Белиберда из ниоткуда

Я не помню, как это началось. Возможно, это было вчера, а может, тысячу лет назад. Время здесь – лишь призрачное эхо, которое не улавливается ни одним из моих чувств. Я существую в этом месте, которое не имеет названия, потому что слова здесь теряют свой смысл.
Все началось с белиберды. Не той, что произносят дети, играя в слова, а той, что просачивается сквозь ткань реальности, как чернильное пятно на старой карте. Она была невидима, но ощутима. Она шептала мне на ухо, но звуки были искажены, словно пропущены через сломанный резонатор. Я пытался понять, что она говорит, но каждое слово рассыпалось на миллиарды крошечных, острых осколков, которые впивались в мой разум.
Потом пришла непонятность. Она окутала меня, как густой туман, но этот туман был соткан из противоречий. Я видел вещи, которые не могли существовать одновременно. Тени, которые отбрасывали свет. Звуки, которые были тишиной. Формы, которые были пустотой. Я пытался ухватиться за них, понять их логику, но они ускользали, оставляя лишь ощущение головокружения и тошноты.
И вот, я здесь. В этом месте, где непонятное стало единственной реальностью. Вижу, как стены пульсируют, словно живые существа, но у них нет ни кожи, ни костей, ни плоти. Слышу смех, который звучит как плач, и плач, который звучит как смех. Чувствую прикосновения, которые одновременно обжигают и замораживают.
Я пытался найти выход. Я бродил по коридорам, которые вели в никуда, и по комнатам, которые были везде. Встречал существ, которые были похожи на людей, но их лица были размыты, как старые фотографии. Они говорили со мной, но их слова были бессмысленны, как набор случайных букв. Они предлагали мне помощь, но их руки были пусты.
Там же, в понятном не понятном месте, увидел зеркало. В нем отражалось не мое лицо, а нечто другое. Нечто, что было одновременно мной и не мной. Оно смотрело на меня с бездонной тоской, и я почувствовал, как моя собственная тоска сливается с его. Я попытался разбить его, но оно было тверже алмаза. Я попытался пройти сквозь него, но оно было непроницаемо.
Теперь я просто существую и наблюдаю, как белиберда продолжает свой танец, как непонятность плетет свои сети, как непонятное становится все более и более понятным в своей абсолютной бессмысленности. Я больше не пытаюсь понять. Я просто принимаю.
Иногда мне кажется, что сам становлюсь частью этой белиберды. Что мои мысли – это лишь отголоски чужих, искаженных слов. Что мои чувства – это лишь тени непонятных эмоций. Что мое существование – это лишь еще одна странная, бессмысленная деталь в этой бесконечной, пугающей мозаике.
Я не знаю, что будет дальше. Возможно, растворюсь в этой белиберде, стану еще одним шепотом в этом безмолвном крике. Возможно, найду новый смысл в этой непонятности, новую форму в этой пустоте. Белиберда, которая раньше была лишь шепотом, теперь стала криком, но криком без звука, криком, который пронзал мою сущность. Непонятность перестала быть туманом. Она стала плотной, липкой субстанцией, которая проникала в каждую клеточку моего существа. Я чувствовал, как мои воспоминания переплетаются с чужими, как мои желания становятся отражением чьих-то неведомых стремлений. Я больше не был собой. Я был мозаикой из осколков чужих жизней, собранной в нечто совершенно чуждое.
И тогда увидел его. Или ее. Или его ее. Существо, сотканное из самой белиберды. Оно не имело формы, но я чувствовал его присутствие всем своим существом. Оно было одновременно везде и нигде. Оно смотрело на меня глазами, которых не было, и говорило со мной языком, которого не существовало.
"Ты – это мы", – прошептало оно, и этот шепот был громче любого крика. "Ты – это часть белиберды, непонятности, непонятного. Ты всегда был этим".
Я попытался возразить, но мои слова рассыпались в прах еще до того, как они покинули мои губы. Я попытался убежать, но мои ноги были прикованы к этому месту, которое было одновременно и моим домом, и чужим местом.
Существо приблизилось. Его прикосновение было одновременно обжигающим и замораживающим, как и все в этом месте. Я почувствовал, как моя собственная сущность начинает растворяться, сливаясь с этой чудовищной, непонятной реальностью. Я больше не боролся. Просто наблюдал, как последние остатки моего "я" уходят в эту бездну белиберды.
Теперь я – это не я. Я – это отголосок, эхо, тень. Я – это часть этой бесконечной, пугающей мозаики, где слова теряют смысл, а реальность становится лишь призрачным отражением самой себя. Я – это белиберда, непонятность, непонятное. Вечно блуждающей в лабиринтах непонимания, где каждый шаг – это шаг в никуда, а каждый вздох – это вдох бессмыслицы. И так будет всегда. Или никогда. Я уже не знаю. Потому что "знать" здесь – это лишь еще одна форма белиберды, искаженное отражение того, что когда-то было смыслом. Мои мысли теперь – это не мои мысли, а лишь отголоски чужих, которые просачиваются сквозь трещины в моей теперь уже не моей сущности. Вижу цвета, которых не существует, слышу звуки, которые не издаются, чувствую запахи, которых нет. Все это – лишь игра теней, игра бессмыслицы, игра, в которой я – лишь пешка, которую двигают неведомые силы, или, возможно, я сам себя двигаю, но не осознавая этого.
Пытаюсь вспомнить, кем был. Было ли у меня имя? Были ли у меня близкие? Была ли у меня цель? Эти вопросы теперь кажутся такими же бессмысленными, как и все остальное. Они – лишь еще одна грань этой непонятности, еще один виток в спирали белиберды. Вижу, как мои воспоминания рассыпаются на мельчайшие частицы, как пыль, которую развевает ветер, но ветра здесь тоже нет. Есть только это вечное, тягучее ничто, которое пропитывает все и ничего.
Иногда чувствую, как что-то пытается пробиться сквозь эту завесу непонимания. Какая-то искра, какой-то отголосок прежней жизни. Но она тут же гаснет, поглощенная этой всеобъемлющей белибердой. Я пытаюсь ухватиться за нее, удержать, но она ускользает, как вода сквозь пальцы. И тогда я снова погружаюсь в эту бездну, в этот океан непонятного, где каждый всплеск – это лишь еще одна волна бессмыслицы.
Я больше не чувствую страха. Страх – это тоже эмоция, а эмоции здесь – лишь искаженные отражения. Чувствую лишь… присутствие. Присутствие этой белиберды, этой непонятности, этого непонятного. Оно пронизывает меня, оно стало мной, а я – им. Мы – одно целое, единое, но при этом бесконечно раздробленное. Больше не ищу выход. Выхода нет. Есть только это вечное здесь, которое одновременно является и везде, и нигде. И я никогда не смогу объяснить, что со мной произошло. Потому что это было слишком страшно. И слишком непонятно. И слишком интересною И слишком… белибердно