Believe me

I. Хореограф для звезды.

Я знаю коллег, которые многое хотели стереть из своей памяти. Пробы, кастинги, приставания продюсеров, минуты слабости. Это можно было бы с лихвой перечислять бесконечность. Вот только мы совсем не приближаемся к сути. Каждый день, на протяжении пяти лет, я знала, что в моей жизни было что-то, что стоило помнить. Я точно знала, что однажды наступит день, когда нерушимые стены забытого прошлого начнут стремительно падать. Но даже не догадывалась, чем это будет для меня чревато. Оглушительным концом или желанным началом.

*****
Вереница из машин, сформированная в неудачную пробку, выстроилась в ряд, подтверждая опасения, что задержаться все же придётся. А это значит, что пораньше освободиться точно не получится. Сегодня в планах уже стояла галочка напротив утреннего прогона с подтанцовки для актеров балета. Но впереди оставалось не меньше. Танец для выступления на Оскаре звезды. Свадебный танец для миллиардера и его избранницы. И лучше бы было только это.

Но до того, как и все последние три месяца по настоянию подруги, еженедельно у меня сессия с психологом. Спасательный круг, который рисковал слишком туго сжаться, удушив свою героиню. Именно так можно было охарактеризовать всю ту помощь.Отстояв еще какое-то время в пробке, припарковала машину возле бизнес-центра, поднимаясь на шестнадцатый этаж. Я не могу судить о том, насколько всё это эффективно, но, возможно, я, действительно, получала в эти дни рациональную пилюлю.

— Что вас тревожит, Вики? — мой психоаналитик Сильвия поджала губы. Обладая способностью читать по лицам, была не просто уверена, а знала. Ей это не нравится. — Кажетесь взволнованной.

Ещё бы. В последнее время моя жизнь напоминала заполненный в час пик трамвай. Слишком много людей, задач и плотный график, в котором иногда банально не было времени на лишний час сна, чего говорить о выходных.

— У меня была встреча со знакомым из так называемого прошлого. Он считает неправильным зацикливаться на том, чего не вернуть. Прошло пять лет.

Сделав помарку, она кивнула. Её черный блокнот в белый горошек, рассчитанный на шестьдесят девять листов, был заполнен ровно на половину. Всегда было интересно узнать, какую степень депрессии или безумия психолог уже успела мне приписать. Однако я держалась стойко, ни разу не поддавшись порыву воспользоваться этой возможностью. Всё-таки и для хореографов имело место быть банальной этике. Да и навряд ли мне могли помочь её скупые сноски.

— А ты как считаешь? — Сильвия удобно перешла на ты, ожидая, что это сделает меня более настроенной на разговор.

— А я так не считаю. Я знаю, что не смогу отпустить всё, пока не вспомню.

Я знала, что не оступлюсь от своей цели. В конце концов, мне стоило знать о своём прошлом, даже если у меня была самая скучная из всех возможных жизнь. Да. Для своих двадцати пяти я была до чёртиков проницательна. Навык чтения эмоций был со мной ещё тогда, когда я очнулась в больнице, не вспоминая ничего из прошлой жизни. Словно подарок свыше. Тот, что мог, подобно компасу, помочь в распознании лжи и корыстных целей. Весьма пленительный, на то время, навык для того, кто ничего о себе не знает.

— Считаешь, там есть что вспоминать?

Её вопросительный взгляд позабавил меня. Никто бы не хотел забыть большую часть своей жизни, вместо каких-то воспоминания наблюдая белый лист с прочерком посередине. Думать, что знаешь хоть что-то, но нет.

— Уверена. — удобнее устроившись и приготовившись к рою вопросов, опередила её. — Это ты мне скажи, Сильвия. Когда я это вспомню? Или почему не могу?

Сделав несколько помарок ручкой, мой психолог закрыла свой блокнот, разделяя закладкой на резинке нужную страницу. Подтянув очки с носа на глаза, она оценивающе прошлась по моему лицу, пытаясь вычислить, какие эмоции меня одолевают.

— Пока рано говорить.Человеческий мозг штука интересная, но крайне мало изученная. Ты должна понять: может быть что угодно. Возможно, это просто сильный удар в результате аварии, или, может быть, ты совершила преступление, и травма не позволяет тебе вспомнить. Может быть, твоя амнезия связана совсем не с аварией. И это только несколько предположений. Поэтому я настаиваю на групповых встречах и хотя бы двух-трёх вместо полтора часов в неделю.

— И сколько я так буду? — вздохнула. Это всё мне совсем не нравилось.

Вот опять. Время шло, а я стояла на месте. Ничего, что бы вносило коррективы в жизнь. Одно сплошное белое пятно, мешающее двигаться дальше.

— Тебе этого никто не скажет. Ты можешь вспомнить всё как только покинешь кабинет, а можешь вообще через семь лет. Но, по крайней мере, однажды мы доберёмся до всех твоих призраков, и вот тогда тебе больше не придётся к этому возвращаться.

— Звучит печально, — осушив свой стакан с водой, пробежалась в голове, считая, сколько мне будет ещё через семь лет.

— Найди того, кто сможет точно и быстрее. Ах, да, какая жалость! Пока люди не создали таких технологий.

Она улыбнулась, ударяя своим тесаком суровых реалий по голове. Хотелось бы мне, чтобы это было не так печально, каким оно являлось на самом деле. Но чего стоит пустая жизнь?

— Вики, ты считаешь себя сумасшедшей? — уже серьёзно проговорила мой психолог свой очередной вопрос.

Долго думать мне не пришлось. Ответ был очевидным, возможно, не для самого психолога. Но я точно была в этом уверена. И ни одна живая душа бы не переубедила меня в обратном.

— Нет.

— Но ты веришь во сны? — словно пытаясь подколоть меня, продолжила свою тираду.

Эти слова на непродолжительный срок заставили меня вспомнить то, что открыло завесу, благоверно придя накануне. Когда ранним утром, в холодном поту, не разбирая дороги, я ринулась в душ, не теряя надежды понять, когда этому беспамятству придёт конец.

II. Случай - марионетка в театре Судьбы

Посреди ли пустыни или в большом городе — всегда один человек ждёт и ищет другого.

*****
< Понедельник >

Жирным шрифтом гласила надпись на чистом листе. Было необходимым внести правки на грядущие дни. Лето — самое неблагодарное для творческих людей время. Нет, не в том, что неактуально или не пользуется спросом. Вся проблема как раз-таки в наплывах клиентов. Каждому нужно было срочно и обязательно. Я же, как ответственный хореограф, пыталась расформировать всё правильно. Именно в таких мелочах, как планировка, заключался большой процент успеха.

Отсеяв всех, кто подразумевал совместную работу в будущем. Вернулась, расписывая по дням задачи и контакты. Я всегда придерживалась строгого правила — не более трёх учеников за день. А потому задачка была не из легких.

— Ариана Леви, двадцать лет. Певица. Задача: постановка танца для выступления на вечеринке. Сроки: месяц.

Записав номер девушки, открыла одну из её многочисленных страничек, чтобы понять, что к чему. Всё оказалось весьма банально: небольшие связки хип-хопа и эстрады. В целом уложиться в два занятия было реально. Известив Ариану заранее, внесла её в свою базу, предварительно отправив в регистратуру студии данные.

— Дэвид Аргон, двадцать четыре года. Задача: подготовиться к дебюту летнего бала. Сроки: две недели. Номер... Чёрт, где же?

Не найдя заранее переписанного контакта, залезла в свой мобильник, открывая телефонную книжку. Больше всего не любила, когда происходил бардак. Все-таки обнаружив нужный номер в списке входящих, которые не успела внести в контакты, облегчённо улыбнулась. Палец соскочил, нажимая на номер пониже, где высветилось злополучное смс.

* Уезжай, Вики. Лучшее решение сейчас
для тебя — Италия. Ватикан. *

Прошли всего лишь сутки с момента получения смс. Однако что-то во мне сопротивлялось, не веря. Всё казалось глупостью и шуткой. Лететь туда, где мне было ненавистно, я не желала. Возможно, город был не плох, но вот сама по себе Италия мне не внушала радости. Место, где я вышла из комы. Страна, которая должна была стать мне чем-то дорогим. Моей родиной и отдушиной. Но по итогу стала местом, которое стало точкой начала позорного бегства.

Когда-то Сильвия говорила мне: Для того, чтобы вспомнить себя, куда эффективнее начать поиск из мест, в которых ты бывал. Хотя бы раз туда слетать после всего, а я отнекивалась. Поэтому и сейчас, прокручивая в руках телефон, не понимала, что это за дурацкая шутка. Всё казалось не спроста, и две неравных половины во мне спорили меж собой. Одна была полна надежды вернуть самое дорогое, что мне принадлежало — мои воспоминания, а возможно даже и единомышленников, которые были мне нужны как воздух. Другая свято верила в то, что всё это не имеет смысла и, быть может, это чья-то ловушка. Потому как дело о той самой злополучной аварии закрыли ввиду отсутствия улик, как и в общем, состава преступления.

Но это могло оставаться только лишь теорией, учитывая мои корни, которые не были владельцами крупных бизнесов, как и не являлись ученными с невероятными открытиями. Обычная семья. Отец — выходец из интерната, который работал на стройке и оставил нас, когда мне не было и семи лет. Мама, которая работала врачом в клинике, пока её легкие не погубил рак девятью годами ранее. Родственников у меня вовсе не осталось, если не брать в счёт очень дальних, коих я и не видела никогда. А быть может, и не помню. И раз уж обо мне никто не вспоминал. Может, их нет. Ну и, конечно, знакомые, которые внушали, что мои друзья, к которым я совершенно не тянулась. Всё, что мне было известно о себе.

Однако это мало что меняло. Хотелось остерегаться. Спрятаться в своей зоне комфорта и жить в чём-то, что было похожим на спокойствие. Настороженность тягучей лианой, что подобно жгуту, сковывала страсть к приключениям, как и любой азарт. Не позволяя слишком много думать.
А думать есть о чём. Злополучная пятница настала. Что для меня могло значить одно: свидание неизбежно. Как и ничтожные часы, за которые нужно было собраться. Словно чувствуя, мой кавалер решил напомнить о себе сообщением.

*Вики, доброе утро. Буду ждать тебя сегодня в 18:00. Радужный проспект, 19. Ресторан "Шибари".*

Конечно, трезвым умом я понимала, что запереться в своей студии, как и отшивать любые новые знакомства, избегая личных встреч и диалогов, было не вариант. Конечно, чётко понимала: сейчас моя зона комфорта — это одиночество. Но если я и дальше буду находиться в таком вакууме, так ничего не вспомню.

Поднявшись с места, прошла на кухню, заворачивая в одну из дверей, что располагались в прихожей. Это была крохотная подсобка, в которой у меня хранились всякие инструменты и садовый инвентарь. Это была ещё одна причина, почему я решила переехать в частный дом. Два года назад моя ученица-садовница подарила мне не шикарный букет пионов или композицию из орхидей и ирисов. Эта девушка с каштановыми волосами и духами аромата вишни подарила нечто больше, чем цветок в горшке. Любовь к чему-то новому. Мы виделись всего один раз, но тоска в её до безумия красивых глазах мне запомнилась.

{Цветок — это твоё сердце, которое может сохранить, как вакуум, любой поломанный рассудок.}

Надев серый фартук на шею и забрав лежавшие в ящике перчатки, вышла из душного помещения. Не забыв прихватить пакет с грунтом, большой контейнер и дополнительные приблуды для сада. Пока мне не нужно было никуда спешить. Как это бывало часто, я ввязалась в интересную авантюру, решив попробовать пересадить подаренные незнакомцем цветы в горшок. Так уж мне понравился этот прекрасный сорт.