Бессилие в Неоновом Аду

Найт-Сити. Не просто город, а кровоточащая рана, нанесенная человечеству. Здесь неоновые вывески пляшут на фоне грязи и отчаяния, словно издеваясь над теми, кто ищет здесь лучшей жизни. Здесь не живут – выживают, цепляясь за каждый отвоеванный квадратный метр, за каждое украденное мгновение. Чувства? Забудьте. Эмоции – это роскошь, доступная только богачам в своих стерильных пентхаусах. А любовь… Любовь – это самая грязная и опасная ложь, которую только мог придумать этот город.

Любовь в Найт-Сити – это дешевка, подделка, как нейрочип, купленный на барахолке. Вроде и работает, вроде и обманывает систему, но в самый ответственный момент даст сбой, оставив тебя один на один с разгневанной корпорацией или бандой киберпсихов. Она обещает, шепчет о вечности, о том, что ты не один, что есть кто-то, готовый умереть за тебя. Чушь собачья! Здесь умирают только за себя, и то не всегда добровольно. Предательство – вот настоящий запах Найт-Сити, запах, пропитавший каждый переулок, каждый закоулок. Доверие? Даже не думай об этом. Доверие здесь – как динозавр в зоопарке: вымерло и давно стало экспонатом.

В этом городе найти человека, ради которого захочется вырвать сердце из груди и протянуть ему, истекающее кровью, – это все равно, что выиграть в мега-лотерею. Ты скорее найдешь живого единорога, чем искреннюю любовь. Сердце – это твой двигатель, твое топливо, твоя последняя надежда на выживание. А любовь – это вирус, проникающий в систему, ломающий защиту, превращающий тебя в легкую добычу. Ви, как никто другой, знала это дерьмо прекрасно. Каждая секунда – это бой насмерть, каждый союзник – потенциальный нож в спину, а каждый рассвет – последний, который ты можешь увидеть. В этой мясорубке любовь – это не просто слабость. Это смертный приговор.

Не только потому, что тебя сделают уязвимым. Любовь – это пелена, застилающая глаза, заставляющая принимать глупые решения, рисковать всем ради чуждых тебе проблем. А здесь цена ошибки – твоя жизнь. И не только твоя. Ты потянешь за собой и того, кого, как тебе казалось, любишь. И тогда расплачиваться придется уже не только болью и разочарованием, но и кровью.

Ви была волком-одиночкой с самого начала. Брошенная, преданная, потерянная в этих бетонных джунглях. Одиночество стало ее щитом, единственной защитой от этого грязного, жестокого мира. И так продолжалось до тех пор, пока… Пока в ее жизни не появился он. Тот, кто заставил ее задуматься о другом. О том, что, возможно, есть шанс не просто выжить, а жить. Почувствовать вкус каждого мгновения.

Джеки Уэллс.

Все началось с холодного прикосновения стали к виску – дуло пистолета, забытое дыхание смерти. Он приставил его к ее виску. Ошибка? Провокация? В этом адовом городе хуй поймешь. Зато потом, после смачного пиздюля, полученного на двоих, он, как ни в чем не бывало, ухмыльнулся во все тридцать два, вытер рукавом окровавленную губу и, словно предлагая выпить кофе, протянул свою здоровенную ладонь. Только Джеки мог так. Искренне, на грани безумия, и до чертиков надежно.

Ви, видавшая дерьма больше, чем уличный пес, впервые почувствовала, как спазм напряжения отпускает ее. Она могла дышать. Дышать этим мерзким воздухом Найт-Сити, но уже не задыхаясь от одиночества. Они жили вместе. Вместе отхватывали пиздюлей, когда заказ шел наперекосяк. Вместе делили кусок пиццы,вместе планировали ограбления. Вместе. Плечом к плечу.

После очередного проваленного заказа, обернувшегося яростной перестрелкой и стремительным бегством на угнанном агловале, они оказались в затхлом, но на удивление уютном баре. Густой дым сигарет танцевал в полумраке, смешиваясь с терпкими ароматами дешевого пива и пота – идеальный антураж для тех, кто видел смерть в лицо не раз и не два.

Ви, с рассеченной бровью, под которой багровел свежий синяк, откинулась на спинку обшарпанного кресла. Краска на ее когда-то стильной кожаной куртке облезла, словно отражая ее нынешнее состояние – побитой, уставшей, но живой. Напротив, Джеки, с перебинтованной рукой и кровоподтеком, расцветающим на щеке, сидел, ухмыляясь сквозь боль.

– Ну, что скажешь, чика? Опять чуть не отправились к праотцам, да? – прохрипел Джеки, поднимая стакан с пивом за их «славное» поражение.

Ви фыркнула и машинально потерла ушибленное плечо.

– Сказать по правде, я уже начинаю привыкать. Кажется, мы просто магниты для неприятностей, эй, Джеки?

– Может и так, но зато какие неприятности! Представь, как мы будем рассказывать об этом внукам… если доживем до внуков, конечно, – Джеки расхохотался, и Ви невольно улыбнулась в ответ.

Несмотря на боль и усталость, в воздухе витала странная легкость. Они знали, что живы, и во многом благодаря друг другу. Джеки прикрыл ее спину, когда на них всей своей мощью навалились отмороженные киберпсихи, а Ви каким-то чудом смогла вытащить его из-под обломков здания, когда взрыв прогремел, чуть не похоронив их обоих.

– Слушай, Джеки… спасибо, – тихо произнесла Ви, отводя взгляд. Ей было трудно говорить о таких вещах, прикрываясь обычно цинизмом и черным юмором.

Каждое слово давалось с трудом. Благодарность – чувство, которое она тщательно прятала за стеной сарказма, чтобы не выдать свою уязвимость. Мир Найт-Сити не прощал слабости.

Джеки, напротив, излучал уверенность и жизнелюбие. Его широкая улыбка и громкий смех были его визитной карточкой. Однако, за этой бравадой скрывался острый ум и преданное сердце. Он отмахнулся от ее благодарности, словно от назойливой мухи.

– Брось, Ви. Мы напарники, чика. Прикрываем друг друга. Без тебя я бы уже давно поджаривался в каком-нибудь крематории.

В его словах не было фальши. Джеки говорил то, что чувствовал. Он всегда был готов подставить плечо, рисковать собой ради напарницы. Ви прекрасно понимала, что его слова – не пустая бравада. Она помнила тот случай в доках, когда он вытащил её из-под огня "Мальстрема", получив ранение, которое могло стоить ему жизни.