Белый танец

Пролог. Рисунок дракона.

Иногда влюбленные Драконы мешают нам жить.

А иногда — мешают умереть.

Ян Словик - Трактат о драконах

Мазки, нервно набросанные на холсте, мешали друг другу. Хаос в борьбе красного и черного. Она пока не знала, что же получится на этот раз. Мучительная схватка двух цветов, заполонивших все полотно, не оставляла места для белого, однако художница точно знала, что холодные отблески просто замерли, затаились под вихрями сражающихся потоков и обязательно еще покажут себя. В мелькании дыма и огня можно было различить странные силуэты, то ли ищущие убежища, то ли кружащиеся во властном огненном хороводе.

Звук ревущего мотоцикла заставил ее поморщиться. Рука замерла у незаконченного образа. Елена задумалась, не обращая внимания на решительные шаги за спиной. Мужчина бросил шлем на столик и выловил из вазы яблоко с красным блестящим боком.

Некоторое время он грыз свою добычу, не пытаясь произнести ни слова. Просто вглядывался в картину, где языки огня обнимали почерневшие стволы умирающих деревьев. Рядом, близко, но на дистанции, позволяющей контролировать все вокруг.

Женщина с досадой покачала головой и отложила кисть. Как всегда не вовремя! Такой уж он есть, с годами не меняется. Впрочем, это она позвала его и, надо прямо сказать, прилетел он даже быстрее, чем можно было ожидать. Что же, чем скорее все решится, тем лучше. Она уже приняла решение, а разговоры утомляют.

Между тем мужчина отбросил в кусты огрызок и аккуратно пригладил левой рукой седой ежик.

- Судя по всему, она не захотела возвращаться.

Елена некоторое время рассматривала байкера. Черная кожа с аксессуарами и красными вставками, что она должна напоминать ему? Доспехи? В далекое, почти забытое время, когда она любила посмеяться, Елена воображала, что ей выпала невероятная удача дать призванному имя Ярне. Может быть, это показалось замечательной шуткой. Но для него это было просто имя. Значение имела только она.

Елена вздохнула. Конечно, они виделись очень редко, но его присутствие ощущалось непрерывно, словно меч рыцаря, который всегда в ножнах на поясе. Только здесь это было скорее моральной поддержкой. И все же…

Меч, который ты должен носить всю жизнь, даже если понадобится он только один раз.

Надо было что-то произнести. Начать игру.

- Она получила целый мир.

- Ты думаешь, дело именно в этом, э-э-э, мире?

Мужчина выбрал еще одно яблоко, перебрав все. Страж всегда очень тщательно подходил к своим поступкам. Это яблоко тоже было красным и блестящим. Крепкое и сочное, оно лопнуло у него на зубах, и капли сока разлетелись во все стороны.

Женщина с негодованием отодвинулась и внимательно оглядела платье. Ярне продолжил двигать челюстями, даже не пытаясь извиниться.

- Я решила…

Он замер. Наконец-то она почувствовала в нем какой-то интерес, напряжение.

- Я решила, что ты отправишься к ней.

- Невозможно. Я твой страж.

Вот же мерзавец! Вспомнил, наконец. Он поискал взглядом место, а затем положил обгрызенный плод на край стола. Стряхнул капли сока и выпрямился. Его кожаная амуниция заскрипела.

- Я тебе поручаю сделать для нее все, что ты делаешь для меня.

Он скривился и покрутил головой. Ее приказание было невозможно, неслыханно. И так манило.

- Ведьма! Ты же знаешь…

- Летать! Летать в небесах! Расправить крылья! Конечно же, знаю. Только я не ведьма.

Она обняла мужчину и положила голову ему на грудь. Сердце билось почти так же как ее. Быстро-быстро. Только это не значило ничего. Во всяком случае, для нее.

- А ты? - Его голос стал хриплым. Грудь вздымалась раз за разом. Это было такое забытое чувство. И такое прекрасное.

- Нет. Не я. Теперь ее очередь. Иди же. Иди, пока я не передумала.

Он подхватил свой шлем с летящими крыльями огня. Через минуту мотоцикл вновь разорвал тишину поселка невообразимым ревом. “Летать, летать”. Она на некоторое время закрыла глаза, а потом вновь обратилась к мольберту. Огненные струи по-прежнему страстно прижимались к черным стволам деревьев. Елене было просто очень грустно. Ярне не так уж сильно сопротивлялся. Рука дрогнула, и краски на холсте размазались, перемешавшись в невообразимой круговерти. Ну и пускай.

- Это будет твой танец, Дана. Белый танец.

Глава 1. Искры

Пар. Пар, вырывающийся клубами с оглушительным шумом. Пар, заволакивающий все вокруг, скрывающий от взгляда мальчишки очертания невообразимого и чудесного монстра - паровоза.

- Арнольд! Ваши родители ждут вас!

Он не обращал внимания на недовольный голос учителя. Махина на рельсах настолько не походила ни на что виденное ранее, что шестилетний мальчик в восторге замер, изо всех сил стараясь не пропустить ни малейшей детали, запаха или звука.

Выглядывающий из будки машинист с равнодушным выражением лица казался невероятным магом. Рядом с ним скучные женщины-колдуньи, несколько раз посещавшие их дом и мучавшие непонятными вопросами, казались совершенно обыденными и неинтересными.

Казалось удивительным, что пыхтящая и фыркающая огромная махина может сдвинуться с места по одному движению этого человека в синем форменном мундире. И не просто двинуться сама, но, одним махом, потянуть за собой вагоны с десятками пассажиров. В том числе и сверкающее новой краской и полированным деревом чудо, в котором он должен отправиться в свое первое в жизни настоящее путешествие — вместе с родителями выехать в столицу.

- Но, господин Арнольд! Ваш отец будет очень недоволен. Вы же знаете, он не любит, когда вы поступаете неблагоразумно.

Все это не имело никакого значения. Он знал, что учитель не рискнет увести его силой. Он будет только бегать вокруг кругами, взывать к совести мальчика и напоминать о неизбежном наказании. Но думать наверняка будет только о том, как отец отчитает его самого за беспомощность и явное бессилие.

Поэтому можно остаться, увидеть, как все это начнет двигаться, оживет. Мертвое железо наполнится непонятной силой, и он сможет понять тайны устройства паровой машины, неподвластные даже магии, почувствовать в работе механизма спрятанные внутри непознанные пока что силы.

Мальчик на секунду представил себя управляющим этим гигантом, летящим по рельсам все быстрее и быстрее. Он даже поднял руку, словно ощущая, как энергия пульсирует в его растопыренных пальцах.

Контуры локомотива потеряли четкость и стали расплываться, словно краски акварели, которые разбавили дрогнувшей рукой. Рисунок начал терять форму подобно посеревшему в один момент листу бумаги. Резкие черные металлические грани превратились в хаос мечущихся искорок и снежинок, танцующих свой необыкновенный экзотический танец. А среди них, в глубине таилось сияющее и манящее невыносимо белое пятно. Оно дрожало и казалось совершенно нереальным и одновременно таким теплым, зовущим. В его шипении и клокотании слышалась просьба помочь выбраться наружу, освободиться и принести этот жар, движение, силу всему миру.

Арнольд чувствовал, что и в нем, где-то глубоко, есть нечто родственное, созвучное этой пульсации, и одновременно непоколебимая уверенность в том, что он способен заставить эту силу подчиниться.

Он засмеялся. Кажется, сейчас он был сильнее отца, учителей, сильнее машиниста. Сильнее всего мира. Стоило только сделать шаг вперед, позвать. Желание. Манящее желание. Мгновенно маленький пульсирующий шар превратился в лавину огня.

Арнольд внезапно почувствовал, что радость начала покидать его вместе с силой, что яркие звездочки закрывали весь мир, и он оторвался от земли и взлетел вместе с ними. Потом глухой удар, и чернота поглотила его.

- Арнольд! Все уже собрались. Нельзя же заставлять ждать столько времени людей, которых мы так долго уговаривали присоединиться к нашему собранию. Да еще и в такой неоднозначный период.

Гензерих с трудом оторвался от воспоминаний. Может быть действительно пора. Его единомышленник как всегда прав.

Ради этой встречи Ричард отказался от каких-либо намеков на свой необычный статус. Сегодня ничто в его облике не напоминало о положении главы самой большой церкви западного мира. Да и восточного тоже, так как, кажется, у персов не было церкви, только непонятная религия.

Хотя конклав до сих пор не собрался, чтобы утвердить статус первосвященника, никто не пытался оспаривать решения новой власти. Церковь получила новые возможности, новых верующих, а в будущем ее влияние будет только возрастать. А старик когда-нибудь найдется.

Конечно, доверять магу, даже под личиной священника, в том деле, которое они затевали, Арнольд не мог, но сейчас его помощь была нужна. Все-таки поддержка организации, которая во многом уже овладела умами людей в большинстве европейских стран, была необходима, причем именно в начале, когда это население еще не понимало главного. И на пути к этому пониманию приходилось принимать непопулярные решения. Такие, которые не нравились ему самому.

- Да-да Ричард, идем. Ты поступил, так как мы договаривались? Проблем не будет?

- О нет, они уже покидают город. Ведь это было единственное условие с нашей стороны. Хотя многие втихую выражают недовольство. Кажется, болтуны считают, что отвечать за мятеж должны только те, кто открыто вышел на улицы с оружием.

- Потом смогут вернуться. Ну а те, кто попробует увильнуть, с ними надо разобраться, объяснить.

Священник поправил галстук. Мимолетная улыбка коснулась губ, словно его посетила какая-то забавная идея.

- Непременно. Не волнуйся, нам никто не помешает. Во всяком случае, не у нас дома. Но пойдем же.

Канцлер в очередной раз пытался решить для себя старую задачу пока они шли из кабинета в библиотеку, служившей местом для особо важных встреч в узком кругу.

Он никогда не находил повода задать напрямую вопрос своему сообщнику, что заставило его, уже отучившегося в академии несколько лет, отказаться от привилегий и немалого содержания, исчезнуть на несколько лет в далекой глуши, а потом вынырнуть, словно из ниоткуда, в окружении самого познавшего истину? Какие его качества и умения позволили так быстро подняться по церковной лестнице?

Возможно он не задавал этот вопрос напрямую, потому что знал ответ. И именно это знание в свое время позволило ему впервые обратиться за помощью к Ричарду в некоторых не совсем обычных делах.

Глава 2. Решение

Что-то не позволило ей разорвать письмо. Конечно же, все это было несерьезно. Дана попыталась вспомнить этого мужчину. Кажется, она могла восстановить в памяти только одно — сухую вежливость. Может быть странная невысказанная насмешка? Или высказанная?

Коробочку Дана сразу поставила на стол, и сейчас искры, заигравшие в камне, мешали сосредоточиться. Она изо всех сил старалась вновь не сбиться на истерический смех. Не выпуская письмо из рук, шагнула подальше от камина, отвернувшись от огня.

Скорее всего, она ничего не ответит этому мужчине. Легкий холодок вдруг пронзил сердце. Вспомнилось, что ожидало ее в назначенном министром месте свидания.

- Дана…

- Что еще?

Свет и тени от мерцающего в камине пламени поочередно овладевали лицом стража, и Дана вдруг почувствовала, как биение ее сердца замирает. Понимание случившегося события, на которое она не сможет никак повлиять, вдруг подступило, заставив выпустить письмо из рук.

Дар протянул ей газету. Бумага промокла и посерела, она расползалась под пальцами, но ей достаточно было увидеть заголовок на первой полосе. «Бракосочетание королевы!» Огромные буквы жгли, кричали. Что ей было до этого? Она ведь уже знала!

Газета полетела в камин, взметнув столб искр, немедленно исчезнувших в клубах черного дыма. Черные струи закрутились, формируя шар абсолютной тьмы. И тотчас же мир раскололся.

Все вокруг замерло. Время остановилось. Тонкие трещинки побежали через пространство, словно сквозь лопнувшее стекло. Это было совсем не так, как раньше. Сейчас Дана стремилась куда-то, а окружающая реальность изо всех сил сопротивлялась.

С хрустальным звоном пространство перед ней рассыпалось. Сквозь острые края, сквозь мерцание во тьме Девана увидела и ощутила другое место. Ветер завывал за ее плечами, голоса вокруг выкрикивали неразборчивые фразы, черные сестры пели. Они были готовы отыскать врага.

Перед ней, за тонкой гранью была обыкновенная комната. Серый свет едва сочился из-за полузакрытых окон.

Девушка лежала на кровати, в горячке отбросив одеяло. Ее прекрасные волосы потеряли блеск. Глаза были закрыты, губы распухли, на лбу выступили капли пота.

Куски стекла продолжали рушиться, открывая путь. Сейчас Дана войдет и...

Какой-то частью, целиком или нет, она еще оставалась здесь, у себя в имении, и тепло камина по-прежнему окутывало ее. Но одновременно уже находилась и там, в неизвестном месте, где были эти двое. Реган и Фиона. И они были в ее власти.

- Нет, не надо.

Маг появился перед ней, загораживая путь. Такой же, как и в первый день, только без бороды. Он раскинул руки, пытаясь закрыть мир за спиной.

- Не надо, она не виновата! Позволь, я должен помочь ей! Дана!

Это слово звучало уже со всех сторон. Оно заглушало и треск, и звон разбивающегося стекла, и даже гулкие удары сердца. Дана вдруг почувствовала, как кровь вот-вот вырвется на волю и, подняв руки, сжала виски. “Конец, это будет конец всему”.

Сильная рука потянула ее за собой, и вселенная вернулась на место. Некоторое время они стояли обнявшись. Ее страж сумел на этот раз вовремя прийти на помощь. Что могло произойти? Неужели она могла бы причинить Фионе боль? Или еще хуже… Наверно смогла бы.

В спину дышал холод, но в объятиях Дара было тепло, и Дана чувствовала, как постепенно успокаивается. Губы уже перестали повторять: “Он не любит. Он меня не любит”. Ведь это она уже знала раньше. И ничего нельзя было изменить.

Дана мягко раздвинула руки мужчины и улыбнулась. Хотя бы с этим он справился. Она с удивлением оглянулась и почувствовала, как страх начал возвращаться, вновь касаясь сердца.

В зале царил полный разгром. Огромное окно напротив было разбито, и осколки никак не мешали ветру вносить множество сорванных пожелтевших листьев. Около окна на полу уже начала собираться лужа.

Стол, у которого они стояли, треснул пополам, и щепки засыпали весь пол. Деревянные иглы, как занозы, пронзили письмо Гензериха. Перила лестницы будто кто-то рубил топором, а часть ступенек просто исчезла, и эта пустота обрывалась прямо у ног Ковентины. Она стояла, закрыв лицо ладонями, и медленно покачивалась, подчиняясь какому-то внутреннему ритму.

Дана толкнула стража.

- Помоги ей!

Потом она вернулась к столу. Камень все также мерцал в свете уцелевших светильников. Девона надела кольцо на палец и медленно подняла руку. “Очень красиво”.

Она не смотрела, что происходит на лестнице.

- Ковентина! Прикажи накрыть к ужину наверху!

Дана почувствовала, что ужасно замерзла. Просто ужасно. По углам зала вовсю вспыхивали холодные искры, свет отражался от наростов инея. В камине не было ничего, кроме черноты, мелкой темной пыли. Она кружилась на сквозняке от окна и, как стая мошкары, почуявшей живую кровь, не желала прекращать нервную пляску. В темной пасти не уцелело ни одного полена, ни клочка бумаги.

Слезы стекали медленно, но в этом полумраке были не видны.

- Пускай здесь наведут порядок и вновь растопят камин. Мне нужно тепло.

Девона неспешно поднялась наверх по лестнице и, еле переставляя ноги, добралась до своей комнаты. Сил хватило только на то, чтобы рухнуть на кровать не раздеваясь. Некоторое время она просто смотрела в потолок, изучая трещины в побелке и пытаясь составить из них какую-то картинку. Но кроме паутинки ничего не приходило в голову. “Запуталась совсем!”. Вздохнув, она повернулась на бок и поджала ноги. Туфли свалились на пол, и Дана пошевелила пальцами. Ходить было совершенно неудобно. Обувь, в которой она приехала в имение, погибла во время дождя и последующего бегства. И как прислуга ни старалась, найти нечто подходящее в запасах не удалось. Вот и эти вельветовые домашние туфли без задников, с вышитым гербом годились только для того, чтобы ходить по дому. В чем она поедет было совершенно непонятно. Еще одна проблема в огромном ряду проблем.

Шум дождя за окном давно прекратился, и последние солнечные лучи, пробившись сквозь портьеры, осветили кусочек стены, напротив. Тени пытались играть, в пятне света, и можно было угадать, что происходило снаружи в сумерках. Кажется, на улице все успокоилось. Только, как долго сохранится это спокойствие?

Глава 3. Лихорадка

На палубе корабля пламя завоевывало все больше и больше пространства. Огонь уже перебросился на паруса. С реи срывались и падали вниз черные комки, совсем недавно бывшие живыми людьми. Потерявший управление парусник сносило в сторону форта, и грохот вдоль его бортов утих.

Струя пламени еще раз вырвалась из амбразуры главной башни форта и окутала носовую часть судна. Гибель корабля была уже делом не минут, а секунд. Теперь происходящее в порту больше не интересовало Регана, и он поспешил вернуться к жене. Вокруг королевы по-прежнему толпилось множество людей, но, судя по всему, стоящий на коленях седой мужчина был врачом.

Пустота внутри буквально звенела, заглушая все звуки вокруг. Реган пытался понять, что говорили люди вокруг, но не мог различить ни слова. Казалось, всего спустя мгновение принц-маг поднял голову, но с удивлением ощутил, что сидит, откинувшись спиной на стену, до пояса укрытый какой-то тряпкой. Людей в зале заметно поубавилось. Не видно было и тел погибших.

Все-таки взрыв и его падение не прошли даром, и сейчас требовалось хотя бы немного поднабраться сил.

Солнце все еще врывалось жаркими лучами сквозь пролом в стене. Маг до сих пор не слышал ни звука, но зато он чувствовал. Одна рука обнимала его за шею, а другая лежала на груди. От этих рук исходило тепло, живое тепло. И спокойствие. Спокойствие от медленного, тягучего дыхания в такт трепетанию ниточке на шее. Еле уловимый порыв ветра. Вдох - выдох.

Там, где пытались привести в чувство его жену, теперь было пусто. Наверно все закончилось хорошо, во всяком случае, он сделал все что мог. Теперь Фиона в безопасности. Но если она находилась в безопасности, то кто сейчас обнимал его так бережно? Почему-то Регану совершенно не хотелось разбираться в этом. Кажется, запах, исходивший от незнакомки, напоминал аромат какого-то цветка, что-то было в нем неуловимо знакомое.

Все-таки мысль о том чтобы пошевелиться, попробовать встать, взять себя в руки, однажды зародившись, никак не оставляла его. Словно почувствовав, что еще мгновение, и он может разомкнуть объятие, ускользнуть, неизвестная девушка напряглась, и спокойный ритм ее дыхания сбился.

Маг поднял голову и уперся взглядом в лицо Элорри. В руках баска был меч. Его меч. В глазах плескалась озабоченность и капелька презрения. И это было очень обидно. Обидно, что этот человек уже второй раз вынужден был выручать его из беспомощного состояния. Нет, это было несправедливо. Он сражался и возможно победил. Многие наверняка обязаны жизнью именно ему. Он спас королеву. Он сделал только то, что должен был сделать.

Но ни в жестах, ни в лице телохранителя не было заметно уважения. Реган почувствовал, как его охватила злость, затопила волнами раздражения и желания доказать в первую очередь именно этому человеку всю правоту и значимость своих поступков.

Маг почувствовал, что силы постепенно возвращаются к нему. Он максимально осторожно, стараясь никак не показать эмоции, способные вырваться наружу разрушительным порывом силы, разомкнул теплые объятия.

Это движение словно прорвало внутреннюю плотину, целая какофония звуков ворвалась в его уши и заставила вздрогнуть.

- Поднимайтесь, господин маг. Война уже началась.

Разноцветные пятна, которые проплывали перед его глазами, медленно касались мягкими краями, продолжая свое плавное движение, внезапно заметались в беспорядочном ритме дикарского танца. Он отчаянно заморгал, пытаясь избавиться от неприятной рези. Звуки, которые доносились со всех сторон, теперь пробивались через пелену шума, но пока больше напоминали шорохи.

Голос баска, доносившийся из неведомой дали, чужой, словно принадлежал не крепкому мужчине, а испуганному ребенку, шепчущему матери в темноте о своих страхах.

Война началась. Если это действительно так, то он должен действовать. Обязан что-то приказывать, правда, кому? Кому он должен предложить свои способности, свое оружие? Где найти свое место?

Боги, какая чушь! Реган протянул руку, и испанец помог ему подняться. Та же мягкая рука старательно поддерживала его под локоть и он, принимая оружие, не мог не оглянуться.

Это было стыдно и неприятно, но ужасный привкус во рту заставил отвернуться, скрыться и выплюнуть пыль, которая отвратительным вкусом не давала пошевелить распухшим языком. Еще и еще раз. Помогло мало. Разве что удалось немного подсобрать мысли и придать их хаотическому движению хоть какую-то связность.

Война - это ужасно, но, пожалуй, иногда приходилось сталкиваться с проблемами опаснее обычной войны. В глазах Мадлен он прочитал ожидание, веру более сильную, чем мог рассчитывать от своих последователей самый могущественный бог. Надежду на чудо. И желание. Затаенное, но в то же время, мечущееся в поисках выхода.

Реган слабо разбирался в вопросах любви, влюбленности, отношений, но здесь любой мог ответить на вопрос, что же означал этот взгляд.

Спаситель любого мужчины - оружие. Меч и средство выяснения отношений, и подтверждение статуса, и друг, способный выручить в любой ситуации. Недаром многие давали имена своему оружию. И сейчас Реган вцепился в ножны своего фамильного клинка как в последнюю надежду, соломинку утопающего.

В меч и в руку своего телохранителя. Война - дело мужчин. Вот сейчас он этим и займется, благо и в голове прояснилось.

Реган вытер губы и попробовал сделать шаг, чувствуя, что силы возвращаются к нему. Силы бежать от одной опасности, которую он, возможно, придумал, к другой, настоящей. Он надеялся, что не сделал больно, ведь Мадлен не отпускала его до последнего. Он помнил ощущение движения пальцев по предплечью в безотчетной попытке удержать хотя бы еще на долю секунды.

Теперь с этим не разобраться. Теперь он будет делать то, что обязан делать каждый мужчина на войне — защищать.

- Что происходит? И где моя жена?

Элорри помедлил, оценивая, насколько маг пришел в себя. Видимо инспекция его удовлетворила и, хмыкнув, он повернулся и направился к пролому. Реган осторожно сделал еще один шаг. Мысль о том, что он может споткнуться, и ему вновь потребуется помощь девушки, не давала покоя. Но, кажется, ему действительно становилось лучше, и можно было попытаться догнать телохранителя.

Глава 4. Подарок

Ночь давила накинутым на все небо до горизонта черным непроницаемым пологом. Дана долго лежала, чувствуя, что задыхается. Капельки пота стекали, обгоняя друг друга и торопясь встретиться где-то внизу. “Еще немного и я начну тонуть в собственной постели. Не хватало только заболеть!”

Девушка поднялась, накинула пеньюар и, еле переступая на ватных ногах, направилась к окну. За прозрачной гранью стекла безраздельная темнота осенней ночи не позволяла различить ничего даже на расстоянии нескольких метров.

“Наверно там ужасно холодно!” Дана огляделась в поисках чего-нибудь потеплее, что можно было накинуть на плечи, но ничего не обнаружила.

Странно, что холод так легко проникал внутрь дома. Даже казалось, что за окном теплее, чем внутри. Огонь в маленьком камине давно погас, не оставив даже намека на искры. Страшное безобразие — согревать жилище таким образом.

Она почувствовала на мгновение короткий толчок, будто кто-то мягко дотронулся до спины в области сердца. Эхо где-то на северо-востоке. И почти сразу еще и еще в разных местах. Что это такое было?

Дане даже показалось, что вокруг потеплело. Или ее бросило в жар? Сердце ускорило свой ритм, все сильнее и болезненнее отзываясь стуком в висках. Еще один удар где-то на юге. Происходило нечто необыкновенное, а она не знала, что!

Все это наверняка имело отношение к ней! Последнее время вообще все, что происходило, было связано с ней, во всяком случае, это нельзя было оставлять просто так. Нужно сделать что-то, чтобы узнать, что это, а может быть кто?

Дана пошатнулась. Земля ушла из-под ног, и она вновь ощутила под ногами холодную влажную поверхность, и острые камешки вновь врезались в кожу, да так, что она согнула ногу и вскрикнула.

Это место она определенно помнила.

Почему же она оказалась снова здесь? В месте, где все началось. Может быть, это что-то означало? Какой-то круг замкнулся, или она вышла на другой уровень, и сейчас в ушах прозвучит какая-то дурацкая фраза из компьютерной игры. Порыв свежего ветра с моря, ощущаемый всем телом, утверждал, что это не игра. И почему она опять оказалась здесь почти голой?!

Легкий шелк не давал тепла, и Дана невольно приобняла себя руками, желая согреться. Край неба где-то далеко на горизонте уже окрашивался в светло-голубые тона, но здесь, прямо над ней, ночь еще была в своем праве, и звезды над головой протягивали острые спицы холода к сердцу.

Раздалось поскрипывание и легкий шелест шагов за спиной. Кто-то приближался, но она не чувствовала опасности. Уже знакомое покалывание в предплечьях отсутствовало, и она просто ждала, выпрямив спину. Вновь налетевший легкий ветерок окончательно разметал волосы и заставил ее почувствовать себя незащищенной. Кто на этот раз был у нее за спиной? Ожидает ли ее очередной прыжок в неизведанное?

- Мне кажется, тебе холодно.

Мужчина набросил ей на плечи кожаную куртку, и ее буквально окутало облако запахов, нахлынувших из прошлого. Косуха, пропахшая мужским потом, сигаретным дымом, бензином, была сейчас каким-то невообразимо приятным и в то же время странным явлением. Дана оглянулась и некоторое время стояла с открытым ртом, мучительно пытаясь вспомнить этот седоватый ежик и откровенную уверенную улыбку.

- Я тебя помню! Ты приходил ко мне в больницу, тогда, давно.

Девана чуть не добавила “в детстве”, но вовремя остановилась. Он совсем не изменился, ни на каплю. Был такой же, как тогда…

- А она?

- Нет.

Задумчиво рассматривая его еле заметные морщинки на загорелом, обветренном лице, Дана пыталась решить, что же означало его появление здесь, в этом месте. Легкий намек на щетину, как символ брутальности или просто знак того, что брился страж если не сегодня, то все равно совсем недавно. Девушка плотнее закуталась в куртку и вновь невольно глубоко вдохнула его запах. Некоторое время они молчали, рассматривая или делая вид, что изучали горизонт, где первые искры пробивались в ясной синеве. Рассвет был уже недалеко. Новый день.

- Этот мир не нравится Елене.

Это было странно. Дана повернулась и нахмурилась, пытаясь вспомнить, почему ее мать почти никогда не покидала свой особняк. Вроде бы даже никогда не строила планов, не пыталась расспросить свою дочь о поездках и путешествиях. А девушка скучала в четырех стенах. Ее все время тянуло узнавать новые места. Вне дома она всегда ощущала себя куда более живой, настоящей. Может быть, это являлось причиной тихого неудовольствия и показного равнодушия к событиям, происходившим где-то вне обыденного и не спланированного заранее. Девана продолжала рассматривать мужчину и вдруг поймала себя на мысли, что хочет прикоснуться к мускулам, столь явно вырисовывающимся под черной футболкой. Сила читалась в этом человеке даже сейчас, в тишине и полутенях, оставляющих больше места для воображения. В этой силе не ощущалась угроза, скорее свойственная немногим настоящим мужчинам надежность.

- Меня хотели убить. Ты знаешь?

Дана произнесла эти слова и удивилась. Неужели в присутствии этого человека она уже начала вести себя как маленькая девочка, жаловаться, хныкать и ждать, что ее пожалеют и сразу же решат все проблемы. Нет, невозможно. Хотя в нем действительно чувствовался настоящий страж, защитник. Может быть, дело только во времени? Когда-нибудь Дар тоже станет таким.

- Расскажешь мне об этом? Чуть позже.

Он только кивнул, продолжая думать о чем-то своем. Нет, она просто чувствовала себя неуверенно и все же не могла настаивать. Наверно надо было просто двигаться шаг за шагом.

- А ты хорошо знаешь этот мир? Мне надо… разобраться.

Дана ощутила в нем нетерпенье. И еще радость, ожидание исполнения желания, возбуждение. И это возбуждение передалось ей. Сама мысль показалась просто необыкновенной, и Дана прошептала еле слышно охрипшим голосом:

- Ты хочешь лететь? Я чувствую это. Наверное, это просто невероятное ощущение. Покажешь мне?

Возможно, ей все-таки удалось удивить его, и теперь уже мужчина принялся рассматривать ее в упор так, что ей стало вновь не по себе. Но в руках, в предплечьях, там, где прятались странные силы, воцарилось абсолютное спокойствие, тишина, такая же, как и во всей природе вокруг. Ни криков птиц, ни шелеста волн, ни шума ветра.

Глава 5. Послание и письмо

Утро встретило Дану хороводом событий. Едва она успела проснуться, как в комнату проскользнула Тина и с загадочным видом попросила девушку побыстрее одеться и привести себя в порядок.

Подруга помогала победить многочисленные детали туалета, но чувствовалось, как она напряжена, и что явно нервничала, роняя то один, то другой предмет. Ковентина старательно расчесывала огненные пряди и ловко переводила разговор на темы о погоде или завтраке, а на прямые вопросы только закатывала глаза и молча сопела.

Сразу же после завершения процесса, заглянув вместе с Даной в зеркало, блондинка почти потащила ее за собой, буквально пританцовывая на ходу от возбуждения.

Они направились не в сторону лестницы и не в сторону обеденного зала, хотя Дане показалось, что издалека доносился звон посуды. Они прошли в конец коридора, в сторону гостевых комнат, и Ковентина, приложив палец к губам, исчезла в одной из них.

Странное поведение подруги не могло не заинтриговать, но Дана не успела ничего придумать, как Тина вернулась и пригласила ее войти.

Комната выглядела значительно меньше той, где поселилась Девона. Кроме заправленной одноместной кровати здесь стояли только узкий одежный шкаф и ветхий стул у окна. Сейчас этот стул занимал совершенно седой пожилой мужчина. Он крутил в руках трость с набалдашником в виде головы какого-то фантастического существа, на подоконнике лежала красная курительная трубка.

Судя по всему, человек придавал своему облику достаточно большое значение. Одет он был без каких-либо изысков, однако совершенно точно в стиле, максимально соответствующем его возрасту и внешнему виду.

У Даны сразу же возникли ассоциации с весьма симпатичным антигероем одного популярного фильма. Длинные седые волосы, аккуратно подстриженная седая борода и усы вместе с глубокими морщинами каким-то необычным образом только подчеркивали живой, заинтересованный взгляд. В этом человеке совсем не ощущалась свойственная людям старшего возраста усталость. Наоборот, этот человек еще с интересом ждал чего-то, что могло разнообразить его жизнь. И встреча с новой хозяйкой усадьбы как раз могла стать тем толчком, который должен был заставить кровь быстрее бежать в жилах.

Девушка не обратила внимания на щелчок двери за спиной. Ковентина явно не должна была участвовать в их разговоре. Но почему она так волновалась?

- Прошу прощения, что позволил себе явиться в дом без приглашения и более того, без всякого доклада занял эту комнату. Но надеюсь, вы простите мое самоуправство. Меня зовут Фелан Феррер.

Он сделал паузу, продолжая сидеть, откинувшись на спинку стула. Словно ждал от Деваны реакции на его слова. А она вдруг почувствовала себя ученицей, замершей перед завучем, не зная повода, из-за которого ее пригласили в кабинет, но заранее не ожидающей от этого визита ничего хорошего.

Девушка поймала себя на том, что совершенно не знает, что сделать со своими руками, подавив сначала желание сложить их на груди, затем спрятать за спиной. В конце концов, она нервно сцепила пальцы и, сделав шаг в сторону, просто опустилась на кровать.

Хотя на лице мужчины различить что-либо было сложно из-за бороды, Дана готова была поклясться, что некая тень неудовольствия или сомнения коснулась его глаз. Возможно, именно это неудовольствие отразилось и в перемене позы. Гость скрестил ноги и оперся на трость, стараясь сохранить визуальный контакт.

Девушка вдруг почувствовала нелепое желание поболтать ногами и, чтобы не выставить себя полной идиоткой, она даже прижала ладони к коленям. Этот старик определенно был магом. Она ощущала невесомые колебания, движение перышка силы, притягивающее невидимые волоски. Нежно и непонятно. Магия сестер спала где-то в глубине под этими мягкими волнами, значит, это не представляло опасности для нее.

Интересно, а сознавал ли господин Феррер, что обладал такой деликатной, но сильной своим проникновением в самую глубину человеческой сущности магией? А может быть, он просто считал, что его сила воли, необыкновенный магнетизм влияли на людей. А впрочем, разве это не так?

- Позвольте, я закурю? Я знаю, что большинство женщин не выносят табачного дыма, но может, вы разрешите старику его маленькую слабость?

Она бы не рискнула так назвать деда Ковентины стариком, хотя весь его облик однозначно намекал на груз прожитых лет. И в то же время, мужчина словно гордился своим возрастом и видимо собирался еще не просто наслаждаться жизнью, но и активно управлять жизнями других.

- Нет, ничего. Я только приоткрою окно.

Движение позволило окончательно справиться с эмоциями. На улице солнце лениво пробивалось сквозь череду плывущих светло-серых облаков. Осень уже наступила, хотя и притворялась пока молодящейся красоткой, яркими красками скрывая первые признаки неизбежного увядания.

Вдохнув два или три раза полной грудью, она вернулась на свое место. Теперь Дана присела нарочито медленно, старательно расправив все видимые и воображаемые складки платья.

Господин Феррер в свою очередь так же медленно и спокойно достал из кармана металлическую коробочку, открыл и чиркнул спичкой. Потом раскурил трубку и с наслаждением выдохнул целое облако дыма. При этом он продолжал задумчиво рассматривать собеседницу.

Дана больше не чувствовала даже мимолетного ощущения присутствия магии. Возможно, мужчина теперь думал о другом или эмоции покинули его. Может быть он, как и многие другие, не подозревал о своих реальных способностях и даже не замечал их. А, может, запас сил у него был настолько невелик, что теперь они просто иссякли, не оказав на нее никакого воздействия. И все-таки ей было очень интересно, что же это была за магия.

- Я приехал забрать свою внучку. Знаете ли, мадам, сейчас не лучшие времена, и мне бы хотелось, чтобы она вернулась в наш дом.

Девушка продолжала молчать. Теперь поведение Тины уже не вызывало у нее удивления. У Даны дедушки никогда не было, как не было и бабушки. И в том необыкновенном одиночестве, в детских размышлениях о том, как это, общаться с людьми, которые любят тебя так же как мама или по-другому, но особенно сильно и нежно, лежа в кровати она могла долго представлять их внезапное появление из ниоткуда. С объятиями, поцелуями и подарками.