Бессердечно влюблённый

Глава 1

– Как же я его ненавижу! – вопль отчаяния взорвал тишину моей уютной кухни.

Канарейка запнулась, кот упал с кресла. Чайник вскипел. Я достала из шкафчика вишнёвый ликёр, понимая, что чаем с пирожными мы не обойдёмся.

Дежа-вю. Одно и то же повторяется каждую пятницу. И всё потому, что моей подруге Дахе очень не повезло с боссом.

– Говорят, что тиран нужен для закалк... – начала было я.

– Знаю-знаю, – безжалостно села на оранжевый раскладной стул Даха, тот скрипнул в ответ. – Но передай своему Кастанеде, что его я тоже ненавижу! Наговорил тут, понимаешь, ерунды, теперь тираны плодятся и думают, что так и надо! И вообще, я уже готова купить где-нибудь дихлофос... тьфу, цианистый калий, чтобы подсыпать этому боссу в кофе! Да, не смотри на меня так! Я закалилась до уровня великой отравительницы Екатерины Медичи, потому что уверена – буду смотреть и смеяться, глядя, как Михаил корчится в муках на паркете! Вот честно!

– Ты же собиралась увольняться... – напомнила я.

– Этот гад не подписал заявление! Снова! – Даха распустила пучок и встряхнула головой, высветленные волосы рассыпались по плечам. Разрозовевшись от гнева, Даха стала ещё красивее – карие сверкающие глаза, прямой, немножко острый носик, правильный овал лица и точёная фигура.

Мы с ней одного роста и телосложения, только у меня волосы светло-русые от природы, сейчас до пояса, и глаза голубые. А до решения подстричься и стать блондинкой Даха была прекрасна и в каштановом цвете. Мы вместе учились на французском отделении педагогического университета и одно время даже снимали комнату. Было весело. С Дахой не соскучишься. Сейчас нам по двадцать шесть, и можно сказать, что мы начали остепеняться, но в восемнадцать – все ноги оттанцевали. У нас даже фамилия одинаковая – Иванова, только она – Дарья, а я – Виктория.

– Но ведь директор не имеет права тебя удерживать, – возразила я, ставя перед подругой голубую рюмочку на тонкой ножке из бабушкиного сервиза и раскрывая коробку с пирожными.

– Имеет! Согласно контракту, который я год назад подписала, как полная дура! – воскликнула Даха. – Там мелким шрифтиком, как в кредитных договорах, написано, что руководитель имеет право задержать меня на рабочем месте, пока я не предоставлю полноценную замену. Урод!

– Бред какой-то.

– Именно, что бред! А они говорили – стандартный трудовой контракт. Я его даже и не читала особо... Вик, я не знаю, что делать! Ведь уже все сроки прошли, билеты куплены! Если я снова отложу, вдруг Манюэль передумает на мне жениться?! – глаза Дахи наполнились слезами.

Я тронула подругу за плечо и села напротив.

– Не передумает. Он же тебя любит.

– Но Маню и в тот раз дулся, и в мэрии уже дата назначена! Не знаю, как ему удалось убедить чиновника поговорить с невестой по Скайпу! – Даха выпила залпом любимый ликёр и даже не заметила, как.

– А что говорит отдел кадров? Неужели ты сама обязана искать кандидата на свою должность?

– О! – заломила руки Даха, как актриса древнегреческой трагедии. – Отдел кадров, уверена, скинется на мышьяк и закажет пирожки на поминки за свой счёт. Они уже прислали пару дюжин кандидаток. Михаилу никто не подходит!

– Но речь просто о работе ассистента...

– А кажется, что выбирает представителя в межгалактический совет... Чтоб он подавился всеми кроликами, удав! Столько требований, зашибись! – стукнула ладонью по столу Даха и разревелась. – А я замуж хочу! Во Францию! К Маню любимому.

Честно говоря, смотреть, как подруга плачет, было больно. Я её обняла, отчаянно перебирая в голове варианты кандидатур и пытаясь найти решение. Римма уехала в Штаты, Алёна беременна, у Кати двое детей, и ей не до работы! А остальных бы я и не порекомендовала. Даже среди выпускниц факультета иностранных языков встречаются те, кто языки знают не очень...

– А ты, Даха, полностью его требованиям соответствуешь, – констатировала я. – Можешь считать себя крутой.

Она всхлипнула:

– Ага... А Михаил на меня постоянно рычит. Хотя он на всех рычит. Хоть бы раз похвалил! И вдруг, с бухты-барахты выяснилось, что я незаменимый работник!

– А если работать хуже?

– Не получается. Я ответственная.

– Хм... ну а просто махнуть на него рукой и уехать? – подмигнула я. – Тебе же по сути плевать на него. Он будет вынужден уволить тебя за прогулы.

– А мне придётся выплатить штраф – это раз, а два – этот гад не отдаёт мне загранпаспорт. Хранит в сейфе, якобы для оформления визы в командировку. Забрал и всё. Ненавижу!

– Так это противозаконно! Можно в суд...

Даха посмотрела на меня с укоризной:

– Это только в кино подать в суд – раз плюнуть, а на деле фиг его знает, как туда обращаться. И вся эта ерунда точно займёт не одну неделю. Вик! Что делать?! Мне уже в следующую субботу надо выходить из самолёта в Париже, красивой и цветущей, как лесная нимфа, чтобы Маню не передумал жениться! Вот как найти крутого двуязычного переводчика, чтобы соображал быстро, печатал без ошибок и со всеми программами Офиса дружил? Все эти презентации, аксессы, эксели... И обязательно без семьи! Как?! Нет, я куплю яду! – Даха подлила себе ликёра из хрустального графинчика и подняла рюмку. – За Михаила. Не чокаясь.

Мда, ситуация. Подруге отчаянно хотелось помочь. Мой мозг работал в режиме перегрузки и внезапно выдал рискованную мысль. Эврика! Хотя радоваться перспективе шагнуть в клетку с тигром было не с руки, но я ведь люблю Даху! И я сказала:

– Вообще-то я бы подошла на твою должность.

Даха вскинула на меня изумлённые глаза. Аж плакать перестала.

Глава 2

Было непривычно идти на собеседование ненакрашенной и в обуви на низком каблуке. Но Даха сказала, что босс не терпит всех этих «расфуфыриваний» на работе. Для успеха операции требовался вид, приближённый к серой мыши: пучок на голове, удобные туфли, костюм и ноль косметики – что, по мнению биг-босса, обозначает настроенность кандидатки на труд, а не на поиски жениха.

– На внешнем виде многие из соискательниц и прогорели, – наставляла меня весь вечер Даха. – Девиц в коротких юбках, с губищами и вечерним макияжем босс заворачивал с порога.

После этих слов в моём воображении укрепился образ брюзги с плешью из разряда бывших партийных функционеров. Заранее стало противно. Но я всё равно волновалась. Несмотря на то, что эта работа была мне не нужна, она одновременно была мне нужна, чтобы помочь Дахе. Жизнь полна парадоксов!

Впрочем, какой актёр не волнуется перед исполнением роли? А настоящий писатель, как и актёр, всё должен испытать на себе...

* * *

Компания «Инженерные системы» занимала несколько этажей в фешенебельном бизнес-центре, облицованном алыми панелями и чёрными затонированными стёклами. Всё, как положено: шесть серебристых лифтов, мраморная отделка, ламинированные панно на стенах с эротичным изображением насосов, труб и прочей мечты сантехника.

Даха уже ждала меня в приёмной, бесшумно сминая влажными ладонями какой-то документ. Мы договорились не признаваться, что дружим. И потому Даха лишь сверкнула надеждой в глазах, улыбнулась мне по-деловому и заглянула в распахнутую дверь:

– Михаил, пришла кандидатка на замещение вакансии ассистента, о которой я вам говорила. Виктория Иванова. Вы готовы её принять?

– Пусть войдёт, – послышался жёсткий мужской голос.

И несмотря на всю авантюрность затеи, по моей спине пробежал холодок. Я вошла в кабинет. Мужчина, сидевший за директорским столом поднял голову от бумаг, и я обомлела. Ох, если бы ему было за пятьдесят!

Передо мной сидел уверенный в себе тридцатилетний красавец в стильном сером костюме. Из-под чёрных бровей на меня смотрели яркие зелёные глаза. Модная короткая стрижка, тёмные каштановые волосы, немного щетины на щеках, тоже очень модной на вид, прямой, я бы сказала интеллигентный, нос и упрямый подбородок. Плечи широкие. Кисти породистые. Крупные и явно дорогие часы на запястье. Идеальный галстук. Просто мужчина с обложки журнала Эсквайр! У меня в животе что-то ёкнуло. Или в сердце. И захотелось воскликнуть: а где же плешивый твердолобый предпенсионер?!

Чёрт, Даха могла предупредить! От несовпадения ожидания и реальности я растерялась.

– Здравствуйте, – дрогнувшим голосом сказала я, но тут же буквально вытащила свою уверенность за шиворот и вернула на место. Улыбнулась вежливо и сдержанно.

– Проходите, садитесь, – кивнул он.

А красавец-то плохо воспитан! При встрече с дамами полагается вставать. Хм... ладно.

Я села. С внимательностью удава он изучал меня несколько секунд, затем бросил:

– Я вас слушаю.

«За тебя, Даха!» – подумала я с тем же настроем, с каким бросались на амбразуры герои с лозунгом «За родину! За Сталина!», и начала рассказывать о своём опыте работы, который, кстати, был неплох. Одна российская компания, ещё в студенческие годы, – я переводила старичкам-французам на круизном лайнере, потом две иностранных. Да, я – секретарь и классный переводчик, а на деле и швец, и жнец, и на дуде игрец.

– Теперь то же самое на французском, – потребовал удав с зелёными глазами.

Кхм... Ну ладно. Я рассказала.

– О хобби на английском, – безэмоционально, как робот, приказал он.

Но на этот раз, кажется, слушал. И изучал. Я закончила говорить стандартное, что обычно хотят слышать работодатели – немного спорта, кино, книги. И нет-нет, я не собираюсь замуж. В декрет? Упаси, Боже...

– У вас в резюме полтора года перерыва, – спросил Михаил, – в чём дело?

– Я решила, что необходимо отдать должное диплому и всё-таки заняться тем, чему училась. За эти полтора года я перевела несколько книг для издательства Монд. По образованию я филолог.

– Что же теперь? – зелёные буравчики сканировали меня насквозь.

– Теперь я поняла, что мой долг перед университетскими знаниями выполнен и можно вернуться к прежней сфере деятельности, – спокойно ответила я, понимая, что нагло вру. Ради Дахи и её светлого будущего. – Полученного опыта достаточно. Как говорится, кто не испытал, тот не поймёт.

Михаил холодно усмехнулся. Кажется, ему цитата Оскара Уайльда показалась глупостью. Ладно, переключимся на более понятные термины.

– К тому же, – продолжила я сиротским тоном, – в моей жизни серьёзно встал вопрос о деньгах. Я навела справки, уровень зарплат в вашей компании для меня более чем приемлем. И поэтому я готова трудиться. В том числе внеурочно.

Его глаза снова внимательно остановились на мне. Каменнолицый красавец нажал на кнопку:

– Дарья! Выдай кандидатке тестовые задания. Всё, как всегда. На время. Доложишь о выполнении. Сводные таблицы мне. И страницы презентации.

Глянул на меня нетерпеливо:

– Идите, выполняйте.

Я кивнула с улыбкой, а на самом деле во мне всё вскипело: действительно невыносимый! По-моему, все его знания об этикете ограничиваются завязыванием галстука. Очень хотелось сказать об этом вслух, но я сдержалась.

– Закройте за собой дверь, – понеслось вдогонку.

Похоже, улыбки на него не действуют. Я плотно закрыла дверь и закатила глаза перед сидящей, как на иголках, Дахой.

– Ну как? Ну что?

– Штирлиц. Тот, что выстрелил в упор, – ответила я, забирая из её рук служебный ноутбук. - Упор упал. А я пока держусь.

Глава 3

Наверное, настолько подробный инструктаж не оставляет и молодая мама заступающей на работу няне, как Даха мне про своего босса.

– Он не любит дерзких, короткие юбки, кофе, когда входят без стука. Не терпит опоздавших, личные разговоры во время рабочего дня, когда отпрашиваешься, когда болеешь – лучше, как в Японии, приходить в офис с красным носом и градусником, чихать на всех, громко сморкаться, но на рабочем месте. Яркий макияж – табу. Социальные сети в рабочее время тоже. Не дай бог, чтобы в офисе пахло едой, было жарко и чтобы ты ему перечила.

– Это всё? – спросила я, понимая, что мышьяк – это меньшее, чем хотелось бы угостить биг-босса.

– Нет. Ещё он не любит запах сигарет и комнатные растения. А, ещё зелёный чай не давай! Только чёрный и очень крепкий. И шоколадные конфеты. Только молочный шоколад, и только вечером, если был тяжёлый день. В смысле, много орал.

Я коснулась пальцем виска, имитируя выстрел.

– А за ушком ему чесать?

Даха моргнула.

– Зачем?

– Если был тяжёлый день, – хихикнула я, а потом опёрлась ладонью о подбородок. – Даха, скажи честно, какого чёрта ты не уволилась через три дня после работы с этим товарищем?

– Я же говорила – деньги, – ответила Даха, деловито разглядывая мой гардероб и раскладывая одежду: направо – ни в коем случае, налево – подойдёт.

– Слушай, проще было заработать на боях без правил или в шоу мокрых маек.

Даха обернулась, обиженная.

– Тебе легко говорить! Квартиру бабушка оставила. Мама в жизнь не лезет, уехала себе в горы и только грибы с вареньем присылает! А мне даже комнату в коммуналке в кредит пришлось покупать.

Мне стало стыдно.

– Прости, Даха. Я просто с таким кхм... приличных слов нет... полтора года не продержалась бы! Ни за что!

– Знаешь, если бы у меня был выбор, я бы тоже не стала терпеть Михаила.

Я обняла подругу.

– Горжусь тобой. Ты просто самурай.

– А то! – гордо распрямила плечи Даха.

Я посмотрела на скучную кучку одежды слева. Из серии «нелюбимое и на похороны». Ну, неделю без ярких штрихов в нарядах я, пожалуй, проживу, но будет сложно. А без украшений как?! Ох, наверное, удав всё же женоненавистник.

– Слушай, Даха, а у Михаила жена есть?

– Нет.

– А любовница?

– Ходили слухи, что он с Полиной из маркетинга спит, но, мне кажется, она ему просто стучит на всех.

– Почему?

– Потому что на собрании он на неё так орал на прошлой неделе, и перед этим, что я бы ему больше никогда притронуться к себе не позволила.

Я хохотнула:

– А вдруг она любит пожёстче?

Даха закончила сортировать мою одежду и с полным удовлетворением села в кресло в углу.

– Всё может быть. Но я считаю, что Полина просто заискивает. Она мать-одиночка с ипотекой. Ей главное – остаться при работе. Обтечёт и улыбается. А с других готова зубами шкуру содрать. Потом, правда, тоже улыбается. А ты, Викуль, при виде этой стервы отутюженной, молчи. Потому что она любое слово может трактовать так, что обернётся против тебя.

– Да мне ж всё равно.

Даха вздохнула:

– Как я тебе завидую! Свобода – это так клёво! Ты такая вся у меня яркая, ламповая! Эх...

– Не завидуй, – улыбнулась я. – Ты тоже будешь свободной через неделю! Да ещё и с любимым! Во Франции, Солныш! Прикинь?! Ты же так мечтала! Я бы тоже хотела и в Париж, и влюбиться, но в кого?

– Снизь требования.

– Неа. И тут вовсе не в требованиях дело, а в чувствах. Я же не могу сказать себе: люби вон того Васю, он добрый, или Петю, у него фигура пловца и лицо открытое. – Я пожала плечами. – Если сердце молчит, то оно молчит. Даже аутотренинг не поможет. Так что езжай на родину Бастилии, а я останусь подрывать Бастилию в компании «Инженерные системы».

– У нас, кстати, юбилей компании через две недели. В принципе, всё уже готово, но скорее всего тебя погоняют с этим делом тоже.

– Ну и здорово! Не всё удаву чай носить. Люблю праздники!

Я решила переключиться на хорошее и стала расспрашивать подругу о Маню, о его доме и планах на свадьбу. Вот где настоящий праздник!

Когда-нибудь и моё сердце откроется кому-то навстречу, и он будет самый лучший, и случится со мной большая чистая любовь и обязательно счастливая – я в это верю! Ведь я работаю над собой...

Главное понятно, что в удава я точно не влюблюсь!

* * *

Одутловатые тучи и промозглый ветер, всё предвещало ненастье. Я глянула на унылый образ зализанной «почти воблы» в зеркале. Скрип души стоял на весь коридор, но на что только не пойдёшь ради дружбы! Даже без красных туфель сегодня обошлась. Явилась дважды заранее. Дахи ещё не было, я закинула во френчпресс десять пакетиков чёрного и распахнула окна в кабинете Михаила.

В восемь-двадцать пять дверь в приёмную открылась. И я, как истинная мышь под прикрытием, робко поприветствовала биг-босса. Надо же, разрумянился, прям как человек... Меня этой юношеской симпатичностью не проведёшь. Михаил скользнул взглядом по моим туфлям и вдруг сдержанно кивнул. Да утро задалось!

Даха, запыхавшись, вбежала за шефом. Вот дурёха! Ей бы давно дверь в офис с пинка открывать. Сам бы уволил. Но комплекс отличницы, наложенный на воспитанный за время совместной работы постоянный комплекс вины, сделали своё чёрное дело. Не удивлюсь, если Даха и на свадьбе с Маню вдруг заволнуется, а принесли ли удаву поутру чай.

Всё закрутилось. Передача дел, звонки, требования шефа в тоне голодного льва, посетители, ведение протокола собрания, на котором все сидели, прижав уши, и по очереди докладывали о заключении договоров с проектировщиками, о тендерах, о госпоставках, о маркетинговых акциях и подготовке к юбилею. Удав слушал, созерцал и иногда показывал клыки.

Глава 4

В ту же пятницу, вечером, ещё не верящая в свою свободу Даха устроила девичник. Я, Ниночка-косметолог, Маришка и Катюня собрались в её потрясающей коммуналке с пятиметровыми потолками, наполовину собранными чемоданами по углам, арочными окнами и осенью, спрятанной за шторами. На ковёр из Икеи была наброшена скатерть, на ней, будто на самобранке, быстро появился поднос с фруктами, цветные одноразовые тарелки, коробка с пирожными из «Итальянского квартала» и заказанная ароматная пицца. Хлопнула о дверной косяк пробка из-под шампанского, потянулся дымок из горлышка и пенная хмель с мускатным запахом выплеснулась в бокалы. С нашим дружным визгом начался пикник на ковре и раздача слонов.

– Девочки, Вика... у меня нет слов, что Вика для меня сделала! – чуть не плача, сказала Даха, поднявшись на колени на толстом ворсе. Бокал в её пальцах дрожал. – За дружбу! За всё! Вика, ты лучшая!

Я кивнула и подняла бокал:

– За тебя, Даха! За твоё счастье! А Маню передай, что он мне должен. За укрощение удава.

Звон бокалов, общее хихиканье – как же я люблю наши посиделки! Без Дахи всё будет уже не то.

– Надеюсь, удав тебя не проглотит, – вставила пухленькая Маришка, которая была в курсе всех Дахиных злоключений.

– Подавится. И гипнозу я не поддаюсь, – залихватски ответила я.

– Если что, мы тебе поможем, – вставила наша милаха Катюня, которой, несмотря на её тридцать, двое детей и мужа в сто килограмм, до сих пор спиртное в магазинах без паспорта не продают. Я сама, глядя на её веснушки, рыжие реснички и каштановые с охряным отливом кудряшки, забывала, что Катюня старше нас всех. Она была просто создана для обнимашек.

– Да-да, ты мне отдельную инструкцию напиши, – сказала я, пригубив шампанское. – Арамчик тебя на руках носит, а на улице самого встретишь – тучка тёмная, грозовая, не влезай, убьёт. Как ты умудрилась его перевоспитать?

– Он просто не знал, что можно иначе, – рассмеялась Катюня. – Но ведь ты замуж за удава не собираешься?

– Упаси Боже! – ахнула я.

А Даха поперхнулась шампанским и закашлялась так, что пришлось в четыре руки ей по спине бить.

– Ты в понедельник принесёшь ему заявление об увольнении? – спросила Ниночка.

– Нет, – покачала я головой. – Он приказ о завершении испытательного срока уже отдал в кадры. Так что придётся отрабатывать после заявления две недели. А, чтобы купить Аристон, который я подобрала, ещё недельку надо поволынить – до полной зарплаты.

– Выдержишь? – спросила Маришка.

– Я-то да, а вот он – не факт! Но тогда я буду ещё довольнее – моральное удовлетворение тоже денег стоит.

– Ты там поосторожнее с Михаилом, он ужас какой, – вздохнула Даха и обняла меня. – Так жалко, что тебя не будет на свадьбе! И вас всех, девчонки!

– Главное, что сама свадьба будет! – радостно воскликнула я, притворяясь, что мне не грустно отпускать в чужую страну лучшую подругу.

– А я вам всем подарочки припасла, – сказала Даха и принялась раздавать презенты.

* * *

В субботу утром мы все, без Катюни правда, провожали нашу невесту. В аэропорту – слёзы, объятия, пожелания и обещания, оборачивание чемоданов скотчем, потеря ключей и мобильных телефонов, их счастливое обнаружение на входе у охранников. В общем, всё было, как положено. Затем Даху унёс в небеса боинг, а меня домчал до дома троллейбус. Серыми, дымчатыми руками затягивала в свои объятия грусть, зазывно подплакивала над плечом депрессия, и манила на диван накатившая усталость, но было не до них – меня ждал перевод презентации на французский и план доведения удава до цугундера.

Я запихнула отобранные Дахой вещи подальше в шкаф, с глаз долой, погладила любимые цветастые шарфики, подмигнула коротким «запрещённым» юбочкам, а затем развернула на туалетном столике настоящий арсенал: тушь для увеличения объёма, тени в коробочках, кисточки, патронташ губных помад, консилеры, пудру, румяна... Раскрыла внушительную шкатулку с украшениями, приложила к ушам любимые серьги с кристаллами Сваровски и коварно улыбнулась зеркалу: да-да, у мальчиков своё оружие, а у нас, женщин, своё. Не менее опасное.

В воскресенье я прошла арт-подготовку: маникюр-педикюр, «жидкий шёлк» на волосы, бровки подправила и отдала лицо в волшебные ручки Ниночки – какая война без массажа и освежающей маски на лицо?!

И вот настал он, первый рабочий день недели. Невыспавшиеся пассажиры автобуса, поклонники мемов про ужасы понедельника, явно не понимали моей сияющей улыбки и приподнятого настроения, впрочем удачно скрывающего лёгкий мандраж перед встречей с удавом. Когда я выходила из дома, подумалось, что, пожалуй, настолько тщательно я не готовилась ни к одному свиданию. Впрочем, в деловых вопросах я всегда была более ответственной.

Я распустила волосы, потрудившись над укладкой, почти час провела за макияжем, надела белое шерстяное платьице, очень мини, с красным пояском и очаровательными кармашками, алым шарфиком под цвет маникюра, на указательный палец – перстень с крупным гранатом, серёжки в виде крошечных эйфелевых башенок. Сапожки, как положено, были красными. Ярко-синее пальто. И всё. Где та мышь? Её кончину подтверждали заинтересованные взгляды мужчин и притормаживающие авто по пути от остановки до офиса Может, дело было не только в изящном шве на колготках, но и в моей походке? А, может, просто мужчинам в понедельник с утра требовалось глотнуть боевого задора, хотя бы нажав на клаксон?

Было рано, но те немногие, кто пришёл в офис загодя, опасаясь пробок, посторонились, пропуская меня первой к турникету. Часы показывали восемь. Охранник посмотрел на меня восхищённо. Я улыбнулась ему и пошла к лифтам. Меня догнал симпатичный высокий молодой мужчина, блестяще лысый, но из тех, кому лысина не только идёт, а придаёт мачистости. Владелец лысины и стильного чёрного пальто одарил меня страшно обаятельной улыбкой и подмигнул:

Глава 5

Среда опять стоила мне часового макияжа утром, а вот наряд я выбрала с вечера, ткнув пальцем в шкаф с закрытыми глазами. Повезло! В беспроигрышной лотерее я вытянула на свет божий платьице в шотландскую клетку с аккуратным воротничком и манжетами. Вполне себе скромное сверху, зато снизу отрезная юбочка-полусолнце – мини в стиле самых смелых шестидесятых. И к красным туфлям хорошо. Уж не знаю почему, но сердце подсказывало: надо именно красные! Но теперь на шпильке. Длинные бусики, браслет и серьги, как у героини «Дьявол носит Прада». Да, меня несло, как паровоз. Почувствовав вкус азарта, я не планировала останавливаться, да и не хотела, если честно. Словно дала себе редакционное задание, чтобы потом написать книгу «Как взбесить босса» на основе реальных событий. А что? И напишу! Все маститые мастера говорят новичкам: «Пишите о том, что знаете. Иначе читатель вам не поверит». Ну, а я набираю опыт в вопросе дёрганья удава за хвост не по дням, а по часам. Правда, не знаю, чем это кончится. Но точно ничем плохим. Для меня...

Кстати, я и не заметила, что все мои мысли были заняты биг-боссом и тем, как красиво вывести его из себя – конечно, в те моменты, когда разум не занимали дела рабочие. А Михаил, даром, что чурбан стальной, словно чувствовал, что меня надо отвлекать от свободомыслия. Потому мой ежедневник был исписан поручениями так, что разворота страниц не хватило: перевод главы французской книги про бизнес, бронирование отеля для гостей, план встреч до конца ноября, ответы просителям, запросы в регионы от имени удава, отчёт по его командировкам за прошлый месяц и так далее...

Кроме того, одна из записей гласила, что Михаил прилетает в десять утра. Я готова была поставить на кон всю будущую зарплату – сразу явится в офис! Чтобы порычать на меня глаза в глаза. Предательские мурашки пробежали по спине: всё-таки он не маленький и явно сильный мужчина и, очень вероятно, что в душе псих. Но моя внутренняя женщина, борец за справедливость и против угнетения Дахи и всех тех, кто придёт после меня, сказала: «Ну-ну, и ничуть не страшно».

Вся красивая и полная предвкушения урагана, я пришла на работу опять к восьми. Поднесла ключ к дверям приёмной и обнаружила, что она открыта. Кхм... Я зашла и увидела раскрытую настежь дверь в кабинет биг-босса.

Упс, мы билеты поменяли? Не терпелось устроить разнос?

Михаил стоял посредине кабинета и, взирая на пальму в углу, даже не просто пальму, а живописный альпийский уголок вместо серой пустоты, нервно мял в руке перчатки. Услышав шум моих каблуков, обернулся.

– Что это, Виктория? – угрожающе начал он, скользнул взглядом по моей причёске, лицу и снова уткнулся в туфли. Вскинул зелёные глаза и процедил: – И вы опять посмели одеться...

– И вам доброе утро! – улыбнулась я, расстёгивая пальто и почему-то притягивая этим движением пальцев всё внимание удава. – А у нас сегодня лето вернулось! Такое солнце с утра! Хорошо после морозца в Москве, да?

Он не улыбнулся в ответ, бросил перчатки на стол.

– Не заметил. А вот это, – он ткнул пальцем в альпийскую горку, – немедленно убрать. И более ничего, – жёстко рыкнул он, – слышите, ничего в моём офисе не менять без моего разрешения!

– Ладно, – невозмутимо пожала я плечами. – Но у вас тут так уныло. И энергетика негативная.

– Это не цирк, а рабочее место! Веселиться будете... – он осёкся и, глянув за моё плечо, переключился на ровное: – Здравствуйте, Егор Дмитрич!

Я обернулась и наткнулась на сияющую улыбку восхитительно-лысого. Он снова вошёл в приёмную, как к себе домой.

– О, Егор, доброе утро! – вырвалось у меня.

– Доброе утро, девушка-праздник, и вам, Михаил Валерьевич! – лысый мачо в распахнутом чёрном пальто и в костюме-тройке поцеловал мне руку и лишь затем прошёл в кабинет удава для рукопожатия. – Я украду у вас ассистента, честное слово! Прежние, – он оценивающе посмотрел на меня, – уж простите, никакого сравнения не выдерживают!

Михаил поджал губы и не позаботился даже о формальной улыбке. Железяка. Правда, Егора это не волновало. Он улыбался так, словно мир принадлежал ему. А я подумала о том, что мне, писателю, чертовски повезло с персонажами. Просто к Пушкину не ходи – всё тут, налицо, как в «Евгении Онегине»: «Они сошлись. Волна и камень. Стихи и проза. Лёд и пламень».

Вдруг в голове мелькнуло: «Интересно, стреляться тоже будут?» Внизу живота похолодело, представился снег, лес, взлетает ворона со старого дуба: «Карр!»; Егор скидывает в порыве благородного гнева пальто с плеч и наставляет на Михаила старинный пистолет. Удав стоит, не дрогнув, а я бегу меж голых берёз и вязов, путаясь в юбках... Снег набивается в красные туфли. Аж на самом деле стало зябко. А чёрт, это удав окно открыл, и сквозняк. Я встряхнула головой: «Что за чушь! Каменному изваянию стреляться незачем».

– О, у вас, наконец, оживляж в офисе, Михаил Валерьевич! – заметил Егор растения. – Прекрасно. У моего партнёра в Лос-Анжелесе такой же живой уголок!

– Да, – сухо ответил Михаил. – Что вы хотели?

– Обсудить договор аренды на следующий год.

– Что ж, прошу, – Михаил указал на кресло за столом переговоров и, медленно снимая пальто, буркнул мне: – Дверь закройте, Виктория. С той стороны!

Я закрыла и взглянула на визитку Егора, оставленную вчера без заслуженного внимания. Ого, а он, оказывается, генеральный директор бизнес-центра, в котором мы этажи арендуем. Я влезла в интернет, и Гугл сообщил, что Егор Добров – не только директор, но и владелец «Арденского» бизнес-центра. Ничего себе! А я с ним кофе сегодня пить иду... Вау!

Глава 6

Я категорически не выспалась даже для макияжа. Мрачно посмотрела на тушь и губную, но тут вспомнился ещё один афоризм, правда не тренера по айкидо, а китайского стратега Сунь Цзы: «Если ты и можешь что-нибудь, сделай вид, что не можешь. Обман – это средство добиться победы над противником»1. Очень вовремя!

Увидев меня утром за рабочим столом в чёрном балахоне, без украшений, косметики и с высоким, тугим хвостом на голове вместо укладки, Михаил с одобрением кивнул:

– Я рад, что вы учли мои пожелания, Виктория.

– Угу, и настроение сегодня не очень, – ответила я угрюмо.

Конечно, когда я встала относить ему зверски заваренный чай, удав увидел, что балахон-то короткий, а сапоги высокие, бархатные и облегающие ногу выше колена. Но, видимо, отсутствие косметики на моём бледном лице он счёл за уступку и промолчал. Когда я курсировала туда-сюда с черновиком презентации, заметила, что эта полоска кожи под тонким чулком между краем широкого платья и верхом ботфорт приклеивает его взгляд к моим ногам намертво. Ну и пусть! Чтоб ему было плохо, как мне сегодня!

В офисе все суетились. Особенно Алиса: юбилей, приезд важных гостей и клиентов, торжественная презентация уже завтра. Бухгалтера наклеивали флажки над доской объявлений, уборщицы с особым тщанием натирали стёкла над грамотами в рамках, менеджеры по продажам под минус репетировали переделанную под корпоративный праздник песню. «А знаешь, что ещё будет?» – то и дело нестройно доносилось из конца коридора, стоило мне высунуть нос из приёмной. Так и хотелось сказать: «Знаю-знаю, шашлык из вас будет, если споёте плохо. Удав лично приготовит!»

Участвовать во флешмобе никто не хотел, но тиран сказал: «лишу премии», и все пели, прославляя насосы: от краснолицего великана-вождя спецпроектов до мальчика-зайчика по работе с мелкими заказчиками. Выглядело это не хуже, чем в мультике, где оперный хор зайцев во фраках и коварный охотник с ружьём трагически надрывались: «Сейчас прольётся чья-то кровь...». Надежды на премию в лицах менеджеров было мало. Алиса психовала: мимы ещё не приехали с гастролей, агентство, которому было поручено сделать подарки для каждого гостя, никак не привозило сюрпризный мешок, а ведущий просил внести правки в сценарий, потому что он «не может произносить вслух такой пафос».

У девочек из маркетинга дёргались нервно веки, когда удав приходил посмотреть, как они репетировали другой номер – танцевальный, где Калинка-Малинка резко переходила в современный хит. Бонусы тоже стояли на кону. Все проклинали тот миг, когда удав решил проявить оригинальность.

Сам биг-босс, забыв про обед, раскатывал начальников отделов под асфальт, требуя предоставить «красивые цифры». Начальники носились и потели, а я печатала-печатала-печатала, будто заводной станок. Как обычно, работы было по самые уши. В том числе, срочной только потому, что «я так решил». Михаил вышел в очередной раз проверить хор «зайцев», а я подумала: «Пора!»

Закрыла плотно все окна, открыла дверь в кабинет тирана, достала из сумки термос и налила в домашнюю тарелку горячего, ароматного борща. Из второго термоса выудила котлеты. По бабушкиному рецепту. Горяченькие, сочные, от души сдобренные лучком. И свежевыпеченную чесночную пампушку развернула из полотенца. Помахала папкой над блюдами, развеивая съедобные запахи по офису. Конечно, идеально было бы ещё селёдочку под зеленым луком нарезать, но бежать за ней ночью в супермаркет было не с руки. Пришлось готовить из имеющихся продуктов.

В кабинет заглянула Полина, сделала круглые глаза и смылась. Я продолжила печатать одной рукой, вооружившись ложкой другой.

Дверь в офис открылась.

– Виктория! – рявкнул с порога Михаил. – Что это?!

– Борщик, – ответила я, – и котлетки. Всё равно в столовую бежать некогда. Вы ведь потребовали презентацию снова переделать.

Он потянул носом, сглотнул слюну, но демонстративно поморщился. А я знаю, что пахнет вкусно. И очень едой.

– В офисе не должно пахнуть, как в столовой, Виктория!

– Это не как в столовой, это домашнее. Сама готовила, – ответила я оскорблённо. – Попробовать хотите?

– Нет! Проветрить немедленно!

– Нет, извините, холодно.

Кажется, удава вот-вот хватит кондратий. Он быстрым шагом направился к окну и распахнул его. А я встала, подошла, ощущая, что в каменном изваянии проснулся натуральный огонь, аж воздух рядом задрожал.

– Если у меня заболит горло, переводить я точно не смогу, – сказала я и закрыла створку перед его носом.

– Вы что, издеваетесь?!

– Нет, – улыбнулась я. – Я ем. Могу поделиться – у меня ещё и для ужина припасено... Но если вы планируете оставить меня работать, как вчера, после шести, то не поделюсь.

Он пыхнул, как дракон, зыркнул гневно на мой пикник на столе и выпалил:

– Идите куда хотите в шесть часов! А сейчас ешьте. И быстро!

Затем Михаил рванул в свой кабинет, увидел закрытые окна, выругался и захлопнул дверь в приёмную. А я довольно улыбнулась и позвонила Егору, который уже с утра осведомлялся о моих планах на вечер:

– Здравствуйте, сегодня я освобожусь ровно в шесть.

– Как здорово! – ответил он с явной улыбкой. – А то я уже думал, не отключить ли мне электричество в здании после шести.

«Наш человек», – подумала я.

И, наслаждаясь домашним борщом и котлетками с пампушками, декламировала про себя в сторону директорского кабинета:

«Теперь, я знаю, в вашей воле
Меня презреньем наказать.

Глава 7

Даже у свинца есть точка кипения! Вот и моя была близка.

– И анимацию в последнем слайде надо убрать, – хрипло произнёс взъерошенный удав.

– Обойдётесь! – рявкнула я, резко крутанулась и хлопнула дверью перед его носом.

Побежала, быстро цокая каблучками по паркету. Это я не убегала вовсе, а спасала наглую физиномию тирана – уж очень не терпелось запустить в неё чайником. И себя спасала заодно от привлечения по статье «Хулиганство с нанесением телесных повреждений». Наверняка такая есть. Я свернула за угол в тот момент, когда удав опомнился и эхом пролетел по коридору рык: «Виктория! Вернитесь немедленно!»

Сейчас, только шнурки поглажу, и сразу презентацию доделывать. Чего там ещё не хватает? Выстроившихся для съедения кроликов в колонтитулах? Или всплывающей смерти с косой?

Я сбежала по лестнице на шестой этаж и пошла к лифтам. Из офиса шестьсот восемь раздавались безудержные рыдания. Словно умер кто. У меня сердце оборвалось. Я не могла не заглянуть. Алиса плакала навзрыд, закрыв ладонями лицо. Я бросилась к ней.

– Что случилось?!

– Я его ненавижу! – проревела белугой наша супер-организаторша, замученная подготовкой юбилея и сбросившая, по-моему, килограммов пять за те две недели, что я её знаю. Тёмные короткие волосы прилипли к бледному лбу, худенькие плечи в бежевой кофточке вздрагивали непрерывно, кресло отъехало к стене и так сотрясало её спинкой, что насос в рамке грозил упасть Алисе на голову. Я закрыла дверь и присела на корточки перед коллегой.

– Михаила ненавидишь?

– Да-а, – сказала Алиса. – Он сказал, что меня уво-о-олит, если мимы не приедут! А я виновата, что они не отвечают по контактному телефону-у-у?

Я протянула ей салфетку и погладила по руке.

– Ты не одинока в своих чувствах! У меня по отношению к нему ни одного доброго слова не осталось, при том, что я вообще-то добрая.

Это никак Алису не успокоило. И я спросила:

– А заменить твоих мимов можно?

– Кем? Как?! Завтра в шесть начинается это светопреставление! – взвыла она. – У меня кредит ещё на машину не выплаченный, мама в больнице – надо двадцатку хирургу за операцию отдать, и лекарства-а-а, а он уволи-и-ит!

Да уж, ситуация. Одну не хотел увольнять, потому что ему, видите ли, неудобно, а ту, которая из кожи вон лезет, вышвыривает на улицу по злой прихоти. Ох! Я стиснула зубы. Точка кипения в моей душе замерцала красным, и желание утереть удаву нос перекрыло всё остальное. Я почесала макушку, соображая.

– Давай придумаем что-нибудь на тот случай, если мимы не появятся! – потеребила я воющую Алису.

Она жалобно посмотрела на меня.

– У меня уже нечем думать, – затем зыркнула в угол на потолке – в сторону директорского кабинета, – всю кровь выпил, вампир! И мозг выел, ненавижу...

– Как я тебя понимаю! У самой уже кашица вместо извилин. И та кипит. Тем более надо придумать! Сколько минут длится выступление мимов?

– Пять...

– Это мы заполним, – подмигнула я ей ободряюще – мне Алиса и так нравилась, а теперь ещё больше, когда мы оказались в одном лагере «удавоненавистников». – Хочешь, я песню на французском спою?

– Михаил не любит самодеятельность...

– Перетерпит. Я нормально так пою, в КВНах в универе всегда пела. И вокалом занималась, было дело. У меня даже несколько минусов имеется! Тем более в свете так желаемого им контракта с французами я спою на французском. Что-нибудь из классиков: Джо Дассен или Мирей Матьё. Или даже Лару Фабиан, хочешь?! А ещё можно викторину вставить! – предложила я, загораясь идеями. – Смешную какую-нибудь? Я придумать могу.

– Прямо сейчас? – моргнула Алиса.

– Ага. Если твои мимы появятся, она не понадобится, а не появятся, будет чем дыру заполнить.

На заплаканном остроносеньком лице Алисы появилась надежда.

– Ты правда можешь придумать?

– Перед тобой бывалый КВНщик. И писатель, между прочим.

Алиса моргнула ещё выразительнее и высморкалась в предложенную мной салфетку.

– Вот смотри, – говорила я, хватаясь за первую попавшуюся мысль, – к примеру, мы можем взять наши ростовские словечки, и предложить, как в телепрограмме, четыре варианта для разгадывания: три смешных и один нормальный.

– Михаил ненавидит Ростов. И наш говор. Он Семена Ивановича уволил за то, что тот гэкал1 с клиентами. Мы все в шоке были...

Угу, ещё один минус тирану в карму. Как его вообще Земля носит, железяку бессердечную?!

– Ему главное, чтобы гости были довольны, – ответила я. – Вон как трясётся. А если всем будет смешно, вряд ли они будут дуться.

В кабинет заглянула Лизочка из бухгалтерии.

– Алис, тебе ещё агенство счета не прислало? – спросила она деловым тоном, но увидев, что мы одни, выдохнула громко: – Фух, слава Богу, тут директора нет. А я боялась, что он где-то у вас. Он сегодня совсем невменяемый. Сказал нам, что если завтра увидит крошку от печенья в бухгалтерии или если хоть кто-то явится в неподобающем виде, всех лишит премии.

Ясно, не на мне, так на других отрывается...

– Нет, Бог миловал, – улыбнулась я, – удав давится презентацией в своей «удавьей».

Лизочка расширила глаза и, юркнув к нам, тихонечко засмеялась. Шепнула:

– Удав?! Здорово, очень похоже! Правда, мы его в бухгалтерии шатуном называем.

– Почему?

– Да злой же, как медведь-шатун, которого разбудили зимой. Шатается вечно по коридорам, зыркает, кого бы наказать, – и ещё тише зашептала: – Полчаса назад шёл в серверную с таким лицом, что вообще... А потом сеть полетела, пришлось компы перезагружать. Не знаю, что он сделал с сервером. Может, тот от одного вида Михаила сам перезагружаться начал – искрил!

Глава 8

Как хорошо ощущать лёгкость! И свежесть! И предчувствие чего-то грандиозного! Того, что прячется в груди и готово взлететь. Как во сне, только разбегись, подпрыгни и, кажется, полетишь высоко-высоко. Потому что очень большое то, что в тебе прячется. Или тело слишком маленькое. Даже город чувствовал это и улыбался мне умытыми тротуарами с оригами из красно-жёлтых листьев, пронзительно-голубым небом, высоким и чистым, каким оно бывает только осенью. Бесконечным, даже в лужах. Как пространство. Вот оно – предчувствие свободы. Да что там предчувствие – это уже сама свобода и есть!

В голове звучал саундтрек из фильма «Гладиатор», ещё утром прокрученный в ВК. Он подстёгивал меня идти быстро, чётко, почти бежать к полю боя. Наконец, я, независимая, как рояль, и не менее элегантная, вошла в приёмную. Ровно в восемь тридцать.

Искушение опоздать было велико. Но внезапно я осознала, что из-за меня удав вполне способен устроить репрессии невинным подчинённым, куда более зависимым, чем я. А зачем? Мне и девочки из бухгалтерии нравятся, и из административного отдела ребята, и из маркетинга, если Полину не считать. Продажники и инженеры у нас тоже хорошие, в роли хора зайцев так вообще умиление сплошное, а так просто нормальные мужчины – и дверь придержать, и комплимент сказать, и поднести тяжёлые папки. Дисциплина, вежливость и, судя по отчётам, ни одного непроходимо тупого. Просто редкость! Да, у нас хороший коллектив, даже жаль с ним расставаться. Я быстро к людям привыкаю...

Я немного волновалась, как волнуются писатели перед последней главой: а вдруг сольёшь, и все старания насмарку? Или поставишь акцент, да не тот, и вместо катарсиса читатель скажет снисходительно: «ну, ничего так было, интересненько»; или ещё хуже «банальщина, скукота». Как тут не волноваться?! Однако мне было совершенно наплевать на то, будет ли орать на меня Михаил за вчерашнее. Если совсем честно, то даже немного хотелось, чтобы наорал, а я ему – бац, и заявление на стол. С дзенской такой улыбкой: получите, распишитесь.

Предвкушение реакции удава, пожалуй, было сродни сексу. Возбуждало. До мурашек.

Так и представлялось, как я ему говорю, глядя прямо в зелёные глаза с длиннющими ресницами: Ах, билеты в Париж куплены? Что поделать, можно сдать. Мы не сошлись с вами характерами. Ищите другую зайку для освежевания. Говорите, вы уже две дюжины заек отмели на собеседовании? Придётся пересмотреть приоритеты – или говорите по-английски со своими французами-националистами, или выбирайте зайку не по вкусу. В конце концов, вам её не жевать с котлетами, а просто речь переводить. Можно даже зайца выбрать, седого, опытного и точно не в юбке. Уверена, в нашем городе, где имеется аж три факультета иностранных языков в разных ВУЗах, нормальных переводчиков пруд-пруди.

Я неторопливо сняла пальто и повесила в шкаф.

Удав уже был в офисе. Дверь открыта, окна тоже. Ледник, как всегда. Я заглянула в директорский кабинет, словно вчера ничего не произошло.

Подтянутый, сосредоточенный, прямой, будто столб проглотил, биоробот сидел за своим столом и смотрел в монитор.

– Доброе утро! – громко, с улыбкой сказала я.

Напряжённый взгляд в ответ. И я поняла, что он то ли ночь не спал, то ли ему снились кошмары – круги под глазами и белки глаз красные. На мгновение его стало жалко, но тут же вспомнились рыдания Алисы, Дахи и испуганные шараханья Лизочки. Нет-нет, жалость тут не при чём. Удаву по штатному расписанию не положена.

Биг-босс скользнул с опаской взглядом по моей фигуре. Выдохнул с явным облегчением, словно ожидал увидеть на мне перья, пуанты или кожаный сарафан с чулками в сетку. О нет, сюрпризы нас ждут вечером. Всё, как положено: и длинные перчатки из чёрного атласа, и красные туфли на десятисантиметровом каблуке, и платье... Всё покоится в большом пакете в шкафу, под скромно висящим на вешалке длинным чёрным пальто. А пока довольствуйтесь деловым костюмом пастельных тонов: пиджак, брюки, удобные туфли с квадратным каблуком. Кремовый шарфик. Едва видимый макияж, строгая коса. Ага, я умею быть милой...

Чего только не сделаешь для катарсиса финальной сцены!

– Чаю хотите? – спросила я.

– Нет, благодарю, – сухо ответил он.

И я заметила, что чай он себе заварил сам. Надо же! Неужели воспитуемый поддаётся воспитанию?!

Я села за стол. Эх, и к креслу я привыкла. Удобное. Разбудила кнопкой компьютер.

Удав вышел в приёмную. Встал столбом посреди помещения, поправил манжеты и сказал суше наждака:

– Уберите анимацию из последнего листа презентации. Всё остальное я исправил сам.

– Хорошо, – улыбнулась я ему.

Не отреагировал. Хм, я думала, что железнее, чем обычно, он быть не может, но сегодня директор был просто чугун чугуном. Это, видимо, побочный эффект двери в нос. Ничего, оправится.

– Я еду в аэропорт встречать гостей. Будьте любезны, Виктория, обойдитесь в офисе без котлет. И прочих ваших штучек. – Попросил Михаил. Заручившись моим благосклонным кивком, он направился к двери. Затем остановился и перед выходом сказал строго: – Сегодня важный день, Виктория. Для компании. И только поэтому я ничего вам не скажу про ваше поведение на рабочем месте. Но вчера оно было вопиющим.

Он очень живо и пронзительно резанул по мне зелёными глазами и вышел.

Ох ты ж, Боже ж мой! Удав обиделся! – подумала я весело. Но почему-то не обрадовалась. В груди ёкнуло. Я сглотнула тень его обиды, чувствуя себя не очень. Затем тут же взяла себя в руки и возмутилась своему смущению: он не заслуживает снисхождения! Нет, нет и ещё триста тысяч раз нет! Его отношение к людям должно быть наказано! Я не отступлюсь. Моим намерением было поставить грандиозный финальный аккорд и доказать удаву, что не все кролики одинаково съедобны! Есть даже те, которыми можно подавиться! И вообще – люди – не кролики, даже если они ниже рангом. Каждый заслуживает уважения: оператор, уборщица, секретарь, директор, официант, дворник, инженер... Вот. И я покажу ему. Я так решила!