Бесконечный сбой (404)

Сон наяву

Глава 1. Сон наяву

В комнате звучала глухая, вибрирующая мелодия. Стены дрожали, а с потолка медленно капала сточная вода.
В центре — силуэт. Изогнутый, неестественно перекошенный, он нависал над чем-то, почти сливаясь с тенями. По плавным линиям талии и боков угадывались женские очертания.

Сквозь темноту доносились звуки — смех, рыдания, хриплое дыхание.
Голос, надтреснутый, скрипучий, будто на грани безумия, шептал:
— Я тебе дарила любовь, тупое быдло... Ушёл к другой? На, получай, сукин сын...

Влажность пропитывала воздух. Грязь слипалась с волосами. Кровь капала с локтей, ступни были изуродованы, ногти на ногах — сломаны и в кровь. Красные пятна и следы ударов покрывали кожу.

С влажным чавканьем нож входил в чью-то плоть.
На полу лежало тело — изъеденное червями, с зияющими глазницами, из которых сочилась мутная жидкость. Череп был расколот поперёк, а нижняя челюсть бессильно свисалась набок. Останки конечностей — частично отрезанные — были разбросаны вокруг.

Она сидела на трупе, слегка покачивалась и напевала песню на ломаном английском.
Голова была наклонена, губы еле шевелились под потрескивающий ритм радио:
— You don’t own meee... life is that... tararararara... you don’t own meee... so act... tarara.rarara… — пропевала она и, улыбаясь, вонзала нож глубже, почти ласково.

Из радио звучала песня:
“Don’t tell me what to do, don’t tell me what to say… You don’t own meee…”

Кто-то дёргал за руку.
Сознание всплывало медленно, как будто из-под толщи воды.
Сначала — только неясные, глухие звуки.
А потом — резкий свет, врывавшийся в полусонную тьму.

И голос, испуганный, живой:
— Маам! Маааам! Кэт снова включила свою дрянную песню! Она не даёт мне спать!

Женщина поднялась и присела на край кровати. Во рту пересохло, в голове звенело.
Перед ней стоял мальчик с кудрявыми волосами. Его голубые глаза, длинные ресницы и пухлые губки придавали ему почти ангельский вид.

Она крепко обняла его и прошептала:
— Хорошо, что это был всего лишь сон, мой милый. Хорошо, что это был сон…

Но он продолжал:
— Мам, скажи сестре, чтобы выключила эту песню! Мам, пожалуйста…

А песня всё звучала, как будто преследовала ее:
“You don’t own me… Don’t say I can’t go with other boys…”