и спокойной жизни своим детям.

Несколько десятилетий вошли в историю под страшным названием - Избиение поцелованных.

Но вот «поцелуи Богини» с каждым годом стали проявлялся позже. Правда, рано или поздно магический дар выходил из-под контроля, нёс кровь, смерть, разрушения...

Прошло немало лет, прежде чем появились те, кто научился контролировать его, и учить контролю других.

К тому времени Триум разросся и занимал примерную треть нынешней территории.

Магов тогда боялись до одури, ненавидели хуже лютой смерти. Устраивали на них охоту, как на диких и очень опасных зверей. Не всегда охота была удачной… и люди зверели ещё больше. Уходили всё дальше вглубь материка, где «поцелованных» рождалось меньше. Был основан Преториум, столица-крепость.

Но несколько магов (конечно же, по совершенно случайному стечению обстоятельств их было ровно двенадцать), на свой страх и риск пришли к вратам Преториума. Чтобы доказать свою верность Триуму, дать присягу отныне и впредь действовать только во благо своего государства!

Быть может, магам не было бы веры, но на новое государство, еле-еле стоящее на ногах, слабое от «магических всплесков» пошли войнами соседи…

Полуостров был атакован со всех сторон, и, к сожалению, не только людьми. Драконами - гигантскими крылатыми ящерами, морскими чудищами - горгонами, сфинксами, грифонами, гарпиями, полчищами смертоносных даймонов с кожистыми шипастыми крыльями и рогами…

Казалось, Триум был обречён.

Но на его защиту грудью встали маги.

Глава 11. Бенжамин

Бенжамин

Бенжамин Сенека искал пути. Искал способы, возможности…

Магия была нужна. Нужна, как воздух.

Шутка в том, что передача магической энергии от мага к неодушевлённому предмету - возможна. С последующим его использованием по назначению. А вот от некоего магического артефакта обратно к магу - нет. Как и от мага к обычному человеку.

Бенжамин Сенека возглавлял кафедру Экспериментальной Магической Передачи в Претории, правительственном университете. И, как следствие, экспериментировал, пытаясь найти возможность обеспечить необходимым количеством магии Триум, своё государство, которое его далёкий предок поклялся защищать ценой собственной жизни.

И, разработав, по его мнению, идеальную (ладно, просто работающую) формулу передачи магической энергии Бенжамин Сенека начал с себя.

Не потому что, был глуп, наоборот.

Его отец, Люпус Сенека, был одним из Двенадцати Магистров Преториума, по совместительству - префект и правая рука уже третьего (за его, Люпуса, жизнь) президента.

Бенжамин унаследовал магический дар, правда, слабый. Но всё же какая-никакая, а гарантия, что, если опробовать формулу на нём, он сможет принять магическую передачу и даже выжить после неё.

После долгих, занявших несколько лет переговоров и сотни дополнительных исследований, Бенжамин Сенека прошёл Ритуал Инициации. Получил магическую передачу от Двенадцати и, когда всё-таки выжил (хоть никто и не верил, даже родной отец), стал Тринадцатым Магистром.

Первым Тринадцатым Магистром за всю историю Триума.

А когда пришёл в себя, принялся рассуждать дальше.

Выжить у него получилось, что да, то да. Но не факт, что получится у остальных. Он-то, в конце-концом, и до передачи был магом. И не каким-то там, а прямым потомком одного из сильнейших магов в истории.

То есть выведенная им формула работала. Но как-то криво.

Для начала он чуть не сдох.

А потом приобретённый магический дар не желал «распаковываться». То есть полученную силищу Бенжамин ощущал, но, увы, пользоваться ей не мог. «Своей порцией» дара, который был изначально, пожалуйста. А вот новым, пришедшим в его ауру извне - никак.

Более того, у Тринадцатого Магистра начались сильные боли и припадки.

Шрам от фистулы, - передача происходила по обкатанной, проверенной схеме, как и выкачка, - не желал рубцеваться и заживать. Кровоточил, истекал сукровицей, ныл…

Внутри словно образовалась чёрная воронка неистового, всепоглощающего страха, сжирающая заживо.

Бенжамин справедливо рассудил, что так его организм реагирует на пришедшую извне магию, пытается отторгнуть её. Так что главное не терять контроль над разумом, чтобы магическая энергия не покинула его, с той же «лёгкостью», с которой пришла.

Главное - выжил.

Главное - ему хватает ума на понимание, что нужно закрепить результат.

Остальное детали.

Всё-таки магическая передача возможна!

И всегда, когда разрабатывается что-то новое, первым испытателям приходится несладко.

Теперь дело за малым. Усовершенствовать разработанный им способ.

И тут пора перейти к совершённому им преступлению.

Для того, чтобы понять, что он делает не так, Бенжамин решил посоветоваться не с выжившими из ума Магистрами (Бенжамин искренне считал их таковыми: устаревшими паровозами, закостеневшими на собственных рельсах, не желающими понимать, что помимо проторенной ими дорожки есть миллионы других путей!).

А с самой Богиней. С самим Источником Магии.  

Но поскольку Послания Четырёхликой были и остаются за пределами человеческого разума, а её Откровения смертельны для Оракулов, обращаться к последним с вопросами запрещено.

Раньше - мучили их вопросами все, кому не лень. От Магистров и магов до выживших из ума жрецов-мудрецов. Каждый мнил себя тем самым светочем разума, который сможет внять воле Богини...

И Оракулы гибли.

Слишком велика была сила Четырёхликой, слабое человеческое тело не могло служить проводником даже для её Голоса.

Поэтому с 1807 года Оракулы стали кем-то вроде жриц. Все знают, что Богиня может говорить через них, но также всем известно, что любой, даже самый незначительный вопрос может стоить Оракулу жизни.

Поэтому если раньше, когда в девочке просыпался Голос, это было трагедией для близких и смертельным приговором для самой девочки, то сейчас место Оракула, наоборот, единственно возможная гарантия её долгой жизни. И, возможно, даже счастливой жизни, - в том, чтобы зажигать свечи и совершать ритуалы и обряды во славу Четырёхликой, Матери Магии, определённо что-то есть.

Каждый гражданин Триума знает: Оракулам нельзя задавать вопросы.

Семнадцатым Советом Двенадцати за нарушение постановлено - смерть.

Обращаться к Богине можно лишь в крайнем случае и с разрешения Магистров.

А чтобы добиться от них разрешения… Р-р-р… Это снова могло растянуться на годы, да ещё церемонию бы обязательно устроили, говорили б под руку, сыпали б своими идиотскими вопросами…

Так что разрешения у Бенжамина не было…

Это случилось месяц назад.

…Оракулом оказалась девочка.

Сфинкс её знает, сколько ей лет было на самом деле. Те, чьё тело выбирает Богиня вместилищем своего Голоса, могут жить тысячелетиями. И учитывая, что им уже двести лет никто не задаёт вопросов, девчонке могло быть, как шестнадцать, так и сто шестнадцать.

Светленькая, с копной пепельных кудряшек и почти чёрными, карими глазами. Худенькая, хрупкая, большеглазая - с такой только эльфийку писать. 

Бенжамин чуть было не плюнул и не ушёл. Остался лишь напомнив себе, что готов прекратить эксперимент в любой момент.

Глава 12. Юджин

Юджин

- Осталась последняя комната, - пробормотал Юджин вслух, ни к кому конкретно не обращаясь.

- Нам запретили туда входить, - шёпотом напомнила Аврора и Юджин скривился.

Тоже ещё, лезет! Как будто он не в курсе, что запретили! И что теперь?

Уходить несолоно хлебавши?  

А «расшалившийся призрак» сам упокоится? В том, что виной беспорядкам в доме Алвейл именно неупокоенный призрак, у Юджина сомнений не осталось, как и в том, что находится он в той самой комнате, куда им запретили ходить. И что делать?

Мистрис Алвейл как раз очень удачно пригласили «к аппарату» и хозяйка увлечённо щебетала по телефону, жестикулируя при этом. Судя по живой мимике холёного лица, бесконечным «Ах! Что ты такое говоришь?!», «Да ладно!», «Ни в жизни не поверю!», «Неужели?», это надолго.  

Так что сейчас или никогда.

- Пошли, - решил Юджин, и, не оглядываясь на хозяйку, пошёл к лестнице.

- Мы ещё раз обойдём галерею! - крикнула Аврора хозяйке и мистрис Алвейл, прижав трубку плечом, раздражённо замахала на них руками. Мол, идите уже, идите! Делайте свою работу!

- Врушка, - шепнул Юджин, не в силах сдержать улыбки.

И Аврора улыбнулась в ответ. Улыбка у неё была славная, словно солнце выглянуло из-за туч.

- А иначе в Аусвер не прожить, - лукаво сказала она. - Так ведь?

- Мы сюда не каламбурить пришли, - строго сказал Юджин, вмиг нахмурившись.

Но вышло не очень-то строго. Что-то было в новенькой такое, что подкупало. Рядом с ней хотелось улыбаться, даже смеяться. Громко, в голос. С непонятным Юджину облегчением. Странная она всё-таки…

- Погоди, - пресекла его попытки взяться за ручку двери Аврора, положив пальцы на локоть. - Дай я… К тому же, здесь закрыто.

- Где ты этому научилась? - Юджин чуть не присвистнул, когда новенькая щёлкнула замком, не прикасаясь к двери и повернула ручку, не обронив с неё ни пылинки.

Аврора пожала плечами.

- Маг по дороге научил. Хотел посмотреть, что я умею.

- Хорошо научил, - вынужден был признать Юджин, заходя в комнату.

Дай Богиня, разберутся с призраком по-быстрому и не придётся выслушивать визг и вопли хозяйки…

С первого взгляда на запретную комнату изнутри становилось понятно, что сюда давно никто не входил. Судя по ошмёткам пыли, годы... Как и становилось понятно, что здесь жил ребёнок. Девочка.

Розовые обои с золотым тиснением, розовый балдахин с золотыми кистями, даже зайцы и мишки на розовом же покрывале были цвета взбесившихся поросят. В сочетании с клочьями пыли по углам и стоячему, нежилому воздуху - жутко.

Юджин чуть не сплюнул с досады.

Во-первых, комната была пуста. Во-вторых…  

Посреди комнаты был небольшой бассейн с журчащим фонтаном и золотыми рыбками.

Магическими рыбками, чтоб их сфинксы съели! Хозяев, а не рыбок! Твари! Скоты! Ведь понятно, вода в фонтане проточная, меняется каждую секунду от центральной системы водоснабжения. Магической системы.

Они там, в Аусвер, загибаются, а эти… Тратят магию на нежилую комнату!

Нежилую!!!  

От ярости потемнело перед глазами.

- Нет здесь никого, - глухо проворчал Юджин, вбивая показатели в датчик. Для отчётности в академии. - Пшли отсюда.

Но новенькая - в третий раз за последний час! - ослушалась. И что у неё за дурацкая привычка лапать его?! Ну, то есть хватать за руку?! Он маг, в конце концов, или мишка для обжимашек?!

- Ты чего? - почти прорычал Юджин, дёргая плечом. Но из цепких пальчиков этой врушки-альбиноса оказалось не так-то просто вырваться.

- Т-с-с… - прошептала девчонка, как будто всё это в порядке вещей. - Погоди, я чувствую его. Он спрятался. Он… тебя боится.

- Сдурела, что ли? Меня-то ему чего бояться? Да призраки не испытывают страха, что ты мне голову дуришь!

- А вот и не дурю! Та призрачная леди, которая меня сегодня в комнату провожала…

- Леди Морвейн? Тьфу, Молчаливая Леди?

- Ну, не такая и молчаливая, кстати…

- Только не говори, что она говорила с тобой!

- А вот и говорила! - Аврора смотрела на него с вызовом и укором. - И, конечно, она чувствует. Ей не хватает красок…

- Чего?

- Ярких нарядов, как у этой… у нашей хозяйки. Она, наверное, была бы рада её платью, - Аврора мечтательно закатила глаза. - Но самое главное не это, а знаешь, что? Ей одиноко. Поговорить не с кем.

- Говорила бы с нами… ну ладно, с вами-девочками…

- Не-а, - Аврора помотала головой. - Всё не то. Мы, дистрикские, сильно отличаемся от преторианских. Сам видишь. Им с нами разговаривать не о чем…

- Это мне не о чем с ними разговаривать, ясно тебе?!

- Ясно, ясно. Можно и так сказать, - Аврора была совершенно неконфликтна. И непрошибаема. - А всё же призрак здесь, - лукаво добавила она.

- И где же он?

Девчонка бесила. До белых глаз. До сжимающихся кулаков. До зубовного скрежета. До бессилия…

- Т-с-с… У неё водная магия… была...

С этими словами она перегнулась через мраморный бортик и вгляделась в воду.

Юджину вдруг захотелось схватить её за выглянувшие из-под мантии щиколотки и швырнуть в этот бассейн. И самому прыгнуть следом. И плескать на неё водой, смотреть, как она отфыркивается, и, в свою очередь, окатывает его из ладоней. А потом бы она стянула через голову вымокшую мантию, вся такая раскрасневшаяся, смеющаяся… с голыми плечами… от одной лишь этой фантазии Юджина так и бросило в жар.

Какое там плескаться?! Он что, забыл, что их обоих ждёт?!

Глава 13. Аврора

Аврора

В комнате эдак на пятьдесят кроватей только четыре оказались заняты, причём одна - мной. Когда я практически без сил, на подкашивающихся ногах ввалилась в комнату, соседки уже сидели на кроватях в пижамах.

После знакомства (я почла за лучшее сделать вид, что не замечаю, как девочки многозначительно переглядываются за моей спиной) я удивилась вслух, что столько кроватей пустует.

- Хм, - буркнула Ветла, рыженькая, кудрявая девушка с пронзительно-синими глазами. - Жатва в самом разгаре, скоро ещё новеньких выловят.

- Что же мы, рыба, что ли, чтобы нас вылавливать? - захлопала я ресницами. По моим скромным представлениям, у ворот Аусвер должна перетаптываться очередь человек так в полтораста…

- Рыба-не рыба, а скучать тебе не придётся, - хмыкнула другая девушка, Ари. - Ложись уже. В твоих интересах хорошо отдохнуть к завтрашнему.

Девушка демонстративно отвернулась и натянула одеяло на голову.

Я пожала плечами. Вытягивать из соседок каждое слово клещами я не буду. Сама узнаю всё, что нужно. К тому же завтра у меня первый учебный день, и вправду, хорошо бы выспаться.  

- Это на тебя сегодня Жанчик взъелась? - прошептали с соседней кровати, и я обернулась к рыженькой.

- Жанчик? - спросила я шёпотом, натягивая простыню до подбородка и натягивая пижамные штанишки.

- Жанна, Жас, Жасмин, - пояснила Ветла и тихонько хихикнула - По-преториански типа. Ну, на стиле… Ещё недавно представлялась Жанеттой, а в прошлом месяце увидела выступление Ясмин, это самая крутая певица в Триуме, ну и в Жас переделалась. Под Ясмин косит. Она вообще нормальная…

- Нормальная, ага, - пробормотала я немного уязвлённо. - А Обледенением в меня хотела шарахнуть, потому что нервы сдали…

- Это потом что с тобой Сенека любезничал, - снова хихикнула Ветла и другие девчонки недовольно зацыкали. - Она давно по нему сохнет, - еле слышно пояснила рыженькая. - И не только она. Он вон какой… Красивый.  

- А как же этот… ну, такой… с третьего курса. Жасмин с ним это… шепталась, - изумилась я.

Рыженькая подмигнула.

- Это Аусвер, детка, - шепнула она. - Здесь всё наоборот. Ничего, привыкнешь. Спи!

Я благодарно (хоть и не поняла ни слова) улыбнулась и кивнула. Спать и в самом деле хотелось.  

Сон оказался глубоким, но очень уж беспокойным.

Сперва чёрное, как сама тьма, пространство гудело и двигалось. Я барахталась в нём, как в гигантской чернильнице. Потом в этой тьме, как звёзды на ночном небосводе стали проступать непонятные символы, значки, цифры… Они текли, переливались, складывались в узоры, как гигантский калейдоскоп. Голова кружилась всё сильнее и сильнее. Сквозь сон я ощущала, как чья-то заботливая рука укутывает меня одеялом, подкладывает подушку под голову, слышала голоса…

- Бедненькая… мечется… Наверное, Юджин ей рассказал. Нелегко узнать такое.

- Почему Юджин? И ты так говоришь, как будто нам легко! Мы все в одной лодке вообще-то!

- Так они сегодня вместе на практику ходили. Вернулись с очень симпатичным призраком. Добрее надо быть, Ари…

- Вот ты добрая - и сиди с ней, мух отгоняй! А если она в меня ещё раз подушкой швырнёт…

Голоса отдалились, а разноцветное пространство съёжилось, собралось в одной точке и превратилось в книгу. Толстую, в добротном кожаном переплёте с золотым тиснением.

Она висела в пространстве, и кроме этой книги, исходящей мерцающим сиянием ничего не было.

Я бросилась к ней со всех ног, показалось, что в ней скрыто что-то очень важное! Но, как это бывает во сне, не сдвинулась с места. Я старалась бежать всё быстрее и быстрее, но лишь отдалялась от заветной цели.

А когда силы совсем меня оставили, заиграла забавная мелодия - так в Аусвер, оказывается, будят студентов к новому учебному дню.

***

- Ты идёшь? - крикнула Ветла, оглядываясь. - Мистрис Пейдж нам за опоздание мозг ложкой съест, так и знай!

- Бегу! - крикнула я. - Буквально одну секундочку.

Вредная статуя демонстративно сложила руки на груди и отвернулась, делая вид, что не замечает меня.

- Вот, - извлекла я из мантии свёрток, перевязанный розовой лентой и потянула за атласный конец.

- Что это ещё такое? - не смогла сдержать любопытства статуя. 

- Зеркало, - протянула я ей зеркальце на длинной ручке.

Спасибо авансу в счёт стипендии! Почти весь вывалила!

- М-мне? - заикнулась мраморная дева.

- Ага, - кивнула я. - Ты очень красивая. Я подумала, тебе скучно, и вот…

Статуя выхватила зеркало из моих рук и всмотрелась в него с такой жадностью, что тот кот на сметану.

- Нос крупноват, - бормотала она. - И губы слишком тонкие, сейчас в моде другие… М-да… Конечно, не сказать, что я каноническая красавица, но ведь что-то во мне всё же есть, правда ведь?

- Правда, - совершенно искренне подтвердила я.

Мраморная дева вздрогнула, словно успела позабыть о моём присутствии. С видимым усилием оторвавшись от зеркала, она тихо сказала:

- Мне ещё никто ничего не дарил… Вообще. Никогда. Спасибо, так ведь у вас, у людей говорят?

- Рада, что угодила, - кивнула я. Вот если и были сомнения по поводу шести пьясов (с ума сойти, в дистрикте на эту сумму можно месяц безбедно жить!), то сейчас их как ни бывало. - Мир?

- Мир, - усмехнулась статуя. Улыбка у неё оказалась обалденной!

- Заняться тебе нечем, - нарочито проворчала Ветла, косясь на довольную статую. - Пошли уже.

- Отличного вам настроения, девочки, - прозвучало нам вслед.

Глава 14. Аврора

Аврора

- Ты как? - Юджин приблизился, вглядываясь в моё лицо. Подошёл так близко, что я ощутила жар его тела, дыхание на своей щеке. С запозданием поняла, что он держит меня за плечи.

- Странно, - честно призналась я.

В ответ Юджин выругался, грязно и очень жёстко. Я такое только от грузчиков в порту слышала.

- Давай провожу в комнату, - не взирая на моё слабое сопротивление, Юджин обнял меня за талию.

- Да не рыпайся ты, - процедил он сквозь зубы. - Меня назначили твоим куратором. Пока не освоишься. Так, что, если есть вопросы…

- Не хочу в комнату, - непривычно слабым голосом проговорила я и уже приготовилась огрести «за капризы», как было бы дома. Но мой рыжий куратор не рассердился.

- А куда хочешь?

- Посидеть… где-то на свежем воздухе. Только не здесь. Здесь слишком уж мокро.

- Пошли, - он повлёк меня по вымощенной разноцветным кирпичом дорожке, продолжая тихо ругаться под нос. Но не на меня - и то сахар.

Пройдя здание академии насквозь, мы оказались в пышном, цветущем саду. А над головой снова было яснее ясного! Но учитывая непривычную слабость и головокружение, мне было не до чудачеств погоды.

Кажется, по дороге нам встретилось несколько студентов. Вроде мы даже здоровались. Но шаг не сбавили, пока не добрались до увитой розами скамейки, на которую Юджин меня усадил. Иначе бы я плюхнулась кулём с мукой.

Отдышавшись, я решила воспользоваться любезным предложением, к тому же вопросы у меня накопились. Глядя в серые глаза новоиспечённого куратора, я спросила прямо:

- Ты когда меня дурой назвал, ты это имел ввиду? У меня голова кружится. Слабость такая неприятная… словно десять лодок пришвартовала. И магии… её стало меньше. Совсем не так, как было на занятиях.

Юджин вздохнул.

- А фистула как? Не болит?

Я повела плечами и покачала головой.

- Докторус сказал, что не будет больно.

Юджин пожал плечами.

- Поначалу не больно.  Да и потом. Слабость больше…

- Юджин! Что происходит? Чего я не знаю? Почему все глаза отводят, даже преподаватели? Что не так с этим местом? Почему ты всё время ругаешься?

Мой куратор оборвал поток вопросов, приложив палец к моим губам. Склонился надо мной так низко, что я на миг забыла, как дышать.  

- Академию Аусвел не покидают с магическим даром, - каким-то отстранённым голосом проговорим он. - Если вообще покидают.

- Как это?

- Выгорание убивает. Не всех, далеко не всех, врать не буду. И… медленно, очень медленно. Но всё же убивает.

- Выгорание происходит из-за отметок в табеле? Ну, в смысле от этой процедуры усвоения информации? От этого их замера магического дара?

- Сама догадалась… Нет никакого замера, Аврора, - сказал он серьёзно. - Из нас выкачивают магию.

Он выразительно сплюнул.

- Мы называем это «забором». Ну, как с кровью.

- Мы все здесь, - прошептала я помертвевшими губами, - магические доноры?

- Лучше и не скажешь. Шоколадку будешь?

Вроде бы после таких новостей у меня должно было начисто отбить аппетит. Но я, сама удивляясь собственной хладнокровности, кивнула. Вонзила зубы в ароматную плитку… вкусно!

- А сбежать? - задала я следующий, резонный вопрос, когда с шоколадкой было покончено.

- С фистулой и меткой Аусвер? - вскинул светлые брови Юджин. - Ты, должно быть, шутишь. Даже если удастся выбраться отсюда - Магистры найдут в два счёта.

- А выпускники? - продолжала наседать я. - Ты вчера разозлился из-за выпускника?

Куратор отвёл взгляд.

- Не в себе был. Не злись. Мастерски наведенные иллюзии. Вчерашний выпускник, которого ты толкнула и пожелала удачи, мой друг. Докторусы не дают ему больше двух месяцев…

- Не может быть...

- Может.

Я чувствовала себя рыбой, выброшенной на берег. Даже странно, что не впала в истерику или вовсе не грохнулась в обморок. Сохранить ясность рассудка помогла одна-единственная мысль: надо что-то делать. Надо выбираться отсюда! Не дело это - из живых людей магию выкачивать!

Но что же делать? В дистрикте я бы не сомневалась. Пошла б к жрецам, к эпарху. На миг вспомнился камень на шее и с губ сорвалось ругательство, почище чем у Юджина. Щёки запылали. А мой куратор посмотрел на меня с уважением.

- А ты молодец. Я, честно сказать, приготовился сопли вытирать и прижимать к своей мужественной груди бьющуюся в припадке девушку.

- Это пустые разговоры, - отмахнулась я, от чего сама себя зауважала. - Нельзя сидеть, сложа руки и ждать. Надо что-то делать!

Юджин вскинул брови и сложил руки на груди.

- Достойное решение, - кивнул он. - Может, заодно подскажешь, что именно делать? Только тебя и ждали.

Я проглотила сарказм, не поморщившись.

- Что делать, что делать… А что делают в таких случаях? Это же преступление! Надо… надо обратиться к жрецам, миротворцам, не знаю. Дойти до президента, наконец, перестань ты лыбиться уже!

Улыбаться Юджин не перестал. Только вот улыбка его была невесёлой.

- По закону извлечение магии кроме добровольного донорства запрещено. Кстати, извлекаемая «норма» тоже строго обозначена. В месяц. Но не в Аусвел. Здесь «доят» каждый день, кроме выходных.

- Но надо же что-то делать! Рассказать людям! Открыть им глаза на правду! Президент…

- Аусвер финансирует Тод, - отрезал Юджин.

- Тод? Где-то я уже слышала это имя.

Юджин хмыкнул.

- Луций Тод, наш президент, которому ты собралась «открывать глаза». Это президентская академия, понимаешь? Конечно, наверху знают, что у нас здесь происходит.

Глава 15. Бенжамин

Бенжамин

Когда в деканате сказали, что интересующая его студентка находится в парке, Бенжамин не стал настаивать на том, чтобы её привели в кабинет. Решил сам спуститься.

Так даже лучше.

Посмотреть на это чудо в более приватной обстановке…

То, что Тринадцатый Магистр увидел, высматривая студентку сквозь живую изгородь, ему понравилось.

На контрасте с сочной зелёной листвой она казалась совсем беленькой, словно нарисованной.

В академической мантии, не скрывающей гибкости фигурки и аппетитности форм, с толстой белоснежной косой, перекинутой через плечо, с серьёзным взглядом розовых, словно сияющих изнутри глаз… вся такая воздушная. Было в ней что-то «не от мира сего». Непонятное, необъяснимое. Нет, конечно, не Богиня - слишком уж та неприступна и, чего греха таить, пугающа…

Скорее, ожившая статуя с едва заметным румянцем на идеальных мраморных щеках, или же ангел, только ступивший на грешную землю.

Только вот чувства вызывает совсем «не ангельские», отнюдь…

Чувства?!

Триум - да и всё живое - под угрозой, ему самому осталось… сфинксы его знает, сколько ему осталось… Стоп! С чего он вообще вспомнил о самочувствии? Не потому ли, что ноющая весь день фистула именно сейчас, когда он увидел девчонку, будто исчезла, а раздирающая душу тьма отступила, затихла, как море в штиль?

Смутившись собственных мыслей, Бенжамин окликнул студентку:

- Аврора Зайко?

Она резко обернулась - коса взвилась над плечом и описала в воздухе дугу красной лентой.

Но если вчера в прозрачных розовых глазах проглядывался интерес, недоумение… может быть даже, симпатия, то сегодня, стоило ей заметить его, взгляд стал колючим, губы же сжались в одну линию.

- Тринадцатый Магистр? - кивнула она.

Так могла поприветствовать подданных королева, первая леди, наконец, но никак не сопливая студентка, встретившая куратора своей академии!

- Тебе рассказали, кто я, - не стал отпираться Бенжамин и сразу перешёл к наступлению. - Прогуляемся?

Девчонка равнодушно пожала плечами. Выражение лица у неё стало отстранённым, с едва уловимой ноткой злорадства.

«А разве я могу отказаться?» - говорил её взгляд.

«Не можешь», - отвечал, в свою очередь, его. 

Какое-то время они молча шли по дорожке.

- Как ты разместилась? Как первый учебный день?

- Спасибо, познавательно, - кивнула девушка и так сверкнула своими турмалиновыми глазами, что сердце пропустило удар.

- Может, хочешь спросить о чём-то? - спросил Бенжамин, чувствуя себя глупо.

- Что вы делали в кустах? - он не ожидал, что она ответит так быстро, как будто только и ждала этого вопроса. - Шпионили?

Бенжамин поморщился. Нахваталась уже.

- Шпионят тайно, - сдерживая порыв поставить студентку на место и стараясь, чтобы голос его звучал ровно, проговорил Бенжамин. - А я - курирую.

Она вскинула на него взгляд и тут же отвернулась. Словно взмах кисти, который вскользь прошёлся по полотну.

- Значит, надзиратель, - холодно проговорила она. - У нас таких жандармами зовут. Но у вас, в Преториуме, всё так утончённо!

- Послушай-ка, - начал было он угрожающе и Аврора резко остановилась.

- А то что? Ну что? Убьёте меня? Прямо сейчас? Давайте!

- Очень неприятно убивать того, кто сам нарывается, - серьёзно ответил Бенжамин.

Аврора склонила голову набок и дёрнула уголком рта, показывая, что оценила шутку.

- Ну так выкачайте сперва магию, - процедила она. - И сразу станет приятнее.

- Ты не понимаешь, о чём говоришь!

- Ну так просветите меня! Ну же? Куда пойдёт изъятая сегодня магия? Может, на спасение всего человечества? Или на золотых рыбок в чьём-то бассейне?

- Вы забываетесь, студентка Аврора Зайко!

- Это вы забыли, что значит быть и оставаться человеком, Бенжамин Сенека! - выкрикнула она и плюнула ядовито: - Кур-р-ратор академии Аусвер. Тринадцатый Магистр. А по сути - надзиратель. Жандарм. Вы даже хуже миротворцев!

Она говорила, сыпала обвинениями… Каждое слово падало камнем. А Бенжамин смотрел на неё - маленькую, худенькую, такую бесстрашную… и перед глазами вдруг встала вчерашняя картинка с Распределения. Как она стояла обнажённая, напротив. Вслушивалась в его изменённый микрофоном голос. Готовая сделать всё, что он скажет. Ожидающая только его приказов.

Он даже зажмурился на миг - таким ярким оказалось видение.

Что-то вдруг поднялось с самой глубины души. Отозвалось жаром в паху, набатом в висках. Что-то было в ней такое, что глазам становилось больно смотреть. Словно нестерпимый, режущий луч прожектора, направленный в лицо.

Бенжамин сам не понял, как это произошло.

Какая-то неведомая сила заставила схватить девчонку за руку, дёрнуть к себе.

А когда она оказалась прижатой к его груди и замолчала, застыла испуганным зайчонком, он вдруг склонился к самому её лицу и накрыл губы своими. 

От неё пахло юностью и какао, губы оказались сладкими, как шоколадный пудинг. Он провёл пальцами по гладкой тёплой щеке, зарылся в мягкие, как пух, волосы.

Она сдавленно пискнула, упираясь в его грудь ладонями, лишь усиливая волну жара, отзывающегося внизу, заставляющего кровь закипать в жилах, отдаваться пулемётной очередью в висках!

Он только прижал её сильнее, так, что она выдохнула изумлённо.

Он целовал беспрекословно властно, с какой-то болезненной жадностью, чувствуя небывалый прежде прилив сил. Магических, физических - он был не в состоянии различить. Её мягкие, нежные губы подрагивали, но она больше не упиралась ладонями, не пыталась высвободиться. Несколько томительно-сладких секунд - и вот она ответила на поцелуй, отчего ощущения смешались, слились в единый безумный водоворот!